Дед, не надо... пожалуйста... не мучай меня...
      Откуда мне знать, что во мне сейчас?
      Что толку в именах?
      - Петр? Ник?
      - Меня ждет Родина,-- ответил я.-- Она зовет меня.
      - Ник Ример,-- усталым, сломанным голосом сказал дед.-- Ты мертв, Ник Ример. Давным-давно. Твоя Родина списала тебя в расход, отметила галочкой в рядах борцов за Дружбу. Ты давно уже мертв.
      - Нет,-- я покачал головой.-- Я... я не мертв. Петр и я - мы одно и то же. Я взял Зерно. Оно... оно мое...
      - Тебя слишком мало, Ник Ример,-- взгляд деда не отпускал меня.-- Ты не смог ожить, пройдя Вратами. Ты все-таки мертв!
      - Значит, я живу вместо него.
      - Петр! Я тебя сейчас зову! Слышишь? У тебя есть своя Земля. И она в беде.
      - Родина никого не бросит в беде,-- ответил я. Попятился к кораблю.-- Не бойтесь!
      Женщина Маша посмотрела на моего Наставника, спросила что-то взглядом.
      - Нет,-- сказал Андрей Хрумов.-- Нет. Во-первых, никто из нас с ним не справится. Он сейчас регрессор, и с этим ничего не поделать...
      Умный дед у Петра Хрумова.
      - Во-вторых... я не позволю. Хватит. Я уже достаточно его предавал.
      - А если предать - значит спасти? - голосом ненастоящего мальчика Дари, ищущего грань между "правильно" и "честно", спросил Данилов.
      - Значит, не надо спасать.
      Скаут за моей спиной оживал. Раскрылась кабина.
      - Не бойтесь! - повторил я. Зерно жгло мне руку. Регрессор Ник Ример все-таки возвращался из мира Тени. Возвращался с непрошеной добычей, убоявшись которой, Наставники утащили Родину на край света.
      Но мальчик Ник Ример был сейчас не только собой. Он больше не мог остаться в одиночестве.
      И не хотел его для других.
      Регрессор Ник Ример опустился в кресло и коснулся коллоидного терминала.
      _Приветствую на борту, капитан_.
      _Здравствуй, борт-партнер_.
      На экранах я видел друзей Петра Хрумова. Они стояли поодаль, возле чужого корабля, неподвижно, будто надеялись, что я вернусь.
      Какие смешные надежды.
      Таг и Ган, дозволенные друзья Ника Римера, тоже ждали, что он вернется. Так же, как ждали они все своего общего друга по имени Инка... друга, навсегда оставшегося в мире Тени. Женщина, уставшая от красивого молодого тела, терпеливо ждет Кэлоса. Их придуманный сын ждет отца - которого сожгло вечное пламя.
      Ждите.
      Нам всем дарована надежда - ждать.
      _Подготовка к старту, капитан_?
      _Да, борт-партнер_.
      Сильные расы с тревогой ждут врага, Слабые расы с надеждой ждут свободы. Счетчики ждут постижения абсолютной истины, корабли Геометров ждут развлечений. Геометры ждут настоящей, сказочной Дружбы, Тень ждет новых бабочек, что прилетят на ее свет.
      Все мы чего-то ждем. Устаем от ожиданий, проклинаем их, и не можем, не можем отказаться от обольстительного дурмана. Звезды впереди, звезды над нами, целое небо звезд, полная река молока, всеобщая любовь, Великое Кольцо... оно же Кольцо Всевластья...
      Петр Хрумов во мне засмеялся.
      - Корабль, домой,-- сказал я.-- Домой. Мне плохо. Я схожу с ума.
      _Провести терапию_?
      - Сон. Просто сон. Я два дня не спал...
      Как хорошо!
      Провалиться в темную бездну - под легкий шум старта, утонуть в темноте, сжимая огненное Зерно...
      Только почему там, за тьмой, меня все равно ждут?
      Я проснулся сам.
      Вырвался из кошмара - в котором был Ником Римером, ожившим регрессором Геометров, дотянувшимся до меня с того света. Во сне я бросил деда и друзей, во сне я отправился на Родину - чтобы спасти ее, а не Землю.
      Меня бросало в кресле, сжавшемся, безуспешно пытающемся погасить толчки. Я был в скауте Геометров.
      И значит, сон был явью!
      - Сволочь! - закричал я на ни в чем не повинного Римера. На бедолагу Ника, до конца исполнявшего свой долг, и в жизни, и в смерти.-- Что же ты!
      Скаут крутило, как щепку в водовороте. На экранах ничего ничего не различить - огненно-черная карусель.
      - Что происходит, борт-партнер?
      _Нас атакуют_.
      - Почему ты меня не разбудил?
      _Атака недействительна. Нас атакуют корабли Родины. Атака не считается_.
      Я даже застонал от тоски и отчаянья. Умненький компьютер Геометров вновь натянул свои шоры.
      - Почему нас атакуют?
      _Родина считает, что на борту - не-друг. Я сообщаю, что это ошибка. Вероятно, у всех атакующих кораблей_ _повреждена аппаратура связи. Нет причин для волнения. Атака недействительна_.
      Неужели и кораблик Ника Римера повторял бы то же самое, рассыпаясь под ласковыми родительскими оплеухами? Или та частичка души Ника, что перекочевала через корабль - в меня, смогла бы противостоять безумию?
      - Полное слияние! - рявкнул я.
      И растворился в небе.
      Небо пылало.
      Плыла подо мной Родина - милая, милая Родина, с правильными, четкими очертаниями материков, с затейливыми сеточками облаков, обитель добра и справедливости, дружбы и счастья. Я даже касался атмосферы - чуть-чуть, самого краешка...
      А над нами, прижимая к планете, вились такие же, как я, крошечные кораблики. Свои. Изрыгающие пламя. Среди скаутов виднелось два дружеских корабля - тороид Гибких Друзей и пятиконечная звезда Друзей Маленьких.
      Со всем пылом истинной Дружбы они пытались меня убить.
      _Ответный огонь_!
      _Атака своих кораблей невозможна_!
      Что это за голосок противоречит мне? Кастрированный разум корабля? Уймись, дружок, не со мной тебе спорить...
      _Согласно трем первым постулатам регрессорства... Согласно принципу Благих Намерений, принципу Меньшего Зла, принципу обратимости правды... Мы не атакуем корабли Родины, мы проводим учебные занятия, максимально приближенные к реальности. Начать противодействие_.
      Или мне почудилось, или корабль повиновался прежде, чем я закончил. Повиновался радостно и из всех своих силенок.
      Первым под удар попал "бублик" Гибких Друзей. Уж не знаю, чем мы его достали - лазерным дальномером или рентген-радаром. Но ему хватило. Бублик почернел, забытый рачительными хозяевами на жаровне. Распался облаком пепла.
      Почему мне совсем не стыдно?
      Согласно принципу Моральной Гибкости?
      Первый раз в жизни я ощутил, что и в космосе имеют смысл понятия "верх" и "низ". Имеют, и еще как! Низ был там, где планета. Подо мной. И корабли Родины не могли использовать лучевое оружие - любой промах окончился бы пылающим городом на поверхности, поврежденным санаторием, разрушенным интернатом. Или, не дай бог, убитым Наставником...
      Я громил нападающих, беззастенчиво прикрываясь планетой, со свирепой радостью, которую оценила бы Маша... или Кэлос.
      Эй, Ник, стыдливо нырнувший в глубины памяти! Где ты? Это тебе не мышат-алари душить!
      Похоже, инструкций на такой случай предусмотрено не было. Слишком поздно опознали украденный скаут, слишком долго чухались, решая, что делать...
      Патрульные корабли брызнули в стороны. Будут обходить снизу...
      _Посадка_!
      _Посадка ошибочно запрещена. Запрос на посадку дается непрерывно_.
      Что там советует принцип обратимости правды?
      _Запрещена посадка на территорию космодромов. Мы приземлимся на поверхности_.
      _Где_?
      _Да где угодно_.
      _Координаты_?
      _У интерната "Белое море"_!
      Наверное, это было наше совместное решение. Ника Римера, для которого, несмотря ни на что, интернат оставался единственным светлым пятном в воспоминаниях. И Петра Хрумова, который отсиживался в "Белом море"...
      Скаут пошел вниз. Мы опережали преследователей, не могли не опережать, все машины здесь однотипны, а мы имеем крошечную фору. И все же... укрыться невозможно. Не детей же мне в заложники брать, в конце концов!
      Впрочем, тут лучшими заложниками послужат Наставники. Они будут неподражаемы в готовности прикрыть детишек своими телами. Они ведь так добры и великодушны.
      Жаль, что я не способен предоставить им такую радость.
      _Борт-партнер. Мне надо скрыться. Интересы Родины_.
      Я шел сквозь атмосферу, в огненном вихре, в плазменном коконе, пока еще - вне атаки. Но скоро, очень скоро, меня догонят.
      _Выполняю_.
      _Это реально_?
      _Нет_.
      _Слушай меня, борт-партнер. Снижайся к интернату. Постарайся оторваться от преследования. Мне нужно две секунды... две секунды на высоте в десять... нет, пусть в двадцать метров... на скорости не более ста километров в час_...
      От волнения я перешел на земные меры времени и расстояния. Но корабль понял.
      И куалькуа тоже. Я почувствовал его протест - резкий, охлаждающий пыл толчок, едва симбионт понял, что я собрался сделать. Так что же, полной остановки потребовать?
      _Невозможно. При уменьшении скорости мы станем уязвимы. Снижение над жилыми объектами запрещено_.
      Меня охватило отчаяние. Ну что же теперь? Я раскрыл ладонь, глянул на пылающее Зерно. Ему все равно. Оно, может быть, и выдержит падение из стратосферы.
      А я нет. И у куалькуа силы не безграничны.
      Что же теперь, Ник Ример, из глубин моей памяти, с того света воюющий за _свою_ планету? Что теперь? Как поступают регрессоры в подобной ситуации?
      И регрессор Ник Ример из своей холодной и безнадежной дали потянулся ко мне.
      _Борт-партнер, приготовиться к боевому десантированию. Отработка проникновения на планету не-друзей_.
      _Выполняю_.
      _Отрыв от преследования_.
      _Увеличение скорости невозможно. Нарушение порога устойчивости атмосферы запрещено_.
      _Выполняй. Боевая тренировка_.
      _Запрещено_.
      _Долг перед Родиной_.
      _Запрещено_.
      Казалось, корабль получает удовольствие, играя со мной... с Ником? в эту нехитрую игру. Выполняй - запрещено. Кто кого переспорит?
      _Проводим исследование предельной скорости_.
      _Запрещено_.
      _Мой приказ_.
      _Запрещено_.
      _Приказ Мирового Совета_.
      _Нет подтверждения_.
      Тепло, тепло, горячо?
      _Тебе самому хочется превысить разрешенную скорость_?
      Кажется, это не Ник. Это я.
      _Всегда_.
      _Превышай_.
      _Выполняю_.
      Плазму сдуло с обшивки. Шар планеты крутанулся, обращаясь плоскостью, надвигаясь. И - тихо, тихо, как тогда, при вхождении в Тень, корабль прошептал мне:
      _Видишь - как все просто_?
      Действительно - просто...
      Мы неслись над океаном. Уже невысоко - в двух-трех километрах. Плясали белые буруны волн - океан не хотел примиряться с геометрически безупречными материками, он все и гнал на берег свои войска... А преследователи исчезли, отстали, затерялись в своих инструкциях и запретах, не способных победить единственное слово "хочешь?"
      Мы - хотели.
      _Капитан, приготовьтесь к десантированию_.
      Это Ник Ример знает, как готовиться. Не я.
      Легкий смешок.
      _Фраза не несет смысловой нагрузки. Дань традиции_.
      _А что будешь делать ты_?
      _Маневрировать. Боевые действия без пилота запрещены_.
      _Ты сможешь уйти_?
      _Полет без пилота запрещен_.
      Вот и все. Короткая автоэпитафия. Наверно, я должен почувствовать жалость к кораблю?
      Не получается. Разум, не способный поверить в себя, довольствующийся игрой во всемогущество - не достоин жалости.
      _Спасибо за откровенность. Это смешно - чувствовать презрение от порождения собственной мысли. Я обдумаю этот вопрос... Десантирование, капитан_.
      На миг я решил, что скаут оборудован обычной катапультой. Кресло провалилось в расступившуюся обшивку, понеслось вниз. Ветра не было - упругая стена возникла вокруг. Стабилизация была идеальной, кресло падало без вращения. Подо мной раскинулся берег, знакомые купола и башня интерната. Вверху таял скаут.
      Так. Хорошо. А где же парашют?
      Земля неумолимо приближалась. Я задергался, пытаясь выбраться из кресла. Руки сами поползли на поиски ремней, которых тут отродясь не водилось. Зерно, которое я сжимал мертвой хваткой, мешало, но выпустить его не было сил. Ремни... да где же они... Рефлексы быстрее разума, я пытался отстегнуться и выброситься из кресла, как при катапультировании из истребителя.
      Да что же я делаю, парашюта у меня все равно нет!
      _Я не гарантирую восстановление твоего тела_,-- шепнул куалькуа.
      Заснеженная поверхность надвигалась так быстро, словно я падал с дополнительным ускорением. Возможно, так оно и было. Неплохо для реального десанта... но как Геометры гасят энергию падения? Двигатели? Парашюты? Крыло? Моральная стойкость?
      Сами собой вспомнились все реальные и нереальные байки, ходившие среди пилотов. Летчик, упавший на снежный склон, летчик, упавший на вспаханное поле, летчик упавший в стог сена...
      Родина надвигалась. Ее гостеприимство обещало быть коротким, но энергичным.
      Страх прошел. Разом. Дрогнул, растворился в бескрайнем небе.
      Я уже падал. Так... именно так... Пристегнутый к креслу, беспомощный... потерявший сознание от холода и удушья. И снежная целина подо мной была так же рада встрече, как сейчас - Родина Геометров.
      Мне не страшно.
      Я уже умирал.
      И знаю, как жарко любит родная земля.
      ...Кресло вздулось, набухло упругим шаром, закутывая меня с головой. Удар - но легкий, едва ощутимый. И сразу же свет. Мягкая оболочка исчезла, лопнула. Я упал лицом в снег. В воздухе кружились, оседая, крошечные клочки.
      Это что же - обычный надувной амортизатор, при падении с двухкилометровой высоты? Нет, конечно. Невозможно. Помогло бы не больше, чем гидравлический затвор героям Жюля Верна, отправившимся из пушки на Луну. А кресло ухитрилось поглотить всю энергию падения... Какие-то поля. Амортизационный кокон.
      Немного заложило уши. А так - ничего. Легкий, даже приятный морозец, чистое небо... Я встал, стряхнул с головы обрывок тонкой невесомой ткани. Сказал - голос донесся из невообразимой дали:
      - В сорочке родился.
      До интерната оставалось километра два. Я попытался представить, могли или нет заметить мое падение?
      Весьма вероятно. Если, конечно, в падении я не был невидим. Если эта процедура предназначена для скрытого проникновения на чужые планеты - то вполне вероятно.
      Устилавшие снег обрывки тем временем исчезали. Да, зарывать парашюты не придется.
      Будем прятаться сами. Можно добраться до транспортной кабины и попробовать вторично угнать скаут...
      Или - ну его к черту? Размахнуться, вышвырнуть Зерно... а может быть,-- бережно зарыть его на невообразимом Поле Чудес. И идти сдаваться.
      Зерно пылало в ладони. Я торопливо прикрыл его. Негромко сказал:
      - Крекс, фекс, пекс... Тебя зарыть?
      Огненный кусочек Тени молчал. Он не привык отвечать. И Ник Ример тоже затаился.
      - Ты ведь нам нужно,-- сказал я.-- Ну пойми.... И ты, Ник... вы-то живете, и вас голыми руками не взять. А Землю никто не защитит. Кроме меня - никто.
      Они молчали - потому что боги не снисходят до людей, а мертвым очень трудно спорить с живыми.
      Высоко в небе родился - и ушел за горизонт звук. За моим кораблем спешила погоня.
      - Будем считать знаком...-- сказал я.-- Будем считать разрешением... Куалькуа, я смогу пролежать под снегом до темноты? Обеспечишь тепло?
      _Да_.
      Коротко и по-деловому. Я окинул подозрительным взглядом снег. Уже никаких следов, кроме вмятины под ногами, где спасший меня амортизационный кокон коснулся земли. Опустившись на колени, я стал зарываться в сухой, рассыпчатый снег. Глубже... до самой земли. Не знаю, как это выглядело со стороны, но все лучше, чем торчать на чистой белизне.
      Куалькуа не подвел. Холода я и впрямь не чувствовал. Только стучало сердце - так, что, пожалуй, не уснешь, и кожа горела. Симбионт не стал отращивать на мне шерсть, чего я втайне опасался, а просто увеличил кровоток. Ну и, похоже, усилил выделение тепла. Вот она, лучшая диета, лежать в снегу. К вечеру сожгу килограмма три собственной плоти...
      Так, зарывшись в снег, я и стал ждать.
      Временами я все же задремывал, проваливался в сумбурные, беспокойные видения. В них меня заставляли куда-то идти и что-то делать. Мир был искаженным, замкнутым, похожим на цепь холодных, низких пещер. Я бродил по ним, не находя выхода, мучаясь от собственного бессилия, а время - скупо отведенное мне время, истекало. Потом я просыпался, шевелился в подтаявшей снежной пещерке, поднимал лицо с ладоней. Одна ладонь пульсировала алым, Зерно светило сквозь кожу. Я выглядывал из снега, чувствуя себя страусом, надежно зарывшим голову в песок.
      Но вокруг никого не было. Здание интерната казалось безжизненным. А почему бы и нет, кстати? После случившегося, когда обнаружили смерть Наставника Пера - вполне могли всех эвакуировать. То-то будет радости - наткнуться на следственную группу из суровых регрессоров...
      Я вновь нырял в снег и пытался уснуть. День тянулся нестерпимо медленно. Наверное, скаут уже сбили. Удастся ли Геометром дознаться, что в кабине не было пилота? Не станут ли они прочесывать всю трассу полета, они же знают о возможности "десантирования"? Столько вопросов, и никаких ответов. Я говорил сам с собой, звал Ника Римера, прячущегося в моей душе, задавал куалькуа бесцельные вопросы. Но от себя я не мог услышать ничего нового, Ример молчал, а куалькуа отделывался односложными ответами, словно и его что-то терзало. Иногда мне казалось, что все произошедшее, Маша и Данилов, оказавшиеся сотрудниками ФСБ, Тень, объединившая полмиллиона планет, дед, умерший и получивший новое, молодое тело - это все сон. Болезненный бред... а на самом деле я бежал из концлагеря Геометров и теперь замерзаю в снегах. Может быть, и Петра Хрумова никакого нет и не было, а я - сумасшедший регрессор Ник Ример, поднявший руку на своего Наставника и наказанный по заслугам...
      Тогда я открывал глаза и смотрел на огненное Зерно. Оно было реальным, реальнее заледеневшей снежной корки вокруг меня, реальнее красной от прилива крови ладони, на которой лежало. Зерно - вот главное, а я... а я лишь ходячий придаток, что принес его в этот мир.
      А потом все-таки пришло мгновение, когда я вынырнул из снега и увидел, что багровый диск Матушки заползает за горизонт. Солнце тоже было Зерном, могучим и безучастным, и оно тоже разгоняло обморочный морок.
      - Отпусти меня, Ример...-- попросил я.-- Отпусти меня, Тень... отпустите меня...
      Мне хотелось заплакать. Я не знал, должен ли делать то, чего хотел Ример, и даже не понимал, хочет ли он еще этого. Не зря же исчез. О чем бы он ни мечтал, какие бы стихи ни сочинял в одиночестве, но он - плоть от плоти этого мира. Он был вправе отдать ему Врата. Он был вправе вернуть их мне. Только Ример мог решить, чья родина войдет в Тень.
      Пускай все кончится быстрее. Как угодно, но быстрее. Может быть, я так же свободен, как корабли Геометров. Такая же марионетка, как мальчик Дари. Так же счастлив, как Ник Ример. Пусть все кончится.
      Я поднялся на ноги. Меня слегка мутило - борьба с холодом не прошла даром. Но уже стемнело, и начинался снегопад... надо было идти. Что бы ни ждало впереди.
      Пробираться через водовод - глупо. Но я не знал другого входа в купол. Конечно, если Геометры поняли, как чужак проник в интернат, то водовод перекрыт или напичкан аппаратурой слежения... уже подойдя к прозрачному куполу, я остановился, размышляя.
      Снег лупил все сильнее. Будто вчера я тут был... вчера? Нет. Целую неделю назад. Вечность.
      Мне уже было все равно.
      Я нашел знакомую будочку, сейчас совсем утонувшую в снегу. Разгреб сугроб, каждый миг ожидая щелканья капкана или вспышки парализующего луча. Нет, ничего. Дверка, ручка. Я потянул, услышал гул несущегося потока. Ну вот, повторим историю как фарс.
      И все же, нет ли иного пути? В здание ведут три двери... впрочем, мне они не поддались. Возможно, в образе Наставника Пера я сумел бы их открыть, но Пер мертв. Наверняка отпечатки его пальцев уже выведены из памяти замков.
      Будь что будет.
      Я вполз внутрь, прикрыл дверь и прыгнул в воду. Поток встретил меня как старый друг - теплом и приятельскими похлопываниями. Меня потащило по узкому туннелю. Ну! Неужели вы такие беззаботные, Геометры?
      Меня вынесло в маленький круглый зал и бросило на решетчатый пол. Вода с гулом обмывала меня, уносясь дальше по водоводу. Я лежал, озираясь. Никого нет. Да в чем же дело?
      И в душу мне начало закрадываться робкое подозрение.
      Немыслимо. Невозможно.
      Но они могли до сих пор не найти тело Наставника Пера!
      Они до сих пор не числили его среди мертвых, а меня - среди живых!
      Кто вправе контролировать Наставника? Он же вне подозрений! Если Наставник Пер решил покинуть интернат - это было глубоко выстраданным и абсолютно личным решением. Вернется и объяснит. Правда, меня видела Катти... причем видела и в обличии Ника Римера, и в облике Пера, и в моем собственном. Неужели ей не поверили? Неужели она не рассказала о случившемся?
      Невероятно.
      Погоня за моим скаутом - тоже все вполне объяснимо. Приближается корабль, уверяя, что внутри - регрессор Ник Ример. А ведь всем известно, что регрессор Ример погиб, находясь на лечении.
      Странно... нелепо... и очень возможно.
      Я подошел к отверстию водостока. Постоял под тугой широкой струей. Апатия и безразличие проходили, смывались холодным душем.
      Давай, Петя... пройди этот круг до конца.
      Цепляясь за холодные скобы, я поднялся из фильтрационной камеры. Повис под люком, неловко выгнувшись и вслушиваясь.
      Вроде бы тихо. Иногда чудится звук, но едва-едва, так невнятно, что это скорее кровь шумит в висках.
      Я откинул люк, получив пригоршню земли за пазуху, и выбрался в купол.
      - Ой...
      Легкая тень метнулась прямо от моего лица. Я едва удержался от первого желания - схватить и удержать.
      Так всегда. Проще всего хватать и держать.
      Вместо этого я разжал ладонь, и оранжевый свет Зерна разогнал тьму.
      Рыжий мальчишка, пятившийся от меня, наткнулся на дерево и замер, неловко нащупывая руками дорогу. Я узнал его сразу, и что-то во мне дрогнуло.
      - Тиль, не бойся,-- тихо попросил я, окончательно выбираясь из люка. Ногой сдвинул крышку на место. Мальчик проследил мое движение, но без всякого удивления.
      Наверное, все дети интерната знают эту Великую Тайну - фильтрационную камеру водовода.
      - Я не боюсь,-- в тон мне, вполголоса, ответил мальчик.-- А кто вы?
      - Страшный подземный дух.
      Он неуверенно улыбнулся.
      - Только не кричи, а то я рассыплюсь и обернусь гнилой корягой,-- попросил я. Сел на корточки. С детьми - как с собаками... простите меня, духи Песталоцци и Макаренко. Нельзя доминировать. Нельзя давить ростом.
      Особенно, если выбрался среди ночи из-под земли, мокрый, грязный и со зверской решимостью на лице.
      - Я не буду кричать. Я не боюсь.
      - А почему ты плакал?
      Тиль быстро вытер глаза рукавом рубашки. Но ответил спокойно, хоть и чуточку досадливо:
      - Сами не знаете? Бывает... что плакать хочется.
      - Знаю, Тиль,-- согласился я.-- Глупый вопрос. Извини... что помешал.
      - Ничего,-- мальчишка тоже присел на корточки, но приблизиться не спешил.-- А кто вы? По правде?
      - Мокрый и голодный бродяга. Шел по улице бродяжка, посинел и весь дрожал. Знаешь?
      Нет, он, конечно же, не знал. Нет у Геометров замшелых святочных историй. Тиль смотрел на меня, словно пытался отыскать в лице знакомые черты. Только откуда ему знать сгинувшего регрессора Ника Римера...
      - Вы Наставник?
      - Нет. Честное слово - нет.
      Он кивнул - поверил. Любопытство и опасение боролись в нем с вежливостью. Любопытство победило, как всегда.
      - А кто вы?
      - Инопланетный разведчик.
      Секунду мальчик молчал. И все же эта версия была для него куда ближе, чем злой подземный дух.
      - Инопланетный?
      - Совершенно верно.
      - Регрессор или прогрессор?
      - Просто разведчик. Наблюдатель.
      - Так не бывает,-- Тиль покачал головой.-- Это же все знают. Невмешательство невозможно по этическим принципам, закон Гарады-Рица...
      Он вдруг успокоился.
      - Вы Наставник. Вы меня проверяете. Я знаю, это урок. Урок этического выбора, как я поступлю...
      - И как же ты поступишь?
      Тиль, кажется, перестал бояться. Сдвинулся ближе, елозя по земле. Его светлые брючки были уже безвозвратно испачканы, но Тиля это не смутило.
      - А тут сложное решение,-- азартно сказал он.-- Ну... как доказал Гарада... если иная цивилизация исповедует отличную от нашей этику, то она не станет вмешиваться. Возможен примитивный силовой конфликт из-за раздела сфер влияния, или добрососедские отношения. Вмешательство просто никому не нужно. А вот если этика близка, то невмешательство становится неприемлемым... никто ведь не может смотреть, как страдают его братья. Вмешательство делается оправданным. Я правильно говорю?
      - Правильно,-- согласился я.-- Невозможно не вмешаться.
      - Но потом Риц вывел следствие... что допуская возможность помощи иным расам, мы должны быть готовы к аналогичным действиям в отношении себя... Эта... ну... Неправильная Аксиома!
      - Почему неправильная?
      - Потому что неправильная! - удивился Тиль.
      - А почему аксиома?
      - Ну она же неопровергаемая!
      Я усмехнулся. Мир неправильных аксиом и логичных ошибок. Ты почти мой мир.
      - И как ты поступишь? Исходя из закона Гарады-Рица?
      Тиль засопел, стирая с мордочки последние следы недавних слез.
      - Не знаю. Я должен сообщить о вас взрослым. Потому что вы инопланетный разведчик и можете попытаться нас изменить. Но тогда я нарушаю следствие Рица... получается, что мы заранее отказываем будущим друзьям в свободе этики...
      - Ты знаешь,-- доверительно сообщил я,-- тут хорошо поможет принцип Меньшего Зла. Или принцип обратимости правды. Очень легко доказать себе все... все, что захочется.
      У Тиля загорелись глаза.
      - Вы - регрессор! - радостно сказал он.-- Я знаю, я читал учебники. Это принципы регрессоров!
      От волнения он чуть ни схватил меня за руку, но в последнюю секунду все же остановился. Я мог быть регрессоров, героем детских фантазий, но все же я - не Наставник.
      - А вы к нам пришли, чтобы... нет, я молчу!
      Последнее было сказано требовательным тоном - ну спросите же меня, спросите, что я подумал?
      Я спросил.
      - Вы подбираете себе напарника! - выпалил Тиль.-- Я знаю, я читал! Так делают, когда надо внедриться на другую планету, и не в одиночку, а вроде бы семьей, как в древности, тогда собирают группу из мужчины и женщины, и еще детей иногда берут! Вы хотите найти мальчишку... или девчонку...-- его голос на миг увял,-- чтобы они изображали вашего ребенка...
      Тиль с сомнением посмотрел на меня.
      - Ну, или младшего брата...
      Я молчал. Зерно тлело в руке - насмешливо, снисходительно. Эй, Петр Хрумов! Ты все еще уверен, что Земле Тень нужнее? Что без тебя Земля не выкрутится? А у Геометров все, в общем-то, в порядке.
      - Вы не думайте, что я совсем маленький,-- сердито сказал Тиль.-- Я историю очень хорошо знаю. Особенно Крепостную Эру. Мы с ребятами даже играем в нее...
      Он как-то разом сник.
      - Лаки куда лучше, чем я, историю знает,-- самокритично признал он.-- А Фаль - он артист. Он когда начинает изображать барона или священника, ему сразу веришь. Даже забываешь, что все понарошку. И еще он не болтает зря. Никогда не проговорится. А я - могу.
      После паузы он неуверенно добавил:
      - Грик в старой технике разбирается... если там уже машины есть...
      Мальчик уже был _там_. На планете будущих друзей, которых надо срочно регрессировать. Ну, не совсем срочно... чтобы можно было там пожить вначале... притвориться, что у него есть семья...
      - А может, там большие семьи? - спросил Тиль.
      Где - там, мальчик? На планете Земля? Да по-всякому. Только ее скоро не станет. Нет, ерунда, я принесу Зерно, мы войдем в Тень, и все будет хорошо. Дегенераты найдут себе мирки по вкусу, политики получат каждый по трибуне, а без дураков и без политиков - уж тут-то мы заживем... Даже могу захватить тебя на Землю. Может быть, и с друзьями. Пускай дед порадуется новому педагогическому полю боя...
      - Тиль, давай я сейчас ничего не буду отвечать? - предложил я.
      Он весь расцвел. Явно решил, что все его догадки - сущая правда.
      - А это у вас фонарик?
      - Вроде.
      - Можно посмотреть?
      - Не стоит. Пока не стоит.
      Тиль принял отказ равнодушно. Для него огненный шарик был лишь необычным фонариком, ничем - по сравнению с открывающейся перспективой.
      - Что я сижу,-- вдруг очень серьезно сказал он.-- Вы уже замерзли. И есть, наверное, хотите?
      - Угадал.
      - Пойдемте,-- Тиль вскочил и схватил меня за руку, нарочито небрежным движением.-- Быстрее! Спрячетесь у нас в комнате.
      - А как пройдем часового? - полюбопытствовал я.
      Тиль заулыбался.
      - Дежурный - Фаль. Он не скажет. Думаете, как я сюда ночью прошел?
      - Телекамеры. Тиль, мальчик, весь интернат проглядывается.
      - Мы знаем,-- гордо сказал Тиль.-- Только у нас сейчас нет постоянного Наставника. У нас был, очень, очень хороший! Наставник Пер. Только он уехал, и его пока не заменили...
      Точно.
      Они еще не нашли Пера!
      И странно - я опять не ощутил раскаяния. Наоборот - гордость. За то, что в образе Пера ухитрился за час заслужить такую репутацию.
      - А временные Наставники, они так, изредка поглядывают... у нас все продуманно, чтобы не смотрели, когда мы не хотим. Честное слово! Вас никто не увидит!
      Я слишком устал, чтобы не верить его словам. Да и вцепившийся в меня Тиль явно не собирался уходить один.
      - Ладно. Уговорил.
      - Только быстрее,-- повторил Тиль.-- Скоро Фаля сменят, надо успеть проскочить... &;lt;UL&;gt;&;lt;A name=20&;gt;&;lt;/A&;gt;&;lt;H2&;gt;Глава 6&;lt;/H2&;gt;&;lt;/UL&;gt;
      Я постоял под душем, с наслаждением ощущая по-настоящему горячую воду. Хорошо бы ванну принять, но чего не предусмотрено - того не предусмотрено. Только поддон на полу. В жилище Ника такого аскетизма не было. Наверное, детям вредно принимать ванну?
      На маленькой полочке лежали четыре одинаковых куска мыла и четыре флакона шампуня. Жидкость в каждом была израсходована до одинакового уровня. Я представил себе Тиля, тщательно отмеряющего положенный колпачок шампуня, и покачал головой.
      Свою одежду - прошедшую со мной все испытания еще с планеты зеленых экологов, я забросил в люк стиральной машины. Ример, кстати, обходился без нее. Видимо, считается, что взрослые относятся к одежде аккуратнее и в частой стирке не нуждаются...
      Через полчаса я был вполне благопристоен и уже никак не походил на подземного духа. Одежда, несмотря на подозрительное громыхание стирального агрегата, выстиралась и почти высохла. Перебросив Зерно в левую руку, я оделся. Зерно, конечно, мешало. Но выпустить его я не мог.
      Ну прими же ты решение, Ник Ример!
      Отдай свой мир Тени - или отпусти меня!
      Ник молчал.
      Вздохнув, я пригладил волосы и вышел из санитарного блока.
      Комната, где жили самые трудные воспитанники интерната "Белое море", понравилась мне еще при первом визите, в обличии Наставника Пера. Весь этот средневековый антураж, старательно воссозданный четырьмя пацанами: "соломенный" ковер на полу; светильники со старательно спрятанными лампочками; вязанная штора на окне; стол и кровати из грубого дерева...
      Вся четверка сейчас сидела на одной кровати, ожидая меня. Фаль вернулся с дежурства и его уже, видно, ввели в ситуацию. Действительно, невозмутимый мальчик. Когда мы с Тилем выходили из оранжерейного купола, он даже глазом не моргнул. Покосился на Тиля, приложившего палец к губам, и уставился на противоположную стену...
      - Все в порядке,-- сказал кудрявый светленький мальчик.-- У нас есть старые записи системы надзора. Такие, где мы спим... Они сейчас и транслируются. Если кто-то решит посмотреть, то ничего не заподозрит.
      - Спасибо, Грик. Я верю.
      Усевшись на полу, я выжидающе посмотрел на детей. Ну, спрашивайте.
      Ребята переглянулись.
      - Откуда вы нас знаете? - спросил Грик.
      - Мы уже знакомились, мальчики. Неделю назад.
      Недоуменные взгляды.
      - Мы говорили о принятии решения. О том, что порой судьба мира зависит от одного человека...
      - Наставник Пер? - вдруг спросил Тиль.-- Это вы, Наставник?
      - Не верю! - резко сказал Грик.-- Нет!
      - А я верю! - Тиль соскочил с кровати, метнулся ко мне и пристроился рядом, схватившись за руку.-- Вот!
      Он просто на ласку напрашивался. Для него не имело значения, вру я или говорю правду, лишь бы можно было считать меня Наставником... Я потрепал его по голове, свободной рукой, в которой не было Зерна, и сказал:
      - Ребята, давайте я с вами посоветуюсь. Больше вроде не с кем. Да и... в конце концов - вам жить. Это ваш мир. Я сам не вправе...
      - Рассказывайте,-- согласился Фаль.-- Наверное, это будет очень интересно.
      Он тоже соскользнул с кровати и лег на пол. И не рядом со мной, и не в стороне. Грик и Лаки остались сидеть, даже подвинулись друг к другу. Ну вот, нормальное разделение группы при нестандартной ситуации.
      - Только вы меня не перебивайте,-- попросил я.-- Мне и так будет трудно. Выслушайте, а потом спросите, если что-то непонятно.
      Кивнули все. Даже двое скептиков.
      - Я человек. Но человек с другой планеты. Мы менее развиты в техническом отношении, но тоже летаем в космос...
      Я рассказывал как можно короче, как можно суше. Нельзя же превращать рассказ в лекцию на всю ночь. А сказать надо было так много... Про Землю, где до сих пор, в каком-то смысле, их любимая Крепостная Эра - пусть мы и научились летать между звезд. Про Конклав, сковавший сотни цивилизаций неумолимыми законами. Не со зла, конечно... скорее из жестокой необходимости. Про то, что появление Геометров в нашем космосе породило у Слабых рас надежду - и я, в обличье погибшего регрессора Ника Римера, отправился на разведку...
      Они поверили не сразу. Я видел, как медленно меняются их лица, как по ним пробегают то удивление, то восторг от моей фантазии, то потрясенное понимание, что сказанное - правда. Может быть, мне помогла их детская доверчивость. Может быть - они почувствовали, что я не умею врать. Лаки слез с кровати и сел рядом. Последним сдался Грик. Зато сдался бесповоротно - сел рядом и обнял меня за плечи. Прошептал, легко переходя на "ты":
      - Мы тебе поможем, регрессор Петр! Вы будете нашими друзьями! И Конклав мы тоже научим быть друзьями!
      Он уже чувствовал себя не маленьким мальчиком, живущим под неусыпным присмотром, а отважным регрессором...
      Я не стал спорить. Я начал рассказывать про то, каким увидел их мир. Вначале - глазами Ника Римера, лишенного памяти. Потом - как человек Петр Хрумов.
      Ребята задергались.
      Наверное, я был жесток. Но если болезнь запущена, то приходится обращаться к хирургу.
      - Тюрьмы и концентрационные лагеря - они у нас тоже были. Даже сейчас... есть. Только санаториями мы их не называем.
      - А что же делать, если человек болен? Если он злой? Если он мешает другим, если может убить! Мы же не маленькие, мы знаем, что всякое бывает! - крикнул Тиль, заглядывая мне в глаза.
      - Не называть это болезнью,-- просто ответил я.
      Я рассказал про Гибких Друзей, с одинаковой охоткой пожирающих рыбу и людей. Десятком фраз я разнес в пыль все то розовое здание Дружбы, что старательно возводили Наставники. И понял, что с этим пора завязывать. У Тиля снова были мокрыми глаза, у невозмутимого Фаля дергалось веко.
      Не хирург я. Мне самому больно.
      Я перешел на Тень. Не стал говорить про предательство своих друзей - это только наше дело, в конце-то концов. Рассказал про бесконечные цепи миров - миров, занятых войной, миров, занятых любовью, миров, занятых земледелием... ковырянием в носу... переливанием из пустого в порожнее... постижением непостижимой истины...
      - Все, что угодно? - спросил Грик.
      - Да.
      - А если того, чего я хочу, нигде нет?
      Это, похоже, был не совсем абстрактный вопрос. И я ответил на него как можно убежденнее:
      - Найдется что-то очень близкое. Ну... или найдется пустой мир. Для тебя одного.
      - Для меня одного - не хочу...-- мрачно ответил Грик.-- Но тогда получается, что Тень - это вовсе не плохо?
      - И не хорошо, и не плохо. Это...-- я вдруг нашел нужный образ.-- Это словно фильтр. Как в вашем водоводе. Только там он для мусора, а в мирах Тени Врата служит фильтром для людей. Сразу видно, кто чего стоит. Кому что нужно. Отсеивает, разбрасывает - кого на войну, в кровавую баню... причем каждого - на правую сторону. Кого стихи сочинять под звездным небом, пока не надоест. Беспощадный фильтр, ребята. Такой пройти не каждому по силам. Может быть, человек и справился бы с собой, не превратился ни в тирана, ни в подлеца. Только Тень - она любому рада помочь. У нее-то как раз никакой этики нет и не было никогда...
      Я протянул руку перед собой. И разжал ладонь, хотя маленький зверек внутри меня вопил, что выпускать Зерно из рук нельзя...
      Огненный шарик упал на пол. Спрятался между "соломенными" ворсинками ковра.
      - Это - Врата. Мне их дали... или не мне, а Нику Римеру. Наверное, Римеру, потому что он заставил привезти Зерно сюда. Вот только я не знаю, что с ним делать.
      - А как заставить его расти?
      Это Грик. У него самый деловой подход.
      - Не знаю. Но думаю, что пойму, если понадобится. Только вначале надо решить.
      Лишь теперь они поняли, чего я от них хочу.
      - Где-то там, в Ядре, под небом горящим от звезд...
      - Я помню,-- сказал вдруг Тиль.-- Да мы все помним. Родина пятью этапами перемещалась, на первом еще небо не изменилось...
      - А вот и неправда, изменилось,-- оборвал его Грик.-- Ты тогда еще под стол пешком ходил, а мне уже десять лет было, я помню!
      Десять их лет - пять наших. Геометры двигали свою систему почти семь _настоящих_ лет, это им не скаут... Я дождался, пока мальчишки сбросили напряжение в этом смешном споре, и продолжил.
      - Под небом, горящим от звезд, в Ядре Галактики, есть такая планета... не знаю я, как она называется. Только это ведь совсем не важно, какое имя дать своей Земле. А если все же кто-нибудь спросит...-- я усмехнулся,-- то можете сказать, что она имеет номер В-642. И если он не улыбнется в ответ, то можно с ним больше не разговаривать.
      Они слушали. Внимательно, как откровение. Впрочем, я и хотел его им дать.
      - На этой планете много лесов, рек и гор. Еще я сильно подозреваю, что там есть моря. И даже догадываюсь, что там найдется несколько пустынь и ледников. Такая вот планета... ничего особенного, конечно... Кстати, все материки на ней - совершенно неправильной формы, дома не похожи друг на друга, и никто не догадается подстричь траву перед домом...
      Они слушали. Действительно слушали. Куда внимательнее, чем когда я говорил о звездных войнах, Хрустальном Альянса и людях, превратившихся в чистый разум.
      Ник Ример, а ты слышишь меня?
      Ломанный-переломанный, преданный и забытый, лучший регрессор Геометров, вернувшийся все-таки на свою Родину.
      Ты слышишь?
      - Там стоит дом. Тоже ничего особенного. Большой, правда. Трехэтажный каменный дом, а живут в нем всего три человека. Семья. Папа, мама и сын. И у каждого свои проблемы. Мужчина, Кэлос, боится перестать быть человеком. Он знает, что впереди бесконечный путь... и очень, очень боится ступить на него. Вот уж странная беда - бояться самого себя. Наверное, он слишком привык отвечать за других и принимать трудные решения. Такое тоже бывает.
      Может быть, Ример меня и не слышит. А вот эти мальчишки - да. Еще как.
      - Еще там живет Рада. Красивая молодая женщина. Она очень любит Кэлоса. И боится, что тот уйдет вперед... и придется идти следом. Она-то никуда уходить не хочет. Ей нравится быть человеком - но в Тени как-то даже стыдно в этом признаваться.
      - Глупые,-- решил Лаки. Он тоже решился вступить в разговор.-- Глупые, правда?
      - Усталые,-- поправил я.-- Это со всяким бывает. А еще у них есть сын по имени Дари. Чуть помладше вас. Вот с ним и впрямь проблема. Только тут объяснить очень трудно, это надо самому увидеть и понять. Такая вот планета...
      Я смотрел на них и улыбался.
      - Думаю, если однажды к их дому подойдут четыре пацана... храбрых, но немного растерянных... они вовсе не расстроятся. Может быть, даже очень обрадуются.
      Конечно, я скотина.
      Самая натуральная.
      Я вымогаю ответ, который желаю услышать. Обещаю несчастным мальчишкам не то, что с ними может случиться, шагни они во Врата, а то, о чем они мечтают. Маму, папу и дом.
      Но ведь Тень - это когда случается все, что хочешь? Верно?
      - А ты туда вернешься, Петр? - тихо спросил Тиль.
      - Со временем. Мне надо пожать руку Кэлосу. И сказать, как я ему благодарен. Да и вообще не прочь там погостить...
      Якорь. Я забрасываю якорь. Тяну нити между мирами. Тку новую реальность - не только для "трудной группы" в интернате Геометров, а еще и для Кэлоса, для себя самого, для всех, кто пройдет Вратами.
      В христианской религии есть такое понятие - духовное время. Если препарировать термин и перевести на научный язык - то это время, не имеющее направления. И принцип причинности в нем действует совершенно непривычным образом.
      Так вот и я сейчас словно живу в этом духовном времени. Пытаюсь то ли этих мальчишек вытащить из ласкового мира Геометров - то ли Кэлоса вернуть из огня.
      Кто знает ответ, когда он скрыт в Тени?
      - Если ты сейчас захочешь...-- Тиль потянул руку к Зерну. Но не коснулся - отдернул.-- По всей Родине Врата появятся?

К титульной странице
Вперед
Назад