ГЛАВА VIII. ДВЕНАДЦАТЬ АПОСТОЛОВ.СМЕРТЬ ПРОРОКА
Осень 28 г. -- весна 29 г.
Если нс считать коротких путешествий в Иудею, Ии-
сус в течение года не покидал Генисаретской области,
проповедуя в поселках, расположенных на северо-западной
стороне озера. В Тиве-риаде, столице Ирода Антипы, где
жили по большей части язычники, Он не появлялся. Около
Гадары Его встретили враждебно. Единственным городом на
восточном берегу, где Он учил беспрепятственно, была
Вифсаида. Однако уже с самого начала Христос стал гото-
вить учеников к мысли о более широкой проповеди Еванге-
лия. "Поднимите глаза ваши, -- говорил Он, -- и взгля-
ните на нивы, как они уже побелели к жатве... Жатвы
много, а работников мало" ^ Из преданных слушателей
ученики должны превратиться в "ловцов человеков", в де-
ятельных сподвижников своего Учителя. Именно для этой
цели и были избраны Двенадцать. В ветхозаветной Церкви
существовали "шелухйм", посланники, или по-гречески
апостолы. Они были представителями общин, развозили
письма, решали спорные вопросы, собирали пожертвования,
сообщали о днях праздников. По двое ходили они из горо-
да в город, обеспечивая связь между рассеянными очагами
Израиля. Новозаветной Церкви тоже надлежало иметь таких
апостолов.
Накануне их избрания Иисус молился всю ночь, уеди-
нившись на горе, а утром собрал учеников, чтобы поимен-
но назвать Двенадцать и разъяснить им их миссию. Он го-
ворил о Царстве Божием, о новой жизни, которую оно при-
носит, о блаженстве призванных. В этот день поистине
было положено основание Церкви-благовестницы. Она долж-
на явиться ответом на чаяния мира.
Евангелист Матфей пишет, что незадолго до призва-
ния Двенадцати Иисус, полный сострадания, смотрел на
толпы, "которые были изнурены и полегли, как овцы без
пастыря" ^ Апостолы пойдут к этим страждущим, неся им
духовное и телесное исцеление. Каждый их день и каждый
шаг отныне принадлежат только Богу и людям. Они станут
вольными путниками и будут жить, подобно птицам небес-
ным, не заботясь ни о чем. Им не нужно брать с собой ни
денег, ни запасов, ни лишней одежды. Кров и хлеб они
получат от тех, кто примет посланцев, ибо "трудящийся
достоин пропитания своего" ^.
Миссионерский поход апостолам надлежит начать с
народа Господня. Время для обращения мира еще впереди;
пока же Иисус заповедует: На путь к язычникам не идите
и в город самарянский не входите. Идите лучше к овцам
погибшим дома Израилева.
Даже Себе Он ставит эти границы. Израильтянам пер-
вым был дан Завет через Моисея и пророков, и поэтому
они первые должны оказаться перед выбором: принять бла-
говестие или отринуть его?
Ученикам не следует думать, что им поручено легкое
дело. Многие с радостью встретят их, но еще больше поя-
вится у них противников.
Вот Я посылаю вас, как овец посреди волков: итак,
будьте разумны, как змеи, и бесхитростны, как голуби.
Берегитесь же людей: ибо они предадут вас в судилища, и
в синагогах своих подвергнут вас бичеванию, и к прави-
телям и царям поведут вас за Меня во свидетельство им и
язычникам. И, когда предадут вас, не заботьтесь, как
или что вам сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух
Отца вашего будет говорить в вас.
Продаст же брат брата на смерть, и отец дитя свое;
и восстанут дети на родителей,
и умертвят их;
и будете ненавидимы всеми за имя Мое. Претерпевший
же до конца, он и будет спасен...
И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих
убить, а бойтесь лучше могущего и душу и тело погубить
в геенне.
Не два ли воробья продаются за ассарий? И ни один
из них не упадет на землю без воли Отца вашего. У вас
же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же: вы
лучше многих воробьев *.
Те, кто вручил себя Иисусу, освобождаются от рабс-
тва "миру сему". Господь всегда с ними. Он сделал их
Своими "друзьями" с того момента, как они пошли за Ним.
Царство, которое им предстоит возвещать, есть Царство
Сына Человеческого. Верить Богу -- значит верить Иису-
су. Всякого, кто исповедует Меня перед людьми, испове-
дую и Я перед Отцом Моим, Который на небесах. И кто от-
речется от Меня перед людьми, отрекусь и Я от него пе-
ред Отцом Моим, Который на небесах.
Нередко бывает справедлива пословица: "Враги чело-
веку домашние его". Пусть даже самые близкие люди будут
отвращать апостолов от их служения, они должны помнить,
что обрели иное, высшее родство и ему, прежде всего,
должны хранить верность. "Любящий отца или мать более
Меня недостоин Меня" ^
Эти суровые слова, вероятно, заставили содрогнуть-
ся даже самых мужественных из апостолов, но они сумели
понять их смысл, понять, что Учитель говорит лишь о
том, насколько полным и окончательным обязан стать их
выбор.
Если посланцы проникнутся духом Иисусовым, Он Сам
будет действовать через них и в них. "Принимающий вас
-- Меня принимает, слушающий вас -- Меня слушает" ^
Апостолы Христовы получат власть примирять души с Бо-
гом. Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас...
Если кому отпустите грехи -- отпущены им; если на
ком удержите -- удержаны,.. Что свяжете на земле -- бу-
дет связано на небе, и что разрешите -- будет разрешено
на небе ^ По образу Сына Человеческого ученики Его ста-
нут сеятелями Слова и целителями. Отныне их жизнь отда-
на служению, как жизнь их Наставника и Господа. Впос-
ледствии апостол Павел, хотя он и не был одним из Две-
надцати, засвидетельствовал это таинство "преображения
во Иисуса". "Живу больше ие я, но живет во мне Хрис-
тос", -- говорил он. "Подражайте
мне, как я Христу* ^ И это были не слова превозно-
шения, а призыв отдавать себя Богу и миру, как отдал
себя Иисус Назарянин.
Когда Двенадцать, разделившись по двое, ушли в ок-
рестные города, Иисус остался один. А вскоре Ему сооб-
щили о трагедии, которая разыгралась в Махероне.
У Иоанна Крестителя был в доме тетрарха враг, уже
давно добивавшийся его смерти, -- Иродиада, жена Анти-
пы. Первый раз она была замужем за его братом, которого
Ирод Великий лишил наследства. Честолюбивая женщина тя-
готилась своим унизительным положением и мечтала о
власти. Когда в 26 году Антипа гостил в доме брата, она
сумела обворожить тетрарха. Тому было уже за пятьдесят,
но он влюбился в родственницу и решил жениться на ней.
Препятствий для этого было немало. Предстояло развес-
тись с первой женой, дочерью союзника, набатейского ца-
ря Ареты IV. Узнав о планах Антипы, его супруга с по-
мощью верных бедуинов бежала к отцу в Набатею. Это при-
вело к дипломатическому разрыву с Аретой. В самой Иудее
поступок Ирода вызвал единодушное осуждение: Про-диада
была его племянницей и женой брата -- таким образом
тетрарх дважды нарушил Закон. Но правителя ничто не
могло остановить.
Иоанн Креститель, еще будучи на свободе, открыто
высказывался против этого кровосмесительного брака. Он
не перестал упрекать Ирода и после того, как тот зато-
чил его в крепость. Поэтому узник продолжал быть опас-
ным для Иродиады. Она искала повода разделаться с ним,
но видела, что слабохарактерный муж едва ли решится
осудить и казнить Иоанна. Долгожданный случай все же
представился.
Ирод справлял день своего рождения, и в махеронс-
ком дворце собралось много почетных гостей -- воена-
чальников и старейшин Галилеи. Когда пир был в разгаре,
на середину зала выбежала Саломея, дочь Иродиады, и, к
неописуемому восторгу всех, исполнила зажигательный си-
рийский танец. "Проси у меня, что хочешь!" -- кричал
пьяный тетрарх. Он призвал в свидетели присутствующих,
что клятвенно обещает выполнить любое пожелание девуш-
ки. Саломея, посоветовавшись с матерью, повторила сло-
ва, подсказанные ей Иродиадой: "Подай мне сейчас же на
блюде... голову Иоанна Крестителя".
Лицо Антипы помрачнело. Пророк всегда внушал ему
уважение, и к тому же он опасался реакции народа. Да и
римляне не любили внесудебных расправ. Однако Ирод, не
желая нарушить слово, данное при знатных гостях, прика-
зал телохранителю спуститься в темницу. Скоро тот вер-
нулся с окровавленной головой Иоанна в руках. Бе поло-
жили на блюдо, а Саломея отнесла страшный дар матери...
Так погиб "величайший из рожденных женами". Ему
было немногим более тридцати лет. Успел ли он получить
ответ Иисуса? Мы не знаем. Но он умер, как жил, -- нес-
гибаемым свидетелем правды Божией.
Тело пророка отдали ученикам. Похоронив его, они
поспешили в Галилею сообщить о случившемся Иисусу.
Иоанниты знали,
что в последние дни мысли их наставника постоянно
возвращались к Человеку из Назарета.
С тех пор Антипу стал преследовать страх. Услышав
об Иисусе, он уверял окружающих, что это восстал из
мертвых казненный им праведник. Когда Арета IV напал на
Ирода и захватил Махерон, люди говорили, что Бог пока-
рал тетрарха за убийство Иоанна.
Тем временем в Капернаум вернулись Двенадцать. Ус-
пех вдохновил их, и они в восторге описывали Иисусу
"все, что сделали и чему научили". Однако радость их
была омрачена печальной новостью. Теперь, после казни
Иоанна, любой из них подвергался опасности. Тетрарх мог
перейти к враждебным действиям и против новых проповед-
ников. Учитель должен был сохранить свою зарождающуюся
Церковь. "Пойдите вы, -- сказал Он апостолам, -- от-
дельно от других в пустынное место и отдохните немно-
го". Сам же Он сел в лодку и переправился на восточный
берег к границам владений Ирода Филиппа. Вскоре за Ним
последовали и ученики.
Примечания ("ГЛАВА ВОСЬМАЯ")
[1] Ин 4, 35; Мф 9, 37-- 38; Лк 10, 2.
[2] Мф 9, 36.
[3] Мф 10, 7-- 10; Мк 6, 7-- 13; Лк 1-- 6; 10, 4--
11; ср. Мф 19, 28; Лк 22, 30. Как отмечает еп. Кассиан,
"выделение Двенадцати было началом организации" (еп.
Кассиан. Христос и первое христианское поколение. Па-
риж. YMCA, 1950, с. 31).
[4] Мф 10, 16 сл; Мк 13, 9 сл; Лк 10, 3; 12, 11;
21, 12-- 19.
[5] Мф 10, 32 сл; Мк 8, 38; Лк 12, 8-- 9; 14, 26--
27.
[6] Мф 10, 40; Лк 10, 16.
[7] Ин 20, 21-- 23; Мф 18, 18.
[8] 1 Kop 11, 1; Гал 2, 20.
ГЛАВА IX. "ХЛЕБ ЖИЗНИ"
Весна-лето 29 г.
В то время как над маленькой общиной впервые на-
вибла реальная угроза со стороны властей, проповедь Ии-
суса достигла наибольшего успеха. Его постоянно сопро-
вождали жители Гали-леи и Декаполиса, Иудеи и Иорданс-
кого округа и даже Фини-кии. Молва о Нем "прошла по
всей Сирии". Никогда раньше такие толпы не стекались к
Учителю. Хотя неизвестно, сколько из этих людей вошло
позднее в первую Церковь, но та весна бесспорно принес-
ла Евангелию обильную жатву.
Когда Иисус скрылся из Капернаума, народ стал ра-
зыскивать Его. Невзирая на близость Пасхи, многие гали-
леяне, вместо того чтобы собираться в Иерусалим, отпра-
вились в обход озера к Вифсаиде, надеясь встретить там
Учителя. И вновь Иисус увидел "овец дома Израилева",
бредущих, как стадо без пастуха. Среди пустынных холмов
Он казался им новым Моисеем, который поведет их по до-
роге свободы. "Сжалившись над ними", Иисус долго бесе-
довал с людьми и исцелял приведенных к Нему больных...
Незаметно спустился вечер, и скоро ночь должна бы-
ла окутать побережье. Ученики забеспокоились:
-- Это место пустынно, и час уже поздний, -- ска-
зали они Иисусу. -- Отпусти их, чтобы они пошли в ок-
рестные деревни и селения и купили себе поесть. -- Вы
дайте им поесть, -- ответил Он.
-- Не пойти ли нам купить хлеб динариев на двести
и дать- м-есть? -- спросил один из апостолов. Ведь об-
щина имела' свои сбережения, а некоторые из пришедших,
вероятно, взяли с собой деньги. Филипп, впрочем, выра-
зил сомнение, будет ли и это-го достаточно. Тогда Иисус
спросил:
-- Сколько у вас хлебов? Идите, посмотрите. --
Есть тут мальчик, -- сказал Андрей, -- и у него пять
хлебов ячменных и две рыбки. Но что это для такого мно-
жества?
Вместо ответа Учитель велел им рассадить собрав-
шихся рядами на зеленой весенней траве и, взяв хлебы,
произнес над ними молитву благодарения. Торжественным
жестом Он преломил их и роздал ученикам. Смущенные, они
стали разносить по рядам скудную пищу, но скоро, к сво-
ему изумлению, убедились, что хватает на всех...
На первый взгляд может показаться, что Христос в
этом случае как бы уступил искусителю, который некогда
предлагал Ему превратить камни в хлеб. Но на самом деле
в том, что Он совершил, не было компромисса. Слова "не
хлебом единым жив человек" оставались в силе. Учитель
хотел, чтобы толпа шла к Нему прежде всего за духовной
пищей. Если люди будут искать Царства Божия, "все ос-
тальное приложится им". Предание сохранило знаменатель-
ные слова Христа: "Просите о великом, И бог даст вам
сверх того и малое" ^
Мы никогда не узнаем, как именно произошло умноже-
ние хлебов, но важно совсем не это. Накормив народ, Ии-
сус показал, что подлинная живая вера и единение душ в
благодати могут стать залогом не только небесного, но и
земного благословения.
Не случайно, что это событие описано у всех четы-
рех евангелистов, а ранние христиане любили изображать
его на стенах катакомб. Мистерия праздничной трапезы
братьев явилась предвосхищением Евхаристии, таинства
Благодарения, которое Сын Человеческий сделал средото-
чием Своей Церкви.
В тот вечерний час окрестности Вифсаиды стали сви-
детелями первых шагов к открытому признанию Царства.
Вера, хоть и на короткое время, казалось, победила.
Лжепророк и святотатец, по мнению богословов, опасный
возмутитель черни в глазах политиков, Иисус был востор-
женно встречен тысячами людей, которые провели с Ним
предпасхальные дни и участвовали в священном Преломле-
нии хлеба.
Когда спустилась ночь и огни костров зажглись в
долине, людям было трудно заснуть. Всех охватило ра-
достное возбуждение. "Воистину Он -- Пророк, который
грядет в мир!^ -- раздавались повсюду крики. Хотя Иисус
не требовал для Себя царских почестей, галилеяне были
уже готовы увести Его силой и провозгласить своим пове-
лителем. Их мысли приняли обычное направление. Свет
Царства, евхаристический "знак" богооб-щения вновь зас-
лонились ожившими иллюзиями...
Энтузиазм толпы мог передаться ученикам, что было
опаснее всех гонений Ирода. И снова нужно скрываться,
бежать. Иисус не медлит ни минуты. Он приказывает Две-
надцати сесть в лодку Симона и плыть вдоль берега к
Вифсаиде. Не понимая причины такой поспешности, они
молча повинуются, а Он, не замеченный никем, под покро-
вом ночи, один уходит на гору, откуда в свете луны Ему
видна лодка, которая борется с противным ветром.
Ученики ждали, что Иисус скоро спустится к берегу,
однако Он не покидал Своего убежища. К трем часам ночи
их отнесло почти на середину озера. Теперь приходилось
думать только о том, чтобы лодка не опрокинулась. Вне-
запно апостолы увидели нечто, заставившее их вскрик-
нуть. Прямо среди волн двигалась фигура человека, кото-
рый, как им казалось, хотел пройти мимо. Рыбаки, оцепе-
нев, побросали весла. Все ужасы народных поверий при-
помнились им. Не предвещает ли этот призрак близкую ги-
бель? И в этот момент из темноты раздался знакомый го-
лос: -Это Я, не бойтесь!"...
Они еще не знали, радоваться им или страшиться,
как порывистый Петр, всмотревшись во мглу, крикнул:
"Господи, если это Ты, повели мне пойти к Тебе по во-
де!"
Что владело им? Детское любопытство? Или желание,
прикоснувшись к Учителю, избавиться от страха? Скорее
всего рыбак не отдавал себе отчета в своих побуждениях,
когда, услышав: "иди", смело шагнул за борт. И случи-
лось невероятное. Несколько мгновений сила веры дейс-
твительно удерживала Петра на воде. Но тут же он, ощу-
тив волны под ногами, в испуге осознал, что происходит,
и начал тонуть.
-- Господи, спаси меня! -- отчаянно закричал Си-
мон. -- Маловерный, почему ты усомнился? -- сказал Ии-
сус, протягивая ему руку.
Ученики лежали на дне лодки, не смея шевельнуться.
Теперь они окончательно поняли: судьба связала их с
Кем-то нездешним.
Никто из них не успел заметить, как лодка косну-
лась прибрежных камней...
Между тем утром народ, узнав, что Двенадцать отп-
лыли одни, без Учителя, терялся в догадках и недоуме-
вал: куда Он мог исчезнуть? Группы галилеян растерянно
бродили вдоль берега. Некоторые вышли в море на лодках
и перекликались с рыбаками Тивериады. Наконец кто-то
подал мысль отправиться в "Его городе.
И в самом деле они нашли Назарянина в Капернауме.
Какие причины побудили Его вернуться в тетрархию Ан-
ти-пы? Хотел ли Он еще раз попытаться найти там понима-
ние и не потому ли медлил покинуть Галилею? Это наибо-
лее вероятное предположение. Иисус как бы закрывал от
Самого Себя грядущее. В этом заключался непостижимый
для нас трагизм Его жизни. Пусть семена Евангелия часто
падали на бесплодную почву, Сеятель продолжал трудиться
"для спасения многих". По проникновенному слову русско-
го писателя, Христос "должен был сохранять искру надеж-
ды до конца, до креста* ^.
В капернаумскую синагогу явились тем временем
книжники из Иерусалима. На сей раз они обвиняли Иисуса
не в колдовстве, а в неуважении к "преданиям старцев".
Как может Он, претендующий на роль наставника, так лег-
ко относиться к обрядам, заповеданным отцам? Ведь все
видели, что, садясь за стол, Его ученики не совершали
ритуальных омовений.
Иисус не стал оправдываться перед ними. "Хорошо
пророчествовал Исайя о вас, лицемерах, -- заметил Он,
-- как написано:
Этот народ устами Меня чтит, сердце же их далеко
отстоит от Меня; но тщетно воздают Мне почитание, уча
учениям, предписаниям человеческим.
Оставив заповедь Божию, вы держитесь предания че-
ловеческого" .
Велика ли цена обрядам, если главное в законе за-
быто? Учитель тут же привел пример фальшивого благочес-
тия этого рода. Нередко люди, завещавшие свое имение
Храму, отказывали на этом основании в помощи родителям.
Воображая, что проявили набожность, они впадали в грех
против одной из первых заповедей Моисея.
Спор был прерван галилеянами, прибывшими из ок-
рестностей Вифсаиды. Они окружили Учителя, взволнован-
ные и удивленные:
-- Равви, как Ты сюда пришел? Но встреча с ними
уже не радовала Христа. -- Истинно, истинно говорю вам,
вы ищете Меня не потому, что видели знамение, а потому,
что поели хлебов и насытились. Трудитесь не для пищи
тленной, но для пищи, пребывающей в жизнь вечную, кото-
рую даст Сын Человеческий. Ибо Его запечатлел Отец,
Бог.
В их душах "знамение", чудо Вогоприсутствия, яв-
ленное за трапезой, потускнело в сравнении с тем, что
Иисус смог накормить их в пустынном месте. Однако гали-
леяне все же старались уяснить, чего ждет и требует от
них Учитель.
-- Как нам поступать, -- спросили они, -- чтобы
делать дела Божий?
-- В том дело Божие, -- был ответ, -- чтобы вы ве-
рили в Того, Кого послал он.
Но разве они не верили? Разве не хотели сделать
Его царем за то, что Он, подобно Моисею, дал им новую
небесную/ манну?
-- Не Моисей, -- возразил Иисус, -- дал вам хлеб с
неба. Ибо хлеб Божий есть Тот, Кто сходит с неба и дает
жизнь миру.
-- Господин, давай нам всегда этот хлеб! -- снова
не поняли они. Как и женщина из Самарии, люди восприня-
ли иносказание буквально, хотя некоторые из них могли
знать, что книжники называли "хлебом" Премудрость Бо-
жию.
И тогда Иисус произнес слова, которые привели соб-
равшихся в полное замешательство. Я -- хлеб жизни.
Приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в
Меня не будет жаждать никогда... Отцы ваши ели в пусты-
не манну и умерли. Этот хлеб с неба сходит, чтобы чело-
век от него вкусил и не умер... Хлеб, который Я дам,
есть плоть Моя, которую Я даю за жизнь мира... Ядущий
Мою плоть и пиющий Мою кровь во Мне пребывает, и Я в
нем ^ Хлеб, вода, вино символизируют пищу, необходимую
для поддержания жизни тела. Трапеза же с Сыном Челове-
ческим есть
пища духа. Через Него, Существо из плоти и крови,
совершается причастие божественному бытию, достигается
полнота Завета, соединение Творца и твари.
В день умножения хлебов народ был свидетелем и
участником этого -знамения", но не устоял перед земным
соблазном. Теперь же подъем той необыкновенной ночи,
когда Иисуса хотели провозгласить царем, миновал. Людям
показалось, что они очнулись ото сна и пришли в себя.
"Не он ли Иисус, сын Иосифа, отца и мать которого мы
знаем? -- с сомнением спрашивали одни. -- Как же он те-
перь говорит: "Я сошел с неба"? А другие считали себя
обманутыми: "Как он может дать нам есть плоть?"
Даже учеников Его все сказанное смутило до край-
ности. Н.екоторые из них роптали: "Трудно это слово.
Кто может его слушать?" Иисус пытался объяснить им, что
Его речь следует понимать в духовном смысле. "Слова,
которые Я сказал вам, -- это дух и это жизнь. Но есть
между вами такие, которые не веруют".
Евангелист Иоанн поясняет, что под "неверующими"
Господь подразумевал Иуду. В самом деле, вполне возмож-
но, что этот честолюбивый человек, убедившись, что Ии-
сус не желает становиться царем, именно тогда пережил
разочарование в своих надеждах. А как понимал он проис-
шедшее ночью на озере? Сомнение всегда найдет ответ:
сон, волшебство, игра расстроенного воображения. Вера в
Иисуса надломилась, однако, не только у Иуды. Тот же
евангелист сообщает, что "с этого времени многие из
учеников Его оставили и больше с Ним не ходили". -- Не
хотите ли и вы уйти? -- спросил Иисус у Двенадцати. Все
молчали, только Петр сумел выразить общее чувство: --
Господи, к кому мы пойдем? Ты имеешь слова жизни веч-
ной...
Ошеломленные тем, что видели и слышали, ученики
как бы испытывало муки нового рождения. Многое они были
еще не в состоянии вместить. Но в конце концов на кого
они могли надеяться, кроме Учителя? А Он печально смот-
рел на Своих сбившихся в кучку последователей:
-- Не Я ли вас. Двенадцать, избрал? И один из вас
дьявол. Если Иуда и вздрогнул от этих слов, то не подал
вида, что они относятся к нему; остальные же замерли в
ужасе.
Им было нелегко, но еще труднее было Самому Иису-
су. Ему предстояло духовно пересоздать людей, разделяв-
ших многие заблуждения своей среды. Будучи избраны
апостолами Царства, они все же пока оставались беско-
нечно далеки от Христа. Услышав Его предостережение:
"Берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой",
они решили, что Учитель запрещает им в случае нужды
принимать хлеб от Его врагов. "Неужели вы все еще не
понимаете?" -- огорчился Иисус.
Тем не менее Он не употребил Своей власти, не за-
хотел совершать насилия над душами. Снова и снова Он
будет наставлять их, следить за их сомнениями, ждать с
неиссякаемым терпением. Им нужно будет пережить второе
обращение, еще раз узнать Мессию в рабби Иешуа, но не
Мессию зелотов и суетной толпы, а Того, Кто есть духов-
ная пища мира. Хлеб, дарованный небом...
Примечания ("ГЛАВА ДЕВЯТАЯ")
[1] Эти слова сохранились в неизвестном древнем
Евангелии; см. Климент Александрийский. Строматы, 1,
24; Ориген. На Псалмы. 4, 4; Амвросий Медиоланский.
Послания. 1, 36.
[2] Д.С. Мережковский. Иисус Неизвестный, т. 2, ч.
1, с. 167.
[3] Ин 6, 35 сл.
ГЛАВА X. ТАЙНА СЫНА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
Лето-осень 29 г.
По-видимому, для того, чтобы переждать, пока стих-
нет народное волнение, Иисус совсем покинул пределы
Земли Израильской. Он удалился в соседнюю Финикию, где
жил некоторое время, стараясь оставаться неузнанным.
Проповедь Его умолкла в те дни: вокруг Него были одни
язычники, час которых еще не наступил [1]. Оттуда Он
пошел на юго-восток в Декаполис (Десятиградие) и лишь
после этого возвратился наконец в тетрархию Филиппа. Но
у Вифсаиды Его уже поджидала толпа, хоть и значительно
поредевшая, и Иисус снова вынужден был скрыться. На
этот раз Он ушел в Голан, а потом дальше, к верховьям
Иордана.
Путь Его лежал близ увенчанной снегами Ермонской
горы, через окрестности города Кесарии, названного так
Филиппом в честь кесаря Августа.
Апостолы безропотно всюду следовали за Учителем,
недоумевая, почему Он не воспользовался энтузиазмом га-
лилеян. Впрочем, странствуя по дорогам Заиорданья, они
получили возможность спокойно обдумать события минувших
месяцев и утвердиться в решимости никогда не оставлять
своего Господа. Они догадывались, что Наставник ждет
откровенного разговора, что пришло время ясно опреде-
лить их отношение к Нему.
Однажды, после уединенной молитвы, Иисус обратился
к Двенадцати с вопросом:
-- За кого Меня почитают люди?
-- Одни за Иоанна Крестителя, -- сказали они, --
другие за Илию, а иные за Иеремию или одного из проро-
ков.
-- А вы за кого Меня почитаете?
Раньше Учитель никогда не требовал от апостолов
столь прямого исповедания. Но слова Его уже не застали
их врасплох. От лица всех ответил Симон:
-- Ты Мессия, Сын Бога Живого!
-- Блажен ты, Симон бар-Иона, -- торжественно про-
говорил Иисус, -- потому что не кровь и плоть открыли
тебе это, а Отец Мой, Который на небесах. И Я говорю
тебе: Ты -- Скала [Или "Камень", по-арамейски "Кифа",
по-гречески "Петрос" -- Петр], и на этой скале Я пост-
рою Мою Церковь, и врата адовы не одолеют ее. Я дам те-
бе ключи Царства Небесного; и что ты свяжешь на земле,
будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, бу-
дет разрешено на небесах [2].
Эти слова о Церкви явились как бы ответом на пово-
рот, происшедший в их сознании. Хотя и прежде некоторые
апостолы называли своего Наставника Мессией, но тогда
они были еще целиком в плену ложных представлений. Иное
дело теперь. Даже убедившись, что Иисус пренебрег зем-
ной властью и скитается, как изгнанник, на чужбине, они
все же нашли в себе веру и мужество, чтобы признать Его
Христом. И пусть Симон был пока не в состоянии пол-
ностью объять смысл слов, сказанных им самим, его испо-
ведание станет отныне символом веры всей Новозаветной
Церкви.
Вопрос Иисуса: "За кого Меня почитают люди?" --
звучит и сегодня; и сегодня, как две тысячи лет назад,
многие готовы видеть в Нем только пророка или учителя
нравственности. Они не могут объяснить, почему именно
Иисуса Назарянина, а не Исайю и даже не Моисея миллионы
людей признали "единосущным Отцу".
В чем же заключалась неповторимая притягательность
Христа? Только ли в Его моральной доктрине? Ведь возвы-
шенную этику предлагали и Будда, и Иеремия, и Сократ, и
Сенека. Как же в таком случае могло христианство побе-
дить своих соперников? И, наконец, самое главное: Еван-
гелие отнюдь не похоже на простую нравоучительную про-
поведь.
Здесь мы вступаем в область наиболее таинственного
и решающего во всем Новом Завете, здесь внезапно раз-
верзается пропасть между Сыном Человеческим и всеми фи-
лософами, моралистами, основателями религий.
Пусть Иисус жил и действовал подобно пророку, но
то, что Он открыл о Себе, не позволяет ставить Его в
один ряд с другими мировыми учителями. Любой из них
сознавал себя лишь человеком, обретшим истину и приз-
ванным возвещать ее. Они ясно видели дистанцию, отде-
лявшую их от Вечного. А Иисус? Когда Филипп робко поп-
росил Его явить ученикам Отца, Он ответил так, как не
мог ответить ни Моисей, ни Конфуций, ни Платон: "Сколь-
ко времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Ви-
девший Меня видел Отца". Со спокойной уверенностью этот
Учитель, чуждый фальши и экзальтации, провозглашает Се-
бя единственным Сыном Божиим, Он говорит уже не как
пророк -- от имени Сущего, -- но как Сам Сущий...
Неудивительно, что теперь многим Христос кажется
неразрешимой загадкой. Можно даже понять тех, кто пы-
тался рассматривать Его как миф, хотя эти попытки по-
терпели неудачу. В самом деле, трудно предположить, что
в Израиле был Человек, Который осмелился сказать: "Я и
Отец -- одно"; куда легче представить себе, каким обра-
зом греки или сирийцы соткали легенду о Сыне Божием из
обрывков восточных поверий.
Язычники полагали, что боги иногда рождаются на
земле и посещают смертных, во Иисус проповедовал в об-
ществе, где подобные мифы никто не принимал всерьез,
где знали, что Божество несоизмеримо с человеком. За
эту истину ветхозаветная Церковь заплатила слишком до-
рогой ценой и слишком долго боролась с язычеством, что-
бы измыслить Пророка, утверждавшего: "Я в Отце и Отец
во Мне". Пытались объяснить все ссылкой на св. Павла,
который якобы создал догмат Воплощения. Но "апостол на-
родов" был иудей до мозга костей и сам по себе никогда
не пришел бы к идее богочеловечества.
Парадокс явления Иисуса в том, что Он -- невероя-
тен, и в то же время Он -- историческая реальность.
Тщетно бьется над Его загадкой плоский "евклидов" рас-
судок. Когда прославленного знатока античности Теодора
Моммзена спросили, почему он не упомянул в своих трудах
о Христе, он ответил: "Я не могу понять Его и поэтому
предпочитаю молчать". Философ Спиноза, хотя и не был
христианином, признавал, что божественная Мудрость "бо-
лее всего проявилась через Иисуса Христа" [3]. Наполе-
он, много думавший в своем заточении о путях истории, к
концу жизни говорил: "Христос хочет любви человека --
это значит, Он хочет того, что с величайшим трудом мож-
но получить от мира, чего напрасно требует мудрец от
нескольких друзей, отец -- от своих детей, супруга --
от своего мужа, брат -- от брата, словом, Христос хочет
сердца; этого Он хочет для Себя и достигает этого со-
вершенно беспредельно... Лишь одному ему удалось возвы-
сить человеческое сердце к невидимому до пожертвования
временным, и при помощи этого средства Он связал небо и
землю" [4]. "Язычник" Гете сравнивал Иисуса с Солнцем.
"Если меня спросят, -- говорил он, -- соответствует ли
моей натуре благоговейное преклонение перед Ним? Я от-
вечу: конечно! Я склоняюсь перед Ним, как перед божест-
венным откровением высшего принципа нравственности"
[5]. Индуист Махатма Ганди писал, что для него Иисус
"мученик, воплощение жертвенности, божественный учи-
тель" [6].
Таковы суждения историка, философа, политика, поэ-
та и мудреца, размышлявших о личности Христа. Но если
Он не миф и не только реформатор, то кто же Он? Не сле-
дует ли в поисках ответа прислушаться к тем, кто ходил
с Ним по городам и весям Галилеи, кто был всего ближе к
Нему, с кем Он делился самым сокровенным? А они на воп-
рос: "За кого вы почитаете Меня?" отвечают словами Си-
мона-Петра: "Ты -- Христос, Сын Бога Живого"...
Чтобы лучше понять самую суть этого исповедания,
мы должны еще раз вернуться к далекому прошлому.
МЕССИЯ: ЦАРЬ И СПАСИТЕЛЬ
Моисеева религия зародилась вместе с идеей спасе-
ния. Первая заповедь Декалога напоминает, что Ягве ос-
вободил Свой народ, томившийся в неволе. Широкие массы
чаще всего понимали спасение вполне конкретно, как из-
бавление от врагов и стихийных бедствий. Пророки же
одухотворили эту надежду, вложив в нее эсхатологическое
содержание.
Согласно Библии, мир уже давно пребывает в состоя-
нии упадка и нуждается в исцелении. Жизнь человеческая
коротка, как сон, она проходит в бесплодной борьбе. Лю-
ди погружены в суету. "Рождаясь в грехе", они неизбежно
влекутся к гибели. Как мало похоже это царство мрака и
страданий на осуществление воли Божией!..
К подобным же выводам пришли и многие древние фи-
лософы Запада и Востока. По их мнению, смертный -- иг-
рушка слепых страстей и обстоятельств; неумолимый рок
господствует над всем, обрекая Вселенную биться в замк-
нутом кругу.
Осознание несовершенства мира привело к развитию
"учений о спасении".
Их можно свести к трем типам. Для одних (Платон)
выход заключался в лучшей организации общества, для
других (Будда) -- в мистическом созерцании и бегстве от
жизни. Оба решения объединяла, однако, общая предпосыл-
ка: ни человек, ни Божество не в силах внести радикаль-
ных изменений в устройство мира. Можно лишь достигнуть
частичного облегчения страданий или надеяться на уп-
разднение самого бытия. Третий тип сотериологии возник
в Израиле и в Иране. Только там существовала уверен-
ность, что зло одолимо, что в грядущем наступит преоб-
ражение, которое есть высшая цель жизни человека. При
этом персы считали, что Добро и Зло суть два равных по-
люса бытия, как бы два Бога-соперника, библейские же
пророки отказались принять эту заманчивую теорию. Ягве
явил им Себя как единый и единственный. Он "не сотворил
смерти". Его воля -- привести все мироздание к гармони-
ческой полноте.
Но откуда тогда несовершенство, идущее вразрез с
божественным замыслом? Оно, по учению Ветхого Завета,
-- результат отпадения. Власть Божия непохожа на власть
диктатора. Бог оставляет за тварью свободу в избрании
пути. Мир призван сам, в своем опыте, познать, что под-
линная жизнь лишь с Тем, Кто дарует ее; отход от Него
влечет к провалу в бездну небытия. Только добровольно
следуя призыву Творца, создание будет достойно Создате-
ля.
Авторы Библии, пользуясь языком священной поэзии
Востока, изображали дух разрушения, противящийся Божией
Премудрости, в виде Змея, или Дракона, неукротимого и
мятежного, как морские волны. А впоследствии Писание
дало этому черному демоническому потоку, возникшему в
творении, имя Сатаны, то есть Противника. Через него
"вошла в мир смерть" [7].
Природа, какой ее мы видим сейчас, не является
всецело соответствующей высшему предначертанию. Поэтому
в ней буйствуют пожирание, борьба, смерть и распад.
Именно среди такого двуликого, искаженного мира и ока-
зался первозданный человек, которого Библия олицетворя-
ет в образе Адама.
Он стал отображением Бога в природе, "подобием"
Самого Сущего.
Древний псалмопевец, потрясенный величием ночного
неба, не мог скрыть своего изумления: что есть человек,
что Ты помнишь его? Почему поставлен он столь высоко?
[8] В Книге Бытия говорится о царственной роли Адама, о
его "владычестве" над тварями. По словам Библии, он
пребывал в "саду Эдема", то есть был огражден близостью
Божией от природного зла. Однако, наделенный свободой и
могуществом, Адам поддался искушению поставить свою во-
лю выше воли Творца.
Писание изображает эту духовную катастрофу в расс-
казе о Грехопадении людей, которые вняли голосу Змея и
пожелали властвовать над миром независимо от Создавшего
их, иными словами, "быть как боги" [9].
Тем самым разрушился первоначальный Завет между
ними и Сущим.
Грех уничтожил или ослабил многие дарования чело-
века, он распространялся как эпидемия, он пускал всюду
свои ядовитые корни. "Возделыватель и хранитель" приро-
ды, Адам стал ее врагом и насильником. Над самим же че-
ловеческим родом приобрели власть темные стихии, подчи-
няя его себе и превращая землю в ад...
И все же -- как Сатана не смог полностью извратить
облик мира, так и семя греха не уничтожило порывов че-
ловека к высшему и тоски об утраченном.
Центральное благовестие Библии заключено в том,
что Бог не покинул падшего мира. Он призывал праведни-
ков, которые среди тьмы и безумия сохраняли верность
Ему, и возобновлял через них священный Завет. Они-то и
дали начало избранному народу, ставшему орудием при
достижении целей Промысла.
Сущность этих целей лишь постепенно прояснялась в
сознании Израиля. Сначала он должен был просто дове-
риться Господу, отдать себя Его водительству. Из поко-
ления в поколение вожди, пророки и мудрецы укрепляли
веру в грядущее, углубляли понимание Царства. Они зна-
ли, что наступит день, когда чудовище Хаоса будет по-
вержено и падет преграда, отделившая мир от Бога. Пред-
варит же вселенский переворот явление Мессии -- Христа.
Он будет потомком Давида, сына Иессеева, но родит-
ся тогда, когда царский дом лишится земной славы.
И вырастет Ветвь из срубленного древа Иессеева, и
Побег -- из корня его.
И дух Господень почиет на Нем, дух Премудрости и
дух Разума (Исайя, 11, 1 сл.).
В сердце Божием Мессия пребывал "от века", а в
грядущем царству Его не будет конца. Явление Его восс-
тановит согласие между людьми и природой, между миром и
Творцом.
Однако эсхатология пророков не исчерпывалась ожи-
данием Христа. "День Господень", говорили они, будет
днем величайшего Богоявления. Сам Запредельный войдет в
мир, Сам Сокровенный станет явным и близким для сынов
человеческих.
Но не дерзость ли, не безумие надеяться на это?
Ведь Бог бесконечно выше всего созданного! "Видевший
Его не может остаться жив". Мудрецы ветхозаветной Церк-
ви отвечали и на этот вопрос. По их учению, есть лики
Неисповедимого, которые как бы обращены к природе и че-
ловеку. Употребляя земные понятия-символы, их можно на-
зывать Духом, Премудростью и Словом Господним. В них
заключена та мера божественности, которая соотносима с
тварью. Ими даруется существование Вселенной, и через
них Сущий открывает Себя человеку.
Но когда пророки пытались описать явление Слова
или Духа, они представляли его в виде мирового катак-
лизма, потрясающего небо и землю. Точно так же и Мессия
рисовался большинству из них в облике могучего триумфа-
тора, окруженного силами небесными. Лишь немногие про-
роки, например, Исайя Второй, изображали Его без ореола
внешнего блеска.
Вот Служитель Мой, Которого воздвиг Я,
Избранник Мой, желанный души Моей!
Даровал Я Ему Дух Мой,
Он принесет справедливость народам.
Не станет кричать и не возвысит голоса, не даст
его услышать на улицах;
Надломленной тростинки не сломит, теплящегося
огонька не потушит (Исайя, 42, 1-- 3).
Вплоть до евангельских времен вера в Мессию-воина
говорила народу куда больше, чем идеи мистического мес-
сианизма. В римскую эпоху боевой революционный дух по-
лучил явное преобладание. Мечта о Спасителе стала зем-
ной утопией, вдохновлявшей партизан Гавлонита.
Почему Иисус прямо не осудил это направление? Ско-
рее всего причина здесь крылась в том, что оно черпало
свои идеи из пророческих книг. Отделять же в них под-
линное прозрение от традиционных метафор, в которые оно
облекалось, люди были еще не готовы. Поэтому Христос,
не затрагивая формы пророчеств, лишь стремился оттенить
их духовный смысл, указать на то основное, что содержа-
лось в библейской эсхатологии. Когда Он называл Себя
Сыном Человеческим, когда говорил о Себе, как о благо-
вестнике свободы и исцеления, когда давал понять, что
пребывал в ином мире "прежде Авраама", -- все это озна-
чало, что именно Он и есть Грядущий, Чей приход предре-
кали пророки.
Но Христос открыл и то, чего не предвидел ни один
из них. Богоявление совершилось в Нем Самом, в обето-
ванном Мессии. Безмерное и Всеобъемлющее обрело челове-
ческий лик и голос в Плотнике из Назарета, "Сыне Бога
Живого".