10. Герб

                                                       
Царь Петр направил собственные усилия на  запад,  и  на
его гербовном знамени 1696 года двуглавый орел оказался
парящим над морем.  В грудном щитке  уже  не  царь,  не
просто  воин,  а сам Спаситель в царском венце на белом
коне. А из уст Спасителя выходит меч, да еще с поясняю-
щей  надписью:  "Поострю мочь мой яко молнию".  В лапах
орел держит отнюдь не регалии,  а  копья  с  надписями:
"Приими копье святое яко дар от Бога"; "Да им сокрушиши
сопостаты своя" (Яковлев.  Ч. 1. С. 35). Действительно,
сокрушил,  но  уже в следующем столетии.  Наш рассказ о
XVII веке - об эмблематике царей пяти Россий  (Великой,
Малой,  Белой,  Червонной,  Черной) - следует завершить
описанием печати, воспроизведенной И.Г. Корбом, имперс-
ким  дипломатом,  который  посетил Россию в 1698 и 1699
годах. Двуглавый орел по-прежнему увенчан тремя корона-
ми  - большой посередине и двумя маленькими на головах.
На груди и крыльях орла семь территориальных эмблем:  в
центре московская (всадник, поражающий копьем дракона),
на крыльях сверху - киевская (Архангел Михаил с длинным
крестом),  владимирская  (коронованный лев с мечом),  в
середине крыльев - новгородская (два медведя с перекре-
щенными  копьями  на  фоне  трона)  и казанская,  внизу
крыльев - астраханская (венец и голая сабля) и  сибирс-
кая (два соболя на копьях держат корону).  Расположение
эмблем точно соответствовало  положению  определений  в
титуле  царя.  Определение "владимирский" переместилось
после "московского", что вызвало необходимость введения
новой  эмблемы - аладимирской,  и в результате всадник,
бывший "царь на коне", стал Московским гербом. В "Титу-
лярнике" это изображение отсутствовало вообще,  а опре-
деление "московский" было приложено к орлу.  В овальных
гербах вдоль овала герба (на рисунке Корба он несколько
странной и неожиданной формы) расположены еще  26  эмб-
лем,  отличающихся  от  эмблем "Титулярника" 1672 года.
Так,  отсутствует изображение погони (всадник)  с  над-
писью "великий князь литовский", которое было в Большой
государственной книге за четверть века до приезда  Кор-
ба.  Эмблемы на печати Корба читаются так же,  как и на
печати Ивана Грозного,  - справа налево. Титул же обна-
руживает полное совпадение с титулом 1674 года,  предс-
тавленным на знамени,  дарованном  украинскому  гетману
Ивану  Самойловичу.  Традиция нарушена лишь в том,  что
все эмблемы расположены на одной,  а не на двух  сторо-
нах,  как  было  у Ивана Грозного.  Впрочем,  эмблемы и
позднее размещались по-разному.  Так,  на белом знамени
Преображенского полка 1700 года изображен орел с 26 зе-
мельными эмблемами на груди.  Новый мир  геральдических
представлений  Европы  открылся переводом Нюрнбергского
гербовника, сделанным в 1699 году. Но в русскую гераль-
дику этот мир вошел значительно позднее - лишь к исходу
следующего, XVIII, столетия. Заканчивая обзор государс-
твенной символики XVII века, известного как "бунташное"
столетие (да и было отчего - гражданская  война  начала
XVII века,  медный и соляные бунты в 60-е годы, восста-
ние Степана Разина),  нужно признать, что все эти собы-
тия  почти не оставили следа в государственной символи-
ке. Единственное исключение - Смута со своим веществен-
ным доказательством временного "безгосударства" - земс-
кой печатью Великой Российской державы.  В  последующее
же  время буйные ветры российской вольницы не достигали
Посольского приказа, где созидались новые гербы, и каз-
ны, где они хранились. Государственные печати, как чут-
кий сейсмограф,  регистрировали лишь бури  и  толчки  в
международной  жизни,  указывали  основные  направления
внешнеполитической активности  русского  правительства,
закрепляли "приращения" Российского царства.  Они,  эти
печати,  показывали и другое -  формирование  государс-
твенной идеологии, характер политического мышления пра-
вящих кругов России.  Надписи на печатях  подчеркивали,
что православие являлось тем флагом,  под который соби-
рали русских людей на битвы с "погаными", басурманскими
народами.  А  между  тем с государственной печати исчез
мученический Голгофский крест,  сменившийся на  печатях
1668  и  1672  годов равноконечным победоносным крестом
Константина (Вилинбахов. 1983. С. 26 - 41; 1985. С. 188
- 196).  Немецкий историк Г.  Штёкль, обративший на это
внимание,  объяснял дело тем,  что якобы различия между
западной  и  восточной  церковью были не столь велики и
переоценивались в историографии (Stоkl. S. 63 Anm. 88).
Несомненно,  в век мощного воздействия украинской и бе-
лорусской культур, что ясно прослеживается во всех сфе-
рах,  оно  не могло не проявиться и в области государс-
твенной символики,  тем более что ее реформаторами были
как раз выходцы из Речи Посполитой.  Развитие государс-
твенной символики в XVII веке,  фактически в 60 -  70-е
годы  проходившее  под влиянием политических страстей и
амбиций,  доказывает то  глубокое  небрежение  к  своей
собственной старине,  которое так характерно для всех и
всяких русских правительств.  Подобно тому как по мано-
вению  руки  перекраивался  план Кремля,  чтобы в конце
концов завершиться сооружением двух  махин  -  Большого
Кремлевского  дворца  в  XIX веке и Дворца съездов в XX
веке, так переделывалась и изменялась эмблематика госу-
дарственной  печати.  Все  во славу царям трех или пяти
Россий...  Формирование гербов было полностью подчинено
одной  задаче  -  сиюминутному  возвеличению  власти  и
оформлению новых ее притязаний  внутри  и  вне  страны.
Всякие  же намеки на самостоятельность земель уничтожа-
лись (пример тому - трансформация новгородской печати в
XVI - XVII веках).                                     
                                                       
   Восточный герб царей 
                                                       
Длительное время  в России наряду с двуглавым орлом су-
ществовал и другой высший геральдический знак -  тугра.
Но  широко известен не был ни в XVII веке,  когда тугра
"находилась на службе", ни позже, когда вышла из обихо-
да.  Она  осталась незамеченной даже знатоками отечест-
венной геральдики.  Само слово "тугра",  знакомое у нас
только  узкому кругу исследователей и поклонников исто-
рии Востока,  традиционно относилось лишь к гербам  ту-
рецких падишахов, египетских султанов-мамлюков и крымс-
ких ханов.  Трехзнаменный символ  власти  и  суверенной
исключительности  восточных владык изображался на моне-
тах,  украшал их послания другим государям, указы и жа-
лованные грамоты многочисленным подданным. Одним из вы-
соких адресатов падишахов и ханов были российские цари,
в  архиве  которых постепенно образовалась значительная
коллекция грамот с турецкими и крымскими туграми. Неиз-
вестно,  сколько  времени  тугра оставалась затворницей
царского архива,  но уже с 20-х годов XVII столетия она
встречается на сохранившихся посланиях российских само-
держцев восточным монархам и владетелям.  Пятизнаменный
золотой  знак московских государей в течение многих де-
сятилетий (по меньшей мере до  начала  XVIII  столетия)
удостоверял  и  украшал  их послания многим властителям
Востока:  падишахам Великих Метолов в Индии, персидским
шахам,  монгольским алтын-ханам,  крымским,  хивинским,
бухарским ханам, калмыцким тайщам. На грамотах из Моск-
вы тугра заняла то же ключевое место, какое принадлежа-
ло ей на грамотах падишахов и ханов: над первой строкой
текста послания, в середине листа. Сравнительно крупное
сияющее золотом изящное изображение тугры воспринимает-
ся  как  впечатляющая  доминанта  всего художественного
пространства царских грамот.  Здесь  уместно  заметить,
что  в эпоху средневековья изобразительное решение пос-
ланий и других грамот носителей высшей власти  подчиня-
лось  строгому канону.  Расположение элементов текста и
оформления,  сама стилистика письма имели символическое
значение в посланиях восточных владык.  Тугра,  в част-
ности, должна была соединять "небо" и "землю", "Бога" и
"человечество".  В  российских  грамотах  ее сакральное
предназначение выражено не столь ярко,  на первый  план
выходит ее утилитарная функция как знака - свидетельст-
ва монарха,  отправителя послания, но и этого достаточ-
но, чтобы она осталась ключевым элементом эстетического
и текстуального поля грамоты.  Особенно сильно выражено
доминирующее  положение  тугры  в послании царя Михаила
Федоровича наследнику крымского  престола  Ислам-Гирею.
Здесь  восприятие ключевого знака предваряется перешед-
шей из турецкой или крымской дипломатики формулой  "Ху"
("Он",  т.е.  Бог), написанной золотом у верхней кромки
грамоты.  Ниже следует тугра,  еще ниже - первые,  тоже
золотые,  строки текста послания: "Тенри табарик ве та-
галинин рахими ве инайети берлен.." ("Бога благословен-
ного и всевышнего милостью и благодатью...").  Российс-
кая тугра должна была производить самое  выгодное  впе-
чатление на адресатов русского царя. Она имела несколь-
ко иной рисунок,  нежели османский и крымский  образцы,
но  увеличение  числа вертикалей - знамен не сделало ее
более тяжелой в сравнении с прототипами. Особенной лег-
костью  силуэта  отличается тугра упоминавшейся грамоты
Михаила Федоровича,  в которой было найдено оптимальное
соотношение между линией и окололинейным пространством,
достигнута высочайшая организация графического материа-
ла. Взвившиеся над "ладьей" (буквой "би") тонкие древки
восточных знамен воспринимаются как звонкий музыкальный
аккорд,  поднявшийся до немыслимой высоты и ниспадающий
вниз струящимися линиями знаменных хвостов. Их стреми- 
   тельное движение пронизывает основание тугры и раст-
воряется  в спокойном изгибе шлейфа (буквы "нун") влево
от "корпуса" тугры.  "Звучание" знака усиливалось золо-
тым сиянием его линий. Позже тугра приобрела более ста-
 тичный,степенный облик, но не утратила своего изящества.

Изобразительный язык российской тугры, так же как
турецкой или крымской, основывается на образности
арабской художественной каллиграфии. Однако очевидно
присутствие и иного, предметного, изобразительного язы-
ка, что нашло выражение в первую очередь в трансформа-
ции букв "олиф" и "лям" в знамена ("туки", "санджаки'',
"бунчуки"), символизирующие высшую власть. В поздних,
петровских, туграх "олиф-лямовы" вертикали и хвосты
приобрели некоторый геометризм и стали напоминать пару-
са, а знак в целом - корабль. Сегодня тугра Петра восп-
ринимается как сложная изысканная контаминация арабской
каллиграфии и двух предметно-изобразительных рядов:
первый (знамя) - восточный ряд, второй (корабль) - ев-
ропейский. Но что прочитывал иранский шах или император
Великих Метолов в адресованном им знаке московского ца-
ря, какой словесный ряд прятался за гордыми знаменами
российской тугры? Ответить на этот вопрос непросто, так
как слова располагаются в тугре по своим особым прави-
лам, а буквы подвергнуты сильнейшей стилизации, поэтому
большинство тугр по сложности их прочтения близки к
криптограммам. Разгадать же восточную криптограмму рос-
сийского происхождения по просьбе автора этих строк
смог блестящий знаток арабской палеографии Дмитрий
Александрович Морозов. "Би-инайат-Рабби-лаламин" ("ми-
лостью Владыки миров"), - прочитал он, сопоставив позд-
ние, чрезвычайно трудные для понимания тугры с ранними,
менее стилизованными. На торжественных посланиях рос-
сийских самодержцев в золотом одеянии геральдического
знака сияла древняя арабская богословская формула! Это
означает, что не только каллиграфия роднила тугру рос-
сиян с арабским миром. Родство здесь на порядок выше.
Одно из коранических имен Аллаха соединяло две цивили-
зации - Запад и Восток. Россия - извечный посредник их
диалога - обращалась к восточному миру на его же языке,
доказывая свою особенную близость к нему. В то же время
лексическое содержание российской тугры дистанцировало
ее от канонических ориентальных образцов. Османские,
мамлюкские и крымские правители вписывали в тугру свое
имя и основной титул, нередко имя и титул отца. Лекси-
ческая формула турецкой тугры заканчивалась словами
"всегда победитель", крымских - "слово мое" или "слово
наше". Российские же монархи избежали персонификации
тугры - в полном соответствии с европейскими представ-
лениями о геральдике, не допускавшими какого-либо изме-
нения в гербе при перемене государя или смене главы
дворянского рода. Влияние европейской традиции на лек-
сику российской тугры сказалось и в выборе самой богос-
ловской формулы. Из множества традиционных для народов
Востока формул в Посольском приказе выбрали ту, которая
была ближе всего к принятой в европейских грамотах на-
чальной формуле "Божьей милостью". Это отнюдь не озна-
чает, что знаковый смысл российской тугры может быть
подвергнут сомнению. Тугра имела все необходимые ка-
чества парадного знака: раз и навсегда определенный
изобразительный канон, символическая заданность худо-
жественных средств, опознавательное и удостоверительное
предназначение. В качестве знака царских посланий она
была включена в "Титулярник" царя Алексея Михайловича.
Нет сомнения в том, что и для российских государей, и
для их адресатов тугра царских грамот являлась аналогом
тугр падишахов и ханов, тождественных им по своему зна-
чению. Тугра российских самодержцев предлагала миру
совсем иной образ государства Российского, нежели вели-
чественный двуглавый орел, изображение которого тоже
сопровождало все восточные грамоты московского прави-
тельства. Но противостояние между тугрой и орлом лишь
кажущееся. Обе эмблемы составляли как бы парадную свиту
посольской грамоты и великолепно дополняли друг друга:
большая или средняя государственная печать с орлом кра-
совалась на внешней стороне грамоты - тугра находилась
на внутренней стороне; двуглавый орел воплощал величие
Российской державы - тугра напоминала о близости этой
державы миру Востока; орел охранял и символизировал
неприкосновенность послания московского царя - стреми-
тельный взлет вертикалей тугры предвосхищал праздничное
шествие его торжественных строк. Собственно, российский
двуглавый орел близок к тугре не только соседством на
грамотах. Вполне вероятно, что его происхождение связа-
но с мусульманским миром не в меньшей степени, нежели с
геральдикой Священной Римской империи и Византии. Двуг-
лавый орел был широко известен на Руси по ордынским мо-
нетам, ходившим здесь в XIV - XV столетиях. Перенесение
изображения с джучидских монет на русские монеты второй
половины XIV века и чеканка монет с аналогичным изобра-
жением в русских княжествах XV века отмечались извест-
ным русским нумизматом А.В. Орешниковым (Орешников.
1899. С. 13 - 14; 1896. ь 54 - 55. Табл. 1. Рис. 14 -
15; No 321 - 322. Табл. IV. Рис. 181 - 182; No 641 -
643. Табл. XI. Рис. 489 - 490; Фасмер Р. С. III - 112).
Российская тугра уникальна. В истории русской гералади-
ки аналогов ей нет. Но в более широком контексте, на
фоне русской средневековой культуры, открытой Востоку
ничуть не меньше, чем Западу, она не одинока. Ее место
- среди множества явлений русской культуры, связанных
родством с Востоком, рядом со сказочной птицей Гамаюн,
разноцветьем куполов Василия Блаженного, Боровинкой
башней Московского Кремля. Тугра - гостья русской куль-
туры, навсегда оставшаяся в ней прекрасная незнакомка
из духовного наследия поздней Руси - ранней России.

ИМПЕРИЯ

"Бог России"

Конец XVII - первая четверть XVIII века - особо важное
время в истории российских государственных символов.
Параллельно шли два процесса - внедрение государствен-
ной символики в повседневную жизнь общества и ускорен-
ная трансформация эмблем и символов и их приспособление
к нуждам императорской валасти. Начнем с первого. Про-
цесс утилизации государственных эмблем не нов. Кафтаны
сокольников XVII века имели на спине изображение двуг-
лавого орла, такие же эмблемы из красного сукна были
нашиты на белые сермяжные кафтаны почтарей, а при Алек-
сее Михайловиче изготовлялись стремена, на рабочей по-
верхности которых, там, куда ставили ногу, были вычека-
нены орлы. Однако попирание государственной эмблемы но-
гами охранявших царя лиц допускалось только в дворцовом
обиходе (Козловский. Ч. 1. С. 11 - 12, 154; ДРГ. Кн.
IV. С. 59. Табл. 20; Левинсон-Нечаева. С. 314, 318).
Иное положение сложилось при Петре Великом. Самодержав-
ная власть этого царя, решительно ломавшего перегородки
между русским обществом и европейским, пытавшегося в
отпущенные ему для правления лета нагнать ушедшую дале-
ко по пути экономического прогресса Европу, катастрофи-
чески нуждалась в деньгах и новых источниках их поступ-
ления. Налогами облагалось все и вся. Дело дошло до
эксплуатации государственной символики как доходной
статьи. С начала XVIII века по предложению талантливого
"прибыльщика" А.А. Курбатова, дьяка Оружейной палаты,
все документы в официальные, казенные учреждения должны
были подаваться на фирменной, снабженной двуглавым ор-
лом бумаге, которая получила название "орленая". Эта
идея - естественное развитие дипломатической практики
Посольского приказа на протяжении всего XVII века. Уже
в орнаменте грамот Бориса Годунова, направляемых в
иностранные государства, появляется начиная с июля 1603
года мотив короны, сначала не очень отчетливый, но при
Михаиле Федоровиче получивший законченные формы (напри-
мер, в Данию в грамотах 1613, 1615 годов и, наконец, 16
сентября 1622 г.). В 1622 году это трехзубцовый голов-
ной убор с круглым верхом и трехчастным навершием, ук-
рашенный на нижнем поясе и между зубцами круглыми
вставками. Подобная корона возвышалась над орнаментом в
самом его центре. Оставалось сменить корону на орла и
распространить этот обычай на все бумаги, предназначен-
ные для официального употребления, что и сделал А.А.
Курбатов по примеру соседних европейских стран. Теперь
каждый жалобщик или челобитчик только за подачу своего
заявления должен был выложить определенную сумму денег.
Орел как "добытчик денег" сыграл для казны определенную
роль не только в царствование Петра I, но и на протяже-
нии двух последовавших за тем столетий. Конечно, орле-
ние казенной бумаги не могло сравниться с такими источ-
никами доходов, как царская монополия на водку или мо-
нетная регалия. Последняя, как никогда прежде, служила
и целям прославления личной власти царя. На некоторых
монетах Петровского времени, равно как и на ряде монет
преемников Петра на русском троне, на одной стороне по-
мещался портрет царя. Конечно, и это новшество было
подготовлено временем: еще в XVI - XVII веках всадника
отождествляли с "государем на коне", однако только Петр
решился поместить на монетах собственный профиль (Узде-
ников. 1985. С. 116 - 124), и на этот раз использовав
восходящий к античности европейский опыт. "Сынишка твой
в работе пребывающий Петрушка", как он писал о себе ма-
тери 20 апреля 1689 г., скромностью, подобно большинс-
тву европейских монархов, не страдал Петр, в отличие от
своего сводного брата Федора, запретившего еще в 1680
году писать ему: "Умилосердися как Бог" (СГГД. Ч. IV. ь
120. С. 375), поддерживал все и всякие попытки собс-
твенного прославления, хотя и в этом не был новатором.
Вспомним, что южные славяне по временам называли русс-
ких царей святыми (Сношения России... Ч. 1. С. 34, 232,
239 - 242, 281, 315; Ч. 11. С. 241, 249, 337, 358. Под-
робнее см.: Сивей. С. 71). Это мнение постепенно расп-
ространялось и в самой России. Так, Иван Тимофеев писал
в своем "Временнике" о Борисе Годунове: "Достигнув
царства, он так возгордился, что потом едва не сравнял-
ся с Богом". И при Иване Грозном, и при Федоре, и при
Борисе Годунове льстецы строили церкви и писали иконы
во имя их ангела. Автор только что упомянутого "Времен-
ника" Иван Тимофеев был убежден, что выше царя нет на
свете человека. "Что из всего существующего может идти
в сравнение с головой царя!" - патетически восклицал
он. И продолжал: "Если бы он и всего себя за жизнь оте-
чества каким-либо образом отдал, то ничто и даже весь
мир не может сравниться ценой с одним лишь волосом с
царской головы. Все мы теперь видим, что это действи-
тельно так", - убеждал он далее читателя, почти гипно-
тизируя его (ср.: Wttfogel. S. 69). Лжедмитрий I велел
именовать себя "царем всех царей". В его титуле подчер-
кивалась и богоизбранность его как государя: "Мы, Ди-
митрий Иванович, царь веся Руси, Московской державы,
самодержец Великого княжества Российского, Богом дан-
ный. Богом избранный, Богом хранимый. Богом чтимый. Бо-
гом помазанный, Богом возвышенный над всеми прочими го-
сударями, подобно второму Израилю руководимый и охраня-
емый силой Божией, единый христианский царь под солнцем
и многих княжеств государь и повелитель" (Смута... С.
97, LOO, 312, 356; ср.: Успенский Б-А. 1982. С. 202 -
203). Примеры подобного обожествления или почти обожес-
тадения персоны царя можно умножать до бесконечности.
Хорошо известны опыты самовозвеличения Грозного в его
переписке с А.М. Курбским. Миниатюристы второй половины
XVI - XVII века часто изображали царей с нимбами, по-
добно святым: Грозного - в повести епископа Варлаама,
Рюриковичей и Романовых - в житии митрополита Алексея
Пахомия Логофета (Мнева. С. 573 - 574; Филимонов. 1875.
С. 48 - 57). Так что предшественников у Петра было бо-
лее чем достаточно. Теоретическую базу подвел сторонник
славянского единства хорват Юрий Крижанич в своей "По-
литике": "Самовладство подобно власти Божией. Ведь Бог
- первый и подлинный самовладец всего света. А всякий
истинный (или полновластный) король является в своем
королевстве вторым после Бога самовладцем и Божьим на-
местником" (Крижанич. С. 548). Но Петр I превзошел всех
своих предшественников. Он долго и последовательно го-
товил русскую и мировую общественность к принятию ново-
го титула -императора. На международную аудиторию была
рассчитана публикация, осуществленная в 1718 году, до-
говора 1514 года Василия III с императором Священной
Римской империи Германской нации Максимилианом 1, т.е.
того самого договора, где по оплошности имперского дип-
ломата Г. Шнитценпаумера русский государь был назван
императором-кайзером (ПДС. Т. 1. Стб. 1504; Т. 11. Стб.
1437). Того самого договора, из-за которого одному из
последующих имперских дипломатов Сигизмунду Герберштей-
ну спустя более четверти века пришлось выслушать немало
горьких упреков со стороны польской знати, того самого
договора, ради оправдания которого Герберштейну приш-
лось написать свои знаменитые "Записки о Московии" До-
говор 1514 года уже в середине XVI века послужил обос-
нованием царского венчания Ивана Грозного. И вот спустя
два века Петр прибегает к тем же уловкам - ссылке на
опубликованный им русско-имперский договор, как это де-
лал и Иван Грозный (в Посольской канцелярии). В их кон-
цепции власти было много общего (Панченко, Успенский),
хотя не только в концепции, но и в методах ее утвержде-
ния, упрочения международного престижа. Внутри страны
методы "убеждения" Петром своих "нижайших рабов", как
он повелел подданным именовать самих себя с 1 января
1702 г., были иными. Своим небесным покровителем Петр
считал св. Андрея наряду со св. Петром и Павлом. В
честь двух последних он называл корабли, церкви, кре-
пости, но образы своих святых патронов на государствен-
ных регалиях в первый период своего царствования, когда
его позиции были еще недостаточно крепки, он применять
не решался. Мешала этому и популярность св. Петра и
Павла у католиков. Взамен этого Петр прибег к эмблеме
апостола Андрея Первозванного, которую с конца XVII ве-
ка помещал на своей печати. В гербовом щитке под коро-
ной располагался орел, а вокруг щитка была изображена
цепь ордена Андрея Первозванного с косым Андреевским
крестом (Соболева, Ар шаманов . С. 41). Несколько слов
об ордене св. Андрея Первозванного. Впервые Русь узнала
о том, что апостол Андрей посетил ее, еще из "Повести
временных лет". По пути из Малой Азии в Рим он якобы
сделал крюк из Крыма вверх по Днепру. На горе, где, по
его пророчеству, должен быть заложен огромный город, он
воздвиг крест, а затем отправился в Новгородскую землю.
Об обычаях ее жителей и в том числе об обычае париться
в бане он рассказал в Риме (ПВЛ. Т. 1. С. 12; Мюллер.
С. 48 - 63; Мурьянов. 1969; Чичуров. С. 7 - 23). Иван
Грозный в полемике с иезуитом Антонио Поссевино в 1582
году толковал о миссионерской деятельности апостола
Андрея в полном соответствии с традицией конца XV - се-
редины XVI века, подробно описанной в Степенной книге,
излагавшей родословие Рюриковичей (ПЕРЛ. Т. IX. М. -
Л., 1965. С. 34; Т. 21. Ч. 1. СПб., 1908. С. 72 - 73;
Т. 25. М. - Л., 1949. С. 338). Орден св. Андрея Первоз-
ванного был учрежден Петром 1 во второй половине 90-х
годов XVII века (ср.: Вилинбахов. 1977; 1984). На трех
походных печатях Петра I косой Андреевский крест вытес-
нил всадника с груди орла (Вилинбахов. 1977. С. 49;
РГАДА. Ф. 136. Оп. 1. N 31. Л. 3 - 4). "Кавалерия свя-
того апостола Андрея" окружает и центральное изображе-
ние "герба" с тремя коронами и гербами российских горо-
дов на печати 1712 года мастера Беккера (Там же. Л. 3
об.). Знаки этого ордена постепенно входили в состав
государственного герба. Цепь и знак Андреевского ордена
были уже на пробной полтине мастера Василия Андреева,
но там они не входили в рисунок государственного герба,
а цепь лишь окружала его. На золотых 2-рублевых монетах
1718 - 1728 годов знак Андрея Первозванного заменил
московский герб на грудном щитке орла. На серебряных
монетах с 1729 года и на медных с 1755 года цепь ордена
Андрея стала постоянной частью герба. Двуглавый орел с
длинным хвостом, увенчанный тремя коронами, окруженный
цепью, был снабжен скипетром и державой (Щукина. 1962.
С. 7; Уздеников. 1985. С. 428, 430). В 1710 - 1714 го-
дах происходят весьма существенные перемены. С 10-х го-
дов XVIII века на монетах, памятных медалях, барельефах
и знаменах орла изображали с императорскими коронами. В
это же время такая корона перекочевала и на государс-
твенную печать. Распространилось и другое заимствование
из империи: цвета государственного герба. Место золото-
го орла на красном фоне занял черный орел на золотом
поле. Эти цвета были присвоены и царскому, и импера-
торскому штандартам (Вилинбахов. 1981-1). Задолго до
получения титула императора, в 1714 - 1720 годах, Петр
1 пользовался личной печатью, изготовленной, по-видимо-
му, в 1711 - 1712 годах. На одной из сторон трехгранной
печати из дымчатого топаза царь в короне и спадающей с
плеч мантии, с резцом и киянкой в руках трудится над
незаконченной статуей женщины с державой и скипетром,
короной и мантией, символом России. Вся эта сцена раз-
вертывается на фоне Невы с плывущим кораблем и озарена
лучами света из всевидящего ока наверху печати. Образ
сотворения женщины - России поднимал царя до уровня бо-
жественного творца (Матвеев. 1987. С. 78). На другой
стороне печати изображен традиционный двуглавый орел с
всадником, а на третьей - облако, рука из которого про-
тягивает корону. Легенда гласит: "Adjuvante Jehovu",
т.е. "С божьей помощью"(РГАДА. Ф. 136. Оп. 1. No 34-1).
"Петр Алексеевич, царь и самодержец всероссийс-
кий", иногда с добавлением "веся Северныя страны пове-
литель", как звучал его титул (Павленко. С. 36 - 37,
426 - 427), часто изображался и русскими, и иностранны-
ми граверами. На одной из саксонских медалей, созданных
в мастерской гравера X. Вермута, царя символизировал
орел, который терзал льва - Карла XII Шведского. Медаль
была вырезана по случаю Полтавской победы. Граверы име-
новали Петра по-разному: и "Божьей милостью великим ца-
рем московским" в 1698 году, и "великим царем России" в
1704 и 1710 годах, и "повелителем России", "веся Рос-
сии", "веся росииским повелителем" в 1708, 1709, 1716
годах, "великим князем московским" в 1703 и 1709 годах,
и задолго до получения титула императора "Божией ми-
лостью императором росниским" в 1717, 1719 годах, и,
наконец, "императором и самодержцем всероссийским". Од-
нако даже в 1725 году в употреблении были старые титу-
лы: "Божьей милостью веся Великия, Молью и Белью России
царь и самодержец" (Матвеев. 1984, 1987; Тромонин. С.
74 - 79; Щуками. 1977. С. 132 - 133. Табл. 2 - 3; Заво-
ротная. ь 2, 3, 67; 6, 9, 13; 22, 23, 57; 60, 15; 74,
5). Со времен Петра I сложилась традиция изображения
императора на жалованных грамотах русскому дворянству
(Лукомский. 1913 - 3. С. 170 - 172), причем образ само-
го Петра порою воскрешал античные традиции (Лоцман, Ус-
пенский. С. 236). В январе 1709 года Петр потребовал у
И .А. Мусина-Пушкина, чтобы тот разыскал подобные жало-
ванные грамоты, выданные до Ивана IV, и сообщил, какие
на них печати (Соловьев. Кн. 8. Т. 16. 1962. С. 333).
Петр был явно неравнодушен к вопросам геральдики. При
нем впервые была переведена на русский язык книга "Сим-
волы и эмблемата" Тесно связанный с русским двором "ли-
тературный агент русского правительства за границей"
(по определению С.Л. Пештича) вестфалец Г. Гизен (Гей-
сен, Гюйссен), составитель труда "Журнал государя Петра
1" (1715 год), велел выгравировать русский герб в Вене
и дважды издавал его рисунок в Саксонии (Пештич. Ч. 1.
С. 127 - 134; Языков. С. 213 - 214). Европе стоило ин-
тересоваться Петром и его Россией. Правление Петра при-
несло перемены во внутреннем устройстве государства,
его внешней политике, размерах территории, числе горо-
дов, культуре, нравах и быте. Отразилось оно и во внеш-
нем оформлении верховной валасти в России - уже не Мос-
ковского государства или Российского царства, а Рос-
сийской империи. Северная война за присоединение При-
балтики, принадлежавшей в это время Швеции, на 21-м го-
ду завершилась блистательной победой на море и на суше.
Титул Петра I пополнился определениями "эстляндский",
"лифляндский", "корельский". "Достаточно одного завое-
вания Прибалтики, - пишет современный нам историк, -
чтобы прославить свое (т.е. Петра. - А-Х.) имя в веках"
(Павленко. С. 426). Точно так же считали и верноподдан-
ные сенаторы в XVIII веке. 20 октября 1721 г. по случаю
заключения Ништадтского мира они просили царя принять
титул "императора всероссийского. Отца отечества и Ве-
ликого" (ПСЗРИ-1. Т. 6. СПб., 1830. N? 3840. С. 444).
Практически они дважды назвали царя императором, ибо
Отец отечества - это буквальный перевод почетного титу-
ла римских императоров - "Pater patriae" и приравняли
его к патриарху, который был духовным главой общества
(Успенский Б.А. 1976. С. 286). Но императорской короной
Петр I не стал себя короновать, будучи венчанным на
царство уже в 1682 году. 22 октября он ограничился при-
сутствием на торжественном молебне в Троицком соборе
новопостроенного Санкт-Петербурга, где псковский архие-
пископ и верный сподвижник Петра Феофан Прокопович
восславил его деяния, а канцлер Г.И. Головкин преподнес
новые титулы. Он говорил: "Мы, Ваши верные подданные,
из тьмы неведения на феатр славы всего света... из не-
бытия в бытие произведены и во общество политичных на-
родов присовокуплены". За правление Петра I почти не
было создано и никаких новых регалий, за исключением
короны для его супруги в 1724 году и мантии. В честь
получения нового титула, который Петр Великий принял в
мантии, он повелел вырезать новую трехгранную печать из
горного хрусталя, где мантия фигурировала на всех сто-
ронах. На двух она, увенчанная короной, служила фоном
для его вензелей, на третьей - для орла (РГАДА. Ф. 136.
Оп. 1. ь 34-Ill). Девять сенаторов, преподнесших Петру
титул Отца отечества и Великого, "императора всерос-
сийского", а затем и члены Синода облекли победителя
шведов в императорскую мантию, тип которой сохранился
до 1917 года. Она была подбита горностаем, а на ее ли-
цевой стороне были вытканы двуглавые орлы (ПСЗРИ-1. Т.
6. No 3840. С. 444; ГОЛ. С. 166; Матвеев. 1984), золо-
тая парча и черные орлы соответствовали цвету герба.
Титул "императора всероссийского" стал официальным. При
жизни Петра его признали Пруссия и Голландия в 1722,
Швеция - в 1723, Дания и Венеция - в 1724 году (Некра-
сов Г-А. 1972. С. 381 - 388). Остальные определения,
"преподнесенные" императору, в титул не вошли, хотя они
и насаждались с помощью современного Петру искусства
(см. гравюры А.Ф. Зубова и других художников). Принятие
императорского титула вызвало за рубежом огромную поле-
мику (Бантыш-Каменский). Участники дискуссии, обосновы-
вая права царя, ссылались на брак Ивана III и Софьи Па-
леолог (Nitsche. 1991 - 2. S. 81). По принятии Петром
императорского титула последовал сенатский указ от 6
декабря 1721 г. о .том, чтобы нынешний титул вырезать
на стали (ПСЗРИ-1. Т. 6. ь 3864). На следующий год АЛ.
Меншиков по приказу канцлера Г.И. Головкина распорядил-
ся изготовить "государственную печать и в круге оной
вырезать новый его императорского величества титул, а
между гербом и титулом вырезать провинциальные гербы"
(РГАДА. Ф. 136. Оп. 1. Д. 27. Л. 1). Изготовление печа-
ти было поручено чешскому уроженцу Готфриду Рейбишу,
который был нанят в Варшаве в 1709 году и должен был
"вырезать всяких болших и малых печатав", а также "имя
и герб" на золотую и серебряную посуду императорского
двора. Кроме этого, к 1729 году, как он пишет в своей
челобитной, "и манеты, и медали, и машины и прочий зде-
лал" (РГАДА. Ф. 136. Оп. 1. No 28). Изменился и облик
некоторых монет 1722 - 1725 годов. На рублях, чеканен-
ных в это время, портрет Петра I на лицевой стороне до-
полнен монограммой П I, составленной из четырех кресто-
образно расположенных букв П и цифр I (Уздеников. 1985.
С. 124, 129), что должно было напоминать крест Констан-
тина, к которому восходила и эмблема Византии. При из-
готовлении герба резчик Г. Рейбиш столкнулся с труднос-
тями: "Каким образом вырезывать поля и каперы (цвета. -
А-Х.) правинцыальным гербам, мы неизвестны", - доносил
Мойщиков Головкину (РГАДА. Ф. 136. Оп. 1. No 27). 12
января 1722 г. была создана Герольдмейстерская контора,
во главе которой 12 апреля того же года был постабден
выходец из Пьемонта граф Франциск Санта (Соболева.
1981. С. 32 - 33; Воронец. 1898. С. 28). "Живописных
дел мастером" был Иван Чернавский, позднее изобразивший
"в лицах" несколько торжественных церемоний - траурных
(погребение Петра I и Петра II) и праздничных (корона-
ция Екатерины I и Анны Иоанновны) (Описание корона-
ции... Анны Иоанновны. С. 420). Главной целью конторы
было "сочинение" гербов всем обер-офицерам, дворянам и
иностранцам, заслужившим право быть приравненными к
дворянам и обер-офицерам. Не случайно в состав конторы
вошел и барон Гизен, подготовивший проект "Табели о
рангах". Среди многочисленных задач конторы - создание
гербов для дворянства и гербов русских городов - нема-
ловажное место заняла и работа над государственным гер-
бом. Это было тем более необходимо, что существовавший
герб уже не соответствовал реалиям начала XVIII века,
хотя к этому времени исчезли не только некоторые эле-
менты государственной эмблематики, но даже и воспомина-
ния о них.

Один из просвещеннейших людей своего време-
ни, политический деятель и дипломат князь Ф.А. Куракин
при посещении Оксфорда в 1711 году удивлялся тому, что
печать, привешенная к грамоте царя Бориса Годунова,
"вместо воску, как бы надлежало быть, вся сделана золо-
тая... равно на снурке золотом". Еще более поразительно
другое замечание Куракина: "А в середине орла, где бы-
вает Георгий на лошади, поставлен единорог. То, призна-
ваю, - пишет князь, - что герб Годуновых. А Георгий на
лошади поставлен на другой стороне" (Архив кн. Ф.А. Ку-
ракина. С. 36). Так дипломат начала XVIII века аттесто-
вал вислую пустотелую печать Бориса Годунова (ее исто-
рию и воспроизведение см.: Спасский. 1960. С. 114 -
115). Неясное свидетельство о первом русском гербе в
виде трех кругов внутри треугольника оставил шведский
ученый и путешественник Ф.И. Страленберг: "Что касается
до государственного российского герба, то от государей
древних времен по принятии веры христианской употребля-
лись три окружения в одном треугольнике. В первом под-
писание было: "Троица Бог наш искони бе, и асче три ли-
ца, но по существу един Бог", во втором надписывали ти-
тул княжеской в грамотах употребляемой. В третием же
окружении изображащеся титул великаго князя. Со време-
нем сей герб отменен и избран был белой всадник (ездок)
в червленом поли, которой герб был владеюсчих на Москве
князей" (Страленберг. С. 168). Это сообщение, несомнен-
но, восходит к сведениям имперского посла на Руси 1517
и 1526 годов - автора знаменитых "Записок о Московии"
Сигизмунда Герберштейна. Он обратил внимание на оформ-
ление грамот: "Свои титулы они (русские князья. - А.Х)
издавна писали в трех кругах, заключенных в треуголь-
ник... Верхний содержал... слова: "Наш Бог - Троица,
пребывавшая прежде всех век, - Отец, Сын и Дух све-
тай... один Бог по существу". Во втором был титул импе-
ратора турок... В третьем - титул великого князя мос-
ковского, где он объявил себя царем, наследником и гос-
подином всей восточной и южной России" (Герберштейн. С.
75 - 76, 301). Общие представления о государственном
гербе изложил сам Петр в специальной записке, датиро-
ванной геральдистом П.И. Белавенцом 1712 - 1718 годами
и им же опубликованной в виде факсимиле. Петр касался в
записке и истории герба: "Сей герб (зачеркнуто). Сне
имеет начало свое отгулу, когда Владимир, монарх распе-
ки, свою империю разделил 12 сынам своим, из которых
владимирския князи возимели себе сей герб св. Егория,
но потом ц(арь) Иван Васильевич), когда монархию, от
деда его собранную, лаки утвердил и короновался, тогда
орла за герб империи Росискои принял, а княжской герб в
груди оного поставих" (Белавенец. 1915. С. 68 - 69). В
этой краткой записке обращают на себя внимание два ут-
верждения Петра - о существовании империи с самого на-
чала русской государственности и противоречащее этому,
но совершенно правильное противопоставление "княжского"
герба "имперскому". Вероятно, именно в связи с понима-
нием всадника как "княжеского" герба он стал реже упот-
ребляться на монетах (исключение составили алтынники и
копейки Петра I, как и его преемников) (Уздеников.
1985. С. 124). Однако на государственной печати он ос-
тался. Вот как выглядела она по описанию ее создателя
графа Франциска Санта от сентября 1722 года, дошедшему
в переводе Б-И. Белкова: "Поле золотое или желтое, на
котором изображен императорский орел песочный, т.е.
черной, двоеглавой... На орловых грудях изображен герб
великого) княжества) Московского, который окружен грив-
ною или цепью орлина Св. Андрея. И есть сей герб та-
ков... поле красное, на котором изображен Святой Геор-
гий с золотою короною, обращен он налево, он... одет,
вооружен и сидит на коне, который убран своею збруек) с
седловоИ приправою с покрышкою и подтянут, с подпруга-
ми... оный Георгий держит свое копье в пасти или во рту
змия черного". Это описание соответствовало печатям,
изготовленным в 1710 году гравером Готфридом Гауптманом
и в 1712 году Беккером, сменившим печать начала XVIII
века. В символике Петровского времени отчетливо просле-
живается мотив обожествления царя. Первому императору
удалось доказать своим соотечественникам, что задачу
возвеличения России он выполнил с честью. Недаром П.Н.
Крекшин в своих записках обращается к Петру с парафра-
зой молитвы "Отче наш" и слов канцлера Г. И. Головкина
22 октября 1718 г.: "Отче наш, Петр Великий! Ты нас от
небытия в бытие привел, мы до тебя быхом в неведении,
от всех порицаем" невеждами, ничто же имуще, ничто же
знающи, ничто же ведущи" (Крекшин. С. 4). М.В. Ломоно-
сов утверждал: "Он Бог твой. Бог твой был, Россия" (Ло-
моносов. Т. 8. С. 109). М.В. Ломоносова поддержали и
А.П. Сумароков (ему принадлежит наивнонечестивое срав-
нение Петра 1 с Иисусом Христом), полагавший, что люди,
облагодетельствованные Петром, должны были считать его
Богом (Сумароков. С. 483), и Г.Р. Державин с его стиха-
ми:

Как Бог, великим провиденьем
Он все собою озирал.
(Державин. Т. 1. С. 31)