ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
Василий Сергеевич Воронов (1887-1940)-один из самых ярких исследователей русского народного творчества. Его книга «Крестьянское искусство», увидевшая свет в 1924 году, составила, по выражению Игоря Грабаря, «целую эпоху» в искусствоведении.
Многосторонняя деятельность В. С. Воронова оставила заметный след в строительстве новой советской культуры 1920-х - 1930-х годов. Он был не только одним из первых советских исследователей народного искусства, но и активным организатором музейного дела, замечательным педагогом, автором оригинальных статей о детском творчестве. Сочетание живой практической деятельности с теоретическим обобщением своего опыта и научных наблюдений - отличительная особенность творческого облика В. С. Воронова. Экспедиции и детальное изучение материалов по народному искусству, организация выставок детского творчества и разработка музейной экспозиции, преподавание рисунка, становление советских художественных промыслов - во всем, что приходилось делать Воронову, проявлялась глубокая заинтересованность делом, а практика обобщалась в его статьях, докладах, книгах.
Русское народное искусство стало главным делом жизни В. С. Воронова. Он был организатором выставки крестьянского искусства, которая открылась в залах Российского Исторического музея в декабре 1921 года. Выставка не только привлекла внимание общественности, но и стала важным этапом в изучении малоизвестной тогда области народной культуры.
«Крестьянское искусство» В. С. Воронова - самая значительная из его работ. Здесь с наибольшей полнотой и яркостью раскрываются автором содержание и жизненный смысл народного искусства, своеобразие его стиля. Впервые в русской искусствоведческой науке художественная культура деревни рассматривалась как явление народного творчества. Воронов определил коллективность как одну из существенных его особенностей, показал значение и жизнь в нем традиции, истоки сложного содержания древнейших сюжетов. Книга Воронова написана около пятидесяти лет назад, но она остается значительным, основополагающим трудом в истории изучения народного искусства. В настоящий момент, когда в живой практике современной художественной культуры декоративное искусство стало занимать видное место, когда появился широкий интерес к народному творчеству, книга В. С. Воронова, а также и другие его труды и статьи, посвященные проблемам крестьянского искусства и кустарной промышленности, приобретают особую актуальность и все чаще привлекают внимание исследователей. Многие из проблем, намеченных Вороновым в его трудах, слабо разработаны еще и до сих пор. Это касается прежде всего общих, принципиальных вопросов развития народного искусства как специфического художественного явления. Исследование его коллективной сущности, раскрытие содержания древнейших форм геометрического орнамента резного дерева и гончарства, ткачества и сюжетной вышивки, их связи с верованиями и традиционными обрядами, с устно-поэтическим творчеством снова начинают интересовать специалистов. Если мы выделим из иконографической области известных нам памятников крестьянского искусства те его мотивы, которые явно принадлежат XVIII веку, и очень небольшую долю принадлежащих XVII веку, - писал Воронов, - то оставшийся иконографический мир сразу перенесет нас в века, очень далеко отстоящие от того времени, когда непосредственно создавались сохранившиеся до нашего времени памятники. Это конь, барс, богиня, священное дерево, жертвенник и другие, еще графически живые символы умершей народной культуры. Геометрическую резьбу крестьянского искусства автор рассматривает как первичные символические картины природы древних художников, где круг - древний языческий символ солнца - играет главную роль, отражая культ животворящего светила.
Столь же хронологически глубокие и «сохранные» образы и темы, по его мнению, дает и крестьянская вышивка, также не утратившая формальных черт исключительной исторической давности. Подчеркивая удивительную устойчивость ее сюжетных мотивов, автор обращает внимание на важное в данном случае обстоятельство: вышивка - плод труда и творчества женщины. Крестьянка, создавшая вышивку, всегда была наиболее крепко заключена в недвижные рамки социального уклада, традиций, семьи. Благодаря этому искусство, производимое ее руками, было совершенно лишено «сквозняка» исторических влияний, выветривающего и обновляющего старые мотивы. Вышивка неопровержимо свидетельствует, по мнению Воронова, о символическом и религиозном характере первых иконографических слоев народного искусства. Русскую крестьянскую вышивку он называл исключительной страницей в мировой истории искусства. В эпоху XVIII-XIX веков крестьянское творчество проявило жизнеспособность и силу, утвердив свое бытие на новых художественных основах, показало огромную силу художественной фантазии и творческой изобретательности народа. Фантастичность и сказочность культовых и обрядовых изобразительных элементов, не теряя своей образности и выразительности, были чрезвычайно богато и разнообразно выражены декоративными средствами. Новая эпоха принесла с собой более активное отражение окружающей жизни; в орнаментальном искусстве развивается жанр. Исследователь делает важный вывод о том, что в крестьянском искусстве XVIII-XIX веков сказалась большая и активная творческая энергия народа. С огромной художественной выразительностью им было претворено вековое идейно-символическое наследие в обновленных формах, образах и узорах.
Очень слабо изучены до сих пор конкретно-историческая среда крестьянского искусства, его социальные основы. В. С. Воронов утвердил термин «крестьянское искусство». Вместе с тем, он обратил внимание на то, что в низших социальных группах населения России не было резкой расслоенности, и наблюдалась общность бытовых условий жизни. Это весьма запутывает вопрос о том, кого следует считать основной и главенствующей группой непосредственных производителей этого искусства. Значительный ряд предметов, составляющих его реальное содержание, говорит о принадлежности их к деревенскому быту (деревянная посуда, одежда, лукошки, вальки, прялки, донца); другой ряд предметов допускает их бытование и в иных социальных группах (поставцы, укладки, игрушки, пряничные доски). Кроме того, в ходе развития крестьянское искусство постепенно включает в свой когда-то замкнутый круг бытовое творчество пригородов, посадов, слобод, захолустных поместий, малых, едва отличимых от деревни провинциальных городов, крупных торговых сел. К тому же рассматриваемый период жизни крестьянского искусства (XVIII-XIX вв.) характеризуется и заметной специализацией художественного ремесла. Многочисленные областные художественные школы, еще очень сильные и яркие иконографические и формальные традиции древности характеризуют этот период. Вот почему, пишет Воронов, понятия «народный» и «крестьянский» хотя не вполне покрываются друг другом, но «близки, схожи и часто равнозначащи», Полнокровность развития народного искусства всегда определялась его коллективным характером и естественной связью с бытом людей, в среде которых оно и находило свое разнообразное выражение. Крестьянское искусство - не случайная деталь в народном быту, говорит В. С. Воронов. Внутренняя связь художественного творчества и материальных потребностей жизни есть главный признак и основание этого здорового и сильного искусства. Его целесообразность не может быть подвергнута сомнению. Коллективность крестьянского искусства складывалась под равномерным и неослабевающим воздействием неисчислимых однородных и близких индивидуальностей. Все формальное богатство его создавалось путем постоянных повторений и вариаций.
Медленный темп развития крестьянского искусства предопределяет тесную преемственность художественных приемов. В художественном труде происходит живой отбор, в результате которого остаются лучшие достижения. На этой основе вырабатывается великолепное владение материалом и техникой. Отсюда декоративные качества произведений, орнаментальность как принцип композиции. Но как бы ни было сильно выражено декоративное начало в произведениях крестьянского искусства, они всегда конструктивны и архитектоничны, всегда ясно обнаруживают свою реальную бытовую ценность.
Страницы книги, где раскрываются пластическое, графическое и живописное начала в крестьянском искусстве, можно назвать образцом глубокого проникновения в предмет исследования. Здесь автор талантливо анализирует резьбу и роспись, вышивку и пластику, так разнообразно и богато развитые в народном творчестве.
Крестьянское искусство отличается декоративной мощью, красочным обаянием, конструктивной трезвостью и неисчерпаемым остроумием орнаментики. Эти особенности бытового искусства, созданного коллективным гением художественно одаренного народа в высоких и оригинальных выражениях, должны быть сохранены и в будущих достижениях русского художественного труда. Этими мыслями о связи лучших особенностей народного искусства прошлого с искусством, которое должно развиваться в новых социальных условиях, заканчивается книга.
Говоря о научном наследии Воронова 20-х годов, нельзя ограничиться только книгой о крестьянском искусстве, потому что его выступления в печати по насущным вопросам кустарной промышленности тех лет тесно связаны с общими предпосылками, изложенными в его труде.
Судьбы современного живого народного творчества, развитие еще живых традиций в кустарной промышленности, характер ее изделий привлекают внимание исследователя.
В одной из статей 1924 года он писал, что старое крестьянское искусство, как живое и повседневное творчество деревни, в значительной мере отжило свой век. Чудесная расписная прялка и кованый узорный светец для лучины ушли из быта деревни и не могут быть воскрешены вновь. Было бы безумным стремлением воспрепятствовать поступательному движению культуры. Но очень важно наметить то русло, по которому великая творческая сила, пережив старые формы своего выражения, смогла бы направиться далее и воплотиться в новые живые бытовые формы. Все усилия должны быть направлены не на внешнее подражание и повторение старых форм и декоративных элементов, а на усвоение и переработку конструктивных и орнаментальных начал, которые заложены в старом народном бытовом искусстве *[Крестьянское искусство и кустарная промышленность. - «Вестник промысловой кооперации», 1924, № 9, стр. 6-9].
Современные кустарно-художественные промыслы, отмечал Воронов, замкнулись в своем довольно узком кругу, и чисто эстетическая сторона изделий превалирует над бытовой целесообразностью. Это противоречит главной особенности народного творчества, которое никогда не было бесцельным. Отвлекаясь в сторону культивирования чисто эстетической ценности изделий, кустарно-художественная промышленность лишается здоровой почвы и рано или поздно должна будет зачахнуть. В «вещественном инвентаре» кустарно-художественной промышленности преобладают мелкие, незначительные, третьестепенные изделия, имеющие практическое значение, но чаще всего лишенные необходимости, важности, существенности. Рациональная утилитарность этих вещей является второстепенной и условной задачей их художественного созидания.
Вороновым подмечена существенная черта всякого декоративного искусства. И практика подтверждает справедливость его опасений. Степень нужности и уместности вещей в быту - очень важный момент в становлении стиля прикладного искусства. Когда мастера художественных промыслов в начале 60-х годов обратились к созданию вещей для современного интерьера и костюма, традиции ручного ткачества, вышивки и кружевоплетения, росписи по дереву получили новую жизнь в изделиях, которые привлекли внимание народа, стали популярными, что, в свою очередь, стимулировало живое, активное творчество и создание нового в традиционном искусстве. В одной из статей Воронов ставит важную проблему связи кустарной промышленности с деревней, говорит о необходимости формирования ее нового быта и об эстетическом воспитании широких масс народа. Он считает, что нужно найти формы, которые согласовались бы с бытовым укладом современной деревни; она нуждается и во многих старых, привычных вещах, и в новых, отражающих особенности современной культуры. Кустарному производству в России предстоит еще долгая жизнь, считал Воронов. Оно может сопутствовать и электрификации деревни, и развитию индустрии. Кустари художественных специальностей найдут свое важное место в жизни народа. Народное творчество сохранит свою жизненность, поможет формированию нового быта, если его направить в первую очередь на удовлетворение запросов крестьянства.
К сожалению, вопреки этому очень существенному положению практика кустарного дела главным образом была направлена на удовлетворение запросов города.
Более того, прошли годы пока мы снова вернулись к проблеме социально-экономической полезности подсобных промыслов и стали выискивать тех единичных мастеров, которые сохранили еще умение плести корзины, делать веселые игрушки, простую гончарную посуду, J ткать половики, плести кружево. И теперь, когда задача восстановления традиционных видов ремесла поставлена в масштабах всей страны, чрезвычайно важными оказались те живые родники народного творчества, сохранять и развивать которые призывал В. С. Воронов в начале 20-х годов. Он никогда не стоял за консервацию старого. Напротив, говорил о дальнейшем активном развитии художественно-технических навыков, их новой трансформации в изменившихся условиях народной жизни, призывал к живому творчеству. В своих статьях Воронов отвечал на один из главных вопросов развития народного искусства в художественных промыслах. Он писал, что кустарная промышленность основалась и продолжает оставаться на корнях крестьянского искусства. В своем дальнейшем развитии в новых условиях политической и экономической жизни она должна сохранить эти органические связи. Крестьянское искусство - здоровая кровь кустарной промышленности. Говоря о том, что кустарные промыслы зародились и развивались в бытовой толще многомиллионного крестьянства и из него черпали свои художественно-творческие силы, образы и формы, В. С. Воронов подчеркивает, что и в период широкого их развития и работы на город сохранялась внутренняя связь кустарных промыслов с крестьянским бытовым искусством и народной средой, ибо изделия кустарей шли прямым путем от производителя к потребителю через местные ярмарки и торги.
Говоря о неизбежной конкуренции кустарной и фабрично-заводской промышленности, Воронов подчеркивает, что художественные промыслы являются жизнеспособной ветвью кустарного труда, потому что искусством мастера-художника машина овладеть не может. Опираясь на это решающее преимущество живой артистической техники, художественные промыслы могут противопоставить себя новой фабричной продукции и занять свое, вне конкуренции, место. Это сложная организационная проблема, но повышение художественной ценности изделий кустарного производства - единственный путь развития народного искусства. Лишившись своей вековой почвы, художественно-кустарное дело не будет иметь ни большого экономического значения, ни значительной культурной ценности, а может превратиться в художественно-сложный, искусственный и бесплодный пустоцвет. Жизнь подтверждает теоретическую точность этого положения Воронова. Практика нашего времени свидетельствует, что когда в художественных промыслах считаются с местными художественными традициями, когда творчески развивают лучшее, когда прибыль не заслоняет качества, когда не стремятся превратить старинный промысел в фабрику с постоянно растущей производительностью труда, снимающей творческую заинтересованность у мастера-исполнителя, тогда можно говорить о сохранении самобытности народного искусства. Так родилось искусство советского Палеха и Мстеры в 20-е годы, успешно развивалось творчество мастеров многих «орнаментальных» промыслов в 30-е годы, таковы лучшие работы мастеров художественных промыслов последнего десятилетия.
Воронов внимательно приглядывается к новым тенденциям в творчестве мастеров художественных промыслов. Выставка «Кустарь и революция», которая открылась в сентябре 1924 года в Кустарном музее, дала возможность выступить в печати на эту тему. Целью этой программной выставки было показать, как отразилась эпоха в искусстве мастеров художественно-кустарной промышленности.
Воронов говорит о резком убыстрении темпа развития народного искусства и отражении в нем реальных, существенных для народа событий. Он выделяет тему, новую и широкую, которая органично входит в репертуар художника-кустаря: это Красная Армия, ее жизнь и быт, образ красноармейца-буденновца. Автор надеется, что это живое усвоение народным искусством современной темы поможет подойти и к решению новых задач создания бытовой обстановки избы-читальни, чайной, клуба, волисполкома, школы, кооператива. Именно здесь художественно-кустарное творчество приобретает здоровую зависимость от той жизни, в недрах которой ему предстоит развиваться. Выставка «Кустарь и революция» - указующая стрела, верно отмечающая русскому кустарю его дальнейший путь. Она наглядно и убедительно показывает, считает автор, что тяжелый сонный консерватизм в художественно-кустарном деле преодолевается, что художественно-технические традиции мастерства сохранены и что новое содержание нарождается и развивается.
Выделяя тему Красной Армии как главную в современном ему народном искусстве, В. С. Воронов улавливает тенденцию, характерную для всего народного творчества начала 20-х годов. Массовые революционная и партизанская песни тех лет, песни о буденновской дивизии не только получили широкое бытование в народе, но определили во многом характер народного творчества 20-х годов. Образ молодого бойца был в центре не только песенной поэзии, но и декоративного искусства.
К очень важной и жизненной проблеме деятельности профессионального художника в промысле Воронов обращался неоднократно. Он подвергает критике дореволюционную практику профессиональных художников, плохо знающих специфику кустарного дела, практику копирования народными мастерами готовых эскизов.
Мастер выполняет свою работу умело, быстро, точно; технические приемы его связаны с рациональным использованием материала, экономией времени. Кустарь-практик всегда тяготеет к принципу массового производства, а не уникальной продукции; повторность, вариантность изделий, с точки зрения автора, ведут к улучшению качества, кристаллизации формы, к четкой выразительности мастерства. Результат его художественной работы - бытовой предмет, реальная и жизненная вещь, в которой нуждается не один любитель и эстет, а множество людей. В искусстве и мастерстве кустаря заложена возможность свободного творческого повторения.
Мастеру чужд академический прием воспроизведения бытового предмета по эскизу. Это основное и глубокое различие в профессиональном опыте должно быть принято во внимание при взаимодействии мастеров и художника-профессионала. Реальная помощь промыслам - содействие живым силам кустарного творчества. Именно оно - тот живой и яркий огонь, без которого угаснет эта своеобразная отрасль русского искусства. Мастеру нужен хорошо подобранный подсобный материал, разработанная технология, практическая помощь. Кустарь - представитель и выразитель художественной стихии народного гения. Зоркий и внимательный взгляд мастера найдет ту дорогу, где конкурентом ему не будет ни фабрика, ни городской ремесленник, ни художник-профессионал. В творческом своеобразии присущих ему национальных вкусов заключается его неоспоримая и безусловная ценность. В. С. Воронов считает, что практическая помощь художественным промыслам является главным направлением работы Кустарного музея. Он должен поддерживать самостоятельное творчество крестьянских масс, городских кустарей и ремесленников, содействовать восстановлению ценных промыслов. Выставка музея и магазин при нем - важный раздел работы с промыслами, помогающий ориентироваться на лучшее из наследия и направлять их творчество на запросы современности, учитывать спрос внутреннего и зарубежного рынка, осуществлять живую связь с объединениями кустарей, профессиональными школами и отдельными мастерами.
Кустарный музей - не музейное хранилище народного искусства. Его художественно-методическая работа должна поддерживать необходимую связь между стариной и современностью, стимулировать постоянное обновление современного народного творчества. Проблемы народного декоративного искусства и кустарных промыслов не были единственной темой в научной и писательской деятельности Воронова в 20-е годы. Вопросы декоративного искусства, публикация малоизвестных памятников, проблемы детского художественного творчества характеризуют круг интересов педагога, художника, исследователя, историка и теоретика искусства.
Его интересует архитектурная керамика. Две статьи Воронова на эту тему, посвященные изразцам архитектурных сооружений г. Дмитрова и собора одного из псковских монастырей, обращают внимание общественности на произведения русского декоративного искусства и ставят вопрос о необходимости их охраны и реставрации * [Изразцы г. Дмитрова. Сборник статей в честь П. С. Уваровой. М., 1916. Керамика Вяжищского монастыря. Известия археологической комиссии, вып. 69. Птг. 1917]. Эту же цель преследуют публикация и анализ уникальной кованой решетки Устюжской церкви XVII века** [Устюжские решетки. - «Среди коллекционеров», № 11-12].
В 1921 году в первом номере сборника «Искусство в производстве» была напечатана полемическая статья В. С. Воронова о «чистом» и «прикладном» искусстве.
Первые послереволюционные годы были временем горячих споров о классовой сущности искусства, о его месте в новом, современном обществе. Идея господства «производственного искусства» целиком увлекла автора статьи, отрицавшего станковую картину, «попавшую в плен золоченой рамы». Он писал, что в грядущей жизни искусство должно заглянуть в сердце каждому. Прикладное, декоративное искусство (в широком понимании) займет ведущее место в жизни общества. Сохраняя печать коллективности, оно не уклоняется от истинных основ единого изобразительного искусства и всегда выражает их органическими художественными средствами, не изменяя своей основной задаче - украшению жизни. Ампирный диван, персидский кувшин, древнерусский изразец, народная игрушка, восточный ковер, фреска треченто, новгородская икона, египетская живопись или олонецкий бревенчатый храм - произведения истинного искусства высокого реализма. Храм, сосуд и ткань - художественно однородны, между ними нет качественней разницы. Они для жизни.
Прикладное искусство и натурализм несовместимы, по мнению Воронова. Обобщение - прекрасное требование декоративного искусства; условность - самая пленительная его черта. В. С. Воронов говорит о явлениях, которые выражают кризис станкового искусства. Кубизм и футуризм, по его мнению, - смутные протесты против картинной живописи. В интересе к примитиву он видит неосознанное стремление к декоративному искусству. Слишком увлекаясь идеей отрицания станкового искусства, автор утверждает, что и пейзажисты не могут создать высокого и монументального образа природы. Если хотите увидеть русскую природу в искусстве - обратитесь к народным вышивкам, кружевам, росписи, узорам. В безвестной народной резьбе, в керамическом узоре из трав, в цветной северной вышивке больше живой природы, чем в пейзажах последних четырех столетий, писал автор.
В этой статье В. С. Воронов развил и довел до крайнего выражения мысли о значении декоративно-орнаментального искусства, которые были высказаны еще в статье 1913 года, посвященной памяти Л. Н. Толстого.
Орнаментальное искусство, как творчество народных масс, как вид искусства, органически связано с жизнью и бытом, - писал Воронов в статье «Лев Толстой и рисование в народной школе». Увлеченный педагогическими идеями и учительской практикой великого писателя, автор статьи подхватывает его мысли об искусстве, изложенные в трактате «Что такое искусство?», в статьях «Об искусстве», «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?». Воронова привлекает противопоставление Толстым «народного» искусства «господскому», декоративной орнаментальной культуры, являющейся плодом творчества народа, а не индивидуальности, - современному искусству академической выучки. Свою статью он заканчивает словами: «Толстой первый заговорил о народном искусстве и о его необходимости в жизни народа. Как педагог, он близко подошел к народной детской среде, прислушался, пригляделся - и сказал нам, что мы губим народное живое искусство. Он скорбел о нем не как об археологической ценности, но как о живой необходимости» * [«Вестник воспитания», кн. 7. М., 1913, стр. 90].
Занимаясь параллельно вопросами народного искусства и детского творчества, Воронов не искал точек соприкосновения между этими двумя сферами творчества. Указывая на ощутимую подчас близость их в эмоциональной непосредственности отражения жизненных наблюдений, он подчеркивал и глубокое, принципиальное различие, говорил о значительности идейно-художественного содержания произведений народного творчества. В. С. Воронов был, вероятно, первым большим исследователем детского творчества. Вдумчивый художник и преподаватель, он глубоко анализировал методику преподавания детям художественных дисциплин и умел проникнуться психологией детского творчества. Это особый мир, писал Воронов в одной из своих статей ** [О детском рисунке. - «Народное просвещение». М, 1919, № 13-14, стр. 69-74], где единство художественного изображения и острое обобщение являются следствием непосредственного отражения действительности ребенком; это не имеет ничего общего с поисками художественной примитивизации в современном искусстве. Синтетически обобщенная линия, органически свойственная ребенку, обладает четкостью, уверенностью, даже резкостью; но она не является плодом долгих и трудных художественных исканий зрелых мастеров. Весь видимый ребенку мир окрашен в цельные и яркие цвета. Натуралистическое рисование, считает автор, находится в полном противоречии с творческими силами ребенка, со всем складом его художественного творчества; все многочисленные усилия, приложенные старой школой, склонить ребенка на тот путь, терпели и терпят неизменное поражение. Художник не развивался, искусство блекло и умирало. По своим творческим принципам, по своей природе детское искусство декоративно и орнаментально. Поэтому не только станковое, но прежде всего декоративное искусство и ремесла должны играть большую роль в художественном воспитании детей, считает В. С. Воронов. Литературное наследие Воронова по вопросам детского творчества и преподавания художественных дисциплин значительно и оригинально. Было опубликовано всего около двадцати его статей, заметок, брошюр, книг по этим вопросам. Переиздание их, вероятно, принесет немалую пользу современной педагогической науке.
Подготавливая сборник к печати и выбирая из всего научного и литературного наследия Воронова труды о русском крестьянском искусстве, составители ставили своей целью привлечь внимание общественности к серьезному и глубокому изучению вопросов народного творчества. В первый раздел сборника включены многие, но не все, печатные работы В. С. Воронова, посвященные вопросам крестьянского искусства и кустарной промышленности; составители сборника стремились, избегая повторов, объединить работы, которые не только близки по тематике, но и созвучны современным проблемам развития народного искусства. Второй раздел сборника составляют работы, которые не были опубликованы ранее. Они особенно интересны для исследователей народного искусства. Рукопись «Русские прялки» представляет собой подготовленную автором к изданию диссертацию, над которой он работал несколько лет. Она написана на основе очень большого материала как полевого, так и многих областных музеев, а также фондов Российского Исторического музея.
«Русские прялки» - важный этап в истории нашей науки о народном искусстве. Это научная классификация обширного материала резных и расписных прялок - одного из самых распространенных и художественных предметов крестьянского обихода.
Разделяя прялки по технике их производства, автор опирался на терминологию, применяемую еще А. А. Бобринским. Однако детальная и полная характеристика контурной, рельефной, трехгранно-выемчатой, скобчатой резьбы, а также видов росписи была дана впервые. Терминология этой работы В. С. Воронова прочно вошла в практику и искусствоведческую литературу, чему способствовало издание части «Русских прялок» в книге 1925 года «Народная резьба» * [Народная резьба. М., ГИЗ, 1925]. Прошло много лет с тех пор, как была написана работа о русских прялках. За это время исследователи проделали большую работу по уточнению районов производства прялок, по истории отдельных промыслов резьбы и росписи по дереву, музеи значительно пополнились произведениями народных мастеров, но можно сказать, что классификация, предложенная Вороновым, в своей основе остается верной. Изучая народную резьбу и роспись, центры производства и бытования прялок того или иного типа, современные исследователи уточняют районы, открывают виды росписи, формы прялок, которых не знал Воронов. Можно сказать, что они развивают и уточняют работу, которая не устарела методологически и может служить опорой в дальнейшем сборе материала и исследованиях.
.Другое исследование посвящено также очень интересному и мало изученному до сих пор виду народного искусства - резным пряничным доскам. Государственный Исторический музей располагает значительным и ценным собранием пряничных досок. Работая в этом музее, Воронов составил их научный каталог с полным описанием каждого произведения. На основе этой научной каталогизации и была написана им в 1926 году статья о пряничных досках, которая является первой и пока единственной работой об этом интереснейшем виде народного творчества.
Во второй раздел сборника включены небольшие очерки о пяти мастерах художественных промыслов, написанные Вороновым в 1937 году для издательства «Искусство», но оставшиеся неопубликованными. Это именно очерки. В них автор характеризует творчество наиболее ярких мастеров старшего поколения. Их деятельность была важным звеном в развитии искусства ценнейших русских промыслов в переломный момент его становления в советскую эпоху. Именно такие мастера, превосходно владевшие традиционной техникой и творчески осмысливавшие художественные традиции промысла, развивали в своем искусстве новые темы, отвечая на запросы времени. Последняя крупная работа Воронова, «Проблемы изучения народного искусства», которую он писал, будучи уже тяжелобольным, и которая осталась незавершенной, имеет теоретический характер.
Здесь автор намечает те пути, по которым, по его мнению, следует продолжать изучение такого сложного явления, как народное искусство.
Он обращает внимание исследователей на невольную однобокость коллекций материалов народного искусства, так как в основе их собирания лежит иконографический принцип и художественное совершенство изделий. Часто важный момент бытования предметов искусства - неравномерность его распространения, неоднородность художественного уровня - ускользает из поля зрения исследователей. Даже самые богатые коллекции музеев не могут характеризовать историю крестьянского искусства во всей его жизненной полноте и сложности. И одной из самых существенных проблем, справедливо полагает Воронов, остается проблема связи народного творчества с жизнью, экономическим укладом той среды, в которой оно возникает и бытует. Исследователь говорит о большой роли материала в народном искусстве и его влиянии на художественную выразительность формы и анализирует их взаимосвязь, затрагивая очень важную сферу изучения народного декоративного искусства. Взаимоотношение конструктивной основы и декоративного, орнаментального в этом искусстве не всегда одинаково и меняется в ходе его развития. В связи с этим выдвигается важное требование историчности подхода к анализу памятников народного искусства. Одной из кардинальных задач в деле изучения народного искусства на том этапе В. С. Воронов считал исследование конкретных произведений, полную их атрибуцию. Здесь он уделяет внимание проблеме связи народного творчества с культурой Древней Руси, говорит о значении северных районов, сохранивших явные черты искусства XV-XVII веков, и подчеркивает, что крестьянское искусство обладало качествами, которые позволили преемственно и в совершенстве овладевать художественными формами прошлого. Он отмечает, что искусство Среднего Поволжья переживает более сильное воздействие культуры конца XVIII - первой половины XIX века и древние образы здесь утратились скорее, чем на Севере.
Изучение художественных особенностей произведений народного искусства связано с раскрытием их пластического, скульптурного начала. Автор широко понимает пластическое начало в бытовом искусстве. Он имеет в виду и сами формы таких предметов, как скопкарь, братина, ковш, и собственно скульптурные части вещей (солониц, ковшей), и игрушки, как произведения скульпторов. Это настоящая малая скульптура, говорит он, очень разнообразная по образам и художественным средствам. Живописное начало получает развитие в относительно более поздних видах искусства, с которыми связываются все виды декоративных, орнаментальных и сюжетных росписей. Важную проблему изучения народного искусства в этой области представляет исследование связей жанровых сюжетов с жизнью, специфики их социального содержания. И, конечно, одной из сложных проблем остается проблема древнейших сюжетов и образов, их происхождения и бытования.
Очень существенно, что В. С. Воронов не ограничивается вышивкой, которую он, как и большинство исследователей, считает одной из интереснейших страниц декоративного искусства в этом отношении, а обращается также к геометрическому орнаменту трехгранно-выемчатой резьбы по дереву, связывая этот вид орнаментации с декором неолитической керамики; говорит о распространении таких узоров в намогильных плитах XVII века, росписи, вышивке, металле. Трехгранно-выемчатая резьба дает классический пример одной из глубочайших традиций крестьянского искусства. Орнаментальные мотивы этой резьбы сопутствовали всем хронологическим ступеням народного творчества, - пишет он в своей работе.
Имя В. С. Воронова, как автора замечательной и по существу единственной книги о крестьянском искусстве, ставшей библиографической редкостью, хорошо известно всем исследователям русского народного творчества.
Предлагаемый сборник возвращает эту книгу широкому читателю. И каждый, кто приступает к изучению народного искусства, всегда будет с благодарностью к автору читать его небольшую, но яркую книгу, полную глубоких, верных мыслей и нестареющих наблюдений о народном искусстве. Сборник избранных произведений В. С. Воронова позволит шире познакомиться с научными трудами этого выдающегося исследователя, обладавшего зоркостью художника и талантом литератора.
Можно надеяться, что мысли В. С. Воронова привлекут внимание не только исследователей народного искусства и художников, любящих его, но и тех руководителей, от которых зависят судьбы искусства современных художественных промыслов. Труды В. С. Воронова, одного из самых ярких исследователей народного искусства, призывают к глубокому уважению этого искусства и народа, который его создал. Они призывают также вдумчиво и бережно относиться к живому народному творчеству во всех его проявлениях и формах.
Т. РАЗИНА
КНИГИ И СТАТЬИ
КРЕСТЬЯНСКОЕ ИСКУССТВО
Русское крестьянское бытовое искусство, представляя собой наиболее интересные страницы русского искусства вообще, является в то же время самой малоисследованной частью нашей художественной истории. В этой области еще не расставлены даже главные вехи, по которым надежно могло бы направляться и развиваться изучение1.
Внимание русских исследователей искусства обращалось преимущественно на изучение художественных течений в бытовой среде господствующих и правительствующих классов. Вещественный быт многомиллионного русского крестьянства не являлся, в его своеобразном художественном выражении, предметом особого наблюдения и изучения. Мы знаем старое искусство придворного мира, знакомы с искусством помещичьей усадьбы, изучали искусство церковного быта, но очень мало и очень плохо знаем искусство деревни.
Памятники крестьянского бытового творчества, собранные музеями, обнародованы в самом ничтожном количестве. Мы имеем длинный ряд вполне оригинальных художественных произведений русской деревни, перед которыми никогда не стояла камера фотографического аппарата. Среди русского культурного общества несравненно чаще можно встретить человека, искренне изумляющегося тому, что существует крестьянское искусство, чем человека, который бы имел об этом художественном явлении хотя бы элементарнее представление и краткие сведения. Небогатая русская исследовательская литература по искусству все же заключает в себе немало статей и томов, посвященных изучению индивидуального творчества русских художников, и великих и малых, и характеристике различных художественных течений, направлений и веяний, сменявших друг друга на протяжении последних полутора веков. Но в литературе этой не найдется ни одного тома, полностью посвященного теме изучения многовекового крестьянского искусства.
Творчество индивидуальное все время заслоняло творчество коллективное. Картина в русском искусстве изучена вообще более полно и тщательно, чем художественно-бытовой предмет. В художественных произведениях отдельных живописцев мы изучали каждый поворот пути, а обширные области великого бытового искусства народного коллектива оставляли без всякого освещения. Русская этнография, исследуя и изучая быт народный, иногда обращала свое внимание, бегло и вскользь, на яркие художественные особенности предметов этого быта. Но специальное наблюдение и изучение крестьянского художественного творчества не могло быть и не было ее прямой задачей, а попутные и краткие указания ее никогда не задевали глубоко внимания русских историков искусства; для последних изучение западноевропейского и русского искусства живописи всегда было центральной и главной задачей.
Вместе с тем, нельзя сказать, что своеобразная художественная культура, ярко отраженная в быту русского крестьянства, не привлекала к себе никакого внимания. Мы знаем, что разнообразные мотивы крестьянского искусства постоянно подвергались заимствованию и использованию в творчестве очень многих художников; художественные критики в своих беглых заметках многократно отмечали и указывали в народном искусстве глубокие источники и плодотворные начала для новых художественных исканий и оформлений; разнообразные художественно-промышленные и кустарные очаги, стремящиеся к своему возрождению и обновлению, всегда пытались обосновать этот расцвет на вовлечении в новый художественный круговорот старых и старинных мотивов и приемов крестьянского творчества. И несмотря на все это, знакомство с крестьянским творчеством постоянно ограничивалось самыми беглыми и поверхностными обзорами, не переходило на ступени систематического изучения и не оставляло никаких следов в специальной литературе. Эта досадная и горестная бедность изучения не раз порождала и поддерживала в русском обществе совершенно ложные и непозволительно поверхностные представления о крестьянском искусстве. Не однажды русские художники и художественные деятели, отмечая явное оскудение кустарного творчества в XIX веке, предпринимали попытки вызвать возрождение народного искусства. Они обращали свое внимание на его сохранившиеся музейные памятники, черпали мотивы для своих художественных произведений из области крестьянского искусства, знакомили с ним общество в своих картинах, проектах, докладах, записках, призывах. Так, мы имеем многих деятелей искусств и целые школы художников-прикладников, связанных с именами Стасова, Васнецова, Поленова, Малютина, Билибина, мастерскими бывшего Строгановского училища, художественными очагами Абрамцева, Талашкина и т. д. Указанные попытки, во многих случаях героические, в конечном счете не имели желаемого успеха, но породили и ввели в обиход немало искривленных и ложных направлений русского народного стиля. Реформаторские стремления восстановить и в дальнейшем использовать художественные традиции народного творчества в современных бытовых формах всегда строились, к сожалению, на случайном и беглом, снисходительно-любительском знакомстве с памятниками; избираемые руководителями образцы далеко не всегда были характерными, оригинальными и лучшими; в большинстве случаев инициаторы-художники заимствовали, создавали и передавали русскому кустарю слабые и художественно-фальшивые произведения; они непозволительно разлагали и расчленяли органические и декоративные элементы крестьянского искусства и обрекали живые творческие силы кустарей - своих художественных помощников - на рабское и пунктуальное репродуцирование обескровленных и искаженных мотивов.
Псевдорусский народный стиль в самых разнообразных вариантах, от наиболее старых - «ропетовщины» и «стасовщины» - до последних безвкусных и малограмотных подделок строгановских или талашкинских мастерских, является весьма характерным и постоянным результатом всех отмеченных попыток новой интерпретации крестьянского стиля. Они всегда приносили больше вреда, чем пользы, - и забытому крестьянскому искусству, и новым образованиям и наслоениям отцветающего кустарного дела. Нужно со всей решительностью отвергнуть эти искусственные извращения и искажения, столь долго господствовавшие в этой области ближайшего и практического соприкосновения русского общества с крестьянским искусством. Подлинно оригинальный, здоровый и жизнерадостный характер крестьянского искусства в этих неудачных формах был подменен бледным, вялым, больным - вполне антихудожественным - отражением. Несравненная творческая сила и художественная оригинальность деревенского бытового творчества оказались незамеченными. Лишь очень незначительная доля его характерных художественных проявлений была использована для целей возрождения кустарной промышленности. Геометрическая резьба и некоторые мотивы северодвинской росписи оказались главными и наиболее распространенными формальными элементами, примененными к новейшим изделиям и подвергнутыми самым разнообразным внутренним и внешним искажениям. Все остальные стилистические типы, виды и варианты резьбы и росписи, вышивки и ковки, гончарства и набойки, все богатое разнообразие и оригинальность технических приемов народных конструкторов и декораторов - плотников, ткачей, набойщиков, резчиков, кузнецов, вышивальщиц, живописцев, гончаров - остались и после этих попыток неизученными и неусвоенными. Северодвинская расписная прялка, олонецкая зыбка, вологодская коробья, тверская вышивка, нижегородские сани, костромской резной фриз, ярославская пряничная доска, вятская глиняная игрушка- все эти большие и малые, коренные и случайные предметы, ярко воплощающие основы бытового крестьянского искусства, находятся далеко в стороне от больших дорог русской художественной и критической мысли. Они принадлежат иному, далекому миру, незнаемому быту, чуждой жизни. На них не распространяются научные и художественные изыскания русских историков искусств. Город и деревня, обособленные и неслиянные во всей позднейшей истории русской культуры, являются противопоставленными и отчужденными и в области их художественного изучения. Еще не пролегла тропа изучения в глубину огромных деревенских территорий, где жизнь крестьянина была наполнена своеобразным и подлинным, реализованным и закрепленным в быту искусством. Его все еще склонны рассматривать как занимательнее для просвещенного городского человека варварство. Маловнимательный взор скользит там, где должно бы сосредоточиться пристальное, строгое и серьезное изучение.
Русская деревня, создавшая яркий и цельный художественный склад своего быта, должна перестать быть мертвой пустыней для русских художников, критиков, коллекционеров, историков искусства. Наши музеи оказались наиболее деятельными и дальнозоркими представителями русских культурных сил. Громадную и многоценную работу, которой они могут гордиться, совершили эти музеи, подготовив обширный материал для изучения старого вещественного крестьянского быта. Они собирали и сохраняют немалое количество ценнейших памятников, характеризующих этот быт с различных сторон. Малоисследованные собрания этих хранилищ должны будут послужить постоянной - неоспоримой - и главной опорой во всем дальнейшем изучении крестьянского искусства. Будничное, повседневно проявляющееся в хозяйственном и частном быту, это искусство почти не имеет прямых письменных о себе свидетельств; во всем разнообразии русских архивных материалов немного найдется и таких документов, которые хотя бы косвенно приоткрывали бытовую и художественную историю этих памятников. Исследование забытого и почти исчезнувшего крестьянского искусства естественно должно будет направляться по пути непосредственного изучения сохранившегося в музеях инвентаря деревенского быта.
Внимательное ознакомление с музейными собраниями ясно показывает, что крестьянские массы создали и вынесли на повседневную бытовую поверхность жизни художественные ценности, глубокие по творческому замыслу и исключительные по красоте. Эти ценности никак не могут быть пренебрегаемыми и не отмеченными в общей истории русского искусства. Крестьянское искусство дает наиболее оригинальные главы для этой истории. Перед наблюдателем раскрывается счастливый переизбыток всесторонних художественных дарований, льющийся, как поток, и захватывающий в свеем могучем течении все стороны, формы и выражения повседневной крестьянской жизни. При изучении этих памятников реально открывается мир значительной самобытной художественной культуры, очень высокой в своих достижениях, далекой от аскетизма и духовной бедности. Все многообразное обилие бытовых памятников- от мощного резного наличника и расписных саней до резной указки, цветной глиняной игрушки и вершкового медного фигурного замка - поражает богатством зрелой творческой фантазии, остроумия, выдумки, наблюдательности, декоративного чутья, конструктивной смелости, технической сноровки-всей полнотой художественной одаренности, при которой легко и просто было крестьянину-художнику разнообразно конструировать и обильно украшать любую вещь обихода, обращая повседневную жизнь в глубокий и нешумный праздник живой красоты. Художественное наследие деревни показывает великий внутренний размах и энергию вещественного творчества и хранит в своем материальном и бытовом многообразии немало формально-стилистических ценностей исключительного значения. Приемы, навыки, методы и формы творчества безвестных художников-мастеров открывают высокие и совершенно своеобразные художественные направления, зачастую родственные или предвосхищающие лучшие искания и достижения крупных русских художников в области изобразительного и декоративного искусства.
Мерное и медленное развитие крестьянского неименного искусства в течение долгих веков на всех бытовых ступенях жизни обеспечило ему органическое нарастание и кристаллизацию очень высоких мастерских навыков и приемов в художественной обработке дерева, в многоразличных технических особенностях женской вышивки, в художественном овладении бытовым металлом и глиной. Неизменная коллективность творческих путей привела в результате к исключительным произведениям, формально-стилистическая ценность которых находится на уровне лучших достижений русского декоративного искусства и ярко характеризует широкую и мощную художественную стихию, мерно волновавшуюся в великом океане народной бытовой жизни. Мы обладаем неисчерпаемым художественным богатством в созданиях крестьянского коллективного гения.
К разбору и овладению этим богатством еще не приступлено.
 |
| Фрагмент дверцы шкафа. Роспись по дереву |
Бытовое искусство русского крестьянства, как и всякое глубокое и сложное культурное явление, для своего всестороннего познания требует настойчивого, внимательного и усердного изучения. Художественное творчество многомиллионных масс на обширнейшей территории в продолжение ряда веков, конечно, не может быть полно выражено и исчерпано несколькими отдельными исследовательскими трудами. Необходимо совершить очень подробную, долгую и кропотливую аналитическую работу, которая бы с различных сторон осветила все типичные черты, характеризующие это искусство в его целом. Эта первичная черновая исследовательская работа потребует значительного ряда сотрудников, постепенно подготовляющих и накапливающих материалы для будущих научных обобщений и выводов.
Социальная природа этого искусства, историческая глубина его первообразования, различные факторы ближайшего и отдаленного воздействия на него и их хронологическое напластование, формальный и исторический анализ его иконографии, коллективность его творческих путей, его чисто художественные качества и особенности, многосторонние технические приемы, которыми оно располагало в своих разнохарактерных проявлениях,- все эти и ряд других, не менее важных проблем изучения требуют тесного сотрудничества разносторонних научно-исследовательских сил. Современное состояние научного изучения русского крестьянского искусства ни в какой степени не позволяет вполне обоснованно и точно ответить на стоящий перед нами круг значительных и ответственных вопросов. Их правильная постановка, вытекающая из обследования конкретного художественно-бытового материала крестьянского искусства, и установление путей их исследования должны уже считаться ценным практическим результатом первоначального научного ознакомления с этой обширной и малоизвестной областью русского искусства. Но прежде чем будут в должной степени освещены и решены вопросы исторического изучения крестьянского искусства, необходимо, в интересах привлечения к нему внимания, осветить и утвердить его неоспоримое художественное бытие. Нужно установить, что оно является подлинным, несомненным и значительным выражением творческих сил русского крестьянства, что оно заключает в себе глубокие первоосновы здорового художественного труда и что в нем неувядаемо сохраняются корни для дальнейшего развития и расцвета русского искусства. Давно пришла пора решительно отвергнуть тот снисходительный подход и милостивую оценку, с которыми всегда обращались к этому искусству любопытствующие художники и критики. Перед нами находятся великая творческая сила и далеко не бедная художественная культура. Изучение и понимание их откроет нам убожество и бедность очень многих индивидуальных стремлений, которые мы склонны считать глубокими и важными. Перед русским крестьянским искусством неуместны гордые позы. Если мы еще не прониклись глубиной, жизненной красотой и мудростью этого художественного труда, то это значит, что мы очень небрежные наследники оставленного нам культурного богатства. Мы отрицаем то, чего еще не усвоили, мы пренебрегаем тем, что должны бы беречь, мы пытаемся исправлять там, где нам зачастую следует учиться. Искусство, рожденное народным коллективом, - всегда гениально, всегда сохраняет в себе огромную плодотворную и неумирающую энергию воздействия на индивидуальность и всегда является ей примером величия и силы подлинного художественного творчества.
В дальнейшем изложении будет сделана попытка в общих чертах, на основании анализа памятников, отметить и выделить наиболее характерные и ценные художественные особенности крестьянского искусства. Полная и детальная формальная характеристика всех его бытовых и материальных направлений и выражений сложится только в будущем, когда будут собраны и обследованы необходимые подготовительные материалы. Задачей настоящего обзора будет определение, с одной стороны, общих суммарных художественных признаков, объединяющих все разнообразные разветвления этого творчества и, с другой стороны, установление некоторых более детальных характеристик по отношению к главным его материальным и бытовым разновидностям.
Крестьянское искусство, постоянно возникающее из одних и тех же источников, направленное всегда к однородным целям бытового применения и текущее по одним и тем же творческим путям, проникнуто во всех своих проявлениях постоянным и неизменным художественным единством, целостностью своеобразного эстетического начала. Выяснению этих черт и послужит предлагаемый обзор главнейших формальных граней этого искусства в пределах XVIII-XIX веков. Указанное хронологическое ограничение обусловлено наличностью в русских музеях материалов по крестьянскому бытовому искусству именно за этот период времени. Последние два века жизни рассматриваемого искусства представлены достаточно полно и обильно разнообразными памятниками крестьянского быта и обихода, дающими возможность находить и устанавливать их выразительные художественные группировки. Памятники более ранних эпох встречаются в чрезвычайно ограниченном количестве и пока еще не позволяют делать никаких художественно-стилистических обобщений. Последние будут возможны лишь после того, как позднейшие материал будут более тщательно систематизированы и изучены.
Совершенно неоспоримо, что в крестьянском искусстве XVIII и XIX веков сохраняются весьма глубокие и древние художественные традиции. Это с особенной убедительностью может быть сделано по отношению к иконографии, несомненно идущей долгой и непрерывной тропою через столетия к своим таинственным первоисточникам. Но в то же время последние два века, начало которых совпадает с резким петровским переломом русской культуры, привнес в область крестьянского искусства совершенно новые элементы и основы, которые не в меньшей степени, чем древние традиции, характерны для общего художественного облика крестьянского бытового творчества и, возможно, являются господствующими формальными чертами этого позднейшего и наиболее нам известного его выражения. Есть значительные основания к предположению, что именно в эти столетия крестьянское бытовое искусство, теряя свои древнейшие черты, вместе с тем и приобретало художественный стиль, который мы считаем сейчас его основной и характернейшей чертой. Поэтому, оставляя до времени в стороне поиски старых художественно-формальных традиций, характеризующих крестьянское искусство в допетровскую эпоху, мы сосредоточиваем изучение и анализ этого искусства исключительно на ряде тех разнообразных и содержательных памятников, который нам оставлен последними двумя веками. Из них мы можем почерпнуть совершенно конкретный и неоспоримый материал, который ярко и всесторонне характеризует огромное художественное богатство крестьянского бытового творчества и является верным ручательством его и былой и будущей силы. Крестьянское искусство находится в постоянной и неразрывной связи с вещественным бытом. Не отвлеченными идеалистическими побуждениями и исканиями обусловливается его произрастание и процветание: корни его покоятся в почве быта. Оно всегда рождается и живет в счастливом материальном воплощении. Для того чтобы получить верное представление о крестьянском искусстве, необходимо широко ознакомиться с кругом разнообразных бытовых изделий, составлявших жизненный уклад крестьянства. Большие и главные, малые и второстепенные, яркие и малозаметные предметы этого быта являются исключительными объектами рассматриваемого художественного творчества. Жилище, его обстановка, костюм, утварь, орудия труда, средства передвижения, предметы культа - весь вещественный быт в его целом является той реальной основой, которая отражает всю стилистическую и техническую многогранность крестьянского художественного творчества. Круг вещей обусловлен основными потребностями климата, пола, хозяйства, ремесла, труда; это не праздные и нарочито надуманные предметы болезненно-эстетического характера, но продукты сурового и трезвого бытового порядка. Несложный жизненный уклад сказочно обогащен искусством, ибо каждая вещь, входящая в этот небольшой и стесненный бытовой круг, служит объектом художественного внимания и труда. От яркой расписной зыбки до резного намогильного креста сопутствовал художественный труд жизни крестьянской. Искусство было возведено на все бытовые ступени жизни во всем ее богатом и гипнотизирующем разнообразии. Изучение памятников крестьянского искусства заставляет решительно отказаться от широко распространенного и неправильного представления о крестьянском художественном творчестве, как о случайной и несложной детали в народном быту. Крестьянское искусство есть явление несравненно более широкое и глубокое; оно неотделимо от сложного процесса материализации всех жизненных потребностей и входит органическим элементом в образование и устроение вещественного быта. Внутренняя связь художественного творчества и материальных потребностей жизни есть главный признак и основание этого здорового и сильного искусства. Крестьянское искусство лишено каких бы то ни было элементов паразитичности; оно ни на одну линию не уклоняется от первичной и действенной задачи живого искусства - художественного оформления быта. Это точная, строгая и прекрасная речь, в которой нет лишних слов, пустых оборотов, ненужных длиннот. Целесообразность данного искусства не может быть подвергнута сомнению. Искусство крестьянина представляет художественные формулы в области реализации бытовых жизненных потребностей. Создание бытовых форм в крестьянской жизни определялось не только творческой волей утилитарного направления, но и рождалось под постоянным и органическим воздействием художественного темперамента производителя. Это искусство нужно рассматривать как одну из сторон нормального производства. Бытовое искусство наполняет трудовую и многозаботную жизнь в ее повседневности; его воздействие неотразимо и непрерывно. Оно не выделяется из мерного течения будничных дней, мудро распределяя свои дары на все грани, стороны и уголки быта. С великой простотой и неослабевающей силой излучается это искусство из недр народного духа и равномерно освещает весь быт человеческого общежития.
Бытовое крестьянское искусство - не дерзкое вино индивидуального творчества, опьяняющее и окрыляющее лишь в редкие минуты обращения к нему человека; это чистая и свежая вода, неприметно утоляющая повседневную жажду. Крестьянское искусство - коллективное искусство. Оно складывалось и оформлялось под равномерным и неослабевающим воздействием неисчислимых однородных и близких творческих сил отдельных индивидуальностей. Все формальное богатство его создавалось путем постоянных повторений; медленное накапливание перефразировок, дополнений, поправок, изменений - незаметных и родственных вариаций и отпечатков художественного вкуса и мастерства - приводило к созданию крепких, выношенных, проверенных, кристаллизовавшихся форм. В нем нет руководящих индивидуальных имен, резких поворотов, стилистических революций. В этом искусстве объединились и растворились, как соль в воде, крупицы и кристаллы индивидуальных художественных дарований; субъективные творческие начала, проникая в работу коллектива, не боролись между собой и не укреплялись во враждующих противоречиях; они везде дополняли друг друга, согласуясь между собой и спокойно подчиняясь единой определяющей и формирующей художественной воле. Один орнаментальный порез соподчинялся другому; новый вариант и прием красочного мазка согласовался с предшествующим; прежний узор нити сочетался с новым; одна форма незаметно и медленно переливалась в другую; всякий иконографический мотив видоизменялся и обогащался постепенно, не проявляясь и не исчезая сразу. Медленный темп развития крестьянского искусства предуказывает тесную преемственность художественных приемов, согласованность накапливающихся новшеств и формальную неразрывность мастерства. Удачное и оригинальное, привнесенное в искусство индивидуальной ловкостью и острой зоркостью, прививалось, развивалось и приводилось в законченную форму; случайное, бесталанное и надуманное не выдерживало дальнейшей коллективной проверки, отпадало и исчезало. Постепенное вызревание художественно-технических приемов приводило бытовой организм к завершенной формальной четкости, к стилистической вычеканенности. Твердо и уверенно, технически умело и почти безошибочно протекали процессы оформления и декорирования. В руках безвестных мастеров некоторые категории бытовых предметов и отдельные экземпляры их достигали классической строгости и максимальной выразительности. Лаконизм художественных приемов, впитавших в себя многочисленные коррективы длительного ряда художников, достигал предельного выражения. На бытовых памятниках крестьянского искусства можно учить законам декоративного творчества. Художественно-производственные традиции, которых так боятся индивидуалисты, не только не стесняют это творчество, препятствуя новизне и заступая путь субъективным капризам и уклонениям, но и высоко культивируют излюбленные мотивы иконографии и приемы мастерства. Повторяемость и единообразие художественного труда приводят к совершенному выражению, производят живой отбор, в результате которого на поверхности художественно-ремесленного крестьянского производства выживают и остаются лучшие и полноценные достижения. Развитие крестьянского коллективного искусства нельзя уподобить быстролетящему коню бурного и несдержанного индивидуального творчества. Это движение медленного плота на широкой реке; словно недвижим и мертв этот дремлющий плот на воде, но это неверно: он движется и преодолевает тысячеверстные пространства.
Лишь случайная скудость и малочисленность сохранившихся памятников не позволяет нам с достаточной полнотой уяснить все фазы и ступени этого развития: богатая и долгая жизнь крестьянского искусства представлена бедно и кратко в собраниях наших музеев. Последние не дают нам исчерпывающего и разностороннего отражения вековой жизни этого искусства: его долгий путь характеризован лишь некоторыми этапами. Бытовое искусство русских деревень обладает в различнейших своих проявлениях огромным формальным богатством и разнообразием. Многочисленные стилистические грани, выражающие высокую художественную культуру крестьянских мастеров, еще не исследованы ни иконографически, ни технически, ни стилистически. Не будет преувеличением сказать, что многие очень характерные и высокохудожественные направления крестьянского творчества просто неизвестны. Русский крестьянский художественный стиль, о котором часто и немало говорилось, не является еще пока определенным понятием, имеющим устойчивое и проанализированное содержание. Составляющие его элементы не определены и не изучены. Этот стиль еще не детализирован научным изучением и воспринимается только как суммарное эстетическое целое.
Не собрав еще множества колосьев этого веками вызревавшего искусства и не связав их в снопы, нельзя характеризовать крестьянский художественный стиль с полной и глубокой обоснованностью. Точная и полная научная характеристика его - задача будущего. В настоящее время можно лишь утвердительно констатировать, что художественное содержание крестьянского стиля очень сложно и исключительно богато и что этот неисследованный стиль заключает в своих формальных разновидностях влияния, традиции и вкусы, достаточно резко отраженные, различных исторических моментов и разнообразных областных происхождений. Долгий вековой путь, пройденный этим искусством, и обширная территория страны, вмещающей многомиллионную массу коренного русского крестьянства и многочисленные инородческие элементы, естественно, заставляют предполагать сложнейшее перекрещивание на крестьянском искусстве разновременно проявляющихся и разнородных по происхождению формирующих влияний.
Крестьянское искусство - наследие огромного количества медленно прошедших поколений, оставлявших на нем те или иные характерные черты и особенности своего времени и места. Неисследованная толща крестьянского искусства содержит в себе ряды последовательных наслоений. Одни из них характеризуют древнейшую языческую культуру, резко и глубоко запечатлевшуюся на истоках этого искусства, другие - определяют ряд более поздних влияний. Эти наслоения проникали через воздействия иноземцев или постоянно ассимилируемых инородческих племен, отлагались от общения с культурой городов, возникали из подражания вышестоящим социальным классам, приходили вместе с бытовыми и хозяйственными заимствованиями.
Различным хронологическим и территориальным признакам, определяющим то или иное наслоение, обычно сопутствует особый формальный стиль. Эти стили родственны и близки по общим художественным принципам, но часто глубоко различны по достигнутому формально-художественному выражению особенностей, свойственных месту, времени, материалу. На общей поверхности этого искусства следы глубочайшей старины часто сочетаются с наслоениями поздними - вплоть до современности, и однородная обработка и переработка старых корней и новых побегов сообщает рассматриваемому искусству совершенно своеобразный художественный склад. Рассмотрение этих характерных разновидностей дает представление о большом и неожиданном богатстве крестьянского творчества и раскрывает всю глубину и многосторонность художественного гения, ярко отразившегося в трудах безвестных крестьянских мастеров-художников. Отмеченное богатство и многогранность художественно-технических качеств, оттенков и особенностей крестьянского искусства в значительной степени определяются практически-бытовым характером этого искусства. Отвечая на разнообразные потребности повседневной жизни, крестьянское творчество технически усваивало различные материалы. Дерево, ткань, металл, глина, кость подвергались особой обработке и вызывали длинный ряд своеобразных и тонких технических приемов, навыков и сноровок. Последние, в свою очередь, видоизменялись и варьировались в пределах обработки и одного материала, соответственно применяясь к тому или другому типу и характеру изделий. Резьба архитектурная получала свое характерное отличие от резьбы бытовой; декоративная резьба прялки развивалась иначе, чем круглая деревянная скульптура сосудов, игрушек, инструментов; в одном случае нужна была крупная прорезь для большой причелины, в другом случае требовалась тонкая гравюрная техника порезки для небольшого ковша; набойная доска требовала плоскоподнятого рельефа, а формовочная доска для пряника должна была иметь выемчатую декорированную узором вглубь поверхность; простой нож давал линии преимущественно прямые, а вошедшее в обиход полукруглое долото породило особый склад ногтевидной выемки и т. д. Разнохарактерные бытовые повеления, предъявляемые жизнью, заставили крестьянское искусство постоянно сочетаться и сливаться с ремеслом; художественное творчество, находясь в этом взаимодействии, приобрело внутреннюю устойчивость и крепость, обогатилось мудростью и трезвостью во всех своих направлениях и достижениях. Постоянная и неразрывная связь с материалом и техникой его обработки не позволила развиться в крестьянском искусстве чертам эскизности, произвольности, импрессионистичности; она культивировала в нем уважение и интерес к материалу, приучила считать последний одним из существенных элементов художественного произведения. Искусство и техническое мастерство в крестьянском творчестве представляют неделимое целое.
Счастливая связь с практическим мастерством возвела крестьянское искусство на значительную высоту строго формального понимания художественных задач и сделала его очень чутким к восприятию стилистических законов. Анализ художественных сторон бытовых памятников крестьянства почти всегда показывает нам строгую внутреннюю логику, которой неизменно подчинялось создание любого художественно-бытового организма. В этом отношении творчеству крестьянских художников-ремесленников присущи стойкие и положительные признаки. Элементы декоративности играют в нем первенствующую роль как в области форм и конструкций, так и в области внешнего убранства предмета. Важно отметить, что декоративность крестьянского предмета быта органически слита с его практическим назначением и никогда не лишает его реальной бытовой ценности. Трезвая конструктивность - неотъемлемая черта этого искусства. Архитектоника в построении каждой вещи - будь то сложный многосаженный резной фриз старой волжской барки, цветная вышивка женской рубахи или полотенца, фигурная обработка железного дверного кольца - органически присуща этому искусству.