ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАНОРАМА

И. В. Добрынина

К ИСТОРИИ УТВЕРЖДЕНИЯ И РЕАЛИЗАЦИИ РЕГУЛЯРНОГО ПЛАНА ВЕЛИКОГО УСТЮГА 1804 ГОДА

В 2004 году исполнилось 200 лет со дня утверждения регулярного генерального плана Великого Устюга. В течение почти двадцати лет устюжане боролись за утверждение именно того плана, который, по их мнению, был городу необходим. Что же предшествовало этому событию? 1772 год для Устюга как никогда был «урожайным» на пожары. Так, 10 января сгорел корпус семинарии, 9 апреля начался пожар в доме посадского человека Андрея Кашина. «В том пожаре улицы погорели: Стрелецкая, Усретенка, Большая слобода и слобода Красная, Шашерина и на Бутырках, в них дворов как посадских, так и крестьянских – 505, из людей – одна женщина»¹. В мае, 14 числа, ночью начался пожар в доме калашницы Софии Большачихи. Дом находился в центре города у таможни в Афанасьевской улице. Место было довольно плотно застроенное, и огонь быстро переметнулся на соседние постройки. Пожар, по всей вероятности, был ужасным, и это событие было, как и предыдущее, отмечено в летописи Устюга. «Разошолся огонь во все стороны, великий учинился пожар ... с бурным вихрем и ужасным шумом соединившись пламенем, аки вода, на все стороны разливался, и все как деревянные, так и в каменных зданиях украшения и на них кровли, в малом времени обнявши, в прах и пепел превратил»². Эти два пожара превратили центральную часть города в пепелище, после чего был выполнен первый обмерный план города и «сочинен для расположения города Устюга первый план под надзором архангелогородского губернатора Егора Андреевича Головицина»³, который предусматривал увеличение площади города почти вдвое. Проект был подан в Комиссию строений, которая одобрила его и передала в Сенат для утверждения, но Сенат медлил с утверждением. Тем не менее, строительство по этому плану началось.

В 1780 году, когда Великий Устюг становится центром Великоустюгской провинции Вологодского наместничества, город посетил Ярославский и Вологодский генерал-губернатор А. П. Мельгунов, который забраковал план и приказал губернскому архитектору Левенгагену и землемеру Нестерову составить новый план города. Новый план не предусматривал застройки так называемой второй части города и Дымковской стороны, предполагая строительство на Красной горе и Трепагином болоте. Этот план в отличие от первого Комиссией строений был одобрен и в 1784 году «высочайше конформирован», получив силу закона, несмотря на неудовольствие устюжан. Возможно, такому скорому утверждению плана способствовал тот факт, что в мае 1782 года в городе вновь вспыхнул пожар, в результате которого были уничтожены «все обывательские домы, находившиеся по берегу рва и от Николаевские церкви по берегу р. Сухоны до Ильинской церкви, а от оныя и по задам Преображенской в улицах: Выставке, Гудцеве, Гульте, Тарасах, Корчагиной, Поперечной, Афанасьевской, Здыхальне, Никольской, Рождественской, Воскресенской и Дресвянке, всего обывательских домов сгорело 466. В сем пожаре обгорели церкви: Николаевская, Рождественская, Преображенская ...той же участи подверглись и покои архиерейскому дому и имеющаяся при оных церковь»⁴. Как видно из «Летописи Великоустюжской», довольно за короткий период центр города был вторично уничтожен полностью. И, тем не менее, устюжане, несмотря на острую необходимость реализации уже утвержденного плана, настаивают на его изменении.

В августе 1789 года они пишут просьбу «от всех граждан Высокородному и Высокопревосходительному господину генерал-порутчику отправляющего должность генерал-губернатора Ярославского и Вологодского наместничества лейб-гвардии Семеновского полка премьер-майору и разных орденов кавалеру Евгению Петровичу Кашину»⁵. Дело заключалось в том, что еще в 1773 году устюжан уверили, что им разрешается строить дома как деревянные, так и каменные на старых местах, поэтому они, «для своего спокойствия истощая свой капитал, некоторые и немалым долгом, домы выстроили». Можно понять их огорчение, когда они узнали, что по новому плану 1784 года строительство в Дымкове и во второй части города запрещается. Устюжане просили хотя бы разрешить ремонт старых, сохранившихся после пожаров построек, так как «всякое строение [приводит] к крайнему обывателей разорению, [а] от наглости погод [строение] приходит в совершенную гнилость и разрушение»⁶. Крайне отрицательно восприняли устюжане указ покинуть веками обжитые места и переселиться на гору. В своей просьбе они пишут, что «во второй части земля как для строения домов, так и для огородных овощей способная и плодородная», а на горе «не только по названию Трепагино болото, но и в своей натуре состоит большею частию болотная, но не только под селение, но и для выгону скота неудобна весьма: скот в нее в некоторые места с крайнею опасностью входить может; который заходит далее – таковой, увязнувши, утопает»⁷. Еще одной важной причиной нежелания переселяться на гору была удаленность ее от реки – места «к производству коммерции способного и удобного».

В январе 1793 года устюжане получили «Указ», которым высочайше повелевалось «соизволить оставить жительство обывателей по их желанию и не переводить их из нижней части города на вновь назначенные места, выше первой части лежащие»⁸. Было приказано составить и направить на утверждение новый план города, который должен был предусмотреть все пожелания устюжан и сохранить как можно больше существующих построек.

Во исполнение указа 1793 года было предложено несколько вариантов генерального плана города, в разработке которых приняли участие губернский и местные землемеры. Эти варианты не получили у устюжан полного одобрения. В 1798 году городская дума дала доверенность устюгскому гражданину Даниле Григорьевичу Погожеву для «испрошения» плана на город и послала его от лица устюгского городского общества в Санкт-Петербург. Д. Г. Погожев вез с собой новый план, выполненный непосредственно устюжанами. Результатом этой поездки стало то, что в Великий Устюг вновь был направлен губернский землемер Точнев для составления нового плана города. Составленный Точневым план был представлен генерал-губернатором Нордманом в Петербург. Он так и не был утвержден, и оставался в силе план 1784 года.

В 1802 году великоустюгский городской голова Иван Булдаков вновь обратился с рапортом, но уже к императору Александру I, где изложил всю предысторию составления плана города Устюга и просил ускорить вопрос с утверждением. К рапорту был приложен план, разработанный устюжанами и подписанный устюгскими купцами И. Булдаковым, И. Налединым, В. Бабиковым, Р. Новосельцевым и др. К решению вопроса подключился великоустюгский купец 1-й гильдии, первенствующий директор Российско-американской компании Михаил Матвеевич Булдаков, имевший протекцию при дворе императора. 4 декабря 1802 года он пишет великоустюгскому голове: «...сего дня имел честь быть у министра внутренних дел, графа Виктора Павловича Кочубея, от которого уведомлен, что высочайшая воля последовала на просьбу вашу о плане на город Устюг следующим образом: предписать вологодскому губернатору, дабы он снесся с устюгским градским главою, согласно ли общество на представленный губернатором Нордманом план и по желанию ли общества он сделан; когда общество отзовется, что соответственно оной их желанию учинен, тогда поднесть на утверждение»⁹. На это письмо И. Булдаков ответил, что план, составленный инженером Точневым, был выполнен во многих местах против воли устюжан, поэтому устюжане сами и вносят в него изменения.

Окончательное решение о плане города последовало в 1804 году. 13 августа Великоустюгская городская дума получила следующее послание Вологодского губернатора Александра Горяинова: «Представленный от меня на высочайшее Его Императорского Величества утверждение вновь проектированный городу Устюгу план в 11 день июня сего года удостоен высочайшей конфирмации ... с которого сопровождаю при сем городской думе точную копию» ¹⁰.

Итак, 11 июня 1804 года борьба устюжан за новый городской план, составленный уездным землемером Голубевым, закончилась их победой. По новому городскому плану территория города была разбита на кварталы, имеющие четкие границы, а каждый квартал – на участки. Кварталы и участки не только получили четкие границы и размеры, но и номера. По новому плану в городе развернулось активное строительство. Естественно, самые престижные, большие по размерам участки в центре города, на главных улицах – Набережной, Успенской (Советский проспект), Преображенской (Красная улица) – были отведены наиболее состоятельным жителям города. Вполне естественно, что именно на этих улицах появились и наиболее интересные в архитектурном плане постройки.

Сразу после утверждения еще первого плана в Устюг были присланы типовые проекты домов так называемой Тверской серии альбом «Фасадов примерных, против протчих вновь строющихся городов каменным и жилым домам». Наибольшее распространение получил в Устюге тип № 3 «Фасадов примерных...» – двухэтажный особняк в 7 окон, с парадными помещениями на втором этаже и первым этажом, используемым под подсобные помещения. Согласно предписаниям типового проекта, хозяева были вольны в выборе декора. Для архитектуры Устюга можно отметить некоторые характерные в этом плане черты: заглубление окон в стену, благодаря чему простенок получал характер лопаток, широкое варьирование лепных декоративных вставок в углублениях над и под окнами, витые полуколонки и т. д. Несмотря на то, что на севере каменная архитектура прививалась довольно сложно (считалось, что дерево в суровых северных условиях более предпочтительно для здоровья), все-таки время брало свое. Строя каменные особняки, устюгские мастера, наряду с традиционными элементами классицизма, сохраняли традиции и старой деревянной архитектуры: использование первого этажа как подклета под подсобные помещения, мезонин, группировка всех помещений вокруг центральных сеней, использование наружной выносной лестницы, ведущей на второй этаж, и т. д. Именно использование нетрадиционных для классицизма элементов и придает архитектуре Устюга неповторимый колорит.

ГОСТИНЫЙ ДВОР

 Пожалуй, главным событием в истории Великого Устюга начала XIX века было появление здания торговых рядов, которое сыграло связующую роль в общей композиции нового городского центра, способствуя объединению двух разрозненных древнейших центров Устюга – Соборного дворища и Торга – в единый, обширный и свободно раскрытый в сторону реки ансамбль. Старый гостиный двор, располагавшийся между Варваринской и Богословской церквями, находился в плачевном состоянии, и указом губернского правления жителям города было запрещено пользоваться лавками в торговых рядах, так как они находились в довольно ветхом состоянии и угрожали падением. Но торговля была важнейшим фактором существования Великого Устюга, поэтому его жизнь без гостиного Двора просто трудно представить. Об этом писал 16 февраля 1804 года министру внутренних дел губернатор Александр Горяинов:  «...город Устюг по своему местоположению довольно пространный и многолюдный, а в рассуждении судоходных рек купечественный, но не только гостиного двора, но и порядочных торговых лавок не имеет, да для построения оных вновь выгодного места почти не находится, то приемля, с одной стороны, в рассуждение то, что вышеозначенное остающееся за помещением казенных мест строение ни на какое другое казенное употребление не нужно, но паче по разрушенности своей требует необходимой поправки, дабы, по крайней мере, предохранить оное от совершенного падения, а с другой – находя, что оное для гостиного двора и лавок как по местоположению своему крайне удобно и выгодно, почему предписав предварительно сделать всему оному разрушенному строению вернейшую опись и оценку, по коей и оценено в 8000 рублей, осмеливаюсь представить сим на благорассмотрение вашего сиятельства с тем, что не благоугодно будет все помянутое строение предоставить городу для помещения гостиного двора и лавок, в замену сего взыскать с градского общества в казну, хотя по срокам вышеписанную сумму 8000 рублей, во что материалы оного строения по учиненной описи и оценке стоят»¹¹.

Предложение губернатора Горяинова об использовании огороженной территории бывшего архиерейского двора под размещение гостиного двора и лавок было следствием прошения устюгского городского общества, поданного 1 сентября 1803 года в губернскую канцелярию. 20 октября 1804 года по просьбе устюжан он сделал предложение о том, чтобы сумму в 8000 рублей, требуемую за бывший архиерейский дом, разрешили выплатить в течение 20 лет, так как в городе после опустошительных пожаров и утверждения нового плана шло интенсивное строительство, которое требовало больших затрат. В конце 1804 года император Александр разрешил передачу помещений архиерейского двора городскому обществу и выплату денег в течение 20 лет, начиная с 1805 года. Так устюжане получили место для гостиного двора, который стал необходимым звеном в завершении создания единого городского центра.

На свободной территории, непосредственно прилегающей к постройкам бывшего архиерейского дома, в 1817 году началось строительство нового гостиного двора, который в середине 20-х годов XIX века стал функционировать. Сохранилась его опись, выполненная в середине XIX века, которая дает представление о его размерах: «Корпус каменный одноэтажный, под одной ветхой тесовой крышей, с галдареею вдоль набережной улицы от Спасо-Всеградской церкви до Преображенской поперешной улицы, в длину мерою 54 сажени, при отвороте налево по той же улице – 38 сажен, при повороте налево же по Успенской улице до проезда к присутственным местам – 72 сажени, при повороте внутро к присутственным местам – 29 сажен. В нем лавок всего – 152. В первой линии внутри гостиного двора от Спасо-Всеградской церкви к рыбному ряду под церковью – одна палатка для магазина с засекою для муки. Под алтарем – 1 палатка небольшая. В середине линии – проезд с набережной внутро гостиного двора. Внутри гостиного двора – один корпус каменной, мерою в длину 8, а в ширину 4 сажени, под тесовою крышею, в нем – одна комната (перегорожена заборками для помещения цеховой управы), в сенях – для гостинодворских караульщиков одна комната. Внизу корпуса – три подвала с деревянными дверьми»¹². Помимо этих построек, внутри гостиного двора находился сарай для хранения пожарных инструментов, которые завозились на летнее время. Как видим из описи, гостиный двор занимал весь, пусть и небольшой, квартал. Нужно оговориться, что эта территория не была выделена как самостоятельный квартал, и гостиный двор, и присутственные места, занимавшие часть бывшего архиерейского дома, в «Раскладочных ведомостях» числились как «внеквартальная застройка». Каменные торговые лавки в гостином дворе традиционно были обнесены колоннадой. Почти сразу после составления вышеуказанной описи тесовая ветхая кровля была заменена железной по проекту архитектора Дмитриева. Работы проводились в течение 1851 – 1856 годов и стоили, судя по смете, 1500 рублей.

К сожалению, в 1934 году гостиный двор сгорел и уже не был восстановлен. Со временем на его месте появились новые постройки, к счастью, они не сильно исказили столь важную в градостроительном плане часть Устюга.

ГОРОДСКИЕ УСАДЬБЫ ВЕЛИКОГО УСТЮГА

КОНЦА XVIII - НАЧАЛА XIX ВЕКА

УСАДЬБА ФЕДОСЕЕВА

 Каменное гражданское строительство началось еще до утверждения плана 1804 года.

Одной из самых ранних усадеб, появившихся в городе в период формирования нового городского плана, стала усадьба Мартемьяна Федосеева (Набережная, 62). Причем это была первая постройка в городе, выполненная по образцовому проекту, который был прислан хозяину дома лично генерал-губернатором Вологодским и Ярославским А. П. Мельгуновым; это подтверждают документы Великоустюгского архива за 1784 год: «Великоустюгского второй гильдии купца Мартемьяна Тимофеева сына Федосеева вновь построенный собственный ево каменный дом в два жилья, внизу жилых покоев два, да кухня и две кладовых, а в верхнем жилых покоев шесть и три чулана; по сторонам – два флигеля каменных: в одном внизу покой жилой бес печи, летний, а во двор – пять кладовых полат, в другом флигеле внизу анбар хлебной и вверху покой летний бес печи; во дворе – погреб, сарай каретной и конюшня, деревянного строения баня с горницею и баня людская. Земля под строением и огородным по большей части и почти вся крепостная, строение дому позволил ево Высокопревосходительство господин Ярославской и Вологодской губернии генерал-губернатор и разных орденов ковалер действительный тайный советник и сенатор Алексей Петрович Мельгунов в прошлом 1783-м году»¹³. Дом получился на славу: двухэтажный, с семью окнами по основному фасаду как на первом, так и на втором этаже, с мезонином, выходящим во двор, с двумя каменными двухэтажными флигелями, что придало особую солидность всей усадьбе. В архиве Великого Устюга сохранилась еще одна опись за 1844 год всех построек, появившихся на территории усадьбы к этому периоду. Правда, в это время усадьба уже не принадлежала Федосеевым, со временем она была продана купцу Прокопию Федоровичу Саблину, а затем по наследству перешла его потомкам. «Покойного купца Прокопия Федорова Саблина наследников дом каменный двухэтажный с андресолью по лицу 8,5 сажени, внутри 7,5 сажени, под железной крышей. Оценен в 5150 рублей серебром. По правую сторону – флигель двухэтажный каменный под железною крышею, по лицу 3 сажени, в длину 4,5 сажени. К нему прикладены каменные кладовые – 12 ×3 сажени, крыты тесом. Оценен в 2280 рублей. По левую сторону – флигель двухэтажный под железною крышей – 3 × 4,5 сажени. К нему прикладены каменные кладовые – 12 × 3 сажени, под тесовой крышей. Оценен в 2300 руб. Поварня каменная – 4 × 5 сажени, крыта тесом, оценена в 430 руб.».¹⁴ По каким-то причинам в 1872 году Саблины тоже продают усадьбу, а ее новым владельцем становится купец А. П. Новосельцев. Довольно состоятельный и предприимчивый человек, он расширяет свои владения, присоединяя участок земли, выходящий на Успенскую улицу. Но очень скоро усадьба была вновь продана, теперь уже Марии Васильевне Добрецовой. Основной дом она использует для своих нужд, а все остальные постройки сдает в аренду.

В одном из флигелей открывается ресторан, во втором – гостиница. В хозяйственных постройках, выходящих одним из фасадов на Преображенский переулок, находились магазины, а затем там же в 1912 году открыт кинотеатр «Электрик». Кинотеатр, небольшой по размерам (всего на 196 человек), был обставлен с шиком и считался привилегированным. В последние годы перед революцией усадьба еще раз сменила своих хозяев, ими стали братья Володины, которые тоже все постройки сдавали в аренду под административные учреждения. После революции 1917 года все постройки по-прежнему использовались под размещение организаций. Так, в основном доме поочередно находились: губпродукт, амбулатория водников, губернское отделение милиции, а в пристройке к флигелю – кондитерская фабрика. Постепенно деревянные надворные постройки пришли в ветхость, их снесли, со временем была снесена и пристройка к флигелю. Дом переоборудовали под коммунальное жилье.

Постоянная смена хозяев и использование построек под различные учреждения не позволили сохранить внутреннюю отделку дома, но благодаря массивным капитальным стенам можно легко восстановить его внутреннюю планировку. К счастью, полностью сохранилась наружная отделка: рустованный первый этаж, ниши над окнами с затейливыми витыми вставками, которые варьировались в дальнейшем в других постройках города, и широкий карниз над окнами второго этажа. Оживляет фасад основного дома и небольшой балкон, поддерживаемый коваными консолями. Декоративное убранство флигелей несколько скромнее, что подчеркивает ведущую роль основной постройки в усадьбе. Можно предположить, что постройки имели расколеровку, это было характерно для архитектуры того периода, но позднее она была утрачена.

УСАДЬБА ГРИГОРИЯ УСОВА

 На Набережной, рядом с усадьбой Федосеева, сохранилась еще одна построенная до утверждения плана 1804 года усадьба. К сожалению, история не сохранила для нас даты ее постройки, но с уверенностью можно сказать, что каменные основания появились на ее территории до 1795 года, так как на картине художника Василия Березина, выполненной в указанном году, каменный двухэтажный дом уже изображен.

Кому первоначально принадлежала усадьба, и кто был заказчиком каменного дома с флигелем – сказать пока сложно, несмотря на то, что во всех публикациях она именуется усадьбой Григория Усова. В Великоустюгском архиве сохранились документы, которые позволяют предположить, что это неверно. В 1867 году, после смерти Григория Усова, его вдова продала усадьбу городской управе. При продаже в оформленной купчей указывалось, что старая купчая за 1837 год, оформленная на Григория Усова и хранившаяся до этого в городской думе, выдана ей на руки¹⁵. К сожалению, не удалось найти саму эту купчую, и поэтому пока невозможно сказать, у кого именно покупал этот дом Григорий Усов. Однако с уверенностью можно говорить о том, что к тому моменту, то есть к 1837 году, Усов располагал значительным капиталом для покупки данной усадьбы. В 1838 году его избрали городским головой, а при этом обязательно учитывалось финансовое благосостояние депутата. В 1844 году усадьба выглядела следующим образом: «Второй гильдии купца Григория Васильева Усова дом каменный двухэтажный, по лицу – 11,5 сажени, внутри – 8 сажен, под железной крышей. Оценен в 7000 рублей серебром. При нем одноэтажный каменный флигель под новою крышею, в длину – на 27,5 сажени, в ширину – 3 сажени, по лицу – один покой жилой, два погреба, два каретника и конюшня; оценен в 1800 рублей серебром»¹⁶. Как уже указывалось выше, в 1867 году усадьба была продана городской управе. В связи с этим была проведена ее перепланировка и выполнен ремонт. Работы проводились довольно известным в тот период мастером «каменных дел» Алексеем Шумиловым, которому за всю работу было выплачено 20 рублей серебром. После переустройства дома в нем разместились присутственные места. В конце XIX века рядом со зданием хозяйственных служб появляется еще одно одноэтажное каменное здание, которое используется под складские помещения. «3 квартал. Городские присутственные места. Дом каменный 2-этажный, с 18 каменными кладовыми в 2 корпусах, отдельных от дома»¹⁷. До настоящего времени более позднее здание складских помещений не сохранилось, были снесены и другие деревянные постройки, некогда стоявшие во дворе. Из всего ансамбля сохранились двухэтажный дом и одноэтажное здание складских помещений, которые являются, несомненно, украшением Набережной.

Архитектура ансамбля относится к стилю классицизма. Простой архитектурный объем здания имеет хорошо разработанный главный фасад, обращенный к реке. Его центральная часть с малозаметным раскрепованным выступом и портиком из шести пилястр увенчана пологим фронтоном. Детали фасада сохраняют плоскостной характер, но отличаются изящным рисунком и мастерством исполнения. Оживляют основной фасад балкон, поддерживаемый коваными кронштейнами с красивой кованой решеткой, и расколеровка здания. Планировка отличается характерным для того времени анфиладным расположением помещений. Из центрального зала - выход на балкон. Благодаря тому, что после революции в доме был расположен городской музей, в интерьере сохранились богатая лепнина с позолотой и кафельные печи.

УСПЕНСКАЯ УЛИЦА (СОВЕТСКИЙ ПРОСПЕКТ),

УСАДЬБА КАЗАКОВА

 На главной улице города (Успенской, ныне Советский проспект), около земляного моста, сохранилась еще одна усадьба, застройка которой началась до утверждения плана 1804 года. Это усадьба, принадлежавшая устюгскому купцу Семену Яковлевичу Казакову, а затем его потомкам. В описи за 1844 год на участке значились: «Второй гильдии купца Семена Яковлева Казакова дома каменные, по лицу – 8 сажен 2 арш., внутри – 6 сажен, под тесовою крышей. Оценен в 4000 рублей. По лицу – каменная лавка, занимаемая торговлею хозяина, службы каменные, каретник и поварня, всего в длину – 16 сажен, а в ширину – 4 сажени, крытый тесом. Оценен в 1720 рублей»¹⁸. Наследники Семена Яковлевича, его сыновья – Лаврентий, Платон и Семен – к 1880 году умерли, и их жены («Лаврентия жена Мария Яковлевна, Платона жена Александра и Семена жена Елизавета») продали усадьбу архангельскому 1-й гильдии купцу Михаилу Дорофеевичу Кондакову. Уже в 1880 году новый хозяин, как и предыдущий, незамедлительно начинает новое строительство. Во-первых, к каменному двухэтажному дому со стороны двора он пристраивает крыльцо, которое с некоторыми достройками дошло до настоящего времени. При обследовании его явно просматриваются перила, над которыми, по всей вероятности позднее, была выполнена каменная надстройка. Вполне возможно, что надстройка существовала и ранее, но были открыты боковые стороны крыльца, что малопрактично на Севере.

В этом же году доверенный Кондакова вновь обращается в городскую управу о новом строительстве на участке, теперь уже двухэтажного деревянного дома. Еще в 1853 году указывалось на наличие свободного места «на номере», за что бывшему владельцу Платону Казакову приходилось платить довольно значительную сумму - 3400 рублей серебром. Управа дает добро, но просит изменить крышу, «которая согласно правилам строительного устава должна быть построена согласно «Высочайше утвержденным фасадам...», т. е. не на два, а на четыре ската». До настоящего времени дом не сохранился. На его месте построено современное трехэтажное каменное здание.

По каким-то причинам довольно в скором времени Кондаков продает усадьбу купцу Феодосию Львовичу Чебаевскому, а в дальнейшем она переходит его наследникам. В 1899 году на территории усадьбы находились один каменный и один деревянный дома, каменная торговая лавочка, деревянные рабочие избы и караульная. Ф. Л. Чебаевский был человеком состоятельным, основал торговый дом «Чебаевские сыновья и К°». До покупки дома в центре он жил во второй части города, в деревянном доме, выстроенном в 1875 году, в 109-м квартале, под № 2117. У него было пять сыновей: Лев, Дмитрий, Зосима, Георгий и Феодосий. Естественным было его желание перебраться из деревянного дома в новые каменные апартаменты, поближе к городскому торгу. Но, несмотря на то, что новый дом был довольно вместительным, он не мог удовлетворить потребности все увеличивающейся семьи. В 1905 году наследники Феодосия Лев, Зосима и Георгий продают свои части усадьбы, доставшиеся им в наследство, четвертому брату - Дмитрию¹⁹. Став полноправным хозяином, Дмитрий, в свою очередь, опять же начинает переустройство усадьбы. В феврале 1912 года он обращается в городскую управу с просьбой о перестройке каменных складов, фасадом выходящих на Успенскую улицу, под жилой дом. Часть этих складов уже была переоборудована под жилые помещения в 1899 году, и естественным было его желание перестроить их полностью. Вместе с ходатайством в управу был направлен и проект перестройки складов, выполненный И. Шестаковым. Проект сохранился в Великоустюгском архиве, поэтому можно легко восстановить и первоначальную планировку дома, и его расколеровку, а благодаря фотографиям, выполненным сразу же после его постройки, – и его декоративную отделку. Судя по проекту, на первом этаже находились магазин, гостиная, зал, спальня, столовая, кухня, ванная. На втором – гостиная, зал, кабинет, спальня, столовая, прихожая, кухня, ванная. На разрезе фасадов хорошо видно, что здание имело вместительные подвалы, которые после революции, как и в большинстве случаев, были засыпаны. Вход как на первый, так и на второй этажи находился с парадного фасада, то есть с Успенской улицы. Еще один вход – в кухню второго этажа – находился со стороны двора. На втором этаже был устроен и балкон-терраса довольно значительных размеров, куда выходили двери двух спален второго этажа. Для перестройки складов под жилье Дмитрий Чебаевский заключает договор с бригадами для производства каменных работ под руководством устюгского мещанина Алексея Александровича Мишуровского, плотницких – под руководством Федора Васильевича Соболева, о чем ставит в известность управу, а та, в свою очередь, – городского пристава, которому вменялось в обязанность осуществлять контроль за строительными работами в городе. Через год перестройка складов была завершена. Дом получился довольно вместительным и нарядным. Окна второго этажа обрамляли наличники с завитками, по центральной оси окон под наличниками располагались декоративные вазоны. Аналогичным было и убранство окон первого этажа, но вазоны располагались не под наличниками, а над ними, над крышей здания возвышались декоративные вазоны, а трубы украшали просечные нарядные дымники. Внешнее убранство дома дополняла его расколеровка: серо-голубая стена и белоснежные лепные детали убранства окон и междуэтажного пояска. После перестройки складов под жилье формирование усадьбы завершилось. Но грядущие события дали просуществовать ей в таком виде очень недолго. Усадьбы были переданы в различные ведомства. Часть построек была снесена, часть перестроена. Из всего наряда более позднего дома сохранились вазоны над крышей и фрагментарно – наличники окон. Меньше перепланировка и перестройка коснулись самой старой постройки усадьбы, благодаря чему сохранились как внутренняя его планировка – кафельная печь на втором этаже и богатый «модерновый» камин на первом, так и наружное убранство в виде декоративных вставок между окнами первого и второго этажей.

УСАДЬБА М. БУЛДАКОВА

 Это самая значительная по занимаемой территории усадьба города начала XX века. Сразу же после утверждения нового столь долгожданного плана 1804 года благодарные устюжане отвели Михаилу Матвеевичу Булдакову, члену-корреспонденту Российской академии наук, а с 1802 года – коллежскому асессору, способствовавшему его утверждению, для постройки усадьбы не отдельный участок, а целых два квартала, 5-й и 13-й.

Две последовавшие одна за другой смерти в семье (сначала тещи, а затем жены) отрицательно сказались на здоровье Булдакова. Он все чаще приезжает на родину в Устюг. В отведенных ему кварталах М. М. Булдаков строит особняк и разбивает сад. Дом, построенный Булдаковым, стал самым большим в городе. В два этажа, с мезонином, с балконами и шестью полуколоннами на фасадах, он производил на устюжан большое впечатление. Справа и слева дом фланкировали два двухэтажных флигеля, соединенных с домом оградой с двумя пилонами, на которых возлежали каменные львы. Необычным не только для города, но и для всей губернии было появление парка, который занимал обширную территорию. Но в доме семья Булдакова жила все же только наездами. После смерти М. М. Булдакова в 1830 году его семья навсегда переехала в Петербург, а усадьба была продана владельцу Красавинской льнопрядильной фабрики, находившейся неподалеку от Устюга, И. Я. Грибанову. Сын И. Я. Грибанова Владимир, которому по наследству перешли как фабрика, так и усадьба, фактически в Устюге не жил. В 1899 году он продал усадьбу городу под мужскую гимназию. Здание, построенное как жилое, естественно, не отвечало требованиям учебного заведения и нуждалось в переоборудовании. На рассмотрение было представлено несколько проектов, выполненных ссыльным архитектором В. Н. Курициным (см. рис. 1 а, б). Был выбран самый оптимальный проект, без каких-либо архитектурных излишеств. В результате перестройки был ликвидирован мезонин, надстроен третий этаж, со двора пристроено трехэтажное крыло, исчезли полуколонны и балконы. Постройка выдержана в стиле ампир (дань времени): лаконичный и монументальный фасад дома оживляют лишь рустованные пилястры, объединяющие два верхних этажа и крупный карниз с консолями. Флигеля до нашего времени сохранились без переделок. В связи с перестройкой изменилась и внутренняя планировка здания, все помещения были переоборудованы под учебные классы.

Особого внимания заслуживает парк усадьбы. В 1824 году М. Булдаков решил подарить его городу.

Приняв в дар сад, устюжане, естественно, получили и много проблем: нужно было его содержать и благоустраивать. Поэтому уже в 1828 году они обращаются к Вологодскому губернатору с просьбой о выделении средств на поправку общественного сада. Губернатор деньги выделяет, но при этом отмечает, что устюжане должны «...более стараться произвести [благоустройство] посредством добровольных пожертвований жителей города Устюга, для пользы коих собственно устраивается сие гуляние». Дума и городская управа начинают искать способ, выражаясь современным языком, самоокупаемости сада. В 1850 году в городскую думу обращается майор Черепанов с предложением устроить в саду фонтан, который радовал бы «...жителей ключевою чистою водою ...во время весны, и он [фонтан] может служить крашением и обществу нашему и саду»²⁰. Неизвестно, был ли установлен фонтан, все-таки это довольно дорогостоящее сооружение, но были вырыты два пруда, один - для катания на лодках, а второй – для разведения лебедей. На берегу одного из них был построен грот, приносивший доход так же, как и пруды в саду. В 1870 году во время посещения города великий князь Алексей Александрович побывал в городском саду. В память об этом событии устюжане построили в саду беседку, раскрашенную в «особом вкусе».

Для того чтобы получить как можно больший доход, по воскресным дням сад сдавался в аренду различным организациям для гуляний и выставок. По возможности городская управа, куда поступали ходатайства, старалась удовлетворить все просьбы.

УСАДЬБА АЗОВА

 Еще одна усадьба, заслуживающая несомненного внимания среди архитектуры города, – это усадьба Азова (известна фамилия первого владельца усадьбы – Седельников). Дата постройки каменных зданий на территории усадьбы неизвестна, но по стилю архитектуры ее можно отнести к началу XIX века. Основной особняк – первоначально двухэтажный, но, по всей вероятности, в середине XIX века надстроен мезонин. Рядом с домом, с левой стороны – двухэтажный флигель, с правой – торговая лавочка. Судя по документам 1844 года, усадьба занимала значительную территорию, на которой, помимо дома, флигеля и лавки, располагались по традиции хозяйственные службы: каретник, хлевы, баня, сараи, склады и деревянная изба для «обделки щетины». В 1866 году она принадлежала коллежской регистраторше Манефе Шушниной, а позднее была продана лальскому купцу Петру Алексеевичу Азову²¹. Азов, богатый и предприимчивый человек, постарался обустроить усадьбу по своему вкусу. Для отделки дома были выписаны из столицы лучшие материалы и мебель. В скором времени усадьба стала самой богатой в городе. Азов, как и большинство устюгских купцов, занимался торговлей щетиной, поэтому уже в 1872 году к двухэтажному флигелю были пристроены обширные двухэтажные мастерские для ее обделки. На фасаде основной постройки – 9 окон. Декоративное убранство отличается проработанностью деталей. Изящные лепные гирлянды на досках над верхними окнами и фриз с нишами и розетками под карнизом придают особняку особую нарядность и даже изысканность, выделяя его из основной застройки города. В интерьере дома сохранилась богатая лепнина потолков с позолотой и три печи, изразцы которых изготовлены в разные периоды XIX века. До 1896 года все постройки принадлежали П. А. Азову. После его смерти владельцами основного дома (по духовному завещанию) становятся его жена, Анна Дмитриевна, и двое сыновей – Алексей и Дмитрий. Владельцем флигеля становится третий сын, Иван. Основной дом принадлежал Азовым вплоть до революции 1917 года, флигель с пристройкой в 1914 году был продан крестьянину Василию Федорову Гороховскому, который использовал его до 1920-х годов как щетиносортировочную фабрику. Усадьбу отличает и то, что пусть частично, но сохранились «малые формы» (пилоны и несколько видоизмененная ограда), которые придавали любой усадьбе законченный облик.

Рис. 1а

Рис 1б

УСАДЬБА АЛЕНЁВА

 На углу Советского проспекта и улицы Красноармейской стоит, можно сказать, уникальный для Устюга дом с круглой ротондой и с небольшим флигелем. Дом являлся центральной постройкой усадьбы Дмитрия Васильевича Аленёва. Д. В. Аленёв, сын протоиерея кафедрального Успенского собора, не пошел по стопам своего отца. Он записался в купечество и к периоду постройки дома числился купцом второй гильдии. Дом построен в начале XIX века, и с уверенностью можно сказать – до 1817 года, так как в прошении об отводе земли для постройки хозяйственных служб за 1817 год дом уже упоминается: «Выстроил я собственный свой дом каменный, с флигелем – здешнего города первой части в первом квартале против Успенского собора, на крепостной родителя моего земле, и оный дом коштует весьма немаловажной суммы, но при нем, позади, местоположение состоит, во-первых, логоватое, а притом и тесное, на котором ни пристойных домовых служб, ни другой никакой-либо пристройки произвесть нельзя, а без того обойтись мне никак невозможно, а как в смежности примыкает по прямой линии с моим домом, назначенная по высочайше конформированному плану обширная площадь для Ильинской церкви ...чего ради ...городскую думу покорнейше прошу пустолежащее у Ильинской церкви площадное место ...назначить мне в вечное владение»²². Место для постройки хозяйственных служб Аленёв получил, и к 1844 году усадьба была застроена довольно плотно: «Второй гильдии купца Дмитрия Васильева Аленёва, близ Успенского собора.

Дом каменный двухэтажный имеет полуциркульный угол, под железною крышею, по лицу 11 ½ саж[ени]. А в длину 9 саж[ен], 10 000 р[ублей], флигель каменный одноэтажный, под тесовою крышею, 4 и 7 саж[ен], 860 р[ублей].

Три амбара с перерубами деревянные двухэтажные, под тесовою крышею, 4 и 15 саж[ен], с галдереями для складки товаров, 450 р[ублей].

Амбар старый, под новою тесовою крышею, 5 саж[ен] в обе стороны, 50 р[ублей].

Баня новая с горницей, 4 и 3 саж[ени], 60 р[ублей].

Службы деревянные: два погреба, два каретника и конюшня, 4 и 14 сажень с галдереей снаружи и обшиты тесом. 400 р[ублей].

Сарай в столбах для складки товаров на 7 и 4 саж[ени]; два деревянных сарая в столбах и хлев, 3 и 17 саж[ен]. 100 р[ублей]»²².

Судя по описи, все хозяйственные постройки, в отличие от дома и флигеля, были деревянными, и лишь в конце XIX века деревянные складские помещения заменили каменными. В 1866 году дом и все постройки числились за вдовой Д. Аленёва Марией Александровной Аленёвой. Впоследствии перешли по наследству ее дочери Елизавете. Елизавета была замужем за архангельским купцом Дмитрием Поповым. В доме семья Поповых проживала только в зимнее время, а летом переезжала в Архангельск. Затем дом по наследству перешел сыновьям Елизаветы – Михаилу и Степану. В конце XIX века дом со всеми постройками был продан купцу Митрофану Львовичу Чебаевскому. Чебаевский выполнил некоторую перепланировку дома, которая, к счастью, не сказалась на внешнем облике основных фасадов. После революции дом занимали административные учреждения. Деревянные хозяйственные службы за ненадобностью снесли, а бывшие каменные склады перестроили под кинотеатр.

Необходимо отметить, что эта постройка – самый ранний для Устюга образец ампирного дома. Он становится образцом для архитектуры последующего периода (дом Красильникова на углу Советского проспекта и Октябрьского переулка, дом Жилина на углу Советского проспекта и Красного переулка). Необычна для устюгской архитектуры и трактовка убранства фасадов: трехчетвертные спаренные колонны, тематические барельефы и объемные лепные маски.

Невозможно в небольшой публикации даже кратко остановиться на истории всех заслуживающих внимания построек Великого Устюга. Хочется отметить одно: утвержденный в 1804 году план до сих пор имеет силу действия – современную застройку города привязывают к существующей и действующей сетке городских кварталов.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Титов А. А. Летопись Великоустюжская. М., 1889. С. 104.

² Там же. С. 104-105.

³ Там же. С. 106.

⁴ Там же. С. 110-111.

⁵ МУ «Великоустюгский центральный архив», ф. 145. Оп. 1. Д. 3. Л. 28 – 33.

⁶ Там же.

⁷ Там же.

⁸ Там же.

⁹ Там же.

¹⁰ Там же. Л. 91.

¹¹ ЦГИА. Ф. 1285. Оп. 8. Д. 5.

¹² МУ «Великоустюгский центральный архив», ф. 145. Оп. 1. Д. 437. Л 1.

¹³ Там же. ф. 361. Оп. 3. Д. 2262. Л. 16.

¹⁴ Там же. ф. 145. Оп. 1. Д. 346.

¹⁵ Там же. Д. 980. Л. 111.

¹⁶ Там же. Д. 346. Л. 1.

¹⁷ Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 535.

¹⁸ Там же. Д. 431. Л. 9.

¹⁹ Там же. Д. 403. Л. 38.

²⁰ Там же. Д. 17. Л. 1.

²¹ Там же. Д. 484. Л. 149.

²² Там же. Д. 1004. Л. 44-46.

23 Там же. Л. 41.

Г. Н. Чебыкина

 УСТЮЖАНЕ - УЧАСТНИКИ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1877-1878 ГОДОВ

 На протяжении длительного времени во внешней политике России большое место занимал так называемый Восточный вопрос. В понятие «Восточный вопрос» входило решение проблемы черноморских проливов, установление выгодного для России режима их использования, безопасность южных границ империи, усиление русского влияния на Балканском полуострове, поиски новых рынков сбыта и другие проблемы. Только в XIX веке Россия четыре раза воевала с Турцией (в 1806-1812, 1828-1829, 1853-1856 (Крымская война), 1877–1878 гг.). Почти все войны с Османской империей велись под знаком помощи братьям-славянам в их освободительной борьбе против турецкого ига. Последняя Русско-турецкая война началась в апреле 1877 года и закончилась в феврале 1878 года подписанием Сан-Стефанского мирного договора. Военные действия велись на Балканском полуострове и на Кавказе. Решающее значение в ходе этой войны имели военные действия на Балканах.

После объявления войны русские войска, совершив тяжелейший шестисоткилометровый переход по территории Румынии, в конце мая 1877 года вышли на левый берег Дуная. Перед ними стояла задача форсировать Дунай на главном направлении – Систов, Тырново, Адрианополь, Стамбул. Дунай в районе Зимницы имел ширину более одного километра, а глубину – до 30 метров, что осложняло переправу. Форсирование Дуная готовилось при соблюдении строжайшей маскировки. Для отвлечения турок от места переправы были организованы маневры девятого корпуса русской армии у Никополя. Действие кораблей турецкой военной флотилии на Дунае было блокировано у места переправы русской артиллерией. Переправу обеспечивали четыре понтонных батальона. Посадка на понтоны велась ночью в затонах. Форсирование Дуная началось около двух часов ночи, и примерно через час войска первой очереди высадились на противоположный берег. С жестокими боями были взяты город Систов и прилегающие к нему высоты. При переправе через Дунай и в бою под Систовом русская армия потеряла около 800 человек. После овладения Систовскими высотами началась переправа через Дунай головных сил русской армии. Опыт успешного преодоления крупной водной преграды изучался впоследствии всеми армиями Европы. Генерал М. И. Драгомиров, командовавший этой военной операцией, был награжден позднее орденом св. Георгия Победоносца 3-й степени¹.

Уже после войны, 3 мая 1878 года, в память об успешной военной операции император Александр II утвердил специальный знак отличия на головные уборы. Знак представлял собой пластину в виде ленты с подвернутыми вниз концами, выгнутую по дуге. Концы ленты с каждой стороны вырезаны двумя зубцами. Края ленты с зубцами кругом окаймлены выпуклым кантом. На пластине выштампована надпись: «За переправу через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года». Впервые таким знаком отличия была награждена 1-я Его Высочества рота гвардейского морского экипажа (приказ № 58471, утвержден государем 6 мая 1878 г.). Жаловались знаки отличия и нижним чинам, и офицерам. Их носили на шапках поверх герба².

В фондах Великоустюгского музея-заповедника имеется одна такая пластина (ИК 18938). Она поступила в музей в конверте по почте из поселка Кузино в 1978 году. В сопроводительной записке сообщалось, что найдена она в земле и кому принадлежала – неизвестно. В ходе исследовательской работы не удалось определить принадлежность пластины конкретному лицу.

Из устюжан знаком отличия «За переправу через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года» мог быть награжден Тихон Петрович Беляев, служивший в гвардейском морском экипаже. Родом он из деревни Деревесниково Нестеферовской волости Великоустюгского уезда. 22-летний Тихон Беляев был призван на службу в армию в январе 1872 года и зачислен в I Флотский гвардейский экипаж. Он служил на императорских яхтах «Держава» и «Штандарт». В сентябре 1872 года ему было присвоено звание матроса II статьи, в январе 1875 года – матроса I статьи. В 1877–1878 годах Т. П. Беляев с гвардейским экипажем находился в сухопутном походе против турок. По окончании войны, в июле 1878 года, был награжден светло-бронзовой медалью в память Русско-турецкой войны. Имел также румынский крест из черненого железа «За переход через Дунай 15 июня 1877 года». Крест был пожалован ему королем Румынии князем Карлом в июне 1879 года. Служил Тихон Петрович на флоте 15 лет и был уволен в январе 1887 года³.

Румынскими крестами были награждены и другие наши земляки: Бородин Яков Матвеевич (из д. Нюксеница), Канюков Арсений Михайлович (из д. Якимово Займище Усть-Алексеевской волости), Короткой Флор Семенович (из д. Лукина Богоявленской волости), Павлов Федор Матвеевич (из д. Олятовская Вострой волости). Все они служили в 1-м лейб-драгунском Московском Его Величества полку⁴.

В составе артиллерийских частей, блокировавших турецкий военный флот и способствовавших успешной переправе русских войск через Дунай, находилась гвардейская конно-артиллерийская бригада. Канонирами во второй батарее этой части служили Колпашников Петр Матвеевич (из д. Козлово Шемогодской волости), Ефремов Павел Семенович (из д. Усть-Канза Забелинской волости), Ахминов Игнатий Васильевич (из д. Афурино Нестеферовской волости), Матренинский Максим Павлович (из д. Липово Целяковской волости), Тюшев Иван Ильич (из д. Куимиха Удимской волости), Холопов Феодосий Васильевич (из д. Пупышево Страдной волости). 27 ноября 1877 года они участвовали в сражении на Дунае напротив города Туртукая⁵.

После форсирования Дуная русская армия начала наступление. Передовой отряд под командованием генерала Гурко достиг Балканских гор, перешел горный хребет, овладел городом Тырново и занял Шипкинский перевал. Но дальнейшему движению отряда к Адрианополю помешала армия Сулеймана-паши. Сдерживая напор турецкой армии, отряд Гурко перешел к обороне Шипкинского перевала. Защита Шипки – один из наиболее героических и тяжких эпизодов Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Под непрерывным огнем противника, в труднейших условиях осенне-зимнего времени русские войска в течение четырех месяцев удерживали Шипкинский перевал. Русские воины мерзли в занесенных снегом окопах и холодных сырых землянках. Теплой одежды не хватало. Нередки были случаи замерзания часовых на своих постах. Число обмороженных иногда доходило до 400 человек в день.

Осенью 1877 года для обороны Шипки прибыла 24-я пехотная дивизия, которая была совершенно не готова к боевым действиям в условиях зимы. Командовал ею генерал Гершельман, который требовал, чтобы солдаты его дивизии были обмундированы щегольски. Один офицер Енисейского полка, входившего в состав 24-й дивизии, в своем дневнике 19 декабря записал: «Одежда нижних чинов представляет толстую ледяную кору: сгибать руки почти невозможно, ходьба весьма затруднительна, свалившийся с ног человек без посторонней помощи подняться не в состоянии, в 3–4 минуты его заносит снегом. Шинели так промерзли, что полы не сгибаются, а ломаются. Люди отказываются от пищи, сбиваются в кучи и усиленными движениями отогревают друг друга. От мороза и вьюги укрыться негде»⁶. С 5 сентября по 24 декабря в шипкинском отряде было убито и ранено около 700 человек, а больными выбыло из строя до 9,5 тысячи.

Среди защитников Шипки было немало устюжан. Многие из них служили в 94-м Енисейском пехотном полку: Легостаев Михаил Федосеевич (из д. Павлово Усть-Алексеевской волости), Менькин Афанасий Дмитриевич (из д. Верхняя Кичуга Страдной волости), Пустохин Степан Яковлевич (из д. Шеломяна Нестеферовской волости), Болтушкин Дмитрий Кириллович (из д. Сарафановская Богоявленской волости), Зимирев Василий (из д. Кормановская Папуловской волости), Колупаев Павел Фомич (из д. Пожарище Нюксенской волости), Коптяев Андрей Егорович (из д. Озерок Вострой волости), Осенников Никита Андреевич (из д. Ветлужинская Папуловской волости), Сергеев Евгений Ефимович (из Якутинского починка Усть-Алексеевской волости) и другие. Все они участвовали в сражениях на Шипке 27 и 30 октября, 9 и 16 ноября, 3, 4 и 11 декабря 1877 года, были награждены серебряными медалями на андреевско-георгиевской ленте. (Медаль была учреждена 17 апреля 1878 года.)⁷ Из вышеназванных А. Д. Менькин и Е. Е. Сергеев после «шипкинского сидения» с тяжелой формой анемии после болотной лихорадки (малярии) были отправлены в госпиталь Енисейского полка в Нарву. А. Д. Менькин был признан после болезни годным только к нестроевой службе. В составе 95-го Красноярского полка 24-й дивизии обороняли Шипку с 4 ноября по 18 декабря 1877 года наши земляки Я. Н. Ярофеев (из Нестеферовской волости) и Т. П. Онохов (из д. Романова Гора Папуловской волости). Яков Нефедович в декабре обморозил ноги, а Тимофей Петрович после «шипкинского сидения» лечился в Ревельском местном лазарете и по болезни был уволен из армии в апреле 1879 года. За оборону Шипки они также получили серебряные медали⁸.

В декабре 1877 года в состав отряда, оборонявшего Шипку, прибыл 1-й уланский Санкт-Петербургский Его Величества короля Баварского полк. В ночь с 27 на 28 декабря полк перешел Балканы по Иметлийскому перевалу и присоединился к правой обходной колонне генерал-лейтенанта Скобелева. 28 декабря полк вступил в бой с турками под Шейновом и Шипкой. В результате боя была взята в плен вся шипкинская армия Весселя-паши. В последующие дни полк участвовал в наступлении от Казанлыка к Адрианополю и 8 января 1878 года в занятии города Адрианополя. В походах и боевых действиях с 1-м Санкт-Петербургским полком находились Подволоцкий Григорий Иванович (из д. Фатьяновская Палемской волости), Прахов Александр Семенович (из д. Загорье Усть-Алексеевской волости), Шарыпов Алексей Константинович (из д. Чернятино Трегубовской волости), Бритвин Андриян Григорьевич (из д. Федьковская Богоявленской волости), Вологдин Григорий Леонтьевич (из д. Б. Санница Забелинской волости), Попов Павел Иванович (из д. Ягрыш Вострой волости)⁹.

Тяжелое положение в ходе войны сложилось для русской армии на западном направлении – под Плевной. Трижды русские штурмовали крепость, но взять не смогли. Только третий штурм стоил атакующим около 15 тысяч жизней солдат и офицеров. Чтобы взять Плевну, русской армии потребовалось пять месяцев. В начале декабря 1877 года, после длительной осады, турецкая армия Османа-паши сдалась в плен.

В октябре 1877 года под Плевну прибыл в составе войск гвардейского корпуса лейб-гвардии Московский полк. Гвардейцы полка участвовали во взятии небольших турецких крепостей (Горный Дубняк, Телиш, Правец, Врачеш, Орхание) на Софийской дороге, по которой поступали продовольствие и боеприпасы для турецкого гарнизона Плевны. В ноябре лейб-гвардии Московский полк участвовал в занятии и укреплении позиций против Араб-Конакского перевала, а в декабре в числе войск Западного отряда перешел Балканы, сражался с турками при деревнях Ташкисени и Симчины. В январе 1878 года полк сражался за город Татар-Базарджик. Затем с тем же отрядом под командованием Гурко, преследуя неприятеля, полк совершил форсированный марш к Филиппополю при совершенно неблагоприятной погоде (холод, глубокие снега, дожди и распутица), участвовал в трехдневном сражении под Филиппополем и во взятии этого города. Армия Сулеймана-паши потеряла под Филиппополем почти всю свою артиллерию и потерпела поражение.

Из наших земляков, служивших в лейб-гвардии Московском полку, особенно отличился 22-летний Павел Игнатьевич Шильниковский (из д. Кузнецово Нестеферовской волости). В сражении под Филиппополем 3, 4 и 5 января 1878 года меткой стрельбой он поразил немало врагов, спас жизни многим своим сослуживцам, за что 19 февраля был удостоен знака отличия военного ордена 4-й степени (№ 67324) («солдатский Георгиевский крест»). Позднее награжден знаком за отличную стрельбу (август 1879 г.) и получил звание ефрейтора (декабрь 1879 г.)10.

П. И. Шильниковский. Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Фото ок. 1912 г.

Среди героев Русско-турецкой войны следует отметить устюжан Максима Михайловича Буторова и Андрея Михайловича Шорохова. Оба они родом из Усть-Алексеевской волости. Первый – из деревни Митихино, второй – из деревни Кононово. На службу были призваны в 1876 году. Служили во 2-м пехотном Софийском Его Императорского высочества наследника цесаревича полку. В 1876 году за отличную стрельбу в цель оба были награждены нашивкой вдоль плечевых погон. Андрей Шорохов, кроме того, за успешную стрельбу в цель на всех расстояниях в течение всего 1876 года получил премию – 2 рубля серебром.

2-й Софийский пехотный полк участвовал в Русско-турецкой войне с начала и до конца. В первый период войны входил в состав Рущукского отряда, который вел боевые действия на Восточном фронте, защищая левый фланг русской армии от возможного удара со стороны турецких крепостей Рущук, Осман-Базар и Елена. Рущукский отряд занимал фронт от Дуная по реке Кара-Лом до Аясляра. 9, 10 и 11 августа 1877 года у деревни Аясляр состоялось ожесточенное сражение. Русские сделали попытку наступления, но вынуждены были перейти к обороне и в конечном итоге отойти на исходные позиции. За смелые боевые действия и меткую стрельбу при занятии высот у деревни Аясляр ефрейтор М. М. Буторов и фельдфебель А. М. Шорохов в декабре 1877 года были награждены знаком отличия военного ордена 4-й степени (№ 53308 и № 53285). По окончании войны с турками А. М. Шорохов был командирован для обучения болгарского земского войска. Более года он передавал свой боевой опыт и в июле 1879 года вернулся в свой полк.

В боевых походах в составе 2-го Софийского пехотного полка находились также ротный барабанщик Максим Михайлович Норицын (из д. Митино Усть-Алексеевской волости), Петр Фомич Полуянов (из д. Макарьино Богоявленской волости), Константин Иванович Пономарев (из д. Шебунино Целяковской волости)¹¹.

В составе Рущукского отряда находился в военном походе 4-й пехотный Его Величества короля Саксонского Копорский полк. С этой частью уроженец деревни Торопово Нестеферовской волости старший унтер-офицер Александр Федорович Гладышев участвовал в большом сражении в августе 1877 года в районе Аблава-Коцелево. Турецкая армия пыталась прорвать в центре фронт Рущукского отряда и отрезать русскую армию от Систовской переправы, связывавшей армию с глубоким тылом (с Россией). В ходе сражения русские войска оказались под угрозой окружения и разгрома. Только личное мужество отдельных командиров, храбрость и стойкость русских солдат спасли положение. Турки не выдержали натиска и отступили. А. Ф. Гладышев получил под Аблавой контузию, но после лечения в лазарете снова вернулся в строй. Уволен из армии в 1879 году¹².

В 4-м пехотном Копорском полку, кроме А. Ф. Гладышева, воевали с турками устюжане Николай Осипович Дудников (из д. Исаков Остров Шемогодской волости), Григорий Иванович Малиновский (из д. Власово Страдной волости), Семен Григорьевич Хомутинников (из д. Пайкино Нестеферовской волости)¹³.

Многие наши земляки принимали участие в военных действиях и в составе других воинских частей: в лейб-гвардии Павловском полку, 22-м Летучем артиллерийском парке, Александропольской крепостной артиллерии, 42-м резервном пехотном батальоне, 137-м пехотном Нежинском полку, 104-м Устюжском пехотном полку, а также служили в лазаретах и госпиталях¹⁴. Все они стойко переносили тяготы военной жизни, мужественно воевали с врагом, были участниками решающих сражений Русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

ПРИМЕЧАНИЯ

 ¹ Чепурнов Н. И. Российские наградные медали. Ч.4. Чебоксары, 1994. С 299.

² ПСЗ. Собр. 2-е. Т. 53. М., 1878. С. 252.

³ МУ «Великоустюгский центральный архив». Ф. 575. Оп. 1. Д. 1. Л. 67–70.

⁴ Там же. Д. 16. Л. 48-51, 251-254, 302-305, 313-316, 450-453.

⁵ Там же. Л. 18-20, 197-199,273-276,384-387,701-703.

⁶ Фортунатов П. К. Война 1877–1878 гг. и освобождение Болгарии / Под ред. проф. С. А. Никитина. М., 1950. С. 140-141.

⁷ МУ «Великоустюгский центральный архив». Ф. 575. Оп. 1. Д. 16. Л. 44–46, 226-231, 277-280, 289-292, 317-322, 344-347, 388-395, 438-441, 551-554.

⁸ Там же. Ф. 14.Оп. 1. Д. 65. Л. 369; Ф. 575. Оп. 1. Д. 16. Л. 427-432

⁹ Там же. Ф. 575. Оп. 1. Д. 16. Л. 52-58, 109-115, 497-502, 511-516, 530-536, 815-821.

¹⁰ Там же. Л. 890-896.

¹¹ Там же. Д. 1. Л. 58-62, 321-324, 383-386, 387-390, 565-570

¹² Там же. Л. 86-90.

 ¹³ Там же. Л. 121-124, 288-291, 529-532

 14. Там же. Д. 16. Л. 35-38, 882-887, 255-259, 281-284, 323-328, 412-413, 571-578, 517-520.

К. Р. Слащев

 ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ

В ВЕЛИКОМ УСТЮГЕ В КОНЦЕ XIX ВЕКА

В конце XIX века город Великий Устюг был крупным торговым центром Вологодской губернии (вторым после Вологды) с развивающейся промышленностью по переработке получаемой в губернии сельскохозяйственной продукции.

В городе насчитывался 1361 дом, из которых 1303 были деревянными, остальные – каменными; 53 магазина для склада товаров, 572 торговые лавки. Проводились две ярмарки: Прокопьевская и Никольская; работал 21 завод (см. прил. 1); насчитывался 601 ремесленник, в том числе мастеров – 203, рабочих – 315, учеников – 83 человека.

В Устюге было 4 больницы с числом кроватей в них 69; 25 церквей, из них 20 имели свои приходы, в метрических книгах которых содержатся сведения о церковных обрядах: венчаниях, крещениях и погребениях населения города¹.

Основными статистическими источниками для написания статьи явились итоги Всероссийской переписи населения 1897 года и метрические книги всех церковных приходов города за тот же год.

Согласно переписи населения 1897 года, в Великом Устюге насчитывалось 11137 жителей (из них мужского пола – 5528, женского – 5609). Распределение населения города по пятилетним интервалам возраста см. в таблице 1.

Население в то время имело сословное деление. Наличное население обоего пола насчитывало дворян 4,3 %, духовенства – 5,8 %, купцов – 2,5 %, мещан – 47,8 %, крестьян – 37,1 % и других сословий - 2,5 %².

На основании итогов переписи населения 1897 года был определен возрастно-половой состав жителей Великого Устюга (табл. 1).

Таблица 1

ВОЗРАСТНО-ПОЛОВОЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ ВЕЛИКОГО УСТЮГА В 1897 г. 

Источник: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. / Под ред. Н. А. Тройницкого. Т. VII. Вологодская губерния. Тетрадь 2. СПб., 1904. С. 6-7.

Анализ соотношения мужчин и женщин показывает, что в городе на 100 мужчин приходилась 101 женщина, а в возрастном интервале от 15 до 50 лет на 100 мужчин приходилась 91 женщина. Превышение числа мужчин над числом женщин в этом возрастном интервале можно объяснить тем, что в возрасте от 20 до 35 лет в город на заработки приезжало много мужчин из других населенных пунктов губернии. Регистрации таких мигрантов тогда не было.

Важной характеристикой возрастного состава населения является средний возраст жителей. Средний возраст населения мужского пола Великого Устюга в 1897 году был равен 26,4 года, а женского – 29,0 года, то есть в среднем женское население было на 2,6 года старше мужского. Медианный возраст женщин также был несколько больше, чем возраст мужчин.

Средний возраст населения города Вологды в том же году был почти таким же, как и в Великом Устюге: мужчин – 26,5, женщин – 30,4 года.

Важное значение для выяснения происходящих изменений удельного веса отдельных крупных возрастных групп населения и вскрытия причин этих изменений во времени имеет вычисление структуры населения. Целесообразно все население разделить на три возрастно-половые группы по признаку участия в трудовой деятельности. В этом случае в первую группу войдут дети и юноши, готовящиеся к трудовой деятельности (в возрасте от рождения до 20 лет), во вторую – трудоспособное население (его целесообразно разделить на две части: от 20 до 40 лет и от 40 до 60 лет) и в третью открытую с одной стороны группу включить лиц, закончивших трудовую деятельность (в возрасте 60 лет и старше). Деление всего населения Великого Устюга на такие группы по возрасту и полу представлено в таблице 2.

Таблица 2

ВОЗРАСТНО-ПОЛОВАЯ СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ ВЕЛИКОГО УСТЮГА

В 1897 ГОДУ (В ПРОЦЕНТАХ) 

Из таблицы видно, что мужское население преобладало над женским только во втором возрастном интервале, а начиная с 40-летнего возраста женское население преобладает.

Теперь рассмотрим процесс воспроизводства населения. Составными частями этого процесса являются брачность, рождаемость и смертность.

Брачность и семейное состояние. Для характеристики брачности широко используется коэффициент брачности, который равен отношению числа заключенных браков к средней численности населения в данном году. В Великом Устюге в 1894 году было заключено 9,6 брака на 1000 жителей³. Это немного больше, чем в 1818 году (7 браков)⁴. Но продуктивность браков за этот период (отношение числа родившихся к числу заключенных браков за тот же год) уменьшилась с 5,0 до 3,5 родившихся в среднем на один брак.

Общее число браков можно разделить на три группы: к первой отнести браки, когда оба партнера вступали в первый брак (это в дальнейшем будем называть первыми браками); во второй – полуторные браки (в них один из партнеров вступал во второй брак) и к третьей – вторые браки. В 1897 году в городе первых браков было заключено 81,9 %, полуторных – 13,3 и вторых – 4,8 %.

Основной характеристикой брачности можно считать возраст женихов и невест – будущих родителей. Молодые супруги имеют возможность вырастить большее число детей, особенно необходимо было учитывать этот фактор в то время, когда была большая смертность детей. Распределение женихов и невест по возрасту (первые браки) представлено в таблице 3.

Таблица 3

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЖЕНИХОВ И НЕВЕСТ В ВЕЛИКОМ УСТЮГЕ ПО ВОЗРАСТУ В 1897 ГОДУ (В ПРОЦЕНТАХ)

Из таблицы 3 видно, что более 40 процентов девушек выходили замуж в возрасте моложе 20 лет, тогда как в этом возрасте не было ни одного жениха. По преимуществу мужчины женились в возрасте 25 – 29 лет, а невесты выходили замуж в возрасте 20 лет и моложе, но почти столько же невест было в возрасте 20 – 24 года. Средний возраст женихов составлял 26,3 года, а невест – 21,5 года. Если сравнить с 1818 годом, то обнаружим, что женихи «постарели» в среднем на 1,9 года, а невесты – на 1,4 года, то есть тенденция мужчин жениться на девицах моложе себя возрастом сохранялась.

Для освещения деления населения по семейному положению используем итоги переписи населения города за 1897 год. Разделив все население города на три части: женатые, замужние; холостые, незамужние; вдовцы и вдовы, – вычислим удельный вес каждой группы населения в общем числе жителей (см. табл. 4).

Таблица 4

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ ВЕЛИКОГО УСТЮГА ПО СЕМЕЙНОМУ ПОЛОЖЕНИЮ В ВОЗРАСТЕ 15 ЛЕТ И СТАРШЕ В 1897 ГОДУ (В ПРОЦЕНТАХ)

Источник: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. ... VII. Вологодская губерния. ... С. 16 – 17.

Из таблицы видно, что женатых мужчин было немногим более половины их числа (в возрасте 15 лет и старше), а женщин и того меньше – 41,25 %. Холостые и незамужние составляли 40,69 и 34,71 %. Некоторые изменения в семейном положении населения города можно заметить, если провести сравнение с 1818 годом. В конце XIX века число женатых стало меньше, а холостых – больше, но удельный вес замужних несколько возрос, а незамужних уменьшился.

В пределах одного года браки заключались (считая по месяцам) весьма неравномерно. В 1897 году 31,6 % от их общего числа приходилось на февраль, 21,4 – на январь, 13,3 % – на октябрь и 9,2 % -на ноябрь. В остальные месяцы удельный вес заключенных браков был невелик, а в декабре не было сыграно ни одной свадьбы. Примерно такое же распределение удельного веса числа заключенных браков по месяцам было и в 1818 году. Это подтверждает, что причины такой неравномерности вступления в брак по месяцам были экономическими, а также заключались в церковных установках.

Рождаемость. Уровень рождаемости населения выражается через общий коэффициент рождаемости, который вычисляется как отношение числа рожденных за год детей к среднегодовому числу жителей обоего пола.

Общий коэффициент рождаемости населения Великого Устюга в 1897 году был равен 33,6 человека на 1000 населения. Почти таким же был уровень рождаемости во всех городах губернии в среднем за пятилетие с 1896 по 1900 год5. (По сравнению с 1818 годом коэффициент рождаемости немного снизился (на 2,4%), но по-прежнему оставался высоким.

Очень важной характеристикой рождаемости являются повозрастные коэффициенты рождаемости (плодовитости), которые представляют собой отношение годового числа детей, родившихся у женщин определенного возраста, к среднегодовой численности женщин этого возраста. Величина повозрастных коэффициентов плодовитости женщин города представлена в таблице 5.

Таблица 5

ПОВОЗРАСТНЫЕ КОЭФФИЦИЕНТЫ ПЛОДОВИТОСТИ ЖЕНЩИН

ВЕЛИКОГО УСТЮГА В 1897 ГОДУ

На основании данных таблицы был рассчитан брутто-коэффициент воспроизводства населения города в 1897 году, который оказался равным 1,7323 и по своей величине стал ниже по сравнению с 1818 годом (2,135).

Брутто-коэффициент воспроизводства населения представляет собой среднее число девочек, которое родила бы одна женщина за репродуктивный период (15–49 лет) при сохранении на протяжении ее жизни современных уровней плодовитости в каждом возрасте.

Знание величины брутто-коэффициента воспроизводства населения имеет большое значение в оценке развития самого населения. Дело в том, что границей, отделяющей расширенное воспроизводство населения от его «недопроизводства», является значение брутто-коэффициента, равное 1,22⁶.

Полученное значение брутто-коэффициента воспроизводства населения Великого Устюга, равное 1,732, позволяет утверждать, что воспроизводство населения города в то время было расширенным.

Смертность. Выражением уровня смертности служит коэффициент смертности, который был рассчитан как отношение числа умерших в 1897 году к среднегодовому числу жителей (обоего пола) в этом же году и оказался равным 26,9 человека на 1000 населения (в промилле). В среднем за пятилетие с 1896 по 1900 год коэффициент смертности во всех городах Вологодской губернии был почти таким же – 27,2 промилле⁷. Коэффициент смертности мужчин Великого Устюга был равен 28,1 промилле, а женщин несколько меньше – 25,9 промилле.

Для того чтобы увидеть разницу в смертности населения в зависимости от пола и возраста, рассчитаем отношение числа умерших к числу живущих в городе по отдельным интервалам возраста (табл. 6).

Таблица 6

СМЕРТНОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ ВЕЛИКОГО УСТЮГА В 1897 ГОДУ (В ПРОМИЛЛЕ)

Источник: ГАВО. Ф. 496. Оп. 7. Д. 210. Л. 1 - 477.

Из таблицы 6 видно, что в возрастном интервале от рождения до 39 лет смертность мужчин и женщин была почти одинаковой. Начиная с 40-летнего возраста смертность мужчин превышала смертность женщин с тенденцией к увеличению с увеличением возраста мужчин.

Начиная с 20-х годов XIX века в метрических книгах церквей стали записывать не только возраст умерших, но и причины их смерти. В нашем распоряжении имеются сведения о причинах смерти 393 мужчин и женщин, умерших в 1897 году в Великом Устюге (табл. 7) (с выделением 5 и более лиц, умерших от данной болезни).

Таблица 7

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЖИТЕЛЕЙ ВЕЛИКОГО УСТЮГА, УМЕРШИХ В 1897 ГОДУ, ПО ПРИЧИНАМ СМЕРТИ

Из таблицы 7 видно, что большинство ушедших из жизни людей болели чахоткой. На втором месте были умершие от желудочно-кишечных заболеваний и на третьем месте – от воспаления легких.

Очень большой удельный вес в общем числе умерших приходился на новорожденных, умерших от слабости при рождении и родимца (16,54 %). Велик был удельный вес и умерших от инфекционных заболеваний. Причиной почти 13 процентов всех смертей явилась старость. В число стариков были зачислены мужчины в возрасте от 56 до 93 лет, средний возраст умерших по этой причине мужчин составил 70,5 года. Средний возраст женщин в возрасте от 56 до 93 лет, умерших по этой причине, достигал 73,5 года. Как известно, хотя старость и не является заболеванием, тем не менее в процессе старения проявляются возрастные изменения, при которых увеличивается вероятность возникновения болезней.

В результате высокой смертности продолжительность жизни мужчин составляла 29,1 года, а женщин – 33,3 года⁸, то есть продолжительность жизни женщин города была больше, чем мужчин на 4,2 года. Интересно заметить, что за 79 лет (с 1818 по 1897) продолжительность жизни населения Великого Устюга увеличилась незначительно: мужчин – на 0,8 года, женщин – на 1,7 года. В 1818 году продолжительность жизни мужчин составляла 28,3 года, а женщин – 31,6 года⁹.

Таким образом, демографическая ситуация в городе Великом Устюге характеризовалась высокой рождаемостью, высокой смертностью и низким естественным приростом населения.

Приложение 1

ПРОМЫШЛЕННЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ ВЕЛИКОГО УСТЮГА В 1896 ГОДУ

Источник: Памятная книжка Вологодской губернии 1896– 1897 гг. Ч. 1. Вологда, 1896. С. 100.

Приложение 2

ТАБЛИЦА СМЕРТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ВЕЛИКОГО УСТЮГА В 1897 ГОДУ

Примечание: для вычисления таблицы смертности и других характеристик населения города Великого Устюга итоги переписи 1897 г., опубликованные по 10-летним интервалам возраста населения, были расщеплены на два 5-летних каждый следующим образом: сначала значение 10-летнего интервала делилось пополам и получался ряд предварительного распределения числа жителей по пятилетним интервалам, затем этот ряд выравнивался по параболе второго порядка при условии, что число жителей в соответствующих двух пятилетних интервалах было равным числу жителей в 10-летнем интервале по переписи.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ ГАВО. Ф. 496. Оп. 7. Д. 210. Л. 1-477.

² Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года / Под ред. Н. А. Тройницкого. Т. VII. Вологодская губерния. Тетрадь 2. СПб., 1904. С. 2–3.

³ Вычислено по данным: Памятная книжка Вологодской губернии 1896–1897 гг. Ч. I. Вологда, 1896. С. 216.

⁴ Слащев К. Р. Демографическая ситуация в городе Великом Устюге в начале XIX века // Великий Устюг: Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 2004. С. 56.

⁵ Движение населения в уездах Вологодской губернии в 1902 году. Б./м., б/г. С. 43.

⁶ Венецкий И. Г. Статистические методы в демографии. М, 1977. С. 191.

⁷ Движение населения в уездах Вологодской губернии в 1902 году. Б./м., б/г. С. 56.

⁸ Вычислено по таблице смертности населения Великого Устюга 1897 г. (см. прил. 2).

⁹ Слащев К. Р. Указ. соч. С. 60.