ПРИЛОЖЕНИЕ

1. ПРЕДИСЛОВИЯ ПОЭТА К СВОИМ КНИГАМ

От автора

«Братские песни» – не есть мои новые произведения. В большинстве они сложены до первой книги «Сосен перезвон» или в одно время с нею. Не вошли же они в первую книгу потому, что не были записаны мною, а передавались устно или письменно помимо меня, так как я до сих пор редко записывал свои песни и некоторые из них исчезли из памяти. Восстановленные уже со слов других или по посторонним запискам, песни мои и образовали настоящую книжку.
Николай Клюев.

К книге «Братские песни»
. М.: Изд. журн. «Новая земля», 1912.

Присловье

Только во сто лет слетает с Громового дерева огнекрылая Естрафиль-птица, чтобы пропеть-провещать крещеному люду Судьбу-Гарпун.
И лишь в сороковую, неугасимую, нерпячью зарю расцветает в грозных соловецких дебрях Святогорова палица – чудодейная Лом-трава, сокрушающая стены и железные засовы. Но еще реже, еще потайнее проносится над миром пурговый звон народного песенного слова, – подспудного, мужицкого стиха. Вам, люди, несу я этот звон – отплески Медного Кита, на котором, по древней лопарской сказке, стоит Всемирная Песня.
Николай Клюев.

К книге «Медный кит»
. Пг.: Изд. Петрогр. Совета рабочих и красноарм. депутатов, 1919 (фактически: 1918).

*
Кума моего ладвозерского медведя, мамину слезку да берестяный ребячий месяц Неувядаемым цветом
поминаю.

К книге «Неувядаемый цвет». Песенник. 
Вытегра: Изд. Кружка «Похвала народной песне и музыке», 1920.

От автора

Старые или новые эти песни – что до того! Знающий не изумляется новому. Знак же истинной поэзии – бирюза. Чем старее она, тем глубже ее голубо-зеленые омуты. На дне их самое подлинное, самое любимое, без чего не может быть русского художника, моя Избяная Индия.

К книге «Изба и поле»
. Л.: Прибой, 1928.

2. БЕСЕДЫ С КЛЮЕВЫМ

Богоносец ли народ? (Из бесед с Клюевым)

Указывают на народ-богоносец... Как будто не путем самосознания, а путем страдания совершенствуется нация...
Это Соловьев говорил?
Я не согласен с Соловьевым... Это – суеверие...
На самом деле народ – Дракон.
Земля – злое, темное божество...
И плен земли самый страшный...
Недаром в древности земле приносили человеческие жертвы... Дагон...
Всегда злое божество, всегда просит жертвы...
Пахарь постоянно зависит от земли...
Молятся они во время засухи не Богу, а Духу земли...
Русский крестьянин всецело молится Духу земли...
В каждой деревне был идол Белеса... теперь на месте его – крест и часовня... Но отношение осталось старое...
Как на идола вешали полотенца и проч... Так и теперь...
Какой же народ богоносец?
К палке привыкнуть не большая заслуга... Терпение...
Чтоб они треснули с этим терпением... Ставят в заслугу целой нации, что она к палке привыкла...
Какое суеверие, Господи!..
Барыня вывела собаку на цепочке и смотрит, как она гадит...
Так и они, называющие народ богоносцем, водят народ на цепочке и смотрят, как он гадит, и умиляются...
Народ... Народ...
Читаю книги и думаю, что они плетут...
Вот – парень... Толстого читал, восхищался, а из-за жилетки мужика убил...
Понравилась...
Конечно, отнимая от народа этот чин – богоносца, нельзя заключать, что он и свинья, и скотина...
Но нечего болтать про то, чего не знаешь... А между тем, ни один из них не объявится – «меня за умного считайте или за дурака, а я ничего не знаю».
Тогда бы всем легче стало... впрочем, я не знаю какого бога они разумеют...
Того, кто сам ходит...
Или, которого на руках носят ...
Может быть, у них, у Булгаковых да Бердяевых, такой бог и есть, которого носить надо...

Записал И. Б<рихничев>

Беседа с Н.А. Клюевым

Несколько дней тому назад ко мне, проездом через Нижний, зашел народный поэт Николай Алексеевич Клюев.
Тот, кто поднял свое воодушевление на высоту поэтических терзаний и проникновенных религиозных устремлений, не может не быть интересен как личность в ее индивидуальных очертаниях и проявлениях. Я не беру на себя смелость говорить о Клюеве, выясняя его личность во всей ее цельности, но пользуюсь случаем поделиться с читателем моими впечатлениями, которые я вынес об этом незаурядном поэте.
Ко мне явился благообразный русский мужичок, остриженный в кружало, с очесливой большой окладистой бородкой. Его костюм прост, скромен и обычен. Пожалуй, для того, кто в Клюева повнимательнее вглядится, в его внешность, не трудно будет узнать крестьянина нашего Севера, далекого Заонежья: непричастностью к европейской культуре и городскому шуму веет от всего его вида. Наложишь на Клюева свою печать и суровый режим жизни в скитах: чувствуется в поэте какая-то отчужденность от жизни со всеми ее соблазнами и мишурой. Это чувствуешь, несмотря на то, что не забываешь о выступлениях Клюева с Плевицкой, в песнях которой так много неги, безумства и страстных желаний. Этим я не решаю вопрос о том, естественно или неестественно выступление Клюева в союзе с Плевицкой. я интересуюсь одним лишь Клюевым и той интимной индивидуальностью, которая только в незначительной части и мельком приоткрылась моему вниманию.
Н.А. Клюев поразил меня своей внутренней сосредоточенностью: его речь удивительно вдумчива, полна внутреннего созерцания, жива, образна и красива.
Перед вами, конечно, уж не оратор, обладающий вкусным аппаратом речи с готовыми выражениями для своей мысли. Он говорит просто, без «книжности», часто роняя живой образ и красивое сравнение. Вместе с этим, в нашей беседе с ним я не встретил диалектических особенностей Севера, которые нередко попадаются в его поэзии: я слышал от него простую, красивую и правильную речь.
Меня интересовало, как поэт относится к городу и к шумному свету столичной жизни, среди которого ему иногда приходится жить за последнее время. И я не был удивлен, когда услышал от него, что он каждый раз со слезами покидает благостную тишину далекого Севера для того, чтобы прожить месяц-другой среди петроградской или московской сутолоки.
Во время своего пребывания в Петрограде, ему чаще всего приходится встречаться с Ремизовым, который для него близок и как писатель и как человек. Видимо, под его влиянием и под влиянием других деятелей религиозно-философских кружков столицы сложилось отношение Клюева к современной литературе. В Москве его друзья и знакомые – в среде артистов Художественного театра.
Мне было важно знать, как развивались литературные вкусы Клюева. Я, конечно, знал, что напрасно искать у Клюева систематического литературного образования, но всё же мне хотелось определить те литературные симпатии, которые у него образовались к «книжным» писателям.
И народный поэт мне прямо сказал, что книг он очень немного читал. Интереса к книге, по его словам, у него очень мало. Из этого я не усмотрел его горделивых признаний: скорее, об этом он говорил со смирением и скромностью. Говоря со мной о русской литературе, Клюев назвал то, что ближе его сердцу, на что горячее отозвалась его душа: он любит пушкинскую сказку «О золотой рыбке», любит Лермонтова, чувствует большую правду у Леонида Андреева.
Как видите, струя книжных влияний не велика, и, может быть, в своем существе совершенно случайна.
Есть у Клюева одна особенность: его яркая красивая личность, полная звуков и огня, чужда тому самоопределению, которое восходит к известному поэтическому credo и миросозерцанию.
– Я – не сектант ни в жизни, ни в литературе которую я очень мало знаю, – говорит мне Н. А. Клюев. – Я принимаю всё, лишь бы только оно было красиво.
– У меня никогда не бывало мысли определить свое отношение к жизни, – продолжал Клюев, – и я. вероятно, не сумею этого сделать. Пусть это сделают другие. Мне кажется, что для тех немногих, которые уделяли мне свое внимание, это составляет источник их творческой радости. Стихом я говорю лишь о том, что открывается мне, как тайна, в радостном чувстве любви к природе и людям.
При ясности и прозрачности душевного состава, как таких чертах, которые определяют нашего поэта, мне было в высшей степени знать, как он представляет себе свою поэтическую силу и ту работу, которую он бывает в состоянии у себя подметить.
Для Клюева этот вопрос, видимо, не новый, но он не решается на него отвечать: ему кажется как будто дерзким проникать в ту глубину поэтического экстаза, который объемлет его душу в минуты окрыленных постижений.
«Я», говорил мне поэт, «никогда не стараюсь слагать стихи намеренно: я жду момента, когда они сами ко мне придут в душу и дадут знать о себе. Свои песни я слагаю кусочками, часто незаметно для себя, среди полевой работы и на молитве, во время отдыха и вообще тогда, когда на душе есть праздник, а в сердце благостное чувство».
Чем-то осязаемо светлым и хорошим веет от разговора с нашим народным поэтом: в нем, в его простых и красивых словах, чувствуешь вдохновенную веру в нетленную красоту мира и его преображение. И эта святая вера нашла себе, между прочим, яркое выражение в его «Новом псалме», который он мне прочел и который пока еще нигде не напечатан. Видя Н.А. Клюева и беседуя с ним, невольно с радостью понимаешь тот религиозный гимн, который он поет природе и Богу. Он – незакатное пламя жизни, природы радостный причастник.

Борис Лавров

3. КЛЮЕВ И РКП(б)

Поэт Клюев – большевик

С чувством полного удовлетворения приветствуем возвращение в родную Олонию даровитого поэта Николая Клюева, пользующегося общероссийской известностью. По сообщению «Вытег<орских> Известий» Н. Клюев вошел в ряды партии большевиков и принимает в ее работе самое активное участие. На вечере, посвященном памяти Маркса, поэт поставил свою пьесу из революционной жизни «Красная Пасха», песнь мщения, скорби и проклятия тем, кто предали социалистическую революцию. Там же он произнес остроумное «малое слово от уст брата большевика», восторженно встреченное аудиторией.

3-я уездная конференция Р.К.П.Б.

Вечернее заседание 21 марта
Об оставлении поэта Клюева в Партии

Затем тов. Кривоносов сообщает конференции, что при последней перерегистрации членов партии возник вопрос о религиозности члена партии т. Клюева, а именно было заявлено, что т. Клюев человек религиозный, бывает в церкви, прикладывается к иконам.
При обсуждении кандидатуры тов. Клюева на общегородском собрании было постановлено пригласить тов. Клюева на следующее собрание для дачи объяснений по этому вопросу.
Президиум, полагая поставить вопрос об утверждении членом партии тов. Клюева на обсуждение конференции, пригласил т. Клюева на настоящее собрание. Затем т. Кривоносов оглашает циркулярное письмо Губкома от 2 марта о неприятии в партию религиозных людей. После этого предложение Президиума об обсуждении вопроса о тов. Клюеве принимается и слово предоставляется тов. Клюеву. Последний заявил, что приглашение на конференцию он получил за три часа до собрания и потому не имел времени подготовиться для обстоятельного освещения вопроса о религиозных убеждениях и предлагает конференции выслушать его поэтическое произведение – слово «Лицо коммуниста», которое может даст некоторое объяснение по затронутому вопросу.
Предложение принимается, после чего тов. Клюев с присущим ему искусством и силой произносит свое художественное творение «Лицо коммуниста» (Отрывок из невышедшей книги «Золотое письмо к братьям-коммунистам».) В этом слове поэт рисует образ коммуниста. Коммунисту должны быть присущи 4 качества: 1) светлые взоры (идея равенства и братства), 2) смелые слова (доброжелательные, правдивые и мягкие), 3) радостные мысли (мысли помощи) и 4) мужественные поступки.
Слово Клюева производит сильное впечатление, но по существу вопроса о религиозных убеждениях тов. Клюев прямого ответа не дает. Тов. Кривоносов – считая, что произнесенное тов. Клюевым художественное слово не может служить ответом по вопросу его религиозных убеждений, что и нет оснований для прений.
Тов. Копнин – полагает, что тов. Клюев должен определенно ответить, каковы его религиозные убеждения.
Слово предоставляется тов. Клюеву, который заявляет, что у него есть религия, но религия его – особенная, – он не православный, не католик, не магометанин... и т.д. В церковь он ходил не как сын православной кафолической романовской церкви, а как исследователь-поэт.
Его религия – необходима ему для его художественного творчества, что это за религия – объяснить трудно, для некоторого уяснения его религиозных убеждений он произносит стихотворение, осуждающее официальную церковь.
Топ. Копнин полагает, что ввиду сделанного объяснения тов. Клюева, из которого видна, что ею религиозность ничего общего не имеет с общепринятым понятием о религиозности, следует прямо поставить на голосование вопрос об утверждении его членом партии. Тов. Гершанович находит, что т. Клюев выявил свою религиозность и потому следует обсуждение вопроса продолжить.
Тов. Гершанович Д., находя, что тов. Клюев крупный всероссийский поэт, что в поднятом вопросе столкнулись две идеологии мистическая и материалистическая, что решение вопроса имеет принципиальное значение, что тов. Клюев при своей религиозности все-таки полезен партии, полагает необходимым перенести вопрос об утверждении тов. Клюева на обсуждение высшей партийной организации.
Тов. Кривоносов полагает, что т. Клюев достаточно объяснил свои религиозные убеждения, которые имеют совершенно особый характер, его религия особая, это может быть вера в грядущее царство социализма, свободы и т.д., но не вера в предрассудки; церковь он посещает вследствие требований художественного творчества как поэт и исследователь. По вопросу же о том, что тов. Клюев прикладывается к иконам, тов. Кривоносов удостоверил, что т. Клюев это еще ранее опровергнул. Из этого т. Кривоносов делает вывод, что тов. Клюев может быть членом партии и вопрос об утверждении его членом партии следует поставить на голосование.
Тов. Чудов высказывается за необходимость еще предложить т. Клюеву определенно ответить на вопросы: «Верит ли он в загробную жизнь и в сверхъестественное?» Отвечая на предложенный вопрос, тов. Клюев заявляет, что он при перерегистрации анкету заполнил, со всей программой партии согласен, отвечать же на поставленные вопросы считает равносильно публичному раздеванию, на голосование ставятся предложения: 1) Обсуждение вопроса о религиозных убеждениях тов. Клюева и о его утверждении в члены партии передать на разрешение высшей организации. 2) Кандидатуру тов. Клюева в члены партии утвердить.
При обсуждении предложений т. Клюеву было заявлено, что в церковь он может и не ходить. Принимается 2-е предложение (25, против 12).

Поэт и коммунизм

Этот жгучий вопрос выплыл на уездной конференции коммунистов в г. Вытегре 22 марта. Докладчиком выступал т. Клюев, произнесший слово «Лицо коммуниста».
С присущей ему образностью и силой оратор выявил цельный благородный тип идеального коммунара, в котором воплощаются все лучшие заветы гуманности и общечеловечности.
Любовь, как брак с жизнью, мужественные поступки, смелость мысли, ясность взора, бодрая жизнерадостность – такой лик коммуниста, сближающий его отчасти с мучениками и героями великих религий на заре их основания.
С другой стороны, в отличие от фанатиков, коммунар более смотрит на землю, чем на небеса, борется с житейской грязью, подхалимством и лицемерием.
При таких свойствах творческая работа коммунистов не останется втуне, и поэт, предчувствуя грядущее в мир царства свободы, где нет ни рабов, ни меча, ни позорных столбов, доказал собранию, что нельзя надсмехаться над религиозными чувствованиями, ибо слишком много точек соприкосновения в учении коммуны с народной верой в торжество лучших начал человеческой души.
Доклад был заслушан в жуткой тишине и произвел глубокое потрясающее впечатление. Когда поэт прочел одно из своих необычайных стихотворений, посвященных церкви, которая изменила Голгофе, конференция наградила т. Клюева шумными аплодисментами.
В дальнейшем прения приняли весьма бурный характер. Меньшинство отстаивало недопустимость для коммуниста духовных настроений. Большинством же конференция, пораженная доводами Клюева, ослепительным красным светом, брызжущим из каждого слова поэта, братски высказалась за ценность поэта для партии.
В 12 часу ночи собрание было закрыто, оставив во всех присутствующих, а также и многочисленных гостях неизгладимое впечатление.
Наш родной поэт, песнослов коммуны и светлый брат трудящихся, несмотря на Констанцский собор, так обидно над ним учиненный, не покинул своих красных братьев. Иначе и быть не могло.

Партийная жизнь

Постановлением Губкома Р.К.П. от 28 апреля исключен из партии Николай Алексеевич Клюев, так как религиозные убеждения его находятся в полном противоречии с материалистической идеологией партии и ее задачами в деле борьбы за освобождение рабочего класса.
Примечание. Н.А. Клюев, известный поэт; при всем своем сочувствии коммунизму Клюев является христианином-мистиком и ретиво выполняет все обряды православной церкви.

назад | содержание | вперед