борьба с иностранными разведками со стороны стран Прибалтики и Северной Европы; Польши, Румынии и Балканских стран; стран Центральной и Западной Европы, Америки, в том числе наблюдение за деятельностью организаций помощи голодающим; Китая, Японии и Кореи; Турции, Персии, Афганистана и Монголии (с 10 марта 1926 года); борьба с белогвардейскими эмигрантскими организациями, борьба с бандитизмом и контрразведка на границе.
Отдел возглавил А. X. Артузов, с 22 ноября 1927 года - Я. К. Ольский. 10 сентября 1930 года Контрразведывательный отдел был влит в Особый отдел.
Особый отдел с 1 июня 1922 года возглавлял Г. Г. Ягода, с 26 октября 1929 года - по совместительству с должностью начальника Контрразведывательного отдела Я. К. Ольский. 10 сентября 1930 года в Особый отдел были влиты упраздненные Контрразведывательный и Восточный отделы, 15 сентября - утверждена новая структура и штат Особого отдела: Первый отдел - контрразведка против разведок спецслужб западных стран, наблюдение за иностранными представительствами и колониями на территории СССР (начальник В. А. Стырне); Второй отдел - борьба с антисоветской деятельностью крестьянских, белогвардейских, молодежных групп и организаций и бандитизмом (начальник Н. Г. Николаев-Журид); Третий отдел - борьба с националистическими движениями и организациями, контрразведка против разведывательной деятельности со стороны государств Востока, наблюдение за представительствами и колониями этих стран на территории СССР (начальник Т. М. Дьяков); Четвертый отдел - оперативное обслуживание армии, флота, оборонного строительства и военно-учебных заведений (начальник Л. А. Иванов). Начальником Особого отдела остался Я. К. Ольский, 6 августа 1931 года начальником был назначен Г. Е. Прокофьев, 17 ноября 1931 года - украинский чекист, выдвиженец нового зампреда Балицкого, И. М. Леплевский, 1 июня 1933 года - М. И. Гай. По постановлению ЦИК СССР от 17 сентября 1931 года особые отделы выводились из-под контроля Реввоенсовета.
Х съезд РКП(б) в решении по национальному вопросу указал на необходимость борьбы с великодержавным шовинизмом и местным национализмом. В связи с этим 2 июня 1922 года по указанию Центрального комитета партии был образован Восточный отдел в составе Секретно-оперативного управления ГПУ приказом ГПУ 2 июня 1922 года. Основой его послужило 14-е спецотделение Особого отдела ВЧК. Новая структура должна была объединять работу чекистов на Кавказе, в Туркестанской, Башкирской, Татарской и Крымской автономных республиках. Хивинской и Бухарской народных советских республиках в области "специфической восточной контрреволюции и восточного шпионажа". Новому отделу вменялась в обязанность разработка материалов Закордонной части ИНО из стран Востока, а исполнение оперативных заданий Восточного отдела было, в свою очередь, обязательным для ИНО. Начальником отдела стал член коллегии ГПУ Я. X. Петере, его заместителем - В. А. Стырне. К декабрю 1922 года были организованы три отделения ВО. 1-е, занимавшееся Ближним Востоком и Кавказом, возглавлял по совместительству Стырне, 2-е, соответственно, Средней Азией и Средним Востоком - Ф. И. Эйхманс, 3-е (дальневосточное) отделение - М. М. Казас.
В руководстве отдела в дальнейшем происходили изменения. В. А. Стырне уже в 1923 году оставил пост замначальника отдела. Заместителями Петерса в 20-е годы были Н. Л. Волленберг, X. С. Петросян, Т. М. Дьяков.
10 марта 1926 года приказом ОГПУ функции ВО были изменены. "Разработка государственного шпионажа" со стороны Турции, Персии, Афганистана и Монголии были переданы в ведение КРО ОГПУ, а антисоветскими партиями Закавказья должен был теперь заниматься Секретный отдел ОГПУ (возможно, это решение было следствием внутриведомственной борьбы в ОГПУ).
31 октября 1929 года Я. X. Петерс был освобожден от обязанностей начальника ВО ОГПУ. Его чекистская карьера на этом завершилась. Руководство отделом он совмещал с работой в Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и теперь окончательно перешел туда. Отдел 6 ноября возглавил Т. М. Дьяков, помощником начальника был назначен А. Д. Соболев (одновременно начальник 2-го отделения). 1-м и 3-м отделениями руководили Л. А. Приходько и А. А. Алмаев.
История Восточного отдела закончилась 10 сентября 1930 года, когда был организован Особый отдел ОГПУ, в состав которого вошли Особый, Контрразведывательный и Восточный отделы. 3-й отдел (именно так!) нового отдела должен был заниматься "национальной и восточной контрреволюцией", контршпионажем против восточных стран, наблюдением за посольствами, консульствами и национальными колониями восточных стран. Начальником этого подразделения стал Т. М. Дьяков, одновременно назначенный помощником начальника Особого отдела СОУ ОГПУ Я. К. Ольского.
Со времени ВЧК Секретный отдел ГПУ-ОГПУ (начальник Т. П. Самсонов, с 25 мая 1923 года - Т. Д. Дерибас) занимался организацией борьбы с внутренней контрреволюцией. В Отделе концентрировалась информация, в том числе полученная от осведомителей, которыми руководило специальное отделение, о лицах, ранее состоявших в небольшевистских партиях, служивших до революции в учреждениях Министерства внутренних дел, монархистах, черносотенцах, о положении дел в православной церкви, проявлявших нелояльность к режиму лицах, работавших на транспорте, в сфере культуры, образования и в государственных учреждениях. 16 марта 1928 года в Отделе было учреждено отделение по борьбе с троцкистской оппозицией и наблюдению исключенных из ВКП(б) за оппозиционную деятельность лиц. С 26 октября 1929 года Отдел возглавлял Я. С. Агранов. По штату центрального аппарата ОГПУ на 1 декабря 1929 года Секретный отдел состоял из восьми отделений: первое - выявление, борьба и наблюдение за деятельностью анархистов; второе - меньшевиков и бундовцев; третье - эсеров, антисоветских выступлений крестьян, националистических движений в Белоруссии и на Украине; четвертое - бывших провокаторов, жандармов, контрразведчиков белых армий, карателей и тюремщиков, антисоветских еврейских групп и партий; пятое - выявление и борьба с антисоветскими проявлениями среди интеллигенции и молодежи, правых групп и партий; шестое - в православной церкви, других конфессиях и сектах; седьмое - выявление, борьба и наблюдение за деятельностью закавказских национальных партий, грузинских меньшевиков и др.; восьмое - учет и борьба с антисоветской деятельностью исключенных из ВКП(б), нелегальных партийных группировок, с протестными выступлениями рабочих и безработных. 5 марта 1931 года Секретный отдел был слит с Отделом информации и политконтроля в один Секретно-политический отдел (начальник Я. С. Агранов, с 1 сентября 1931 года - Г. А. Молчанов), который состоял из четырех отделений: первое - агентурно-оперативная работа в городах, работа по политссыльным, наблюдение за иностранными рабочими; второе - агентурно-оперативная работа в деревне, учет и контроль за деятельностью национальных движений и политических партий, выявление и борьба с антисоветской деятельностью в сельскохозяйственных учреждениях и учебных заведениях, контроль политической благонадежности запаса армии, наблюдение за деятельностью Осоавиахима, наблюдение за бывшими красными партизанами, русским казачеством, аген-турно-оперативная работа в спецпоселениях раскулаченных крестьян; третье - агентурно-оперативная работа в Русской православной церкви и других конфессиях, борьба с антисоветскими религиозными сектами, выявление, учет и борьба с антисоветской деятельностью монархистов, фашистов, кадетов, бывших жандармов, чиновников царского Министерства внутренних дел, фабрикантами и т. п., оперативное обслуживание милиции; четвертое - агентурно-оперативная работа в органах печати, театрах и т. п., среди артистов, литераторов и гуманитарной интеллигенции. С ликвидацией 16 апреля 1932 года Секретно-оперативного управления Секретно-политический отдел получил самостоятельность и подчинялся непосредственно председателю и Коллегии ОГПУ.
Внешнеполитическую разведку осуществлял Иностранный отдел Секретно-оперативного управления ГПУ-ОГПУ, состоявший из Закордонной части и Отделения иностранной регистратуры (с 13 мая 1922 года начальник М. А. Трилиссер, с 27 октября 1929 года - С. А. Мессинг, с 1 августа 1931 года - А. X. Артузов). 30 июля 1927 года Отдел был выведен из Секретно-оперативного управления в прямое подчинение Коллегии ОГПУ. 1 января 1930 года после введения нового штата Иностранный отдел состоял из восьми отделений по организации разведки в группах стран. С 17 февраля 1933 года Отделу было предоставлено право самостоятельного ведения следствия по делам, возникавшим в Отделе.
На Оперативный отдел Секретно-оперативного управления ГПУ-ОГПУ возлагались задачи ведения наружного наблюдения и разведки, арестов, выемок, оперативной установки, непосредственной борьбы с бандитизмом и др. В начальный период Отдел возглавлял И. 3. Сурта, с 12 мая 1923 года - К. В. Паукер. По штатному расписанию центрального аппарата ОГПУ в 1929 году Оперативный отдел состоял из четырех отделений и ударной группы по борьбе с бандитизмом. После упразднения Спецотделения при Коллегии ОГПУ на Отдел были возложены 1 января 1930 года функции по охране руководства страны (пятое отделение). 5 марта 1931 года Отдел был выделен из Секретно-оперативного управления в самостоятельный Оперативный отдел ОГПУ. Из упраздненного Информационного отдела в Оперативный отдел была переведена служба перлюстрации. По новому штатному расписанию, введенному с 1 июля 1931 года, отдел состоял из пяти отделений: первое отделение осуществляло наружное наблюдение, негласные аресты, негласную охрану иностранных представительств; второе отделение - перлюстрацию почтовых отправлений по заданиям отделов ОГПУ и для выявления настроения населения, военнослужащих, крестьянства и т. п.; третье отделение производило обыски и аресты, выезды на места происшествий, обеспечивало безопасность съездов, судебных процессов и других мероприятий, осуществляло негласный контроль работы милиции; четвертое отделение обеспечивало охрану членов правительства, кремлевских учреждений, правительственных дач и т. п.; пятое отделение обеспечивало отделы ОГПУ различными видами связи.
Отдел центральной регистратуры Секретно-оперативного управления ГПУ- ОГПУ был создан 30 марта 1922 года на базе регистрационно-статистического отделения Оперативного отдела. Отдел возглавлял прежний начальник отделения Я. Роцен, с 6 июня 1922 года - А. М. Шанин, с 5 июня 1930 года - И. П. Павлов, с 1 сентября 1931 года - Я. В. Письменный. После реорганизации Отдел стал называться с 10 февраля 1932 года Учетно-статистическим отделом и состоял из шести отделений: учетного, судебного, оперативно-справочного, статистического, архива и судебно-следственного контроля. После упразднения 16 апреля 1932 года Секретно-оперативного управления Учетно-статистический отдел ОГПУ подчинялся председателю и Коллегии ОГПУ. По приказу ОГПУ от 9 сентября 1933 года на Отдел, помимо учета различных категорий политически неблагонадежных граждан, возлагался учет всех исключенных из ВКП(б) в результате партийных чисток.
В послевоенные годы деятельность оперативных подразделений органов ГПУ-ОГПУ все более осуществлялась негласными, агентурными методами. Борьба с зарубежными разведками и эмигрантскими центрами входила в компетенцию Контрразведывательного, Особого и Иностранного отделов. В контрразведке стали разрабатываться и применяться сложные и результативные методы работы: перехват и использование каналов связи зарубежных разведок на территории СССР, агентурные комбинации - перевербовка захваченных агентов и подстава противнику собственных агентов, применение дезинформации, в частности для внесения раскола в эмигрантские организации, и т. п.
С целью оперативного получения упреждающей информации началась активная организация разведывательной работы за рубежом и разработка многочисленных эмигрантских центров. С помощью агентурных комбинаций выявлялись ранее заброшенные в СССР агенты, выводились на советскую территорию и арестовывались новые агенты и деятели эмиграции. Дезинформация, помимо оперативных игр, использовалась для компрометации руководителей зарубежных центров русской эмиграции как при помощи штатных, так и завербованных агентов, а также через советскую прессу.
В 1922-1925 годах органы ОГПУ провели несколько крупных операций, основанных на дезинформации о наличии в СССР серьезных сил, ведущих подпольную борьбу с Советской властью. В ходе операции "Синдикат-2" была практически парализована деятельность эсеровских организаций Б. В. Савинкова как на территории СССР, так и за рубежом. Убедив Савинкова в необходимости возглавить легендированную ОГПУ "либерально-демократическую группу" в Москве, он был выведен в Минск и арестован. Одновременно Контрразведывательный отдел вел операции "Трест", "Центр содействия" и др.
Приняв предложение "Американской администрации помощи" о завозе и распределении продуктов питания в районах, охваченных голодом, руководство партии потребовало от органов государственной безопасности не допустить развертывания работы американской разведки под прикрытием этой организации. Используя агентуру, наружную разведку и перлюстрацию корреспонденции, органы ГПУ-ОГПУ разоблачили нескольких американских разведчиков и ряд завербованных ими агентов в Среднем Поволжье.
Контрразведывательная работа проводилась также в пограничных военных округах, на Украине, в Средней Азии. Всего в 1921-1924 годах были арестованы сотни агентов французской, английской, польской, турецкой и других иностранных разведок, в том числе пытавшихся нелегально или по каналам репатриации проникнуть в СССР.
Другим направлением оперативной работы органов ГПУ-ОГПУ являлась борьба с внутренними контрреволюционными заговорами, крестьянскими восстаниями, волнениями рабочих и антисоветской деятельностью небольшевистских партий. Руководство РКП(б) требовало от органов безопасности не только не допустить объединения разрозненных групп небольшевистских партий, но и пресекать ведение ими пропаганды. 22 марта 1922 года ЦК РКП(б) постановил создать в учреждениях, на предприятиях и в высших учебных заведениях "Бюро содействия" органам ГПУ. В Бюро входили три коммуниста из числа работников с обязанностями негласно вести учет и наблюдение за эсерами и меньшевиками, отслеживать политические настроения в коллективах, помогать сотрудникам ГПУ. Деятельность Бюро находилась в ведении секретных отделений губернских ГПУ и была строго засекречена. В течение 1922 года в Советской России эсеровские организации прекратили существование.
Основой сохранения и укрепления советской и партийной власти являлось восстановление разрушенного двумя войнами народного хозяйства и проведение экономических реформ. Лидеры партии не считали законченной борьбу с внутренними классовыми врагами и обязывали органы госбезопасности выявлять и пресекать контрреволюционные преступления и в экономической сфере. 15 ноября 1923 года Коллегия ОГПУ получила право внесудебного рассмотрения дел о вредительстве в промышленности, на транспорте, в торговле и т. п. Одновременно органы ОГПУ занимались организацией охраны важнейших объектов промышленности и транспорта, борьбой с контрабандой и фальшивомонетчиками. В 1923-1925 годах в СССР были раскрыты более 100 центров по изготовлению фальшивых денег и осуждены около 2 тысяч фальшивомонетчиков
Несмотря на окончание Гражданской войны, сопротивление местным органам Советской власти продолжали оказывать разрозненные вооруженные формирования на Украине, в некоторых центральных губерниях, на Дону, в Сибири и Средней Азии. По оценке партийного руководства РКП(б) это сопротивление получило название политического бандитизма. С 1922 года борьба с ним велась в основном подразделениями войск ОГПУ. Выявлением отрядов и организацией их уничтожения занимался Специальный отдел ОГПУ и соответствующие региональные отделения. Летом 1922 года в Тамбовской губернии было окончательно разгромлено крестьянское восстание, вспыхнувшее в 1921 году под руководством эсера А. С. Антонова. Чекистами легендировались так называемые "боевки", с помощью которых были захвачены многие бандитские главари. Антонов был выслежен группой агентов-"боевиков" и в перестрелке убит чекистами. К началу 1923 года удалось разгромить основные силы басмаческого движения в Средней Азии. К середине 1923 года завершилась операция "Дело № 39" ("Операция") по ликвидации руководства зарубежного центра С. В. Петлюры, в ходе которой на советскую территорию был выведен и арестован известный петлюровец Ю. Тютюнник. Наряду с армейскими подразделениями и войсками ОГПУ непосредственную борьбу с политическим бандитизмом вели также вооруженные части особого назначения (ЧОН) под совместным руководством Реввоенсовета и органов государственной безопасности.
В 1926 году восстановление народного хозяйства страны в основном было завершено. На XIV съезде ВКП(б), состоявшемся в декабре 1925 года, партийное руководство объявило план социалистической индустриализации, которая должна была укрепить независимость страны и усилить ее обороноспособность, поскольку главной тенденцией в эти годы Политбюро считало обострение противоречий между СССР и капиталистическими странами.
Наиболее непримиримую позицию по отношению к СССР занимала Великобритания. В составе основной британской разведывательной службы Сикрет Интеллидженс Сервис был создан Русский отдел, специально занимавшийся организацией подрывной деятельности против СССР и имевший свои резидентуры в странах, граничащих с СССР, и в странах, где находились центры русской эмиграции. Усиливалась деятельность французской разведки, а с 1926 года и японской. Особую значимость во второй половине 1920-х годов стала приобретать деятельность польской разведки, легальные резиденты которой были переведены на территории СССР на нелегальное положение.
Зарубежные разведки вербовали агентов для переброски в СССР в эмигрантских организациях, являвшихся в свою очередь самостоятельными антисоветскими центрами: "Российский общевоинский союз", "Союз офицеров русской армии и флота", "Национальный союз русской молодежи", "Организация украинских националистов", "Комитет освобождения Кавказа" и др. Подрывная деятельность разведок зарубежных спецслужб и эмигрантских организаций заключалась в сборе разведывательной информации военного, политического и экономического характера, установлении связей и организации антисоветского подполья, антисоветской пропаганде, проведении диверсионных и террористических актов и т. п.
Внутри СССР оставались значительные слои населения, также не разделявшие идеологии коммунистической партии: зажиточные крестьяне, подавляющее число старорежимной интеллигенции, члены запрещенных политических партий, служители религиозных культов и др.
В условиях нарастания реальной опасности новой вооруженной интервенции политическое руководство страны потребовало от ОГПУ активизировать разведывательную работу по добыванию информации о планах правительств западных стран в отношении Советского Союза. Иностранный отдел был в связи с этим выделен из состава Секретно-оперативного управления в самостоятельный отдел с подчинением председателю ОГПУ. Действуя в контакте с Контрразведывательным и Восточным отделами, Иностранный отдел активизировал проведение мероприятий по внедрению своих агентов за рубежом.
До июля 1928 года продолжалась длившаяся шесть лет оперативная игра с центрами русской эмиграции "Трест", в результате которой был арестован английский разведчик С. Рейли, ликвидированы диверсионные группы в Москве и Ленинграде, раскрыты связи эмигрантских организаций с зарубежными разведками и подорвано доверие рядовых эмигрантов к руководителям этих организаций.
Через легендированную "военную организацию" бывших офицеров, служивших в штабе Ленинградского военного округа, ОГПУ предприняло попытку установить связи с "Российским общевоинским союзом", однако операция ("Д-7"), продолжавшая более трех лет, окончилась в 1928 году неудачей, поскольку агент ОГПУ, выступавший в роли руководителя "военной организации", перешел на сторону А. П. Кутепова.
Также проводились операции "Синдикат-4" (агентурное проникновение в английскую разведку от имени легендированной организации "ВРНО"), "Заморское" (велась ПП ОГПУ по Северо-Кавказскому краю против РОВС и румынской разведки), "М-8" против РОВС в Париже, "Маки-Мираж" против японской разведки на Сахалине, в ходе которой было арестовано 19 японских агентов, "Консул" против английской и румынской разведок и резидентуры РОВС в Румынии и др. Как правило, использовался метод создания легендиро-ванных организаций.
Другим направлением деятельности, на которое партия нацеливала органы госбезопасности, являлось обеспечение охраны от диверсий объектов промышленности и сооружений, имевших оборонное значение. В составе Экономического управления ОГПУ для организации контрразведывательной работы на военных предприятиях был сформирован Специальный отдел. 12 мая 1927 года Совнарком СССР постановил создать для охраны военных объектов специальные войска в составе войск ОГПУ. Летом 1927 года в стране была введена система мер по засекречиванию работы предприятий оборонной промышленности и усилена уголовная ответственность должностных лиц за несоблюдение секретности. ОГПУ при помощи осведомительной службы получало информацию о состоянии дел и недостатках в работе государственных учреждений, промышленных предприятий и кооперативных организаций, которая передавалась в Центральный комитет партии, правительству и руководству региональных партийных комитетов. В 1927 году при местных органах ОГПУ действовали специальные межведомственные комиссии по борьбе с диверсиями, на которые одновременно возлагался контроль за общей и противопожарной охраной промышленных предприятий и других объектов. Среди рабочих проводилась разъяснительная работа о борьбе с диверсиями и повышении политической бдительности. В итоге количество происшествий, "подозрительных на диверсионные акты", стало уменьшаться.
В 1928-1929 годах Экономическое управление ОГПУ провело ряд операций, широко освещавшихся в печати, по борьбе с "экономической контрреволюцией" на Донбассе, в Наркомате путей сообщения, золото-платиновой промышленности и др.
В феврале 1926 года органы ОГПУ провели в масштабах страны специальные операции по борьбе с фальшивомонетчиками и валютчиками. В 1926- 1927 годах Иностранный отдел ОГПУ информировал Экономическое управление о существовании в Париже и Берлине фабрик для печатания советских денег. В эти годы в органах госбезопасности с использованием агентов велось свыше 150 дел по выявлению и ликвидации групп фальшивомонетчиков.
Организацией подавления антисоветских выступлений крестьян занимался Особый отдел ОГПУ. В конце 1920-х годов протесты крестьян против высоких налогов и принудительного изъятия товарного хлеба выражались в укрывательстве зерна, поджогах и даже убийстве сельских партийных и советских активистов. Протестные действия крестьян определялись ЦК ВКП(б) как проявления "кулацкой контрреволюции" и по указанию партии решительно пресекались: только в 1929 году органы ОГПУ ликвидировали свыше 2,5 тысяч крестьянских антисоветских групп.
По линии Секретного отдела продолжалось выявление и негласное наблюдение за лицами, ранее состоявшими в небольшевистских партиях и воевавшими в Гражданской войне на стороне белых армий, пресекались попытки восстановления каких-либо политических организаций. В аппаратах полномочных представительств ОГПУ ежегодно регистрировались десятки тысяч подозреваемых лиц.
На Секретный и Восточный отделы ОГПУ возлагалось также руководство борьбой с националистическими движениями в национальных республиках Союза. В 1929 году органы госбезопасности разработали и провели крупные операции на Украине, в Крыму и в Азербайджане.
С 1927 года ОГПУ по указанию ЦК ВКП(б) развернуло агентурно-оперативную деятельность по дискредитации троцкизма и ликвидации троцкистских центров. В кампании большую роль играли заявления частных лиц о фактах антисоветской борьбы троцкистов, при этом заявители вербовались и становились агентами ОГПУ.
Секретный отдел ОГПУ внедрял агентов и в среду служителей православной церкви с целью создания внутри церкви враждующих групп. Преследованию подвергались также религиозные организации, призывавшие не подчиняться "антихристовой власти" ("Имяславцы", "Федоровцы"). С целью атеистической пропаганды в эти годы практиковались с освещением в печати судебные процессы над участниками антисоветских религиозных организаций.
В приграничных районах страны органы ОГПУ продолжали борьбу с закордонными бандами. В 1926 году в Китае советским агентам удалось уговорить казачьего атамана Б. В. Анненкова явиться с повинной в советскую военную миссию, где он обратился к белоэмигрантам с призывом возвращаться на Родину; в 1927 году по приговору суда Анненков был расстрелян.
В августе-сентябре 1925 году подразделения войск ОГПУ и части Северо-Кавказского военного округа провели крупномасштабную операцию по разоружению населения Чечни в ходе которой были захвачены или уничтожены несколько сот бандитов. В первой половине 1927 года окончательно были ликвидированы белогвардейские отряды в Якутии.
В начале 1930-х годов международное положение СССР значительно укрепилось. Политику открытого недружественного отношения к СССР продолжали проводить Франция, Великобритания и Япония. Правительства этих государств оказывали давление и на сопредельные с Советским Союзом страны - Польшу, Румынию, страны Прибалтики и Китай, заставляя их вести антисоветскую политику, а спецслужбы привлекали к подрывной деятельности против СССР разведки Польши, Румынии и Греции.
В Советском Союзе происходили коренные перемены: плановое ведение народного хозяйства и административное управление экономикой позволяли на этом этапе добиваться стремительных темпов развития промышленности, а в ходе проведения сплошной коллективизации крестьянских хозяйств менялась и социальная структура общества.
В конце января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о ликвидации кулачества как класса, предоставив местным органам власти право конфисковывать имущество и выселять крестьян, отнесенных этими властями к кулачеству. Насильственная коллективизация вызывала массовое недовольство крестьян, проявлявшееся в различных протестных формах. Одновременно с обострением внутри страны политической ситуации активизировалась подрывная деятельность зарубежных спецслужб как по легальным каналам - использование дипломатических и экономических связей с СССР, так и нелегальным. Напряженность в отношениях с западными странами вносили провокационные и опасные для международной стабильности террористические акты - попытка убийства в Москве советника германского посольства и убийство в 1932 году эмигрантом Горгуловым президента Франции Поля Думера.
Одной из мер по повышению обороноспособности страны - в 1928 году началась реорганизация и техническая реконструкция Красной Армии по специальному пятилетнему плану - руководство страны считало усиление роли внешнеполитической разведки. Политбюро ЦК ВКП(б) на заседании 30 января 1930 года обсудило работу Иностранного отдела и поручило руководству ОГПУ активизировать деятельность разведки и приступить к систематическому добыванию за рубежом секретной научно-технической информации. В начале 1930-х годов пополненный новыми кадрами Иностранный отдел ОГПУ добился наибольших результатов в Великобритании, Франции, Германии и Китае; нелегальные резидентуры были созданы в США, Чехословакии, Австрии, Турции и других странах.
К началу 1930-х годов сложилась сложная и громоздкая структура органов ОГПУ; центральный аппарат начал терять управление и контроль над местными органами госбезопасности. Контрразведку и борьбу с контрреволюционными преступлениями одновременно организовывали и проводили отделы Секретно-оперативного управления. Экономическое управление, Транспортный отдел, Главное управление пограничной охраны и войск ОГПУ и подведомственные им местные подразделения. В сентябре 1930 года Центральный комитет ВКП(б) провел реорганизацию структуры ОГПУ, чтобы исключить дублирование, добиться большей управляемости и координации работы разных подразделений, а в целом - иметь в своем распоряжении мощный и мобильный карательный орган, обладающий исключительными полномочиями и надведомственными функциями на всей территории страны. Особый, Контрразведывательный и Восточный отделы Секретно-оперативного управления были объединены в единый Особый отдел ОГПУ, в марте 1931 года Секретный и Информационный отделы - в единый Секретно-политический отдел ОГПУ, а Оперативный отдел выделен в самостоятельный с подчинением руководству ОГПУ. Тогда же в Экономическом управлении были созданы дополнительные отделения, в полномочных представительствах ОГПУ - самостоятельные экономические отделы, в оперативных секторах - экономические отделения. Иностранный отдел ОГПУ получил право на производство арестов, самостоятельного ведения следствия, требовать от других отделов оперативной поддержки по ведущимся в Иностранном отделе делам.
В 1931 году с введением в СССР новой территориально-административной единицы - района, в каждом районе и городе областного подчинения создавались отделения ОГПУ; несколько отделений составляли оперативный сектор. Их деятельность регулировалась специальными положениями: "Об оперативных секторах", "О городских и районных отделениях", "О районных уполномоченных". Отделения имели право самостоятельно вербовать только осведомителей и осуществлять сбор информации, а вербовка агентов, производство арестов и т. п. проводились с санкции или по приказу вышестоящих органов.
В начале 1930-х годов, несмотря на реорганизацию структуры, не удалось достаточно четко разделить функции Особого и Секретно-политического отделов ОГПУ и полностью исключить дублирование в работе других отделов.
В этот период продолжалась контрразведывательная работа в виде масштабных оперативных игр: "Синдикат", "Заморское", "М-8" и др. ОГПУ при помощи перевербованных агентов польской разведки разоблачило польских и чехословацких агентов, осевших в Киеве, Москве и Ленинграде. В Туркмении в 1932 году контрразведка вскрыла две резидентуры английской разведки. Применяемое в этих и других операциях легендирование антисоветских организаций на территории СССР со временем стало терять эффективность, поэтому руководство ОГПУ приняло решение о сужении масштабов оперативных игр и ограничило право местных органов на их проведение.
По линии Экономического управления не прекращалась борьба с вредительством и диверсиями: в 1929-1932 годах Управление провело несколько носивших пропагандистский характер операций по раскрытию контрреволюционных организаций, возглавляемых старорежимными специалистами ("Промпартия"), меньшевиками ("Союзное бюро РСДРП"), троцкистами ("Партия революционных марксистов") и др. В связи с приглашением советским правительством большого числа зарубежных инженерно-технических специалистов Экономическое управление организовало за каждым из них в той или иной форме наблюдение. Разработкой подозреваемых в разведывательной деятельности иностранных специалистов (операция "Блок") одновременно под руководством Управления занимались чекисты Азербайджана, Украины, Ленинграда, Иванова, Нижнего Новгорода и других городов.
Органы государственной безопасности обеспечивали также проведение политики партии по ликвидации кулачества как класса. Действия органов регламентировались утвержденной 1 февраля 1930 года ЦИК и Совнаркомом СССР Секретной инструкцией о порядке выселения кулаков. На ОГПУ возлагалось переселение в отдаленные районы страны раскулаченных крестьян и их трудовое использование в спецпоселениях, подавление сопротивления крестьян коллективизации, волнений раскулаченных крестьян в спецпоселениях, розыск бежавших крестьян из мест высылки. Непосредственным руководством массового переселения занималась специальная оперативная группа, возглавляемая начальником Секретно-оперативного управления Е. Г. Евдокимовым. Стихийные волнения сопротивлявшихся коллективизации крестьян на Северном Кавказе, в Центрально-Черноземной и Уральской областях, в Нижне-Волжском и Северном краях, на Украине были быстро ликвидированы войсками ОГПУ. Летом 1931 года войска ОГПУ с помощью армейских частей подавили крупные волнения спецпереселенцев на Урале и в Западной Сибири. К началу 1933 года социалистическое преобразование сельского хозяйства в основном было завершено.
В эти же годы продолжалась борьба пограничных войск с отрядами басмачей в приграничных районах Туркмении и Таджикистана. Осенью 1931 года органы ГПУ этих республик осуществили масштабную войсковую операцию по ликвидации басмачества.
В 1933 году в СССР началось осуществление второго пятилетнего плана, завершавшего этап социалистического преобразования народного хозяйства. В стране более не существовало социальной базы для открытого противостояния проводимой ВКП(б) политике. Функции ОГПУ как самостоятельного государственного органа классового подавления были исчерпаны. В начале 1930-х годов Управление одновременно выполняло не имеющие прямого отношения к обеспечению государственной безопасности задачи - руководство милицией, запись актов гражданского состояния, организация и контроль пожарной безопасности, управление лагерями и спецпоселениями и т. п., в связи с чем политическое руководство СССР приняло 10 июля 1934 года решение упразднить Объединенное государственное политическое управление и создать в составе вновь учреждаемого Народного комиссариата внутренних дел Главное управление государственной безопасности.
Реформа органов государственной безопасности, проведенная в первой половине 1920-х годов, проходила в условиях большой текучести кадров. В 1921 году из ВЧК ушли около 20 тысяч человек и поступили 29 тысяч. В начале 1922 года в органах ГПУ работали сотрудники, 85 % которых пришли в органы в предыдущие два года, а сотрудников, работавших с основания ВЧК и в 1918 году, оставалось лишь 4 %.
6 мая 1922 года совещание Коллегии ГПУ и полномочных представителей потребовало от руководства местных органов установить в подразделениях строгую военную дисциплину. Однако основной причиной массового ухода сотрудников являлись невыдача или задержка выдачи денежного и продовольственного довольствия. На том же совещании руководство ГПУ было вынуждено принять решение о сокращении численности личного состава всех органов ГПУ, чтобы улучшить материальное положение оставшихся сотрудников. В целом штаты были сокращены на 40 %, на Украине - на 75 %. Если в конце 1921 года в штате состояло 90 тысяч гласных сотрудников, на момент образования ГПУ - февраль 1922 года - 60 тысяч, то в ноябре 1923 года - 33 тысячи. Значительно был сокращен штат и негласных сотрудников: в начале 1921 года их насчитывалось 60 тысяч, в начале 1922 года - 30 тысяч, в ноябре 1923 года - 13 тысяч.
25 мая 1926 года ЦК ВКП(б) утвердил Положение о порядке перемещения сотрудников ОГПУ, вводившее строгую централизацию в назначении, увольнении, перемещении сотрудников центральных и местных органов госбезопасности.
Во главе ОГПУ в основном находились коммунисты с большим партийным и даже подпольным стажем: начальник Секретного отдела Т. Д. Дерибас - член партии с 1903 года, начальник Контрразведывательного отдела А. X. Артузов - с 1917 года, начальник Транспортного отдела Г. И. Благонравов - с 1917 года, начальник Спецотделения по охране руководителей партии и правительства А. Я. Беленький - с 1902 года и др.; в местных органах - полномочный представитель в Ленинградском военном округе С. А. Мессинг - с 1908 года, полномочный представитель ОГПУ по Уралу Г. С. Мороз - с 1917 года, полномочный представитель ОГПУ по Закавказью И. П. Павлуновский - с 1905 года и др.
Центральный комитет партии указывал руководству ГПУ на необходимость повышения политического уровня и профессиональной подготовки чекистов. Для вновь принятых сотрудников устанавливалось двухнедельное испытание, с 1926 года - шестимесячная стажировка или испытательный срок до года в качестве практиканта. Республиканские и местные партийные органы направляли в распоряжение полномочных представителей молодых коммунистов, оканчивавших высшие учебные заведения. В течение 1926-1929 годов было проведено семь наборов практикантов, однако подавляющее число вновь принятых сотрудников набиралось из военнослужащих войск ОГПУ.
Продолжалась подготовка ответственных работников местных органов ГПУ на курсах в Москве, реорганизованных в августе 1923 года в Высшие курсы ГПУ. Оперативные работники для транспортных политорганов проходили подготовку в учрежденной в сентябре 1923 года Центральной транспортной школе. 30 ноября 1923 года начала действовать Высшая пограничная школа, со временем ставшая учебным центром по подготовке военных контрразведчиков. 29 мая 1930 года открылась Центральная школа ОГПУ по подготовке и переподготовке кадров на тысячу учащихся (начальник А. М. Шанин).
Со второй половины 1920-х годов штатная численность чекистов начала возрастать. Региональные партийные комитеты вернули на оперативную работу более 2,5 тысяч бывших сотрудников ОГПУ. Только в 1929 году учебные заведения системы ОГПУ закончили и получили переподготовку около трех тысяч человек. В целом общеобразовательный уровень сотрудников оставался достаточно низким - высшее и среднее образование имело лишь менее трети общего числа кадрового состава; по состоянию на 1 июля 1931 года среди оперативных сотрудников с высшим образованием было всего 1,4 %, с начальным - 73 %. К 1930 году около 70 % сотрудников являлись членами ВКП(б); по сравнению с первыми послевоенными годами текучесть кадров резко уменьшилась.
В период индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства во главе ОГПУ по-прежнему стояли старые партийцы и соратники Ф. Э. Дзержинского.
Учет кадрового состава органов ОГПУ велся в Административно-организационном управлении; 25 июля 1931 года на базе Административного отдела Управления был учрежден самостоятельный Отдел кадров (начальник Д. А. Булатов, освобожден 26 февраля 1934 года). После реорганизации в июле 1933 года Отдел состоял из пяти отделений, три из которых ведали учетом и комплектацией кадров профильных органов.
После окончания Гражданской войны продолжала возрастать роль негласных средств в разведке и контрразведке. Руководство РКП(б) требовало от ГПУ- ОГПУ информации о деятельности небольшевистских партий, белоэмигрантских центров, планах правительств западных стран.
В 1922 году по приказу Коллегии ГПУ была проведена проверка состояния агентурно-осведомительного аппарата. Особенно неудовлетворительным Коллегия признала осведомление в частях Красной Армии. 22 марта 1922 года с целью улучшить осведомительную службу в армии в Особых отделах вводились три категории осведомителей - партийные, беспартийные и особо квалифицированные, руководить которыми должны были соответственно военкомы, уполномоченные отделов и ответственные работники Особых отделов. Проверка осведомительной сети местных органов ГПУ выявила отсутствие единого подхода к организаций осведомительной службы и низкий профессиональный уровень агентов. Осенью 1922 года началось их сокращение, тогда же была упразднена штатная агентура внутреннего наблюдения. 14 ноября 1922 года руководство ГПУ ввело новую классификацию внештатных секретных сотрудников. По линии Информационного отдела Секретно-оперативного управления в качестве информаторов вербовались в учреждениях, на предприятиях, в общественных организациях и т. п. только лояльные к власти лица. На информаторов возлагались обязанности освещать мнение людей, с которыми они вместе работали, по конкретным вопросам, сообщать о состоянии дел на предприятиях и в учреждениях, деятельности своих администраций, фактах злоупотребления и т. п. Переданные ими сведения обобщались в информационных отделах в секретные сводки и направлялись руководству местных партийных и советских органов, в ОГПУ, которое в свою очередь обрабатывало и доводило информацию до Центрального комитета партии и правительства.
Другой категорией секретных сотрудников являлись осведомители, вербовка и руководство которыми находились в ведении секретных и контрразведывательных отделов. Осведомителей вербовали в отличие от информаторов из среды, социально чуждой Советской власти.
По штату органов ОГПУ проходили только агенты наружного наблюдения по линии оперативных отделов.
Агентурный аппарат армейских особых отделов с 1925 по 1930 год состоял из трех категорий осведомителей: по освещению настроений рядовых военнослужащих, работы военных учреждений и, наконец, ведущих учреждений аппарата армии.
В нормативных документах об организации и деятельности внештатной осведомительной службы не ограничивалась численность агентов, в связи с чем со временем осведомительная сеть на местах неоправданно разрослась.
В наружной разведке работали проверенные члены партии; они выполняли оперативные задания под различными прикрытиями и снабжались соответствующими документами, выявляли сведения о находившихся в разработке лицах. С 1924 года оперативной установкой занимался специальный штат сотрудников под видом участковых инспекторов милиции, имевших своих осведомителей в домоуправлениях, среди дворников и т. п.
Во второй половине 1920-х годов агентурная служба строилась дифференцирование по направлениям деятельности подразделений ОГПУ - Экономического управления, Секретного и Информационного отделов Секретно-оперативного управления, Транспортного отдела.
Информационный отдел ОГПУ и соответствующие подразделения на местах получали первичную информацию от информаторов; сведения, заслуживающие внимания, после проверки передавались в оперативные отделы, где заводились дела - формуляр (на одного человека) или агентурное дело (на группу).
В 1928 году Секретный отдел Секретно-оперативного управления проверил работу службы специальных осведомителей (агентов) местных органов ОГПУ. По итогам проверки Управление направило 20 июля 1928 года циркулярное письмо в местные органы госбезопасности о мерах по улучшению агентурной службы: в частности, о проведении каждой вербовки по определенному плану, использовании компромата на вербуемого и др.
Особые требования к вербовке специальных осведомителей из числа иностранцев излагались в циркуляре ОГПУ от 14 июня 1929 года.
Усиление внимания руководства ОГПУ к работе агентурно-осведомительного аппарата было связано с обострением внутриполитического положения в стране, вызванного возникшими перебоями в снабжении городов и армии продовольствием, ростом сопротивления крестьян введенным чрезвычайным мерам по борьбе с укрывательством товарного хлеба, недовольством рабочих низким уровнем жизни.
К концу 1920-х годов по линии оперативных отделов сформировалась штатная служба наружной разведки и оперативной установки. По заданиям контрразведывательных и особых отделов эти сотрудники помимо ведения негласного наблюдения и выявления сведений о лицах, находившихся в разработке, производили обыски, аресты, вели расследования происшествий, подрывавших безопасность государства. С 1926 года для борьбы с контрабандой группы наружной разведки были созданы при некоторых пограничных отрядах.
В эти годы не велся единый учет внештатных агентов и осведомителей; в разных подразделениях на всех местных уровнях органов ОГПУ существовали самостоятельные осведомительные аппараты. Выборочная проверка состояния службы на местах, проведенная в 1930-1931 годах, показала, что и во многих городских и районных отделениях отсутствовали даже приблизительные сведения о количестве осведомителей. Руководство ОГПУ не имело возможности контролировать деятельность местных осведомительных аппаратов. Вербовка на местах проводилась иногда под угрозой репрессий, без проверки кандидатов, поэтому в осведомители попадали малограмотные лица и лица, намеренно компрометирующие по тем или иным причинам неугодных им сослуживцев, представителей местных партийно-хозяйственных активов и т. д. В связи с этим с января 1930 года запрещалось использовать в качестве информаторов лиц, завербованных из социально чуждых слоев населения. Тогда же была введена новая градация секретных агентов: спецагенты, спецосведомители, осведомители; по линии Экономического управления и Транспортного отдела оставались агенты и осведомители. С июня 1931 года начался централизованный учет агентуры.
Одним из основных направлений деятельности органов ГПУ-ОГПУ являлся оперативный учет (регистрация). Его одновременно вели Отдел центральной регистратуры Секретно-оперативного управления, созданный в марте 1922 года на базе регистрационно-статистического отделения Оперативного отдела, Особый отдел и местные секретно-оперативные части. Учету подлежали бывшие дворяне, купцы, помещики, владельцы предприятий, офицеры, священнослужители, члены небольшевистских партий, лица, имевшие судимость, а также уличенные или заподозренные в политической неблагонадежности лица, независимо от места работы, включая руководящий состав гражданских и военных учреждений.
Отдел центральной регистратуры вырабатывал и вводил единые принципы учета для подразделений ОГПУ. С конца 1920-х годов помимо учета персональных сведений о конкретном лице проводилось выявление и внесение дополнительных компрометирующих сведений.
В 1931 году согласно "Инструкции по учету и агентурной разработке антисоветских и контрреволюционных элементов" были введены единые формы оперативного учета: агентурное дело, дело-формуляр, учетная карточка. Подлежавшие учету граждане дифференцировались на две категории: под литерой "А" (основной учет) проходили агентурные дела (по организациям, группам или лидерам небольшевистских партий) и дела-формуляры (на одного человека), которые заводились на лиц, считавшихся наиболее опасными; под литерой "Б" (предварительно-вспомогательный учет) - учетные карточки на лиц, сведения о которых поступали впервые. Снятию с оперативного учета подлежали граждане, завербованные органами ОГПУ.
Еще в начале января 1921 года была создана служба радиоразведки и позднее контрразведки, которую осуществляли Специальный отдел при ВЧК и Реввоенсовет. В 1922 году радиостанция, помимо уже существовавших в Москве, Твери и ряде приграничных городов, появилась непосредственно при Спецотделе. Сотрудники радиостанций особого назначения перехватывали телеграммы зарубежных радиостанций, обеспечивая разведывательные и контрразведывательные органы ценной информацией; в частности, с весны 1924 года началось длившееся все предвоенные годы прослушивание переговоров генерального штаба польской армии. Позднее была сформирована сеть радиостанций Особого назначения. Контроль за их работой и подбор личного состава осуществлял Специальный отдел ОГПУ.
9 декабря 1927 года в аппаратах полномочных представителей ОГПУ были учреждены специальные отделения, организовывавшие постановку секретного и шифровального делопроизводства в учреждениях, расположенных в границах представительства, учет лиц, допускавшихся к содержавшей государственные секреты информации, и т. п.
Перлюстрацией почтово-телеграфной корреспонденции занималась учрежденная 21 декабря 1921 года служба политконтроля при Секретно-оперативном управлении. Полномочия политконтроля были шире, чем у упраздненной военной цензуры: помимо перлюстрации и отбора корреспонденции по спискам органов ГПУ-ОГПУ, сотрудники службы вели наблюдение за работой типографий, книжных магазинов, просматривали ввозимые и вывозимые из страны печатные произведения, полиграфическую и кинопродукцию, осуществляли (с 8 марта 1922 года) политический контроль за деятельностью театров, кинотеатров и т. п. Уже осенью 1922 года политконтроль корреспонденции проводился в почтовых учреждениях в 120 городах РСФСР. Запрещалась перлюстрация корреспонденции ведущих партийных и государственных деятелей, органов печати и дипломатической почты.
С 21 июня 1922 года Отдел политконтроля ГПУ-ОГПУ возглавлял Б. Е. Этингоф, с 1 мая 1923 года - И. 3. Сурта, одновременно являвшийся начальником Оперативного отдела. 1 ноября 1925 года Отдел был слит с Информационным отделом в Отдел информации и политконтроля (начальник - Г. Е. Прокофьев, с 1926 года - Н. Н. Алексеев, с 1930 года - И. В. Запорожец), который позднее, 5 марта 1931 года, был слит с Секретным отделом в Секретно-политический отдел.
В начале 1930-х годов служба политконтроля проверяла всю международную и внутреннюю корреспонденцию иностранцев, проживавших на территории СССР, все почтовые отправления, поступившие до востребования, корреспонденцию конкретных лиц по спискам оперативных и других подразделений ОГПУ, в период коллективизации - писем, посланных из сельской местности в армию и на флот, и т. п.
После введения в действие Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов и прокурорского надзора Следчасть Президиума ГПУ 22 августа 1922 года была реорганизована в самостоятельный Юридический отдел, состоявший из отделений: юрисконсульского, следственного и по надзору за следствием и содержанием в тюрьмах. В задачи отдела входили разработка законопроектов, вносимых ГПУ во ВЦИК и правительство, выдача юридических заключений на действия ГПУ, правомерность которых оспаривалась другими государственными учреждениями, предварительное следствие по делам сотрудников органов ГПУ и др. Отдел возглавил начальник прежней Следчасти В. Д. Фельдман. 16 января 1924 года Юридический отдел был ликвидирован, а производство следствия по делам сотрудников органов ОГПУ передавалось по принадлежности в соответствующие отделы ОГПУ.
Отношения органов ОГПУ с партийными органами строились на основе подчинения партийному контролю. По мнению современного историка органов госбезопасности А. М. Плеханов, "как составная часть механизма советского государства, органы ОГПУ строили свою деятельность на основе единых теоретических принципов и политики компартии". Ф. Э. Дзержинский являлся членом ЦК РКП (б) и оргбюро, а с июня 1924 года - кандидатом в члены Политбюро. Члены коллегии постоянно избирались делегатами партийных съездов и конференций, принимали активное участие в работе центральных и местных парткомов.
Будучи председателем ВЧК, Дзержинский просил коммунистов-руководителей иметь в виду, что "...чекист может только тогда быть борцом за дело пролетарское, когда он чувствует на каждом шагу себе поддержку со стороны партии и ответственных перед партией руководителей", а, обращаясь к чекистам, просил не забывать о том, что "мы держимся только на доверии партии", и ставил задачу - "не отрываться от партийных комитетов, сплотиться вокруг губкома, руководствуясь его указаниями". "Я считаю, - писал он, - вообще опасным, если губчека или особые отделы будут думать, что они только соль земли". Все парткомы, вплоть до уездных, были поставлены в известность, что "за всеми кампаниями губчека против контрреволюционных элементов стоит губком, и поэтому указания губчека этой области одновременно являются и директивами губкома".
В циркуляре за подписью Ф. Э. Дзержинского от 2 декабря 1921 года подчеркивалось, что "ЧК никоим образом не может вовлекаться в склоку, иногда имеющую место в партийных и профсоюзных организациях, и становиться на сторону одной части против другой, попадая в плен к своим, часто недобросовестным или односторонне заинтересованным осведомителям-информаторам". А. М. Плеханов отмечает, что отношение к проблемам органов ОГПУ высшего политического руководства страны не было однозначным. Так, 18 марта 1925 года Ф. Э. Дзержинский писал Г. Е. Зиновьеву, что "для ОГПУ пришла тяжелая пора", видя главную причину в недооценке значения органов безопасности Н. И. Бухариным, Г. Я. Сокольниковым, М. И. Калининым и некоторыми работниками НКИД.
А. М. Плеханов так характеризует систему взаимоотношений органов ОГПУ и партии: "Существовавшая обособленность органов ОГПУ ввиду специфики службы и официальная точка зрения партийного руководства, считавшего их "карающим мечом революции", "орденом меченосцев", "вооруженным отрядом партии", свидетельствовали о той роли, которая отводилась чекистам в деятельности советского государства. Чекистское ведомство никогда не играло самостоятельной роли и тем более не "стояло над партией". Наоборот, оно было самым послушным, наиболее дисциплинированным и острым орудием большевиков, опорной структурой среди всех звеньев госаппарата при реализации сложных политических решений. Органы госбезопасности претворяли в жизнь "волю партии" в лице ее вождей, только формально подчиняясь ЦИК и СНК СССР, фактически же - Политбюро ЦК ВКП(б).
Сильной чертой органов безопасности в годы нэпа являлась их жесткая централизация и комплексный характер структуры, отсутствие дублирования, корпоративность, элитарный кадровый состав, непосредственно встроенный в систему руководства страны, четкая политическая и идеологическая направленность деятельности. Работа органов безопасности регламентировалась нормативными актами, они действовали в определенном правовом поле. Вносились изменения в порядок ареста, ведения следствия, содержания в тюрьмах и лагерях, объявления амнистии. Постоянно говорилось о неукоснительном выполнении юридических норм и правил. Например, Г. Г. Ягода 26 января 1926 года обязал всех начальников отделов разъяснить оперативному составу, что аресты и задержания без ордеров допускаются только в особых, исключительных случаях. Начальник СОУ ПП ОГПУ Дальневосточного края Решетов призывал своих подчиненных: "Соблюдать максимум гибкости и тактичности, помня, что неумелые, необдуманные действия при обысках и арестах лишь дают отрицательные результаты"".
В своей практике органы ОГПУ широко применяли внесудебные репрессии. 9 марта 1922 года такое право было дано им по отношению к уголовникам-рецидивистам, захваченным с оружием в руках, 27 апреля - к участникам вооруженных ограблений, 16 октября - к чекистам, совершившим должностные преступления, 24 марта 1923 года - к сотрудникам Разведывательного управления штаба РККА и его подразделений. С 1 апреля 1924 года это право распространяется на фальшивомонетчиков, с 31 марта 1927 года - на должностных лиц, допустивших халатность на производстве, с 26 мая - на нарушителей правил хранения секретных документов, с 9 июня - на контрреволюционеров, шпионов, бандитов и бывших белогвардейцев.
На 1922 год в ГПУ служило около 50 тысяч человек, однако в результате сокращения к 1 ноября 1923 года там осталось около 33 тысяч штатных сотрудников. Помимо этого имелись 12 900 секретных сотрудника и около 50 тысяч осведомителей. При этом в центральном аппарате ГПУ на 1 декабря 1922 года служило 2213 сотрудников. Что же касается подчиненных ГПУ вооруженных формирований, то на 1 октября 1922 года общая численность внутренних, пограничных и конвойных войск составляла 117 тысяч человек. К 1 ноября 1923 года она сократилась до 74 800 человек, из них во внутренних войсках служили 24 800 человек, в пограничных - 32 977, в конвойных - 17 000 человек.
Комплектование органов и войск ОГПУ осуществлялось, как правило, за счет сотрудников из запаса, состоявших на особом учете, а также из выпускников спецшкол ОГПУ, практикантов, начальствующего состава войск ОГПУ и погранохраны и лиц, направляемых на работу в органы по особым нарядам ЦК ВКП(б). Не подлежали приему служащие Департамента полиции, жандармерии и других правоохранительных органов царского и Временного правительств. Но и прием других граждан был ограничен. Ф. Э. Дзержинский сформулировал один из главных критериев подбора кадров в органы безопасности: "Если приходится выбирать между безусловно нашим человеком, но не совсем способным, и не совсем нашим, но более способным, у нас, в ЧК, необходимо оставить первого. Вся суть, по-моему, в подборе людей безусловно честных и, где нужно, умных".
О том, что этот принцип подбора кадров действовал на практике свидетельствует, в частности, история с начальником Новгородского губернского отдела ОГПУ А. И. Мильнером. В датированной 23 мая 1924 года записке Г. Г. Ягоде Ф. Э. Дзержинский было отмечено: "...Мильнер по вопросу внутрипартийной дискуссии колеблется. Если это верно, то при всей его деловитости и преданности делу - у нас держать его не стоит". В результате опытного чекиста перевели на должность председателя губсовнархоза. К слову говоря, находясь на хозяйственной работе А. И. Мильнер, в отличие от многих своих бывших коллег-чекистов, благополучно пережил чистки 1930-х годов.
К 1925 году из 39 руководящих сотрудников ОГПУ все, кроме помощника начальника пограничной охраны Н. К. Кручинкина, были коммунистами. Из них дореволюционный партийный стаж имели 18 человек, а остальные вступили в партию в годы Гражданской войны.
Материальное положение чекистов в этот период оставляло желать лучшего. Председатель ГПУ Украины В. Н. Манцев сообщал о бедственном положении своих сотрудников: "денежное довольствие и продпаек мизерны, получают их не вовремя, живут впроголодь за счет продажи на рынке своих вещей и "находятся в состоянии перманентного голодания... зарегистрирован ряд самоубийств на почве голода и крайнего истощения"". При этом из своей зарплаты они делали многочисленные отчисления в пользу "красных" инвалидов, детских домов, бастующих рабочих Германии и Японии, МОПР и др. Чекисты несли службу при отсутствии элементарных бытовых условий, пограничники в Крыму жили "в пещерах, землянках и в разрушенных зданиях без окон, дверей, с сорванной крышей". При проведении обследования состояния здоровья чекистов в 1923 году здоровыми были признаны только 22 % личного состава. Самыми распространенными болезнями сотрудников были неврастения, туберкулез легких, малокровие, сердечная недостаточность, переутомление.
Не прибавляли оптимизма чекистам и регулярно повторяющиеся чистки партии и госаппарата. Вот что писал еще в конце 1921 года о тяжелой доле изгнанных из органов управляющий делами ВЧК Г. Г. Ягода: "Куда он пойдет, что будет делать среди обывателей "проклятый человек", среди коммунистов "отверженный человек", не толкаем ли мы к красному бандитизму таких весьма сильных работников?". Такое напряжение многие не выдерживали, уходили из органов ОГПУ, а некоторые - из жизни. По данным ПП ОГПУ Северо-Кавказского края, с января 1923 по сентябрь 1925 года число сотрудников, покончивших самоубийством, было больше, чем погибших в борьбе с бандитами.
А. М. Плеханов считает, что подобные условия способствовали оппозиционным настроениям среди чекистов: "...дискуссия 1923 года показала, что единства среди сотрудников ОГПУ не было. По данным на декабрь 1923 года, из 546 человек, состоявших на учете в партячейке ОГПУ, линию ЦК поддерживали 367 коммунистов, 129 - колебались, за оппозицию выступали 40. Колебания проявлял сам председатель ОГПУ Ф. Э. Дзержинский, который с карандашом в руках лично отслеживал политические позиции каждого сотрудника центрального аппарата ОГПУ".
После смерти Дзержинского чекисты вступили более активно в борьбу с оппозицией. Вот как излагает события современный историк Б. А. Старков:
"В ночь с 12 на 13 сентября 1927 года органами ОГПУ в Москве были арестованы участники нелегальной организации Щербаков и Тверской. Во время обыска у них были изъяты множительная техника и печатные издания, с платформой объединенной левой оппозиции. На допросе Тверской дал показания о существовании в среде оппозиционеров группы военных заговорщиков (Мрач-ковский, Гердовский, Охотников), занятых якобы подготовкой государственного переворота. 13 сентября руководство ОГПУ информировало ЦКК о подготовке военного переворота в СССР в ближайшее время. Эти материалы были приобщены ЦКК к делу о нелегальной типографии. Секретариат ЦК ВКП(б) дал санкцию на проведение по линии ОГПУ обысков у коммунистов, связанных с этим делом.
22 сентября во все партийные организации было разослано специальное письмо о связях оппозиционеров, печатавших предсъездовскую платформу в подпольной типографии, с контрреволюционными заговорщиками. В ответ на эти действия руководители оппозиции Зиновьев, Смилга и Петерсон обратились в ЦК с официальным запросом относительно личности фигурировавшего в деле белогвардейского офицера. 28 сентября они были приняты руководством ОГПУ. Присутствующий при беседе Г. Г. Ягода сообщил, что "вранге-левский офицер" является их сотрудником и "помог уже не раз ОГПУ раскрыть белогвардейские заговоры". Однако назвать его фамилию отказался по конспиративным соображениям. Президиум ЦКК объявил выговор сотруднику центрального аппарата ОГПУ М. И. Гаю за дачу ложных показаний о подпольной типографии троцкистов".
Вместе с тем и в рядах самих чекистов были сторонники оппозиции: председатель Петроградской Ч К в 1919-1920 годах И. П. Бакаев, полпред ВЧК в Петроградском военном округе в 1921 году и заместитель председателя Закавказской ЧК в 1921-1924 годах В. Ф. Панкратов, сотрудник Спецотдела ОГПУ А. С. Иоселевич, председатель ЧК Грузии в 1921-1922 годах К. М. Цинцадзе, бывыший председатель УралЧК В. В. Черных, зам. председателя ГПУ Украины Я. А. Лившиц, сотрудники ИНО ОГПУ Я. Г. Блюмкин, Д. Е. Риольф, а также другие работники органов.
В дальнейшем ОГПУ, и в первую очередь СПО, занимались внутрипартийными оппозициями (слежка, аресты и т. д.). ИНО занимался операциями против троцкистов за границей, наблюдая за деятельностью Троцкого, его сына Седова и их сторонников.
ЛИТЕРАТУРА
Агабеков Г. Секретный террор: Записки разведчика. М., 1996.
Бережков В. И. Питерские прокураторы. Руководители ВЧК-МГБ 1918- 1954. СПб., 1998.
Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. М., 1996.
Велидов А. Похождения террориста. М., 1998.
Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. М., 1987.
Военные контрразведчики. М., 1978.
Воронцов С. Правоохранительные органы. Спецслужбы. История и современность. Ростов-на-Дону, 1998.
ВЧК-ГПУ. Документы и материалы. М., 1995.
Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1975.
Гражданская война и военная интервенция в СССР, Энциклопедия. М., 1983.
Дзержинский и ВЧК. М., 1966.
Зданович А. А. Свои и чужие - интриги разведки. М., 2002.
Из истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917-1921 гг.). Сборник документов. М., 1958.
Исторические чтения на Лубянке. 1998 год. Российские спецслужбы на переломе эпох: конец XIX века - 1922 год. М.; Великий Новгород, 1999.
Исторические чтения на Лубянке. 1999 год. Отечественные спецслужбы в 1920-1930-х годах. М.; Великий Новгород, 2000.
Кокурин А., Петров Н. ВЧК (1917-1922) // Свободная мысль. 1998. № 6.
Кокурин А., Петров Н. ОГПУ (1922-1928) // Свободная мысль. 1998. № 7.
Кокурин А., Петров Н. ОГПУ (1929-1934) // Свободная мысль. 1998. № 8.
Кокурин А., Петров Н. Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960. Справочник. М., 1997.
Красная книга ВЧК. Т. 1-2. М., 1989.
Левые эсеры и ВЧК. Сборник документов. Казань, 1996.
Ленин в воспоминаниях чекистов. М., 1970.
В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917-1922 гг.). М., 1987.
Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки. М., 1999.
МЧК. Из истории Московской чрезвычайной комиссии. Сборник документов (1918-1921 гг.). М., 1978.
Особое задание. Воспоминания ветеранов-чекистов. М., 1968 (2-е изд. - 1977, 3-е изд. - 1988).
Остряков С. Военные чекисты. М., 1979.
Папчинский А., Тумшис М. Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК. М., 2001.
Плеханов А. М. Проблемы места и роли органов безопасности в социально-политической структуре советского общества в 1920-е годы // Исторические чтения на Лубянке. 1999 год. М.; Великий Новгород, 2000.
Расстрельные списки. Вып. 2. М., 1993.
Седов В., Степанов О. Руководители Санкт-Петербургского Управления безопасности (1918-1996). СПб., 1996.
Советское руководство. 1928-1941. Переписка. М., 1999.
Солдаты невидимых сражений. Рассказы о подвигах чекистов. М., 1968.
Софинов П. Г- Очерки истории ВЧК. М., 1956.
Софинов П. Г. Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917-1922 гг.), М., 1960.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936. М., 2001.
Фомин Ф. Т. Записки старого чекиста. М., 1964.
Чекисты. М., 1970.
Чекисты. М., 1972.
Чекисты. М., 1987.
Чекисты рассказывают... Кн. 1-8. М., 1970-1991.
Шаповал Ю., Пристайко В., Золотарьов В. ЧК-ГПУ-НКВД в Украiнi: особи, факти, документи. Киiв, 1997.
ДЗЕРЖИНСКИЙ Феликс Эдмундовнч (11 сентября 1877 г., Виленская губ. - 20 июля 1926 г., Москва)
Председатель ВЧК в декабре 1917 - июле 1918 и в августе 1918 - феврале 1922 года. Председатель ГПУ в феврале 1922 - сентябре 1923 года. Председатель ОГПУ в сентябре 1923 - июле 1926 года.
Родился 11 сентября (по новому стилю) 1877 года в имении Дзержиново Ошмянского уезда Виленской губернии (ныне Столбцовский район Минской области Республики Беларусь) в польской мелкопоместной дворянской семье. Его отец, Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский родился в 1840 году. Закончил физико-математического факультет Санкт-Петербургского университета и в 1866-1875 годах преподавал физику и математику в мужской и женской гимназиях Таганрога (кстати, среди его учеников был Антон Чехов). Мать - Елена Игнатьевна, родившаяся в 1850 году, - дочь профессора Петербургского железнодорожного института Янушевского (среди ее родственников - знаменитый польский поэт первой половины XIX века, участник восстания 1830- 1831 годов и политэмигрант Юлиуш Словацкий). В 1875 году супруги вернулись из южной России в Польшу, где и родился пятый ребенок - Феликс.
В 1882 году Эдмунд Дзержинский умер от туберкулеза, оставив мать с восемью детьми (пятью мальчиками и тремя девочками). Семья существовала на небольшую пенсию, которую Министерство народного просвещения платило за отца, арендную плату за хутор Дзержиново и на помощь матери Елены Игнатьевны - вдовы профессора Янушевского, жившей в усадьбе под Вильно. С 1887 года семья жила в Вильно, где Феликс поступил в 1-ю мужскую гимназию. До 1889 года он жил с матерью, а затем, до 1895 года, вместе с братьями в частном пансионе.
Семья Дзержинских, подобно большинству семей в русской Польше, была настроена оппозиционно к царскому режиму и к Российской империи. Путь к марксизму для Феликса Дзержинского, как и для многих польских коммунистов, начался с национализма. До 17 лет он был ревностным католиком и в 16 лет даже решил стать священником, но мать и дядя-ксендз отговорили его. В 17 лет, будучи в седьмом классе гимназии, он вступил в нелегальный ученический "кружок саморазвития", начал участвовать и в работе других молодежных кружков, существовавших в учебных заведениях и на промышленных предприятиях Вильно (в реальном училище, в женской гимназии, в железнодорожных мастерских), где изучали работы Маркса, Энгельса, польского марксиста Шимона Дикштейна. Осенью 1895 года он стал членом организации "Литовская социал-демократия". Переехав той же осенью из пансиона в дом переселившейся в Вильно бабушки, Феликс на чердаке дома печатал на гектографе листовки. Еще одну типографию он устроил в подвале Бернардинского костела. Юноша пользовался авторитетом среди товарищей: в декабре 1895 года он представлял виленские молодежные кружки на съезде подпольных ученических кружков в Варшаве.