8 января 1881 года, через несколько дней после смерти Достоевского, состоялся вечер его памяти. И на этом вечере Мусоргский выступил в последний раз как композитор. Он был прекрасный импровизатор, он импровизировал колокольные звоны. Еще был один концерт 9 февраля, а через шесть недель после смерти Достоевского не стало и Мусоргского. Так почти одновременно Россия лишилась двух величайших художников.
Почему я стал говорить о Достоевском и Мусоргском вместе? Это были два человека, которые с необычайной силой впитали в себя всю сложность и противоречивость своего времени — и слабости, и недостатки, и великие достоинства. И это все слилось в их натурах в сложный... сложный такой клубок. Им были открыты — обоим — две пропасти одновременно — пропасть веры и пропасть неверия: как они равно верили в свет, так равно верили в тьму.
Оба очень любили народ. Причем время, в которое они жили (Мусоргский был еще совсем молодым человеком), было очень сложное, время было перестроечное, время после реформ, когда русское общество требовало демократизации, гласности; время, когда вырастали новые богачи — нувориши, когда появился шальной рубль, когда начала бурно развиваться промышленность, бурно уничтожаться природа, и как всегда вместе с уничтожением природы началось бурное уничтожение всего святого в человеческой душе.
Самое ужасное, что в это время широкие слои русской общественности, либеральной, демократической общественности, вдруг лицом к лицу увидели народ, за общение с которым они выступали. Они увидели страшную физиономию народа, испорченного рабством, народа спивающегося, народа, теряющего свою нравственность, народа, теряющего свою культуру. И многие испугались. И нужно было обладать громадной силой духа, громадной верой в свой народ, чтобы, увидев его страшную физиономию, все-таки за этой физиономией увидеть и громадную силу, громадные потенциальные возможности.
Вслед за Достоевским Мусоргский был, пожалуй, вторым, потому что мир его героев очень близок миру Достоевского. Мир юродивых, мир пьянчуг, мир опустившихся людей, мир людей, потерявших нравственность, и мир детей, громадный мир детей как будущего, как мир, который принесет в мир свет.