ЖИЛИ-БЫЛИ... СЛОВА И ВЕЩИ.
Жили-были кафтан с армяком и слова кафтан и армяк. А еще были медовая коврижка и пшеничный блин. Их названия звучат до сих пор Кафтан и армяк, коврижку и блин, горшок и ковш придумал народ, он же дал им «имена». В книге, которую открываете, пойдет речь о предметах повседневного обихода, об истории их названий, хранящих в себе тайны веков.
За каждым словом — вещь, которая постепенно менялась, человек делал ее более удобной, совершенной. Менялось отношение людей к этой вещи. Все это находило отражение в значении слова, в изменении смысла других, близких к нему слов. Бытовой словарь старой Руси для современного человека подобен воспоминаниям о полузабытом прошлом.
Эта книга и есть воспоминание о народном быте и истории русского бытового словаря, о развитии домашнего уклада и состоянии просвещения на Русском Севере во времена Московской Руси и позднее. Об этом не бабушки рассказали, потому что не помнят той поры. Автор обратился к архивным материалам, использовал источники по истории народных промыслов и по истории культуры. Он нашел ответы на вопросы, когда и почему исчезли охабни, как назывались шапки, когда стали носить куртки и юбки, когда появились слова ковш и подойник, какие пироги пекли в старину, как учились грамоте, что читали? Исследуя историю того или иного слова, он ведет занимательное повествование о главном для человека: пище, одежде, утвари, просвещении. Помня при этом, что русский человек всегда старался держать свой дом в порядке и чистоте. Не упускает и другой мысли — основой бытового словаря, как и всей народной речи, были образность и смысловая емкость. Раскрывая прошлое во всех его гранях, автор призывает перенять все лучшее из уклада жизни наших предков.
...Итак, откроем вместе дверь в старую Русь. Следуя пословице «По одежке встречают, а по уму провожают», начнем знакомство с одежды наших предков. Посмотрим их домашнее убранство. Посидим с ними за праздничным столом. А потом поинтересуемся, что читали в старину, что сочиняли сами.
ОТКУДА КАФТАН ПОШЕЛ
Верхняя мужская одежда у русских отличалась большим разнообразием в покрое. Это прилегающие наряды знати, кафтаны и зипуны, надеваемые при выходе в теплую погоду, а также второе верхнее платье, которое было необходимо в холод и в ненастье.
Слово кафтан проникло из тюркских языков. В русской письменности отражается с 1524 г. Кафтаны были общесословной одеждой, но шили их в зависимости от достатка из разного материала. Сермяжные предназначались крестьянам. Носили их почти одни мужчины, лишь в царской семье надевали и женщины. Как и многие другие типы верхней одежды, кафтан мог быть теплым или холодным, с тканевой подкладкой. На улицах в этой одежде появлялись только молодые. Пожилые носили или сразу два кафтана, холодный и теплый, или надевали поверх ферязь, охабень, шубу. У крестьян нижний кафтан был сермяжным, а верхний — шубным.
Чтобы легче было понять описания одежд в древних текстах, отрывки из которых приводятся, поясним значения отдельных слов, обозначающих ткани и меха, их цвет или детали одежды:
аксамит (оксамит) — драгоценная ткань с золотыми и серебряными нитями в основе, плотная и ворсистая
бурнатный (бурматный) — красновато-коричневый; сшитый из бурмети — азиатской грубой бумажной ткани
веницейка (виницейка) — сорт тафты
вошва — кусок вышитой ткани или кожи, пришиваемой для украшения к платью
дорога — восточная шелковая ткань
зендень — хлопчатобумажная ткань
испод — подкладка одежды
камка — шелковая цветная ткань с узорами
киндяк — вид хлопчатобумажной ткани
кострыш — вид сукна
кошачий — сделанный из меха животного семейства кошачьих
крашенина — грубый крашеный холст
куфтерь — вид камки
лаудан (лудан) — сорт шелковой ткани
лундыш — сорт английского (лондонского) сукна
объярь (обьярь) — плотная шелковая ткань
осиновый — цвета осиновой коры
ровдуга (ролдуга) — выделанная оленья шкура
рубковый — с обшитыми краями
стамед — шерстяная ткань с особым (косым) расположением нитей в основе
тмозеленый — темно-зеленый
юфть — сорт обработанной кожи
червчатый, червленый — багряный, ярко-малиновый.
Вот описание царского наряда в рукописи 1681 г.: «На великом государе было платье белое: кафтан верхний камчатой китайской, испод соболей, исподней кафтан камчатой же китайской, холодной». Разновидности кафтанов по покрою или по назначению получали специальные названия: проезжой, ездовой, столовый, дождевой, турской, польской, становой.
Традиционно кафтаны считаются долгополой, почти до пят одеждой. Однако мода на длину менялась: первоначально русский кафтан был коротким, а в восьмидесятых годах XVII в. у знати появляется долгополый, сделанный по иностранным образцам. Вот что писал модник в 1688 г. своему приятелю: «Кафтан я купил длинной для того, что ныне такие носят, а не короткие». Их еще называли китайскими или немецкими. А вот как характеризует иностранец традиционный русский кафтан в «Описании Московского государства», которое было обнаружено в Олонецкой губернии в конце прошлого века в составе сборника XVII в.: «Наверх надевают они уской кафтан (которым именем и турки свою одежду имянуют); и тот у них делается по колено с долгими рукавами, которые напереди уски, и те набирают на руки бором, у тех же кавтанов назади козыри или воротники зделаны». Таким образом, русский кафтан имел длину до колен или чуть выше, поскольку исподние кафтаны были немного короче теплых. Кстати, и Адам Олеарий, посетивший Московию в середине XVII в., описал его похожим образом: «На сорочку и штаны они надевают узкие одеяния вроде наших камзолов, только длинные, до колен, и с длинными рукавами. Это одеяние они называют кафтаны». В начале XVIII в. длина была определена более строго. В «Дворцовых разрядах» за 1700 г. записано: «Генваря в 4 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич указал: бояром и околничим, и думным, и ближним людем, всех чинов служилым, и приказным, и торговым людям и людям боярским на Москве и в городех носить платье венгерские кафтаны, верхние длиною по подвязку, а исподние короче верхних тем же подобием». Укороченная одежда облегающего покроя, надеваемая под вторую верхнюю одежду, именовалась полукафтаньем.
С кафтаном «неразлучен» зипун. Зипуны получили широкое распространение в конце XVI - начале
XVII в. считают, чти само название пришло к нам из итальянского языка. Зипуны были мужской комнатной одеждой, узкой и укороченной, надеваемой поверх сорочки. Теплыми были и холодными. Уже в XVI в. они становятся общесословной одеждой и мало отличаются от кафтана, поэтому при описании одежды одно и то же платье называли то кафтаном, то зипуном, как, например, в расходной книге царского двора за 1629 г.: «Государева жалованья Ивану Лодыгину: зипун сукно кострыш темновишневое сукна пошло полчетверта аршина нашито две нашивки цена шесть алтын и всего кафтану цена три рубли семь алтын четыре деньги».
Кафтаны и зипуны долго сохранялись в русском быту, особенно у крестьян.
Особый тип кафтана на меховой подкладке, покрой которого был заимствован у поляков, получил название жупан, родственное со словом зипун. В конце XV в. было заимствовано иноземное платье — кабат. Оно появляется в царском гардеробе, среди теплых вещей. Во второй половине XVII в. в двинских и белозерских местах кабатом называли рабочее платье поваров и хлебников. Женские кабаты здесь шили как сарафаны с рукавами. Весьма заманчивый кафтан.
Была еще мужская комнатная одежда типа халата с завязками или пуговицами — армяк.
Название перешло от тюркских народов в XV в. Он сразу стал всесословной одеждой, но чаще появлялся в гардеробах людей среднего и низшего сословия, а в XVIII в. превратился в крестьянское платье.
У восточных народов русские научились шить и носить чекмени. Чекмени были короткими, зауженными в талии. Надевали их поверх кафтана. Эта одежда значится в перечнях казачьего имущества и росписях восточных товаров с начала XVII в. Название чекмень часто заменялось более знакомым кафтан и зипун. Особый покрой имели и азямы, которые походили на стеганые зипуны. Впервые об азямах упоминается в сибирских источниках (1627), а также в статейных списках русских послов, ездивших в Монголию и Китай. Азямы закрепились в быту простого народа, дворянам не рекомендовалось их носить. Царский указ от 1701 г. предупреждал: «Рускаго платья и черкесских кафтанов и тулупов и азямов и штанов и сапогов и башмаков и шапок отнюдь никому не носить».
Привычный ныне халат наши предки тоже переняли у иноземцев. Его в XVII в. впервые привезли в Россию послы от восточных шахов и султанов в числе подарков царю. (Слово халат — турецкое). Но понадобилось еще два века, чтобы эта одежда стала у россиян каждодневной.
Были и другие наряды, привезенные из-за границы: дылея, абаб, кепа, зувень. Зафиксированы русской письменностью в донациональный период (формирование русской нации происходит в XVII—XVIII веках). Но в более позднее время они мало известны.
Стоит вспомнить здесь еще стеганые прилегающие полукафтаны, которые называли татарским словом бешмет.
Феодальная знать и служилые люди носили зауженные облегающие вещи, скопированные с иноземных образцов. Узкий комнатный кафтан с короткими рукавами и поясом, подбитый мехом, назывался терликом. Заимствованное в тюркских языках, слово это отмечается в текстах с 1412 г. Особенно часто упоминается в рукописях XVI в. В XVII в. терлики превращаются в церемониальную одежду придворных, выдаваемую из казны на время торжеств, затем вовсе выходят из употребления.
Через белорусское и польское посредство усвоено турецкое название доломан. Это тоже мужская верхняя одежда для выездов и службы. В XIX в. в доломанах ездили гусары, а гражданские люди в поездки надевали чугу — короткий и узкий кафтан с короткими рукавами, который застегивался на пуговицы. Чуга — тюркское слово, известное в русской письменности с 1569 г. Первоначально чуги носили только иностранцы, приезжающие в Россию, но скоро новую одежду приобрели и знатные москвичи, но все равно в общее употребление чуги не вошли. В курских селах сейчас чугой называют долгий кафтан.
Из художественных произведений русской классической литературы хорошо знакомо слово камзол, которое появилось в самом конце XVII в. Активному внедрению его в русский быт способствовал царский указ от 30 декабря 1701 г., которым, в частности, предписывалось: «Всем, кроме духовного чину священников и диаконов, и церковных причетников, и пашенных крестьян, носить платье немецкое: верхнее — саксонския и французский, а исподнее: камзолы и штаны, и сапоги, и башмаки, и шапки — немецкия». Камзолы петровского времени — распашные одежды, надеваемые под кафтан. По длине чуть ниже поясницы.
Первое упоминание о ливрее относится к 1698 г. Ливрея — одноцветное платье придворного или господского служителя.
Посмотрим теперь, как сформировалась одежда, предназначавшаяся для выходов или для праздников. Обычно ее носили только богатые люди.
Плащи, судя по письменным источникам, давно известны на Руси, но в XV—XVII вв. в них появлялись лишь иностранцы. А в конце XVIII в.— это наиболее популярная выходная одежда, особенно в ненастную погоду.
Плащи русских князей представляли собою короткие накидки, застегивающиеся на плече. Их называли корзнами, коцами, позднее — шатами, мятелями. Слова довольно редкие, до наших дней не дошли.
В старой Руси широко была распространена плащевидная одежда, служившая защитой от дождя и пыли. Ее носили все и почти повсеместно. Накидку без рукавов для седоков в санях называли епанчой. Вот как сказано про нее в пословицах XVII в.: «Без клинья — кафтан, без рукав — епанча»; «Епанчу возят в вёдро, а в дождь и сама ездит». Накидку на меху именовали епанечкой. Очень часто слово это употреблялось и в XVIII в., но затем вытесняется названием плащ.
Мужская дорожная одежда из толстого сукна, предназначенная для ненастной погоды, называлась кебеняк или кепеняк. Ее носили люди, имеющие духовные звания, или представители знати. Кстати, в турецком языке кепеняк — тоже дождевой плащ. Приведем описание царского кебеняка из кроильной книги 1629 г.: «Скроен государю кебеняк лундыш темновишнев, в длину 2 аршина без полутора вершков, ширина в плечах аршин в полчетверта вершка, по подолу 4 аршина без 2 вершков. Рукава в длину от стану аршин с четью, ширина в корени 7 вершков, в запястье четыре вершка без чети». Теперь сама одежда не носится, а вот слово сохранилось: в курских, орловских, тульских говорах зимнюю шапку вроде треуха называют кебеняком.
В XVII в. появляется тюркское по происхождению название емурлук — от татарского ягмур 'дождь'. Емурлук — тип кафтана для защиты от дождя. Емурлуки не прижились в русском гардеробе. Со второй половины XVII столетия в текстах упоминается бурка — войлочный плащ без рукавов, эту одежду носили лишь южнорусы.
Главной же одеждой в период Московской Руси были кафтан и зипун. В парадном и церемониальном гардеробе знати сохранялись архаичные терлики, кабаты и чуги, а простой народ и служилое дворянство уже шьют армяки и азямы, камзолы и доломаны.
КОГДА ИСЧЕЗЛИ ОХАБНИ
На изменения нарядов серьезное влияние оказывали прежде всего культурные и экономические условия эпохи, нормы морали, привычки, довольно быстро меняющиеся в России. Да к тому же правительство своими предписаниями, указами постоянно «корректировало» моду на одежду и даже предметы быта. Были на Руси когда-то охабни...
Охабни, как и опашни, ферязи, свиты, сукни, однорядки, относились к верхней длиннополой одежде, которую охотно носили лишь до второй половины XVII в. Если говорить более конкретно, то охабень (от охабити — 'обнять, охватить') — это легкая верхняя распашная, длинная, до каблуков, одежда, с прорехами под рукавами, с четвероугольным откидным или стоячим воротником. Застегивалась на пуговицы. Носили ее поверх кафтанов. Судьба одежды, упоминавшейся в письменных источниках еще с 1489 г., была решена царским указом 1679 г.: «В лета 7188 году октября в 23 день великий государь по своему царскому благоразсудительному милосердному рассмотрению указал своего царского синклиту бояром и околничим, и думным, и ближним, и служилым, и приказным людем по Москве и в городах носить служилое платье, а прежние старобытные городовые одежди охобни и однорядки отставити для того, что те одежди долги прилично женскому платью и к служилому и дорожному времени было непотребно да и многоубыточно». Как ослушаться? Легче было опальное одеяние спрятать подальше да забыть о нем. Так многие и поступили. Лишь крестьяне ходили по-прежнему.
Вторая верхняя одежда прямого покроя, широкая и долгополая, с висячими рукавами, с пуговицами от верха и до низа называлась опашень, опашни носили мужчины и женщины дома. В них ходили и летом. Название опашень употреблялось реже, чем охабень, хотя в текстах оно замечено несколько раньше: с 1359 г. Уже упоминавшийся указ 1679 г. отбил охоту рядиться в широкие верхние кафтаны. Сохранялись они несколько дольше только в костромских, тверских и псковских местах. А ведь было время, опашни привлекали внимание даже иностранцев. Так, английский посол Флетчер в 1591 г. писал: «У женщин верхняя одежда широкая, называемая опашень, обыкновенно красная, с пышными и полными рукавами, висящими до земли, застегивают спереди».
Носили в старое время и приволоки. Это — богатая одежда, широкая и длинная, подбитая мехом, с широким воротником. По летописям приволока известна как княжеский плащ, который надевался поверх воинского доспеха, а в старорусский период его носили служилые люди. Во второй половине XVII в. приволока упоминается все реже, затем вовсе выходит из употребления.
Одна из распространенных долгополых одежд простого люда имела название однорядка — по фасону. Это было общесословное платье для мужчин и женщин. Без ворота, в отличие от охабня, с пуговицами или завязками. Под длинными рукавами были прорехи для рук. Надевалась поверх зипуна или кафтана. Тот же Флетчер оставил следующее замечание: «Мужчина ходит в однорядке из грубого белого или синего сукна, у мужчин победнее однорядки из коровьей шерсти, при выходе из дому набрасывается сверх всей этой одежды однорядка, похожая на охабень, с тою разницею, что шьётся без воротника». Слово однорядка фиксируется с 1489 г. Приведем описания однорядок в явочной челобитной 1611 г. из Москвы: «Живота в нем поставил платья однорядку мускую темнолазурь четырнатцать пугвиц да жены однорядка вишнев цвет девять пугвиц». Удобная одежда, но царь и в ней усмотрел «социальный» изъян. В указе 1679
г. он повелевал в Московском государстве в охабнях и в однорядках не ходить. «И со многих людей в Кремле городе по воротам з дворян и с подьячих охобни и однорядки здирали». С этого времени однорядки остаются только у простолюдинов, а в национальный период постепенно переходят в разряд крестьянского платья.
Слово ферязь (1556) заимствовано из тюркских языков. Оно обозначало богатую и нарядную одежду, без перехвата в поясе и без воротника, с длинными, суживающимися к запястью рукавами. Застегивались ферязи пуговицами или завязывались. Носили их летом и зимой. Зимние делали на меху. Ферязь была преимущественно парадной одеждой. Приведем несколько описаний, сделанных иностранными послами в XVI—XVII в.: «Сверх кафтана надевают распашное платье из дорогой шелковой материи, подбитое мехом и обшитое золотым галуном: оно называется ферезью»; «На них ловко сидели красные полукафтанья, а другие, вроде длинного плаща, были накинуты на шею, мастерски вышитые, подбитые соболем,— они называют их ферезью»; «Поверх этого кафтана они носят еще другой, покрывающий икры и называющийся ферезью».
Ферези носили повсеместно. К середине XVII в. покрой их несколько меняется. Они превращаются в придворную одежду и именуются ферезеями, которые иногда шили с учетом западной моды, короткополые.
Царский указ 1679 г. определил ферези как церемониальную одежду особо знатных лиц: «Великий государь указал в Московском государстве бояром и окольничим и ближним людем ходить в ферезях цветных, всяких чинов людем — в кафтанах всяких». В грамотке 1681 г. один из москвичей пишет своему приятелю: «Да писал ты ко мне про ферези, их на Москве не носят и делать их не велят». Дело в том, что в 1681 г. запрет на ферези был повторен еще более строго, о чем летописец сообщает: «Того же году повелением царя и великого князя Феодора Алексеевича всея России самодержца Московского государства всяких чинов российским людям старинного платия однорядок и ферезей никому носить не указано, то платие оставлено, а велено платие всем носить служилое, какое кому бог прилучил».
В XVIII в. ферези — нарядный крестьянский сарафан, тип платья у простолюдинок.
Поговорим о свитках. Название свита появилось в праславянскую эпоху, поэтому привычно для многих славянских языков. В русской письменности употребляется с XI в. как наименование верхней одежды. Часто так называли одежду постригающихся в монахи. А вот свиткой (не свитой) называли широкое длинное одеяние, которое носили монастырские работники и сами монахи. За роскошью в выборе ткани не гнались, довольствовались лишь сермяжным грубым сукном. В то же время в Подвинье и Зауралье свитками именуют женскую нарядную одежду. В национальный период, то есть после XVII в., все круто меняется: свитки для работы надевают мужчины. Ну а потом как-то само по себе так стали называть всю поношенную одежду.
Участь всей длиннополой одежды «была решена» в XVII в. до Петра. Простой же народ не знал никаких запретов: носил то, что было удобно. Считался лишь со временем года и погодой.
КОЖАНАЯ И МЕХОВАЯ ОДЕЖДА
Благодаря климатическим условиям кожаная и меховая одежда традиционна в русском быту. К числу наиболее древнего мехового платья относится кожух — вторая верхняя одежда из шкур или меха. Это мог быть и кафтан, подбитый мехом. О кожухах упоминается в рукописных источниках с конца XI в. Кожух, несомненно, отличался от шубы, иногда надевался одновременно с шубой. Царь Алексей Михайлович на своей свадьбе в 1626 г. был так одет: «...в кожух золотной аксамитной на соболях да в шубу рускую соболью, крыта бархатом золотным». Любопытно, что со временем кожухи стали употребляться все реже и сохранялись лишь как ритуальная торжественная одежда на свадьбах. Иногда кожухами называли и выходящие из употребления терлики, подбитые мехом. Вот фрагмент описания той же царской свадьбы: «Наперед шли свещники и коровайники и фонарники в терликах на соболях, а кожухи были им даны с Казенного двора». В литературном языке XVIII—XX вв. кожух - старинное слово, но в народных говорах на Смоленщине и в калининских местах так называют меховые тулупы, кое-где кожухами именуют кожаную непромокаемую одежду, которая также звалась кожан, но то была походная и рыбацкая одежда простого народа. Вероятно, так стали называть и старые кожухи.
То есть вещь просто изменила свое название, так как имена существительные с суффиксом - ух выходят из употребления и заменяются названиями с суффиксом – ан.
А когда же появляются шубы? Можно сказать более точно о времени появления в письменности слова: имя собственное Шуба относится к 1368 г., а нарицательное шуба — к 1382 г. Оно заимствовано из тюркских языков. Шуба — долгополая меховая одежда, чаще мужская. У знати были шубы специального назначения и различного покроя: столовые, санные, лунские (то есть лондонские). Носили их иногда сразу по две: первую — укороченную до щиколоток, покрытую тканью, и вторую — длинную, из голой овчины. Первые были исподними, вторые называли шубой одевальной, одевальницей, одеялом и шубой якутской (имелся в виду тулуп). Названия одеяло и одеяльница применительно к шубе встречались лишь на Севере. Одевальные имели особый покрой и большую длину. Понятно почему: согревались в поездах. Иногда они имели внизу закрытое отверстие для ног.
Меховая одежда для служилых людей получала наименование по роду войск и воинских чинов: шуба гусарская, гусарка, солдатка Женскую и детскую меховую одежду называли шубками. Среди них различались столовые, или холодные, то есть комнатные, и выходные, или теплые. Некоторые специалисты утверждают, что шубки надевались через голову.
Крестьянская рабочая одежда из непокрытой овчины с укороченными полами была распространена на Севере и в Заволжье. Это шубняки, или шубники, известные и сейчас в вологодских, ярославских местах. Кстати, если название полукафтан существует уже в языке Московской Руси, то полушубок появляется лишь в первой четверти XVIII в., оно встречается в сельскохозяйственной инструкции 1724 г., составленной в Москве А. И. Волынским: «Им же давать в год по две овчины на безрукавные полушубки и по шапке».
Разновидность шуб, сшитых из специально выделанной шкуры путем сбивания с нее мездры, получила название сбитень. Известны с конца XVI в. на севернорусской территории, в смоленских краях. В Москве и Твери носили бармихи (от бармы— оплечье) с широкими отложными воротниками. Вот как выглядел наряд женщины в старые времена по допросной записи, сделанной в Москве в 1620 г.: «Да на жене шуба заечья под зенденью под червчатою да шапка камчатая червчета да шуба одевальная бормиха, да на дочери шуба заечья». В Подвинье и на Соловках шубы покрывали тканью бусого цвета (бусый — серо-голубой), что и определило название — бусарка.
В конце XVI в. в письменности появляется слово тулуп (из тюркских; языков) А до этого долгополую меховую одежду без пояса именовали шуба якутская. Да и тулупы имели определения: якутский, калмыцкий, нетрудно догадаться поэтому, откуда заимствовали покрои. Носили же их сначала только на Севере и в Сибири, к середине XVII в. про тулупы узнают москвичи, а к концу столетия и южане. Несмотря на практичность этой одежды, ее носили все-таки не все. Например, отказывались дворяне. Но не потому, что не хотели: запрещал царский указ от 30 декабря 1701 г.
Из языков народов Сибири и Дальнего Востока русские заимствовали еще несколько слов. Одновременно и некоторые другие типы меховой одежды: малица - мужская верхняя меховая одежда типа рубахи с капюшоном; парка — длинная одежда из шкур, мехом наружу, надевается поверх малицы; санаяк — вид меховой одежды; яка — род охабня мехом наружу.
Одежда, подбитая мехом песца-крестовика, в Подвинье, а также по Енисею называлась крестоватик и крестовик: шушун крестоватик, кафтан крестовик. Меховая одежда имелась у русских постоянно. Почти всегда одинакового покроя. Обновлялись лишь названия: кожух заменяется словом кожан. Его сменяет более активное наименование — шуба. Следом появляются названия ее разновидностей, каждое новое слово при этом указывает на особенности изготовления, назначение, некоторые внешние признаки одежды. Меховые вещи различались также качеством меха и отделкой. Естественно, роскошные шубы носили богатые люди, а короткие шубники и длинные тулупы — крестьяне и ремесленный люд города.
ЧТО НАДЕВАЛИ НА РАБОТУ
В зависимости от материала, сроков носки рабочими могли быть зипуны, кафтаны и шубы. Однако существовала и специальная рабочая одежда. Она носила сословный характер, так как пользовались ею крестьяне и посадское население городов.
Самым распространенным был сермяжный кафтан, или сермяга, которая шилась из сермяжного сукна и предназначалась для работы во время холодной или сырой погоды. Название связывают с балтийскими языками. А вообще-то оно широко употребляется в XVI—XVII вв. Одежда эта упоминалась вначале даже в числе летнего государева платья, но не царю она предназначалась, поскольку отличалась простотой кроя, отсутствием отделки и дешевизной материала, который и давал названия: известны сермяги— «холщевица», «збитень», «бусырь».
Летняя рабочая одежда из ряднины или другой грубой ткани, длинная и широкая, именовалась балахон. Появляется у русских поздно. Впервые это слово записано в Холмогорах в 1619 г. В северных краях балахоны были рабочей одеждой плотников, кузнецов, поваров. Лишь во второй половине столетия они стали известны в средней Руси и Рязани. Приведем несколько свидетельств из письменных источников XVII в.: «Коровнику Ивашку дал балахон новой»; «Овечью пастуху Пупышу дано на рубашки да на портки да на балахон холста двенатцать аршин»; «Крестьян в своем лесу переловили и сняли с них четыре зипуненка, 5 топоров да балахонишко, всего на рубль». Источником происхождения слова балахон могут быть тюркские языки Сибири.
Население Великоустюжского уезда имело в старину шабуры — летние рабочие балахоны из холста. Шабур — тоже тюркское название. Наблюдается в письменности с 1626 г. Встречается также в сольвычегодских, пермских и мангазейских источниках.
Рабочей одеждой были и костоланы, их тоже носили летом. Это — тип кафтана или балахона. Довольно поздно появляются понитки — рабочие кафтаны из понитка, то есть домотканого сукна, где основа пеньковая или льняная, а уток шерстяной. С конца XVII в. слово пониток быстро прогрессирует, а в XIX в. приобретает почти общерусскую известность. Фактически словом попыток заменили слово сукман, существовавшее в языке с XV в. и бывшее довольно активным в старорусский период.
О суконной одежде следует поговорить особо. Вначале сукном называли как саму ткань, так и одежду, сшитую из нее. Подобные случаи отмечаются даже в XVI в. С 1610 г. фиксируется название сукня, затем — суконник и сукник. Сукня — верхняя женская одежда из сукна, ее носили на Севере, в Сибири и в западной части южнорусской территории. Сукни имели зеленый цвет и, судя по описаниям, соответствовали женским нарядным свиткам, которые встречались в северо-восточной зоне. В западных областях и на юге сукни надевали и женщины, и мужчины, только мужские были обычными суконными кафтанами. Суконник и сукник — это их севернорусские названия, известные в других местах как суши. Сукман — мужская и женская одежда для разных домашних работ. Вот такие исторические перевоплощения происходили часто со словами и одеждой!
«РУБАХИ НАДОБНО: ЧАСТО НАГ ХОЖУ»
В 1670 г. протопоп Аввакум писал своей жене: «А о рубашках я с Тимофеем писал. Три рубахи пришлите. Давно рубахи надобно: часто наг хожу». Нательная или исподняя одежда носила общее название рубаха — рубашка. Произошло оно от слова руб — кусок ткани. Отмечается в текстах удивительно поздно: рубашка — с 1521 г., рубаха—с 1569 г. Рубашка употребляется чаще, это — более официальное название. Холщовые рубашки на Севере именовались так: холщевица, холщевня, холщевка, холщага, холщевенца. Распространены были в нижнем и среднем Подвинье, в бассейне реки Ваги.
На севернорусской территории обычно носили одновременно две рубахи: нательную исподку и поверх нее — верхницу. Исподкой чаще называли женскую нательную рубашку, которая по отношению к сарафану действительно была исподней одеждой. «Меня Агафьицу ограбил, снял с меня сукман белой да рубаху исподку, да с ворота крест сорвал», — сообщается в явке Важского уезда за 1605 г. «Пропало у меня сироты з двора с сараю с шеста две рубашки м ужьская да женская по утрянои зоре безвесно и нынешного 1662 г. июля в 25 день тое свою женскую испотку познала на ней Кунаве». Эти строки взяты из челобитной Вологодского уезда за 1662 г. Судя по всему, само слово исподка в данном значении возникло в старорусский период в речи населения, занимавшего бассейн рек Сухоны и Ваги, а оттуда распространилось в соседние говоры, в Зауралье и Сибирь. Псковское и тверское исподница в том же значении возникло из слова исподка.
Верхница — тоже севернорусское слово, наблюдаемое в важских, великоустюгских и сибирских источниках со второй четверти XVII в. Верхницей называли не только рубашки, но иногда и вообще верхнюю одежду.
Женская сорочка, которую носили в паре с сарафаном, называлась то верхницей, то воротком. Последнее характерно для архангельских говоров.
А как же назывались рубашки тогда, когда не было такого слова? В летописях встречаются срачица (XI в.), сорочица (XIIв.). Первый вариант возник в старославянском языке и характерен для текстов религиозного содержания и книжной литературы. Второй найден в новгородских берестяных грамотах и летописях. Судя по летописям, в XI в. в живой речи древнерусичей присутствует и слово сорочка, сорочки упоминаются в текстах как спальная и нательная одежда, необходимая после бани. Так называли и наиболее нарядные рубашки. Однако часто к одному и тому же предмету подходили оба слова: сорочка и рубашка, которые сохраняются и в современном литературном языке.
Спальную и банную рубашку, а также халат в свадебном наряде называли чехлом. Жених и невеста перед первой брачной ночью надевали чехлы, а поверх них — нагольную шубу. Так их и провожали в клеть — пустую избу, служившую им спальней.
В книжной письменности религиозного содержания встречались архаичные названия рубашек котыга и льняница, а в живой речи начинается формирование общего обозначения нательной одежды из белого полотна и вообще швейных изделий из белой ткани. Лишь в языке Московской Руси получает свои права слово белье, которое живо до сих пор.
С древней поры существует мужская набедренная одежда, которую уже в источниках XIII в. называют портами, а с XV в. — портками. Со второй половины XVII в. слово портки применяется по отношению к исподней одежде, а верхнюю именуют штанами. А до XIII в. мужские штаны имели название гачи или гащи, которое постепенно архаизировалось и вышло из языка. Современное название штаны отражается в письменности с 1597 г. Оно сразу стало общерусским. Не прижились в речи термины плюндры и пукши. На периферии остается название шаровары.
ВОЕВОДЫ — В САРАФАНАХ, МОЛОДЦЫ — В «ЮПКАХ»
В истории русского бытового словаря есть случаи, немало удивляющие современного человека. К числу курьезных относятся, например, факты использования в былые времена в качестве наименований мужских нарядов таких слов, которые сейчас обозначают лишь женскую одежду.
Подобную эволюцию пережило хорошо знакомое всем слово сарафан, которое вначале имело значение 'мужская легкая одежда, тип походного или рабочего кафтана'. В актах Русского государства 1505—1526 гг. читаем: «Староста Васюк с теми своими товарищи того старца Мисаила и его хрстьян били, а грабежу деи у них взяли три сермяги да три сарафана да три колпаки». А в Никоновской летописи, относящейся к 20-м годам XVI в., есть такая фраза: «Русские воеводы начяша ходити и ездити в охабнех и в сарафанех, а доспехи своя на телеги и в сумы скуташе». Слово сарафан впервые появилось в письменности в XVI в. Обозначало в ту пору общесословную одежду. Известно было в центре и на западе России. А уже в следующем столетии сарафан как тип мужской одежды встречается крайне редко, да и значение его выросло: теперь это был меховой кафтан в царском или архиерейском облачении.
Последнее упоминание о мужских сарафанах относится к 1677 г. Сравнительно редкое употребление слова сарафан со значением тип мужской одежды обусловило одно-единственное уменьшительное от него: сарафанец. В описи царского платья 1626 г. упоминается «сарафанец объярь червчета подпушка тафта лазорева нашивки шолк лазорев з золотом».
Сарафан как женская одежда впервые упоминается в духовной грамоте князя Оболенского в 1565 г.: «...да дочере ж моей княжне Огрофене моего платья в приданые: сарафанец на зелене земли шелк двоеличен, а на нем дватцать три пугвицы». В XVII в. это слово употребляется особенно широко, но исключительно в деловых текстах, что говорит о его обычности и в устной речи. Известно оно было на всей русской территории. Много фактов XVII—XVIII вв., подтверждающих распространение на юге страны слова сарафан и соответствующего женского наряда, опубликовал большой знаток старой русской письменности московский профессор С. И. Котков. Между тем еще недавно этнографы утверждали, что сарафаны проникли в южные области лишь в XIX в., что на юге сарафан был костюмом знати, а народ носил поневы. Пока не подтвердилось предположение, что существовали другие названия этой женской одежды. Нет данных и о том, что слово сарафан было использовано позднее, чем появился сам предмет в гардеробе русских женщин: все названия одежды типа женского сарафана отмечаются в письменности не ранее второй половины XVI в. Правда, они носят местный характер, а местные названия в силу разных причин отражались в текстах гораздо реже.
Так, с 1595 г. отмечается в актах Двинского и Важского уездов костычь — крашенинный сарафан особого покроя, который имел нашивки из шнура на боковых швах. Их называли костылями, отсюда и сарафан — костычь. Позднее костычи носили в архангельских краях. Близкое по звучанию костолан наблюдается в новгородских актах. Костоланом в наши дни называют сарафан в новгородских, псковских, калининских и смоленских деревнях. Приведем старорусские примеры, взятые из исторической литературы, изданной в наше время: «Внуке моей Офимьи замужной костычь крашенинной»; «А сказала у себя сукман желтой простой, рубашка муская простая да костолан женской».
В свирских и вологодских текстах с первой половины XVII в. употребляется наименование шушпан. Так назывался женский повседневный сарафан из простого материала. Он сохранился здесь и в XIX в. Зато южнорусское шушпан ('женский кафтан') появляется лишь в национальный период и отмечается специалистами с начала XX в.
Сарафаны из крашенины на Двине в старое время называли крашенинниками, а такую же одежду из кумача на Русском Севере именовали кулачниками. В Зауралье были известны дубленники— сарафаны из дубленого холста. Название синяк (по цвету материала) отмечено в калужской челобитной 1699 г., а красик — в росписи крестьянского имущества конца XVII в., составленной на юге России, в Дедилове. На Севере сарафаны называли также верхнща (Зауралье) или верхник (Подвинье и Белозерье). В среднерусской полосе было известно также слово расстегай, так называли распашной крестьянский сарафан: «...сшил он за те денги скотья двора девке Марфицы разстегай крашенинной» — отмечается в приходо-расходной книге Иверского Валдайского монастыря за 1665—1666 гг. В западной части среднерусской и южнорусской территории со словом сарафан употребляли близкое по значению саян, заимствованное в результате белорусско-польского влияния.
С давних времен на Севере отмечается обилие типов сарафанов и разнообразие их названий, в которых учтены характер материала, отделка одежды, способ ее ношения. По-видимому, данный тип одежды в северной Руси был распространен шире, чем на юге, где в качестве набедренной женской одежды была известна уже в старомосковский период понева.
Любопытно, что отдельные названия типов сарафанов вслед за основным словом сарафан могли одновременно называть как женскую одежду, так и определенный тип мужской рабочей одежды. В целом же употребление слова сарафан в качестве названия мужской одежды носило эпизодический характер, а разные типы женских сарафанов с общим названием сарафан и со своими индивидуальными наименованиями широко распространяются по всей русской территории еще в допетровскую эпоху.
А кто же такие «урядные молодцы в золотых юпках?» Процитируем отрывок из статейного списка, то есть отчета, русского посольства во Флоренцию в 1659 г.: «...княжих урядных молодцев в золотых юпках человек со сто встречали с восковыми свечами». Урядные — значит наряженные, празднично одетые. А каково значение слова юпка? Это, несомненно, название одежды, образовано оно от юпа с помощью суффикса -к- и имело вначале значение уменьшительности: рука — ручка, кадь — кадка, юпа—юпка. Юпа — название иноземной мужской легкой одежды, надеваемой на плечи, в длину — до колен или чуть выше, надевалась на рубашку, то есть была похожа на русский зипун или польский жупан. Кстати, впервые слово юпа употреблено в одном тексте с названием жупан, как его полное соответствие по происхождению и по значению: «Он посылал в Можайску с подворником доправить жюпан белый лисы подшитый, а жупана не вернули, и та юпа взята» (Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством, Спб., 1892, т. 3, с. 749). А в других контекстах жупан заменяется словом кафтан, как в царском указе 1636 г.: «...зделано немецкаго платья три жюпана да трои пукши... на кафтаны и на штаны пошло кружива серебряного кованого немецково 67 золотник ».
Слово юпка появляется в конце XVI в., первоначально с обязательным определением немецкая. Уменьшительного оттенка в своем значении это новообразование не имело, что сыграло решающую роль в вытеснении им первичного слова юпа. В тихвинской таможенной книге 1688 г. наблюдаем уже вариант юбка: «Явил Никита Герасимов 5 шляп, 2 юбки». Этот вариант появился под влиянием слов того же словообразовательного типа, но со звуком б в основном слове: труба — трубка. В русский язык юпа, юпка пришли из немецкого, где они обозначают 'кафтан, куртка', через польский. Германские языки в свою очередь еще раньше заимствовали его из арабского.
Приведем пример, характеризующий внешний вид этой одежды в тот период, когда слово только еще входило в русский язык: «Он с Андрея снял юпу для соболей, чтоб соболям в грязи убытка не было». В этой фразе из дипломатического акта 1571 г. речь идет о юпе — одежде из соболиного меха. А вот как описана одежда одного из западноевропейских государей русскими послами в 1576 г.: «Цесарь лежит на постеле на кровати, а на нем юпа сукно бурнатно теплая да колпак». Платье польского короля русским послом в 1602 г. описывается следующим образом: «А на короле платно было немецкое: юпа короткая бархат чорн». В приходо-расходной книге Соловецкого монастыря за 1579 г. отмечено: «Куплено у Михалка у Резвого юпка немецкая дано тринатцат алтын». На протяжении XVII столетия одежда сохраняет свой экзотический облик, ее носят иноземцы, а также — это ритуальное платье участников религиозного представления «шествия на осляти». Общерусского распространения слово юпа не имело, оно замечено в письменности Москвы, Великого Новгорода, Тихвина, Холмогор, Великого Устюга, Вологды. Кстати, на Севере, где слово употреблялось шире, благодаря активной торговле с иноземцами, его перенесли на одежду северных старожилов. Так, в бумагах Холмогорской таможенной избы за 1682 г. написано: «пять юфтей ролдуг оленьих, три юпы бельи хребтовые». У лопарей юпой называют летнюю длинную, надеваемую через голову одежду.
В языке XVIII в. идет противоборство между первоначальным значением исподний кафтан и вторичным, новым 'женская набедренная одежда, юбка'. Закреплению слова юбка и соответствующего женского платья способствовал указ Петра I, обнародованный в 1701 г.: «А женскому полу носить платье и шапки, и кунтыши, а исподния бостроги и юбки, и башмаки немецкие ж». Однако в ряде русских говоров и в XIX в. сохранялось старое слово юпа в значении 'безрукавка'.
Все же вопрос об истории слова юбка нельзя считать окончательно решенным. Может быть, прямого переноса названия с мужской одежды на женскую и не было, а произошло вторичное заимствование слова вслед за усвоением русскими женщинами нового типа набедренной одежды, поскольку юбка как тип набедренной одежды появляется в России не ранее конца XVII —начала XVIII в. Была выдвинута версия о первоначальном появлении юбки на сравнительно ограниченной западнорусской территории, то есть на Смоленщине, благодаря связи местного населения с белорусами и украинцами. Но, по данным письменных источников, на Смоленщине слово юбка фиксируется лишь в XVIII в. Ученые выделяют четыре зоны на территории России, где распространен комплект «рубаха и юбка»: запад, южнорусские области, юго-восток, северо-восток. Зоны эти, как правило, не соседствуют друг с другом, поэтому трудно допустить возможность перенесения, заимствования предмета из западных губерний в остальные три зоны за счет перемещения населения. Гораздо реальнее — юбки появились во всех этих зонах независимо друг от друга в результате общения с иноземцами или торговых связей, а также прихотливости моды.
ДУШЕГРЕЙКА, БЕЗРУКАВКА И КУРТКА
Верхняя одежда на Руси была преимущественно длиннополой. Один из иностранных послов, посетивший Россию в XVI в., писал: «Московиты очень бранят короткую итальянскую, французскую, испанскую и германскую одежду, потому что она оставляет открытыми те части тела, которые следует скрывать более всего. Сами же они, следуя обычаю всего Востока, одеваются для степенности в два или три платья почти до пят». Короткие одежды русские начинают активно носить со второй половины XVII в., а модники использовали их и раньше, например, в XVI в. Уже тогда существовали и исконные названия короткой одежды. Однако влияние западной моды, усилившееся с середины XVII столетия, сказалось и здесь. Появились новые типы короткой одежды и соответствующие иноязычные названия. Группа обозначений короткополой одежды начинает увеличиваться, идет стихийный процесс отбора слов, сближения и расхождения их значений.
Из исконных названий по текстам XVI в. известно слово душегрея, а в XVII в. появляется производное от него душегрейка: «...душогрея моя лисья» (1503); «...архиепископу Иосифу отдано рухляди его: ряса под сукном песцовая, душегрейка под кумачем песцовая ж» (1676). Заметим, что слова душегрея и душегрейка в языке донационального периода, т. е. до XVIII в., были распространены мало. Дело в том, что мужские безрукавные душегрейки как вид одежды не закрепились, а для наименования соответствующей женской одежды употреблялись названия телогрея, телогрейка. Кроме того, влияла конкуренция со стороны более активного слова нагрудник. Активизация обозначений душегрея и душегрейка происходит с середины XVIII в., тогда же они проникают и в украинский язык. Широко употреблялись эти слова в XIX в., а затем перешли в состав пассивной лексики.
Упоминавшееся уже слово нагрудник известно с XVII в. Его основное значение — 'верхняя короткая наплечная одежда, без рукавов, иногда — с меховой подкладкой'. Кроме того, оно могло обозначать передник, род украшения, разновидность панциря. В 1629 г. дочери царя Алексея Михайловича был «скроен нагрудник в тафте в червчатой в виницейке тафты пошло аршин три вершка да на простилку тринадцать золотников бумаги хлопчатой битой». Зимой 1649 г. в московских торговых рядах был схвачен
беглый холоп. Было «на нем, Данилке, платья: шуба баранья да нагрудник зенденинной». Нагрудники являлись комнатной одеждой, носили их люди всех сословии, известны в ту пору на севернорусской территории, в Москве, Туле, Разани. Есть основания считать слово нагрудник синонимом к слову душегрея.
В воронежских местах безрукавная короткополая одежда типа нагрудника в конце XVII в. получает наименование безрукавки: «Он Борис снял с меня сироти вашего курпячную безрукавку». Это слово в дальнейшем получило широкое распространение и вошло в современный русский литературный язык.
Таким образом, исконные названия короткой одежды относились главным образом к комнатной одежде, не имевшей рукавов. Короткая выходная (для улицы) одежда с рукавами пришла с Запада с новыми наименованиями, среди которых в XVII в. распространились слова с корнем курт: курта — с 1615 г., куртка — с 1648 г., куртишка — с 1671 г. Курта — заимствование из латинского через польское посредство. Слова этого корневого гнезда были первоначально зафиксированы в письменности северо-западных юго-западных областей (Великий Новгород, Валдай, Яблонов), а также в Москве. Кстати, в староукраинской письменности куртка отмечается еще раньше, с 1606 г. Во второй половине XVII в. эти слова встречаются на всей севернорусской территории и в Поволжье. Выходное короткое платье в ту пору, когда появляются первые упоминания о куртах — куртках, было еще запрещено моралью и бытовыми нормами эпохи, но уже появилось в царском быту. Дети царя Михаила Алексей и Иван и их стольники были одеты по новой моде. Активно зажило позже в языке и слово, ведь курта — название одежды для всех сословий, для мужчин и женщин. На русской почве от курта было образовано куртка, которое почти сразу утратило уменьшительный оттенок, поэтому вскоре появляется вторичное уменьшительное слово куртшика. Приведу такие примеры: в 1662 г. писано: «… дали ему платья курту суконную лазоревую да жупан», а в 1648-м сказано: «...две куртки суконные красные снурки шелк с золотом». В 1671 г. используют другой вариант: «куртишко суконное тмозеленое снурок шелковой ношеной». Сейчас куртка — литературное слово, но в западных и севернорусских говорах известно архаичное курта 'кафтан, куртка, жакетка', как и в белорусском языке.
В конце XVII в. в русскую письменность проникает заимствованное из германских языков слово бострок — бустрог, которое в Москве обозначало полукафтан, короткую мужскую одежду, а в Воронеже - женскую короткую душегрейку, входящую в комплект с юбкой. В 1697 г. сторожам нового сержантского двора сделали «по бостроку суконному англинскому». Бостроки были подложены полотном, а пуговицы нашиты оловянные, немецкие.
Итак, процесс отбора наиболее подходящего наименования для короткой верхней одежды, начавшийся в старорусский период, завершается «победой» слов безрукавка для одежды без рукавов и куртка — для одежды с рукавами. Остальные упомянутые здесь слова переходят в пассивный запас языка или сохраняются только в местных говорах.
ЖЕНСКИЕ... ПОДЗАТЫЛЬНИКИ.
Женская одежда раньше была преимущественно распашной. Заметное своеобразие имела первая верхняя одежда, к которой относились летники, телогреи и др.
Летник — верхняя холодная, причем накладная одежда, надеваемая через голову. Отличался покроем рукава, который равнялся по длине всему летнику, а ширина его была равна половине длины. Сшивались рукава до половины. Вот описание старорусского летника, сделанное стольником П. Толстым в 1697 г.: «Дворяне носят верхния одежды черныя ж, долгия, до самой земли и широкия и рукава зело долгие и широкие подобно тому, как преже сего на Москве нашивал женский пол летники». Название летник зафиксировано в 1486 г. Оно имело общерусский характер, позднее летник как название общей для мужчин и женщин одежды появляется в севернорусских и южнорусских диалектах.
Поскольку летники не имели подкладки, то есть были холодной одеждой, их называли также холодниками. Женские ферязи — тоже холодники. В челобитной из Шуи 1621 г. читаем: «Жены моей платья феряз холодник киндяк желт да ферязи другие теплые киндяк лазорев». Еще в XIX в. холодниками в ряде мест называли различные виды летней одежды из холста.
В описаниях быта царской семьи, относящихся ко второй четверти XVII в., несколько раз упомянута роспашница - женская верхняя распашная одежда с подкладкой и пуговицами. Только наличием пуговиц она и отличалась от летника. Слово роспашница появилось от необходимости в особом названии женской распашной одежды, поскольку мужскую называли опашнем. Старомосковское слово опашница тоже называло роспашницу. Во второй половине XVII в. распашная одежда свободного покроя потеряла спрос у представительниц высшего сословия. Все эти названия перешли в разряд историзмов.
Теплую верхнюю женскую одежду чаще именовали — телогрея, которая была комнатной. Но подбивалась сукном или мехом. Телогреи мало отличались от опашней, их носили и мужчины. Эти меховые изделия не отличались от шуб: «Скроена государыне царице телогрея отлас цветной по нем травы куфтерные шолк червчат да светлозелен, длина шубе по передом 2 аршина». Так описано платье царицы в 1636 г. Телогреи длиной были короче шуб. Вообще в быт русского народа они вошли очень широко.
В национальный период — это женская теплая кофта, душегрейка.
Женские шубы иногда называли торлопами, но в начале XVII в. торлоп заменяется более универсальным шубка.
Богатые меховые шубки короткого покроя, мода на которые пришла из-за рубежа, именовались кортелями. Кортели часто давали в приданое. Вот как они описываются в рядной о приданом 1514 г.: «На девке платья: кортель кунеи с вошвою семь рублев, кортель белей хребтов полтретя рубли да кортель черева бельи с тафтою и вошвою». К середине XVII в. кортели вышли из моды, а название перешло в разряд архаизмов.
История слова кодман начинается с XII в. Кодман был женской одеждой, особенно распространенной на юге. В актах Воронежской приказной избы за 1695 г. описывается юмористическая ситуация, когда в кодман нарядился мужчина: «В катором де дни приходил нарядяс в женской в кодман и он пра то Василей не упомнит а котмон де надевал для шутки». Кодман был похож на накидку, которую носили в рязанских и тульских селах до революции.
А когда появились «старомодные ветхие шушуны», о которых упоминает в своих стихах Сергей Есенин? В письменности слово шушун отмечается с 1585 г, предполагается его финское происхождение. Шушун — женская одежда из ткани, иногда подбитая мехом, известны были: «...шушун лазорев да шушун кошечей женской»; «.. заечинной шушун под ветошкою и тот шушун сестре моей»; «...да шушуненко теплое заечинное ветхое». Шушун, говоря иначе,— это севернорусская телогрея. Первоначально слово употреблялось только в восточной части севернорусской территории (Подвинье, Вага, Великий Устюг, Тотьма, Вологда), было представлено также в Зауралье и Сибири. В национальный период распространяется к югу до Рязани, к западу до Новгорода, проникает даже в белорусский язык.
У поляков были заимствованы катанки— верхняя короткая одежда из шерстяной ткани, которую чаще носили женщины. Это тип телогрейки. В них ходили некоторое время в Москве, но закрепилась эта одежда только в тульских и смоленских местах. Пошивали ее из овчины, покрывали сверху сукном.
Совсем вышли из употребления такие одежды, как китлик— верхняя женская куртка, перешедшая из польской моды, белик— одежда крестьянок из белого сукна. Почти не носят сейчас и часов — род накладной одежды, надеваемой в холода или для работы.
...Среди головных уборов необходимо различать женские платки, девичьи ленты и венцы, уборы, развившиеся из платков, уборы типа чепцов и шапочек.
Плат — таково основное название женского платка в старое время. В ряде современных говоров оно сохраняется до наших дней. Уже в XVII в. известно и название платок. Вот как выглядел весь комплект головных уборов: «А грабежом с нее сорвала треух низаной с соболями, цена пятнадцать рублев, кокошник лудановой осиновой золотной с зернами жемчужными, цена семь рублев, да платок рубковой шит золотом, цена рубль». Цитата взята из московского судного дела за 1676 г.
Платки, входившие в комнатный или летний наряд, называли убрусами. Слово убрус — от бруснуть, брысать, то есть тереть. Одежда модниц в Московской Руси выглядела очень красочно, что подтверждает список «Домостроя» XVII в.: «На всех летники желтые и шубки червчаты, в убрусе, с ожерели бобровыми, а в зиме в каптурех».
Ширинка — другое название головного платка. А вот повой известен в донациональный. период очень мало, хотя позднее от этого слова развивается общеизвестное повойник.
В книжной письменности головные накидки, платки носили и другие названия: увясло, ушев, главотяг, наметка, накидка, хустка. В наши дни наметка — женский и девичий головной убор — используется в южнорусских областях, а хустка — на юго-западе русской территории.
С XV в. русские знакомы со словом фата. Фата — арабское заимствование, первоначально оно обозначало любое покрывало на голову. Затем развивается его нынешиее значение 'накидка невесты', вот одно из первых употреблений слова в этом значении, взятое из описания свадьбы князя Василия Ивановича, которая была в 1526 г.: «Великой княжне голову почешут и на княжну кику возложат, и фату навесят».
Девичий наряд отличали повязки, которые оставляли открытой макушку (женщины же покрывали все волосы). Разными были эти уборы. Одни — из простых матерчатых лоскутков, другие напоминали необычный обруч. Основное название такое: перевязка (1637). Носили ее повсеместно: в царских дворцах и крестьянских избах. Наряд крестьянской девушки в XVII в. состоял из следующих предметов: «На девке Анютке платья: кафтанишко зеленой суконной, телогрея крашенинная лазорева, перевязка шита золотом». Перечень этот приводится в записи допроса беглых холопов от 1649 г., сделанной в Москве. Постепенно название это выходит из употребления. Наиболее долго оно сохранялось в наших северных местах, как и сам головной убор.
Повязки — девичьи головные ленты, как и перевязки. Название повязка было распространено меньше, лишь в районе от Тихвина до Москвы. В конце XVIII в. так называли ленты, которые носили сельские девушки. На юге употреблялось название связки.
По внешнему виду и по назначению близок к повязке венец. Это нарядный девичий головной убор в виде широкого обруча, расшитого и украшенного жемчугом, бисером, мишурой, золотой нитью. Нарядная передняя часть его носила название щебенка, иногда так именовали и весь венец.
У замужних женщин были закрытые головные уборы. Например, покрывало в сочетании с древними славянскими «оберегами» в виде рогов, гребней — это кика. Кика, кичка — славянское слово с первым значением 'волосы, коса, вихор'. Кикой называли только венчальный убор, что видно, например, из описания царской свадьбы, которая была в 1526 г.: «Великому князю и княжне голову почешут, а на княжну кику положат и покров навесят». Кичка — повседневный убор, который носили главным образом женщины южнорусской территории. Разновидность кики с лентами называлась снуром. Известен в Воронеже, Рязани и Москве.
История слова кокошньск (от кокошь — 'петух'), судя по письменным источникам, начинается во второй половине XVII в Кокошник был общесословным головным убором, носили его в городах и деревнях, особенно на Севере.
Кики и кокошник имели…подзатыльники — задки в виде широких сборок, покрывающих затылок. Их любили северянки, а южанки обходились зачастую и без них.
Вместе с кичкой носили сороку (шапочку с узлом назади), но на Севере она распространена меньше. Ее при необходимости заменял кокошник.
В северо-восточных краях кокошники были своеобразны. Их называли шамшурами. В росписи имущества Строгановых, составленной в Сольвычегодске в 1620 г., находим такое описание: «Шамшура шита золотом по белой земле, очелье шито золотом и серебром, шамшура плетеная».
Нарядный девичий или женский головной убор — головодец представлял собой высокий овальной формы убор с открытым верхом. Делался из нескольких слоев бересты и обтягивался вышитой тканью. В вологодских деревнях головодцы могли быть свадебными уборами невест.
Различные шапочки под платки, под кички носили только замужние женщины, особенно на севернорусской территории и в средней России, где климатические условия и нравственные требования суровее, чем на юге. Напомним, что замужней женщине полагалось полностью покрывать волосы.
После венчания на женщину надевали подубрусник: «Да на четвертом блюде положити кика, да под кикою положити подзатыльник, да подубрусник, да волосник, да покрывало» — читаем в «Домострое» XVI в. Сравним с этими словами такую ситуацию, описанную в 1662 г.: «Он же, Симеон, велел, со всех жон с роботниц подубрусники сняти и простоволосыми ходить, девками, потому что де у них законных мужей не бывало». Подубрусники часто упоминаются в описях имущества горожан и богатых жителей села, но в XVIII в. квалифицируются «Словарем Академии Российской» как тип простонародного женского головного убора.
На севере чаще, чем на юге, встречается волосник — шапочка из ткани или вязаная, под платок или шапку. Слово упоминается с последней четверти XVI в. Вот несколько примеров: «Меня Марьицу во дворе у себя бил по ушам и окосматил, и ограбил, а грабежом у меня з головы схватил шапку да волосник золотой да шелком вязан, обшивка жемчюжная». Запись эта сделана в Великом Устюге в 1631 г. От кокошника волосник отличался меньшей высотой, он плотно облегал голову. Уже в XVII в. этот убор носили лишь сельские женщины. Снизу подшивали расшитый круг из плотной ткани — ошивку. Волосник иногда даже назывался ошивкой, которая являлась самой роскошной и видной частью убора. Приведем два описания волосника: «Да жены моей два волосника золотных, у одного ошивка жемчужная, у другова ошивка шита золотом»; «ошивка с волосником жемчюжная с канителью».
Во второй половине XVII в. в среднерусских источниках наряду со словом ошивка начинает употребляться слово сетка, что свидетельствует об изменении вида шапочек, надеваемых на волосы. Она стала употребляться как единое целое с пришиваемым снизу плотным кругом и получила название отшивка Волосник же по-прежнему сохраняется на севернорусской территории.
Таким образом, подубрусники в донациональный период чаще носили в городе, волосники — в селе. Ошивка и волосник — два взаимозаменяющие названия.
Шитая комнатная шапочка у знатных женщин называлась чепец (XV в.).
Из татарского языка заимствовано название тафья. Тафья — шапочка татарского образца, надеваемая под шапку. Впервые упоминание о ней находим в тексте 1543 г. Первоначально ношение тафей яростно осуждалось церковью, поскольку тафьи не снимали в церкви. Но они все-таки вошли в обычай царского двора и в быт феодальной знати. Со второй половины XVII в. их носят и женщины.
Все упомянутые головные уборы женщины носили преимущественно дома, а также летом на улице. В зимнее время наряжались в меховые шапки самого различного вида из разнообразных мехов. Верх обязательно ярко-цветной. Словом, утеплялись сразу в несколько платков и шапок. А о них рассказ дальше...
ПРО СЕНЬКИНУ ШАПКУ
«По Сеньке и шапка», «Каков Пахом, такова и шапка на нем» — утверждают пословицы. Выходит, каждому человеку подходил свой головной убор, то есть простой мужик никак не мог появиться в дорогой меховой шапке. Да что говорить, при их выборе учитывались куда более «тонкие» детали: чем мирянин занимался, какого он происхождения да где проживал. При таком разграничении у каждого головного убора было свое название.
Более того, в Московской Руси общепринятого родового названия не существовало. В деловой письменности в этой роли выступает слово шапка, а в книжных текстах употреблялось наименование платье. Дело в том, что названия головных уборов не были обособлены в такой степени, как сейчас, от остальных названий одежды Выражение головной убор появляется лишь в первой половине XVIII в.
В зависимости от фасона и назначения головных уборов их названия в старорусском языке делились на несколько групп: женские полотенечные покрывала и платки, девичьи ленты и венцы, женские уборы из платков, чепцы и шапочки. И шапки. Об истории последней группы слов, называвших преимущественно мужские уборы, и рассказывается здесь.
Шапка в Московской Руси была самым популярным головным убором. Сам тип его был заимствован русскими у других народов, часто вместе с соответствующими названиями. В связи с этим приведем любопытный пример из московского летописца 1630—1640 гг.: «А послы розных земель стояли коиждо под своим знаменем: государевы московские послы знамя колпак, турские земли знамя чолма, цесарские земли знамя шапка римьская, польская земля знамя магирка, свейское знамя шляпа». Всякому послу — своя «голова».
Слово шапка фиксируется в XIII в., впервые оно отмечается в новгородской берестяной грамоте № 141: «А Гришки кожюхе свита сорочица шяпка». Первоначально это слово могло иметь местный характер. Кстати, Великий Новгород в старые времена славился шапочным промыслом, здесь одновременно работало до 100 шапочников и даже учились мастера из других мест. Шапка это название мехового головного убора для мужчин и женщин всех возрастов. «Шапка потребна и жене и мужу» — читаем в «Букваре» Кариона Истомина, напечатанном в 1694 г. В письменных источниках упоминаются шапки мужские, женские, девичьи, «робячьи», «дитячьи». Можно встретить указание на сезонное их назначение и качество подкладки: шапка студеная, теплая; указывается также и назначение: шапка ходильная, ездовая, спальная; отмечаются особенности покроя: круглая, низкая, кумыкская, польская, тунгусская, черкасская.
Слово шапка возникло в русском языке из французского заимствования шап, игапа, хотя, высказывается предположение и о тюркском происхождении этого слова. В текстах XVII в. наряду с распространенным шапка употреблялись еще шап, шапа, которые можно считать исторически первоначальными для шапка (шап + к + а с первоначальным уменьшительным значением, которое вскоре исчезает): «Явил новгородец Ануфреи Артемьев сын 110 шап муских»; «Михаила шапки мне не отдал начюи де здеся са мною, так де и шап твою отдам». Примеры эти взяты из исторических источников XVII в.