Возвращались мы в Ростов на небольшом пароходе и любовались с него одним из лучших наших видов, несмотря на безусловную плоскость берегов озера. Тихо плескавшееся в зеленеющих берегах озеро Неро, обрамленное множеством деревень, в которых живут знаменитые ростовские огородники, деревень, из которых в каждой белая церковь, богатый комплекс ростовских храмов, числом 22, и почти непосредственно подходящая к городу массивная стена с 6-ю башнями Яковлевский обители с ее куполами составляли декорацию удивительную. От берега неслись клики бежавшего народа, а поверх всего стоял густой, гармоничный, музыкальный звон ростовских колоколов, возвещавших о близости Великого Князя. Этот звон нужно слышать именно с озера если возможно, в вечерний час, как слышали его мы, для того, чтобы насладиться им вполне. Органы католических церквей, как бы хороши они ни были, звучащие под сводами, не могут сравниться с мелодичностью ростовских колоколов, говорящих под открытым небом и посылающих звуки свои далеко, далеко...
По возвращении в Ярославль мы изготовились немедленно к отъезду в Вологду. Ночь была свежая, но ясная; толпы народа, озаренные иллюминацией, были неисчислимы. Пред самым отходом поезда Великий Князь простился с провожавшими его лицами и принял начальника Вологодской губернии Кормилицына, в губернии которого нам предстояло выехать.
Вологда
Историческое. Чудские могилы. Пребывание Иоанна Грозного и его постройки. Собор. Пять приездов Петра I. Непея и Саватеев. Домик Петра I. Спасообыденная церковь. Воспоминания о Батюшкове и архиепископе Иренее. Прилуцкш монастырь. Две поговорки.
Этого нельзя не признать, что Вологда, один из древнейших и почтеннейших городов наших, лежит на совершенно ровной, частью болотистой местности, что чувствуется на некоторых из городских улиц и в недостатке хорошей воды для питья.
В Вологду прибыл Великий Князь 5 июня около 9 часов утра и направился прямо в местный собор сквозь густые толпы стоявшего шпалерами народа, при несмолкаемых кликах приветствия. На паперти был он встречен архиереем Израилем и всем городским духовенством. Отслушав многолетие, обойдя собор и поклонившись святыне, Его Высочество направился во Всеградскую церковь, оттуда в дом губернатора, где принял почетный караул со знаменем от роты 82-го резервного батальона, а затем местных властей и многих других представителей от горожан.
Вологжане считают свой город по числу храмов пятым в России, а их 42. Собор построен при Иоанне Грозном под личным его наблюдением в 1568-1570 годах; говорят, будто постройка производилась с такою тщательностью, что строение покрывалось на ночь лубками. Однажды Царь вошел в собор; что-то оторвалось от свода и упало ему на голову; Царь разгневался, велел было сломать постройку, едва смилостивился: место в своде, с которого что-то упало, показывают и до сих пор. Собор о пяти куполах, иконостас пятиярусный; по зеленому фону окраски золоченая орнаментика: фрески, покрывающие стены, конца XVII века, но сильно возобновлены лет 30 назад и кажутся светловатыми, бледными. В храме покоятся мощи неканонизированных угодников Антония и Пимена. Красиво смотрят из алтаря высокие, в полтора роста, фигуры святых. В соборе почивают вологодские архиереи. Совершенно нейдет к собору новая колокольня в стиле не то ренессанс, не то готики. Недалеко от собора течет река Вологда, вероятно, давшая имя городу.
Вологодская губерния – одна из частей древней фантастической Биармии того Заволочья, от которого богател Великий Новгород, торгуя с Азией; это бывшие пепелища чуди, потомками которой являются зыряне, населяющие два уезда губернии: Яренский и Усть-Сысольский; когда-то было их гораздо больше, но они русеют. Должно быть, борьба чуди с напиравшими на них славянами началась Бог весть когда; первое упоминание об этой борьбе имеется в летописи 1078 года, где сообщено, что в Заволочье убит князь новгородский Глеб Святославич. Где? В каком месте? Борьба эта шла не на жизнь, а на смерть; смерть выпала на долю чуди, жизнь – на долю славян; в качестве последней защиты чудь выкапывала ямы, укрывалась в них настилками на подпорках, и если, отбиваясь, сидя в этих ямах, видели они неминуемость поражения, то разрушали подпорки и гибли; так объясняют некоторые специалисты происхождение «чудских могил», этих ям «погибельниц», имеющихся в достаточном числе в Вологодской губернии.
Вологда однолеток с Москвой, если верить легендарному сказанию, в котором говорится, что когда в 1147 году в эти места прибыл из златоверхого Киева преподобный Герасим, то он нашел уже здесь селение и малое торжище на площади и вскоре имел спор с купцом Пятышевым за участок земли: дом против церкви Троицы, в которой почивают мощи Преподобного Герасима, до 1843 года принадлежал Пятышевым. Это ли не прочность землевладения?
Упоминается Вологда как волость в грамоте Ярослава III в 1265 году. Много потерпела она от новгородцев, потому что, будто предвидя будущее, постоянно тянула к Москве, под властью которой окончательно закрепилась и успокоилась при Василии Дмитриевиче. Ослепленный Шемякою, Василий жил здесь и с помощью вологжан возвратил себе московский престол. При Иоанне III Вологда служила для многих местом заточения.
 |
| Вологда. Дом начальника губернии и церковь Святых Косимы и Савватия |
Особенно нравилась Иоанну Грозному Вологда, чрез которую шел торный путь наших царей на богомолье в Кириллову обитель на Белоозере. Он хотел даже сделать ее столицей, начал обносить каменного стеной и был тут три раза, в 1545, 1565 и 1568 годах, прожив в последнее посещение очень долгое время; местные источники говорят о двух и более годах. Он построил, как сказано, Софийский собор и недалеко от него, вдоль течения Вологды, заложил огромное подземное здание для казнохранилища, следов которого искали, но не нашли; им же прокопаны канавки для осушения города. С 1553 года завязался, как известно, торг с англичанами через Белое море, и город Вологда сделался тогда очень важным складочным местом. Первый посол русский в Англию, сопровождавший отъезжавшего Ченслера, был вологжанин Иосиф Непея. В междуцарствие Вологда пострадала от польских шаек; молодому царю Михаилу Феодоровичу пришлось обнести город деревянной стеной. В 1655 году половина жителей погибла от моровой язвы, и в эту-то тяжкую годину построена была в один день «Спасообыденная Всеградская церковь». Храм начали строить в ночи, срубили за два часа до света, святить начали в 5-м часу дня, так что совершили в храме в тот же день все божественные службы; значит, обыденное построение заключалось не только в рубке и кладке, но и в богослужении. От этого храма нет и следа; он имел 3 аршина длины и 8 ширины; нынешняя, каменная церковь построена в самом конце XVII века; свод над церковью шапкой, о четырех скатах, встречающийся здесь часто; по стенам, на штукатурке, живопись масляными красками; алтарь – полукругом. В 1780 году Екатерина II открыла в Вологде наместничество; в 1796 году Вологда сделана губернским городом; в 1824 году посетил ее император Александр I, в 1858 – Александр II, в 1870 – великий князь Алексей Александрович. Вологда относится к числу тех городов, торговое значение которых убито возникшим Петербургом, и создатель Петербурга, Петр I, был в ней пять раз. «К несчастью, все дошедшие до вас сведенья, – говорит г. Арсеньев, – толкуют больше о том, что делали «для» царя Петра во время его приездов, а не о том, что делал он сам».
В первый раз прибыл царь вероятно в первое путешествие к Архангельску, в 1693 году, и взял здесь себе Макарова, будущего кабинет-секретаря. Вторично был он в 1694 году, когда в нем созревала окончательно мысль открыть России через Архангельск морской путь; он приехал в Вологду в июне, со свитой в 105 человек, и прожил в ней три с половиной дня; до Вологды ехал он из Москвы в карете на рессорах, обитой внутри разноцветным трипом; в свите его было сорок стрельцов и два карлика, Ермолай с Тимфеем; обедал царь у архиепископа, а готовили дворцовые повара. От Вологды до Архангельска, где оставался царь более двух месяцев, ехали на семи карбасах.
На третье путешествие Петра I к северу заготовлены были для царя в Вологде уже 22 карбаса и в свите его находилось 300 человек. Четвертое посещение состоялось в 1702 году, и на этот раз по адресу шведов взяты были Петром, кроме свиты, 4000 преображенцев и державному отцу сопутствовал двенадцатилетний царевич Алексей; царь возвратился не через Вологду, а проделал свой знаменитый богатырский Нюхацкий поход от Белого моря через дебри Архангельской и Олонецкой губерний к Повенцу навстречу шведам. В пятый и последний раз посетил Петр Вологду в 1724 году, возвращаясь с императрицей Екатериной Алексеевной с олонецких марциальных вод. Замечательно, что как первым послом нашим в Англию был вологжанин Непея, так и с Китаем, при Петре, вел торговые сношения опять-таки вологжанин Иван Саватеев. В 1872 году открыты были документы, касающиеся этого любопытного факта, – это грамоты царя Саватееву. До того были известны только шесть случаев сношений наших с Китаем; при Петре I эти документы прибавляют к ним еще одно. Насколько выгодна была эта торговля, видно из того, что купчина Саватеев в одну из своих поездок в Китай доставил государству прибыли на 223 550 рублей, что составляло ни более, ни менее, как часть всех государственных доходов того времени.
Памяти Иоанна Грозного и Петра Великого как-то близко сочетались и живут в Вологде. Близ церкви Феодора Стратилата находится дом, в котором пребывал в течение двух дней Петр I, а церковь построена Иоанном IV при получении им известия о рождении ему сына Федора. К приезду Его Высочества домик Петра I был приведен в надлежащей вид, и акт о его возобновлении и освящении подписан Великим Князем. Домик стоит на берегу реки Вологды; он очень невелик и состоит всего из двух отделений: одного – большого, другого – малого. В нем помещен небольшой исторический музей; он хранит некоторые местные древности; тут же имеется столик, ножки которого подпилены собственноручно Александром I, так как столик, должно быть, качался, и хранится медное яблоко с балкона, на которое император опирался; замечательна бронзовая ваза, несомненно древнегреческая, найденная в Усть-Куломской волости, Усть-Сысольского уезда. В садике перед домом стоит Петровская пушка и повешено старое церковное било.
Двадцать четыре года тому назад, то есть в 1862 году, печально окончил в Вологде свое существование наш поэт Батюшков. Он жил тут долгое время сумасшедшим, сначала буйным, затем кротким, меланхоличным. Милость государя Николая I не забывала его: он имел пенсию. Будучи безумным, Батюшков чрезвычайно любил детей, сохранил память и читал наизусть Корнеля, Тасса, Державина; он любил вспоминать время своей военной службы, походы, бой при Гейльсберге, в котором был ранен. Малиновая бархатная ермолка не сходила с его белых волос; главное занятие его состояло в рисовании; он воспроизводил все один и тот же пейзаж: белая лошадь, разноцветные деревья, замок, крест, вдали море с кораблями, темное небо и бледная луна. Батюшков родился в Вологде; литературное имя его было уже составлено, когда, во внимание к нездоровью, он назначен был состоять при нашем посольстве в Неаполе; но это не помогло; в 1823 году уже в Симферополе замечено было начало умопомешательства; Батюшков перевезен в Вологду, где и прожил после того около сорока лет.
В Вологду же привезен был в 1831 году известный своими странностями Ириней Нестерович, архиепископ Иркутский. В наших исторических журналах помещено было несколько статей и заметок о нем, о его резких пререканиях с генерал-губернатором Восточной Сибири Лавинским, о так называемом «бунте», им произведенном, окончившемся поселением его в Вологду, в Спасо-Прилуцкий монастырь. Его считали одно время помешанным, другие полагают, что он был последним представителем духовной оппозиции местной светской власти, был подражателем архимандриту Фотию. В Вологде жил он мирно, получил даже вновь разрешение на архиерейское служение, а затем переведен в Толгский монастырь, недавно посещенный нами. Он умер в 1864 году. В 1847 году посетил покойного профессор Шевырев и с глубоким чувством говорит об уме и характере архипастыря. Прилуцкий монастырь, в котором был заключен Ириней, находится в пяти верстах от Вологды; Великий Князь прибыл к нему на третий день местного праздника и был встречен архимандритом Нафанаилом.
Начало обители – конец XIV века; Святой Дмитрий Прилуцкий, основатель ее, современник Дмитрия Донского. В этом монастыре в 1812 году в течение трех месяцев лежали привезенные из Москвы все неоглядные сокровища патриаршей ризницы кремлевских соборов, Сергиевской лавры и монастырей. В церкви монастырской поклоняются мощам Преподобного Дмитрия и Углицкого князя Иоанна, сосланного сюда Грозным и принявшего тут схиму. Обе раки, в которых почивают их мощи, серебряные, стоят вправо от входа, над каждою из них теплится по шести лампад; тут же хранятся их вериги и так называемый киликийский крест, привезенный Святым Дмитрием из Переяславля; он деревянный; изображения на нем из слоновой кости. В монастыре 14 человек иноков, с послушниками 25 человек; в нем всего 13 приделов; обнесен монастырь могучими стенами с круглыми башнями. Великий Князь, поклонившись святым, осматривал ризницу; в ней хранится риза, пожертвованная Дмитрием Донским, посох святителя и надгробные пелены, пожертвованные Строгановыми. Приехали мы в монастырь в экипажах, возвращались в город на небольшом паровом катере министерства путей сообщения «Орешек». В городе через реку два моста; судостроение по реке Вологде очень развито, и спускаются здесь на воду ежегодно около 300 судов.
Нельзя не вспомнить двух характерных поговорок, касающихся Вологды и Грязовца, мимо которого проехали мы по железной дороге ночью, поговорок, идущих, вероятно, от времени Иоанна Грозного. Привели однажды вологжане в дар царю жеребенка с серебряными подковами. Иоанн был недоволен: «А то не жеребенок, а теленок», – сказал Царь и велел вологжанам съесть его. Они ели и все сомневались: не теленок ли? И только доев до подков – убедились. Отсюда пословица: «вологжане телятники, жеребенка с подковами съели». Так подшучивали над ними в Грязовце, где будто бы это предание рассказывают; на это вологжане отвечали: «пьяница Грязовица; семь кабаков, одна церковь». «В этих колких шутках, – замечает Шевырев, – как бы отзываются древние распри наших городов, еще напоминающие времена уделов».
В течение дня, 5 июня, Великим Князем были посещены гимназия и Александровский детский приют. Собственно служебные посещения начались с лагеря. 82-й резервный пехотный батальон ожидал Его Высочество в четырехвзводной батальонной колонне. Обойдя ряды, Великий Князь пропустил батальон церемониальным маршем, поротно и батальонно колонной, после чего одной роте произвел уставное учение, другой – полевую гимнастику. Затем осмотрен был лагерь. Его Высочество заходил в офицерские и солдатские палатки, кухни, столовые и офицерское собрание, где, оставшись всем весьма доволен, благодарит, офицеров Высочайшим именем Государя за отличную службу.
Управление уездного воинского начальника Его Высочество посетил на следующий день; он прибыл в управление в 8 часов утра.
<...> Осмотрев затем местный лазарет и опросив каждого из состоявших в них больных, Великий Князь возвратился в губернаторский дом.
Порядок во все время нашего пребывания в Вологде был самый полный; тут не могло быть той красоты обстановки, что в Ярославле, но радушия, радости, осенения крестными знамениями, кликов, летающих шапок и мелькающих платков было вволю. Вечером 5 июня перед домом губернатора, на реке Вологде, сожжен был замечательно хорошо приготовленный отставным местным бомбардиром фейерверк; желтые, лиловые и зеленые краски бенгальских огней были исключительно хороши; треск фугасов и щелканье ракет покрывали собою бессчетные голоса неподвижно стоявшей по обоим берегам реки толпы; на самой реке сновали во множестве челноки и ялики. Вечер был достаточно свеж, чтобы напомнить нам о предстоящем пути нашем на далекий север.
Река Сухона до Тотьмы. Тотьма
Характеристика реки Сухоны. Воспоминание о Петре I. Село Шуйское. Дедов Остров. Сергиева пустынь. Тотьма. Историческое. Спасо-Суморин монастырь. Характерные иконы. Соляные варницы. Выставка.
Его Высочество около десяти часов утра 6 июня прошел пешком на пароход «Купец» для дальнейшего следования реками Вологдой, Сухоной и Северною Двиной до Архангельска; оба берега довольно широкой в июне месяце реки Вологды были усеяны народом; эти берега скоро приблизятся один к другому, так как вода опадает тут очень быстро, по 1-2 вершка в день. От флагов и гирлянд пестрело в глазах; жители ухитрились устроить из цветов и лент плавучие вензеля имени Его Высочества, раскинутые по реке. Мы отъезжали не одни, так как, кроме конвоирующей нас «Казани», вологодское купечество с семьями своими провожало Великого Князя на пароходе «Филипп Булычев» до первого большого села на Сухоне – Шуйского, отстоящего на 36 верст; с ними был оркестр музыки. Пароход «Купец», на котором мы ехали, принадлежит купцу Кандакову, нарочно отделавшему его для Великого Князя; он должен был служить нам до самого Архангельска.
Пароходы, идущие от Вологды на Архангельск, грузятся обыкновенно в четырех верстах от города; они могут сделать за навигацию до пяти рейсов; идет в Архангельск отсюда до 1 1/2 миллиона пудов хлеба. Не доходя верст 30 до Сухоны, пароход проходит так называемые «Озера», место колоссальных разливов, достигающих 75 верст ширины. Быстрота спада вод и ширина разливов – отличительные черты наших рек, ожидающих регулирования. Так как река Вологда очень извилистая, вскрывается обыкновенно ранее Сухоны, то этим обусловливается иногда любопытное явление обратных течений реки к Кубинскому озеру. Недалеко от устья Вологды, на Сухоне, существует так называемый «Прокоп», сажен в 300 длиной, уничтожающий для путников луку реки в 26 верст. Говорят, будто неизвестно кем этот прокоп вырыт. Эти неведения на русской земле поразительны. Если неизвестно кем, так, конечно, или самой природой, или Петром I. Пароход наш прошел этим «Прокопом». От города Вологды по реке Вологде до ее впадения в Сухону 34 версты.
Удивительно схожи, родственны одне другим наши реки: оне порожисты, переменчивы, имеют быстрое падение и непременно слишком много или мало воды. Тоже и с Сухоной. Заметим, что следует говорить Сухона, с ударением на первом слоге, а никак не на втором, как это делается. Сухона от Кубинского озера до Великого Устюга, то есть до образования Северной Двины, имеет 523 версты протяжения и делится на две различные одна от другой половины: 267 верст до Тотьмы она глубже, удобнее; на следующих 256 верстах очень порожиста, причем в малую воду на некоторых порогах, например в «Опоках», имеет не более 7 вершков глубины. Всех дурных порожистых мест около 53. По фарватеру много гряд, переборов, одинков, а песчаные мели меняются словно по фантазии по нескольку раз в навигацию. В весеннюю воду по Сухоне могут ходить суда с осадкой 8 четвертей, но с начала июня вода спадает очень быстро, в особенности после закрытия шлюза «Знаменитый». Обозначать стрежень реки вехами не стоит, потому что он виден, так сказать, на глаз; шлюзовать реку невозможно благодаря ее ширине. Надо, следовательно, довольствоваться малым: заниматься по возможности расчисткой порогов. Существует предположение закрывать шлюз «Знаменитый» периодически совсем и спускать из него воду для пропуска судов только временно; это дает возможность при очень низкой воде с успехом расчищать переборы Сухоны и иметь в Кубинском озере большой запас воды.
Окрестности Сухоны довольно богаты хлебом; по ней идет много леса; судостроение сосредоточивается главным образом между Тотьмой и Шуйскою слободой, и мы видели по обоим берегам ее строящиеся в большом количестве суда, главными образом так называемые каюки. Остовы их, окруженные щепою, белели справа и слева, наклоняясь над водой иногда так высоко, что не сообразить: как это по окончании работы спустят каюк [Речное грузовое судно, вроде полубарки, с двускатной крышей-палубой, с загнутым кверху носом и каютой.] на воду?
Лесу здесь достаточно. До самой Тотьмы и дальше оба берега сплошь покрыты лесами. Так как на людей не угодишь, то капитаны пароходов называют эти леса своими врагами: большие деревья, зачастую подмываемые водой, то и дело падают в реку и нередко ломают у пароходов колеса. С низменных берегов глядят на вас повалившиеся и готовые повалиться деревья, эти кандидаты на вражду капитанов. Мы шли благополучно и благодаря высокой воде ничто не задевали. Пароход наш делал по 18 верст в час.
Петру I, исследовавшему самолично все северные пути, Сухона была очень хорошо знакома, и память его живет здесь повсюду. Недалеко от села Наремы, которое миновали мы в 3-м часу, есть камень «Пролей кашу», о который толкнулось будто бы судно царево и выплеснуло из тарелки его кашу; близь реки Юрменга, не доезжая Устюга, есть деревня, будто бы подаренная Петром какому-то лоцману. Царь, рассердившись, сбросил лоцмана в воду, но лоцман этот, видя, что судно направляют не так, как бы следовало, плыл подле и продолжал распоряжаться; Петр I наградил его деревней. В селах Димитриевом и Бобровском есть памятники, свидетельствующие о проезде Великого Князя Алексея Александровича. У деревни Череменино заметен с реки бьющий из скалы ключ Васька. Черт когда-то катил к реке камень, чтобы помешать судоходству или, как тут говорят, сделать «пакость»; но закричали утренние петухи, он должен был оставить работу, не докатив камня, треснул по нем со злости рукою, и с тех самых пор бьет ключом «Васька».
К 4 V2 часам пополудни подъехали мы к одному из люднейших сел Сухоны – к Шуйскому, лежащему на обоих берегах реки; две церкви с пятью золотыми куполами каждая и с колокольнями, снабженными шпилями, схожие, точно два родные брата, глядят одна на другую через
 |
| Река Сухона. Дедов остров. Пустынь |
реку. Судьбы этих церквей вовсе неодинаковы; храм правого берега имеет какого-то неизвестного благотворителя, украсившего его так, что внутреннее убранство этой сельской церкви под стать любой столице; благотворитель этот остается неизвестным, и чтобы поминать его, неведомого, устроен в храме придел во имя Всех Святых. Жители Шуйского – так называемые питерщики, то есть ходят на заработки и для торговли в Петербург, и благодаря им село богато и людно.
Сойдя с парохода по длинному пути, выстланному красным сукном, Великий Князь прошел в церковь, где прослушал многолетие, затем посетил местную земскую школу для Девочек, число которых более 60, и обедал в доме одного из крестьян. В Шуйском живет много отставных солдат, одевших к приезду Его Высочества свои старых форм мундиры; солдаты входили в состав импровизованной пестрой фаланги, защищавшей дорогу, по которой шел Великий Князь, от напора громадной собравшейся издалека толпы. Многих из них Великий Князь опросил. Часа чрез полто
 |
| Река Сухона. Церковь села Шуйского |
ра после прибытия Его Высочество был снова на пароходе; перед тем посетил он пароход, прибывший с провожавшими его вологодским купечеством, и, выпив чарку вина, простился с наполнявшими его вологжанами. Ночевали мы в 63 верстах от Тотьмы на якоре и двинулись в путь снова рано утром 7 июня.
Берега Сухоны по мере приближения к Тотьме растут и начинают становиться замечательно живописными. Между темных лесов широкими изгибами бежит река, постоянно подернутая струями вследствие быстроты падения. От поры до времени скользит вдоль молчащих лесов безмолвным ходом одинокий каюк или тянется узкий бревенчатый плот, по-здешнему «ведило», и на нем разведен костер, подле которого обрисовываются ночью ярко-красным цветом рабочие люди за котелком, а днем высится голубая струйка дыма. Такие же костры виднеются по берегам. От верховьев своих до порога Скородум, на протяжении 266 верст, Сухона падает на 4 1/2°; ниже, на протяжении 259 верст, падение это достигает 24°; это обусловливает при существовании порогов некоторую опасность; малая Двина на протяжении 65 верст падает на 4°, большая Северная Двина на 437 верстах только 15°, так что Сухона является сравнительно самою капризною, она же и самая красивая. Замечательных мест по красоте много, если не все. Не доезжая 9 верст до Тотьмы, есть речка Царева, где Петр I пил чай, – так утверждает легенда, хотя чай в те дни едва ли распивался; в 7-ми верстах на небольшом острове приютилась в соснах и елях маленькая Сергиева пустынь. Ее Высочество приказал остановить пароход и сошел на островок. Переполох произошел великий; старенький иеромонах в старенькой ризе вышел к Великому Князю навстречу и окропил его святою водой. Церковь очень мала; иконостас, однако, пятиярусный – зеленое с желтым; в церковке масляного живописью по стенам или, лучше сказать, на некоторых местах стен, вразброс, совершенно неправильно, точно пробы кисти, намалеваны самые первобытные изображения Марка-гробокопателя, искушений Феодосия и Арефы Печерских, Иоанна Многострадального и хари многих диаволов-соблазнителей. Пустынь стоить на Дедовском острове; подальше будут острова Бабий и Внуков. От каких дедов, баб и внуков эти названия? Но как глубоко скромна эта пустынь и как велик был переполох, в ней произведенный. Говорят, что сюда ссылают на покаяние провинившихся монахов; тотемцы ездят сюда для прогулки.
Мы прибыли в Тотьму 7 июня, около часу пополудни. Уездный городок, этот, имеющий около 4000 жителей и 7 церквей, вырисовывается на левом высоком берегу Сухоны очень красиво; на правом против него стоит одиноко кладбищенская церковь, бывший женский монастырь, в котором до пострижения в Суздальском монастыре жила первая супруга Петра Великого, Евдокия Феодоровна, – так говорят, по крайней мере, местные источники; чуть-чуть подальше от этой церкви расположен так называемый Выползок, небольшое поселение, выползшее из города. Так как хорошая погода решительно балует нас, то и предстала пред нами Тотьма вся во флагах и гирляндах, высыпав всех людей своих на высокий берег в горячем солнечном освещении. Особенно много людей столпилось подле пристани, между собором и церковью Успенскою. Вдоль пути Великого Князя от парохода к коляске стояли девочки женской прогимназии и сыпали цветы, главным образом желтоголовики, которые в настоящее время, в июне месяце, в средней России отцвели. Вид на пристань и высокого берега сильно напоминал встречу в Романове: те же живые ковры людские, но только не на двух, а на трех холмах.
Великий Князь проехал прямо в собор; он о пяти куполах, с очень длинною колокольней, выкрашен желтою краской, а купола зеленые, что некрасиво; каменный купол только центральный, остальные деревянные на длинных шейках. Иконостас его в стиле Возрождения, с коринфскими колоннами; над царскими вратами, под высокою дугой, писанная масляными красками Тайная Вечеря; центральный купол внутри также на четыре ската.
Из собора, после молебствия, Великий Князь отправился в дом Замятина, где принимал властей. Тотьма стоит при впадении в Сухону речки Песья Деньга. Известно, что в 1539 году казанские татары разрушили прежнюю древнюю Тотьму, бывшую верст на 15 ниже, и жители разбрелись по лесам. Два года бушевали татары в этих местах, неистово злодействуя, и тут разыгрались многие кровавые драмы, о которых летопись сохранила тяжелые воспоминания. Когда с наступлением лучшего времени жители начали снова выходить из лесов, они селились в двух верстах от нынешней Тотьмы, близ соляных варниц. Когда-то посетил город Иоанн IV и стоял лагерем на лугу, называемом и сегодня «Государевым», и тут же он чинил суд и расправу, для чего имелась виселица на месте, называемом виселкой, и сохранилось много преданий. В судьбах Тотьмы играют видную роль Строгановы, вероятно, родственники тех, что обогатили Сольвычегодск. Мало-помалу от варниц жители селились все ближе к Сухоне, и таким образом выросла нынешняя Тотьма.
Городок Тотьма сильно пострадал в лихолетье. Вместе с Вологдой сдалась она Самозванцу, но после, надумав думу, отреклась от него и с другими городами севера послала своих людей стоять за правое дело. В соборе, выбиравшем царя, были также и тотмичи. В XVI и в особенности в конце XVII века Тотьма много торговала с Сибирью, транзит
 |
| Село Бобровское. Церковь |
из которой шел сюда; это был золотой торговый век наших северных городов, но они очень быстро обеднели. Петр I был в Тотьме три раза, по пути к Архангельску, посетил соляную варницу и пустил бадью в рассол, за что и потребовала платы. В восьми верстах от Тотьмы лежит в Сухоне, вне фарватера, справа, камень «Лось», на котором Царь будто бы обедал. При нашем приезде он был виден очень хорошо, и на нем красовался флаг. Посетив это место в 1864 году, геолог Барбот-де-Марни исследовал камень и нашел, что это гнейсовидный красный гранит, превосходящий величиной по крайней мере вдвое Гром-Камень, попираемый Петровыми конем в Петербурге.
Главная святыня города, мощи Преподобного Феодосия, хранятся в Спасо-Суморином Феодосиевом монастыре, отстоящем от него не свыше двух верст. Монастырь окружен стеной с башнями, снабженными шпилями, и представляется, со своими девятью куполами и очень высокою колокольней, с гостиницей и помещением монашествующих, даже очень большим; но это не так, потому
 |
| Тотьма. Вид на собор от рыночной площади |
что монастырей здания очень узки и только декоративно вытянуты по лицевой стороне, обращенной к городу. Обману глаз содействует и то, что монастырь находится в котловине. Иноков в нем 18 человек, всех живущих около 80. Над главным храмом большой купол с двумя полукуполами по сторонам; на них фрески совершенно новые; иконостас деревянный, тоже совершенно новый: центральная часть его как бы уменьшенная римская триумфальная арка. Мощи Угодника помещаются влево от входа в серебряной раке, под массивною серебряною сенью, покоящеюся на витых столбах; над сенью почему-то держава. Подле раки видели мы темную, неподвижную фигуру схимника; лицо его было полузавешено нахлобученным верхом одежды; мертвые головы и кресты четко белели по глубокой тьме одеяния.
Великий Князь, принятый у входа духовенством, прослушав многолетие, поклонился Угоднику и обошел церковь. Показаны были реликвии, от него оставшиеся: часть крыши деревянного гроба, кожаные сапоги и завещание, писанное им собственноручно: свиток в три аршина длины. Нельзя было не обратить внимания на то, что в этом храме, равно как и в нижнем, имеются иконы, изображавшие Преподобного почившим. Мы как-то не привыкли видеть иконы, не глядящие на того, кто им молится; одно из подобных изображений занимает даже очень видное место на иконостасе. Заметим, что жители Вятской и частью Костромской губернии считают своею обязанностью побывать у Феодосия; 28 января собирается здесь до 10 000 народа. Около 1554 года Преподобный был надзирателем местных варниц.
Немного далее монастыря находятся соляные варницы Кокорева и Ракова, посещенные нами; они расположены в волнистой местности, на берегу небольшой речки Ковды. Рассол получается из трех колодцев: ближайший из них очень слаб: содержит не более 7 % соли; всех варниц три и на каждой получается до 200 пудов соли в сутки, всего в год около 100 000 пудов; цена соли здесь за пуд 32 копейки в продаже; по расчету хозяев, получают они дохода 1А копейки с пуда. Способ добычи соли вполне первобытный: рассол выпаривается на длинных железных протвинях, висящих над огромными крытыми кострами, и пожирает невероятное количество топлива; нам объяснили, что градирная система была бы здесь неприменима вовсе; но экономии в топливе можно было бы достичь несомненно.
К приезду Его Высочества в здании клуба устроена была выставка местных произведений. Видное место занимали меха: медведь, выдра, норка, куница, выхухоль, рысь; за медвежью шкуру, очень большую и совершенно черную, заплачено было 22 рубля; любопытны были фисгармоники, устроенные крестьянами-самоучками Чучковым и Двойнишниковым; был тут очень курьезный глиняный самовар, ценой 1 рубль; здесь же стояли образчики ружейных, березовых лож для Сестрорецкого завода и еловые весла, идущие отсюда к нашим яличникам на Неву; цена лож и весел за пару по 5 рублей. Виднелось достаточное количество сильно поломанных мамонтовых костей, разные тканья и пряжи и очень прочные полотна; в числе местных произведений красовалась и пшеница; любопытны были образчики глауберовой соли с находящегося отсюда в 30 верстах казенного Леденгского солеваренного завода. В небольшом саду клуба были разложены и висели по деревьям орудия рыбной ловли: курмы, верши, перепеты; стерлядь, довольно редкая здесь, в осо
 |
| Река Сухона. Спасо-Суморин монастырь |
бенности при полной воде, ловится на переметы, без приманки, то есть попросту сама зацепляется за крючки, когда идет; белая нельма и розовая семга, и та и другая совсем свежие, которые нам довелось испробовать, были привозные и в Сухоне необычны.
Его Высочество посетил учительскую семинарию и земскую женскую прогимназию; в последней 153 воспитанницы. Местное земство и город делают здесь очень много. Ясно сознав мысль законодателя о хозяйственном своем значении, они исполняют это с замечательною добросовестностью; доказательства хотя бы в женской гимназии и больнице, в устройстве казарм и тюрьмы. Все это было найдено Великим Князем в отличном состоянии и вызвало выражение полного удовольствия Его Высочества, причем он заметил, что подобное ведение дела есть доказательство существования тесной связи между различными органами уездного управления, что было тут же подтверждено и начальником губернии.
Смотр местной команде и ротное учение Ведший Князь произвел на казарменном плацу, после чего обойдены были казармы, кухни и столовые, где Его Высочество отведал горох и гречневую кашу. &;lt;...&;gt; После окончания поверки управления, идя к коляске, Его Высочество заметил рослого, старого отставного преображенца и ласково обратился к нему с вопросом; оказалось, что это унтер-офицер Неустроев, в отставке с 1861 года, пришедший за 70 верст взглянуть на Великого Князя.
Мы выехали из Тотьмы в 7 часов вечера. Около 10 часов вечера прошли один из пяти довольно опасных порогов, Жидятии, и к 11 1/2 часам бросили якорь для ночевки у Кувакинской выставки, в 65 верстах от Тотьмы. Еще ранее Тотьмы Сухона, как мы сказали, становится рекой очень красивою, но ниже Тотьмы представляет она еще более типичности и художественной красоты. Повторять, что берега реки во весь путь оглашались кликами, ныне не будем, но заметим только, что количество детей здесь очень велико, и большею частью это здоровые, крепкие белокудрые северяне. Не желая отступать от принятых, по-видимому, обычаев в крае, и на пароходе нашем жена смазчика машины произвела на свет мальчика – Владимира.
Устюг Великий
От Тотъмы до Устюга Великого. Нюксеница. Ревизия волостного правления. Опоки. Устюг. Историческое. Волго-Двинская железная дорога. Цифровые данные о Волге и Двине. Церкви и монастыри. Выставка.
Ночевка на пароходе у Кувакинской выставки в ночь на 8 июня прошла безусловно тихо, не смотря на присутствие на берегу значительного количества людей, обозначавшихся в полусвете ночи отдельными группами. Еще по прибытии, сойдя вслед за Великим Князем на возвышенный пустынный лесистый берег, словно вымощенный камнями подле самой воды и изрытый местами посохшими буераками, по которым по весне сбегали, видимо, очень могучие воды, заметили мы в полусвете ночи большой, словно вытканный из елей павильон; внизу, на воде: виднелись лодочки, душегубки или долбежки, с русскими флагами на носу и на корме, вытянутые вдоль берега для задуманной рыбной ловли. Ночь была светла и безоблачна, но все-таки еще не совсем светла, а по-петербургски, так как мы находились тут на одной с ним параллели и пойдем к северу только от Устюга. Его Высочество довольно долго гулял по берегу, и толпа женщин, мужчин и детей, не нарушая тишины ночи, следовала за ним по пятам. На месте елового павильона задумано местными людьми поставить в память посещения Великого Князя часовню.
Рыбная ловля не могла быть особенно удачна; пока строили павильон, приходили лодки, и наконец появились два парохода, рыба догадалась уйти, но несколько пудов мы все-таки наловили. Длина здешних неводов 60°, тянуть их очень трудно вследствие каменистого дна и множества коряг всяких возрастов и размеров. Переправляясь на лодках с одного берега на другой к месту вытягивания неводов, мы по сносу лодок могли убедиться в быстроте течения Сухоны. По прибрежным кустам виднелось одно очень красивое, вьющееся растение, которое местные люди зовут лесным плющом; лист его напоминает наш обыкновенный Vitis [Vitis — один из видов европейской лианы, дикий или лесной виноград.], но цветы белые, большие, о четырех лепестках, замечательно грациозны; они схожи с весенними анемонами, но разнятся количеством лепестков и их размерами, обвисали вдоль всех прибрежных кустов и, не находя на них довольно места, спускались на землю и тянулись по траве.
Около 9 часов утра пароход снова бороздил Сухону, которая, несмотря на то, что была у нас перед глазами уже второй день, не могла не нравиться. Берега по-прежнему высоки, волнисты, покрыты лесами; порой виднеются поперечные долинки; на берегу зачастую заметны временные становища рыбаков и их заколы. Здешние села отличаются красивыми, прочными избами, большею частью двухэтажными, с балкончиками и далеко вперед выступающими навесами крыши на швейцарский лад. В том, что и внутри избы эти хороши и чисты, могли мы убедиться с самою полною наглядностью приказания, данного Великим Князем, неожиданно остановить пароход подле села Нюксеница, расположенного на высоком левом берегу реки. Всполох в мирной деревне был очень велик, когда во множестве стоявшие на берегу сельчане в изумлении заметили поворот, делаемый пароходом. Надо было видеть с рубки эту суетню и беготню, поднявшуюся в неожиданно посещаемой Великим Князем лежащей совсем в стороне ото всяких путей и вне маршрута деревни! Но откуда что взялось! Принесли бабы полотна и разостлали их дорожками; появилась хлеб-соль во многих экземплярах; одна из солонок изображала довольно большого, крашенного синею краской деревянного двуглавого орла, в спине которого лежала соль. Зазвучала также песня, и мелькнули по сторонам крынки с молоком для угощения. Великий Князь, сойдя на берег, взошел в избу крестьянина Казакова, обошел ее всю и подробно расспрашивал о местных заработках, о порядке посевов, о том, как, когда и чем занима
 |
| Устюг Великий. Набережная |
ются люди, уходя на заработки, и как пользуются близостью водной системы.
В волостном правлении Его Высочество неожиданно приказал волостному писарю прочесть за май месяц входящий журнал и книгу решений волостного суда: прочитано было разбирательство спорного дела между одним крестьянином и отставным солдатом; решение по этому делу оказалось замечательно логичным. Едва ли был где-либо другой случай подобной ревизии волостного правления Великим Князем, и всякий, кто имел какое-нибудь дело с книгами волостных правлений, не мог бы не отдать полной справедливости кому следовало в данном случае: по всем бумагам и решениям исполнения были уже сделаны и отмечены, а великокняжеская ревизия была несомненно вполне неожиданною.
Его Высочество уже направлялся на пароход, когда заметил с высокого берега подчалившую лодку и бежавших в гору людей; один из них был лицом духовного звания и оказался священником села Брусенского, Христорождественской церкви. Он взбежал на гору как раз пред Великим Князем: худенький, весь запыхавшийся, с заплетенными косичками, священник следил за пароходом «на авось», на протяжении 27 верст, и достиг своей цели: он увидел Его Высочество и говорил с ним. Уже по пути к пароходу обратили мы внимание на небольшие парнички, или, как их здесь называют, вырци, стоявшие на бревнах, подле изб, с весьма молодою порослью; на вопрос: что это такое? – дан был ответ, что это высеян чрезвычайно нужный плод, а именно брюква, называемая тут голландкою; климатические условия здесь таковы, что сеять брюкву прямо в гряды нельзя.
Гораздо круче и выше чем прежде становились берега Сухоны; кое-где виднелись очень тонким слоем известковые обнажения, а поверх их могучие толщи мергелей и песков; над всеми ними тянулся нескончаемый лес.
В селах, довольно частых, попадались иногда очень старинные деревянные церковки, как, например, в Березовой Слободке и Копылове, с маленькими, чуть не волоковыми окнами и низенькою колокольней, обведенною поверху галерейкой, сквозившею на светлое небо своими жиденькими столбиками и маленькими колоколами. Сухона не меняет своего характера на всем протяжении, пароход то и дело шел тихим ходом и производились промеры. Сухону называют здесь также Чортовою рекой: нес черт орехи в решете, просыпал, и орехи обратились в камни, и попадали в Сухону. Около 6 часов вечера были мы в селе Бобровском, где Великий Князь отстоял всенощную. В 1870 году посетил это село великий князь Алексей Александрович, и о пребывании его гласит стоящая на берегу небольшая часовенка с подходящею надписью: с согласия великого князя Владимира Александровича прибавлена будет вторая надпись, о его посещении, так как на постройку другой часовенки он согласия своего не изъявил.
Самое опасное место Сухоны – это Опоки, оно же очень красиво. Длина этого порога, или перебора, немного менее версты, но река делает тут крутой изгиб, выписывает нечто вроде буквы Z и так быстра, что падение заметно на глаз. У церкви села Никольского, на левом берегу, с высокою, обитою блестящей жестью колокольней, здешние судохозяева и судорабочие крестятся и входят в стремнину. Левый берег достигает вышины 200 аршин; он совершенно отвесный, обнаженный и представляет огромное количество редких наслоений мергелей и розовато-серых глинистых песков, тянущихся математически правильными параллелями. Чрезвычайно удачно и метко было сделанное на пароходе сравнение этой горы с громадною пастилой; такие пастилы в Милютинских лавках [Милютинские лавки — известные торговые ряды в Санкт-Петербурге (Невский, 29).] называются «союзными».
Пароход наш прошел совершенно благополучно; в этом не могло быть сомнения только тогда, когда мы поравнялись со Святым ручьем, прорезающим левый берег, с одноименной ручью деревней на вершине горы; тут конец порогов; на правом берегу виднелось село Порога.
Ночь провели мы на якоре в Герменино и с рассветом двинулись дальше; перед отъездом Его Высочество, сойдя на берег, раздал крестьянам и крестьянкам многие безделушки: радости и удивления было много; здесь тоже строят суда, и остовы их стоят здесь так высоко над водою и многие наклоненными, что удивляешься тому, как спускают их на воду? Около 11 часов утра подъезжали мы к Устюгу Великому, в котором простимся наконец с Сухоной. Вид на древний город, с широко раздавшейся перед ним Сухоной, с двумя десятками высоких церквей, заметных с парохода – всех церквей в городе 26 – с высокою набережной, обделанною бревнами, поставленными торчком, и громадною толпой народа, приветствовавшего Августейшего Путешественника, не обманул ожиданий. Пристань была устроена подле тех трех главных церквей: собора Прокофия Праведного и Иоанна Праведного, заключенных в одну общую ограду, где хранятся главные святыни города: чудотворные иконы и мощи угодников. Его Высочество принял на пристани местные власти и хлеб-соль и направился в собор пешком для того, чтобы отслушать литургию, так как 9 июня было воскресение. Он был встречен у входа архимандритом Архангельского монастыря Иоаннием и городским духовенством. После литургии Великий Князь, обойдя все три смежных церкви, направился в отведенный ему дом В. И. Грибанова, у входа в который стоял почетный караул от местной команды. Обойдя ряды и пропустив мимо себя караул по отделениям, Его Высочество принял некоторых из представлявшихся ему чинов и отправился посетить учреждения и достопримечательности города.
Устюг – родина Святого Стефана Пермского. Древний «Глядень» был построен против самого начала Малой Двины, но постоянные нападения чуди заставили жителей с 1212 года переходить мало-помалу на нынешнее его место, к так называемой Черной Луке. Имя города произошло от Устье-Юга и в настоящее время ему, собственно говоря, не подходит; древнее, прежнее место его на соединении трех великих рек: Двины, Сухоны и Юга – было величественно и остается таковым.
В XV веке Великий Устюг считался одним из богатейших городов всей России; почти все коренные сибирские купцы по происхождению устюжане; в нем и поныне совершаются некоторые обороты беломорской торговли. Река Сухона во все время существования Устюга имела на него нехорошее влияние и то и дело подмывала и подмывает город; наводнений не перечесть; самое гибельное из них имело место в 1761 году; тогда были снесены водой дома, разрыты кладбища. Еще недавно, лет восемь назад, принуждены были снести церковь Прасковьи-Пятницы, стоявшую крайней на берегу по направлению к соединению Сухоны с Югом. Некоторую пользу приносят шесть небольших поперечных дамб, поставленных вдоль набережной в последние годы.
Устюгу следовало бы быть губернским городом. Он в центре губернии. Это один из красивейших городов наших, если судить по виду, в особенности подъезжая по реке от Вологды; над ним заметен невысокий холм – Соколиная гора – с женским монастырем. С 1802 года Устюг – уездный город.
Слияние Сухоны с Югом образует только что помянутую так называемую Малую Двину; при впадении Вычегды начинается Большая Северная Двина, катящая свои желтые воды к Белому морю. Здесь именно то место наших северных водных систем, которому несомненно суждено в самом скором времени оживиться и оживить все наше северное богатое поморье. Мы говорим о проектируемой Волго-Двинской железной дороге. О богатстве Севера будем мы говорить при посещении Его Высочеством поморья, будем говорить на основании самых прочных данных; здесь надо сказать несколько слов о той путине, которая свяжет его с центром России, с ее юго-востоком и Азией. Каспий-Волга – это 10 000 верст водного пути, это, так сказать, наше внутреннее море, и такого моря нет у других; 800 пароходов, 1000 морских шхун, 2000 сорокасаженных судов, 5000 разных судов со способностью поднять 250 миллионов пудов груза, плавают по ней. И все это создалось и живет без крупной субсидии правительства: следовательно, это нужда, это насущная правда, это сила. Что же будет, когда так или иначе присоединятся к этим путям бассейны Сибири? Что будет, если вложить душу в северное поморье и воскресить заглохшую там жизнь?
Четырнадцать железных дорог уже упираются в Волгу, и вся эта масса капиталов и грузов, тяготеющих к Петербургу, сводится, так сказать, к одному знаменателю – к Николаевской железной дороге, с некоторою помощью Мариинской системы. Выражаясь словами одного из видных промышленных деятелей наших, все государственное тело наше в хозяйственно-экономическом отношении «подвешено к рельсам Николаевской дороги». А оборвись они?.. И разве не поэтому сказываются у нас по Волге завалы товаров? А что будет при включении сибирских путей? А что будет, если почему-либо закроется Балтийское море или сгорит хотя один из шлюзов Мариинской системы?
Это вопрос чрезвычайной важности. Безусловно необходимо открыть доступ к нашему родному, собственному, небрежно заброшенному Северному морю. Хороша мысль о соединении каналом Онежского озера с Белым морем. Мысль, несомненно, долженствующая воплотиться, но несравненно важнее мысль о Волго-Двинской дороге. Необходимо всего только соединить Вятку с Двиной от Великого Устюга или, вернее, от лежащего против него Дымкова с бассейном Волги у Котельнича на протяжении 350 верст, или проложить путь на Казань, что составит 550 верст; считая по 50 000 версту, расхода будет около 28 миллионов рублей, но зато будет дано окончательное устройство этому pendant [Pendant (фр.) — пара, подобие] Николаевской дороги. Вот некоторые любопытные, взятые с натуры данные. Стоимость провоза от Казани в Петербург при скорости 25 дней, составляет 2 руб. 20 коп. с десятипудовой четверти; по Мариинской в 55 дней пути расходуется 2 руб.; через Нижний и Москву, в 20 дней – 3 руб. 70 коп. Если проведется проектируемая дорога, то от Волги до Архангельска, в 20 дней, провоз обойдется только 1 руб. 80 коп. Дешевизна эта бьет в глаза, и главное возражение состояло бы в том: способно ли Белое море к продолжительной навигации? Цифры говорят в пользу дела и тут: продолжительность навигации петербургского порта – 180 дней, архангельского – от 120 до 150, разница небольшая. Фрахты от Архангельска будут, конечно, немного выше, чем от Петербурга; от Архангельска в Англию груз идет морем от 8 до 10 дней и стоит с пуда 12-18 коп.; из Петербурга идет от 6—8 дней и стоит с пуда 7-10 коп. Но если взять в расчет вышеуказанную дешевизну доставления грузов до Архангельска, то эта разница покроется с избытком, и мы оживим север с его 5 000 000 населением и будем иметь собственное море, и не будем рисковать висеть, как на нитке, на одной Николаевской дороге.
Волго-Двинская железная дорога вошла, как известно, в высочайше утвержденную сеть. Сначала была она проектирована между селом Котласом и городом Котельничем длиной в 395 верст; затем вместо Котласа взят исходным пунктом Великий Устюг, то есть Дымково. Вопрос об этой дороге, являющийся вопросом насущным, составляет тут предмет обычных разговоров. Вечером, когда Великий Князь после различных осмотров и посещений отдыхал против его дома, на противоположном берегу Сухоны, в Дымкове, ярко пылали иллюминационные костры и выдвигали село это из окружавшего его полумрака, как бы напоминая, ходатайствуя о его будущих блестящих судьбах.
Церкви, посещенные нами за этот день, во многих отношениях очень любопытны.
Городской собор, Успенский, существовал уже в 1290 году, но нынешний построен в 1658 году. Чудотворная икона Одигитрии пожертвована в 1290 году ростовскими князьями Дмитрием и Константином Борисовичами и стоит на том именно месте, которое определено ей Петром Великим. Иконостас собора, резной, золоченый, с коринфскими колонами, в два яруса, очень хорош; это один из лучших, виденных нами, если бы не впечатление крашеных скульптурных неудачных фигур Спасителя на кресте и многих ангелов; эти распятия над иконостасом, эти крашеные, большею частью некрасивые, мумиеобразные ангелы попадаются здесь чуть ли не в каждой церкви и только портят впечатление. Соседняя с собором церковь Прокофия Праведного; она о пяти куполах с богатым, но вычурным резным иконостасом; мощи Преподобного покоятся в раке налево, под деревянною золоченою сенью. Замечательны вышитый жемчугом образ его, пожертвованный в 1684 году московским гостем по прозвищу Скорая Запись. Еще менее велика церковь Иоанна Праведного, покоящегося налево от входа в нее, под деревянною, золоченою сенью на восьми витых столбах; и тут опять уже на самой сени сидят неудачные изображения ангелов, держащих зажженные свечи. Очень много сходства между шитою иконой Прокофия Праведного и такою же Иоанна Праведного, хранящихся в одноименных им церквах: контуры обведены жемчугом, черты выцветшего от времени лица – черным шелком.
По выезде из дома Великий Князь посвятил богадельню, призревающую 27 мужчин и 25 женщин, и ремесленный приют на 30 воспитанников, откуда направился в мужской Архангельский монастырь, основанный в XIII столетии и имеющий около 20 иноков. Главная церковь его о пяти куполах на длинных шейках, с таким же, как в соборе, скульптурным распятием над иконостасом. Все монастырские здания свидетельствуют о большой древности; во дворе есть нечто вроде кремлевского крытого Красного крыльца; дверь из собора, ведущая к настоятелю, имеет вместо стекол слюду. Характерны одни из монастырских ворот, состоящие из трех проходов под арками, между которыми высятся длинные шпили, напоминавшие китайские мотивы.
Женский Предтеченский монастырь, посещенный вслед за тем, однолеток Архангельскому мужскому: он стоит на Соколиной горе, и вход в церковь его идет по довольно высокой, крутой лестнице; к несчастью, внутренние столбы церкви обелены и украшены местами плохою, совершенно новою живописью, которая решительно не гармонирует с почтенными архитектурными очертаниями храма и древностью многих резко отделяющихся от белых стен темных икон. В первом из этих монастырей Великий Князь был встречен архимандритом Иоаникием, во втором – игуменьей Флорентией и заходил в помещения обоих на чашку чая. В женском монастыре число сестер – 180.
Вообще сказать, Устюг изобилует церквами; если смотреть от пристани, к которой мы подъехали и от которой будем уезжать, то можно видеть их одну подле другой, длинным рядом. В одну сторону от собора и храмов Прокопия и Иоанна Праведных идут церкви Алексея Митрополита, Спаса-на-городе, Рождественская, Николаевская, Варва-ринская, Иоанна Предтечи, Мироносицкая, Варламиевская, Петра и Павла, Симеона Столпника; в другую – Ильинская, Леонтьевская, вдали – Янковский монастырь; против города, на другой стороне Сухоны, видна церковь Дымковской слободы во имя Серия Радонежского; значительно дальше, в глубине обширнейшей панорамы, на берегу Юга, сливающегося с Сухоной, белеет Троицкий монастырь церкви: Морозовская, Спасоубруйская, и наконец, самая далекая – Ивана Праведного в Пухове. Это целый словарь имен Святых, наиболее чтимых народом, писанный от века каменными буквами. Это живое кольцо церквей, большею частью совершенно древних, придает Устюгу некоторое сходство с Ростовом Великим, однолетком его, только вместо озера Неро является здесь Сухона, сильно утомившаяся в своем долгом течении, разлегшаяся шире, как бы довольная тем, что меняет свое каменистое дно на более мягкое, песчаное в Малой Двине. Устюжане, как это замечено, кажется, Костомаровым, никогда не присягали Лжедмитрию, и когда недалекая Тотьма и даже сама Вологда временно поклонились ему, Устюг выжидал и остался непреклонным, твердым своими многочисленными храмами, окружающими его каменным кольцом.
Много любопытного представляла устроенная к приезду Его Высочества выставка местных произведений в городском саду, в павильоне, напоминающем устюжанам о посетившем их в 1870 году великим князем Алексеем Александровичем. Очень видное место занимали на ней, конечно, полотна, скатерти, салфетки из недалекой Грибановской мануфактуры, которую мы посетим завтра; значительный отдел составляли шкатулки и шкатулочки всех величин со всякими хитростными замками, настолько хитростными, что забыть секрет очень нетрудно, и тогда судьба шкатулки быть взломанною самим собственником; шкатулок было главным образом два вида: поверхность одних блистала разноцветною фольгой с вырезными на ней узорами из бересты: поверхность других была составлена из полосной жести, покрытой «морозом», то есть теми острыми, лучистыми оттенками жести, которые так хорошо известны нам по дорожным ящикам и погребцам Апраксина двора.
На выставке имелись очень недорогие меха, – лосиная шкура стоила 5 руб., имелась бумага с фабрики Сумкина в Ляльске, мыла Полднева, щетина с завода Кострова, идущая сюда сырцом из Сибири и обрабатываемая в количестве 4000 пудов на 200 000 руб. в самом Устюге; из отбросков, получаемых при обработке щетины, делают коврики, башмаки, туфли, последние ценой в 20 коп. Тут же виднелись разные сорта зерновых хлебов; Кошков представил серебряные изделия с чернью. Великий Князь, подробно выслушивая каждого из экспонентов, интересовался мнениями торговых людей Двины и Поволжья, давно уже связанных общими интересами, разрешение которых находится в прямой зависимости от окончательного решения железнодорожного вопроса.
<...> Посетив казармы, столовую, кухню и испробовав пищу, Великий Князь отправился прямо на пристань, от которой предстояло отвалить около 11 часов утра. До ближайшей остановки нашей, в 26 верстах от Устюга, для осмотра мануфактуры Грибанова Его Высочество провожало городское общество на пароходе «Двина» и имело при себе оркестр музыки. День был вполне роскошный, совсем не северный; мы простились с Устюгом, с его многочисленными, выстроенными в ряд церквами и многочисленною, расцвеченною красными и розовыми сарафанами женщин, толпой, при кликах «ура» и густом колокольном звоне.
От Устюга до Сольвычегодска
Грибановская мануфактура. Праздник. Пляска. Малая Двина. Ее характеристика. Забытый Екатерининский канал. Распространение стерляди.
Длинный ряд устюженских церквей еще раз взглянул на нас, когда мы, едва покинув город, вышли на Двину и круто повернули налево к северу; из-за плоской песчаной косы глянули оне все разом и уходили от нас, будто засыпаемые подвижными двинскими песками. Сухона сливается с Югом в широкой равнине, окаймленной на далеком расстоянии очень невысокими лесистыми холмами, причем Юг значительно уже Сухоны и кончает свое самостоятельное существование недалеко от старого Троицко-Введенского монастыря, очень хорошо видного с парохода. Тут же начинаются прибрежные пески, подвижные острова, своенравные двинские протоки или рукава, засорявшиеся иногда с одной из сторон и получающие тогда название «курье». С этими главными мотивами пейзажа не расстанемся мы более до самого Архангельска.
Льнопрядильная и полотняная фабрика В. И. Грибанова расположена в двух верстах от Двины, на левом берегу ее, по почтовому тракту от Устюга на Сольвычегодск. Мы прибыли к пристани около полудня и направились к фабрике в экипажах. Она расположена очень красиво на берегу небольшой речки Синеги; вдоль узкой долины, с крутыми скатами, поросшими лесом, следуют одно за другим ее красивые кирпичные здания, начиная от прядильной до беленой и складочной; это слева от дороги; справа на горе поднимается дом хозяина, с балкона которого видна вся фабрика как на ладони, вся хорошенькая долина Синеги и бесконечная двинская даль.
 |
| Грибановская мануфактура. Пляс рабочих |
Фабрика основана в 1851 году и вырабатывает пряжи, полотен и изделий на 680 000 рублей. Леннопрядильная и ткацкая действующего 50-сильною паровою машиной, для отбельной имеется машина в 20 сил; все аппретурные машины двигаются водяным колесом в 25 сил; рабочих на ней 1000 человек; лен до 30 000 пуд скупается в полуобработанном виде в уездах Устюжской и Сольвычегодской, а главный сбыт изделий – столицы, ярмарки Нижегородская и Ирбитская. В том, что количество полотен, вырабатываемых на фабрике, велико, убедились мы еще издали, с парохода, так как поверхность одного из холмов была устлана белившимся полотном и напоминала солдатский лагерь; это отбеливание полотна производится не один, а несколько раз. Пряжи работаются здесь нумерами, с 10 по 145, то есть фабрика не производит самых толстых сортов, до нумера 10, и не занимается вовсе батистовым производством, с нумера 145 и выше. Из хорошо вычесанного льна производятся тонкие полотна, из оческов или пакли работают более грубые фламские полотна – равентухи и коломянки. Все более тонкие сорта, все скатерти и салфетки делаются здесь ручною работой машинами, то есть ткацкий станок приводится в движение ногой, а челнок пропускается поперек пряжи посредством привода, подергиваемого рукой. Очень любопытно воплощение различных рисунков посредством картонажей с прорезными дырочками: чем сложнее рисунок, тем больше картонок. Все это производство должно быть отнесено к чистым, если исключить пакольную пыль в чесальной и запах хлора в белильной. Изобразителями чистоплотности являются 10 красных молотов, очень приличных размеров, заменяющие прачек. Самая большая ширина пряжи, здесь выделываемой, три аршина; хорошая работница при задельной плате получает 10-12 руб. в месяц; за пуд льна платят от 6 до 8 руб.
Его Высочество внимательно обходил все мастерские, принявшие праздничный вид, и осведомился о хозяйственной стороне дела и значении его для края. Все женщины, сидевшие за ставками, были в пестрых праздничных платьях, и все, без исключения имели на головах платки, повязанные тремя, четырьмя характерными, особенными способами.
В том, что платок и грация его обвязки составляют здесь существенную часть наряда, имели мы возможность убедиться в устроенном на площади, внизу перед домом хозяина, гулянии и пляске заводских жителей. Благодаря хорошей погоде гуляние это удалось вполне.
Смотреть с высокого балкона в глубь долины было любо. Поперек площадки шла так называемая улица, где выстроены были двумя длинными рядами мужчины и женщины, и, двигаясь медленно, как бы в раздумье, проделывали тихим, мирным шагом разные эволюции. Влево плясала молодежь, состоявшая из семейств лиц, заведующих заводом, и тут особенно красивы были шитые нарочно для этого праздника шелковые сарафаны с серебром и изящные кокошники. Вправо гораздо большим кругом шел забористый пляс рабочих: посредине восседал артист гармоники, и подле него на земле валялись десятки шапок, брошенных плясавшими парнями; шел трепак, гудела песня, встряхивались кудри, у гармоник позванивали особые музыкальные молоточки, чудесно обозначая такт, шло угощение пряниками, коврижками и фруктами.
Сойдя после обеда с высокой горы, Его Высочество долгое время ходил между плясавшими и пешими; трудно было сказать, что блестело больше всего: очи плясавших девушек или стеклярус их широких, обшитых густою бахромой косынок, платков, монист и кушаков.
По пути к пароходу Великий Князь посетил заводскую школу на 150 человек, и в 4V6 часа двинулись мы по Двине дальше.
От слияния Сухоны с Югом на протяжении 66 верст Северная Двина называется Малою Двиной; воды в ней достаточно, но Юг приносит с собою огромное количество песчаных наносов, образующих много кос и заструг, что не исключает также присутствия каменных град. В Большой Двине воды всегда много, но она имеет дурную привычку всех наших великих рек: чрезвычайно широка и идет часто рукавами; в ней тоже попадаются заструги в 4 четверти глубины, мели очень подпилены и кроме гряд есть и одинки; искусство лоцманов далеко не всегда предупреждает разбитие пароходов.
Движение грузов по Двине так деятельно, что в полной мере заслуживает содействия казны; существующих 453 вех и 5 бакенов далеко не достаточно. Двину необходимо расчистить, особенно 15 мест камней; нужно углубить стрежень ее или подвижными щитами на судах, как это делается на Рейне, или железными граблями Быкова, действующими на Волге; новая обстановка бакенами и вехами необходима, и в этом смысле и действует наше министерство путей сообщения.
 |
| Устюг Великий. Дом Грибанова |
Так действовало оно на Волге и достигло того, что лоцмана на ней становятся предметом роскоши и, пожалуй, уйдут в былое, подобно ямщикам старых шоссейных трактов!.. На Двине лоцман пока что совершенно необходим, а наука здешнего лоцмана – практика, и, как тут выражаются, тот не лоцман, кто не топил судов.
Двина, по верному замечанию г. Максимова, не осмыслялась ни в одной народной песне, нет ей хвалебных, ласкательных эпитетов, потому что уж слишком переменчива и плыть по ней не вольготно. Длина ее 614 верст, и нам придется ознакомиться с нею на всем протяжении.
Подвижность мелей в Двине обусловливает и очень резкие перемены в очертаниях берегов, в постоянном нарождении и исчезновении целых островов. Это особенно заметно в самом устье; там, где были острова и стояли деревни – теперь идет глубина и наоборот. Предание говорит, что на Кегостров, лежащий против Архангельска, когда-то перебрасывались из города церковные ключи; теперь между ними с лишком две версты водной поверхности.
Значение Двины в нашем государственном хозяйстве огромное, но оно будет несравненно больше с проведением Волго-Двинской дороги. Сольвычегодск, к которому мы направлялись, стоит почти у самого впадения в Двину Вычегды, приносящей с Урала огромное количество воды; кроме воды оттуда могли бы приходить и суда с грузом, если бы не погиб Екатерининский канал. Будучи в этих местах, нельзя не вспомнить об этом запахнувшем канале. Он соединял обе Кельтмы и посредством них по Вычегде Волгу и Двину. В 1781 году составлена была комиссия по вопросу о соединении обеих Кельтм; она выработала в 1785 году проект Северо-Екатерининского канала и предполагала затрату в 400 000 рублей. Работы начаты в 1786, прекращены в 1788 году, по случаю Шведской и Турецкой войны; возобновлены в 1803 году. В 1810 году поднят был странный вопрос о том, нужен ли вообще этот начатый канал? Хотя во время производства работ он потерпел значительные повреждения, прорывы, но, тем не менее, в 1812 году выемка земли была кончена, как вдруг разразилась Отечественная война и приостановила дальнейшие сооружения. Никто, однако, не предвидел тогда, что эта приостановка будет и концом: в 1839 году решено, что так как шлюзы сооружаемого канала пришли в ветхость, то и сам канал не нужен; он был передан в гражданское ведомство и погиб.
Не мешает, однако, хотя бы из любопытства, сопоставить длину этого безвременно погибшего пути, шлюзы которого характерным образом до открытия канала сгнили, с другим водным путем, существующим и сегодня: которым из двух легче было добраться до моря, а в этом, как известно, весь вопрос. Вот эта параллель, считая от Перми до Белого и Балтийского морей, говорящая сама за себя – Кама, Кельтма, Екатерининский канал, Кельтма, Вычегда, Северная Двина, Архангельск – 1738 верст; Кама, Волга, Шексна, каналы, Свирь, Нева, Петербург – 2840 верст. Из этой параллели ясно, что, если бы существовал Екатерининский канал, часть грузов направилась бы, безо всякого сомнения, не в Петербург, а на Архангельск.
Но так как нет худа без добра, то разрушение Екатерининского канала сослужило службу: стерлядь, вкусная стерлядь прошла из Камы в Двину и расплодилась в ней замечательно. Сначала, в двадцатых годах, ее на Двине не ели, считали за змею, но какой-то солдат научил есть. Теперь за большую двинскую стерлядь платят в Петербурге свыше двухсот рублей. Кроме этой прибыльной ловли добывают на Двине в достаточном количестве и семгу, и нельму, и налима. Так у Анисимова Взвоза, верст 50 выше Сии, приметного с реки своими алебастровыми берегами, идет порядочный лов семги; она для метания икры доходит до этих мест из моря, обращается тогда в «лоха», «ошает», как говорят местные люди, на нижней ее челюсти вырастает рог, вся она удлиняется и принимает свою обычную форму только впоследствии, возвратясь в море.
Река Вычегда. Сольвычегодск
Историческое. Строгановы. Собор и его неоценимые древности. Иконостас, иконы, ризница. Подземелья. Введенский монастырь. Всполошный колокол. Выставка. Посещение Котласа.
Часу в 9-м вечера повернули мы, пройдя село Котлас, к востоку и вошли в реку Вычегду, чтобы сделать по ней 18 верст до Сольвычегодска. Вычегда очень схожа с Двиной, только значительно быстрее; характер берегов, подвижность песков, количество островов – те же самые. Мы шли спокойным ходом против течения, завивавшего реку быстрыми струйками, по которым зачастую скользили столбики пены и крутились пузыри. Вычегда, как и Двина, то и дело «снимает» свои острова, «ударит» в один берег, рвет его и накладывает на другой, так что фарватер меняется иногда два, три раза в навигацию. Разрушительную работу реки видели мы, проходя почти вплотную к одному из островков, поросших густым, прочным ивняком; острый нос острова, обращенный к течению, подтачивался и сокрушался в момент прохода нашего, и корни вырванного, лишенного почвы ивняка тут же промывались дочиста, добела, и уносился такой, будто обмытый для похорон, куст стремниною. Вода в Вычегде падает в июне быстро, по пяти вершков в сутки.