Иоанна ХМЕЛЕВСКА
      ВСЕ КРАСНОЕ
      - С чего ты взяла, что Аллеред означает все красное? - возмутилась Алиция. - Что за чушь?!
      ...Так началось мое пребывание в Аллеред. Мы стояли у вокзала и ждали такси. Если бы Алиция обладала даром предвидения, мой перевод возмутил бы ее гораздо сильней.
      - А что тебе не нравится? Ред - красный, алле - все...
      - На каком, интересно, языке?
      - На немецко-английском.
      - А... Слушай, что у тебя в чемодане?
      - Твой бигос, твоя водка, твои книги, твоя вазочка, твоя колбаса...
      - А свое у тебя что-нибудь есть?
      - Конечно - пишущая машинка. "Ред" - это красное. И все. Я так решила.
      - Ерунда! "Ред" - это что-то вроде просеки. Такой вырубленный лес.
      Рос себе рос, никому не мешал, а потом раз - и не стало его...
      Подъехала машина. Водитель помог нам втиснуться в кабину вместе с чемоданами. Дорога заняла ровно три минуты.
      Я не унималась:
      - Всем известно, что "ред" - это красный, а про лес никто и не слыхал. Раз его вырубили, то и говорить не о чем. Аллеред - все красное.
      - Сама ты красная. Загляни в словарь и не пори чушь! - рассвирепела Алиция.
      Она вообще была не в себе. Это сразу бросалось в глаза. Но выяснить, в чем дело, я так и не смогла: дороги хватило только на "все красное", а в доме оказалось полно народу, и поговорить спокойно не удалось. Зато наш спор увлек всю компанию, и мой перевод, несмотря на ярость Алиции, всем пришелся по вкусу.
      - Располагайся, умывайся, делай, что хочешь, только не морочь мне голову, - нетерпеливо сказала она. - Сейчас еще явятся...
      Я поняла, что попала на светский прием средних размеров, только никак не могла разобраться, кто тут гость, а кто в этом сумасшедшем доме живет. Просветил меня Павел, сын нашей общей приятельницы Зоси. Сама она наотрез отказалась от всяких разговоров, самозабвенно отдавшись приготовлению соответствующей моменту изысканной закуски.
      - Когда мы приехали, Эльжбета уже была, - начал Павел. - Эдек ввалился сразу за нами, а Лешек - сегодня утром. Четверо пришли в гости: Анита с Хенриком и Эва с этим, как его там, Роем. Алиция в бешенстве, мать в бешенстве, а Эдек пьет.
      - Без перерыва?
      - По-моему, да.
      - А по какому случаю Содом и Гоморра?
      - Лампу обмываем.
      - Что еще за лампа?
      - В саду. То есть, я хотел сказать, на террасе. Подарок Алиции на именины от какой-то родни - пришлось подвесить. Датское общество уже отметило это событие, сегодня наша очередь...
      Пришли остальные. Я с любопытством разглядывала Аниту и Эву, которых не видела почти два года. Рядом с Эвой миниатюрная загорелая Анита с буйной копной черных волос выглядела мулаткой. Ее муж Хенрик, обычно спокойный и добродушный, показался мне слегка взволнованным. Рой, муж Эвы, высокий худой блондин, сверкал белозубой улыбкой и смотрел на жену еще нежней, чем два года назад. После ужина торжество, достигнув кульминации, перенеслось на террасу, где в метре от пола сияла красным светом виновница торжества, обтянутая большим черным абажуром, не пропускавшим света.
      Алиция, как челнок, сновала между кухней и террасой, с маниакальным упорством обслуживая гостей. Я поймала ее в дверях.
      - Ради бога, сядь наконец! У меня голова кружится, когда ты так носишься.
      Алиция вырвалась у меня из рук и пыталась умчаться одновременно в разные стороны.
      - Апельсиновый сок в холодильнике... - в полуобмороке пробормотала она.
      - Я принесу! - вынырнул из полумрака Павел.
      - Вот видишь, он принесет... Сядь в конце концов, черт тебя побери!
      - Он принесет! Откроет холодильник и будет глазеть... Ну ладно, неси, только внутрь не смотри!
      Павел сверкнул в темноте странным взглядом и пропал в глубине дома.
      Я втащила Алицию на террасу и заставила сесть в кресло, заинтригованная до крайности.
      - Почему нельзя смотреть в холодильник? Там у тебя что-нибудь этакое?.. - Я сгорала от любопытства.
      Алиция расслабленно вздохнула, вытянула ноги и взяла сигарету.
      - Ничего этакого. Просто, если холодильник долго держать открытым, придется его размораживать. А Павел распахнет дверцу и будет сто лет сок высматривать...
      Из мрака вынырнули ноги Павла, потом появилась его рука с молочной бутылкой.
      - Что ты принес? - расстроилась Зося.
      - Алиция велела брать не глядя.
      - Не уносите молоко. Хенрик с удовольствием выпьет! - вмешалась Анита.
      Обычно тихое жилище в Аллеред напоминало разворошенный муравейник. Одиннадцать человек носились вокруг многоуважаемой лампы, временами исчезая в черной дыре между кухней и террасой. Из-за датчан - Роя и Хенрика - говорили на нескольких языках сразу. А я все не могла понять, кому пришло в голову устроить этот бедлам. Воспользовавшись шумом, попыталась что-нибудь узнать у Алиции.
      - Ты что, свихнулась и специально созвала всех разом, или это просто стихийное бедствие? - спросила я, не скрывая неодобрения.
      - Бедствие! - взорвалась Алиция. - Какое там бедствие! Просто у каждого свои капризы! Я все продумала, распределила, когда кому приезжать, но им, видите ли, так удобно! Сейчас очередь Зоси и Павла, и вовремя приехали только они. Эдек собирался ко мне в сентябре. А те6я я ждала в конце июня. А сейчас у нас что?
      - Август...
      - Вот именно.
      - Раньше не могла - влюбилась.
      - А Лешек...
      Алиция оборвала фразу на полуслове и посмотрела на меня изумленно:
      - Что сделала?!
      - Влюбилась, - призналась я с раскаянием.
      - Тебе что, мало было?! С ума сошла? В кого?
      - Ты его не знаешь. Похоже, я встретила того самого блондина моей жизни, которого предсказала гадалка. Долгая история, как-нибудь расскажу. Так когда приехали Лешек и Эльжбета?
      - А, Лешек... Подожди, и что? Разлюбила и приехала?
      - Наоборот. Поняла, что мой отъезд уже ничего не изменит, и приехала. Ну а Лешек и Эльжбета?
      - Кто это?
      - Бог мой, ты не знаешь Лешека и Эльжбету?! Отец и дочь, вон сидят перед тобой. Кжижановские их фамилия...
      - Идиотка. Я о твоем хахале спрашиваю. Лешек приплыл на яхте на несколько дней, а Эльжбета приехала из Голландии, тоже ненадолго. Возможно, поплывет обратно с отцом, не знаю. Честно говоря, я их вообще не приглашала.
      - А Эдек почему сейчас приехал? У меня хоть уважительная причина.
      - Он вроде бы хочет сообщить мне что-то страшно важное и неотложное. Да вот три дня уже не может объяснить, в чем дело. Никак не протрезвеет...
      Главным занятием Эдека на протяжении всей сознательной жизни было пьянство, только поэтому Алиция в свое время не закрепила юношеских чувств прочными узами и ограничилась дружбой. Может, теперь чувства возродились?
      - Пьет все так же? - полюбопытствовала я, потому что к Эдеку у меня свой интерес, очень нужно было, чтобы он хоть на минуту протрезвел.
      - Не бросил?
      - Куда там! Половину того, что привез, уже успел вылакать.
      Я захотела выяснить, не догадывается ли Алиция, о чем Эдеку так не терпится с ней поговорить, но опоздала. Она сорвалась с кресла и исчезла во тьме. Павел и Зося тщетно искали апельсиновый сок. Анита вызвалась им помочь. Эва вспомнила вдруг, что как раз сегодня они купили несколько банок, и послала Роя за ними в машину. Апельсиновый сок поглощал все мысли, ревел Ниагарским водопадом, и казалось, что нет больше ничего на свете - только апельсиновый сок...
      Наконец Алиция его нашла. Зато Эльжбета проголодалась и принесла себе несколько аппетитных бутербродов. Тут же захотели есть Павел и Лешек. Алиция, никому не доверяя, понеслась делать бутерброды сама. Зося начала искать новую банку кофе. Эва потребовала для Роя очень крепкого. Анита по ошибке налила Хенрику пива в молоко...
      Вечер набирал обороты. Каждый считал своим долгом как можно чаще вскакивать с места, и все с редкой изобретательностью все время чего-то хотели. Только три пары ботинок под красной лампой оставались недвижимыми. Две из них принадлежали Лешеку и Хенрику, обсуждавшим на странной смеси немецкого и английского достоинства и недостатки разных типов яхт. Они так увлеклись, что полностью игнорировали всех остальных. Эдек также не покидал своего кресла, под рукой у него стоял большой ящик с запасом напитков, которые он употреблял без разбора и ограничений. И вдруг раздался дикий вопль.
      - Алиция!!! - заорал Эдек, перекрывая общий шум. - Алиция!!! Что ты себе позволяешь?!
      Вопрос прозвучал в темноте так странно и неожиданно, что все вдруг замолчали. Алиция не ответила - ее не было на террасе.
      - Алиция!!! - снова гаркнул Эдек, с грохотом ставя стакан с пивом на ящик. - Алиция, черт тебя возьми, ты чего нарываешься?!
      Ноги Алиции, видимо, услышавшей глас вопиющего в пустыне, появились наконец в красном круге. Эдек пытался подняться, но рухнул обратно в кресло.
      - Алиция, ну чего ты?..
      - Ладно, ладно, - мягко сказала она. - Не дури, Эдек, разбудишь весь город.
      - Ты на что нарываешься?.. - продолжал Эдек чуть тише. - Зачем ты принимаешь в доме этих?.. Ведь писал же тебе!..
      Мрак над красным кругом снова наполнился гамом. Вся компания, учитывая состояние Эдека и не зная, что еще он может ляпнуть, на всякий случай пыталась его заглушить. Это удалось - голос Эдека потонул в общем шуме. Лешек расхваливал Хенрику чью-то корму. Анита настойчиво уговаривала всех съесть последние бутерброды. Зося голосом Валькирии требовала, чтобы Павел открыл бутылку пива... Алиция подсела к Эдеку:
      - Не позорься, тут не кричат - тут Дания...
      - Я же тебе писал, чтобы поостереглась, была осторожнее! Писал же!..
      - Возможно. Я не читала.
      - Алиция, вода готова! - позвала Эльжбета из темноты.
      - Я тебе сейчас все расскажу, - упорствовал Эдек. - Раз ты не читала, я сам расскажу! Ему, кстати, тоже скажу!.. Ты почему не прочитала письмо?
      - Оно куда-то пропало. Ладно, расскажешь, но не сейчас.
      - Сейчас!
      - Ладно, сейчас, только подожди минуту, я тебе кофе сделаю...
      Я слушала эти реплики с большим интересом. Алиция пошла варить кофе. Я за ней, в надежде, что помогу ей быстрее вернуться и Эдек еще что-нибудь скажет. Потом понадобились сливки, сахар, соленые палочки, пиво, коньяк, швейцарские шоколадки... В дверях появлялись и исчезали смутные силуэты, под лампой возникали и пропадали красные ноги. Эдек получил кофе, успокоился и затих, видно, утомленный коротким, но бурным выступлением.
      - А главное, это еще не конец, - сказала нервно Алиция, присаживаясь рядом. - Еще приедут Владек и Марианн... Он что, спит?
      Я посмотрела на неподвижные ноги Эдека.
      - Наверное. Будить будешь или оставишь тут до утра?
      - Не знаю. Интересно, что он мне написал?
      - А письмо вообще было?
      - Было. Правда, не успела прочитать. Потом пыталась его найти, но безуспешно. Совершенно не представляю, что бы это могло быть. Спьяну он совсем невменяемый.
      Незадолго до полуночи Эва дала сигнал к отбою. Алиция зажгла свет по другую сторону дома, над дверями возле калитки, и наконец стало что-то видно. Все, кроме Эдека, вывалились на улицу к автомобилям Роя и Хенрика.
      - Наконец-то! - выдохнула измученная Зося, когда мы вернулись на террасу. - Оставь, я уберу. Павел, за дело! Алиция, ты это все не трогай, займись Эдеком.
      - Эдека оставь напоследок, - посоветовала я Алиции, собирая посуду.
      - Лучше его сразу уложить.
      - Отдайте мне Павла. Поможет нести постель, - вздохнула Алиция. - Слава богу, что больше нечего обмывать!
      Эльжбета начала мыть посуду. Лешек и Павел внесли в комнату часть стульев и кресел и помогли Алиции переоборудовать дом на ночь.
      - Эдек спит на катафалке, - обратилась ко мне Зося. - Может, лучше положить его сегодня тут, на диване? До катафалка его придется тащить по лестнице...
      - Предложи это Алиции.
      Катафалк стоял на возвышении в ателье Торкилля, пристроенном к основному зданию. Это была кровать неслыханно сложной конструкции, купленная, видимо, для частично парализованных гостей. Там было малоуютно, но неожиданно удобно. При слове "катафалк" Алицию передергивало, и мы честно старались при ней избегать этого прозвища, что удавалось, правда, с большим трудом.
      - Возможно, вы правы, - неуверенно сказала она, посмотрев на Эдека, одиноко сидящего на террасе. - На диване действительно будет проще.
      - А на катафалке кто будет спать? - заинтересовался Павел. - Тьфу, то есть, я хотел сказать - на постаменте.
      - Павел!.. - выкрикнула Зося с упреком, видя блеск в глазах Алиции.
      - Ну, на этом родильном столе, - поправился Павел поспешно. - То есть, на операционном...
      - Павел!..
      - Ну, я уже ничего не говорю...
      - А кто раньше спал на диване? - спросила я громко, чтобы прекратить эти бестактности.
      - Эльжбета, - с облегчением ответила Зося. - Эльжбета переселится на эстраду... то есть, я хотела сказать, на... кровать.
      - Эльжбета! - устало позвала Алиция. - Ты в гробу спать будешь?
      - Могу, - ответила с каменным спокойствием Эльжбета, появляясь в кухонных дверях с тарелкой в руках. - Где у тебя гроб?
      - В ателье.
      - Какое-то новое приобретение? - вежливо поинтересовалась Эльжбета.
      - Катафалк, - желчно объяснила Алиция.
      - А, катафалк! Конечно, я посплю на этом памятнике. Мне никогда ничего не снится...
      Меня не было на террасе, когда Алиция, Лешек и Зося попытались разбудить и транспортировать Эдека. Услышав крик Зоси, я выбежала из дома.
      В падающем из комнаты свете было ясно видно смертельную бледность, запрокинутое вверх лицо, бессильно упавшую руку и недвижимые, широко открытые, всматривающиеся в черное небо глаза.
      Эдек был мертв.
      В том, что это убийство, сомневаться не приходилось. Удар был нанесен сзади.
      Мы сидели за завтраком, тупо уставясь в тарелки и напряженно вслушиваясь в телефонные переговоры Алиции. С половины второго ночи до пяти утра табун полицейских носился по дому и саду в поисках орудия преступления. Их попытки объясниться с нами по-датски имели весьма плачевный результат.
      Мы реагировали на происшедшее по-разному. Алиция держалась в основном благодаря присутствию Лешека - давнего друга. Сам Лешек и Эльжбета сохраняли философское спокойствие, бывшее, вероятно, их семейной чертой. У Зоси все летело из рук. Павел был захвачен сенсацией. Я же чувствовала себя выбитой из колеи: не для того ехала в Аллеред, чтобы наткнуться на труп.
      Очередной звонок. Любезные до крайности полицейские сообщали новые подробности.
      - Удар выдает профессионала, пырнули сзади острым, не очень длинным предметом, - поделилась Алиция, кладя трубку.
      - Вертел! - вырвалось у Павла.
      - Помолчи, а? - мрачно буркнула я.
      - Никакой не вертел, а стилет, - ответила Алиция. - Возможно, пружинный. Не знаю, бывают пружинные стилеты? Сейчас они опять приедут искать. Ешьте быстрей.
      - Почему они думают, что стилет, да еще пружинный, если в Эдеке ничего не было? - брезгливо спросила Зося.
      - Рана выглядит как-то типично. Ешьте быстрей...
      - Думаешь, лучше будет, если мы еще оптом подавимся?
      - Ешьте быстрей... - простонала совершенно потерявшая чувство юмора Алиция.
      Мы покорно проглотили все, не жуя, и привели помещение в порядок. Правда, полиция появилась только через полтора часа.
      Из-за языковых сложностей для проведения следствия к нам прислали некоего г-на Мульгора - худого, высокого, бесцветного и очень скандинавского. Этот господин (его служебный ранг навсегда остался для нас тайной) имел каких-то польских предков и на польском изъяснялся весьма своеобразно, полностью пренебрегая принятой в Польше грамматикой. Впечатление, однако, он производил симпатичное, и все мы искренне желали ему успеха.
      Его помощники сразу кинулись искать тонкий и острый стальной предмет. Мы же собрались за длинным столом в большой комнате. Г-н Мульгор примостился в кресле с большим блокнотом в руках. Следствие началось. Алиция присутствовала при обыске, и за столом не осталось никого, кто бы говорил по-датски.
      - Итак, было ли особ тьма и тьма? - спросил он любезно, беря быка за рога.
      Мы единодушно вытаращили глаза. Павел неприлично фыркнул, Зося застыла с сигаретой в одной и зажигалкой в другой руке, Лешек и Эльжбета, похожие, как сиамские близнецы, уставились на него неподвижным взглядом с одинаково загадочным выражением. Все молчали.
      - Было ли особ тьма и тьма? - терпеливо повторил г-н Мульгор.
      - Что это значит? - вырвалось у Павла.
      - Может быть, он спрашивает, как много нас было? - предположила я с сомнением.
      - Да, - подтвердил г-н Мульгор и приветливо мне улыбнулся. - Сколько штук?
      - Одиннадцать, - кротко ответил Лешек.
      - Кто есть оные?
      Сообщили ему анкетные данные всех присутствовавших во время преступления. Г-н Мульгор записал.
      - Кто и что делали особы?
      - Почему только мы? - вознегодовала Зося, считая, что вопрос относится к женщинам.
      - А кто? - удивился г-н Мульгор.
      Лешек сделал в сторону Зоси успокаивающий жест:
      - Мы тоже. Он имеет в виду нас всех. Говорите, кто что помнит.
      - Я - ноги, - решительно заявил Павел. - Помню только ноги.
      - Какие ноги? - заинтересовался г-н Мульгор.
      Павел смущенно посмотрел на него.
      - Не знаю, - начал он неуверенно. - Наверное, чистые...
      - Почему? - нахмурив брови, спросил г-н Мульгор.
      Павел испугался окончательно:
      - Господи! Не знаю. Наверное, их мыли, нет? Тут все моют ноги.
      - Павел, ради бога!.. - расстроилась Зося.
      Г-н Мульгор производил впечатление человека, который терпеливо снесет все:
      - Почему одни ноги? А остальное туловище нет?
      - Нет, - сказал поспешно Павел. - На ногах была лампа, а на остальном туловище нет.
      Видимо, манера изъяснения г-на Мульгора становилась заразительна. Зося попробовала поправить дело.
      - Павел, подожди! Наверху туловища было темно. Тьфу! Скажите это как-нибудь по-польски!
      - Может, слезем с этого туловища, - предложил Лешек, - и попросту покажем пану...
      Г-н Мульгор пожелал воспроизвести обстановку полностью. Мы продемонстрировали ему лампу, расставили стулья и кресла так же, как вчера. Удалось установить, кто где сидел. Я решила внести свою лепту.
      - Лешека и Хенрика можем выбросить из головы, - заявила я без колебаний. - Оба, этот пан и Хенрик Ларсен, целый вечер не двигались с места, могу подтвердить под присягой.
      - А пани двигалась? - спросил г-н Мульгор, видимо, подозревая во мне скрытую эпилептичку.
      - Конечно. Несколько раз ходила за сахаром, за сигаретами, варила кофе...
      Эльжбета, Эдек, Лешек, Хенрик и я, Алиция, Эва, Рой, Зося и Павел сидели по часовой стрелке от входа. Сидели чисто теоретически: на самом деле все время вскакивали, ходили, занимали чужие кресла. Только Лешек и Хенрик сидели как прикованные. Г-н Мульгор проверил, не мог ли случайно Лешек убить Эдека, не сходя с места, но эксперимент не удался. Тем более не мог этого сделать Хенрик, сидевший еще дальше.
      А значит, убийцу следовало искать среди остальных восьми человек.
      Под бдительным взором г-на Мульгора мы долго и безрезультатно пытались установить, кто что делал и где при этом находился. Потом занялись поисками мотива преступления.
      - Или не голубила его одна особа? - спросил наш Шерлок Холмс, не сводя с нас пронзительного взгляда.
      Мы заколебались. Можно было, конечно, сказать, что его голубила Алиция, но г-на Мульгора скорее интересовало, не питал ли кто к Эдеку неприязнь. Ничего такого не приходило на ум. Эдек в трезвом состоянии был очень милым и обаятельным.
      - Нет, - сказал Лешек после долгого молчания, - все его любили.
      Господин Мульгор задумался и задал следующий коварный вопрос:
      - Инцидент. Случался какой, либо нет?
      Мы смотрели на него, избегая глядеть друг на друга. Молчание затягивалось. Каждый боялся что-нибудь ляпнуть без согласования с Алицией. Был ли в выкриках пьяного Эдека какой-то смысл? Она его знала лучше...
      Я поняла, что молчать дальше становится неприлично, и решила найти Алицию.
      - Сейчас вернусь! - заявила я, не вдаваясь в подробности, и покинула террасу прежде, чем господин Мульгор успел открыть рот.
      Алицию я нашла в ателье стоящей на четвереньках с головой, засунутой под катафалк. Мне показалось, что проще залезть к ней, чем пытаться ее оттуда вытащить.
      - Эй, послушай, - сказала я ее локтю, пытаясь одновременно выпутать волосы из каких-то элементов конструкции. - Дошли до инцидентов, которые были. Не знаем, говорить ли о воплях Эдека. Ты как считаешь?
      - Не знаю, - сердито ответила Алиция. - Может, оно сюда завалилось? Не могу, к чертям собачьим, его найти! Где оно, к дьяволу, может быть?!
      - Кто?!
      - Письмо от Эдека! Не знаю, что он там написал.
      - А нам молчать, пока ты его не найдешь? Решай быстро, говорить правду или нет?
      Алиция отодвинула локоть и с большим трудом повернулась ко мне.
      - Какую правду? - подозрительно спросила она.
      - Я же тебе объясняю. Он спрашивает, были ли инциденты, а мы все молчим, как глухонемые. У тебя тут самые верные приятели. Признаваться или нет?
      - Эй! - вдруг откуда-то сзади заорал Павел. - Теперь всегда будут только ноги, без туловища?
      - Что ему надо? - буркнула Алиция. - Я не понимаю, что он говорит.
      - Зато я понимаю. Чего тебе надо?
      - Мне ничего. Но этот тип хочет, чтобы вы обе пришли. Он вас ждет!
      Мы отцепили головы от катафалка и начали выкарабкиваться на свет. Алиция вдруг решилась:
      - Ладно, о воплях скажем, этого не скроешь. Но о письме ни слова. Может, это все пьяные бредни.
      Господин Мульгор назначил следственный эксперимент. Чтобы точно воспроизвести события, он попросил позвать в Аллеред всех гостей, чем довел Алицию до состояния, близкого к апоплексии. Наконец он покинул дом вместе со всей свитой и несколькими килограммами разнообразных металлических предметов - портновскими ножницами, куском старого подсвечника, стальной измерительной рулеткой... Ничего похожего на стилет не нашли.
      На следующий день Алиция решительно заявила: к телефону не звать - ее нет дома, и неизвестно, когда она вернется. Это почти соответствовало истине: мы с ней решили заняться крапивой в дальнем углу сада, уверяя друг друга, что физический труд хорошо влияет на психику. Мысли мои при этом были заняты иным.
      Неожиданная смерть Эдека задела и меня лично. Мне необходимо было задать ему один вопрос. Ответить мог только Эдек, и никто другой.
      - Понять не могу, кому Эдек стал поперек дороги?! - свирепо сказала я. - Ужасное свинство так неожиданно его прикончить!
      - Он что-то знал, - задумчиво произнесла Алиция. - С самого приезда делал какие-то намеки.
      Я навострила уши. Но Алиция вдруг горестно застонала.
      - Что я за дура? Рта ему раскрыть не давала! Обращалась как с пьяным! Не слушала, что он говорил!
      - Перестань! Он действительно был пьяный! Кто же мог предположить, что протрезветь он уже не успеет!
      - А теперь ничего и не скажет...
      - Конечно, не скажет, сдурела, что ли? Если бы он сейчас что-нибудь сказал, ты тем более не стала бы слушать, а удрала бы со всех ног. Кому он еще хотел это сказать?
      - А действительно, кому?
      - Откуда я знаю? По-моему, он махнул рукой.
      - Все время махал руками. Темно же было. Дурацкая затея с этой лампой. Кажется, показал где-то между тобой и Эвой.
      - Мы обе женского пола, - я чудом увернулась от очередного пука крапивы, которым Алиция размахивала у меня перед носом. - Ты не могла бы бороться с сорняками чуть менее энергично? От ревматизма я уже вылечилась: меня две недели кусали красные муравьи.
      - Почему красные? - рассеянно спросила Алиция.
      - Такие водятся там, где я была...
      - Подожди. У меня с ними что-то связано...
      - Наверное. Муравьи красные. Все красное.
      - Подожди. Красные муравьи... А Зося об Эдеке не знает? Что-то она говорила, похоже на красных муравьев...
      - Зося может знать. Она же видела Эдека в Польше. Надо спросить.
      - Может, он там с кем-нибудь встречался?..
      Внутри у меня что-то дрогнуло.
      - Похоже, Эдек что-то о ком-то знал, - осторожно сказала я. - И этот кто-то его укокошил. Ты как думаешь: кто-то из нас или чужой?
      Алиция рассвирепела:
      - Кто-то из нас - это кто, ты?
      - Рехнулась? Почему я?!
      - Ну и не я. Возможно, и не ты. Лешек и Хенрик отпадают. Кто остается? Зося? Павел? Эльжбета?
      - Еще Анита, Эва и Рой. Про них забыла?
      - Я мыслю логично. Он их почти не знал. Скорее всего имел в виду кого-то из Польши, он ведь никуда не ездил. Будь любезна, убирайся отсюда к чертовой бабушке!
      Я опешила.
      - Бога ради, почему?! - спросила я пораженно. - Так сразу?
      - Что? - буркнула рассеянно Алиция. - Пошла вон! Будешь еще тут жужжать!
      - Я думала, это ты мне, только не поняла, убираться из крапивы или вообще из Аллеред. Делала бы ты, что ли, паузу, меняя собеседника!
      - Что?.. Нет, это я осе. К гостям пока еще так плохо не отношусь.
      - Может, и зря. Из вчерашних событий следует, что Эдек был прав. Принимаешь у себя черт знает кого...
      Наступившие сумерки прервали наше занятие.
      Вытащенная на террасу Зося задумалась.
      - Не понимаю, о чем вы говорите, - наконец сказала она. - Какая связь между красными муравьями и Эдеком? Ничего такого не помню... Павел!
      Павел оказался более полезным.
      - Знаю! - разволновался он. - Это про того типа в красной рубашке. Не муравьи, а рубашка красная...
      - Действительно, - вспомнила Зося. - Павел как-то видел Эдека...
      - Что за тип? - нетерпеливо прервала Алиция. - Его кто-нибудь знает?
      - Не в курсе, - сказала Зося. - Павел?..
      - Я его не знаю. Месяца два назад видел Эдека с этаким черным типом в красной рубашке. Я же вам говорил!
      - Возможно, я пропустил мимо ушей, - призналась Алиция. - Кто это был?
      - Говорю, не знаю. Похоже, оба были на бровях, то есть, хочу сказать, под мухой... Ловили такси и махали руками, как ветряные мельницы. Этот черный в красной рубашке похож на южноамериканца. Они еще пытались залезть в угольный фургон. Поэтому, собственно, я за ними и следил: интересно было, что еще выкинут...
      Павел замолчал, посмотрел на нас и спросил осторожно:
      - Может, вы уже знаете, кто его убил?
      - При чем тут этот тип в красной рубашке? - возмутилась Зося.
      - Пока не знаем, - ответила я одновременно Зосе и Павлу. - Может, вам что-нибудь придет в голову?
      - Меня это вообще не касается! - вспылила Зося. - Меня тошнит от убийств!
      Алиция вдруг очнулась.
      - Тип в красной рубашке ничего не значит, - заявила она решительно. - Мало ли с кем Эдек мог спьяну ездить на угольном фургоне! Все это бесполезно. Не знаю, зачем завтра устраивать этот ад. Никто ничего не помнит. А кстати, мне готовят такой же ужин? В холодильнике - ни крошки?
      - Может, он надеется, что убийца хлопнется в обморок и тем себя обнаружит? - предположил Павел.
      - Чушь! - сердито сказала Зося. - Обойдутся! Пусть наедаются дома!
      - Кофе, - предложила я Алиции. - В крайнем случае - остатки водки.
      - Водку жалко...
      - Ну, без водки. Пиво. Вечер по-датски, с одним пивом. Эва, может быть, привезет апельсиновый сок...
      Про апельсиновый сок Эва, конечно, забыла. Была слишком взволнована и расстроена необходимостью снова приехать в Аллеред в том самом наряде, что и накануне. Два раза кряду появиться в одном и том же платье, да еще в присутствии тех же людей - с этим могла смириться далеко не каждая женщина.
      Бардак, устроенный на этот раз, был вне конкуренции. Сидевший на месте Эдека полицейский (он должен был в надлежащий момент крикнуть что-нибудь и стукнуть стаканом по ящику) от усердия постоянно издавал дикие рыки. Посланный в машину за соком Рой принес банку смазочного масла. На журнальных столиках стояло с полтонны сахара, муки и соли в разнообразных сосудах. Пива оказалось мало. Точнее, мало закрытых бутылок, которые Павел должен был открывать. Содержимого открытых бутылок хватило бы еще недели на две. Датская полиция во главе с г-ном Мульгором наблюдала за нами с легкой паникой. Какой-то элемент покоя вносили Лешек и Хенрик, сразу занявшие свои места и погрузившиеся в продолжение вчерашней беседы.
      - Я ставлю на мужчину, - заявила Анита, наблюдая за Роем, плутавшим в темноте с банкой. - Нужно иметь немалую силу в руке, чтобы так запросто это проделать...
      - Тебе хорошо говорить, - раздраженно сказала Эва. - У Хенрика алиби. А Рой шатался за его плечами целый вечер...
      - Ну, дорогая моя, муж-убийца - это же так интересно!
      По заметному даже в темноте блеску глаз я поняла, что вряд ли отношение Эвы к Аните будет в дальнейшем особенно нежным. Анита же купалась в сенсации, как саламандра в огне.
      Веселый вечер наконец подошел к концу. Г-н Мульгор, тысячу раз извинившись, сообщил нам, что никому нельзя покидать Аллеред без его согласия. Эве, Рою и Аните разрешалось жить дома, не выезжая за границы Роскилля и Копенгагена. Полной свободой пользовались лишь Лешек и Хенрик.
      - Мне очень жаль, дорогая, что вынужден бросить тебя в такой идиотской ситуации, - печально сказал Лешек. - Но я должен отплыть. Да и вряд ли от меня был бы толк. Чем меньше здесь будет гостей, тем лучше для тебя.
      Алиция меланхолично кивнула.
      - Приезжай, когда все это кончится, - сказала она со вздохом.
      Г-н Мульгор собирал свою команду. Я стояла на пороге террасы и видела, как в кухонном проеме Эльжбета задержала Алицию и что-то сказала ей. Алиция оживилась, но на полуслове их прервали: уезжали представители власти. Пройдя мимо меня, Алиция вышла на террасу. Эльжбета скрылась на кухне.
      Я сделала шаг, чтобы тоже выйти, но вдруг услышала в прихожей какой-то шорох. Было совсем темно, и я лишь уловила, как дверь скрипнула и кто-то тихо вышел наружу...
      Я обошла дом и вышла на дорожку. Там стояли Рой и Эва, Анита и Хенрик, Лешек, Зося, Алиция и Павел. Полицейские как раз уезжали.
      Я задержалась у калитки, поглядела на них и ощутила беспричинную тревогу. Кто же из них минуту назад вышел из темной передней так таинственно и так осторожно?
      В понедельник Алиция сочла за лучшее пойти на службу. Домашний арест никто особенно близко к сердцу не принял, и все собрались ехать в Копенгаген. Зося должна была встретиться там с Алицией и вместе с ней вернуться домой. Мы с Павлом хотели посетить Тиволи. Эльжбета намеревалась пойти к приятелям и вернуться позже. Г-н Мульгор на все дал согласие...
      В доме не было ни крошки съестного. Мы с Зосей обошли магазины и среди прочего купили виноград - любимое лакомство Алиции. Вымыли его, красиво уложили в миску, поставили на низкий стол у дивана. И вышли из дома...
      Я стояла вместе с Павлом у рулеточного стола в Тиволи и думала об убийстве. Эта история все больше мне не нравилась.
      - Павел, скажи правду! - потребовала я, решив поставить вопрос ребром. - Переждем тринадцать... Не ты убил Эдека?
      - Почему я? - возмутился Павел, не отрывая глаз от крутящегося круга. - Переждем девятку...
      Моя страсть к азартным играм всегда была неукротима.
      - Который раз? - спросила я с интересом.
      - Сейчас будет восьмой.
      - Будь внимателен. Может скоро выйти... Не знаю, почему ты. Если окажется, что это ты, тогда и начну удивляться. А сейчас я спрашиваю: ты?
      - Нет, - рассеянно ответил Павел. - Зачем мне его убивать? И никакого стилета у меня никогда не было. Смотри, смотри - тринадцать!..
      Он кинул дикий взгляд на номер в обводе круга.
      - Нет, проскочило! Сейчас, слава богу, тоже не будет! Послушай меня, оставь на девятке.
      - Сейчас?
      - Да. Точно не ты?
      - Честное слово! Ну?.. Есть!
      - Девять. Четыре кроны, - сказал крупье.
      - Ставь еще раз. Должно выйти. Слушай, если это не ты...
      - Это мое? - оживился Павел, показывая на жетоны.
      - Твое. Забирай. Слушай, если не ты...
      - Девять. Восемь крон, - сказал крупье.
      - О!.. - утешился Павел и сгреб следующую кучу железок. - Ну, теперь опять переждем. Теперь должно быть тринадцать.
      - Не будет, но поставь. Слушай, если не ты...
      - Пять и девять. Четыре кроны, - сказал крупье.
      - Я же говорила, чтобы держался девятки. Ставлю на тринадцать. Или нет, переждем. Послушай в конце концов, что я говорю! Если это не ты, то скажи мне, где ты был, когда все помчались провожать полицейских?
      - Там же. Помчался провожать.
      - Каким путем? Вокруг дома?
      - Ага. Я теперь пережду четверку.
      - А перед этим ты был на террасе?
      - Ага.
      - Разорюсь на этом идиотском тринадцатом... А еще там кто был?
      - Все. Сейчас поставить?.. Нет, еще пережду.
      - Кто все? Вспомни... Ну, есть!
      - Тринадцать. Восемь крон, - сказал крупье.
      - С шестого раза вышла, ставлю. Пережди четверку. Все - это кто? Кого-то должно не хватать?
      - Кого? - заинтересовался Павел.
      - Не знаю. Я тебя спрашиваю. Вспомни, кто там был.
      - Хенрик и Эва. Лешек. Полицейские. Алицию тоже видел. В общем, все были. Ага, Эльжбету я не видел.
      - Она была на кухне. А кто вышел из дома через другие двери, - ты не видел? Посмотри на эту четверку!
      - Нет, я теперь пережду семерку. Знаю, кто не выходил. Хенрик и Лешек. Эва почти все время была с ними. Она пришла сразу за полицейскими. А тот, кто не был, он что?
      - Ничего. Но, возможно, это был убийца. Какой мне толк от Хенрика... похоже на то, что и Эва отпадает...
      В последний вагон последнего поезда в Аллеред мы вбежали за секунду до отправления. Выходя на платформу, столкнулись с Алицией и Зосей, которые ехали в соседнем вагоне.
      - И чего мы так спешили, - сказал Павел обиженно. - Думал, что ты уже давно ждешь и рвешь на себе волосы от волнения.
      - А если бы не спешили, то шли бы двадцать километров пешком или ночевали на вокзале? - заинтересовалась Алиция.
      - Конечно, - сказала Зося желчно. - Он никогда не спешит6 а потом оказывается, что вмешались высшие силы.
      - Ой-ой! Какие такие высшие силы! - оскорбился Павел. - Ну, раз что-то случилось...
      - Не раз, а по крайней мере двадцать раз!
      Мы с Алицией оставили их выяснять отношения с глазу на глаз и пошли вперед.
      Зося с Павлом остались далеко позади. Мы повернули на тропинку, ведущую к калитке.
      - Эльжбеты еще нет? - удивилась Алиция. - Везде темно!
      - Может, она в ванной? Или спит...
      - Да ну! Она поздно ложится...
      Алиция не могла найти ключ, и я открыла дверь своим.
      - Куда он мог подеваться, всегда лежит тут, в сумке, в карманчике, - бормотала Алиция, входя следом за мной и зажигая свет в прихожей. - О, Эльжбета! Ты почему сидишь в темноте? А где сюрприз? - Все это она говорила, не двигаясь с места и роясь в сумке. Я вошла в комнату, нажала на выключатель и буквально вросла в пол на пороге комнаты, потеряв разом голос и силы.
      На диване за столом сидел совершенно незнакомый тип. Его лицо было какого-то ужасного сине-зеленого цвета. Рот полуоткрыт, вытаращенные глаза неподвижны, руки бессильно разбросаны по сторонам.
      Алиция наконец нашла ключ, и вдруг, что-то почувствовав, посмотрела на меня, потом на диван у стола.
      - Что вам... - начала она и замолчала. Медленно поставила сумку и медленно подошла к дивану.
      - Это и есть сюрприз? - спросила она с ужасом. - Кто это?
      За дверями раздались голоса Зоси и Павла. Алиция перевела слегка обезумевший взгляд с покойника на меня.
      - Кто это? - спросила она, пытаясь сохранить хладнокровие. - Ты его знаешь?
      - В жизни не видела.
      Вошла Зося и застыла на пороге.
      - Иезус Мария! Кто это?! Что ему?! Что с ним случилось?..
      - Невероятно! - сказал Павел, задумчиво глядя на незнакомца. - Что же это делается! Кто это такой?
      - Как, вы не знаете его? - возмутилась Алиция. - В таком случае кто же это? Как он сюда попал?! Где Эльжбета?! И каким образом я должна поддерживать в доме порядок, если первый встречный может прийти сюда и умереть!..
      - Где Эльжбета?! - истерически взвизгнула Зося.
      - Я здесь, - раздался спокойный голос Эльжбеты, и она вышла из ванной в халате, с волосами, накрученными на бигуди. - Что-нибудь случилось? - Посмотрела на диван, подошла ближе и вздохнула: - Бедный Казио. Я не знала, что мне с ним делать...
      - Как?! - прошептала с ужасом Алиция. - И убила его?!
      - Да нет, - ответила Эльжбета, не теряя спокойствия. - Привела его сюда, надеясь, что ты позволишь ему переночевать. Он забыл ключи от своей квартиры. Интересно, что с ним стряслось?..
      Совершенно подавленные, мы сидели на кухне и ждали г-на Мульгора. Стараясь не смотреть в сторону комнаты, слушали Эльжбету, а Зося, совсем одурев, периодически повторяла, что несчастья ходят парами, или начинала сетовать на мой дурной глаз.
      - Он в меня влюбился, - ровным голосом продолжала Эльжбета. - Поэтому тут и сидел. Я тебе о нем еще вчера хотела рассказать. Это тот, кто видел убийцу.
      Нас чуть не хватил удар. Павел поперхнулся кофе. Зося выронила ложечку. Я, уставившись на Эльжбету, погасила сигарету о край сахарницы. Эльжбета же тем временем говорила, что Казио работал в Копенгагене, жил в Аллеред, ехал вместе с ней домой, а ключи от дома, как оказалось, оставил в конторе. Поэтому она и привела его к Алиции. Но главным было не это: влюбленный Казио в пятницу вечером спрятался в зарослях в саду Алиции, надеясь углядеть предмет своего обожания. Видел и еще что-то - кусты, которые он облюбовал, находились как раз за плечами Эдека...
      - И не сказал тебе, что видел?! - потрясенно спросила Алиция.
      - Только сегодня признался, что там сидел. Вчера я не была в этом уверена.
      - Ты же еще вчера говорила, что есть свидетель!
      - Говорила, что, возможно, найдется. Я же знала, что Казио там сидел, хотя он и не признавался. А если сидел, значит, должен был что-то видеть. По крайней мере мне так кажется. Подумала, что ты мне простишь, если приведу его сюда - вдруг скажет что-нибудь интересное...
      - Почему ты не спросила сразу?
      - Меня это не интересовало, - отмахнулась Эльжбета с выражением безграничного равнодушия на прекрасном лице измученной мадонны.
      Павел бросил на Эльжбету шокированный взгляд. У Алиции в глазах было отчаяние.
      - Эй, слушайте, - сказала она. - Если кто-то из вас хочет мне что-нибудь сообщить, пусть делает это сразу. Я уже сыта по горло.
      - Подождите, - заволновалась я. - Когда вы говорили об этом? Случайно, не тут, на кухне, когда полицейские уезжали?
      Алиция и Эльжбета переглянулись.
      - Да. А ты откуда знаешь?
      Теперь переглянулись мы с Павлом.
      - Значит, это действительно был убийца! - Павел заерзал от волнения.
      - Где?!
      - Убийца был в прихожей, - объяснила я торжественно. - Подслушивал ваш разговор, а потом выскользнул через те двери. Я так и не увидела, кто это был! Если это ты, - обратилась я к Зосе, - то учти: я о тебе ничего такого не знаю и ничего не хочу сказать Алиции. Предупреждаю об этом прямо, потому что хотела бы еще немного пожить.
      Павел нервно захохотал, а Зосю передернуло:
      - Она с ума сошла?! - недоверчиво спросила она. - Слушай, не цепляйся ко мне!
      - Перестаньте! - рассердилась Алиция, - Я думаю. Этот, которой был в передней... Ты не выдумала?
      - Конечно, нет.
      - Что он мог услышать? Вспомни, что ты мне говорила!
      Эльжбета, спокойствие которой казалось просто нечеловеческим, очнулась от задумчивости:
      - Что я говорила? Подожди. Что кое-кто мог бы быть важным свидетелем. А ты спросила: кто? Я сказала, что один тип, который тут был в пятницу.
      - И меня, как всегда, кто-то позвал, - дополнила Алиция с раздражением. - А этот все услышал. Кто-то, кого не было на террасе...
      - Большое открытие, - язвительно заметила Зося.
      - Не мешай! Нужно вспомнить, кого не было на террасе.
      - Мы с Павлом уже пробовали вспомнить. Ничего это не дало. Чисты как снег только Лешек и Хенрик.
      Алиция задумчиво мешала кофе. Потом очнулась:
      - Я себе сахар положила?
      - Да, - произнесла Зося.
      - Нет, - добавил Павел.
      - Сойдитесь на чем-нибудь!
      - Может, попробуешь? - посоветовала я.
      Алиция попробовала.
      - Нет, - констатировала она, потянулась за сахарницей, вытянула из нее окурок и немного пепла и задумчиво бросила все это к себе в чашку. - Что-то здесь не так. Его убили, чтобы он мне ничего не сказал. Откуда они могли знать, что он сюда попадет? Эльжбета, может, ты говорила как-то иначе?
      - Возможно, - согласилась Эльжбета. - Возможно, сказала, что я кое-что знаю и завтра уточню. все возможно...
      - Но это же огромная разница! Если говорила, что ты что-то знаешь, скорее пытались бы убить тебя. Хотя мы с Зосей должны были вернуться раньше, вы позже, а Эльжбета еще поздней. Не знаю, как он себе это воображал...
      У меня вдруг что-то мелькнуло: мы раньше, вы позже...
      - Повтори еще раз. Что-то здесь не так.
      Скрип калитки и шаги за дверью возвестили о прибытии г-на Мульгора. Алиция поднялась со стула.
      - Что не так? - спросила она уже из прихожей.
      - Не знаю. Что-то у меня такое мелькнуло. Сейчас нет времени. После поговорим.
      - Ради бога! - закричала Алиция, поворачиваясь ко мне. - Говори сейчас же! Не желаю тут еще и твоего трупа!

К титульной странице
Вперед