Но, видимо, милиция уже знала о проделках мертвецов в округе.
      - А больше ничего странного вы не заметили? - спросил Солодянкин.
      - Что, например? Вой, крики? Неясные тени?
      - Да, что-то подобное. Пляску мертвецов.
      - Отдаленные голоса были, - соврал Поспелов. - Но мы с женой не выглядывали в окна. Недавно нас предупреждал об этом бывший хозяин фермы. Подлец, когда продавал - помалкивал. А сейчас выдал...
      - Тут и в самом деле пляшут мертвецы? - испугалась Татьяна.
      - Мертвецы не пляшут, - успокоил Солодянкин. - Но есть одна преступная группировка. Промышляют сбором и продажей оружия. А попутно пугают туристов и всех, кто им не понравится. Несут впереди себя скелеты в тряпье и орут благим матом. Туристы драпают, а они собирают добычу: резиновые лодки, байдарки, радиои фотоаппаратуру, одежду. В общем, чистый разбой. Ловим, сажаем, но появляются другие... Это такой специфический местный промысел.
      Поспелов тут же вспомнил пилота Ситникова: не в этой ли команде подвизается ныне романтический "партизан"? И не от лихого ли туриста получил пулю из М-16?..
      - Вы обязаны оградить нас от хулиганов! - потребовала жена-финка. - Здесь опасно жить!
      - Кто вас сюда загонял? - грубовато спросил Солодянкин. - Забрались сами в глушь, захотели жить на хуторе, вот и ограждайте себя сами.
      - На что же нам милиция? - схватилась с ним Татьяна. - Бандиты стреляют по окнам!
      А вы ничего не предпринимаете! Мы требуем милиционера для охраны!
      - Платите деньги - посадим милиционера, - отпарировал невозмутимый милиционер.
      - Мы платим налоги! Я на вас пожалуюсь!
      - На здоровье, куда хотите! Это ваше право.
      - Георгий, почему ты молчишь? - напустилась она на "мужа". - Почему ты всегда молчишь? Ты мужчина или нет? Почему я должна обеспечивать охрану дома?
      - Что я скажу? - замялся Георгий. - Если осталось одно право - жаловаться. А кому - и не ведомо...
      - Ты меня затащил сюда! Кто тихой жизнью на ферме мне уши прожжужжал? Где она, твоя тихая жизнь? Птицы поют, в речках форель!..
      Воспользовавшись назревающей семейной ссорой, Солодянкин удалился, погрузил опергруппу в машину и укатил прочь. Теперь следовало запустить слух, что будто бы новый фермер собирается продавать Горячее Урочище, и это станет хорошим основанием не покупать нынче скот и обойтись пасекой. Покойную жизнь сулил вовсе не Поспелов, а полковник Заремба, однако при таком раскладе крестьянствовать тут станет некогда.
      В этот же день уже затемно, когда пчелы собрались в ульи, Георгий выехал всетаки в Долину Смерти. "Жену" пришлось брать с собой: если бы согласилась остаться - не оставил бы. Оказалось, что собак в округе купить не так-то просто, и Зарембе был послан заказ на двух кавказских овчарок, которых должен доставить в Верхние Сволочи специально командированный сотрудник. А пока фермеры тщательно опутали забор и прилегающую территорию армейской фронтовой сигнализацией: тончайшая проволока-паутинка растягивалась по земле и замыкалась на пусковых установках осветительных ракет, спрятанных в траве. Любой разрыв - и в небе иллюминация.
      Сопротивляемость фермы следовало наращивать, но не так резко, чтобы не отпугнуть пока незримого и неизведанного противника. В арсенале оставались еще мины с нервно-паралитическим газом, устанавливаемые на растяжках, однако они означали уже переход к "военным действиям". Сейчас важно было проверить, кто и с какой целью придет на ферму и как поведет себя после того, как будет обнаружен. Визит ночного гостя, забиравшегося в скотный двор, также вызывал массу вопросов: связан лион как-то сшабашом мертвецов?
      А милиция рекомендовала ограждать себя от этих набегов самим!
      Дорог в Долину Смерти было несколько, в основном, зарастающие лесовозные волока, по которым теперь ходили к верховьям рек дикие группы туристов и спортсменов-водников. И один старый, давцо не езженный проселок, когда-то соединявший Нижние Сволочи и Одинозеро, проходил по самой долине. Его можно было смело отнести к остаткам древнего пути "из Варяг в Греки", поскольку, если верить истории, путь этот проходил как раз Долиной Смерти с севера на юг. Проехать по проселку всю долину было невозможно даже на танке: давно ушли в трясину лежневки на болотах, разрушились деревянные мостики через малые речки, вытекающие чуть ли не из каждой седловины сопок, да и сама дорога как бы потерялась под мхами и молодым лесом. Судя по прошлой обустроенности, это был купеческий торговый тракт.
      Поспелов выбрал самую нехоженую лесовозную дорогу, загодя проехал на "ниве" и убрал упавшие поперек деревья. Пасека была смонтирована на прицепе и в кузове грузовика, каждый улей вставлен и закреплен в специальном гнезде, а каждая рамка в улье раскреплена, чтобы при болтанке не придавило пчел. И все равно приходилось двигаться очень медленно, чтобы не растрясти привередливый живой груз. Путешествовать с пасекой следовало по старым вырубкам, где зацветал кипрей и малинник, и заброшенным, зарастающим луговинам, во множестве разбросанным по долине вдоль речек и ручьев.
      Долина Смерти тянулась с севера на юг от Одинозера километров на тридцать и затем распадалась и исчезала между сопок. Она была слегка всхолмлена, изрезана невысокими каменистыми грядами, сплошь уставленная огромными валунами - типичная ледниковая долина, зажатая с запада и востока плоскими холмами и сопками, по которым и проходила линия обороны во время той войны. По западному склону стояли немцы, это было, заметно по основательности и прочности оборонительных сооружений - железобетонные доты, бронеколпаки, артиллерийские капониры с бетонными стенками, вместо окопов - каменные дувалы; восточный склон около трех лет удерживали наши войска, и все тут было земляное и деревянное. Несмотря на хорошее вооружение и оснащенность, немцы так и не могли перейти долину и продвинуться вглубь Карелии, чтобы потом выйти к Белому морю. Здесь и была остановлена война на Северном фронте.
      И ничего тут не было ни зловещего, ни рокового, а наоборот, все радовало глаз и слух, и мест таких на земле было еще поискать! Не зря сюда тянуло отпускников, спортсменов и просто романтически настроенных людей самого разного возраста: на каждом валуне - автограф... Правда, дороговизна жизни и переориентация на добычу средств к существованию резко убавила этот поток, но еще в мае, когда Поспелов приехал сюда в первый раз, то уже нашел следы непокорных путешественников - кострище на берегу ручья, где в самом деле плескалась форель, оставленная на деревьях бельевая веревка: туристский сезон открылся.
      Ночи были уже светлые, почти белы?, в долине лежал туман, глушивший звуки, и, несмотря на рассказ Зарембы о Долине Смерти, на предрассудки и мрачную славу, фермерам стало здесь хорошо, особенно под утро, когда загомонили птицы.
      Автомобиль с пасекой установили подальше от туристских троп, открыли в ульях пчелиные летки, и можно было уже спокойно ехать на "ниве" в Горячее Урочище, точнее, отвезти туда "жену", а самому вернуться назад и начать обследование долины. Однако Татьяна, безвылазно сидящая на ферме, попросила Георгия подняться на сопку, чтобы оттуда глянуть на живописные просторы. Он заподозрил простую женскую хитрость - ей не хотелось на ферму! - но уступил и, оставив машину на волоке, повел Татьяну в гору.
      Они были на восточном склоне долины и поднимались в легких предутренних сумерках, тогда как сопки на западе, точнее, их вершины уже были высвечены солнцем. Этот контраст света, если смотреть сверху, оживлял и веселил простор и вместе с тем делал его нереальным, космическим: резкие и длинные тени от освещенных сопок расчерчивали пространство, напоминая лунный пейзаж. Густые сосновые боры внизу, подернутые туманом, были еще темными, непроглядными и походили на земную твердь. Мало того, когда они поднялись на верщину, то оказались в лучах низкого и уже яркого солнца, бьющего прямо в лицо, и от них тоже падали бесконечно длинные, достигающие западного склона тени. Обнаружив такой редкий эффект, они немного подурачились, изображая скульптурные фигуры типа "рабочий и колхозница", и забрались на самый высокий камень с плоским верхом как на смотровую площадку..
      Отсюда Долина Смерти просматривалась до самого Одинозера - километров на пятнадцать. И само озеро лежало на горизонте среди сопок, будто обломок синего толстого стекла. Утренний ветерок с северо-запада выдувал длинные космы тумана из светлеющих сосновых боров, словно выбивал пыль из ковра. Татьяна зябко прислонилась к Поспелову, закуталась в старую джинсовую куртку и замерла.
      - Смотри, что это? - тихо спросила она. - Вон там, за долиной? На сопке... Что это?
      Георгий проследил за ее взглядом и заметил на лысой вершине, высвеченной солнцем, маленький сверкающий прямоугольник. Может быть, километрах в пяти на север. Предмет отражал солнечные лучи, как оставленное на земле зеркальце.
      Он не успел ответить и толком рассмотреть, что это такое, как эта блестящая штуковина начала стремительно расти, как бы извергая из себя десятки таких же прямоугольников. Они словно выстреливались влево, вправо и вниз по склону сопки, заслоняя собой землю. Затем вообще обрушился целый каскад, все засверкало, замельтешило на минуту, после чего сама собой нарисовалась, собралась фигура, напоминающая ромашку. Не было пока лишь желтого круга посередине, но скоро возник и он, будто соткавшись из ничего.
      Диаметр цветка был потрясающим - метров четыреста! Он покрывал весь восточный склон сопки от вершины до подошвы. Прямоугольные лепестки медленно шевелились от ветерка и постепенно утрачивали блеск, напоминая матовое серебро старых зеркал; желтая середина потемнела и замерцала искрами.
      - Что это? - уже со страхом снова спросила Татьяна.
      - Инопланетяне - серьезно сказал Георгий и встал, хотя в этом не было нужды.
      - Нет, правда?
      - Если правда - не знаю...
      "Ромашка" медленно вращалась по часовой стрелке, и было видно, что лепестки ее легкие, воздушные, хотя имеют значительную толщину, словно надуты воздухом.
      Поспелов машинально глянул на часы - четыре десять...
      - Мне что-то плохо, - вдруг пожаловалась Татьяна. - Голова кружится. И страшно...
      Страшнее, чем когда скелеты...
      Он обнял ее за плечи, прикрыл ладонью глаза.
      - Не смотри.
      - Ты не думай, - стала оправдываться "жена", - я не слабонервная... А страшно, потому что необъяснимо. Это детский страх...
      - Молчи. Все хорошо. Возможно, это оптический эффект.
      - Нет-нет! Не обманывай... Это реальный предмет., От него падает тень!
      - Не хочу, но придется поверить в инопланетян, - сказал он, чувствуя, как садится голос и начинается жжение в гортани.
      Шли на прогулку, поэтому не взяли даже бинокля...
      - Что будем делать? - хрипловато спросила Татьяна.
      - Смотреть, больше ничего не остается. - В глазах что-то стало царапать, будтопопал песок.
      Солнце поднималось быстро, и этот гигантский цветок незаметно поворачивался к зениту. Лепестки его еще больше тускнели, но сердцевина начинала пульсировать желтым сиянием. Георгий снова глянул на часы - четыре десять! Хотя прошло минут двадцать... Послушал: верные "командирские" часы стояли.
      - Сколько времени? - будто невзначай спросил он.
      Татьяна завернула рукав куртки, посмотрела мельком.
      - Четыре десять.
      В который раз уже он оказывался не готов к восприятию вещей и явлений, происходящих в "бермудском треугольнике". Такое ощущение, будто оказался безоружным и бессильным против вооруженного до зубов противника...
      - Поехали домой! - вдруг заявил Георгий. - Мне тоже здесь неуютно. Если такие цветочки тут расцветают, в другой раз насмотримся.
      Вниз они спускались быстро, хватаясь за кусты и деревья. В тени, без солнца, без этой "ромашки" стало вроде бы полегче, пригасла резь в глазах и сухость в горле.
      Они сели в машину, Поспелов повернул ключ зажигания раз, другой, включая стартер, и понял, что аккумулятор посажен до нуля. На приборной доске отсутствовал даже малейший накал ламп...
      То же самое было и с аккумулятором нагрузовике с пасекой.
      И еще он заметил, что, несмотря на теплое солнечное утро, пчелы не летают, а сидят на прилетных досках, сгрудившись, сбившись в плотные стайки, словно замороженные...
     
     
      Домой они пришли только к обеду, пропустив утреннюю связь. Георгий наскоро просмотрел запись на пленках двух видеокамер, которые включались в течение ночи, и ничего особенного не обнаружил. Одна камера сработала на взлет осветительной ракеты во втором часу - возможно, сигнальную паутину порвал заяц, другая всю ночь снимала свинью с поросятами в скотном дворе, куда, уезжая, ее удалось заманить. Теперь она орала, не получив утреннего корма, и пыталась выломать прочнейшую дверь...
      Поспелов завел колесный трактор, погрузил запасной аккумулятор и поехал в Долину Смерти. Следовало немедленно "выручать" машину, ибо возникла необходимость срочной поездки в Нижние Сволочи: агент Рем просила встречи, о чем передала по местной автоматической связи.
      В Долине Смерти днем наступила полная благодать. Дорвавшиеся до цветов пчелы работали усердно и неутомимо, кипрейное розовеющее поле звенело от насекомых, от привезенного аккумулятора машина завелась с одного "тычка". Был великий соблазн сейчас же попробовать максимально подъехать к сопке, где утром расцветала "ромашка", забраться на нее и посмотреть, поискать какие-нибудь следы инопланетян, способных своим цветком создавать дурное самочувствие, останавливать часы и сажать аккумуляторы. Однако Георгий лишь забрался на сопку, куда они всходили вместе с Татьяной, прихватив мощный бинокль.
      Лысая сопка за долиной была пуста и непорочна. В оптику хорошо просматривалась каменистая россыпь на вершине, опушка леса и довольно крутой склон, над которым парила в воздухе гигантская "ромашка". Ни намека на присутствие человека либо другого живого существа.
      Бросив трактор возле пасеки, Георгий снял аккумуляторы и вернулся на ферму. "Жена" покормила его запоздалым обедом, приготовила в дорогу термос и бутерброды.
      - Возьми, вдруг любовница не накормит, - сказала она, и в голосе послышалась неподдельная ревность. Она не имела представления об агентах, мужчины или женщины, не знала ни кличек, ни способов встреч с ними. Скорее всего, женским чутьем угадывала, к кому он едет.
      - Только не задерживайся, - зашептала у порога. - Я тоже буду ждать тебя.
      Георгий дал ей инструкции с наступлением темноты не высовываться из дома даже в окна, что бы там на улице ни происходило: пусть орут мертвецы, расцветают "ромашки" и садятся летающие "тарелки". Плохо, что железные ставни были только на окнах первого каменного этажа. А то бы запереться намертво, включить музыку, телевизор, сесть в кресло и вязать чулок...
     
     
      Агент Рем считалась старожилом "бермудского треугольника", поскольку была внедрена сюда Зарембой самой первой, еще четыре года назад, и имела хорошее при крытие - заведующей сельским клубом, местом, где можно было при желании узнать все новости, происшедшие в округе, и где была возможность неконтролируемого свободного передвижения: культурная работа на селе катастрофически падала в бездну, и Рем активно занималась подвижничеством - колесила по деревням, исполняя под гитару романсы и бардовские песни. При первой же ознакомительной встрече - согласованная по радиообмену, она произошла в лесу, - Поспелов заметил, что эта музыкально одаренная, хрупкая и нежная женщина никак не вписывается в тоску и убогость современной сельской жизни, и как бы ни старалась, все равно выглядит чужеродным явлением, хотя и подпадала под понятие "сельский интеллигент". Ей бы в концертные залы, в столичные гостиные, а не в деревянный, приземистый барак, называемый клубом. Георгий подробно расспросил Рема о надежности ее положения в Нижних Сволочах, и хотя агент хорохорилась и отвечала бойко, уловил в голосе тихую, застарелую тоску.
      - Сегодня у меня праздник! - нежным и каким-то притягивающим смехом рассмеялась она. - Наконец-то появился резидент и начнется настоящая работа. А то я иногда уже стала забывать, кто я.
      По легенде у бабника-фермера Рем значилась в любовницах - это была самая лучшая форма для частых встреч на фоне всевидящей и любознательной сельской публики. И романтические отношения следовало развивать с первого дня. Потому Георгий предложил отметить этот праздник в домике у Рема. Входили в жилище завклубом с оглядкой - чем больше осторожности, тем убедительнее выглядит ситуация: скромная завклубом Маша боялась пересудов и тащила к себе какого-то приезжего через огороды. У них действительно получился маленький праздник - с вином, закусками и тихими песнями под гитару. Просидели почти до утра и тут увлеченная и романтичная Рем рассказала историю о Долине Смерти, наверняка приукрашенную, однако, по утверждению агента, бытовавшую среди местного населения.
      И выглядела она так: до войны эта долина была безымянной, если не считать, что по ней проходил старый купеческий тракт, а в глубокой древности она являлась частью знаменитого пути "из Варяг в Греки". И не просто отрезком дороги - неким сакральным местом, где стояли путевые языческие идолы и алтари. Всякий торговый караван, преодолев опасный морской путь, спешил в долину, чтобы возложить жертвы, отблагодарить богов за удачное плавание и задобрить, чтобы были посланы безопасные сухопутный и речной пути. Возносились жертвы непременно бескровные, ибо нельзя было осквернять кровью сакральное место. Когда двигались "в Греки", возлагали на алтарь товар, в основном, куний мех, на обратном же пути - золотые и серебряные монеты, за которыми и до сих пор охотятся - и находят! - банды обитающих в сопках мародеров.
      Во время войны немцы и финны дошли до этой долины и более трех лет не могли прорваться через нее, поэтому здесь были только позиционные бои. Сакральное это место обагрили кровью, чем невероятно разгневали богов, отвергающих такую жертву. Тогда и дохнул с неба гнев божий, обратив путь "из Варяг в Греки" в Долину Смерти. По сведениям Рема, в округе оставались еще очевидцы этого явления - в основном, деревенские старухи, живущие или жившие вблизи долины.
      Будто в небе сначала заиграло северное сияние, штука привычная для Карелии, но потом оно как бы начало опускаться к земле и, зависнув над самой долиной, обрушило на позиции тысячи сверкающих голубым огнем стрел. Все живое погибло в один миг, русские и немецкие солдаты превратились в замороженные статуи и так и стояли до самой весны. И никто не осмелился пойти в Долину Смерти, чтобы похоронить мертвых.
      Это была новая версия, ранее Поспеловым не слышимая, и артистически рассказанная Ремом произвела сильное впечатление.
      - Либо над долиной образовалась озоновая дыра и началось жесткое космическое излучение, - трезвым голосом добавила Рем, - либо это действие оружия пришельцев из иной цивилизации. Что более правдоподобно и даже реально.
      - Ты веришь в пришельцев? - засмеялся Георгий и, обняв Машеньку, приласкал ее на своей груди. - Впрочем, не мудрено. За четыре года одиночества поверишь во что угодно.
      - Но их видели много раз, - не согласилась Рем. - Здесь часто появляются неопознанные летающие объекты. Только люди боятся и не рассказывают. Но метеостанция на Одинозере фиксирует их каждую неделю. У метеорологов есть специальная инструкция на этот счет... А помнишь, когда "тарелка" зависла над Петрозаводском и провисела несколько часов? Известный факт...
      В романтичной Рем одновременно уживались романтик и трезвый, здравомыслящий человек. Она говорила и слегка, едва уловимо, но преднамеренно касалась нежной щекой его колючего подбородка, в чем угадывалась бесконечная тоска по мужчине, тщательно скрываемая.
      - А вот это как ты объяснишь? - Маша мгновенно высвободилась из рук Поспелова и достала из тайника пластиковый пакет.
      Там оказался полусгоревший, оплавленный в рулон небольшой лист какой-то бурой пластмассы, бывший ранее деталью неведомого электронного прибора: если присмотреться к уцелевшему уголку, видны мельчайшие кристаллические зерна, очень похожие на полупроводники, используемые в микросхемах.
      - Откуда это? - откровенно изумился Георгий.
      - Одна бабулька из Рябушкина Погоста на своем огороде нашла, - пояснила Рем. - Пять лет назад. И хранила у себя... Знаешь зачем? В подпол лазить или ночью во двор выходить.
      Маша выключила лампу, и этот рулон засветился, роняя на пол голубоватые отсветы.
      - Ведь это возможно: инопланетный космический корабль потерпел катастрофу над Карелией, и пришельцы сейчас вынуждены жить на земле.
      Поспелов не знал, что и сказать. После пляски скелетов это была еще одна диковина, обнаруженная в "бермудском треугольнике".
      На следующий же день он отправил находку Зарембе и скоро получил не менее ошеломляющий ответ, что это - блок неизвестного электронного прибора, выполненный по неизвестной технологии из материалов, которые можно получить лабораторным путем в открытом космосе. Голова пошла кругом... Встречи с агентом Ремом были всегда затруднительными и последствия непредсказуемыми. Молодые женщины в Нижних Сволочах, холостые и свободные, были редкостно, и поэтому у Рема чуть ли не с первого дня пребывания в селе появился ухажер. Это был парень лет тридцати, успевший дважды посидеть в тюрьме - первый раз просто за хулиганство, второй - за разбойное нападение на туристов. Он не знал, куда и как вложить свой капитал смелости и дерзости, и потому растрачивал его в сельских драках, а когда не находил, с кем сразиться, как странствующий рыцарь, бродил по селу, стонал от распирающей его удали и вызывал на поединок всех подряд. Если бы к его капиталу добавить побольше физической силы - цены б ему не было, однако бывшего разбойника колотили кому не лень, включая подростков. И ребра ломали, и отбивали легкие, если кого-то доставал; он отлеживался, отплевывал кровь и снова выходил на улицу, спрятав в кармане ножик.
      С появлением новой завклубом Нижние Сволочи вздохнули свободно. Парня звали, как обычно в деревнях зовут дурачков - ласкательно-жалостливо, - Васеня. Так вот этот Васеня пришел в клуб, увидел Рема и сразу заявил:
      - Будешь моей! И увянь!
      Всю свою энергию и одержимость он переключил на охрану своей возлюбленной, ходил вокруг нее, как лось, отбивший себе самку во время гона, кидался в драку на все, что шевелится. Избавиться от него оказалось совершенно невозможно, Васеня мог целыми днями волочиться следом за Ремом, куда бы та ни шла, часами сидеть на крыльце клуба или всю ночь бродить вокруг домика, где жила Маша. В самом начале он сделал попытку познакомиться с завклубом поближе, но получил удар ниже пояса и пару дней лежал "со смяткой" мужского достоинства.
      Всякий раз Поспелову приходилось проявлять изобретательность, чтобы проникнуть на встречу с нижнесволочной "любовницей". Отгонять соперника было нельзя, получилось бы слишком шумно, да и через Васеню Рем получала всю информацию: что происходит в окрестностях, кто приехал-уехал, к кому, зачем и насколько, в какую сторону пошла очередная тургруппа, в каком количестве и с каким снаряжением. Нет худа без добра.
      И сейчас Георгию пришлось сначала незаметно проникнуть в сарай, затем через чердак спуститься в запертый на ключ домик Рема. Агент была еще в клубе. Прошлая бессонная ночь да и все предыдущие давали о себе знать. Посидев около часа в уютном, но холостяцком девичьем жилье, Поспелов сломался и уснул на диване, подложив под голову свернутый плед. Рем появилась после одиннадцати, дала поспать еще час, пока готовила ужин, и только потом разбудила.
      Вчера Васеня сообщил агенту, что в Нижних Сволочах появилась серая "девятка", приехал какой-то "фраер", но просто так, ни к кому. До вечера загорал и купался на речке, похоже, кого-то ждал. Летом подобных приезжих было достаточно; по договоренности они прибывали в конечный пункт, чтобы вывезти туристов со снаряжением, в основном лодочников-спортсменов. "Фраер" с "девяткой" ничем от них не отличался, если бы не один момент: салон машины был загружен плотно набитыми абалаковскими рюкзаками, так что в машину никого не посадишь. До темна она стояла на берегу, затем уползла в лес по проселку, совершенно не пригодному для езды на "девятках". Более трех километров не проехать из-за гиблой болотины.
      Рем ночью беспрепятственно вышла из дома - Васеня не дежурил - и прогулялась по этому проселку. "Фраер" стоял у болота. Не было ни костра, ни палатки, а сам водитель сидел в кабине и курил. Около двух часов ночи вышел из кабины с небольшой радиостанцией, с кем-то связался, поговорил около минуты, затем достал аппарат со штырьевой антенной и установил его на крыше автомобиля. Видимо, это был радиомаяк, передающий сигнал наведения. Хорошо экипированные туристы иногда пользовались подобными новшествами. "Фраер" кого-то выводил на себя.
      Рем не смогла высидеть у болота - заели комары - и вернулась домой. Но спустя часа два "девятка" снова появилась на берегу, "фраер" развел костер, вскипятил чай, поужинал с коньяком - Васеня прибился к нему и получил свои двести граммов, - затем хозяин улегся спать в машине, где к этому времени осталось всего три рюкзака.
      Весь сегодняшний день этот странный автотурист прохлаждался у воды с удочкой.
      Под вечер к нему подходил какой-то человек высокого роста, в спортивном костюме, немного поговорил и удалился в сторону брошенного села Рябушкин Погост, а "фраер" до сих пор стоит на берегу и крутит музыку в автомобиле.
      Вполне возможно, что он входил в группу обеспечения какого-нибудь массового заплыва на байдарках по горным речкам, попросту говоря, привез продукты и запасное снаряжение. Богатые любители острых ощущений вполне могли себе позволить такую роскошь, чтобы не тащить на себе лишний груз. В таинственно существующем "бермудском треугольнике" поведение "фраера" на речке было бы слишком вызывающим. Но нельзя было исключать и криминала.
      Это могли быть и туристы, и контрабандисты, переправляющие, например, наркотики в Европу через Финляндию. На инструктаже Поспелова об этом предупреждали. В любом случае следовало проверить информацию, коли уж оказался совсем рядом.
      Выйти из домика Рема оказалось затруднительно: возле бродил бессменный влюбленный Васеня. Агенту пришлось отвлекать его, чтобы выпустить резидента через чердак и сарай. Поспелов легко разыскал серую "девятку" у реки и взял под наблюдение. "Фраер" развел костерок и ужинал, сидя возле огня на раскладном стульчике. Около часу ночи он оставил свой бивуак и поехал по вчерашней дороге.
      Проселок был грязный, с глубокими колеями, поэтому пробивался он медленно, так что Георгий отставал от него на сотню метров, не более. "Девятка" остановилась возле утонувшей в болоте лежневки, развернулась и стала, "фраер" сразу же установил радиомаяк на крышу и бродил возле машины, шурша гравием. Подойти к нему вплотную оказалось невозможным: кругом было открытое пространство, к тому же почти белая ночь выдавала каждое движение в лесу. Зажатая с двух сторон высоким сосновым бором болотная прогалина хоть и была чистой, но темной, почти непроглядной, зато белесое, с бирюзой, небо казалось ярким и глубоким.
      Сначала он заметил два зеленоватых предмета на фоне неба, и когда они приблизились, превратившись в планирующие, на коротких стропах парашюты, услышал характерный звенящий свист пропеллеров ранцевых электрических двигателей. Эти индивидуальные летательные аппараты - высшее изобретение двадцатого века, позволившее человеку подняться в небо практически без всякой подготовки и особых усилий, - давно и с успехом осваивали именно контрабандисты. Поспелов подозревал, что и сама идея первоначально принадлежала им, поскольку наркотики на парашютах переправлялись через границу в среднеазиатских республиках еще в шестидесятые годы. В горных условиях это было довольно просто.
      Разглядеть в воздухе парашютистов было трудно, фигуры сливались с темной стеной высокого леса. Они бесшумно приземлились на болотину и на некоторое время пропали. А появились уже возле машины без снаряжения и выглядели довольно странно, и вправду напоминая пришельцев: вроде бы нормальные люди, однако с неестественно огромными головами - казалось, это люди в скафандрах либо в касках-сферах - что-то наподобие боевых доспехов современного спецназа. Возле машины они пробыли всего с полминуты, и, неожиданно разбежавшись в стороны, какой-то мягкой, тигриной походкой двинулись в сторону Поспелова. Расстояние до них было метров в двести, поэтому Георгий спокойно стоял в можжевельнике и разглядывал пришельцев.
      И вдруг на болотину, только с другой стороны, со спины Поспелова с неба буквально посыпались парашютисты, так что и сосчитать не успел - около десятка! В лесных сумерках ничего нельзя было разглядеть, и он достал из футляра прибор ночного виденья. Но удивительное дело! На зеленом мерцающем экране отлично просматривались деревья, кусты и даже висящий на сучьях мох - и ни единой человеческой фигуры! Георгий навел прибор на тех двоих, что прилетели первыми и теперь медленно к нему приближались, что хорошо было видно невооруженным глазом, однако они мгновенно исчезали на экране, оставляя едва различимые мерцающие пятна.
      А между тем экспериментировать уже было некогда! Пришельцы, развернувшись цепью, шли теперь с двух сторон, отрезая его от дороги и леса. И хорошо виделись без всяких приборов! Это напоминало примитивную облаву, его зажимали, и оставалась неширокая щель в сотню метров, чтобы успеть выскочить из западни, пока парашютисты не сошлись. Пригибаясь, Поспелов пошел бросками от дерева к дереву и в тот же миг слева что-то задребезжало. То, что это стрельба, он понял, лишь когда заметил, как впереди и сзади валится скошенный пулями можжевельник и летит сбитая кора с сосен. Краем глаза уловил, как отъезжает от болота машина, а те двое вроде бы залегли, чтобы не попасть под огонь своих.
      Он присел под толстой сосной, чтобы наметить путь к следующему броску, и в тот же миг эти странные вибрирующие очереди сгустились и дерево загудело, затряслось от пулевых ударов. Оружие в руках пришельцев обладало какой-то бешеной скорострельностью, но били они наугад, поскольку не могли видеть его из-за густого можжевельника. Поспелов замер, перестал дышать - огонь прекратился. Едва различимые среди леса фигуры приближались довольно быстро, через минуту ловушка могла захлопнуться. Он осторожно достал пистолет, снял с предохранителя и, наметив себе путь, пошел короткими, стремительными рывками от укрытия к укрытию.
      И сразу же почти беспрерывно заработали эти дребезжащие автоматы, буквально выкашивая кусты - настолько плотным был огонь. Пришельцы, должно быть, поняли его маневр или каким-то странным образом видели его через заросли и попытались отрезать ему путь к лесу. Три мягко прыгающие фигуры метнулись вперед, и Георгий, - кувыркаясь, разрядил по ним магазин. И тут же по нему открыли огонь справа - те двое невидимых. Перезаряжая на ходу пистолет, он выронил ремешок футляра с прибором, однако возвращаться и поднимать его было рискованно. Теперь автоматы стали долбить с двух сторон - и снова наугад! Очереди как бы щупали пространство, и он бросками и перекатом одолевал уже простреленные места.
      Последний десяток метров по редколесью он прополз, вжимаясь в мох, затем сделал рывок и оказался в густом молодом бору.
      Ушел! Дребезг очередей все еще кромсал и рубил древесину, однако огонь потерял эффективность, лес работал как пулеуловитель. Поспелов ушел вглубь него метров на сто и залег, переводя дух и ощущая запоздалый, щемящий под ложечкой страх. В рубашке родился! Выскочить из такого огня!..
      Что же это было? Засада? Или эти пришельцы каким-то образом обнаружили его в кустах? Неужели у них тут есть какая-то сигнализация? И вообще, кто они? Что это за спецназ такой, невиданно обмундированный, экипированный и вооруженный? Это уже не скелеты со "шмайсерами", а настоящие профессионалы, причем безбоязненные и агрессивные...
      Он выбрался из укрытия и осторожно направился к дороге. Преследования, кажется, не наблюдалось. Нарываться еще раз после такого переплета не было никакого желания, но и уйти отсюда ни с чем - обидно! Во имя чего прыгал и вилял, как заяц, под очередями? И машина с рюкзаками исчезла. Захватить бы ее и вытрясти душу из "фраера"!.. Поспелов перескочил дорогу, зашел подальше в лес и двинулся в сторону болота: может, удастся с драной овцы рвануть клок шерсти...
      Сначала он услышал свистящий звук ранцевых двигателей и затем в светлых прогалах вершин леса заметил мельканье парашютистов. Они летали на небольшой высоте, кружили вдоль болота и над бором по ту сторону дороги - искали его с воздуха!
      Поспелов встал под старой, сухостойной сосной и замер с пистолетом наготове.
      Иногда пришельцы пролетали близко, в полусотне метров, и он едва удерживался от искушения открыть огонь: собьешь одного - остальные навалятся.
      Прошло минут десять, прежде чем они разобрались по парам, как птицы, и потянули куда-то на северо-запад. Георгий выждал еще четверть часа и лесом вышел к болоту. На краю его осмотрелся и хотел было перебраться через мокрое место поближе к дороге, но тут услышал отчетливый шорох мягких шагов на болоте.
      Высовываться на открытое место было опасно, поэтому он максимально близко подобрался к опушке и замер.
      Пришельцы улетели не все! Две или три фигуры - в сумерках не рассмотреть, - еще копошились на болотине, а над ними медленно и беззвучно парил парашютист.
      Наконец донесся шелестящий вой ранцевого двигателя и на фоне леса медленно вздулась полосатая "матрасовка" купола, потянувшая за собой, как показалось сначала, сразу двоих пришельцев. Однако когда парашют поднялся над лесом, Поспелов понял в чем дело - впереди у пришельца, висел большой рюкзак, скорее всего, из тех, что были привезены на "девятке"! Через минуту в небо взлетел еще один парашютист с таким же грузом, но эта тройка почему-то не улетала, а кружила над болотом, то ли что-то высматривая, то ли поджидая.
      Искушение было велико! Ссадить бы их сейчас всех троих! Да из пистолета вряд ли прошибешь толстые рюкзаки... Поспелов то вскидывал ствол, то опускал, вспоминая, как недавно уходил от огня. А у пришельцев что-то не клеилось! Взлетевший последним отчего-то никак не мог набрать высоту, вероятно, перегрузился, в то время как остальные парили свободно и двигатели у них за спиной едва только шуршали. Этот же двигался толчками, то вздымаясь, то проваливаясь вниз. Потом над болотом вдруг появился четвертый, без груза, сходу сделал круг и пошел на посадку. Следом за ним приземлился и тот, что дергался в воздухе: кажется, пришли на выручку! Скоро парашютист взмыл, присоединился к тем, что барражировали над болотом, и, выписав круг, все ушли на северо-запад. А на земле еще оставался один с рюкзаком!
      Георгий рискнул и осторожно выбрался на опушку, чтобы глянуть вдоль болота на просвет: стена высокого леса по берегу растворяла в себя всякое движение.
      Пришелец, кажется, расправлял купол парашюта.
      Риск был велик - эти трое не успели далеко улететь! Но упустить такой случай Поспелов уже не смог бы... Между тем пришелец включил двигатель, ловко взметнул струей воздуха купол и начал плавный, неторопливый разбег в сторону мыса, на котором таился Георгий. Расстояние сокращалось быстро, но, видимо, груз был тяжелым, и парашютист никак не мог оторваться от земли.
      Когда он поравнялся с Поспеловым, тот вскочил и трижды выстрелил, целя пришельцу в ноги.
      Реакция была мгновенной, движения неуловимыми и стремительными. Нагруженный рюкзаком и ранцевым двигателем парашютист в долю секунды развернулся, успел достать автомат, болтающийся у "бедра, и выпустил вниз длинную, вибрирующую очередь. Ноша ему мешала, и потому пули выстригли траву под ногами Поспелова.
      Поспелов прыгнул в сторону, перекатился за мыс и выстрелил еще раз. В ответ пули зачмокали в торф у самой головы. Потерявший воздушную опору купол медленно оседал на землю, а пришелец бесстрашно кинулся к Георгию, молотя пространство впереди себя короткими и частыми очередями от бедра. Грудь и живот у него были защищены рюкзаком, голова - скафандром, и стрелял он хорошо, двигался быстро и стремительно, несмотря на громоздкость фигуры. Георгий почувствовал исходящую от противника какуюто таранную, бычью мощь. Он шел на сближение с бесстрастной упрямостью танка! Поспелов непроизвольно отскочил назад, сделал обманное движение, затем кувыркнулся вперед и на лету успел трижды выстрелить. Упал животом на трухлявый пень и чуть не запоролся на тонкой, крепкой его сердцевине.
      Хорошо - летел по касательной... Все это отмечая мысленно, он сделал еще один прыжок, в противоположную сторону, ибо туда, где он упал на пень, сейчас полетит очередь.
      Но ее не последовало... Пришельца не было, лишь купол парашюта все еще медленно опускался к земле, переливаясь, как поток сверкающей воды.
      Парашютист лежал на спине, точнее, на ранцевом двигателе, разбросав ноги, придавленный сверху объемистым рюкзаком. Держа противника под прицелом, Георгий приблизился к нему, ногой выправил завернутую голову в сферическом гермошлеме и непроизвольно отшатнулся.
      Серо-зеленая уродливая физиономия - никак не человеческая! - хорошо различалась даже в сумерках белой ночи...
     
     
      Привыкнуть к специфическому виду пришельцев, к их странной, картаво-искаженной речи было ничуть не легче, чем осознавать себя в космическом полете. Невероятно вежливый, с японскими ужимками, гуманоид, нарисовавшись на экране, не исчезал с него часов пять в сутки, а выключить этот гигантский телевизор оказалось невозможно. Он сразу же назвал свое имя - Роо - и попросил обращаться к нему запросто, задавать любые вопросы, советоваться, они могут получать всевозможную информацию; одним словом, этот словоохотливый пришелец претендовал на роль спутника, доверенного лица, товарища по космическому путешествию. Однако для начала прочел длинную лекцию о правилах полета и поведения на борту корабля, весьма напоминающих известные правила Аэрофлота. Нельзя было без необхо димости трогать замки и ручки, пытаться открыть или закрыть что-либо, следовало строго соблюдать распорядок дня - прием пищи, туалет, отдых, развлечения, сон, - все по графику. Под особый контроль гуманоиды брали целостность стен в отсеке с земными гостями, ибо, как растолковал Роо, разгерметизация повлечет за собой мгновенную смерть землян: жизнеобеспечение пассажирского салона восстановить в условиях космоса невозможно, поскольку там смоделирована земная атмосфера, и системы, поддерживающие газовую среду, земное притяжение, выработку высококалорийного и необходимого для человека питания можно подзаряжать только на Земле.
      Одним словом, запретов оказалось в десятки раз больше, чем разрешений.
      Оставалось сидеть или валяться в кресле-кровати, есть, смотреть телевизор и спать. Для десантуры, привыкшей к тяжелому физическому труду - если не на производстве, то дома, - такая жизнь вначале показалась райской, однако через несколько дней мужики сильно затосковали. Пожалуй, кроме Азария, который увлекся астрономией и не отходил от иллюминатора, и Тимохи, проявившего любознательность к внеземной цивилизации. Первым делом он задал этому Роо закономерный вопрос - по какому такому праву, из каких соображений гуманоиды помимо воли захватили группу десантников и теперь везут неизвестно куда.
      Пришелец на экране и в самом деле был готов ответить и объяснить все что угодно.
      - Вы счастливейшие из землян! - с удовольствием заявил он. - Мы долго и пристально изучали многие социальные группы людей в самых разных странах. У нас собран богатейший материал по человечеству, ныне обитающему на планете Земля. Но выбор пал на Россию, где живет самый демократичный и свободолюбивый народ. Все остальные - увы! - обременены рабством своих желаний, страстей и низменных животных чувств.
      - Это, конечно, приятно слышать, - заметил Тимофей. - Наконец, хоть гуманоиды разобрались, что и почем. А то все кричат: Россия - раба, народ глупый!.. Вам сверху виднее, должно быть. Согласен, но почему десантуру на борт взяли? Мы же обыкновенные пожарники-парашютисты, сельские жители. И образование у нас - максимум десятилетка. Могли бы взять кого поумнее, подостойней.
      - Земной разум весьма ограничен, - мягко сказал Роо. - Ничего лучше, чем оружие, изобрести человек не может, поэтому ученые нас не интересуют. Мы избрали вас за чистоту ваших душ - зато, что ценится во всей Вселенной.
      - Это у нас-то души чистые? - изумился Лобан. - Да! Если мы как святые, что же у остального человечества на душе?! Ну чудеса! Может, вы перепутали? Мы же - десантура! Нас чему обучали? На парашюте прыгнуть, допустим, в тыл противника и всех угрохать. Причем не раздумывая и не сомневаясь. А какая тут к черту душа?..
      - Не встревай, - обрезал его Тимоха. - И по себе всех не меряй. Если гуманоиды увидели душу - значит она сохранилась.
      - Да я в Афгане столько душманов перерезал! - выкрикнул было старшой и, оглядевшись, умолк.
      - Ладно, и с этим согласен, - помедлив, заключил Тимофей. - У вас свои подходы, свои... как их там? Критерии... А с какой целью мы вам понадобились? Опыты ставить?
      - Опыты на людях - это не гуманно, - запротестовал Роо. - Жизнь живых существ бесценна, поэтому мы воспринимаем ее всякое проявление.
      - Но с нас-то какой толк вам? Или вы решили устроить нам экскурсию?
      - Мы избрали вас для того, чтобы потом, когда вернетесь на свою планету, вы понесли свет знаний всему человечеству. Мы откроем вам тайны Вселенной. Вы увидите, как следует обустроить жизнь на Земле, чтобы все люди стали счастливыми.
      Лобан не сдержался и снова влез в разговор.
      - Ну, это ты, брат, загнул! Были у нас уже деятели, тоже заливали про счастье.
      Мы теперь никому не верим. Не бывает так, чтобы все сразу счастливыми стали. Не лепи горбатого, дядя!
      - Идиот, ты не умеешь вести дипломатические переговоры, - зашипел на него Тимоха. - Не суйся!
      - А я ему не верю! - бухнул старшой. - Ни одному слову! Сам подумай, избрали, говорит, чтоб мы несли свет знаний. Фигня полная! Чем-то усыпили, а потом в свой корабль посадили. Разве так избирают? Ничего себе гостеприимство!
      Если они такие гуманные, могли бы и пригласить. Я, может, и согласился бы, добровольно. А когда против воли - мне нож острый. Не верю! И требую, чтоб немедленно вернули на Землю.
      - Перестань, Лобан, - попытался оттащить его Тимоха. - Нам действительно повезло.
      Надо искать с ними общий язык...
      - Да ну их на хрен! - окончательно возмутился Лобан и встал перед экраном. - Они избрали! А кто их просил? Кто вас просил? Думаете, мы запрыгаем от радости?
      Благодетели!
      - Приносим вам глубочайшие извинения, - не моргнув глазом, сказал пришелец с экрана. - Но вы должны понимать, что контакт с землянами - дело всегда сложное, и мы были вынуждены прибегнуть к некоторому насилию. Сейчас проходит период адаптации, поэтому вы слегка взвинчены, однако уверяю вас, через месяц вам понравится и мы приступим к занятиям. Мне бы хотелось установить дружеские отношения.
      Старшой не стал больше возмущаться и спорить, тоскливо махнул рукой и лег на свое место, а дипломатичный Тимоха постарался замять скандал и даже извинился за грубость Лобана.
      И в самом деле, через месяц мужики обвыклись на корабле, приспособились к строгому расписанию жизни, смирились со своей участью и даже некоторое время с интересом слушали лекции. Правда, скоро интерес этот пропал, и едва гуманоид появлялся на экране, десантура дружно засыпала, кроме Тимофея, который оказался старательным учеником, и Азария, по-прежнему торчащего возле иллюминатора.
      - Ведете себя, как козлы, - начинал ругаться Тимоха после каждого контакта с пришельцем. - Нас выбрали, чтоб Вселенную показать, познакомить с внеземной цивилизацией, а вы дрыхните, сволочи! Все-таки гуманоиды имеют высший разум и готовы поделиться знаниями. Надо уважать хозяев.
      - Да пошли они, - пыхтел в своем углу Лобан. - Мне так уже вс" надоело. Если тебе интересно - сиди и слушай. Помоему, все это вранье...
      - Давайте хоть рожи делать удивленные! В самом деле, мужики? Ну хоть какой-нибудь интерес проявим к их цивилизации. Они же стараются для нас, а мы как обормоты... Давайте хоть вопросы задавать. Не зря про нас говорят, что мы ленивые и не любопытные.
      Никакие увещевания на десантуру не действовали, а этот Роо с экрана рассказывал вещи удивительные - он знал все, что произойдет на Земле в ближайшие годы. По заключению пришельцев выходило, что человечеству осталось жить небольше десятка лет, после чего произойдет ядерная катастрофа. Причем не связанная с военным конфликтом между государствами, а в результате того, что в России резко упадет профессиональный уровень обслуживающего персонала на ядерных объектах. За один год совершится несколько трагических ошибок, которые приведут к необратимым последствиям. Так вот, гуманоиды, давно наблюдающие за положением дел в атомной промышленности и в области ядерных вооружений, пришли к выводу, что настала пора вмешаться и спасти Россию от гибели. Но поскольку им нельзя вмешиваться напрямую - слишком высока агрессивность и самонадеянность землян, - то приходится искать иные, косвенные способы воздействия посредством людей с чистыми душами, которых гуманоиды приобщат к высшим знаниям. Оказывается, Россия - Страна Духа, как ее называют представители внеземной цивилизации, - имеет особую судьбу, не связанную с техническим прогрессом и такими опасными штуками, как ядерное оружие, попавшее сюда по исторической ошибке.
      Было над чем подумать! Тимофей после таких лекций не то что днем, но и ночью сон терял, хотя понятия дня и ночи в космосе были относительными: просто в определенное время в отсеке выключался свет и горели только тусклые контрольные лампочки. Однажды, лежа в темноте с открытыми глазами, он услышал тихий металлический скрежет, доносящийся из-за соседнего кресла. Тимоха осторожно заглянул вниз, присмотрелся и обнаружил, что Лобан ковыряет пол металлической пластинкой, отвинченной от подлокотника, и весьма успешно, поскольку рифленый сегмент из нержавейки почти уже вырван.
      - Ты что? С ума сошел? - зашипел на него Тимофей. - Ты что, псих?
      - Спокойно, - прошептал старшой. - Хочу посмотреть, что там, под полом.
      - Идиот! Ты же слыхал, нельзя трогать! Будет разгерметизация и всем крышка!
      - Я там голоса слышал, и шаги...
      - Ну и что?
      - Если гуманоиды там ходят, что бы и нам не походить?

К титульной странице
Вперед
Назад