Между тем  Ярослав,  явившись в Новгород без войска,  хотел бежать за
море;  но граждане вместе  с  посадником  Константином,  сыном  Добрыни,
рассекли княжеские лодки, приготовленные для бегства, и объявили: "Хотим
еще биться с Болеславом и Святополком".  Такая решительность понятна: им
нечего было теперь ожидать хорошего от Святополка,  а защищаться от него
без князя было также невыгодно.  Они начали сбирать деньги - с  простого
человека  по 4 куны,  со старост - по 10 гривен,  с бояр - по 18 гривен,
привели варягов,  дали  им  эти  деньги,  и  таким  образом  у  Ярослава
набралось много войска, и он двинулся против Святополка; тот был разбит,
бежал к печенегам и привел огромные толпы  их  против  Ярослава  в  1019
году.  Ярослав  вышел  навстречу  и сошелся на реке Альте,  где был убит
Борис.  Место благоприятствовало Ярославу по воспоминанию о преступлении
Святополка; летописец говорит, что Ярослав молил бога об отмщении новому
Каину. Он же говорит, что сеча была злая, какой еще не бывало на Руси, -
секлись,  схватываясь, руками, трижды сходились биться, по удольям текла
кровь ручьями;  к вечеру одолел Ярослав, а Святополк бежал в пограничный
польский город Брест, где, вероятно, умер от ран, полученных в битве; по
скандинавским преданиям,  он пал от руки варяга  Эймунда,  служившего  в
войске  Ярослава,  а  по  русским,  - погиб злою смертию в пустыне между
Польшею и Богемиею.  Ярослав сел  в  Киеве,  утер  пот  с  дружиною,  по
выражению летописца, показав победу и труд великий.
   Таким образом,  северное  народонаселение  в  четвертый раз доставило
победу своему князю над югом.  С Святополком дело было кончено;  но были
еще  другие братья и родственники у Ярослава;  из 12 сыновей Владимира в
живых оставались теперь только Ярослав, Мстислав, Судислав, да племянник
Брячислав,  сын Изяслава полоцкого. Соперников у Ярослава по старшинству
не  могло  быть:  Брячислав  полоцкий,  хотя  внук  от   старшего   сына
Владимирова,  никогда  не мог надеяться на старшинство,  потому что отец
его умер,  не будучи старшим;  Мстислав и Судислав были  младшие  братья
Ярославу;  но  все  они,  как  члены одного рода,  имели право на равное
распределение волостей;  мы увидим,  что до самого  прекращения  родовых
отношений  между  князьями  младшие  из  них  настаивают на право общего
наследства всех родичей после каждого умершего князя,  т.  е.  на  новое
распределение  волостей;  теперь  восемь  сыновей  Владимира  умерло,  и
старший из живых,  Ярослав не дал из  их  волостей  ничего  младшим.  Им
надобно  было самим поискать,  как обыкновенно выражались князья,  и вот
явился  опасный  искатель  волостей  с  юго-востока,   из   Тмутаракани,
Мстислав.  Из всех сыновей Владимира Мстислав больше других похож был на
деда своего Святослава, был князь - вождь дружины по преимуществу; жизнь
ли  в  Тмутаракани и постоянная борьба с окрестными варварскими народами
развила такой характер в  Мстиславе,  или  уже  волость  приходилась  по
нраву,  - Мстислав явился богатырем,  который любил только свою дружину,
ничего не.  щадил для нее,  до остального же народонаселения ему не было
дела.   Он   был   славен  в  народных  преданиях,  как  князь-богатырь,
единоборец.  Однажды,  говорит летопись,  пошел он  войною  на  касогов;
касожский  князь  Редедя  вышел к нему навстречу с войском и сказал ему:
"Зачем губить дружину, схватимся мы сами бороться, одолеешь ты, возьмешь
мое  имение,  жену,  детей  и землю мою,  я одолею,  - возьму все твое".
Мстислав согласился и стал бороться с Редедею;  боролись крепко и долго,
Редедя  был велик и силен.  Мстислав уже начал изнемогать и,  видя беду,
сказал: "Пречистая богородица, помоги мне; если я его одолею, то построю
церковь в твое имя".  Сказавши это, он ударил Редедю об землю, вынул нож
и зарезал его,  потом пошел в его землю,  взял его имение, жену, детей и
наложил  дань на касогов.  Обет был также исполнен:  церковь Богородицы,
построенная Мстиславом,  стояла в Тмутаракани еще во времена  летописца.
Такой-то  князь  в  1023  году явился в русских пределах искать волостей
после умерших братьев;  говорят,  что он уже  и  прежде  требовал  их  у
Ярослава,  и тот давал ему Муром,  но Мстиславу было этого мало. Ярослав
был в Новгороде,  когда Мстислав пришел к Киеву;  киевляне,  однако,  не
приняли  его,  и он принужден был сесть в Чернигове.  Между тем Ярослав,
управившись  на  севере,  волнуемом  остатками  язычества,   послал   по
заморских  варягов,  и  к  нему  пришел слепой Якун с дружиною.  Ярослав
отправился с Якуном на Мстислава и встретился с ним у Листвена. Мстислав
с вечера исполчил свое войско: поставил северян в средине против варягов
Ярославовых,  а сам стал с дружиною своею по крылам.  Ночь была темная и
бурная,  с  дождем и грозою;  Мстислав сказал дружине:  "Пойдем на них";
северяне сошлись с варягами,  и когда варяги уже истомились  в  битве  с
северянами,  то  Мстислав  вдруг  напал  на них с своею свежею дружиною,
битва усилилась:  как блеснет молния, так и осветит оружие; и гроза была
велика,  и сеча сильная и страшная, по словам летописи. Наконец, Ярослав
побежал с Якуном,  князем варяжским;  он пришел в Новгород, а Якун пошел
за море,  потерявши у Листвена и золотую свою луду,  или верхнюю одежду.
Утром,  на другой день битвы, Мстислав объехал поле и сказал своим: "Как
не порадоваться?  Вот лежит северянин,  вот варяг,  а дружина моя цела".
Эта дружина состояла из козар и касогов!
   Несмотря на победу,  Мстислав не хотел добывать Киева  мимо  старшего
брата;  он  послал сказать Ярославу:  "Садись в своем Киеве,  ты старший
брат,  а мне будет та сторона", т. е. восточный берег Днепра. Но Ярослав
не смел идти в Киев на этот зов и держал там своих посадников, а сам жил
в Новгороде.  Только в следующем,  1025 году,  собравши большое  войско,
пришел он в Киев и заключил мир с Мстиславом у Городца; братья разделили
Русскую землю по Днепр,  как хотел  Мстислав:  он  взял  себе  восточную
сторону с главным столом в Чернигове,  а Ярослав - западную с Киевом. "И
начали жить мирно,  в братолюбстве,  -  говорит  летопись,  -  перестала
усобица и мятеж, и была тишина великая в Земле".
   В 1032  году  умер  сын  Мстислава,  Евстафий,  которого  имя странно
выдается между славянскими именами князей,  а в 1035  году  умер  и  сам
Мстислав на охоте.  Летописец говорит, что он был дебел телом, красноват
лицом, с большими глазами, храбр на рати, милостив, очень любил дружину,
имения,  питья и кушанья не щадил для нее.  Видно,  что этот князь своим
богатырством поразил внимание народа и долго жил в  его  памяти;  ни  об
одном  из  князей  в  дошедших  до  нас  списках  не  встречаем мы таких
подробностей, например, о наружном виде.
   По смерти Мстислава Ярослав взял всю его волость и был самовластием в
Русской земле,  по выражению летописца.  Но, видно, Судиславу псковскому
не нравилось,  что  Ярослав  не  делится  с  ним  выморочными  волостями
братьев,  или,  по крайней мере,  Ярославу казалось,  что не нравится: в
самый год Мстиславовой смерти Ярослав  посадил  Судислава  в  тюрьму  во
Пскове; летописи прибавляют, что его оклеветали пред старшим братом.
   Счастливее был племянник Ярослава Брячислав полоцкий.  В 1021 году он
нечаянно напал на Новгород,  побрал в плен граждан,  взял  их  имение  и
пошел  назад  в  Полоцку.  Но  Ярослав  узнал  о замыслах его,  выступил
поспешно из Киева и,  настигнув племянника на реке Судомири, обратил его
в бегство, отнявши всех пленников новгородских. Несмотря, однако, на эту
победу, Ярослав видел, что надобно что-нибудь прибавить Брячиславу к его
волости,  иначе  Новгород  никогда  не  будет безопасен:  он дал ему два
города - Витебск и Усвят,  если только  он  не  дал  их  за  жену  свою,
похищенную известным Эймундом, как говорят скандинавские предания.
   Так кончились  отношения  Ярослава к братьям и племяннику;  обратимся
теперь к отношениям внешним.  С  Скандинавиею  продолжалась  по-прежнему
тесная связь; враждебных отношений не могло быть: с 1024 года царствовал
в Швеции король Олоф (Schoskonig), которого упрекали тем, что он потерял
завоевание упсальского короля Эриха, сына Эймундова, на восточном берегу
Балтийского  моря,  в  Финляндии,  Карелии,  Эстляндии,  Курляндии.   По
скандинавским преданиям,  на дочери этого Олофа, Ингигерде был женат наш
Ярослав. По смерти Олофа королем в Швеции был Анунд - Яков, которого все
внимание обращено было на отношения датские и норвежские. Он поддерживал
в Норвегии родственника  своего  Олофа  Святого  против  могущественного
Кнута,  короля датского и английского;  ревность Олофа к распространению
христианства возбудила против него много  врагов,  и  он  принужден  был
бежать из отечества;  в изгнании он жил одно время при дворе Ярослава, и
сын  его  Магнус  Добрый  был  здесь  воспитан.  Родственник  Ингигерды,
приехавший  с  нею  в  Русь  и  сделанный  посадником венового ее города
Альдейгаборга (быть может,  Ладоги),  ярл Рагнвальд имел двух сыновей  -
ярлов  Ульфа и Ейлифа,  которые наследовали отцовскую должность;  третий
сын его - Стенкиль был королем шведским,  равно  как  и  сын  последнего
Инге, проведший часть своей молодости в России у дяди Ейлифа. К княжению
Ярослава относятся первые положительные известия о столкновениях русских
с  финскими племенами:  под 1032 годом встречаем известие,  что какой-то
Улеб (очень быть может, что Ульф - сын Рагнвальда) ходил из Новгорода на
Железные  ворота,  но,  как  видно,  поход  был неудачен,  потому что из
дружины  Улебовой  мало  возвратилось  народу.  80  верст   к   югу   от
Устьсысольска, у села Водча, находится городок, по-зырянски Карил, т. е.
городовой холм; предание и теперь называет это место Железными воротами.
В 1042 году Владимир,  сын Ярослава, посаженный отцом в Новгороде, ходил
на ямь,  победил это племя, но потерял коней в дороге от мора. Приведя в
связь это известие с предыдущим,  можно думать,  что поход Владимира был
предпринят по следам Улебовым в  ту  же  сторону,  на  северо-восток,  к
берегам  Северной  Двины;  таким  образом,  мы получим верное известие о
начале утверждения русских владений в этих странах.  Еще ранее,  в  1030
году,  сам  Ярослав  утвердил  свою  власть  на западном берегу Чудского
озера;  это утверждение произошло обычным образом - построением  города:
основан был Юрьев,  нынешний Дерпт.  Из походов на западные дикие народы
упоминается поход на ятвягов,  и в первый раз поход на Литву: эти походы
были предприняты,  как видно,  с целью не покорения,  а только отражения
набегов.
   Важнее были отношения  к  Польше:  в  1025  году,  после  королевской
коронации своей, умер Болеслав Храбрый. Ему наследовал сын его, Мечислав
II,  неспособный удержать отцовские приобретения.  Мечислав,  по обычаю,
начал тем, что выгнал брата своего Оттона, или Безпрема; тот обратился к
соседним государям с просьбою о помощи,  вследствие чего венгры отняли у
Польши  землю  словаков  и  часть  Моравии;  скоро  потеряна  была и вся
Моравия.  Мы видели,  что у чехов младший князь Олдрих  выгнал  старшего
брата Яромира и стал единовластителем. Сын Олдриха Брячислав в 1028 году
выступил против поляков и отнял у них остальную часть  Моравии,  прогнал
венгров  из  другой  и  соединил  снова  Моравию  с  Богемиею.  Мечислав
принужден был уступить чехам Моравню,  немцам - лужичей и  поделиться  с
братом Польшею;  но этот брат не был так уживчив,  как русский Мстислав:
он выгнал Мечислава  в  свою  очередь,  но  скоро  был  убит  своими  за
тиранство. Мечислав возвратился на престол, однако не мог поправить свои
дела и признал себя вассалом императора Конрада II. Если западные соседи
воспользовались смертию Храброго,  чтобы отнять у Польши его завоевания,
то и  русский  князь  должен  был  также  воспользоваться  этим  удобным
случаем. Еще при жизни Болеслава, в 1022 году, управившись с Брячиславом
полоцким,  Ярослав ходил осаждать Брест,  удачно,  или нет - неизвестно;
возгоревшаяся  в  это  время борьба с Мстиславом тмутараканским не могла
позволить Ярославу продолжать свои неприязненные движения на Польшу; но,
помирившись с Мстиславом в 1030 году,  Ярослав снова предпринимает поход
на Польшу,  и берет Бельз.  В следующем 1031 году оба брата - Ярослав  и
Мстислав  собрали много войска и выступили в Польшу,  взяли опять города
Червенские,  и повоевали Польскую землю, много ляхов привели и разделили
между   собою,  говорит  летописец.  Дурно  было  положение  Польши  при
Мечиславе II,  но еще хуже стало по его  смерти,  последовавшей  в  1034
году.   Дружина   княжеская   имела  возможность  усилиться  при  слабом
Мечиславе,  и еще более по смерти последнего,  когда вдова  его,  Рикса,
урожденная  принцесса  пфальцская,  приняла  опеку  над малолетним сыном
своим,  Казимиром.  Рикса не имела силы дать  значение  ослабленной  при
Мечиславе  княжеской власти,  сдерживать стремления вельмож,  а окружила
себя  своими  единоплеменниками,  которым  дала   большое   значение   в
государстве,  в ущерб природным полякам.  Это оскорбило народное чувство
последних;  Рикса была изгнана,  и опека над малолетним князем перешла в
руки  вельмож,  по  неимению других родичей.  Здесь мы видим начало того
значения  польского  вельможества,  с  каким  оно   является   во   всей
последующей истории этой страны.  Когда Казимир вырос,  и вельможи стали
бояться,  чтоб он, взявши власть в руки, не отомстил им за мать и вообще
не уменьшил бы приобретенного ими значения, то они выгнали и его. Польша
увидала в челе своем олигархию;  знатнейшие роды изгнали  слабейшие  или
подчинили их себе; но не могли ужиться между собою в мире и тем пoгубили
свое дело,  произвели анархию,  которой следствием было то,  что  низшее
народонаселение  -  смерды  или  кметы  восстали  против шляхты,  начали
истреблять господ своих,  брать их жен и имущество  себе.  Но  восстание
против  шляхты было вместе и восстанием против христианства,  которое не
успело пустить в народе глубоких корней,  а между тем десятины и  другие
церковные подати,  строгость,  с какою духовенство требовало немедленной
перемены древних,  языческих  обычаев  на  новые,  раздражали  кметов  и
заставляли их стремиться к свержению и этого ига;  епископы,  священники
были изгнаны или убиты,  монастыри и церкви сожжены, церковные сокровища
разграблены.  Таким  страшным  положением  Польши  воспользовались опять
соседи; у чехов по смерти Олдриха (1037 год) вступил на престол сын его,
уже известный прежними счастливыми войнами с Польшею,  Брячислав I, один
из самых талантливых и деятельных князей  чешских.  Брячислав  напал  на
Польшу  и  брал  города  ее  и  целые области без сопротивления.  Но это
усиление чехов на счет  Польши  спасло  последнюю;  политика  германских
императоров  не  могла допустить усиления одного славянского владения на
счет другого:  ей нужно было разделение и вражда между  ними,  и  потому
император   Генрих   III  объявил  войну  Брячиславу  и  принял  в  свое
покровительство  Казимира.  После   упорного   сопротивления   Брячислав
принужден   был  признать  свою  подчиненность  Империи,  отказаться  от
дальнейших  видов  на  Польшу,  но  удержал  свое  завоевание  -   землю
Вратиславскую  (Бреславскую)  в  Силезии.  Между тем Казимир,  вошедши с
немецким  отрядом  в  Польшу,  был  с   радостию   принят   тою   частию
народонаселения,   которая   утомилась   смутами   анархии   и   жаждала
восстановления порядка; порядок был восстановлен по ту сторону Вислы, но
в  Мазовии  Моислав,  один  из  дружинников  прежнего  князя  Мечислава,
пользуясь  анархиею,  объявил  себя   независимым,   вооружился   против
Казимира, призвав на помощь языческих пруссов, литву и славян поморских;
этот союз намекает,  что в  борьбе  Моислава  против  Казимира  боролось
язычество с христианством.  Но Казимир в этой борьбе нашел себе сильного
союзника в русском князе.  Еще в 1041  году,  вслед  за  походом  против
Литвы,  Ярослав предпринимал поход в Мазовию на лодках.  Быть может, уже
тогда был заключен союз с Казимиром,  но можно полагать также, что поход
в  Мазовию  был  предпринят  вследствие  союза  Моиславова  с литовцами,
врагами Ярослава,  и уже союз с Казимиром был следствием  вражды  против
Моислава.  В 1043 году Казимир вступил в родство с Ярославом, женился на
сестре его,  Доброгневе,  или Марии, получил за нею богатое приданое, но
вместо  вена  отдал  Ярославу 800 пленников,  взятых Болеславом из Руси.
Следствием такого тесного союза было то, что в том же году упоминается о
двукратном  походе  Ярослава  на  Мазовию;  в  1047  году  русский князь
отправился опять с войском на помощь Казимиру против Моислава; последний
был разбит и убит,  Мазовия подчинилась снова Пястам. Союз с Польшею был
скреплен еще браком Изяслава,  одного из сыновей Ярославовых,  на сестре
Казимировой.  Есть известия, более или менее вероятные, о брачных союзах
Ярославова семейства с другими владельческими домами в Европе:  о  браке
Гарольда норвежского на Ярославовой дочери Елизавете, короля венгерского
Андрея - на Анастасии,  Генриха  I  французского  -  на  Анне;  о  браке
Всеволода Ярославича на царевне греческой,  дочери Константина Мономаха,
также о браке двоих неизвестных по имени  сыновей  Ярославовых  на  двух
немецких княжнах.
   Ко времени  Ярослава  относится  последнее  враждебное столкновение с
Византиею.  Греческая торговля была очень важна для Руси,  была одним из
главных источников обогащения народа и казны княжеской; ее поддержание и
после было одною из главных забот наших князей, должно было быть и одною
из главных забот Ярослава.  Греки поссорились с русскими купцами, и один
из последних был даже убит в этой ссоре.  Русский князь не мог позволить
подобных поступков и в 1043 году отправил на греков старшего сына своего
Владимира,  давши ему много войска,  и  воеводу,  или  тысяцкого  своего
Вышату.  Владимир  пошел  в  лодках,  но  на  пути  от  Дуная в Царьград
поднялась буря,  разбила русские корабли и,  между прочим, корабль князя
Владимира,  так что последний должен был пересесть уже на корабль одного
из воевод Ярославовых,  Ивана Творимирича. Остальные воины, числом 6000,
кроме дружины,  были выкинуты на берег;  они хотели возвратиться в Русь,
но никто из дружины не хотел идти с ними  в  начальниках.  Тогда  Вышата
сказал:  "Я пойду с ними; жив ли останусь, погибну ли - все лучше вместе
с своими".  Когда греки узнали,  что русские корабли разбиты  бурею,  то
император   Константин   Мономах   послал   за   ними  погоню;  Владимир
возвратился,  разбил греческие корабли и пришел назад в Русь.  Но не так
был  счастлив  Вышата  - его отряд был окружен греками при городе Варне,
взят в плен и приведен в Константинополь,  где многих русских  ослепили;
только через три года,  когда заключили мир, отпущен был Вышата в Русь к
Ярославу.  Чем обнаруживалась вражда в продолжение трех лет, неизвестно;
на каких условиях был заключен мир,  также неизвестно. Вероятно, Ярослав
поспешил прекратить вражду с греками,  занятый более важным предприятием
относительно   Польши;   вероятно   также,  что  следствием  и  условием
прекращения  вражды  был  брак  сына  Ярославова  Всеволода  на  царевне
греческой:  в  1053 году летописец упоминает о рождении сына Всеволодова
Владимира от царицы грекини.
   О набегах печенежских,  кроме упомянутых выше при борьбе  Ярослава  с
Святополком,  древнейшие  списки  летописи  сообщают  известие  под 1036
годом.  Находясь в это время в Новгороде,  Ярослав узнал,  что  печенеги
осаждают Киев;  он собрал много войска, варягов и новгородцев, и вступил
в Киев.,  Печенегов было бесчисленное множество; Ярослав вышел из города
и расположил свое войско так:  варягов поставил посередине, киевлян - на
правом  крыле,  а  новгородцев  -  на  левом;  и  началась  битва  перед
крепостью.   После  злой  сечи  едва  к  вечеру  успел  Ярослав  одолеть
печенегов,  которых погибло множество от меча и перетонуло  в  реках  во
время  бегства.  После  этого поражения имя печенегов хотя и не исчезает
совершенно в летописи, однако нападения их на Русь прекращаются.