Однажды летом, поздним вечером раздается звонок в дверь и на пороге появляется Валерий Гаврилин. «Я зашел к вам на минуту, только покажу одно сочинение - и все». Садится за инструмент и появляются волшебные звуки, какая-то неимоверная гармония и увлекает вас очень далеко от повседневных мелочей, переживаний и разной мельтешни.
Его сочинения переносят нас то в XVIII или XIX век в Германию, и вы находитесь в одной гостиной с Шиллером и Гейне, а то вы лежите в окопах под Москвой в 1941 году.
А бывает и так, что мелодия его песни уносит вас на север России, когда она еще не приняла христианства, в языческую Русь. Я спрашивал Валерия, откуда это, а он отвечал, что слышал от своей нянюшки в детстве, когда его убаюкивали в люльке или на русской печи.
Однажды я пришел к Валерию, чтобы послушать новое произведение. Долго хозяин не подходил к инструменту, а потом предложил мне: "Давай-ка лучше попоем романсы Чайковского или Глинки". Он знал не только песни и романсы современных и русских композиторов, он переиграл всех зарубежных классиков. А какие у него партитуры! Музыканты любого оркестра очень любят играть музыку Валерия Гаврилина, хотя она порой очень трудна, требует виртуозности, но его музыка увлекает не только слушателей, но и разных исполнителей, молодых и очень зрелых, оперных, камерных, эстрадных. Хоровые коллективы без ума от его музыки.
Его инструментальная и симфоническая музыка — это новый язык, это наши национальные корни, глубоко живущие в нас, но не каждый может это перевести на язык музыки.
В 60-х годах я присутствовал на пленуме Союза композиторов в Москве и кое-что вспоминаю о том времени. Одним из докладчиков был Г. В. Свиридов. Он говорил вот о чем: «Сейчас очень много появилось композиторов-песенников, это очень известные люди в нашей стране, их песни знают почти все, они звучат часто по радио и на телевидении, но я должен вам сказать, что в Ленинграде проживает только что закончивший консерваторию очень одаренный человек. Запомните его имя и фамилию — это Валерий Гаврилин. Я слышал некоторые его произведения, которые меня просто покорили, я считаю, что появился гениальный композитор». Мне стало как-то не по себе: как это я не знаю такого композитора? Куда же я смотрел?
По приезде из Москвы я пошел на наше радио и встретился с дирижером нашего радийного оркестра Александром Александровичем Владимировым.
— Александр Александрович! Кто такой Валерий Гаврилин?
— Э-э, батенька мой, это композитор и очень выдающийся! Вы любите Мусоргского? -Да.
— Так вот Гаврилин может написать все — и оперу, и романс, и симфонию. У меня сейчас есть несколько его сочинений для симфонического оркестра и солиста, есть партитуры. Я дам вам клавиры и вы посмотрите дома, а потом мы с вами попробуем это записать.
Я с трепетом взял ноты и быстро пошел домой, к инструменту. И сразу был ошарашен масштабностью этого произведения. Стихи меня тоже поразили, стихи поэта Вадима Коростылева.
Я записал с Владимирцовым пять произведений Валерия Гаврилина: «Про царский страх», «Про то, как убили смех на Руси», «Про то, как холоп снаряжал на восстанье барина», «Императорский вальс» и «Про царское убиение». Называлось это сочинение «Скоморохи». Через некоторое время эта запись прозвучала по Ленинградскому радио, и Валерий Александрович предложил мне еще кое-что из своих сочинений: «Я отсюда родом-племенем», «Домашняя песенка», «Белая ворона», «Атака», «Припевки», «Хорошинская улочка», «Нам ли Севера бояться», «Два брата» и др. Все это я с удовольствием пел, и эти песни прочно вошли в мой концертный репертуар на многие годы.
Потом с А. А. Владимирцовым и его оркестром записали песни Валерия Гаврилина на пластинку.
В дальнейшем В. Гаврилин расширил «Скоморохов» и уже к написанным ранее пяти номерам добавились еще восемь — «Скоморохи на Невском», «Скоморохи на природе», «Ладушки», «Черная река», «Ой, вы песни» и др. «Скоморохи» были исполнены в Октябрьском зале и в Капелле. В разное время дирижировали А. Владимирцов, С. Горковенко, А. Бадхен.
В 1999 году в дни фестиваля музыки В. Гаврилина, посвященного его 60-летию, но проходившего уже без него, «Скоморохи» были исполнены и в Капелле, в Петербурге, и на родине Валерия в Вологде.
В конце 70-х годов в Ленинграде появилась афиша с названием «Северный родник». Исполнителями музыки Валерия Гаврилина были студенты театрального института, где я в то время преподавал. Работали мы над этой программой долго и увлеченно.
— Почему такое название — «Северный родник»? — спросили меня в Союзе композиторов.
Ответ был таковым: «Страна наша на севере, наш город на северо-западе, В. А. Гаврилин родился в Вологде, на севере». Музыка В. Гаврилина, она про всех нас, кто живет рядом с ним, кто слышит свист ветра и пение птиц, кто ощущает запах медуницы и сена. Наверное, Гаврилин прислушивался и присматривался ко всему, он видел синее небо и облака, он слышал музыку пчел и гармонию всего мира, все, что мы видим, и слышим, и ощущаем — все это можно найти в музыке Гаврилина. Какое счастье, что мы, окружавшие его, жили с ним в одно время и частично понимали его замыслы и мысли.
Есть такое сочинение у Валерия Гаврилина под названием «Ишак и соловей» — про то, как ишак учил пению соловья. Стихи Виктора Гина. Музыка написана в гротесково-классическом духе, смена голосовых тембров, надо петь и как ишак и виртуозно, почти что соловьем. Человеческий голос не может выразить те тембры, которые издает эта чудо-птица. Гаврилин это знал, и он оставлял для человеческого голоса смысловую нагрузку, а всю виртуозность переносил на рояль, на аккомпаниатора. А как владел Гаврилин инструментом! Я иногда останавливался и любовался его игрой, потом его подхватывал, а он подхватывал и подпевал мне... (Мне очень жаль, что все, что он делал за инструментом, в какой власти был у него рояль, жаль, что это не запечатлено кинокамерой).
А как он играл «Немецкую тетрадь»! Это надо было показывать студентам в консерватории, особенно тем, кто хочет стать профессиональными аккомпаниаторами.
Так вот, возвращаясь к песне «Ишак и соловей», мне вспоминается такая история. Генсек Л. Брежнев летел в Грузию, где должен был выступить с небольшой речью по телевидению. Самолет с большим гостем опаздывал из Москвы, и диктор объявил: «Пока самолет еще в воздухе, послушайте небольшой концерт из произведений советских композиторов. «Сначала прозвучали две песни А. Пахмутовой, а потом песни В. Гаврилина — «Нам ли Севера бояться» и «Ишак и соловей».
Я даже похолодел после того, как ишак сказал соловью: «Не всем же быть на свете соловьями, ведь кто-то должен быть и ишаком!», а потом пошла импровизация, построенная на голосовых возможностях ишака — тупая, но с пафосом. Вдруг песня прерывается и диктор объявляет: «Наши микрофоны включены в аэропорту Тбилиси, к микрофону подходит Генсек Л.Брежнев». «Дорогие грузины», -произносит Л. И. Брежнев, и мне показалось на миг, что это было продолжение песни. Наутро позвонили из Москвы в Смольный и сказали: «Композитора, поэта, исполнителя и редактора снять на какое-то время с эфира». Но когда Л. И. Брежнев ушел в мир большинства, то нас простили и помиловали.
Романсы и песни Валерия Гаврилина — очень яркая страница его творчества. Огромное количество песен написаны на стихи Альбины Шульгиной. Можно сказать, что они оба счастливо нашли друг друга, И мы, исполнители, очень этому рады. На ее же стихи была написана и вокально-симфоническая поэма «Военные письма». Работу над ней
я вспоминаю с большой любовью.
Альбина Шульгина и Валерий Гаврилин не видели войны 1941-45 годов (они были малышами), но то, что они эти события выразили в музыке и стихах, меня так взволновало, что я до сих пор не верю в это явление, да еще как выразили, по-новому, по-своему.
История простая: он уходит на фронт, она его ждет, приходит похоронка, а потом после похоронки приходят запоздавшие письма, от него, она на грани сумасшествия — разговаривает с ним, перечитывая его письма и вспоминая его, их любовь, которая осталась в ее сердце навсегда.
Это настоящий памятник тем, кто защитил наших людей и землю. Царство им небесное, а Валерию Гаврилину нижайший поклон.
Аминь.
19 мая 2000 г., Санкт-Петербург