468. Определение. Договор ссуды (commodatum) состоит в том, что одна сторона (commodans, ссудодатель) передает другой стороне (ссудопринимателю, commodatarius) индивидуально оп- ределенную вещь для временного безвозмездного поль- зования, с обязательством второй стороны вернуть по окончании пользования в целости и сохранности ту же самую вещь. Подобно займу, договор commodatum также явля- ется реальным контрактом, т.е. обязательство, из этого договора возникает лишь тогда, когда состоя- лась передача вещи ссудополучателю, пользователю: здесь также re contrahitur obligatio. 469. Предмет ссуды. Ульпиан (D. 13. 6. 1. 1), комменти- руя слова преторского эдикта "если будет заявлено, что данным лицом дана вещь в ссуду, то этому лицу будет дан иск",- говорит, что истолкование этого места эдикта не представляет затруднений. "Единственно, на чем нужно остановиться, - говорит он, это - на соотношении поня- тий - commodatum, о котором говорит эдикт, и utendum datum (передача в пользование), о котором упоминает Па- кувий". Поставив такой вопрос, Ульпиан приводит ответ на него Лабеона, полагавшего, что между этими двумя ка- тегориями - соотношение "рода" и "вида": предметом com- modatum может только движимая вещь, но не участок зем- ли; в пользование вообще можно дать и земельный учас- ток. Ульпиан не соглашается с таким ограничительным толкованием commodatum и утверждает (подкрепляя свое мнение ссылкой на такое же понимание со стороны Пас- сия), что в качестве res commodata может быть и недви- жимость. Однако, не всякая вообще вещь может быть предметом commodatum: поскольку при этом договоре вещь передается во временное пользование с обязательством вернуть ту же самую вещь, естественно, что предметом ссуды может быть только индивидуально определенная незаменимая и непот- ребляемая вещь; если, например, предметом договора яв- ляется охапка дров на топку печи, то как только дрова сгорят, возврат тех самых дров, какие были получены, станет невозможным, и речь может идти только о возврате такого же количества таких же вещей (т.е. о займе). Нельзя дать в ссуду, говорит, Ульпиан, id quod usu con- sumitur, вещи, которые при пользовании потребляются, - кроме тех исключительных случаев, когда вещи берутся только для выставки и т. п. (ad pompam vel osten-tatio- nem - D. 13. 6. 3. б). 470. Ответственность ссудополучателя. Договор ссуды имеет целью предоставление вещи в безвозмездное пользо- вание, т.е. из этого договора получает utilitas, хо- зяйственную выгоду, только ссудополучатель. Это обстоя- тельство учитывается римскими юристами при решении воп- роса о пределах ответственности ссудополучателя за сох- ранность вещи: поскольку договор заключен в его интере- се, на него возлагается строгая ответственность, а именно, он отвечает за omnis culpa, т. е. не только за dolus, намеренное причинение ущерба ссудодателю, не только за culpa lata, за грубую небрежность, но и за culpa levis, за легкую небрежность. Ссудоприниматель обязан хранить данную ему в пользо- вание вещь, пользоваться ею надлежащим образом, т.е. в соответствии с хозяйственным назначением вещи и указа- ниями договора, и проявлять при этом заботливость (di- ligentia) хорошего хозяина, т.е. не допускать никакой невнимательности, непредусмотрительности, беззаботнос- ти, какие несвойственны хорошему хозяину. Только тогда, когда ссудоприниматель проявил полную внимательность, предусмотрительность, заботу, так что вред для ссудодателя возник вследствие простой случай- ности, casus, которому, по словам Гая, невозможно соп- ротивляться (D. 13. 6. 18. рг.), ссудополучатель не не- сет ответственности перед ссудодателем: случайно воз- никший вред для вещи относится за счет ее собственника. Этому принципу не противоречит, в частности, казус, рассказанный Гаем в только что цитированном месте: одно лицо попросило у другого в ссуду серебряную посуду для сервировки стола к званому обеду; получив серебро, ссу- доприниматель поехал с ним за море; Гай считает, что ссудоприниматель в этом случае должен отвечать и за случайную гибель серебра при нападении пиратов или при кораблекрушении. Гай добавляет "sine ulla dubitatione" (без всякого сомнения), т.е. по мнению Гая, этот вопрос совсем простой - дело в том, что самый факт перевозки серебра, взятого для определенной цели, является виной, а потому и гибель вещи от причин, связанных с нахожде- нием ее в пути, перестает быть случайностью. Но так как предоставленная для пользования вещь остается попрежне- му в собственности ссудодателя, то риск случайной гибе- ли переданной вещи не переходит на ссудополучателя, а остается попрежнему на ссудодателе, как собственнике вещи. Пом-поний рассказывает конкретный казус по этому поводу: ссудодатель предоставил в пользование ссудополучате- ля лошадь для поездки в определенное место; в пути, без всякой в том вины пользователя, лошадь была испорчена; юрист признает, что ссудополучатель не несет ответс- твенности за порчу вещи (D. 13. 6. 23). 471. Обязательства ссудодателя. Договор ссуды, как уже отмечено выше, несет utilitas только для одной сто- роны, ссудопринимателя. Тем не менее, commodatum не яв- ляется таким строго односторонним договором, как mutuum (заем). По этому поводу Павел (D. 13. 6. 17. 3) оставил нам следующие соображения. Договор ссуды на стороне ссудодателя никогда не основывается на хозяйственной необходимости, это - дело доброй воли и долга ссудода- теля (это - больше дело voluntatis et officii, чем ne- cessitatis). Поэтому он сам, оказывая эту любезность (по выражению римского юриста - благодеяние, benefici- um), определяет и форму и пределы этой любезности (или благодеяния). Но раз ссудодатель любезность оказал, он уже связал себя: он не может по своему произволу прек- ратить договорное отношение, истребовать раньше времени предоставленную в пользование вещь и т.д. Таким произ- вольным действиям препятствует не одно только officium, но и принятое на себя обязательство: юрист подчеркивает, что commodatum - сделка обоюдная и из нее возникают и иски у обеих сторон: geritur enim negotium invicem et ideo invicem propositae sunt actiones. Разумеет- ся, обязательство ссудополучателя - основное: во-первых, оно возникает всегда и безусловно - коль скоро получена во временное пользование чужая вещь, возникает непременно обязательство вернуть эту вещь; во-вторых, это обязательство основное, и по хозяйственному его значению - возврат вещи есть сущность всего возникающего отношения. Обязательство ссудодателя может возникнуть, а может и не возникнуть: если ссудодатель предоставляет вещь в исправном состоянии, в его лице возникает только право (требовать по окончании договора возвращения данной в ссуду вещи в исправном состоянии), но никакого обязательства на нем не лежит. Но если ссудодатель передал в пользование вещь в таком состоянии, что она причинила ссудополучателю убытки, дал вещь vitiosa (с пороками), он обязан возместить ссудополучателю убытки, конечно, при условии своей вины (поэтому ссудодатель не несет ответственности, если сам не знал о пороках данной в ссуду вещи). Павел мотивиру- ет эту норму так: "adiuvari quippe nos, non decipi, be- neficio oportet", т.е. благодеяние, любезность, которые содержатся в договоре ссуды, должны дать поддержку, по- мощь тому, кому ссуда предоставляется, а не должны его обманывать, вводить в убытки (D. 13. 6. 17. 3). Так, если лицо, которому нужно поставить подпорки к зданию, попросит одолжить ему для этого бревна, а ссудодатель, даст ему гнилые (причем негодность бревен не была за- метна) и бревна рухнут, а с ними рухнет здание, возник- нут для ссудопринимателя убытки, то ссудодатель, по словам того же Павла, эти убытки должен возместить. Или: ссудодатель дает в пользование больное животное, которое заражает имеющийся у ссудопринимателя собствен- ный скот; ссудодатель ссудил заведомо худые или вообще негодные сосуды, ссудоприниматель, который не мог заме- тить неисправности сосудов, налил в них вино или масло, и это вино, либо масло вытекли или испортились (D. 13. 6. 18. 3. Гай). Во всех таких случаях для ссудопринима- теля открывается возможность требовать возмещения убыт- ков ссудодателем. Однако римские юристы учитывали, что обязанности, лежащие на ссудодателе и ссудопринимателе, не эквива- лентны ни с какой точки зрения: ни по условиям возник- новения, ни по экономическому удельному весу, по су- щественности значения. Две встречных обязанности, выте- кающие из договора ссуды, не находятся в таком соотно- шении, как при договорах купли-продажи, найма и т. п. В этих последних случаях с заключением договора свя- зываются, в качестве непременных последствий, обязан- ности как той, так и другой стороны (обязанность про- давца - передать в обладание покупателя проданную вещь, обязанность покупателя - уплатить за эту вещь условлен- ную цену и т. д.). Обе эти обязанности имеют одинаково важное, одинаково существенное значение, и не может быть законного договора купли-продажи, из которого воз- никла бы обязанность продавца и не возникла бы обязан- ность покупателя или наоборот. Равным образом оба пре- доставления, которые обязуются сделать продавец и поку- патель, и по экономической своей ценности рассматрива- ются как принципиально эквивалентные: стоимости вещи формально соответствует определенная цена (такие договоры называются синаллагматически- ми). При договоре ссуды никакого эквивалента предос- тавлению вещи в пользование нет, так как пользование по этому договору предоставляется безвозмездно. Обя- занность на стороне ссудодателя может возникнуть только случайно, если в самом предоставлении вещи в пользование будет заключаться вина ссудодателя, из которой для ссудополучателя возникли убытки. Для то- го, чтобы взыскать со ссудодателя эти убытки, ссудопри- ниматель получал иск. Но этот возможный (эвентуальный), не безусловно возникающий иск, римские юристы охаракте- ризовали и в самом его названии: если иски продавца и покупатели, наймодателя и нани- мателя имели каждый свое наименование, отражавшее его самостоятельное значение (actio empti - actio venditi; actio locati - actio conducti), то здесь иск носил одно и то же название - actio commodati, причем иск ссудода- теля назывался actio commodati directa, прямой, основ- ной, а иск ссудопринимателя - actio commodati contra- ria, противоположный, обратный, встречный иск, который может возникнуть, а может и не возникнуть. Назвав слу- чаи, когда ссудодатель фактом предоставления вещи в пользование может причинить пользователю ущерб, Павел говорит: "Ex quibis causis etiam con-trarium iudicium utile esse dicendum est" - т.е. на этом основании сле- дует признать целесообразным и contrarium iudicium, т.е. обратный иск ссудопринимателя (D. 13. 6. 17. 3). Ссудодатель несет ответственность лишь за dolus и culpa lata, но не за culpa levis: вступая в договор без личной для себя выгоды, он, по принципам римского пра- ва, не может считаться обязанным принимать особо тща- тельные меры для ограждения интересов ссудопринимателя; если вещь и не первоклассных качеств, ссудоприниматель не имеет права на этом основании заявлять претензию ссудодателю; здесь применяются те же принципы, какие нашли выражение в правиле народной мудрости: "дареному коню в зубы не смотрят". Но если ссудодатель допускает cul- pa lata, которая dolo comparatur (приравнивается к dolus), он должен отвечать перед ссудопринимателем. Такое недобропорядочное отношение со стороны ссудо- дателя римский юрист признает, например, в тех слу- чаях, когда ссудодатель, предоставив вещь в пользование на определенный срок, им же самим принятый, потом преждев- ременно и в неблагоприятный для ссудопринимателя момент (intempestive) прекратит пользование и отберет вещь: такое поведение недопустимо не только с точки зрения officium (порядочности), но оно противоречит и принято- му по договору обязательству, в этом смысле договор ссуды приобретает черты двусторонности: geritur enim negotium invicem et ideo invicem propositae sunt actio- nes (сделка имеет взаимный характер, а потому и иски даются каждой стороне в отношении другой - D. 13. 6. 17. 3). 472. Actio commodati contraria может быть использо- вана также и для получения со ссудодателя возмещения ссудопринимателю некоторых понесенных им издержек. Именно, среди издержек, какие приходится ссудопринима- телю нести на взятую в пользование вещь, есть такие, которые, естественно, сопровождают процесс пользования и не могут быть переложены на ссудодателя; например, взяв в ссуду раба или животное, ссудоприниматель дол- жен, конечно, и кормить их, а потому не вправе предъ- явить к ссудодателю счет о возмещении такого рода из- держек. Иное дело, если раб или животное заболели и их пришлось лечить: понесенные на этот предмет расходы мо- гут составить предмет actio commodati contraria. В числе iustae causae (справедливых оснований), ка- кие, по мнению Гая, позволяют ссудопринимателю предъ- явить иск к ссудодателю, он называет иски de impensis in valetudinem servi factis, т.е. иски о расходах, по- несенных на восстановление здоровья раба (попутно Гай добавляет, что издержки на кормление раба по естествен- ному разуму относятся на того, кто принял раба в поль- зование). 473. Ссуда и заем. Договор ссуды по хозяйственной цели является родственным договору займа; однако между ними имеются и существенные различия, как это видно из следующей таблицы:
Заем |
Ссуда |
а) Предмет
договора - вещи, |
а) Вещи, индивидуально определенные. б) Вещи передаются во временное пользование. в) Получатель обязан вернуть полученную вещь. г) Риск случайной гибели вещи лежит на передавшем ее собственнике д) Наряду с основной обязанностью получателя вещи, может возникнуть обязанность ссудодателя возместить вред, причиненный ссудополучателю. |
474. Прекарий. Договор ссуды не должен смешиваться в особым отношением, именовавшимся precarium (прекарий). Сходство этих двух правовых форм - commodatum и preca- rium заключается: а) в том, что обе они предназначены служить средством для предоставления имущественных благ в пользование одним лицом другому, и б) в том, что как при commodatum, так и при precarium пользовании предос- тавляется безвозмездное. Различие же этих правовых форм заключается в том, что договор ссуды, хотя и не становился недействитель- ным в случае неуказания срока пользования, и следова- тельно мог быть установлен без определения срока поль- зования, но все же нормально содержал или точное указа- ние срока пользования или, по крайней мере, содержал указание обстоятельств, применительно к которым получал определенность срок пользования вещью. Precarium же по самому существу предполагал предоставление имущества в пользование до востребования. Ульпиан так и определяет эту сделку: "Precarium est, quod precibus petenti uten- dum conceditur tamdiu, quamdiu is qui concessit pati- tur", т.е. precarium есть предоставление в пользование по просьбе (откуда название) лица на такой срок, на ка- кой терпит, допускает лицо, разрешившее такое пользова- ние (D 43. 26. 1. рг.). Эта особенность прекария не случайна. Она проистека- ет из тех социально-экономических отношений, которые породили эту сделку. Precarium восходит своими корнями в очень отдаленные периоды римской истории. Еще в те отдаленные времена богатые и знатные римляне, имевшие под своим покровительством бедных, зависимых людей, по- лучавших в этих случаях наименование клиентов, желая еще крепче связать этих зависимых людей, нередко оказывали им те или иные милости и подачки, причем, для этих бытовых отношений никаких определенных правил и рамок не устанавливалось, а все отдавалось на произ- вол богатого патрона. Зависимое положение прекариста было настолько характерно для этого отношения, что не допускалось соглашение, отменявшее право лица, давшего вещь в прекарное пользование, в любое время истребовать вещь обратно. Цельз ставит такой вопрос: при предоставлении имущества в прекарное пользование, сто- роны договорились, что прекарист может сохранить в сво- ем обладании и пользовании данное имущество в течение определенного срока (in kalendas lulias), а потом дав- ший имущество отбирает его у прекариста раньше услов- ленного срока; можно ли в этом случае в защиту прека- риста дать возражение, что вещь отбирается преждевре- менно? Цельз отвечает отрицательно на том основании, что не имеет силы соглашение, по которому можно было бы обладать чужой вещью при нежелании собственника оста- вить ее у прекариста (D. 43. 26. 12. pr.). Все отношение носило односторонний характер: дающий вещь в прекарное пользование не может быть чем-либо связан, он может свободно менять свое решение, почему и принято говорить, что в римском праве прекарий не имел договорной природы. Эта черта считалась настолько ха- рактерной для всего отношения, что если предоставление вещи в пользование сопровождалось соглашением по вопро- су о возврате вещи, отношение не считалось пре-карным (D. 43. 26. 15. 3). Но, с другой стороны, и прекарист не считался свя- занным по договору. Давший вещь в прекарное пользование мог привлекать прекариста к ответственности только на том основании, что он допустил злой умысел, dolus ma- lus, в пользовании вещью. Впрочем, для истребования ве- щи путем специального интердикта de precario было дос- таточно установить факт прекарного пользования (preca- rio ab illo habere), и отобрание вещи было гарантирова- но. С течением времени, однако, отношение стало прини- мать черты договорного отношения. Этот подход отразил- ся, во-первых, на увеличении ответственности прекарис- та. Как во многих других случаях и здесь грубая небреж- ность, culpa lata, была приравнена к dolus. С момента предъявления иска прекарист несет ответственность на тех же началах, как всякий должник, допустивший прос- рочку (тога debitoris, см. п. 232): он с этого момента несет ответственность за случайную гибель и порчу вещи. Если давший вещь в прекарное пользование заявил требо- вание об ее возврате, а прекарист оставляет это требо- вание без исполнения, вещь считается находящейся у него без законного основания, а потому возврата владения та- кой вещью можно требовать посредством condictio sine causa. В позднейшем праве Юстиниана прежний бытовой колорит прекария в значительной мере стерся, происхождение это- го института стало забываться, и для защиты давшего вещь на прекарных началах стали давать в целях возвра- та вещи не только interdictum de precario, но и actio praescriptis verbis, т.е. иск, который давался для за- щиты управомоченных по договорам, не подходившим ни под один из сложившихся типов (впоследствии обозначенных общим термином contractus innominati, т.е. безыменных контрактов; см. п. 534 и cл.). Юлиану приписаны слова: "Cum quid precario rogatum est, non solum interdicto uti possumus, sed et incerti condictione, id est praescriptis verbis", т.е. в уста классического юриста вложены слова, что помимо интер- дикта можно для возврата вещи от прекариста воспользо- ваться иском, который называется condictio incerti, т.е. praescriptis verbis (D. 43. 46. 19. 2). Это - не- сомненно, вставлено (интерполировано) составителями сборника Юстиниана, так как классический юрист никогда не позволил бы себе соединить словами "id est" - "то-есть" такие разнородные правовые средства, как con- dictio incerti, с одной стороны, actio praescriptis verbis с другой. Достаточно напомнить, что condictio incerti была ис- ком строгого права, stricti iuris, a actio praescriptis verbis была иском bonae fidei. В эпоху Юстиниана уже забыли это принципиальное различие, но в классический период оно было настолько существенно, что никак нельзя допустить, чтобы такой выдающийся юрист, как Юлиан, за- был об этом обстоятельстве и поставил знак равенства между одним и другим иском. Есть упоминание об actio praescriptis veibis в другом месте источников, припи- санном Ульпиану (D. 43. 26. 2. 2); подлинность этого места также более, чем сомнительна. Любопытно отметить, что, проводя так последовательно начало зависимости прекариста от собственника, передав- шего вещь в прекарное пользование, римское право, наря- ду с этим, признавало за прекаристом юридическое владе- ние которого не было, например, у арендатора. Это сле- дует рассматривать не как льготу, установленную для прекариста, а исключительно в интересах собственника: положение владельца делает для прекариста возможным своевременное принятие мер в интересах собственника, который, находясь вдали от имущества, мог бы в значи- тельной мере пострадать, если бы теоретический принцип, что прекарист - лицо зависимое, и самостоятельно высту- пать на защиту своего права не может, применялся со всей последовательностью. Владельческая защита позволя- ла прекаристу не упустить вещь, если на нее делается посяга- тельство со стороны, и этим гарантировать собственнику целость его имущества. В остальном прекарист расс- матривался как не связанный договором, и в этом от- ношении его положение резко отличалось от положения ссудопринимателя, являвшегося обыкновенным контра- гентом по договору.
136. Договор хранения или поклажи (depositum)
475. Определение.
Depositum est, quod custodiendum alicui datum est (D. 16. 3.1. рг.). -Depositum это то, что дано кому-нибудь на сбережение [на хранение].
Si vestimenta servanda balneatori data perierunt, si quidem nullam mercedem servandorum vestimentorum accepit, depositi eum te- neri et dolum dumtaxat praestare debere puto: quod si accepit, ex conducto (D. 16.3.1.8.). - Если от- данная банщику на сохранение одежда погибла, то различаются два случая: если за сохранение не было вознаграждения, то храни- тель несет ответственность по договору depositum и должен за dolus; если же хранитель получил вознаг- раждение, он отвечает по договору найма.
Из этих от-
рывков источников можно предварительно установить,
что под именем depositum, поклажи, разумеется дого-
вор, по которому одна сторона (депонент, поклажеда-
тель) передает другой стороне (депозитарию, покла-
жепринимателю) вещь для безвозмездного хранения.
476. Отличительные признаки.
Отличительные признаки, характеризующие договор de-
positum, сводятся к следующим. (1) Depositum - конт-
ракт реальный: обязательство из этого договора воз-
никает re, т.е. посредством передачи вещи; одно сог-
лашение о том, что известное лицо обещает принять на
хранение вещь другого лица, еще не устанавливало
обязательство из
depositum. (2) Не требуется, чтобы поклажедатель был
собственником отдаваемой на хранение вещи: можно
заключить depositum и в отношении чужой вещи (напри-
мер, находящейся у данного лица на сервитутом праве,
по договору ссуды, в качестве заклада и т. д.).
Марцелл (D. 16. 3. 1. 39) считает, что даже разбойник
или вор, отдавшие краденые вещи на хранение, recte de-
positi acturos: они также заинтересованы в хранении ве-
щей (кстати, заинтересован в этом и собственник, кото-
рому придется в дальнейшем отбирать свои вещи от вора).
Таким образом, поклажедателем может быть всякое за-
интересованное лицо. Но не может быть отдана на хране-
ние вещь, принадлежащая поклажепринимателю. "Кто позво-
ляет оставить у себя на хранение свою же собственную
вещь (или берет свою вещь в пользование) - говорит Юли-
ан, - не отвечает ни по actio depositi (по иску из до-
говора о хранении), ни по actio commodati (по иску из
ссуды)" (D. 16. 3. 15). "Не может быть ни залога на
свою вещь, ни договора хранения, ни прекария, ни купли,
ни сдачи себе внаймы" - повторяет Ульпиан (D. 50. 17.
45).
(3) Нормально предметом договора хранения (как и
предметом ссуды) является вещь индивидуально определен-
ная. Однако, в римском праве допустили также и договоры
о хранении вещей, определенных родовыми признаками; но
передачу на хранение таких вещей нельзя признать соот-
ветствующей характеру данного договора: недаром deposi-
tum вещей, определенных родовыми признаками, обознача-
ется как depositum irregulare, т.е. не обычный, не нор-
мальный вид договора, а какой-то особый, чрезвычайный
(см. п. 483).
(4) Цель передачи вещи - хранение ее поклажепринима-
телем. Поклажеприниматель не только не становится
собственником вещи, он даже не является ее владель-
цем; он только держатель вещи на имя поклажедателя,
не имеющий права пользоваться вещью. (5) Вещь может
быть передана по договору depositum или на опреде-
ленный срок или до востребования. Включение в дого-
вор срока хранения не существенно. (6) По окончании
срока хранения (а при бессрочном хранении - по заяв-
лению поклажедателя) вещь, в соответствии с целью
договора, должна быть возвращена поклажедателю, при
том (в случае обычного, нормального depositum) имен-
но та индивидуальная вещь,
которая была принята на хранение. (7) Существенным
признаком depositum является его безвозмездность
(этим признаком он отличается от договора найма).
Таким образом, договор depositum (нормальный) явля-
ется реальным контрактом, по которому лицо, получив-
шее от другого лица индивидуально определенную вещь,
обязуется безвозмездно хранить ее в течение опреде-
ленного срока или до востребования и по
окончании хранения возвратить в целости и сохранности
лицу, передавшему вещь на хранение.
477. Характеристика обязательства из depositum.
Depositum не уста-
навливает равноценных, эквивалентных прав и обязан-
ностей для той и другой стороны (как то имеет место,
например, при купле-продаже, имущественном найме и
т. д.). Поскольку depositum
характеризуется признаком бесплатности хранения, покла-
жепри-ниматель не имеет такого же основного права тре-
бования к покла-
жедателю, каким является требование поклажедателя о
возврате переданной на хранение вещи в целости. Но
depositum не является и таким последовательно однос-
торонним договором, как mutuum (заем), где иск да-
ется только одной стороне - заимодавцу. Подобно до-
говору ссуды, из depositum вытекает основное требо-
вание поклажедателя о возврате вещи, защищаемое ис-
ком - actio depositi directa. Только в качестве слу-
чайного, сопутствующего при известных обстоятельст-
вах, дается иск поклажепринимате-лю,
именуемый actio deposit contraria, с помощью которого
поклажеприниматель может взыскивать с поклажедателя
убытки, если тот, давая вещь на хранение, допустил вину
и причинил убытки поклажепринимателю, не знавшему о по-
роках переданной вещи (например, дал на хранение боль-
ное животное, которое заразило скот поклажепринимателя,
не знавшего о том, что передаваемое животное больно за-
разной болезнью).
Содержание обязательства, возникающего между сторо-
нами из договора depositum, не отличается сложностью.
На поклажепринимателе лежит обязанность хранить вещь в
течение определенного времени и затем вернуть поклаже-
дателю: это - главное, основное обязательство из дого-
вора depositum. Безвозмездный характер хранения ослаб-
ляет требования, предъявляемые к хранителю: про покла-
жепринимателя говорят, что он custodiam non praestat.
Это выражение нельзя понимать в том смысле, что покла-
жепринима-тель не отвечает за то, будет ли принятая
вещь в сохранности или нет: поскольку он обязан вернуть
принятую на хранение вещь, и это его обязательство яв-
ляется юридическим, защищенным с помощью иска, очевид-
но, он не может не отвечать за целость и сохранность
вещи.
Формула, что поклажеприниматель custodiam non praes-
tat, правильно толкуется в том смысле, что поскольку
поклажеприниматель не извлекает из этого договора ника-
кой для себя выгоды, хранит вещь безвозмездно, он в
праве ограничиваться более элементарными мерами, хра-
нить вещь, как это делают обычные, заурядные люди, а
также должен принимать те меры, какие могут быть пре-
дусмотрены в договоре; принимать какие-либо специаль-
ные, более сложные меры для охраны вещи депозитарий не
обязан. Он должен хранить вещь, как обыкновенный сред-
ний хозяин. Это значит, что поклажеприниматель отвеча-
ет, если в его действиях, во всем его отношении к вещи
проявлен dolus или culpa lata, и не отвечает, если его
можно упрекнуть только в culpa levis (легкой вине).
Связь пределов ответственности поклажепринимателя с
принципом безвозмездности договора поклажи, отмеченная
выше, нередко приводится римскими юристами в объяснение
того, что поклажеприниматель не отвечает за culpa le-
vis. Особенно подробно и ярко говорит на эту тему Гай:
"Если тот, кому мы отдали на хранение какую-нибудь
вещь, утратит ее neglegenter, т.е. по небрежности, он
не будет нести за это ответственности (securus est).
Гай мотивирует это так: "Quia enim non sua gratia acci-
pit, sed eius, a quo accipit, in eo solo tenetur, si
quid dolo perierit: neglegentiae vero nomine ideo non
tenetur, quia qui neglegenti amico rem custodiendam
committit, de se queri debet; magnam tamen neglegentiam
placuit in doli crimen cadere" (D. 44. 7. 1. 5).
Юрист говорит: так как поклажеприниматель принимает
вещь не в своем интересе, а в интересе того, от кого он
эту вещь получил, то он и ответственность несет только
в пределах dolus, т. е. если вещь погибает вследствие
его dolus; за небрежность он не отвечает, так как лицо,
доверяющее хранение вещи небрежному другу, должно пе-
нять на себя; впрочем, грубую небрежность принято ста-
вить наравне с dolus.
Этим отрывком из сочинений Гая таким образом прямо
подтверждается тот принцип, что именно ввиду безвоз-
мездности договора хранения поклажеприниматель не отве-
чает за особо внимательное, тщательное отношение к ве-
щи; в этом смысле он custodiam non praestat; он не дол-
жен лишь намеренно причинять вред поклажедателю (это -
ответственность за dolus) и не должен допускать грубой
небрежности, culpa lata (эта категория dolo com-para-
tur, и за нее поклажеприниматель также отвечает).
Употребленное в приведенном отрывке из Гая выражение
- передача вещи на хранение "небрежному другу" отражает
мельком древнейшую форму, служившую цели хранения. До-
говор поклажи, в качестве реального контракта, является
сравнительно поздней формой договора, Между тем, несом-
ненно, и в более древнее время римской жизни случаи от-
дачи вещей на хранение должны быть встречаться. Как же
их оформляли юридически? Прямого юридического средства
для этой цели не было. Поэтому прибегали к гораздо бо-
лее сильному средству, а именно, вещь передавалась то-
му, который должен был ее хранить, - на праве собствен-
ности, с обязанностью (основанной на fides, на честнос-
ти) вернуть после известного срока эту вещь обратно.
Так как подобного рода передача вещи в собственность
основана на полном доверии к получателю, то она называ-
лась доверительной, фидуциарной; а так как такое дове-
рие в подобного рода случаях всего чаще могло быть про-
явлено только в отношении друга, приятеля, то отсюда
такая доверительная передача вещи в собственность, нап-
равленная по существу на цель хранения, получила назва-
ние fiducia cum amico
(в противоположность fiducia cum creditore - в залого-
вом праве, см. п. 407). Поэтому Гай и упоминает о
"небрежном друге". Этими историческими корнями depo-
situm, быть может, объясняется та особенность acta
depositi directa, что присуждение по этому иску (в
случаях обращения с вещью не в соответствии с дого-
вором, например, в случае пользования вещью, приня-
той на
хранение, а также в случае виновного невозвращения ве-
щи) влечет для депозитария бесчестье (infamia, см. выше
п. 126). Это, быть может, отголосок более старых вре-
мен, когда данное обязательство было еще не договорным,
а деликтным, когда за нарушение доверия возлагалась от-
ветственность по actio poenalis (штрафной иск): этим
имелось в виду лучше обеспечить возврат вещи.
478. Смежные договоры. Ограниченная ответственность
хранителя могла оказаться неудобной по обстоятельствам
конкретного случая (особая ценность и важность отдавае-
мого на хранение имущества и т. д.). Отдающий вещь на
хранение мог быть заинтересован в установлении более
совершенных форм и методов хранения и более строгой от-
ветственности хранителя. Для этой цели в его распоряже-
нии были две правовые формы: он мог передать вещь на
платное хранение, для чего заключить договор loca-
tio-conductio (п. 501), или же мог прибегнуть к догово-
ру поручения, mandatum (п. 527), который, хотя и был
безвозмездным, но в силу своеобразного понимания отно-
шения обязывал лицо, принимающее на себя поручение,
проявлять особую тщательность и заботливость при его
исполнении: Ульпиан говорит, что plenius fuit mandatum
habens et custodiae legem, т.е. договор мандата (в по-
добного рода случаях) был полнее, он включал в себя и
условие отвечать за custodia, за тщательное сохранение
вещи (D. 16. 3. 1. 19).
479. Обязанность личного хранения. По общему правилу
поклажеприниматель обязан исполнять договор лично,
т.е. лично хранить вещь. Только в исключительных случа-
ях, когда того требуют особые обстоятельства дела, до-
пускается передача поклажеприни-мателем хранения вещи
другому лицу, но все-таки под личной ответственностью
поклажепринимателя (в этом случае поклажепри-ниматель
обязан передать поклажедателю свои иски против третьего
лица - D. 16. 3. 16).
480. Возвращение вещи. По окончании хранения покла-
жепри-ниматель обязан возвратить вещь и все доходы,
полученные от нее за время хранения (D. 16. 3. 1.
24). По общему правилу вещь возвращается там, где
она находится; следовательно, расходы, связанные с
доставлением вещи к поклажедателю, ложатся на него
самого. Но это правило ограничено условием: если
вещь оказалась в данном месте sine dolo malo (без
злого умысла) поклажепринимателя (D. 16. 3. 12. 1).
Отсюда
напрашивается вывод: если депозитарий dolo (или вследс-
твие culpa lata) перевез принятую на хранение вещь в
другое место, он должен ее сдать обратно там, где
принимал.
481. Actio depositi contraria. Обязанность
поклажедателя, как уже отмечено выше, является слу-
чайно привходящей в отдельных случаях, а потому для
поклажепринимателя не было создано основного (прямо-
го) иска, а давалась actio depositi contraria. С
помощью этого иска поклажеприниматель ищет с поклажеда-
теля свои убытки, какие могут возникнуть вследствие то-
го, что поклажедатель передал на хранение предмет, так
или иначе причинивший вред поклажепринимателю, было ли
то сделано поклажедателем намеренно или по его небреж-
ности. Другими словами, если поклажедатель не предус-
мотрел угрожающей поклажепринимателю опасности, какую
хороший хозяин предусмотрел бы: источники мотивируют
такую ответственность поклажедателя тем, что поклажеп-
риниматель принимает вещь не в своем интересе, а в ин-
тересе поклажедателя (D. 47. 2. 62. 5). Actio deposit!
contraria служит для принимателя также средством полу-
чить с поклажедателя на вознаграждение за те издержки
на вещь, которые произведены по прямому указанию покла-
жедателя или являются по существу необходимыми издерж-
ками (например, прокорм принятых на хранение рабов, жи-
вотных - D. 16. 3. 23). Необходимые издержки не должны
ложиться на поклажепринимателя потому, что ему не при-
надлежит право пользоваться этими вещами.
Что касается издержек не необходимых, а только по-
лезных, хозяйственно целесообразных, то вопрос об их
возмещении является спорным; во всяком случае, в источ-
никах нет прямого указания, что поклажеприниматель мо-
жет переложить такие издержки на поклажедателя.
482. Depositum miserabile. Некоторые случаи поклажи
имеют настолько своеобразные черты, что должны быть
выделены в качестве специальных разновидностей этого
контракта. Так, иногда поклажедатель вынужден отда-
вать вещи на хранение во время пожара, землетрясения
или другого бедствия, опасности, или ввиду вообще
тяжелых условий, в которых оказался поклажедатель -
depositum miserabile, несчастная или горестная
поклажа (термин не римский). В преторском эдикте эти
случаи были выделены в том смысле, что если поклажепри-
ниматель, взявший вещь в поклажу при обыкновенных обс-
тоятельствах, отвечал in simplum, т.е. в одинарном раз-
мере причиняемого им ущерба поклажедателю, то принявший
вещь в поклажу во время мятежа, пожара, кораблекрушения
и т.д. - отвечал в двойном размере.
Ульпиан, комментируя это место преторского эдикта, объ-
ясняет и оправдывает выделение таких особых случаев
тем, что здесь поклажедатель доверяет свои вещи другому
лицу не по своему желанию, а в силу необходимости, и в
связи с этим - не тогда, когда признает нужным, а вне-
запно. Когда поклажедатель при нормальных условиях от-
дает кому-то вещь, а тот потом ее не возвращает, то на-
до принять во внимание, что поклажедатель сам выбрал
себе контрагента (fidem elegit) и должен отчасти пенять
на себя. Когда приходится устраивать свои вещи где-то в
минуту тяжелой опасности, выбирать наиболее подходящего
поклажепринимателя, проявить должную осторожность и
тщательность в выборе - некогда: приходится отдавать
вещи, кому удастся. Таким образом, ни в каком легкомыс-
лии или незнании людей упрекать поклажедателя в этом
случае нельзя. С другой стороны, тем тяжелее вероломс-
тво поклажепринимателя, не возвращающего вещь, отданную
ему вследствие крайней необходимости (crescit perfidiae
crimen, возрастает вина вероломства). Естественно, что
для поклажепринимателя была установлена в этих случаях
повышенная ответственность (D. 16. 3. 1. 1-4).
Эту норму нужно поставить в связь с отмеченной выше
(п. 477) особенностью иска о возврате вещи, отданной на
хранение, а именно, что поклажеприниматель, который до-
вел до того, что его приходится принуждать к возврату
принятой на хранение вещи, подвергается infamia: пере-
дача вещей на хранение основана на доверии, оказываемом
поклажедателем поклажепринимателю. Уклоняясь от возвра-
щения принятой вещи, поклажеприниматель нарушает это
доверие, fides, а это бесчестит человека.
Вероломный хранитель нарушает нравственные обязан-
ности, а тем самым и связанные с ними религиозные тре-
бования; поэтому, такое вероломство влечет за собой in-
famia. Тем более суровый отпор должно было встретить
лицо, принимающее чужие вещи на хранение в минуту нес-
частья или опасности для поклажедателя и затем отказом
вернуть вещь вынуждающее его обращаться за судебной за-
щитой.
Затруднительное положение, в котором находился пок-
лажедатель, и обязанность свято хранить оказанное дове-
рие, лежавшая на поклажепринимателе, сказывались еще на
той процессуальной особенности, что (и при обычном de-
positum) против actio depositi directa нельзя было ни
предъявлять к зачету какие-либо встречные требования,
ни задерживать возврат вещи до удовлетворения каких-ли-
бо претензий (ius retentionis) (С. 4. 34. 1. 11). К то-
му же, право собственности депонента, по установившимся
взглядам, должно было стоять выше обязательственньк
требований хранителя.
483. Depositum irregulare. Специальную разновидность
договора поклажи составляет так называемый depositum
irregulare (необычная, ненормальная поклажа). Предметом
поклажи в собственном смысле являются вещи индивидуаль-
но определенные; обязанность поклажепринимателя состоит
в том, чтобы хранить вещь, а по окончании срока хране-
ния возвратить ту же самую вещь.
Допускалась, однако, возможность отдачи на хранение
также денег и других вещей, определяемых родовыми приз-
наками. Если эти вещи передавались в особом хранилище
(ящике, шкатулке и т.п.), они тем самым получали инди-
видуализацию, и тогда никакого своеобразия контракта
depositum в этом не было. Если же заменимые вещи отда-
вались поклажепринимателю без какого-либо их обособле-
ния в некоторое целое, получающее значение индивидуаль-
но определенной вещи, а непосредственно, то в результа-
те их смешения с однородными вещами поклажепринимателя
полученные заменимые вещи становились предметом права
собственности поклажепринимателя; на последнего в связи
с заменимостью принятых вещей возлагалась в таких слу-
чаях обязанность возвратить не те же самые вещи, какие
были поклажепринимателем получены, а только такое же
количество вещей такого же рода, какие были получены.
Эта разновидность поклажи и носит название depositum
irregulare, поклажа "не по правилам", "не обычно совер-
шаемая", а особая, исключительная.
Depositum irregulare по внешности имеет много общего
с договором займа: одинаковый предмет договора (замени-
мые вещи), переход права собственности на переданные
вещи к лицу, получившему их, и вытекающее отсюда пере-
несение на получателя вещей риска случайной гибели этих
вещей, а также обязанность возврата не полученных ве-
щей, а только такого же количества вещей такого же ро-
да. При всем этом внешнем сходстве контрактов depositum
irregulare и mutuum между тем и другим контрактом оста-
ется существенная разница. Цель договора займа заключа-
ется в том, чтобы удовлетворить хозяйственную потреб-
ность заемщика, т.е. лица, получающего деньги или иные
заменимые вещи. При иррегулярной поклаже хозяйственное
назначение и цель договора - прямо противоположны: ус-
лугу оказывает принимающий деньги или иные заменимые
вещи.
Выделение случаев depositum irregulare встречается
еще у такого старого юриста, как Алфен (I век до н.э.).
Проводя параллели между различными договорами, юрист
различает такие случаи, когда одно лицо дает на хране-
ние другому лицу деньги так, что безвестная сумма пере-
дается neque clusa neque obsignata, т.е. не заключенная
в каком-нибудь хранилище и не опечатанная, и проти-
воположные случаи, когда передаваемые заменимые вещи
обособлены от других однородных вещей так, что можно
установить, какие вещи принадлежат одному, какие
другому (quid cuiusque esset); в случаях первого ро-
да возврату подлежит только та же сумма (tan-dun-
dem), но не те же самые предметы, какие были переда-
ны; в случаях второго рода - поп potuisse nos permu-
tationem facere, т.е. нельзя заменить переданные
предметы другими, а нужно
возвращать те же самые, какие были переданы (D. 19. 2.
31). Договор поклажи денежной суммы с обязательством
вернуть не idem, a tantundem, знают классические
юристы Папиниан (D. 16. 3. 25), Павел (D. 16.3.26.
1) и др. Передача денег не взаймы, а в поклажу, у
юриста Сцеволы выражается так: Viginti quinque
num-morum, quos apud me esse voluisti (25 нуммов, кото-
рые ты пожелал оставить у меня) (D. 16. 3. 28). Вы-
деление depositum irregulare в особую разновидность
сделки, отличную от займа, сказывалось в некоторых
специальных нормах римского права. Так, проценты,
установленные не в форме стипу-ляции, а неформальным
соглашением, а также проценты за
просрочку могли взыскиваться только при depositum irre-
gulare, но не при займе (D. 16. 3. 25. 1; 26. 1; 28.
29. 1). Другое различие в регламентации: присуждение
по actio depositi directa при depositum irregulare,
как и при обыкновенном depositum, сопровождалось для
ответчика бесчестьем (infamia); при mutuum этого
последствия не бьыо (применялась лишь sponsio
ter-tiae partis, стипуляционное обязательство уплатить
третью часть суммы займа, как бы в виде неустойки).
484. Секвестрация. Особый вид поклажи представляет
собою секвестрация. В этом случае договор заключает-
ся в том, что несколько лиц отдают на хранение вещь
с тем условием, чтобы она была возвращена тому или
другому, в зависимости от того, как
сложатся в дальнейшем обстоятельства. Павел говорит:
Proprie autem in sequestre est depositum, quod a
pluribus in solidum certa condicione custodiendum
reddendumque traditur (D. 16. 3. 6). -в собственном
смысле в качестве секвестра передается на хранение
вещь, передаваемая несколькими лицами солидарно
для хранения и возврата на определенных условиях.
Главнейший случай секвестра - передача на хра-
нение вещи, о которой идет спор, например, - процесс
о праве собственности. Стороны могут не доверять
друг другу и протестовать против оставления вещи у
другой стороны, пока не разрешен вопрос, кому же
вещь принадлежит. В этом случае до разрешения спора
вещь изымается из владения спорящих и передается како-
му-то нейтральному лицу, у которого она должна оста-
ваться до конца спора (D. 16. 3. 17. pr.). Африкан
рассказывает о таком случае, когда продавец и покупа-
тель, не доверяя друг другу (quod invicem parum fidei
haberent),отдают в поклажу и товар, и покупную цену;
это - другой случай секвестрации (D. 46. 3. 39). Гай
дает третий пример применения секвестрации: сонаследни-
ки не могут договориться, у кого должны находиться вещи
до окончательного раздела; тогда нужно избрать како-
го-нибудь приятеля, которому верят все сонаследники, и
оставить у него эти вещи (elegendus est amicus, apud
quem deponantur) (D. 10. 2. 5).
На случай секвестрации преторский эдикт содержал да-
же специальный иск sequestraria depositi actio (этот
иск назван, например, в Дигестах, 4. 3. 9. 3). Сек-
вестору может быть предоставлено право не только
хранить имущество, но и управлять им; тогда он выс-
тупает не только в качестве поклажепринимателя, но и
доверенного. Во всяком случае, поскольку секвестор
держит вещь не на имя определенного
покла-жедателя, а на имя того или другого из нескольких
лиц, за кем эта вещь будет признана, за секвестором
признают юридическое владение вещью, ибо если бы его
считать за детентора (см. п. 166), было бы неизвестно,
от чьего же имени он держит вещь, и, следовательно, кто
мог бы защитить фактическое обладание вещью от самоуп-
равных посягательств на нее.
Передача вещи секвестору возможна не только по дого-
вору сторон, но и по определению суда.