16 блок
Слушали его молча. Мак что-то прошептал Лондону и
тот сказал:
- "Нарушение границ" не дает вам права стрелять.
- Может быть, но "сопротивление должностным лицам"
- дает. Я с вами в открытую говорю, чтоб вы знали, чего
ждать. Завтра поутру мы сажаем в грузовики вроде этого
сотню людей, даем каждому ружье. Еще у нас три ящика
гранат со слезоточивым газом. Кое-кто из ваших прияте-
лей может вам порассказать, что это за игрушки. Вот и
все. Цацкаться с вами больше не будем. Даем вам срок до
утра, чтоб убраться из округа. Вот и все. - Наклонив-
шись к кабине, бросил:
- Поехали, Гас.
Машина медленно тронулась с места, набрала ско-
рость...
Один из забастовщиков прыгнул в придорожную кана-
ву, схватил камень. Но так и остался стоять, держа его
в руке, а грузовик катил прочь. Люди проводили его
взглядом и пошли обратно в лагерь.
- Похоже, мы получили приказ, - вздохнул Лондон.
Он не шутки шутить приезжал.
- Проголодался я, пойду-ка с фасолью разделаюсь.
Маку не терпелось переменить тему. Молча вернулись в
палатку. Мак с жадностью принялся есть. - Сам-то поел,
Лондон, а?
- Я-то? Конечно. Что будем делать?
- Бороться.
- Да, они навезут этих гранат, борись тогда, как
бычок на бойне.
- Врет он все, - так неистово воскликнул Мак, что
стрельнул жеваной фасолью изо рта. - Будь у него эти
гранаты, не стал бы нам говорить! Он думает, мы разбе-
жимся, не станем биться. Снимемся с лагеря ночью, они
нас тут же сцапают. Разве им можно верить!
Лондон посмотрел Маку прямо в глаза.
- Не хитришь? Ведь ты сам говорил, я на вашей сто-
роне. Не дай бог, вокруг пальца обвести меня хочешь.
Мак перевел взгляд.
- Мы должны драться! Уйдем, не хлопнув дверью,
считай, напрасно столько терпели.
- Ну, а если ввяжемся в драку, много ни в чем не
по винных ребят получат пулю в лоб.
Мак поставил котелок с остатками фасоли на ящик.
- Знаешь, на войне генерал понимает, что без по-
терь не обойтись. Так вот, у нас тоже война. Уйдем без
боя, значит, с позором проиграли. - Он прикрыл глаза
рукой. - Лондон, ответственность, конечно, адская. Я
знаю, что нам делать, но ты вожак, тебе и решать. Не
хочу всю вину на себя взваливать.
Лондон понуро бросил:
- Да, но ведь ты в этом деле собаку съел. Ты уве-
рен, что нам лучше всего биться?
- Да, лучше всего.
- А, пропади все пропадом, драться так драться,
лишь бы ребят настроить!
- Я думал об этом, - сказал Мак, - ведь они и про-
тив нас могут повернуть. Те, кто слушал шерифа, расска-
жут остальным, и все скопом - на нас: дескать, вы эту
кашу заварили.
- Я все-таки думаю, они деру дадут. Эх, бедняги,
ничего-то не знают, не ведают. Ты, значит, говоришь,
если и смываться, так надо прямо сейчас? А как быть с
ранеными? С Бэрком, стариком и тем, что ногу вывихнул?
- Оставим здесь, - решил Мак. - Другого выхода
нет. Окружным властям придется их в больницу класть.
- Схожу, посмотрю, что в лагере делается. Что-то
на душе кошки скребут, - сказал Лондон.
- Не только у тебя, - подхватил Мак.
Лондон вышел. Джим взглянул на Мака и принялся за
холодную фасоль с редкими волоконцами говядины.
- Будут ли и впрямь нас бить? Неужто не пропустят,
если ребята решат уйти?
- Шериф-то пропустит. Только обрадуется, если мы
уйдем, а вот от "бдительных" жди пакостей.
- Ужинать ребятам нечем, Мак. А если они еще и на-
пуганы, так никакой ужин сил не прибавит.
Мак выскреб все из котелка и поставил его на ящик.
- Джим, ты выполнишь одну просьбу?
- Смотря какую.
- Солнце скоро сядет, быстро стемнеет. Ты, наде-
юсь, прекрасно понимаешь, что за нами будут охотиться?
И еще как! Так вот, я хочу, чтоб ты, как только стемне-
ет, смылся отсюда и вернулся в город.
- С какой это стати?
Мак скользнул взглядом по лицу Джима и потупился.
- Я приехал сюда, сил и желания работать хоть от-
бавляй. А ты, Джим, стоишь десяти таких, как я. Сейчас
я в этом уверен. Случись что со мной, найдется много
ребят не хуже, а у тебя редкостный талант. Нам нельзя
тебя терять. Если за грошовую забастовку придется расп-
лачиваться такими людьми, как ты, - это расточительст-
во.
- Не согласен. Нас надо в работе использовать, а
не беречь. Я не дезертир. Ты сам говорил, что любое ма-
ленькое дело - частичка большого, пусть крохотная, но
важная.
- Джим, тебе необходимо уйти. С больной рукой мно-
го не навоюешь. Толку от тебя в драке все равно нет. И
оставаться тебе здесь незачем. Помочь ничем не сможешь.
Лицо у Джима посуровело.
- Я останусь. Может, еще и здесь чем пригожусь.
Ты, Мак, меня все время оберегаешь. И порой мне кажет-
ся, что оберегаешь не из интересов партийных, а из сво-
их собственных.
Мак побагровел от досады.
- Ну что ж. Пристрелят - пеняй на себя. Я предло-
жил, по-моему, лучший выход. Хочешь поупрямиться валяй!
Делай, что твоей душеньке угодно, а я пошел. Здесь си-
деть без толку, - и, вконец рассердившись, вышел.
Джим засмотрелся на брезентовую стену. На ней
красным пятном запечатлелось заходящее солнце. Рукой он
осторожно потянулся к плечу, тихонько нажал, потыкал
вокруг раны. Чуть поморщился. И долго сидел неподвижно.
Заслышав шаги, обернулся. У входа стояла Лиза с
ребенком на руках; за ее спиной виднелась вереница ма-
шин при дороге, на верхушках деревьев играли закатные
блики, а под кронами уже собирались сумерки. Лиза,
по-птичьи вытянув шею, с любопытством огляделась. Мок-
рые волосы старательно приглажены, кое-где, неумело
накрученные, вились. Короткое одеяло кокетливо прикры-
вало лишь одно плечо.
- Ты один, я вижу, - она подошла к матрацу, усе-
лась, прикрыла колени подолом льняного платья. - Ребята
говорят, легавые нас бомбами забросают и убьют, - бес-
печно сказала она.
Джим оторопел.
- Ты, похоже, не очень-то боишься.
- Не боюсь. Я вообще не боюсь такого.
- Тебя легавые не тронут. Не верю я, что они нас
перебьют. Вранье все это. Ты пришлато по делу?
- Нет, просто так. Решила немного здесь посидеть.
- Я ведь нравлюсь тебе, Лиза? - Джим улыбнулся.
- Да.
- И ты мне нравишься.
- Ты мне так помог с малышом.
- А как старый Дан? Ты за ним присматриваешь?
- А чего с ним будет? Лежит себе, бормочет.
- Мак тебе помог куда больше, чем я.
- Да, но он никогда на меня так не смотрел. Мне
нравится тебя слушать. Ты хоть еще и мальчишка совсем,
а говоришь складно.
- И слишком много, Лиза. Слов много, а дела мало.
Посмотри: вечереет. Скоро фонарь зажжем. Не станешь же
ты со мной в темноте сидеть.
- А мне все равно, - быстро проговорила она.
Он еще раз взглянул ей в глаза, лицо у него засве-
тилось радостью.
- А заметила ли ты, Лиза, что по вечерам вспомина-
ется давно-давно прошедшее, причем какие-то мелочи? Од-
нажды - я был тогда мальцом - я смотрел, как заходит
солнце. Смотрю, забралась на дощатый забор серая кошка,
пушистая такая. И вдруг солнце будто поз олотило ее. На
какое-то мгновение она сделалась золотой.
- Я люблю кошек, - тихонько поддакнула Лиза. У ме-
ня как-то целых две кошки было.
- Смотри. Солнце почти зашло. Завтра мы будем уже
далеко. Знать бы где? Ты будешь скорее всего в дороге.
Я, очевидно, - в тюрьме. Мне не привыкать.
Неслышно в палатку вошли Лондон и Мак.
Лондон посмотрел на невестку.
- Что ты здесь забыла? Иди-ка отсюда, у нас дела.
Лиза поднялась, прижала к груди край одеяла. Выхо-
дя, покосилась на Джима. Лондон сказал:
- Ничего не понимаю. Здесь кучка, там кучка, о чем
то говорят, меня отовсюду гонят.
- Ясно, в чем дело, - ответил Мак. - Ребята просто
испугались. Не знаю, что они решат, только ночью, похо-
же, слиняют.
Разговор затух. Лондон и Мак сидели на ящиках, по-
вернувшись к Джиму. Зашло солнце, в палатку наползли
сумеречные тени.
Наконец Джим тихо сказал:
- Даже если ребята сбегут, все равно не напрасно
бастовали. Хоть какое-то время боролись все вместе.
Мак встрепенулся.
- И все ж последний бой нужно дать!
- Попробуй поведи их на бой, если их ноги в другую
сторону несут! - воскликнул Лондон.
- Не знаю. Может, удалось бы убедить. Поговорим с
ребятами, глядишь, что и выйдет.
- Словами из них страх не вышибешь.
- Знаю.
Снова воцарилось молчание. Снаружи тихо журчала
многоголосая человеческая река, голоса порой сталкива-
лись, бурлили.
- Спичка найдется, Лондон? - спросил Мак. - Пора
фонарь зажигать.
- Еще светло.
- Ничего не видно. Зажигай. В сумерках мне что-то
не по себе.
Лондон со скрипом поднял колпак, со скрипом же и
опустил.
Мак насторожился.
- Похоже, что-то случилось! Что-то не так!
- Почему-то разом притихли все, - удивился Джим.
Все трое тревожно вслушивались. Послышались шаги.
Все ближе и ближе. В палатку вошли близнецы-итальянцы.
Они смущенно улыбались, в полумраке белели зубы.
- Разрешите войти?
- О чем речь! Заходите, ребята.
Они встали, точно ученики у доски, переглянулись
никому не хотелось начинать.
- Там ребята... в общем... собрание хотят устро-
ить, сказал один.
- Вот как? Это еще зачем?
- Они говорят, проголосовали за забастовку, теперь
снова будем голосовать. К чему людей понапрасну гро-
бить? - затараторил другой. И оба примолкли, ожидая от
Лондона ответа.
Лондон вопросительно взглянул на Мака.
- Конечно, собрание нужно, - ответил тот. - Ребята
сами себе хозяева. Их слово - закон, - он посмотрел на
выжидающих посланников. - Передайте всем, что через
полчаса Лондон созывает собрание. Будем голосовать:
драться нам или не драться.
Братья взглянули на Лондона, согласен ли он. Лон-
дон медленно кивнул.
- Все верно. Через полчаса. Как ребята проголосу-
ют, так и поступим.
Крепыши-итальянцы раскланялись на европейский лад,
повернулись и вышли.
Мак громко рассмеялся.
- Ну, и отлично! Я думал, все хуже обернется. Ду-
мал, они втихомолку все разбегутся. А раз хотят обсуж-
дать, значит, все еще вместе. Отлично! Конечно, могут и
за роспуск проголосовать, но тут уж вольному воля.
- А ты разве не попытаешься настроить их на борь-
бу? - спросил Джим.
- Конечно, попытаюсь. Но это надо как следует про-
думать. Даже если они и не пойдут в бой, хорошо уже,
что не разбежались, как бездомные псы. У нас будет вро-
де как организованное отступление. А не бегство от по-
гони.
- Что нам делать на собрании? - решительно спросил
Лондон.
- Посмотрим. Сейчас уже стемнело. Ты, Лондон, пер-
вым выступишь. Объяснишь, почему им достойнее сражать-
ся, чем убегать. Мне, пожалуй, сейчас лучше не лезть.
После того, как я их утром отчитал, они меня невзлюби-
ли. Мак перевел взгляд на Джима. - Потом выст упишь ты.
Настал твой час. Попробуй их зажечь. Говори, Джим, го-
вори. Ведь ты об этом мечтал.
Глаза у Джима взволнованно заблестели.
- Хочешь, Мак, - воскликнул он, - я сорву повязку,
кровь рекой хлынет. Может, это их расшевелит.
Мак прищурился, задумавшись.
- Нет, - решил он. - Расшевелить-то ты их расшеве-
лишь, но им тут же подавай, где доблесть проявить. Од-
нако и спокойно сидеть им не позволяй, не то уснут.
Просто поговори с ними. Без обиняков расскажи, что та-
кое забастовка, что это как бой в большой войне . У те-
бя, Джим, получится.
Джим вскочил на ноги.
- Ты прав, получится. К горлу комок подкатил, но я
знаю, - все получится! - Лицо у него исказилось. Оно
излучало неистовую силу.
К палатке кто-то бежал. Вот у входа показался
мальчуган.
- Там, в саду! - крикнул он. - Какой-то мужик, док
тором назвался! Весь израненный!
- Где?! - разом крикнули Лондон, Джим и Мак.
- Там, за дорогой. Говорит, целый день провалялся.
- Как ты его нашел? - спросил Мак.
- Он кричал. Просил к вам прийти и рассказать.
- Покажи, где. Быстрее, быстрее!
Мальчишка выскочил из палатки.
- Лондон, захвати фонарь, - крикнул на ходу Мак.
Он бежал бок о бок с Джимом. Впереди несся мальчишка.
По открытому месту они припустили еще быстрее. Паренек
добежал до яблонь и скрылся во тьме. Лишь по топоту
можно было определить, где он. Мак с Джимом нырнули во
тьму сада.
Вдруг Мак вскинул руку.
- Джим! Ложись! Живо!
Гулко ударили выстрелы, два раза полыхнуло. Мак
растянулся на земле. Он услышал, как несколько человек
стремглав побежали прочь. Поискал взглядом Джима, но в
глазах еще плясали всполохи выстрелов. Не сразу увидел
он друга. Тот стоял на коленях, свесив голову.
- Ну, Джим, ты вмиг все сообразил.
Джим не шевельнулся. Мак, нетвердо ступая, подо-
шел, стал рядом на колени.
- Тебя ранило?
Джим покачнулся и ткнулся лицом в землю.
- Господи! - Мак протянул руку, поднял голову Дру-
га, вскрикнул, отпрянул, вытер рук о штаны - лицо у
Джима словно срезало. Мак медленно обернулся: за спиной
невдалеке прыгал во мраке фонарь, освещая ноги бегущего
Лондона.
- Вы где? -прокричал он.
Мак не ответил. Он сидел на корточках и не мог вы-
молвить ни слова. Все смотрел и смотрел на склоненную,
точно в мусульманской молитве, фигуру.
Наконец Лондон приметил их. Подбежал и встал как
вкопанный, прочертив фонарем широкую дугу.
- Надо ж, - только и сказал он. Пригнулся, посве-
тил. - Из дробовика били?
Мак кивнул и уставился на свою липкую от крови ру-
ку.
Лондон поежился, глядя на застывшее лицо Мака. Вот
Мак поднялся, шагнул на негнущихся ногах к Джиму, взва-
лил его на плечо, словно мешок. Голова свесилась на
спину, с нее еще капала кровь. Медленно, с трудом пе-
редвигая ноги, двинулся Мак к лагерю. Лондо н шел рядом
и светил фонарем.
На пустыре собрались любопытные. Поначалу облепили
было Мака с Лондоном, но, увидев их страшную ношу, в
ужасе отпрянули. Мак шел сквозь толпу, не замечая tе.
Миновал пустырь, кухню - толпа молча шла следом. Дойдя
до помоста, опустил Джима у перил, сам взобрался на по-
мост, втащил тело друга, прислонил к угловому столбу,
подправил, когда оно стало заваливаться на бок.
Лондон протянул фонарь, и Мак установил его подле
тела так, чтобы высветить голову. Потом встал, оглядел
толпу. Пальцы судорожно впились в перила. Глаза побеле-
ли, зрачки расширились. Перед собой он видел множество
людей, в глазах у них играли блики от фонаря; стоявшие
дальше были неразличимы во тьме. Мака пробрала дрожь.
Он с трудом разнял челюсти. Голос зазвучал высоко, на
одной ноте.
- Этот парень старался не ради себя... - начал он.
Костяшки пальцев побелели - он намертво вцепился в пе-
рила. -...Товарищи! Этот парень старался не ради се-
бя...