Мы видели, что слабостию Силезии воспользовался Болеслав (Стыдливый),
сын Лешка (Белого),  для возвращения своей отчины, стола краковского; но
прежде утверждения своего здесь он должен был выдержать  войну  с  дядею
Конрадом   мазовецким.   Даниил  галицкий  снова  находился  в  союзе  с
последним,  и потому в 1245  году  встречаем  известие  о  войне  его  с
Болеславом  Лешковичем;  в  первый  поход,  вошедши  в  Польшу  четырьмя
дорогами,  Романовичи опустошили Люблинскую область до рек Вислы и Сана;
во  второй  поход  осадили  Люблин  и  сняли  осаду только тогда,  когда
люблинцы дали слово не помогать Болеславу. Следствием этих войн было то,
что  в  битве  под  Ярославлем  поляки  Болеславовы  находились в войске
Ростислава черниговского,  а  Романовичи,  заслышав  приход  последнего,
послали  сказать  Конраду:  "Из-за  тебя пришли на нас ляхи Болеславовы,
потому что мы помогали тебе",  и Конрад послал им вспомогательный отряд,
который,  однако,  не  успел  принять участие в битве.  В 1247 году умер
Конрад, славный, предобрый, по выражению летописца, и Даниил с Васильком
жалели  об  нем;  еще  при  жизни  своей он разделил Мазовию между двумя
сыновьями: Казимиром и Болеславом; последний умер вскоре после отца и по
просьбам  князя  Даниила отдал свою волость младшему брату Семовиту,  за
которым была племянница Даниилова, дочь Александра бельзского; дружеские
отношения  между  Даниилом  и  Семовитом  не прерывались до самой смерти
последнего;  с Болеславом краковским галицкий князь  находился  также  в
мире.
   Ярославскою битвою кончились,  как мы видели,  враждебные отношения к
Венгрии, и за союзом родственным скоро последовал политический, когда по
смерти последнего австрийского герцога Фридриха за владения его возникла
упорная борьба между королями чешскими венгерским; последний обратился с
просьбою  о  помощи к Даниилу и заключил с ним договор,  по которому сын
Даниила,  Роман,  женился на  сестре  покойного  герцога  Гертруде  и  в
приданое  брал  Австрию.  Следствием этого договора была война Даниила с
чехами.  В 1254 году Даниил предпринял поход в землю Опавскую  (Троппау)
сколько  для  короля  венгерского,  говорит летописец,  столько же и для
славы,  потому что ни один  князь  русский,  ни  Святослав  Храбрый,  ни
Владимир Святой, не воевал земли Чешской. Даниил выступил в поход вместе
с Болеславом Стыдливым краковским, женатым на дочери венгерского короля;
союзники,  приближаясь  к Опаве,  отправили к городу сторожевой отряд из
поляков, который был разбит чехами, выехавшими из Опавы. Такое неудачное
начало навело сильный страх на поляков, и Даниил должен был увещевать их
быть пободрее.  "Чего вы испугались?  - говорил он им,  -  разве  вы  не
знаете, что война без мертвых не бывает? разве вы не знали, что вышли на
мужчин вооруженных, а не на женщин? если воин убит на рати, то какое тут
чудо?  другие и дома умирают без славы, а эти со славою умерли; укрепите
сердца ваши и  ступайте  бодро  вперед".  Но  тщетно  Даниил  уговаривал
поляков  подступить  поближе к городу:  те никак не согласились;  Даниил
сильно горевал,  тем более что большая часть его войска  с  сыном  Львом
отправилась другим путем и неизвестно где находилась; наконец пришел Лев
Данилович, и началась осада, которая, однако, не имела успеха по причине
глазной  болезни  Данииловой;  взят  был  только  ближний  город Насилье
(Носсельт).  Опустошивши вконец всю землю Опавскую,  Даниил  и  Болеслав
возвратились домой,
   Даниил по уговору с королем венгерским опустошил чешские владения, но
король не исполнил своих обещаний, данных Роману, и оставил его в городе
Нейбурге,  подле Вены, безо всякой помощи; чешский король Оттокар осадил
Нейбург и,  не будучи в  состоянии  взять  его  силою,  прислал  сказать
Роману:  "Ты  мне родня и свояк (Оттокар был женат на Маргарите,  другой
сестре австрийского герцога Фридриха),  оставь венгерского короля,  и мы
разделим с тобою пополам Австрию;  король тебе много обещает и ничего не
сделает;  а я тебе говорю правду и  поставлю  свидетелей  -  папу  и  12
епископов".  Роман отвечал: "Не могу иметь с тобою никакого дела, потому
что  стыдно  будет  мне  и  грех  вопреки  обещаниям   покинуть   короля
венгерского",  -  и  послал объявить последнему о предложении Оттокар а,
прося немедленной помощи.  Но король явно его обманывал:  хотел  Австрию
для себя, а Роману обещал дать города в Венгрии и не посылал ему помощи,
а между тем осажденные терпели сильный голод в  Нейбурге:  одна  женщина
тайком  прокрадывалась в Вену и покупала там съестные припасы для князя.
Тогда жена Романова стала  уговаривать  мужа  ехать  к  отцу,  и  Роман,
воспользовавшись доброхотством какого-то Веренгера Просвела, выбрался из
города и уехал в Галицию. В 1260 году Даниил опять соединил полки свои с
войском  Белы  против  Оттокара  богемского;  но  союзники  были разбиты
последним при реке Мораве,  и Даниил должен был  отказаться  от  надежды
видеть  сына  своего  на  престоле австрийском,  тем более что татарские
отношения занимали тогда все его внимание.
   Король Даниил не долго пережил разрушение своих  надежд  на  успешную
борьбу с татарами; он умер между 1264-1266 годом; таким образом, почти в
одно  время  Восточная  Европа  лишилась   троих   знаменитейших   своих
владетелей:  в  Руси  Северной  не стало Александра Невского,  в Южной -
Даниила,  в Литве - Миндовга. Не трудно заметить сходство в деятельности
обоих  князей  русских  -  Невского  и короля Даниила:  оба прославились
воинскими  подвигами  на  западе  и  оба  должны  были  поникнуть   пред
монголами,  причем  неудача  предприятий  Данииловых служит самым лучшим
объяснением постоянной покорности Александровой и выставляет с  выгодной
стороны  проницательность  и  осторожность  внука  Всеволода III;  легко
заметить,  как оба князя,  представители - один Северной, другой Южной -
Руси,  представители  двух  долго  враждебных  линий Мономахова племени,
остаются верны каждый своей стране и своему племени по личному характеру
своему,  несмотря  на  известное  сходство  в характере их деятельности.
Даниил сделал для Южной Руси все, что можно было ожидать от него при тех
тяжких  обстоятельствах,  которым  мог  быть  в  уровень  только  князь,
талантливый подобно Даниилу и подобно Даниилу испытанный  бедствиями,  с
ранней   молодости  не  знавший  покоя.  Крепости  срыты  по  приказанию
татарского баскака,  но Холм сбережен, и вообще отношения монгольские не
так тяжки на юге,  гроза Бурундаева прошла как-то мимо; Литва и ятвяги в
зависимости, среди соседних христианских государств Русь получила важное
место  с признанным необходимым влиянием,  чему много способствовало то,
что главная  сцена  действия  перенесена  была  с  востока,  из  области
днепровской,  на запад, в область днестровскую Но кроме подвигов внешних
Даниил  прославился  особенно  внутреннею   распорядительностию:   после
монгольского опустошения успел привести свою землю в цветущее состояние,
населил,  обстроил города,  усилил промышленность,  торговлю.  При  этом
должно заметить,  однако,  что Даниил,  населяя города свои, наполнил их
немцами,  поляками,  армянами,  жидами, что не могло не иметь влияние на
будущую судьбу страны.
   По смерти  короля  Даниила  мысль  Романа  Великого  была приведена в
исполнение:  Галицкая земля перешла прямо к сыновьям  Данииловым:  Льву,
Мстиславу  и  Шварну  (Роман больше не упоминается),  а дядя их Василько
остался княжить по-прежнему на  Волыни.  Литва  готовилась  окончательно
слиться  с  Русью под властию одного из сыновей Данииловых:  в 1268 году
Воишелк снова заключился в  монастыре,  отдав  все  свои  владения  зятю
Шварну. Последний, боясь, как видно, возобновления внутренних волнений в
Литве в пользу  князей  природных,  уговаривал  Воишелка  покняжить  еще
вместе,  но  тот  решительно отказался,  говоря:  "Много согрешил я пред
богом и перед  людьми;  ты  княжи,  а  земля  тебе  безопасна".  Живя  в
угровском Данилове монастыре, Воишелк говорил: "Вот здесь подле меня сын
мой Шварн,  а там господин мой отец князь Василько, буду ими утешаться".
Но  он недолго утешался:  Шварн умер бездетным,  и литовцы снова вызвали
Воишелка из монастыря для управления  делами  княжества;  это  возбудило
вражду  в  брате  Шварновом,  Льве  Даниловиче,  которому  хотелось быть
наследником брату в Литве,  а Воишелк не склонялся на его желание. Между
обоими  князьями  готовы уже были начаться неприятельские действия,  как
Василько Романович,  князь волынский, предложил им съезжаться вместе для
примирения. Воишелк и Лев приехали к Васильку во Владимир Волынский, где
Маркольд, родом немец, старый советник короля Даниила, позвал всех троих
князей  к  себе на обед;  обедали весело,  много пили,  и Василько после
обеда поехал к  себе  домой  спать,  а  Воишелк  поехал  в  Михайловский
монастырь, где стоял. На этом дело не кончилось: Лев приехал в монастырь
к Воишелку и стал говорить ему:  "Кум! попьем-ка еще!" Тот согласился, и
началась  опять попойка,  во время которой князья опять поссорились,  от
брани дошло до драки,  и Воишелк был убит Львом.  Последний  хотел  было
воспользоваться  смертью  Воишелка  и  приобрести  себе Литву;  но он не
получил успеха в этом  деле,  и  литовцы  выбрали  себе  единоплеменного
князя.  Так порвано было в самом начале мирное соединение Литвы с Русью.
С поляками,  именно с Болеславом краковским,  началась  война  скоро  по
смерти   Данииловой;   в  ней  русские  потерпели  поражение  вследствие
неосторожности Шварна,  который,  не послушавшись  совета  старого  дяди
Василька,  не  дождался  полков  волынских  и ударил один на соединенных
врагов,  тогда как  Василько  именно  говорил:  "Не  бейтесь  сначала  с
поляками,  но  отпустите  их в свою землю,  когда пойдут,  разделившись,
тогда нападайте". В 1271 году умер Василько волынский, оставив стол свой
сыну  Владимиру.  Кроме  потомков  Романа  Великого  на западной стороне
Днепра  упоминаются  трое  князей   пинских:   Федор,   Демид   и   Юрий
Владимировичи  в союзе с Васильком волынским (1262 г.);  Изяслав,  князь
свислочский (1256); Глеб Ростиславич степанский.
   Обратимся теперь к другим княжествам Южной Руси,  на восточном берегу
Днепра.  Мы  оставили  Михаила  черниговского  в  Киеве,  где он жил под
городом на острове.  Узнавши,  что король венгерский выдал наконец  дочь
свою  за  его  сына  Ростислава,  он  поехал  в  Венгрию,  но не получил
почетного приема ни от свата, ни от сына и, рассердившись на Ростислава,
поехал  в  Чернигов,  и  оттуда  -  к  Батыю  просить себе ярлыка на это
княжество.  Приехавши в Орду,  он никак не  хотел,  обратившись  на  юг,
поклониться   изображению   умершего   Чингисхана,  говоря,  что  охотно
поклонится хану и даже рабам его,  но  христианин  не  должен  кланяться
изображению   мертвого   человека.   Напрасно   князь  Борис  ростовский
уговаривал его со слезами исполнить обряд,  а бояре ростовские обещались
принять  на  себя  за  него  епитимью  и со всею своею областью - Михаил
оставался непреклонным,  тем более что боярин его  Федор  напоминал  ему
увещания   духовника   не  губить  души  идолопоклонством.  Михаил  умер
мучительною смертию;  летопись называет палачом его русского  отступника
путивльца Домана;  боярин Феодор был также убит (в 1246 г.). В Чернигове
начал княжить Андрей Всеволодович,  как видно,  брат Михаилов. Из других
черниговских  князей  упоминается  Роман  брянский,  который в 1264 году
поразил литовское войско,  нападшее  на  его  волость.  Под  1241  годом
упоминается князь рыльский Мстислав,  убитый татарами.  В одной летописи
под 1245 годом упоминается о смерти князя  Андрея  Мстиславича,  убитого
Батыем; Плано-Карпини называет его князем черниговским.