Прежде всего отметим, что книги имелись во многих домах, на посадах и в деревнях. Некоторые частные библиотеки для того времени были довольно значительными. Так, например, Д. М. Скобеев из Белозерского уезда имел 14 книг, в той числе 4 рукописные. Среди его книг были не только сборники религиозного содержания, но и литература, предназначенная для светского чтения: популярные сочинения морально-этического содержания «Златоуст», «Ефрем Сирин», «Печерский патерик», а также историческая повесть «Взятие цареградское я казанское». Библиотека крестьянина волости Старой Тотьмы Степана Тре-фильева состояла из 8 печатных книг.
Наиболее богатыми были библиотеки лиц духовного звания. Вологодский архиепископ Маркел оставив после смерти 38 книг, в том числе Уложение 1649 г.— свод законов, а также рукописный летописец. Архиепископ Симон имел уже 47 книг, в том числе 8 рукописных, написанных им самим. В его библиотеке было три грамматики, словарь иностранных слов и Цветословие - пособие по ораторскому мастерству. Более 30 книг было у игумена Соловецкого монастыря Иакова.
Многочисленны сведения о наличии отдельных книг. У посадского человека Устюжны были сочинения Пересветова, вологжанин Аврам Корнилов имел «Поэтическую повесть об азовском осадном сидении», в 1617 г. сочинения Пересветова приобрел вологжанин Козманов. Сборник со сказанием «Како Кирилл составил азбуку» принадлежал торговому человеку Верховажского посада Илье Павловичу Юринскому. Книга - «Зерцало» переходила по наследству в семье крестьянина Спасо-Прилуцкого монастыря Масленикова, «Хронограф» был собственностью Кирилла Борисова — дьяка вологодского архиепископа. «Хронографы» — сборники исторического содержания особенно распространены в частных библиотеках. «Хронограф» хранили в Великом Устюге братья Четвериковы и братьяа Протопоповы, рукописный «Хронограф» достался по наследству устюжскому торговому человеку Д. К. Худякову. В надписи на летописце XVII в. читаем: «В лето 7191 (1683) месяца февраля в 16 ден продал сию книгу летописец Поярок Карпов сын, арзамаской диячек, вологженину Якову Судейскому».
В списках покупателей печатные книг в лавке московского Печатного двора часто встречаются имена жителей Вологды, Белозерска, Великого Устюга, Тотьмы и северных уездов.
Самыми ходовыми изданиями были книги, по которым учились грамоте,— Азбука и Псалтирь, далее — Библия, которая использовалась главным образом для чтения, и Уложение 1649 г. Книги для чтения имели больший спрос, чем богослужебные. Из светской литературы чаще покупали Уложение, переведенное с немецкого языка «Умение и хитрость ратного строения пехотных людей» и «Грамматику» Мелетия Смотрицкого. Грамматика представляла собою труд больших научных достоинств, который М. В. Ломоносов назвал «вратами своей учености».
В Центральном государственном архиве древних актов хранится приходная книга продавца книжной лавки Печатного двора за 1649 — 1665 гг. Из жителей наших мест, судя по записям в лавке чаще всего бывали вологжане. Уложение 1649 г. купили, например, стряпчий вологодского архиепископа Федор Иванович Шестаков, стряпчий Прилуцкого монастыря Мирон Никитин, посадские люди Богдан Зворыкин, Афанасий Душин, Дементей Масленников, Богдан Ропсой, Константин Данилов, Яков Козмин, Данила Шарыгин и другие, всего 12 человек. А за 15 лет среди покупателей значится 27 вологжан. Учтем при этом, что книжная лавка Печатного двора, находящаяся в Москве, была, конечно, не единственным местом, где жители Вологды приобретали книги.
Любители чтения были и среди населения Вологодского уезда. К ним относился Никольский поп Григорий из Водожской волости, который в 1650 г. купил Маргарит и Сборник — книги религиозно-назидательного содержания, а в 1651 г.— двухтомное собрание житий и нравоучений и толковое Евангелие. Уложение приобрели служка Корнильева-Комельского монастыря Иван Борисов и Алешка Захарьев сын Соловцов, который ездил в Москву с прошением от сельского мира Шуйского яма. Ям — старое название административно-территориальной единицы. Выходит, свод законов в этом случае был куплен для нужд сельского мира.
Жителей Великого Устюга обеспечивал книгами купец Сила Грудцын из известного торгового рода Грудцыных. Его потомок Василий Грудцын стал героем популярной в конце XVII — начале XVIII в «Повести о Василии Грудцыне». Только в 1650 г. Сила Грудцын купил для перепродажи 13 книг «Учение и хитрость ратного строения», 3 экземпляра Евангелия толкового, 10 книг Сложения, а себе для чтения Маргарит. Устюжане Тихон Максимов и Василий Дорофеев приобрели учебные псалтири, а всего в лавке московского книготорговца побывало 8 великоустюгцев.
Пожалуй, самым замечательным фактом, отраженным в приходной тетради, является покупка белозерским попом Семеном сразу 113 экземпляров Азбуки, которая стоила всего одну копейку и предназначалась для распродажи населению. Такое количество азбук в Белозерском уезде можно было распределить из расчета по одной книге на пять дворов. Интересовались белозеры и Уложением. Много книг покупали в Кирилло-Белозерский монастырь для общих нужд и в пользование отдельных монахов: за 15 лет бы_ло закуплено девять Библий, пять Миней, две Грамматики, две книги О вере, Шестоднев, Сборник, «Учение и хитрость ратного строения», Уложение.
Наконец обратим внимание на интерес северян к иностранным языкам, который был предопределен торговыми связями, наличием дворов иностранных купцов в Вологде и Великом Устюге. Известно, что в Устюге в 1630 г. обязанности немецкого толмача (переводчика) выполнял Сергей Елисеев. Для изучения других языков имелись словари, или азбуковники, которые также распространялись в нашем крае. Такой словарь был в библиотеке Спасо-Прилуцкого монастыря. Имел азбуковник крестьянин Кичменгской волости Устюжского уезда Дмитрий Васильевич Карандашев. В 1699 г. устюжский архиепископ Александр имел «Лексикон славенороссийский с польским наречием», были азбуковники у вологжанина Прошлецова и у монаха Кирилло-Белозерского монастыря Дорофея Зиновьева. Азбуковником пользовался казначей вологодского архиепископа Илья. Используя свое знание латинского алфавита, посадский человек Великого Устюга Афанасий Петрович Соколов даже написал на принадлежащей ему рифмованной Псалтыри, сочиненной Симеоном Полоцким, завет от винопития во время говений: «197 году марта в 11 день на пятой неделе великого поста stradal s pochmelia velmi edwa ne wmerl i stal s tuch mist ne pit po nowienum ni wina ni piwa da i wpred ukrepi boze wo wsie howienia».
До XVIII в., то есть до создания в России сети школ и других учебных заведений, центрами книжной культуры были монастыри, которые имели книгописные мастерские и «книгохранильни». Анализ фондов этих древнерусских библиотек показывает, что на Севере была значительно распространена рукописная книга.
Самую большую библиотеку имел Кирилло-Белозерский монастырь. В 1601 г. здесь было 1065 томов, а в 1667 г.— более 2000. В Спасо-Каменном монастыре, который находился на острове в Кубенском озере, в 1670 г. было 411 книг, из них можно назвать «Историю троянской войны», сочинения Максима Грека, несколько летописцев, «Грамматику», «Алфавит» и другие. Более чем по 400 экземпляров насчитывали библиотеки Спасо-Прилуцкого и Павло-Обнорского монастырей. Соловецкий монастырь имел библиотеку в 1478 томов, из них 1343 были рукописными. Многие книги в северных монастырях хранились в наиболее древних списках. Вологодские и кирилловские рукописи часто брались в Москву для правки книг и для пополнения царской и патриаршей библиотек. Монастырские книжные сокровища использовались не только монахами, они служили просвещению местного населения. Стряпчий Спасо-Прилуцкого монастыря Василий Семенов, находясь на московской службе, просил келаря Левкея: «Да пожалуй государь братек малово побереги, не даваи гулять, выучи грамоте». Даже книги из церквей были доступны прихожанам, да и само количество их (в церквах г. Вологды было в среднем по 30 книг, в церквах Вологодского уезда — по 20) намного превышало минимум, определенный церковным уставом,— 8 книг, необходимых для богослужения.
Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что, несмотря на дороговизну бумаги и книг, переписка книг в монастырях и покупка их не были явлениями единичными. А между тем в 1627 г., например, стопа бумаги в Вологде стоила 18 алтын, так же оценивалась и туша говяжьего мяса. Приведем сравнительные цифры стоимости книг и других товаров в Москве: Минея общая (1609)—4 коровы, «Маргарит» (164г 1) — 6 руб.— 12 коров.
А список древних русских книг весьма значителен.
На первом месте по количеству рукописных и печатных экземпляров стояла Библия. Это даже не книга, а целая библиотека (библия в переводе с греческого и означает 'книги', а не 'книга'), обширное собрание книг разного происхождения и содержания. Только в первую часть ее — в Ветхий завет — входило 48 книг, а в Новый завет — 27. Книги Нового завета по содержанию делятся на четыре Евангелия, в которых описывается земная жизнь основателя христианства, деяния апостолов, приводятся их сочинения и излагается «Откровение Иоанна Богослова» Апокалипсис), где изображен конец света..
Редкой, но ценной книгой был Азбуковник — тип древнерусского словаря ХVI—XVII вв. В него, кроме словарных статей, включались сочинения о происхождении славянских языков, статьи по грамматике, сведения богословского и исторического содержания, перечни терминов. «Ефрем Сирин» - название книги, составленной из сочинений сирийского писателя и поэта Ефрема Сирина (умep в 373 г.). Это одна из самых читаемых книг в древней Руси. «Зерцало» — название книги наставлений, поучений. «Златоуст»-древнерусский сборник религиозно-назидательного чтения, свое название получил оттого, что большинство текстов в нем подписано именем Иоанна Златоуста — одного из отцов церкви, византийского писателя IV в. «Златоуст» содержал евангельские истории, поучения «о почитании книжном», о смирении, зависти, пьянстве, поведении в церкви. Рассказы здесь просты, невелики по объему, легко запоминаются. Из поучений Иоанна Златоуста составлены также сборники «Маргарит», «Златоструй» и другие.
Для церковной службы и для чтения предназначалась Минея. В нее включены жития святых, сказания о церковных праздниках, поучения. Тексты в Минее расположены по дням каждого месяца в соответствии с церковным календарем.
Другой характер имел «Печерский патерик»— сборник произведений об истории Киево-Печерского монастыря и первых его подвижниках. Патер — по-гречески отец, патерик содержал учение отцов церкви. Известны были и другие патерики: Азбучно-Иерусалимский, Египетский, Римский, Синайский, Скитский. Зато земные законы были обнародованы в уже упоминавшемся Уложении 1649 г.— юридическом своде, составленном в Москве при Алексее Михайловиче и с его участием. Жизнь земных царей излагалась в Хронографах (от греческого хронос то есть 'время'). Древние Хронографы — источники сведений по всемирной истории, начиная с библейских времен и кончая X в. Особенно полно отражена в них судьба восточных государств, греческая и римская история.
Религиозное и светское, вымысел и реальность перемежались в «Шестодневе». Это произведение комментировало библейский рассказ о сотворении мира за шесть дней. Это был свод знаний о мире, соединенный с идеей божественного происхождения жизни. В «Шестодневе» много практических сведений: об устройстве колосьев, о видах рыб, птиц и животных, объяснение атмосферных явлений и описание небесных светил. Самый знаменитый вариант «Шестоднева» написал в начале X в. Иоанн экзарх Болгарский.
Мы назвали здесь только некоторые из наиболее известных в ту пору книг. А ведь литература пополнялась ежегодно, ежедневно.
У НАЧАЛА СЕВЕРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Речевое искусство русского народа издревле имело массовый характер и выражалось в создании богатейшего устного народного творчества, а также большого числа высокохудожественных литературных произведений, авторы которых в большинстве случаев остались неизвестными.
Даниил Заточник (XII или XIII в ) — предполагаемый автор двух близких друг другу произведений — «Моления» и «Слова». Летописцы XIV в. считали Даниила реальным человеком, попом, сосланным на озеро Лаче. Может быть, Даниил и есть автор первого художественного текста, написанного на северной земле. «Кто бы ни был Даниил Заточник,— писал В. Г. Белинский,— можно заключать не без основания, что это была одна из тех личностей, которые, на беду себе, слишком умны, слишком даровиты, слишком много знают и, не умея прятать от людей своего превосходства, оскорбляют самолюбивую посредственность; которых сердце болит и снедается ревностию по делам, чуждым им, которые говорят там, где лучшее было бы помолчать, а молчат там, где выгодно говорить».
Одним из организаторов книгописания в Кирилло-Белозерском: монастыре был Гурий Тушин, постригшийся в монахи в 1478 г. Он — автор «Летописца Русского», составитель и редактор ряда сборников, его рукою или под его руководством было написано 37 книг. Вместе с ним некоторое время работал и Исаак Собака, прославившийся позднее своим сотрудничеством со знаменитым книжником Максимом Греком. Кстати, и жизнь свою Исаак закончил в Ниловой пустыне на Белоозере.
С северным краем связано создание огромного числа житий - биографий основателей местных монастырей в XV—XVII вв.: Адриана Пошехонского, Александра Куштского, Герасима Вологодского, Германа Соловецкого, Григория Пельшемского, Димитрия Прилуцкого, устюжского юродивого Иоанна, Иоасафа Каменского, Мартиниана Белозерского, Павла Обнорского, Прокопия Устюжского, Стефана Ко-мельского, Трифона Печенгского (Кольского), Ферапонта Белозерского, Филиппа Ирапского, митрополита Филиппа (Колычева). В этих местах жил старец Зосима, основавший на Ворбозомском озере под Белоозером монастырь, автор «Поучения и послания к Настасии дщери моей». Известно имя основателя Комельского монастыря и автора «Завета» монахам этого монастыря Иннокентия Охлябинина (Вологодского). Обязательно назовем имя монаха Ионы — автора трех житий: Антония Сийского, Сергия Нуромского (Обнорского), Варлаама Важского (Пинежского или Шенкурского). Все жития, написанные Ионой в XVI в., ценны как исторические и литературные источники, хотя и не изучены исследователями. «Житие Александра Свирского» написал игумен того же монастыря Иродиои. Большим книжником был Корнилий Комельский — автор монастырского устава и книгописец. Это он создал в Комельском монастыре книгописную мастерскую, в которой позднее его ученик Нафанаил написал житие своего учителя. Вологодский епископ Антоний около 1586г. сочинил «Житие Герасима Болдинского», а в начале XVII столетия в Вологде была составлена память самому Антонию.
Среди писателей средневековья немало наших земляков. Это авторы житийной и богословской литературы: устюжский священник Тарас Терентьев, белозерский священник Иуда Копытов, дьячок Вологодского уезда Никифор, Попов, вологжанин Семен Попов. Создавалась и литература светского содержания. Певчий вологодского архиепископа Иван Слободской, имевший значительную библиотеку, в конце XVII в. писал летопись; в Вологде был написан «Сокращенный временник»— известное повествование о жизней России в XVII в. В 1624г. в Великом Устюге был создан Хронограф, там же напи- саны две исторические повести, а в 1671г. великоустюжский священник Яков создает «Повесть о бесноватой жене Соломонии», вошедшей в состав жития велико-устюжского юродивого Прокопия. В 1696 г. в Кирилло-Белозерском монастыре из разных летописцев и хроник составлена «Повесть зело душе полезна». Вологодский архиепископ Макарий был автором самой ранней из дошедших до нас русских ри- торик.
В глубине веков сказываются истоки отечественной стихотворной культуры. На фоне истории большой русской литературы развивалась поэзия отдельных центров просвещения и письменности, к которым относилась и Вологда.
Одним из первых вологодских поэтов можно считать Тимофея Акундинова. Он родился в Вологде в октябре l617 г. в семье стрельца Демида, который в поисках дополнительного заработка иногда торговал холстами. Тимофей служил в молодости у вологодского архиепископа Варлаама, хорошо обучился искусству письма, много читал. Благодаря своей энергии и предприимчивости он попадает в Москву, где знакомится со стихотворцами из московских приказов. Пример многочисленных самозванцев первой половины XVII в. вдохновляет Акундинова на рискованный шаг: он бежит в Польшу и объявляет себя русским царевичем. В поисках высокопоставленных покровителей едет в Турцию, затем — в Рим, скитается по скандинавским странам. Будучи в Турции, он подает 11 декабря 1646г. московским послам в Царь-граде декларацию, написанную стихами. Это литературные стихи назидательного содержания, риторические по языку и невыразительные по образным средствам. На фоне приказной поэзии XVII в. они выглядят рядовым явлением.
Книжная поэзия, представителем которой является вологжанин Тимофей Акундинов, была лишь одним из течений в литературном потоке XVII в. Важное место в то время занимает сатирическая поэзия демократического содержания, основанная на устном народном творчестве. Вершиной этой поэзии является «Повесть о Горе-Злочастии» — притча о блудном сыне, ослушавшемся своих родителей. Известные к настоящему времени сатирические стихи XVII в. за исключением «Калязинской челобитной», имеют общерусский характер, они не связаны с реальными лицами и конкретной местностью, что затрудняет установление авторов и места создания текстов.
На этом фоне особый характер приобретают обнаруженные нами в Государственном архиве Вологодской области «самородные стихи» второй половины XVII в. Приведем этот текст полностью (в скобках помещены зачеркнутые стихотворцем строки).
Приказщикъ Семен Горяиновъ плутаешь
У отписокъ у печатен сшивокъ не очищаешь
Которые отписки к преосвященному архиепископу
присылаешь
И у тех печатеи усы оставляешь
(Знатное дело что ты дурак дела не знаешь)
И подьячево Данилка глупца не научаешь
Знатное дело что ты саж м дуракъ не знаешь
Какъ к господину с честию подобною отписки
посылают
И у печатей у сшивокъ — усы очищаютъ
Да и преж сего тебе о томъ говорили
И вы дураки и глупцы все позабыли
И буде станете вперед так присылати (чинити)
Станут вас гораздо смиряти
На болшую чепь сажати
Да после того плетми хлестати
(И твои приказщичьи усы драти)
И у тебя приказщика у самово усы драти
А у подьячево Данилка уса нет ино бороду рвати
А ся вам память на мирских сходкахъ прочитати
И свою глупость и дурачество пред всеми обличати
На рукописи почерком более позднего времени поставлена дата — 1689г, на обороте написано: «Самородные стихи».
Упомянутый в стихах Семен Горяинов происходил из известного рода Горяиновых, которые служили при архиерейском дворе. Он был приказчиком в вотчине вологодского и белозерского архиепископа на Лежском волоку.
Небрежность Горяинова и его помощника молодого подьячего Данилки в оформлении донесений и отчетов — «отписок» и стала предметом сатирического осуждения. Автором текста является один из служащих канцелярии вологодского архиепископа, на долю которого выпала обязанность регистрировать поступающие челобитные и другие бумаги и готовить по ним постоянно и аккуратно сообщения для святого владыки.
Стихотворение является образцом народной сатирической поэзии. На нем сказалось и влияние делового слога той поры. Использована самая простая рифма — глагольная. Многие слова эмоционально окрашены, несмотря на их конкретный характер. Очень живо воспроизводятся реальные детали приказного быта. Остроумно обыгрываются два значения слова ус: ус на лице приказчика и ус — конец нити, выступающей из-под печати на деловой бумаге.
В Вологодском областном архиве среди свитков XVII в. находится поэтический заговор, начинающийся такими словами: «Во имя отца и сына и святаго духа облекався темными оболоками подпоясывався светлыми зорями потыкиваюсь частыми звездами на главе красное солнце против сердца млад светел месец...»
Великолепный образец чистого и благоуханного нашего языка!
Эти примеры говорят о глубоких корнях северной литературы, о ее традиционной неразрывной связи с народной речевой культурой, с живым словом Русской земли.
ЯЗЫК - ПАМЯТНИК КУЛЬТУРЫ
(Вместо послесловия)
Молчат гробницы, мумии и кости,—
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь.
В чеканных, сознательно категоричных строках, призывно и страстно воспел Иван Бунин нетленный памятник народной культуры— слово. Народ—творец всего прекрасного на земле, и деяния рук его украшают землю. Но молчат храмы, пустынны луга и поля, тишина и музейный покой окружают ар- хеологические находки. Лишь Слово звучит постоянно, самозначимо в любые времена, оно имеет свой собственный смысл, понятный всем человеческим поколениям. Слово помогает восстановить мир предметов, окружавших предков, узнать об их нравах и обычаях, семейных праздниках и лихих военных годинах. Словесное художественное творчество открывает характер народа, его неистощимую гениальность, его отношение к другим народам, его помыслы и чаяния.
Память о прошлом хранит всякое слово, но особенно значимы показания письменных памятников прошлых эпох. Они в большом количестве сохраняются в архивах и музеях северных городов: Вологде, Архангельске, Петрозаводске, Тотьме, Великом Устюге, Череповце. Это рукописные книги разного содержания: сборники литературных и исторических произведений, лечебники, хозяйственные книги, книги знаменного или крюкового пения (крюки — старинные знаки нотной записи). В «Сказании о различных ересях», хранящемся в Государственном архиве Вологодской области, автор сообщает о себе: «Не вем како начати, невежда бо есмь и поселянин». Вероятно, автор сказания — сельский житель, но он умел о и грамотно разбирает отступления от церковных канонов своего времени. В одном из сборников находим летапись города Вологды первой четверти XVIII в. В начале сочинитель признается. «Имех аз немалое желание дабы ми изследовати о своем отечестве, а имянно о граде Вологде отколе разстояние и колких лет ея имущество кем устроился и где граду первенство».
Главное богатство наших архивов — столбцы, то есть документы местных учреждений и частные бумаги XVI— XVIII вв. По внешнему виду—это узкие, от 14 до 17 сантиметров шириной, полосы бумаги. Отсюда и название. Длина же была различной столбцы, содержащие запись одного дела, склеивались друг с другом. Такой документ достигал двадцати и более метров. Для удобства хранения столбец свертывали в — трубку, свивали. Отсюда другое название — свиток.
Из этих исторических материалов выясняется, что самыми крупными землевладельцами в крае были местные монастыри и архиепископы. Узнаем мы о характере и количестве различных сборов с крестьян, об их бесправии и часто бедственном положении, особенно в неурожайные годы. В челобитной 1697 г. читаем: «Государю преосвященному Гавриилу архиепископу вологодскому и белоозерскому бьют челом и плачвутся сироты твои крестьянишка Белозерского уезду Чуровские волости деревни Богоявленские Тимошка Кузьмин, Иванко Семенов, что сироты бедны и скудны, хлеб, рожь и овес вызяб, и скотинишко от их скудости испродали, к новому году рожь на семена купили и сеяли ныне мы, сие роты, от скудости своей мало, з женишками своими, з детьми наши в мире бродим, помираем з голоду, а ярового хлеба овса сеять нечем, потому что овес вызяб».
Перечислить все хозяйственные и бытовые ситуации, о которых сообщают свитки:, невозможно из-за их исключительного разнообразия: это и охота с самострелом на векш, и споры из-за огородной межи, и кража вещей из клети неведомым татем, и врачевание крестьянином-коновалом «скорбных лошадей от чесовой скорби», и сооружение мастерами «муравленого дела» главы на церкви в Спасо-Прилуцком монастыре. Можно узнать, что гребля на сенокосе в течение да ух дней оплачивалась четырьмя деньгами, а лошадь стоила три рубля с полтиной, что охотились в то время на «глухих тетерь», а пили квас, молоко, кисель и пиво, ели уху и кашу. В актах приводятся имена и фамильные прозвища северян: Андрей Лисица, Алексей Попов прозванием Коза, Сава Жаворонок, Третьяк Солома, Ивашко Васильев сын Чулок. В столбцах начала XVIII в. идет речь, об отправке колоколов и медных пушек из вологодских и архангельских монастырей в Москву для пополнения государственной артиллерии, о деятельности «кумпанста » — компаний по строительству кораблей для российского флота.
Все истории слов и вещей, о которых шла речь, основываются на фактах из письменных источников прошлых эпох, хранящихся в центральных и местных архивах.
Книги и столбцы местных архивов ждут молодых энтузиастов, любителей отечественной истории, желающих узнать родословную своей семьи, своего селения, своей Родины.
Работы — непочатый край. Только в Вологодском архиве из 13 тысяч столбцов современными исследователями прочитано не более трех тысяч.
Судаков Г. С.
С89 Были о словах и вещах.— Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1989.— 267 с: ил.
Судаков Гурий Васильевич
БЫЛИ О СЛОВАХ И ВЕЩАХ
Редактор М. И. Дунаева
Младший редактор В. И. Нригодина
Художественный редактор Д. А. Трубин
Технический редактор И. И. Гавралова
Корректоры В. А. Фокина В. В. Аверина
И Б № 824
Сдано в набор 15.03.89. Подписано в печать 03.07.89. Формат 60Х90/32. Бумага офсетная. Гарнитура литературная. Печать офсетная. Усл. печ. Л .8,5. Усл. кр. – отт. 17,25. Уч.- изд. л. 7,863 Тираж 2000 экз. Заказ 3703.
Цена 65 коп.
Северо-Западное книжное издательство
Вологодское отделение, 160000, Вологда, ул. Урицкого, 2
ВППО. Областная типография, 160001, г Вологда, ул. Челюскинцев, 3.