Таким образом, мы видим уже из приведенного примера, что характер лесного сообщества, определяясь влиянием физико-географических условий места, может изменяться под влиянием другого фактора – вмешательства человека, который может изменить состав, форму, рост и возобновление леса.
Оставляя пойму в стороне и переходя к надлуговой террасе, мы можем, экскурсируя по ней, легко различить две категории сосновых насаждений: одни из них приурочены к более сухим местам, другие – к более влажным; первые приурочены к местам, где сильно развиты высокие дюнные всхолмления с их сухими вершинами и склонами, где влажные котловины, будучи неотъемлемой принадлежностью этого типа рельефа, занимают, однако, небольшое пространство; вторые, наоборот, к свежим и более обширным котловинам, или к таким местам, где слабо развитые холмы представляют собою лишь весьма пологие возвышения. Насаждения первой категории, так называемые сухие боры, ниже ростом, стволы у них более сбежисты, покров лишайниковый, к которому примешана сухолюбивая травянистая растительность; это насаждения одноярусные, чистые и светлые; насаждения свежих мест – выше ростом, отличаются примесью других пород (березы, осины, дуба), иногда имеют подлесок, иной почвенный покров и т. д. Какое значение имеют эти условия на рост леса, хорошо показывает то обстоятельство, что насаждения выравнивают своими пологами рельеф, иногда даже своею поверхностью как бы перегибая его в противоположиую сторону.
Условия большей или меньшей влажности влияют также и на появление подроста, так как сосновые насаждения свежих мест обычно обладают большим количеством самосева и подроста.
С улучшением почвенно-грунтовых условий, с переходом от боровых песков к супесям не только улучшается рост сосны, которая здесь достигает 35 м высоты, но резко бросается в глаза и другое обстоятельство – наличность второго яруса из дуба, – этот дуб неважного роста, его и именуют боровым или голодающим дубом, но все же его нельзя принять за тот почти стелющийся дубовый подлесок, который мы часто встречаем в чисто боровых местах. Здесь дуб, во-первых, образует ярус, во-вторых, в своем росте, по мере приближения к дневной поверхности подстилающего супесь суглинка, он постепенно- улучшается; кроме дубового яруса, мы встречаем здесь еще подлесок из бородавчатого бересклета, татарского клена и других растений. Но здесь же в этой области мы можем встретить и чистые дубовые насаждения порослевого происхождения с кустарниковым подлеском и чистые сосняки без дуба и без подлеска. При тождестве почвенно-грунтовых условий это несомненные признаки вмешательства человека: в первом случае – по причине оплошных вырубок, во втором – благодаря культурам после вырубки и после очень продолжительного сельскохозяйственного пользования. Сплошные вырубки среди только что описанного типа соснового насаждения только и могут привести к тому, к чему они и привели; сосна, раз ее сплошь уничтожают, возобновиться без налета семян так быстро не может, порослевой способностью она не обладает; дуб же, обладающий таковой, и дает новое порослевое поколение леса. Такие места, представляя сельскохозяйственную ценность, часто подвергались в прежнее время выкорчевкам и превращались в поля; по возвращении их в лесное пользование культиваторы создавали там обычно чистые сосновые насаждения вместо смешанных сосново-дубовых, которые с возрастом превратились бы в сложные насаждения сосны в верхнем ярусе, дуба во втором и кустарникового подлеска в третьем.
Лесоводы, изучая какой-нибудь лесной массив, всегда расчленяют его на отдельные лесные сообщества, или насаждения, каждое из которых описывается, как это в виде примера были указано1 выше, и, кроме того, наносится на план, в результате чего получается так называемый план лесонасаждений, показывающий размеры по площади и взаимное отношение в пространстве всех лесных сообществ данного: лесного массива. Известные условные обозначении в красках или иным путем для насаждений различного состава, роста, возраста, условии местопроизрастания дают возможность наглядно изобразить если не все, то более важные, характерные особенности лесных сообществ данного массива. Совокупность же всех данных, характеризующих лесное сообщество в отношении формы, состава, возраста, густоты, подроста, добротности, состояния, почвенно-грунтовых условий прироста и пр. и пр., излагается лесоводами в удобной табличной форме, так называемой инвентарной или таксационной описи. Совокупность такой описи, плана насаждений, почвенной и гипсометрической карты или нескольких характерных профилей может дать весьма многое для уяснения природных особенностей данного лесного массива. История хозяйства, сравнение планов хозяйства для различных периодов, наконец, признаки в натуре могут дать придержки для суждения о том, в каком направлении и в какой степени испытали лесные сообщества данного лесного массива на себе вмешательство человека.
На профиле Охтенской дачи Ленинградского округа во время экскурсии по ней можно, хорошо показать, как постепенно, по мере изменения характера пластики земли, по мере уменьшения степени заболоченности, болотистые почвы переходят к болотисто-подзолистым, затем к подзолистым почвам, как в связи с этим изменяется к лучшему не только рост сосны, но и состав насаждений, так как к сосне начинает примешиваться ель – вначале и в малом количестве и плохого роста, но чем дальше, тем в большем количестве и лучшего роста; в промежуточных положениях она, как и дуб, в соответствующей климатической зоне дает только второй ярус, а затем на хорошо дренированных суглинках заменяет собою сосну, превращаясь в господствующий элемент насаждения и подчиняя, наоборот, себе сосну.
Такого рода данные, указывающие на зависимость характера леса от внешних условий, можно увеличить до бесконечности, анализ же этих взаимоотношений – довести до большего совершенства в смысле полноты и глубины. Но не в этом наша задача теперь; это и будет сделано впоследствии ;в маре, в какой позволит это сделать современное состояние наших знаний, сейчас же мне хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что лес не только влияет, как это. мы видели раньше, на занятую среду, но: и сам, в свою очередь, от нее зависит.
Но: что значит, что лес зависит от внешней среды? Обычно на такой вопрос следует такой ответ: это значит, что климат, геологические и почвенно-грунтовые условия влияют на состав и рост леса. Этого мало, – под влиянием указанных факторов находится вся жизнь леса. Но что, опять-таки, значит эта фраза? Это значит, что под влиянием внешней среды находится все то, что мы разумеем под лесом, что: мы считаем в этом биологическом явлении существенным или характерным. Все предыдущее изложение имело в виду разъяснить и показать, что: самым характерным для леса является элемент взаимодействия между древесными растениями, с одной стороны, между ним и средою – с другой.
Вот эти-то элементы взаимодействия во; всей полноте их проявления и содержания и находятся под влиянием климата и под властью земли. Во: второй главе приведенные данные о степени быстроты уменьшения числа стволов одной и той же породы с возрастом в зависимости от климатического района я почвенных условий показывают нам, что процесс борьбы за существование находится в зависимости от климата и почвы. Количество осадков, проникающее сквозь полог леса, зависит не только от породы, возраста, густоты леса и т. д., но у одной и той же породы – в зависимости от того, в каком климатическом районе произрастают ее насаждения: там ли, где преобладают ливни или, наоборот, осадки малой силы, так как наблюдения показывают, что в первом случае меньший процент осадков остается на кронах, чем во втором случае.
Что растет быстрее: дуб или бук? Ответ на этот вопрос может быть дан только в приложении к определенным почвенным или климатическим условиям; там, где они сочетаются наилучшим образом для дуба, последний будет иметь превосходство перед буком; так же, где, наоборот, условия будут наиболее подходящими для бука, последний получит перевес над дубом.
Одним словом, все стороны жизни леса как сложного организма, как социального целого – и степень энергии борьбы за существование, и степень изменения обстановки под пологом, и соотношение между породами, и характер живого и мертвого почвенного покрова, рост, плодоношение и возобновление леса, долговечность и степень его устойчивости при отражении различных опасностей, которые ему грозят со стороны животных, в частности насекомых, растительных паразитов, травяного покрова, разрастания сфагнума и т. п., – все это находится под железной властью окружающих местных или, лучше сказать, географических условий среды.
Само собою разумеется, что все указанные стороны жизни леса находятся также в зависимости от влияния вмешательства человека, как это я старался показать рядом примеров.
Если предыдущие главы этого введения убедили нас в том, что лес действительно есть социальное явление, которое совершенно нельзя изучать, не принимая во внимание взаимодействия между древесными растениями, то эта глава должна была показать, что лес есть явление географическое, разнообразные формы которого и их жизнь не могут быть поняты вне связи этих образований с внешней или географической средой. Настолько тесна и глубока эта связь, что под лесом, в сущности, мы должны разуметь не только одну совокупность древесных растений, объединенных взаимной связью, но и ту среду, ту арену, в которой разыгрываются те социальные процессы, которые мы все собираем, как в фокусе, в понятие лес.
Лес есть стихия и, подобно степям, пустыням, тундрам, есть часть ландшафта, часть, стало быть, земной поверхности, занятой в силу ее определенных биологических свойств соответственными лесными сообществами. В них древесные растения соединены друг с другом не в каком-либо хаотическом беспорядке, а в гармонии с внутренними их биологическими особенностями. Не может расти лиственница под пихтой или елью, ей там темно, как породе светолюбивой, но ель и пихта под нею расти могут. Внешняя среда определяет состав древесного населения; сочетания же, в какие фактически вступают древесные породы друг с другом, определяются внешними условиями, с одной стороны, внутренними свойствами древесных растений – с другой и вмешательством человека – с третьей. Одним словом, лес есть социальное и вместе с тем географическое явление.
ВЗАИМНОЕ ВЛИЯНИЕ НАСАЖДЕНИЙ ДРУГ НА ДРУГА В ЛЕСУ
Для полноты той предварительной картины, которую представляет собою жизнь леса, необходимо обратить внимание еще на следующие факты. Не только деревья в лесу находятся во взаимодействии друг с другом, взаимное влияние не Чуждо и той совокупности насаждений, которая образует тот или иной лесной массив. Для того чтобы в этом убедиться, лучше всего обратить внимание на то, как влияет опушка или стена какого-нибудь насаждения на рядом с ним находящееся. В особенности это наглядно видно, когда рядом со спелым насаждением возникает из его же семян молодое; также весьма наглядно и с тех случаях, когда последнее создается возле первого искусственно: как показывают приложенные фотографии, вдоль стен леса молодняк ниже ростом, чем несколько поодаль.
Если молодое насаждение возникает на вырубке, помещенной между двумя стенами старого леса, то падение роста замечается в обe стороны от середины к стенам леса.
Объяснение этому явлению давали разное – то отенением верхушечным и боковым, то, наоборот, сильным освещением непосредственными и отраженными лучами солнца, то, наконец, дренирующим влиянием корней старых деревьев, а отчасти и задержанием осадков на кронах старого леса.
Впоследствии мы вернемся к этому вопросу и разберем его с должной обстоятельностью; сейчас нам нужен лишь самый факт влияния одного лесного сообщества на другое.
Насаждения, расположенные со стороны суховеев, защищают за ними находящиеся, в известной степени по крайней мере, от тех неблагоприятных влияний, которые связаны с сухими и с жаркими ветрами.
Если неосторожно вырубить часть леса со стороны господствующих сильных ветров, то внезапно выставленные действию последних насаждения легко могут пострадать от механического влияния ветра, изредиться под влиянием ветровала и бурелома. Деревья в лесу, как мы увидим впоследствии, отвыкают от ветра, т. е. вырастая под уменьшенным влиянием ветров, дают соответствующие внешние формы: более длинный рычаг с прикрепленной на вершине его кроной, без тех сильных утолщений внизу, которыми характеризуются деревья, выросшие на просторе. Благодаря этому, внезапное выставление насаждений или групп деревьев с прирожденной им формой ствола на больший напор ветров и вызывает так легко те разрушения, о которых было помянуто: выше. Мало того, ветер может и не вызвать таких явных бед и тем не менее сыграть весьма видную роль «первичного врага» в дальнейшей жизни неосторожно, выставленного его действию насаждения. Деревья, отвыкшие в лесу от ветра, легко расшатываются им при внезапном изменении степени доступности его; от расшатывания страдает корневая система, дерево физиологически слабеет и в качестве ослабленного организма легче подвергается нападению короедов и других насекомых, во Многих случаях становясь их добычей.
Из изложенного в предыдущих главах мы могли убедиться, что верхние ярусы влияют на нижние, что господствующие деревья влияют на угнетенные и материнский полог – на свой подрост. Но, наблюдая лес, можно убедиться, что и нижние ярусы влияют на верхние, что угнетенные деревья влияют на господствующие и подрост – на материнский организм.
В лесоводстве есть прочные объективные данные, что с удалением нижнего яруса улучшался рост верхнего, хотя доступ света к кронам последнего и не увеличивался, но изменились другие условия: доступ ветра, объем почвы и грунта и т. д.
В лесоводстве есть данные о том, что искусственное удаление угнетенных классов улучшает рост остающихся господствующих, откуда лесоводы и сделали соответствующий вывод, что борьба за существование не проходит бесследно не только для угнетенных, но и для их победителей – для господствующих, классов.
Что касается влияния подроста на материнский организм, то соответствующих данных в лесоводстве не имеется, и такое положение можно отстаивать по аналогии с влиянием всякого рода нижних ярусов на верхние, влиянием, которое доказано объективными методами.
Хочется еще обратить внимание на одно любопытное явление. Если разные породы перемешаны в насаждении единичными стволами, то и борьба между ними происходит, при известных условиях, в весьма резкой форме; медленнорастущие скоро отстают от быстрорастущих, и если степень теневыносливости не сильно, разнится и если притом они отличаются некоторым светолюбием, то и участь их быстро решается: они скоро исчезают с поля брани. Но если те же породы смешаны друг с другом не одиночными стволами, а группами, каждая из которых притом состоит только из одной породы, то тогда совсем другое дело. В каждой группе происходит борьба за существование друг с другом, обеспечивающая победу, как это мы знаем уже, наиболее сильным (Представителям данного вида; эта борьба невыгодна по отношению ко всем индивидуумам всей группы, но выгодна в интересах той породы, которая заняла данное место; каждая группа ведет борьбу с соседней, но только на их периферии, и вот благодаря этому смешанный характер леса, который во многих (случаях быстро исчезает при единичном смешении разных пород, хорошо удерживается при групповом их размещении. Во многих случаях спелые насаждения леса, представляющие собою подеревное смешение пород, в молодости отличались групповым распределением пород, благодаря чему и удержали смешанный характер до большого возраста. Наблюдения в. лесу показывают, что подрост чаще всего возникает группами; это благодаря тому, что он сохраняется в более благоприятный условиях, например в сухих условиях – по низинкам, при избытке влаги – вокруг пней и других возвышенных мест; обычно он помещается в окнах – в пологе насаждений и т. д.
Указанные явления влекут за собою новый вопрос – о биологическом значении не только формы, состава, густоты леса, но и его структуры.
Итак, мы видим, что борьба за существование происходит в лесу всюду: и между древесными растениями, образующими лесное сообщество, и в пределах групп, из которых часто состоит насаждение; происходит между разными ярусами, причем не только верхние влияют на нижние, но и нижние «а верхние – между рядом находящимися насаждениями, а также между соседними Группами и т. д.
ЛЕСОВЕДЕНИЕ И ЛЕСОВОДСТВО
Выше было упомянуто, что учение о лесе значительно: обязано своим развитием лесоводству; для того чтобы ближе показать это, необходимо обратиться к сущности лесоводственного искусства, которое недаром же зовется не древоводством, не древесинопроизводством, а именно лесоводством. И называется так эта отрасль деятельности человеческой вовсе не потому только, что фактически древесина добывается из леса, но, как увидим сейчас, что нужных технических качеств она может быть получена только в лесу, так что, если бы не было вовсе лесов, а человечество нуждалось бы в древесине, то люди изобрели бы лес. И на самом деле, лесокультурная деятельность в целях получения древесины стремится создать леса, а не множество деревьев свободного стояния.
Возьмем пример. Если нам нужно развести лес где-нибудь в безлесной местности, причем полагаем срубать его в 100-летнем возрасте, то мы при образовании насаждения не станем ограничиваться высадкой того числа деревец, которое, по нашим данным, бывает а 100-летнем возрасте данной породы; мы высеем или высадим не 400 – 600 малолетних деревец, а по крайней мере 10, 20, 30 тысяч на гектар; большинство из них отомрет в борьбе за существование друг с другом. Зачем же мы делаем в таком случае этот непроизводительный расход, высаживая в 40, 50 и более раз деревец, чем, по-видимому, это нужно? Мы всегда ищем и всегда будем итти на это; мы сознательно поселяем среди наших питомцев-деревец борьбу за существование потому, что без нее немыслимо лесоводство ни в своих целях, ни в своих средствах.
Пока наши деревца не сомкнутся, пока они не образуют насаждения, им придется вести борьбу гораздо более жестокую с травяным покровом; настолько эта борьба серьезна, что лесоводы обычно приходят на помощь своим питомцам применяя даже дорогостоящее выпалывание посторонних элементов. Вот эта-то работа, а не высаживание лишнего числа деревец, обходится особенно дорого, и в видах сокращения расходов хозяйственно выгодно сразу сгустить так население, чтобы оно возможно скорее сомкнулось и тем самым само своею тенью прогнало: светолюбивых конкурентов. Это одно. Другое обстоятельство, почему лесовод всегда прибегает для производства древесины к созданию насаждений, а не простой совокупности древесных пород, лежит в технических целях. Высоких качеств древесина характеризуется тонкостью, полнодревесностью, малой сучковатостью, а в некоторых случаях равномерностью строения годичных колец. Все это может быть добыто только при росте древесных растений, как мы видели, в насаждении, или в лесу. Угнетенные деревья один лесовод метко сравнил с побочным, но необходимым продуктом производства. И на самом деле, без борьбы за существование и без выделения, стало быть, угнетенных классов нельзя достигнуть главной цели лесоводства: нельзя выращивать древесину высоких технических качеств, как этого требует все в большей и большей мере современный рынок. Вместе с тем лесовод может не быть и на самом деле, как увидим ниже, не бывает пассивным зрителем совершающегося. Он может вмешаться в этот процесс борьбы за существование, если он идет не в том направлении, в каком это желательно для его хозяйственных целей; он может помочь одной породе, которую ему желательно сохранить, но которую угнетают другие, менее ценные; он может, наконец, предупредить ее появление своевременной выборкой тех угнетенных деревьев, которые близки уже к окончательной гибель. Вырубая их раньше, чем они обратятся в сушняк, лесовод извлекает несколько выгод, так как, во-первых, он получает в раннем возрасте леса уже некоторый доход, во-вторых, этот доход увеличивает, так как продает живую еще древесину, а не сухой лес, в-третьих, улучшает гигиенические условия в лесу, в-четвертых, уборкой заглушённых может улучшить рост господствующих и т. д.; а так как борьба за существование продолжается в течение всей жизни леса, то и надобность в подобного рода рубках может ощущаться в течение всего времени, пока данное насаждение не поступит в окончательное пользование. Мы видим, что лесовод, не отказываясь от борьбы за существование между деревьями, может и должен регулировать ее; он и на самом деле вмешивается в ход борьбы за существование, регулируя таким образом, общественную жизнь древесных растений в хозяйственных целях. Такого рода периодические вырубки, в отличие от главного пользования, о котором речь еще впереди, носят название рубок промежуточного пользования. Существуют, как мы увидим впоследствии, системы таких проходных рубок или прореживаний, эффект которых измерен в лесоводстве в точных количественных выражениях. Упоминаю об этом обстоятельстве сейчас только потому, чтобы еще раз подчеркнуть то, что борьба за существование в лесу, о которой у нас все время идет речь, не есть пустая метафора, красивое слово или сравнение; это не только реальный факт, как это показано в предыдущих главах, это факт хозяйственной действительности, которая не фантазирует, а эксплоатирует.
Но всего сказанного мало еще, чтобы оценить значение того факта, почему воспитание древесины не есть древоводство, а лесоводство. Без борьбы за существование не было бы и покровительственных или защитных влияний, так как не было бы той обстановки под пологом, которая спасает от заморозков и от опала. Без борьбы за существование, наконец, не было бы того естественного отбора, который, за неимением искусственного, так высоко ценит лесоводство. На протяжении курса мы увидим одну глубоко интересную, характерную, отличительную черту лесоводства от всех других видов растениеводства: что лес может создаваться в процессе потребления его; рубку или пользование им можно так организовать, как и устраивают лесоводы, что по мере постепенной выборки спелых деревьев будет вырастать под пологом убираемых новое поколение леса. Вот при таком, как говорят, естественном возобновлении леса чрезвычайно важную роль играет то обстоятельство, что вновь лес образуется не только из семян местного климата и местной почвы, во и с лучших деревьев, т. е. тех,- которые не просто выросли в данном климате и на данной почве, но выдержали в этих условиях конкуренцию с весьма и весьма многочисленными особями, с ними боровшимися, что они отмечены естественным отбором как наиболее сильные и наиболее приспособленные к данной физико-географической обстановке, данной социальной среде.
Boт каково значение борьбы за существование, в лесу с точки зрения лесного техника и лесного хозяина. Итак, без лесных насаждений, или без лесных сообществ, обойтись лесоводство не может, и если бы не дала ему их природа, то его гений непременно изобрел бы их. Вот почему наше лесоводственное искусство называется не древоводством. Но почему же оно не называется насаждениеводством, а лесоводством? Можно думать, что это происходит по той простой причине, что понятие лес можно ведь считать понятием однозначущим с понятием насаждение, так как у них один объединяющий признак, – элементы взаимодействия, но это не так: лесоводством наше искусство названо; так потому, что оно неизбежно имеет и постоянно будет иметь дело не с насаждением только, а с их совокупностью. Для того чтобы разъяснить сказанное, необходимо обратиться к генезису лесоводства как к искусству. Издавна русские и иностранные лесоводы, в частности Котта, учили, что лесоводство – дитя нужды в лесе или по крайней мере опасения, что таковая нужда может быстро наступить. Если бы не было» болезни, не было бы и врачей; если бы не было недостатка в лесе или опасения за возможность истощения лесов, то не явилось бы на свет лесоводство. Пока леса было много, пользование им происходило без всяких лесоводственных забот о том, что может произойти в результате такого- пользования. Нужда в лесе родит идею постоянства пользования лесом, и вот она-то и есть краеугольная идея всего лесного хозяйства, которое стремится к такой организации пользования лесом, чтобы он в результате не только бы не уничтожался, но еще по возможности и улучшался бы в своих хозяйственных качествах. Если было даже время, когда во имя культуры боролись с лесом, то теперь давно уже во имя той же культуры ведут борьбу из-за леса.
По мере увеличения численности населения, с одной стороны, увеличивались запросы человеческого общества к лесу и к даваемым им продуктам, с другой стороны, площадь лесов, уменьшалась отчасти от неразумного пользования, отчасти от превращения в сельскохозяйственные угодия. И вот, когда стала все назойливее тревожная мысль возможности истощения лесных запасов и она ставила задачу о такой организации лесного пользования, чтобы оно было постоянным, вечным, то разрешить последнюю приходилось а плоскости только что указанной.
В чем же состоит постоянство пользования? Первый ответ, который дают лесоводы в этих случаях, есть указание на тот первый, основной закон лесоводства, что рубка и возобновление должны быть синонимами [1 Принцип «рубка и возобновление должны быть синонимами» не может быть принят для нашего хозяйства как универсальный. В ряде случаев рубки леса могут и должны ориентироваться не на естественное возобновление леса, а на лесные культуры. В других случаях рубки леса не могут вообще связываться с возобновлением леса, так как лесная площадь по плану может после рубки передаваться для других целей Подробно смотри проф. д-р В. Г. Нестеров, Черты самобытности русского лесоводства, «Развитие русского лесоводства», 1948 г., Москва. Ред.], т. е. пользование лесом ори рубке должно быть так организовано, чтобы в процессе пользования заключались бы и моменты для его создания вновь; надо так рубить, чтобы уже во время рубки или в крайних случаях немедленно после рубки вырастал бы вновь лес. Эта характерная черта лесоводства, отличающая его не только от рудничного хозяйства, где недра земли только эксплоатируются, но не восстановляются теми ценными элементами, которые из них извлекаются, но и от сельскохозяйственного растениеводства, где взятый урожай заменяется новым посевом или посадкой. В лесоводстве это частный случай, в сельском хозяйстве наоборот, так как там только луговодство может дать некоторое – и то маленькое – сходство с лесоводством.
Для того чтобы достигнуть возобновления, создать или воспользоваться имеющимся подростом, необходимо регулировать отношения между старым и новым поколением леса. Последнее, произрастая под материнским пологом леса, испытывает на себе и защитное влияние его и всю мощь конкуренции, или борьбу за существование с создавшим его поколением леса; природа работает медленно, с большим уроном, с великой смертностью; необходимо создать между этими двумя поколениями выгодный с хозяйственной точки зрения modus vivendi для обоих поколений. Помогая естественному изреживанию искусственным, мы можем так регулировать рубку старшего поколения леса, что молодое поколение, не переставая пользоваться выгодными сторонами жизни под пологом – защитными свойствами последнего, будет испытывать все меньше соперничества со стороны верхнего полога и будет постепенно приучаться к новым условиям жизни. И здесь при главных рубках, имеющих в виду возобновление, как и при рубках промежуточного пользования, имеющих в виду не возобновление, а другие хозяйственные цели, средством является регулирование общественной жизни древесных растений.
Так вот, указанное начало: рубка и возобновление – синонимы, действительно являются необходимым; признаком постоянства пользования лесом; ню как ни необходим этот признак, он недостаточен для постоянства пользования в непрерывном лесном хозяйстве. Мы можем целесообразно срубить какое-либо насаждение, т. е. после рубки получить новое поколение леса, но чтобы дождаться, когда оно приспеет для удовлетворения наших нужд, нам придется ждать очень долго; самое большее, чем мы в состоянии довольствоваться в течение долитого времени, – это периодическим промежуточным пользованием. для того же, чтобы лесное хозяйство давало из года в год непрерывно известное количество древесины, которое представляет собою один из предметов первого пользования, необходимо иметь совокупность насаждений различного возраста: молодых, средневозрастных, приспевающих и спелых. Очевидно, чтобы обеспечить постоянство пользования при непрерывном хозяйстве, а оно только и имеется в виду, необходимо иметь целую совокупность лесных участков, между которыми должна быть установлена определенная хозяйственная связь.[ 1 В СССР, в условиях социалистического хозяйства, совокупность насаждений всех возрастов в одной хозяйственной и административной единице не обязательна; они могут быть представлены рядом хозяйственных единиц. Ред.]
Вот указанных два признака и исчерпывают собою основные признаки постоянства пользования в лесу. Очевидно также, что недостаточно знать, как рубить, необходимо ответить еще на вопрос, сколько рубить, а также где именно рубить, т. е. установить пользование не только во; времени, но и в пространстве.
Со временем, с экономическим подъемом страны, лесное хозяйство не может уже довольствоваться ответом на эти три вопроса, а под влиянием увеличивающейся стоимости земли и необходимости делать ее более производительной вырастают задачи об увеличении доходности лесной площади, об увеличении ее производительности, наконец, об улучшении качества производимого товара. Все это влечет за собою новую задачу, благодаря которой необходимо знать не только как рубить, но и как воспитывать лес. В свою очередь, эта задача влечет за собою реформы в организации промежуточного пользования, а затем во всем объеме ставит вопрос – каков должен быть хозяйственный или культурный лес, в каких отношениях он может и должен походить на девственный лес, в каких не может и не должен. Даже разумно хозяйничая в лесу, человек невольно и неизбежно нарушает ту гармонию, которая установилась веками между лесом и той внешней средой, в которой он живет, между лесом и теми животными, в частности насекомыми, которые в нем живут. Человек не может работать, например, над созданием нового поколения леса так, как это делает природа, он может, однако, соблюдая сваи хозяйственные интересы, более или менее ей подражать, насколько это выгодно, насколько это целесообразно и насколько это необходимо. Но как далеко он может, без ущерба постоянству пользования, отходить от путей природы[1 Утверждение Морозова о наличии полной и окончательной гармонии в природе является ошибочным изложением магериадиетического положения Дарвина о целесообразности в природе, так как окончательной гармоничной подгонки растений к среде в природе никогда не бывает в связи с непрерывным изменением как самих растений, так и среды. Представления о гармонии и о равновесии в природе, которые даны автором «Учения о лесе», носят механистический и идеалистический характер. Подражание человека природе может рассматриваться как пассивный метод ведения хозяйства. Однако нельзя допускать вульгаризации этого положения и отрицать целесообразность использования путей развития растений, имеющихся в самой природе, для обеспечения устойчивости и повышения ценности создаваемых нами культур как меры активного преобразования природы в духе мичуринской науки. Дальнейшие ссылки Морозова на Спенсера, Эспинаса и других при попытках доказать наличие в лесу полной гармонии и-равновесия носят реакционный характер.
Подробнее смотри проф. д-р В. Г. Нестеров, Черты самобытности русского лесоводства, «Развитие русского лесоводства», 1948 г. Ред.]
Лесоводство становится, таким образом, искусством, которое не только умеет пользоваться лесом без истощения его, но и ставит себе более трудную задачу – преобразовать лесную действительность в таком направлении, чтобы она полное и лучше удовлетворяла человеческое общество в ело разнообразных запросах по отношению к лесу. Лесоводство, таким образом, не есть только: прикладная наука о средствах или методах, ведущих к постоянству пользования, но и об известных лесоводственных идеалах. Нужно знать не только каковы методы возобновления и воспитания леса, но и каков должен быть культурный лес вообще и, в разных случаях, в частности.
Лесоводство представляет собою в высшей степени свое образную отрасль растениеводства. Тогда как все виды последнего имеют дело с растениями как таковыми, хотя и в массовом количестве, лесоводство имеет прежде всего дело с сообществами. Тогда как другие отделы растениеводства имеют дело с культурными или одомашненными растениями, лесоводство имеет дело с дикими растениями, которые и нельзя одомашнить. В известную параллель с одомашненными растениями сельского хозяина могут быть поставлены только различные формы культурного леса, так как и они, подобно культурным растениям, всегда возвратятся к естественным формам, раз только человек перестанет их поддерживать и опекать.
Лесоводство затем имеет дело с растениями весьма долговечными, и потому оно принуждено оперировать большими периодами времени; между заложением насаждения и его жатвой может проходить 100 и более лет. Лесоводство имеет дело не только с насаждением, но всегда с их совокупностью, как это было разъяснено выше, а стало быть, лесное хозяйство всегда будет иметь дело с более или менее обширным пространством.
Необходимость оперировать большими сроками времени и иметь всегда в своем распоряжении большие пространства заставляет в особой мере ценить естественные условия роста и приспособляться по возможности к ним. Эти же обстоятельства заставляют высоко ценить природную устойчивость насаждений, т. е. такое сочетание древесных растений друг It другом и такое их соответствие климату и почве, что тем самым в значительной степени обеспечивается охранение леса от вредных влияний, его здоровье и долговечность.
Лесоводство меньше, чем сельское хозяйство, имеет возможность искусственных воздействий на почву и растительность. Обработка и удобрение почвы – весьма важные мелиоративные средства и в лесоводстве, но лишь в определенных отраслях его; вообще же производительные силы почвы должны поддерживаться подбором определенных пород, регулированием сомкнутости полога, сохранением подлеска и тому подобными средствами, которые в сущности применяет сама природа.
Мы видели затем выше еще ту замечательную лесоводственную особенность, что оно в самом процессе пользования лесом находит и средства для его восстановления.
Итак, первой особенностью лесоводства является его оригинальный объект, из своеобразных черт которого вытекают все особенности лесоводственного искусства – как технические, так и экономические. Отсюда же вытекает иная научная база, чем для сельскохозяйственного растениеводства. Там ближайшей научной основой является физиология растений, и само сельскохозяйственное растениеводство есть в своей научной сущности только часть физиологии растений, прикладной ее отдел, частная физиология культурных растений. Нашей же ближайшей научной основой является учение о растительных сообществах, т. е. известный отдел ботанической географии. Учение о; лесе есть лишь частный случай этой обширной научной отрасли. Физиология растений нужна лесоводам не менее, чем сельским хозяевам, но она является не ближайшей основой, а одной из тех первичных основ, без которых немыслимы ни понимание, ни плодотворная научная разработка вопросов ботанической географии.
Учение о лесе, будучи по существу своему составною частью более обширной науки – учения о сообществах, фактически в значительной своей части выросло самостоятельно, независимо от ботанической географии, как часть лесоводственной науки. Когда жизнь поставила перед человеческим обществом лесоводственные задачи, тогда учения о растительных сообществах совсем не существовало или оно находилось в такой младенческой стадии развития, что помочь запросам прикладного знания не могло. Лесоводство принуждено было само развивать различные отделы биологии леса, пользуясь как общенаучными методами исследования, так и вырабатывая свои собственные там, где чистая наука оставляла лесоводов беспомощными.
Наука не развивается только из любознательности, науки возникают прежде всего для разрешения практических задач и потом лишь становятся самоцелью[1 Выделение так называемых практических и теоретических наук и признание за первыми практических задач, а вторых самоцелью является неправильным. Ред.]. Примером может служить не только геометрия, создавшаяся ради геодезии, или почвоведение, возникшее в стадии первоначального развития для нужд сельского хозяйства; термодинамика и гидравлика, будучи по существу своему отделами физики, выросли, однако, в соответствующих отделах техники; физиология человека тесно связана и до сих пор с медициной; физиология питания растения и агрикультурхимия в значительной степени обязаны своим развитием представителям прикладного знания – агрономам. Науки, одним словом, возникают с двух концов.
И современное состояние учения о растительных сообществах в ботанике не таково, чтобы, пользуясь им, можно было бы оставить заботу о самостоятельной разработке в учении о лесе тех подробностей, в коих нуждается лесоводство в деле познания природы леса и различных его форм; нам это может дать только лесоводственное учение о лесе или лесоводственная биология леса, – это исконная наша наука.
Можно вообще различать два вида научных дисциплин: теоретические и практические – теорию и прикладные знания, собственно науки и учение об искусствах; цель первых – познание, цель последних – преобразование вещей при помощи деятельности человека; они указывают, как изменять вещи применительно нашим целям... все искусства служат одной цели – придать человеческой жизни наиболее совершенный вид.
Если мы с точки зрения указанного расчленения постараемся себе отдать отчет в том, куда надо отнести лесоводство, то не может быть, конечно, никакого сомнения в том, что оно относится к разряду прикладных знаний или к учению об искусстве; но, вместе с тем мы видели уже, что состав это-то знания сложнее и что он не может быть исчерпан поэтому данным выше ответом. Лесоводство состоит из двух отделов из учения о лесе – с одной стороны, и учения о преобразовании этого леса, пользования им без истощения его, или собственно лесоводства, – с другой; первое учение знакомит нас с природой леса, второе с методами его видоизменения и т. д.; первое знакомит нас с сущим, второе с должным; учение о лесе есть по существу своему отрасль науки, преследующая вскрытие причиненных зависимостей между теми явлениями, которые она изучает; вторая часть, или собственно1 лесоводство, – наука прикладная или нормативная, а также целевая; она должна обладать определенным критерием для оценки существующих форм леса и знанием методов для того, чтобы овладеть умением видоизменять эти формы в направлениях желательного идеала.
Особенность лесоводства, в отличие от других видов знания, заключается лишь в том, что его научная база – учение о лесе – обязана своим развитием почти исключительно лесоводству, а не чистой науке; я имею в виду подчеркнуть, то обстоятельство, что учение о лесе, постепенно отчленяясь в особую дисциплину от лесоводственно-технического материала, развивалось, однако, из лесоводственного материала, а не произошло это таким образом, что некоторая часть общей науки была выделена в целях прикладного знания; и даже тогда, когда делались подобные попытки, выделялась, например, дендрология в качестве научной основы, то эти пути не удовлетворяли цели, так как дендрологи излагали лишь систематику, морфологические, иногда и анатомические особенности древесных пород, очерчивали их географическое распространение, но о тех условиях естественного роста, в каких в природе на самом деле живут древесные растения, o биологических особенностях последних, о том, в каких сообществах они встречаются, и характеристике последних, – обо всем этом дендрологи молчали, потому что этими вопросами мало интересовалась ботаника, не было достаточно материала и не вырисовывалась та точка зрения, которая могла бы объединить имеющийся материал. Наряду с дендрологией поэтому лесоводство продолжало посильно разрабатывать я излагать в своих курсах и монографиях свою собственную точку зрения, объединяя ею свои собственные материалы. Необходимость обоснования своего прикладного отдела на познании природы леса влекла за собою постепенное выделение из лесоводства научной его базы: вначале учения о биологических свойствах пород как материала для образования леса, затем учения о насаждениях собственно и учения об условиях местопроизрастания.
Дальнейшие части изложения, в связи с развитым здесь лесопониманием, будут иметь материал к следующим отделам:
1) биологии древесных пород как лесообразователей;
2) биологии их сочетаний в насаждения;
3) биологическим свойствам условий местопроизрастания;
4) формам вмешательства человека в жизнь леса;
5) учению о типах насаждений, принципам классификации лесных насаждений и динамике леса;
6) описанию типов насаждений по ботанико-географическим областям нашей страны.
Лесоводство и лесоведение, одним словом, связаны друг с другом в глубочайших своих корнях.
ОСНОВНЫЕ ТЕЗИСЫ
Попробуем теперь подвести главные итоги всему, что было сказано о лесе. Это облегчит нам дальнейшее подробное изучение леса и даст возможность собрать, как в фокусе, всю суп, настоящего введения.
На основании всего приведенного фактического материала мы действительно можем сказать:
1. Что древесные растения суть растения общественные, что деревья к лесу не вырастают в одиночестве и не помещаются просто рядом друг с другом, но находятся во взаимном многостороннем и непрестанном воздействии друг на друга.
2. Что древесные растения в лесу не находятся только под влиянием внешней физико-географической обстановки, но и под влиянием новой, ими же созданной и постоянно создаваемой обстановки – социальной среды.
3. Эта новая среда находит себе выражение в явлениях двух порядков: а) во взаимном влиянии древесных растений друг на друга и б) во влиянии их на занятую внешнюю среду,
4. Благодаря этому древесные растения в лесу находятся в иных условиях жизни, чем на свободе, и потому иначе питаются, иначе и плодоносят, имеют другой внешний вид, иное внутреннее строение.
5. Взаимные отношения между древесными растениями и средой, в которых вся суть ледообразования, имеют различный характер, а при одном и том же характере – различную степень интенсивности своего проявления, в зависимости от: а) биологических свойств, составляющих лес древесных растений, б) от биологических свойств местоположения, в) от вмешательства человека.
6. Факторы лесообразования, находясь во взаимной закономерной связи, создают различные формы общественности между древесными растениями, или формы леса, которые различаются между собою существенными для лесообразования признаками: формой, составом, густотой, структурой, высотой леса и проч.; в этих внешних формах как бы кристаллизуются внутренние взаимные отношения между составляющими лес элементами.
7. Формы связаны с отправлением в биологии, и этому общему закону подчиняется и такой сложный организм, как лес, который не менее пластичен и чувствителен к внешним влияниям, как и растения вообще.
8. Если элемент взаимодействия был характерным, объединяющим признаком яри всяком леоообразовании и для всякого леса, где бы он ни существовал на земном шаре, то формы и степень проявления всякого рода взаимных влияний будут характеризовать различные формы леса и будут, таким образом, признаком, разъединяющим леса земного шара на отдельные единицы.
9. Степень энергии борьбы за существование между древесными растениями в лесу, степень изменения данным лесом внешней среды, характер защитных влияний, создаваемый лесом, условия роста и те внешние формы, в которых выражается лесообразование, и т. д. – все это суть биологические свойства леса и различных его форм.
10. Эти свойства леса могут быть поняты в своей закономерности и устойчивости, если исходить из: а) биологических свойств древесных пород вообще и отдельных видов в частности, б) из биологических свойств местопроизрастания и в) вмешательства человека.
11. Лес или общественная жизнь древесных растений как во всем своем целом, так и в отдельных своих частях находится в чуткой зависимости от внешних условий, которые, обусловливая определенный состав пород, вместе с тем определяют и их взаимные отношения, вызывая в известных пределах изменения их биологических свойств; для леса, таким образом, его биосоциальная сущность, различные его свойства и формы становятся географическим явлением.
12. Сущность лесообразования, заключающаяся во взаимодействии составляющих его элементов, и должна поэтому рассматриваться всегда с двух сторон: 1) как влияет лес на составляющие его древесные породы и 2) как определяют биологические свойства последних свойства и формы леса: а) как влияет лес претворяющим образом на занятую среду и б) как влияет внешняя среда на образование свойств и форм леса и на создание особой внутренней среды леса.
13. Сложность такого рода взаимодействия этим не ограничивается, так как биологические свойства различных древесных пород, объясняя и определяя свойство и формы леса, в свою очередь органически выработались не только под влиянием известной физико-географической обстановки, но и отбора, борьбы за существование и других социальных моментов, характерных для леса.
Нам при дальнейшем изучении поэтому все время придется считаться с приспособлениями древесных организмов не только к внешней среде, но и к внутренней, социальной среде.
14. Благодаря своим свойствам лес является крупным климатологическим, геологическим и почвенным деятелем; но, будучи географическим явлением, т. е. чутко и закономерно отражая на себе влияние внешней географической среды, он и как географический деятель будет проявлять себя различно.
15. Итак, лес нельзя понять а) «вне той зависимости, какая существует между составляющими его деревьями», б) вне изучения той внешней физико-географической обстановки, в которую леса погружены и с которой они составляют одно неотъемлемое целое. С этой точки зрения лес как стихия, как географический индивидуум есть часть земной поверхности, покрытая общественно растущими древесными растениями, или лесными сообществами, жизнь и форма которых находятся в закономерной и гармонической связи со свойствами занятой земной поверхности (под последней разумеется и прилегающая атмосферная оболочка, а формы вмешательства человека сами подчинены географической закономерности).
16. Для изучения столь сложных и мало изученных явлений, по мнению автора этого введения, лучший, наиболее целесообразный путь заключается в переходе от более простого к более сложному. По установлении самого объекта изучения необходимо прежде всего обратиться к изучению того материала, из которого леса образуются, – к древесным породам как лесообразователям, или к их биологическим свойствам, стараясь в свою очередь понять и объяснить последние, исходя из морфологических и анатомо-физиологических особенностей каждой породы. После этого должны быть рассмотрены самые способы и формы сочетания древесных растений в сообщества, обусловленность этих форм от биологических свойств пород и их влияния на древесные растения. За этим отделом последует изучение форм вмешательства человека и влияние физико-географической обстановки на лесообразование и свойства леса. Только после изучения этих элементов может быть приступлено к изучению самого леса как узла, в котором связываются только что упомянутые элементы, как природного целого, как биогеографического явления; здесь прежде всего мы должны встретиться с вопросом об основаниях классификации таких сложных природных тел, как лес, для того чтобы после перейти уже к рассмотрению самых сложных явлений динамики леса, а затем описанию отдельных его форм. Лес, как справедливо рассматривают ботанико-географы, есть явление не только географическое, но и историческое.
Теперь, прежде чем итти дальше, необходимо сказать несколько слов о составе курса лесоводства и о той последовательности, в которой имеется в виду его изучение. Само собою разумеется, что без знания свойств самого объекта лесного хозяйства – леса или лесных сообществ, а также древесных пород как лесообразователей – нельзя сделать и шагу в учении о возобновлении и воспитании леса. Соответственно сказанному весь курс лесоводства и разделяется на две главные части: основную, посвященную изучению свойств объекта лесоводства или учение о лесе, биология леса – лесоведение, прикладную, или учение об искусстве воспитания к возобновления леса – собственно лесоводство.
Оставляя теперь в стороне прикладную часть, необходимо указать порядок изучения лесоводственной биологии леса. Здесь прежде всего нельзя обойтись без особого введения, которое знакомит с предметом нашего исследования в самых сжатых, кратких, но существенных чертах. С какой бы главы мы ни начали изучение леса, мы неизбежно наткнулись бы на необходимость такого введения. Если бы мы начали свой курс с изучения биологии пород как лесообразователей, то нам без особых пояснений, по крайней мере, совершенно неясна была бы сама цель изучения, так как неясен был бы термин лесообразователь и самое понятие о лесе. То же самое повторилось бы, если бы мы начали изучение внешней среды: климата, рельефа, почвенно-грунтовых условий, как лесообразователей. С другой стороны, если бы мы сразу стали изучать во всех подробностях основные признаки леса, сущность ледообразования, то, во-первых, наткнулись бы на необходимость при таком подробном изучении дела знать биологию пород как лесообразователей, а затем потерялись бы в подробностях, из-за которых стала бы тускнеть общая картина. Нельзя проходить биологию пород, не зная сущности леса; нельзя, с другой стороны, подробно исследовать последнюю, не будучи знакомым с лесообразова-телями. Какой же выход отсюда? Выход, по-моему, единственный – выделить самую суть дела в особое введение, которое, устанавливая определенную точку зрения, создает объединяющую идею для всех отделов учения о лесе.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БИОЛОГИЯ ЛЕСНЫХ ПОРОД. УЧЕНИЕ О ЛЕСОВОДСТВЕННЫХ СВОЙСТВАХ ДРЕВЕСНЫХ ПОРОД
ВВЕДЕНИЕ
Лес есть социальный растительный организм. Древесные растения вступают в тесное взаимодействие друг с другом, а равно и с внешней средой. Взаимодействие между древесными растениями весьма разнообразно наряду с борьбой за существование можно отметить покровительственное влияние и другие взаимные зависимости, которые не подходят ни под ту, ни под другую категорию. Так или иначе, но древесные растения, вступая во взаимное общение, свои внутренние отношения друг к другу и к занятой среде кристаллизуют в определенных внешних формах. Эти внешние формы – насаждения чистые и смешанные, простые и сложные и пр. и пр. – отвечают внутренним свойствам составляющих их растений и свойствам внешней среды. Чтобы понять поэтому как формы, которые принимает в том или ином месте лес, так равно и жизнь этих форм, необходимо, не считая влияния вмешательства человека, обратиться к двум основным факторам лесообразювания биологии древесных пород и к биологическим свойствам внешней или географической среды. Задачей дальнейшего изложения и будет посильное выяснение вопроса о биологических свойствах древесных пород как лесообразователей.
Каждая древесная порода для своего существования нуждается в удовлетворении своих потребностей – питания, роста и размножения. Эти потребности, будучи в известной мере у всех тождественными, различаются, однако, у разных растений весьма сильно как в количественном отношении, так и в способах, к каким тот или иной вид прибегает для их удовлетворения. При условии жизни в природе, когда у растений естественно возникает борьба из-за пространства, умение удовлетворить свои потребности или способы такого удовлетворения должны иметь существенное значение. Сущность фотосинтеза – образования органических веществ благодаря свету – для (всех зеленых растений одна и та же, но. тем не менее одни растения или одни породы могут довольствоваться для всей жизни светом малой интенсивности, другие требуют свет большего напряжения, третьи могут занимать среднее положение. Мало того, один и тот же вид может быть в одном климате более разборчивым на свет, чем в другом; на одной почве – более теневыносливым, чем на другой. Одни породы нуждаются в большем количестве зольных веществ, другие – в меньшем; одни растения являются требовательными к извести, другие – к иным веществам и т. д. Одни породы умеют взять нужное количество веществ из бедных почв, другие мирятся только с богатыми и плодородными грунтами. Одни породы чутки к влажности воздуха, другие переносят сухость его; одни ветроустойчивы, другие ветровальны и т. д. Среди древесных пород есть сухолюбы и влаголюбы, есть растения быстрорастущие и медленнорастущие, обильно и слабо плодоносящие, различной долговечности, различной величины, весьма разнообразных способностей к вегетативному размножению и т. д.
Одним словом, чтобы понять лес, его формы и жизнь, нужно прежде всего знать биологические, видовые особенности древесных пород, те биологические типы питания, роста и размножения, к каким можно свести все разнообразие соответствующих явлений, наблюдаемых нами в природе.
Итак, наша задача сводится к уяснению биологической физиономии наших древесных пород. Постараемся посильно осветить двоякого рода вопросы: во-первых, какие особенности в отношении тех или иных потребностей и способов их удовлетворения проявляют те или иные породы; во-вторых, какова лесообразовательная роль той или иной потребности. Это даст нам возможность понять, отчего, например, дуб образует смешанные насаждения, сосна же – и чистые, и смешанные; отчего дубравы представляют собою сложные формы, ельники – простые; отчего у одних пород борьба за существование происходит энергично, у других вяло и т. д. и т. д.
ОТНОШЕНИЕ ДРЕВЕСНЫХ ПОРОД К СВЕТУ
Любая прогулка по лесу может убедить наблюдателя, что различные древесные породы разно относятся к свету. Одни породы образуют густые древостой, сравнительно слабо изре-живающиеся с возрастом, другие – образуют светлые насаждения; подрост одних пород может прозябать под значительным отенением материнского полога, подрост других пород в состоянии жить только при условии значительного доступа рассеянного света сквозь верхний полог; у одних пород ствол очищается от сучьев, у других – живые ветви долго сохраняются в тени. Желая отдать себе отчет в степени быстроты изреживания насаждений разных пород, на разных почвах, желая понять разнообразные явления из области жизни подроста, лесоводство уже в начале прошлого столетия, т. е. гораздо раньше, чем ботаника, обратило внимание на то, что различные древесные породы разно относятся к свету. Оно установило понятие тенелюбивых -и светолюбивых древесных растений и дало шкалы светолюбия древесных пород. Впоследствии выяснилось, что все наши древесные породы в сущности светолюбивы, и речь может поэтому итти только о степени теневыносливости. Поэтому современное лесоводство уже не говорит о тенелюбивых, а лишь о теневыносливых породах.
Прежде чем дать представление о тех шкалах теневыносливости, которые выработаны в лесоводстве, необходимо отдать себе отчет в том, какими методами пользовалось лесоводство для получения вышеназванных классификаций.
Уже старые лесоводы обратили внимание на густоту облиствения или охвоения; чем гуще крона какой-нибудь породы при произрастании ее в лесу, тем, очевидно, меньшим количеством света способны довольствоваться листья, находящиеся в глубине кроны, тем, стало быть, порода теневыносливее; чем рыхлее крона, тем, наоборот, порода будет светолюбивее. Для контраста напомним, с одной стороны, крону пихты или ели, с другой – обыкновенной сосны и лиственницы; или березы, с одной стороны, липы – с другой. С физиологической точки зрения этот критерий совершенно правильный, но оценка густоты кроны отличается, конечно, известной субъективностью. Благодаря тому, что густота облиствения кроны измеряется глазомерно, нет возможности точно определить положение той или иной породы в шкале теневыносливости, в особенности не крайних ее членов, а средних. Без всякого сомнения, на основании этого критерия лиственница, сосна, береза, осина, дуб будут признаны породами светолюбивыми; пихта, ель, бук, граб и липа займут противоположный конец, как обнаруживающие максимум теневыносливости; клен остролистный, ильмовые породы будут занимать среднее положение. Но точнее вымерить взаимоотношение пород в смысле теневыносливости с помощью этого критерия нельзя.
Другим масштабом старых лесоводов для оценки теневыносливости служила быстрота очищения ствола от нижних сучьев. Когда насаждение сомкнётся, т. е. когда кроны отдельных деревец сольются в общий сомкнутый полог, и деревца начнут испытывать взаимное боковое отенение, то возникает борьба из-за света, вначале между отдельными ветвями одной и той же кроны, а затем уже – борьба деревец друг с другом. Первая борьба влечет за собою так называемое в лесоводстве естественное очищение ствола от сучьев; (вторая борьба влечет за собою естественное изреживание насаждения. Так как первая борьба – нижних ветвей с верхними – протекает в условиях все нарастающего недостатка света, то исход этой борьбы, т. е. степень быстроты отмирания нижних сучьев, очевидно, будет зависеть от степени теневыносливости породы, т. е. от способности ее листовых органов довольствоваться тем или иным количеством света. Отмиранию ветви кладет начало, конечно, отмирание листьев, на ней сидящих; в тех местах кроны, где рассеянный свет достигает того предела, при котором листовой орган данной породы уже не может функционировать, там лист отмирает. Очевидно, что чем светолюбивее порода, тем быстрее будет происходить этот процесс, и наоборот, чем медленнее будет происходить естественное очищение ствола от сучьев, тем мы будем иметь больше оснований считать породу теневыносливой. Некоторые породы так светолюбивы, что даже при произрастании на свободе лишаются, на известной высоте своих нижних сучьев, например лиственница, береза, сосна, в отличие от липы, пихты или ели.
Третьим способом суждения о теневыносливости пород служила старым лесоводам быстрота изреживания насаждений, т. е. более или менее быстрая убыль числа стволов с возрастом. Об этом явлении борьбы за существование, именуемом также процессом дифференциации насаждения, процессом уменьшения числа стволов с возрастом, или еще иначе – естественным изреживанием насаждения, речь уже шла в первой части нашей книги; там были приведены примеры из так называемых «опытных таблиц» для разных пород, из коих и можно почерпнуть указания, что процесс этот протекает с различной быстротой в зависимости от породы, образующей данное насаждение. Пользуясь такими таблицами можно, было бы даже приложить к выяснению степени теневыносливости число и меру, т. е. количественный учет. Но мыслимо ли, в самом деле, пользоваться указанным выше явлением как методом для определения теневыносливости древесных растений?
Мы имеем перед собою весьма сложное явление – конкуренцию древесных растений друг с другом. Он протекает под несомненным влиянием различного отношения пород к свету, но вместе с тем, без всякого сомнения, и под влиянием других моментов, как-то: отношения пород к влаге, зольным веществам и т. п. Нельзя, не отдав себе отчета в той роли, какую играют в этом процессе различные факторы, приписывать быстроту изреживания как бы исключительно степени теневыносливости. Помимо указанной сложности этого явления есть еще другой существенный недостаток в такого рода методе. Сущность этого недостатка заключается в следующем. Предположим, мы отправились сегодня на экскурсию в целях выяснения шкалы теневыносливости некоторых пород и притом прибегли к только что указанному методу; во время экскурсии мы имели возможность наблюдать большую густоту древостоя ельников по сравнению с сосняками в любом возрасте; большую густоту последних – по сравнению с насаждениями из лиственницы и т. д. Мы приходим к заключению в конце нашей экскурсии, что наблюденные нами породы можно расположить в следующий ряд, начиная с более светолюбивых: лиственница, береза, сосна, ель. Предположим теперь, что на другой день мы, отправившись на экскурсию, поставили себе задачей ближе познакомиться с процессом дифференциации насаждений на господствующие и угнетенные классы и вообще со всем ходом борьбы за существование в чистых насаждениях; мы будем наблюдать большую устойчивость угнетенных стволов ели и более быстрее отмирание угнетенных стволов соснового насаждения; мы в состоянии будем наблюдать медленность изреживания ельников, большую быстроту этого процесса в сосняках, еще большую в березняках и, наконец, в сообществах из лиственницы. На естественный вопрос экскурсантов придется ответить, что причина этого явления скрывается в степени теневыносливости разных пород и что процесс этот протекает тем с большей скоростью, чем больше светолюбив породы. Этот ответ, конечно, удовлетворяет вопрошающих, но лишь только до, постановки другого вопроса: а откуда же нам известно, что лиственница самая светолюбивая порода, что за ней следует береза, затем сосна и, наконец, ель? Оказывается, что знаем это мы из наблюдения того явления, которое вчера, и а первой экскурсии, служило нам основанием для вывода шкалы теневыносливости, а сегодня, на второй экскурсии, само это явление объясняется выведенными из него отношениями. Породы светолюбивы или теневыносливы, смотря по тому, быстро или медленно изреживаются, а быстро или медленно изреживаются благодаря той или иной теневыносливости; выходит, таким образом, круг, который мало разъясняет дело.
Все сказанное в такой же мере применимо и к другому методу, которым пользовались старые лесоводы, именно, к наблюдениям над степенью угнетенности подроста в разных случаях, у разных пород, под пологом разных насаждений, на разных почвах, в разных климатах. Подрост ели, например, не только встречается, но относительно хорошо себя чувствует под пологом сосновых насаждений, если они растут на почвах, на которых может расти ель. Наоборот, подрост сосны под пологом еловых насаждений не встречается или наблюдается в весьма редких случаях, притом в более освещенных местах и всегда сильно, угнетенный. Подрост ели под материнским пологом, будучи весьма сильно угнетенным, все же может выносить угнетение до 60 – 80, даже иногда до 100 и еще больше лет, не теряя способности при медленном постепенном его выставлении на простор оправляться. Сосновый же подрост отмирает под материнским пологом гораздо раньше, будучи в состоянии произрастать под ним не дольше 25 – 30, в редких случаях 40 и более лет. Если продолжить подобного рода наблюдения, то можно собрать целый ряд фактов, указывающих на то, под пологом каких насаждений может встречаться подрост данной породы, в какой притом степени угнетения, под пологом каких насаждений он совсем не встречается и т. д. И вот, на основании таких наблюдений, тоже можно составить и на самом деле составляли шкалу теневыносливости. И в отношении этого метода, как уже было упомянуто, можно, сделать те же замечания: здесь мы имеем также дело с весьма сложным явлением – с конкуренцией подроста с материнским насаждением или с верхним пологом из другой породы; такое соперничество протекает и под влиянием разной теневыносливости, но и под влиянием различной требовательности разных пород к теплу, к влажности, к зольным элементам, к азоту и т. д. И при этом методе мы опять-таки получаем круг, в лучшем случае констатирующий факт, но не разъясняющий его. Если подрост какой-нибудь породы долго выдерживает конкуренцию верхнего полога, то это может происходить от теневыносливости данной породы, но может происходить и от других причин.
К методам более научным мы перейдем далее, сейчас же отметим, что, пользуясь методами рассмотренными, т. е. густотою облиствения, быстротой отмирания нижних сучьев, быстротой изреживания насаждений и, наконец, явлениями подроста, – старые лесоводы дали следующие шкалы теневыносливости. Одна из классификаций этого рода принадлежит Густаву Гейеру [1 Gustaw Heyer, Das Verhaltea der Waldbaume gegen Licht und Schatten, 1852.] (1852 г.) [2 Русские лесоводы делили породы по светолюбию еще в XV столетии. Ред.]. Он дает следующий порядок, начиная с теневыносливых, т. е. породы расположены у него в порядке убывания теневыносливости и возрастания светолюбия:
ель, пихта;
бук, черная сосна;
липа, благородный каштан, граб;
дуб;
ясень;
клен, ольха, пушистая береза;
веймутова сосна;
обыкновенная сосна;
ильмовые;
белая береза, осина;
лиственница.
Эта классификация встречает много возражений; во всех других шкалах пихта, например, считается более теневыносливой, чем ель; осина и в особенности ильмовые – теневыносливее сосны.
По К. Гайеру [1 К. Gayer, Der Waldbau. (В 1880 г. вышло первое издание и в 1898 г. второе издание этой книги.)] породы распределяются, начиная с самых светолюбивых, в следующем порядке:
лиственница, береза;
обыкновенная сосна, осина, ивы;
дуб, ясень, благородный каштан, горная сосна;
ильмовые, черная ольха, черная сосна;
белая ольха, липа, веймутова сосна, клен, кедр;
ель;
граб;
бук;
пихта, тисе.
Лучшей классификацией для нашей страны нужно признать шкалу М. К. Турского, который располагает древесные породы, начиная с самых светолюбивых, в следующий ряд:
лиственница,
береза,
обыкновенная сосна,
осина,
ивы,
дуб,
ясень,
клен,
черная ольха,
ильмы,
крымская сосна,
белая ольха,
липа,
граб,
ель,
бук,
пихта.
Итак, старое лесоводство, пользуясь для выяснения, теневыносливости пород двумя указанными методами, совершало круг. Как раз те явления, которые наиболее захватывали внимание лесоводов, которые были для них самыми важными, которые настойчиво требовали объяснения, – и служили методом или основанием для шкал светолюбия. Такой порядок вещей – явление совершенно естественное в чисто эмпирической стадии развития любой науки. В особенности такой прием характерен для известной стадии прикладной науки или соответствующего искусства, так как, с одной стороны, жизнь не ждет, настойчиво требуя объяснения тем или иным фактам или подмеченным закономерностям, с другой – общая наука не дает еще Методов, необходимых для разъяснения сущности дела.
Правильный путь для выяснения степени теневыносливости пород может быть только один, именно: необходимо обратиться к тем факторам, от которых зависит то или иное отношение растений к свету. Внимание лесоводов обратили на себя прежде всего- исследования Шталя, показавшего, что причина различной теневыносливости скрывается в анатомическом строении
Рис. 54. Разрез через лист бука, взятого с периферии кроны
Рис. 55. Разрез через лист бука, взятого внутри кроны. Увеличение одинаковое с рис. 54