ГЛАВА II
Наполеон близко сошелся со знаменитым Паоли и с Поццо ди Борго, моло-
дым корсиканцем, богато одаренным и очень честолюбивым. Впоследствии
они смертельно возненавидели друг друга. По словам друзей Наполеона,
он, будто бы догадавшись по приказам, которые отдавал Паоли, что ста-
рик-генерал намерен восстать против Франции, позволил себе так реши-
тельно возражать против этого замысла, что был заключен в тюрьму. Он
бежал, скрывался в горах, но наткнулся там на крестьян, приверженцев
враждебной ему партии, и был отведен ими к Поццо ди Борго. Тот, чтобы
избавиться от опасного противника, решил выдать его англичанам. Если
бы этот приказ был исполнен, Бонапарту, вероятно, пришлось бы провести
в тюрьме несколько лет своей молодости; но крестьяне, которым было по-
ручено стеречь .его, движимые состраданием или, быть может, подкуплен-
ные им, дали ему возможность бежать. Это вторичное бегство произошло
ночью, накануне того самого дня, когда его должны были доставить на
английский корабль, крейсировавший вдоль берега. На этот раз ему уда-
лось добраться до города Кальви. Там он нашел двух французских комис-
саров, которым открыл замыслы Паоли и Поццо ди Борго. Вслед за тем он
покинул Корсику и отправился в Ниццу, где находилась армия, к которой
принадлежал его полк.
ГЛАВА III
Ему был поручен надзор за береговыми батареями между Сан-Ремо и Ниц-
цой. Вскоре его послали в Марсель и близлежащие города; он раздобыл
для армии различные боевые припасы. С такими же поручениями его посы-
лали в Осони, Ла-Фер и Париж. Поездки его по Южной Франции совпали с
гражданской войной, происходившей в 1793 году между департаментами и
Конвентом. Получить от городов, восставших против правительства, необ-
ходимые для войск этого правительства боевые припасы было делом весьма
нелегким. Наполеон сумел с ним справиться, то взывая к патриотизму
повстанцев, то искусно пользуясь их опасениями. В Авиньоне несколько
федератов пытались уговорить его присоединиться к ним. Он ответил, что
никогда не согласится принять участие в гражданской войне. За то вре-
мя, которое ему для выполнения возложенной на него задачи пришлось
провести в Авиньоне, он имел случай убедиться в полной бездарности ге-
нералов обеих враждующих сторон, как роялистов, так и республиканцев.
Известно, что Авиньон сдался Карто, который из плохого живописца стал
еще более плохим генералом. Молодой капитан написал памфлет, где выс-
меял историю этой осады; он озаглавил его: "Завтрак трех военных в
Авиньоне" (1793). По возвращении из Парижа в Итальянскую армию Наполе-
он получил приказ принять участие в осаде Тулона. Этой осадой
опять-таки руководил Карто, смехотворный генерал, на всех смотревший
как на соперников и столь же бездарный, как и упрямый.
С прибытием Дюгомье и кое-каких подкреплений положение резко из-
менилось. В одном из своих донесений этот талантливый полководец Кон-
вента с похвалой отзывается о гражданине Бонапарте[1], начальнике
осадной артиллерии, за его поведение в деле, в котором был захвачен в
плен генерал О'Хара. Тулон был взят, а Бонапарт произведен в батальон-
ные командиры. Однажды вскоре после этого он показывал своему брату
Луи осадные сооружения; он обратил его внимание на участок, где Карто
неумелой атакой причинил республиканской армии потери столь же значи-
тельные, как и напрасные. Земля была еще разворочена ядрами; длинный
ряд недавно насыпанных холмиков свидетельствовал о том, какое множест-
во тел было здесь погребено; повсюду, затрудняя ходьбу, валялись
клочья шапок, обрывки мундиров, обломки оружия и осколки снарядов.
"Молодой человек, - сказал Наполеон брату, - посмотрите на это и за-
помните, что для военного основательное изучение своего ремесла явля-
ется в такой же мере делом совести, как и благоразумия. Если бы него-
дяй, приказавший этим храбрецам идти на приступ, знал свое ремесло,
многие из них сейчас были бы живы и служили бы республике. Из-за его
невежества они и сотни других погибли в цвете лет и в тот самый мо-
мент, когда они могли завоевать себе славу и счастье".
Он произнес эти слова с волнением, почти со слезами на глазах.
Странно, что человек, в котором от природы так сильно было чувство гу-
манности, впоследствии выработал в себе душевные свойства завоевателя.
Бонапарт был батальонным командиром и начальником артиллерии
войск, действовавших в Италии. В этом чине он провел осаду 0н.ельи
(1794). Он представил командующему, генералу Дюгомье, план завоевания
Италии; судьбе угодно было, чтобы он сам осуществил этот план.
Его произвели в бригадные генералы; но вскоре все остальные гене-
ралы Итальянской армии, которых раздражали и его манера держать себя и
его дарование, добились в Париже того, что его послали в Вандею. Напо-
леон ненавидел гражданскую войну, в которой проявление энергии всегда
похоже на варварство. Он помчался в Париж; там выяснилось, что его не
только перевели из одной армии в другую, но и назначили вместо артил-
лерии в пехоту. Обри, председатель военного комитета, не пожелал даже
выслушать его доводы. В разрешении отправиться на Восток ему тоже было
отказано. В продолжение нескольких месяцев он оставался в Париже без
службы и без средств. Он сблизился со знаменитым Тальма, в ту пору то-
же начинавшим свою карьеру и снабжавшим его бесплатными билетами в те-
атр, когда ему удавалось их достать.
Наполеон чувствовал себя бесконечно несчастным. Избавителем от
унылой праздности, столь противной его натуре, явился Баррас, оценив-
ший его при осаде Тулона. В качестве члена Директории он поручил ему
командование войсками, которые должны были защищать Конвент от парижс-
ких секций. Меры, принятые молодым генералом, обеспечили Конвенту лег-
кую победу.
Он задался целью устрашить парижских граждан, избегая, однако,
убивать их (5 октября 1795 г., 13 вандемьера). За эту важную услугу он
был награжден должностью дивизионного генерала внутренней армии[2]. У
Барраса он познакомился с г-жой де Богарне. Она похвалила его дейс-
твия; он влюбился в нее до безумия. Это была одна из самых привлека-
тельных женщин в Париже, редкая из них обладала большим очарованием, а
Наполеон не был избалован успехом у женщин. Он женился на Жозефине
(1796), и вскоре, в начале весны, Баррас и Карно добились назначения
его командующим армией, действовавшей в Италии.
[1] "Moniteur" от 7 декабря 1793 г. В этом первом упоминании о
нем Наполеон именуется "гражданином Бона-Парте".
[2] См. в "Moniteur" доклад Барраса в Конвенте.
ГЛАВА IV
Слишком долго было бы описывать деяния генерала Бонапарта на по-
лях сражений - под Монтенотте, при Арколе, у Риволи. Об этих бессмерт-
ных победах надо рассказывать со всеми подробностями, которые дают по-
нятие о том, насколько они сверхъестественны[1]. Время, когда юная
республика одерживает эти победы над древним деспотизмом, - великая,
прекрасная эпоха для Европы; для Наполеона это самая чистая, самая
блестящая пора его жизни. За один год, располагая крохотной армией,
испытывавшей недостаток во всем, он оттеснил немцев от средиземноморс-
кого побережья до гор Каринтии, рассеял и уничтожил все армии, которые
австрийский царствующий дом посылал одну за другой в Италию, и даровал
европейскому континенту мир. Ни один из полководцев древнего или ново-
го мира не одержал столько великих побед в такой краткий срок, с таки-
ми ограниченными средствами и над такими могущественными противника-
ми[2]. За один год молодой человек двадцати шести лет от роду затмил
таких полководцев, как Александр Македонский, Цезарь, Ганнибал, Фрид-
рих Великий. И словно для того, чтобы вознаградить человечество за эти
кровавые успехи, он к лаврам Марса присоединил оливковую ветвь цивили-
зации. Ломбардия была унижена и истерзана вековым господством католи-
чества и деспотизма[3]. Она являлась лишь полем битвы, которое немцы
оспаривали у французов. Генерал Бонапарт вернул этой прекраснейшей об-
ласти Римской империи жизнь и, казалось, в один миг вернул ей и древ-
нюю ее доблесть. Он сделал ее самой верной союзницей Франции. Он соз-
дал из нее республику и, введя в ней своей юной рукой новые установле-
ния, тем самым совершил дело, которое являлось наиболее нужным для
Франции, а в то же время и для счастья вселенной.
Во всех случаях он выказывал себя горячим и убежденным сторонни-
ком мира. Он достоин хвалы, никогда ему не возданной, за то, что был
первым выдающимся деятелем Французской республики, который положил
предел ее расширению и искренне старался вернуть миру спокойствие. Не-
сомненно, это была ошибка, но в ней повинно его сердце, слишком довер-
чивое, слишком чувствительное к интересам человечества. Такова причина
самых крупных его ошибок. Потомство, которому эта истина предстанет в
полном свете, во имя чести рода человеческого не захочет поверить, что
зависть современников могла изобразить великого человека бессердечней-
шим извергом[4].
Молодая Французская республика могла существовать, только окружив
себя со всех сторон республиками. Генерал Бонапарт нажил себе в Париже
много врагов той снисходительностью, какую он проявил по отношению к
папе, удовольствовавшись - в тот момент, когда Рим всецело был в его
власти, - миром, заключенным в Толентино, да выдачей сотни картин и
нескольких статуй. То, что он тогда мог сделать с шестью тысячами сол-
дат, ему пришлось выполнить девятью годами позже, подвергаясь вдобавок
большой опасности. Герцог Лодийский (Мельци), вице-президент Италийс-
кой республики, человек безупречно честный и поистине любивший свобо-
ду, утверждает, что Наполеон заключил Кампоформийский мир вопреки сек-
ретным приказам Директории. Верить в возможность длительного мира меж-
ду юной республикой и древними аристократиями Европы значило увлекать-
ся несбыточными мечтами.
[1] В ожидании, пока появятся лучшие труды, см. об этом "Историю
войн" генерала Дюма, "Историю Итальянских походов" генерала Сервана,
особенно же "Moniteur" и "Annual Register".
[2] См. Тита Ливия, кн. IX, стр 242 (франц. перевод Дюроде
Ла-Малля, т. IV, изд. Мишо, 1810).
[3] Подробнее об этом см. т. XVI соч. Сисмонди, стр. 414. [4] См.
все английские книги с 1800 по 1810 год, даже те из них,
которые считаются лучшими, и еще менее благородные "Размышления" г-жи
де Сталь, написанные после Нимских убийств.
ГЛАВА V
Стоит ли пересказывать нападки лиц, которые воображают себя людь-
ми тонко чувствующими, а на самом деле - только малодушны? Они утверж-
дают, будто Наполеон насаждал в Италии свободу теми же способами, ка-
кими действовал Магомет, проповедовавший Коран с мечом в руках. Ново-
обращенных восхваляли, им покровительствовали, расточали им милости, а
неверных безжалостно подвергали всем ужасам войны: грабежу, непосиль-
ным поборам... Упрекать в этом Наполеона - значит упрекать его в том,
что он пользовался порохом, чтобы стрелять из своих пушек. Ему ставят
в вину уничтожение независимости Венеции. Но разве то, что он разру-
шил, было республикой? То было правление позорное и развращенное,
аристократия, возглавляемая слабым человеком, совершенно так же, как
другие европейские правительства представляют собой аристократии,
возглавляемые сильными людьми. Привычный для этого милого народа уклад
жизни был нарушен, но следующее поколение оказалось бы в тысячу раз
более счастливым под властью короля Италии. Весьма вероятно, что ус-
тупка Венецианского государства австрийскому дому была секретной
статьей леобенских прелиминариев и что причины, приведенные впоследс-
твии, чтобы оправдать войну с республикой, были лишь предлогом. Фран-
цузский генерал вошел в сношения с недовольными, чтобы получить воз-
можность занять город без борьбы. Он считал, что Франции полезно зак-
лючить мир с Австрией. Он был хозяином Венеции, потому что занял ее.
Дать Венеции счастье не входило в его обязанности. Родина прежде все-
го. В данном случае генералу Бонапарту можно поставить в упрек только
одно: его взгляды были менее возвышенны, чем взгляды Директории[1].
[1] Чтобы понять по-настоящему действия Наполеона в Италии, надо
подготовить себя чтением Тита Ливия. Этим путем душа очищается от всех
ничтожных и ложных идей нашего времени.
ГЛАВА VI
Наполеона упрекают в том, что во время Итальянского похода он
расшатал не дисциплину, отнюдь нет, но нравственную стойкость своих
войск. Он поощрял самый позорный грабеж со стороны своих генералов[1].
Презрев бескорыстие, отличавшее республиканские войска, они по своей
алчности вскоре сравнялись с комиссарами Конвента. Г-жа Бонапарт часто
наезжала в Геную и, по слухам, поместила в надежное место пять - шесть
миллионов франков. Этим Бонапарт совершил преступление против Франции.
Что касается Италии, то хищничество во сто крат более возмутительное
не явилось бы слишком дорогой платой за оказанное ей безмерное благо-
деяние - возрождение в ней всех доблестей. Аристократы часто ссылаются
на преступления, которые влечет за собой революция. Они забывают о тех
преступлениях, которые до революции совершались тайно.
Армия, действовавшая в Италии, показала первый пример вмешатель-
ства солдат в управление государством. До того времени армии республи-
ки довольствовались тем, что побеждали врагов. Как известно, в 1797
году в Совете пятисот возникла партия, составившая оппозицию Директо-
рии[2]. В замыслах ее главарей, быть может, не было ничего преступно-
го, но их действия, бесспорно, могли навлечь на них подозрения. Неко-
торые из них, несомненно, были роялистами; большинство же, вероятно,
не питало иного намерения, как положить предел произволу и позорному
хищничеству Директории. В этих целях они изъяли из распоряжения прави-
тельства налоги и подчинили его расходы строгому контролю. Директория
со своей стороны не замедлила использовать последствия этих мероприя-
тий; она распространила в армиях слух, что все лишения, ими испытывае-
мые, - результат предательства обеих палат, будто бы стремившихся по-
губить защитников родины, дабы иметь затем возможность беспрепятствен-
но призвать Бурбонов. Командующий Итальянской армией в воззвании к
своим войскам открыто подтвердил эти слухи. Эта армия дерзала посылать
правительству свои представления. Она позволяла себе по отношению к
палатам выпады столь же резкие, Как и противные конституции. Тайный
замысел Бона-парта заключался в том, чтобы вслед за посылкой этих
представлений самому двинуться на Париж с частью своей армии якобы для
защиты Директории и Республики, а на самом деле, чтобы захватить руко-
водящее положение в правительстве. Его планы были расстроены переворо-
том 18 фрюктидора, совершившимся раньше и легче, чем он это предпола-
гал (4 сентября 1797 года 18 фрюктидора V года республики). Этот день,
ознаменовавшийся полным разгромом партии, противопоставившей себя Ди-
ректории, лишил его всякого предлога перейти Альпы. Он продолжал отзы-
ваться о членах Директории с величайшим презрением. Бездеятельность,
продажность, грубые ошибки этого правительства являлись постоянной те-
мой его разговоров. Обычно в конце таких бесед он заявлял окружавшим
его генералам, что тому, кто сумеет сочетать новый строй Франции с
господством военных, нетрудно будет обеспечить республике роль древне-
го Рима.
[1] Пример - богатства Массены, Ожеро и т.д., и т.д. Один баталь-
онный командир, посланный в экспедицию в Апеннины, по дороге останав-
ливается в Болонье; у него нет даже лошади, недели через две, на об-
ратном пути, он снова заезжает в Болонью; за ним следуют семнадцать
повозок, нагруженных добычей, три кареты и две любовницы. Три четверти
награбленных денег тратились на месте, в Италии.
[2] См. "Записки" Карно.