§ 2. Городское население.

В середине XVI в. Устюжна Железопольская была крупным городским поселением. По итогам описания 1567 г. в ней насчитывалось 912 жилых дворов, в которых проживало 1012 "людей", 2 монастыря, 19 городских храмов. Достаточно широко были представлены учреждения центральной власти и местного самоуправления губная изба и тюрьма, земская и таможенная избы, ямской двор; и торговопромышленная инфраструктура лавки и торговые ряды, ремесленные мастерские и кузницы и т.д. До начала XVII в. сословная структура городского населения состояла, в основном, из трех категорий посадских людей, духовенства и их зависимого населения. На 1567 г. их распределение было следующим: абсолютное большинство 766 дворов (84,0%), "людей в них" 864 (85,4%), были за черным посадским людом; 50 дворов или 5,5% принадлежали клиру; за Рождественским монастырем и городскими храмами числилось 84 или 9,2% дворов зависимого населения; 12 дворов или 1,3% были на государевом оброке.

Основной, определяющей социальноэкономический облик города, категорией городского населения были посадские люди. В 1567 г. их доля составляла 84,0% от общего числа дворов 766 из 912 или 85,4% всего городского населения. Рост численности этой категории населения приходится, в основном , на 40 60е годы XVI в. Об этом свидетельствует увеличение числа городских приходских храмов и самих приходов, значительное расширение жилой зоны городской территории. Так, в начале 40х годов XVI в. в городе появились три новых прихода Козмодемьянский, Петропавловский и Покровский. Настоятели одноименных храмов в 1545 г. считались "выставочными попами", т.е. отделившимися от прежних приходов . Чуть позже, в 50е начале 60х годов были образованы еще 2 новых прихода Благовещенский и Рождественский.

Хотя у значительной части посадского населения не указан характер их деятельности, можно говорить о том, что абсолютное большинство из них занимались ремеслом и торговлей. Даже среди тяглых пашенных дворов, составлявших 8,7% от общего числа посадских дворов, 8 дворовладельцев были ремесленники.

При разном имущественном положении, общий уровень социального статуса посадского населения Устюжны Железопольской был достаточно высок. 713 из 766 посадских дворов 93,1%, если точнее, 810 из 864 "людей" 93,8%, были способны нести полное государственное тягло . По своему социальноимущественному положению и тяглой способности они распределялись следующим образом: лучшие 50 дворов 6,5%; середние 250 дворов 32,7%; молотчие 213 дворов 27,8%; худые 200 дворов 26,1%.

Таким образом, около 40% посадских дворов принадлежали к числу лучших и середних, что говорит в целом, о высоком экономическом потенциале и эффективности ремесленного производства и обмена Устюжны Железопольской. 53 или 6,9% дворов принадлежали бобылям и нищим. Это были "дворишка не тяглые, а живут в них людишка убогие и нищие, и вдовицы убогие ж, а питаютца по миру, а иные наймом". Все они платили оброк "2 алтына з дворишка на год или чем кого посадские люди обложат по их промыслишком и животишком" .

В целом, в 60е годы XVI в. посадское население представляло из себя господствующую и экономически устойчивую сословную группу, которая определяла социальноэкономический облик города.

Существенную часть городского населения составляло духовенство и иные служители церкви, зависимое население монастырей и храмов и т.н. "церковные люди", прежде всего нищие, проживающие в кельях при храмах.

Дворы духовенства и церковного притча располагались, как правило, на монастырской или церковной земле рядом с храмом, но. Иногда, и "меж посадских дворов". Клир городских монастырей, ружных и приходских храмов был значительный, хотя не все церкви были укомплектованы полным штатом, а одна церковь Рождества Христова, вообще стояла "без пения".

Всего в Устюжне Железопольской в 1567 г. было 50 дворов священнослужителей и причетников. Из них: 15 дворов священников, 7 дворов дьяконов, 3 двора дьячков, 12 дворов пономарей и 11 дворов проскурниц. К этой группе дворов отнесен двор трапезника Рождественского монастыря и двор старцачерноризца церкви Дмитрия Солунского.

Абсолютное большинство зависимого населения приходилось на слободу Рождественского монастыря. Возникла слобода, видимо, в начале XVI в. . В 1537 г., когда посад описывал С. Бутурлин, в ней насчитывалось 52 двора . Это были "дворы не тяглые и к посаду в тягло и в сошное письмо не приписаны", которые "с тяглыми посадскими людьми ни в какие подати не тянут". Позже, монастырь получил на них "государеву цареву и великого князя жалованную грамоту" Ивана IV . Располагалась слобода недалеко от монастыря, видимо, обособлено. На трех улицах "в Шилове, Рыжкове и на Пречистинской" стояли соответственно 29, 12 и 11 дворов. По преимуществу в них проживали "люди молотчие, нищие и вдовицы", которые "питаютца по миру и о монастыре, а иные из них питаютца и своими промыслы, а делают дела монастырские и подати дают в монастырь ... чем кого в котором году игумен з братею обложат" .

За четверть века монастырская слобода значительно выросла, почти в половину. Григорий Белкин, описывая посад Устюжны Железопольской в 1564 г., все новые дворы, поставленные на монастырской земле, записал в "тяглые и в сошное письмо и за намесничи доходы откуп на них положен был". Таких дворов оказалось 25: на Шилове улице 21, на Пречистинской 4 .

После передачи посада в кормление старице Александре, Рождественский монастырь получил грамоту по которой доходы с дворов, "что стали после Семенова Бутурлина на монастырской же земле" с сентября 1565 г. шли в монастырь "на духовное ж и на монастырское строене ... на ладан и на милостыню" .

К 1567 г. слобода Рождественского монастыря численно не выросла и состояла из 77 дворов, в которых проживало 77 "людей". У ряда дворовладельцев указано социальноимущественное и профессиональное положение: в 5 дворах проживали вдовы, в 2 сапожники, в 1 замочник. К ним следует отнести и дворы сторожа и часовника, записанные в состав церковного притча. Но у большинства 69 слободских дворовладельцев, род деятельности, как и у значительной, части посадских людей, не определен. 1 двор в слободе на момент описания был пуст. Второй, Ильинский монастырь был небольшой по размерам, зависимого населения на протяжении всего XVI в. в городе не имел.

Незначительное количество зависимых дворов числилось за некоторыми, прежде всего "ружными", устюженскими храмами. На земле церкви Дмитрия Селунского стояли 4 двора, 1 двор числился за церковью Успенья, 1 двор был на оброке за Воздвиженским храмом .

Помимо дворов церковного притча и слободчиков, при большей части храмов в кельях проживали нищие, которые "питаютца у церкви божие". Всего при 7 храмах было 62 кельи, от 2 до 15 в каждом. Сколько в них проживало нищих сказать трудно. Исходя из того, что в Рождественском монастыре в 10 кельях жили 22 старицы, надо полагать, что их было не менее 100 120 человек. Иногда в кельях проживали и церковнослужители. Так, в кельях церкви Василия Кесарийского кроме нищих жили пономарь и просвирница.

Таким образом, в середине XVI в. Устюжна Железопольская была достаточно крупным городским поселением. Являясь административным центром небольшого уезда: и не обладая статусом "города", она по своим размерам не уступала многим городам Московской Руси. Если использовать общепринятую методику подсчета численности населения , то в 1567 г. все городское население Устюжны Железопольской составляло более 5 тысяч человек.

Во многом, 60е годы XVI в. для Устюжны Железопольской могут считаться расцветом и вершиной ее социальноэкономического развития. В последующей истории, ни в XVII XVIII вв., ни даже в начале XX в. численность населения, площадь городской территории не превзошли уровень середины XVI в. .

К концу XVI в. численный состав и структура городского населения значительно изменились. Число жилых дворов за 30 лет сократилось с 912 до 281, т.е. более чем в 3,2 раза, а население почти в 2,3 раза . Запустение охватило все слои горожан. Степень его распространения среди посадского населения и населения монастырской слободы была практически одинаковой, но несколько выше, чем у духовенства. Во многом, это было следствием общероссийских социальноэкономических и политических причин, вызвавших хозяйственный кризис 70 80х годов XVI в. Однако, на столь значительные размеры опустошения города оказали влияние и местные факторы прежде всего моровое поветрие 1569 г. и сильный пожар "после Ильина письма Плещеева" . Запустели целые районы и улицы города: Рождественская улица 90 пустых дворовых мест; Васильевский конец 90 пустых дворовых мест; Калнецкий переулок 40 пустых дворовых мест; и т.д. Всего писцы насчитали 390 пустых дворов и мест дворовых.

Значительное количественное сокращение городского населения не привело к существенному изменению его сословной структуры.

Таблица 16.

Сословная структура городского населения Устюжны Железопольской во 2 половине XVI - 1 трети XVII вв.

Основной категорией городского населения оставались посадские люди. За ними числились 76,9% дворов и 85,3% людей. И если доля черных дворов в сословной структуре сократилась за 30 лет на 7,1%, то доля "людей" всего на 0,1%.

Произошло внутреннее перераспределение сохранившегося посадского населения. Людность двора выросла за 30 лет более чем в 1,5 раза, с 1,12 до 1,77. Из 216 посадских дворов в 82 дворах, что составляло 38,0%, проживала 1 семья, в 106 (49,1%) 2 семьи, в 24 (11,1%) 3 семьи, а в 4 (1,9%) 4 семьи.

На первый взгляд, сословная структура городского населения за это время если и изменилась, то незначительно. Однако помимо количественного сокращения произошли существенные изменения социального и имущественного облика городского населения, особенно посадских людей.

Практически исчезли дворы зажиточных посадских людей их доля снизилась более чем в 12 раз, с 39,2% до 3,2%. Лутчие дворы вообще отсутствуют, а середних только 7. Более чем в 2 раза с 27,8% до 60,2% выросла доля молотчих дворов и примерно в 6 раз с 6,9% до 36,6% дворов бобылей и нищих.

Почти на половину уменьшилось количество дворов клира с 50 до 26. Более чем в 2 раза сократилось число слободских дворов с 84 до 39. Их доля в общей структуре городского населения выросла соответственно с 5,5% до 9,3% и с 9,2% до 13,9%. Однако, запустение посада не привело к существенному переходу посадского населения в слободу бывшего Рождественского монастыря. Относительный рост числа дворов в ней составил 4,7%, а "людей" только 0,2%.

Устюжна Железопольская, не имевшая в XVI в. в масштабах государства ни политического, ни военностратегического, ни даже существенного административного значения, не представляла интереса как центр феодального властвования и для господствующего сословия. Дворы, принадлежащие дворянству или служилым людям по прибору в источниках XVI в. не упоминаются .

Резкое изменение сословной структуры городского населения происходит в Смутное время. Массовая раздача черных и дворцовых земель в уезде, расширение его территории за счет владений помещиков соседних уездов и, наконец, строительство острога принципиально изменили ситуацию. Концентрация в городе в течение многих лет "служилых по отечеству" и "по прибору" для обороны привела к тому, что многие дворяне и дети, боярские которые были на "земской службе на Устюжне" поставили дворы в "городе", т.е. крепости. Кроме того, "и люди их и крестьяне от польских и от литовских и от немецких людей з женами и з детми и со всеми животы живут на Устюжне" в осаде .

Cостав городских дворовладельцев, особенно проживающих в пределах острога, в эти годы значительно изменился. Некоторые дворяне и дети боярские привозили государевы грамоты из Пушкарского приказа "о дворовых местех ... места займуя под осадные дворы велики", больше чем им полагалось . Но, как правило, "дворяне и дети боярские и всякие сьезжие уездные люди покупали на Устюжне в остроге для осадного времени у посацких людей дворы и посацкую землю ... а иные на тяглой посацкой земле на огородах для отсаду ж ставили дворы" .

Напротив, посадские люди, у которых дворы стояли за пределами острога, не стремились перебраться в крепость. Воевода неоднократно призывал их к себе и советовал им бить челом государю о грамотах "по чему им места в городе давать под осадные дворы". Большая часть посадских людей отказывалась ставить в городе "особно дворы, так де у нас станут ставить стрельцов и нас де стрельцами истеснят". Чаще они "вкупались в дворы человека по 3 и по 4". И только некоторые посадские люди, которые "получше ... ставили себе осадные дворы на огородных местех у своих родимцов и у друзи, своим произволом" .

По дозору Филиппа Маслова и подьячего Матвея Лужина, проведенного в 1619 г., в Устюжне в остроге было 77 жилых дворов и 2 места дворовых "дворянских и детей боярских, что покупали у вустюженцов посацких людей тяглые дворы, а иные ставили на тяглой земле". Кроме этого на Устюжне в остроге ж стояли 90 дворов "стрелецких и уездных всяких крестьян, а покупали те дворы стрельцы и уездные всякие люди тяглые, посацких же людей" . Следовательно, за 10 лет, с 1609 по 1619 гг., на территории города, только в пределах острога, 167 дворов и 2 места дворовых перешли к дворянам, стрельцам или крестьянам. Все они ранее принадлежали посадским людям или были поставлены на посадской земле.

После прекращения военных действий в крае и окончания Смуты, "дворяне и дети боярские и всякие уездные люди, которые на Устюжне для осадного времени дворы покупали и которые сами ставили, с Устюжны розъехались по себе" но, в течение ряда лет, сохраняли свои дворы в городе "теми свои дворы владеют" .

При значительном росте во втором десятилетии XVII в. дворов служилых людей и крестьян, существенно сократилось число и доля дворов других категорий горожан. В наибольшей степени запустение коснулось посадского населения. В 1619 г. "на Устюжне в остроге и на посаде было тяглых посацких 16 дворов, а людей в них 31 человек да бобыльских 27 дворов, а людей в них 45 человек" . Т.е. во всей Устюжне Железопольской, а не только в остроге, было только 43 посадских двора. По отношению к концу XVI в. абсолютные размеры запустения числа посадских дворов составили более 500% ( с 216 до 43 ), а к середине XVI в. более 1700% ( с 766 до 43 ).

Таким образом, к началу 20х годов XVII в. сословная структура города претерпела существенные изменения. Основными категориями городского населения стали служилые люди по отечеству и по прибору, крестьяне. По самым примерным подсчетам их доля составляла около 60% от общего числа всех жилых дворов горожан и значительно, примерно в 4 раза, превышала число посадских дворов .

Только к концу первой четверти XVII в. сословная структура городского населения Устюжны Железопольской стала приобретать привычные очертания. Экономический потенциал Устюженского края, прежде всего как центра металлургического производства, довольно быстро дал свои результаты и изменил ситуацию. Правда, в значительной степени этому способствовала царская грамота от 5 августа 1623 г. По государеву указу все дворы не принадлежащие посацким людям, но стоящие на посадской земле, переводились в число тяглых, а запустевшие дворы отдавались как тяглые посацким же людям .

К началу второй четверти XVII в. население Устюжны Железопольской не только количественно выросло, но и стало качественно иным. В 1626 г. в городе насчитывалось 397 дворов, Большую часть из них составляли посадские дворы 278 или 70,0%. Второй по численности была группа слободских дворов Рождественского храма 43 ( 10,8% ) . За дворянами к этому времени осталось только 23 жилых двора ( 5,8% ) . Столько же дворов принадлежали священнослужителям и причетникам.

За несколько лет в значительной мере изменился социальноимущественный состав посадского населения. 178 из 278 посадских дворов по итогам описания 1626 г. были записаны в состав полнотяглых дворов, что составило 64,0%. За год до описания их доля была 39,2%. Правда, большая часть из них 84,8%, принадлежала к категории молотчих дворов.

В дальнейшем, на протяжении XVII в. в сословной и социальноимущественной структуре городского населения Устюжны Железопольской принципиальных изменений не происходит, она сохраняет достаточно устойчивые черты.

В середине XVII в. в городе проживали или имели дворы представители, видимо, всех основных сословных групп духовенство, дворянство, служилые по прибору, крестьяне и, конечно, посадские люди. Выявить их число, соотношение и структуру не представляется возможным, так как мы располагаем данными только об общем количестве тяглого населения за 1646 г.

Темпы роста городского населения за вторую четверть XVII в. были, видимо, незначительны и имели место в основном среди посадского населения. Так, число дворов посадского населения выросло за 20 лет всего на 43, с 278 до 321, что составляет чуть более 15 %. Это при том, что в городе в 1626 г. было 152 пустых дворовых и огородных места. В городе среди посадских по переписной книге 1646 г. числятся 174 середних и молотчих двора, "людей в них" 583 человека и 120 бобыльских дворов, "людей в них" 210 человек. Кроме этого в других дворах жили 6 молотчих людей и 30 бобылей. Сохранилась и бывшая монастырская слободка, но уже записанная в посадское тягло. В ней было 27 дворов 14 жилецких тяглых, (44 человека ), и 13 бобыльских, 24 человека. Сведения о других сословных группах отсутствуют .

Некоторую ясность относительно главных тенденций развития сословной структуры городского населения вносят данные переписи 1676 г. Всего в Устюжне было 349 дворов в которых числилось 1191 "людей". Из них принадлежало: посадским людям 279 дворов (85,1%), 1043 "людей" (87,6%); клиру 25 дворов (7,2%), 57 "людей" (4,8%); нищим и вдовам 13 дворов (3,7%), 44 "людей" (3,7%); крестьянам 9 дворов (2,6%), 35 "людей"(2,9%); иным 5 дворов (1,4%), 12 "людей" (1,0%) .

Таким образом, динамика развития сословной структуры городского населения Устюжны Железопольской на протяжении более 100 лет, с середины XVI в., дает возможность говорить о ее достаточной стабильности и устойчивости. Все социальные, политические и природные потрясения не сломали социальноэкономической облик Устюжны Железопольской как торговопромышленного городапосада, в котором ведущая роль принадлежала посадским людям.

Динамика изменения доли посадского населения в сословной структуре городского населения Устюжны Железопольской середины XVI начала XVIII вв. представлены на графике 1. При всей возможной неполноте данных доля посадских людей в структуре городского населения остается практически неизменной, в пределах 8487%.

Единственный период, когда произошло нарушение данного соотношения Смутное время. Концентрация служилого сословия и превращение Устюжны в военную крепость изменили на полтора десятилетия не только социальный облик города, но и его экономическую сущность.

График 1.

Посадское население в сословной структуре Устюжны Железопольской середины XVI - начала XVIII вв.

К 1619 г. в городе осталось только 16 тяглых посацких двора и практически прекратилась производственная деятельность местной металлургической промышленности. В 1615 г., когда правительство сделало заказ на изготовление самопалов, воевода писал: "от того де самопального дела кузнецы розбрелися розно ... только де и осталось на Устюжне три человека" .

Причины данного явления носят не экономический, а прежде всего политический и социальный характер. Прекращение "Смуты" достаточно быстро нормализовало социальную структуру города до обычных параметров. Ее устойчивость является еще одним фактором подтверждающим своеобразие социальноэкономического облика Устюжны Железопольской, особенно в XVI в., как "города нового типа, который получит развитие в XVII и особенно в XVIII в." .



1. Сотная 1567 г. С.171 174.

2. Сотная 1597 г. С. 157 158.

3. Писцовая книга ... 1628 1630 гг. (далее К 901) // Устюжна II. С. 169 170. "За Костентином Алексеевым сыном Сизова отца его приданая вотчина, что дал в приданье отцу ево Иван Шеньев" в 1628 г. здесь было 2 пустоши Кошкино и Лисицыно, 34 чет. заросшей лесом пашни и 10 копен сенокосов.

4. Во время строительства острога, в 1609 г. доля с вотчины И. Я. Шетнева была определена из расчета 25 четей жилой пашни. РГАДА. Ф. 141. 1632 г. Д. 73. Л. 42. Яким Дубровский купил ее в 1610 г., "у Ивана Яковлева сына Шетнева 118м году, село Соболевское на речке на Острожне" и 2 пустоши Веретягино и Кузенино. В 1628 г. в селе Соболевском было 10 жилых дворов, из них 4 крестьянских. См. К 901 // Устюжна II. С. 155 156.

5. К 901 // Устюжна II. С. 154155; Устюжна III. С. 297304.

6. Устюжна II. С. 156. Меновная запись была оформлена не только на Г. В. Самойлова, но и на его малолетнего сына Ивана. Вотчина была небольшой, всего 15 десятин пашни и 10 копен сенокосов.

7. В 90е годы XVI в. М. В. Годунов просил новгородского митрополита прислать в его Долоцкую вотчину, в Бежецкую пятину священника. См. Исторические сведения о Синозерской пустыне Устюженского уезда Новгородской губернии, и ея основателе преподобномученике Евфросине Новгородском чудотворце. Новгород, 1912. С. 4; Хруствлев М. Ю. Преподобный Ефросин Синозерский и основанная им Благовещенская Синозерская пустынь // Устюжна I. С. 33.

8. РГАДА. Ф. 141. 1632 г. Д. 73. Л. 39, 40. В 1609 г. для строительства острога, в числе других владений, были приписаны "село Федоровское з деревнями и Долоцкая волость 75 вытей".

9. В сентябре 1618 г. окольничий Н. В. Годунов был одним из воевод, руководивших обороной Московского Кремля, а июле 1620 г. встречал, а затем и присутствовал на приеме английского посла. См. Соловьев С. М. Указ. соч. Кн. V. Т. IX. С. 103, 131, 132.

10. К 901 // Устюжна III. С. 297 304.

11. Царица старица Дарья стала монахиней Тихвинского Введенского девичья монастыря не позже 1604 г. Об этом говорит царская грамота от 22 июля 1604 г. "писала нам (Борису Годунову) ... царица старица Дарья Алексеевна, что мы ее пожаловали, велели ей быти по ее обещанию в Ноугородском уезде у Введения Пречистые Богородицы в девичьем монастыре на Тифине, и общину устроити. В это время в монастыре было 45 стариц. В челобитной старица Дарья просила дать ей вотчину, так как "вперед им прокормиться нечем, вотчинки к монастырю нет". Вотчину дали, но небольшую, в Тихвинском погосте. АИ. № 49. С. 60. В монастыре старица находилась, видимо, не постоянно. Так, в 1610/11 г. она уезжала из монастыря. См. ААЭ. Т. 3. № 257. С. 395.

12. АИ. Т.III. № 41. С.3738. Деревни компактно располагались вокруг села Микифорово Романцово, Волосово, Слободище, Дьяково, Лисицыно, Ястребцово, Острихино, Котлаево, Лукьянцово, Визгалово, Олексеево, Ременниково, Еремейцово, Жахнево, Образцово, Муравьево, Доманово, Осиновик, Таршеево и Вороново. Большая часть пустошей запустела, видимо, в Смутное время. Из 19 пустошей 13 в конце XVI в. были деревнями и 1 починком.

13. Там же. № 67. С.61. В 80е годы XVI начале XVII вв. старица Дарья, видимо, пребывала в Белозерском Воскресенском девичьем монастыре. Федор Иванович пожаловал ей и монастырю "в вотчину в Белозерском уезде ... из черных волостей сельцо Никольское с пустошми". Как писала в челобитной в марте 1616 г. старица Дарья, после ее перехода в Тихвинский монастырь, это пожалование "та де вотчина сельцо Никольское с деревнями у нее взято и отдано старцу Дионисию Голицыну, а ей ... дано в вотчину в Устюжском уезде Железопольского селцо Никифоровское с деревнями". В 1626 г. старица Дарья умерла, а вотчина, как это ни удивительно, переходит в Тихвинский девичий монастырь, где она была инокиней последние годы своей жизни.

14. Данные жалованные вотчины были разновидностью выслуженных вотчин. Они давались за два осадных сиденья в Москве 1610 и 1618 гг. В первом случае за службу во время похода на Москву польского гетмана Жолкевича; во втором случае приход под Москву королевича Владислава.

15. К-90 // Устюжна II. С. 156-157, 170; Устюжна III. С. 304-306, 329-331.

16. К - 90 // Устюжна III. С. 331; Л. 408об. 416, 416 420, 420, 421. П. Муравьев заложил свою жалованную вотчину Т. С. Огибалову, а тот в 1630 г. В. Б. Матюкову.

17. АПД. Т.2. Вып. 1. № 14. С. 38; К 901. Л. 443об. 458.

18. Значительная часть жалованных грамот за события 1610 г. была выдана после В. И. Шуйского вождями первого ополчения Ляпуновым Трубецким и Заруцким. Эти грамоты выдавались под условием их утверждения новым царем.

19. Абсолютно большая часть зависимого населения т. н. "старых" вотчин приходилась на одну А. Н. Годунова. В ней было сосредоточено 85,6% дворов и 79,4% людей.

20. К 901. Л. 442об. 443об., 457458.

21. Большая часть моложских владений вотчины Симонова монастыря, в том числе и ее административный центр село Весь Егонская, до 20х годов XVII в. входили в состав Городецкого уезда Бежецкого Верха.

22. Ивина Л. И. Крупная вотчина СевероВосточной Руси конца XIV первой половины XVI в. Л., 1979. С. 58 59, 128, 140 144, 161 162, 168 172, 187 189; Ее же. Внутреннее освоение земель России в XVI в. Л., 1985. В этой работе, владения Симонова монастыря по реке Мологе, в Велетовском и Калининском станах, территория по реке Мологе с г. Устюжною и с с. Весью Егонской, устюженские и моложские станы, жившие своей обособленной жизнью, подробно не рассматриваются. См. Ивина Л. И. Указ. соч. Гл. 2. С. 95. Все известные акты по землевладению Симонова монастыря в районе реки Мологи (до начала XVII в.) опубликованы, частично, С. А. Шумаковым в начале XX в. и полностью Л. И. Ивиной. См. Шумаков С. А. Угличские акты. (1400 - 1749 гг.) М., 1899. № LVII, XLI; Его же. Обзор грамот ... Вып.1. Ч.1. С.23 25, 35.; Ивина Л. И. Копийная книга актов Симонова монастыря XVII века // Проблемы источниковедения. М., 1962. Т. X. С. 235 254; АФЗХ. Акты московского Симонова монастыря (1506 - 1613 гг.). М., 1983. № 1, 18, 101, 102, 105, 121, 201, 202.

23. По мнению И. А. Голубцова и Л. И. Ивиной это была жена М. Ф. Сабурова, позднее, в 60е годы XV в., одного из влиятельных старцев Симонова монастыря. АСЭИ. Т. 2. № 345, 361; Ивина Л. И. Крупная вотчина СевероВосточной Руси конца XIV - первой половины XVI в. Л., 1979. С. 58 59.

24. АЮБ. № 31.IX. С.98; № 31.XIV. C. 103-105.

25. АФЗХ. Акты московского Симонова монастыря. № 1. С. 7. Монастырю были пожалованы "в Углицком уезде на Устюжне" деревни Перемуть, Стрелица, Слюдка, Лекма, Микулино, а за рекою Мологою деревни Волчина Большая, Волчина ж Меньшая, Грязливец, Бор, Горка, Середняя, Большой Двор, Мышкино, Чудь, Болдырево, Егница, Глиснево. В последующем, в 1524 г. они составили большую часть Велетовской волости. См. Там же. № 18. С. 25.

26. Видимо, как и во второй половине XV в., их не было. Не получил монастырь земли и по духовной угличского князя Дмитрия Ивановича, хотя по его завещанию были розданы более 50 селений, большинство местным угличским монастырям. См. ДДГ. № 99. Ивина Л. И. Указ. соч. С. 129.

27. Шумаков С. А. Угличские акты. № XXIII, LIII, LIV, LV; Ивина Л. И. Указ. соч. С. 141 144.

28. Размеры и темпы приобретения Симоновым монастырем новых земель в Устюженском крае были незначительны. Фактически они были сосредоточены в районе среднего течения реки Званы, где располагалось несколько деревень вокруг сельца Овсянниково. В 1551 г. монастырь купил половину сельца Овсянниково и половину деревни Чулково. Борьба монастыря за полное владение ими растянулась на всю вторую половину XVI в. и завершилась только в начале XVII в. См. : АФЗХ. Т.4. № 101, 102, 105, 201, 202; Шумаков С. А. Угличские акты. № LVII, XLI; Он же. Обзор грамот. Вып.1. Ч.1. С.23 25, 35. Более того, в середине XVI в. у монастыря к дворцовым селам были отписаны 11 починков. См. Ивина Л. И. Указ. соч. С. 168.

29. ААЭ. Т. I. № 262, 263, 269. См. С. .

30. АФЗХ. Акты московского Симонова монастыря. № 121. С.132134.

31. К 901 // Устюжна II. С. 171,172; Устюжна III. С. 331344.

32. К 901 // Устюжна II. С. 171. Деревня Овсянниково во второй половине XVI в. была сельцом, а одна из пустошей Чулково, деревней. См.: АФЗХ. Акты московского Симонова монастыря. № 101, 102, 105, 201, 202; Шумаков С. А. Угличские акты. № LVII, XLI

33. К 901 // Устюжна III. С. 331 - 332.

34. Старицы Александра и Леванида дочери князя Григория Гагарина, племянницы старицы Дарьи (царицы Анны Колтовской).

35. Жалованная грамота опубликована два раза РИБ. Т. 35. № 354 и АИ. Т. 3. № 142. В грамоте деревни перечислены в том же порядке, что и при пожаловании старице Дарье. См. АИ. Т. 3. № 41. С. 37-38; РИБ. Т.35. № 354. С.686-687; 36. К 901. Л. 422-438об.

37. См. АИ. Т. 3. № 41. С. 3738; РИБ. Т.35. № 354. С.686687; К901. Л. 433 434, 436 - 437.

38. По мнению И. Ф. Токмакова монастырь возник в XV в. Сохранился ряд народных преданий об основании Модинского монастыря. Наиболее раннее из них связывает возникновение обители с именем родоначальника династии знаменитых купцов и промышленников Строгановых. Предания были записаны и сохранились в монастырском архиве за XVII в. Их содержание изложено в краеведческой литературе. См. ГАВО. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 411. Л. 2; Токмаков И. Ф. Указ. соч. С. 87-89 ; Хрусталев М. Ю. НиколоМодинский монастырь: страницы истории // Устюжна III. Вологда , 1995. С. 166-169.

39. В конце XVI в., из порозжих земель Велетовской волости, монастырь получил запустевший погост Воскресенский. См. К 901 // Устюжна III. С. 344.

40. ГАВО. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 48. Л. 21об.; Сотная 1597 г. С. 141-142.

41. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 100об.

42. Там же. Л. 101, 101об.

43. ГАВО. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 48. Л. 37об. 39.

44. Там же. Л. 20 21об.

45. "Дана грамота 7086 году, апреля в 29 день". Там же, Л. 21об.

46. Грамота датирована январем 1585 г. "лета 7093 году, генваря в 15 день", но является подтверждением более ранней грамоты, которую монастырь получил не позднее 1581 г. В тексте есть ссылка на грамоту "царевича князя Ивана Ивановича" сына Ивана Грозного. Там же. Л. 21об.

47. "В их монастыре ... попы и дьяконы архиепископу новгородскому дани, иных ни которых пошлин не дают и десятинники и заезщики к ним не въезжают ни по что". Там же. Л. 21.

48. Черкасова М. С. К изучению финансового статуса русских монастырей в XVI XVII веках (по актовому материалу) // Кириллов: Краеведческий альманах. Выпуск III. Вологда, 1998. С. 65 88.

49. ГАВО. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 48. Л. 5.

50. До описания 1628 30 гг. монастырские владения межевали "по государеве грамоте Василей Свербеев да Ляпун Батюшков". ГАВО. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 48. Л. 1об. Затем владения были описаны С. А. Давыдовым. В монастыре хранилась подлинная выпись с описания 162830 гг. за его печатью.

51. К 901 // Устюжна III. С. 306.

52. Там же. С. 306308.

53. Там же. С. 344345.

54. Там же. С. 344345.

55. В 1596 г. посадский человек Филька Григорьев сын Мякишев сделал в монастырь вклад пожню Мякишиху, на реке на Мологе. См. К 901 // Устюжна III. С. 305.

56. И. Ф. Токмаков. Указ. соч. С. 99, 100.

57. ААЭ. Т. 3. № 52. С. 94. Как долго просуществовал Благовещенский монастырь неизвестно. Во время описания Устюжны Железопольской в 1626 г. он существовал: имел 1 храм, колокольню, трапезную, хлебню и несколько братских келий. Монахов было всего 4 человека и 1 священник. См. Сотная 1626 г. Л. 2527.

58. К 901 // Устюжна III. С. 304.

59. Там же. С. 305-306.

60. По мнению П. А. Садикова, перебор уездного дворянства в ходе опричнины, начавшийся в 1565 г., продолжался до самой смерти Ивана Грозного. Земли вокруг Устюженского Железопольского уезда Пошехонье, Белоозеро, владения Симонова монастыря, Бежецкая пятина и др. были взяты в 1565 - 1571 гг. в опричнину, а большая часть феодалов выселена. Так, дворяне и дети боярские Бежецкой и Обонежской пятин, вошедшие в опричнину в 1571 г., были переселены в приграничные местности, в том числе, на наш взгляд, и в Устюженский уезд. См. Садиков П. А. Очерки по истории опричнины. МЛ., 1950. С. 111 130, 190; Веселовский Б. С. Село и деревня в Северо-Восточной Руси XIV XVI вв. М. Л., 1936. С. 135, 138; Он же. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 172, 173, 178, 180, 181, 184 и др.

61. Сотная 1567 г. С. 171 172.

62. Там же. С. 172.

63. Там же. С. 174.

64. Это было одно из наиболее "старых поместий" в Устюженском крае. Через 45 лет, в 1630 г., поместье находилось за ним же "за Жданом Култашевым сыном Бирилева, да за сыном его за Гришкою, а Гришка ныне верстан и государеву службу служит". Сын боярский Ждан Култашев Бирилев был заметной фигурой среди устюженского дворянства на рубеже XVI XVII вв.. В Смутное время он принимал активное участие в борьбе с поляками и тушинцами. В декабре 1608 г. возглавляя отряд устюженских ратных людей, разгромивший тушинский отряд в Устьрецком стане (на югозападной границе с Устюженским уездом), участвовал в обороне Устюжны Железопольской от поляков и казаков в 1609 г. См. Писцовая книга ... 1628 - 1630 гг. // Устюжна I. С. 88. Сказание о нашествии поляков на Устюжну Железопольскую // Устюжна II. С. 188. Васильев Ю. С. Исторические реалии "Сказания о нашествии поляков на Устюжну Железопольскую" // Устюжна II. С. 176. Не менее известным был и другой представитель этого рода Путила Бирилев, видимо, брат Ждана Бирилева. Долгое время его избирали губным головой устюженские дворяне.

65. Сотная 1567 г. С. 177. Наряду с оброчными и худыми посадскими дворами, крестьяне Понизовской волости ежегодно должны были поставлять рыжики в Москву, в Большой Дворец, собирая их в "боровых лесех в посацких и в помесных и в вотчиных во всем Устюженском уезде". Большая часть перечисленных селений сохранилась до настоящего времени.

66. Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе 1610 1611 гг. М., 1911. С. 89.

67. Там же. С. 88.

68. После смерти Ивана IV, М. Ф. Нагая вместе с сыном фактически была сослана в Углич, где царевич Дмитрий получил удел. В конце 80-х годов XVI в. царицу ограничили в правах, а находящееся во владении ее малолетнего сына Угличское удельное княжество подчинили московской приказной администрации, направив туда дьяка Михаила Битяговского. В 1591 г., когда после смерти царевича Дмитрия Угличский удел был ликвидирован, вдовствующую царицу насильно постригли в монастырь и отправили "в место пусто" на Белоозеро // Соловьев С.М. Кн. VI. Т.9. С.593; Скрынников Р. Г. Борис Годунов. М., 1983. С. 46, 84.

69. ААЭ. Т.2. №166. С. 284.

70. В источниках о пожалованиях Понизовской волости в 1610-1611 гг. содержатся некоторые противоречия. Вопервых, Понизовская волость в них отнесена к разным административным единицам. В жалованной грамоте королевича Владислава старице Марфе к "Устюжскому" (Устюженскому) уезду, в челобитных братьев Щербачевых и Ф. Мещерского к Угличскому уезду. Вовторых, возникает ряд вопросов об очередности пожалований или достоверности датировки грамот и челобитных о пожаловании Понизовской волости. Так, братья Щербачевы просят пожаловать поместье, которое было за П. Кузминским, и получают по "указу", т.е. распоряжению Владислава, гетманский лист на волость от 11 августа 7118-го (1610) года. Мария Федоровна Нагая получила волость по жалованной грамоте от октября 1610 г. Ф. Мещерский просит Понизовскую волость с деревнями, "что была отдана царицеинокине Марфе Федоровне, а царицыинокини Марфы не стало", но получает волость в октябре 120-го (1611г.) года "за службу и за осадное сидение в поместье", видимо, после Щербачевых "а Щербачеву и вперед отказать, потому что збежал". Учитывая, что Мария Федоровна получила жалованную грамоту на Устюжну и Понизовскую волость за год до этого, в октябре 1610 г., видимо, датировка пожалования Щербачевых дана в издании ошибочно, август не 1610 г., а 1611 г. Очередность пожалований Понизовской волости, на наш взгляд, была следующей: П. Кузминский М. Ф. Нагая Г.С. и И.С. Щербачевы Ф. Мещерский. См. ААЭ. Т.2. №166. С. 284; Земельные пожалования ... С. 88.

71. Через эти места проходила дорога с Веси Егонской в Белозерье и на Вологду. С 1609 по 1617 гг. "литовские люди, черкасы и казаки" постоянно появлялись в этих краях "войною ходят беспрестанно". См. ААЭ. Т.3. №52. С. 94. №92. С. 126.

72. Соловьев С.М. Кн. VI. Т.9. С.40.

73. АЮБ. Т.2. № 128. С. 4145. Дозор проводился по инициативе самого П. Третьякова "по государеву указу ... и по наказу за приписью государева думного дьяка Петра Третьякова".

74. РГАДА. Ф. 141, 1669 г., Д. 214. Л. 241.

75. До начала правления Михаила Федоровича волости официально не входили в состав Устюженского уезда, но, наряду с посадскими и уездными людьми, привлекались к государственному тяглу и повинностям, особенно "городовому делу".

76. В дни вступления на престол Федора Ивановича (31 мая 1584 г.) Борис Годунов получил чин конюшего, т.е. фактического главы Боярской думы. Одновременно Годуновы получают и крупные земельные пожалования: Борис Вагу и Хрипелевскую волость, Дмитрий Чаронду, Никита Долоскую волость (в начале XVII в. вошла в состав Устюженского уезда). Смирнов П. П. Посадские люди ... Т. 1. С. 240, 241; Скрынников Р. Г. Борис Годунов. М., 1983. С. 22.

77. РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 108; Ф. 141. 1632 г. Д. 73. Л. 28, 29. Кроме села Хрипелево, за сибирским царевичем были соседние крупные села Микифорово и Тухани. В 1628 г. они входили в состав Хрипелевской волости.

78. К 901. Л. 272 об.

79. Там же. Л. 401 об.

80. Там же. Л.39об-49, 335об-337, 401-403

81. Там же. Л.365об.-369об.

82. Там же. Л.360об.-365об.

83. Там же. Л.316-321об.

84. Там же. Л.310-315.

85. Там же. Л.296об.-300об.

86. Там же. Л.273,278об., 290. Исключение из этой достаточно ярко выраженной тенденции территориальной распыленности поместных владений составляли только 11 мелких поместий Хрипелевской волости.

87. Эти ссылки не случайны. Дело в том, что официально все 4 стана и Хрипелевская волость Устюженского края входили в это время в состав Угличского уезда. В соответствии с формуляром составления писцовых описаний, такого рода указания для одного уезда были обязательны. В писцовой книге Угличского уезда 1628-30 гг. даны аналогичные ссылки. Например, "за Иваном Шестого сыном Квасовым ... да за ним же в поместье под Устюжною Железопольскою в Новосередецком стану 10 ч. да в Новом стану 27 ч. бес третника" или "за Федором Меньшим да за Иваном Васильевыми детьми Перского в поместье ... да за ними ж на Устюжне в Новосередецком стану ...". См. Угличские писцовые книги. Угличский уезд в XVII в. № 38. С. 314 и № 45. С. 608 - 609. На титульном листе карандашом надпись "Писцовые книги Угличского уезда XVII века с предисловием и примечаниями М. А. Липинского. Из кн. 41 - 46. Ярославль, 1886 - 88. Временник Демидовского юридического лицея".

88. К 901. Л. 394об.-396об. Кроме Устюжны, в конце первой трети XVII в. поместные владения М. И. Толстого находились в Воротынске, а вотчинные во Ржеве, Торжке и Дмитрове. См. Сташевский Е. Д. Землевладение московского дворянства в I половине XVII в. М., 1911. С. 202.

89. К 901 // Устюжна II. С. 154 155. Сташевский Е. Д. Указ. соч. С. 210. Вотчинные и поместные владения Б. П. Ушакова были разбросаны в Бежецком Верху, Владимире, Зубцове и Угличе. Родовые корни Ушаковых находились, видимо, в соседней Бежецкой пятины, граница которой в XVI в. подходила вблизи Устюжны Железопольской. Брат Богдана Иван, записан в писцовой книге 162830 гг. как бежечанин. Вотчина, которую братья Ушаковы получили после отца, известна с конца XVI в., по материалам описания Д. Бельского. См. Колесников П. А. Дворянство Устюженского уезда XVII начала XX веков // Устюжна II. С. 49-50.

90. К 901. Л. 339. Новгородские дворяне были испомещены в Хрипелевской волости. Здесь, из 50 поместий им в конце первой трети XVII в. принадлежало 32 поместья. Кроме новгородцев, по одному поместью имели дворяне из Бежецкого Верха, Вязьмы и один "иноземец". Ряд поместий в Устюженском уезде в 20е годы XVII в. получили представители московского дворянства. Это стольники П.И. и Р.Я. Лодыгины, стряпчий А. С. Чепчегов и другие, всего 5 поместий.

91. Реально этот показатель был еще выше. Ряд помещиков одновременно имел и вотчины, где и находились их господские дворы, Например, И. О. Отрепьев у которого в Калининском и Новосередецком станах находились 2 части довольно крупного, более чем 400 десятин общей пашни, поместье. В Новосередецком стане у него была и вотчина в 120 десятин земли. Здесь в сельце Невское (Новинка) он и проживал. Еще интереснее была ситуация у М. С. Ренева. Его сельцо Кащеево было поделено, половина находилась в поместье, а другая половина в вотчине, где и стоял его вотчинный двор. См. К 901 // Устюжна I. С. 90 91; Устюжна II. С. 156 157, 159; Устюжна III. С. 315, 329.

92. Сташевский Е, Д, Землевладение московского дворянства в первой половине XVII века. М., 1911. С. 20.

93. АИСЗР. Т. 4. С. 67, 68. Уменьшение размера поместного оклада в Обонежской пятине в 30е годы XVII в. авторы объясняют наличием большого числа поверстаных новиков, что было характерно и для Устюженского края.

94. АИСЗР. Т. 4. С. 82. По данным Е. Д. Сташевского, на каждое поместье московского дворянства начала 1630х гг. приходилось 24 человека.

95. К - 901 // Устюжна I. С. 102 - 103; Устюжна II. С. 166 - 167; Устюжна III. С. 313 - 314; Л. 316 - 321об., 380 - 388.

96. Вотчина, которой владел К. А. Сизов, была небольшой 36 чет. пашни, полностью запустевшей, располагалась на значительном расстоянии от поместья, в другом стане, что делало перевод крестьян в нее нецелесообразным.

97. АИСЗР. Т.4 С. 7273. Это данные по Белозерской половине, Тверская половина в конце 1620х гг. была еще полностью пуста. Бежецкая пятина находилась в сходных, даже более тяжелых условиях, чем Устюженский уезд. Она так же была основательно "воевана" в Смутное время, а в первой четверти XVII в. правительство произвело здесь массовые поместные и вотчинные раздачи. В конце 1620-х гг. в Бежецкой пятине (Белозерская половина) крестьянских дворов было меньше чем помещичьих 210 против 220, а бобыльских 300. См. Табл. 43. Только к середине XVII века средний размер поместья в Бежецкой пятине достиг 4 - 5 дворов, хотя 30% поместных владений еще не имели дворов зависимого населения.См. АИСЗР. Т. 4. С.79. 2/3 новгородских помещиков в сер. XVII в. относились к слою мельчайших феодалов, в собственности которых находилось от 1 до 5 дворов (в среднем 2,5 двора) и 4 5 крестьян. Для московского дворянства начала 1630х гг. 24 человека (Сташевский Е. Д.) Средний размер новгородского поместья 6,1 двора и 30 человек обоего пола зависимого населения. АИСЗР. Т.4. С.82.

98. АИСЗР. Т. 4. С. 69.

99. Напомним, что по размерам земельных владений, большая часть мелких поместий приходилась на Хрипелевскую волость. Здесь 62% помещиков имели поместье не превышающее 150 четвертей пашни. По 4 станам этот показатель был в среднем ниже в 3,5 раза и составлял 17,3%.

100. В Белозерской половине Бежецкой пятины в 1627 г. степень запустения поместного массива достигала 99,5 %, а фонд порозжих земель составлял более половины 57,8 %. См. АИСЗР. Т.4. С. 73.

101. Воробьев В. М., Дегтярев А. Я. Указ. соч. С. 76. Авторы приводят любопытные данные по соседней Бежецкой пятине. В 1626/27 гг. на 500 дворов зависимого населения здесь приходилось только 28 четвертей обрабатываемой пашни.

К титульной странице
Вперед
Назад