ЯЗЫК РОДНОГО КРАЯ

С. Н. Смольников
ФАМИЛИИ УСТЮЖАН 
В ПАМЯТНИКАХ МЕСТНОЙ ДЕЛОВОЙ ПИСЬМЕННОСТИ XVII ВЕКА

Важные вопросы, на которые стремится дать ответ русская историческая антропонимика, наука об истории имен собственных на Руси, связаны со временем появления фамилий, особенностями их образования, употребления в речи в ту или иную историческую эпоху. В данной статье рассматриваются фамилии устюжан, употребленные в памятниках местной деловой письменности ХVII века. Традиционно в ономастике термином "фамилия" обозначается "наследственное имя семьи, устойчивое не менее как в трех поколениях"1. На разных русских территориях складывание системы фамилий протекало разными темпами и имело свои особенности, поэтому описание локальных антропонимических систем и процессов их формирования представляет большой интерес. Становление фамилий на Севере происходило значительно раньше, чем во всей средней полосе России2, но относительно времени их появления мнения ученых значительно расходятся. Одни утверждают, что фамилии на Русском Севере сложились лишь в XVIII веке3, другие относят их возникновение к более раннему времени и отмечают, что фамилии у северных крестьян и горожан существовали уже в XVI веке4. Нередко временем появления фамилий считается период юридического закрепления их в официальном именовании. Однако анализ системы старорусской антропонимии позволяет сделать вывод, что между возникновением фамилий в живой речи и временем их юридического закрепления в качестве обязательного компонента именования в документах существовал огромный разрыв, измеряемый столетиями.

Чтобы точнее ответить на этот вопрос, необходим анализ антропонимов в памятниках деловой письменности. Обычно он базируется на обширном материале писцовых и переписных книг XVI- XVII веков, дающем основания для некоторых выводов. Писцовые книги рассказывали о землях, пашнях, сенокосах, крестьянских дворах, мельницах, кузницах, а на посаде также о торговых рядах и лавках. При описании города подробно характеризовались городские укрепления, церкви, расположение улиц. Писцовые книги представляли собой полный каталог поземельных и торгово-промышленных средств государства, служивший основанием для сошного обложения. При этом обязательно указывались лица, тянувшие тягло, налогоплательщики. Посадские торгово-промышленные обыватели тянули тягло "по промыслам и животам", по оборотным средствам и промышленным занятиям, а крестьяне - поземельное тягло по размерам облагаемых налогом земельных угодий. В писцовых книгах фиксировалось в основном тяглое население - главы семейств, хозяева дворов. Зятяглые родственники домохозяев, неотделенные сыновья, братья и т. д., не имевшие своего хозяйства, как и женское население, полностью не учитывались. В XVII веке данные описи проводились рассылаемыми по уездам писцами, указывавшими предметы обложения по показаниям и документам жителей, проверяя те и другие прежними описями и личным осмотром5. В данном исследовании использованы материалы разных писцовых книг. Методом сплошной выборки к анализу привлечены именования жителей города Устюга Великого (1380 мужских и 90 женских именований) и жителей крестьянских волостей Сухонской и Двинской трети Устюжского уезда (5850 мужских и 82 женских именования) в Писцовой книге письма и меры Микиты Вышеславцева да подьячего Агея Федорова 1623- 1626 годов. По данным Писцовой книги Устюга Великого 1676- 1683 годов в Устюге на посаде проживало 2085 тяглых жителей, к анализу привлечено 2580 мужских и 131 женское именование.

С изменением принципов налогообложения писцовые книги постепенно, с половины XVII века, уступают свое место переписным книгам. Переписные книги служили основанием подворного податного обложения, поэтому в них учитывались не земли и угодья, а лица, платившие подать, население тяглых дворов. При описании мужского населения дворов указывался состав жителей, их возраст, родственные отношения. Если для писцовых книг особенно значимы были указания рода деятельности, профессии для жителей посада, то в переписных на первое место выдвигаются антропонимические средства. Требование более строгих принципов составления документов активизировало процесс выработки единых норм именования лица. Резкие изменения системы официального именования в середине XVII века единодушно отмечаются всеми исследователями старорусской антропонимии. В настоящей статье использованы данные Переписной книги Устюга Великого 1677 года по городу Устюгу (3015 мужских и 26 женских именований), материалы по Устюжскому уезду использовались выборочно.

Антропонимия этих источников сравнивалась с материалами Писцовой книги Соли Вычегодской письма и меры Богдана Приклонского да дьяка Марка Баженова 1645 года (выбраны данные по Сольвычегодску и ряду волостей, соседних с Устюжским уездом, 1263 именования, из них 40 - женских), писцовых и переписных книг за разные годы по Лальскому посаду6 и Подлинной переписной книги дворов и людей черных деревень в волостях Шангале, Соденгской, Ростовской, Чадромской, Пежемской, Чушевицкой и Никольской переписи Дмитрия Михайловича Овцына 1635/36 гг. (РГАДА. Ф. 1209. On. 1. № 15038) (1930 именований жителей Усть-янских волостей, из них 67 - женских) и др.

Документы имели разное назначение, что отражалось и на структуре их формуляра, и на характере используемых лексических средств. Именование лица в XVII веке зависело от назначения документа7, поэтому к настоящему исследованию привлечены памятники различных жанров старорусской деловой письменности. Об изменениях, происшедших в системе официального именования второй половины XVII века, убедительно свидетельствуют данные именных росписей, составленных устюгскими писцами по разным вопросам (фиксация особых денежных и продовольственных сборов, учет крестьян, взятых в солдаты, списки владельцев дворов, у которых были взяты подводы для армии и т. д.). К исследованию привлечены именные росписи 1654-1669 годов ("Список с памяти о даточных людях 1654 г.", "Список о собрании для государевой службы с посадских и уездных тяглых людей с 50 дворов подвод 1654 года" и др.), включающие 590 именований крестьян разных волостей Устюжского уезда. "Выборная" книга солдат из крестьян 1660 года (518 именований) учитывала количество крестьян каждой волости, взятых в солдаты, при этом указывались не только выбранные для службы лица, но и их наемщики, крестьяне тех же деревень, взятые вместо них в солдаты. "Устюга Великого посацкого человека Гробова съ товарищи роспись, кто имянно взяты въ солдаты, и изъ которыхъ деревень, и въ которыхъ годахъ, и какия деревни ныне въ пусте... 1671 год" (использованы материалы по нескольким волостям, 211 именований) преследовала две цели: учесть количество взятых в солдаты крестьян и описать состояние их дворов, выявить пустующие земли. Как и названная "выборная" книга, данная роспись использовала устойчивую формулу, включавшую несколько именований; "Деревни Пыжева половник Михаила Извощика з двора записан в солдаты Данилко Дементиев Андреевыхъ, вместо его служит наемщик Матвеико Алексеев Барсуковых" (Гробов. 1671, л. 17 об.-18).

Важным антропонимическим источником являются крестоприводные книги, составлявшиеся по случаю восшествия на престол русских царей и представлявшие собой полный список жителей уездов, городов и волостей, приведенных к крестному целованию. Крестоприводная книга 1645 года по Устюгу Великому и Устюжскому уезду представляла собой список устюжан, целовавших крест на верность царю Алексею Михайловичу. Именования жителей располагались после названия каждой части посада или крестьянской волости, отдельно записывались лица, жившие при монастырях ("келейные люди, вкладчики и детеныши"), иногородние люди, приезжие церковные плотники, среди крестьян - половники. Именования в памятнике достаточно однотипны, поэтому сплошная выборка проводилась лишь по Устюгу и ряду волостей (1955 именований, из них 687 именований горожан, 48 - иногородних людей, 1220 - крестьян).

Большое количество именований устюжан содержат челобитные царю или высшим духовным лицам, сообщающие о конфликтных ситуациях, спорных решениях судебных дел, кражах, покушениях на убийство и других противозаконных действиях, с жалобой или доносом на лиц, их совершивших или замышляющих. К исследованию привлечено 266 текстов XVII века, содержащих 1255 мужских и 112 женских именований горожан и крестьян.

С целью сравнения именований в разнотипных деловых текстах использовались данные приходо-расходных, вкладных, сенных и других хозяйственных книг, составленных в Михайло-Архангельском, Троице-Гледенском и Николаево-Коряжемском монастырях, частно-деловых актов (отписей, данных, купчих на имущество устюжан, порядных на выполнение тех или иных работ) и др. Это позволило выявить и сравнить разные именования одних и тех же лиц. В общей сложности полученные выводы опираются на анализ 21 660 именований.

Говоря о деловой письменности XVII века, следует отметить, что единых норм именования лица в документах еще не было. В отличие от нашего времени, когда официальное именование присваивается и юридически закрепляется уже при рождении человека, сопровождая его всю жизнь как главное и основное имя собственное, называние лиц в старорусских документах главным образом зависело от того, как человека и его близких родственников звали в быту. Именно это именование подгонялось и подравнивалось составителем документа под тот или иной образец официального именования (по аналогии с другими подобными актами, причем для писцовых книг он был один, для частно-деловых актов - другой и т. д.). Нормой деловых текстов XVI-XVII веков являлось называние человека личным именем и прозванием "по отцу". Основным средством идентификации было личное имя. Календарные христианские имена (Иван, Василий, Федор, Григорий и др.), данные при крещении, непоследовательно отграничивались от других типов личных имен, не имели единой формы записи (Иван, Иваш, Ивашко, Иванко, Ян, Янко; Евсевий, Евсевейко, Евсюк, Евсючко и т. п.). Некалендарные личные имена, данные родителями в младенчестве (Нечай, Некрас, Поздей, Постник и др.), и прозвища, присвоенные лицу в течение жизни (Брага, Короб, Каша, Приезжейко и др.), в свою очередь, часто употреблялись в именовании вместо календарного личного имени, нередкой была и двуименность. Были разнообразны и способы именования "по отцу". Поэтому при назывании лица могли употребляться разные личные имена и прозвища: Фетка Остафьив Самодур, винокур (Писц. кн. Уст. 1623-3, 199), было за Федкою Винокуром, а Самадур онъ же (Писц. кн. СВ 1645, л. 61 об.), место двор. бывшей Федьки Остафьева Самодурова (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 121), в винное куренье устюжанину Федке Самодуру (АХУ 3, 1632, 111) и др., два полуотчества: Иванъ, прозвищемъ Рычко, Васильевъ сынъ Боровского - зъ Григорьемъ Ивановымъ Рыковымъ (АХУ 3, 1662, 347); Ефремко. а прозвище Малыга. Степанов - Киреико Ефремод Малыгинъ (Писц. кн. Уст. 1623, л. 526 об.); Федка Елисеевъ сынъ Колыч - Степанко Федоров сын Колычев (Писц. кн. Уст. 1623-2, л. 8 об.- 11 об.) и др., которые могли образоваться от разных личных имен и прозвищ одного лица: Олешка Жданов Седельников, кузнец (Писц. кн. Уст. 1623-3, 194), куз. Олешки Григорьива Седельникова (Писц. кн. Уст. 1623-3, 292) и др.8

В документах далеко не всегда, но достаточно часто в именованиях представителей трех поколений одной семьи можно обнаружить устойчивые фамилии, например: Сенка Копосов. ... за Паш-ком Семеновым Копосова. ... Вондокурского стану деревни Петровские ... за Самылком Павловым Колосовым (Писц. кн. Уст. 1623, Вондокурский стан, л. 349 об., 364, 366). Ср. в именованиях крестьян Сольвычегодского уезда в 1645 году: в. Ивашко Федоровъ сын Свиньин владеет по купчей деда своего Васки Свиньина ... да по деловой отца своего Фетки Свиньина: в. Ильи Пророка церковной дьячокъ Ивашко Офонасьевъ Бачюрихинъ на беомъ месте ... что дано деду ево Офонке Бачюрихину (Писц. кн. СВ 1645, л. 103 об., 110 об., 20 об.). Об устойчивости фамилий может свидетельствовать большое количество фактов: Се азъ Аврамъ да язъ Иванъ Тимофеевы дети, да язъ Михаиле Парфентьевъ сынъ, все Старостиныхъ, Митрополья стану крестьяне (АХУ 1, 1670, 418); с Шолского приходу Ивашко Федотов Власкиных. Аничка Насоновъ Власкиных же (Росп. 1654, л. 12-12 об.); Сенка Завьялов Кузинских. Микифорко Микитин Кузинских же (Гробов, 1671, л. 72). Крестьянские фамилии, как правило, связывали представителей большесемейного коллектива, которые, по свидетельству источников, иногда находились только в хозяйственно-деловых отношениях, ср.: в. Олешка Прокофьев Шеметов в. половник ИВО Пятунка Шеметов (Писц. кн. Уст. 1623-2, л. 239), Тимошки Михаилова Стрекаловских половник Оска Иванов Стрекаловских (Пер. кн. Уст. 1677, л. 187 об.), Ивашка Поникарова Рудаковых половник Ларка Афонасьивъ Рудаковых же (Пер. кн. Уст. 1677, л. 71) и др.

Наши наблюдения над именованиями представителей двух-трех поколений одной семьи подтверждают существование фамилий у крестьян и посадских жителей на территории Верхнего Подвинья уже в XVI веке. В XVII веке устойчивые фамилии отмечены во всех волостях Устюжского уезда, например в волости Шемокса: Насоновы. Муромцевы: в Быкокурском стане: Хабаровы: в Яро-курском стане: Башарины. Прошутины, Паутовы. Юговы. Новинские. Бушковские. Клепиковские: в Верхней Ерге: Нелаевы. Марковы: в Луженьге: Барсуковы: в Стрельне: Рожины, Верховинские и т. д. В Окологородном стане Усольского уезда: Свиньины. Притчины. Мишарины, Паншины, Искрецовские. Рюминские: в Паче-зерском стане: Свиньины, Чирковы, Шиврины, Антоновы, Рогачевские и др.; в Алексинском стане: Махины, Башарины, Бобошины и др. У жителей Устюга Великого - Кабаковы. Бубновы, Клестовы, Булдаковы, Олыдуковы, Костямины, Звезлочетовы, Костровы, Аленевы, Пат-рушевы, Праховы, Протольякпнрвы, Белых, Мясных, Сухих, Гремячих и др. У жителей Лальского посада - Норицыны, Саватеевы. Барановы. Бобровские, Бурлуковские, Чебаевские, Пустохины и др.

Рассмотрим основные группы отмеченных устюгских фамилий.. Большинство их восходит к полуотчествам на -овъ/-евъ/-инъ, образованным от личных календарных и некалендарных имен, и внешне не отличается от них, ср.: Ивашко Иванов Кувака да сынъ иво Титко (Писц. кн. Уст. 1623, л. 160 об.), Титко Кувакинъ (КПК Уст. 1645, л. 47) - полуотчество; Офонка Чебыка (СК Уст. 1557, Шацкая в., л. 3 об.), с Шацкой волости Филка Прокопьев сынъ Чебыкин (Росп. 1654, л. 5), деревни Самылова крестьянин Логинко Филипов Чебыкин (Росп. 1660, Варжа, л. 10), Самоило Логиновъ Чебыкинъ (АХУ 1, 1662, 342) и др. - фамилия. Но в отличие от полуотчеств, соотносимых только с одним поколением семьи, фамилии способны называть любого представителя семьи. В форме множественного числа фамилии на -овъ/-евъ/-инъ обозначали всю семью в целом как совокупность носителей одной фамилии. Например: ...сена нам досталось от Ильиных (Сенные книги Николаево-Коряжемского монастыря 1604-1605, ВГИАХМЗ, ф. 4. on. 1. № 12. л. 6); живемъ на подворье у добрыхъ людей у Караблевыхъ (АХУ 3, 1626, 24) и др.

Другую группу устюгских фамилий в XVII веке представляли собой прозвища, передававшиеся по наследству. Фамильные прозвища внешне ничем не отличались от личных прозвищ. Ср.: в. Тренка Кузов в. Терешка Третьяков Кузов (Писц. кн. Уст. 1623; л. 571 об.) и др. Случаев, когда таким антропонимом названы сразу несколько представителей одной семьи, в деловой письменности Верхнего Подвинья XVII века не отмечено. Это заставляет предположить, что уже тогда данный способ именования был в основном характерен для разговорной речи. Фамильные прозвища тесно связаны с прозваниями на -овъ/-евъ/-инъ. Одна и та же фамилия в устюгских документах XVII века могла быть записана как в виде прозвища, так и в форме на -овъ/-евъ/-инъ. Ср.: Филка Степанов Шалыга, Фетка Филипов Шалыга (Писц. кн. Уст. 1623-2, Черевковская волость, л. 26 об.), Лучка Филиповъ сынъ Шелыгин (Росп. 1654, Черевковская волость, л. 4 об.): Ондрюшка Белоруков. Ивашко Емельяновъ Белоруков. Тимошка Ерофеев Белорукъ (Писц. кн. Уст. 1623, волость Давыдова Слободка, л. 526 об.-527), Филка Ондреев Белоруковъ (Росп. 1654, Белая Слуда, л. 20); Никита Масловь зъ братьею моею съ Ивашкомъ да съ Лазаремъ (АХУ 1, 1663-64, 377), ...Ивана Масла (АХУ 1, 1663, 386) и др. Ср. также: Гришка Иванов Бардакъ, Гришка Иванов Бордаков (Писц. кн. Уст. 1623, л. 110, 255 об.), Васька Нестеров Притчин ...Васьки Нестерова Притчи (Писц. кн. СВ 1645, л. 117, 104) и др. Возможно, данные типы фамилий существовали параллельно в официально-деловой и разговорной речи. Многочисленные примеры свидетельствуют о том, что данное явление в XVII веке имело массовый характер, отмечено оно и другими исследователями старорусской антропонимии9.

От употребляемых в быту фамильных прозвищ, как и от личных имен, могли образовываться уменьшительные или экспрессивно-оценочные варианты, что приводило к неустойчивости облика фамилий. Ср.: Кручина - Кручинка: Мишка Софронов Кручинин, Мишка Софронов Кручинкин (Росп. 1654, л. 29, 10); Скрыпа - Скрыпица: Тереховские деревни Чернейко Федоров сынъ Скрыпицынъ: Чернеико Федоров сынъ Скрыпин (Писц. кн. Уст. 1623-2, л. 94-95 об.); Потка - Поточка: Ларка Самсоновъ Поткинъ. Ларка Поточкинъ (КПК Уст. 1645, л. 17 об.); Курица - Курочка: Петрушка да Ларка Курицины, винокуры, ...за посацкими людми за Ларионом да за Петрушкою Курочкиными (Писц. кн. Уст. 1623-3, 201-204); Сопл(я) - Сопляк: Некраско Симонов сынъ Сопляков. Ефимко Симонов сынъ Соплев (Писц. кн. Уст. 1623-2, Черевковская волость, л. 5 об., 6 об.) и др.

Как фамильные прозвища чаще всего записывались фамилии, образованные от прозвищ - названий лиц по профессии или роду деятельности, активных среди горожан. Ср.: двор Агапитка Ларионова Свечникова, ... место дворовое Марчка Ларионова, свешника-жъ. ...во дворе Агапитко Ларионовъ, свешникъ (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 88-89); во дворе Герасимко Лукинъ Пролубниковъ, извощикъ, ...м. Ярасимка пролубника (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 89, 143); Якунка Микулин, оконнишник (Писц. кн. Уст. 1623-3, 187), (бьет челом) на Якова Оконнишникова, Яковъ Оконникъ (АХУ 3, 1652, 262-263) и др., в XVII веке это явление было обычным для именований жителей разных русских регионов (Тверь, Тула, Ростов, Ярославль, Воронеж и др.)10.

Фамильные прозвища, восходящие к прозвищам по месту рождения или жительства, например: Дружинка Вологжанин (СК Вил. 1625, л. 35 об.), Тимошка Дружинин Вологженин (СК Вил. 1635, л. 39 об.) и др., также существовали наряду с фамилиями на -овъ/ -евъ/-инъ, образованными от них. Ср.: ...манастырьскихъ новыхъ закладчиковъ... Федку Мезенцова. ...тот ... Федка Мезенец (АХУ 1, 1657, 302, 307); написанъ въ тягле Баженко Белозеръ съ сыномъ съ Ивашкомъ, да у него же Баженка былъ де сынъ Якунка; въ тягле написанъ во дворе Баженко Белозеровъ съ сыномъ съ Ивашкомъ, ...Якунки Белозера не написано (АХУ 1, 1657, 309) и др. Но известны случаи, когда такими фамильными прозвищами в документе могли быть названы сразу несколько человек. Ср.: Родка да Якушко Офонасьивы дети Пенеженя, Филатко Онтонов да Дорофеико Иванов Уфтюженя (Писц. кн. Уст. 1623, л. 672 об., 632 об.) и др.

Особенно большое распространение на территории Верхнего Подвинья XVII века имели фамильные прозвища на -ой, восходящие к прилагательным - обозначениям лица (в прямом значении: безвытной, беспалой, безрукой, высокой, дряхлой, зяблой, косой. кривой, кудреватой, лысой, малой, несытой, носатой, озорной, старой, сонной, страшной, хромой и др., а также в переносном значении: безсолой, гремячей, деревянной, дутой, житной, журливой, золотой, кислой, масляной, мутной, сорной, бычной, теплой и др.), ставшим личными прозвищами. В отличие от других фамильных прозвищ ими могли быть названы несколько человек сразу или вся семья в целом, например: Ивашка да Лучка Теплые (КПК Уст. 1645, л. 74 об.); отдавали Васильевскому человеку Босово Елеске Афонасьеву на кормлю Босыхъ (АХУ 3, 1654, 307) и др.

Для фамильных прозвищ на -ой характерна их взаимозаменяемость с отчествами на -ого/-его. Ср.: Федоръ Мясной (АХУ 3, 1629, 82), Усолского уезда Петровского селца крестьянинъ Федко Ивановъ сынъ Мясново, ...Федка Мясново (АХУ 3, 1627, 30). Нередко заменялись они фамилиями на -овъЛевъ: Из Шелги Никита Иванов сын Безсолово (ВК УМАМ, 170), Васка Безсолов (Писц. кн. Уст. 1623-2, Шолга, л. 294), Баженко Дряхлов (Писц. кн. Уст. 1623, л. 113) и др. Данные формы возникали по аналогии с полуотчествами (Ивановы дети), ср.: Девятко Софроновъ дети его Полуянко да Ивашко Девятовы (КПК Уст. 1645, л. 51), и изменялись подобно полуотчествам и фамилиям на -овъ/-евъ. Ср.: Алексею Семенову сыну Босово (АХУ 1, 1618, 169), на оброке за Олешкою Босовым (Писц. кн. Уст. 1623, л. 259); (бьет челом) на Федора Хорошева (АХУ 3, 1644, 293), Федка Григорьевъ Хорошевых (Пер. кн. Уст. 1671, л. 179) и др.

Отсутствие единой формы записи фамилий могло приводить и к тому, что в фамилии на -инъ появлялся дополнительный суффикс -овъ. Ср.: Ивашко Левонтьивъ Шалахин, лавка Ивашка Шелахинова (Писц. кн. Уст. 1623-2, л. 31, 52); Гринка Юхринов (Писц. кн. Уст. 1623, л. 155 об.), Игнашка Григорьевъ Югриных (Росп. 1654, л. 20 об.); Ивашко Мосиев Завали", торгует отъезжая (Писц. кн. Уст. 1623-3, 177), Устюга Великого посадцкой человЬкъ Ивашко Завалттодъ (АХУ 3, 1636, 172). Исследователь старорусских донских фамилий Л. М. Щетинин объясняет такие случаи писцовой правкой, унификацией формы записи фамилий, которая проявлялась в "нагнетании суффиксов"": число фамилий с суффиксом -овъ в русском языке гораздо превышало количество фамилий на -инъ, поэтому последние и приобретали при записи более привычный вид.

Характерной чертой антропонимии Устюжского уезда в XVII веке являлось обилие фамилий на -ский. По подсчетам В. А. Никонова, в районе Великого Устюга и в настоящее время сохраняется наибольшая в стране частотность фамилий на -ский12. В XVII веке на исследуемой территории они были распространены повсеместно. В большинстве случаев это были крестьянские фамилии, образованные от названий деревень и указывающие на принадлежность именуемого к семейному коллективу той или иной деревни. В Устюжском крае в XVII веке связь крестьянских фамилий с названиями деревень была достаточно распространенным явлением13. Ср.: Спаского приходу деревни Раменья Маркова Петрушка Ларионов сын Марковых: деревни Раменья Лобанова Парфенко Первово сын Лобанов: деревни Ласкина Аввакумко Насонов Ласкиных (Росп. 1660, л. 38-41 об.) и др. Называющие семейный коллектив антропонимы на -ский, благодаря устойчивым ассоциациям фамилий и топонимов, сразу образовались от названий деревень как фамилии и тем отличались от индивидуальных прозвищ по месту проживания. Приведем примеры: л. Верховина (волость Стрельна) - Стриленской волости Кондрашка Петровъ сынъ Верховинской да съ племянникомъ своимъ съ Костицею Еремеевымъ и вместо братьи свои Федота да Павла Петровыхъ детей Верховинского (АХУ 3, 1636, 182); л. Пепеля - староста судецкой Логинъко Григорьевъ сынъ Пепелсково (АХУ 3, 1636, 187); л. Новинка - Мишка Карповъ сынъ Новинского (АХУ 3, 1663, 324); деревни Барсукова половник Иван Барсуковской (АХУ 1, 1644, 238); д. Русиново - Устюжского уезда Шелские волости крестьянинъ Михаиле Юрьевъ сынъ Русиновского (АХУ 3, 1628, 54); деревни Шилыкова крестьянин Ивашко Парфенов Шилыковского (Росп. 1660, л. 3) и др. Модель образования устюгских фамилий на -ский была достаточно продуктивной. Так возникли фамилии: Биричевские, Бушковские, Голузинские, Добрынинские, Забелинские, Загарские (д. Загарье), Заглубопкие, Ивашевские, Корчажинские, Куниловские, Мусинские, Марденгские, Наволоцкие (л. Наволок). Окуловские, Островские (л. Остров), Полволопкие, Поникаровские, Стрекаловские, Тельтевские, Тесаловские, Угловские (д. Угол). Ядрихинские и многие др.

Уже в XVII веке фамилии на -ский часто утрачивали привязанность к названию деревни, о чем свидетельствует их сохранение за семьей при смене места жительства: дер. Власовская, Максимко да Оброско Третьяковы дети Вершинского. Ивашко да Данилко Ондреивы дети Вершинского (Писц. кн. Уст. 1623, л. 466). Население городов и крестьянских волостей было очень подвижным. Крестьяне меняли место жительства не только внутри своей волости, строя дворы в соседних деревнях, выселяясь в починки или новые деревни, они расселялись и за ее пределами, в соседних волостях и даже уездах (например, в Устюжском и Усольском). В Устюжском, Усольском уездах, как и в Устьянских волостях, в XVII веке нередкими были случаи, когда жители одной деревни принадлежали к разным семьям и носили разные фамилии, а фамилия, образованная от названия деревни, распространялась уже не на всех ее жителей, а только на одну из семей. В 1677 году в деревне Мусино Сухонского Черного стана проживала только одна семья Мусинских, большинство представителей этой фамилии расселилось по территории всего стана. Потомки Тельтевских (д. Тельтево Сухонского Черного стана) проживали в соседнем Сухонском Нововышлом стане, семьи Башариных и Хабаровых - в соседних станах Устюжского и Усольского уездов и т. д.

Образование устюгских фамилий по устойчивой модели на -ский могло сопровождаться усечением производящих основ, выпадением суффиксов -ов/-ев/-ин, например: дер. Сыровалкино:

...в. Игнашко Ортемьев (Писц. кн. Уст. 1623, л. 123),(бьет челом) на Игнатия Артемьева сына Сыровацкого (АХУ 3, 1627, 29), Сухонского Черного стану Фетка Емельяновъ Кушеверской (Росп. 1654, л. 18) (д. Кушеверова), с Шемоксы Варфоломей Ждан Трофимовъ сынъ Болгарского (ВК УМАМ, 177) (д. Болгарина) и др.

Популярность и распространенность фамилий на -ский могла приводить и к тому, что они образовывались не от названия деревни, а от фамилии на -овъ/-евъ/-инъ. Например: Тренка Петров Жилкинской, лавка Тренки Жилкиногого, лавка Тренки Петрова Жилкина (Писц. кн. Уст. 1623-3, 197, 214, 218, 219); Иванко Калининской, прошлой целовалничишко Пятницького селца Усолского уезда (АХУ 3, 1629, 74), (бьет челом) Усолского уезда Пятницкого селца на крестьянина, на Дружинку Иванова сына Калининыхъ (АХУ 3, 1627, 30) и др.

В XVII веке словообразовательные и ассоциативные связи фамилий и топонимов, фамилий на -овъ/-евъ/-инъ и на -ский привели к их смешению и выработке единого стереотипа фамилий на -ский, которые последовательно заменялись в документах фамилиями на-овъ/-евъ/-инъ. Ср.: Иевко, Сидорко Титовы Дурневы, Федотко Онтоновъ Дурневской (Пер. кн. Уст. 1677, л. 153); Сидорко Калинин Кузнецовских, ...Герасимка Калинина Кузнецова (Пер. кн. Уст. 1677, л. 72 об.); Якушка Андреевъ Селивановскихъ, Фетка Яковлев Селивановых (Пер. кн. Уст. 1677, л. 141-142 об.).

Одним из способов идентификации лица было указание на его принадлежность семье в целом. Этому служили формы род. п. множественного числа фамилий на -ых/-их ("один из большой семьи"14), вероятно, употребляемые в разговорной речи на территории Верхнего Подвинья в XVII-XVIII веках фамилии на -ых/-их были распространены в Устюжском, Двинском, Усольском уездах, в Устьянских волостях, в средней части Тотемского уезда по среднему течению Сухоны 15. По мнению В. А. Никонова, такое распространение их обусловлено тем, что "между Вологдой и Тотьмой пролегала глубочайшая межа, западнее которой большинство крестьян принадлежало помещикам, а восточное - нет"16.

Антропонимы на -ых/-их образовались от фамилий различных типов, способных называть семейный коллектив в целом и употреблявшихся во множественном числе. Например: Савка Юрьивъ Вострых, Левка Емельянов Глатких (Пер. кн. Уст. 1677, л. 178 об.), Омелка Иванов Исаковых (Пер. кн. Уст. 1677, л. 443), Федотко Семеновъ сынъ Подолских, Оксенко Фадеевъ сынъ Фроловых, Сергушко Юрьевъ сынъ Дьяконовых. Безсонко Анкидинов сынъ Слудных (Росп. 1654, л. 3-4), Матюшка Терентьевъ Алешковых (Росп. 1660, л. 64 об.), Ивашко Иванов Загарских (Пер. кн. Уст. 1677, л. 177 об.), Петрушка Васильивъ Ядрихинских. Гришка Кирилов Чернорицких (Пер. кн. Уст. 1677, л. 187 об.) и др. В устюгских документах XVII века фамилии на -ых/-их регулярно заменяются формами, от которых они были образованы: Сухонского Черного стану крестьянинъ Фетка Ларионовъ сынъ Ивониныхъ, подалъ сию явку Сухонского стану крестьянинъ Федоръ Ларионовъ Ивонинъ (АХУ 3, 1662, 322-323), Алешка Ивановъ сынъ Понуриныхъ (ВЕВ, 1663), Алешка Иванов Понурин (Пер. кн. Уст. 1677, л. 178 об.); Деревни Заглубоково... взят салдатъ з двора Ивашко Дементьевъ Заглубоцкой, тое же деревни... з другово двора взят салдат Ивашко Григорьевъ Заглубоцких (Гробов, 1671, л. 25-25 об.) и др.

Таким образом, употребление фамилий в документах XVII века имело свои особенности. Отсутствовала единая форма их записи. Ср., например: Тимошка Васильивъ Осетров ...Тимоши Васильива Осетра (Писц. кн. Уст. 1623, л. 291, 303 об.), для Осетровского Тимофия (АХУ 3, 1632, 127); Яхренская волость: ...крестьянин Никифорко Иванов Добрынин (Росп. 1660, л. 21), съ Яхренской волости Сидорко Яковлевъ Добрыниных (Росп. 1654, л. 13 об.), Максимко, Митрошка Ивановы Добрыниных. Афонка Кондратьевъ Добрынинских (Пер. кн. Уст. 1677, л. 441); дер. Пермино: ... в. Тимошка Федоров Софронова - деревни Перминова... за Тимошкою Федоровым Софроновскимъ (Писц. кн. Уст. 1623, л. 472 об., л. 506 об.); Игнашка Трофимовъ Кушеверовскихъ (Пер. кн. Уст. 1677-1, 145), Игнашка Кушеверской (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 97) и др.

Использование фамилий в официальном именовании, на наш взгляд, определялось рядом причин, главной из которых была сложившаяся традиция именования лица в документах "по имени и отцу". Отсутствие единых норм именования приводило к тому, что необязательные фамилии часто включались в составное отчество, образованное от именования отца в целом. В этом случае полуотчество или фамилия отца именуемого употреблялись в форме родительного падежа. Показателем того, что "дедичество" или фамилия входят в состав прозвания "по отцу", является окончание -а (за Петрушкою да за Богдашком Микитиными Баива (Писц. кн. Уст. 1623, л. 363 об.)) либо -ото (-ово) (Гордеико Кузминъ сынъ Язинского (Писц. кн. Уст. 1623-2, л. 96))17. Ср., например: Дмитрей Трофимовъ сынъ Нерадовской - Борис Дмитреевь сынъ Нерадовского. (ВК УМАМ, 160); Жданко Коновалов - Васка Жданов Коновалова: Федка Григорьив Щапов - Поспелко Федоров Щапова (Писц. кн. Уст. 1623, л. 400, 469 об.) и др. То есть фамилия в форме род. п. выполняла в именовании функцию отчества. Установить, что это фамилия, можно только при сравнении именований того же лица, его родственников, односельчан, ср.: четыре брата Данилко да Микифорко да Онисимко да Васка Игнатьивы дети Баева (КПК Уст. 1645, л. 115 об.) - Данко Игнатьевъ Баевъ (Росп. 1654, л. 20). Ср. также: Трет д. Старикова Болшова: ... в. Федка Микитин Слоива, в. Сергушка, а прозвище Дорофеико, да Борис-ко Павловы дети Слоива: тое же волости деревни Старикова Бол-шово крестьянинъ Федка Слоивъ: Дорофеико Павлов Слоивъ (Писц. кн. Уст. 1623, л. 467 об., 468 об., 481 об.). Регулярность такого рода записей способствовала закреплению фамилии в данной форме, ср.: в. Жданко Микитин Слоива, в. Ивашко Жданов Слоива (Писц. кн. Уст. 1623, л. 469-470). Ср. также: в. Вешнячко Григорьев Жеребцова да племянник иво Завьялко Рудаков Жеребцов, в. Степан-ко Вешняков Жеребцова (Писц. кн. Уст. 1623, л. 612 об.-613); Устюжского уезда Ивановские волости крестьянишка Митка Сидоровъ сынъ Лапинъ да Коземка Трофимовъ сынъ Лапина жъ (АХУ 3, 1636, 199); Девятка Леонтьивъ Созыкиных. Пашка Девятого Созыкина (Росп. 1654, л. 12 об., 22 об.) и др.

Поскольку передача фамилии по наследству была опосредована через именование отца, запись ее в документах варьировалась, например: Микитка Калининъ сынъ Пыхова (АХУ 3, 1632, 108); Никитка Калининъ сынъ Пыховъ (АХУ 3, 1626, 20). Неустойчивость формы записи фамилий, невыделение их из числа отчеств - признак того, что фамилия в XVII веке еще не была обязательным самостоятельным компонентом в именованиях горожан и крестьян и что в устюгской деловой письменности XVII века фамилии, как и некалендарные имена, являлись дополнительным, факультативным средством идентификации лица, заимствованным из разговорной речи и не подвергавшимся нормированию.

Видимо, потому, что фамилии в официальном именовании жителей Верхнего Подвинья XVII века еще не отличались писцом от прозвищ и полуотчеств, именования "по отцу" и фамилии разграничивались писцами непоследовательно. Ср.: (бьет челом) Архангельской половникъ Мишка Никитинъ на сродного брата своего на Олфера Степанова, Усолского уезда Онтропьевы слободы на крестьянина (АХУ 3, 1633, 140), (бьют челом)...Орловской волости на крестьянъ на Парфена Ильина сына Павлова, на Игнатья Павлова сына Ильина жъ, на Илью Данилова сына Павлова (АХУ 3, 1636, 184), ...и то судья съ товарищы ведомо Андрею Ногаеву, и ты, судья, вопрошай его Андрея Афонасьева (АХУ 1, 1641, 218) (фамилия Ногаевых у крестьян д. Голперово Яхренгской волости отмечена уже в 1557 году (СК Уст. 1557, л. 3 об.)) и др.

В ряде случаев писцы отступали от принятых норм и называли человека личным именем и фамилией, то есть так, как его могли звать в быту: место порозжее Мишки Козулинского (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 109), Богдан Шулеповский (АХУ 3, 1648, 251), Яков Шыльниковъский (АХУ 3, 1649, 255); устюженинъ Максимко Шадриковъ, дядя его родной Семенъ Шалриковъ (АХУ 1, 1639, 208) и др., но чаще преобразовывали такое именование в соответствии с формулой "личное имя + прозвание по отцу". В результате этого лицо могло именоваться по-разному даже в пределах одного документа. В одних случаях фамилии опускаются, но появляются в других упоминаниях того же лица, что характерно для именований горожан и крестьян. Например: в. Осипко Сафонов, кузнец, куз. Осипка Сафонова Репинского: в. Федка Демидов, торгует житом, лавка Фетки Демидова Сцепизубова: в. Васька Васильив Жуков. хлебник; место онбарное посацкого человека Васки Васильива, хлебника (Писц. кн. Уст. 1623-3, 195, 223, 208, 215, 194, 220); дер. Насоново: ... в. Сенка, в. Молчанко, в. Овдокимко Левонтьивы - тoй же волости деревни Насоновы крестьянина Молчанка Насонова... (Писц. кн. Уст. 1623, Шемокса, л. 369-369 об.); Десятко Семенов - за Десятком Семеновым Городецкого (Писц. кн. Уст. 1623, Комарицкий стан, л. 405 об., л. 444 об.) и др. Из-за противоречия существовавших бытовых именований официальным стандартам неустойчива была не только фамилия, но и полуотчество. Ср.: в. Ивашко Павлов Потапов, рыбный прасол; лавка Ивашка Потапова (Писц. кн. Уст. 1623-3, 193, 217). Сравним также именования в начальном протоколе челобитной и основной части явки: (бьют челом) ...на крестьянъ Сухонского Черного стану на Прокопья Титова, да на Кондратья Петрова, да на Григорья Тимофиева Горшковых, ...тотъ Прокопей, да Кондратей, да Григорей Горшковы (АХУ 3, 1627, 34-35) и др.

С середины XVII века фамилия постепенно становится более регулярным и самостоятельным компонентом именований в официально-деловой речи. Ср.:

Дер. Оксентьивская (Писц. кн. Уст. 1623, л. 264 об.) 

в. Вахромеико Поздеивъ, 
в. Михалко Иванов Коншин да сынъ иво Тренка, 
в. Ивашко Ондреивъ да сынъ иво Еремеико, 
в. Гришка Ондреивъ да дети иво Ивашко да Овдокимко, 
в. Сенка Ортемьив. Дер. Оксентьивская 

(Пер. кн. Уст. 1677, л. 136 об.-137) 

в. Аверка Вахромеевъ Коншиных. 
в. Левка, Сенка десяти лет Ивановы Коншиных. 
в. Митка Еремеевъ Коншина, 
в. Анисимко, Сидорко, Якушко Петровы Коншина, 
в. Васка Иванов Коншиных. 
в. Пашка Иванов Коншиных. 
в. Федотко Павловъ Коншиных. 
в. Оска Козмин Коншина18.

Это явление характерно для всей старорусской антропонимии и, видимо, связано с изменениями в системе делопроизводства.

На территории Верхнего Подвинья протекание этого процесса имело свою специфику. Сравнение именований горожан и крестьян показывает, что крестьяне в это время более последовательно называются фамилией, нежели горожане. Ср.: порука Васка да Стенка Власовы. Стенка Иванов Левонтьива. посадцкие люди (именования горожан), Данилко Кузмин Пономарев. Андрюшка Иванов Белых. Стенка Дмитреивъ Риминскихъ, Окологородные волости (именования крестьян) (Писц. кн. СВ 1645, л. 162-162 об.). Особенно последовательно это проявилось в употреблении крестьянских фамилий на -ский и на -ых/-их. формы фамилий на -ых/-их известны и в XVI веке, но особенно активно их проникновение из разговорной речи в официально-деловую сферу во второй половине XVII века. В 1692 году фамилиями на -ых/-их было названо 42 процента крестьян Устьянских волостей19. Число подобных фамилий во второй половине XVII века среди крестьян Устюжского уезда, по нашим подсчетам, колебалось от 40 до 45 процентов. В то время как в именованиях горожан в Великом Устюге XVII века они составляли всего 5-9 процентов от общего числа именований горожан. В именной росписи 1654 года все горожане названы или фамилией, например: с Устюга с посаду: Жданко Суетин. Куземка Русиновской, Бориско Телтевской, Митка Момотов и др., или полуотчеством, например: Ивашко Терентьевъ, Лазарко Алексеевъ, Мишка Павловъ и др. Ср. именования крестьян: Сухонского Ново-вышлого стану Васка Романовъ Горшковъ, Ивашко Алексеевъ Ха-баровъ. Мишка Игнатьевъ Ортемьевых и др. (Росп. 1654, л. 17 об.). Очевидно, именования крестьян легче подвергались нормированию, а потому фамилии в качестве регулярного компонента закрепляются в них несколько раньше, чем в именованиях горожан. Но, возможно, фамилии были более важны и для идентификации крестьян, живших большесемейными общинами.

Сравнение именований в устюгских челобитных первой и второй половины столетия показало, что включение фамилий в состав отчеств в форме родительного падежа во второй половине XVII века сократилось в 11 раз (в первой половине столетия - 22, во второй - 2 процента), а употребление фамилий на -ых/-их возросло в 12 раз (соответственно - 1,2 и 14,5 процента), это говорит о размежевании отчеств и фамилий в официальной речи.

По данным именных росписей и списков крестьян Устюжского уезда второй половины XVII века, именования, включавшие третий компонент - фамилию, составляли в 1654 году - 82 процента, в 1660 - 89,2, в 1671 году - 85,3 процента, что связано с выделением фамилии в самостоятельную категорию, необходимую для социальной идентификации лица. Соотношение типов фамилий в них выглядело следующим образом:

      Возрастание числа фамилий на -ской и на -ых/-их- сопровождалось резким сокращением употребления фамилий, созвучных полуотчествам. Форма фамилий на -ых/-их помогала писцам последовательно разграничивать фамилии и полуотчества, что и объясняет активность данной формы фамилий в официальном именовании второй половины XVII века.

Выделение внутри большесемейной крестьянской общины отдельных семейных групп приводило к возникновению новых фамилий. Устаревшая фамилия заменялась через несколько поколений новой. Подвижность, изменчивость старорусских фамилий отличает их от современных. В XVII веке отмечены случаи, когда в именование были включены сразу две фамилии. Например: Томилко Ишенин да племянник иво Онисимко Ишенин Гурилевы (Писц. кн. Уст. 1623, л. 599 об.) и др. Разные фамилии одного и того же лица отражали различные характеристики по линии родства. Фамилии на -ых/-их, как правило, указывали на отношение к семейной общине в целом. Ср.: з Быкокурского стану Никитка Леон-тьевъ Ребцовских. ...Марчко Савинъ Ребцовскихъ, ...Васка Иванов Сакулин Ребповских же (Росп. 1660, л. 10 об.); деревни Елсуфьива починка Филка Селиванов ТТТдпткрвых, ...брат иво родной Гришка Селиванов Ковшевников (Росп. 1660, л. 10) и др. Дополнительные фамилии уточняли информацию о принадлежности к семейному коллективу, позволяли более точно идентифицировать именуемого. Ср.: нанят в даточные Ивашко Тимофеев Вертковых Пачаев (Росп. 1654, л. 31), се азъ Лука да язъ Прокофей Михайловы дети Куликовы, а Маныловскихъ то жъ (АХУ 1, 1665, 401) и др.

В именованиях горожан внешне похожие случаи в большей степени свидетельствуют о недифференцированности фамилий и полуотчеств, образованных от прозвищ. Например, ср.: Алешка, Петрушка Степановы Булдаковы Кузнецовы (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 116) (Тимошка Федоров Булдаков, кузнец: куз. Мишки Булдакова (Писц. кн. Уст. 1623-3, 223, 194) и др.). Особенно отчетливо это проявляется при повторном именовании того же лица, ср.: Стенка Петровъ Поповъ Лагуновъ (Пер. кн. Уст. 1677-1, 144) - на беломъ месте Стенька Петровъ Лагуновъ (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 86); успенской церковной дьячокъ Сенка Семеновъ сын Забелин Клюшин - по купчей Сенки Забелина (Писц. кн. СВ 1645, л. 30 об., 11 об., 14 об.) и др.

Структура именования зависела также и от назначения документа, и от того, в какой его части оно использовано. Нормирование именований в писцовых и переписных книгах, составленных в Устюге Великом во второй половине XVII века в большей степени затронуло те из них, которые были наиболее значимы для документа; в писцовых книгах это были именования владельцев дворов, собственно налогоплательщиков. Во всех других случаях называния лиц в писцовых книгах стандарты выдерживались менее строго. Сравним использование некоторых формул именования в Писцовой книге Устюга Великого 1676-1683 годов.

      Употребление фамилий в памятниках деловой письменности XVII века могло зависеть и от манеры писца - составителя документа. Например, для именной росписи крестьян Устюжского уезда, составленной посадским человеком Иваном Гробовым в 1671 году, характерен способ именования одной фамилией нескольких человек одновременно: Матюшка Обросимов Петрушка Михаиловъ Васка Ортемьивъ Биричевские (л. 1 об.), Ефремко Офонасьивъ сын, Андрюшка Иванов Куриловские (л. 1 об.), деревни Исакова, ...взят салдат Матюшка Ерофеевъ, тое же деревни з другого двора взят салдат Тимошка Павлов, тое же дер. с третьего двора взят солдат Алешка Патракеевъ все Шарыповых (л. 59 об.) и др. (Гробов, 1671).

Скажем несколько слов об употреблении фамилий в женских именованиях. По сравнению с мужским населением женщины именовались более разнообразно. Замужние женщины в памятниках деловой письменности XVII века, как правило, определялись через именование мужа, а незамужние - отца. В ряде случаев они названы и "по мужу", и "по отцу". Иногда не указывалось и личное имя женщины. Способы образования прозваний "по мужу" были разнообразны (прозвища, образованные при помощи суффикса -их(а) от имени или фамилии мужа, прозвания от имени мужа с суффиксом -ов-/-ев-/-ин- или -овск-/-евск-/-инск- со словом "жена" или без него, именование мужа в форме родительного падежа и их различные комбинации), ср.: Феклица Новичиха. ...Оксиньица Михайлова Шариха, ...место двор. Капильицы Бушуевские жены, ...Офимьица Кондратьевская жена Сусетчиха. ...Марьица Микитки Овчинника жена нищая и др. (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 91-92). Чаще всего они производились по устойчивой модели, например: вдова Петровская жена Горохова бродит по миру (Писц. кн. Уст. 1623-3, 201); ...вдовы Ульянки Прокопьевской жены Одинцова. ...вдовы Овдотьицы Яковлевской жены Журихина (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 92), и могли использовать фамилию мужа. В местных писцовых книгах большей неупорядоченностью отличаются именования горожанок (в 1623 году в Устюге отмечено 90 именований в 17 разновидностях, ср.: в 1676-1683 годах - 131 именование в 12 разновидностях, а в Соли Вычегодской в 1645 году, к примеру, 40 именований в 19 разновидностях), в то время как именования крестьянок более однотипны (в 1623-1626 годах у жительниц Сухонской и Двинской трети Устюжского уезда отмечено 75 именований крестьянок, из которых 72 - включают личное имя и именование "по мужу" и представлены всего в двух разновидностях, а 3 - дополнительно к ним включают прозвище, и 7 именований церковных проскурниц, которые состоят из личного имени или личного имени и полуотчества). Преобладание в писцовых книгах женских именований "по мужу" (вдовы, владелицы дворов) можно объяснить тем, что они не только идентифицировали лицо, но и называли бывшего хозяина двора, видимо, отмеченного в предыдущих описях, ср.: во дворе Петрушки Коптева жена ево Маринка Федорова, а онъ Петрушка умре во 189 г. (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 90); во дворе вдовы Олисавка да Соломейка Якушка да Ивашка Васильевых детей жены Севастеева... Якушка Васильевъ сынъ Севастеевъ умре во 189 г. (Пер. кн. Л. 1678, 67); во дворе прежняго владельца Ивашка Семенова сына Норицына дочь Марфутка 8 годовъ (Пер. кн. Л. 1678, 67) и др. Фамилия как самостоятельный компонент женского именования при этом не выделяется.

В челобитных именование женщин фамилией в некоторой степени зависело от того, какие родственные связи подчеркиваются составителем документа: принадлежность к семье мужа или роду отца, поэтому именования замужних женщин могли включать либо фамилию отца, либо фамилию мужа. Ср., например: Ондрюшка Исаковъ сынъ Крайчиковъ да Варварица Исакова жена Крайчикова (АХУ 3, 1627, 30-31), устюжанка Акилинка Лукоянова дочь Торокановскихъ, ...померлъ брать мой родной Лука Лукояновъ сынъ Торокановскихъ, ...язъ Акилинка съ мужемъ своимъ Докучаемъ (АХУ 3, 1651, 260-261); извещаетъ Устюга Великого посадской человекъ Гришка Кондратьевъ сынъ Коневъ на свою на сноху на Домну Иванову дочь Кожину (АХУ 3, 1626, 27) и др.

Для женских именований второй половины XVII века устойчивой тенденцией является образование их по формуле, соответствующей мужской. Например, в Писцовой книге Устюга Великого 1676-1683 г. (73 именования из 131): во дворе Анница Петрова д. у нее с. Антипка Евдокимов, ...во дворе Анница Федосеева у нее сын Дениско Мефодьевъ (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 107). Из данных именований 10 включают полуотчество женщины и фамилию ее мужа: во дворе Александрица Матвеева Подножкина, у нее дети Васка, Алешка Петровы (Писц. кн. Уст. 1676-1683, 95), ср.: Васка 10 л., Алешка 8 л., Петровы Подножкины (Пер. кн. Уст. 1677-1, 146). В соседних Устьянских волостях по данным Подлинной переписной книги дворов и людей черных деревень в волостях Шангале, Соденгской, Ростовской, Чадромской, Пежемской, Чушевицкой и Никольской переписи Дмитрия Михайловича Овцына 1635-36 годов подобным образом названо большинство крестьянок (57 из 67).

Подводя краткий итог, отметим, что старорусские фамилии до полного юридического закрепления их в застывшей форме представляли собой живое языковое явление, характеризуемое подвижностью структуры и внешнего облика, различной устойчивостью в употреблении, активными словообразовательными связями с прозвищами, отчествами, топонимами. Своеобразие антропонимии Устюжского края составляет раннее формирование на данной территории крестьянских фамилий, особенно характерны фамилии на -ых/ -их и -ский. В XVII веке фамилии существовали и у крестьян, и у горожан, но крестьянские фамилии более последовательно фиксировались в деловых текстах. Употребление фамилий в них определялось рядом причин: назначением и особенностями составления документа, существующими образцами именования, манерой писца. Регулярность употребления фамилий значительно повышается во второй половине столетия. В это же время отмечено последовательное проникновение их и в женские именования. Ранний переход в деловой письменности от именований женщин "по мужу" к "мужской" формуле, как и раннее становление фамилий, отличают антропонимию Русского Севера от системы личных именований других русских территорий, где данные процессы протекали значительно медленнее20.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Никонов В. А. Словарь русских фамилий. М., 1993. С. 215. 

2. Никонов В. А. Северные фамилии // Этимология. 1978. М., 1980. С. 135. 

3. Симина Г. Я. Фамилия и прозвище // Ономастика. М., 1969. С. 30. 

4. Никонов В. А. Северные фамилии... С. 135; Чайкина Ю. И. Из истории топонимии и антропонимии Устюжского и Тотемского уездов (по материалам деловой письменности XVII-XVIII вв.) // Вопросы ономастики. Свердловск, 1982. С. 52-53; и др. 

5. Ключевский В. О. Собрание сочинений в 9 томах. М., 1989. Т. VII. С. 82; Т. III. С. 147, 206-207; Васильев Ю. С. Материалы писцового делопроизводства Севера России XVI в. как исторический источник // Крестьянство Севера России в XVI в. Вологда, 1984. С. 19-31. 

6 Сборник материалов для истории города Лальска Вологодской губернии / Сост. И. П о н о м а р е в. Т. 1. С 1570 по 1800 год. Великий Устюг, 1897. 

7. Ч и ч а г о в В. К. Из истории русских имен, отчеств и фамилий. М., 1959. С. 9; Щетинин Л.М. Антропонимический текст как источник исторической информации // Перспективы развития славянской ономастики. М., 1980. С. 163-168; Щетинин Л. М. Субъективный фактор в образовании антропонимических текстов // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 45. 1986. № 1. С. 159-165. 

8 Здесь и далее при цитировании памятников сохраняются орфографические особенности источников, а также некоторые принятые в них сокращения: в. - во дворе, д., дер. - деревня, куз. - кузница. 

9. Ганжина И.М. Тверская антропонимия XVI в. в социально-историческом и лингвистическом аспектах (на материале тверских писцовых книг). Автореферат канд. дисс. Тверь, 1992; Парфенова Н.Н. Русские фамилии Зауралья XVII- XVIII вв. // Русская историческая лексикология и лексикография: результаты, проблемы, перспективы. Красноярск, 1993. С. 91; и др. 

10 Старикова Г.Н. Тематическая группа "Промышленные люди" в русском языке конца XVI-XVII вв. (ономасиологический и лексикографический аспекты). Канд. дисс. Томск, 1990. С. 12-13. 

11. Щетинин Л.М. Фамилии донских казаков // Русская ономастика и ономастика России. М., 1994. С. 255. 

12. Никонов В. А. География фамилий. М., 1988. С. 83. 

13 По наблюдению Ю. И. Чайкиной, в основе многих названий деревень Устюжского уезда лежит не имя или прозвище владельца, а общая фамилия целой группы семей, находящихся в родственных отношениях (Чайкина Ю. И. Указ. соч. С. 50). 

14. 3инин С. И. Суффиксы русских фамилий XVII-XVIII вв. // Антропонимика. М., 1970. С. 94; Ч а й к и н а Ю. И. Указ. соч. С. 55; Н и к о н о в В. А. География фамилий... С. 80. 

15. Чайкина Ю. И. Указ. соч. С. 33. 

16. Никонов В. А. География фамилий... С. 79. 

17 Образование данных конструкций со значением принадлежности характерно для памятников деловой письменности XVII века: в стороне за Ивашковым двором Федорова (Писц. кн. Уст. 1623-3, 183) и др. 

18. 3 и н и н С. И. Русская антропонимия XVII-XVIII в. (на материале переписных книг городов). КД. Ташкент, 1969. С. 60. 

19. Никонов В. А. География фамилий... С. 70. 

20. Парфенова Н. Н. Историческая антропонимия как характеристика положения русской женщины (по данным деловой письменности Зауралья XVI- XVIII вв.) // Женщина и свобода. Пути выбора в мире традиций и перемен. Материалы международной конференции. М., 1994. С. 373-379.

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

      АХУ 1. 2. 3 - Акты Холмогорской и Устюжской епархий. - Ч. 1: Русская историческая библиотека. Т. 12; Ч. 2. Т. 14; Ч. 3. Т. 25. СПб., 1890-1908. 

ВЕВ. 1663 - Челобитная братии Николаевскаго Прилуцкаго монастыря на игумена того же монастыря Иону 1663 г. (Страница из истории Николаевского Прилуцкого монастыря Устюжского уезда) // ВЕВ. 1902. № 10. С. 268-273. 

ВК УМАМ - Вкладные книги Велико-Устюжского Михайло-Архангельского монастыря 1585-1617 гг. // Ш л я п и н В. П. Акты Велико-Устюжского Михайло-Архангельского монастыря. Ч. 2. В. Устюг, 1913. 

ВГИАХМЗ - Архив Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. 

Гробов. 1671 - "Устюга Великого посадского человека Гробова с товарищи роспись, кто имянно взяты в солдаты...1671 г." // РГАДА. Ф. 137 (Устюг Великий). № 191. 

КПК Уст. 1645 - Крестоприводная книга жителей Устюга и Устюжского уезда 1645 г. // РГАДА. Ф. 137 (Устюг Великий). № 68. 

Писц. кн. СВ 1645 - Соль Вычегодская. Книга писцовая письма и меры Богдана Приклонского да дьяка Марка Баженова, 1645 г. // РГАДА. Ф. 1209. On. I, № 447. 

Писц. кн. Уст. 1623 - Писцовая книга Устюжского уезда 1623-26 гг. // РГАДА. Ф. 1209. On. 1. No 506. 

Писц. кн. Уст. 1623-2- Писцовая книга Устюжского уезда 1623-26 гг. // РГАДА. Ф. 1209. On. 1. № 507. 

Писц. кн. Уст. 1623-3 - Писцовая книга Устюга Великого 1623-26 гг. // Бысть на Устюзе: Историко-краеведческий сборник. Вологда, 1993. 

Писц. кн. Уст. 1676-1683 - Писцовая книга Устюга Великого 1676-1683 гг. // Устюг Великий. Материалы для истории города XVII-XVIII столетий. М., 1883. 

Пер. кн. Уст. 1677 - Переписная книга Устюжского уезда 1677-78 гг. // РГАДА. Ф. 1209. On. 1. № 15047. 

Пер. кн. Уст. 1677-1 - Переписная книга Устюга Великого 1677 г. // Устюг Великий. Материалы для истории города XVII-XVIII столетий. М., 1883. 

Пер. кн. Л. 1678 - Переписная книга Лальского посада 1678 г.// Сборник материалов для истории города Лальска Вологодской губернии / Сост. И. Пономарев. Т. 1 с 1570 по 1800 год. В. Устюг, 1897. 

Росп.1654 - Именные росписи даточных солдат 1654-69 гг. // РГАДА. Ф. 137 (Устюг Великий). № 109. 

Росп. 1660 - "Выборная" книга солдат из крестьян 1660 г. // РГАДА. Ф. 137 (Устюг Великий). № 135, 136. 

СК Вил. 1625 - Сотная с усольских с писцовых книг письма и меры Парфенья Мансурова да подьячего Василья Архипова 1625 г. на вотчину вологодского архиепископа в Вилегодской волости // ВГИАХМЗ. Ф. 1. On. 2. № 66. 

СК Вил. 1635 - Сотная Соли Вычегодские с писцовых книг письма и меры Богдана Приклонского да подьячего Осипа Трофимова 1635-36 гг. на вотчину вологодского архиепископа в Вилегодской волости // ВГИАХМЗ. Ф. 1. On. 2. № 66. 

СК Уст. 1557 - Сотная с книг письма Ю. И. Александрова-Самсонова на вотчину ростовского архиепископа в Устюжском уезде 1556-1557 гг. // РГАДА. Ф. 1206. On. 1. № 28.     

К титульной странице
Вперед
Назад