Клонирование человека:
предварительные уроки дискуссии
Б. Г. Юдин
Казалось бы, человечество уже давно привыкло к едва
ли не ежедневным известиям о новых научных достижениях
и обычно реагирует на них достаточно спокойно. Однако
новость, пришедшая из Шотландии 23 февраля 1997 г., по-
родила во всем мире невиданный взрыв эмоций. О событии
помимо ученых заговорили политики, юристы, философы,
священнослужители, социологи. Как водится, высказывае-
мые мнения разделились и пришли во взаимное столкнове-
ние.
Несомненно, во многом острота дискуссий обусловлена
не столько открывающимися возможностями применения но-
вой технологии к размножению овец, коров или обезьян,
сколько перспективой клонирования человека. При этом
показательно, что наиболее распространенной и самой
первой реакцией оказались не восхищение и гордость за
новое достижение человеческого разума, не ожидание тех
новых благ, которые открываются для людей благодаря ос-
воению технологии клонирования, а поток скепсиса и сом-
нений в пользе обсуждаемого открытия. А ведь еще лет
30-40 назад реакция общества на сообщения об успехах
науки была совсем иной.
В наши дни, однако, восприятие обществом и самой на-
уки, и ее открытий существенно изменилось, стало намно-
го более сложным и неоднозначным, так что мы даже и не
удивляемся, а скорее принимаем как должное то, что для
первых откликов в высшей степени характерны насторожен-
ность, беспокойство и опасения по поводу возможных но-
вых неприятностей и угроз, которые несет новое достиже-
ние науки человеку. Широко обсуждается множество сцена-
риев грядущих катастроф, связанных с шотландским откры-
тием - здесь и создание каст людей, специально приспо-
собленных для выполнения ограниченного круга функций, и
порождение существ-"копий", которые будут живыми скла-
дами донорских органов и тканей для своих генетических
"оригиналов", и воссоздание умерших гениев или злодеев,
и многое другое.
Важно, впрочем, отметить, что в отличие от того, как
это обычно бывало в прошлом, предостережения стали зву-
чать не после, а до того, как новая технология вышла на
уровень практического применения. Вряд ли следует напо-
минать, сколько сил и средств пришлось приложить чело-
вечеству в XX столетии на то, чтобы преодолеть или хотя
бы смягчить тот вред, который был нанесен из-за исполь-
зования тех технологий, вредные и опасные последствия
которых не получили своевременной оценки.
Поэтому в какой-то степени можно понять подозритель-
ность и осторожность, демонстрируемые обществом в отно-
шении новых открытий науки.
Более того, едва ли не прочность аксиомы приобрел
"технологический императив" - суждение, согласно кото-
рому все, что технически возможно, непременно реализу-
ется. При этом предполагается, что уделом людей остает-
ся лишь приспособление, насколько оно вообще достижимо,
к тому, что порождают все новые и новые джинны, выпус-
каемые учеными из пробирок.
Однако в данном случае проблемы этического и право-
вого регулирования исследований стали обсуждаться и ре-
шаться еще до разработки новой технологии, а это свиде-
тельствует о том, что технологический императив вовсе
не является безусловным, что человеческий разум, вооб-
ще-то говоря, в состоянии совладать не только с внешним
миром, но и с собственными творениями.
За прошедшие со времени первого сообщения о клониро-
вании полтора года было высказано множество мнений по
поводу того, допустимо ли позволить ученым заниматься
исследованиями и разработкой технологий, направленных
на получение клонов - точных генетических копий сущест-
вующих или существовавших людей. И, как представляется,
пора переходить от преимущественно эмоциональных откли-
ков к рациональному анализу и высказанных точек зрения,
и тех решений, которые уже приняты, к извлечению уро-
ков, пусть пока и предварительных.
В этой связи, на наш взгляд, прежде всего необходимо
как-то упорядочить высказанные позиции. Существует це-
лый спектр таких позиций, и сначала выделим две его
крайние точки: первая - позиция тех, кто считает, что
никакие ограничения в этой области не нужны и вторая -
тех, кто настаивает на полном и безусловном запрете лю-
бых работ в этой области.
Первую позицию отстаивают некоторые (очень немногие)
представители научного сообщества и политические деяте-
ли, видимо, стремящиеся продемонстрировать собственную
экстравагантность. Какие бы мотивы - будь то свобода
научного поиска, коммерческие соображения, погоня за
политическими дивидендами - ни стояли за этой позицией,
при ее оценке необходимо иметь в виду следующее. Перс-
пектива клонирования человека затрагивает будущее не
только отдельных лиц или групп, пусть даже очень влия-
тельных, но и всего человечества, а это значит, что и
соответствующие решения должны приниматься на макси-
мально широкой основе.
Между прочим, странным образом близкими оказываются
и взгляды тех, кто, хотя и выступает категорически про-
тив клонирования, но под влиянием упомянутого техноло-
гического императива скептически оценивает возможности
мирового сообщества контролировать ход событий, а пото-
му считает любые попытки регулирования бесполезными.
Что касается второй из крайних позиций, то, строго
говоря, последовательное ее проведение привело бы к
прекращению очень и очень многих биологических исследо-
ваний и практически всех работ в области
генной инженерии, поскольку их результаты если не пря-
мо, то косвенно способствуют разработке и совершенство-
ванию метода клонирования. Следовательно, такая позиция
будет реалистичной лишь в той мере, в какой удастся
провести соответствующие разграничения - с тем, чтобы
вместе с водой не выплеснуть и ребенка.
В этой связи будет уместно напомнить, что в специ-
альном заявлении о клонировании от 11 марта 1997 г. ге-
неральный директор Всемирной организации здравоохране-
ния (ВОЗ) доктор Накаяма отметил:
"Оппозиция к клонированию человека не должна вести к
запрету всех без разбора процедур и исследований по
клонированию. Клонирование линий человеческих клеток -
это рутинная процедура в производстве моноклональных
антител для диагностики и лечения таких болезней, как
рак". Вообще же говоря, сама по себе запись в законе,
запрещающая клонирование человека (а именно такой путь
предлагался в проекте циркулировавшего в Госдуме зако-
нопроекта "О правовых основах биоэтики и гарантиях ее
обеспечения"), будет иметь мало смысла, коль скоро при
этом не дается четкой и недвусмысленной трактовки того,
что именно под этим понимается.
Некоторые другие, не столь крайние, из точек зрения,
высказываемых по вопросу о клонировании, представлены в
публикуемой в этом разделе подборке. Никоим образом не
претендуя на разбор каждой из них, отметим, что наибо-
лее значимой из их числа представляется позиция, выра-
женная в докладе Национальной консультативной комиссии
по биоэтике США, поскольку она легла в основу политики
американских властей по этому вопросу.
Но, пожалуй еще более важна для россиян та позиция,
которая изложена в специальном документе, принятом в
начале этого года Советом Европы. Речь идет о Дополни-
тельном протоколе к Конвенции "О правах человека и био-
медицине". Здесь нет надобности полностью приводить
этот юридический документ, содержащий множество чисто
технических деталей. Наиболее существенными нам предс-
тавляются, во-первых, те места из преамбулы к Протоко-
лу, где говорится о том, что "инстру-ментализация чело-
веческих существ путем намеренного создания генетически
идентичных человеческих существ несовместима с достоин-
ством человека и, таким образом, представляет злоупот-
ребление биологией и медициной" и о "серьезных труднос-
тях медицинского, психологического и социального поряд-
ка, которые такая намеренная биомедицинская практика
могла бы породить для всех вовлеченных в нее индиви-
дов". Слова о недопустимости инструментального отноше-
ния к человеческому существу фактически воспроизводят
ту мысль, которую впервые сформулировал Кант и суть ко-
торой в следующем: к человеку всегда надо относиться
как к цели в себе и никогда - как к средству.
Во-вторых, имеет смысл процитировать и первую часть
статьи 1 Протокола: "Любое вмешательство с целью созда-
ния человеческого существа, генетически идентичного
другому человеческому существу, живому или мертвому,
запрещается". Наша страна, являющаяся членом Совета Ев-
ропы, скорее всего, в самом близком будущем присоеди-
нится
и к Конвенции "О правах человека и биомедицине", и к
Дополнительному протоколу о запрете клонирования. Во
всяком случае, принципиальная готовность к этому есть,
дело лишь за решением организационных вопросов. Но это
присоединение повлечет за собой достаточно серьезные
обязательства. Дело в том, что в нынешнем российском
законодательстве нет норм, которые запрещали бы клони-
рование человека, так что придется принимать соответс-
твующие юридические акты, в том числе и те, что будут
предусматривать суровые наказания за действия, идущие
вразрез с таким запретом.
Обращают на себя внимание существенные различия меж-
ду американским и европейским документами. В американс-
ком речь идет не просто о запрете, а о моратории на
проведение работ по клонированию человека и о необходи-
мости вернуться к вопросу через несколько лет с тем,
чтобы оценить ситуацию в свете новых научных данных, а
также результатов общественного обсуждения этических и
социальных проблем клонирования человека, что выглядит
не столь категорично, как позиция Совета Европы. Таким
образом, согласно американскому документу, последующие
решения намечается предпринимать после специальных уси-
лий, направленных на то, чтобы мнение общества было ин-
формированным и просвещенным.
К сожалению, эта серьезная тема никак не затрагива-
ется в европейском документе. Между тем она заслуживает
особого внимания - ведь те знания, которыми располагает
современная генетика человека и те возможности, которые
открывает генная инженерия, касаются далеко не одного
лишь узкого круга специалистов. Уже в ближайшем будущем
многим из нас придется (а кому-то приходится и сегод-
ня), исходя из результатов генетических тестов, самос-
тоятельно принимать чрезвычайно сложные и очень важные
решения, касающиеся будущего не только человечества в
целом, но и самих себя и своих детей. Поэтому опреде-
ленный минимум новейших генетических знаний становится
необходимой составной частью не только специальной, но
и общей грамотности человека, показателем его подготов-
ленности и ответственности за жизнь в современном мире.
Это, по нашему мнению, - один из уроков рассматриваемых
событий.
А как же воспринимают возможность клонирования чело-
века сегодняшние граждане? По данным одного из опросов,
проведенных в США, 87% американцев считают, что клони-
рование человека должно быть поставлено вне закона (USA
Today, 26.02.1997).
Мы имеем возможность представить и данные, касающие-
ся того, что думают по этому поводу россияне. В мае
1997 г. Институт социологического анализа провел по
репрезентативной выборке общероссийский опрос, в кото-
ром участвовало около 1600 респондентов. Перед ними был
поставлен такой вопрос: "Как Вам, может быть, известно,
шотландским ученым удалось создать живую овцу Долли,
которая стала точной копией другой овцы. Не исключено,
что в близком будущем ученые смогут создавать и точные
копии отдельных людей. С каким из следующих мнений
по этому поводу Вы бы согласились?" Было предложено 9
вариантов ответа, которые мы приводим ниже:
- это недопустимо, потому что каждый человек - это
Божье творение - 29%;
- это недопустимо, потому что может привести к наме-
ренному созданию людей "высшего" и "низшего" сорта -
14%;
- это недопустимо, потому что может привести в даль-
нейшем к ослаблению семейных уз и привязанностей, рас-
паду общественных отношений - 5%;
- это допустимо только для медицинских целей, напри-
мер, в случае бесплодия - 18%;
- это допустимо, поскольку появится возможность уве-
личить количество умственно и физически одаренных людей
- 4%;
- это допустимо, если у каждого будет возможность
иметь свою копию - 1%;
- против, поскольку неуютно знать, что где-то рядом
живет твоя "копия" - 3,5%;
- другие аргументы "против" /"против" без аргумента-
ции - 4%;
- другие аргументы "за" /"за" без аргументации -
0,5%;
- затруднились ответить - 19%.
Таким образом, и у нас в России большинство (55,5%)
- правда, не столь значительное, как в США, - считает
клонирование человека недопустимым, и лишь 24%, т.е. в
два с лишним раза меньше, полагают, что при определен-
ных условиях оно может быть разрешено. Следует обратить
внимание и на то, что сравнительно немногие - примерно
пятая часть респондентов - затруднились с ответом на
вопрос. С определенными оговорками (имея в виду, в
частности, то, что значительная информация о сути проб-
лемы была заключена в самой формулировке вопроса) это
можно считать косвенным показателем как довольно высо-
кой информированности, так и большого интереса россиян
к теме клонирования человека.
Сравнивая эти данные с данными о мнениях американцев
- с учетом, конечно, различий в формулировках вопроса,
- можно сделать вывод, что в целом россияне относятся к
перспективе клонирования человека заметно лояльнее, чем
американцы. Между прочим, подобный же "либерализм" на-
ших соотечественников в отношении возможных вмешатель-
ств в гены человека показывают данные и других сравни-
тельных исследований [I].
Нельзя не обратить внимание на ту быстроту, с кото-
рой в Европе, в США и в других странах мира были приня-
ты политические и юридические меры, призванные ограни-
чить попытки клонирования человека. Возможность такой
скорой реакции в немалой степени обусловлена тем, что
во многих странах уже созданы механизмы и структуры,
которые осуществляют своего рода мониторинг новых био-
медицинских технологий и наделены достаточными полномо-
чиями для того, чтобы принимать соответствующие решения
этического и правового характера. К сожалению, в России
подобных структур и механизмов пока не создано, и это
очень серьезно ограничивает возможности защиты прав
и достоинства человека как перед лицом новых биомеди-
цинских технологий, так и при его контактах со службами
здравоохранения.
Впрочем, столь быстрая реакция в данном случае, на
наш взгляд, имеет и негативную сторону. Дело в том, что
в разработке мер контроля за этим новым направлением
биомедицины политики опередили ученых. Запрет на работы
в области клонирования человека исходит не от научного
сообщества, а со стороны экстранаучных сил. Вследствие
этого некоторые, и притом - как показывает публикуемая
в этом номере "Декларация в защиту клонирования..." -
весьма влиятельные, представители научного сообщества
рассматривают его как вмешательство в свободу научного
поиска, нарушающее автономию науки.
Как показал опыт введения самими учеными около 25
лет назад добровольного моратория на эксперименты с ре-
комбинантными молекулами ДНК, научное сообщество вполне
в состоянии действовать, исходя из интересов и ценнос-
тей не только науки, но и человечества. Тогда оно про-
демонстрировало осторожность и осмотрительность при
планировании и проведении исследований, которые могли
нести в себе потенциальные опасности и для человечест-
ва, и для всей живой природы. Поэтому можно предпола-
гать, что и в том, что касается клонирования человека,
научное сообщество было бы в состоянии выбрать курс
действий, не ставящий под угрозу достоинство и права
человека.
Второй урок, таким образом, заключается в следующем.
Можно, конечно, говорить и о поспешности политиков, не
давших себе труда перед принятием ответственных решений
заручиться поддержкой научного сообщества, как и о том,
что само научное сообщество оказалось неспособным выс-
тупить в качестве самостоятельной организованной силы.
Но, как бы то ни было, на этом примере мы видим, что
реальностью наших дней является наличие определенной
напряженности во взаимоотношениях научного сообщества с
общественностью, а также и то, что нынешний уровень и
качество диалога между ними оставляет желать лучшего.
Для отлаживания этого взаимодействия необходимы как со-
ответствующая воля обеих сторон, так и регулярные и
взаимозаинтересованные встречи и обсуждения.
И, наконец, еще один урок, который можно извлечь из
дискуссий, связанных с клонированием человека. Но сна-
чала необходимо пояснение. Мы уже отмечали, что Допол-
нительный протокол, принятый Советом Европы, устанавли-
вает запрещение на клонирование человеческих существ.
Этот протокол сопровождается Объяснительным докладом,
одно место из которого мы здесь процитируем: "...решено
оставить для внутреннего законодательства определение
рамок выражения "человеческое существо" для целей при-
менения настоящего Протокола". Такое решение Совета Ев-
ропы представляется весьма знаменательным - по сути де-
ла, ставится вопрос о необходимости правового, юриди-
ческого определения понятия "человеческое существо", а
тем самым, по крайней мере
косвенно - и понятия "человек". Как известно, опреде-
ление этого понятия - давняя философская проблема.
Действительно, философы разных времен предлагали мно-
жество определений - от "двуногое без перьев" до "жи-
вотное, производящее орудия" и "совокупность всех об-
щественных отношений". Большинству же людей это предс-
тавлялось не более чем праздными причудами изощренных
умов. С бурным прогрессом современной биомедицины, од-
нако, выясняется, что это определение имеет не только
отвлеченно-философский, но и непосредственно-практичес-
кий смысл.
Таким образом, проблема, вся острота которой до пос-
леднего времени была ясна лишь достаточно узкому кругу
специалистов по философским и этическим вопросам биоме-
дицины, становится актуальной для всех. Именно это, на
наш взгляд, и является самым важным уроком из дискуссий
о клонировании. Современная биомедицина непрестанно
расширяет технологические возможности контроля и вмеша-
тельства в естественные процессы зарождения, протекания
и окончания человеческой жизни. Стали обыденной практи-
кой различные методы искусственной репродукции челове-
ка, замены износившихся или поврежденных органов и тка-
ней, нейтрализации действия вредоносных или замещения
поврежденных генов, продления жизни и воздействия на
процесс умирания и многое другое.
Во всех подобных случаях мы сталкиваемся с погранич-
ными ситуациями, когда трудно сказать, имеем ли мы дело
уже (или еще) с живым человеческим существом или только
с агрегатом клеток, тканей и органов. Пределы нашего
вмешательства в жизненные процессы и функции определя-
ются не только расширяющимися научно-техническими воз-
можностями, но и нашими представлениями о том, что есть
человек, а следовательно, и о том, какие действия и
процедуры по отношению к нему допустимы, а какие - неп-
риемлемы. Но именно перспектива клонирования человека
со всей очевидностью демонстрирует необходимость юриди-
чески, а значит, четко и однозначно определить (то
есть, в буквальном смысле слова, задать пределы) такие
понятия, как "человек" и "человеческое существо". Быть
может, именно этим в конечном счете и объясняется эмо-
циональный накал, сопровождающий эти дискуссии.
Больше того, то, как мы проводим это разграничение,
непосредственно значимо не только для тех, кто подвер-
гается таким биомедицинским воздействиям, но и для всех
нас - ведь тем самым мы, люди, не просто словесными
формулировками, но своими решениями и действиями даем
определение самих себя как допускающих (или не допуска-
ющих) те или иные вмешательства в жизнь человеческого
существа.
А отсюда следует, что в ходе развития современной
биомедицины (впрочем, не одной лишь ее - но в ней это
проявляется особенно отчетливо) нам приходится снова и
снова определять, что же есть человек. Отсюда следует
также и то, что едва ли стоит ждать высокого авторите-
та, который провозгласит обязательное для всех и всех
устраивающее
определение человека. Напротив,это определение выра-
батываем мы са-
ми, принимая те или иные решения и осуществляя те
или иные действия.