Летописное предание о крещении князя Владимира. О том, как крестился князь Владимир и как он крестил свой народ, на Руси существовало много преданий. Не помня точных обстоятельств дела, одни рассказывали, что князь крестился в Киеве; другие указывали место его крещения в городе Василеве (в 35 верстах от Киева); третьи гово- рили, что он принял крещение в Крыму, в греческом горо- де Корсуне (Херсонесе), после того, как взял этот город у греков. Лет сто спустя после крещения Руси летописец занес в свою летопись такие предания об этом событии: Пришли (говорит он [летописец] к Владимиру (968) сначала волжские болгары, похваляя свое магометанство, затем немцы от римского папы, затем хазарские евреи с проповедью своего закона и, наконец, греческий философ с православным учением. Все они хотели привлечь Влади- мира к своей вере. Он же выслушал их и всех отослал прочь, кроме грека. С греком он беседовал долго, отпус- тил его с дарами и почестями, но пока не крестился. В следующем году (987) созвал Владимир своих советников и рассказал им о приходе к нему проповедников, прибавив, что более всего его поразили рассказы греческого фило- софа о православной вере. Советники дали мысль князю послать в разные страны своих послов посмотреть: "кто как служит Богу?" Побывав и на востоке, и на западе, послы попали в Царьград и были поражены там несказанным благолепием греческого богослужения. Они так и сказали Владимиру, прибавив, что сами не хотят оставаться более в язычестве, познав православие. Это испытание вер че- рез послов решило дело. Владимир прямо спросил своих советников: "Где крещение примем?" А они согласно ответили: "Где тебе любо". И вот в следующем, 988 году Владимир пошел с войском на Корсунь и осадил его. Город упорно сопротивлялся. Владимир дал обет креститься, если возь- мет Корсунь, и действительно взял его. Не крестясь еще, он послал в Царьград к царям-братьям Василию и Констан- тину, грозя идти на них и требуя за себя замуж их сест- ру Анну. Цари сказали ему, что не могут выдать царевну замуж за "поганого", т.е. за язычника. Владимир отве- тил, что готов креститься. Тогда цари прислали в Кор- сунь сестру свою и с ней духовенство, которое крестило русского князя и венчало его с царевной. Перед крещени- ем Владимир заболел и ослеп, но чудесно исцелился во время самого таинства крещения. Помирясь с греками, он возвратился с православным духовенством в Киев и крес- тил всю Русь в православную греческую веру. Таково сказание летописи. В нем, по-видимому, сое- динились в одну повесть разные предания: во-первых, предание о том, что Владимиру предлагали свою веру бол- гары, хазары, немцы и греки, пришедшие в Киев и жившие в нем; во-вторых, предание о том, что Владимир, не только пребывавший во тьме язычества, но пораженный и физической слепотой, чудесно во время крещения прозрел сразу и духовными и телесными очами, и, в-третьих, пре- дание о том, что для принятия греческой веры Владимир счел нужным осадить греческий город Корсунь, чтобы вместе с ним как бы завоевать и греческую веру, приняв ее рукою победителя. Последнее предание было основано на действительном походе Владимира на Корсунь. В то время в Византийской империи произошло восстание войска под предводительст- вом полководца Варды-Фоки. Греческое правительство, не располагая силами, искало помощи у киевского князя Вла- димира. Союз был заключен (987): Владимир соглашался послать свои войска в помощь Византии, за что получал руку греческой царевны Анны, а сам обязался принять христианство. Благодаря русскому вмешательству мятеж был подавлен и Варда-Фока погиб (988). Но византийцы после победы не исполнили своих обещаний, данных Влади- миру. Тогда Владимир начал войну с греками, осадил и взял Корсунь -- главный греческий город в Крыму -- и настоял на исполнении греками договора. Он принял хрис- тианство и получил в супружество царевну (989). Где именно был он крещен и когда именно состоялось крещение -- в 988 или в 989 г., -- точно неизвестно. Возвратившись из корсунского похода в Киев с гре- ческим духовенством, Владимир начал обращать киевлян и всю Русь к новой вере. Он крестил в Киеве народ на бе- регу Днепра и его притока Почайны. Кумиры старых богов были повергнуты наземь и брошены в реку. На их местах были поставлены церкви. Так было и в других городах, где христианство водворяли княжеские наместники. По преданию, новая вера распространялась мирно, за исклю- чением немногих мест. Так, в Новгороде пришлось приме- нить силу. В глухих углах (например, у вятичей) язы- чество держалось, не уступая христианской проповеди, еще целые века; да и по всей стране старые верования не сразу были забыты народом и сплетались с новым вероуче- нием в пеструю смесь веры и суеверия. Последствия принятия Русью христианства Внешнее устройство церкви в древней Руси. Крещение Руси не следует представлять себе как простую перемену верований. Христианство, став господствующей религией на Руси, выразилось не только в проповеди и богослуже- нии, но и в целом ряде новых установлений и учреждений. Из Греции пришла на Русь иерархия: в Киеве стал жить русский митрополит, поставляемый Константинопольским патриархом; в других городах были поставлены подчинен- ные митрополиту епископы (на первых порах их было пять, потом число их дошло до пятнадцати). В Киеве и во всех епархиях строились церкви и устраивались монастыри; причты церквей и братия монастырей подчинялись своему епископу, а через него митрополиту. Таким обра- зом власть митрополита простиралась на всю Русь и объ- единяла все духовенство страны. Вместе с христианством на Русь пришла письменность, а с нею книжное просвеще- ние. Как ни слабо оно было на первых порах, оно все же оказывало могучее влияние на познавших его людей. Бо- гослужебные и священные книги принесены были на Русь на доступном для всех языке -- славянском, том самом, на котором изложили их славянские первоучители св. Кирилл и Мефодий и их болгарские ученики. Язык этих книг был вполне понятен русским, и "книжное учение" было поэтому не затруднено. Тотчас по крещении на Руси возникают школы с учителями священниками и появляются книжни- ки--любители просвещения, собиравшие и переписывавшие книги. Митрополит и вообще духовенство управляли и су- дили подчиненных им людей так, как это делалось в гре- ческой церкви, на основании особого сборника законов Номоканона, получившего на Руси в болгарском переводе название Кормчей книги. В этом сборнике заключались церковные правила Апостольские и вселенских соборов, также гражданские законы православных византийских им- ператоров. Церкви принадлежали земли, на которых духо- венство и монастыри вели хозяйство по- своему, руко- водствуясь византийскими обычаями и законами, устанав- ливая такие юридические отношения к земледельцам, какие были приняты в Греции. Таким образом на Руси вместе с новым вероучением появились новые власти, новое просвещение, новые законы и суды, новые землевладельцы и новые землевладельческие обычаи. Так как Русь приняла веру из Византии, то все новое, что пришло вместе с верою, имело византийский характер и служило проводником византийского влияния на Русь. Для того чтобы понять, как именно сказывалось это влияние, необходимо несколько ознакомиться с теми чер- тами общественного быта Руси в дохристианское время, которые наиболее характеризуют первобытность тогдашних общественных отношений. Черты дохристианского быта русских славян. По на- шим понятиям, государство, в котором мы живем, имеет право и в то же время обязанность карать виновных за преступления и проступки и по возможности предупреждать всякое нарушение порядка и права. Вор или убийца отыс- кивается и наказывается независимо от того, просят об этом или не просят потерпевшие от него люди. В древней- шее дохристианское время было не так. Князья не имели ни склонности, ни возможности вмешиваться в обществен- ную жизнь и поддерживать порядок, когда к ним не обра- щалось за этим само население. Преступление тогда счи- талось "обидою", за которую должен был отплатить, "отомстить" сам обиженный или его род. Человека защищал не князь, а свои близкие ему люди; за убитого "мстили" отец, братья, дяди, племянники. Обычай "кровной мести" и вообще "мести" был так широко распространен, что признавался даже законом, как нормальное правило. Иначе и быть не могло в таком обществе, где княжеская власть только что возникла, где князь был иноплеменником и был окружен дружиной таких же иноплеменников-варягов. Напо- добие того, как варяжская дружина со своим конун- гом-князем составляла особое сообщество среди славян, и самые славяне имели такие же особые союзы и сообщества. Они жили или родами, или общинами; в других случаях они сами устраивали дружины и торговые товарищества в городах. Каждый человек, при- надлежавший к какому-нибудь союзу или входивший в ка- кое-нибудь сообщество, пользовался защитою рода, общи- ны, дружины, товарищества, и мало надеялся на князя, потому что княжеская власть была еще слаба. Лишенный покровительства своих близких, прогнанный из какого-ли- бо сообщества человек становился беззащитным, потому что никто не шел к нему на помощь; его можно было, по старому выражению, "убита во пса место" -- и остаться без всякого наказания и возмездия. Такие беспризорные и беззащитные люди назывались изгоями (от того же корня, как и слово "гой": "гой еси" значило: будь здрав, будь жив); изгои были как бы "изжитые", выкинутые из жизни вон люди. Водном церковном уставе XII в. дается такое определение изгоям: "Изгои -- трои: попов сын грамоте не умеет, холоп из холопства выкупится, купец одолжает; а се четвертое изгойство о себе приложим: аще князь осиротеет". Родовой быт первоначально вел людей к обособлению. Роды жили замкнуто, чуждались один другого и враждовали один с другим. А между тем каждому роду было необходимо со стороны добывать невест для браков своих родичей. Отсюда возник обычай добывать их насилием и хитростью, посредством "умычки" или увоза. Впоследствии этот обы- чай смягчился: если невесту "умыкали", то по предвари- тельному с ней уговору. В то же время возникли и другие способы заключения брака: жених мирно приходил за не- вестой и выкупал ее у рода, уплачивая за нее "вено". Кое-где, там, где нравы были мягче, брак заключался ближе к нашим обычаям: невеста приезжала в дом жениха и за ней привозили ее приданое. Но так бывало, по словам летописца, только у полян. В прочих же местах семейный быт отличался грубостью, тем более, что везде существо- вал обычай многоженства. Предание говорит, что сам князь Владимир до крещения своего держался этого обы- чая. Положение женщины в семье, особенно при многоженс- тве, было очень тяжело, о чем свидетельствуют народные песни. В них горько оплакивается судьба девушки, отда- ваемой или продаваемой в чужой род. В языческое время на Руси было лишь одно сословное различие: люди делились на свободных и несвободных, или рабов. Свободные назывались мужами, рабы носили назва- ние челядь (в единственном числе холоп, роба). Положе- ние рабов, очень многочисленных, было тяжко: они расс- матривались как рабочий скот в хозяйстве своего госпо- дина. Они не могли иметь собственного имущества, не могли быть свидетелями в суде, не отвечали за свои преступления. За них ответствовал господин, который имел право жизни и смерти над своим холопом и наказывал его сам, как хотел. Свободные люди находили себе защиту в своих родах и сообществах; холоп мог найти себе защи- ту только у господина; когда же господин его отпускал на волю или прогонял, раб становился изгоем и лишался всякого покровительства и пристанища. Таким образом в языческом обществе княжеская власть не имела той силы и значения, какое имеет госу- дарственная власть теперь. Общество делилось на самос- тоятельные союзы, которые одни лишь своими силами охра- няли и защищали своих членов. Вышедший из своего союза человек оказывался бесправным и беззащитным изгоем. Семья, при обычае многоженства, умычки и покупки не- вест, имела грубый языческий характер. Рабство было очень распространено и притом в тяжелой форме. Грубая сила господствовала в обществе, и человеческая личность сама по себе в нем не имела никакого значения. Влияние церкви на гражданский быт. Христианская церковь, основанная на Руси князем Владимиром, не могла примириться с таким порядком. Вместе с Христовым учени- ем о любви и милости церковь принесла на Русь и начала византийской культуры. Уча язычников вере, она стреми- лась улучшить их житейские порядки. Под влиянием хрис- тианства отдельные лица из языческой среды изменяли к лучшему свои взгляды и права, шли вслед Христу и являли высокие примеры нравственной христианской жизни и даже подвижничества. О самом князе Владимире предание гово- рит, что он смягчился под влиянием новой веры, стал ми- лостив и ласков. Среди дружины и земских людей появи- лось много благочестивых христиан, почитавших церковь,. любивших книги и иногда уходивших от мирских соблазнов в монастыри и в пустынное житье. Через свою иерархию и примеров ревнителей новой веры церковь действовала на нравы и учреждения Руси. Проповедью и церковною практи- кой она показывала, как надо жить и действовать в делах личных и общественных. Церковь старалась поднять значение княжеской влас- ти. Князей она учила, как они должны управлять: "восп- рещать злым и казнить разбойников". "Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование", -- говорило духовенство князю Владимиру, указывая ему, что князь не может оставаться безучастным к насилию и злу в своей земле, что он должен блюсти в ней порядок. Такой взгляд духовенство основывало на убеждении, что княжеская власть, как и всякая земная власть, учинена от Бога и должна творить Божью волю. Но так как "всяка власть от Бога" и так как князь "есть Божий слуга", то ему надле- жит повиноваться и его надлежит чтить. Церковь требова- ла от подданных князя, чтобы они "имели приязнь" к кня- зю, не мыслили на него зла и смотрели на него как на избранника Божия. Очень грубо было воззрение языческой Руси на князей, как на дружинных конунгов, которые бе- рут дань за свои военные услуги земле и которых можно погонять, если они не угодны, и даже убивать (как древ- ляне Игоря). Церковь всячески боролась с таким взглядом и поддерживала авторитет князей, смотря на них, как на прирожденных и богоданных государей. Когда князья сами роняли свое достоинство в грубых ссорах и междоусобиях ("которах" и "коромолах"), духовенство старалось мирить их и учить, чтобы они "чтили старейших" и "не пересту- пали чужого предела". Так духовенство проводило в жизнь идеи правильного государственного порядка, имея пред собою пример Византии, где царская власть стояла очень высоко. Найдя на Руси ряд союзов, родовых и племенных, дружинных и городских, церковь образовала собою особый союз -- церковное общество. В состав его вошло духо- венство, затем люди, которых церковь опекала и питала, и, наконец, люди, которые служили церкви и от нее зави- сели. Церковь опекала и питала тех, кто не мог сам себя кормить: нищих, больных, убогих. Церковь давала приют и покровительство всем изгоям, потерявшим защиту мирских обществ и союзов. Церковь получала в свое владение се- ла, населенные рабами. И изгои, и рабы становились под защиту церкви и делались ее работниками. Всех своих лю- дей одинаково церковь судила и рядила по своему закону (по Кормчей книге) и по церковным обычаям; все эти люди выходили из подчинения князю и становились подданными церкви. И как бы ни был слаб или ничтожен церковный че- ловек, церковь смотрела на него по-христиански -- как на свободного человека. Для церковного сознания все бы- ли братья во Христе, и не было пред Господом ни раба, ни господина. В церкви не существовало рабства: рабы, подаренные церкви, обращались в людей, лично свободных; они были только прикреплены к церковной земле, жи- ли на ней и работали на пользу церкви. Таким образом, церковь давала светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного устройства, в котором могли найти себе защиту и помощь все немощные и беззащитные. Церковь затем влияла на улучшение семейных отноше- ний и вообще нравственности в русском обществе. На ос- новании греческого церковного закона, принятого и подт- вержденного первыми русскими князьями в их "церковных уставах", все проступки и преступления против веры и нравственности подлежали суду не княжескому, а церков- ному. Церковные суды, во-первых, судили за святотатс- тво, еретичество, волшебство, языческие моления. Цер- ковные суды, во-вторых, ведали все семейные дела, воз- никавшие между мужьями и женами, родителями и детьми. Церковь старалась искоренить языческие обычаи и нравы в семейном быту: многоженство, умыкание и покупку жен, изгнание жены мужем, жестокости над женами и детьми и т. п. Применяя в своих судах византийские законы, более развитые, чем грубые юридические обычаи языческого об- щества, духовенство воспитывало лучшие нравы на Руси, насаждало лучшие порядки. В особенности восставало духовенство против грубых форм рабства на Руси. В поучениях и проповедях, в бесе- дах и разговорах представители духовенства деятельно учили господ быть милосердными с рабами и помнить, что раб -- такой же человек и христианин, как и сам его господин. В поучениях запрещалось не только убивать, но и истязать раба. В некоторых случаях церковь прямо тре- бовала у господ отпуска рабов и рабынь на свободу. По- лучая рабов в дар, церковь давала им права свободных людей и селила их на своих землях; по примеру церкви иногда то же делали и светские землевладельцы. Хотя та- кие примеры были редки, хотя увещания благочестивых по- учений и не искореняли рабства, однако изменялся и смягчался самый взгляд на раба, и дурное обращение с рабами стало почитаться "грехом". Оно еще не каралось законом, но уже осуждалось церковью и становилось пре- досудительным. Так широко было влияние церкви на гражданский быт языческого общества. Оно охватывало все стороны общест- венного устройства и подчиняло себе одинаково как поли- тическую деятельность князей, так и частную жизнь вся- кой семьи. Это влияние было особенно деятельно и сильно благодаря одному обстоятельству. В то время, как кня- жеская власть на Руси была еще слаба и киевские князья, когда их становилось много, сами стремились к разделе- нию государства, -- церковь была едина и власть митро- полита простиралась одинаково на всю Русскую землю. Настоящее единовластие на Руси явилось прежде всего в церкви, и это сообщало церковному влиянию внутреннее единство и силу. Христианское просвещение на Руси. Рядом с воздейс- твием церкви на гражданский быт Руси мы видим и просве- тительскую деятельность церкви. Она была многообразна. Прежде всего просветительное значение имели те практи- ческие примеры новой христианской жизни, которые давали русским людям отдельные подвижники и целые общины под- вижников -- монастыри. Затем просветительное влияние оказывала письменность, как переводная греческая, так и оригинальная русская. Наконец, просветительное значение имели те предметы и памятники искусства, которые цер- ковь создала на Руси с помощью греческих художников. Практические примеры христианской жизни являли как мирские, так и церковные люди. Летописец говорит, что сам князь Владимир после крещения стал добрым и милос- тивым, заботился об убогих и нищих, думал о книжном просвещении. Среди его сыновей были также благочестивые князья. В среде простых людей, на первых же порах после принятия новой веры, являются христиане в самом высоком смысле слова. Таков, например, Иларион, из священников села Берестова (около Киева), поставленный в сан русс- кого митрополита за свое благочестие, ученость и удиви- тельный ораторский талант. Таков ино св. Феодосий, игу- мен Печерского киевского монастыря, с детства проникну- тый Христовым учением, оставивший зажиточный дом для монашеской убогой жизни и стяжавший себе славу подвиж- ника, писателя и проповедника. Влияние подобных людей в русском обществе было очень велико и благотворно. Вок- руг них собирались их последователи и ученики и образо- вывали целые общины, называемые монастырями. Древние монастыри не всегда были похожи на нынешние. Удалясь из городов в лесную глушь, тогдашние монахи составляли свое особое поселение, как бы в пустыне, не имея До времени ни храма, ни монастырских стен. Их община кор- милась своими трудами и терпела нужду даже во всем не- обходимом до той поры, пока не получала известности и не привлекала благочестивых поклонников. Строгая жизнь и трогательное братство иноков, способ хозяйства их, совершенно новый для языческой среды, основанный налич- ном бескорыстии иноков и на их неустанном труде на пользу братии, -- все это очень сильно действовало на умы тогдашних людей. Они желали помочь благочестивой братии, чем могли: строили в монастыре храмы, дарили монастырю земли и рабов, жертвовали золото и драгоцен- ности. Скромная община монахов превращалась в богатый и благоустроенный монастырь и делалась религиозным и просветительным средоточием для своей области. Монас- тырь учил не только вере, но и "книжному почитанию", и хозяйственным приемам. В монастырях образовывались це- лые библиотеки и процветала грамотность; почти все зна- менитые писатели Киевской Руси вышли из монастырей. Хо- зяйство монастырей устраивалось по византийским образ- цам и руководилось византийскими законами и правилами. В этом хозяйстве не было рабов, потому что церковь не допускала у себя рабства. Рабочий люд был лично свобо- ден, но прикреплен к церковной земле и управлялся цер- ковными властями. На обширных землях монастырей все хо- зяйственные порядки устанавливались сообразно указаниям греческого закона и отличались правильностью и строй- ностью. Поэтому монастырское (и вообще церковное) зем- левладение становилось образцом не только для частных, но даже и для княжеских земельных хозяйств. В первое время христианская письменность на Руси не была обширна. Книги, принесенные на Русь вместе с крещением, представляли собой болгарские переводы биб- лии, богослужебных книг, поучений, исторических книг, Кормчей книги и т. п. Под влиянием этой болгарской письменности создалась и собственная русская письмен- ность, в которой главное место занимали летописи и жи- тия святых, поучения и молитвы. Эта письменность, за немногими исключениями, не отличалась ни ученостью, ни литературным искусством. Первые киевские писатели были просто грамотными людьми, обладавшими некоторою начи- танностью. Они подражали переводным образцам так, как умели, без школьной учености и риторического искусства. Тем не менее их произведения оказывали заметное влияние на духовную жизнь наших предков и содействовали смягче- нию нравов на Руси. Наконец, христианская вера на Руси совершила пере- ворот в области пластического искусства. Языческая Русь не имела храмов и довольствовалась изваяниями идолов. Христианство повело к созданию громадных каменных хра- мов в главнейших городах. Киевский храм Успения Богома- тери, получивший название Десятинной церкви потому, что Владимир уделил на его содержание "десятину" (т.е. де- сятую часть) княжеских доходов, был древнейшим каменным храмом в Киеве. Киевская церковь св. Софии, новгородс- кая церковь св. Софии и другие храмы в главнейших горо- дах Руси были созданы вслед за Десятинною церковью. Они строились по византийским образцам и украшались бога- тейшими мозаиками и фресками. Архитектурное дело и жи- вопись под влиянием церковного строительства достигли в Киеве значительного развития. А с ними вместе развились и прочие искусства и художественные ремесла, в особен- ности же ювелирное дело и производство эмали. Первыми мастерами во всех отраслях художественного производства были, конечно, греки. Позднее под их руководством поя- вились и русские мастера. Развилось, таким образом, на- циональное искусство. Но оно в Киевской Руси отличалось резко выраженным византийским характером, и поэтому из- вестно в науке под именем русско-византийского. Киевская Русь в XI--XII веках Принятие христианства с его многообразными пос- ледствиями представляет собой в истории Киевской Руси тот рубеж, который отделяет древнейшую эпоху от эпохи XI и XII вв. Изучая период дохристианский, мы приходим к тому заключению, что единодержавия в то время не бы- ло; Русь несколько раз дробилась на княжества (после Святослава, Владимира Св.). При жизни князя-отца сы- новья сидели наместниками в главных городах и платили отцу дань. По смерти отца земля дробилась на части по числу сыновей, и лишь политическая случайность приводи- ла к тому, что в конце концов восстанавливалось едино- державие. Братья, враждуя из-за наследства, обыкновенно истребляли друг друга. После такой борьбы между сыновь- ями Св. Владимира Русь разделилась на две части: левою стороною Днепра владел Мстислав, правою -- Ярослав. По смерти же Мстислава Ярослав владел всей землей; умирая (1054), он разделил землю таким образом: старшему сыну Изяславу дал Киев и Новгород, т.е. оба конца водного торгового пути (очевидно, что Изяслав был самый бога- тый, самый могущественный князь), второму сыну Святос- лаву -- Чернигов, третьему -- Всеволоду -- Переяславль (недалеко от Киева), четвертому -- Вячеславу -- Смо- ленск, пятому - Игорю -- Владимир-Волынский; но у Ярос- лава был еще внук от старшего сына, Владимира Ярославо- вича, доблестный Ростислав, о котором сложилось много легенд; ему Ярослав ничего не дал. Ростислав бросился сам на Тмутаракань, захватил ее и оставил за собою. Ярослав велел почитать Изяслава, как старейшего, но Изяслав не сумел поддержать свой авторитет, восстановил против себя киевлян, которые его изгнали. Возвратясь затем в Киев, Изяслав был вторично изгнан оттуда брать- ями; он бежал в Польшу; киевский стол занял Святослав и княжил там до смерти. Затем Киев опять переходит к Изяславу, а Черни- гов в это время достается Всеволоду. После смерти Изяс- лава, киевский престол занял Всеволод, а второй город -- Чернигов -- Всеволод отдал своему старшему сыну Вла- димиру. Детей Святослава он совсем вычеркнул из общего наследия, как изгоев, которые не имели права на вели- кокняжеский престол, ибо отец их не мог бы стать вели- ким князем, если бы соблюдал старшинство и не прогнал с престола старшего брата своего, который его пережил. В 1093 г. умер Всеволод, оставив после себя сына Владими- ра, прозванного Мономахом по имени своего деда со сто- роны матери. Влади мир не встретил бы препятствий со стороны киевлян, если бы захотел занять отцовский вели- кокняжеский престол но, не желая новых усобиц и соблю- дая родовое старшинство, Мономах предоставляет киевский стол старшему и: своих двоюродных братьев, Святополку Изяславичу, который, как старший в роде, имел на великокняжеский стол все права. Этот князь, однако, не умел поддержать спокойствие в русской земле и потому не пользовался на- родным расположением; во время его княжения Святослави- чи, признанные изгоями со стороны своих дядей Изяслава и Всеволода, стали добиваться полноправности и заявили притязание на черниговский стол, занятый Мономахом. После долгих смут Любечским съездом 1097 г. права Свя- тославичей на Чернигов были восстановлены и вместе с тем съезд поделил все русские волости между князьями на началах справедливости, утвердив правило: "каждо да держит отчину свою". Но справедливость была вскоре поп- рана главным ее блюстителем Святополком, который, дейс- твуя заодно с Давидом Игоревичем, ослепил одного из князей изгоев Василька. Это насилие повлекло за собой новые усобицы, для прекращения которых был назначен но- вый съезд. В 1100 г. в городе Уветичах, или Витичеве, Святополк, Мономах и Святославичи заключили между собой союз для восстановления мира на Руси. Когда Витичевским съездом был водворен порядок во внутренних делах, тогда стало возможно подумать и о делах внешних -- о борьбе с половцами. Владимир и Святополк съехались на берегу До- лобского озера (1103) и решили двинуться общими силами на половцев. Эти съезды -- Любечский, Витичевский и До- лобский - показывают нам, что в важных спорных вопросах князья -- внуки Ярослава -- прибегают к съездам, как к высшему учреждению, имеющему право безапелляционного решения. События же, их вызвавшие, свидетельствуют, что Русь во время княжения Святополка не пользовалась спо- койствием и что нарушителем этого спокойствия часто был сам великий князь. Понятно, почему до смерти Святополка (1113) даже летописец, всегда готовый хвалить покойного князя, хранит о нем полное молчание. После смерти нелюбимого князя киевляне посылают звать на великокняжеский престол Владимира Мономаха, но Мономах, не желая нарушать раз признанные права Святос- лавичей, отказывается от великого княжения. Однако ки- евляне, не любившие Святославичей, не принимают ни Свя- тославичей, ни отказа Мономаха и отправляют к нему но- вое посольство с тем же предложением, угрожая возмуще- нием в случае его упорства; тогда Владимир вынужден был согласиться и принять Киев. Так воля граждан нарушила права старшинства, передав их в руки достойнейшему по- мимо старейшего. Однако это нарушение старшинства, хотя и вынужденное, должно было вызвать новые усобицы, и ес- ли при жизни сильного и всеми любимого Мономаха Святос- лавичи должны были затаить свою ненависть к невольному нарушителю их прав, то они передали эту ненависть своим детям; она-то и послужила причиной кровавых усобиц меж- ду потомством Святослава и потомством Всеволода. Эти усобицы произошли значительно позднее. Потомки Святос- лава Черниговского не препятствовали тому, что после смерти Мономаха (1125) занял киевский стол сын его Мстислав. Да и нелегко было оспаривать у него великок- няжеский стол: Святославичи, по тогдашним понятиям, по- теряли свои права на Киев, оттого что не противились занятию киевского стола Мономахом; этим они понизили свой род перед родом Мономаха и утратили, не только в настоящем, но и в будущем всякое право на великокняжес- кий стол. Со стороны черниговских князей также не пос- ледовало возобновления притязаний на Киев и тогда, ког- да (1132) Мстислав умер и старшинство перешло в руки брата его Ярополка Владимировича, что вполне согласова- лось с желанием киевлян, никого не желавших, кроме Мо- номаховичей. Черниговские князья не могли протестовать, ибо они были бессильны, пока мир господствовал вроде Мономаха. В княжение Ярополка, однако, этот мир был на- рушен. Перед смертью Мстислав обязал своего брата и преемника Ярополка отдать Переяславль его старшему сыну Всеволоду Мстиславовичу. Вступив на великокняжеский престол, Ярополк исполнил предсмертную волю брата, но это вызвало неудовольствие со стороны младших сыновей Мономаха -- Юрия Ростовского и Андрея Владимиро-Волынс- кого. Узнав о перемещении племянника в Переяславль, они сочли это шагом к старшинству помимо их и поспешили выгнать Всеволода из Переяславля. Тогда Ярополк водво- рил туда второго Мстиславича -- Изяслава, княжившего в Полоцке. Но и это распоряжение не успокоило младших князей: в каждом племяннике, который сидел в Переяслав- ле, они видели наследника старшинства, будущего князя киевского. Чтобы успокоить братьев, Ярополк вывел и Изяслава из Переяславля и послал туда брата своего Вя- чеслава, но тот скоро сам оставил эту область, и она была уступлена Юрию Ростовскому. Враждой между дядями и племянниками в потомстве Мономаха не замедлили воспользоваться Святославичи и предъявляли свои права на великое княжение. Обстоятель- ства сложились благоприятно для Святославичей: Ярополк Владимирович скончался в 1139 г. и место его заступил брат его Вячеслав, человек бесхарактерный и неспособ- ный. Таким ничтожеством великого князя воспользовались Святославичи в лице Всеволода Ольговича; он подступил к Киеву и занял его. Вячеслав не оспаривал у него велико- го княжения, и Всеволод не только сам остался в Киеве до своей кончины, но и укрепил там после себя брата своего Игоря. Но едва Игорь вокняжился, как киевляне отправили посольство звать на киевский стол Изяслава Мстиславича. Последний немедленно двинулся к Киеву, объявив, что терпел на старшем столе Всеволода, как му- жа старшей сестры своей, но что других Ольговичей на киевском столе не потерпит. Киевляне перешли на его сторону. Игорь был взят в плен и погиб, а Изяслав занял великокняжеский стол. В лице Изяслава род Мономаха снова восторжествовал над родом Святослава. Но самовольный захват Изяславом киевского стола вооружил против него двух старших Моно- маховичей, двух его дядей -- Вячеслава, который был изгнан Всеволодом Ольговичем, и Юрия, князя Ростовско- го. Юрий, недовольный тем, что старшинство досталось его племяннику, а не брату, начал с Изяславом борьбу и одержал верх. Изяслав удалился во Владимир-Волынский, а в Киеве стал княжить Юрий. Но и он недолго удержал за собой киевский стол; Изяславу удалось изгнать его и снова вернуть себе Киев, а чтобы обеспечить себя от об- винений в беззаконном захвате престола, он пригласил в Киев старшего дядю Вячеслава, который, довольствуясь почетом, предоставил всю власть племяннику. Однако Юрий не оставил своих притязаний на Киев, несмотря на то, что Изяслав обставил дело вполне законно, воспользовал- ся первой удобной минутой и подступил к Киеву. Изяслав и Вячеслав оставили город, и Юрий вторично завладел им, опять-таки ненадолго. Киевские граждане любили Изяслава и при первом его появлении перешли на его сторону. Юрий снова уехал из Киева, а Изяслав, верный прежнему наме- рению, стал княжить именем Вячеслава. В 1154 г. Изяслав умер; престарелый Вячеслав вызвал другого своего пле- мянника -- Ростислава Смоленского, и киевляне присягну- ли ему, заключив, однако, договор, что он будет чтить своего дядю Вячеслава, как делал это его покойный брат. После же смерти Вячеслава киевляне приняли Изяслава Да- видовича, представителя Святославичей, но тут снова явился Юрий, и престол, в третий раз перейдя к нему, остается за ним до его смерти. В 1157 г. Юрий умирает, и киевляне, нелюбившие этого князя, хотя он и был Моно- махович, снова зовут на киевский стол Изяслава Давидо- вича. Тогда один из младших Мономаховичей, Мстислав Изяславич Владимиро-Волынский, опасаясь, что киевский стол уйдет из рук Мономаховичей, изгнал Изяслава из Ки- ева и водворил там своего дядю Ростислава, а после смерти его в 1168 г. сам занял великокняжеский престол. В то же время претендентом на Киев является сын Юрия -- Андрей (которого Мстислав обошел, как раньше отец его Изяслав обошел дядю своего Юрия. Победа в борьбе оста- лась на стороне Андрея: в 1169 г. Киев был им взят, а Мстислав удалился в свою Волынскую область. Киев был ограблен и сожжен, а сам победитель не остался в нем и ушел на север. Таковы факты политической жизни так называемого Киевского периода. Из всего сказанного мы можем сделать вывод, что в данное время признавался правильным поря- док наследования и владения родовой -- от брата к брату и от дяди к племяннику, и что этот порядок в первое же время своего существования терпел нарушения. События времени внуков и правнуков Ярослава ясно показывают, что эти нарушения были чрезвычайно часты и что наследо- вание столов запутывалось до чрезвычайности. Вопрос о политическом устройстве Киевской Руси поэтому представ- ляет много трудностей; он вызывал массу исследований и споров между историками. Научная полемика вращалась здесь около двух вопросов: 1) что породило и поддержи- вало раздробление на княжества древней Руси? 2) на ка- ком принципе, при таком положении дел, держалось единс- тво Русской земли? Ответ на первый вопрос сначала казался очень прос- тым. Историки прошлого века, и отчасти Карамзин, объяс- няли его тем, что князья не желали обижать сыновей и всем им давали землю; но впоследствии поняли, что лич- ный княжеский произвол не может раздробить государство, которое обладает национальным единством, и стали искать причину в других явлениях, в обычаях и отвлеченных воззрениях племен. Одни думали, что политическое дроб- ление вообще в нравах и обычаях славян (впервые эта мысль была высказана Надеждиным). Другие (как Погодин) видели причину образования многих княжеских столов в том, что князья, как собственники земли, считали себя вправе, по обычаю славянскому, владеть землею сообща. Наконец, третьи (школа родового быта) удачно подметили родовой порядок наследования столов и думали, что родо- вой быт князей в одно время и поддерживал земское единство, и делил землю на части по числу родичей, име- ющих право на владение родовым имуществом. В последую- щее время исследователи искали причины раздробления Ру- си в реальных условиях общественной жизни: Пассек нахо- дил эти причины в стремлении городских общин к автоно- мии; Костомаров полагал, что причины эти вытекали из стремления к обособлению не городских общин, а племен, входивших в состав Киевского княжества (он насчитывал 6 племен); Ключевский, в сущности, поддерживал взгляд Пассека, говоря таким образом: "Русская земля первона- чально сложилась из самостоятельных городовых областей помощью тесного союза двух аристократий -- военной и торговой. Когда этот союз земских сил распался (благо- даря подвижности, бродячести князей), составные части земли стали также возвращаться к прежнему политическому обособлению, тогда знать торгового капитала осталась во главе местных миров и аристократии оружия со своими князьями поверх этих миров" ("Боярская Дума"). Второй вопрос -- на чем держалось единство земли? -- разрешался также различно. Прежние историки и даже Карамзин не останавливались над ним долго: они говори- ли, что единство земли основывалось на чувстве княжес- кого родства, которое связывало князей в одно целое. Школа родового быта первая дала научное построение воп- росу, основываясь на понятии родового владения. Род князей, представляя одно неразрывное целое, соединяет в своем владении землю. Землею сразу владеют все князья, помня, что сами "одного деда внуки". Русь была, таким образом, единым государством, потому что она была вла- дением одного рода. Иного мнения были представители фе- деративной теории, во главе которой стоял Костомаров: он видел в древней Руси федерацию, основанную на единс- тве происхождения и языка, единстве веры в церкви и, наконец, на единстве династии, правящей страной. Но фе- дерация предполагает существование некоторых постоянных учреждений, общих для всей федерации, между тем на Руси таких учреждений указать нельзя; княжеские съезды, нап- ример, не представляют ничего юридически определенного. Вот почему федеративную теорию сменила новая, договор- ная, принадлежащая Сергеевичу. Еще Чичерин говорил, что древняя Русь не знала государственного порядка и жила на праве частном, на порядке договорном. Исходя из этой мысли, Сергеевич пришел к тому выводу, что древняя Русь не имела политического единства, и единственным движу- щим началом жизни было начало личного интереса. Князья не знают сдержки личному произволу, они не наследуют столов по праву, а "добывают" их силой или искусством, формулируя свои отношения к другим князьям и к земщине условиям "рядов", т.е. договоров; о единстве государс- тва не может быть и речи. Ключевский говорит, что в ос- новании единства русской земли лежат две связи: 1-я родственная, связывающая князей, 2-я экономическая, связывающая области. Своеобразное сочетание условий, вытекающих из экономической жизни волостей, с условиями родового быта князей породило постоянное движение кня- зей по городам и постоянное взаимодействие земских ми- ров. В этом и выражалось единство Русской земли. Все приведенные учения были правы, потому что все освещали правильно одну какую-нибудь сторону вопроса: одни уловили формулу законного владения, собствен- но идею порядка (это школа родового быта); другие зани- мались не столько изучением норм, хотя бы и идеальных, сколько исследованием их нарушений (Сергеевич); третьи отметили роль общества в древней Руси, причем принимали ее различно (Костомаров и Пассек). Каждый вносил свой взгляд, и взгляд этот возбуждал возражения других, При всех разногласиях, существующих в вопросе, можно. одна- ко, сказать, что вопрос теперь достаточно освещен Б ос- новных своих чертах. Родовой порядок наследования сто- лов, как идеальная законная норма, несомненно существо- вал. Но рядом с ним существовали и условия, подрывавшие правильность этого порядка. Так, княжеские съезды не- редко постановляли решения, противные законному течению исследования. Любечский съезд князей (1097) поставил решение о князьях, чтобы каждый из них "держал отчину свою". Этот принцип отчинности, т.е. семейного наследо- вания от отца к сыну, бесспорно начинал слагаться в умах этой эпохи, разлагая родовое начало. (Очень хорошо раскрыто это в новой книге "Княжое право в древней Ру- си" А. Е. Преснякова.) Произвол князей, или не призна- вавших законного порядка и авторитета старших, или же нарушавших, благодаря силе и старшинству, интересы младших князей, -- тоже препятствовал правильности по- литической жизни. Изгойство, исключение князей из прав их состояния создавало по краям Русской земли такие об- ласти изгоев, которыми они владели уже прямо по семей- ному, а не по родовому порядку; владетель-изгой не мог претендовать на иные волости, но и на его волость не должны были претендовать другие князья. Наконец, если мы вспомним вмешательство в политические дела и в воп- росы наследования городских веч, которые иногда не признавали для себя обязательными счеты княжеского старшинства и звали в города князей по своему выбору, то мы укажем все важнейшие условия, разлагавшие пра- вильный порядок политической жизни. Наличность этих условий служит ясным доказательст- вом того, что политическое устройство Киевского кня- жества было неустойчиво. Составленное из многих племен- ных и городских миров это княжество не могло сложиться в единое государство в нашем смысле слова и в XI в. распалось. Поэтому точнее всего будет определить Киевс- кую Русь как совокупность многих княжений, объединенных одною династией, единством религии, племени, языка и народного самосознания. Это самосознание достоверно су- ществовало: с его высоты народ осуждал свое политичес- кое неустройство, осуждал князей за то, что они "несли землю розно" своими "которами", т.е. распрями, и убеж- дал их быть в единстве ради единой "земли Русской".