Положение восьмое Историю человеческого рода в целом можно рассматри- вать как выполнение тайного плана природы - осуществить внутренне и для этой цели также внешне совершенное го- сударственное устройство как единственное состояние, в котором она может полностью развить все задатки, вло- женные ею в человечество. Это положение вытекает из предыдущего. Мы видим, что философия также может иметь свой хилиазм 15, но такой, проведению которого сама ее идея может, хотя и весьма отдаленно, содействовать и который вовсе не фантастичен. Вопрос только в том, отк- рывает ли опыт что-нибудь о таком исполнении цели при- роды. Я отвечаю: немногое, ибо этот круговорот требует, по-видимому, для своего завершения столько времени, что из той малой части, которую человечество прошло в этом направлении, нельзя вполне уверенно составить себе представление обо всем пути и об отношении частей к це- лому, как и на основании всех произведенных до настоя- щего времени астрономических наблюдений определить дви- жение, совершаемое нашим Солнцем вместе со всем сонмом своих спутников в великой системе неподвижных звезд, несмотря на то что общее основание систематического устройства вселенной и немногие уже сделанные наблюде- ния достаточно достоверны, чтобы заключить к действи- тельности такого круговорота. Между тем человеческая природа такова, что мы не можем оставаться равнодушными даже к отдаленнейшей эпохе, в которую еще будет сущест- вовать наш род, если только ее можно с уверенностью ожидать. В особенности в данном случае такого равноду- шия тем более не может быть, что мы могли бы, кажется, с помощью нашего собственного разумного устройства приблизить наступление этого столь радостного для наших потомков момента. Поэтому для нас самих весьма важны даже слабые признаки его приближения. В настоящее время отношения между государствами столь сложны, что ни одно не может снизить внутреннюю культуру, не теряя в силе и влиянии по сравнению с другими. Таким образом, если не успехи, то по крайней мере сохранение этой цели природы в достаточной мере обеспечивается даже честолюбивыми стремлениями государств. Далее, гражданскую свободу теперь так же нельзя сколько-нибудь значительно нару- шить, не нанося ущерба всем отраслям хозяйства, особен- но торговле, а тем самым не ослабляя сил государства в его внешних делах. Эта свобода постепенно развивается. Когда препятствуют гражданину строить свое благополучие выбранным им способом, совместимым со свободой других, то лишают жизнеспособности все производст--во и тем са- мым опять-таки уменьшают силы целого. Вот почему все более решительно упраздняется ограничение личности в ее деятельности, а всеобщая свобода вероисповедания все более расширяется. Так постепенно, преодолевая заблуж- дения и иллюзии, возникает просвещение как. великое благо, которое человеческий род извлекает даже из ко- рыстолюбивого стремления своих повелителей к господс- тву, когда они понимают свою собственную выгоду. Но это просвещение, а вместе с ним и некая неизбежно возникаю- щая душевная заинтересованность просвещенного человека в добром, которое он постигает полностью, должны посте- пенно доходить до верховных правителей и получить влия- ние даже на принципы управления. Хотя, например, наши мироправители теперь не имеют средств на общедоступные воспитательные учреждения и вообще на все то, что соз- дается для общего блага, поскольку все заранее отклады- вается для будущей войны, они тем не менее увидят собс- твенную выгоду в том, чтобы по крайней мере не препятс- твовать самостоятельным, хотя и незначительным, усилиям своего народа в этом деле. Наконец, сама война посте- пенно становится не только искусственной и по своему исходу для обеих сторон сомнительной, но - ввиду печальных пос- ледствий которые государства ощущают от все растущего бремени долгов (новое изобретение), погашению которых нет конца,-рискованным предприятием, причем влияние, которое разорение каждого государства в нашей благодаря промышленности столь тесно спаянной части света оказывает на другие госу- дарства, так заметно что эти государства под давлением угрожающей им самим опасности предлагают себя в качест- ве третейских судей, не имея, правда. законного основа- ния на это, и таким образом постепенно готовятся к бу- дущему великому государственному объединению, примера которого наши предки не показывали. Хотя в настоящее время имеется только весьма грубый набросок такого го- сударственного объединения, тем не менее все будущие его члены уже как будто проникаются сознанием необходи- мости сохранения целого в интересах каждого из них. И это вселяет в нас надежду, что после некоторых преобра- зовательных революций осуществится наконец то, что при- рода наметила своей высшей целью, а именно всеобщее всемирно-гражданское состояние, как лоно, в котором ра- зовьются все первоначальные задатки человеческого рода.
Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданс- ком плане/ / Сочинения: В 6 т. М., 1966. Т. 6. С. 7-21
И. Г. ФИХТЕ Цель земной жизни человеческого рода - свободное и сообразное с разумом устроение всех своих отношений. Такое устроение, совершающееся чрез свободу, сознавае- мую родом и признаваемую им за собственное свободное деяние, предполагает в этом сознании рода такое состоя- ние, в котором еще не было свободы; это не значит, что в эту пору отношения рода вообще не устраиваются сообразно разуму, ибо в этом случае во- обще невозможно было бы существование рода, а имеет лишь тот смысл, что подчинение отношений рода разуму совершается на этой ступени не через свободу, а через разум как слепую силу, т. е. как разумный инстинкт. Инстинкт слеп; поэтому противоположная ему свобода должна быть зрячей, т. е. должна быть наукой в разумных законах, сообразно которым род должен устраивать через свободное искусство свои отношения. Но чтобы быть в си- лах достигнуть науки разума, а после нее искусства ра- зума, род должен еще освободиться от слепого разумного инстинкта. Однако, поскольку этот инстинкт властвует как слепая сила, присущая самому человечеству, род че- ловеческий не может не любить его и не может желать из- бавления от него. Поэтому этот инстинкт должен из при- надлежащего всему человечеству превратиться в навязан- ный последнему внешним авторитетом и силой, чужой инс- тинкт немногочисленных особей; восставая против этого внешнего авторитета, род непосредственно освобождает себя от него, а косвенно также и от разума в форме инс- тинкта и, так как на этой ступени еще неизвестны другие формы разума,- от разума во всех его формах. Итак, из нашего основного положения мы вывели пять единственно возможных и исчерпывающих всю земную жизнь человеческого рода главных эпох. Это- 1) эпоха, в кото- рую человеческие отношения устанавливаются без принуж- дения, благодаря одному разумному инстинкту; 2) эпоха, в которую этот инстинкт, ставший слабее и проявляющийся лишь в немногих избранных, превращается последними в принудительный для всех внешний авторитет; 3) эпоха, в которую отвергается этот авторитет и вместе с ним разум в единственной форме, в какой он проявлялся до этого времени; 4) эпоха всеобщего распространения в челове- ческом роде разума в форме науки; 5) эпоха, в которую к науке присоединяется искусство, чтобы твердой и верной рукой преобразовывать жизнь сообразно с наукой; и так как это искусство свободно завершает сообразное с разу- мом устроение человеческих отношений, чем достигается цель всей земной жизни, то затем наш род вступает в высшие сферы другого мира.
Фихте И. Г. Основные черты современной эпохи. СПб.,
1906. С. 57-58
В. ГУМБОЛЬДТ
Истинная цель человека - не та, которую ставят перед
ним изменчивые склонности, а та, которую предписывает
ему вечный, неизменный разум,- есть высшее и наиболее
пропорциональное формирование его сил в единое целое.
Первым и самым необходимым условием этого является сво-
бода. Однако, помимо свободы, развитие сил человека
требует и другого, тесно связанного со свободой факто-
ра, а именно - многообразия ситуаций. Самый свободный и
независимый человек, оказавшись в условиях однообразной
жизни, не достигнет должного развития. Правда, надо
сказать, что, с одной стороны, многообразие всегда яв-
ляется следствием свободы, а с другой - существует уг-
нетение и такого рода, которое вместо того, чтобы огра-
ничить человека в его деятельности, придает всей окру-
жающей его обстановке произвольную форму, так что в ре-
зультате получается, собственно, то же самое. Однако в
целях ясности идей более целесообразно разделять то и
другое. Человек может одновременно приводить в действие
только одну силу, или, вернее, все его существо однов-
ременно настраивается только на одну деятельность. Поэ-
тому человеку, по-видимому, свойственна односторон-
ность, поскольку его энергия слабеет, как только он
направляет ее на несколько предметов. Однако он осво-
бождается от этой односторонности, если стремится объ-
единить отдельные, часто по отдельности применяемые си-
лы, и в каждый период своей жизни сочетает в одновре-
менном акте уже почти погасшую искру с той, которая
только готовится ярко вспыхнуть, и пытается придать
многообразие не предметам, на которые он воздействует,
а силам, посредством которых он воздействует на них.
То, что здесь достигается связью прошедшего и будущего
с настоящим, в человеческом обществе создает единение с
другими людьми. Ибо в течение всех периодов своего су-
ществования каждый человек достигает лишь одного из тех
совершенств, которые в своей совокупности составляют
характер всего человеческого рода. Таким образом, с по-
мощью связей, возникающих из глубин человеческой сущ-
ности, один человек должен усвоить богатство другого...
Воспитательное значение таких связей всегда зависит
от степени самостоятельности сторон и от глубины связы-
вающего их чувства. Ибо если без такой глубины невоз-
можно полное понимание друг друга, то самостоятельность
необходима, чтобы превратить воспринятое как бы в свою
сущность. То и другое требует от индивидов силы, а так-
же различий, которые должны быть не слишком велики,
чтобы стороны могли понимать друг друга, но и не слиш-
ком незначительны, чтобы они могли возбудить восхищение
перед тем, чем владеет другой, и желание воспринять и
привнести это в себя. Эта сила и это многостороннее
различие объединяются в том, что называется оригиналь-
ностью; следовательно, то, на чем в конечном счете по-
коится все величие человека, что должно быть целью каж-
дого отдельного человека и что тому,
кто хочет воздействовать на людей, никогда не следу-
ет упускать из виду, есть своеобразие силы и формирова-
ния. Это своеобразие достигается с помощью свободы дея-
тельности и многосторонности действующих, и оно же в
свою очередь создает их...
Высшим идеалом совместного существования людей
представляется мне такое существование, при котором
каждый развивался бы только из себя самого и для себя
самого. Физическая и нравственная природа этих людей
сблизила бы их друг с другом, и подобно тому, как воен-
ные сражения более почетны, чем борьба на арене, как
борьба возмущенных народов окружена большей славой, чем
сражения, в которых участвуют наемные солдаты, так и
борение этих людей служило бы доказательством их энер-
гии и одновременно порождало бы их энергию.
Разве не это так невыразимо приковывает наше внима-
ние к эпохе греков и римлян и вообще каждую эпоху к бо-
лее отдаленной, исчезнувшей? Разве не то, главным обра-
зом, что этим людям приходилось выдерживать более труд-
ную борьбу с судьбой, с другими людьми? Разве не то,
что большая изначальная сила и большее своеобразие
сталкивались здесь друг с другом, создавая новые пора-
зительные образы? Каждая новая эпоха (и в сколь большей
степени это соотношение будет в дальнейшем возрастать?)
уступает по своему многообразию предыдущей по многооб-
разию природы (огромные леса вырублены, болота осушены
и т. д.), по многообразию людей - в результате все
большего распространения и объединения их деятельности
вследствие обоих названных выше обстоятельств *. В этом
заключается одна из главных причин того, что теперь
значительно реже ощущается необходимость в новом, уди-
вительном, необычном, что удивление, испуг превратились
едва ли не в нечто постыдное, а открытие новых, еще не-
известных путей, так же как внезапных, не подготовлен-
ных заранее и неотложных решений, стало гораздо менее
необходимым. Отчасти это объясняется тем, что натиск
внешних обстоятельств на человека, оснащенного теперь
большим числом орудий, стал слабее, отчасти тем, что не
всегда можно противостоять этим обстоятельствам с по-
мощью тех сил, которые даны человеку от природы и кото-
рыми он может пользоваться; и наконец, больший объем
знания делает изобретение менее необходимым, а учение
даже притупляет требующуюся для этого силу. Вместе с
тем несомненно, что уменьшение многообразия физического
сопровождалось более богатым и удовлетворяющим нас мно-
гообразием интеллектуальным и моральным, а градации
этого многообразия и самые незаметные различия и оттен-
ки теперь быстрее улавливаются нашим более утонченным
духом и переносятся в практическую жизнь посредством
нашего, пусть не столь сильного, но более восприимчиво-
го характера (речь идет о градациях, которые не оста-
лись бы, пожалуй, незамеченными и мудрецами древности,
но уж, во всяком случае, только ими). Человечество
* Именно на это указывал Руссо в "Эмиле".
в целом прошло тот же путь, что и отдельный человек: более грубое отпало, более тонкое осталось. И без сом- нения, было бы благотворно, если бы человечество было представлено только одним человеком или если бы сила одного поколения, так же как его книги и открытия, пе- реходила к следующему. Однако дело обстоит далеко не так. Правда, и наша утонченность обладает силой, кото- рая превосходит прежнюю; однако возникает вопрос, не благодаря ли более грубому элементу прогрессирует наше развитие? Ведь чувственное всегда является зародышем и самым живым выражением всего духовного. И если здесь нет возможности даже пытаться рассмотреть этот вопрос, то из предыдущего, несомненно, следует, что мы должны бережно хранить хотя бы то своеобразие и ту силу, кото- рыми мы еще обладаем, вместе со всем тем, что их пита- ет. На основании высказанных положений я считаю доказан- ным, что истинный разум не может желать человеку ника- кого другого состояния, кроме того, при котором не только каждый отдельный человек пользуется самой полной свободой, развивая изнутри все свои своеобразные осо- бенности, но и физическая природа обретает в руках че- ловеческих ту форму, тот образ, который произвольно придает ей каждый человек в меру своих потребностей и наклонностей, будучи ограничен только пределами своей силы и своего права. Разум, как мне представляется, ни- когда не должен откло- няться от этого принципа больше, чем это требуется для сохра-нения самого этого принципа. Принцип этот должен лежать в основе всякой политики, и из него сле- дует прежде всего исходить при ответе на вопрос, о ко- тором здесь идет речь.
Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1987. С. 30-34
Ф. В. ШЕЛЛИНГ В предшествующем изложении было в достаточной мере доказано, что в понятии истории заключено понятие бес- конечно го прогресса. Из этого, правда, нельзя сделать непосредственный вывод о способности человеческого рода к бесконечному совершенствованию, ибо те, кто это отри- цает, могут с равным основанием утверждать, что у чело- века, как и у животного, нет истории, что он замкнут в вечном круговороте действий, которые он бесконечно пов- торяет, подобно Иксиону, вращающемуся на своем колесе, и при постоянных колебаниях, а подчас и кажущихся отк- лонениях от заданной кривой неизменно возвращается к своей исходной точке. Разумное решение этого вопроса усложняется тем. что сторонники и противники веры в со- вершенствование человечества полностью запутались в том, что следует считать критерием прогресса; одни рас- суждают о прогрессе человечества в области морали, кри- терием чего мы рады были бы обладать, другие - о прог- рессе науки и техники, который, однако, с историче- ской (практической) точки зрения является скорее регрессом или во всяком случае прогрессом, антиистори- ческим по своему характеру, для подтверждения чего дос- таточно обратиться к самой истории и сослаться на суж- дения и пример тех народов, которые могут считаться в историческом смысле классическими (например, римлян). Однако если единственным объектом истории является пос- тепенная реализация правового устройства, то критерием в установлении исторического прогресса человеческого рода нам может служить только постепенное приближение к этой цели. Ее полное достижение мы не можем ни предска- зать на основании опыта, которым мы к настоящему момен- ту располагаем, ни априорно доказать теоретически. Эта цель остается вечным символом веры творящего и действу- ющего человека.
Шеллинг Ф. В. Система трансцендентального идеализма / / Сочинения: В 2 т. М., 1987. Т. I. С. 455-456
К. А. СЕН-СИМОН Консерватор: Я внимательно следил за ходом ваших рассуждений. Ваша речь прояснила мне мои собственные идеи, рассеяла мои сомнения, она укрепила мою любовь и мое уважение к христианской религии. Моя привязанность к религиозной системе, которая просветила Европу, нис- колько не помешала мне понять, что эта система может быть усовершенствована и в этом пункте. Вы меня совер- шенно убедили. Ясно само собой, что нравственный принцип: все люди должны относиться друг к другу, как братья, что этот принцип, заповеданный богом его церкви, содержит в себе все те идеи, которые вы подразумеваете под этим зако- ном. Все общество должно работать для улучшения мораль- ного и физического существования наиболее бедного клас- са; общество должно принять такую форму организации, которая наиболее верным путем привела бы к осуществле- нию этой великой цели. Ясно также, что при зарождении христианства этот принцип должен был быть выражен первой формулой, а в наше время ему соответствует только вторая формула. В эпоху основания христианства, сказали вы, общество было разделено на два класса, абсолютно отличных друг от друга по их политической природе: на класс господ и класс рабов. Эти два класса представляли собой в неко- тором смысле два разных вида человеческого рода, кото- рые, однако, были перемешаны между собой. Было абсолют- но невозможно при этих условиях установить полную обо- юдность в моральных отношениях между этими двумя вида- ми. Не имея возможности сделать свой нравственный прин- цип началом, объединяющим господ и рабов, божественный основатель христианской религии ограничился его провозглашением в качестве принципа, обязательного для всех индивидуумов каждого вида. Мы живем в эпоху, когда рабство совершенно упразднено, в наше время существуют только люди одного и того же политического вида, классы отличаются друг от друга только оттенками. Из этого по- ложения вещей вы делаете тот вывод, что основной прин- цип христианства, не переставая быть обязательным для индивидуумов в их личных отношениях, должен быть выра- жен формулой, наиболее способной сделать его обязатель- ным для масс в их отношениях друг к другу. Я считаю ва- ше заключение вполне правильным и чрезвычайно важным, и с этого момента, новый христианин, я присоединяю мои усилия к вашим для пропаганды нового христианства. Од- нако в отношении последнего пункта я хочу сделать неко- торые замечания, касающиеся общего метода ваших дейс- твий. Новая формула, которой вы выражаете принцип хрис- тианства, охватывает всю вашу систему социальной орга- низации. Эта система, как оказывается теперь, находит себе опору одновременно и в философских соображениях, касающихся развития наук, изящных искусств и промышлен- ности, и в религиозном чувстве, наиболее универсально распространенном в цивилизованном мире, в христианстве. Но почему вы эту систему, являющуюся предметом всех ваших чаяний, не представили с самого начала с точки зрения религиозной, с точки зрения наиболее возвышенной и наиболее популярной? Для чего вы обращались к промыш- ленникам, к ученым, к артистам, вместо того чтобы идти прямо к народу с религиозной проповедью? И зачем вы те- ряете сейчас драгоценное время на критику католиков и протестантов, вместо того чтобы установить немедленно вашу религиозную доктрину? Хотите ли вы, чтобы о вас сказали то же, что вы сказали о Лютере: "Он хорошо кри- тиковал, но плохо построил свою собственную систем у"? Интеллектуальные силы человека чрезвычайно ограни- ченны. Только концентрируя их на одной задаче, только направляя их к единой цели, можно произвести большой эффект и добиться значительного результата. К чему же вы тратите ваши силы на критику, вместо того чтобы на- чать сразу с изложения вашей доктрины? Почему сразу и откровенно не приходите к вопросу о новом христианстве? Вы нашли средство побороть религиозный индифферен- тизм наиболее многочисленного класса, ибо бедные не мо- гут быть равнодушны к религии, которая объявляет своей задачей возможно более быстрое улучшение их морального и физического существования. Так как вы воспроизводите основной принцип христиан- ства в совершенно новой форме, то разве не должно было бы быть вашей первой заботой распространить сознание этого возрожденного принципа среди класса, наиболее за- интересованного в его всеобщем признании? Так как этот класс уже сам по себе бесконечно превосходит своей чис- ленностью все остальные классы, взятые вместе, то успех вашего предприятия был бы несомненен. Вам следовало прежде всего завоевать себе многочис- ленных сторонников, на которых вы могли бы опираться при ваших выступлениях против католиков и протестантов. Наконец, как только вы достигли ясного сознания си- лы, плодотворности и неотразимости вашей концепции, вы должны были немедленно начать пропагандировать ее как доктрину, без всяких предварительных предосторожностей и без всякого опасения, что ее пропаганда может натолк- нуться на какие-нибудь политические препятствия или серьезные возражения. Вы говорите: "Общество должно быть организовано согласно принципу христианской мора- ли: все классы должны способствовать всеми силами улуч- шению морального и физического существования индивидуу- мов, составляющих наиболее многочисленный класс: все социальные установления должны способствовать возможно более энергично и возможно более непосредственно этой великой религиозной задаче". "На современном уровне просвещения и цивилизации не должно существовать ни одного политического права, ко- торое основывалось бы на праве наиболее сильного для индивидуумов, на праве завоевания для масс. Королевская власть законна только в том случае, если короли упот- ребляют свою власть на то, чтобы заставить богатых спо- собствовать улучшению морального и физического сущест- вования бедных". Какие препятствия может встретить такая доктрина? Разве те, которые заинтересованы в поддержке этой докт- рины, не превосходят бесконечно число тех, в чьих инте- ресах помешать ее всеобщему признанию? Сторонники этой доктрины опираются на принцип божественной морали, в то время как ее противники могут ей противопоставить толь- ко навыки, унаследованные от эпохи тьмы и варварства и поддерживаемые принципами иезуитского эгоизма. Коротко говоря, я полагаю, что вы должны были бы пропагандиро- вать непосредственно вашу новую доктрину и открыть мис- сии у всех цивилизованных народов, с целью содейство- вать ее всеобщему признанию. Новатор: Новые христиане должны идти по тому же пути и применять те же средства, как и христиане первобытной церкви. Они должны пользоваться только своими интеллек- туальными силами как орудием в борьбе за торжество сво- ей доктрины. Только убеждение и доказательство могут служить им средством для обращения католиков и протес- тантов. Только средствами убеждения и доказательства они сумеют побудить этих заблуждающихся христиан от- речься от тех ересей, которыми заражены папская и люте- ранская религии, и откровенно признать новое христианс- тво. Новое христианство, подобно первобытному христианс- тву, будет поддерживаться, двигаться вперед и защищать- ся силой морали и всемогуществом общественного мнения, и если по несчастью его признание вызвало бы когда-либо акты насилия или несправедливое осуждение, то это будут новые христиа- не, которые подвергнутся актам насилия, несправедливому осуждению, но ни в каком случае никто не увидит, чтобы они употребили физическую силу против своих противни- ков; ни в каком случае они не будут фигурировать ни в роли судей, ни в роли палачей. Как только я нашел средство обновить христианство путем преобразования его основного принципа, моей пер- вой заботой было, должно было быть, принять все необхо- димые предосторожности против того, чтобы провозглаше- ние новой доктрины не побудило бедный класс к актам на- силия против богатых и правительства. Я должен был обратиться прежде всего к богатым и сильным, чтобы расположить их в пользу новой доктрины. Я доказывал им в этих целях, что эта доктрина совсем не противоречит их интересам, ибо очевидно, что улучшения морального и физического существования бедных можно достигнуть только средствами, которые должны привести к увеличению счастья богатого класса. Я должен был убедить артистов, ученых, руководителей промышленности в том, что их интересы существенно сов- падают с интересами народной массы, что они принадлежат к классу трудящихся, являясь одновременно его естест- венными вождями, что признательность народной массы за те услуги, которые они оказывают ей, является единс- твенной наградой, достойной их славных трудов.
Сен-Симон А. Новое христианство / / ДеборинА. Книга для чтения по истории философии: В 2 т. М., 1925. Т. 2. С. 347-350
Ш. ФУРЬЕ СОЦИАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ В своем социальном развитии человечество должно пе- режить тридцать шесть периодов; здесь я привожу нес- колько первых периодов, что будет вполне достаточным пояснением к тому, что сказано в этой книге. Первая стадия социального развития Периоды, предшествовавшие индустрии Хаотический, без человека 1. Первобытный, называемый Эдемом 2. Дикость или инертность Промышленность раздробленная, отталкивающая 3. Патриархат, мелкая индустрия 4. Варварство, средняя индустрия 5. Цивилизация, крупная индустрия Индустрия общественная, притягательная 6. Гарантизм, полуассоциация 7. Социантизм, простая ассоциация 8. Гармонизм, сложная ассоциация Я не упоминаю о периоде 9-м и последующих, ибо в настоящее время мы не можем еще подняться выше 8-го пе- риода, и то неизмеримо более счастливого, чем четыре существующих. Он распространится быстро и самопроиз- вольно среди человечества в силу одного только влияния благодетельности и удовольствия и, главное, притяга- тельности индустрии,- механизм, который совершенно иг- норируется нашими моралистами и политиками ("Le Nouveau Monde industriel et societaire", p. XI). Каждый из этих периодов подразделяется на фазы. Вот фазы цивилизации: Восходящее колебание Детство или 1-я фаза Простое ядро - единобрачие или моногамия Сложное яд- ро - феодализм патриархальный или дворянский Стер- жень-гражданские права супруги Противовес - федерация крупных вассалов Тон - рыцарские иллюзии Отрочество или 2-я фаза Ядро простое - общинные привилегии Ядро сложное - культура наук и искусств Стержень-освобождение произво- дительного класса Противовес - представительная система Тон - иллюзия свободы Апогей или полнота Ядра - наука мореплавания, экспериментальная химия Характер - обезлесение, государственные займы Нисходящее колебание Зрелость или 3-я фаза Ядро простое - меркантильный и фискальный дух Ядро сложное - акционерные компании Стержень-морская монопо- лия Противовес - свободная торговля Тон - экономические иллюзии Дряхлость или 4-я фаза Ядро простое - городские ломбарды Ядро сложное - це- хи Стержень - промышленный феодализм Противовес - фер- меры Тон - иллюзии ассоциации ("Le Nouveau Monde indust- riel et societaire", 387) Наша цель - подвигаться вперед; каждый социальный период должен переходить в высший: желание природы - постепенный переход варварства в цивилизацию, цивилиза- ции в гарантизм, гарантизма - в простую ассоциацию; то же относится и к другим периодам. Так же происходит и с фазами: первая переходит во вторую, вторая - в третью, третья - в четвертую, эта последняя - в следующую и так далее. Если общество слишком долго пребывает в одном периоде или одной фазе, оно начинает пор- титься, как застоявшаяся вода (это правило допускает некоторые исключения для периодов, стоящих выше цивили- зации). Прошло всего одно лишь столетие с тех пор, как мы вступили в третью фазу цивилизации, но за этот короткий период времени фаза протекла чрезвычайно быстро, благо- даря колоссальному прогрессу индустрии, так что теперь третья фаза уже достигла своего естественного предела. У нас слишком много материалов для столь слабо развито- го уровня развития, и эти материалы, не находя для себя естественного применения, перегружают социальный меха- низм и служат причиной его недомогания. Отсюда и возни- кает брожение, подтачивающее весь механизм; появляются вредные признаки, симптомы усталости, происходящие в результате несоответствия между средствами промышлен- ности и той, более низкой, ступенью развития, к которой они применяются. Для нашей отсталой третьей фазы про- мышленность слишком сильно развита; для нее требуется хотя бы четвертая фаза; отсюда и рождаются все изли- шества и упадок, о котором я собираюсь говорить ("Le Nouveau Monde industriel et societaire", 418). Только путем организации системы гарантизма можно войти в обитель добра. Эту систему надо было бы проти- вопоставить либерализму, устарелый дух которого годен разве только для второй фазы, для представительной сис- темы, мыслимой, пожалуй, в маленькой республике, вроде Спарты или Афин, но совершенно иллюзорной для такой крупной и богатой страны, как Франция ("Le Nouveau Mon- de industriel et societaire", 388). В каждом обществе существуют в большей или меньшей степени черты, заимствованные из высших или низших пе- риодов; так, например, французы заимствовали единство ин- дустриальных и административных отношений; этот метод, типичный для шестого периода, был введен при помощи од- нородной метрической системы и гражданского кодекса На- полеона,- оба нововведения противоречат порядку цивили- зации, для которой типично несоответствие индустриаль- ных и административных отношений. Итак, в этом пункте мы отмежевались от цивилизации и вступили частью в 6-й период. Мы заимствовали кое-что из этого периода, в частности религиозную терпимость. Англичане, которые своей нетерпимостью в религии напоминают о XII в., с этой точки зрения могут быть названы более цивилизован- ными, чем мы. Германцы также цивилизованнее нас в смыс- ле беспорядочности законов, обычаев и коммерческих от- ношений. В Германии на каждом шагу встречаешь другие меры, монеты, законы и обычаи, так что там легче, чем в странах с однородной системой мер, денег и т. п., обво- ровать и надуть иностранца. Этот хаос отношений выгоден для механизма цивилизации, которая стремится к возможно большему развитию мошенничества; эта цель и была бы достигнута полным расцветом шестнадцати отличительных черт цивилизаций. Между тем философы полагают, что "веротерпимость" и административное и индустриальное единство усовер- шенствовали цивилизацию". Они очень плохо выражаются; надо было сказать, что усовершенствован был в ущерб ци- вилизации социальный порядок; и действительно, если постепенно ввести все 16 черт 6-го периода, то из этого проистекало бы не улучшение, а полное уничтожение циви- лизаций. Правда, социальный порядок был бы лучше орга- низован, но мы находились бы не в 5-м, а в 6-м периоде. Эти различия в отличительных чертах приводят к забавно- му выводу, что то немногое хорошее, что заключается в цивилизации,обязано своим существованием влияниям, враждебным цивилизации ("Theorie des Quatre Mouve- ments", 127). Социальный строй - вот что осуществит мечту всех на- ций и даст всем достаток - этот конечный объект всех желаний; а цивилизация, из стадии которой мы скоро выйдем,- только преходящее течение, захватывающее все народы в их младенческом возрасте и совершенно несоответствующее естественному предназначению человека; цивилизация - своего рода болезнь для человеческого рода, наподобие прорезывания зубов у детей; болезнь эта длилась лишних две с половиной тысячи лет по вине нерадивых и гордых софистов, не пожелавших изучать ассоциацию и притяжение; периоды: дикий, патри- архальный, варварский и цивилизации - только ступени, тернии на пути к достижению социального порядка, кото- рый является истинным предназначением человека и вне которого все усилия самых лучших правителей не приведут к исцелению бедствий народа. Итак, напрасно, философы, будете вы искать счастье, роясь в библиотечных шкафах,- все это бесплодно до тех пор, пока не будет искоренена главная причина всех со- циальных зол - раздробленность производства или несог- ласованный труд, который противоречит намерениям бога. Вы жалуетесь на то, что природа отказывает вам в позна- нии ее законов. Если вы до сих пор не сумели их отк- рыть, почему вы медлите с признанием недостаточности своих методов и с поисками новых. Или природа не желает счастья людей, или ваши методы отвергнуты природой, раз вы до сих пор не вырвали у нее тайны, которую вы прес- ледуете. Разве природа так же враждебна к усилиям физи- ков, как к вашим? Нет, потому что они изучают ее зако- ны, а не диктуют их ей; а вы только изучаете способы подавления голоса природы,- голоса, звучащего для нас в виде влечения и ведущего нас к домашней сельскохозяйс- твенной ассоциации. И потому - какой контраст между вашими промахами и успехами точных наук. Каждый день вы прибавляете новые заблуждения к куче старых, в то время как физические науки с каждым днем продвигаются вперед по пути истины, разливая вокруг себя сияние, не менее сильное, чем тот туман, которым окутывали человечество бредни софистов ("Theorie de L'Unite Universelle", II, 128, 129).
Фурье Ш. Социальная эволюция//
Деборин А. Книга для чтения по философии: В 2 т. М.,
1925. Т. 2. С. 368-372
Р. ОУЭН
Вопрос. При наличности каких условий человек станет
хорошим или разумным существом?
Ответ. Когда все потребности, вытекающие из его ор-
ганизации, будут регулярно и умеренно удовлетворять-
ся...
Вопрос. Был ли когда-либо человек в какой-либо стра-
не каким-либо правительством поставлен в такие условия,
которые допускали бы регулярное и умеренное удовлетво-
рение всех его естественных потребностей?
Ответ. Нет, никогда. Общество никогда и не приближа-
лось сколько-нибудь к такому рациональному состоянию.
Вопрос. Возможно ли теперь поставить человека в та-
кие условия, которые дали бы ему возможность умеренно
удовлетворять все его естественные потребности таким
образом, чтобы это было полезно для него и как для ин-
дивидуума и как для члена общества?
Ответ. Да, потому что имеется огромное множество
средств и материалов, которые могли бы дать человеку
возможность достигнуть этого счастливого состояния. Те-
перь нужно только согласие общественной воли, чтобы по-
будить все правительства, какова бы ни была их форма,
серьезно начать мирными и рациональными способами осу-
ществлять эту перемену, благотворную для всех индивиду-
умов и для всех государств...
Вопрос. Какие препятствия мешают тому, чтобы теперь
же совершилось такое изменение в воле общества, кото-
рое, как вы утверждаете, может так быстро произвести
это великое и славное освобождение человечества от не-
вежества, греха и нищеты?
Ответ. Самыми страшными препятствиями являются те
основные заблуждения, которые до сих пор внушались об-
щественной воле.
Вопрос. Каковы эти основные заблуждения, которые
приносят такой вред, препятствуя всеобщему усовершенс-
твованию и счастью?
Ответ. Это те основные заблуждения, из которых выте-
кает все нравственное зло и которые лежали и лежат в
основе всех учреждений во всех странах.
Вопрос. Каковы эти заблуждения и учреждения?
Ответ. Это те заблуждения и учреждения, которые те-
перь находят поддержку со стороны духовенства и прави-
тельства всех тех стран, в которых имеются священники и
правители.
Вопрос. Полезны ли эти заблуждения и учреждения для
священников и правителей?
Ответ. Нет, напротив того: ведь как люди они лишают-
ся всех высших естественных благ. Но общество приучило
их с детских лет верить, что эти заблуждения и учрежде-
ния очень полезны для них, и что без них нельзя было бы
мирно управлять обществом, и что в нем происходили бы
величайшие беспорядки и смуты.
Вопрос. Когда человек оказывается более могущественным
и в хорошем и дурном смысле? Когда он действует ин-
дивидуально и без поддержки со стороны своих товарищей,
или когда он соединяется с ними, образуя общество?
Ответ. Тогда, когда он соединяется с ними, образуя
общество. Ведь в таком случае силы каждого члена об-
щества значительно увеличиваются, тогда как его дейс-
твия могут быть целесообразно контролируемы и направля-
емы обществом и оказываются благодаря этому гораздо бо-
лее производительными в хорошем или в дурном смысле.
Вопрос. Когда индивидуум может более способствовать
счастью человечества? Когда его собственный интерес
оказывается противоположным интересам общества, или
когда все его интересы совпадают и отождествляются с
интересами общества?
Ответ. Когда все интересы индивидуума и общества
отождествляются, подобно интересам одной семьи, силы,
способности, имущества и владения которой будут непос-
редственно способствовать благосостоянию и счастью каж-
дого индивидуума, без всякого пристрастия, соответс-
твенно особым свойствам каждого члена этой великой
семьи.
Вопрос. Является ли доказательством мудрости челове-
чества то, что оно усваивает такие взгляды и создает на
основе их такие учреждения, благодаря которым интересы
индивидуумов неизбежно становятся враждебными интересам
общества?
Ответ. Нет. Ведь эти взгляды и все те учреждения, в
основе которых лежит предположение их правильности,
способствуют увековечению невежества, бедности и разла-
да и развитию низших чувств и худших страстей, которые
могут таиться в человеческой природе. Итак, эти ошибоч-
ные взгляды и неудовлетворительные учреждения должны
порождать гораздо больше зла, чем добра, и доставлять
всему человечеству гораздо больше болезненных, чем при-
ятных ощущений. Вследствие этого земля обращается в
обиталище демонов, в ад, между тем как теперь легко
можно было бы обратить ее в рай.
Вопрос. Следовательно, все эти заблуждения, из кото-
рых вытекают законы, учреждения и действия, вызывают
антагонизм интересов человечества и создают противопо-
ложность между мнимым интересом индивидуумов и реальным
общественным интересом человеческого рода? Не способны
ли все эти заблуждения причинять каждому индивидууму,
как мужчине, так и женщине, каково бы ни было его поло-
жение, гораздо больше страданий, чем доставлять удо-
вольствий в жизни?
Ответ. Конечно. Ни один из-законов природы не явля-
ется более постоянным и неизменным, чем закон, в силу
которого объединенные интересы более индивидуальных ин-
тересов способны обеспечить прочность огромного превос-
ходства человеческого рода над всеми другими земными
существами.
Вопрос. Является ли доказательством здравого смысла
или благоразумия человечества то, что оно усваивает та-
кие взгляды и создает такие учреждения, благодаря кото-
рым получаются
только приятные ощущения, или то, что оно усваивает
такие взгляды, вследствие которых жизнь всех будет пол-
на мучительных ощущений?
Ответ. Благоразумно и рационально усваивать такие
принципы и создавать такие учреждения, которые могут
обеспечить всем индивидуумам приятные ощущения на всю
жизнь. И в высшей степени нелепо и нерационально созда-
вать учреждения, в основе которых лежат воображаемые
понятия, противоречащие фактам и неизбежно вызывающие в
жизни каждого индивидуума больше мучительных, чем при-
ятных ощущений...
Вопрос. Можете вы точнее выяснить, каковы эти учреж-
дения?
Ответ. Да, это те учреждения, которые были придуманы
и теперь поддерживаются для того, чтобы внушать народу
вышеупомянутые ошибочные взгляды, и те учреждения, ко-
торые были придуманы для того, чтобы принуждать силою
так называемого закона всяким вредным, несправедливым и
неблагоразумным действиям, неизбежно вытекающим из этих
диких и нелепых фантазий.
Вопрос. Укажите точнее, какие учреждения вытекают из
этих ошибочных предположений?
Ответ. Все учреждения, поддерживающие в мире духо-
венство и его храмы; все учреждения, поддерживающие
юристов, судей и должностных лиц и их суды во всем ми-
ре. Все обширные учреждения для поддержания постоянных
военных сил в мире;
для поддержания в мире системы покупки и продажи ра-
ди денег, которые не представляют прямо и честно реаль-
ной собственности и стоимость которых изменяется, когда
ее измеряют постоянным количеством и качеством предме-
тов, наиболее необходимых для жизни. Также все те уч-
реждения, которые разъединяют интересы и чувства инди-
видуумов; которые вызывают разделение человечества на
отдельные семейства, на классы, секты, партии и на те
обособленные группы, которые называются нациями; кото-
рые вызывают противоположность между мнимым интересом
индивидуумов и мнимым интересом общества, между тем как
реальные интересы тех и других всегда оказываются тож-
дественными...
Вопрос. Каким образом духовенство вызывало в мире
больше страданий, чем наслаждений?
Ответ. Своим постоянным стремлением бороться против
естественных склонностей человека, которые они неве-
жественно называют пороками, и невежественным поощрени-
ем, оказываемым ими его непривлекательным склонностям,
которые они называют добродетелями. Таким образом они
заставляют человека становиться неблагоразумным или
злым.
Вопрос. Итак, благоразумно ли продолжать сохранять
духовенство и его различные учреждения?
Ответ. Нет, по вышеизложенным причинам сохранение
какой-либо части его или какого-либо из учреждений,
оказывающих ему косвенную поддержку, является величай-
шей из всех
ошибок.
Вопрос. Каким образом своды законов, имеющих силу в
мире, были составлены так, чтобы вызывать больше стра-
даний, чем наслаждений?
Ответ. Таким же общим способом. Ведь они были сос-
тавлены для того, чтобы бороться против проявления
привлекательных естественных склонностей человека и
предотвращать его и чтобы поддерживать естественные
непривлекательные склонности человека, т. е. для того,
чтобы противоречить законам физической, умственной и
нравственной природы человека. Но все привлекательные
склонности человека хороши и необходимы для укрепления
его здоровья и обеспечения его счастья. Те своды зако-
нов, которые были придуманы, применяются и противоречат
этим привлекательным свойствам, рассчитаны на то, чтобы
делать человека неблагоразумным и злым, и несомненно,
они достигают этого результата.
Вопрос. Итак, благоразумно ли сохранять эти своды
законов и эти учреждения и поддерживать их?
Ответ. Нет, по вышеизложенным причинам в высшей сте-
пени неблагоразумно сохранять их или продолжать оказы-
вать им какую-либо поддержку.
Вопрос. Каким образом военные учреждения и военные
флоты рассчитаны на то, чтобы вызывать больше страда-
ний, чем наслаждений?
Ответ. Благодаря тому, что они придуманы и применя-
ются для того, чтобы физической силой принуждать чело-
века действовать и говорить вопреки его убеждениям и
вопреки его чувствам и естественным влечениям и, следо-
вательно, заставлять его, вопреки своей натуре, делать-
ся неблагоразумным и злым.
Вопрос. Итак, благоразумно ли сохранять постоянные
военные учреждения и военные флоты?
Ответ. Нет, в высшей степени неблагоразумно, потому
что, пока терпят их существование, человечество вынуж-
дено пребывать в рабстве и нищете; теперь эти учрежде-
ния бесполезны, так как не нужно применять физическую
силу для того, чтобы побудить человека действовать сог-
ласно его естественным склонностям.
Вопрос. Каким образом покупка и продажа продуктов и
обмен на условные деньги, металлические или бумажные,
для получения денежной прибыли рассчитана на то, чтобы
вызвать больше страданий, чем наслаждений?
Ответ. Благодаря чрезвычайно вредному действию, ока-
зываемому торговыми сделками для получения денежной
прибыли на настроение мысли и поведение всякого занима-
ющегося ими индивидуума, так как это занятие в высшей
степени неблагоприятно отражается на характере и делает
покупателей и продавцов лицемерами, а также вызывает во
всем человечестве постоянную борьбу алчных желаний:
всякий старается извлечь выгоду из неосведомленности
или слабости других лиц; все удобства человеческой жиз-
ни достаются праздным и недостойным людям, а производи-
тели в значительной степени лишаются их. И вследствие
того, что крайне затрудняется увеличение наиболее цен-
ного богатства, потому что, таким образом, его возрас-
тание ограничено тем количеством условного орудия обра-
щения, которым могут располагать производители, создаю-
щие богатство...
Вопрос. Что должны были бы теперь сделать народы и
правительства для устранения причин, вызывающих страда-
ние или зло, и для обеспечения непрерывного прогресса,
который явится источником наслаждения и добра, без вся-
кого регресса в будущем?
Ответ. Отказаться от всех основных заблуждений, по-
рождающих нравственное зло, являющееся источником всех
страданий, и усвоить основные принципы нравственного
добра, являющегося источником всякого наслаждения. Пре-
доставить учреждениям, созданным для сохранения в мире
страданий или нравственного зла, умереть не насильст-
венной, а медленной, естественной смертью, и немедленно
создать новые учреждения, доставляющие и поддерживающие
наслаждение или нравственное добро. То есть согласить-
ся, чтобы все могли постоянно и вполне искренно про-
возглашать принцип мира и истины и применять его и что-
бы все перестали провозглашать и применять принципы на-
силия и лжи.
Вопрос. Возможно ли осуществить столь славное изме-
нение в человеческих делах, не вызывая смуты и беско-
нечного беспорядка во всем обществе?
Ответ. Осуществить это преобразование чрезвычайно
легко. Все материалы, необходимые для полного и быстро-
го осуществления его, имеются в настоящее время в рас-
поряжении как европейских и американских правительств,
так и правительств государств, находящихся в отдален-
нейших частях света.
Вопрос. Пострадали ли бы правительства, воспользо-
вавшись, таким образом, этими материалами?
Ответ. Наоборот, это было бы гораздо полезнее для
правителей как индивидуумов, чем полный успех всех тех
планов, которые они до сих пор придумали, или которые
они теперь желают осуществить при господстве нравствен-
ного зла.
Вопрос. Почему же они не принимают немедленно таких
мер, которые дали бы им возможность безотлагательно
осуществить это преобразование?
Ответ. Потому что они недостаточно понимают принципы
и еще менее понимают, каким образом следует применять
эти принципы, а лишь благодаря этим принципам и их при-
менению можно осуществить это преобразование; и потому
что, если бы они и знали и принципы, и их применение,
общественное мнение, которое правит миром, не оказалось
бы достаточно просвещенным, чтобы дать им возможность,
вопреки ему, совершить такое великое преобразование в
человеческих делах.
Вопрос. Итак, от общественного мнения зависит, когда
будет осуществлено это великое преобразование?
Ответ. Это зависит исключительно от общественного
мнения.
Вопрос. Итак, по-видимому, важнейшим делом, которым
может заняться человек, является содействие образованию
нового общественного мнения, благоприятного для истины
и враждебного лжи?
Ответ. Конечно, теперь важнейшим делом, которым че-
ловек может заняться, является устранение причины всех
зол и установление вечного добра для человечества.
Вопрос. Каким образом можно образовать это новое об-
щественное мнение?
Ответ. Усилиями друзей истины, которые настолько му-
жественны, что они станут бороться против заблуждений
народа и распространенных предрассудков; которые будут
выступать на народных собраниях, публичных лекциях,
диспутах и займутся распространением дешевых изданий,
отстаивающих истину против лжи; и которые станут члена-
ми образующейся ныне ассоциации для распространения во
всем мире истины без примеси лжи...
Вопрос. Как она называется?
Ответ. "Ассоциация всех классов, всех наций для об-
разования Нового Нравственного Мира".
Вопрос. Каким образом может эта ассоциация способс-
твовать изменению общественного мнения?
Ответ. Созывая народные собрания и содействуя уст-
ройству публичных лекций и диспутов в столице для расп-
ространения этих истин, и образуя группы подобных ассо-
циаций во всех частях страны, а также и повсюду у дру-
гих наций, пока они не распространятся во всем мире.
Эти ассоциации сами себя обеспечат от недостатка денеж-
ных средств и от всех искусственно создаваемых бедствий
в жизни, вытекающих из нынешней системы нравственного
зла, т. е. они сами будут создавать для себя все нужное
для обеспечения себе прочного счастья.
Оуэн Р. Катехизис нового нравственного мира // Дебо- рин А. Книга для чтения по истории философии: В 2 т. М., 1925. Т. 2. С. 382-393