Хотелось бы сказать несколько слов о договорах, контроле и отчетности.
На протяжении последних лет при составлении договоров по Федеральной целевой программе приходится сталкиваться с такими требованиями: акт выполненных работ не может отличаться от перечня работ, перечисленных в заявке, что противоречит реставрационным нормам и правилам, где сказано, что по сравнению с первоначальным проектом в процессе производства в проект могут вноситься изменения. И речь идет не об исключительном случае, а скорее, о норме. Более того, когда приходилось беседовать с чиновниками на эту тему, то я всегда слышал согласие с ненормальностью такого положения, однако проходят годы, и все остается на своих местах. Другими словами, в акт выполненных работ мы должны писать заведомую неправду, при этом подставляя и себя, и заказчика. Это ведет к путанице в накопительных ведомостях и таким проблемам, с которыми просто не разобраться. Если же строго придерживаться установленных правил, то надо отказаться от реставрации как научного процесса. Как я понимаю, этот пункт договора между заказчиком и подрядчиком был взят из договора на закупку и автоматически существует уже несколько лет. Это настолько очевидная нелепость, что, казалось бы, нечего о ней говорить, но министерство и не думает ничего менять, несмотря на неоднократные переговоры на эту тему.
Проблемы контроля и отчетности также «притча во языцех». Мы, как правило, договор и отчет сдаем в один день. Понятно, что при такой организации качество и набор работ - это чистая формальность, следствием чего является перманентная реставрация.
Методсовет, который по смыслу должен быть гарантом хорошего качества проектной документации, к сожалению, за последние годы утратил важные функции прежнего методсовета. Эти функции были связаны с выбором приоритетов при составлении долгосрочных и краткосрочных планов (на год) финансирования. Сегодняшний методсовет лишен таких полномочий. Чиновники сами решают по своему усмотрению, какие объекты должны быть профинансированы, а какие нет. Оставляю без комментария последнее положение.
Сегодня, несмотря на то, что функции контроля с выездом на место у методсовета формально существуют, на практике этого не происходит или почти не происходит. Реставрация в целом от этого только страдает. Методсовет, на мой взгляд, должен меняться. Он должен стать из лоббистского активным органом научного руководства по реставрации памятников.
Теперь об обучении специалистов. Наша страна является членом ИКОМОСа. В 1999 году мы подписали стандарты по реставрации деревянной архитектуры. В стандартах, в частности, говорится, что реставрацию нужно проводить по старым технологиям, с применением исторических реконструкций и историческими инструментами. А также говорится об обучении историческим ремеслам молодежи.
Можно с полной ответственностью сказать, что ничего подобного мы не делаем. Нет ни специалистов по передаче опыта, ни специализированных заведений по обучению. Никто не выделяет деньги на изучение старинных технологий. И вопросы об этом даже не обсуждаются среди насущных проблем в реставрации.
И в завершение - о лицензировании. Это еще одна проблема, напрямую связанная с качеством реставрационных работ. Без обучения, без присвоения реставраторам-ремесленникам соответствующих категорий или разрядов, без соответствующих квалификационных комиссий и без соответствующей юридической базы все лицензирование остается профанацией. Примеров тому масса: я знаю фирмы, которые с гордостью сообщают о том, что они проводят реставрацию методом полного новодела. А это, как уже говорилось, противоречит международным стандартам, которые мы же и подписали.
В моем выступлении практически только перечислены проблемы, без решения которых реставрация как вид экономической деятельности не существует. Это фактически только тезисы. Каждый из пунктов требует, чтобы его развернули, проработали, дали ему (тезису) юридическую базу и воплотили на практике.
ТРИ ЦВЕТА ВРЕМЕНИ. НАШЕГО.
Н. Серова
В 2003 году в Москве увидел свет объемный увесистый трехтомник «Архитектура и ландшафты России»: Черная книга - Утраты, Белая книга - Обретение, Красная книга - Предостережение.
В трех огромных альбомах минимум общетеоретических текстов, максимум лапидарных, коротких характеристик памятников, сопровождающих фото. Даже беглое знакомство с ними рождает тяжелое чувство. Вот уж воистину: что имеем, не храним; потерявши - плачем. Впрочем, уже и не плачем, ибо ценности отечественного культурного наследия в новом времени не в чести.
«... абсолютное большинство россиян старую архитектуру не замечают: смотрят как бы мимо памятников», - заключает исследователь и знаток архитектуры И.Н. Шургин и объясняет эту ситуацию тем, что все годы советской власти, а это практически весь XX век старую культовую архитектуру заслоняли от общества по идеологическим соображениям. Гибло, горело, исчезало - и замечательно. А ныне-то, что же? Нет идеологии; сняты все запреты; все скопом объявили себя православными (по данным РПЦ до 80% россиян), а старый подход «как бы мимо» по-прежнему в силе и в действии. В августе 2003 г., в год выхода трехтомника, в селе Поповка Вологодской области рухнул деревянный многоярусный храм Рождества Богородицы, украшавший нашу землю аж с 1783 г. Утрату абсолютной ценности заметили лишь специалисты. Примерно в то же время ее участь разделила и маленькая деревянная часовня в деревне Пасынково. Деревня с говорящим, остро определенным названием. Мы - пасынки. Чужие, не родные. Ничего не жаль.
Впрочем, у Даля «пасынок» не только «не родной одному из супругов сын», но и «нога или откосина, подкосина, наискось приставленная к столбу подпора, подставка - «Надо бы поддержать забор пасынками».
Может быть, вернуть в жизнь второе значение старого слова и тогда в «пасынковых» перестанут полыхать пожары?
Выдающийся польский кинорежиссер, внимательный наблюдатель современности и глубокий, умный ее аналитик Кшиштоф Кесьлевский снял кинотрилогию: «Три цвета: красный, белый, синий». Нынешняя российская реальность хорошо укладывается в другой спектр. Итак...
ТРИ ЦВЕТА. ЧЕРНЫЙ. УТРАТЫ
В пору, когда все бойкие умы лихорадочно ищут национальную идею, что-то вроде призрака, бродящего уже по России, у всех на глазах гибнет не только наше национальное, но и общемировое достояние. Беззащитной оказалась самая хрупкая его часть - деревянное зодчество.
За последние десятилетия с вологодской земли навсегда исчезли уникальные памятники. В 40-50 гг. XX века утрачены: храмовый ансамбль XVII - XVIII вв. в селе Верховье, церковь Святителя Николая, XVII в. в селе Спасском и церковь Ильи Пророка начала XVIII в. в селе Лондуже. Все в Тарногском районе.
В 60-е гг. не стало церкви Покрова Богоматери 1708 г. в селе Анхимово Вытегорского района, которая в истории русской архитектуры предшествовала всемирно знаменитому Преображенскому собору в Кижах. За ней последовали еще две в вытегорских храмах: церковь Успения Богоматери в Девятинах 1770 г. и церковь Святителя Николая в Оште 1791 г. В это десятилетие не стало церкви Устюженского погоста и церкви Рождества Богоматери 1793 г. в селе Корнево Усть-Кубинского района.
В 70-е годы утрачены: Шелковские мельницы-столбовки конца XIX -начала XX вв. Лишь одна из них спаслась в Кирилле-Белозерском музее-заповеднике.
В 80-х гг. обрушился шатер церкви Святого Георгия в селе Поча Тарногского района; оставшаяся часть памятника перевезена в музей под открытым небом. В эти же годы сгорела церковь Рождества Богоматери в селе Васильевское Харовского района.
Наш местный мартиролог венчает в 90-е гг. пожар в селе Поповка под Кадниковом, унесший очередной деревянный памятник. Если бы этот огненный ряд удалось остановить, мы стали бы обладателями и хранителями уникальных памятников, каких нет нигде в мире, и забота о них, возможно, добавила б жизни гармонии. Увы, этот огромный пласт русской жизни, как град Китеж, оставил нас навсегда. И в эти воды больше никому не ступить. Точно подметил И.Н. Шургин: мы смотрели «как бы мимо» памятников и потеряли их.
ТРИ ЦВЕТА. БЕЛЫЙ. ОБРЕТЕНИЯ
В 2004 г. ансамбль Ферапонтова Богородице Рождественского монастыря был включен в список памятников всемирного наследия ЮНЕСКО. Этот важный акт закрепил давно сложившееся статус-кво. Две великие вологодские обители - Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри - давно стали культовыми местами паломничества. Иссякнувший на время российский туристический поток с лихвой компенсируется все возрастающим зарубежным. 600-летие обоих монастырей, как магнит, привлекло сюда значительные финансовые вложения, которые определили качественно новый уровень жизни прославленных памятников. Этому впечатляющему времени обновления продолжал сопутствовать старый «приговор»: «А что Кириллов без монастырей? Дыра дырой. Ничего нет».
Кажется, его легко оспорить. Город меняется к лучшему; ищет новое свое лицо, самоидентифицируется как один из крупнейших туристических центров Вологодчины. Но мало назваться, а как состояться? Не было и нет хороших больших гостиниц, что оставляли бы приезжих и их средства в городе. Сложно с общепитом. Инфраструктура серьезного туризма складывается крайне медленно; а инфраструктура это не только еда, жилье и медицина, но и формообразующее производство как важное звено в структуре туризма.
Давно известно, что кадры решают все. В начале нового века Кириллов получил свой шанс, который дается, как правило, однажды. Сюда из Архангельской области перенес учебную базу «Школы реставраторов по освоению исторических строительных технологий» лауреат Государственной премии РФ, архитектор-реставратор Александр Попов. Что там Кириллову, повезло всей Вологодской области. Губернатор которой В. Позгалев так определил ситуацию с реставрацией: «В России служба реставрации развалилась. В трудный период перестройки реставраторы остались без заказов, и естественно, люди разбежались, потом нашли себе работу в коммерческих структурах, занимаясь отделкой особняков. Сейчас мы восстанавливаем службу реставрации и даже открыли в Кириллове школу реставраторов. Школа частная, но местная администрация предоставила помещение, администрация области дала грант в миллион рублей для приобретения необходимой техники. Причем мы готовим не как в ПТУ, а как Ваньку Жукова - обучаем в процессе работы, потому что реставрационному делу нужно учиться работая, им не только теория читается, но и опыт, практика дается. В этом году школа получила лицензию и действует уже как полноценное учебное заведение.
В последнее время мы очень много инвестируем и в памятники деревянного зодчества. Сейчас восстанавливаем историко-показательный музей, собираем по всей области старые дома, чтобы сделать музей под открытым небом. Наши усилия не остались незамеченными, и президент из своего фонда выделяет области деньги.
Мы участвуем в программе Минкульта «Русский Север». Для нас истина проста - надо восстанавливать памятники, и мы делаем это с большим удовольствием и стараемся находить на это источники финансирования».
Истина действительно проста: надо восстанавливать памятники. Но это не просто именно сейчас, когда лейтмотивом во всех сферах жизни стала унылая истина; идет время непрофессионалов. Плохо строят заново на беду будущих потребителей - это одно. Плохо реставрируют - это другое. Плохое качество реставрации ведет к подмене подлинного памятника скороспелым новоделом, исполненным по современным технологиям из современных материалов. «Реставрация методом новодела» - не реставрация, а потеря памятника. Осознать это не просто. В одном из «историко-показательных музеев» посетителей остановили у свежего сруба «храма 17 в.». Глаз не принимал новоявленный «шедевр». А в отдалении, вокруг кучи старых иссиня-черных бревен, как потревоженная птица, кружил музейщик-специалист: «Отдали бы нам эти бревна, здесь они явно не ко двору. Мы бы их сберегли...» - «А они ценны?» - робко, чтобы не обидеть, спрашиваю взбудораженного собеседника. -«Бесценны. Поймите, этот сруб не имеет никакого отношения к храму XVII в. Храм - эти бревна. В них бесценная информация о том времени, о методах работы, способах обработки древесины, обо всем».
Так в самой жизни, как на переводной картинке, проступила неудобная истина: у нас нет вкуса к подлинному; мы не исповедуем подлинники, как абсолютную ценность; мы тонем в потоке эрзац-реальности, не думая о происходящем. Годы государственного развала обескровили область реставрации, но когда речь идет о возвращении к жизни деревянных памятников, обозначается и другая неувязка. «Ведь главное в том, - пишет А.Попов в статье «Технология в реставрации», - что сегодня в России никто не решает проблему использования исторических технологий в реставрации: их изучение, освоение и внедрение в реставрационный процесс». А это архиважно.
Сам А.Попов первым изучил и восстановил плотницкие технологии XVII - XVIII вв. при реставрации церкви Дмитрия Солунского в селе Верхняя Уфтюга Архангельской области. Опытом этой работы успешно воспользовался при реставрации колокольни XVIII в. в селе Ненокса. Работа А. Попова по восстановлению исторических плотницких технологий обрела международное признание. Принципы реставрации деревянных памятников, применяемые А.Поповым и его реставраторами, вошли в основополагающий документ «Принципы сохранения исторических деревянных сооружений», принятый на XII Генеральной ассамблее ИКОМОС в Мехико в 1999 году.
Понимая катастрофичность кадровой ситуации, А-Попов выдвигает идею создания «Школы реставраторов по освоению исторических строительных технологий». Создателями этой «мифической» школы в 2002-2003 гг. стали фонд Сороса, администрация Кирилловского района, профессиональное училище № 59 Кириллова и 000 «Карэнси». Первый выпуск реставраторов деревянной архитектуры состоялся в 2004 г. Девять новых специалистов продемонстрировали хороший уровень подготовки и отменные практические навыки работы на памятниках. Опыт первого выпуска обозначил, что необходим двухгодичный курс обучения; что нужно вводить новые специализации каменщиков и кузнецов, а обучение более тесно увязывать с реставрационной практикой. Впечатляющие успехи первых лет работы и учебы не сняли, как ни странно, вопроса о дальнейшем существовании школы! А.Попов предлагает концепцию создания Учебно-производственного реставрационного центра, в структуре которого сочетались бы обучение реставраторским специальностям, проектирование и производство работ. Свое производство дало бы возможность начинающим реставраторам зарабатывать средства на обучение, работать на многочисленных, пребывающих в запустении, памятниках вологодской земли с пользой для себя и для них.
Вложение средств в создание такой структуры предполагает определенную уверенность в завтрашнем дне. А она возможна при долгосрочной аренде зданий и земли или продаже их центру. Казалось бы, вот реальный шанс для района обрести важное производственное звено будущей туриндустрии. Ухватиться за него - и вытащится вся цепь. Кириллов получил в лице А.Попова уникального специалиста, вплотную подходил к формированию своего фирменного брэнда. На манер вологодского масла или кружева на свет имеет шанс появиться «кирилловская реставрация». И это не миф. Наблюдая, как обустраивается школа, как основательно и серьезно учат своих юных мастеров, понимаешь: это не уровень Ваньки Жукова, которого пороли и держали впроголодь.
В Кириллове без усилий со стороны местной власти за короткое время сформировалось современное, высокотехнологичное и по-европейски культурное производство в духе нового века.
Оно буквально воскресило один из социально неблагополучных окраинных районов города - Кузьминки. Здесь когда-то работали судоремонтные мастерские, занимавшие окрестное население. Почти 16 лет их нет. Реставрационный центр А.Попова вернул жизнь в заброшенные, пустовавшие здания. Даже просто долго и ярко горящие окна цеха меняют, высвечивают кузьминские задворки.
Видя все эти явные неоспоримые достижения первых лет становления, администрация района сначала продлевает аренду на один год! А потом... А потом просто не было, не последовало. В марте 2005 г. в Кириллове А.Попов регистрирует 000 «Реставрационный центр - Архитектура. Производство. Обучение» и тем самым точно и скрупулезно выполняет одно из условий кирилловской администрации. Налоги от деятельности новой структуры пойдут теперь в местный бюджет, который только-за 2004 г. получил более одного миллиона рублей. Соорудить бы для этой курочки, несущей золотые яйца, лучший из возможных курятников, а местная власть поступает с точностью до наоборот. Она не находит времени, чтобы заключить новый договор аренды. Его на данный момент просто нет. Никакого. А значит, в любой момент, любая проверяющая инстанция, исходя из того, что нет договора на здание и землю, вполне законно может закрыть витающую в кирилловском пространстве школу реставраторов.
Абсурд ситуации необъясним и неизживаем. Все попытки постичь логику мыслей и действий районных властей безуспешны. Затяжки, проволочки, унизительные часы в ожидании приема, отписки складывают другую реальность. В ней, увы, все не как в мире преуспевающих и разумных людей; все, как в топком болоте. Пришли суперпрофессионалы, начали в городе с первого колышка, получили всероссийское одобрение на всех уровнях, включая чиновный, - и ничего.
Не А.В. Попову обивать бы пороги местных начальственных кабинетов, а местному начальству постоянно контачить с редкими специалистами, понимая, что через их начинание вся кирилловская земля получает ясные, конкретные пути будущего развития по самым разным направлениям. Занятость молодого мужского населения, обретение им высокооплачиваемых специальностей коренным образом меняет социальную обстановку в районе. Найдись средства на строительство общежития гостиничного типа, и вот уже к А.Попову поедет на учебу молодежь со всей Европы. А это уже валютные отчисления в бюджет района и, конечно, международное признание. Что всегда так волнует начальственную кровь. Это, в конце концов, зарождение производственной туриндустрии! Кириллов может стать кузницей уникальных кадров для всей страны, но...
Кирилловская администрация, не внимая увещеваниям областных властей, упрямо гнет свою линию. Она не такая уж и непонятная эта линия. Но не нужно ей, администрации, а в ее понимании и району, ничего основательного, долговременного, обладающего реальной перспективой. То ли дело повсеместный рост потаенных частных гостиниц для очень состоятельных людей. Спору нет, и это нужно. Но не несут они финансовые волны в райбюджет, да и по сути своей не могут быть перспективным путем для развития туризма в районе.
Мы обрели А.Попова и его команду, и это уже поменяло нашу текущую жизнь. Восстанавливается из небытия могучий деревянный храм Ильи Пророка на Цыпиной горе. Сколько лет разные горе-реставраторы кружили вокруг него, предлагая и даже внедряя свои методы реставрации. А храм продолжал разрушаться, оседая и кренясь. Было ощущение, что его не спасти и не вытянуть.
В успех А.Попова и его команды не верилось в силу распространенной и губительной для современного российского сознания привычки думать, что ничего у нас не получится, потому что и не может получиться. А он, досконально изучив «индивидуальность» и многовековую историю церкви, грамотно стал восстанавливать ее. Не как некий типологический деревенский храм, а как уникум, только со своими строительными характеристиками, появившийся в Цыпине в 1755 г. Сама возможность время от времени наблюдать за тщательной, неспешной красивой работой первоклассных мастеров врачевала уставшую от скепсиса душу. Можем! Можем! И можем даже так, что удивляем Европу. В рамочке на школьной стене - диплом-награда ребятам за победу в конкурсе профессионального мастерства в Норвегии, чтящей, берегущей свою деревянную архитектуру как часть своего и мирового культурного наследия. Вот бы перенять нам, пока еще лесной России, у них этот культ дерева, этот вкус к уникумам, этот грамотный, хозяйский, рачительный подход к своему добру! А ведь у нас столь многое нуждается в экстренной помощи и вмешательстве реставраторов.
ТРИ ЦВЕТА. КРАСНЫЙ. ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Мы можем потерять практически единственный в России учебно-реставрационный центр А.Попова. Потерять из-за примитивной косности и бюрократического скудоумия. Он может просто уехать в Москву, в Норвегию или туда, где по-другому повернуты молодые мозги, рискнут и безусловно выиграют, оценив очевидный фантастический деловой потенциал не только идеи, но бесценного уникального опыта А.Попова.
То, что и как он делает, остро необходимо всей нашей стране, где только сейчас начинают думать о сохранении оригинальной, бесценной и беззащитной деревянной архитектуры. Его профессионализм, желание научить других тому, что за жизнь обрел сам сотоварищи, их вмешательство могло бы продлить жизнь еще двум уникальным памятникам вологодской культуры.
Предостережение о спасении взывают красивейшая Богоявленская церковь 1723 г., созданная в селе Палтога Вытегорского района и церковь Рождества Богородицы от 1783 г. в Поповке (Каликино) Вожегодского района. Быть или не быть? Вопрос самого ближайшего времени. Как хотелось бы, чтобы быть! Но для этого нужны мастера, руки, знания. А все это - из школы А.Попова.
ПОСЛЕДНИЙ МАЗОК
Тревожная история школы реставраторов А.Попова в Кириллове заставила вспомнить бывальщинку. В прошлом переводчик, а ныне депутат Государственной Думы Николай Леонов, много работавший с Никитой Сергеевичем Хрущевым, припомнил поразительный эпизод. Как-то Хрущев сравнил Россию с огромной кадушкой теста. Сунешь туда руку, замесишь, и кажется, что все тебе поддается, даже дно легко достать. Вынул руку, прошла одна минута, и тесто опять сомкнулось, как будто и не было ничего. Вот так и реформы в России.
Кириллов очень российский город.
ПРОБЛЕМЫ РЕСТАВРАЦИИ ПАМЯТНИКОВ
ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА НА о. КИЖИ
Н.Л. Попов
Имея восьмилетний опыт работы на о. Кижи, главное, что я бы отметил в своем выступлении, это следующее:
1. Доставшееся наследство после начавшейся перестройки государства в 90-х годах:
а) большинство памятников было в очень плохом состоянии, особенно кровли, взвозы, крыльца, фундаменты и, соответственно, гнилые нижние венцы. Это произошло в связи с полным прекращением на несколько лет финансирования реставрационных работ, выполняемых до перестройки привлекаемыми реставрационными организациями на договорах подряда;
б) выявились за несколько лет нереставрации ранее заложенные при формировании музея огрехи реставрации и сборки перевезенных памятников, поставленных на некачественные фундаменты, которые либо рассыпались, либо ушли в землю. В любом результате при этом произошло загнивание нижних венцов во всех памятниках;
в) очень сильно из-за издержек реставрации и отвратительного содержания эксплуатируемые памятники (обеспечивающие конкретную жизнедеятельность проживающих на острове), такие, как бани, амбары, резко пришли в негодность. Например, бани. К 1997 году осталось не более 4-х бань, которые довольно условно удовлетворяли этому названию. На сегодняшний день работающих на острове около 10 шт. - полностью приведенные в порядок;
г) кадровый состав квалифицированных реставраторов как в привлекаемых организациях, так и в составе музея фактически был утрачен. Местные реставраторы, проживающие на о. Кижи и окрестностях помногу лет не работали, опускались, чему содействовало поголовное пьянство;
д) отсутствие в самом музее квалифицированной службы содержания памятников как руководителей (инженеров), так и рабочих (плотников, столяров, электриков, кузнеца).
Неоднократно предпринимаемые попытки по организации подобной службы к успеху не приводили. В 1997 году создается структура ПЦ (плотницкого центра), однако даже по сегодняшний день она официально нигде не утверждена.
2. Географическое положение памятников:
а) островное положение музея и соответственные сложности:
- с привлечением нормальных кадров для реставрации памятников и их содержания;
- низкие социально-бытовые условия проживания;
-тяжелый морально-психологический климат в ограниченном пространстве и оторванности от цивилизации;
- трудности снабжения острова стройматериалами и другими продуктами жизнеобеспечения людей.
3. Отсутствие нормальной производственной базы.
В период формирования музея под открытым небом занимались количеством свезенных в одно место памятников. Об их содержании мало задумывались или не задумывались вообще. По истечении ряда лет стало очевидно, что так работать больше невозможно. Качественно содержать такое количество памятников деревянного зодчества, а также обеспечить нормальный, круглогодичный труд реставраторов без производственной базы с набором необходимых производственных цехов (в том числе и теплых), безхозбытовых помещений уже невозможно.
Сюда же необходимо отнести и наличие транспортных средств, как наземных, так и водных. Они крайне необходимы в полном объеме, как необходимы дороги и подъездные пути к объектам реставрации.
С 2003 г. на острове строится производственный реставрационный комплекс, окончание строительства которого намечено в 2006 году.
4. Состарившиеся нормы и расценки при составлении смет на производство работ и не учитывающие смену времени и даже общественного строя за последние 15 лет.
Какая-то заскорузлость в этих вопросах и мы (музей) как заказчики имеем постоянные жалобы от наших подрядчиков по этому поводу.
Яркий пример: чтобы реставраторам заработать 15-18 тыс. рублей в месяц, в это лето подрядчики из г. Сортавала «сидели» на кровлях по 10-12 часов без выходных. Можно ли считать это нормальным? Какая здесь охрана труда и техника безопасности?
5. Отсутствие нормальной научной и конструкторской нормативной базы для проведения реставрационных работ, каждый исполнитель лепит, как считает нужным, либо подсмотрев как делают другие.
Например, почему мы до сих пор не применяем клеи при реставрации бревен, тогда как эта наука и это производство давно работают в других областях на пользу человеку.
6. И последнее.
Вообще у меня складывается за годы работы впечатление, что в нашем государстве реставрация памятников деревянного зодчества находится в полном загоне и оставлена только на совесть отдельных энтузиастов, которые тоже не вечны, к сожалению.
Необходимо в самое ближайшее время поднять статус реставратора памятников деревянного зодчества, возможно, с выделением этого направления в отдельную, самостоятельную подотрасль в Минкульте РФ. Иначе мы потеряем, что имеем в России и чем еще по праву можем гордиться!
РЕКОНСТРУКЦИЯ ТРАДИЦИОННЫХ
ОБРЯДОВ, СВЯЗАННЫХ СО СТРОИТЕЛЬСТВОМ, В МУЗЕЕ
НАРОДНОГО ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА «ВИТОСЛАВЛИЦЫ»
В ВЕЛИКОМ НОВГОРОДЕ
В.А. Попов
Всякая модель культуры содержит в себе разделение явлений окружающей человека действительности «на мир фактов и мир знаков». Крупнейший философ XX века Ю.М.Лотман писал: «...памятники материальной культуры, орудия производства в создающем и использующем их обществе играют двоякую роль: с одной стороны, они служат практическим целям, с другой: - концентрируя в себе опыт предшествующей трудовой деятельности, выступают как средство хранения и передачи информации...»1. В частности, дом, с одной стороны, принадлежит человеку, олицетворяя его вещный мир, с другой - дом связывает человека с внешним миром, являясь в определенном смысле репликой внешнего мира, уменьшенной до размеров человека.
В роли основных средств передачи традиционных схем освоения мира, социального опыта и культурных образцов выступали обряды, сопровождающие строительство жилища и его обживание. Обряды складывались на протяжении многих лет и в концентрированном виде отражали наиболее существенные для жизни человека и коллектива события, обладающие сакральным значением. Суть ритуала заключалась в подтверждении соответствия между сакральным образцом и осуществляемым действием2.
В музее народного деревянного зодчества «Витославлицы» в 2002-2004 годах мы попытались воспроизвести некоторые обряды в процессе проведения реставрационных работ на избе К.А. Утенковой изд. Усть-Кировское Пестовского района Новгородской области. Важным обстоятельством является то, что характер и цикличность работ по сборке и реставрации избы, по сути, сходны с процессом возведения нового жилища.
В данной статье при описании обрядов соблюдается следующая последовательность: сначала характеризуются общие признаки обрядов, присущие традиционной культуре славянских народов, затем приводятся сведения, собранные музейными сотрудниками в архитектурно-этнографических экспедициях в различных районах Новгородской области. Эти данные послужили основой для реконструкций традиционных обрядов. Этнографические исследования свидетельствуют также о жизнестойкости народной культуры, которая даже на современном этапе исторического развития предоставляет примеры древнейших обычаев и ритуалов. Наши современники, порой не подозревая, до сих пор сохраняют в себе рудименты древнейших воззрений, которые, к сожалению, становятся все менее осязаемы, понятны и поэтому безвозвратно уходят. В этом заключается одна из причин проведения нами традиционных обрядов (при понимании их известной условности).
Обряд выбора материала для строительства. В выборе деревьев и сроках их рубки просматривается определенная и гармоничная система взаимоотношений между человеком и природой, которая установилась со времен земледельческой цивилизации, обеспечивая устойчивость традиции и делая человека в его собственных глазах частью освященной реальности и ее проводником3. Существовали запреты на использование отдельных видов деревьев - «священных», «проклятых», «сухих» и других. Еще одна категория деревьев, которая не применялась в строительстве - «буйные». Так называли свилеватые, неправильно закрученные (не по солнцу) деревья. Считалось, что «буйные» деревья привлекают молнию4 и могут разрушить дом. Возможно, что это было обусловлено особой структурой древесины, когда в силу действия внутренних напряжений стволы могли раскручиваться и, соответственно, увеличиваться в объеме.
Соотношение духовного и материального начала склонялось иногда в пользу последнего. Например, существовавший запрет не ломать деревья до Троицы (главным образом это относилось к березе) не распространялся на заготовку древесины для строительства, сроки которой находились в пределах: от зимней Николы (6 декабря) до поздней зимы - «когда дерево отдыхает» и когда «дерево мертвое». Дерево же, срубленное при начале сокодвижения, становилось рыхлым, «как трава» и быстро подвергалось гниению5. Из осины, например, чаще строили только хозяйственные постройки, что было связано с представлениями о нечистоте этого дерева: «на ней повесился Иуда». Однако из осины делали потоки и лемех. Очень важным было качество древесины 6, зависящее от возраста, места произрастания деревьев и других признаков, знание которых считалось элементарным для любого крестьянина.
В различных районах Новгородской области предпочтение отдавали той породе деревьев, которая произрастала здесь в больших количествах. Интересно, что на вопрос «почему применяли или ель, или сосну?», информанты всегда отстаивали преимущества той породы, которая в здешних местах имела лучшие условия для произрастания и, следовательно, больше использовалась. Однако, по их мнению, важно, чтобы сруб был сделан из одной породы древесины . В нашем случае изба Утенковой была построена исключительно из ели. Это отмечали правнуки хозяина-строителя, это выяснилось и при натурных исследованиях. Поэтому для реставрации избы была заготовлена только еловая древесина зимней рубки.
Выбор места строительства связан непосредственно с освоением внешнего пространства. Частям пространства приписывалось различное значение, а в общем виде - положительное или отрицательное. Поэтому этот обряд был непременно связан с процедурами, направленными на проверку или выявление «истинной» информации о том месте, на котором предполагалось построить дом. В первую очередь выбирались места, пригодные для строительства по практическим соображениям. Однако это место должно было обладать еще и наивысшей ритуальной ценностью. Здесь также существовала система запретов и разрешений. Жилище нельзя строить: там, где раньше проходила дорога или стояла баня; там, где стояла церковь или часовня; там, где были найдены человеческие кости; на месте дома, оставленного вследствие болезней. Счастливым местом считается то, где ложится скот, где обжитое место7. На ненадежность, неосвоенность места указывает и русская поговорка: «Там, где конь не валялся»8.
Выбор конкретного места строительства обычно происходил при помощи гадания. Самым простым являлся такой способ: вечером по углам будущего дома хозяин насыпал 4 кучки зерна. Если на утро следующего дня зерно окажется нетронутым, то место считается выбранным удачно9. В Мошенском районе Новгородской области делали «обкладывание» - на камни, обозначающие углы будущего дома, клали жерди и оставляли на ночь. Если на утро жерди оставались на месте - место благополучное10. Таким образом, хорошим признаком для выбора места являлась нетронутость установленного порядка.
В гаданиях использовали также воду, шерсть. Исход гадания считался благополучным, если шерсть за ночь отсыреет, а воды в горшке прибавится. Прибавлением нового качества и количества моделировался основной принцип повседневной жизни: положительно все, что направлено к дому, в дом, и наоборот11.
