Вся чаша вырубалась с одной внутренней стороны. Можно предположить, что снаружи во время строительства не использовались наружные леса. Такой прием часто встречается при рубке частей зданий, находящихся высоко от земли, и где осложнено или невозможно использование лесов (повал). Топор для таких работ обязательно должен иметь длинное топорище. Наружная кромка чаши в таком случае получается "рваная", т. к. плотник не видит линию в момент рубки.
Этот снимок иллюстрирует последовательность рубки штрабы под шпонку в шатре Ильинской церкви Саминского погоста (1700 г.) Данная штраба не была закончена, и мы видим, что предварительно срублены две основные грани штрабы. Последующее изготовление штрабы невозможно выполнить топором, для этого нужен пазник.
Во время реставрации Никольской церкви в Селе Ненокса (1762 г.) были обнаружены элементы конструкции шатра со следами колки бревна. Это четыре бревна, которые установили непосредственно сразу после того, как раскололи. Два из четырех необходимо было заменить при реставрации. Поэтому мы вынуждены были повторить ту же технологию, что и была при строительстве.
НАУЧНАЯ МЕТОДИКА РЕСТАВРАЦИИ
И ЕЕ РЕАЛЬНОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ
НА ПРАКТИКЕ РЕСТАВРАЦИОННЫХ РАБОТ
Т.Н. Вахрамеева
Предлагается обсудить не саму методику научной реставрации, что тоже крайне необходимо в настоящее время, а сделать попытку разобраться: как принципы научной реставрации, обоснованные учеными, специалистами-реставраторами (Михайловский, Штендер, Подъяпольский, Ополовников и др.), воплощаются в настоящее время на практике и находят ли они необходимую поддержку и понимание со стороны наших властных и административных структур.
Принципы научной реставрации, основные требования к реставрационному подходу на памятниках деревянного зодчества, утвержденные Международной хартией реставраторов, официально признаны и нашим государством. Но каково положение в этой области в настоящее время?
1. Один из принципов реставрации - детальное обследование и фиксация памятника. Следует иметь в виду, что памятник деревянного зодчества, как правило, имеет наслоения, перестройки, существует своеобразие технологий его возведения. Все эти моменты важны для истории архитектуры, для верного реставрационного решения. Сейчас, проводя обследование ряда памятников повторно после 1950-х годов, мы выявляем много особенностей, не отмеченных в предыдущее время, которые могут помочь более точно выстроить и понять направление и истоки развития народной деревянной архитектуры. Возможно, тогда все это и замечали, но не успевали фиксировать из-за обилия материала или воспринимали как само собой разумеющиеся вещи, не требующие дополнительного внимания.
Но в целом существует большая разница при обследовании между понятиями «смотреть» и «видеть» и достоверно, детально фиксировать памятник. А если объективно посмотреть, то на сегодня специалистов, способных грамотно и детально обследовать, понять памятник, и, соответственно, принять решение о его реставрации, осталось совсем немного, и учеников у них почти нет. Среди архитекторов-реставраторов возраст активно практикующих - от 47-70 лет, и немного 25-35 лет. Почти нет специалистов от 35-47 лет. И сейчас не происходит специального обучения таких молодых специалистов, нет системы курсов повышения квалификации, как это было в 1975-1985 гг. на базе объединения «Росреставрация». То есть специалисты-деревянщики исчезают, и на сохранении памятников это может сказаться весьма негативно. Появляются как грибы «этно-архитектурные» комплексы, именно в кавычках, где якобы воссоздается традиционная народная архитектура, преподносящаяся как некое ее учебное пособие, но на деле это абсолютно искаженное, стилизованное представление о ней. Какие мероприятия нужны, чтобы изменить ситуацию:
1. Утверждение долговременной государственной программы сохранения памятников деревянного зодчества. Это обеспечивает гарантию востребованности специалистов, возможность привлекать и обучать молодых работников, зная, что они будут обеспечены работой, не пропадут зря ни усилия учителей, ни учеников. Необходимо восстановить систему курсов повышения квалификации реставраторов. Восстановить систему написания и издания методичек по различным вопросам реставрации. У нас сейчас отменен РНиП-93, кто в настоящее время разрабатывает новые? И разрабатывают ли вообще?
2. Согласно нормам и правилам, принципам реставрации производство работ должно сопровождаться авторским надзором, но при выделении бюджетных денег на него финансирование не закладывается. А это притом, что сейчас много реставрационных фирм без достаточного опыта, что приводит к серьезным ошибкам в реставрационных работах.
Необходимо предусматривать эти затраты, закрепить это документально и определить более точно порядок расчета затрат на авторский надзор.
3. Требования по качеству материалов на реставрацию достаточно высокие, но использование таких материалов не обеспечивается существующими расценками. До сих пор рекомендуется применять ССН-84, а там в расценки заложен пиломатериал 2 и 3 сорта вместо необходимого в большинстве случаев высшего.
Кроме того, договора заключаются во второй половине года, когда решать вопрос с нужными материалами очень сложно.
4. Необходимо срочно решить вопрос с новыми расценками, возможно, принять пока разработанные в Санкт-Петербурге, но с необходимой корректировкой.
И в целом с расценками вопрос не решается, затрудняется весь процесс работ. Необходимо бюджетное финансирование на доработку документов по ценообразованию.
5. Службы Минкультуры России, призванные осуществлять контроль за соблюдением законодательства, малочисленны и не справляются со своими задачами. Было бы хорошо передать на места ряд функций. Там, где есть соответствующие службы и кадры, это позволит оперативнее решать вопросы и реальнее осуществлять контроль за реставрационными работами.
В плане методики реставрации представляется полезным обсудить следующие вопросы:
• Использование современных инструментов, в какой степени и при каких операциях это допустимо.
• Устройство деревянных кровель на памятниках, до какой степени возможно вводить новые решения без изменения внешнего вида, обеспечивающие их долгую надежную службу. (Имеется в виду необходимость укрыть большое число памятников, на одном уникальном можно выполнить и строго традиционную - из колотых досок с берестой).
* Сюда же входит вопрос о гидроизоляционных материалах.
* Вопросы дощатой обшивки памятников: по ее устройству действительно нужна методичка, так как она имеет много особенностей и свою специфику, и не хотелось бы, чтобы обшивка потом принесла вред зданию.
• Принципы и правила устройства коронок, протезов, вставок на поврежденных участках древесины.
• Защита древесины от гниения, ее специальная обработка для этого.
Вероятно, можно найти еще целый ряд проблем для обсуждения, поэтому рабочие встречи специалистов-реставраторов очень полезны и необходимы и надо бы предусмотреть их планомерное проведение в будущем. Неплохо бы их проводить при посещении конкретных объектов.
ОБЗОР ОДНОЙ КОЛЕКЦИИ ФОТОТЕКИ
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА
М.Н. Шаромазов, Л.А. Лупушор
В истории любого музея рано или поздно наступает момент, когда возникает понимание острой необходимости изучения не только памятников, входящих в его собрание, но и того реального окружения, без которого немыслимо существование музея и его коллекций.
Предметом моего сообщения является обзор одной из коллекций в фототеке музея.
До середины 1980-х годов фототека формировалась от случая к случаю и систематических действий к ее комплектованию не предпринималось. Конечно же, среди фотографий, поступивших в собрание музея в это время, есть уникальные, сохраняющие нам облик навсегда исчезнувших памятников и комплексов. Такова, например, съемка интерьера церкви Положения пояса и ризы Богородицы во Влахернах из села Бородава до ее разборки и переноса.
В середине 1980-х Галина Олеговна Иванова, тогда заместитель директора музея по науке, предложила программу по фотофиксации памятников рядовой застройки не только города Кириллова, но и деревень как Кирилловского, так и других районов Вологодской области. При ее непосредственном участии московский фотограф Алексей Алексеевич Петухов во второй половине 1980 - начале 90-х годов осуществил съемку в городе Кириллове, деревнях Кирилловского и Вожегодского районов.
Предметом съемки были как строения, вошедшие в список памятников истории и культуры Вологодской области, так и рядовая жилая застройка, а также сохранившиеся, как правило руинированными, часовни и церкви. Время для подобной съемки было выбрано как нельзя удачно: как известно, в середине 80-х в стране нашей произошли перемены, коренным образом изменившие ход жизни. Обнищание одной части общества и появление свободных средств у другой привели к перераспределению собственности на недвижимость. Процесс этот напоминал события революционной России начала XX века, когда дворцы, усадьбы и жилье класса имущих навсегда утратили своих владельцев. Из обихода ушло понятие «родительское гнездо», а вслед за ним и сотни усадеб и дворцов утратили свою ухоженность. Россия навсегда потеряла усадебную культуру, ставшую ярчайшим явлением XVIII - XIX веков.
В конце XX века своих исконных хозяев теряли не дворцы, а простые крестьянские дома, незатейливый вид которых заставлял новых владельцев переделывать фасады, менять планировку, придавая новому владению достойный владельца вид. Огромное количество русских деревень, переживших укрупнения и неперспективность, стали терять свой традиционный облик и превращаться в убогие дачные поселения в окрестностях мегаполисов.
Итак, время для съемки было выбрано чрезвычайно удачно.
Фотографии, сделанные в Кириллове, сгруппированы в три четко обозначенные группы: деревянные дома, каменные дома, церкви города Кириллова. Просматривая их сейчас, зримо ощущаешь хрупкость и незащищенность этой части нашего наследия. Казалось бы, совсем еще недавно можно было увидеть на берегу Сиверского озера, напротив пристани, характерный облик дома академика Граве с высокой четырехскатной кровлей. Его фасады были обшиты тесом, поверх которого наложены декоратиные лопатки, а под окнами - фактурные розетки. На фотографиях 1986 года очевидны утраты первоначального декора, начавшаяся замена теса невыразительной вагонкой, отказ от горизонтальных членений, ведущий к катастрофическим для облика здания искажениям пропорций. В настоящее время первоначальный облик полностью исчез, а вместе с ним исчезло и очарование этого уголка города.
Владелец дома - центральная районная больница - организация, никогда не имевшая достаточных средств для поддержания своих строений. Но медицина районного звена никогда не была у нас частной инициативой, а являлась и является важной частью государственной политики. Сохранение исторического облика рядовой застройки также должно быть неотъемлемой частью политики государства по сохранению культурного наследия. Но здесь мы сталкиваемся со слабостью как законодательной базы, так и механизмов исполнения действующих законов.
А.А. Петуховым проведена фиксация жилых зданий по основным улицам города. Наиболее полно она сделана по улице Преображенского. В объектив фотографа попали интересные постройки по улицам Гагарина, Комсомольской, Пролетарской, Ленина, Володарского, Пушкина, Сиверской, Белозерской. За снимками, на которых фиксируются детали декоративного убранства фасадов - оформление угла дома, резные накладки или увиденные инициалы хозяина дома, чувствуется любовь и знание города организатором этой съемки. Уже сейчас можно констатировать, что город изменился, хотя изменения эти прошли тихо и незаметно. Рассматривая фотографии, трудно представить, что всего двадцать лет тому назад основные улицы города не имели асфальта, но его устройство имело и существенное негативное воздействие. При его устройстве осуществлена подсыпка дорожного полотна, вследствие чего ощутимой стала проблема верховодки. Если до того вода по канавам вдоль дорог уходила в близлежащие водоемы, то теперь пути оттока были перекрыты, и она оказалась под фундаментами домов и в подвалах. От этого страдают практически все строения города.
Но как бы там ни было, съемка городской застройки зафиксировала неповторимое собственное лицо города и обозначила наиболее острые проблемы.
Необходимо сказать и о проблемах проделанной работы. Как понимают все присутствующие, для этого требовалась работа целого коллектива, а не одного сотрудника, и целенаправленное финансирование проработанной программы. Явным недостатком ее является отсутствие интерьеров сооружений, не всегда сфотографированы все фасады, не было работы с владельцами строений.
Большая часть коллекции - фотографии, сделанные в Вожегодском районе. Это жилые дома, хозяйственные постройки, часовни и церкви, но есть и фиксация конструктивных деталей, фрагментов декора; есть фотографии качелей, заборов, крылец, что придает коллекции историко-культурный интерес и научную ценность.
Эта центральная площадь деревни Угол очень характерна для небольших северных деревень. Свободно стоящие дома, практически без заборов, группируются вокруг площади окнами на нее. Такой тип застройки, видимо, диктуется родственными связями строящихся рядом людей, живущих одновременно раздельно и в то же время связанных общими интересами и занятиями... Дома разные: большие двухэтажные пятистенки и совсем маленькие в два-три окошка.
Рубленные «в лапу» стены, крытые тесом или дранкой крыши, ставенки с резьбой на окнах - такой органичный и спокойный вид деревянного жилья. Дерево - почти единственный материал, из которого сделано все. Это единство материала - одна из главных особенностей северной деревни.
Огромный дом в деревне Угол Вожегодского района. На высоком хозяйственном подклете, с двумя перерубами на втором уровне, что позволяет предположить три-четыре жилые комнаты (к сожалению, не видно печных труб). На фактически третьем этаже большая, в два окна, светелка. Дом обшит, покрыт тесом, одно из крылец - даже дранкой. Еще к дому пристроена баня.
Крыльцо дома покрыто дранкой. Конструкция его обшита. Это может быть дань оглядки на богатые каменные дома. Рядом с домом стоит вынесенный ломаный деревянный диван. Можно только предположить, что осталось от всего этого. Дом в целом решен очень лаконично, без прикрас. Общее впечатление - полнота жизни, большая работящая семья. Удобно, для себя, своими руками срубленное жилье.
По-видимому, в деревне Угол было много хозяйственных, зажиточных крестьян. Еще один большой дом. Два переруба, большая хозяйственная часть дома, около 9-10 метров в длину под общей крышей с жильем. Очень удобно: зимой в мороз, в ненастье не надо выходить на улицу, чтобы ухаживать за скотиной. Там же сеновал. Известный тип жилья, распространенный в области. Возможно, светелка имела балкончик. Видны следы покрытия дранкой, удобным и дешевым кровельным материалом.
Дом А.П. Умнова в деревне Емельяновская Вожегодского района. Небольшой, в три окна, но украшенный ставенками, наличниками с прорезной объемной резьбой. Пояс декоративных вставок выделяет фронтон, а от конька свисает полотенце с антропоморфной фигурой, выполненной в технике прорезной резьбы. Благодаря фотографиям можно разглядывать детали на возможно уже не существующих строениях.
Другой тип северного жилья - дом с зимовкой (в той же деревне). Небольшой мезонин с утраченным балкончиком. Покрытие дранкой (причем и фронтона) и тесом. Рядом с домом колодец.
На этой фотографии мы видим конструктивные детали широкого свеса крыши, который предохраняет стены дома как от косых струй дождя, так и от воды, сбегающей по тесаной кровле. Обычно водосток - долбленое бревно, по которому стекает вода, ставится на сами курицы, здесь из-за ветхости оно не выполняет свою функцию, и новый водосток просто подвешен к курицам.
Декоративная прорезная резьба на доме в деревне Заберезник украшает углы дома и полосу между первым и вторым этажом. Резьба была сделана и установлена одновременно с обшивкой дома и является декором, подчеркивающим конструкцию.
Амбар А.А. Беличихиной в деревне Нефедовская - характерный образец хозяйственной постройки. Большой вынос над входом (более одного метра) защищает вход от осадков и увеличивает полезную площадь. Видны конструктивные особенности деревянной постройки: курицы с водостоком, покрытие тесом.
На фоне простых хозяйственных построек и бань видим прекрасной сохранности полностью деревянные качели, конструктивно совершенные и использующие свойства дерева как строительного материала.
Е
ще одна немаловажная деталь облика деревни - заборы. Только один пример простой, дешевой и красивой конструкции.
За рамками моего выступления осталась фотосъемка каменных церквей, таких, как церковь Варвары Великомученицы в деревне Нефедовской Вожегодского района и многих других интересных построек.
Внимательно просматривая фотографии этой коллекции, неоднократно возвращаясь к деталям построек, можно оценить и понять непреходящую ценность, важность изучения и фиксации уходящего в прошлое, исчезающего на глазах наследия предков.
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИКО-
ЛАНДШАФТНОГО КОМПЛЕКСА КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО
МОНАСТЫРЯ
ПОПЫТКА СОЗДАНИЯ ЭЛЕКТРОННОЙ БАЗЫ ДАННЫХ
НА ОСНОВЕ ПОЛУЧЕННЫХ МАТЕРИАЛОВ
О. В. Вороничева
В 1924 году после закрытия Кирилло-Белозерского монастыря на его территории был создан музей, одними из главных задач которого являются хранение, изучение и реставрация памятников архитектуры.
Грандиозный монастырский ансамбль уже в XIX веке начал привлекать внимание ученых, архитекторов, художников, всех любителей старины. С этого времени началась работа по сбору материалов, научное изучение и публикация памятников монастыря. Огромный научный интерес представляют материалы,собранные в XIX веке историками и художниками Н.П.Успенским, К.М.Бороздиным, Н.А.Мартыновым, С.П. Шевыревым, Ф.И. Тюменевым, новгородским архитектором Праве и многими другими учеными того времени. Одним из наиболее значительных исследований XIX века является книга Н.К.Никольского, посвященная истории монастыря. В 1919 г. начались регулярные работы по укреплению и восстановлению памятников по проектам ленинградского архитектора В.В. Данилова, которые продолжались до 1941 г. Им же был подготовлен к публикации первый путеводитель по архитектурному ансамблю.
Особый вклад в изучение Кирилло-Белозерского монастыря внес архитектор-реставратор С.С.Подъяпольский, который начал работу в Кириллове в 1953 году. Он впервые ввел в научный оборот памятники Белозерья, был признанным специалистом по североитальянскому зодчеству не только в нашей стране, но и в мире. Он начал реконструкцию первоначального облика памятников. Сергей Сергеевич вел научные изыскания в Кириллове, работая сотрудником центральных научно-реставрационных мастерских (ЦНРМ, г. Москва), нынче -ЦНРПМ. Сотрудничество музея с этой организацией продолжается по настоящее время. За эти годы ее специалистами выполнены эскизные проекты реставрации большинства памятников, разработаны архитектурные паспорта. Кроме С.С. Подъяпольского, в должности главного архитектора проектов реставрации памятников Кириллова монастыря работали Н.В. Каменев (1981-1991) и С.Б.Куликов (1991 г. - по настоящее время).
В 70-е гг. на территории монастыря работали сотрудники Ленинградского отделения института археологии А.Н.Кирпичников и Н.Н. Хлопин. Они обнаружили и опубликовали уникальный строительный архив монастыря, хранившийся в Ленинградском государственном историческом архиве, раскопали остатки Оружейной и Солодежной палат, Острога. В 1981-1982 гг. П. Алешковским проведены раскопки Кузнечной палатки, Малой Мереженной башни и Рыболовецкой палатки.
Большой объем работ выполнен художниками-реставраторами отдела темперной живописи Государственного института реставрации (ГосНИИР) под руководством О.В. Лелековой. Они вернули к жизни сотни древних икон, провели реставрацию и консервацию монументальной живописи XVII в. в Успенском соборе и на Северной паперти собора, реставрацию росписей XVI в. в Святых вратах, расчистку и укрепление иконостасных рам. В настоящее время реставрацией и консервацией настенной живописи в Кирилле-Белозерском монастыре занимается Межобластное научно-реставрационное производственное управление (г. Москва).
Современный комплексный подход к изучению исторических территорий обязывает развивать множество направлений научной деятельности, связанных с сохранением памятников архитектуры, флоры и фауны территории, окружающих ландшафтов. Для этих целей музей поддерживает давнее и тесное сотрудничество со многими научными организациями.
Ежегодно НПЦ "Древности Севера" (г. Вологда) под руководством А.В. Суворова и И.В.Папина в сотрудничестве с Онежско-Сухонской экспедицией Института археологии РАН под руководством чл. корр. РАН Н.А.Макарова ведут археологический мониторинг объектов, на которых ведутся реставрационные работы. На сегодняшний день ими составлена приближенная карта мощности культурного слоя территории, наиболее полно изучена территория, малого Ивановского монастыря, тюремного двора и хозяйственного двора за Архимандричьим корпусом. В перспективе очень наукоемкий труд - полноценное археологическое обследование территории.
С 1987 года научными сотрудниками кафедры инженерной геологии Московского государственного геолого-разведочного университета (МГГРУ) супругами В.Л.Невечерей и В.О. Подборской началось изучение инженерно-геологических условий территории. К настоящему времени проведена оценка степени изученности и составлена картографическая модель инженерно-геологических условий территории, разработаны разделы "Основания и фундаменты" к архитектурным паспортам некоторых памятников, выявлены главные причины разрушения, характерные для памятников Кириллова монастыря и установлены основные принципы наблюдения за режимом их функционирования. С 2003 года в музее создана должность специалиста по мониторингу, который выполняет режимные наблюдения за состоянием памятников под руководством В.О. Подборской. Той же организацией в 1994 году разработан и частично осуществлен проект дренажа вокруг комплекса Успенского собора. В 2005 году проведены дополнительные исследования, на основе которых в ближайшее время будет предложена программа усиления и осушения фундаментов в преддверии крупномасштабной реставрации.
Научно-исследовательскую работу проводят сотрудники и студенты кафедры ботаники ВГПУ и национального парка "Русский Север". Ими выявлены довольно устойчивые многолетние сообщества травянистых растений, сформировавшихся на территории монастыря, проведена количественная и качественная оценка древесных экземпляров, разработаны практические рекомендации, например, по подсадкам молодых деревьев, по выбраковке и удалению старых экземпляров. Учеными-ботаниками была проведена оценка воздуха с помощью анализа состояния эпифитного лишайника. По полученным данным, территория монастыря является самой чистой в отношении состояния атмосферного воздуха в Кириллове в летний период.
Для обеспечения сохранности музейных коллекций и недвижимых памятников проводятся исследования микроклимата в интерьерах зданий и наружных климатических условий. С 1988 года в музее этой работой занимается специалист по климатологии Е.В. Шурупова. Для проведения данных исследований также привлекаются специалисты ЦНРПМ Б.Т. Сизов (работает в этом направлении с 1974 года, в настоящее время является руководителем архитектурной секции Федерального научно-методического совета) и Е.В. Шейкин. За это время для стабилизации ТВР сделано многое: ведется постоянный контроль за параметрами воздушной среды и влажностным режимом конструкций стен, проводится методическая работа и консультации с заинтересованными специалистами. Многие проблемы еще предстоит решать.
В связи с многолетними исследованиями монастырского ансамбля накопилось множество разнообразного по форме и значению материала, выявлены основные проблемы, разработаны рекомендации. Когда информация в виде отчетов, публикаций, проектов, паспортов, рекомендаций, разрозненных фотографий хранится в архивах, сложно охватить вниманием весь материал и выбрать нужную его часть. В связи с этим возникла вполне логичная необходимость создания электронной базы данных, каталогизации информации по соответствующим категориям. Современные требования по выбору подрядных организаций для выполнения реставрационных работ предусматривают наличие проектной документации в электронном виде и проведение конкурсных торгов в Интернете, все материалы научных исследований выпускаются с помощью электронно-вычислительной техники. Поэтому для хранения всей информации потребовалось специально оборудованное место.
Сотрудники Центральных научно-реставрационных проектных мастерских (г. Москва) С.Б. Куликов и А.С. Куликов при участии музея разработали для ансамбля Кирилло-Белозерского монастыря электронную информационную систему. Необходимо отметить, что сотрудничество музея сданной организацией продолжается уже больше полувека, т.е. эти специалисты хорошо знают памятники и имеют большой объем информации, касающейся монастырского ансамбля, в электронном виде. За основу была взята структура построения Web-сайтов и пакет программ Майкрософт, что сделало ее простой и доступной. При этом для пользования базой и для изменения текущей информации не требуется знать программирование, любой человек, хоть раз пользовавшийся Интернетом, сможет разобраться в ней.
Электронный архив будет состоять из трех больших блоков информации.
В первом разделе будет храниться информация, относящаяся ко всему архитектурному ансамблю в целом. В этот блок входит текстовое описание ансамбля, фотофиксации, отдельная глава посвящена инженерно-геологической характеристике территории, есть топосъемка, проект зон охраны, сводный план инженерных сетей. Туда же будут помещены материалы по археологии, флористические исследования.
Во втором большом блоке размещаются отдельные карты (условно мы их назвали архитектурные паспорта) на каждый памятник. За основу была взята форма архитектурного паспорта памятников истории и культуры, утвержденная приказом Министерства культуры СССР № 153 от 27.03.1972 года. Архитектурные паспорта по утвержденной форме на памятники ансамбля Кирилло-Белозерского монастыря были составлены специалистами ЦНРПМ с 1980 по 1991 гг. по заказу Вологодской дирекции по охране памятников. В их создании принимали участие искусствоведы и архитекторы С.С. Подъяпольский, В.И. Шередега, Н.В.Каменев, В.П.Машкова, Н.Д. Тросткина и другие. К сожалению, ряд объектов тогда не поставили на учет как памятники. К ним относятся фундаменты Солодежной палаты, Кузнечной палатки, каменная ограда вдоль главной аллеи, усыпальница Симоновых. В ряде документов содержится неполная информация об объектах. И, наконец, по истечении двух десятков лет эти данные устарели.
"Старый" паспорт содержит следующие основные разделы в основном описательного характера: исторические сведения, перестройки и утраты, изменившие первоначальный облик памятника, реставрационные работы, описание памятника, общая оценка общественной, научно-исторической и художественной значимости памятника, основная библиография. Эта форму мы решили дополнить разделами: архитектурно-археологические обмеры, архивные фото, паспорта БТИ, конструктивно-строительная характеристика, основания и фундаменты, режим эксплуатации, история эксплуатации, и, конечно же, рекомендации по проведению работ.
Третий блок мы посвятили несохранившимся памятникам - археологии. Его структура приблизительно такая же, как и архитектурного паспорта памятника (второго блока).
Состав разделов электронного паспорта может вызвать различные споры у специалистов. Поэтому хочется отметить, что информация находится в формате реального времени. То есть данный продукт не является конечным источником накопления информации и предполагает расширение вложенного в программу материала. В зависимости от степени важности объекта, объема финансирования и других факторов состав и качество тех или иных исследований, проводимых на разных памятниках, как правило, сильно отличаются друг от друга. Следовательно, отличаются объем и структура накопленной информации по разным памятникам. В таком случае важным достоинством такого типа "архива" является то, что отдельные функции могут меняться в процессе эксплуатации.
Заполнение всех разделов этой программы займет много времени. В настоящее время в программу внесены архитектурные паспорта 80-х годов, архивные фото, фотофиксации современного технического состояния памятников, паспорта БТИ, разделы основания и фундаменты на некоторые памятники, отчеты о режиме функционирования памятников, архитектурные обмеры по комплексу Успенского собора.
Электронная информационная система будет являться рабочим инструментом для любых специалистов, занимающихся проблемами сохранения историко-ландшафтного комплекса Кирилло-Белозерского монастыря. Это первый шаг для разработки концепции инженерной и технологической устойчивости сооружений. Накопленные данные позволят в будущем оценивать и прогнозировать техническое состояние памятников истории и культуры, эффективно заниматься мониторингом.
ЦЕРКОВЬ ПОЛОЖЕНИЯ РИЗ
В ДЕРЕВНЕ БОРОДАВА КИРИЛЛОВСКОГО РАЙОНА
ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ
Церковь Положения риз и пояса во Влахернах в селе Бородава - древнейшая точно датированная деревянная постройка на территории нашей страны. Так получилось, что до настоящего времени нет научной публикации этого памятника. Результатом этого стало появление в некоторых популярных изданиях определений этой церкви как «неказистая», «обычная», что абсолютно не соответствует уникальному архитектурно-художественному решению памятника. Нисколько не умаляя значения церкви Лазаря Муромского, находящейся сейчас на территории музея-заповедника «Кижи», сравнение ее с бородаевской церковью отчетливо демонстрирует незамысловатость решения первой постройки, необычность замысла и продуманность каждой детали второй.
Статья Б.В. Гнедовского была написана как научный отчет об исследовании церкви в 1955 году, предварявшем работы по разборке и переносу церкви на территорию Кирилло-Белозерского монастыря. Она не претендует на полноту исследования памятника, но, безусловно, представляет интерес как реальное натурное изучение постройки, проведенное до удаления поздней обшивки стен и каркасной пристройки с западной стороны. Недоступность всей поверхности стен во время изучения привела к проектным решениям, которые были не осуществлены в процессе реставрации церкви из-за открытия ранее не доступных деталей постройки. Прежде всего это касается гульбища на столбах. На момент написания статьи авторы считали, что для строительства его нет «каких-либо конкретных отправных данных», и в проекте реставрации предложили два варианта восстановления крыльца. Спорным для автора было и восстановление формы главки. Он склонялся к вытянутой луковице, но на проекте южного фасада он дает вариант с иной формой.
Продолжение исследований в ходе разборки памятника выявило следы примыкания гульбища вдоль южной стены1. Но это уже был другой этап работы, мы сохранили статью в первоначальном варианте. Публикация осуществлена по экземпляру, хранящемуся в отделе письменных источников Кирилло-Белозерского музея-заповедника.
Необходимо обратить внимание на то, что в ряде публикаций церковь датируется 1486 годом, при этом делаются ссылки на антиминс, который ясно называет день освящения - «на память Покрова». Из этого следует, что дата выглядит следующим образом: 1 октября 6994 от сотворения мира или 1485 год от рождества Христова.
Имя Бориса Васильевича Гнедовского известно всякому, кто хоть однажды интересовался историей русской деревянной архитектуры. Для карельских архитекторов оно открывает историю изучения и реставрации памятников деревянной архитектуры Карелии, для ярославцев - он тот самый архитектор, что восстановил завершения башен Ростовского кремля, уничтоженных страшным ураганом августа 1953 года, и церковь Иоанна Богослова на Ишне. Для вологжан Б.В. Гнедовский останется навсегда в памяти работами на церквах Успения Александре-Куштского монастыря и Положения риз и пояса Богородицы во Влахернах села Бородава. Исследование первого памятника, стоящего сейчас на территории Спасо-Прилуцкого монастыря, дало возможность выявить сохранившиеся после пожара 1519 года остатки постройки XV века, достаточные, чтобы составить о ней представление.
Необходимо обратить внимание, что материалы почти всех исследований, осуществленных Б.В. Гнедовским, до сих пор остаются неизданными. Их публикация была бы серьезным вкладом в изучение архитектурного наследия страны. Тщательность изучения материальных остатков, внимание к малейшим деталям делают эти исследования ярким и незаменимым практическим пособием для тех, кто своей профессией выбрал реставрацию памятников архитектуры.
Кроме Карелии, Ярославской и Вологодской областей, Б.В. Гнедовский работал в Костроме, Перми, Вятке. Отдельно в творческой биографии архитектора стоят работы по проектированию музеев под открытым небом: Малые Корелы, Шушенское, ансамбль святилища Реком в Северной Осетии. Для всех этих объектов архитектор разрабатывает концепции и генпланы.
Несмотря на все споры и дискуссии вокруг этих проектов, они удачно живут и сегодня, а преодоление идеологических шор при разработке концепции музея в селе Шушенском позволило комплексу продолжить жизнь в новых условиях.
40 лет своей жизни Борис Васильевич Гнедовский отдал изучению русского деревянного зодчества. Публикуемая статья написана в самом начале этого пути, но она не утратила своего значения до сих пор. Борадаевская церковь была самым любимым памятником архитектора, не случайно ее формы запечатлены на его надгробном камне.
М. Н. Шаромазов
Б. В. Гнедовский
Клетская церковь Положения риз в деревне Бородава - одно из самых древних сохранившихся произведений русского деревянного зодчества. В антиминсе, данном на освящение новой церкви и найденном лишь в 1866 году, сказано, что она построена по указанию архиепископа Иоасафа «при великом князе Иване Васильевиче и при сыне его великом князе Иване Ивановиче в лето 6994 (1485) на память Покрова пресвятые Богородицы»2. На этот же год построения церкви указывают клировые записи 1498 года. Благодаря столь ранней датировке церковь в деревне Бородава имеет особую историко-художественную ценность.
Памятники деревянного русского зодчества, построенные раньше XVII столетия, насчитываются единицами. Маленькая Клетская Муромская конца XIV века, сохранившаяся на северо-восточном берегу Онежского озера, является единственным памятником более древней эпохи, чем церковь в деревне Бородава. Это обстоятельство заставляет нас отнестись к исследованию и анализу рассматриваемого объекта с наибольшим вниманием.
«Церковь деревянная клетская» древних русских рукописей имеет в основании своей конструкции прямоугольный сруб - клеть или несколько срубов, располагаемых в различных сочетаниях. Тип этот складывался постепенно в течение веков. До тех пор, пока в сознании русских людей все еще господствовали пережитки языческих верований, пока не окрепла христианская религия, формы клетской церкви были скупы и лаконичны. Еще и сейчас на севере нашей Родины, где дольше, чем в центре сохранялись языческие обычаи, можно встретить небольшие придорожные часовни самой незатейливой архитектуры. Если бы не маленькая главка на коньке крыши, а иногда и просто крест без главки, то трудно отличить такую часовню от избы или даже амбара.
В период становления Русского государства, вплоть до эпохи Петра I, растет и крепнет значение церкви, она становится одним из краеугольных камней, на который опирается княжеская, а впоследствии и царская власть. Разворачивается грандиозное церковное строительство, появляется большое число типов деревянных храмов (кубоватые, шатровые с восьмериком на шестерике, с шатром на крестчатой бочке, ярусные и так далее). Претерпевает значительные изменения и древняя форма клетской церкви. Строители клетских церквей упорно стремятся к тому, чтобы «жилище Бога» как можно меньше походило на свой прототип - простую крестьянскую избу. С этой целью церковь поднимают на высокий подклет, обносят закрытой галереей и тому подобное. Но наибольшей трансформации подвергаются покрытия. Прежде всего вытягиваются вверх коньки кровель, отчего силуэт их принимает характерные «клинчатые» очертания. Дальнейшее развитие этого процесса оказалось невозможным. Кровля стала зрительно «давить» на основной объем здания, появилась опасность нарушения монолитности самцов. Стремясь избежать этого, создают мощные повалы. Кровля оканчивается полицей, которая завязывается вместе с повалом в единую пространственно-конструктивную систему. Для смягчения однообразия огромных скатов крыш безвестные строители проявляют большую фантазию, изобретая все новые и новые вариации клинчатых покрытий. Скат кровли получает ряд переломов (Георгиевская церковь Юксовского погоста), объем клети покрывается двухскатными кровлями (Введенская церковь села Осинова Ленинградской области), и, наконец, клетская церковь получает отчетливое бочечное покрытие (Троицкая церковь Елгомского погоста Архангельской области) и так далее.
Церковь в деревне Бородава символизирует собой значительное усложнение клетского типа, далеко ушедшего вперед по сравнению с архаичными памятниками, подобными Муромской часовне. В плане это два сруба, поставленные один за другим по оси восток-запад. Однако в объемном решении церкви имеется налицо сравнительно сложное сочетание масс.
Неизвестный мастер смело сопрягает воедино двухскатную кровлю трапезной с причудливым, сложным по композиции, завершением основного объема, в котором размещаются молельня и алтарь. Относительно высокое внутреннее пространство центральной части молельни выражено на фасаде высокой клинчатой кровлей с большим повалом и полицами. Алтарь перекрыт мощными полицами и маленькой бочкой с миниатюрной главкой. Подобное сочетание объемов, где повышенная центральная часть не находит своего выражения (не читается) в плане, в истории русского зодчества почти не встречается. Известен лишь случай подобного несоответствия объемного и планового решения в шатровой Богоявленской церкви деревни Чолмужи Медвежьегорского района Карелии (1605 г.).
Церковь поставлена на высоком мысу у места впадения в реку Шексну ее притока Бородавы. В 23 километрах выше по течению этой глубоководной, но не широкой реки находится Ферапонтов монастырь. Деревня Бородава, в центре которой расположен рассматриваемый нами памятник, входила в состав монастырских владений. Большие суда, шедшие к монастырю с товарами, не могли пройти по узкому и извилистому фарватеру Бородавы и здесь, в ее устье, перегружали содержимое своих трюмов на мелкие суденышки и лодки. Сюда же, к бородавской пристани, свозили товары и продукты со всех монастырских угодий, предназначенные к отправке вниз по Шексне. Бородава была во все время существования Ферапонтова монастыря его пристанью на великом торговом пути, его основной перевалочной базой, сосредоточием большого числа складов и «изб монастырской принадлежности», служивших чем-то вроде гостиниц.
Ферапонтов монастырь наряду с Соловецким и Кирилло-Белозерским был одной из крупнейших церковных «сеньорий» русского Севера. Он эксплуатировал вплоть до XVIII века огромные земельные угодья, рыбные ловли, владел несколькими тысячами крестьян, где сосредоточивалось немало выдающихся мастеров «зодчих каменного дела», создателей замечательного архитектурного ансамбля, дошедшего до наших дней. На территории монастыря существовало также много ныне исчезнувших построек из дерева, созданных руками северных плотников «древоделий». В стенах монастыря работал выдающийся русский живописец Дионисий и его ученики. Вполне естественно поэтому появление в деревне Бородава, бывшей аванпостом этого крупнейшего экономического и культурного центра русского Севера, церкви, объемное решение, детали и внутреннее убранство которой свидетельствует о высоком мастерстве ее строителей.
Большой интерес представляет для исследования церковь Положения риз благодаря своей отличной сохранности. Этот древнейший памятник почти не подвергся серьезным искажениям (не растесаны окна, не изменена форма кровель). Была сделана каркасная пристройка с запада, церковь обшили тесом, но не исказили при этом сруба. Только отсутствие повалов в трапезной и некоторая вялость их очертаний в алтарной части, а также форма главы, явно тяготеющей к ХУИ-ХУШ векам, позволяют предполагать наличие каких-то переделок в верхних ярусах памятника. Трудно назвать причины, по которым он избежал обычной в XIX веке перестройки в целях показного «благолепия». Можно предположить только, что значительная древность сооружения, уходящего своими корнями в глубь веков, вызывала у окрестного населения повышенный интерес к судьбе церкви. В ней видели (и видят сейчас) не только место отправления религиозных обрядов, но и памятник, связанный с определенными историческими событиями. В деревне Бородава до сих пор бытует малодостоверная легенда о посещении церкви Иваном Грозным, о требовании Петра I перенести ее в Петербург и так далее. На основании известных данных нельзя с исчерпывающей точностью сформулировать причины относительной сохранности церкви, несмотря на ряд «поддерживающих» ремонтов, которые она претерпела.
Следует особо отметить уникальную сохранность древнего интерьера, который за исключением мелких деталей (например, настилки нового пола, предположительной ликвидации преграды между трапезной и молельной) дошел до наших дней в своем первоначальном виде. Попадая в трапезную через монументальную косящатую дверь, невольно поражаешься несоответствию интерьера тем представлениям, которые мы обычно имеем о внутреннем пространстве более или менее древних памятников. Здесь нет бревен «в два обхвата», придающих облику памятника монументальность и некоторую фантастичность, нет традиционных пристенных скамей, нет никакого ощущения «русской дорики» - архаичности, которую воспевали многочисленные стилизаторы русского искусства.
Ширина бревен сруба нигде не превышает 20 сантиметров, достигая местами 18 и даже 17 см. Но мелкие бревна подобраны настолько тщательно, что не видно ни одного сучка, это настоящий смолистый мачтовый сосновый лес, который у комля столь же широк, как и у вершины. Трудно предположить, что в годы строительства церкви более толстого леса не нашли. Дело, разумеется, не в этом. Ведь нашли же для нижней обвязки памятника брус 43 х 34 см, для изготовления которого нужно иметь бревно не меньше 60-70 см в диаметре. Несомненно, это было средством для создания определенной масштабности сооружения, которое хотелось построить таким образом, чтобы оно казалось значительно больше своих истинных очень небольших размеров. Эта же тенденция сказывается в своеобразной конструкции чуть вспарушенного потолка, высота подъема которого не превышает в центральной части трапезной 15 см. Силуэт потолка имеет ярко выраженную продольную ось, которая создает определенную направленность в сторону молельной и нарушает статичность квадратного помещения трапезной(размер сруба 4,22 х 4,54 м при высоте 2,25 м) переходит в небольшую молельню несколько необычных пропорций: ее глубина равна высоте трапезной, но имеет по сравнению с последней значительно большую высоту (3,50 м). Пропорционально увеличивается и вспарушенность потолка, достигающая здесь почти 30 см. По сравнению с предыдущим помещением молельная великолепно освещена скользящим светом большого косящатого окна, находящегося на значительной высоте (2,25 м) в южной стене памятника. Расположение окон рассчитано на наиболее выгодное освещение икон тяблового иконостаса, в котором имеется немало произведений школы Дионисия.
В случае существования преграды между трапезной и молельной, о которой мы упоминали уже, контраст между этими двумя помещениями, имеющими разнонаправленные оси, был еще значительнее, чем сейчас, и создавал прекрасный архитектурный эффект. Хорошо освещенная алтарная часть памятника имеет все тот же вспарушенный потолок, который при высоте помещения, примерно равной трапезной, имеет и одинаковую высоту подъема (15-16 см). Это обстоятельство еще более подчеркивает умение строителей церкви сознательно пользоваться системой оптических поправок при компоновке внутренних пространств памятника.
Исследование и обмер Ризположенской церкви в деревне Бородава производилось в октябре 1955 года техником-архитектором Е. Криулиным под руководством автора этих строк. Были проведены лишь предварительные исследования, насколько позволяла фундаментальная обшивка, которая во многих случаях затруднила детальное зондирование сруба. Не был достаточно обследован по техническим причинам западный торец древней части памятника. Трудность проникновения в подпольную часть храма сузила возможность детального обследования конструкции его древнего пола. Однако исследования внесли много нового в наше представление о памятнике. Их результаты можно охарактеризовать следующим образом:
1. Никаких следов галереи, изображенной на рисунке в книге И.И. Бриллиантова ни с южной, ни с северной стороны не обнаружено3. Возможно, венцы, к которым примыкали верхняя и нижняя часть галереи, как наиболее подверженные всякого рода протечкам, сгнили и были заменены в процессе одного из ремонтов. Однако это предположение в какой-то степени опровергается значительной сходностью всех бревен сруба трапезной (диаметр, сортность древесины, ее внешний вид).
2. В результате проникновения через открытый в восточной части шурф в подпольное пространство сооружения удалось выяснить следующее:
а) В восточной и южной частях сруба сохранились остатки тесаного елового бруса 43 х 34, лежащего противоположными концами на крутых валунах. Следует предположить, что эти брусья являются древесными остатками нижних венцов памятника и некогда проходили по всему периметру его наружных стен.
б) Под современным шпунтованным полом найдены остатки древнего пола из полусгнившего однорядника. Он прослеживается на всем протяжении старой части памятника (под каркасной пристройкой его нет). На стыке между трапезной и молельной старый пол образует небольшой перепад, образующий подобие солеи (которой здесь, разумеется, не должно быть). По-видимому, этот перепад образовался в связи с наличием в трапезной отсутствующего теперь теплого пола и преграды между трапезной и молельной, соединяющихся некогда лишь дверью, а не широким порталом.
в) Основание престола оказалось позднейшим. Оно выложено из большемерного кирпича размером 33 х 18 х7 на известковом растворе (ориентировочно вторая половина XIX века).
3. Зондирование на чердаке памятника не производилось. Данные осмотра, как уже сказано, позволяют предполагать какие-то значительны переделки в зоне верхних венцов трапезной. Основанием для подобного предположения служит отсутствие повала. Наиболее интересной находкой в зоне чердака следует считать наличие неглубокого паза - врубки под чердачным волоковым окном западного фасада памятника. К сожалению, габариты окна не позволили произвести тщательный осмотр и дать полную отметку обнаруженного паза, который, по-видимому, является местом присоединения к западной стене памятника конькового бруса двухстороннего «распашного» крыльца.
4. Зондирование обшивки памятника на северном, южном и восточном фасадах обнаружило отсутствие каких-либо стесов основного сруба или врубки в него вертикальных стоек, служивших основанием для досок обшивки. Последние установлены на значительном расстоянии (15-18 см) от стены и крепятся на ряды вертикальных брусьев, приколоченных, а не врубленных в стену. Устройство небольшой заваленки с продухами обеспечивало и течение длительного времени циркуляцию воздуха между срубом и обшивкой и послужило одной из причин удовлетворительной сохранности древнего сруба.
На основании минимальных исследований, которые удалось провести в полевых условиях без вреда для общей сохранности памятника, был составлен эскизный проект реставрации. Следует отметить, что данный материал в силу недостаточности натурного исследования намечает лишь общую направленность реставрационных работ. Уточнение отдельных частей проекта может последовать лишь в процессе полного снятия обшивки, разборки поздней пристройки, возможности глубокого зондирования мест примыкания трапезы к основному срубу, исследования конструкции главы, которое невозможно произвести без устройства лесов и тому подобное.
Основные положения эскизного проекта реставрации.
1. Проект реставрации предусматривает лишь минимум чисто реставрационных работ, оставляя памятник в прежних габаритах. Сохраняется форма главки, алтарной бочки, характер и угол наклона кровель. Меняется лишь частично конструкция кровель трапезной: ввиду большой протяженности ее предполагается покрыть по потокам и курицам. Полностью ликвидируются железные кровли с заменой их на тесовые (центральный куб - по полицам с пикообразным окончанием досок). Бочка и главка должны быть покрыты лемехом, так как это единственный материал, употреблявшийся в древности для покрытия криволинейных поверхностей деревянных сооружений.
2. Проектом предполагается снятие обшивки с последующей вычинкой выгнивших частей, обязательным антисептированием и шпаклевкой трещин. Это мероприятие, кроме восстановления первоначального облика памятника, имеет немаловажное профилактическое значение. Стены в течение нескольких лет должны выстоять в открытом состоянии в условиях полной аэрации. Таким образом, сруб с его живописно расположенными косящатыми и волоковыми окнами подлежит после удаления обшивки лишь консервации.
3. Восстановление небольшой галереи, существовавшей с южной (а, возможно, и с северной) стороны памятника и зафиксированной на рисунке в книге И.И. Бриллиантова проектом не предусматривается. Как указывалось, рисунок этот в силу определенной графической неточности не может стать основанием для воспроизведения тех или иных архитектурных форм на памятнике. Он не дает возможности конкретизировать формы галереи. Кроме того, следов галереи на срубе не было обнаружено. Поэтому всякая попытка восстановления такой галереи была бы новостройкой, лишенной каких-либо конкретных отправных да иных.
4. Вопрос восстановления крыльца является наиболее сложным и спорным. Определить формы и высоту этого крыльца с большей или меньшей степенью вероятности на основании следа врубки, обнаруженной в верхней части западного фасада. Следует предположить, что крыльцо это было двухсторонним, распашным. Наличие одномаршевого прямого крыльца, расположенного по продольной оси памятника исключается, так как этот тип крыльца, как правило, устраивается при наличии между входом в церковь и началом лестницы галереи, которая замыкает лестничную площадку. Здесь такая галерея отсутствует, поэтому проектом предполагается устройство двухмаршевого крыльца. В первом из представленных вариантов крыльцо имеет сравнительно богатый декор. Предусмотрена установка резных подзоров, столбов, причелин. Образцы домовой резьбы взяты по аналогии с рядом памятников ХУП-ХУШ веков. Впоследствии возможно уточнение форм декора по местным вологодским образцам.
Второй вариант значительно упрощает проектируемые формы крыльца, которое является, по существу, новым компонентом, привносимым в памятник. При этом не должны иметь место какие-либо попытки подогнать декор проектируемой части памятника той или иной эпохе, так как характер наиболее древних деревянных построек нам неизвестен.
Вариант 2 должен лечь в основу дальнейшей разработки нового крыльца, которое может быть окончательно уточнено только после разборки каркасной пристройки, что обнажит изначальные формы западного фасада.
1В 2000 году Э.Д. Добровольская издала небольшую книгу о творчестве Б.В. Гнедовского, где публикует проектные решения западного и южного фасадов церкви, появившихся после удаления обшивки. - Добровольская Э.Д. Памятники народного деревянного зодчества России в творчестве Бориса Гнедовского. 40 лет в реставрации. 1947-1988. М., 2000, с. 23. Ил. 20-23. Здесь же отметим, что в проекте завершение алтаря решалось кубоватым и так было первоначально исполнено, но позже было исправлено на двускатную кровлю (см. фотографию на с. 158 в книге Бочаров Г. и Выголов В. Вологда, Кириллов, Ферапонтово, Белозерск. М., 1969).
2 Никольский К.Т. Об антиминсах православной русской церкви. СПб., 1872, с. 293-294.
3 Бриллиантов И.И. Ферапонтов Белозерский, ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. К 500-летию со времени основания. 1398-1898. С приложением очерка «Патриарх Никон в заточении на Белоозере». С-Пб., 1899, с. 43. Добровольская Э.Д.
МУЗЕИ ПАМЯТНИКОВ ДЕРЕВЯННОГО]
ЗОДЧЕСТВА В КИРИЛЛОВЕ
(К ИСТОРИИ ОДНОГО НЕОСУЩЕСТВЛЕННОГО ПРОЕКТА)
И. А. Смирнов
В нашей стране первая попытка создания музея деревянной архитектуры была предпринята в 1930-е годы в Коломенском, под Москвой. Первоначально предполагалось, что туда будут свезены наиболее интересные памятники деревянного зодчества со всех республик СССР. Однако вскоре от этой идеи пришлось отказаться. После Великой Отечественной войны утвердился принцип создания музеев-заповедников на основе местного характера экспозиции. Поэтому пути пошли устроители музеев в Великом Новгороде, Кижах, Архангельске, Костроме, Суздале. В начале 1960-х годов был разработан проект создания экспозиции из памятников деревянной архитектуры и в Кирилловском историко-художественном музее (ныне Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, г. Кириллов Вологодской области).
Первые практические шаги по созданию экспозиции на территории музея (на территории Нового города Кирилло-Белозерского монастыря) были вынужденной мерой - в связи с развернувшимся строительством Волго-Балтийского водного пути. Еще в предвоенные годы при проведении подготовительных работ для строительства нового канала стало ясно, что часть населенных пунктов Кирилловского района попадает в зоны затопления и подтопления. Необходимо было организовать переселение людей, перевезти дома, имущество, надворные и общественные здания, памятники архитектуры. Практическая работа по осуществлению этого началась с 1945 года. Планы по перевозке памятников согласовывались с Вологодским областным управлением культуры, Центральными научно-реставрационными проектными мастерскими (в дальнейшем - ЦНРПМ), Госстроем РСФСР и представителем Главного управления культпросветучреждений Министерства культуры СССР. Перевозка памятников деревянной архитектуры осуществлялась по решению Вологодского областного отдела по делам архитектуры. Место их установки на территории музея было согласовано с ЦНРПМ, проводившими исследовательские работы и разрабатывавшими проектно-сметную документацию по памятникам Кирилло-Белозерского монастыря. В 1957 и 1959 годах была осуществлена перевозка церкви Ризоположения и ветряной мельницы. Размещение двух интересных памятников деревянной архитектуры на обширной и свободной от застройки территории Нового города поставило перед музеем проблему дальнейшей работы по их сохранению и популяризации.
К 1960 году в СССР уже имелся небольшой опыт создания музеев деревянного зодчества. Практика работы показала, что перевозка деревянных сооружений с одновременной их реставрацией и организацией экспозиций, доступных для большого количества посетителей, наиболее действенна и для охраны памятников, и для их популяризации. К созданию таких музеев подталкивали и многочисленные примеры исчезновения деревянных сооружений. Довольно остро коснулась эта проблема и Кирилловского района. Разработчики проекта экспозиции деревянной архитектуры в Кириллове отмечали, что за период с 1948 по 1963 год из полутора десятков деревянных мельниц, стоявших вдоль тракта Вологда - Кириллов, было сломано больше десяти. Мельница в с. Щелоково Ферапонтовского сельсовета, неоднократно привлекавшая внимание художников, в 1962 году лишилась крыльев и находилась на грани полного разрушения. Частичное обследование территории Кирилловского района специалистами ЦНРПМ в 1963 году показало, что многие из интереснейших деревянных сооружен и на территории бывшего Чарозерского района (эта территория входила до 1918 года в состав Кирилловского уезда, затем была выделена в самостоятельный Чарозерский район, который в декабре 1955 года вошел в состав Кирилловского района), выявленных и обмерянных в 1950-х годах И. В. Маковецким и Т. А. Лапшиной, уже перестали существовать. Так, например, в деревне Булыкино разрушились мельница и два амбара. Экспедиция ЦНРПМ выявила ряд интересных и характерных для Кирилловского края жилых и хозяйственных построек, которые могли стать объектами для создаваемого музея деревянной архитектуры. В качестве первоочередного объекта для перевозки в Кириллов была указана деревянная церковь Ильи Пророка (1696 г.) из г. Белозерска. На необходимость такого решения повлияло то, что после ликвидации Белозерского краеведческого музея памятник остался безнадзорным. Кроме того, церковь нуждалась в реставрации. Архитектор Б.В. Гнедовский в 1961-1962 гг. предлагал перевезти в Кириллов деревянную Успенскую церковь Александро - Куштского монастыря (в настоящее время находится в Спасо-Прилуцком монастыре под г. Вологдой).
После обследования района в 1963 году был разработан Проект планировки части территории, отводимой для создания экспозиции памятников деревянного зодчества. Автор проекта - Н. Дмитриева, главный архитектор проекта - С.С. Подъяпольский.
Схема расположения памятников на территории Нового города Кирилло-Белозерского музея
Приложение к проекту экспозиции памятников деревянного зодчества. 1963 г.
Для размещения памятников деревянной архитектуры была выбрана часть территории Нового города Кирилло-Белозерского монастыря, слева от аллеи, ведущей от Казанской башни к Святым вратам, общей площадью 2,5 га. Размещение памятников деревянной архитектуры внутри монастырских стен, по мнению автора проекта, имело свои достоинства и недостатки. К достоинствам можно было отнести благоприятные условия для показа памятников, определенную изолированность данного фрагмента территории от основной части монастырского ансамбля, наличие исторических сведений о размещении на данной территории деревянных хозяйственных построек Кирилло-Белозерского монастыря, присутствие на данной территории сторожевой охраны. К явным недостаткам относились сравнительно незначительные размеры площадки, не позволяющие создать полноценный музей деревянного зодчества, как в Кижах или в Малых Корелах, сосредоточение памятников деревянного зодчества внутри крепостных стен создавало для них новую искусственную среду, не характерную для их обычного расположения в открытом ландшафте. Последнее обстоятельство авторы проекта попытались скрасить за счет выборочного озеленения территории.
