- Я не вполне вас понимаю, мсье Пуаро.
      - Ну что ж, приведу пример. Мы находим женский носовой платок. Кто его потерял, женщина? А может быть, мужчина, совершивший преступление, решил: "Пусть думают, что это дело рук женщины. Я нанесу куда больше ран, чем нужно, причем сделаю это так, что будет казаться, будто некоторые из них нанесены человеком слабым и немощным, потом оброню на видном месте женский платок". Это один вариант. Но есть и другой. Предположим, что убийца - женщина. И тогда она нарочно роняет ершик для трубки, чтобы подумали, будто преступление совершил мужчина. Неужели мы можем всерьез предположить, будто два человека, мужчина и женщина, не сговариваясь, совершили одно и то же преступление и притом каждый из них был так небрежен, что оставил нам по улике? Не слишком ли много тут совпадений?
      - А какое отношение имеет к этому картонка? - все еще недоумевая, спросил доктор.
      - Сейчас расскажу. Так вот, как я уже говорил, все эти улики - часы, остановившиеся в четверть второго, носовой платок, ершик для трубки - могут быть и подлинными и подложными. Этого я пока еще не могу определить.
      Но есть одна, на мой взгляд, подлинная улика, хотя и тут я могу ошибиться. Я говорю о плоской спичке, доктор.
      Я уверен, что ее зажег не мистер Рэтчетт, а убийца. И зажег, чтобы уничтожить компрометирующую бумагу. А следовательно, в этой бумаге была какая-то зацепка, которая давала ключ к разгадке. И я попытаюсь восстановить эту записку и узнать, в чем же состояла зацепка.
      Он вышел из купе и через несколько секунд вернулся с маленькой спиртовкой и щипцами для завивки.
      - Это для усов, - сказал Пуаро, тряхнув щипцами.
      Доктор во все глаза следил за ним. Пуаро распрямил проволочные полушария, осторожно положил обуглившийся клочок бумаги на одно из них, другое наложил поверх и, придерживая оба полушария щипцами, подержал это сооружение над пламенем спиртовки.
      - Кустарщина, что и говорить, - бросил он через плечо, - но будем надеяться, что она послужит нашим целям.
      Доктор внимательно следил за действиями Пуаро. Проволочные сетки накалились, и на бумаге начали проступать еле различимые очертания букв. Буквы медленно образовывали слова - слова, написанные огнем. Клочок был очень маленький - всего три слова и часть четвертого: "мни маленькую Дейзи Армстронг".
      - Вот оно что! - вскрикнул Пуаро.
      - Вам это что-нибудь говорит? - спросил доктор.
      Глаза Пуаро засверкали. Он бережно отложил щипцы.
      - Да, - сказал он. - Теперь я знаю настоящую фамилию убитого. И знаю, почему ему пришлось уехать из Америки.
      - Как его фамилия?
      - Кассетти.
      - Кассетти? - Константин наморщил лоб. - О чемто эта фамилия мне напоминает. О каком-то событии несколько лет тому назад... Нет, не могу вспомнить... Какоето шумное дело в Америке, не так ли?
      - Да, - сказал Пуаро. - Вы не ошиблись. Это случилось в Америке. - Видно было, что он не склонен распространяться на эту тему. Оглядывая купе, он добавил:
      - В свое время мы этим займемся. А теперь давайте удостоверимся, что мы осмотрели все что можно.
      Он еще раз быстро и ловко обыскал карманы убитого, но не нашел там ничего, представлющего интерес. Попытался открыть дверь, ведущую в соседнее купе, но она была заперта с другой стороны.
      - Одного я не понимаю, - сказал доктор Константин, - через окно убийца не мог уйти, смежная дверь была заперта с другой стороны, дверь в коридор заперта изнутри и на ключ, и на цепочку, как же тогда ему удалось удрать?
      - Точно так же рассуждает публика в цирке, когда иллюзионист запихивает связанного по рукам и ногам человека в закрытый ящик и он исчезает.
      - Вы хотите сказать...
      - Я хочу сказать, - объяснил Пуаро, - что, если убийце нужно было уверить нас, будто он убежал через окно, он, естественно, должен был доказать нам, что иначе он выйти не мог. Это такой же трюк, как исчезновение человека из закрытого ящика. А наше дело - узнать, как был проделан этот трюк.
      Пуаро задвинул на засов дверь, ведущую в соседнее купе.
      - На случай, - пояснил он, - если достопочтенной миссис Хаббард взбредет в голову посмотреть на место преступления, чтобы описать потом это своей дочери.
      Он снова огляделся вокруг:
      - Здесь нам, я полагаю, больше делать нечего. Вернемся к мсье Буку.
      Глава восьмая
      ПОХИЩЕНИЕ ДЕИЗИ АРМСТРОНГ
      Когда они вошли в купе мсье Бука, он приканчивал омлет.
      - Я приказал сразу же подавать обед, - сказал он, - и потом поскорее освободить ресторан, чтобы мсье Пуаро мог начать опрос свидетелей. А нам троим я распорядился принести еду сюда.
      - Отличная мысль, - сказал Пуаро.
      Никто не успел проголодаться, поэтому обед отнял у них мало времени; однако мсье Бук решил заговорить о волнующем всех предмете, лишь когда они перешли к кофе. - Ну и что? - спросил он.
      - А то, что мне удалось установить личность убитого. Я знаю, почему ему пришлось бежать из Америки.
      - Кто он?
      - Помните, в газетах одно время много писали о ребенке Армстронгов? Так вот Рэтчетт - это и есть Кассетти, тот самый, который убил Дейзи Армстронг.
      - Теперь припоминаю. Ужасная трагедия. Однако я помню ее лишь в самых общих чертах.
      - Полковник Армстронг был англичанин, кавалер ордена Виктории, но мать его была американка, дочь У. К. Ван дер Холта, знаменитого уолл-стритского миллионера. Армстронг женился на дочери Линды Арден, самой знаменитой в свое время трагической актрисы Америки. Армстронги жили в Америке со своим единственным ребенком - маленькой девочкой, которую боготворили. Когда девочке исполнилось три года, ее похитили и потребовали за нее немыслимый выкуп. Не стану утомлять вас рассказом обо всех деталях дела. Перейду к моменту, когда родители, уплатив выкуп в двести тысяч долларов, нашли ТРУП ребенка. Оказалось, что девочка была мертва, по крайней мере, две недели. Трудно описать всеобщее возмущение. Однако этим еще не кончилось. Миссис Армстронг в скором времени должна была родить. От потрясения она преждевременно родила мертвого ребенка и умерла. Убитый горем муж застрелился.
      - Боже мой, какая трагедия! Теперь я вспомнил, - сказал мсье Бук. - Однако, насколько я знаю, погиб и кто-то еще?
      - Да, несчастная нянька, француженка или швейцарка по происхождению. Полиция была убеждена, что она замешана в преступлении. Девушка плакала и все отрицала, но ей не поверили, и она в припадке отчаяния выбросилась из окна и разбилась насмерть. Потом выяснилось, что она была никак не причастна к преступлению.
      - Подумать страшно! - сказал мсье Бук.
      - Примерно через полгода был арестован Кассетти, глава шайки, похитившей ребенка. Шайка эта и раньше применяла такие методы. Если у них возникало подозрение, что полиция напала на их след, они убивали пленника, прятали тело и продолжали тянуть деньги из родственников до тех пор, пока преступление не раскрывалось. Скажу вам сразу, мой Друг, девочку убил Кассетти, и в этом никаких сомнений нет. Однако благодаря огромным деньгам, которые он накопил, и тайной власти над разными людьми он сумел добиться того, что его оправдали, придравшись к какой-то формальности. Толпа все равно линчевала бы его, но он понял это и вовремя смылся. Теперь мне стало ясно и дальнейшее. Он переменил фамилию, уехал из Америки и с тех пор ушел на покой, путешествовал, стриг купоны.
      - Какой изверг! - с отвращением сказал мсье Бук. - Я нисколько не жалею, что его убили.
      - Разделяю ваши чувства.
      - И все же незачем было убивать его в Восточном экспрессе. Будто нет других мест.
      Губы Пуаро тронула улыбка. Он понимал, что мсье Бук судит несколько предвзято.
      - Сейчас для нас главное, - сказал Пуаро, - выяснить, кто убил Кассетти: какая-нибудь соперничающая шайка, у которой с Кассетти могли быть свои счеты, или же это была личная месть, - и он рассказал, что ему удалось прочесть на обуглившемся клочке бумаги. - Если мое предположение верно, значит, письмо сжег убийца. Почему? Да потому, что в нем упоминалась фамилия Армстронг, которая дает ключ к разгадке.
      - А кто-нибудь из Армстронгов остался в живых?
      - Увы, этого я не знаю. Мне кажется, я где-то читал о младшей сестре миссис Армстронг.
      Пуаро продолжал излагать выводы, к которым они с доктором пришли. При упоминании о сломанных часах мсье Бук заметно оживился:
      - Теперь мы точно знаем, когда было совершено преступление.
      - Да. Подумайте только - как удобно! - сказал Пуаро, и что-то в его голосе заставило обоих собеседников взглянуть на него с любопытством.
      - Вы говорите, будто сами слышали, как Рэтчетт без двадцати час разговаривал с проводником?
      Пуаро рассказал, как это было.
      - Что ж, - сказал мсье Бук, - во всяком случае, это доказывает, что без двадцати час Кассетти, или Рэтчетт, как я буду его по-прежнему называть, был жив.
      - Если быть совершенно точным, без двадцати трех час.
      - Значит, выражаясь официальным языком, в 0.37 мистер Рэтчетт был еще жив. По крайней мере, один факт у нас есть.
      Пуаро не ответил. Он сидел, задумчиво глядя перед собой.
      В дверь постучали, и в купе вошел официант.
      - Ресторан свободен, мсье, - сказал, он.
      - Мы перейдем туда, - сказал мсье Бук, поднимаясь.
      - Можно мне с вами? - спросил Константин.
      - Ну конечно же, дорогой доктор. Если только мсье Пуаро не возражает.
      - Нисколько. Нисколько.
      После короткого обмена любезностями: "Apres vous, monsieur", "Mais поп, apres vous", - они вышли в коридор.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ
      Глава первая
      ПОКАЗАНИЯ ПРОВОДНИКА СПАЛЬНЫХ ВАГОНОВ
      В вагоне-ресторане все было подготовлено для допроса. Пуаро и мсье Бук сидели по одну сторону стола. Доктор по другую. На столе перед Пуаро лежал план вагона СТАМБУЛ - КАЛЕ. На каждом купе красными чернилами было обозначено имя занимавшего его пассажира. Сбоку лежала стопка паспортов и билетов. Рядом разложили бумагу, чернила, ручку, карандаши.
      - Все в порядке, - сказал Пуаро, - мы можем без дальнейших проволочек приступить к расследованию. Прежде всего, я думаю, нам следует выслушать показания проводника спального вагона. Вы, наверное, знаете этого человека. Что вы можете сказать о нем? Можно ли отнестись с доверием к его словам?
      - Я в этом абсолютно уверен. Пьер Мишель служит в нашей компании более пятнадцати лет. Он француз, живет неподалеку от Кале. Человек в высшей степени порядочный и честный. Но особым умом не отличается.
      Пуаро понимающе кивнул.
      - Хорошо, - сказал он. - Давайте поглядим на него.
      К Пьеру Мишелю отчасти вернулась былая уверенность, хотя он все еще нервничал.
      - Я надеюсь, мсье не подумает, что это мой недосмотр, - испуганно сказал Мишель, переводя глаза с Пуро на Бука. - Ужасный случай. Я надеюсь, мсье не подумает, что я имею к этому отношение?
      Успокоив проводника, Пуаро приступил к допросу. Сначала он выяснил адрес и имя Мишеля, затем спросил, как давно он работает в этой компании и на этой линии в частности. Все это он уже знал и вопросы задавал лишь для того, чтобы разговорить проводника.
      - А теперь, - продолжал Пуаро, - перейдем к событиям прошлой ночи. Когда мистер Рэтчетт пошел спать, в котором часу?
      - Почти сразу же после ужина, мсье. Вернее, перед тем как мы выехали из Белграда. В то же время, что и накануне. Он велел мне, пока будет ужинать, приготовить постель, что я и сделал.
      - Кто входил после этого в его купе?
      - Его лакей, мсье, и молодой американец, его секретарь.
      - И больше никто?
      - Нет, мсье, насколько мне известно.
      - Отлично. Значит, вы видели, или, вернее, слышали, его в последний раз именно тогда?
      - Нет, мсье. Вы забыли: он позвонил мне без двадцати час, вскоре после того, как поезд остановился.
      - Опишите точно, что произошло.
      - Я постучался в дверь, он отозвался - сказал, что позвонил по ошибке.
      - Он говорил по-французски или по-английски?
      - По-французски.
      - Повторите в точности его слова.
      - Се n'est rien, je me suis trompe.
      - Правильно, - сказал Пуаро. - To же самое слышал и я. А потом вы ушли?
      - Да, мсье.
      - Вы вернулись на свое место?
      - Нет, мсье. Позвонили из другого купе, и я сначала пошел туда.
      - А теперь, Мишель, я задам вам очень важный вопрос: где вы находились в четверть второго?
      - Я, мсье? Сидел на скамеечке в конце вагона лицом к коридору. - Вы в этом уверены? - Ну конечно же... Вот только... - Что только? - Я выходил в соседний вагон, в афинский, потолковать с приятелем. Мы говорили о заносах. Это было сразу после часа ночи. Точнее сказать трудно.
      - Потом вы вернулись в свой вагон... Когда это было?
      - Тогда как раз раздался звонок, мсье... Я помню, мосье, я уже говорил вам об этом. Меня вызывала американская дама. Она звонила несколько раз.
      - Теперь и я припоминаю, - сказал Пуаро. - А после этого?
      - После этого, мсье? Позвонили вы, и я принес вам минеральную воду. Еще через полчаса я постелил постель в другом купе - в купе молодого американца, секретаря мистера Рэтчетта.
      - Когда вы пришли стелить постель, мистер Маккуин находился в купе один?
      - С ним был английский полковник из пятнадцатого номера. Они разговаривали.
      - Что делал, полковник, когда ушел от Маккуина?
      - Вернулся в свое купе.
      - Пятнадцатое купе - оно ведь близко от вашей скамеечки, не так ли?
      - Да, мсье, это второе купе от конца вагона.
      - Постель полковника была уже постелена?
      - Да, мсье. Я постелил ему, когда он ужинал.
      - В котором часу они разошлись?
      - Не могу точно сказать, мсье. Во всяком случае, не позже двух.
      - А что потом?
      - Потом, мсье, я просидел до утра на своей скамеечке.
      - Вы больше не ходили в афинский вагон?
      - Нет, мсье.
      - А вы не могли заснуть?
      - Не думаю, мсье. Поезд стоял, и поэтому меня не клонило ко сну, как обычно бывает на ходу.
      - Кто-нибудь из пассажиров проходил по коридору в сторону вагона-ресторана или обратно? Вы не заметили?
      Проводник подумал:
      - Кажется, одна из дам прошла в туалет в дальнем конце вагона.
      - Какая дама?
      - Не знаю, мсье. Это было в дальнем конце вагона, и я видел ее только со спины. На ней было красное кимоно, расшитое драконами.
      Пуаро кивнул.
      - А потом?
      - До самого утра все было спокойно, мсье.
      - Вы уверены?
      - Да, да, извините. Вы же сами, мсье, открыли двери и выглянули в коридор.
      - Отлично, мой друг, - сказал Пуаро. - Меня интересовало, помните вы об этом или нет. Между прочим, я проснулся от стука - что-то тяжелое ударилось о мою дверь.
      Как вы думаете, что бы это могло быть?
      Проводник вытаращил на него глаза:
      - Не знаю, мсье. Ничего такого не происходило. Это точно.
      - Значит, мне снились кошмары, - не стал спорить Пуаро.
      - А может, - сказал мсье Бук, - до вас донесся шум из соседнего купе?
      Пуаро как будто не расслышал его слов. Вероятно, ему не хотелось привлекать к ним внимание проводника.
      - Перейдем к другому пункту, - сказал он. - Предположим, убийца сел в поезд прошлой ночью. Вы уверены, что он не мог покинуть поезд после того, как совершил преступление?
      Пьер Мишель покачал головой.
      - Донне мог спрятаться где-нибудь в поезде?
      - Поезд обыскали, - сказал мсье Бук, - так что вам придется отказаться от этой идеи, мой друг.
      - Да и потом, - сказал Мишель, - если бы кто-нибудь прошел в мой вагон, я бы обязательно это заметил.
      - Когда была последняя остановка?
      - В Виньковцах.
      - Во сколько?
      - Мы должны были отправиться оттуда в 11.58. Но из-за погоды вышли на двадцать минут позже.
      - В ваш вагон можно пройти из других вагонов?
      - Нет, мсье. После обеда дверь, соединяющая спальный вагон с остальным поездом, закрывается.
      - А сами вы сходили с поезда в Виньковцах?
      - Да, мсье. Я вышел на перрон и встал, как и положено, у лестницы, ведущей в поезд. Точно так же, как и все остальные проводники.
      - А как обстоит дело с передней дверью, той, что около ресторана?
      Проводник было опешил, но быстро нашелся:
      - Наверняка кто-нибудь из пассажиров открыл ее - захотел посмотреть на сугробы.
      - Возможно, - согласился Пуаро. Минуту-две он задумчиво постукивал по столу.
      - Мсье не винит меня в недосмотре? - робко спросил проводник.
      Пуаро благосклонно улыбнулся.
      - Вам просто не повезло, мой друг, - сказал он. - Кстати, пока не забыл, еще одна деталь: вы сказали, что звонок раздался в тот самый момент, когда вы стучали в дверь мистера Рэтчетта. Да я и сам это слышал. Из какого купе звонили?
      - Из купе княгини Драгомировой. Она велела прислать к ней горничную.
      - Вы выполнили ее просьбу?
      - Да, мсье.
      Пуаро задумчиво посмотрел на лежащий перед ним план вагона и кивнул.
      - Пока этого достаточно, - сказал он.
      - Благодарю вас, мсье.
      Проводник поднялся, посмотрел на мсье Бука.
      - Не огорчайтесь, - добродушно сказал директор, - Вы ни в чем не виноваты.
      Пьер Мишель, просияв, вышел из купе.
      Глава вторая
      ПОКАЗАНИЯ СЕКРЕТАРЯ
      Минуты две Пуаро пребывал в глубоком раздумье.
      - Учитывая все, что нам стало известно, - сказал он наконец, - я считаю, настало время еще раз поговорить с Маккуином.
      Молодой американец не заставил себя ждать.
      - Как продвигаются дела? - спросил он.
      - Не так уж плохо. Со времени нашего последнего разговора мне удалось кое-что установить... и в частности, личность мистера Рэтчетта.
      В порыве любопытства Гектор Маккуин даже подался вперед.
      - И кто же это? - спросил он.
      - Как вы и подозревали, Рэтчетт - фамилия вымышленная. Под ней скрывался Кассетти, человек, организовавший самые знаменитые похищения детей, в том числе и нашумевшее похищение Дейзи Армстронг.
      На лице Маккуина отразилось изумление, но оно тут же сменилось возмущением.
      - Так это тот негодяй! - воскликнул он.
      - Вы об этом не догадывались, мистер Маккуин?
      - Нет, сэр, - твердо сказал американец. - Да я бы скорей дал отрубить себе правую руку, чем стал работать у него.
      - Ваше поведение выдает сильную неприязнь, я угадал, мистер Маккуин?
      - На то есть особые причины. Мой отец был прокурором, он вел этот процесс. Мне не раз случалось встречаться с миссис Армстронг, редкой прелести была женщина и удивительной доброты. Горе ее сломило. - Лицо Маккуина посуровело. - Если кто-нибудь и получил по заслугам, то это Рэтчетт, или, как там его, Кассетти. Так ему и надо. Убить такого негодяя - святое дело.
      - Вы говорите так, словно и сами охотно взяли бы на себя это святое дело?
      - Вот именно. Да я... - он запнулся, вспыхнул. - Похоже, что я сам даю на себя материал.
      - Я бы скорее заподозрил вас, мистер Маккуин, если бы вы стали неумеренно скорбеть по поводу кончины вашего хозяина.
      - Не думаю, чтобы я смог это сделать даже под страхом смерти, - мрачно сказал Маккуин. - Если вы не сочтете мое любопытство неуместным, - сказал он, - ответьте, пожалуйста, как вам удалось, ну это самое, установить личность Кассетти?
      - По найденному в купе обрывку письма.
      - А разве... Ну это самое... Неужели старик поступил так опрометчиво?..
      - Как на это взглянуть, - сказал Пуаро.
      Молодого человека его замечание явно озадачило. Он с недоумением посмотрел на Пуаро, пытаясь понять, что тот имеет в виду.
      - Моя задача, - сказал Пуаро, - выяснить, что делали вчера все пассажиры без исключения. Никто не должен обижаться, понимаете? Это обычные формальности.
      - Разумеется. Начинайте с меня, и я постараюсь, если, конечно, это удастся, очиститься от подозрений.
      - Мне не нужно спрашивать номер вашего купе, - улыбнулся Пуаро, - вчера я был вашим соседом. Это купе второго класса, места номер шесть и семь. После того как я перешел в другое купе, вы остались там один.
      - Совершенно верно.
      - А теперь, мистер Маккуин, я прошу вас рассказать обо всем, что вы делали после того, как ушли из вагонаресторана.
      - Ничего нет проще. Я вернулся в купе, почитал, вышел погулять на перрон в Белграде, но тут же замерз и вернулся в вагон. Поговорил немного с молодой англичанкой из соседнего купе. Потом у меня завязался разговор с англичанином, полковником Арбэтнотом, кстати, вы, по-моему, прошли мимо нас. Заглянул к мистеру Рэтчетту и, как вам уже сообщил, записал кое-какие его указания относительно писем. Пожелал ему спокойной ночи и ушел. Полковник Арбэтнот еще стоял в коридоре. Ему уже постелили, поэтому я пригласил его к себе. Заказал выпивку, мы опрокинули по стаканчику. Толковали о международной политике, об Индии и о наших проблемах в связи с теперешним финансовым положением и кризисом на Уолл-стрит. Мне, как правило, не очень-то по душе англичане - уж очень они чопорные, но к полковнику я расположился.
      - Вы запомнили, когда он от вас ушел?
      - Довольно поздно. Так, пожалуй, часа в два.
      - Вы заметили, что поезд стоит?
      - Конечно. Мы даже удивлялись - почему. Посмотрели в окно, увидели, что намело много снегу, но это нас не встревожило.
      - Что было после того, как полковник Арбэтнот попрощался с вами?
      - Он пошел в свое купе, а я попросил кондуктора постелить мне.
      - Где вы находились, пока он стелил постель?
      - Стоял в коридоре около своего купе и курил.
      - А потом?
      - Лег спать и проспал до утра.
      - Вы выходили из поезда вчера вечером?
      - Мы с Арбэтнотом решили было выйти размяться в этих, ну как их... Виньковцах. Но стоял собачий холод - начиналась метель. И мы вернулись в вагон.
      - Через какую дверь вы выходили из поезда?
      - Через ближайшую к моему купе.
      - Ту, что рядом с вагоном-рестораном?
      - Да.
      - Вы не помните, засов был задвинут?
      Маккуин задумался.
      - Дайте вспомнить. Пожалуй, что да. Во всяком случае, сквозь ручку был продет какой-то прут. Вас это интересует?
      - Да. Когда вы вернулись в вагон, вы задвинули прут обратно?
      - Да нет... Кажется, нет. Я входил последним. Не помню точно. А это важно? - вдруг спросил он.
      - Может оказаться важным. Так вот, мсье, насколько я понимаю, пока вы с полковником Арбэтнотом сидели в вашем купе, дверь в коридор была открыта?
      Гектор Маккуин кивнул.
      - Скажите, пожалуйста, если, конечно, вы это помните, не проходил ли кто-нибудь по коридору после того, как мы отъехали от Виньковцов, но до того, как полковник ушел к себе?
      Маккуин наморщил лоб:
      - Один раз, кажется, прошел проводник - он шел от вагона-ресторана. И потом прошла женщина, но она шла к ресторану.
      - Что за женщина?
      - Не знаю. Я ее толком не разглядел. У нас как раз вышел спор с Арбэтнотом. Помню только, что за дверью промелькнули какие-то алые шелка. Я не присматривался, да и потом я бы все равно не разглядел ее лица: я сидел лицом к ресторану, так что я мог видеть только ее спину, и то, когда она прошла мимо двери.
      Пуаро кивнул.
      - Насколько я понимаю, она направлялась в туалет?
      - Наверное.
      - Вы видели, как она возвращалась?
      - Кстати говоря, нет. Теперь я вспоминаю, что действительно не видел, как она возвращалась. Наверное, я просто ее не заметил.
      - Еще один вопрос. Вы курите трубку, мистер Маккуин?
      - Нет, сэр.
      Пуаро с минуту помолчал.
      - Ну что ж, пока все. А теперь я хотел бы поговорить со слугой мистера Рэтчетта. Кстати, вы с ним всегда путешествовали вторым классом?
      - Он всегда. Я же обычно ехал в первом и по возможности в смежном с мистером Рэтчеттом купе: он держал почти весь багаж в моем купе, и вдобавок и я и багаж были у него под рукой. Однако на этот раз все купе первого класса, за исключением того, которое он занимал, были раскуплены.
      - Понимаю. Благодарю вас, мистер Маккуин.
      Глава третья
      ПОКАЗАНИЯ СЛУГИ
      Американца сменил англичанин с непроницаемым землистого цвета лицом, которого Пуаро заприметил еще накануне. Он, как и положено слуге, остановился в дверях. Пуаро жестом предложил ему сесть.
      - Вы, насколько я понимаю, слуга мистера Рэтчетта?
      - Да, сэр.
      - Как вас зовут?
      - Эдуард Генри Мастермэн.
      - Сколько вам лет?
      - Тридцать девять.
      - Где вы живете?
      - Клеркенуэлл, Фрайар-стрит, 21.
      - Вы слышали, что ваш хозяин убит?
      - Да, сэр.
      - Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели мистера Рэтчетта?
      Слуга подумал:
      - Вчера вечером, около девяти часов, если не позже.
      - Опишите мне во всех подробностях ваше последнее свидание.
      - Я, как обычно, пошел к мистеру Рэтчетту, сэр, чтобы прислуживать ему, когда он будет ложиться.
      - Опишите подробно, в чем заключались ваши обязанности.
      - Я должен был сложить и развесить его одежду, сэр. Положить челюсть в воду и проверить, есть ли у него все, что требуется.
      - Он вел себя как обычно?
      Слуга на мгновение задумался:
      - Мне показалось, сэр, что он расстроен.
      - Чем?
      - Письмом, которое он читал. Он спросил, не я ли принес это письмо. Я, разумеется, сказал, что это сделал не я, но он обругал меня и потом всячески ко мне придирался.
      - Это было для него нехарактерно?
      - Да нет, он как раз был очень вспыльчивый. По любому поводу выходил из себя.
      - Ваш хозяин принимал когда-нибудь снотворное?
      Доктор Константин в нетерпении подался вперед.
      - В поезде всегда, сэр. Он говорил, что иначе ему не уснуть.
      - Вы знаете, какое снотворное он обычно принимал?
      - Не могу сказать, сэр. На бутылке не было названия. Просто надпись: "Снотворное. Принимать перед сном".
      - Он принял его вчера вечером?
      - Да, сэр. Я налил снотворное в стакан и поставил на туалетный столик.
      - Вы сами не видели, как он его принимал?
      - Нет, сэр.
      - А что потом?
      - Я спросил, не понадобится ли ему чего-нибудь еще, и осведомился, в какое время мистер Рэтчетт прикажет его разбудить. Он сказал, чтобы его не беспокоили, пока он не позвонит.
      - И часто так бывало?
      - Да, хозяин обычно звонил проводнику и посылал его за мной, когда собирался встать.
      - Обычно он вставал рано или поздно?
      - Все зависело от настроения, сэр. Иногда он вставал к завтраку, иногда только к обеду.
      - Значит, вас не встревожило, что дело идет к обеду, а хозяин не послал за вами?
      - Нет, сэр.
      - Вы знали, что у вашего хозяина есть враги?
      - Да, сэр, - невозмутимо ответил слуга.
      - Откуда вам это было известно?
      - Я слышал, как он разговаривал о каких-то письмах с мистером Маккуином, сэр.
      - Вы были привязаны к хозяину, Мастермэн?
      Лицо Мастермэна - если это только возможно - стало еще более непроницаемым, чем обычно.
      - Мне не хотелось бы об этом говорить, сэр. Он был щедрым хозяином.
      - Но вы его не любили?
      - Скажем так: мне американцы вообще не по вкусу.
      - Вы бывали в Америке?
      - Нет, сэр.
      - Вы не читали в газетах о похищении ребенка Армстронгов?
      Землистое лицо слуги порозовело:
      - Конечно, сэр. Похитили маленькую девочку, верно? Ужасная история.
      - А вы не знали, что главным организатором похищения был ваш хозяин, мистер Рэтчетт?
      - Разумеется, нет, сэр, - в бесстрастном голосе слуги впервые прозвучало возмущение. - Не могу в это поверить, сэр.
      - И тем не менее это так. А теперь перейдем к тому, что вы делали вчера ночью. Сами понимаете, что это обычные формальности. Что вы делали после того, как ушли от хозяина?
      - Я передал мистеру Маккуину, сэр, что его зовет хозяин. Потом вернулся в свое купе и читал.
      - Ваше купе...
      - Я занимаю последнее купе второго класса, сэр, в том конце, где вагон-ресторан.
      Пуаро поглядел на план:
      - Понятно... А какое место вы занимаете?
      - Нижнее, сэр.
      - То есть четвертое?
      - Да, сэр.
      - С вами кто-нибудь еще едет?
      - Да, сэр. Рослый итальянец.
      - Он говорит по-английски?
      - С грехом пополам, сэр, - презрительно сказал слуга. - Он живет в Америке, в Чикаго, насколько я понял.
      - Вы с ним много разговаривали?
      - Нет, сэр. Я предпочитаю читать.
      Пуаро улыбнулся. Он живо представил себе, как этот джентльмен - "слуга для джентльменов" - пренебрежительно осаживает говорливого верзилу итальянца.
      - А что вы читаете, разрешите полюбопытствовать? - спросил Пуаро.
      - В настоящее время, сэр, я читаю роман "Пленник любви" миссис Арабеллы Ричардсон.
      - Хорошая книга?
      - Весьма занимательная, сэр.
      - Ну что ж, продолжим. Вы вернулись в свое купе и читали "Пленника любви" до...
      - Примерно в половине одиннадцатого, сэр, итальянец захотел спать. Пришел проводник и постелил нам.
      - После этого вы легли и заснули?
      - Лег, сэр, но не заснул.
      - Почему? Вам не спалось?
      - У меня разболелись зубы, сэр.
      - Вот как! Это мучительно.
      - В высшей степени.
      - Вы что-нибудь принимали от зубной боли?
      - Я положил на зуб гвоздичное масло, сэр, оно немного облегчило боль, но заснуть все равно не смог. Я зажег ночник над постелью и стал читать, чтобы немного отвлечься.
      - Вы так и не уснули в эту ночь?
      - Нет, сэр. Я задремал уже около четырех утра.
      - А ваш сосед?
      - Итальянец? Он храпел вовсю.
      - Он не выходил из купе ночью?
      - Нет, сэр.
      - А вы?
      - Нет, сэр.
      - Вы что-нибудь слышали ночью?
      - Да нет, сэр. То есть ничего необычного. Поезд стоял, поэтому было очень тихо.
      Пуаро с минуту помолчал, потом сказал:
      - Ну что ж, мы почти все выяснили. Вы ничем не можете помочь нам разобраться в этой трагедии?
      - Боюсь, что нет. Весьма сожалею, сэр.
      - А вы не знаете, ваш хозяин и мистер Маккуин ссорились?
      - Нет, нет, сэр. Мистер Маккуин очень покладистый господин.
      - У кого вы служили, прежде чем поступить к мистеру Рэтчетту?
      - У сэра Генри Томлинсона, сэр, он жил на Гроувенор-скуэр.
      - Почему вы ушли от него?
      - Он уехал в Восточную Африку, сэр, и больше не нуждался в моих услугах. Но я уверен, сэр, что он не откажется дать обо мне отзыв. Я прожил у него несколько лет.
      - Сколько вы прослужили у мистера Рэтчетта?
      - Немногим больше девяти месяцев, сэр.
      - Благодарю, вас, Мастермэн. Да, кстати, что вы курите, трубку?
      - Нет, сэр. Я курю только сигареты, недорогие сигареты, сэр.
      - Спасибо. Пока все, - Пуаро кивком отпустил лакея.
      Слуга встал не сразу - он явно колебался:
      - Простите, сэр, но эта пожилая американка, она, что называется, вне себя; говорит, что знает досконально все про убийцу. Она очень взбудоражена, сэр.
      - В таком случае, - сказал Пуаро улыбаясь, - нам надо не мешкая поговорить с ней.
      - Вызвать ее, сэр? Она уже давно требует, чтоб ее провели к начальству. Проводнику никак не удается ее успокоить.
      - Пошлите ее к нам, мой друг, - сказал Пуаро, - мы выслушаем все, что она хочет сообщить.
      Глава четвертая
      ПОКАЗАНИЯ ПОЖИЛОЙ АМЕРИКАНКИ
      Когда миссис Хаббард, запыхавшись, ворвалась в вагон, от возбуждения она еле могла говорить:
      - Нет, вы мне скажите, кто тут главный? Я хочу сообщить властям нечто оч-ч-ень, оче-ень важное. И если вы, господа... - ее взгляд блуждал по купе.
      Пуаро придвинулся к ней.
      - Можете сообщить мне, мадам, - сказал он. - Только умоляю вас, садитесь.
      Миссис Хаббард тяжело плюхнулась на сиденье напротив:
      - Вот что я вам хочу рассказать. Вчера ночью в поезде произошло убийство, и убийца был в моем купе! - она сделала эффектную паузу, чтобы ее сообщение оценили по достоинству.
      - Вы в этом уверены, мадам?
      - Конечно, уверена. Да вы что? Я, слава Богу, еще не сошла с ума. Я вам расскажу все-все как есть. Так вот, я легла в постель, задремала и вдруг проснулась - в купе, конечно, темно, но я чувствую, что где-то тут мужчина! Я так перепугалась, что даже не закричала! Да вы и сами знаете, как это бывает. И вот лежу я и думаю: "Господи, смилуйся, ведь меня убьют!" Просто не могу вам передать, что я пережила. А все эти мерзкие поезда, думаю, сколько в них убийств происходит, в газетах только об этом и пишут. И еще думаю: "А моих драгоценностей ему не видать". Потому что я, знаете ли, засунула их в чулок и спрятала под подушку. Это, кстати, не очень удобно - спать жестковато, да вы сами знаете, как это бывает. Но я отвлеклась. Так вот... О чем я?
      - Вы почувствовали, мадам, что в вашем купе находится мужчина.
      - Да, так вот, лежу я с закрытыми глазами и думаю: "Что делать?" И еще думаю: "Слава Богу, моя дочь не знает, в какой переплет я попала". А потом все же собралась с духом, нащупала рукой кнопку на стене - вызвать проводника. И вот жму я, жму, а никто не идет. Я думала, у меня сердце остановится. "Боже ты мой, - говорю я себе, - может, всех пассажиров уже перебили". А поезд стоит, и тишина такая - просто жуть! а я все жму звонок и вдруг - слава тебе. Господи! - слышу по коридору шаги, а потом стук в дверь. "Входите!" - кричу и включаю свет. Так вот, хотите верьте, хотите нет, а в купе ни души!
      Миссис Хаббард явно считала этот момент драматической кульминацией своего рассказа, а отнюдь не развязкой, как остальные.
      - Что же было потом, мадам?
      - Так вот, я рассказала обо всем проводнику, а он, видно, мне не поверил. Видно, решил, что мне это приснилось. Я, конечно, заставила его заглянуть под полку, хоть он и говорил, что туда ни одному человеку ни за что не протиснуться. Конечно, и так ясно, что мужчина удрал; но он был у меня в купе, и меня просто бесит, когда проводник меня успокаивает. Меня, слава Богу, никто еще не называл вруньей, мистер... я не знаю вашего имени...
      - Пуаро, мадам, а это мсье Бук, директор компании, и доктор Константин.
      Миссис Хаббард с отсутствующим видом буркнула всем троим: "Приятно познакомиться" - и самозабвенно продолжала:
      - Так вот, учтите, я, конечно, не стану говорить, будто я сразу во всем разобралась. Сначала я решила, что это мой сосед, ну, тот бедняга, которого убили. Я велела проводнику проверить, заперта ли дверь между купе, и, конечно же, засов не был задвинут. Но я сразу приняла меры. Приказала проводнику задвинуть засов, а как только он ушел, встала и для верности придвинула к двери еще и чемодан.
      - В котором часу это произошло, миссис Хаббард?
      - Не могу вам точно сказать. Я была так расстроена, что не посмотрела на часы.
      - И как вы объясняете случившееся?
      - И вы еще спрашиваете? Да, по-моему, это ясно как день! В моем купе был убийца. Ну кто же еще это мог быть?
      - Значит, вы считаете, он ушел в соседнее купе?
      - Откуда мне знать, куда он ушел? Я лежала зажмурившись и не открывала глаз.
      - Значит, он мог удрать через соседнее купе в коридор?
      - Не могу сказать. Я же говорю, что лежала с закрытыми глазами, - и миссис Хаббард судорожно вздохнула, - Господи, до чего я перепугалась! Если б только моя дочь знала...
      - А вы не думаете, мадам, что до вас доносились звуки из соседнего купе - из купе убитого?
      - Нет, не думаю. Мистер... как вас... Пуаро. Этот человек был в моем купе. О чем тут говорить, у меня ведь есть доказательства, - миссис Хаббард торжественно вытащила из-под стола огромную сумку и нырнула в нее. Она извлекла из ее бездонных глубин два чистых носовых платка основательных размеров, роговые очки, пачку аспирина, пакетик глауберовой соли, пластмассовый тюбик ядовитозеленых мятных лепешек, связку ключей, ножницы, чековую книжку, фотографию на редкость некрасивого ребенка, несколько писем, пять ниток бус в псевдовосточном стиле и, наконец, металлическую штучку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении пуговицей.
      - Видите эту пуговицу? Ну так вот, это не моя пуговица. У меня таких нет ни на одном платье. Я нашла се сегодня утром, когда встала. - И она положила пуговицу на стол.
      Мсье Бук перегнулся через стол.
      - Это пуговица с форменной тужурки проводника! - воскликнул он.
      - Но ведь этому можно найти и естественное объяснение, - сказал Пуаро. - Эта пуговица, мадам, могла оторваться от тужурки проводника, когда он обыскивал купе или когда он стелил вашу постель вчера вечером.
      - Ну как вы все этого не понимаете - словно сговорились! Так вот слушайте, вчера перед сном я читала журнал. Прежде чем выключить свет, я положила журнал на чемоданчик - он стоял у окна. Поняли?
      Они заверили ее, что поняли.
      - Так вот, проводник, не отходя от входной двери, заглянул под полку, потом подошел к двери в соседите Купе и закрыл ее; к окну он не подходил. А сегодня утром эта пуговица оказалась на журнале. Ну, что вы на это скажете?
      - Я скажу, мадам, что это улика, - сказал Пуаро.
      Его ответ, похоже, несколько умиротворил американку.
      - Когда мне не верят, я просто на стенку лезу, - объяснила она.
      - Вы дали нам интересные и в высшей степени ценные показания, - заверил ее Пуаро. - А теперь не ответите ли вы на несколько вопросов?
      - Отчего же нет? Охотно.
      - Как могло случиться, что вы - раз вас так напугал Рэтчетт - не заперли дверь между купе?
      - Заперла, - незамедлительно возразила миссис Хаббард.
      - Вот как?
      - Ну да, если хотите знать, я попросила эту шведку - кстати, добрейшую женщину - посмотреть, задвинут ли засов, и она уверила меня, что он задвинут.
      - А почему вы сами не посмотрели?
      - Я лежала в постели, а на дверной ручке висела моя сумочка для умывальных принадлежностей - она заслоняет засов.
      - В котором часу это было?
      - Дайте подумать. Примерно в половине одиннадцатого или без четверти одиннадцать. Она пришла ко мне узнать, нет ли у меня аспирина. Я объяснила ей, где найти аспирин, и она достала его из моего саквояжа.
      - Вы все это время не вставали с постели?
      - Нет. - Она неожиданно рассмеялась: - Бедняжка была в большом волнении. Дело в том, что она по сшибке открыла дверь в соседнее купе.
      - Купе мистера Рэтчетта?
      - Да. Бы знаете, как легко спутать купе, когда двери закрыты. Она по ошибке вошла к нему. И очень огорчилась. Он, кажется, захохотал и вроде бы даже сказал какую-то грубость. Бедняжка вся дрожала. "Я делал сшибка, - лепетала она. - Так стыдно - я делал ошибка. Какой нехороший человек! Он говорил: "Вы слишком старый".
      Доктор Константин прыснул. Миссис Хаббард смерила его ледяным взглядом:
      - Приличный человек никогда не позволит себе сказать такое даме. Тут совершенно не над чем смеяться.
      Доктор Констатин поспешил извиниться.
      - После этого вы слышали шум из купе мистера Рэтчетта? - спросил Пуаро.
      - Ну... почти нет.
      - Что вы хотите этим сказать, мадам?
      - Ну, - она запнулась, - он храпел.
      - Ах так, значит, он храпел?
      - Зверски. Накануне я глаз не сомкнула.
      - А после того как вы так напугались из-за мужчины в вашем купе, вы больше не слышали его храпа?
      - Как я могла слышать, мистер Пуаро, ведь он был мертв.
      - Ах да, вы правы, - согласился Пуаро. Он явно смутился. - Вы помните похищение Дейзи Армстронг, миссис Хаббард? - спросил он.
      - Еще бы! Конечно помню. Подумать только, что этот негодяй, похититель, вышел сухим из воды и избежал наказания! Попадись он мне в руки!
      - Он не избег наказания, мадам. Он умер. Умер вчера ночью.
      - Уж не хотите ли вы сказать... - Миссис Хаббард даже привстала со стула.
      - Вы угадали, мадам. Ребенка похитил Рэтчетт.
      - Ну и ну!.. Я должна немедленно написать об этом дочери. Ведь я вам говорила вчера вечером, что у этого человека страшнее лицо? Как видите, я оказалась права.
      Моя дочь всегда говорит: "Если мама кого подозревает, можете держать пари на последний доллар, что это плохой человек".
      - Вы были знакомы с кем-нибудь из Армстронгов, миссис Хаббард?

К титульной странице
Вперед
Назад