Александр Мень
Сын Человеческий
Сокращенный журнальный вариант ("Смена", 1990, No-
No6-- 12)
Все подстраничные примечания внесены в текст в
квадратных скобках. Цифры в квадратных скобках относят-
ся к примечаниям в конце глав.
Светлой памяти моей матери
ОТ АВТОРА
Для чего написаны эти страницы? Нужны ли они, если
об Основателе христианства было уже столько сказано?
Любая новая книга на евангельскую тему может выз-
вать подобные вопросы. Кроме того, очевидно, что ника-
кой труд, посвященный жизни и учению Иисуса Христа, не
в состоянии заменить своего первоисточника. "Есть кни-
га, -- писал незадолго до смерти Пушкин, -- коей каждое
слово истолковано, объяснено, проповедано во всех кон-
цах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам
жизни... Сия книга называется Евангелием, -- и такова
ее вечно-новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром
или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не
в силах противиться ее сладостному увлечению и погружа-
емся духом в ее божественное красноречие" [1]. В самом
деле, кто, кроме евангелистов, сумел справиться с этой
грандиозной задачей -- запечатлеть образ Иисуса Назаря-
нина, причем пользуясь удивительно скупыми средствами?
Итак, если мы хотим знать правду о Христе, то
должны искать ее прежде всего в Евангелии.
Но тот, кто впервые берет его в руки, может столк-
нуться с известными трудностями. Ведь авторов Нового
Завета отделяют от нас почти две тысячи лет. Современ-
ному человеку бывает нелегко понять многие их намеки,
обороты речи, а подчас даже самый ход их мысли, что вы-
зывает необходимость в комментариях, которые давали бы
ключ к Евангелию.
Изучение новозаветной письменности давно уже стало
целой наукой. Сотни толкователей -- богословов, истори-
ков, филологов -- проделали огромную работу по разбору
и сопоставлению текстов, по уточнению их смысла. Они
кропотливо исследовали каждую главу и каждый стих Еван-
гелия.
Ценность этих аналитических трудов бесспорна. Они
помогли уяснить немало важных подробностей. Однако ав-
торы их следовали методу, который нередко оставлял на
втором плане главное. Обширные критические экскурсы о
Матфее, Марке, Луке и Иоанне почти заслонили самого
Христа. А ведь евангелисты стремились донести до нас
именно весть о Сыне Человеческом, который есть альфа и
омега христианства; без Него оно лишается души, попрос-
ту говоря, не существует.
Вот почему за последние полтора века в евангель-
ской историографии наряду с богословским и литературным
анализом стали использовать также и метод обобщения,
синтеза. Авторы, которые пошли по этому пути, хотели,
опираясь на данные текстуальной критики, воссоздать це-
лостную картину земной жизни Христа.
Одним из первых этот подход применил известный
русский проповедник архиепископ Иннокентий Херсонский
(Борисов). Его очерки вышли в 1828 году под названием
"Последние дни земной жизни Иисуса Христа". Книга с тех
пор выдержала много изданий и продолжает пользоваться
широкой популярностью. Однако она охватывает события
только Страстной недели.
Остается сожалеть, что опыт полной "биографии"
Христа, написанной в форме связного повествования, был
предпринят впервые автором нехристианским. Речь идет об
Эрнесте Ренане, французском историке и публицисте, кни-
га которого "Жизнь Иисуса" появилась в 1811 году.
В ней автору удалось нарисовать яркую и правдивую
панораму евангельской эпохи и необычайно живо изобра-
зить Самого Основателя христианства, хотя, будучи по
мировоззрению скептиком-позитивистом, Ренан в значи-
тельной мере исказил Его облик.
Успеху "Жизни Иисуса" немало способствовало и то,
что центральная тайна Евангелия -- тайна Богочелове-
чества -- отступила в христианском сознании на второй
план. Это естественно привело к реакции, выразителем
которой стал Ренан. Вскоре после выхода в свет его кни-
ги соотечественник Ренана -- пастор Эдмон Прессансе пи-
сал: "Человечество Христа очень часто приносилось в
жертву Его Божеству, забывали, что последнее неотделимо
в нем от первого и что Христос... не Бог, скрывшийся
пор видом человека, но Бог, сделавшийся человеком, Сын
Божий, униженный и поруганный, говоря смелым языком ап.
Павла, Христос, действительно подчинивший Себя условиям
земной жизни... Христа очень часто представляли нам как
отвлеченный догмат, и потому бросились в противополож-
ную крайность" [2].
И поклонников, и противников Ренана сначала больше
занимали его философские взгляды; когда же интерес к
ним остыл, а страсти, разгоревшиеся вокруг "Жизни Иису-
са", стали утихать, отчетливо обнаружились достоинства
примененного в книге метода.
Характерен случаи, который рассказывали о Владими-
ре Соловьеве. Однажды, беседуя с обер-прокурором Синода
К. П. Победоносцевым -- человеком крайне консерватив-
ным, философ попросил у него позволения издать по-русс-
ки "Жизнь Иисуса", снабдив ее, разумеется, критическими
примечаниями.
-- От вас ли я это слышу? -- возмутился обер-про-
курор. -- Что это вам в голову пришло?
-- Но ведь надо же наконец народу о Христе расска-
зать, -- ответил, улыбаясь, Соловьев.
Сам он относился к Ренану отрицательно, но котел
подчеркнуть, что, как правило, многословные труды кри-
тиков и толкователей мало приближали людей к евангель-
скому Христу. В этом смысле на их фоне мог выигрывать
даже Ренан.
Неудивительно, что вслед за книгами архиеп. Инно-
кентия Херсонского и Ренана стали выходить другие, на-
писанные в том же жанре, и число их с каждым десятиле-
тием увеличивалось. Нередко, правда, результаты получа-
лись спорными и противоречивыми. Одни хотели видеть в
Назарянине только реформатора иудейства, другие -- пос-
леднего из пророков; сторонники насилия изображали Его
революционером, толстовцы -- учителем непротивления,
оккультисты -- "посвященным" эзотерического ордена, а
враги традиционных общественных устоев -- борцом против
рутины. "Есть нечто трогательное, -- замечает известный
историк Адольф Гарнак, -- в этом стремлении всех и каж-
дого подойти к этому Иисусу Христу со стороны своей
личности и своих интересов и найти в Нем самого себя
или получить хотя бы некоторую долю в Нем" [3]. С дру-
гой стороны, в таких попытках обнаруживалась узость лю-
дей, которые силились разгадать "загадку Иисуса", исхо-
дя только из своих, подчас весьма односторонних воззре-
ний.
Между тем личность Христа неисчерпаема, она пре-
восходит все обычные мерки; вот почему каждая эпоха и
каждый человек могут находить в Нем новое и близкое им.
06 этом, в частности, свидетельствует и история искусс-
тва. Если мы сравним фреску в катакомбах Рима или древ-
нерусскую икону с изображением Христа у Эль Греко или
модерниста Шагала, то легко убедимся, как по-разному
преломлялся Его образ на протяжении веков.
Чем же можно проверять и корректировать эти трак-
товки в живописи, в науке и литературе?
Единственным критерием здесь является само Еванге-
лие, на котором основаны все попытки изобразить Сына
Человеческого.
Правда, некоторые историки утверждают, что Еванге-
лия слишком лаконичны, чтобы дать материал для "биогра-
фии" Иисуса. Действительно, в них опущены многие факты,
ряд конкретных деталей остается неясным, но непредубеж-
денный исследователь найдет в них все важнейшие черты
жизни и учения Христа. К тому же скудость источников
обычно не мешает создавать жизнеописания великих людей,
о которых сохранилось куда меньше достоверных данных.
Есть и богословы, отвергающие возможность изложить
евангельскую историю лишь на том основании, что Новый
Завет не "объективный рассказ", а проповедь о спасении
и Спасителе мира. Но если даже Евангелия и возникли как
книги церковные, богослужебные, содержащие прежде всего
благовестие веры, это вовсе не исключает их историчес-
кой ценности. Созданные не летописцами и не историками,
они, однако, содержат свидетельство, пришедшее к нам из
первого века Церкви, когда еще были живы очевидцы зем-
ного служения Иисуса.
Повествования евангелистов подтверждаются и допол-
няются античными и иудейскими авторами, а также откры-
тиями современных археологов. Все это позволяет считать
задачу биографов Иисуса Христа вполне осуществимой.
Разумеется, чисто исторический аспект не может яв-
ляться главным в Его "биографии".
Сын Человеческий принадлежит не только прошлому.
Сегодня, как и в то время, когда Он жил на земле, Его
любят, в Него верят и с Ним борются.
Однако нельзя забывать, что путь Христов проходил
среди людей определенного времени, что к ним в первую
очередь было обращено Его слово. Св. Иоанн Златоуст ре-
комендовал, читая Евангелие, представлять себе конкрет-
ную обстановку, служившую фоном священных событий. Те-
перь мы можем следовать этому совету успешнее, чем во
дни самого Златоуста, поскольку располагаем более под-
робными сведениями об Иудее I века.
Увидеть Иисуса Назарянина таким, каким видели Его
современники, -- вот одна из главных задач книги о Нем,
если она строится по принципу историко-литературного
синтеза. Среди христианских авторов, руководствовавших-
ся этим принципом, наибольшую известность приобрели
Фредерик Фаррар, Коннингем Гейки, Альфред Эдершейм, Ан-
ри Дидон, Франсуа Мориак, Дмитрий Мережковский, Анри
Даниель-Ропс, Артур Нисен, Чарлз Додд. Но поскольку все
они писали для Запада, появление еще одной книги этого
направления, ориентированной на русского читателя, мо-
жет быть оправдано.
В ней автор не ставил себе исследовательских це-
лей, а стремился лишь к тому, о чем говорил Вл. Соловь-
ев в беседе с Победоносцевым, -- просто рассказать о
Христе. Рассказать на основании Евангелий, лучших ком-
ментариев к ним, а также других источников. При работе
были приняты во внимание важнейшие результаты современ-
ной новозаветной критики, но с учетом того, что и она
сама нуждается в критическом подходе.
Предназначена эта книга в основном для тек, кто
прочел Евангелие впервые или даже совсем незнаком с
ним. Поэтому рассказ начинается с внешних событий, лишь
постепенно приближаясь к темам более глубоким и слож-
ным.
Впрочем, искушенный читатель, быть может, тоже
найдет здесь для себя нечто новое, хотя прямо ему адре-
сован только раздел, относящийся к "теории мифа" и про-
исхождению Евангелий.
Автор надеется, что книга окажется небезынтересной
и для неверующих. Любому человеку следует иметь предс-
тавление об Основателе религии, которая стала неотъем-
лемой частью мировой культуры.
Цитируя Новый Завет, автору пришлось отказаться от
общеупотребительного синодального перевода. Достоинства
его несомненны, но, сделанный более полутора веков на-
зад, он устарел как в научном, так и в литературном от-
ношении. Поэтому в книге использован (с некоторыми поп-
равками) новый перевод, осуществленный в Париже под ре-
дакцией архиепископа Кассиана (1970).
Ссылки на литературу приведены только в самых не-
обходимых случаях. Желающие углубить свои знания в этой
области могут обратиться к трудам, указанным в библиог-
рафии.
Если предлагаемый очерк поможет читателю лучше по-
нять Евангелие, пробудит к нему интерес или просто зас-
тавит задуматься, цель автора будет достигнута.
Примечания ("ОТ АВТОРА")
[1] А.С. Пушкин. Полное собрание сочинений. М. --
Л., 1949, т. VII, с. 443.
[2] Э. Прессансе. Иисус Христос и Его время. Пер.
с франц. СПб., 1869, с. 11.
[3] А. Гарнак. Сущность христианства, -- в кн.:
Общая история европейской культуры. СПб., 1910, т. 5,
с. 40.
ПРОЛОГ
Весной 63 года до н. э. на дорогах Палестины пока-
зались колонны римских солдат. За ними со скрипом тяну-
лись обозы, грохотали тяжелые осадные орудия, в тучах
пыли блестели панцири легионеров и колыхались боевые
знамена.
Командовал армией сорокатрехлетний полководец Гней
Помпей. Втайне мечтая о мировом господстве, он любил
рядиться в тогу международного арбитра и говорил, что
явился в Сирию не для захвата чужих владений, а как за-
щитник порядка и освободитель. В эти годы он достиг зе-
нита славы и был окружен любовью военных. То, что Пом-
пей расправился с пиратами -- этим бичом мореплавателей
-- и победоносно завершил кампанию против Митридата
Понтийского и Тиграна Армянского, укрепило его позиции
как в Риме, так и за его пределами.
Ближний Восток Помпей застал в состоянии войны,
которую вели между собой местные царьки и правители.
Поэтому он поспешил водворить там мир, раздавая титулы
и короны, и в то же время объявил все сирийское побе-
режье провинцией Рима. Этот момент совпал с упорной
борьбой за иерусалимский престол двух братьев-претен-
дентов -- Аристобула и Гиркана. Они обратились к Помпею
с просьбой решить их спор. Но пока в Дамаске тянулись
переговоры, Аристобул внезапно передумал и отказался от
помощи римлян. Узнав об этом, разгневанный Помпей быст-
рым маршем двинулся на Иерусалим...
Палестина, или страна Израиля, по которой шли те-
перь когорты и где через сто лет должен был прозвучать
голос Христа, расположена на перекрестке Европы, Азии и
Африки, что постоянно делало ее яблоком раздора. Многие
завоеватели на протяжении веков покушались на ее терри-
торию, хотя она никогда не славилась особенным плодоро-
дием или природными богатствами. Эта небольшая полоса
земли, протянувшаяся по берегам Иордана и Мертвого мо-
ря, включает всевозможные оттенки климата и рельефа.
Недаром ее называют краем контрастов. Вечные снега ле-
жат на вершинах израильских гор; зимой снег нередко вы-
падает даже на юге, а кое-где летом жара достигает поч-
ти тропической силы. Пальмы и гранатовые деревья, смо-
ковницы и кипарисы соседствуют с зарослями орешника и
ивняком; зеленые равнины чередуются с голыми скалистыми
грядами.
В древности наиболее цветущим был северный округ
-- Галилея, расположенный на запад от озера Кинерет
(Генисарет), которое иногда называли Галилейским морем.
Среди населения этой местности жило много иноплеменни-
ков, из-за чего ее именовали "Галилеей языческой". С
юга к ней примыкает область Самария. Когда-то вместе с
Галилеей она составляла Северное Израильское Царство,
уничтоженное в 722 году до н. э. ассирийцами. Завоева-
тели угнали в плен жителей городов, а на их место пере-
селили людей из Месопотамии и Сирии. Колонисты смеша-
лись с израильтянами и приняли их веру, сохранив, одна-
ко, свои старые обычаи. Иудеи отказывались признать в
этих самарянах собратьев, считая их полуязычниками, что
вело к конфликтам, о которых упоминают и Евангелия.
Несколько сот самарян и сегодня живут в Израиле. Подоб-
но своим предкам, они почитают священной гору Гаризим,
где некогда стоял их храм.
Южная часть страны, или собственно Иудея [Римляне
называли Иудеей всю Палестину], представляет полную
противоположность Северу. Неприветливая и бесплодная,
она похожа на гористую пустыню с оазисами. Ее суровый,
но здоровый климат закалил иудеев, сделав их выносли-
вым, чуждым изнеженности народом. Последним пунктом на
пути римлян в Иерусалим, еще сохраняющим прелесть бла-
годатного Севера, был Иерихон; он славился целебными
источниками и пальмовыми рощами. Именно там разбил свой
лагерь Помпей и оттуда привел солдат к стенам иудейской
столицы.
Иерусалим, переживший пятнадцать веков славы и па-
дений, уже давно стал легендарным городом. Он был рас-
положен на горе и представлял собой мощную крепость.
Вид его стен смутил Помпея, который знал толк в осадном
деле. Однако ему помогли раздоры, бушевавшие внутри го-
рода. Аристобул сдался на милость римлян, а партия его
брата Гиркана открыла им ворота. Только те, кто не же-
лал мириться с присутствием чужеземцев, заперлись в
храмовой цитадели, готовые стоять насмерть.
Целых три месяца шла осада, пока римляне с вели-
чайшим трудом не разрушили одну из башен. Когда они
хлынули в ограду Храма, то с изумлением увидели, что
священники продолжают совершать богослужение. Все вре-
мя, покуда длилась отчаянная оборона, духовенство не
покидало алтаря и погибло вместе с защитниками святыни.
Пользуясь правом победителя, Помпей захотел осмот-
реть знаменитый Храм, в том числе и Дебир, Святое Свя-
тых, место, куда мог входить, да и то раз в году, толь-
ко первосвященник. Переступить запретный порог толкало
римлянина неудержимое любопытство: ведь о религии иуде-
ев ходили самые фантастические слухи. Одни рассказыва-
ли, что в Дебире находится золотое изображение ослиной
головы, другие уверяли, что там прячут человека, обре-
ченного на заклание. Что же скрывается в нем на самом
деле? Каких только сюрпризов не подносил загадочный
Восток людям Запада!
В напряженной тишине отодвинута завеса... И что
же? Удивлению Помпея и его офицеров не было границ. Они
ожидали увидеть нечто необыкновенное, по крайней мере
какой-то образ -- прекрасный или отталкивающий. Но там
было пусто. Там обитало Незримое...
Со странным чувством, к которому примешивался суе-
верный страх, покинули римляне Храм, не прикоснувшись
ни к чему. Но, наверное, они удивились бы еще больше,
если бы узнали, что судьба поставила их лицом к лицу с
религией, предназначенной стать колыбелью учения, кото-
рое завоюет Восток и Запад, беломраморную Элладу и их
родной Рим.
Чем же отличалась эта религия от прочих?
Ответить на вопрос можно, лишь начав издалека.
Уже тогда, когда свет разума впервые вспыхнул в
человеке, он ощутил реальность некоей высшей Силы, объ-
емлющей мироздание. Для первобытных охотников было ес-
тественно отождествить Ее с тем, что мы теперь называем
природой. Поэтому всюду -- в облаках и звездах, в реках
и живых существах -- люди искали присутствия Божествен-
ного.
Сначала, как правило, это приводило к грубому идо-
лопоклонству, к обоготворению отдельных предметов и яв-
лений. Позднее в Индии, Китае и Греции культ природы
породил веру в то, что видимый мир есть единственно
подлинная действительность. Но такой взгляд шел вразрез
с общечеловеческим духовным опытом и не получил широко-
го признания.
Напротив, с приходом религиозной и философской
зрелости культур укрепилось убеждение, что верховная
Реальность в корне отличается от всего частного и огра-
ниченного. Последним словом дохристианской мысли стало
учение о Божестве, Чье сокровенное, неисповедимое бытие
находится по ту сторону зримого. Как бы ни называть Его
-- Небом, Отцом, Судьбой, -- глубина Его не может быть
познана никем из смертных. Идея эта не только вытекала
из переживаний мистиков, но имела и логическое основа-
ние. Поистине -- какой разум в состоянии охватить саму
Беспредельность?..
Однако таинственный порыв ввысь не погас в челове-
ке. Он все время стремился преодолеть дистанцию, отде-
ляющую его от Неба, связать свою жизнь с иным миром. В
результате продолжали существовать две тесно перепле-
тенные веры: вера в Непостижимого и -- в стихийные бо-
жества. Последние, казалось, стояли ближе к человеку, и
с ними можно было вступить в прямой контакт. Считалось,
что есть секретные магические приемы, с помощью которых
люди способны влиять на демонов и духов. Подобный ути-
литарный взгляд оставался господствующим в течение ты-
сяч лет.
Многобожие и магия тщетно пытались заполнить про-
пасть, отделяющую землю от неба.
Впервые эта раздвоенность была снята в библейском
Откровении. Оно учило о Боге "святом", то есть несоиз-
меримом с тварью, и одновременно -- о человеке как Его
"образе и подобии". Таинственное родство бесконечного
Духа и духа конечного делает, согласно Библии, возмож-
ным Завет между ними.
Завет, или Союз, есть путь к единению человека не
с богами, а именно с высшим Началом, пребывающим над
Вселенной.
Примечательно, что религию Завета исповедовал на-
род, который не создал могущественной цивилизации, не
выделялся в политическом отношении и лишь на короткое
время достиг национальной независимости. Однако вер-
ность Богу он сумел пронести через долгие столетия сво-
ей мучительно трудной истории. Предки этого народа с
незапамятных времен кочевали между Сирией и Египтом.
Предание сохранило память о племенном вожде евреев Ав-
рааме (ок. 1900 г. до н. э.), с именем которого связано
начало ветхозаветной религии. Первая ее заповедь указы-
вала на важность человеческих поступков перед лицом Не-
ба. "Я -- Бог Всемогущий; ходи передо Мной и будь непо-
рочен". Аврааму было обещано, что через его потомков
"благословятся все племена и народы земли", хотя оста-
валось тайной, что будет означать это благословение
[1].
В XVII веке до н. э. гонимые голодом евреи пересе-
лились на восток нильской Дельты, где постепенно подпа-
ли под деспотическую власть фараонов. Вера Авраама была
почти забыта.
Около 1230 года группа еврейских кланов, носивших
имя "Сыны Израиля", или просто Израиль, была объединена
Моисеем -- их великим пророком и законодателем. Он вер-
нул народ к "Богу отцов", к "Богу Авраама, Исаака и Иа-
кова" и вывел соплеменников из "дома рабства". В память
об "исходе" и освобождении Моисеем был установлен
праздник Пасхи.
Скрывшись в Синайской пустыне, израильтяне некото-
рое время обитали в окрестностях священной горы Синай и
оазиса Кадеш, где пророк торжественно провозгласил ос-
новы религии Завета.
Моисей заповедал народу чтить лишь одного Бога,
Владыку и Создателя мира, Который есть Ягве, Сущий,
Тот, Кто обладает бытием, будучи Сам превыше всего
чувственного. Пророк запретил поклоняться каким-либо
природным богам и даже делать изображения Самого Ягве.
Знаком Его пребывания среди верных был только ковчег,
большой ларец, украшенный фигурами крылатых существ --
керубов. Его укрепляли на длинных шестах и во время
битвы несли перед воинами.
Моисей учил, что по воле Сущего Израиль должен
стать избранным Его орудием, "народом святым и царством
священников", то есть общиной людей, предназначенной
служить истинному Богу.
Культ кочевников-израильтян был свободен от обилия
церемоний, свойственного всем древним религиям. Учение
пророка кратко сформулировано в Декалоге, десяти запо-
ведях, которые были начертаны на двух каменных плитах.
Суть их сводилась к верности Господу-Избавителю, а так-
же основным нравственным нормам: чти отца и мать, не
убивай, не кради, не прелюбодействуй, не клевещи, не
завидуй. Из культовых обычаев Декалог упоминает лишь
один -- закон субботнего дня, посвященного Богу.
Кроме Десяти заповедей, к той же эпохе, вероятно,
относится и молитва-исповедание, начинавшаяся словами:
"Слушай, Израиль! Ягве -- Бог наш, Ягве -- един. И воз-
люби Ягве, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею ду-
шою твоею, и всеми силами твоими!" [2].
Величественная простота Моисеевой веры и ее запо-
веди, следовать которым и до сих пор оказывается столь
нелегко, знаменовали коренной поворот в религиозном
сознании. Неудивительно, что Моисей должен был пережить
трагедию непонятого пророка.
Библия повествует о том, с каким трудом восприни-
мали вчерашние рабы уроки своего учителя, как они восс-
тавали против него, как сильна была над ними власть
привычных суеверий. Но пророк не отступал даже тогда,
когда ему казалось, что дело проиграно. И его усилия не
пропали даром. Религия Завета стала тем прочным корнем,
из которого выросли духовная стойкость и единство наро-
да.
Еще при Моисее израильтяне начали проникать в Ха-
наан, как тогда называли Палестину, а после его смерти
большая их часть перешла реку Иордан и завоевала стра-
ну. Осуществилась мечта многих поколений: жить на "зем-
ле Авраама". Племя иудейское осело в районе гористого
Юга, а остальные колена -- на Севере. Но вскоре оказа-
лось, что дети пустыни попали в положение победителей,
которым пришлось покориться культуре побежденных. Циви-
лизация хананеев, родственная финикийской, была по тем
временам высокоразвитой. Тем не менее ханаанские культы
продолжали сохранять древний изуверский характер. В них
практиковались и человеческие жертвоприношения, и риту-
альные убийства детей, и храмовая проституция. Праздни-
ки, связанные с плодородием, сопровождались у хананеев
чувственными обрядами и оргиями.
Под воздействием народа, среди которого ему приш-
лось жить, Израиль стал быстро терять свою духовную са-
мобытность. Почитание Ваалов и других земледельческих
богов Ханаана незаметно вошло в быт еврейских крестьян.
Как говорит Библия, "Сыны Израиля уклонились от Ягве,
Бога своего".
Около 1100 года на ханаанский берег высадились во-
ины, пришедшие с островов Эгеиды. То были филистимляне,
народ, уже овладевший секретом выплавки железа. Они
быстро установили власть над страной, и от них впос-
ледствии она получила свое греческое название -- Палес-
тина. Израильтяне и хананеи, имевшие только бронзовое
оружие, не могли противиться завоевателям.
Прошло почти полвека, прежде чем иго чужеземцев
было осмыслено как небесная кара за отступничество. И
тогда явились проповедники, призывавшие возвратиться к
вере отцов. Они пробудили народные силы и возглавили
восстание против филистимлян.
Война длилась долго и закончилась победой. В ре-
зультате ее было образовано независимое еврейское царс-
тво. Около 1000 года при царе Давиде оно объединило
несколько родственных племен и простерло свои границы
"от Нила до Евфрата". Религиозной и политической столи-
цей Давид сделал ханаанскую крепость Иерусалим, куда по
его приказу перенесли ковчег. Пророк Нафан предсказал
царю, что его преданность вере будет вознаграждена:
один из потомков Давида станет основателем вечного
царства.
По обычаю Востока, когда человека провозглашали
монархом, священник возливал на его голову кубок елея.
Елей, масло оливы, считали символом прочности. Обряд же
"помазания" напоминал о том, что власть даруется от Бо-
га, Дух Которого отныне будет пребывать на Избраннике.
Поэтому каждый властелин Израиля (а иногда и пророк)
именовался Помазанником, Мессией, или по-гречески --
Христом. Однако со временем этот титул стали относить
лишь к великому Царю грядущего.
Для израильтян обетование о Мессии сливалось с об-
щей надеждой на свершение неведомых замыслов Господних.
Эта надежда издавна была характерной чертой Ветхого За-
вета. Она зародилась еще во дни Авраама; потом вожде-
ленной целью стала "земля обетованная", куда указал
путь Моисей, и, наконец, пророчество Нафана дало новое
направление народным чаяниям.
Не следует, впрочем, думать, что духовная жизнь
Израиля оставалась в ту пору незамутненной. В каждой
главе библейской истории есть драматические страницы,
повествующие о борьбе и соблазнах, падениях и отступни-
честве. Малодушие и страсти, тяга к чужим культам и
расчеты политиков не раз колебали веру.
После Давида контакты с Финикией и Египтом вновь
усилили влияние язычества. Хотя в храме, который пост-
роил царь Соломон, не было изображения Бога (то есть
соблюдался Моисеев завет), зато рядом с ним размести-
лись капища иноверцев. Когда же в 922 году царство рас-
палось на Север и Юг, Израиль и Иудею, угроза идолопок-
лонства стала еще реальней. Повсюду воздвигались алтари
в честь Ваалов и Астарты, казалось, еще один шаг -- и
язычество будет признано второй официальной религией
Израиля.
Духовный кризис сопровождался кризисом социальным.
Самодержавие монархов, которые все больше расширяли
свои привилегии, рост имущественного неравенства, бесп-
равие и разорение крестьян, огромные налоги, проникно-
вение в страну финикийской роскоши -- все это не могло
не тревожить людей, которые верили в миссию Израиля и
ужасались его упадку. Их взоры были обращены к идеалам
Синая, к чистой вере патриархальной старины.
Из среды этих оппозиционеров и вышли пророки. Бо-
жии посланцы, звавшие народ очнуться от спячки.
Обычно они проповедовали в Храме. Не намереваясь
создавать новую религию, пророки хотели возродить и
очистить ту, что была унаследована от времен Моисея.
Пророки отказывались во имя ложно понятого патриотизма
льстить толпе и без колебаний начали переоценку всего
строя национальной жизни.
Деятельность пророков совпала с той эпохой, когда
большинство цивилизованных стран вступило в полосу ре-
лигиозных революций. Это был исторический перелом, ко-
торый можно сравнить лишь с появлением христианства.
Старое мировоззрение, ставившее в центр ритуал, закли-
нание, магию, начало колебаться. Повсюду, от Китая до
Италии, появились мировые учители, пытавшиеся найти но-
вые ответы на жгучие вопросы жизни и веры. Авторы Упа-
нишад, Будда, Махавира, Лао-цзы, Конфуций, Заратустра и
греческие философы -- вот те, кто духовно сформировал
мир, в который пришел Иисус Назарянин. Они были Его
предтечами, но в строгом смысле слова называть так мож-
но только израильских пророков.
Многое роднит их с великими мудрецами Востока и
Запада. Подобно отшельникам Индии, они знали, что Бог
как абсолютный источник бытия превосходит все земное;
подобно персидскому реформатору Заратустре, верили в
Него как в совершенный Свет и Добро; подобно Гераклиту,
они созерцали в Нем динамическую, "огненную" силу; по-
добно Анаксагору и Платону, говорили о нем как о все-
ленском Разуме, или Премудрости. Но при этом пророки
были далеки от того, чтобы вместе с Буддой считать эту
жизнь злом, тягостным маревом; в отличие от элейских
метафизиков не учили, что Творец и мир есть нераздель-
ное целое.
Они знали, что Бог, как бы ни был велик Он, связан
узами любви со Своим творением, что человек -- Его изб-
ранник, которому Он Себя открывает.
Самое непостижимое в пророках -- тайна их вдохно-
вения. Они не строили гипотез, не создавали умозритель-
ных систем. Бог непосредственно через них возвещал Свою
волю. Речь пророков обычно начиналась словами: "Так го-
ворит Ягве". Дух Господень овладевал ими с покоряющей
силой, и люди внимали их голосу, как голосу Неба. Это
чудо потрясало самих пророков. Иногда им было даже
трудно охватить умом все открывшееся.
Пророки отчетливо сознавали себя орудиями, глаша-
таями и посланниками Всевышнего. Но в то же время они
были непохожи на языческих прорицателей, вроде пифий,
которые вещали, находясь в состоянии бессознательного
транса. В опыте библейских провидцев просветленный че-
ловеческий дух предстоял Сущему, открывающему Себя как
Личность. Бог говорил с миром и ждал от него ответа.
Таким образом, в пророках осуществлялось единение твари
с Творцом, осуществлялся тот Завет, который был основой
веры Израиля.
Пророки не только переживали встречу с Богом в
глубине своего существа, но видели Его руку в жизни на-
родов. Это было откровением, уникальным среди других
религий.
"Вечный закон, который греки усматривали в строй-
ном развитии и движении материи, -- пишет английский
историк Кристофер Доусон, -- для иудеев осуществлялся в
превратностях человеческой истории. В то время как фи-
лософы Индии и Греции размышляли об иллюзорности или
вечности космических процессов, пророки Израиля утверж-
дали нравственную цель истории и объясняли преходящие
события своего времени в их отношении к божественной
воле" [3].
Наблюдая неизменные ритмы природы: восходы и зака-
ты, смену времен года и движение планет, -- большинство
древних философов пришло к мысли о циклическом характе-
ре бытия. Все, полагали они, несется по кругу, все один
раз случившееся повторится опять, и ничего не может
быть в корне изменено. Рождаясь, умирая и возникая
вновь. Вселенная и человек обречены на вечный кругово-
рот. В противовес этому взгляду Библия учит о творении,
которое устремлено ввысь, к совершенству. И хотя однов-
ременно с добром возрастают и злые силы, в конечном
счете они будут побеждены, и миру откроется свободный
путь к Царству Божию. Иными словами, пророки стали пер-
выми, кому открылись направление и смысл истории.
Благодаря пророкам учение Моисея приобрело черты
мировой религии [Т. е. религии универсальной, в проти-
воположность старым, чисто национальным культам]. По
словам Паскаля, единственным выражением библейской веры
"должна быть любовь к Богу, и Бог осуждает все осталь-
ное" [4]. Эта любовь требовала не столько церковных це-
ремоний, сколько человечности, добра и правды. Поэтому
в проповеди пророков такое большое место занимала идея
социальной справедливости. Как бы ни различались учите-
ли Израиля по своему характеру, темпераменту и общест-
венному положению, их всех объединяла бескомпромисс-
ность в отношении к отступникам, тиранам и лицемерам,
которые надеялись "задобрить" Творца дарами и жертвами.
Вот пламенный Илия (ок. 850 г.), защитник гонимых
и обездоленных, который без колебания бросает упрек в
лицо самому царю.
Вот пастух Амос (ок. 770 г.), человек из народа,
не желающий даже называть себя пророком; но он не может
молчать, когда Господь повелел ему идти по городам и
возвещать День Суда. Пусть не надеются израильтяне на
свою избранность. Ее будут достойны лишь те, кто следу-
ет закону правды Божией.
Не подобны ли сынам эфиопов для Меня вы, сыны Из-
раиля? -- говорит Ягве.
Не вывел ли Я Израиль из Египта, как филистимлян
из Крита и сирийцев из Кира? [5]
Вот левит Осия (ок. 750 г.), оплакивающий духовное
вырождение Северного царства. Он провозглашает, что лю-
бовь между людьми дороже Богу всех пышных ритуалов.
"Милосердия хочу, а не жертвы", -- говорит Господь че-
рез пророка [6].
Вот Исайя, иерусалимлянин знатного рода, влиятель-
ный советник царя (ок. 730 г.). Его не может обмануть
показной блеск двора, не радуют толпы во дворе Дома
Господня. Никакие воскурения и молитвы не в состоянии
заменить чистоты сердца и справедливых поступков.
К чему Мне множество жертв ваших? -- говорит Яг-
ве...
Когда вы приходите пред лице Мое, кто требует от
вас этого?
Довольно топтать дворы Мои, и не приносите больше
ненужных даров...
Удалите от очей Моих злодеяния ваши, перестаньте
делать зло, научитесь делать добро,
Ищите правды, удерживайте насильников, защищайте
сироту, вступайтесь за вдову. [7]
Пророков нередко называют социальными утопистами.
Но на самом деле они не предлагали никаких политических
реформ. Если Платон разработал проект режима с общ-
ностью имущества и контролем правительства над всеми
сферами жизни, а философ Ямбул мечтал о Городе Солнца,
где все будут равны, то пророки ставили на первое место
веру и нравственные задачи человека. Они знали, что од-
них внешних перемен недостаточно, что гармония в мире
возможна лишь в результате гармонии между волей Божией
и волей людей.
Но именно поэтому пророки не собирались мириться с
язвами общества. Их страстный протест был продиктован
верой в высокое предназначение человека. Они говорили о
"Дне Господнем", когда кончится царство зла среди лю-
дей. Духовному взору Исайи предносилось явление Пома-
занника, через Которого Сущий установит Свое Царство.
Тогда все народы познают вечную правду, оставят идолов
и преступные дела. Бог "отрет каждую слезу", и земле
снова будет возвращен Эдем. Пророк Иеремия (ок. 630 г.)
связывал конец старого мира с Новым Заветом, который
будет начертан уже не на каменных скрижалях, а в душах
людей.
Эсхатологические чаяния пророков обостряли в них
чувство ответственности за свой народ. Ему дано откро-
вение, и потому его грехи преступны вдвойне. Ему пору-
чена миссия привести человечество к Богу, но если изб-
ранные окажутся недостойными, небесный покров покинет
их. Из дальних стран придут язычники, чтобы разрушить
Израильское и Иудейское царства.
Грозные предсказания скоро сбылись. В 772 году Се-
верная монархия евреев была сметена с лица земли Асси-
рией, а в 586 г. халдейский царь Навуходоносор II взял
штурмом Иерусалим, сжег Храм и угнал основную массу иу-
деев в Вавилон.
Казалось, такая катастрофа могла привести к полно-
му исчезновению Израиля и его религии. Но этого не слу-
чилось. Закваска пророков была настолько сильна, что и
вдали от отечества иудеи продолжали сознавать себя на-
родом Божиим. Испытание углубило в них покаянное чувс-
тво, и с тех пор языческие соблазны перестали манить
их, как прежде. Пророки, жившие среди изгнанников, --
Иезекииль (ок. 580 г.) и Исайя Второй (ок. 550 г.) --
продолжали дело своих предшественников. Они проповедо-
вали в молитвенных домах, вели беседы, писали книги.
Под их влиянием иудейство постепенно превращалось в
сплоченную Общину -- Церковь Ветхого Завета.
Через полвека "плен на реках Вавилонских" кончил-
ся, Халдея была захвачена персами. В 538 году царь Кир,
основатель величайшей державы Востока, разрешил всем
переселенным в Вавилон иноземцам вернуться на родину.
Одушевленные речами проповедников, многие иудеи напра-
вились в землю отцов. Но смелые мечты энтузиастов, во-
образивших, что дни Мессии наступят немедленно, разби-
лись о неприглядную действительность. Вместо прежнего
Израиля было образовано маленькое княжество, подчинен-
ное Ирану, которое включало лишь Иерусалим с его приго-
родами. Крепость Давида лежала в руинах, новоприбывшие
терпели нужду.
Прошло время пророков; нужно было теперь учиться
жить по их заветам, но ни у кого не было ни сил, ни
энергии, ни уверенности в будущем. Когда из Вавилона
около 400 года прибыл священник Эзра (Ездра), он нашел
кое-как отстроенный храм и народ в состоянии полной
апатии.
Эзра привез с собой полный текст Закона Божия,
именуемый Торой, или Пятикнижием Моисеевым. Тора вырос-
ла из Десяти Заповедей и дополнялась на протяжении ве-
ков. Священники записали устные предания и уставы вре-
мен Моисея, а также внесли в книгу богослужебные прави-
ла. Отныне ей предстояло служить религиозным, нравс-
твенным и гражданским кодексом Израиля.
Опасаясь влияния языческих соседей, Эзра и его
продолжатели книжники задумали отделить иудеев от всего
мира. Неукоснительное соблюдение субботы, пищевые зап-
реты и другие обычаи преследовали одну цель -- огражде-
ние Общины.
На первый взгляд создается впечатление, что закон-
ники похоронили наследие пророков под грудой мелочных
предписаний. Однако, как показало время, их крутые обо-
собительные меры были тогда оправданы. Именно благодаря
их мощному панцирю религия Библии вышла невредимой из
той битвы, которая разыгралась в Палестине при гречес-
ком царе Аитиохе Епифане.
Греция к этому времени давно перестала быть остро-
вом демократии. Ее погубили партийная борьба, войны и
распри. Повсюду народ тяготел к сильному централизован-
ному правительству. Поэтому, когда в IV веке до н. э.
Александр Македонский провозгласил себя монархом, он
лишь привел к логическому концу процесс, начавшийся уже
за сто лет до него.
Чтобы придать царской власти высший авторитет,
Александр причислил себя к сонму богов. Так поступили и
его наследники, и среди них был Антиох Епифан (175 --
163). Этот царь, всерьез возомнивший себя сверхчелове-
ком, хотел спаять подвластные ему народы, насаждая сре-
ди них единую цивилизацию эллинизма, ее стиль, вкусы,
религию. Предприятие Антиоха нигде не встречало прег-
рад, и только вера Израиля стала тем камнем, о который
он споткнулся.
Рядовое духовенство, книжники и народ сначала ока-
зывали ему лишь пассивное сопротивление, но когда царь
осквернил храм, устроив там жертвенник Зевсу, и начал
путем террора вводить многобожие, против него вспыхнуло
восстание. Оно быстро переросло в освободительную вой-
ну, возглавленную Иудой Маккавеем, полководцем из Хас-
монейского рода.
В годы борьбы вновь прозвучало пророческое слово.
Неведомый провидец, скрывшийся под именем Даниила, на-
писал книгу, где клеймил тиранию и религиозные пресле-
дования. Автор изобразил великие державы в виде алчных
зверей и предсказывал, что настанет час, когда с неба
явится Избавитель и положит конец империям-хищникам. В
отличие от чудовищ, олицетворявших царства мира сего.
Мессия, согласно Даниилу, будет подобен человеку, "Сыну
Человеческому". Этот контраст указывает на коренной пе-
реворот, который ожидает мир.
Прилив воодушевления творил чудеса. Маккавей нанес
армии Антиоха ряд чувствительных ударов, освободил Ие-
русалим от врагов и выбросил из Храма "мерзость", как
называли иудеи языческий алтарь. Когда же Иуда погиб в
бою, его дело продолжили братья. В 140 году Симон Хас-
моней был коронован и стал царем-первосвященником. Из-
раиль добился независимости и вернулся к границам, ка-
кие имел при Соломоне. Укрепились и общины за пределами
страны. Эти "церкви рассеяния" служили связующим звеном
между Иудеей и остальным миром. Их трудами Библия была
впервые переведена на греческий язык. Ко времени Рож-
дества Христова из 4 миллионов иудеев почти 3 миллиона
жило в чужих землях. Впоследствии существование их оча-
гов, разбросанных повсюду, окажет немалую услугу апос-
толам христианства.