- Наверное.
      - Тогда почему ты не хочешь?
      Это даже не вопрос был. Обвинение. Вызов. Пронзительная обида. И я понял, что Ник Ример добился-таки своего. Зерно ждало. И я больше не спорил с ним...
      - Очень хорошо, что Петр не совершает необратимых поступков.
      Чужой голос со спины ожег точно удар кнута. Лица мальчишек вытянулись, затвердели, разом утратив всю свою живость.
      - Самое неприятное, что можно сделать - это необратимый поступок. Умение избегать их... оттягивать момент принятия решения - большое искусство.
      Я повернулся. Что-то бормотал куалькуа - о том, что в несовершенном человеческом теле трудно контролировать обстановку, и о готовности начать боевую трансформацию... Я не слушал, смотрел на человека, вошедшего в дверь.
      Знал я его. Немного.
      Со времен посещения Мирового Совета.
      Командор Дальней Разведки Биг.
      Могучий, светловолосый, с открытым доброжелательным лицом.
      Бывший руководитель Ника Римера, если я не ошибаюсь.
      А самым поразительным мне показалось то, что и дети его знали. У Грика вспыхнули глаза, Фаль заулыбался, Лаки привстал. Только Тиль никуда не эмигрировал из-под моей руки.
      - Здравствуйте, ребята,-- ласково сказал Биг. Он, может, и не был Наставником, только популярностью пользовался куда большей.
      - Здравствуйте, командор Биг! - чуть ли не хором отозвалась вся "трудная группа".
      У меня было странное ощущение. Нет, не предательства... скорее насмешки над собой.
      Явился на Родину, змей-искуситель, в обличье Ника Римера... Яблок у тебя не хватит, чтобы соблазнить самого малого из Геометров...
      - Командор Биг, скажите, это урок? - требовательно спросил Тиль.
      - Нет, ребята. Это не урок. Все по правде. Вы разговаривали с чужим разведчиком.
      Тиль глянул мне в глаза.
      - Я именно это вам и говорил!
      Мальчишка осторожно отодвинулся.
      Вот так. Все правильно. Пока ситуация оставалась на грани игры - они могли допустить все, что угодно. И что в мире сотни тысяч планет - и все не переделаешь. И что Гибкие Друзья - хищные мерзкие твари, которых не уважать надо, а напалмом жечь.
      Но вот явился взрослый - да еще и всей планете известный герой, командор Биг. И парой слов расставил все точки над i.
      - Петр, я могу и далее рассчитывать на ваше благоразумие?
      Биг оставался у двери. Вряд ли он меня боялся, что-то в каждом его движении выдавало полную уверенность в своих силах. Скорее, не хотел, чтобы испугался я.
      - В каком смысле?
      - В самом прямом. Я надеюсь, что вы не будете хвататься за Зерно,-- быстрый взгляд на рдеющую в ковре точку.-- А также не станете прикрываться мальчиками.
      Мне стало гадко.
      - Зерно я возьму. Уж извините.
      Протянув руку, я и впрямь подобрал огненный шарик. Биг ничего не сказал.
      - А ребята могут уходить. Верите или нет - никогда не любил террористов.
      - Командор Биг, нам выйти? - это спросил Грик.
      Как легко вы бросаете свою крепость, мальчишки. Без боя, без паники, без слез. Пространство игры, в котором вы готовы были рушить авторитеты, искать альтернативы, делать свои выводы - сдано без возражений.
      Мишура. Все мишура, ребята. И мне урок. Нельзя верить, что старшие поколения мудры, нельзя думать, что младшие - непредвзяты.
      - Нет. Садитесь и слушайте. Вы уже слишком многое услышали, чтобы уйти.
      Иронию фразы оценил только я. Ребята послушно разошлись, уселись на своих кроватях. Разумеется, Биг не имел в виду "вы слишком много знаете". Скорее, собирался нагрузить их еще больше.
      - Чего вы хотите? - спросил я.
      Биг нахмурился.
      - Я? Петр... вы задаете странные вопросы. Впрочем, отвечу. Я бы хотел увидеть Ника Римера. Славного юношу Никки, любившего свою Родину.
      - Не моя вина, что он погиб. Вы вторглись в чужой космос. Отправили разведчиков... с идиотским заданием добыть пленных. Ник Ример старался. Он схватился в одиночку с целой эскадрой. И стал пленным сам... к сожалению - мертвым пленным.
      Биг кивнул. Тряхнул головой - длинные светлые волосы рассыпались по плечам.
      - Я возражал против такой активности. Действительно возражал. Верите?
      Почему-то я ему верил. Может быть, оттого, что у Бига было лицо хорошего человека. Располагающее.
      - Тогда моя очередь задать вопрос. Как умер Наставник Пер?
      Знает. Он - знает. А вот у ребят лица сразу изменились.
      - Кровоизлияние в мозг. Я не хотел этого. Его убил страх... напряжение...
      - Я верю.
      Биг словно задался целью создать о себе хорошее впечатление.
      - Его здоровье, к сожалению, оставляло желать лучшего. Уже многие годы. Надо было подумать об отдыхе, о лечении, но...
      Он замолчал. Я никак не мог понять, чего же он, собственно, хочет?
      Может быть, просто тянет время?
      - Наверное, я должен кое-что рассказать...
      Биг вздохнул - и присел на корточки, прямо у двери. Мне невольно вспомнилось, как я сам садился, разговаривая с Тилем. И - странное дело - напряженность куда-то ушла.
      Не от нарочито-подчиненной позы Бига, конечно. Он был очень крепкий, но я ему немногим уступал.
      Просто до меня дошла вся ирония ситуации. Мы пытались наладить контакт одними и теми же способами. Биг, но я ведь не ребенок...
      - Прежде всего... Петр, ты подтверждаешь, что все сказанное тобой - правда?
      - Да.
      - Но как же...
      Он осекся. И вдруг улыбнулся так печально, что мне стало не по себе.
      - Я чуть не назвал тебя Ником. Давно уже свыкся, что его нет, и все равно...
      Во мне что-то дрогнуло. Что-то от Ника. Но я промолчал.
      - Как ты прошел контроль? Я имею в виду не генетическую проверку, а исследование памяти. Когда тебя отправили в санаторий - я заподозрил неладное. Сам просмотрел записи. Но все было его... ассоциативные ряды, логические цепочки, эмоциональные слепки... Как?
      - Все, что удалось сохранить от него - во мне. Скажи, он много летал?
      - Да. Ник любил одиночные патрули. Любил свободную разведку.
      - Он говорил с кораблем. От скуки, от одиночества... читал ему свои стихи... спорил... подначивал...
      - Спорил - с кораблем? - Биг покачал головой.-- Да... в этом весь Никки.
      - Не знаю, вправе ли я это говорить. Иногда мне кажется... что он еще жив.
      Биг кивнул:
      - Петр, ты чужой в нашем мире. Но, в каком-то смысле, мой коллега. Поэтому я буду откровенен. Я слышал весь твой разговор с ребятами... и понимаю, зачем он понадобился.
      Ай да юные гении. Отключили камеры.
      - Ты искал оправдание. Понимаю... Значит, ты не решил, что делать с Зерном. И это хорошо.
      Подкидывая огненный шарик на ладони, я ждал.
      - Трудно было связать все воедино, Петр. Мой подопечный Ник Ример исчез - но вернулся, пусть даже с искалеченной памятью. Поднял руку на Наставника. Попал в санаторий. Поднял бунт. Это все возможно, но вот противостоять Гибким Друзьям... бежать...
      Биг покачал головой.
      - Когда исчез Наставник Пер - я заподозрил неладное. Из них пришлось тянуть информацию, словно из _не-друзей_. Шок, большой шок для маленькой, но сильной расы - встретить человека, превосходящего их, способного убивать голыми руками. И, однако, все стало сходиться. Под видом Ника на Родину проник чужой. Не принял нашу жизнь. Ушел. Пилот, потерявший сознание, исчезнувший скаут - я складывал все эти крупицы... мне не поверили, Петр. Все-таки не поверили. Пер пережил тяжелый кризис, он мог захотеть уединения. Пилоту Матушка напекла голову. Скаут угнали детишки из ближайшего интерната... как раз был побег. Все случается. Мировому Совету проще списать все на случайные совпадения. А я чувствовал - они связаны воедино...
      - Разве Катти не рассказала обо мне? Она же видела...-- я осекся. Нет, не могла, никак не могла подруга Ника Римера смолчать и не доложить о чужаке, принимавшем обличья Ника и Пера... И все равно - словно я выдал ее.
      - Я полагал, что ты знаешь,-- на миг глаза Бига стали холодными.
      - О чем?
      - Катти Тамер, врач и экзобиолог... ушла.
      Я вздрогнул.
      Черная чаша в ночи. Темное пламя на дне ее. Вспыхивающие в воздухе песчинки... падающие звезды... _прощание_...
      Да нет же!
      Это просто чудовищно большой крематорий. Смерть, превращенная в спектакль. Не может быть!
      Лицо Катти, прижатое к стеклу транспортной кабинки. Ее крик "Никки!"
      Крематорий. Да. Но не только для мертвых. Еще и для тех, кто хочет уйти. Вот в этом вопросе Геометры проявляют потрясающую терпимость. Никаких ограждений, никаких охранников... шагай с черного камня навстречу огню...
      "Катти Тамер, врач и экзобиолог, прощание"...
      Я шел по бесконечному пляжу. Ожесточенный, собранный, готовящийся угнать корабль и вернуться домой.
      Катти шагнула в огонь.
      - Так ты не знал...
      Никки Ример, регрессор Геометров, спящий на дне моей памяти, проснулся и закричал. Беззвучно - только мне было дано услышать крик.
      Биг обвел взглядом детей. Сжавшихся, напуганных. Сказал:
      - Вот так, ребята. Слова о свободе - красивые слова. И всегда можно сказать, что свободы мало, что ее нужно больше... вот только придется оставлять за собой горе и смерть.
      - Это ваша вина.
      - Моя?
      - Вашей планеты... Катти, она не перенесла... того, что Никки и жив, и мертв...
      - Как легко все у тебя получается, Петр! Наставник Пер не выдержал и умер. Катти не вынесла и ушла из жизни. А ты - невиновен.
      Ник Ример во мне затих. Сжался, затаился... цепляясь за последние островки своей души.
      - Когда я узнал, что пропавший скаут возвращается, что он проходит над территорией интерната, что он сообщает о наличии на борту регрессора Римера - я понял, где тебя искать. Тебя... а не погибшего в бою Ника. Преступник возвращается на место своего преступления. Я знал - и я нашел тебя.
      - И что теперь, Биг? Нашел. Подслушал разговор. Что дальше?
      - Ты несешь лишь горе, Петр. Ты явился в наш мир, непрошеный и незваный. Еще и с... этим.
      Я посмотрел на Зерно.
      - Ты не станешь его использовать,-- сказал Биг. Совершенно спокойно, утверждающе.-- Не сможешь. Ты не из нашего мира. Тень не приходит насильно, и это единственное, что нас спасло. Думаешь, ты первый, кто получил такой подарок? У меня тоже было Зерно, Петр. Знаешь, где оно? Сгорело в лучах Матушки. Я знал, что нам не нужна Тень. И я смог избавиться от этого подарка. Я ведь тоже прошел мирами Тени, Петр. Не знаю, сколько планет увидел ты, а я был в двенадцати мирах. И все они - грязь и боль. Миры, нуждающиеся в помощи. Когда-нибудь мы сможем ее оказать.
      Надо же.
      Ник Ример и я вместе с ним - мы лишь повторили путь Бига. И каждый увидел в Тени лишь то, что хотел. Командор Биг - плацдармы для вмешательства, место для приложения _Дружбы_.
      - Интернат изолирован, Петр. Накрепко. Я пришел один, я верю, что у тебя хватит благоразумия не сопротивляться. Да, конечно, у тебя есть свои особые возможности... Но тебе все равно не уйти.
      - А как же неправильная аксиома Рица? - воскликнул Тиль. Биг одобрительно посмотрел на мальчика:
      - Здесь следует исходить из принципа Меньшего Зла.
      Ага. Я же говорил это тебе, Тиль...
      - Петр, ты сражался достойно. Но ты проиграл. Не потому, что мы сильнее, а потому, что правда на нашей стороне. В тебе нет веры, согласен? Ты тоже не в восторге от Тени. Так что не стоит множить ошибки...
      Он поднялся. Вздохнул, протянул руку:
      - Отдай Зерно. Оно не принадлежит тебе, Петр. Ты ведь все равно не сможешь активировать Врата в нашем мире.
      - Тогда чего ты боишься, Биг? - спросил я.
      - Твоих ошибок. Новых жертв. Ты уже добавил зла, Петр. Представил мальчикам свою сторону правды, свой взгляд на наш мир. Жестко, цинично...
      - Заронил зерно сомнения?
      Биг не понял. Это была земная фраза, буквально переведенная на язык Геометров.
      - Теперь с ребятами придется работать лучшим Наставникам Родины.
      - Ничего, справитесь. Я думаю, у вас и детские санатории имеются.
      - Ты циник, Петр. Подумай тогда о своем мире. Мы ведь едины и нам все равно жить вместе. Дружить, бороться, идти к счастью. Давай поступим так - ты отдашь мне Зерно. Оно будет уничтожено. А мы вместе отправимся в центр Дальней Разведки. Поговорим о твоей расе, о том, что мы можем дать друг другу. Не считай нас догматиками, Петр. Вовсе не обязательно низводить ваш мир до Каменной Эры. Мы можем...
      Он буквально сыпал возможностями, предложениями, альтернативами. Контакт на равных, Дружба, помощь - ведь сейчас Земля в полном подчинении иным расам... Все то, что говорил мне дед, предлагая выбрать меньшее из зол. Мир Геометров не статичен, он эволюционирует, и так ли он плох, готов ли я сейчас поручиться, что Земля живет по более справедливым законам...
      Да, может быть, ты в чем-то прав, Биг. Ваш мир ищет свой путь. Так же неумело, как наш, но не скатываясь до безразличной вседозволенности Тени.
      И я действительно не вправе возвращать вас в Тень, от которой вы так отчаянно убегали. Нет во мне той веры, что нужна для этого.
      Все, что он сейчас говорит, даже не на меня рассчитано. Я, в конце концов, никуда не денусь. Надо, чтобы я сдался, признал свою неправоту - перед этими вот мальчишками, которых посмел уверять, что их мир несовершенен.
      - Идем... идем Никки...
      Он зря это сказал. Поморщился, словно извиняясь за свои слова. Но Ник Ример во мне вздрогнул и потянулся наружу.
      - Биг-альтруист,-- сказал я.-- Почему ты так не любишь это прозвище? Ведь не со зла мы тебя так называли. Ты всегда отстаивал самые добрые решения, минимальные потери, терпение к чужим обычаям. А прозвище не любишь...
      - Петр!
      - Ник. Ник Ример. Ты прав, Петр Хрумов не может решать за наш мир. Но я - я могу.
      Ник Ример подбросил Зерно. Подбросил - поймал. Огненный шарик рассыпал сноп колючих искр.
      - Конечно, Биг. Это ведь почти невозможно решить простому человеку - изменить весь мир. Для обычных людей есть Тень. Но мы-то - регрессоры. Мы привыкли решать за целые миры. Удивительное чувство, правда?
      Я все ждал, когда Биг рванется. Он никогда не брезговал силовыми решениями, тут никакой альтруизм ему помехой не служил. Но он все еще не верил.
      - Может, мы потому и ушли от Тени? Не только оттого, что нас оскорбили чужие миры, живущие по своим обычаям. Просто там решает каждый... но только за себя.
      - Не делай этого, Никки! Не впадай в свой детский максимализм! Родине не нужна Тень!
      - Мы давно утонули в тени, Биг. Мы все. С того самого дня, когда слово старшего стало для нас законом. Когда мы привыкли верить в Наставников... увидели в учителях - богов, в каждом встречном - друга, в каждой звезде - вызов. И продлили свое ослепление в вечность. А я не терплю ничего вечного, Биг! Совсем недавно, совсем, я читал стихи своему кораблю. Хочешь - я прочту их тебе, Биг? Ты ничуть не худший слушатель, а я никогда не решался читать стихи при тебе...
      Биг молчал. А Ник Ример, никогда, с далекого детства, не читавший стихи для других, сказал:
      - Голос детства
      из дальней дали до отрочества долетает
      Подросток его презирает и слышать его не хочет
      Нет нет
      он бормочет
      это вовсе не я это просто ребенок который не знает что
      говорит
      Но ребенок всегда говорит только то что знает
      даже если молчит и особенно если молчит
      А подросток растет вырастает
      но покуда еще не подрос
      он не может в себе подавить ни смятенья
      ни смеха ни слез
      Воспитателям хочется чтоб из него
      получилось подобье
      прочих которых они уже вывели на дорогу
      но подростку не хочется думать в ногу
      и не хочется по приказу мечтать...
      Ему бы в детство опять.
      Ник Ример засмеялся, Ник подмигнул мальчику Тилю.
      Зерно вновь взмыло в воздух. Биг следил за ним, готовый рвануться - когда сумасшедший Ник и чужак Петр, слившиеся воедино, позволят ему упасть. Наверное, это был символ, позволяющий Зерну прорасти - падение.
      Петр Хрумов поймал Зерно.
      Ник Ример позволил ему упасть.
      Огненный шарик, разбрасывая искры, нырнул в мохнатый "соломенный" ковер.
      Второй я сжал в руке.
      Биг упал на колени, протянул руки вслед Зерну. Хрустнула разрываемая ткань ковра. Блестящий, гладкий пол был чист. Никакого Зерна. Ничего.
      Только едва уловимое _нечто_, прорастающее сквозь камень и пластик, металл и дерево, сквозь Родину Ника и Бига, Тага и Гана, Катти и Пера. Пронзающее планету, стягивающее ее густой сетью Врат.
      - Прощай, Никки,-- прошептал я.-- Прощай, Ник Ример. Ты исполнил свой долг.
      Его уже не было во мне.
      Ник Ример ушел вместе со своим Зерном. Вернулся на Родину - которая будет планетой Тени. Вернулся навсегда.
      - Что ты наделал! Это же необратимо, Ример!
      - Он знал,-- согласился я.-- Он долго держался. Но это его выбор, Командор Биг.
      Биг поднялся. Он уже стоял в крошечном, медленно расширяющемся пятне Врат. С ним ничего не происходило, и я не был удивлен - Командор Биг любил свою Родину такой, какая она есть. Как и я люблю Землю, кстати.
      - Дети, немедленно выйдите,-- прошептал он.-- Всем эвакуироваться в купол. Быстро!
      Сквозь двери доносился шум. Да, Биг вошел в комнату один, вот только за происходящим наблюдали. Ох, что сейчас творится!
      И что еще произойдет на благополучной, единой, могучей Родине!
      - Дети, выходите! - крикнул Биг, не отрывая от меня ненавидящего взгляда.
      Он что, не понимает? Врата уже расползлись на весь центр комнаты. Чтобы выйти, мальчишкам придется пройти сквозь них. Может быть, это им и удастся.
      Но я почему-то так не думаю. Тиль, Грик, Фаль, Лаки - смотрите. Решайте. Вы уже чувствуете Врата.
      Значит, они зовут вас.
      - Ты ответишь,-- сказал Биг.-- Пусть я не прав... пусть буду наказан, но ты ответишь! Тебе не уйти!
      Он словно считал себя способным справиться со мной. Что ж, может быть. Мало ли чему учат регрессоров?
      Я засмеялся, шагнул вперед, к центру Врат. Мир окутался белым сиянием.
      - Ты так думаешь, Биг? Зря.
      И мир Геометров размылся, исчезая в Тени.
      Мне почудилось, или я и вправду услышал голос Ника Римера, почти свой голос? Тихий, далекий голос:
      - А память
      из чего она состоит
      как она выглядит
      и какой потом обретает вид
      эта память
      Возможно когда-то для воспоминаний
      об отдыхе она была вся зеленая
      а теперь кровавого цвета корзина плетеная
      с махонькой внутри убиенной вселенной
      и наклейкой снаружи со словом Верх
      и со словом Низ
      и с надписью Не бросать
      большущими красными буквами
      или синими
      или же фиолетовыми
      кстати почему бы не фиолетовыми
      а то и малиново-бурыми
      потому что теперь я могу выбирать.
      Выбирай, Ник Ример. Отныне и навсегда - ты вправе выбирать.
      В отличие от меня - потому что каждый проход Вратами был *постижением*, и на этот раз я смог понять самого себя. &;lt;UL&;gt;&;lt;A name=21&;gt;&;lt;/A&;gt;&;lt;H2&;gt;Глава 7&;lt;/H2&;gt;&;lt;/UL&;gt;
      Они ждали. Просто ждали меня - те два дня, что я отсутствовал. Наперекор логике, несмотря на то, что регрессор Ник Ример ушел, уводя с собой Петра Хрумова и унося Зерно.
      Конечно, у них не оставалось иного выхода. Даже разделить судьбу Земли не получилось бы. Мы все проходили Вратами, мы все стали частью Тени. Вот ведь как странно вышло - не принимая Тень, отвергая ее, мы обречены были принять ее главный подарок. Бесконечность выбора. И все же, я бы так не смог. Ждать, уже не веря - и все же ждать.
      Я, по крайней мере, шел. Не веря, не надеясь, но хотя бы перебирая ногами.
      Я спустился с холма, туда, где сверкали в звездной тени грани корабля Лиги. Лежавший на грунте, он походил на дремлющее животное, на глубоководное чудище, выкинутое на грунт. Корабль казался чужим, он ничего не трогал в душе. Мертвый кусок чужого железа.
      И фигурки людей, сидящих у костра, были тем единственным ориентиром, к которому я шел, который чувствовал.
      Они жгли не дрова, конечно же. Бродячая планета Тени была безжизненной, и наверное - навсегда. Должен же найтись в череде миров хоть один, где нет ни ростка жизни. В костре ровным пламенем пылали одинаковые белые бруски. Видимо, и в Торговой Лиге любят живой огонь.
      Я сел у костра и протянул к нему руки.
      - Кто ты на этот раз? - спросил дед.
      Наши глаза встретились.
      - Ник Ример ушел. Теперь - навсегда.
      Дед кивнул.
      - А ты? Кто ты?
      - Твой внук, дед.
      Я смотрел в их лица. Наверное, это было справедливо - то, что я предал их, бросил, ушел - и вернулся.
      Если они простят меня - значит, мы квиты.
      Дед обошел огонь, сел рядом, обнял меня.
      - Трудно пришлось, Пит?
      Я кивнул. Да, трудно. Конечно. Убивать чужую мечту - всегда трудно. Особенно, если она была и твоей... немного.
      - Геометры в Тени, дед. Так решил Ник Ример.
      Маша подошла, опустила руку мне на плечо:
      - Петя, Зерно опять разделилось?
      - Да,-- я покрутил в руках огненный шарик.-- Именно разделилось.
      Счетчик прошел прямо сквозь костер. Он уже не считал необходимым притворяться. Лег у меня в ногах, поднял треугольную морду:
      - Спроси куалькуа, Петр. Сколько осталось времени?
      - Нисколько,-- легко ответил я.-- Совсем нисколько. Сильные расы уже собрались для принятия решений. Мы не успеем. Никак. Перемещаться в пространстве совсем мгновенно - это никому не доступно. Прежде чем мы доберемся до Цитадели - Сильные успеют уничтожить Землю и навалиться на Геометров. Жалко. Им и так теперь не сладко.
      - Почему до Цитадели? - дед поморщился.-- Ты что, собираешься явиться перед Сильными расами и доказать, какие мы хорошие?
      - Глупо, понимаю. Но до Земли путь не быстрее. Да и что нам делать на Земле?
      - Но Зерно...
      - Бери,-- я сунул его в руку деду.-- Сможешь отдать Землю Тени?
      - Я - нет. Но ты же его получил!
      - Не я, деда. Ник Ример, который не видел для своей родины иного выхода. А второе... второе взял куалькуа. Для него это легко и естественно. Чем шире пространство, тем лучше.
      Один Данилов молчал, глядя на меня с другой стороны костра. Он как-то очень уж постарел, кумир "Трансаэро". Осунулся и поблек, будто все силы из него выжали.
      Зато он первым кивнул, понимая.
      - Тень приходит к тем, кто хочет,-- терпеливо пояснил я.-- Никто из нас не способен принять ее. Слишком неприятные миры выигрывали мы в этой лотерее. И даже если привезти Зерно на Землю - оно не прорастет. Не нам дано.
      - Ты уверен?
      - Да, деда. Уверен.
      - В корабль! - дед вскочил. Его движения уже утрачивали неловкость, он привык к новому телу.
      - Мы не успеем,-- устало сказал я.-- Понимаешь, прежде чем мы доберемся, решение будет...
      - Но не сидеть же здесь! - дед бросил мне Зерно, я поймал на лету.-- Как ты можешь...
      - Подождите,-- Данилов поднялся.-- Петр, ты, может, и прав. Не успеть. И Андрей Валентинович прав. Только если нет транспорта, то, может быть, найдется связь?
      - Какая еще связь? - отмахнулся дед.
      Я понял.
      _Куалькуа_?
      Он молчал, мой верный спутник и помощник, снисходящий до пустяков - ну там убить кого-нибудь, или выспаться в снегу; отвергающий любое настоящее действие. Частица того же древнего разума, что разлит в мирах Тени, давно миновавших человеческую форму существования. Он молчал, потому что знал, чего я потребую.
      - Куалькуа! - закричал я. Переход от тупой обреченности, с которой я шел после Врат к костру, к безумной, последней надежде, был слишком резок.
      _Я не могу вмешиваться. Это неприемлемо. Мы служим всем - но в мелочах. Чиним реакторы, наводим на цель ракеты, переводим_...
      - Так переводи же, сволочь! Я не прошу от тебя ничего иного! Не прошу остановить эскадру, что готовится атаковать Землю, не требую припугнуть Сильных! Переводи! Делай то, что всегда!
      _Переводить Сильным? Вас разъединяет половина Галактики_.
      _Разве это что-то значит для тебя_?
      _Для меня - нет... Ты так отчаянно ищешь выход. Спасение для своей планеты_?
      _Да_!
      _Хорошо. Попробуй. Я буду... буду тебе переводить_.
      Это было провалом. Мигом абсолютной пустоты - когда куалькуа ворочал своим раздробленным сознанием, раскинувшимся на всю вселенную. Ревниво допуская меня к тому, что никогда не давал чужакам.
      Потом я увидел свет.
      Нет, не увидел, еще не было для этого глаз, ощутил. Куалькуа перебирал формы, создавая меня заново. Уже не на бродячей планете в Ядре, а в том мире, что мы называли Цитаделью.
      Почему, интересно?
      Я поднялся с земли. Чужая земля, чужая трава, жесткая и короткая синяя щетинка под босыми ногами. Я был гол, и тело казалось чужим... да и было им, впрочем. Конечно же, куалькуа не перенес меня через пространство, он лишь скопировал.
      _Ты же должен видеть, с кем говоришь. И Сильные должны понять, с кем имеют дело_.
      Ирония в словах куалькуа была почти неуловима. Но я научился замечать ее и ценить - как случайную золотинку в речном песке.
      - Спасибо,-- одними губами прошептал я, вставая перед Сильными.
      В небе светило вовсе не солнце, нет. Это был Торпп, самая странная и, наверное, самая могучая раса Конклава. Разумный плазмоид, десятикилометровое облако чистой энергии, скованное силовыми полями словно корсетом. Некоторые считают, что именно Торпп - главные в Конклаве. Другие думают, что они безмозглые рабы органических рас. Не знаю ответа, но, наверное, они ничуть не лучше и не хуже нас. Просто живые осколки солнца. Торпп парил где-то за пределами атмосферы, но сиял ничуть не слабее земного светила. Как он воспринимал происходящее на поверхности - трудно представить.
      А здесь, на бескрайней равнине, собрались представители всех остальных Сильных. Восьми рас, имеющих органические тела. Пространство было рассечено, нарезано дымчатыми стенами на сектора. Все - разных размеров, и это уже само по себе стало бы потрясающим открытием для любого земного дипломата. Неужели и Сильные - неравны между собой?
      Вон хиксоиды. Шесть или семь особей. В алой окраске - интеллектуальная элита. Принято считать, что особым умом выходцы с Хикси не отличаются, но и куалькуа всегда держали за беспомощных уродцев...
      Даэнло. Один-единственный. Туша побольше, чем у носорога, а в остальном вполне на него похож. Только на морде не костяной вырост, а венчик длинных подвижных щупалец.
      Дженьш... Дженьш? Разве эти затюканные инженеры, выглядящие как кошмарный гибрид пчелы с обезьяной - Сильные? Да нет... не может быть... наверное, внешнее сходство... или все-таки?
      Круглую площадку, в которой я и стоял, надежно отделяли от всех остальных такие же дымчатые стены. Вокруг было еще пять нечеловеческих созданий, но про этих Сильных на Земле вообще ничего не знали. Известны лишь названия двух рас - но поди разбери, кто из них кто.
      А в круге я был не один. Рядом со мной стоял алари. Черная шерсть топорщилась, на горле пульсировал бесформенный комок куалькуа-переводчика. Смешно думать о куалькуа в третьем лице, когда и сам я сейчас - его порождение. Не из этого ли комка отпочковался куалькуа, сотворивший мое тело?
      - Командующий красно-фиолетовым флотом,-- сказал я.-- Я вернулся с докладом.
      То ли у этих мышей-переростков стальные нервы, то ли командующий попался крепкий. Он только и ответил:
      - Вовремя.
      Сияние Торппа в небе стало ярче. Наверное, сейчас здесь ночь - может быть, специально подгадали к ночи, чтобы и этого Сильного, не способного спуститься на поверхность, было видно.
      И почему мы зовем эту планету Цитаделью? Равнина до горизонта, все будто выглажено, только вдали высится конус одинокой горы. Никаких оборонительных сооружений, циклопических зданий и прочих атрибутов средоточия силы Конклава.
      Одинокий даэнло заворочался в своем секторе. Двинулся вперед - туманная дымка распалась перед ним и снова сомкнулась, пропуская вместе с чужим волну тяжелого, пряного запаха.
      - Ты говоришь от имени Слабой расы - Человечества?
      Он тоже пользовался переводчиком. Куалькуа болтался у него на холке.
      - Я говорю от имени Человечества,-- подтвердил я.-- Я Петр Хрумов.
      - Мы знаем. Куалькуа сообщил, что выступает посредником и явит нам твой образ. В ином случае здесь не осталось бы ничего, кроме пепла. Торпп бдит.
      Я невольно глянул в небо - на колышущееся огненное облако. Мне показалось, что и глаза даэнло - плоские, будто стеклом затянутые, покосились вверх.
      - Я буду задавать вопросы. На правах ответственного за Слабую расу - Человечество. Хикси делегировали мне свои полномочия - они слишком возмущены, чтобы реагировать адекватно.
      Хикси совсем не выглядели возмущенными. Скорее растерянными. Но я не спорил:
      - Я отвечу на все вопросы тебе, ответственному за Человечество.
      - Ты пропускаешь определение Человечества как Слабой расы сознательно?
      - Да, Даэнло. Сознательно. Эта слабая раса, вместе с тремя другими, не менее слабыми, уже сделала для Конклава достаточно многое.
      - Ты не боишься, потому что находишься далеко.
      Венчик щупалец выстрелил в мою сторону, обвил тело. Отпустил, скользнул по земле, оставляя в траве рваные полосы.
      - Но мы слишком заинтересованы. Прежде всего тем, почему Куалькуа изменили своему равнодушию. Почему помогают тебе?
      Всего-то?
      Какой простой вопрос.
      - Мне придется отвечать очень долго, мудрые Даэнло, ответственные за Человечество. Я не знаю ответа, но, может быть, вы найдете его.
      - У нас еще есть время, человек Петр Хрумов. Говори. Если нам потребуется что-то уточнить, я задам вопрос. Говори.
      Даэнло в чем-то также неторопливы, как их карикатурный аналог - земные носороги. Но бывают и так же свирепы.
      - Все началось на Хикси-43, Даэнло. Я возвращался из рейса и, пройдя первый джамп, услышал в кабине звук. Оказалось, что его издавал счетчик...
      - Счетчик прошел джамп?
      Как он заинтересовался!
      - Да, Даэнло. Он прошел джамп и сохранил рассудок. Но лучше я расскажу по порядку.
      - Говори.
      - Счетчик сказал, что должен попасть к Андрею Хрумову... моему деду...
      Взмах щупалец:
      - Андрей Хрумов - человек, обвиняющий Конклав в излишней жестокости?
      - Да.
      Жаль, что деда здесь нет. Порадовался бы такой популярности. Я понял, что говорить придется долго.
      Но я не предполагал, что это будет так долго...
      - Мы не захотели союза с Геометрами.
      - Почему? Это раса, идентичная вашей. Это - естественный союзник.
      - Их мораль не менее жестока, чем мораль Конклава.
      - Ты тоже считаешь, что мы жестоки?
      Я посмотрел в плоские блюдца глаз.
      - Да, Даэнло, ответственные за Человечество...
      Прошла ночь, и над Цитаделью поднялось солнце. Тусклая, далекая, красная звезда - она казалась случайным недоразумением рядом со сверкающей тучей Торппа.
      Я говорил:
      - Командующий Алари присвоил мне звание офицера - чтобы поручить выполнение разведки в Ядре.
      - Это превышение его полномочий,-- сказал даэнло. Помолчал и тем же скучным голосом добавил: - Я ошибся. Командующий независимой боевой единицей может проводить разведывательные миссии и привлекать к ним представителей более Слабых рас. Командующий, ты оправдан. Можешь покинуть круг обвинения.
      Черная мышь рядом со мной шевельнулась:
      - Сильные Даэнло, по праву старшего офицера я должен присутствовать при допросе человека Петра Хрумова.
      - Ты можешь остаться. Тебе принесут пищу и воду.
      Мне подобной поблажки не предоставили. Впрочем, созданное куалькуа тело вряд ли нуждалось в пище. Я все говорил. Солнце сползло к закату. Торпп дрейфовал по небу - может, ему было скучно следить за медленной беседой органических существ.
      - Человек расы Геометров, Ник Ример, ввел свою планету в Тень...
      - Это значит, что планета Геометров защищена?
      Хороший вопрос. Я пожал плечами:
      - Она никогда не была беззащитной. Но теперь... на месте Сильных рас я не стал бы атаковать Геометров.
      - Это совет - или угроза?
      - Это совет.
      - Хорошо. Продолжай.
      Вновь наступила ночь, когда я закончил. Не знаю, отдыхали ли другие чужие. Даэнло не отходил от меня ни на миг.
      - Ответь - как поступит раса куалькуа со своим Зерном Врат?
      - Я не знаю...
      - Спроси у куалькуа.
      Я недоуменно посмотрел на даэнло, чей загривок украшал бесформенный мешок.
      - Они никогда не разговаривают с нами. С тех пор, как их мир был уничтожен и домом их стал космос. Они служат, но не отвечают. Спроси.
      Я вздрогнул, понимая. У расы куалькуа нет планеты, куда они могут принести Зерно. Они живут повсюду... в каждом мире Конклава... кто обойдется без услуг маленьких камикадзе, послушных переводчиков, верных рабов? Тот пяток рас, чья жизнь не основана на органике...
      _Куалькуа_?
      _Скажи им, что я не решил_.
      - Он не решил,-- повторил я.-- Он еще не решил.
      - Конклав не хочет вхождения в Тень,-- сказал даэнло. Будто жалуясь мне.-- Даже если наши предки вышли из Ядра... мы пока не хотим вхождения в Тень. Спроси его, когда он решит? Через какое время?
      _Спроси его, что такое время_,-- ответил куалькуа.
      - Он спрашивает, что такое время, Сильные Даэнло...
      Даэнло молчал. Не твоя ли раса жгла мир Куалькуа, Сильный? Может быть, и не нужный им мир... всегда ли мы любим лишь то, что нам нужно...
      Как они принимают решение? Будут совещаться? Проголосуют... поднятием лап и щупалец, выбросом протуберанцев и псевдоподий?
      - Человек Петр Хрумов, представитель Человечества. Ваши действия выходят за рамки разрешенного Слабым расам.
      Это приговор?
      - Но ваши действия не принесли вреда Конклаву. Наоборот...
      Даэнло помолчал.
      - Человек Петр Хрумов, скажи куалькуа, что мы выяснили все необходимое и не нуждаемся больше в его услугах переводчика. Первоначальное обвинение со Слабых рас, известных как Человечество, Алари, Счетчики, Куалькуа, снято. Мы будем решать. Ты свободен.
      Я еще успел посмотреть на алари и даже протянуть к нему руку. То ли прощаясь, то ли просто желая коснуться командующего, до конца оставшегося со своим офицером.
      Но мир уже мерк. Куалькуа прекратил поддерживать копию моего тела.
      А мне предстояли заботы с телом настоящим. Звезды все так же пылали в небе Ядра, равнодушные и прекрасные, и ничего в них не было - ни вызова, ни любви.
      Просто звезды.
      Я лежал на земле, закутанный во что-то вроде одеяла. Рядом горел костер, и три неподвижные фигуры замерли у огня.
      То, что я пришел в себя, первым заметил счетчик. Подошел ко мне быстрой бесшумной походкой, заглянул в лицо.
      - Все хорошо,-- прошептал я то, в чем совсем не был уверен. Горло пересохло, тело казалось ватным. Лишь ладонь, в которой я намертво сжимал Зерно, закаменела.-- Нормально, Карел...
      Меня подхватили и помогли сесть. У всех у них взгляды были жалкие и жадные, как у рептилоида.
      - Вроде бы... отбрехались,-- я попытался улыбнуться.-- Пока... передышка. Они еще будут решать...
      Маша дала мне воды. Я глотнул, вслушиваясь в тихий шепот куалькуа.
      _Зерно, Петр_...
      _Что_?
      _Оставь его здесь. Положи у костра. Я тоже буду решать_.
      _Почему ты мне так помогаешь? Куалькуа_?
      _Симбиоз удачный_.
      Я улыбнулся. Думаю, он почувствует улыбку. Попросил:
      - Саша, дед, помогите мне встать. Я устал от этого неба. Пора домой.
      - Думаешь, нас там встретят с распростертыми объятьями? - Данилов мрачно усмехнулся.-- Прям хоть оставайся в Тени... Нам за одну разбитую станцию присудят выплачивать за все космические неудачи... со времен горемыки-"Мира".
      - Почему я не могу ужаснуться таким грандиозным масштабам? - спросил я, поднимаясь.-- Ничего... у нас ведь есть корешок в Свободном. Будем с ним помидоры возить.
      Эпилог
      За что люблю собак - за умение прощать.
      За великодушное превращение чужой вины - в собственную.
      Тиран жался к моей ноге, изредка поднимая морду и тычась в ладонь. В его взгляде читалось одно: "Хозяин, я прощен? Ты больше не отдашь меня в _то_ место?"
      Не отдам, конечно же, не отдам...
      Если бы люди умели вот так же притворяться! Если бы не превращали проступок - в преступление, делали первый шаг навстречу!
      Хотя, наверное, тогда бы мы перестали быть людьми. У всех есть своя сила и своя слабость. У каждого - свои беда и боль. Холодный рассудок Счетчиков, пассивное равнодушие Куалькуа, безжалостность Дженьш - где взять весы, чтобы понять, что хуже?
      И если бы всегда, всегда удавалось - переломить то, что заложено от природы, вколочено эволюцией, воспитанием, привычкой...
      Опираясь на потрескивающий штакетник, я смотрел на соседнюю дачу. Еще и девяти не было, а там уже возились рабочие. Чуть в стороне от дома сооружалось что-то грандиозное. Я бы сказал, что это вертолетная площадка с ангаром. Работа шла быстро и абсолютно тихо, как во сне. Видимо, использовался звукозащитный полог, который с полгода назад стали ввозить с Андиана-7. Дорогая штука. Хорошо, что поставили - у деда, как ни странно, сон крепче не стал.
      Интересно, а скоро ли "новые русские" примутся строить у загородных домов стартовые площадки для межзвездных яхт?
      Наверное, скоро.
      Пусть я никогда больше не выйду в космос. Зато смогу любоваться стартующими кораблями. Просыпаться от тихого свиста рассекаемого воздуха.
      Если, конечно, домашний арест после недельных допросов не сменится уютным сибирским санаторием...
      Хлопнула дверь соседней дачи, и из дома пулей вылетел взъерошенный мальчуган. В шортах и незаправленной футболке, явно боясь опоздать. Увидев меня на прежнем месте, Алешка замедлил шаг. И все же направился прямо ко мне, а не кругами, как обычно.
      - Привет,-- первым поздоровался я. Тиран посмотрел на меня и не стал рычать на Алешку.
      - Здравствуйте...-- смущенно протянул мальчик. Помедлил секунду, потом решительно сказал: - А у вас обыск был. Двое суток подряд!
      - Угу,-- я кивнул.
      Алешка мялся, явно не решаясь расспрашивать. Потом любопытство пересилило:
      - А где вы были?
      - Далеко,-- сказал я.-- Очень далеко.
      - На Цитадели? - глаза Алешки загорелись. Конечно же, он был в курсе всех космических новостей. О сборе Сильных рас Конклава твердили все - пусть никто и не знал, чем он вызван.
      - Дальше,-- коротко ответил я.
      - Отсюда видно?
      Ядро Галактики с Земли, конечно же, видно. Но я не стал расстраивать мальчика.
      - Нет.
      Он продолжал стоять, ковыряя носком незашнурованных кроссовок землю. Я терпеливо ждал.
      - Петр... а вы мне камешек не подарите?
      Если бы он сказал "не привезли?", я покачал бы головой. А так... Я нагнулся, подобрал из-под ног обломок щебенки. Серый, пыльный, неотличимый от миллиона собратьев.
      - Держи.
      Мальчишка растерянно взял камешек. Повертел в руке, посмотрел на меня. У него подозрительно заблестели глаза. Не ожидал он такого издевательства от кумира... Ну должен же я хоть для кого-то быть кумиром!
      - Это кусочек планеты, Алешка,-- сказал я.-- Маленький обломок маленькой планеты, на которой живут люди.
      Он молчал.
      - Самая обычная планета, парень,-- терпеливо продолжал я.-- Ничего особенного. Много воды, да и суши немало. Облака плывут, как хотят. Дождь идет именно тогда, когда тебе не хочется. Грязи навалом, а леса чахнут...
      Его взгляд вдруг стал тверже. И губы чуть дрогнули, но не в полудетском плаче, а в робкой улыбке.
      - Самая заурядная планета,-- повторил я.-- Но у нас пока другой нет. Верно?
      Мальчик кивнул.
      - А самое главное,-- переходя на шепот, сказал я, и Алешка приблизился на шаг,-- мы не обязаны всех любить. И вовсе не должны всех ненавидеть.
      - Я понял,-- сказал Алешка, поднимая на ладони камешек. Разглядывая его так пристально, словно это был переливчатый топаз с Аттасси или призрачная обманка с Халдуина-12.
      - Это самый главный камешек в твоей коллекции,-- сказал я.-- Самый-самый.
      - Знаю,-- согласился мальчик. Посмотрел мне в глаза: - Петр Данилович, скажите, а меня возьмут в летное училище?
      - Не знаю,-- честно сказал я.
      - А вы меня порекомендуете? Ну... когда вырасту, конечно.
      - Разве это чем-то поможет?
      Алешка явно удивился.
      - Еще как!
      - Тогда порекомендую.
      Он кивнул и спросил:
      - Можно идти?

К титульной странице
Вперед
Назад