Бригадир тракторной бригады колхоза имени Ильича Старорусского района Новгородской области Г. Мишагин: «...любить поле, труд земледельца научил меня отец — Константин Иванович Мишагин. Когда я был совсем маленьким, он любил водить меня по родной нашей деревне Пеньково к свежевспаханному полю. А по дороге говаривал: «Сколько веков стоит Пеньково, столько живет в нем род Мишагиных. На одном и том же месте остается наш дом. Лишь когда подходит время — рубятся новые стены, а фундамент все тот же. Вечный он. Хорошенько запомни это, сынок. Дом наш на краю деревни, но это не важно. А вот то важно, что крайними в жизни мы, Мишагины, никогда не были». Выходили мы к полю — и открывалась глазам необозримая пашня. Легкий ветерок подгонял поле вые шорохи, спорил с былинками на обочинах. На большой отцовской ладони рассыпался ком земли. Отец тихо поглаживал меня по волосам: «Сельские мы с тобой, сынок. Кому, как не нам, и слушать земли дыхание...». Так и вырос я с сознанием, что земля моя — зимой белая, летом зеленая, осенью золотая — никак не обойдется без меня...»
МАТЕРИНСКОЕ ПОЛЕ... «Если бы я умел рисовать, — писал А. Н. Энгельгардт в своем третьем письме «Из деревни», — я нарисовал бы на выставку «жницу», да не такую, как обыкновенно рисуют. Узенькая нивка, тощая рожь, солнце жжет, баба в одной рубахе, мокрой от поту, с осунувшимся, «почерневшим» от голоду лицом, с запекшеюся кровью на губах, жнет, зажинает первый сноп — завтра у нее хотя еще и не будет хлеба, потому что смолоть не успеет, но уже будет вдоволь каши из пареной ржи».
Если бы я умел рисовать, то нарисовал бы... созревший на поле лен. Утро. Только-только сошла роса, и женщины начали выдергивать жесткие, как камыш, стебли. Пучок к пучку — сноп. Сноп к снопу, макушками вверх — и высятся над полем суслоны... На «материнском поле» начинались для женщин все «бабьи заботы о льне». Оно — в памяти многих поколений.
Директор совхоза «Гранит» Волотовского района Новгородской области Д. Яшина: «...иногда я рассказываю молодым льноводам о нашей священной земле, политой кровью и потом... Рассказываю … о волотовском подполье в годы Великой Отечественной войны. Через нынешние льняные поля зимняя дорога проходила, а по ней разведчики тайком на явку в деревню нашу спешили, сведения передавали. По той дороге многих фашисты на расстрел вели. И маму мою тоже — за связь с подпольщиками... Да, кормили нас льняные поля...»
Механизатор-льновод этого же совхоза А. Захаров: «...помню, отправляясь в поле, мать брала меня с собой. И пока теребила с другими женщинами лен — я залезал внутрь колючих суслонов и слушал тихий звон спелых льняных головок... В полдень женщины садились на старое льняное покрывало, и мать неторопливо раскладывала нехитрую снедь — резала тонкими кусочками хлеб, разливала по глиняным чашкам молоко... Я ел и поглядывал на руки матери — изрезанные стеблями льна. И мне было жалко мать. «Вот вырасту,— говорил я,— буду лен машиной теребить». И мать улыбалась: «Скорей расти, сынок. Тяжелая это работа — лен руками таскать...»
Звеньевой колхоза «Рассвет» Сычевского района Смоленской области В. Крючков: «...все, кто родился и вырос в смоленском селе, с детства знают лен. О нем нам рассказывают сказки, поют пес ни. А подрастет малыш — бежит с матерью на льняное поле. Любуется его синими разливами в пору цветения. Слушает звенящий шумок созревающего урожая.
На льняном поле решилась и моя судьба, когда я, заканчивая школу, стал думать, какую профессию выбрать. Мы тогда помогали колхозникам — вязали тресту, чтобы ускорить ее отправку на льнозавод. Я подумал: почему до сих пор эта трудоемкая работа остается немеханизированной? Колхозные трактористы показали мне небольшую машину: «Это подборщик тресты,— сказали они.— Но работает он неважно».— «А может, она просто еще не освоена как следует?» — подумал я.
После окончания школы получил удостоверение на право вождения трактора и пошел работать в колхоз. Сперва выполнял разные работы по нарядам. А в 1976 году правление колхоза предложило мне возглавить механизированное льноводческое звено, за которым закрепило 65 гектаров долгунца...»
УРОК НАСТАВНИКА... Этот урок начинается в детстве — и продолжается потом всю жизнь. Мы взрослеем — «взрослеют» и наши профессии... В записной книжке помечено: «Встреча в Некрасовском районе Ярославской области. М. Горюнов, один из лучших механизаторов».
...Когда это началось? В конце войны, когда семья осталась без отца, и он — один мужик в доме. А лет тому «мужику» было чуть больше двенадцати. «Ну что ж, пойду на работу устраиваться»,— сказал он убитой горем матери. И пошел в МТС — босиком, по еще холодной весенней дороге, в рубахе с чужого плеча и латаных-перелатаных штанах... «Дяденька, возьми в прицепщики»,— подходил он чуть ли не к каждому трактористу. А те только руками раз водили: «Да куда ж тебя брать-то, ветром с плуга сдует...» Только через год взял его к себе в помощники бывший танкист, фронтовик Ермаков. И в пятнадцать лет он уже стал заправским трактористом, прикатил в родную деревню на своем «персональном» тракторе. Не так уж много было в ту пору тракторов, чтобы их доверяли пятнадцатилетнему. А ему доверили. Значит, было за что. И ему хотелось, чтобы все в деревне видели, как ему здорово повезло в жизни...
М. Горюнов: «...скажу о нашем труде так. Прекрасный способ сэкономить время полевой страды — двухсменная работа техники. У нас на двухсменку переведено восемь пахотных агрегатов. Вторая смена укомплектована молодыми трактористами, прошедшими зимой подготовку в колхозном кружке механизаторского всеобуча. Понятно, у опытных трактористов забот прибывает. Молодых напарников мы ставим в дневную смену, а сами выходим в ночь, когда работать труднее. И после своей смены в первые дни не сразу домой идешь — дежуришь в поле, следишь за работой сменщика, поправляешь, помогаешь. Хлопотно, но надо. И это каждый у нас понимает.
Вообще я хочу подвести разговор к тому, что, как бы хорошо ни было все поставлено в организации работ, очень многое все-таки зависит от нас, механизаторов, и целиком лежит на нашей профессиональной совести. Дело у нас тонкое, требует любовного исполнения.
Если говорить откровенно, у каждого механизатора в любом случае есть возможность поработать и хорошо, и плохо. Не создано пока еще таких условий, которые бы автоматически исключали плохую работу. Скажем, мы не добились еще того, чтобы механизатор был полностью освобожден от техуходов, от ремонтных работ. Слесарей, наладчиков не хватает, с запчастями тоже небогато. Над всем этим надо ломать голову и самому механизатору — никуда от этого пока не уйдешь. И тут уж каждый поступает по совести. Один, чуть какая неполадка в машине, сядет на межник и покуривает, ждет, когда ему механик нужную гайку доставит. Может день просидеть и прождать, и формально он в чем-то прав: его дело пахать, а не запасные детали искать.
Но А. М. Кашин или Н. Л. Крайнов — я много лет с ними и на посевной вместе работаю, и на уборке урожая — не будут ждать. Хоть из-под земли, а достанут все, что нужно. Правота их поступков мне понятней. Они знают, что нет пока условий превратить механизаторов в «чистых» эксплуатационников, и делают все, что могут сделать, а не только то, что обязаны. А в такие периоды, как сев, от каждого из нас требуется сделать как раз все, что мы можем. Такова, если можно сказать, дисциплина страды.
Да и вообще трудно себе представить механизатора — главного по сегодняшнему времени земледельца — этаким «наездником», дело которого педали нажимать да рычаги перебирать, а думать за него будет штат агрономов и инженеров. Это и оскорбительно для чести хорошего земледельца, и, наверно, невозможно. Не все может предусмотреть в своем рабочем плане агроном. Скажем, в первые дни полевых работ на глазок, не попробовав плугом, точно не скажешь, можно поле пахать или нет. Вот вам пример: молодого тракториста Анатолия Жарова направили пахать, указали поле. Прошел он один гон, видит: плуг ковыряет мороженый пласт, поле испортишь и лемехов наломаешь. Заглушил бы мотор, стал дожидаться дополнительных распоряжений — кто б его в чем упрекнул? Но он не стал дожидаться, нашел другое поле и продолжал работать.
Вроде бы мелочь, ничего особенного, а подумать — совсем не пустяк. Пусть каждый из нас в подобном случае поступит инициатив но, сознательно — ничего вроде бы особенного, а сколько «набежит» за один только день гектаров сверх нормы, а потом и центнеров сверхплановой, высококачественной льнопродукции!..»
Г. Мишагин: «...десятилетним мальчишкой я уже беззаветно любил трактора, любил всю технику, с помощью которой можно выращивать высокие урожаи. Мы с ребятами, помню, бегали целыми днями за трактористом Владимиром Лукашевым. Понимал он мальчишеские мечты. Вел с нами беседы, как со взрослыми, технические секреты открывал, объяснял, что к чему в машине, и привил нам особое почтение к такому понятию, как «первая борозда»:
«Вот если проложит любой из вас на поле первую борозду, и она прямой будет, как струна, можно считать, что из такого парня тракторист уже вышел». У многих ребят именно тогда и зародилось желание стать механизаторами. А я просто покой потерял...
Окончил школу-восьмилетку, выучился на тракториста. Еще и семнадцати лет не исполнилось, когда в весеннюю посевную мне доверили трактор. И ох как негладко шло дело на первых порах! Спасибо, был старший сменщик — хороший опытный механизатор Александр Лазарев. Обучал он меня опять с «азов» — практических! — и как правильно пахать, и как в борозде держать машину. Он всегда оказывался рядом, когда что-то не получалось. Но и требовал без скидок, чтобы техника всегда была в чистоте, смазку проверял два раза в день. И главное — учил любую работу выполнять честно, не разделять ее на худшую и лучшую.
И пролегли мои борозды по полям родного колхоза имени Ильича. Обрабатывая поля, я еще больше утвердился в своих мыслях, что техника дана земледельцу не только для того, чтобы он почувствовал свою силу, но и признал в ней своего верного помощника, проникся к ней уважением...»
КУЛЬТУРА ЗЕМЛЕДЕЛИЯ... У каждой профессии есть свой эталон, свой звездный час, своя неповторимость. Так вот, у современного земледельца эталон — агромеханизатор! Механизатор широкого профиля, сполна познавший агрономические законы, умеющий мастерски, виртуозно, экономически грамотно решать формулу земледелия XX века: машина + семена + поле = урожай. Истинные земледельцы говорят так: счастье людское из земли растет. С первой борозды, проложенной по дерново-подзолистым, болотным, серым и темно-серым лесным, каштановым и бурым почвам, по черноземам и сероземам — начинается борьба земледельцев за «северный шелк».
Директор совхоза «Шопша» Гаврилов-Ямского района Ярославской области Ю. Скребков: «...пашня — бесценное богатство общества. На душу нашего населения ее приходится не так уж и много, как некоторые полагают. Учеными подсчитано: если уменьшить нашу планету до размера футбольного мяча, то слой почвы станет раз в десять тоньше лезвия бритвы. Вот так. Потому и хочу сказать свое слово о земле, о «лице» нашего льняного поля.
Опытному глазу земледельца достаточно беглого взгляда на поле, чтобы определить, так сказать, степень грамотности и прилежания льноводов. И вот вам конкретный пример. Когда приезжаешь в большесельский колхоз «Красная заря» — не обязательно в августе, когда лен на виду, а и в мае, когда и всходы его еще не прорезались, — то по тому, как обработана пашня, как посеян лен, уже знаешь: здесь работают мастера урожаев... А вот не доезжая до этого колхоза, слева от Угличского шоссе, расположено поле другого хозяйства. И на этом поле, в десяти-пятнадцати метрах от края, лежит камень-валун. Не так велик камень, чтобы его нельзя было сдвинуть в придорожный кювет, но из года в год местные механизаторы продолжают старательно объезжать, опахивать его... Говорю это к тому, что существует четкая взаимозависимость между внешним обличьем поля и внутренней силой каждого его гектара. Качество уборки урожая — с пахоты начинается. И, на мой взгляд, беда некоторых агрономов в том, что они уверены: уж что-что, а пахать их трактористы умеют. Однако есть здесь одна существенная поправка: пахать или плуг по полю таскать?..
Как надо пахать — про это написано в учебниках. Но ведь недаром же говорится: не тот пахарь, кто хорошо пашет, а тот пахарь, кто любуется своей пахотой. Не повторяя известных теоретических истин, так сказать, «азов» агротехники, приведу пример из практики. Как-то по осени один из гостей совхоза, обратив внимание на качество обработки пашни, спросил у меня, сколько культивации мы провели на поле после вспашки. Это была лучшая похвала пахарю — ни одной культивации мы еще здесь не проводили.
Именно пахотой нужно выравнивать поле! Мы практически ежегодно меняем направление вспашки. Как для специалистов, так и для механизаторов это стало само собой разумеющимся делом, технологической нормой. И нам, откровенно говоря, трудно понять, почему эта операция, не требующая ни дополнительных затрат, ни особых хлопот, не стала обязательной для каждого колхоза и совхоза, для каждого поля.
Предпосевные культивации проводим тоже в двух направлениях. И окончательный лоск наводим гладкими катками. Посевы прикатываем дважды — до сева и после. Яровые прикатываем после посева. Именно в этих нехитрых по технологии операциях — требующих от земледельца не столько «профессиональной хитрости», сколько тщательности и аккуратности,— секрет ровных и дружных всходов, рационального использования растениями площади питания...»
Звеньевой безнарядного льноводческого звена колхоза «Звезда» Весьегонского района Калининской области В. Дымов: «...механизатор сегодня силен чутким отношением к земле, пониманием ее агрономических законов, начисто исключающих бездумный труд на льняном поле. С помощью нашего агронома Геннадия Ивановича Акулова мы многое узнали о земле, о ее «характере». Почва — ведь это целый мир. И сколько же различных микроорганизмов в этом мире! Развиваются они по своим незыблемым законам, от знания которых зависит, будет ли поле плодородным или станет просто сухим песком да непролазной грязью... А надежда на слепую удачу еще никого не обогатила. Мы научились удерживать влагу на супесях, помогаем почве не заболачиваться в низинах. И земля, на которой с детства месили мы грязь или поднимали пыль, «заговорила» с нами урожаями...
Говоря о культуре земледелия и льноводства, особо хочу сказать о поклонниках дедовской точки зрения: «Клевер по пояс — лен по грудь, будем с урожаем». Высевают лен на полях, где предшественником был «клевер по пояс», да еще азота добавят: «кашу маслом не испортишь». Лен вымахает отменный, но полегает под осенними дождями и, как правило, попадает под снег. Но последнее они ставят в вину богу и Сельхозтехнике — мало машин. Конечно, высокий лен хорош, если теребить его вручную, и полеглость не страшна. Но время теперь другое. Пришли машины, чтобы облегчить труд, разогнуть спину, убрать с ладоней порезы и мозоли. Но те, кто считает, что с появлением на льняном поле техники отменяется усердие ума, глубоко заблуждаются. Напротив, именно теперь нужны знания, нужна работа ума, чтобы ясно знать реальные условия и соотносить их с реальными возможностями.
Есть любители производить другие эксперименты: высевать лен по льну. Урожайность 90 килограммов волокна — мизер же! — с гектара их не смущает, не волнуют их и успехи соседей. «А что соседи? У них лен как лен, поля как поля и удобрений сколько захотят. На наших полях пусть попробуют». Это тоже, мягко говоря, своеобразная позиция, как по старой русской пословице: «За морем телушка — полушка...» А «за морем-то» лен по льну не сеют, знают, что тогда и на полотенце не соберут.
В льноводстве три главные проблемы: удобрения, семена, предшественник. Специалисты ВНИИ льна рекомендуют переходить на зерновой предшественник. Корни ведь клевера — «холмушки» — сильно засоряют поле, всходы льна под ними погибают, прорастают неровно. Мой наставник Герой Социалистического Труда Иван Васильевич Чистяков, звеньевой колхоза имени Ленина соседнего, Молоковского района, после ячменя получал 12 центнеров волокна с гектара при высоком качестве тресты. Когда наблюдал его за работой, то казалось, что поступает он рискованно: будто бы раньше времени посеет, будто бы раньше времени вытеребит, не боится и октября месяца, а в итоге видишь: за его будто бы риском — и знания, и богатый опыт. Быть может, мне еще рано давать советы — я, в общем-то, льновод молодой, но одно знаю наверняка по своему опыту: вначале надо учиться, иметь желание учиться и уметь учиться. У Научных сотрудников ВНИИ льна, у колхозного агронома, который знает свою землю, учиться на собственных ошибках и на ошибках коллег, учиться у тех, кто уже не ошибается...»
ВЫСОТЫ МАСТЕРСТВА... Механизатора-земледельца, достигшего исключительного умения в современном растениеводстве, называют Мастером. С большой буквы. А мастерство — это сам процесс производительной работы Мастера. Образцово-показательной работы на поле. А еще точнее: отношение землепашца к делу своей жизни.
Как видим, мастерство, украшающее трудовую биографию современного льновода, начинается с отчего дома, отцовской науки, у материнского поля, на котором молодой человек, влюбленный в технику, получает первый урок наставника, и день за днем, год за го дом постигает культуру земледелия... И если молодой человек, выросший на селе, в обстановке любви и уважения к крестьянскому труду, раз и навсегда проложил свою тропку к полю, если обладает такими качествами характера, как старание и терпение, если душа его жаждет творческого поиска в практическом земледелии — то непременно придет к нему особое чувство власти над землей — первое и непременное условие высокого мастерства.
Мастерство не измерить этакой твердокаменной глыбой ремесла и умения. Мастерство — это сама индивидуальность. Это — «вологодские кружева», сплетенные из обязанностей и обязательств перед полем; льняной батист, в нитях которого — десять капель призвания и таланта и девяносто — трудового пота! Николай Егорович Николаев — известный смоленский механизатор из совхоза «Исаковский» Вяземского района — образно делит страдные августовские сутки на три часа — синий, золотой и звездный. И особенно любит в работе «синий час» — от восхода солнца и до полудня — в это время, как он говорит, хорошо мастерство на вдохновение умножать... Истоки мастерства ивановских механизаторов из села Воскресенского — братьев Владимира и Александра Орловых — в неистовом, самозабвенном труде на этой земле отца и деда. И тот и другой работали до последнего своего часа: дед умер в покос, с косою в руке, а отец — на тракторе... «Ты будь в жизни, кем хочешь, — можешь быть рабочим или инженером, но сперва, как потомственный крестьянин из нашей деревни Симоновки, проложи борозду в поле, зерно хлебное посей, лен вырасти!» — Таков был отцовский завет и знатному льноводу Смоленщины Виктору Крючкову. И это — как родительское благословение: стать Мастером. И в этом же — истоки нравственной силы мастерства.
Строки из записной книжки: «Ивановская область. Госплемзавод «Светоч». Механизатор — Вадим Леонидович Гусев... Однажды, в полевых условиях, вдвоем с Владимиром Мельниковым, он разобрал и собрал — за девять часов! — двигатель комбайна, сменил коленвал. В это трудно поверить. Но специалисты подтвердили: точно! Вот это знание техники!» Советы мастеров уборки: «Если лен густой, тремя секциями надо теребить, за натяжкой ремней смотреть... Мало говорить, что дадим урожай в 10 или 15 центнеров волокна с гектара. Надо знать потенциалы и возможности самого растения, надо знать, что в оценке волокна главный показатель не только вал соломки, но и, в первую очередь, качество льняного волокна. Из Волокна можно изготовить мешок, брезент, а можно тончайший батист и брюссельские кружева. Все зависит от качества сырья. Мнение специалистов: «Льноволокну в зависимости от его цвета, тонкости, крепости присваивают номер (отношение длины волокна к его весу). Если говорят: «Волокно номер 10» — это значит, что из одного килограмма сырья можно получить десятикилометровую нить или три метра ткани. В прошлом по некоторым областям Нечерноземья бывало волокно № 20 (шесть метров ткани), № 24—30. И даже сорокового номера бывал ленок! Это почти 12 метров полотна из одного килограмма сырья». Принципы Виталия Степановича Аксенова, механизатора ивановского колхоза имени Жданова: «...у меня такое правило: на комбайне все должно работать — приборы, сигнализация, все до мелочей. Не для форса же они поставлены на машину! Чуть что не так, они дадут знать. И еще. Иной ухарь пустит комбайн — и руки в брюки, давай, мол, милый, работай. А я всю смену не сниму руки с рычага: где погуще масса стоит — скорость сбавлю, где пожиже — прибавлю. А тот ухарь, глядишь, уже стоит... Вот из этих минут, которые я экономлю, и складывается все».
Подобных примеров можно привести великое множество. И каждый будет характерен характером конкретного исполнителя. Лен, говорят, тому дается, у кого рука смелее и глаз веселее. Мастерство — это мозаика из привычек, навыков, склонностей, грамотности, мужества и неутомимости человека, выложенная на льняном поле... Степень мастерства земледельца зависит главным образом от того, насколько потребности растения совпадут с реальными условиями их выращивания. Перефразируя слова Льва Толстого, можно сказать: Мастер подобен дроби, числитель есть то, что он может практически, а в знаменателе — то, что он думает о себе, так сказать, его теоретические возможности. Чем больше знаменатель, тем на самом деле меньше мастерство. И наоборот...
ИТАК, что же вынес я из общения с мастерами-льноводами 30 — 50 — 60-х годов? Я понял главное: мастерство льноводов — всегда созвучно своей эпохе, своему уровню научно-технической революции. Но истоки мастерства — если они вросли крепкими корнями в родную землю — незыблемы! Меняются орудия труда. Остается — чувство ответственности за качество выполненной работы.
В анкете 1910 года — помните? — было задано крестьянам-единоличникам великое множество вопросов: о выборе сельскохозяйственных угодий, удобрении, обработке земли; о посеве льна и уходе за посевами; о его уборке (тереблении) и получении семян, волокна; о мятье, трепанье, чесанье... Так вот, если повторить все эти вопросы нынешним льноводам, то результат получится удивительным. Дремучая агротехника кустарей-одиночек хоть и канула в прошлое, но многие проблемы, связанные с возделыванием льна долгунца по-прежнему злободневны: «лен, доставляя большие выгоды, требует, однако, много внимания со стороны хозяина...» По слушаем того же Владимира Дымова. Льновод он хоть и молодой, но уже авторитетный, за свою работу награжден орденами Октябрьской Революции и «Знак Почета», стал лауреатом премии Ленинского комсомола, избран членом ЦК ВЛКСМ. Выступая на страницах журнала «Сельская молодежь», он как бы ответил на не которые вопросы семидесятилетней давности:
...«Многое изменилось за последние годы в нашем колхозе, и, прежде всего то, что 126 гектаров льняного поля обрабатывают теперь не 225 женщин, а одно механизированное звено — четверо мужчин; усложнилась технология, можно сказать — стала более тонкой. Хотя бы такой факт: химических удобрений сейчас стало много, но применять их надо осторожно — их излишки отдачи не дают. Сколько их брошено в земли Калининской области ну, скажем, за двадцать пять лет! А урожайность льна поднялась всего на один центнер: с 3,5 до 4,5 центнера. Действие удобрения не заканчивается в один год, переходит на другой, на третий, и это надо учитывать.
Есть проблемы, которые достались нам в наследство от дедов и прадедов-льноводов: сорняки, вредители, болезни. Болезней, вредителей, сорняков у льна столько, сколько и у человека. Назову самый злой — плевел. Неизвестно, откуда он взялся, еще более не известно, как от него избавиться. Зерновка плевела отравляет льняное масло, а волокно плевела, как моль, уничтожает льняные полотна. Ни механические, ни агротехнические, ни химические методы борьбы с ним пока не приносят желаемых результатов.
Прежде период уборки льна был самым трудоемким и беспокойным. Теперь, когда появились машины, он стал менее трудоемким, но остался таким же беспокойным. Осенняя страда льноводов по прежнему пока остается «узким» местом. Хотя с той работой, с которой женщины справлялись за пять дней, мы справляемся за день. Техника. И все же именно техника создает «узкие» места в уборочную страду. Нет, не тракторы — у нас их пять, и они постоянно на ходу; не плуг, не борона, не прикатчик почвы, не сеялки — они справляются со своим делом хорошо. Но комбайн, оборачиватель, подборщик, подъемник — эти четыре вида специализированных машин взяли на себя дерзость заменить ручной труд, и именно из-за них горит сыр-бор. Комбайн выполняет три операции сразу: теребление, очес головок, расстил соломы на льнище, тут же. И хотя у него четыре руки, а не две, как у человека, руки его слепые, попался пырей — пырей, попался плевел — захватывают плевел вместе со стеблями льна, подают в барабан, где железные языки слизывают головки, после чего семена попадают в тележки, а солома желтой да светло-зеленой радугой ложится на льнище. Разумеется, за то, что сорняк попадает в ленту, никто нас не ругает, тем более не «лишает жизни». Понимают: это пока неизбежно... Совершенно очевидно, что именно в уборочную страду смешалось старое и новое: есть машины, но они еще несовершенны по конструкции или малой производительности, и потому мы вынуждены звать на помощь шефов с граблями; мы расходуем массу энергии, знаний современной технологии выращивания льна, а в уборочную, как и прежде, ждем вёдро или молим о росе; мы сломали риги, убрали в сарай мялки и теребила, а доводим лен все равно пока по старинке...
Но это, я считаю, трудности нашего роста. Если говорить о будущем льноводства, то в нашем безнарядном звене все мы — оптимисты. Мы поставили перед собой задачу: собирать по десять центнеров волокна с каждого гектара. Поставили сами. Сами и решим ее. На XXVI съезде партии наши заботы, наши проблемы, считаем, получили ясное, четкое отображение. Партией и правительством намечены конкретные пути решения этих проблем. А это значит, что наше звено быстрее придет к своим десяти центнерам, а за десятью будут двенадцать, как сейчас у наших лучших льноводов, а за двенадцатью — пятнадцать... Может, еще и больше. А почему бы и нет!»
* * *
Действительно, а почему бы и нет, если 159 колхозов и совхозов Калининской, Смоленской, Костромской, Кировской областей и Марийской автономной республики к началу одиннадцатой пятилетки внедрили на своих полях прогрессивную технологию производства льна-долгунца.
159 хозяйств уже имеют комплекс машин, позволяющих механизировать основные технологические операции по возделыванию, уборке, подготовке к реализации и самой реализации льна-долгунца. Исключение составляют погрузочно-разгрузочные работы, которые выполняются пока вручную.
Сошлюсь на мнение директора Всесоюзного научно-исследовательского института льна, кандидата сельскохозяйственных наук М. Труша и заведующего отделом экономики этого института, кандидата экономических наук М. Вершинина, с которыми довелось беседовать в Лихославском районе Калининской области, где на 5275 гектарах льняного поля внедрена система машин и уборочного конвейера — льнокомбайны ЛК-4Т и ЛКВ-4Т, оборачиватели лент ОСН-1, навесные, подборщики ПТН-1, молотилки-терки МВ-2, 5А, механизированные пункты сушки и переработки льновороха, прицепные тележки 2ПТС-4.
«...Промышленная технология в льноводстве — это система мероприятий агрономического, технологического и организационного порядка на базе комплексной механизации и производственного потока, направленных на высокоэффективное использование земли, материально-технических и трудовых ресурсов с целью получения максимума высококачественной льнопродукции с единицы площади посева при минимуме затрат».
Вот такая формулировка «голубой судьбы» нашего льна-долгунца. И еще:
«Основу промышленной технологии составляет материально техническая база отрасли, то есть комплекс льноводной техники и машин общего назначения, а также высококвалифицированные кадры механизаторов и специалистов-технологов, способных на полную мощность использовать потенциальные возможности средств механизации. Именно с этих позиций и строится работа в колхозах и совхозах, внедряющих промышленную технологию. В настоящее время продолжается, согласно установленной очередности, комплектование хозяйств сельскохозяйственной техникой...»
Одним словом, ставится вполне конкретная задача: оснастить льноводов «умными» машинами и научить выполнять два условия — учитывать в полном объеме возможности каждого конкретного географического района, климата, поля, сорта; и удовлетворить все «растительные» требования льна-долгунца...
«ГОЛУБАЯ СУДЬБА» российского льноводства... Какая удивительная история! Какой долгий путь к совершенству! И какая революционность научно-технических преобразований на льняном поле! Зима пройдет, и снег сойдет, а что посеяно — взойдет...
Была вера в Солнце, Огонь, Воду, Землю... Была надежда на теплый дождь, на добрый ветер, и вся агротехника вмещалась в приметы да в осененный крестным знамением призыв: «С богом, Сивка, начнем пахать!» Не век, а века(!) наука не вторгалась в практическое земледелие, и долг ее перед земледельцем к XX веку скопился огромный. «Как сейчас вижу одного старика,— вспоминал К. А. Тимирязев в своей публичной лекции «Наука и земледелец», читанной в селе Демьянове (имении В. И. Танеева) 20 июля 1905 года, — который, при рассыпке минеральных удобрений, лукаво заметил: «И хитер же немец: хочет, чтобы хлеб прямо с солью уродился!» Тимирязев как бы подчеркивал этим фактом, с одной стороны, безграмотность, а с другой — живой и бойкий русский ум, который может быть восприимчив ко всему новому, передовому в земледелии. Старик был практиком, знал свою землю интуитивно. Он был всего лишь прапрадедом современного механизатора, который сохранил в своей крови дедовскую интуицию, украшающую его нынешнее машинное мастерство.
Д. И. Менделеев — наш великий химик, которого с полным правом можно назвать еще и «отцом русской агрохимии, провозвестником химизации отечественного сельского хозяйства» — написал книгу большого гражданского звучания. Называется она «К познанию России». В этой своей работе ученый, в частности, утверждал: «Сами по себе земледельцы... никогда богатства нашей страны не доставят, в которую бы сторону ни пошло развитие земледелия, если рядом не будет развитой промышленности. Земледелие уже нигде не достигает совершенства, то есть больших урожаев, иначе как при помощи промышленности, необходимой не только для дешевизны перевозки, но и для орудий, удобрений, развитых знаний и совместных только с развитием промышленности». Д. И. Менделеев, впрочем, как и многие его современники, ставшие гордостью и славой русской науки, — химики А. М. Бутлеров, Н. Н. Бекетов и А. Н. Энгельгардт; климатолог А. И. Воейков; биологи И. М. Сеченов, И. И. Мечников и А. О. Ковалевский; ботаники К. А. Тимирязев и Л. С. Ценковский; основатели научного почвоведения В. В. Докучаев и П. А. Костычев; агроном И. А. Стебут, считал вполне доказанной возможность огромного роста производительных сил земли. Он писал, что «легко увеличить обычные у нас урожаи даже не в два, а в три и в четыре раза!»
Мастерство современных земледельцев, измеренное рекордными урожаями хлеба и льна,— как бы впитало в себя эти научно обоснованные идеи. Труд наших современников на плодородных нивах России, прекрасное владение высокопроизводительными машинами и механизмами — красноречиво подтверждают точность, образность и незыблемость высказываний многих поколений ученых о том, что научные открытия в области земледелия принадлежат «не известному только времени и месту; их благодеяния распространяются на будущие века, на все человечество, открывая средства для существования еще грядущим поколениям». Одним словом, благодаря научным открытиям и практическому опыту хозяйствования, возрастает не только мастерство земледельцев, не только «сумма жизни на земле», но увеличиваются и радости жизни.
* * *
«...Выхожу на широкий шлях и смотрю на родную страну. Лен созрел и стоит в полях в натуральную величину. Он, наверное, понял давно, в чем нуждается наша страна: он отдаст ей свое волокно и блестящие семена...»
Вместо эпилога
НЕСКАЗАННОЕ, СИНЕЕ, НЕЖНОЕ.
Славен промысел кружевной! Это те иль не те кружева? Мастерица! Она жива? Да, жива! И выходит она: — Кружева мои те же самые, те же самые, что и девушки и молодушки. Не склевали наш лен воробушки! Не склевали лен черны вороны, разлетелись они во все стороны! Кружева плету я снова. Вот он, свиток мой льняной. Я из сумрака лесного, молодая, встаю весной...
Л. Мартынов
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ историю про трех седобородых мудрецов, которые собрались однажды... ну, скажем, у нашего тульского самовара. Заварили они чай — и заспорили о том, что же можно считать самым удивительным на свете?
Конечно же, вы должны были слышать про этот хрестоматийный спор. Однако старую, как мир, притчу о трех мудрецах всяк рассказывает по-своему.
...Так вот, пили чай мудрецы и сами себе задачу задали — про самое удивительное на свете. Задали — и задумались, а, задумавшись — засомневались. Ну а где сомнение, там, естественно, и до спора недалеко.
Один мудрец утверждал: «Самое удивительное на свете — это птицы! Они видят землю с высоты своего полета...»
Другой возражал: «Удивления рыбы достойны! Ведь они понимают друг друга без слов...»
Назывались цветы, по которым можно безошибочно определить время дня и ночи; растения, что сами «путешествуют» по Земле. А колос пшеницы? Стебель льна? Вот уже тысячелетия они кормят и одевают человечество!
Однако примирил всех третий мудрец. Он сказал: «Самое удивительное на Земле — это... Человек! Потому что он умеет удивляться!»
* * *
О трех мудрецах я вспомнил не в назидание, а по конкретному поводу. Потому как хочу сделать комплимент читателям этой книги за их долготерпеливое знакомство со льном, за то, что умели удивляться — его удивительным свойствам. Подытожим их.
О том, что Лен, приспособившись не к пользе самого себя, а к нашим потребностям и прихотям, стал своего рода мерилом человеческой культуры — мы с вами, уважаемые читатели, узнали сразу же, как только познакомились с его родословной. Однако с развитием человеческого общества — вплоть до наших дней — возможности этого «травянистого растения с волокнистым стеблем и богатыми маслом семенами» неизмеримо расширились. Каковы они сегодня?
Ответить на этот вопрос — не просто. Ведь по разнообразию использования и значимости продукции в нашем народном хозяйстве Лен практически не имеет себе равных.
Льняное полотно — суровое, полубелое, белое, крашеное. А из переплетений в льняных тканях — гроденаплевое (полотняное), жаккардовое и махровое... Это — скатерти, салфетки и полотенца (с жаккардовым переплетением), а также полотенца и купальные простыни (с махровым переплетением). Это — костюмно-плательные ткани (коломенка, рогожка, трико, сарпинка пестротканая), мебельные ткани (тик матрацный, чехольная и т. д.). Это, наконец, грубые (технические) ткани — паковочные и мешочные — бортовки, парусина брезентовая, парашютные ленты, пожарные рукава... Из одного килограмма льняного волокна вырабатывают 2,4 квадратного метра бытовых тканей или 1,6 — технических.
Это — радуга цветов и расцветок, самобытных народных узоров и вышивок! Это — неповторимое мастерство наших русских рукодельниц из старинных художественных центров: Вологды, Ельца, Рязани, Торжка, Твери, Галича, Балахны... Заснеженные ветви, снежинки, иней на морозных окнах, фантастические цветы, птицы павы, буйство трав луговых — все повторяла льняная нить в золотых руках мастериц.
Льняные семена. Из них рождается одно из лучших технических масел — «густоватая прозрачная желтая жидкость, густеющая и высыхающая на воздухе», — необходимых для приготовления олифы, лаков, красок, линолеума, мыла и т. д. Слизь и отвар из льняных семян придает гибкость, уменьшает ломкость «лица» у кожевенных товаров, и употребляется даже как верное средство для очистки котлов от нагара...
А в медицине — слизь семян льна «применяют внутрь: для уменьшения раздражения при воспалительных и язвенных процессах». Как свидетельствует Большая медицинская энциклопедия, «толченые семена льна» применяли для припарок, жирное масло пополам с известковой водой служило для изготовления противоожогового линимента... Популярным являлся гарлемский бальзам — комбинация раствора серы в льняном масле со скипидаром.
Льняное масло — частью идет в пищу. Высоко ценится в парфюмерии и фармакологии. Его широко применяют в диетическом питании больных «с нарушениями жирового обмена, а также при атеросклерозе».
Грубое льноволокно — пакля, обдержки и другие части — идет на изготовление веревки, шпагата, половиков, дорожек; применяется, как конопаточный материал в строительстве, или как упаковка...
Отбросы льносоломы — кострика, части путанины — хорошее сырье для бумаги, термоизоляционных и строительных материалов, мебельных панелей... Кроме того, из стебля льна добывают спирт и сахар, фурфурол и клей, а из остатков покровных тканей — еще и воск...
Мякина и жмыхи льна, оставшиеся после отжима семян — ценный, питательный (с высоким содержанием жиров и белков) корм для скота...
Таким образом, у льна — нет отходов. Все идет в дело. Лен необходим в промышленности и на транспорте, в армии и флоте, в медицине и культурном строительстве...
Известно: рана под повязкой из льняной ткани заживает значительно быстрее обычного. А льняные хирургические нитки при полостных операциях рассасываются лучше, чем синтетические, и не вызывают патологических изменений...
Рассказывают: стоит только человеку, уставшему в пути или на работе, надеть льняное белье, как силы его восстанавливаются и даже улучшается настроение. Зимой, говорят, льняная одежда греет, летом дает прохладу; в ней и при среднеазиатской жаре влагоотделение кожи вдвое меньше, чем в вискозном шелке, и почти в полтора — чем в платье из ситца.
...Думаю, что и седобородые мудрецы, спорящие об удивительном на свете, чтобы не вспотеть за пиалой чая — надели льняные рубахи: температура их у тела на шесть градусов ниже, чем у другой одежды...
Именно в этом и заключены наиболее ценные свойства льняной ткани — высокая прочность, носкость и способность впитывать влагу при сравнительно большой воздухо- и теплонепроницаемости, а также стойкость против гниения. Масса одного квадратного метра льняной ткани колеблется от ста (батист) до тысячи (брезент) граммов.
Нет, я, пожалуй, не смогу перечислить все то, на что может пригодиться лен, и какими удивительными свойствами он еще обладает. Слишком многое он берет от Земли, от матери своей Природы! Слишком уж он ею одарен!
* * *
Что еще сказать? Семена русского льна-долгунца — лучшие и в международном масштабе. Их хорошо знают льноводы Нидерландов, Бельгии, Германии, Аргентины, Австралии, Англии, Соединенных Штатов Америки, Индии, Новой Зеландии... «Можно с уверенностью утверждать, — писал И. А. Сизов в своей обширной работе «К истории льноводства в СССР», — что русские, в частности псковские, льны являются родоначальниками большинства высеваемых сортов в странах, возделывающих лен на волокно».
* * *
И еще одно пояснение. Я ничего не писал о многочисленных районированных сортах льна-долгунца, о его семеноводстве, посевных качествах и т. д. В книге обойдены вниманием многие специальные вопросы, касающиеся агротехники возделывания льна, организации заготовки льнопродукции, экономики и организации труда в льноводстве...
Этот материал можно найти в специальных учебниках, монографиях, справочниках для льноводов. А о красоте льняного поля, о страдных днях на его золотистых просторах — доскажут цветные снимки.
Мне же хотелось только познакомить читателей — просто и непринужденно — с этим удивительным голубым цветком, у которого такая «голубая» история и светлой светлости судьба.
И это все, вместе взятое — «несказанное, синее, нежное!» — вошло в мое потрясенное сознание задушевной песней, которую пела и еще долго будет петь нечерноземная Россия.
...Распашу ль я, распашу ль я,
Распашу ль я, распашу ль я
Пашенку, пашенку,
Я посею, я посею,
Я посею, я посею
Лен-конопель, лен-конопель...
С79
Степаненко В. И.
Сказ о голубом цветке и о его чудесных превращениях. — М: Сов. Россия, 1983.—256 с, ил.
Публицистическая книга-альбом посвящена льну, имеющему богатейшую историю. Лен – национальная культура русского народа. Знаменитое голландское полотно берет свое начало в нынешнем российском Нечерноземье. Но лен – не только история. И в век научно-технического прогресса у этой культуры славная трудовая биография. Продукция льноводства широко применяется в нашем хозяйстве.
О многовековой судьбе российского льна и рассказывается в красочной, богато иллюстрированной книге, адресованной широкому читателю.