С развитием по русским рекам торгового движения к
черноморским и каспийским рынкам в земле славян стали
возникать большие города. Такими были: Киев -- у полян,
рынкам в земле славян стали возникать большие города.
Такими были: Киев -- у полян, Чернигов -- у северян,
Любеч -- у радимичей, Смоленск и Полоцк -- у кривичей,
Новгород -- у ильменских славян и др. Подобные города
служили сборными пунктами для купцов и складочными мес-
тами для товаров. В них встречались торговые иноземцы,
варяги по преимуществу, с русскими промышленниками и
торговцами; происходил торг, составлялись торговые ка-
раваны и направлялись по торговым путям на хазарские и
греческие рынки. Охрана товаров в складах и на путях
требовала вооруженной силы, поэтому в городах образова-
лись военные дружины или товарищества, в состав которых
входили свободные и сильные люди (витязи) разных народ-
ностей, всего чаще варяги. Во главе таких дружин стояли
обыкновенно варяжские предводители -- конунги (по-сла-
вянски конунг -- князь). Они или сами торговали, охра-
няя оружием свои товары, или нанимались на службу в го-
родах и оберегали города и городские торговые караваны,
или же, наконец, конунги захватывали власть в городах и
становились городскими владетельными князьями. А так
как городу обыкновенно подчинялась окружавшая его во-
лость, то в таком случае образовывалось целое княжест-
во, более или менее значительное по своему пространс-
тву. Такие варяжские княжества были основаны, например,
Аскольдом и Диром в Киеве, Рюриком в Новгороде, Рогво-
лодом в Полоцке. Иногда княжеская власть возникала у
славянских племен и независимо от варяжских конунгов:
так, у древлян был свой местный князь по имени Мал ("бе
бо имя ему Мал, князю Деревьску", -- говорит современ-
ник).
Появление городов, а с ними торговых иноземцев и
военных дружин на Руси колебало старый племенной быт
русских племен еще больше, чем расселение на новых мес-
тах. Люди, собиравшиеся в города из разных мест, выхо-
дили из своих родовых союзов и соединялись по своим де-
лам и занятиям в иные сообщества: становились воина-
ми-дружинниками, вступали в торговые компании, обраща-
лись в городских промышленников. Вместо патриархального
соединения родичей нарождались общественные классы в
нашем смысле слова: людей военных, торговых, промышлен-
ных, которые зависели уже не от родовладык, а от го-
родских властей -- князей и хозяев. И те люди, которые
оставались в волостях на своих пашнях и лесных угодьях,
тоже чувствовали на себе влияние городов с их торговлею
и промыслами. В прежнее патриархальное время каждый род
и даже каждая семья, жившая особым двором, имела свое
обособленное хозяйство. Каждый для себя пахал землю и
охотился, сам себя обстраивал своим лесом, одевался и
обувался в ткани и кожи своего собственного изделия;
каждый сам для себя изготовлял все необходимые орудия.
Со стороны ничего не покупалось и на сторону ничего не
продавалось. Запасалось и готовилось впрок только то,
что необходимо было для своей семьи или рода. Такое хо-
зяйство, не зависимое от других и не знающее торгового
обмена продуктов, называется "натуральным". Когда на
Руси развилась торговля и выросли города, на городские
рынки стал требоваться товар, всего более мед, воск и
меха, бывшие главными предметами русского вывоза. Эти
предметы добывались в лесах деревенским людом. Под вли-
янием спроса из городов их стали добывать уже не только
для себя, но и на продажу: из предмета домашнего пот-
ребления их обратили в товар и меняли на другие ценнос-
ти или продавали на деньги, которых раньше не знали.
Там, где прежде всего производили сами для себя и сами
же все потребляли, понемногу начали многое покупать со
стороны и запасать товары для продажи, или копить дохо-
ды за проданные товары, иначе говоря, образовывали ка-
питалы. Вместо натурального хозяйства начиналось денеж-
ное.
Так постепенно изменялся тип жизни наших предков.
Из патриархального родового и племенного быта славяне
понемногу переходили к общинному устройству и соединя-
лись под влиянием главных "старейших" городов в волости
или княжества, в которых объединяли людей уже не родс-
твенные отношения, а гражданские и государственные. С
течением времени отдельные городские и племенные волос-
ти и княжества собрались вместе и объединились под од-
ною государственною властью. Тогда началось единое
Русское государство; но оно вначале не отличалось внут-
ренней сплоченностью и однородностью. Когда знаменитый
князь Олег брал дань на греках, то брал ее не только
для себя, но и на города: "По тем бо городом седяху ве-
лиций князи, под Олгом суще". Киевский князь еще терпел
других, себе подобных.
Киевская Русь
Образование Киевского княжества
Вопрос об образовании одного на Руси великого кня-
жения (Киевского) приводит нас к вопросу о варягах-ру-
си, которым приписывается водворение на Руси политичес-
кого единства и порядка.
Кто же были эти варяги-русь, покорившие сперва
Новгород, а затем и Киев? Вопрос этот возник в русской
историографии уже давно, но исследования за 150 лет
настолько осложнили его, что и теперь разрешать его
нужно очень осторожно.
Остановимся прежде всего на двух местах летописи,
местах важных, которые, в сущности, и породили варяжс-
кий вопрос: 1) летописец, перечисляя племена, жившие по
берегам Балтийского моря, говорит: "По сему же морю Ва-
ряжскому (т.е. Балтийскому) седят Варязи"... "и то Ва-
рязи:
Свей, Урмане (норвежцы), Готе, Русь, Англяне". Все
это северогерманские племена, и варяги поставлены среди
них, как их родовое имя среди видовых названий. 2) Да-
лее в рассказе летописца о призвании князей читаем:
"Идоша за море к варягам-руси, сице бо ся зваху тьи Ва-
рязи Русь, яко се друзи зовутся Свеи, друзии же Англя-
не, Урмяне, друзии Готе тако и си". Таким образом, по
словам летописи, из варягов одни назывались русью, дру-
гие англянами, урманами и т. д.; летописец, очевидно,
думает, что русь есть одно из многих варяжских племен.
На основании этих и других показаний летописей ученые
стали искать более точных сведений и увидели, что варя-
гов знал не только наш летописец, но и греки. Слово
"варяг" писалось с юсом и, стало быть, произносилось
как "варенг". Такое слово встречается и у греческих пи-
сателей и служит совершенно
определенным понятием -- у греков под именем Bapa-
yjoi (варанги) разумелись наемные дружины северных лю-
дей, норманнов, служивших в Византии. С тем же значени-
ем северных дружин встречается слово Waeringer (варан-
ги) и в скандинавских сагах; арабские писатели также
знают варангов как норманнов. Следовательно "варанги"
представляют собою нечто вполне определенное в смысле
этнографическом -- дружину норманского происхождения. В
последнее время удалось, как кажется, определить точно
и родину варягов, т.е. страну Варангию, благодаря одно-
му известию, найденному и напечатанному профессором Ва-
сильевским в его статье "Советы и ответы Византийского
боярина XI века". Этот византийский боярин, пересказы-
вая известную скандинавскую сагу о Гаральде, прямо на-
зывает Гаральда сыном короля Варангии, а известно, что
Гаральд был из Норвегии. Так отождествляются Норвегия и
Варангия, норвежцы и варяги. Этот вывод очень важен в
том отношении, что раньше была тенденция толковать сло-
во варанги, как техническое название бродячего наемного
войска (варяг -- враг -- хищник -- бродячий); на осно-
вании такого понимания Соловьев нашел возможным утвер-
жать, что варяги не представляли отдельного племени, а
только сбродную дружину и не могли иметь племенного
влияния на славян.
Итак варяги -- норманны. Но этот вывод еще не ре-
шает так называемого "варяго-русского" вопроса, потому
что не говорит нам, кто назывался именем русь. Летопи-
сец отождествил варягов и русь; теперь же ученые их
различают и для этого имеют свои основания. У иностран-
ных писателей русь не смешивается с варягами и делается
известной раньше варягов. Древние арабские писатели не
раз говорят о народе русь и жилища его помещают у Чер-
ного моря, на побережье которого указывают и город Ру-
сию. В соседстве с печенегами помещают русь в Черно-
морье и некоторые греческие писатели (Константин Багря-
нородный и Зонара). Два греческих жития (Стефана Су-
рожского и Георгия Амастридского), разработанные В. Г.
Васильевским, удостоверяют присутствие народа русь на
Черном море в начале IX в., стало быть, ранее призвания
варягов в Новгород. Ряд других известий также свиде-
тельствует о том, что варяги и русь действуют отдельно
друг от друга, что они не тождественны. Естественно бы-
ло бы заключить отсюда, что имя руси принадлежало не
варягам, а славянам и всегда обозначало то же, что оно
значило в XII в., т.е. Киевскую область с ее населени-
ем. Так и склонен решать дело Д. И. Иловайский. Есть,
однако, известия, по которым считать русь славянским
племенным названием нельзя.
Первые из этих известий -- Бертинские летописи,
составлявшиеся в монархии Карла Великого. В них гово-
рится, что в 829 г. цареградский император Феофил отп-
равил послов к Людовику Благочестивому, а с ними людей:
"Rhos vocari dicebant" -- т.е. людей, назвавших себя
россами и посланных в Византию их царем, называемым Ха-
каном ("rex illorum Chacanus vocabulo"). Людовик спро-
сил у них о цели их прихода; они отвечали, что желают
вернуться к себе на родину через его, Людовика, землю.
Людовик заподозрил их в шпионстве и стал разузнавать,
кто они и откуда. Оказалось, что они принадлежат к
шведскому племени (eos gentis esse Sueonum). Таким об-
разом в 839 г. русь относят к шведскому племени, чему в
то же время как будто противоречит имя их царя -- "Cha-
canus" -- Хакан, вызвавшее много различных толкований.
Под этим именем одни разумеют германское, скандинавское
имя "Гакон", другие же прямо переводят это "Chacanus"
словом "каган", разумея здесь хазарского хана, который
назывался титулом "казан". Во всяком случае известие
Бертинских летописей сбивает до сих пор все теории. Не
лучше и следующее известие: писатель Х в. Лиутпранд
Кремонский говорит, что "греки зовут Russos тот народ,
который мы зовем Nordmannos -- по месту жительства (а
position loci)", и тут же перечисляет народы "печенеги,
хазары, руссы, которых мы зовем норманнами". Очевидно,
автор запутался: вначале он говорит, что русь -- это
норманны потому, что они живут на севере, а вслед за
тем помещает их с печенегами и хазарами на юге России.
Таким образом, определяя варягов как скандинавов,
мы не можем определить руси. По одним известиям, русь
-- те же скандинавы, по другим -- русь живет у Черного,
а не у Балтийского моря, в соседстве с хазарами и пече-
негами. Самый надежный материал для определения нацио-
нальности руси -- остатки ее языка -- очень скуден. Но
на нем-то главным образом и держится так называемая
норманнская школа. Она указывает, что собственные имена
князей руси -- норманнские, -- Рюрик (Hrurikr), Аскольд
(Осколд, Hoskuldr), Трувор (Трувар, Торвард),
Игорь (Ингвар), Олег, Ольга (Helgi, Helga; у Константи-
на Багрянородного наша Ольга называется Elya), Рогволод
(Рагнвальд); все эти слова звучат по-германски. Назва-
ние Днепровских порогов у Константина Багрянородного (в
сочинении "Об управлении империей") приведено по-русски
и по-славянски, имена русские звучат не по-славянски и
объясняются из германских корней (Юссупи, Ульворси, Ге-
надри, Ейфар, Варуфорос, Леанти, Струвун); напротив, те
имена, которые Константин Багрянородный называет сла-
вянскими, действительно славянские (Островунипрах, Нея-
сит, Вулнипрах, Веруци, Напрези). В последнее время не-
которые представители норманнской школы, настаивая на
различии руси и славян, ищут Руси не на скандинавском
севере, а в остатках тех германских племен, которые жи-
ли в первые века нашей эры у Черного моря; так, профес-
сор Будилович находит возможность настаивать на готском
происхождении Руси, а самое слово Русь или Рос произво-
дит от названия готского племени (произносится "рос").
Ценные исследования Васильевского давно шли в том же
направлении и от их продолжателей можно ждать больших
результатов.
К норманнской школе примыкает и оригинальное мне-
ние А. А. Шахматова: "Русь -- это те же норманны, те же
скандинавы; русь -- это древнейший слой варягов, первые
выходцы из Скандинавии, осевшие на юге России раньше,
чем потомки их стали оседать на менее привлекательном
лесистом и болотистом славянском севере". И в самом де-
ле, кажется, всего правильнее будет представлять дело
так, что русью звали в древности не отдельное варяжское
племя, ибо такого не было, а варяжские дружины вообще.
Как славянское название сумь означало тех финнов, кото-
рые сами себя звали suomi, так у славян название русь
означало прежде всего тех заморских варягов -- сканди-
навов, которых финны звали ruotsi Это название русь хо-
дило среди славян одинаково с названием варяг, чем и
объясняется их соединение и смешение у летописца. Имя
русь переходило и на славянские дружины, действовавшие
вместе с варяжской русью, и мало-помалу закрепилось за
славянским Поднепровьем.
В таком состоянии находится ныне варяго-русский
вопрос (доступнейшее его изложение в труде датского
ученого Вильгельма Томсена, русский перевод которого
"Начало русского государства" издан отдельной книгой и
в "Чтениях Московского Общества Истории и Древностей"
за 1891 г., книга 1). Наиболее авторитетные силы нашей
научной среды все держатся воззрений той норманнской
школы, которая основана еще в XVIII в. Байером и совер-
шенствовалась в трудах позднейших ученых (Шлецера, По-
година, Круга, Куника, Васильевского). Рядом с учением,
господствующим давно, существовали и другие, из которых
большую пользу для дела принесла так называемая сла-
вянская школа. Представители ее, начиная с Ломоносова,
продолжая Венелиным и Морошкиным, далее Гедеоновым и,
наконец, Иловайским, пытались доказать, что Русь всегда
была славянской. Оспаривая доводы школы норманнской,
эта славянская школа заставила не раз пересматривать
вопрос и привлекать к делу новые материалы. Книга Геде-
онова "Варяги и Русь" (два тома: Пг., 1876) заставила
многих норманнистов отказаться от смешения варягов и
руси и тем самым сослужила большую службу делу. Что ка-
сается до иных точек зрения на разбираемый вопрос, то о
существовании их можно упомянуть лишь для полноты обзо-
ра (Костомаров одно время настаивал на литовском проис-
хождении руси, Щеглов-- на происхождении финском).
Знать положение варяго-русского вопроса для нас
важно в одном отношении. Даже не решая вопроса, к како-
му племени принадлежали первые русские князья с их дру-
жиною, мы должны признать, что частые известия летописи
о варягах на Руси указывают на сожительство славян с
людьми чуждых, именно германских племен. Каковы же были
отношения между ними, и сильно ли было влияние варягов
на жизнь наших предков? Вопрос этот не раз поднимался,
и в настоящее время может считаться решенным в том
смысле, что варяги не повлияли на основные формы об-
щественного быта наших предков-славян. Водворение ва-
ряжских князей в Новгороде, затем в Киеве не принесло с
собой ощутительного чуждого влияния на жизнь славян, и
сами пришельцы, князья и их дружины, подверглись на Ру-
си быстрой славянизации.
Итак, вопрос о начале государства на Руси, связан-
ный с вопросом о появлении чуждых князей, вызвал ряд
изысканий, не позволяющих вполне верить той летописной
легенде, которая повествует о новгородцах, что они,
наскучив внутренними раздорами и неурядицами, послали
за море к варягам-руси с знаменитым приглашением: "Зем-
ля наша велика и обидна, а наряда (в некоторых рукопи-
сях:
нарядник) в ней нету, до поидете княжить и владеть
нами";
и пришел к ним Рюрик и два его брата "с роды свои-
ми", "пояша по себе всю русь". Эпический характер этого
рассказа ясен из сравнения с другими подобными: извест-
но сказание английского летописца Видукинда о таком же
точно призвании бриттами англосаксов, причем и свою
землю бритты хвалили теми же словами, как новгородцы
свою: "terram latam et spatiosam et omnium rerum copia
refertam".
Сквозь красивый туман народного сказания истори-
ческая действительность становится видна лишь со време-
ни новгородского правителя или князя Олега (879--912)
[*Здесь и далее указаны годы правления князей. --
Ред.], который, перейдя с Ильменя (882) на Днепр, поко-
рил Смоленск, Любеч и, основавшись в Киеве на житье,
сделал его столицею своего княжества, говоря, что Киев
будет "матерью городов русских". Олегу удалось объеди-
нить в своих руках все главнейшие города по великому
водному пути. Это была его первая цель. Из Киева он
продолжал свою объединительную деятельность: ходил на
древлян, затем на северян и покорил их, далее подчинил
себе радимичей. Под его рукою собрались, таким образом,
все главнейшие племена русских славян, кроме окраинных,
и все важнейшие русские города. Киев стал средоточием
большого государства и освободил русские племена от ха-
зарской зависимости. Сбросив хазарское иго, Олег ста-
рался укрепить свою страну крепостями со стороны вос-
точных кочевников (как хазар, так и печенегов) и строил
города по границе степи.
Но объединением славян Олег не ограничился. По
примеру своих киевских предшественников Аскольда и Ди-
ра, сделавших набег на Византию, Олег задумал поход на
греков. С большим войском "на конях и на кораблях" по-
дошел он к Константинополю (907), опустошил его окрест-
ности и осадил город. Греки завели переговоры, дали
Олегу "дань", т.е. откупились от разорения, и заключили
с Русью договор, вторично подтвержденный в 912 г. Удача
Олега произвела глубокое впечатление на Русь: Олега
воспевали в песнях и его подвиги изукрасили сказочными
чертами. Из песен летописец занес в свою летопись расс-
каз о том, как Олег поставил свои суда на колеса и по
суху на парусах "через поля" пошел к Царюграду. Из пес-
ни же, конечно, взята в летопись подробность о том, что
Олег, "показуя победу", повесил свой щит в вратах Ца-
ряграда. Олегу дали прозвание "вещего" (мудрого, знаю-
щего то, что другим не дано знать). Деятельность Олега
в самом деле имела исключительное значение: он создал
из разобщенных городов и племен большое государство,
вывел славян из подчинения хазарам и устроил, путем до-
говоров, правильные торговые сношения Руси с Византией;
словом, он был создателем русско-славянской независи-
мости и силы.
По смерти Олега вступил во власть Игорь
(912--945), по-видимому, не имевший таланта ни воина,
ни правителя. Он сделал два набега в греческие владе-
ния: на Малую Азию и на Константинополь. В первый раз
он понес жестокое поражение в морском бою, в котором
греки применили особые суда с огнем и пускали "трубами
огнь на ладьи русские". Во второй раз Игорь не дошел до
Царяграда и помирился с греками на условиях, изложенных
в договоре 945 г. Этот договор считается менее выгодным
для Руси, чем договор Олега. В кампании Игоря против
греков принимали участие и печенеги, впервые при Игоре
напавшие на Русскую землю, а затем помирившиеся с Иго-
рем. Игорь погиб в стране древлян, с которых он хотел
собрать двойную дань. Его смерть, сватовство древлянс-
кого князя Мала, желавшего взять за себя вдову Игоря
Ольгу, и месть Ольги древлянам за смерть мужа составля-
ют предмет поэтического предания, подробно рассказанно-
го в летописи.
Ольга (по-древнескандинавски и по-гречески Helga)
осталась после Игоря с малолетним сыном Святославом и
взяла на себя правление княжеством (945--957). По древ-
нему славянскому обычаю вдовы пользовались гражданскою
самостоятельностью и полноправием и вообще положение
женщины у славян было лучше, чем у других европейских
народов. Поэтому не было ничего удивительного в том,
что княгиня Ольга стала правительницей. Отношение к ней
летописца -- самое сочувственное: он считает ее "муд-
рейши всех человек" и приписывает ей большие заботы об
устроении земли. Объезжая свои владения, она везде ус-
танавливала порядок и везде оставляла по себе добрую
память. Главным же ее делом было принятие христианской
веры и благочестивое путешествие в Царьград (957). По
рассказу летописи Ольгу крестили "царь с патриархом" в
Царьграде, хотя вероятнее, что она крестилась дома на
Руси, ранее своей поездки в Грецию. Император Констан-
тин Багрянородный, с честью принявший Ольгу в своем
дворце и описавший ее прием в сочинении "Об обрядах Ви-
зантийского двора", повествует о русской княгине сдер-
жанно и спокойно. Предание же, сложившееся на Руси о
путешествии княгини, рассказывает, что император был
поражен красотой и умом Ольги настолько, что даже хотел
на ней жениться; однако Ольга уклонилась от этой чести.
Она держала себя почтительно по отношению к патриарху,
но вполне независимо по отношению к императору. Летопи-
сец даже уверен, что ей удалось дважды перехитрить им-
ператора: во-первых, она ловко сумела отказаться от его
сватовства, а во-вторых, она отказала ему в дани или
дарах, на которые он, будто бы, легковерно рассчитывал.
Таково было наивное предание, усвоившее Ольге исключи-
тельную мудрость и хитрость. С торжеством христианства
на Руси память княгини Ольги, во святом крещении Елены,
стала почитаться и православною церковью: княгиня Ольга
была причтена к лику святых.
Сын Ольги Святослав (957--972) носил уже славянс-
кое имя, но нравом был еще типичный варяг-воин, дружин-
ник. Едва успел он возмужать, как составил себе большую
и храбрую дружину и с ней стал искать себе славы и до-
бычи. Он рано вышел из-под влияния матери и "гневался
на мать", когда она убеждала его креститься: "Как мне
одному переменить веру? Дружина начнет смеяться надо
мною", -- говорил он. С дружиною он сжился крепко, вел
с нею суровую походную жизнь и поэтому двигался необык-
новенно легко: "легко ходя, аки пардус (барс)", -- по
выражению летописи.
Еще при жизни матери, оставив на попечении Ольги
Киевское княжество, Святослав совершил свои первые
блестящие походы. Он пошел на Оку и подчинил вятичей,
которые тогда платили дань хазарам; затем обратился на
хазар и разгромил Хазарское царство, взяв главные горо-
да хазар (Саркел и Итиль). Заодно Святослав победил
племена ясов и касогов (черкесов) на р. Кубани и овла-
дел местностью в устьях Кубани и на Азовском побережье
под названием Таматарха (позднее Тмутаракань). Наконец,
Святослав проникнул на Волгу, разорил землю камских
болгар и взял их город Болгар. Словом, Святослав побе-
дил и разорил всех восточных соседей Руси, входивших в
систему Хазарской державы. Главной силой в Черноморье
становилась теперь Русь. Но падение Хазарского госу-
дарства усиливало кочевых печенегов. В их распоряжение
попадали теперь все южнорусские степи, занятые раньше
хазарами;
и самой Руси скоро пришлось испытать большие беды
от этих кочевников.
Возвратясь в Киев после своих завоеваний на Восто-
ке, Святослав получил приглашение от греков помочь Ви-
зантии в ее борьбе с дунайскими болгарами. Собрав боль-
шую рать, он завоевал Болгарию и остался там жить в г.
Переяславце на Дунае, так как считал Болгарию своей
собственностью. "Хочу жить в Переяславце Дунайском, --
говорил он: -- там середина (центр) моей земли, там со-
бираются всякие блага: от греков золото, ткани, вина и
плоды, от чехов и угров -- серебро и кони, из Руси ме-
ха, воск и мед и рабы". Но ему пришлось на время вер-
нуться из Болгарии в Киев, потому что на Русь в его от-
сутствие напали печенеги и осадили Киев. Киевляне с
княгиней Ольгой и детьми Святослава едва отсиделись от
грозного врага и послали к Святославу с упреками и
просьбой о помощи. Святослав пришел и прогнал печенегов
в степь, но в Киеве не остался. Умиравшая Ольга просила
его подождать на Руси до ее кончины. Он исполнил ее же-
лание, но, похоронив мать, сейчас же ушел в Болгарию,
оставив князьями на Руси своих сыновей. Однако греки не
желали допустить господства русских над болгарами и
потребовали удаления Святослава назад на Русь. Святос-
лав отказался покинуть берега Дуная. Началась война, и
византийский император Иоанн Цимисхий одолел Святосла-
ва. После ряда тяжелых усилий он запер русских в кре-
пости Доростол (теперь Силистрия) и вынудил Святослава
заключить мир и очистить Болгарию. Войско Святослава,
истомленное войной, на пути домой было захвачено в
днепровских порогах печенегами и Рассеяно, а сам Свя-
тослав убит (972). Так печенеги довершили поражение
русского князя, начатое греками.
После смерти Святослава на Руси между его сыновь-
ями (Ярополком, Олегом и Владимиром) произошли междоу-
собия, в которых погибли Ярополк и Олег, и Владимир ос-
тался единодержавным. Потрясенное усобицами государство
являло признаки врутреннего разложения, и Владимиру
пришлось потратить много сил, чтобы дисциплинировать
варягов, у него служивших, и усмирить отложившиеся пле-
мена (вятичей, радимичей). Пошатнулось после неудачи
Святослава и внешнее могущество Руси. Владимир вел мно-
го войн с разными соседями за пограничные волости, вое-
вал также с камскими болгарами. Втянулся он и в войну с
греками, в результате которой принял христианство по
греческому обряду. Этим важнейшим событием окончился
первый период власти варяжской династии на Руси.
Так образовалось и крепло Киевское княжество, объ-
единившее политически большую часть племен русских сла-
вян.
Общие замечания о первых временах Киевского кня-
жества
Образование государств совершается различно. Может
произойти так, что известное общество складывается ес-
тественно: под влиянием мирной деятельности, хозяйс-
твенных заимок постепенно обозначаются те или другие
границы занятой племенем территории; слагаются опреде-
ленные общественные связи и затем в обществе выделяется
правящий класс, господствующий обыкновенно в силу знат-
ности происхождения или своего экономического преобла-
дания. Всеобщая история показывает нам развившееся та-
ким образом кельтское общество, в котором создался ряд
вполне определенных отношений экономического характера,
и в силу этих отношений во главе общества, как его вож-
ди, стали лица, имеющие большее количество земли и ра-
бочего скота. Это и была аристократия, господствующий
класс, который мало-помалу приобрел полное преоблада-
ние. Таков был рост общества, совершившийся в силу
кровных и экономических связей. Но бывает и иначе. Из-
вестное общество уже сложилось, в нем образовалась или
образуется политическая власть, как вдруг является неп-
риятель, захватывает в свои руки путем открытого наси-
лия политическое преобладание и власть, а вместе с этим
перерабатывает и все прежние общественные отношения.
Так было в Западной Римской Империи, когда в нее вторг-
лись германцы, заняли первое место в старом обществе и
захватили себе земли. Экономический порядок, который
существовал здесь раньше, перестроился к выгодам гос-
подствующего класса.
Который же из этих порядков имел место в Киеве? Мы
видим, что племенной быт славян естественно изменился в
волостной, и в этом уже сложившемся организме общест-
венной жизни возникла власть варяжских князей. Чрезвы-
чайно важно определить: отразилось ли влияние этих кня-
зей с их дружинами на общественных отношениях славян
или нет? Судя по историческим данным, мы скорее можем
сказать -- нет. Влияние варягов было крайне ничтожно;
они не нарушили общего порядка прежней обществен-
ной жизни. Какую же роль играли варяжские князья, в чем
заключалась их деятельность и какова была их власть?
Власть эта была настолько неопределенна и своеобразна,
что ее чрезвычайно трудно уложить в готовые формулы.
Вообще говоря, теория государственного права различает
три главных вида политической власти. Первый вырастает
на основании кровных связей: постепенно развивается
аристократический (господствующий) род, и его родовла-
дыка признается владыкой и вместе политической властью
всего племени. Такой власти присвоено название власти
патриархальной, она является у народов кочевых и полу-
кочевых. Второй вид есть так называемая вотчинная, или
патримониальная, власть: известное лицо считает своей
собственностью всю территорию племени, а в силу этого и
людей, живущих на территории, признает подвластными се-
бе. Такой тип власти соблюдается у нас в удельный пери-
од XIII, XIV, XV вв. и притом в очень чистой форме.
Третий вид власти зиждется уже не на кровных родовых
началах и не на территориальной основе, а на основании
более сложном. Современная нам политическая власть воз-
никает на почве национального самосознания, когда пле-
мя, сознавая свое единство племенное и вероисповедное,
сознает и свое историческое прошлое, обращается в нацию
с национальным самосознанием. И такой момент был в ис-
тории Руси впервые в XVI в. Что же касается до власти
варяжских князей, то она, в сущности, не подходит ни к
одному из указанных типов: во-первых, варяжские князья
не могли у нас господствовать в силу кровного начала,
во-вторых, они не считали землю своей собственностью и,
в-третьих, самое понятие земли русской впервые слагает-
ся на глазах истории в устах прежде всего князя Святос-
лава, который говорил своим воинам: "Не посрамим земли
Русской!" Киевские князья в сущности представляют собой
защитников страны, которые за известную плату охраняют
общество от неприятеля. Читая скудные свидетельства ле-
тописи, мы видим, что главная деятельность князей нап-
равлялась на то, чтобы: 1) объединить русские племена и
создать на Руси единое государство; 2) устроить как
можно выгоднее торговые сношения с соседями и обезопа-
сить торговое движение к иноземным рынкам и 3) оборо-
нить Русь от внешних врагов.
1. Завладев сначала всем великим водным путем "из
варяг в греки", от Ладоги до Киева, киевские князья
старались затем покорить себе и те славянские племена,
которые жили в стороне от этого пути (древляне, вяти-
чи). В подчиненных областях они или лично устраивали
порядок, или посылали туда для управления своих сыновей
и дружинников в качестве своих наместников ("посадни-
ков"), или же, наконец, оставляли там местных князей
"под рукою своею". Главной задачей управления был тогда
сбор "дани". Константин Багрянородный сообщает любопыт-
ные подробности о том, как сам князь или его посадники
объезжали волости, творя суд и расправу и собирая дань
деньгами или натурою. Такой объезд назывался "полюдьем"
и совершался по зимнему пути. К весне собранная князем
дань свозилась на речные пристани, грузилась на суда и
весной сплавлялась в Киев. В то же время "везли повоз",
т.е. доставляли дань в Киев из тех мест, где не успели
побывать сами князья с дружинниками. В руках киевских
князей сосредоточивались таким образом большие запасы
различных товаров, которыми князья и торговали, посылая
их от себя в Грецию или к хазарам, или (как Святослав)
на Дунай.
2. Весною в Киеве составлялись большие торговые
караваны из лодок, которые по-славянски назывались
"ладьями", а по-гречески "моноксилами", т.е. однодерев-
ками. Такое название дано было ладьям потому, что их
днище (киль) состояло из одного дерева; подобные ладьи
подымали несколько сот пудов груза и до 40--50 человек
экипажа. К ладьям княжеским присоединялись ладьи кня-
жеской дружины и купцов ("гостей"); весь караван охра-
нялся княжеской стражей и вооруженными дружинами гос-
тей. Устроившись, караваны отправлялись вниз по Днепру.
Вот как рассказывают современники о том караване, кото-
рый шел в Константинополь: собравшись окончательно
верстах в 50 ниже Киева, в Витичеве, караван оттуда
двигался "в греческий путь". Плывя по Днепру, он дости-
гал "порогов", т.е. скалистых гранитных гряд, пересека-
ющих течение Днепра в нескольких местах недалеко от ны-
нешнего города Екатеринослава. В порогах нельзя было
плыть меж камней с полным грузом; иногда же и вовсе не
было хода ладьям. Тогда русь приставала к берегу, разг-
ружала суда, выводила скованных невольников, которых
везла на продажу, тащила товары в обход порога по бере-
гу, иногда даже перетаскивала посуху и сами ладьи. В то
время как одни обходили порог, другие охраняли их и
сторожили берег, боясь нападения печенегов на караван.
Пройдя пороги, русь выходила в Черное море и, держась
болгарских берегов, достигала Константинополя. Огромный
русский караван греки не пускали в стены своей столицы.
Русь помещалась в предместье св. Мамы и жила там с пол-
года, пока не кончала своих торговых дел. Прибывших
русских послов и купцов греки переписывали и по списку
доставляли им съестные припасы от казны. Из предместья
в самый Царь-град греки допускали русских сразу не бо-
лее 50 человек, без оружия и с провожатым: оставаться
на зиму в Греции не позволяли никому. Таким образом
греки разрешали Руси устраивать под Константинополем
как бы свою ярмарку с их покровительством, на под над-
зором и с предосторожностями. Правила, которые устанав-
ливали порядок торговли русских в Греции и определяли
все возникавшие между Русью и греками во время торга
отношения, обыкновенно вносились в договоры и составля-
ли главное их содержание; вот почему эти договоры и на-
зываются торговыми. Для того, чтобы устроить общий для
всей Руси ежегодный караван в Грецию и такие же карава-
ны в другие места (в хазарский Итиль, в дунайские об-
ласти), киевские князья должны были тратить много труда
и сил. На них лежала забота о том, чтобы своевременно
стянуть к Киеву свои товары, полученные в виде дани, и
всякий купеческий товар, затем снабдить караваны силь-
ной охраною и проводить их до места назначения; нако-
нец, путем мирных отношений или оружием подготовить вы-
годные условия торговли в чужих странах. Походы киевс-
ких князей на Грецию, походы Святослава на Дон и Волгу
были тесно связаны с торговыми делами Киева. Таким об-
разом, торговля страны направляла собой внешнюю полити-
ку киевских князей.
3. Кроме того, на князьях лежала забота об обороне
государства от внешних врагов. Степняки нападали не
только на границы Руси, но и на самую столицу ее -- Ки-
ев. Этот город лежал слишком близко к степному прост-
ранству и был открыт со стороны степи. Поэтому киевские
князья понемногу окружают его крепостями, "рубят горо-
да" на границах степи и укрепляют самую границу валами
и другими сооружениями. Чтобы степняки, печенеги, не
мешали торговому движению через степь, князья нападают
на них в степи или же вступают с ними в дружбу и даже в
союз, увлекая их вместе с собой на греков. Но такая
дружба была все же исключением: обыкновенно Русь бывала
в острой вражде с печенегами.
Из того, что было сказано о торговле Руси, можно
заключить, в чем именно заключалось значение Киева и
почему Олег дал ему имя "матери русских городов". Киев
был самым южным городом на Днепре и соседил со степью.
Поэтому в Киеве, естественно, собирались все те купцы,
которые везли из Руси товары на юг и восток. Здесь уст-
раивали главный склад вывозимых товаров; здесь был
главный рынок и для тех товаров, которые привозились на
Русь своими и чужими купцами от хазар и греков. Словом,
Киев был торговым центром всей тогдашней Руси; прочие
торговые русские города зависели от него в своих торго-
вых оборотах. Понятно, почему сильнейшие русские князья
предпочитали Киев всякому иному городу и почему именно
Киев стал столицей образованного этими князьями госу-
дарства.
Вот все, что можно сказать несомненного о характе-
ре деятельности и власти первых русских князей. Истори-
ческое значение их деятельности нетрудно уловить. Буду-
чи первой общей властью среди многих разрозненных рань-
ше миров, варяжские князья с их дружинами были первыми
представителями племенного единства. Передвигаясь с
места на место по русской земле, соединяя племена и го-
рода в общих военных и торговых предприятиях, князья
создавали этим почву для национального объединения и
национального самосознания. Сплотив государство внешним
образом, они создавали и возможность внутреннего спло-
чения.
Крещение Руси
Другим еще более могучим фактором объединения для
Руси послужило христианство. Выше сказано, что киевский
князь Владимир Святославич принял христианство. За кре-
щением князя тотчас же последовало принятие христианс-
тва всею Русью и торжественное упразднение языческого
культа на Руси.
Языческие верования наших предков вообще малоиз-
вестны. Как и все арийцы, русские славяне поклонялись
силам видимой природы и почитали предков. Силы природы
воплощались у них в личные божества. Первое место среди
них занимало божество солнца -- Дажьбог или Даждь бог,
Хорс, Велес или Волос. Трудно сказать, почему ему дава-
лись различные имена: Дажьбога почитали, как источник
тепла и света, как подателя всех благ; Велеса -- как
покровителя стад или "скотьяго бога"; "великим Хор-сом"
по-видимому называли самое солнечное светило, свершаю-
щее путь по небу. Другим божеством был Перун, в котором
олицетворялась гроза с страшным громом и смертоносною
молниею. Ветер имел свое божество -- Стрибога. Небо, в
котором пребывал Дажьбог, звалось Сварогом и считалось
отцом солнца, почему Дажьбогу было усвоено отчество
Сварожича. Божество земли носило имя Мать-Земля сырая;
почитая землю, как свою мать, славяне чтили Дажьбога и
Велеса, как дедов человеческих. Но все эти образы богов
не получили у славян той ясности и определенности, как,
например, в более развитой греческой мифологии. Внешний
культ у славян также не был развит: не было ни храмов,
ни особого сословия жрецов. Кое-где на открытых местах
ставились грубые изображения богов, "идолы". Им прино-
сились жертвы, иногда даже человеческие; этим и ограни-
чивалось идолослужение. Замечательно, что варяжская
(германская) мифология не оказала никакого влияния на
славянскую, несмотря на политическое господство варя-
гов; так было по той причине, что языческие верования
варягов не были ни яснее, ни крепче славянских: варяги
очень легко меняли свое язычество на славянский культ,
если не принимали греческого христианства. Князь Игорь,
варяг по происхождению, и его варяжская дружина уже
клялись славянским Перуном и поклонялись его идолу.
Более культа видимой природы у русских славян был
развит культ предков, связанный с родовым бытом. Родо-
начальник, давно умерший, обоготворялся и считался как
бы живым покровителем своего потомства. Его звали ро-
дом, щуром (отсюда наше слово пращур) и приносили ему
жертвы. Прародительницы рода назывались рожаницами и
так же почитались, как и род. С падением родовых свя-
зей, когда семьи обособлялись в отдельных дворах, место
рода заступил семейный предок -- дедушка домовой, пок-
ровитель своего двора, невидимо управляющий ходом его
хозяйства. Вера в загробную жизнь, проникавшая весь
этот культ предков, сказывалась и в том веровании, что
души умерших будто бы бродили по земле и населяли поля,
леса и воды (русалки). Веря в существование таинствен-
ных хозяев человеческих жилищ, славянин искал таких же
хозяев жилищ, в лесу (лешие), в воде (водяные). Вся
природа казалась ему одухотворенной и живой. Он вступал
с ней в общение, хотел участвовать в тех переменах, ко-
торые совершались в природе, и сопровождал эти перемены
различными обрядами. Так создался круг языческих празд-
ников, связанных с почитанием природы и с культом пред-
ков.
Наблюдая правильную смену лета зимою, а зимы ле-
том, видя как бы уход солнца и тепла к зиме и их возв-
ращение к лету, славяне приветствовали "поворот солнца
на лето" особым праздником -- колядою (от латинского
calendae; другое название этого праздника "овсень" --
от "о-весень"). За этим праздником следовали другие в
честь того же солнца -- проводы зимы, встреча весны
("красная горка"), проводы лета (праздник "купалы").
Одновременно шли праздники и в воспоминание об умерших,
носившие общее название тризн. Была весенняя тризна по
предкам -- "радуница", был летний праздник "русалий",
такого же поминального характера. Обряды, сопровождав-
шие языческие праздники, пережили самое язычество. Они
удержались в народе даже до нашего времени и были приу-
рочены к праздникам христианского календаря: коляда-- к
Святкам, проводы зимы -- к масленице, красная горка и
радуница -- к Святой и Фоминой неделям, "купала" и ру-
салий -- к Иванову дню.
Христианство на Руси до крещения князя Владимира.
Не достигшее большого развития и не имевшее внутренней
крепости языческое миросозерцание наших предков должно
было легко уступать посторонним религиозным влияниям.
Если славяне легко примешивали к своим суевериям суеве-
рия диких финнов и подпадали влиянию финских шаманов --
"волхвов" и "кудесников", -- то тем более должна была
влиять христианская вера на тех из славян, которые мог-
ли ее узнать. Торговые сношения с Грецией облегчали для
Руси знакомство с Христовою верою. Варяжские купцы и
дружинники, раньше и чаще славян ходившие в Царьград,
прежде славян стали там обращаться в христианство и
приносили на Русь новое учение, передавая его славянам.
В княжение Игоря в Киеве была уже христианская церковь
св. Илии, так как, по словам летописца, в Киеве "мнози
бо беша варязи христиани". В дружине самого князя Игоря
было очень много христиан. Жена князя св. Ольга также
была христианкой. Словом, христианская вера стала хоро-
шо знакома киевлянам еще при первых варяжских князьях.
Правда, Святослав был холоден к греческой вере, а при
сыне его Владимире в Киеве еще стояли языческие "куми-
ры" (идолы) и еще бывали пред ними человеческие "требы"
или жертвы. Летописец рассказывает, как при Владимире
языческая толпа киевлян однажды (983) убила двух варя-
гов-христиан, отца и сына, за отказ отца добровольно
отдать своего сына в жертву "богам". Но все же несмотря
на мучение христиан, христианство в Киеве продолжало
распространяться и в общем делало большие успехи. Князь
Владимир принял новую веру, имея полную возможность
познакомиться с ней и узнать ее превосходство и внут-
реннюю силу.