О торговле  смоленской  во  внутренних  русских  областях  узнаем  из
летописного  известия  под  1216  годом  о  заключении  князем Ярославом
Всеволодовичем пятнадцати смоленских купцов, зашедших для торговли в его
волость.  О  приходе  купцов иностранных и русских во Владимир Залесский
при Андрее Боголюбском узнаем из слов  Кузьмы  Киянина,  плакавшего  над
трупом своего князя.  Причинами,  могшими содействовать усилению русской
торговли в означенное  время,  было  положение  русской  государственной
области между Европою и Азиею, что при отсутствии морских обходных путей
давало ей  важное  торговое  значение;  усиление  торговой  деятельности
северных немецких городов, которые должны были обратить свое внимание на
восток и войти с ним в тесные торговые сношения; уменьшение пиратства на
Балтийском  море  вследствие  того,  что  скандинавское  народонаселение
покидает  свой  прежний  варяжский  характер;  удобство   водных   путей
сообщения;  старание князей о торговле,  обогащавшей народ их; уживчивый
вообще характер народонаселения, терпимость относительно веры, уважение,
расположение к иностранцам,  готовность уступать им разные выгоды. Вслед
за этими благоприятствующими для  торговли  обстоятельствами  мы  должны
упомянуть  и о препятствиях,  которые встречала она в описываемое время:
встречаем известие о ссорах с иностранцами,  вследствие чего прерывались
торговые  сношения:  так,  в  1134  году  купцов новгородских посадили в
тюрьму в Дании; в 1188 году новгородские купцы подверглись той же участи
от  немцев за морем,  за что из Новгорода весною не пустили ни одного из
своих купцов за море.  Варягам посла не дали и отпустили их без мира;  в
1201  году  варягов  отпустили без мира за море,  а осенью пришли варяги
сухим путем на мир,  и тут новгородцы дали им мир на  всей  своей  воле.
Только  три известия о ссорах с иностранцами;  если приложится сюда одно
известие о нападении шведов на торговые суда,  плывшие  в  Новгород,  то
увидим,  что  с  этой  стороны  препятствий  для  торговли было немного.
Гораздо больше  препятствий  для  внешней,  греческой  торговли  киевлян
представляли половцы,  грабившие торговые суда по Днепру; мы видели, как
иногда князья с многочисленными дружинами принуждены были выступать  для
защиты греков;  Мстислав Изяславич жаловался,  что половцы отняли у Руси
все торговые  пути.  Препятствием  для  торговли  внутренней  и  внешней
служили также внутренние войны,  усобицы княжеские: во время двудневного
грабежа войсками Боголюбского,  когда,  по  словам  летописца,  не  было
никому  помилования  в  Киеве,  без  сомненья,  пострадали также и купцы
иностранные;  потом Ярослав Изяславич в 1174 году  взял  большие  деньги
(попродал)  со  всех киевлян,  не исключая латину и гостей;  в 1203 году
половцы с Рюриком,  взявши Киев,  страшно пограбили его,  а у  иноземных
гостей взяли половину товара;  здесь хотя и видим некоторое снисхождение
к иностранным купцам,  однако последние  не  могли  легко  забыть  своей
потери.  Новгородские  купцы  терпели  вследствие  ссор  их  сограждан с
разными князьями,  киевскими  и  суздальскими:  в  1161  году  Ростислав
Мстиславич,  услыхав, что сын его схвачен в Новгороде, велел перехватать
новгородских купцов,  бывших в Киеве,  и  посадить  их  в  Пересеченский
погреб,  где в одну ночь умерло из них 14 человек,  после чего Ростислав
велел  выпустить  остальных  из  тюрьмы  и  развести   по   городам;   о
захватывании  новгородских  купцов  по  Суздальским  волостям  встречаем
известия раз семь;  в 1215 году Ярослав Всеволодович захватил  в  Торжке
новгородцев  и  купцов  больше  2000.  Сообразивши все эти препятствия и
сличивши число известий о них с числом лет описанного  периода  времени,
мы должны прийти к тому заключению,  что вообще препятствий для торговли
было немного.
   С вопросом о торговле тесно связан вопрос о монетной  системе.  Общим
названием, соответствующим теперешнему нашему деньги, было куны, которое
заменило  встречавшееся  в  начальном  периоде  название  скот.   Высшею
монетною единицею была гривна - кусок металла в известной форме,  равный
известному весу,  носившему то же самое название -  гривны.  Что  гривна
была  ходячею  монетою,  это  очевидно  из следующего,  хотя позднейшего
(впрочем,  не очень) известил:  в 1288  году  волынский  князь  Владимир
Василькович  велел  серебряные  блюда,  золотые и серебряные кубки перед
своими глазами побить и перелить в гривны. Кроме гривен существовала еще
серебряная   монета   -   сребреники;  о  ее  существовании  есть  ясное
свидетельство  летописи  под  1115  годом:  "Повеле   Володимер   режючи
паволокы,  орници,  бель,  разметати народу, овоже сребреники метати". О
существовании кожаных денег  имеем  ясные  свидетельства  иностранцев  и
своих; в одном хронографе прямо говорится: "Куны еже есть морд куней". В
доказательство противного,  что  подкупами  и  белью  разумелись  монеты
металлические,   золотые  и  серебряные,  приводят  следующее  место  из
летописи под 1066 годом: "Двор же княж разграбиша безчисленное множество
злата и сребра,  кунами и белью". Приводя все эти слова в тесную связь и
соответствие, полагают, что кунами и белью есть необходимое дополнение и
объяснение  к  злата  и  сребра.  Но,  во  1)  мы  знаем,  что летописец
употребляет конструкцию очень свободную,  вследствие чего кунами и белью
может  стоять  совершенно  независимо  от  злата  и серебра;  во 2) бель
означает мех,  шкуру известного животного,  или,  как думают  некоторые,
ткань  особого рода:  так,  под 1116 годом говорится,  что Мономах велел
резать бель  и  бросать  народу;  и  тут  же  бель  ясно  отличается  от
серебряной монеты, от серебреников; в 3) в приведенном месте Ипатьевский
список имеет:  скорою (шкурами) вместо белью,  вследствие чего мы  имеем
полное право принимать здесь под именем кун деньги вообще,  а под именем
бели - меха.  Наконец еще известие,  впрочем,  позднейшее:  в 1257  году
Даниил  Романович  галицкий  велел  взять дань на ятвягах "черные куны и
бель сребро". Ясно, что здесь слова бель и сребро должны быть принимаемы
совершенно отдельно,  ибо летописец не имел никакой нужды объяснять, что
бель означает серебро;  но позднейшие переписчики,  не понявши  дела,  в
соответствие   черным  кунам  поставили  бело  сребро,  как  читается  в
некоторых списках.  Что касается до счета,  то под 1160 годом в летописи
встречаем  счет  тьмами:  "Много  зла сотвориша половци,  взяша душ боле
тмы".
   Торговля в  описываемое  время  была  главным  средством   накопления
богатств  на Руси,  ибо не встречаем более известий о выгодных походах в
Грецию  или  на  Восток,  о  разграблении  богатых  городов  и  народов.
Умножение  богатств  при  столкновении  с  более  образованными народами
обнаруживалось в стремлении к украшению жизни,  к  искусству.  Искусство
прежде   всего  служило  религии:  часто  с  подробностями  рассказывает
летописец о построении церквей.  В конце XI века известен был  охотою  к
постройкам  митрополит  Ефрем,  живший  в Переяславле,  где сначала была
митрополия; он построил в Переяславле церковь святого Михаила, украсивши
ее  всякою красотою,  по выражению летописца;  докончив эту церковь,  он
заложил другую на городских  воротах,  во  имя  святого  Феодора,  потом
третью  - св.  Андрея,  и у церкви от ворот строение банное чего не было
прежде на Руси;  заложил вокруг города  стену  каменную,  одним  словом,
украсил город Переяславль зданиями церковными и разными другими.  В 1115
году соединенные князья построили в  Вышгороде  каменную  церковь,  куда
перенесли  из  деревянной  мощи  св.  Бориса и Глеба,  над ракою которых
поставили терем серебряный. На севере как строитель и украситель церквей
славился  Андрей  Боголюбский;  главным памятником его ревности осталась
здесь Богородничная церковь во Владимире Залесском,  построенная в  1158
г.  вся  из  белого  камня,  привезенного  водою  из Болгарии;  новейшие
исследования подтверждают известие,  что церковь эта построена западными
художниками,  присланными Андрею от императора Фридриха 1. В этой церкви
стояла знаменитая икона богородицы, принесенная из Царя-града; в нее, по
словам  летописи,  Андрей  вковал  больше тридцати гривен золота,  кроме
серебра,  драгоценных каменьев и жемчуга.  В 1194 г., при Всеволоде III,
эта  церковь  была  обновлена  после  большого пожара;  при Всеволоде же
построен во Владимире Дмитриевский собор,  "дивно украшенный  иконами  и
писанием".  В  1194  году обновлена была Богородичная церковь в Суздале,
которая,  по словам летописца, опадала от старости и безнарядья; покрыли
ее оловом от верху до комар (наружных сводов) и притворов.  Чудное дело!
говорит при этом летописец;  епископ Иоанн не искал мастеров у немцев, а
нашел  их  между  служками при Богородичной владимирской церкви и своими
собственными;  они сумели и олово лить,  и покрыть, и известью выбелить.
Здесь  летописец  прямо  говорит,  что  епископ  не искал мастеров между
немцами  -  знак,  что  других  мастеров  (греческих),  кроме  западных,
немецких,   на  севере  не  знали,  что  предшествующие  здания,  церкви
Боголюбского были построены последними.  Но  поновленная  таким  образом
церковь  не  долго  простояла:  в  1222  году  князь  Юрий  Всеволодович
принужден был сломать ее,  потому что начала разрушаться от  старости  и
верх  обвалился;  построена она была при Владимире Мономахе.  Упомянутая
выше церковь св.  Михаила в Переяславле упала в 1122 году, не простоявши
и  50  лет.  Строили  церкви и каменные очень скоро;  так,  например,  в
Новгороде в 1179 году заложили церковь Благовещения 21-го мая, а кончили
25-го  августа;  в  1196  году  заложили  церковь св.  Кирилла в апреле,
закончили 8-го июля,  в 1198 году в Русе заложили  церковь  Преображения
21-го  мая,  а  кончили  31-го  июля;  в  том же году в Новгороде начали
строить церковь Преображения 8-го июня,  а кончили в сентябре; в 1219 г.
заложили  церковь  каменную малую св.  Трех Отрок и окончили ее в 4 дня.
Снаружи церкви покрывались оловом,  верх или  главы  золотились;  внутри
украшались иконами,  стенною живописью,  серебряными паникадилами; иконы
украшались золотом и финифтью, дорогими каменьями и жемчугом. Из русских
иконописцев   упоминается  св.  Алимпий  Печерский,  выучившийся  своему
искусству у греческих мастеров,  приходивших для расписывания  церкви  в
Печерском монастыре;  как видно,  он занимался также и мозаикою Под 1200
годом упоминается о строении каменной стены под церковью св.  Михаила  у
Днепра, на Выдубечи; строителем был Милонег Петр, которого великий князь
Рюрик выбрал между своими приятелями, как сказано в летописи.
   Материальное благосостояние,  зависевшее в главных  городах  Руси  по
преимуществу  от  торговли  и  побуждавшее  к построению более или менее
прочных, украшенных зданий общественных, преимущественно церквей, должно
было,  разумеется,  действовать  и  на удобства частной,  домашней жизни
русских людей описываемого времени;  к сожалению,  об этой частной жизни
до нас дошли чрезвычайно скудные известия; знаем, что были очень богатые
люди, в домах которых можно было много пограбить, таковы были, например,
Мирошкиничи  в Новгороде,  у которых народ в 1209 году взял бесчисленные
сокровища,  остаток разделили по зубу, по три гривны по всему городу, но
другие  побрали  еще  тайком,  и  от  того  многие  разбогатели;  как ни
толковать это место,  все выходит,  что каждый новгородец получил по три
гривны.  Но  мы  не  знаем,  в каких удобствах житейских выказывали свое
богатство богачи новгородские и других городов;  у них были села,  много
челяди-рабов,  большие стада;  разумеется,  домы их были обширнее,  но о
расположении и украшении  домов  мы  ничего  не  знаем.  И  общественные
здания,  церкви строились непрочно, некоторые сами падали, другие должно
было разбирать и строить снова;  неудивительно,  что частные  здания  не
могли долго сохраняться,  будучи преимущественно,  если не исключительно
построены из дерева,  и нет основания  думать,  чтоб  они  разнились  от
построек   предшествовавшего   времени.  Простота  постройки,  дешевизна
материала,  леса,   который   был   в   таком   изобилии,   простота   и
малочисленность  того,  что  мы  называем  мебелью,  должны  были  много
помогать народу  в  перенесении  бедствий  от  усобиц  и  неприятельских
нашествий:  деньги,  немногие  дорогие  вещи,  дорогое платье легко было
спрятать, легко унести с собою; укрывшись в ближайшем лесу или городе во
время  беды,  возвращались  назад  по  уходе  неприятеля  и  легко опять
обстраивались.  Такое отсутствие прочности жилищ вместе с простотою быта
содействовали той легкости,  с какою жители целых городов переселялись в
другие места,  целые города бежали от неприятеля и затворялись в  других
городах,  иногда  князья  переводили  целые  города  из  одной области в
другую;  киевляне говорят Ярославичам, что они зажгут свой город и уйдут
в Грецию;  таким образом, наши деревянные города представляли переход от
вежи  половца  и  торчина  к  каменным  городам   Западной   Европы,   и
народонаселение древней Руси, несмотря на свою оседлость, не могло иметь
сильной привязанности к своим деревянным,  непрочным городам, которые не
могли  резко  отличаться  друг  от  друга;  природа  страны  была  также
одинакова,  везде  был  простор,  везде  были  одинаковые  удобства  для
поселения,  князья  тяготились  малолюдностию,  были  рады переселенцам:
отсюда понятно,  почему нетолько  в  описываемое  время,  но  и  гораздо
позднее  мы  замечаем  легкость,  с  какою  русские люди переселялись из
одного  места  в  другое,  легко  им  было  при  всяком  неблагоприятном
обстоятельстве разбрестись розно.
   Мы заметили,  что относительно постройки, расположения жилищ и мебели
почти ничего нельзя прибавить против того, что было сказано о древнейшем
периоде;  видим,  что  князья  любили  сидеть  и  пировать с дружиною на
сенницах;  встречаем название столец в  значении  маленькой  скамьи  или
стула,  поставляемого  гостям.  Касательно  одежды  встречаем известие о
сорочках, метлях и корзнах, о шапках (клобуках), которые не снимались ни
в комнате, ни даже в церкви Из договора с немцами узнаем об употреблении
рукавиц перстатых, т. е. перчаток, покупаемых, как видно, у иностранцев;
от   употребления   рукавиц   перстатых   имеем  право  заключать  и  об
употреблении простых,  русских рукавиц. Из мужских украшений упоминаются
золотые  цепи;  из  женских одежд упоминаются повои,  или повойники,  из
украшений - ожерелья и серьги серебряные. Из материй, употреблявшихся на
одежды,  упоминается полотно,  или частина,  аксамит, упоминаются одежды
боярские с шитыми золотом оплечьями;  под 1183 годом летописец, говоря о
пожаре во Владимире Залесском,  прибавляет:  погорела и соборная церковь
св.  Богородицы златоверхая со всеми пятью верхами золотыми и  со  всеми
узорочьями,  которые были в ней внутри и вне,  паникадилами серебряными,
сосудами золотыми и серебряными без числа,  с одеждами, шитыми золотом и
жемчугом, которые на праздник развешивали в две веревки от Золотых ворот
до Богородицы и от Богородицы до владычных сеней в две же веревки. Здесь
прежде  всего  можно  разуметь  под  этими  одеждами (портами) облачения
священнослужительские;  но по  другим  известиям,  князья  имели  обычай
вешать  свое  дорогое  платье в церквах на память себе;  впрочем,  очень
вероятно,  что  из  этих  одежд  перешивались  и   священнослужительскяе
облачения.  Касательно украшений и вообще роскоши замечательна приписка,
находящаяся в некоторых летописях: "Вас молю, стадо Христово, с любовию,
-  говорит летописец,  - приклоните уши ваши разумно,  послушайте о том,
как жили древние князья и мужи их,  как защищали Русскую землю  и  чужие
страны брали под себя.  Те князья не сбирали много имения,  лишних вир и
продаж не налагали на людей,  но где приходилось взять правую  виру,  то
брали  и отдавали дружине на оружие.  А дружина этим кормилась,  воевала
чужие страны и,  бившись, говорила: "Братья, потянем по своем князе и по
Русской земле!" Не говорили:  "Мало мне,  князь,  200 гривен"; не рядили
жен своих в золотые обручи, но ходили жены их в серебре".
   Таково было материальное состояние русского  общества  в  описываемое
время;   теперь   обратимся   к  нравственному  его  состоянию,  причем,
разумеется,  прежде всего должны будем обратиться к состоянию религии  и
церкви.  Мы видели, что вначале христианство принялось скоро в Киеве, на
юге,  где было уже и прежде  давно  знакомо;  но  медленно,  с  большими
препятствиями распространялось оно на севере и востоке.  Первые епископы
ростовские, Феодор и Иларион, принуждены были бежать из своей епархии от
ярости язычников;  преемник их,  св.  Леонтий,  не покинул своей паствы,
состоявшей преимущественно из  детей,  в  которых  он  надеялся  удобнее
вселить новое учение,  и замучен был взрослыми язычниками.  Язычество на
финском  севере  не  довольствовалось   оборонительною   войною   против
христианства,  но  иногда  предпринимало и наступательную в лице волхвов
своих:  однажды в Ростовской области сделался голод,  и вот явились  два
волхва из Ярославля и начали говорить:  "Мы знаем,  кто хлеб-то держит";
они пошли по Волге и в каждом погосте,  куда придут, указывали на лучших
женщин,  говоря:  "Вот эти жито держат,  эти мед,  эти рыбу,  эти меха".
Жители приводили к ним сестер своих,  матерей, жен; волхвы разрезывали у
них тело за плечом,  показывая вид,  что вынимают оттуда либо жито, либо
рыбу и таким образом убивали много женщин, забирая имение их себе. Когда
они  пришли на Белоозеро,  то с ними было уже 300 человек народу.  В это
время случилось прийти туда от  князя  Святослава  за  данью  Яну,  сыну
Вышатину;  белозерцы рассказали ему,  что вот два кудесника побили много
женщин по Волге и по Шексне,  пришли и к ним.  Он стал доискиваться, чьи
смерды  эти  волхвы,  и  узнавши,  что они Святославовы,  послал сказать
провожавшей их толпе:  "Выдайте мне волхвов, потому что они смерды моего
князя";  но  те  не  послушались.  Тогда  Ян сам пошел к ним сначала без
оружия; но отроки сказали ему: "Не ходи без оружия, опозорят тебя", и Ян
велел отрокам взять оружие. С 12-ю отроками вошел Ян в лес и с топором в
руках отправился прямо к волхвам;  из среды окружавшей их толпы вышли  к
нему три человека и сказали:  "Идешь ты на явную смерть, не ходи лучше!"
В ответ Ян велел убить их и шел дальше к остальным;  те было ринулись на
него, и один занес уже топор, но промахнулся, а Ян, обратя топор, ударил
в него тыльем,  приказавши  отрокам  своим  бить  остальных,  которые  и
побежали;  но в схватке был убит священник Янов. Возвратившись в город к
белозерцам,  Ян сказал им:  "Если вы не перехватаете этих волхвов,  то я
целое  лето  пробуду  у вас".  Белозерцы схватили волхвов и привели их к
Яну,  который спросил у них: "За что вы загубили столько душ?" - "За то,
- отвечали волхвы,  - что они держат всякое добро;  если истребим их, то
будет во всем обилие; хочешь, перед твоими глазами выймем жито, рыбу или
что иное".  Ян сказал им на это: "Все это ложь; сотворил бог человека от
земли,  составлен он из костей, жил и крови; и ничего другого в нем нет,
да  и  ничего другого о себе человек и знать не может,  один бог знает".
Волхвы видели,  что  дело  дурно  для  них  кончится,  и  потому  начали
говорить:  "Нам должно стать пред Святославом, а ты не можешь нам ничего
сделать".  Ян в ответ велел их бить и драть им бороды;  и когда их били,
то Ян спросил:  "Что вам боги ваши говорят?" Волхвы отвечали: "Стать нам
пред Святославом".  Тогда Ян велел положить им деревянный отрубок в рот,
привязать  к  лодке  и  сам  отправился  за  ними вниз по Шексне.  Когда
приплыли к устью этой реки,  то Ян велел остановиться и опять спросил  у
волхвов; "Что вам ваши боги говорят?" Те отвечали: "Боги говорят, что не
быть нам живым от тебя".  - "Правду сказали вам ваши боги", - отвечал им
Ян;  тогда  волхвы начали говорить:  "Если отпустишь нас,  то много тебе
добра будет, если же убьешь, то большую печаль примешь и зло". Он сказал
им  на  это:  "Если  я отпущу вас,  то зло мне будет от бога",  и потом,
обратившись к лодочникам,  сказал им:  "У кого из вас они убили родных?"
Один отвечал:  "У меня убили мать",  другой: "У меня сестру", третий: "У
меня дочь". "Ну так мстите за своих", - сказал им Ян. Лодочники схватили
волхвов,  убили  и  повесили на дубе,  а Ян пошел домой;  на другую ночь
медведь взлез на дуб и съел трупы волхвов. Летописец прибавляет при этом
любопытное известие,  что в его время волхвовали преимущественно женщины
чародейством и отравою и другими бесовскими кознями.