27. История

   ' Статуты первоначально  обозначались  по  названиям
тех мест, в которых они были приняты (Мертонский статут
1235 года,  Глостерский статут 1276 года и др.),  но со
времени  постоянных заседаний парламента в Вестминстере
они стали называться по первым  двум  словам  законода-
тельного текста.                                       
                                                       
Постепенно название статута закрепилось за актом,  при-
нятым парламентом и подписанным королем. Статуты - пар-
ламентские акты стали отличаться от  других  источников
права  средневековой Англии тем,  что их законность,  в
отличие от их толкования. не могла обсуждаться в судеб-
ном порядке.                                           
   Понятие статут,  более  приближенное  к современному
парламентскому акту,  появилось лишь в 1327 году, когда
общины  обратились  к королю с просьбой доводить до его
сведения "общие петиции" (содержащие часто готовые  за-
конопроекты - билли) и получать "ответ короля и его со-
веты в письменной форме за  Большой  печатью  королевс-
тва".  С этого времени одни законодательные акты прини-
мались королем "с согласия Совета",  другие - "с согла-
сия парламента". Подтвердив право короля издавать "ука-
зы в Совете",  парламент установил,  что впредь  только
статут может изменить содержание ранее принятого стату-
та.                                                    
   Все парламентские ограничения королевского законода-
тельства  фактически были отброшены в период абсолютиз-
ма,  когда указы короля вторгались в решение самых важ-
ных  государственных  вопросов,  а  парламент часто сам
уполномочивал короля издавать указы, которые существен-
но меняли содержание парламентского статута. Установив-
шаяся практика была закреплена статутом 1539 года, пре-
доставившим королю широкие права в издании прокламаций,
указов,  когда парламент не заседает,  "если  возникает
необходимость действовать со всей быстротой,  требуемой
обстоятельствами".                                     
   Особое место среди источников  средневекового  права
Англии  заняли  также  нормы  торгового и канонического
права. Консервативный формализм "общего права", не спо-
собствующий развитию рыночных отношений,  предопределил
прямые заимствования английским правом ряда норм торго-
вого и канонического права,  складывающихся на межгосу-
дарственной основе.  Появление значительного числа тор-
говых  обыкновений  было связано и с деятельностью анг-
лийских торговых судов.  Их правовая  сила  скреплялась
часто королевскими статутами.  Дело в том, что в порто-
вых городах Англии,  ставших с конца  XIII  в.  важными
центрами международной торговли,  вместе с оптовыми яр-
марками по продаже шерсти,  сукна,  металлов  развилась
целая  сеть специальных судов (court of the staple).  В
XIV в.  суды по оптовой торговле действовали уже в  614
английских городах. Выступая в роли защитников безопас-
ной международной торговли,  приносящей  казне  немалые
доходы,  английские  короли  поощряли  как деятельность
купцов (это нашло отражение еще  в  41  статье  Великой
хартии  вольности 1215 года),  так и деятельность купе-
ческих судов.  В 1353 году, например, был принят специ-
альный  статут об оптовой торговле и городских торговых
судах,  которые должны были создаваться местными и  за-
морскими купцами под председательством мэров английских
городов.  На решения этих  судов  можно  было  подавать
апелляции как в королевский,  так и в канцелярский суд.
Статут прямо отсылал торговые                          
суды к  нормам торгового,  а не "общего права".  В 1471
году английский парламент постановил также, что все ли-
ца,  связанные с ярмарками,  имеют право требовать суда
"запыленных ног"2.                                     
   Деятельность церковных судов и соответственно значе-
ние  норм канонического права то возрастала,  то снижа-
лась в средневековой Англии в  зависимости  от  сложных
перипетий  непрекращающейся борьбы светских и церковных
властей за расширение своей  юрисдикции.  "Всякий,  кто
будет обвинен в каком-либо нарушении церковного мира, -
гласил закон Вильгельма Завоевателя, - должен явиться в
место,  назначенное епископом,  и там возместить ущерб,
как того требует не обычай сотни,  а в  соответствии  с
требованиями канонов и церковного права".              
   Юрисдикция церкви  распространялась не только на де-
ла, связанные с церковной собственностью, брачно-семей-
ными отношениями, завещаниями, с такими преступлениями,
как ересь,  богохульство и пр. Она стала вторгаться и в
чисто светские дела,  например в споры по договорам, по
искам о "нарушении обещания",  на  том  основании,  что
имел место грех "неоправдавшегося доверия". Решительную
борьбу против расширения юрисдикции церковных судов вел
Генрих II.  В начале его царствования в списке форм ис-
ков королевских судов уже встречаются иски "о  запреще-
нии церковным судам разбирать тяжбы об имуществе и дол-
гах".  Статут Эдуарда I 1285 года  запрещает  церковным
судам  рассматривать дела "о нарушении обещания" на том
основании,  что они не относятся к сугубо "духовным де-
лам", требующим "морального исправления".              
   Тем не менее вплоть до XVI в.,  до установления анг-
ликанской церкви при короле Генрихе VIII,  никто не от-
вергал  законность папской юрисдикции в таких вопросах,
как ортодоксальность веры и богослужения,  чистота нра-
вов,  законность браков, законорожденность детей и сос-
тавление завещаний*.  В том же веке парламентским актом
было установлено, что впредь до предполагаемого, но так
и не состоявшегося пересмотра норм канонического  права
его  действие в Англии сохраняется.  Единственным зако-
ном,  касавшимся пересмотра канонического права,  стали
постановления  Кентерберийского  и  Йоркского  соборов,
введенные в действие Генрихом VIII под названием  "Let-
ters of business", согласно которым нормы канонического
права должны действовать, если они совместимы с закона-
ми  королевства или прерогативами короны и "не противо-
речат и не нарушают их".  Вместе с тем толкование  норм
канони-                                                
   ' В  торговых судах сложились такие важные институты
торгового права,  как переводной вексель, страховой по-
лис, ссуды под залог грузов и пр.                      
   2 Судами "запыленных ног" Брактон называл ярмарочные
суды суммарной юрисдикции с упрощенной судебной  проце-
дурой,  обеспечивающей  скорое решение дел ("от прилива
до прилива"),                                          
   * Только в 1857 году в королевский суд были  оконча-
тельно переданы с помощью парламентского акта два таких
важных вопроса, как утверждение или признание завещания
и  управление  движимым  имуществом,  оставшимся  после
умершего-                                              
                                                       
ческого права,  например о наследовании по закону и за-
вещанию, принадлежало судам "общего права".            
   Право собственности. Право феодальной собственности,
особенно земельной,  определяло во многом характер всей
правовой системы страны.                               
   Его сложность была связана с рядом исторических обс-
тоятельств, в частности, с сохранением в период средне-
вековья определенного слоя свободных крестьян  -  собс-
твенников  земли,  с  верховной собственностью на землю
английского короля,  которая так или  иначе  определяла
другие формы феодального "держания" земли. В английском
праве различалось движимое и недвижимое  имущество,  но
традиционным  было деление вещей на реальную (real pro-
perty) и персональную собственность  (personal  proper-
ty). Это деление, сложившееся исторически, было связано
с различными формами исков,  которыми защищалась реаль-
ная или персональная собственность.                    
   Феодальное земельное  право  признавало прежде всего
специальный вид земельных  прав,  заслуживающих  особой
охраны, которые защищались реальными исками (real acti-
on), то есть исками, в случае успеха которых утраченная
вещь  возвращалась ее владельцу.  Эти иски носили абсо-
лютный характер и могли быть представлены любому лицу. 
   Реальными исками защищались родовая  недвижимость  и
только  такие  права на землю,  которые носили характер
свободного держания, феодального владения от короля или
от другого лорда.  К ним относились и права на феодаль-
ный титул. Все другие вещи защищались персональными ис-
ками,  по которым можно было требовать возмещения ущер-
ба.                                                    
   Земля изначально занимала особое место в  английском
средневековом праве в силу особой,  не столько экономи-
ческой,  сколько военно-политической заинтересованности
короля  в  раздаче феодальных ленов за военную и другую
службу.  Королевские пожалования земли  (бокленд)  были
распространены  еще  в  донормандской  Англии  наряду с
фольклендом ("народной землей") или землевладением типа
аллода.  В посленормандском английском праве не сущест-
вовало понятие неограниченной, безусловной собственнос-
ти на землю. Земельные права определялись двумя главны-
ми понятиями tenancy - владение,  держание и restate  -
объем  владельческих прав,  правовых интересов (их про-
должительность, возможность отчуждения и пр.). Владение
(tenancy)  в  свою очередь было свободным или несвобод-
ным.  Свободное владение (freehold) - это владение зем-
лей, полученной или на условиях несения рыцарской служ-
бы,  или по праву личной службы,  а также землевладение
свободного крестьянина,  который уплачивал лорду фикси-
рованную сумму денег и подпадал под его юрисдикцию (со-
каж).                                                  
   Несвободное держание,  связанное  с  личными и позе-
мельными повинностями крестьянина в  пользу  лорда,  со
временем превратилось в наследственное право феодальной
аренды и получило на-                                  
звание copyhold, поскольку условия этой аренды фиксиро-
вались  в копиях протоколов манориальных судов.  Несво-
бодное держание первое время не защищалось в  королевс-
ких судах.  В XV в.  иски, связанные с ним, стали расс-
матриваться в канцлерском суде, а в XVI в. под влиянием
этого  суда  и в судах "общего права" на основании фик-
ции,  что у копихолдера появился "фрихольдерский  инте-
рес".                                                  
   Понятие estate, существующее и поныне в английском и
американском земельном праве,  дает не только представ-
ление об объеме владельческих прав на недвижимость,  но
и о наборе технических средств для  передачи  собствен-
ности.  Оно охватывает права круга различных лиц, живу-
щих или еще не родившихся, которые включены в отношения
владения,  пользования,  распоряжения  и  контроля  над
собственностью.                                        
   Это понятие также складывалось исторически. Все раз-
витие  английского средневекового права связано с борь-
бой феодалов за право свободного  распоряжения  землей,
обремененной  многочисленными  ограничениями  в связи с
повинностями службы.  В 1290 году по статуту "Quia Emp-
tores"1 лорды получили право продажи земли при условии,
что на нового ее держателя переходят все служебные  по-
винности прежнего.  Статут подтверждал также содержание
ранее изданного статута 1279 года,  запрещавшего прода-
вать или иным образом передавать землю в "мертвые руки"
церкви.  Такая передача влекла за собой полное исключе-
ние  земли  из феодального оборота,  так как ни прежний
лорд, ни король, в случае отсутствия наследников лорда,
не могли рассчитывать на ее возвращение.               
   Последующее расширение  прав  феодальных  владельцев
земли и привело к утверждению самой перспективной формы
свободного  держания в феодальном праве Англии - estate
in fee simple,  означающей наиболее  полное  по  объему
прав владение, близкое к частной собственности.        
   Ее отличие от частной собственности выражалось толь-
ко в том, что земля при отсутствии наследников держания
не становилась выморочной, а переходила к прежнему лор-
ду или его потомкам,  даже самым отдаленным2. Иной пра-
вовой статус был у недвижимости estate in fee tail, или
у "заповедных земель".  Эти земли могли  переходить  по
наследству только кровным родственникам владельца,  как
правило старшему сыну.  Возможность создания заповедных
прав  на землю с ограничениями в отношении порядка нас-
ледования была предусмотрена статутом 1285 года о  нед-
вижимости почти во всех случаях создания семейной собс-
твенности,  защищаемой "общим правом". На эту собствен-
ность не могли обращать взыскания кредиторы.  Создатели
статута стремились тем самым к тому,  чтобы собственник
не мог отчуждать или обреме-                           
                                                       
   1. "Quia  Emptores"  первые слова статута 1290 года;
"Так как покупатель..." 2.  Это положение сохранялось в
Англии до принятия в 1925 году Закона о собственности. 
                                                       
нять свое именно в течение жизни в  ущерб  наследникам.
Однако эти запреты очень скоро стали обходиться. Владе-
лец недвижимости должен был только пройти  через  доро-
гостоящий фиктивный процесс, чтобы получить возможность
обращаться с имением как с "простои собственностью".   
   Две другие формы свободного держания,  применительно
к  объему владельческих прав.  выражались в пожизненном
владении (estate for life) и во владении на  определен-
ный  срок  (for years).  Права на недвижимость for life
могли устанавливаться не только  на  срок  жизни  лица,
владеющего собственностью,  но и на срок жизни третьего
лица, например его жены. Эти права на землю были самыми
древними  из известных "общему праву".  Держатель земли
for life имел меньше прав, чем держатель fee simple, но
его  права  были тире,  чем у держателя for years,  или
арендатора земли.  Он имел права не только  на  поверх-
ность  земли,  но  и  как владелец (собственник) in fee
simple на ее недра.  Но подобно арендатору недвижимости
на срок он отвечал за вред, причиненный земле.         
   Лицо, установившее  на свою землю,  недвижимость по-
жизненную собственность,  не перестает быть собственни-
ком  того же имущества.  Ему принадлежит "выжидательная
собственность"  (remainder),  которая  дает  ему  право
вступить в права собственника после того,  как для дру-
гого лица прекратится пожизненная собственность.       
   Каким бы длительным не был срок аренды земли,  сред-
невековые  юристы  в  течение столетий не признавали ее
реальной собственностью (real property),  т.е.  восста-
навливаемым  с  помощью  реального иска правом.  "Право
справедливости"  требовало  в  исключительных   случаях
возвращения  незаконно  удерживаемой арендованной земли
на основании фикции, что арендное владение землей, хотя
и  не является в прямом смысле этого слова объектом ре-
ального иска,  но может быть восстановлено  специальным
иском "об отнятии по суду" (action of ejectment).  Ано-
мальный характер арендных  прав  обозначался  столь  же
аномальным понятием chattels real - движимая,  реальная
собственность.                                         
   Средневековое английское право  не  знало  института
залога земли в том виде,  в каком он был известен римс-
кому (или современному) праву,  т.е.  как особого  вида
вещного права,  отдельного от права собственности, даю-
щего кредитору возможность обеспечить возврат долга  за
счет стоимости заложенного имущества.                  
   Между тем проблема обеспечения долга очень рано при-
обрела в Англии свою практическую остроту. Еще в XII в.
должник мог передавать в обеспечение долга землю креди-
тору на основании фидуциарной (основанной  на  доверии)
сделки,  в силу которой кредитор становился собственни-
ком земли,  но обязан был,  не нарушая доверия, вернуть
ее должнику после исполнения им своих обязательств.    
   В случае неисполнения их в срок, право собственности
кредитора на заложенную землю  становилось  бесспорным.
Кредитор мог даже не засчитывать в счет погашения долга
полученные от земли                                    
доходы, хотя  такой  "мертвый залог" порицался церковью
как "грешный".                                         
   В XIII-XIV вв.  права залогодателя получили защиту в
судах "общего права", которые стали требовать возвраще-
ния земли должнику, если обязательство было исполнено в
назначенный срок.                                      
   Канцлерский суд  в  XVI в.  пошел дальше и установил
принцип,  по которому всякое заложенное  имение,  земля
могли быть освобождены от залога по "справедливости вы-
купа" в льготный срок, до вынесения судебного решения о
бесповоротном  переходе права собственности на заложен-
ную вещь на  кредитора.  "Запрещение"  залогополучателю
продолжать  судебное дело об изъятии залога содержалось
в том же приказе inquntion.                            
   Чисто английским институтом вещного права стал  инс-
титут  доверительной собственности (trust).  Английские
юристы,  например Ф.  Майтленд (1850-1906),  говорят об
этом институте с восхищением, утверждая, что это "вели-
чайшее и наиболее определенное  достижение  англичан  в
области юриспруденции".                                
   Возникновение института  доверительной собственности
связано также с особенностями  феодального  землевладе-
ния,  к  числу которых относятся ограничение круга нас-
ледников земли и ограничения продажи земли церкви,  мо-
настырям,  религиозным орденам, особенно так называемым
нищенствующим орденам (как  орден  Святого  Франциска),
которые вообще не имели права владеть землей.          
   Суть этого института заключалась в том, что одно ли-
цо - учредитель доверительной собственности (settler of
trust) передает другому лицу - доверенному собственнику
(trustee) свое имущество с тем, чтобы получатель управ-
лял имуществом, использовал его как собственник в инте-
ресах другого лица, выгодоприобретателя (beneficiary, -
им мог стать и первоначальный собственник) или для осу-
ществления иных целей, например благотворительных.     
   Практика передачи земли в целевое пользование  (use)
зародилась  еще  в  XII  в.  и бурно развилась в период
крестовых походов, когда земля отдавалась на основе до-
верия родственникам или друзьям до достижения совершен-
нолетия сыновей или до возвращения прежнего владельца. 
   Братства нищенствующих  монахов,  передавая  мирянам
землю  для  использования ее в их интересах,  не только
обходили правовые и религиозные запреты,  но и накапли-
вали огромные богатства.  Только в конце XIV в. довери-
тельная собственность стала  защищаться  в  канцлерском
суде,  поскольку речь шла о нарушении доверия, справед-
ливости.  С этого времени  доверительная  собственность
стала  называться  equitable  ownership,  в  отличие от
собственности,  защищаемой "общим правом",  - legal ow-
nership.                                               
   Первое закрепление института доверительной собствен-
ности законом относится к 1375 году. В XV в. уже значи-
тельные массивы земель,  недвижимости перешли в довери-
тельную собственность.  Генрих VIII в ходе реформы анг-
лийской церкви предпринял кон-                         
фискацию церковных земель.  но столкнулся с  тем,  что.
хотя  церковь и монастыри были крупными землевладельца-
ми,  формально собственниками своих земель они не явля-
лись.                                                  
   Чтобы изъять  церковные земли,  английский парламент
принял в 1535 году так называемый статут о  пользовании
(statute of uses), которым было постановлено, что в тех
случаях, когда одно лицо владеет имуществом в интересах
другого лица, фактически собственником земли признается
тот,  в чьих интересах земля используется.  Этот статут
на  некоторое время затормозил распространение действия
института доверительной собственности, но не ликвидиро-
вал  его.  Суды  с  помощью  сложной конструкции "право
пользования на пользование" стали успешно обходить ста-
тут.  Это  "вторичное пользование" и стало известно как
trust,  т.е.  доверительная собственность в собственном
смысле слова, защищаемая канцлерским судом.            
   Доверительная собственность широко стала возрождать-
ся светскими властями после реформации,  когда было су-
щественно  ограничено  церковное  землевладение и почти
исчезла церковная благотворительность.                 
   В 1601 году при королеве Елизавете был  даже  принят
статут о благотворительном пользовании (statute of cha-
ritable uses),  на основании которого  вводилась  долж-
ность Верховного уполномоченного специальной парламент-
ской комиссии,  в обязанность которого входили контроль
за благотворительными дарами и пресечение злоупотребле-
ний,  связанных с ними.  В преамбуле статута перечисля-
лись  наиболее  распространенные и признанные виды бла-
готворительной деятельности. Если при учреждении траста
цель,  которую преследовал учредитель, попадала в пере-
чень целей,  указанных в преамбуле,  то суды  придавали
этому трасту статус благотворительного'.               
   В преамбуле перечисляются следующие виды благотвори-
тельной деятельности:  помощь бедным, немощным, преста-
релым,  больным и увечным солдатам и матросам;  школам,
колледжам и университетам; обучение и материальная под-
держка сирот,  поддержка исправительных учреждений; вы-
куп военнопленных и уплата штрафов за осужденных и  др.
Расплывчатые  и  спорные критерии этих целей (например,
можно ли признать благотворительным дар в пользу  прес-
тарелого миллионера?) детализировались в судебной прак-
тике.  Суды выработали доктрину "общественной  пользы",
обосновывающую правило,  что все трасты, не несущие об-
ществу никаких выгод,  признаются частными,  т.е. абсо-
лютно противоположными благотворительным.              
   Обязательственное право.  В  Англии  еще в англосак-
сонские времена стали развиваться договорные отношения,
но  понятие договор (в связи с распространенной ленной,
вассальной зависимостью),

 
   Эти цели до сих пор берутся за основу при  определе-
нии благотворительного траста, сопряженного с налоговы-
ми и другими льготами.                                 
                                                       
требующее соглашения  двух  формально равноправных сто-
рон, в это время так и не сложилось. В Правде Инэ можно
найти положения об ответственности продавца за качество
продукции,  о клятве в споре между истцом и ответчиком,
но они относились скорее к области административных,  а
не договорных отношений.                               
   В свете вышесказанного следует отметить, что договор
(contract)  как  обязательственное  соглашение двух или
более сторон, порождающее их права и обязанности, отли-
чается  в английском праве от понятия простого соглаше-
ния - argeement (например,  о дружеской услуге и  пр.).
Таким  образом,  по  английскому  праву  всякий договор
(contract) - это соглашение,  но не  всякое  соглашение
(agreement) - договор.                                 
   По мере  развития  рыночных  отношений  в английском
праве стали складываться простейшие формы,  из  которых
впоследствии и развилось обязательственное право:  обя-
зательства из деликтов и договоров.  Это был длительный
эволюционный путь развития норм "общего права",  услож-
ненный требованием той или иной формы иска  для  защиты
нарушенного права.                                     
   Одним из самых ранних форм исков, защищаемых в судах
"общего права", был иск "о долге" (action of debt). Эту
форму  иска  упоминает еще Гленвилль (XII в.),  который
рассматривает его в ряду деликтов,  как иск о  "неспра-
ведливом  удержании".  Основанием  иска  "о долге" была
фактически полученная выгода, а не обязательство по до-
говору, поэтому он мог применяться в ограниченном числе
случаев.                                               
   Другой ранней формой иска стал иск "об отчете"  (ac-
tion  of  account),  предметом которого было договорное
обязательство,  облеченное в строго определенную форму,
на  основании  которого одна сторона должна была совер-
шить определенные действия в пользу другой.            
   Этот иск,  первоначально  применяемый  в  отношениях
между лордом и управляющим манора, был связан с отчетом
лица,  которому были доверены чужие  деньги  и  которое
должно  было  предоставить собственнику отчет об их ис-
пользовании. Иск стал применяться впоследствии в торго-
вой  практике,  в  деятельности товариществ.  Гленвилль
рассматривал этот иск также в ряду деликтов о  "неспра-
ведливом удержании",  обосновывая тем самым его исполь-
зование и в случае займа, продажи, сдачи в наем, покла-
жи и пр. Иск of account был закреплен вскоре и в стату-
тах Эдуарда I 1267 и 1285 гг.                          
   Несмотря на казалось бы широкую сферу  его  примене-
ния,  иск of account,  однако,  существенно не обогатил
английское договорное право,  ибо определяющим  обстоя-
тельством  его применения было то,  что должник в итоге
получал определенную материальную выгоду без  соответс-
твующей оплаты с его стороны. Применение иска "об отче-
те" ограничивалось и тем,  что ответственность должника
непосредственно  связывалась с получением только денеж-
ного возмещения.                                       
Появление соглашения  как  обязательственного  договора
связано с признанием в XIII в.  в судах "общего  права"
другого  иска  -  иска  "о соглашении" (action of cove-
nant), содержащего требование к должнику исполнить обя-
зательство,  установленное соглашением сторон, если оно
скреплено печатью (deed  under  seal).  Это  соглашение
приобретало право на исковую защиту только при несоблю-
дении формы его заключения "за печатью" или при  дефек-
тах этой формы. Но здесь уже определяющим моментом ста-
новится не несправедливое обогащение одной  стороны,  а
сам факт такого соглашения,  определенное действие (de-
ed),  порождающее правовые последствия.  Таким образом,
был сделан еще один шаг на пути признания в будущем ос-
новополагающего принципа договорного права о "святости"
договора,  имеющего  силу  закона для лиц.  заключивших
его.                                                   
   Развитие рыночных отношений с  неизбежностью  должно
было  опрокинуть  крайний формализм сделок,  договоров,
поэтому суды "общего права" стали предоставлять  защиту
и неформальным,  словесным соглашениям.  В XV в. в анг-
лийском праве в качестве разновидности иска "о правона-
рушении" (trespass), целью которого была защита личнос-
ти и собственности от посягательств, стал иск "о защите
словесных  соглашений",  что  стало возможным благодаря
созданию фактически нового иска "применительно к данно-
му случаю" (action on the case).                       
   Эти иски, появившиеся при Эдуарде I, были закреплены
в Вестминстерских статутах,  когда  возникла  необходи-
мость  расширить  список  исковых  формул  в связи с их
крайней недостаточностью.                              
   Сфера применения и этого иска была не очень  широка,
так как сначала требовалось доказательство вины со сто-
роны обязанного лица. Не случайно они применялись, нап-
ример, для возмещения вреда от клеветы.                
   В XV в.,  однако, требование вины отпадает, и иски о
правонарушениях (trespass on the case) стали применять-
ся во всех случаях,  когда имели место потери или вред,
причиненные истцу,  даже если  они  явились  следствием
простой небрежности или отсутствия "должной заботливос-
ти" со стороны ответчика.                              
   Дальнейшее развитие договорного права связано с  по-
явлением  иска  "о принятии на себя" (action of assump-
sit).  Иски "о принятии на себя" первоначально защищали
не  все неформальные соглашения,  а лишь те,  в которых
ущерб был причинен  самим  фактом  исполнения  договора
только одной стороной, при этом не давалось никакой за-
щиты договорам,  подлежащим исполнению  в  будущем.  Но
ущерб мог быть причинен одной из сторон,  когда, напри-
мер, ожидая исполнения договора, она произвела какие-то
расходы. Суды "общего права" стали учитывать и ото обс-
тоятельство,  расширяя сферу применения исков "о приня-
тии  на  себя"  путем перенесения центра тяжести на от-
ветственность за сам факт нарушения обещания, на защиту
договора как такового. Эта трансформация иска "о приня-
тии на себя" была зафиксирована со  временем  судом  по
делу "Стенгбороу против Уоркера" в 1589 году, с которым
был связан важный шаг  в  развитии  договорного  права.
"Обещание, данное в                                    
обмен на обещание,  может быть основанием иска", - гла-
сило это решение.  Договор, таким образом, отрывался от
своего деликтного происхождения. Отныне лицо. не выпол-
нившее  обязательство,  взятое на себя за обещанный или
данный эквивалент,  должно было отвечать за все убытки,
понесенные потерпевшей стороной.                       
   Постепенно суды  "общего  права" выработали доктрину
"встречного удовлетворения"  как  необходимого  условия
признания любого неформального договора. К этому време-
ни английские суды имели уже значительный опыт примене-
ния  некоторых исков,  связанных с чисто односторонними
сделками,  носящими полудоговорный характер  (например,
дарения),  которые  имели  вид  "документа за печатью".
Следующим важным шагом  на  пути  развития  договорного
права стало появление правила,  что всякий договор либо
должен был быть заключен в форме  письменного  договора
"за  печатью",  либо - предусматривать "встречное удов-
летворение" (consideration),  выражающееся в определен-
ной выгоде,  полученной должником, или невыгоде (ущербе
или ответственности) кредитора, связанной с договором. 
   В развитие английского договорного права внесло свой
вклад  и  королевское законодательство,  опиравшееся на
практику торговых судов,  опережавших суды "общего пра-
ва" в решении ряда важных правовых вопросов,  связанных
с развитием рыночных отношений.                        
   Так, проблема невыплаты долга привела к очень ранней
практике королевского поручительства,  когда король из-
давал так называемые открытые письма,  в которых  хода-
тайствовал перед кредиторами дать кредиты своим прибли-
женным.                                                
   Дальнейшие поиски действенных способов для взыскания
долга привели в 1283 году к изданию специального стату-
та "о купцах",  по которому кредитор мог отдать в  долг
товар, деньги и пр. в присутствии мэра города, при этом
долговое обязательство фиксировалось в городских прото-
колах.  Если  должник  не выплачивал долг,  мэр мог без
всяких судебных решений  назначить  продажу  движимости
должника  на сумму долга,  либо просто предписать пере-
дать соответствующую часть имущества должника  кредито-
ру.                                                    
   В 1285  году  был  издан  второй  статут "о купцах".
Должник,  просрочивший срок выплаты долга,  подвергался
аресту.  Он должен был продать свое имущество в течение
трех месяцев и выплатить долг.  Если он этого не делал,
шерифу предписывалось соответствующим судебным приказом
"выручить продажей" имущество и вернуть долг кредитору.
   Впоследствии особым законом XVI в. была введена обя-
зывающая санкция к пропорциональному распределению иму-
щества несостоятельного должника между его кредиторами.
Если  ранее  она  применялась только в торговых судах к
купцам,  то с XVI в.  стала применяться ко всем должни-
кам.  В  1571  году закон позволил кредиторам,  даже не
прибегая  к  процедуре   объявления   несостоятельности
(банкротства) должника, отменять его имущественные рас-
поряжения, "сделанные с намерением  отсрочить  платежи,
создать помехи кредиторам или обмануть их".            
   Судьи, расширительно толкуя этот закон,  в ряде слу-
чаев даже перестали требовать доказательств  "намерений
обмана",  чтобы  пресечь  беспрепятственную возможность
должника распоряжаться своим имуществом в ущерб  креди-
торам.  Вслед  за этим статут 1585 года запретил добро-
вольную,  безвозмездную передачу земли,  совершенную  в
ущерб ее последующим приобретателям, в том числе креди-
торам. Этот статут очень строго трактовался в судах.   
   Иск trespass, в качестве альтернативного иска по об-
винению  в фелонии (тяжком преступлении),  применялся и
для получения возмещения за насильственное и непосредс-
твенное  причинение вреда недвижимости,  движимости или
личности.  В свою очередь trespass on the case  предус-
матривал  защиту от причинения вреда в случае ненасиль-
ственного, либо не прямо обнаруженного, либо обнаружен-
ного  впоследствии вреда.  Более того,  малейшее вмеша-
тельство во владения недвижимостью или движимостью ста-
ло основанием для применения иска trespass "о нарушении
владения" независимо  от  того,  потерпел  ли  владелец
вследствие такого вмешательства реальный ущерб или нет.
   Уголовное право.   Нормы  средневекового  уголовного
права в  значительной  степени  были  созданы  судебной
практикой. Уголовное статутное право представляло собой
среди его источников не что иное,  как  воспроизведение
(полное  или  в  более или менее измененном виде) соот-
ветствующих норм "общего права".  Сложность порождалась
и  тем,  что  преступления и гражданские правонарушения
различались не столько по природе противоправных  дейс-
твий,  сколько  по  характеру процесса их рассмотрения.
Одно и то же деяние могло оказаться  и  гражданским,  и
уголовным правонарушением,  так как право, как указыва-
лось выше,  допускало и ту, и другую форму иска и соот-
ветствующего ему процесса,  гражданского (направленного
на подтверждение или восстановление определенных  прав)
либо уголовного (имеющего своим объектом наказание пра-
вонарушителя за совершенное им деяние).                
   Сложившегося комплекса норм,  относящихся  к  "общей
части",  английское уголовное право не знало. До XII в.
в праве господствовало представление об объективной от-
ветственности.  Долгие  века английское уголовное право
касалось главным образом преступных действий (убийства,
разбоя,  похищения детей, насилия над женщиной, ночного
воровства со взломом), исключая преступное бездействие.
Все  вышеперечисленные  преступные  деяния предполагали
злой умысел (maluce).                                  
   С начала XII в. под влиянием римского и каноническо-
го  права стали утверждаться взгляды о наличии вины как
основания ответственности.  Впервые принцип,  заимство-
ванный  из поучений Блаженного Августина:  "действие не
делает виновным,  если не виновата воля", был отражен в
законе Генриха I в 1118 году. На понимание формы вины в
XIII в.  огромное влияние оказали доктрины,  труды анг-
лийских правоведов. Так, Брактон, трактуя понятия умыш-
ленного и неосторожного убийства,  указывал,  что "если
убийца совершил убийство,  занимаясь недозволенным  де-
лом,  то ответственность наступает" даже при отсутствии
его вины.  Он исходил при этом из религиозно-моралисти-
ческого взгляда на вменение:                           
   "тому, кто  занимается  незаконным делом,  вменяется
все,  что проистекает из преступления". В XIII в. чело-
век, даже случайно убивший другого человека, нуждался в
помиловании короля,  на которое он мог,  однако, безус-
ловно рассчитывать. Орудие убийства конфисковывалось во
всех случаях,  чтобы очистить его от  "кровавого  пятна
путем  посвящения Богу".  Оно продавалось,  а деньги от
продажи шли на благотворительные  цели  "для  спасения"
души убитого, умершего без покаяния.                   
   В развитие  учения  о  различиях  простого  случая и
преступной неосторожности внесла свой  вклад  доктрина,
получившая название "поразительная доктрина Кока". "Ес-
ли кто-либо, - поучал Кок, - стрелял в дикую птицу... и
стрела без какого-либо злого намерения со стороны стре-
лявшего попадает в человека,  находящегося в отдалении,
-  это  есть случай,  ибо стрелять в дикую птицу закон-
но...  но если он стрелял в петуха...  или  ручную  ка-
кую-либо птицу,  принадлежащую другому лицу,  то совер-
шенное при сем случайное убийство - есть  тяжкое  (mur-
der), ибо действие было незаконно".                    
   Английское средневековое право с начала XIV в. твер-
до исходило из принципа что "слабоумный или безумный не
отвечает за преступление".  Исключалась ответственность
лица в случае самообороны при преступлениях, направлен-
ных против личности.  Учение о соучастии, разработанное
судебной практикой, исходило из принципа: "кто соверша-
ет нечто через другого,  делает это сам".  Тяжесть вины
соучастников во многом определялась тем,  действовал ли
соучастник  до или после совершения преступления.  Соу-
частие до совершения  преступлений,  например  в  форме
подстрекательства,  влекло,  как  правило,  ответствен-
ность,  равную ответственности "главного  исполнителя",
после совершения преступления - более мягкое наказание.
Вместе с понятием соучастия было создано учение "о раз-
ной степени преступности": "главного участника преступ-
ления I степени",  совершившего преступление, "главного
участника преступления II степени", не принимавшего не-
посредственного участия,  но присутствовавшего на месте
совершения  преступления,  "дополнительного участника",
до совершения преступления помогавшего советом преступ-
нику и не препятствовавшего совершению преступления.   
   В средневековом  уголовном  праве  сложилось деление
всех преступлений, ставшее традиционным, на три группы:
измена (treason), фелония (felony) и мисдиминор (misdi-
meanour). Другая классификация преступлений носила чис-
то процессуальный характер. Это - преступления, которые
преследовались по обвинительному  акту  (pleas  of  the
Crown или indictable offences) и рассматривались в суде
присяжных, и малозначительные правонарушения (petty of-
fences),  которые  рассматривались  в суммарном порядке
(summary conviction).                                  
Первым в XIII в. сложилось понятие фелонии, которая ка-
ралась.  наряду со смертной казнью,  конфискацией  иму-
щества. Об этом свидетельствует само слово felony, про-
исходящее от слова fee - феодальное владение и Ion, что
означает цену'