Однако я полагал, что история с моим уходом из МГБ доставила Берия ряд неприятных моментов. Берия сам говорил мне, что из-за меня он имел от т. Сталина много неприятностей. И хотя, как было сказано выше, Берия в период приемки и сдачи дел МГБ занимал не очень благожелательную ко мне позицию, тем не менее, находясь в Румынии в 1946 г., вдали от Родины, под влиянием минуты я написал ему под Новый год теплое, несколько "литературное" письмо, полагая, что оно несколько сгладит оставшийся у Берия, возможно, неприятный осадок от всего этого дела. Мне теперь стыдно за это письмо, и я краснею от внутреннего негодования на себя, вспоминая, какие теплые слова я адресовал Берия, этому авантюристу и проходимцу, который, видимо, смеялся в душе, читая лирические излияния человека, к которому у него, вероятно, уже давно не было никакого человеческого чувства.
Отчуждение и безразличие Берия ко мне я заметил сам, когда вернулся из-за границы, но я по-прежнему неправильно анализировал положение. Мне казалось, что в связи со мной у Берия создалась сложная ситуация с Абакумовым.
Абакумов, я точно знал, ненавидел меня, писал на меня т. Сталину и в ЦК кляузы, которые, однако, не достигали поставленных Абакумовым целей, так как при проверке оказывались лживыми.
Берия же, как я полагал, тогда считал, что если Абакумову удастся скомпрометировать меня, то в какой-то мере косвенно будет в глазах т. Сталина скомпрометирован и Берия, и потому неоднократно уговаривал меня "не портить отношения с Абакумовым, звонить ему, поддерживать с ним связь".
Считая Абакумова мерзавцем и карьеристом, рискуя оказаться жертвой какой-либо удачной провокации со стороны Абакумова, я все-таки не хотел следовать совету Берия, а года два даже не подавал Абакумову руки.
С 1946 г. после моего назначения в Главсовзагранимущество я, по-моему, окончательно перестал быть нужным Берия и видел его за редким исключением только на заседаниях Совета Министров СССР.
Можно привести ряд фактов, когда Берия демонстративно игнорировал меня, особенно если при этом присутствовал Абакумов. Что же, это было в характере Берия, и меня нисколько не удивляло.
В 1948 г., узнав об очередной кляузе Абакумова, я хотел поговорить о ней с Берия и пришел к нему в приемную, но он меня не принял, передав через секретаря, что вызовет меня сам, и, конечно, не вызвал, как я и ожидал.
Приступив к работе после первого инфаркта в прошлом году, я как-то снова зашел в приемную Берия. Однако он меня опять не принял, хотя у него никого не было. К этому времени Абакумов уже был арестован, и потому отказ Берия принять меня показался мне просто обидным, и я немедленно ушел из его приемной. Не хочет видеть меня, - думал я, - ну что ж, его дело! Не он один меня знает!
Хотя т. Сталин, как известно, сам поставил вопрос о моем освобождении из МГБ, я знал, что т. Сталин продолжает доверять мне. А доверие т. Сталина было для меня, как и для каждого из нас, все! Знал я об этом из целого ряда фактов. Так, вскоре после моего назначения в Главсовзагранимущество, на одном из дипломатических приемов Власик по секрету передал мне, что в случайном разговоре с ним т. Сталин прямо заявил о том, что он мне доверяет.
В мае 1947 г., представленный тов. Микояном, я был утвержден т. Сталиным в качестве начальника Главного управления советским имуществом за границей.
Кажется, в следующем, 1948 г. был случай, когда т. Молотов вызвал меня и сказал, что намечается создание Министерства советского имущества за границей, и спросил, согласен ли я занять пост министра в этом министерстве. Я понимал, что предложение было сделано по указанию т. Сталина.
В феврале 1949 г., как известно, по инициативе т. Сталина Совет Министров СССР принял постановление об одобрении моего доклада о работе Главсовзагранимущества за 1948 г.
Затем в 1950 г. именно т. Сталин назвал меня как кандидата на должность министра госконтроля СССР. И я определенно знал, что всем этим действиям т. Сталина по отношению ко мне Берия не только не способствовал, но, может быть, даже противодействовал им.
Я чувствовал себя почти реабилитированным после освобождения от работы в МГБ в 1946 г. Последующий арест Абакумова показал, что я был прав, когда в ответ на кляузы Абакумова писал о нем т. Сталину как о личности подозрительной.
Неожиданно т. Сталин скончался. Я только за месяц до того приступил к работе после второго инфаркта, и мне тяжело было перенести этот удар. Я всегда считал, что умру раньше т. Сталина.
Накануне похорон т. Сталина Берия неожиданно позвонил мне на квартиру (что он не делал уже лет восемь), расспросил о здоровье и попросил приехать к нему в Кремль.
У него в кабинете я нашел Мамулова, Людвигова, Ордынцева, позже пришел т. Поспелов. Оказывается, надо было принять участие в редактировании уже подготовленной речи Берия на похоронах т. Сталина. Во время нашей общей работы над речью, что продолжалось часов 8, я обратил внимание на настроение Берия. Берия был весел, шутил и смеялся, казался окрыленным чем-то. Я был подавлен смертью т. Сталина и не мог себе представить, что в эти дни можно вести себя так весело и непринужденно.
Теперь, в свете нам известного о преступных действиях Берия, я делаю вывод, что Берия не только по-настоящему не любил т. Сталина как вождя, друга и учителя, но, вероятно, даже ждал его смерти (разумеется, в последние годы), чтобы развернуть свою преступную деятельность. Это, конечно, стало мне ясно сейчас, но тогда я объяснял поведение Берия его умением держать в руках свои нервы, как и подобает настоящему государственному деятелю.
Несколько дней спустя я даже счел своим долгом предложить Берия свои услуги для работы в МВД, так как полагал, что в связи со смертью т. Сталина международная и внутренняя обстановка может потребовать усиления работы МВД, мои знания и опыт в этой области могут пригодиться и я окажусь полезным Берия в этой работе, хотя, признаюсь, работа в МВД меня уже мало привлекала, тем более в сравнении с самостоятельной работой в Госконтроле. Однако Берия отклонил мое предложение, очевидно, как я теперь понимаю, считая, что я не пригожусь для тех целей, которые он намечал себе тогда, беря в свои руки МВД. В тот день я виделся с Берия в последний раз.
Когда в мае месяце я дважды просил у него по телефону приема, он сказал мне неожиданно довольно сухо, что сам мне позвонит, - обычный прием, когда люди не хотят принимать человека.
Можно было бы в заключение сказать здесь о некоторых возникших у меня соображениях в связи с необычной активной деятельностью, которую Берия развил после кончины т. Сталина, сказать о его нежелании иметь главного контролера по МВД и брошенной им во время обсуждения этого вопроса на Президиуме Совмина фразе: "Что они (т. е. Госконтроль) могут проверять с МВД, сперва их самих надо проверить!" - что доказывает, что он не желал иметь никакого контроля над собой, даже ограниченного узкими рамками финансово-хозяйственной деятельности.
Но я полагаю, что эти соображения в настоящее время уже не имеют значения.
Хотя Вы, т. Хрущев, сказали мне 11 июля т. г., что мне не инкриминируется моя близость в прошлом с Берия, я все же счел необходимым рассказать здесь, когда и как эта близость возникла, в чем она заключалась и как развивалась на различных этапах моих отношений с Берия.
Отрицательные черты характера Берия, о которых я выше говорил, были мне, конечно, известны, но я никогда не подозревал Берия в политической нечестности и не думал о том, что он может оказаться врагом партии и народа, авантюристом худшего пошиба, буржуазным перерожденцем и агентом международного империализма. И, однако, это теперь непреложный факт, убедительно доказанный в докладе т. Маленкова на Пленуме ЦК КПСС и в выступлениях членов Президиума ЦК.
Думая о том, что произошло, хочется проклясть день и час моего знакомства с Берия, с этим авантюристом, врагом партии и народа, своим преступлением запятнавшим биографии десятков и сотен честных людей, которые волею сложившихся обстоятельств были когда-то в какой-то степени близки к нему.
Я хочу одновременно сказать Президиуму ЦК нашей партии, что на протяжении всей моей сознательной жизни я был чист перед партией, перед т. Сталиным и теперь так же чист перед нынешним руководством Центрального Комитета нашей партии.
В. Меркулов
На документе помета: "Тов. Хрущев ознакомился. Разослано членам Президиума ЦК. Копия направлена т. Руденко Р. А. Подпись неразборчива. 24.VII.53".
На суде Меркулов дал показания против Берии, в частности, осудил за присвоение им авторства пресловутой книги "К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье", которая, по словам Меркулова, была написана группой авторов под руководством директора Института Маркса-Энгельса- Ленина при ЦК КП(б)Грузии Эриком Бедией. При этом он заявил, что считает это дело "более чем плагиатом", и что ему "стыдно за Берию, поставившему подпись под чужой работой".
Кроме того, Меркулова обвинили в участии в похищении и убийстве жены маршала Кулика Кулик-Симонич. Он не отрицал этого факта, но настаивал на том, что приказ о ее похищении и последующем расстреле был отдан лично Берией по указанию Сталина.
Впрочем, приговор Меркулову был вынесен еще до суда. Хрущев принял решение ликвидировать все окружение Берии, и поэтому 23 декабря 1953 года в 21 час 20 минут в числе других приговоренных к высшей мере наказания В. Н. Меркулов был расстрелян. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 декабря 1953 года он был лишен государственных наград, воинского и специального звания. Не реабилитирован.
Литература: Жирнов Е. Театр одного наркома // Коммерсантъ-власть. 26 июня 2001 г. С. 46-50; Млечин Л. М. Председатели органов безопасности. Рассекреченные судьбы. М., 2001; Объяснительные записки В. Н. Меркулова Н. С. Хрущеву // Неизвестная Россия. Вып. 3. М., 1993.
МИНИСТЕРСТВО ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ / МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
В марте 1946 года НКГБ был, как и все советские ведомства, реорганизован в министерство, министром остался генерал армии Меркулов (в декабре 1945 года первым замом вместо Кобулова стал С. И. Огольцов). А уже через 2 месяца, 4 мая, в результате обычных и вечных кремлевских интриг, он был смещен, уступив место начальнику "Смерш" Виктору Абакумову, вместе с которым в июне вернулась в МГБ и военная контрразведка, которую возглавил Селивановский, ставший заместителем министра. Огольцов остался первым замом, добавились к нему еще А. С. Блинов и Н. К. Ковальчук, также смершевец. 15 же июня 1946 года произошла замена руководства Первого главного управления. Вместо генерал-лейтенанта Павла Михайловича Фитина, направленного в распоряжение кадров МГБ СССР, начальником внешней разведки был назначен генерал-лейтенант Петр Николаевич Кубаткин. Однако он пробыл на этой должности менее трех месяцев. 9 сентября 1946 года его сменил генерал-лейтенант Петр Васильевич Федотов.
Что же касается существовавшего в годы войны 4-го управления по организации террора и диверсий в тылу противника, то оно было упразднено приказом МГБ СССР от 9 октября 1946 года. Но еще до его расформирования в системе МГБ 4 мая 1946 года был создан отдел "ДР" (служба проведения диверсий и индивидуального террора), начальником которого был назначен генерал-лейтенант П. Судоплатов. Главной задачей отдела "ДР" являлась организация агентурно-разведывательной работы за рубежом и внутри страны.
Однако на этом реорганизация органов разведки не закончилась. Постановлением Совета Министров СССР от 30 мая 1947 года был создан Комитет информации при Совете Министров СССР (Комитет № 4), куда вошли Первое главное управление МГБ, ГРУ Министерства вооруженных сил, а также разведывательные и информационные структуры ЦК ВКП(б), МИД и Министерства внешней торговли.
А пока 20 августа 1946 года Абакумову постановлением ПБ поручалось укрепить разведку, организовать централизованный учет антисоветских элементов и учет массового осведомления. Учреждалось ОСО при МГБ и тюремный отдел. В тот же день было принято постановление ЦК ВКП(б) "О работе МГБ СССР", в котором недостатком была объявлена слабая работа среди дипломатов и иностранных специалистов. Работа в основном велась среди репатриантов (еще 8 сентября 1945 года был издан совместный приказ НКГБ и ГУКР "Смерш" о совместной проверке репатриантов, передаваемых для работы в промышленность, а в феврале 1946 года - указание НКГБ "О выявлении агентов английской и американской разведок среди репатриантов"), к декабрю 1946 года было заведено несколько сотен тысяч дел оперативной разработки на репатриантов по подозрению в шпионаже. В мае 1945 года на основании Инструкции МГБ по учету и розыску агентуры разведывательных, контрразведывательных, карательных и полицейских органов воевавших против СССР стран, предателей, пособников, ставленников немецко-фашистских оккупантов был создан централизованный учет всех государственных преступников, разыскивавшихся НКГБ и "Смерш". Но тем не менее только в 1949-1950 годы было незаконно арестовано более 200 человек, имевших сходство с разыскиваемыми. Для розыска госпреступников было учреждено 4-е управление. Организовано было 5-е управление (обороннные предприятия, борьба с антисоветскими элементами, розыск авторов и распространителей антисоветских анонимок, обеспечение режима секретности). Охраной атомных секретов занимался отдел "К" МГБ.
Применялась и профилактика. Приказом МГБ от 11 апреля 1946 года определялся ее порядок. Но новый министр Абакумов предпочитал работать по принципу "сначала арестуем, потом разберемся".
Велась борьба с религиозными, сектантскими организациями. Только в одной Молдавии за несколько лет после войны было ликвидировано окло 30 религиозных организаций, объявленных антисоветскими.
Советские советники появились в странах народной демократии. Совместные оперативные игры велись органами МГБ вместе с польскими ("Звено" против СИС, "Трасса" и "Комета" против ЦРУ), восточногерманской и чехословацкими органами госбезопасности.
Во 2-м Главном управлении появилось управление 2-Н для борьбы с националистами (аналогичные управления в МГБ Украины и Литвы, в МГБ Белоруссии, Латвии и Эстонии - отделы 2-Н). В апреле 1947 года был издан приказ МГБ "Об усилении борьбы с националистическим подпольем и его вооруженными бандами в Украинской ССР".
2 февраля 1947 года был издан приказ МГБ "Об усилении контрразведывательной работы по борьбе с агентурой американской и английской разведок". 2-е Главное управление МГБ и МГБ Латвии вели оперативную игру "Дуэль" против американской, английской и шведской разведок. Были скомпрометированы и отозваны из СССР военный атташе США Р. Гроу (с помощью МГБ ГДР), помощник военно-морского атташе США Р. Дреер.
Чтобы успешнее решать эти задачи, в мае 1949 года был издан приказ МГБ "О порядке передвижения по территории Советского Союза дипломатических и консульских представителей иностранных государств и сотрудников иностранных посольств и миссий в СССР".
В 1948 году в состав МГБ перешли Управление советников в странах народной демократии и службы "ЕМ" (эмиграции) и "СК" (советские колонии за границей). На их основе 17 октября 1949 года приказом МГБ СССР было создано 1-е управление МГБ, на которое возлагались задачи по управлению внешней контрразведкой. Основными из этих задач были:
- контрразведывательное обеспечение совколоний;
- выявление и пресечение подрывной деятельности контрразведывательных органов капиталистических стран и эмигрантских центров, направленной против СССР.
Начальником 1-го управления 17 октября 1949 года был назначен Г. В. Утехин, которого 4 января 1951 года сменил С. Н. Карташов. Для выполнения поставленных перед ним задач 1-е управление имело собственные резидентуры в советских представительствах за рубежом.
31 декабря 1950 года были произведены перестановки в руководстве МГБ, в постановлении Политбюро мотивированные усложнением структуры и увеличением в связи с этим объема работы, "а также для того, чтобы коллегиально рассматривать наиболее важные вопросы чекистской работы", количество заместителей министра было увеличено до 7 человек.
Ими стали бывший начальник управления контрразведки МГБ генерал-майор Е. П. Питовранов, бывший начальник 3-го Главного управления генерал-лейтенант Н. А. Королев (назначен курировать милицию), бывший заведующий административным отделом ЦК партии генерал-лейтенант В. Е. Макаров (по кадрам) вместо Свинелупова, отправленного замминистром в МГБ Эстонии, и генерал-полковник А. Н. Аполлонов (по войскам). Тогда же обновилось руководство четырех управлений: 2-го - полковник Ф. Г. Шубняков (вместо Питовранова), 3-го - генерал-лейтенант Я. А. Едунов (вместо Королева), 4-го управления - генерал-майор П. С. Мещанов, по охране на железнодорожном и водном транспорте - генерал-полковник С. А. Гоглидзе (кандидат в члены ЦК партии) и Инспекции при министре - генерал-майор П. П. Кондаков.
Через три дня, уже в новом, 1951 году, была организована Коллегия МГБ в следующем составе:
Председатель - Абакумов, его заместитель - Огольцов, члены - все замы, Г. В. Утехин - начальник 1-го Управления, Ф. Г. Шубняков - начальник 2-го ГУ, Н. С. Власик - начальник ГУО, С. А. Гоглидзе - начальник ГУО на транспорте, Я. А. Едунов - начальник 3-го ГУ, П. С. Мещанов - начальник 4-го управления, А. Ф. Волков - начальник 5-го управления, И. И. Горгонов - начальник УМГБ Московской области, П. П. Кондаков - начальник Инспекции, А. М. Леонтьев - начальник ГУ милиции, Н. П. Стаханов - начальник ГУПВ.
4 июля 1951 года Виктор Семенович Абакумов по решению ЦК ВКП(б) был отстранен от должности, затем арестован, временное исполнение его обязанностей было возложено на первого заместителя министра госбезопасности СССР генерал-лейтенанта Сергея Ивановича Огольцова. 9 августа 1951 года Указом Президиума ВС СССР министром государственной безопасности СССР был назначен Семен Денисович Игнатьев.
Через две недели было сформировано новое руководство МГБ. Первым заместителем остался Огольцов, но была введена, впервые в истории ВЧК-МГБ, должность еще одного первого зама, которую занял Гоглидзе. Были сняты с постов Блинов, Седивановский, Королев, Макаров, Аполлонов. Их места заняли генерал-лейтенанты Н. П. Стаханов (по войскам) и П. Н. Мироненко (политработа в войсках), генерал-майоры А. А. Епишев (бывший первый секретарь Одесского обкома, по кадрам) и Кондаков, полковники И. Т. Савченко (бывший завсектором отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК) и С. В. Евстафеев (бывший замуправделами СМ СССР).
Но замминистерская чехарда не прекращалась. Новоиспеченный генерал-майор Рюмин 20 октября был назначен на этот пост (одновременно стал начальником следчасти). Через девять дней замом Игнатьева и начальником 2-го Главного управления вместо арестованного Шубнякова стал генерал-лейтенант Л. Ф. Цанава. 2 ноября 1951 года в связи с передачей разведывательных функций из Комитета информации при МИД СССР в Министерство государственной безопасности СССР приказом МГБ № 00796 в МГБ было вновь образовано Первое главное управление (ПГУ). Возглавил его Сергей Романович Савченко, который как начальник ПГУ был назначен заместителем министра госбезопасности. Структура ПГУ МГБ стала выглядеть следующим образом:
Руководство (начальник, его заместители и Коллегия);
Секретариат;
Управление нелегальной разведки.
Географические отделы:
- Англо-американский;
- Латинской Америки;
- стран Скандинавии и Финляндии;
- Германии;
- Австрии и Швейцарии;
- Франции и стран Бенилюкса;
- Дальневосточный (Япония и Корея);
- Юго-Восточной Азии;
— Ближнего и Среднего Востока.
Функциональные отделы:
- научно-технической разведки;
- внешней контрразведки;
- "Д" (активных мероприятий);
- информационно-аналитический;
- шифровальный и т. д.
Позднее на базе европейских направлений (английского, германского, французского и др.) было создано Управление Западной Европы ПГУ МГБ.
Еще через неделю Гоглидзе оставил кресло на Лубянке и выехал в Ташкент - на должность министра ГБ Узбекистана. Следующие перемены произошли в феврале следующего, 1952 года, когда Гоглидзе вернулся из Ташкента в Москву на пост замминистра (фактически первого, так как Огольцов уехал в Ташкент на его место, такая произошла рокировка), а Цанаву сменил на обоих его постах генерал-лейтенант В. С. Рясной, бывший замминистра МВД Круглова, с 1943 года не имевший отношения к руководству госбезопасности. Еще через месяц покинул Лубянку Кондаков, уехавший министром ГБ в Вильнюс, в мае ушел с понижением (начальником 3-го отдела реорганизованного в апреле из ГУО в просто Управление охраны МГБ, с сокращением штатов и отставкой Власика, направленного с понижением на командование лагерем в Свердловской области) Евстафеев, в июле вернулся в ЦК начальником Главного управления спецслужбы И. Савченко, а вместо них пришли член КПК при ЦК А. В. Никифоров, за заслуги в организации тюрьмы КПК получивший звание полковника, главный кадровик МВД генерал-лейтенант Б. П. Обручников и бывший второй секретарь Тульского обкома (до августа 1951), затем замна-чальника 2-го Главного управления полковник С. Н. Лялин.
В ходе дальнейших интриг в ноябре был снят со всех постов в МГБ и направлен в Министерство госконтроля, под присмотр Меркулова, Рюмин, а в декабре был арестован Власик, еще недавно один из ближайших к Сталину людей.
На фоне всех этих номенклатурных взлетов и падений происходили дальнейшие репрессии и реорганизации. Отдел "ДР" МГБ, отвечавший за проведение диверсий за границей, осенью 1950 года был расформирован, а на его базе на основании постановлений Политбюро от 9 сентября 1950 года были созданы Бюро № 1 (проведение диверсий и террора за границей) и Бюро № 2 (проведение похищений и убийств внутри СССР). На том же заседании Политбюро была утверждена специальная инструкция МГБ СССР, согласно которой в отношении "вражеских элементов" допускалось принимать меры по "пресечению" их деятельности "особыми способами по специальному разрешению". На основании данных постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) приказом МГБ от 28 сентября 1950 года было сформировано Бюро № 1 (начальник генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов), а приказом МГБ от 28 сентября 1950 года- Бюро № 2 (начальник генерал-лейтенант Виктор Александрович Дроздов). Оба Бюро действовали на правах управлений и подчинялись непосредственно министру.
Таким образом, к концу 1951 года в структуре центрального аппарата МГБ СССР за деятельность за рубежом отвечали два подразделения: Первое главное управление (внешняя разведка) и Бюро № 1 (проведение диверсий и террора за границей).
По "делу об абакумовско-сионистском заговоре в МГБ" были арестованы и провели около двух лет в тюрьме генерал-лейтенанты Н. Н. Селивановский, Н. А. Королев, М. И. Белкин, Л. Ф. Райхман, генерал-майоры Г. В. Утехин, Н. И. Эйтингон, полковники Ф. Г. Шубняков, А. М. Палкин, подполковники Н. М. Бородин и А. Я. Свердлов, руководящий сотрудник отдела "Д" В. М. Блиндерман и др.
Что касается внешней разведки, то в 1952 году руководство СССР, проанализировав первые итоги "холодной войны", внесло в ее деятельность некоторые коррективы. Об их содержании можно судить по замечаниям И. Сталина, сделанным им на заседании Комиссии по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР в ноябре 1952 года:
"В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб - это близорукая тактика.
Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств - это будет ненадежный агент.
Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что бог нам предоставляет.
Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется.
Брать там, где слабо, где плохо лежит.
Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.
Главный наш враг - Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку.
Нелегальные резидентуры надо создавать прежде всего в приграничных государствах.
Первая база, где нужно иметь своих людей, - Западная Германия.
Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.
Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые дезорганизуют его морально.
В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором профессоров.
Разведка - святое, идеальное для нас дело.
Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек-друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание".
Остается лишь признать справедливость этих замечаний.
По результатам работы Комиссии 30 декабря 1952 года с подачи Сталина было оформлено решение Бюро Президиума ЦК КПСС - об объединении 1-го (внешняя разведка) и 2-го (контрразведка) Главных управлений, Бюро № 1, Отдела "Д" (активные мероприятия), а также ряда подразделений 4-го (розыскного), 5-го (секретно-политического) и 7-го (оперативного) управлений центрального аппарата МГБ в Главное разведывательное управление (ГРУ) МГБ СССР. Это решение было объявлено приказом МГБ от 5 января 1953 года. Начальником ГРУ МГБ был назначен первый заместитель министра госбезопасности генерал-лейтенант Сергей Иванович Огольцов, его заместителями - успевший отсидеть год в тюрьме по делу Абакумова генерал-майор Евгений Петрович Питовранов (он же начальник 1-го управления ГРУ (разведка за границей)) и генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной (он же - начальник 2-го управления ГРУ (контрразведка)).
Однако в связи со смертью Сталина этот проект так и остался на бумаге и не реализовался. Штаты новых подразделений так и не были утверждены.
Но не только интригами и борьбой за чины занимались в МГБ. В 1951 году при парткоме МГБ был создан филиал ВПШ. 15 июля 1952 года по постановлению СМ СССР была организована на базе ВШ и Школы следственных работников МГБ СССР Высшая школа МГБ (с трехгодичным сроком обучения). Ленинградская школа МГБ была реорганизована в Инстиут иностранных языков МГБ.
В январе 1952 года приказом МГБ агентурный аппарат был сокращен. Вместо "агентов" и "осведомителей" были установлены новые категории - агенты и специальные агенты. Право вербовки агентов получали только начальники отделений и вышестоящих подразделений. Предписывалось в течение двух месяцев (до 15 марта 1952 года) сократить агентурный аппарат в 2-3 раза.
Тогда же, в январе 1952 года, была принята Инструкция по оперативному учету в органах МГБ. Устанавливались следующие виды дел оперучетов: агентурные дела, дела-формуляры, розыскные дела и дела предварительной агентурной разработки, а также литерные дела для материалов по особо важным объектам.
Игнатьев, попав в тяжелые обстоятельства и, видимо, представляя себя на месте Абакумова, тяжело заболел, и поэтому всю работу по следствию курировал Гоглидзе, по докладу которого было принято 1 декабря 1952 года постановление ЦК "О положении в МГБ", в котором предписывалось: "Покончить с бесконтрольностью в деятельности органов Министерства государственной безопасности и поставить их работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии.... Поднять уровень следственной работы, распутать до конца преступления участников террористической группы врачей Лечсанупра, найти главных виновников и организаторов проводимых ими злодеяний. В короткий срок закончить следствие по делу о вредительской группе Абакумова-Шварцмана. Обновить состав следователей по особо важным делам, исключить из него негодных и заменить их новыми, свежими следовательскими силами". Тогда же Сталин обвинил ПГУ в "гнилых и вредных рассуждениях" о ненужности террора. Был сформирован 13-й антисионистский отдел 2-го управления ГРУ МГБ.
29 декабря Бюро Президиума ЦК приняло решение "т. Михайлову и другим членам Бюро Президиума ЦК подобрать 5-10 работников с направлением их в МГБ для улучшения работы следственных органов". По предложению Михайлова из ЦК ВЛКСМ в следчасть были направлены молодые кадры.
30 декабря 1952 года ЦК КПСС принял постановление о нанесении окончательного удара по националистам. 24 января 1953 года был издан приказ МГБ СССР "О мерах по ликвидации националистического подполья и его вооруженных банд в западных областях Украинской и Белорусской ССР, в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР".
Чекисты отслеживали реакцию общества на действия власти. 14 января 1953 года Гоглидзе направил Сталину, Маленкову, Берия, Булганину, Хрущеву сводку высказываний дипломатов и интеллигенции по поводу сообщения ТАСС (источники имелись в посольствах США, Англии, Франции, Канады, Австралии, Норвегии, Бельгии, Швеции, Финляндии, Израиля, Пакистана).
Чекистов ожидала большая работа, но, как всегда, на самом интересном месте...
Смерть Сталина вызвала большие перемены, в том числе и в органах госбезопасности. Уже 5 марта на совместном заседании ЦК КПСС, СМ СССР и ПВС СССР было принято решение об объединении МГБ и МВД СССР во главе с Берией. 11 марта 1953 года постановлением СМ СССР были назначены первые заместители министра МВД. Ими стали член ЦК КПСС бывший министр МВД генерал-полковник С. Н. Круглов, неработавший с 1945 года в госбезопасности кандидат в члены ЦК КПСС генерал-полковник Б. 3. Кобулов и бывший первый заместитель Круглова в МВД, также кандидат в члены ЦК партии и также генерал-полковник И. А. Серов, замом по войскам - еще один кандидат в члены ЦК генерал армии И. И. Масленников. Все это были близкие сотрудники Берия, особенно Кобулов.
Приказом МВД СССР № 002 от 14 марта 1953 года была утверждена структура МВД. Согласно ей были образованы 1-е Главное управление - контрразведывательное во главе с П. В. Федотовым, внешняя разведка вошла в МВД как 2-е Главное управление (разведка за границей), начальником внешней разведки был назначен генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной (он пробыл в этой должности до 28 мая 1953 года, после чего был назначен начальником УМВД Москвы и Московской области, исполняющим обязанности начальника внешней разведки стал полковник Александр Михайлович Коротков, до этого руководивший управлением нелегальной разведки), 3-е управление (военной контрразведки) возглавил Гоглидзе, 4-е (секретно-политическое) - бывший помощник Берии по Совмину генерал-лейтенант Н. С. Сазыкин, 5-е - экономическое - генерал-лейтенант Н. Д. Горлинский, 6-е - транспортное - генерал-майор П. П. Лорент, 7-е - наружное наблюдение - генерал-майор М. И. Никольский, 9-е - охраны правительства - освобожденный из тюрьмы генерал-майор С. Ф. Кузьмичев, котрольную инспекцию по проверке исполнения приказов министра - другой бывший заключенный, генерал-лейтенант Л. Ф. Райхман, 10-е - управление коменданта Кремля - генерал-лейтенант Н. К. Спиридонов, следчасть - генерал-лейтенант Л. Е. Влодзимирский, отдел "П" (спецпоселений) - будущий брежневско-гришинский начальник московских чекистов, тогда полковник В. И. Алидин, 7 спецотделов - учетно-архивный, секретной техники, изготовления документов, радиоконтрразведки, изготовления опертехники, перлюстрации, Гохрана - соответственно, полковники А. С. Кузнецов, Н. А. Карасев, генерал-лейтенант С. С. Бельченко, полковник Л. Н. Никитин, генерал-майор В. А. Кравченко, генерал-лейтенант А. И. Воронин, полковник Н. Я. Баулин. Отдел "М" (мобилизационный) возглавил генерал-лейтенант Н. И. Яценко, а отдел "С" (спецсвязи) - полковник П. Н. Воронин. Войсковые управления возглавили: погранвойск - генерал-майор П. И. Зырянов, внутренней охраны - генерал-лейтенант Т. Ф. Филиппов, конвойной охраны - генерал-лейтенант А. С. Сироткин, военного снабжения - генерал-майор Я. Ф. Горностаев, военно-строительное - инженер-полковник П. Н. Соколов, службы МПВО - генерал-лейтенант И. С. Шередега. Главным милиционером стал один из бывших замов Игнатьева генерал-лейтенант Стаханов, главным архивистом - генерал-майор В. А. Стыров, главным кадровиком - старый сотрудник Берии генерал-лейтенант Обручников, главным пожарным - генерал-майор Ф. П. Петровский, главным тюремщиком - полковник М. В. Кузнецов. Отделом по контролю и инспектированию военизированной охраны руководил генерал-майор Г. П. Добрынин. Еще один бериевский кадр, бывший начальник Московского УНКВД во время войны генерал-лейтенант М. И. Журавлев стал начальствовать в Хозяйственном управлении. Вернулось на Лубянку со Старой площади бывшее ГУСС при ЦК КПСС, ставшее теперь 8-м, шифровальным, управлением, вместе со своим прежним начальником полковником Иваном Савченко. Секретариат МВД возглавил генерал-лейтенант С. С. Мамулов, секретариат ОСО - генерал-майор В. В. Иванов, оба старые помощники Берия. В Коллегию, кроме замов, вошли Федотов, Рясной, Гоглидзе, Сазыкин, Стаханов, Обручников, Мамулов. После Берии, лично курировавшего 3-е, 8-е, 9-е и 10-е управления, следчасть, управление кадров. Контрольную инспекцию, Секретариаты МВД и ОСО, вторым человеком, первым среди первых заместителей, был Кобулов, курировавший 1-й и 2-й главки, 7-е управление и первые 6 спецотделов. Остальные замы распределили между собой 4-е, 5-е управления, отделы "М", "П", "С", 7-й спецотдел, Центральное архивное управление и все хозяйственные подразделения (Круглов), 6-е управление, главные управления милиции и пожарной охраны, управление службы местной противовоздушной обороны, тюремное управление и отдел по контролю и инспектированию ВОХР (Серов). Войсками занимался Масленников.
Новый министр постарался быстро освободиться от производственно-хозяйственных структур, раскидав их по различным промышленным министерствам, и от тюрем с лагерями, отдав их Минюсту, кроме тех, где сидели "государственные преступники". А вместо этого прибрал к рукам до этого самостоятельные главки геодезии и картографии (впрочем, в 30-40-е годы входившие в НКВД) и по охране государственных тайн в печати, в просторечии Главлит, который, кроме Наркомпроса, никуда не входил. Фактический контроль ГБ над цензурой стал теперь и формальным. Возглавили новые структуры, соответственно, А. Н. Баранов и К. К. Омельченко, курировать новые главки было поручено Круглову.
Кадровые перестановки продолжались все время. Уже в апреле вместо Мамулова, перешедшего на партийную работу в Грузию, Секретариат МВД возглавил другой постоянный сотрудник Берии еще по Совмину полковник Б. А. Людвигов, а архивный главк вместо Стырова - его зам подполковник Б. И. Мусатов.
Берия особое внимание уделял разведке. Главной задачей 2-го Главного управления согласно подписанному Берией 17 июня 1953 года проекту "Положения о МВД СССР" было ведение разведывательной и контрразведывательной работы против капиталистических стран.
Поставив внешнеполитическую разведку под свой контроль, Берия провел очередную реорганизацию ее структуры. Большое количество резидентов и оперативных работников были отозваны в Москву для отчета о текущей работе. Некоторые из них были уволены, а агентурная сеть подвергнута массовой чистке. Было ликвидировано управление нелегальной разведки, а его функции и сотрудники переданы в линейные отделы. Также был ликвидирован и американский отдел, вместо которого был создан объединенный отдел США, Канады, Англии, Мексики и Аргентины со штатом в 24 человека. Что же касается управления Западной Европы, то оно было преобразовано в отдел.
Несколько позднее приказом МВД СССР 30 мая 1953 года на базе Бюро № 1 МГБ СССР был организован 9-й отдел МВД СССР (проведение актов индивидуального террора и диверсий). Начальником 9-го отдела был назначен заместитель начальника 2-го Главного управления МВД генерал-лейтенант П. А. Судоплатов.
29 апреля на основе Бюро № 2 МГБ была создана Специальная оперативная группа при 1-м Главном управлении МВД, в задачи которой входил розыск заброшенных в СССР агентов-парашютистов. Ее начальником стал Герой Советского Союза полковник М. С. Прудников. Через две недели эта новая структура была преобразована в 11-й отдел того же 1-го главка.
По приказу Берии были созданы следственные группы по рассмотрению дел арестованных ранее чекистов. В результате были освобождены Райхман, Кузьмичев, Селивановский, Королев, Эйтингон, А. Я. Свердлов, Шубняков, М. И. Белкин, Г. В. Утехин и другие, многие из них вернулись на руководящую работу в органы. Абакумов и его люди из следственной части (Комаров, Лихачев, Леонов, Шварцман и др.) остались в тюрьме. Были арестованы бывшие заместители министра МГБ Рюмин, Огольцов и Цанава (бывший бериевский протеже). Берия, в лучших чекистских традициях, ставил перед Маленковым вопрос об аресте своего предшественника Игнатьева.
Тогда же, в апреле 1953 года, наряду с прекращением "дела врачей", был подписан приказ о запрещении применения к арестованным "мер физического воздействия", то есть пыток.
В недолгий период бериевского руководства в МВД шла интенсивная работа. Готовилось "Положение об МВД", проводилось сокращение штатной численности центрального аппарата.
Но Берия недолго находился во главе МВД. 26 июня 1953 года он был арестован, снят с должности первого заместителя председателя Совета Министров СССР и министра МВД СССР, лишен всех званий и наград, а дело о его "преступных действиях" было передано на рассмотрение Верховного Суда СССР. В тот же день Указом ПВС СССР министром внутренних дел был назначен генерал-полковник С. Н. Круглов. 1 июля его первыми заместителями стали Серов и секретарь ЦК КПСС Н. Н. Шаталин. Б. Кобулов был арестован в здании ЦК КПСС, Гоглидзе - в ГДР, такая же судьба постигла Влодзимирского, Райхмана, Судоплатова, Людвигова и других, считавшихся близкими к Берии, чекистов.
Вообще тогда возникла тенденция замещать образовавшиеся в МВД вакансии партийными работниками или военными. Это говорило о недоверии руководства страны к чекистам. Например, 27 июня 9-е управление (охраны) вместо смещенного Кузьмичева возглавил завотделом Московского обкома партии К. Ф. Лунев (30 июля назначен первым заместителем министра вместо фактически не приступившего к работе Шаталина), замминистра - генерал-лейтенант С. Н. Переверткин (бывший замначальника главка боевой подготовки Сухопутных войск), начальником 3-го управления - член Военного совета ЛВО генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальником управления кадров, вместо отстраненного Обручникова - завсектором отдела административных органов ЦК КПСС В. П. Петушков, и. о. начальника Контрольной инспекции -замначальника политотдела погранвойск Ленинградского округа полковник А. Н. Безответных, начальником 9-го управления вместо Лунева - первый секретарь Пролетарского райкома Москвы В. И. Устинов. 4-е, секретно-политическое, управление, вместо снятого с работы Сазыкина возглавил бывший начальник Специального главного управления МВД (до марта 1953 года) генерал-лейтенант Ф. П. Харитонов, а органы на транспорте - 6-е управление, вместо также отстраненного Лорента - начальник ДТО Северо-Кавказской железной дороги полковник Н. Г. Шашков.
Арест Берии немедленно отразился и на внешней разведке. 18 июля 1953 года приказом МВД СССР новым начальником 2-го Главного управления был назначен Александр Семенович Панюшкин.
Что касается 9-го отдела МВД, то он приказом МВД СССР от 31 июля был упразднен, а его начальник генерал-лейтенант Павел Судоплатов 21 августа 1953 года арестован.
1 сентября Указом Президиума Верховного Совета СССР было ликвидировано Особое совещание при МВД. В сентябре же был организован 10-й спецотдел МВД, занявшийся работой на предприятиях Министерства среднего машиностроения. Его начальником стал полковник А. М. Иванов. В октябре из состава МВД был выведен Главлит, ставший вновь главком при Совмине.
Несмотря на все эти события, чекисты продолжали работать. Проводились удачные операции. Осенью 1953 года была сорвана попытка сотрудников аппарата военного и военно-морского атташе США собрать военную информацию на Дальнем Востоке (на Амуре). В отсутствие американцев контрразведчики в гостинице, где иностранцы остановились, засветили пленку.
Вот так чекисты и подошли к весне 1954 года, когда произошла очередная реорганизация органов госбезопасности.
Литература: Жуков Ю. Н. Тайны Кремля - Сталин, Молотов, Берия, Маленков. М., 2000; Кокурин А., Петров Н. МГБ: структура, функции, кадры (1946-1953) // Свободная мысль. 1997. № 11; Кокурин А., Петров Н. МВД: структура, функции, кадры (1953-1954) // Свободная мысль. 1998. № 1; Кокурин А., Петров Н. Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960. Справочник. М., 1997; Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. М., 2001; Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки. М., 1999.
АБАКУМОВ Виктор Семенович (11 (24) апреля 1908 г., Москва - 19 декабря 1954 г., Москва)
Министр государственной безопасности СССР в мае 1946 - июле 1951 года.
Родился в семье рабочего фармацевтической фабрики (позднее отец работал в больнице уборщиком и истопником), мать была прачкой. Мальчик в 1920 году окончил 4 класса городского училища в Москве, и на этом его образование завершилось. Работать начал очень рано: уже в 1920 году он устраивается рабочим на завод. Затем работает санитаром ЧОН, рабочим на временных работах, упаковщиком склада Центросоюза, стрелком военизированной промышленной охраны ВСНХ СССР, снова упаковщиком. В 1927 году он вступил в комсомол, в 1930 году - в ВКП(б).
В январе 1930 года он становится заместителем заведующего административным отделом, секретарем ячейки ВЛКСМ торговой посылочной конторы Наркомата торговли РСФСР, в октябре 1930 года - секретарем ячейки ВЛКСМ завода "Пресс" в Москве. В 1931-1932 годы - заведующим военным отделом Замоскворецкого райкома ВЛКСМ Москвы.
С января 1932 года Абакумов работает в органах ОГПУ-НКВД практикантом экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области. Уже в 1932 году он становится уполномоченным экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области, а в 1933 году - уполномоченным экономического управления ОГПУ, затем, с июня
1934 года, уполномоченным экономического отдела ГУГБ НКВД СССР. Затем карьера развивается несколько в ином направлении: в 1934-1937 годы он - оперативный уполномоченный 3-го отделения отдела охраны ГУЛАГа НКВД СССР, в 1937-1938 годы оперуполномоченный 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР, затем заместитель начальника отделения 4-го отдела 1-го управления НКВД СССР, начальник отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
На Абакумова обратил внимание его непосредственный начальник Б. Кобулов. Именно он в декабре 1938 года способствовал назначению Абакумова на должность начальника Управления НКВД по Ростовской области. Более того, с помощью Кобулова Абакумов становится делегатом XVIII съезда ВКП(б), что в немалой степени помогло его дальнейшему служебному росту.
В феврале 1941 года Абакумова назначают заместителем наркома НКВД, а в июне 1941 года - начальником Управления особых отделов НКВД СССР. Однако отношения между Абакумовым и Берией постепенно стали ухудшаться. Так, брат Б. Кобулова генерал-лейтенант А. Кобулов позднее на допросах показывал, что до войны отношения Берии и Абакумова были нормальными, даже хорошими, а потом ухудшились, поскольку тот перестал считаться с Лаврентием Павловичем.
Во время войны Абакумов достаточно успешно возглавлял Управление особых отделов, а с апреля 1943 по март 1946 года - Главное управление контрразведки "Смерш" Наркомата обороны, являясь одновременно, в апреле-мае 1943 года, и заместителем наркома обороны, то есть самого Сталина. К концу войны Абакумов был награжден орденами Красного Знамени, Суворова I и II степеней, Кутузова 1 степени, Красной Звезды, медалями за оборону Москвы, Сталинграда, Кавказа. А о том, как он руководил контрразведкой "Смерш", можно судить по воспоминанием некоторых ее сотрудников. Вот, например, что рассказывает генерал армии П. Ивашутин, позднее ставший заместителем председателя КГБ, а затем начальником ГРУ:
"В военной контрразведке я работал с финской войны, был тогда начальником особого отдела 23-го стрелкового корпуса. В то время Абакумова лично не знал, познакомился с ним только в 1942 году, когда меня неожиданно вызвали в Москву с Северного Кавказа, где сражалась 47-я армия, в которой я служил. Являюсь к Абакумову, как положено у военнослужащих, докладываю о прибытии и жду, что он скажет. Абакумов начал неторопливо расспрашивать о положении на нашем фронте, о работе особого отдела армии и мельком поинтересовался, большая ли у меня семья. Не знаю, ответил я, мои близкие пропали без вести при эвакуации. Абакумов пообещал навести справки, а сутки спустя вызвал в кабинет, чтобы сообщить, что моя семья в Ташкенте. Я обрадовался, а он сухо, без лишних слов, дал мне 72 часа на устройство личных дел и посоветовал не рассусоливать - на Центральном аэродроме приготовлен самолет...
Выступая перед начальниками фронтовых управлений "Смерш", Абакумов не пользовался шпаргалками, четко излагал свои мысли и говорил со знанием дела. Он постоянно предостерегал нас от скоропалительных решений, основанных на одной бдительности и не подкрепленных доказательствами.
За годы войны ГУКР "Смерш" фронтов из чисто контрразведывательного органа превратились в мощную разведывательно-контрразведывательную службу, занимающуюся не только розыском вражеской агентуры, но и агентурной разведкой во фронтовом тылу врага... Принижать заслуги Абакумова в успешной работе ГУКР "Смерш" несерьезно, думаю, что этого не позволит себе ни один контрразведчик военного времени. Практические результаты деятельности "Смерш" оказались выше, чем у НКГБ, что и стало причиной выдвижения Абакумова".
Столь же хвалебную характеристику Абакумову дает и полковник И. Чернов, в 1947-1951 годах работавший начальником его секретариата в МГБ:
"Виктор Семенович хоть и был молодой, а пользовался большим авторитетом, в ГУКР "Смерш" его очень уважали. Основное внимание он уделял розыскной работе, знал ее хорошо, и велась она активно. Начальников управлений в центре и на фронтах жестко держал в руках, послаблений никому не давал. Резковат - это да, бывало по-всякому, а вот чванства за ним не замечалось. Наоборот, если случалось ему обидеть кого-то, он потом вызывал к себе в кабинет и отрабатывал назад. По себе знаю: начнет иногда ругать при посторонних, чтобы те почувствовали ответственность, а ночью выберет минутку и скажет - не обращай внимания, это нужно было в воспитательных целях".
Впрочем, нельзя не рассказать и о другой стороне деятельности Абакумова на посту начальника ГУКР "Смерш". Так, весной 1942 года по приказу Абакумова был арестован начальник оперативного отдела штаба Западного фронта генерал-майор В. Голушкевич. Причиной ареста послужило желание найти компрометирующие материалы на маршала Жукова. Однако Голушкевич подобных показаний не дал. А 29 апреля 1943 года Абакумов лично арестовал начальника оперативного отдела ВВС Сибирского военного округа генерал-майора Б. Теплинского по обвинению "в троцкистских взглядах".
С сентября 1945 года Абакумов был членом комиссии по руководству подготовкой обвинительных материалов и работой советских представителей в Международном Военном Трибунале.
В начале 1946 года им было организовано так называемое "дело авиаторов", по которому были арестованы маршал авиации А. Новиков, нарком авиапромышленности А. Шахурин и многие другие, которых обвинили в "злоупотреблении и превышении власти при особо отягчающих обстоятельствах" и "в выпуске нестандартной, недоброкачественной и некомплектной продукции".
В 1946 году карьера Абакумова достигла своего пика - он был назначен министром госбезопасности СССР. По этому поводу состоялось собрание личного состава ГУКР "Смерш", на котором выступил заместитель Абакумова генерал-лейтенант И. Я. Бабич, отметивший высокие заслуги военной контрразведки в целом и ее начальника в частности. По воспоминаниям присутствовавшего на этом собрании Б. В. Гераскина, тогда молодого офицера, а впоследствии генерала КГБ, Бабич сообщил, что ЦК и правительство "высоко оценивают деятельность военных чекистов в годы Великой Отечественной войны... Учитывая заслуги Абакумова в руководстве военной контрразведкой он по личному предложению Сталина назначен министром государственной безопасности". Это сообщение было встречено бурными аплодисментами.
Назначение Абакумова было произведено в пику Берии, которого Сталин начал подозревать в нелояльности. Став министром, Абакумов сразу дал понять Берии, что будет выполнять только указания Сталина. Так, он отказался подписывать приемо-сдаточный акт, чем вызвал гнев Берии, который в кремлевском коридоре при свидетелях отругал Абакумова, сопроводив свои слова площадной бранью. Кроме того, Абакумов начал убирать из МГБ людей Берии, заменяя их выходцами из ГУКР "Смерш". В результате был снят с должности и направлен в Казахстан начальник разведуправления П. Фитин, а, например, заслуженный разведчик Р. Абель уволен в запас. Его друг В. Фишер, позднее ставший нелегальным резидентом в США, избежал этой участи только потому, что перешел на службу в Комитет информации.
О том, как Абакумов расправлялся с людьми Берии, можно судить по воспоминаниям П. Судоплатова:
"С Абакумовым мы практически не общались, пока в один прекрасный день я неожиданно не услышал по телефону требовательный и уверенный, как обычно, голос Абакумова:
- До меня дошли слухи, что ваши сыновья планируют покушение на товарища Сталина.
- Что вы имеете в виду?
- То, что сказал, - ответил Абакумов.
- А вы знаете, сколько им лет? - спросил я.
- Какая разница, - ответил министр.
- Товарищ министр, я не знаю, кто вам об этом доложил, но подобные обвинения просто невероятны. Ведь моему младшему сыну - пять лет, а старшему - восемь.
Абакумов бросил трубку. И в течение года я не слышал от него ни одного слова на темы, не касавшиеся работы".
Впрочем, просто преследованием людей Берии дело не ограничилось. По прямому указанию Сталина Абакумов начал так называемое "мингрельское дело", прямо затрагивающее Берию, причем вождь народов дал министру МГБ недвусмысленное указание: "Ищите большого мингрела". Почувствовав опасность, Берия стал предпринимать шаги для нейтрализации Абакумова. Случай представился в мае 1951 года, когда старший следователь Следчасти по особо важным делам МГБ СССР подполковник М. Рюмин написал на имя Сталина письмо, в котором обвинил Абакумова в покрывательстве еврейских буржуазных националистов, которые готовят террористические акты против членов Политбюро и лично товарища Сталина. Кроме того, Рюмин обвинил его и в бытовом разложении, а именно - в присвоении трофейного имущества и квартирных махинациях.
Получив письмо, Сталин раздумывал недолго. Уже 4 июля Абакумов был отстранен от занимаемой должности, а 12 июля арестован. На следующий день была арестована и его жена, Антонина Николаевна, которую отправили в Лефортово вместе с двухмесячным сыном.
Абакумов был заключен в тюрьму "Матросская тишина" МВД СССР, затем переведен в Лефортово и осенью 1952 года в Бутырскую. На допросах бывший всесильный министр, превратившийся в заключенного № 15, категорически отрицал все обвинения, хотя допрашивали его с пристрастием. Об этом свидетельствует медицинская справка, датированная 24 марта 1952 года:
"Заключенный № 15 еле стоит на ногах, передвигается с посторонней помощью, жалуется на боли в сердце, слабость, головокружение... Бледен, губы и слизистые с цианотичным оттенком. При пальпации спины болезненность мышц и в области межреберных промежутков... Стопы гиперемированы, пастозны... По состоянию здоровья нуждается в переводе из карцера в камеру.
Начальник санчасти Лефортовской тюрьмы МГБ СССР
подполковник медицинской службы Яншин".
Но отрицать бытовое разложение Абакумов не мог. Дело в том, что во время обыска на его квартире и госдаче обнаружили 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских наручных часов, около 100 пар обуви, чемодан мужских подтяжек, 65 пар запонок и т. д. Кроме того, нашло подтверждение и обвинение в квартирных махинациях. Так, при разводе с первой женой Абакумов оставил ей пятикомнатную квартиру в Телеграфном переулке и приказал оборудовать для себя новую в Колпачном переулке общей площадью 300 квадратных метров, для чего спешно расселили 16 семей численностью 48 человек и потратили государственные средства в сумме 800 тысяч руб. Правда, по поводу квартиры Абакумов пояснил следователю, что не усматривал в ее ремонте за госсчет ничего зазорного, так как это являлось обычной практикой.
Но Абакумова, находившегося в заключении в Особой, затем в Бутырской тюрьмах, обвиняли не только в этом, а, например, в сокрытии террористических замыслов в деле молодежной организации "Союз борьбы за дело революции", по которому были арестованы студенты МОП И. После возобновления следствия трое из них были расстреляны, 10 человек получили по 25 лет, трое - 10 лет.
13 февраля 1952 года дело Абакумова было передано из Прокуратуры в МГБ. 15 сентября 1954 года на заседании Президиума ЦК КПСС, по предложению Н. С. Хрущева, было принято решение о проведении суда над ним в Ленинграде в присутствии партактива. 14 декабря 1954 года в Ленинграде в Доме офицеров начался процесс над Абакумовым и его подчиненными - И. Черновым, Я. Броверманом, А. Леоновым, В. Комаровым и Т. Лихачевым. Государственный обвинитель Р. Руденко начал свою речь следующим образом:
"Суд слушает необычное дело. Сидящим на скамье подсудимых в свое время было доверено вести борьбу с врагами советского народа, а они использовали это доверие в преступных целях - пытались повернуть острое оружие диктатуры пролетариата - органы государственной безопасности - против Советского государства".
Абакумов категорически отверг все предъявленные ему обвинения, утверждая, что дело против него сфабриковано. "Я заключен под стражу в результате происков Берии и ложного доноса Рюмина, - сказал он на суде, - три года нахожусь в тюрьме, в тяжелейших условиях. Меня избивали". А в своем последнем слове он заявил: "Меня оклеветали. Я честный человек. В войну я был начальником контрразведки, последние пять лет - на посту министра. Я доказал свою преданность партии и Центральному комитету..."
Но приговор был уже предрешен. Абакумов был осужден 19 декабря 1954 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58-1 "б", 58-7, 58-8, 58-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение в тот же день. По словам подполковника Таланова, присутствовавшего на расстреле, Абакумов успел крикнуть: "Я все, все напишу в Политбюро..."
Литература: Млечин Л. М. Председатели органов безопасности. Рассекреченные судьбы. М., 2001; Столяров К. А. Голгофа. М., 1991; Столяров К. А. Игры в правосудие. М., 2000; Столяров К. А. Палачи и жертвы. М., 1997; Судо-платов П. А. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М., 1996;Судоплатов П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. М., 1997.
* * *
*
ОГОЛЬЦОВ Сергей Иванович (10 сентября 1900 г., с. Канино Сапожковского у. Рязанской губ. - 26 октября 1977 г., Москва)
Исполняющий обязанности министра государственной безопасности СССР в июле-августе 1951 года.
Родился в селе Канино Сапожковского уезда Рязанской губернии, в бедной крестьянской семье. В 1916 году закончил двухклассное училище Министерства просвещения. Работал учеником письмоводителя в селе Уколово Ряжского уезда и селе Пригород Сапожковского уезда. С декабря 1917 года - секретарь волостного совета и волисполкома в селе Пригород Сапожковского уезда.
В мае 1918 года был направлен Сапожковским уездным исполкомом в уездную Ч К, где опять же работал делопроизводителем, секретарем подотдела по борьбе со спекуляцией. С октября 1918 года - следователь, с марта 1919 года - заместитель заведующего подотделом по борьбе с контрреволюцией Сапожковской уездной Ч К. В качестве руководителя отряда Ч К участвовал в подавлении кулацких восстаний.
В июне 1919 года Огольцов переводится в Рязанскую губЧК, где становится оперкомиссаром обысков, с августа 1919 года - заведующим подотделом оружия, с сентября 1919 года - помощником уполномоченного по Раненбургскому уезду. Принимал участие в боях против частей корпуса белогвардейского генерала Мамонтова, прорвавшихся в тыл РККА. В 1919 году в течение трех месяцев учился на губсовпарткурсах в Рязани. В том же году (по другим данным, в 1918) вступил в РКП(б).
В апреле 1920 года Огольцов был откомандирован в центральный аппарат ВЧК в Москву, где служил в уже знакомой ему должности комиссара обысков, работая под непосредственным руководством зампреда ВЧК Ивана Ксенофонтовича Ксенофонтова. В мае 1920 года вместе с группой чекистов под руководством Дзержинского, назначенного начальником тыла Юго-Западного фронта, выехал на Украину, в распоряжение Харьковской губЧК. В центральный аппарат он вернулся только через 25 лет.
В июне 1920 года личным распоряжением Дзержинского он был откомандирован в Полтавскую губЧК: с июля - заведующим бюро обысков, с августа - заведующим регистрационно-статистическим отделом, с октября - заместителем секретаря губЧК, с декабря 1920 года - заместителем заведующего отделом борьбы с бандитизмом. В январе 1921 года стал начальником Политбюро - так в 1920 году были переименованы на Украине уездные Ч К - Лохвицкого уезда. После очередного изменения названия структуры уездных органов именовался уполномоченным Полтавского губотдела ГПУ. За время работы на Полтавщине участвовал в ликвидации банд Махно, Симоненко, Нестеренко, Алеши Грозного и др.
С июня 1923 года Огольцов - заместитель начальника Прилукского окротдела ГПУ Полтавской губернии. Затем он переходит в органы военной контрразведки, где работает 12 лет. С августа 1923 года он - уполномоченный, с декабря - инспектор, с марта 1924 года - уполномоченный по информации особого отдела (00) 14-го стрелкового корпуса в Киеве. В октябре 1925 года назначается помощником начальника 00 80-й стрелковой дивизии в г. Артемовске на Донбассе, но уже в том же месяце поступает на учебу в Высшую пограничную школу ОГПУ, которую оканчивает в январе 1927 года, после чего служит в войсковых особых отделах на Украине, начав службу с должности помощника начальника по оперчасти 00 15-й стрелковой дивизии в Николаеве и закончив в 1934 году начальником 00 30-й стрелковой дивизии и помощником начальника 00 7-го стрелкового корпуса в Днепропетровске. За время работы на Украине он собрал целый "наградной арсенал", будучи награжден "маузером" с надписью "За беспощадную борьбу с контрреволюцией" и грамотой от Коллегии ОГПУ в 1927 году, "браунингом" от Проскуровского окрисполкома в январе 1928 года, именным "маузером" от Коллегии ГПУ УССР в 1930 году, "браунингом" от Коллегии ГПУ УССР в 1932 году, и в том же году боевым оружием от ВУЦИК.
Осенью 1935 года Огольцов был откомандирован в погранвойска НКВД. Начиная с сентября 1935 года он - заместитель начальника 22-го Волочиского погранотряда по оперативной части, с декабря 1935 года - начальник штаба 26-го Одесского погранотряда. С 6 января 1936 года - начальник 27-го Крымского погранотряда в Севастополе, где служит дольше, чем на предыдущих местах (под руководством известных чекистов Тите Лордкипанидзе и Карпа Павлова, бывших поочередно начальниками УНКВД Крымской АССР). С 17 февраля 1938 года - начальник 4-го Архангельского погранотряда. Прослужив более 15 лет в армейской контрразведке и пограничных войсках, Огольцов не пострадал от репрессий и даже был награжден в феврале 1938 юбилейной медалью "XX лет РККА" (ранее, в августе 1936 года, он получил знак "Почетный работник ВЧК- ГПУ", учрежденный в 1932 году). В 1939 году он переходит на руководящую работу в территориальные органы НКВД и попадает таким образом в номенклатуру ЦК ВКП(б).
С 4 марта 1939 года Огольцов назначается временно исполняющим должность начальника, а с октября 1939 года - начальником УНКВД по Ленинграду. Его прямым начальником в Ленинграде был комиссар госбезопасности 2-го ранга, кандидат в члены ЦК ВКП(б) Сергей Гоглидзе, возглавлявший областное управление НКВД. Тогда же, 3 апреля, Огольцов получает общевойсковое (как у всех пограничников) звание майора. Но для такой высокой должности этого звания было явно недостаточно, и уже 21 апреля он становится майором госбезопасности, что по тогдашнему соотношению персональных воинских званий в РККА и НКВД было на две ступени выше и равнялось общевойсковому званию комбрига. 7 апреля 1940 года он был произведен в старшие майоры ГБ, что приравнивалось к комдиву РККА, т. е. было уже генеральским званием. В том же месяце он получает и свой первый орден - Красной Звезды.
Городское управление НКВД Огольцов возглавлял вплоть до образования Наркомата госбезопасности в феврале 1941 года (в связи с изменением структуры органов госбезопасности УНКВД по Ленинграду, во главе которого был поставлен Н. М. Лагунов, было переориентировано на охрану общественного порядка, а городское звено органов НКГБ в Ленинграде было ликвидировано как самостоятельная единица. Что же касается Огольцова, то он 13 марта 1941 года назначается заместителем начальника УНКГБ по Ленинградской области старшего майора ГБ Павла Тихоновича Куприна, переведенного из Хабаровска. С августа 1941 года он - врид начальника, первый заместитель начальника УНКВД по Ленинградской области, одновременно начальник 4-го отдела УНКВД (борьба с диверсиями и парашютными десантами немцев, организация и руководство истребительными батальонами, партизанскими отрядами и диверсионными группами).
Занимая эти должности во время блокады, Огольцов руководил следствием по делу так называемого "Комитета общественного спасения", по которому было привлечено 127 человек - ленинградских ученых, сотрудников Ленинградского университета, Л ГНИ им. А. И. Герцена, Горного, Электротехнического, Кораблестроительного и Политехнического институтов. Из них 5 человек, в том числе член-корреспондент АН СССР В. Игнатовский, были приговорены к расстрелу, а 27 человек (среди них член-корреспондент АН СССР Н. С. Кошляков, декан математико-механического факультета ЛГУ профессор Н. В. Розе, профессора А. Я. Журавский, Б. И. Извеков и др.) были приговорены к различным срокам заключения. Лишь немногие из них дожили до реабилитации и рассказали о методах следствия.
С 28 декабря 1942 года Огольцов, награжденный в мае того же года за работу в Ленинграде орденом Красного Знамени, получает самостоятельную руководящую работу - должность начальника УНКВД Куйбышевской области (с 7 мая 1943 года, после реорганизации НКВД, становится соответственно начальником УНКГБ той же области). О его деятельности там известно мало. В последнее время вскрылись обстоятельства гибели известного деятеля еврейской социал-демократической организации Бунд, польского гражданина Виктора Альтера. Он был арестован в присоединенном к СССР после освобождения Западной Украины городе Ковеле, вместе с другим лидером Бунда Генрихом Эрлихом обвинен в связи с польской контрразведкой и приговорен в июле 1941 года к смертной казни. Однако уже в сентябре того же года оба были освобождены и в Куйбышеве, куда были эвакуированы советские правительственные учреждения и иностранные посольства, приняли участие в создании еврейских антифашистских организаций. Но затем по подозрению в контактах с английским послом С. Криппсом и послом польского эмигрантского правительства в Лондоне С. Котом оба были арестованы в декабре 1941 года. Эрлих покончил жизнь самоубийством в мае 1942 года в куйбышевской тюрьме, Альтер же в феврале 1943 года был расстрелян в той же тюрьме, о чем Огольцов доложил Меркулову. В Куйбышеве Огольцов получил в феврале , 1943 года спецзвание комиссара госбезопасности 3-го ранга и награжден орденами Красной Звезды (сентябрь 1943 года) и "полководческим" орденом Кутузова II степени.
С 22 марта 1944 года Огольцов - нарком госбезопасности Казахской ССР. Там он проработал более полутора лет. 9 июля 1945 года ему было присвоено звание генерал-лейтенанта. В период работы в Алма-Ате он был награжден орденами Красной Звезды, Кутузова II степени, Красного Знамени, Ленина и Отечественной войны I степени.
4 декабря 1945 года Огольцов назначается первым заместителем наркома (с марта 1946 года - министра) госбезопасности СССР В. Н. Меркулова, вернувшись в центральный аппарат через 25 лет, зато в качестве второго человека. Тогда же он был избран депутатом Верховного Совета СССР. По воспоминаниям генерала П. А. Судоплатова, после смещения Меркулова в начале мая 1946 года Сталин предлагал Огольцову возглавить МГБ, но Сергей Иванович оказался, ссылаясь на неопытность. С 17 мая 1946 года он - заместитель нового министра госбезопасности СССР В. С. Абакумова по общим вопросам (фактически - первый заместитель министра), с 25 июня 1947 года по совместительству - член Бюро по въездам и выездам из СССР. Вместе с Абакумовым он вел всю текущую работу МГБ.
В январе 1948 года по поручению Сталина и Абакумова Огольцов ездил в Минск, где руководил организацией убийства художественного руководителя Государственного еврейского театра, народного артиста СССР С. М. Михоэлса, за что в октябре того же года был награжден орденом Красного Знамени.