Она составила для миссис Маски целый длинный список наставлений по уходу за Джошуа.
      - Как долго вас не будет, миссис Паркер?
      - Я вернусь завтра.
      - Ох, уж эти матери! - только и могла сказать миссис Маски.
      Ранним утром самолет Питера Дентона доставил ее в Лас-Вегас. Весь день она работала над контрактом. Когда они все закончили, Питер пригласил ее на ужин.
      - Спасибо, Питер, но я думаю, что мне лучше остаться в номере и лечь спать. Я возвращаюсь в Нью-Йорк утром.
      Она три раза звонила миссис Маски в течение дня, убеждаясь каждый раз, что с сыном все в порядке. Он хорошо ел, у него не было температуры и он выглядел счастливым.
      - Ему не хватает меня? - спросила она.
      - Он не говорит этого, - вздохнула миссис Маски.
      Дженифер знала, что та считает ее дурой, но это не волновало ее.
      - Скажите ему, что я буду дома завтра.
      - Я скажу ему об этом, миссис Паркер.
      Дженифер намеревалась поужинать в номере, но вдруг почувствовала, что комната начинает давить на нее, казалось, что стены и потолок приближаются к ней.
      Она не могла перестать думать об Адаме. Как он мог спать с ней, когда...
      Как обычно, она пыталась внушить себе, что он находится в командировке и скоро вернется к ней, но на этот раз эта уловка не сработала... Мысли Дженифер постоянно возвращались к Мэри Бич в неглиже и к Адаму.
      Сейчас ей необходимо было окунуться в шумную людскую толпу.
      Возможно, подумала она, мне стоит посмотреть какое-нибудь шоу? Она быстро приняла душ, оделась и спустилась вниз.
      Марти Ален выступал в главном зале. Возле входа в зал толпились желающие попасть на вечернее представление, и она пожалела, что не попросила Питера Дентона зарезервировать за ней место.
      Она подошла к метрдотелю.
      - Как долго придется ждать?
      - Сколько вас?
      - Я одна.
      - Простите, мисс, но боюсь...
      Голос позади нее произнес:
      - Моя кабина, Эйб.
      Метрдотель, просияв, ответил:
      - Конечно, мистер Моретти. Сюда, пожалуйста.
      Обернувшись, она встретилась со взглядом оливково-черных глаз Майкла Моретти.
      - Нет, спасибо, - сказала она, - боюсь, что я...
      - Вам нужно поесть...
      Майкл взял ее под руку, и она осознала, что идет рядом с ним вслед за метрдотелем к центру большого зала. Ей претила мысль об ужине в компании Майкла Моретти. Она корила себя за то, что не приняла приглашения Питера Дентона. Они сели за стол, лицом к сцене, и метрдотель, пожелав им приятного ужина, удалился.
      Она чувствовала на себе взгляд Моретти и ей было не по себе. Он сидел рядом с ней, не говоря ни слова. Моретти был очень молчаливым человеком, человеком, не доверяющим словам, считая их скорее ловушкой, чем способом общения. Но в его молчании было что-то особенное. Он пользовался молчанием так, как другие люди пользовались речью.
      Когда он наконец заговорил, то застал Дженифер врасплох.
      - Я ненавижу собак, - сказал он, - они умирают...
      Это прозвучало так, как будто он приоткрыл какую-то потайную часть себя... Она не знала, что ответить.
      Принесли напитки, и они стали пить, прислушиваясь к безмолвной своей беседе. Она думала над его словами - "я ненавижу собак, они умирают".
      Ей хотелось знать о его прошлой жизни. Она поймала себя на том, что изучает его. Он был привлекателен, опасно, волнующе привлекателен... В нем чувствовалась скрытая сила, готовая прорваться наружу. Она не могла себе объяснить почему, но рядом с ним она чувствовала себя женщиной. Возможно, причиной тому был взгляд его черных глаз, который он иногда отводил от нее, как бы увидев слишком много. Она поняла, что давно уже не думала о себе, как о женщине, с того дня, как она потеряла Адама. Нужен мужчина, чтобы заставить женщину чувствовать себя женщиной, подумала она, чтобы заставить почувствовать себя красивой и желанной.
      Разные люди подходили к ним, чтобы выразить свое уважение Майклу Моретти: бизнесмены, актеры, судья, сенатор США. Это была власть, отдающая дань другой власти, и Дженифер начала понимать, каким большим влиянием он обладает.
      - Я закажу что-нибудь для нас, - сказал он. - Это меню они готовили для восьмисот человек.
      Он жестом подозвал метрдотеля.
      - Да, мистер Моретти... Что бы вы хотели, сэр?
      - Бутылку "Шатобриана", суфле и салат из листьев эндива.
      - Конечно, сэр...
      - Десерт мы закажем после.
      Шампанское на их столе оказалось немедленно. Она почувствовала, как начинает расслабляться, наслаждаясь почти вопреки своей воле. Она давно не проводила вечер с привлекательным мужчиной. Подумав об этом, она сразу же одернула себя: как я могу считать Моретти привлекательным? Он - убийца, аморальное животное без каких-либо чувств... Дженифер знала и защищала не один десяток человек, совершивших страшные преступления, но у нее было чувство, что ни один из них не был так опасен, как этот. Он поднялся к вершине синдиката, а для этого нужно было еще кое-что, кроме женитьбы на дочери Антонила Гранелли.
      - Я несколько раз звонил вам во время вашего отсутствия, - сказал он.
      Если верить Кену Бейли, он звонил почти каждый день...
      - Где вы были?
      - Далеко...
      Последовало длительное молчание.
      - Вы помните о предложении, которое я вам сделал?
      Она сделала глоток из бокала.
      - Пожалуйста, не надо начинать снова,
      - Вы можете иметь...
      - Я уже сказала вам, что я в этом не заинтересована. Нет таких предложений, которые нельзя было бы отклонить, мистер Моретти. Я отказываюсь.
      Он вспомнил о сцене, которая имела место несколькими днями раньше в доме его тестя. Было собрание семьи, которое прошло не совсем гладко. Томас Колфакс оспаривал почти каждое предложение Майкла. Когда тот ушел, Майкл сказал тестю:
      - Колфакс превращается в старую бабу, папа. Я думаю, что пришло время отправить его на заслуженный отдых.
      - Томми - хороший человек. Он избавил нас от многих неприятностей за эти годы.
      - Это было раньше. Сейчас он уже не тот.
      - Кого мы можем взять на его место?
      - Дженифер Паркер.
      Антонил Гранелли покачал головой.
      - Я уже говорил тебе, Майкл... Это не принесет добра, если женщина будет знать о наших делах.
      - Она не просто женщина. На сегодня это лучший адвокат.
      - Посмотрим, - сказал Гранелли, - посмотрим...
      Моретти был человеком, который привык получать то, чего он хотел, и чем больше Дженифер сопротивлялась, тем больше он хотел получить ее. Сейчас, сидя рядом с ней, он смотрел на нее и думал: "Когда-нибудь ты будешь принадлежать мне, девочка..."
      - О чем вы думаете?
      Майкл улыбнулся, и она сразу же пожалела о своем вопросе. Настало время уходить.
      - Благодарю вас за прекрасный ужин, мистер Моретти. Мне рано вставать, так что...
      Огни начали гаснуть, и оркестр заиграл увертюру.
      - Вы не можете сейчас уйти. Начинается представление. Вам понравится Марти Ален...
      Это было развлечение, которое мог позволить себе только Лас-Вегас, и Дженифер получила от него огромное удовольствие.
      Она сказала себе, что уйдет, как только закончится шоу, но когда оно закончилось, и Майкл Моретти пригласил ее танцевать, она решила, что отказать ему будет невежливо. Кроме того, она должна была признаться себе, что хорошо провела вечер. Он оказался умелым танцором, и ей было приятно танцевать с ним. Однажды, когда другая пара столкнулась с ними, он на мгновение прижался к Дженифер, и она почувствовала его мужскую твердость, хотя он сразу же отпрянул от нее, восстановив дистанцию.
      Затем они прошли в казино, сияющее яркими огнями и заполненное игроками, ловящими миг удачи, играющими так, как будто от этого зависела вся их жизнь. Он провел Дженифер к одному из столов и вручил дюжину фишек.
      - На счастье, - сказал он.
      Крупье обращались к Майклу с уважением, называя его мистером Моретти. Майкл играл, делая большие ставки, и много проигрывал, но это, казалось, не волновало его. Используя фишки, которые ей дал Майкл, она выиграла триста долларов, но настояла на том, чтобы он забрал их, не желая в чем-то быть обязанной ему. Время от времени к нему подходили женщины, чтобы поздороваться. Все они были молоды и привлекательны, и Дженифер заметила это. Он был вежлив с ними, но было очевидно, что заинтересован он только в ней. Вопреки разуму, она чувствовала себя польщенной. В начале вечера она была усталой и подавленной, но от Моретти исходила такая жизненная сила, что, казалось, она заряжает воздух, окружающий Дженифер, и придает ей силы.
      Он привел ее в небольшой бар, где играла джазовая группа, затем они отправились в другой отель, чтобы послушать выступление вокальной группы. И везде с ним обращались, как с очень важной персоной. Каждый старался привлечь его внимание, дотронуться до него, дать знать, что он рядом.
      В течение всего времени, что они были вместе, он не произнес ни слова, которое могло бы ее оскорбить. Но она чувствовала такую сексуальность, исходящую от него, что это было похоже на тяжелые волны, атакующие ее тело, которое чувствовало себя подвергающимся насилию. Она никогда не испытывала ничего подобного... Это было тревожное и одновременно волнующее ощущение. Дикая, животная сила исходила от него. С таким Дженифер никогда раньше не сталкивалась.
      Было четыре часа утра, когда он, наконец, проводил ее к номеру.
      Он взял ее за руку и сказал:
      - Спокойной ночи... Я только хочу, чтобы вы знали, что это была самая великая ночь в моей жизни...
      Его слова испугали Дженифер.
      8
      Популярность Адама Уорнера в Вашингтоне росла. Он появлялся в газетах и журналах с возрастающей частотой.
      Адам начал расследование положения дел в школах, расположенных в гетто, и возглавил комиссию штата, направлявшуюся в Москву для встречи с диссидентами. В газетах была помещена его фотография в момент прибытия в аэропорт "Шереметьево", где его встречали русские официальные лица. Когда он вернулся через десять дней, газеты дали теплую оценку результатам его поездки.
      Интерес продолжал расти. Публика хотела читать об Адаме Уорнере, и пресса удовлетворяла ее аппетиты. Адам был предводителем реформы в Сенате. Он возглавил комиссию по расследованию условий в федеральных тюрьмах и посетил несколько тюрем в разных концах страны, он беседовал с заключенными и охранниками, и когда был опубликован отчет комиссии, начались обширные реформы.
      О нем писали и женские журналы. В "Космополите" Дженифер увидела фотографию Адама, Мэри и их маленькой дочери Саманты. Она сидела в своей спальне возле камина и очень долго рассматривала это фото. Мэри улыбалась в камеру, излучая сладкий, теплый, южный шарм. Дочь была миниатюрной копией своей матери. Адам выглядел уставшим. Под глазами у него появились круги, которых раньше не было, на висках появилась седина.
      На мгновение у нее возникло ощущение, что перед ней выросший Джошуа... Сходство было поразительным! Оператор сфотографировал Адама, смотрящим прямо в камеру, и ей казалось, что он смотрит на нее. Она попыталась прочесть выражение глаз, определить, думает ли он еще о ней или нет.
      Она снова перевела взгляд на лица Мэри и ее дочери. А потом она швырнула журнал в огонь и наблюдала, как он горит...
      Адам Уорнер сидел во главе обеденного стола, принимая Стюарта Нидхэма и полдюжины других гостей. Мэри находилась на другом конце стола, беседуя с сенатором из Оклахомы и его увешанной драгоценностями женой. Вашингтон был хорошим стимулятором для Мэри. Она была здесь своя. Благодаря растущей репутации Адама, она стала одной из ведущих хозяек в Вашингтоне. И упивалась своим положением. Эта сторона вашингтонской жизни утомляла Адама и он оставил ее для жены. Она справлялась с этим великолепно, и он был благодарен ей за это.
      - В Вашингтоне, - говорил Стюарт Нидхэм, - больше дел совершается за обеденным столом, чем в пустых залах конгресса.
      Адаму хотелось, чтобы вечер поскорей закончился. На поверхности все было замечательно. Внутри все было плохо... Он был женат на одной женщине, а любил другую... И был скован браком, из которого не было выхода. Он знал, что если бы Мэри Бич не оказалась в положении, он бы подал на развод. Но сейчас было слишком поздно. Мэри подарила ему красивую маленькую дочь, и он любил ее, но выбросить из головы Дженифер было невозможно...
      Жена губернатора что-то говорила ему.
      - Вам так везет, Адам! У вас есть все, чего может желать человек, не так ли?
      Адам не мог заставить себя ответить ей.
      9
      Лето, осень, весна, зима приходили и уходили... И все они вращались вокруг Джошуа. Он был центром мира Дженифер. Она смотрела, как он растет и развивается день за днем, и это вызывало в ней бесконечный интерес. Как он начинает ходить, говорить, размышлять... Его настроение постоянно менялось. Он был то диким и агрессивным, то застенчивым и милым. Он огорчался, когда Дженифер покидала его ночью, боялся темноты, и она всегда оставляла ночной светильник возле него.
      Когда ему исполнилось два года, он стал совершенно несносным: упрямым, отчаянным и разрушительным.
      Ему нравилось "чинить" вещи. Он сломал швейную машину миссис Маски, привел в негодность два телевизора в доме и разобрал наручные часы Дженифер. Он смешивал соль и сахар и вредил себе, когда оставался один. Кен Бейли принес Дженифер щенка немецкой овчарки по кличке Макс, и Джошуа побил его.
      В этот год она была готова отдать его первому встречному...
      В три года он внезапно превратился в ангела, нежного, мягкого и впечатлительного. Он был хорошо координирован, так же как и его отец, и ему нравилось играть вне дома, бегать, карабкаться и ездить на велосипеде.
      Дженифер ходила с ним в зоопарк в Бронксе и на кукольные спектакли. Они гуляли по пляжу, смотрели фестиваль братьев Маркс в Манхэттене, а потом ели мороженое и пили содовую в детском кафе.
      Джошуа становился товарищем. В качестве подарка ко дню рождения матери он выучил любимую песню отца Дженифер "Свети полночная луна" и спел ее Дженифер. Это был самый трогательный момент в ее жизни.
      Это правда, подумала она, что мы не наследуем мир наших родителей, мы заимствуем его у наших детей.
      Джошуа стал ходить в детский сад и ему очень нравилось там. Когда Дженифер вечером возвращалась домой, они садились вместе перед камином и читали. Она обычно читала "Из зала суда" и "Адвокат", а Джошуа - свои книги-картинки. Она смотрела, как ее сын, развалившись на полу, сосредоточенно хмурит брови, и неизменно вспоминала Адама. Это была открытая рана... Она думала о том, где сейчас Адам и что он делает...
      Дженифер удавалось разделить свою личную и профессиональную жизнь, и единственным общим звеном в них обоих был Кен Бейли. Он приносил ее сыну игрушки и книги, играл с ним и был, в определенном смысле, суррогатом отца.
      Однажды в воскресный день Дженифер и Кен стояли около дерева, наблюдая, как Джошуа взбирается на него.
      - Ты знаешь, что ему нужно? - спросил Кен.
      - Нет.
      - Отец... - он повернулся к ней. - Его настоящий отец, должно быть, порядочное дерьмо...
      - Пожалуйста, не нужно, Кен...
      - Прости, это не мое дело... Это прошлое... Я думаю о будущем. Ты не должна жить так одиноко, как...
      - Я не одинока, у меня есть сын. Джошуа...
      - Я имел в виду не это... - он обнял ее и поцеловал. - Прости, Дженифер...
      Майкл Моретти звонил много раз. Она не отвечала на его звонки. Однажды ей показалось, что она видит его в зале, где она вела защиту, но когда она взглянула туда еще раз, Майкла уже не было.
      10
      Как-то в конце рабочего дня, когда Дженифер уже собиралась домой, Синтия сообщила:
      - Мистер Кларк Холман на проводе.
      Подумав, она ответила:
      - Я поговорю с ним.
      Кларк Холман был адвокатом из "Общества помощи юристам".
      - Извините за беспокойство, Дженифер, - сказал он, - но у нас есть дело, за которое никто не хочет браться. Я был бы рад, если бы вы выручили нас.
      - Как зовут подсудимого?
      - Джек Скэлтон.
      Это имя было на первых страницах газет в последние два дня. Джек Скэлтон был арестован за похищение четырехлетней девочки и вымогательство выкупа. Его личность была установлена с помощью фоторобота, полученного на основании показаний свидетелей похищения.
      - Почему я, Кларк?
      - Скэлтон просил вас.
      Дженифер взглянула на часы. Она может опоздать к сыну.
      - Где он сейчас?
      - В Метрополитенском исправительном центре.
      Она приняла решение.
      - Устройте мне свидание с ним.
      - Хорошо. Тысячу благодарностей, я - ваш должник.
      Через десять минут она уже была на пути в тюрьму. Перед этим она позвонила миссис Маски.
      - Я задержусь. Дайте Джошуа ужин и пусть он подождет меня.
      Для Дженифер похищение людей было тягчайшим преступлением и особенно похищение беспомощного ребенка. Но каждый обвиняемый имеет право на то, чтобы его выслушали, каким бы ужасным не было совершенное им преступление. На этом основывается закон: правосудие для всех, для тех, кто на самом верху и на самом низу.
      Дженифер показала удостоверение охраннику на проходной, и он провел ее в комнату для адвокатов.
      - Сейчас приведут Скэлтона, - сказал он.
      Спустя несколько минут худощавый человек с тонкими чертами лица, лет сорока, со светлыми волосами и бородкой зашел в комнату. Он выглядел почти как Иисус Христос. Скэлтон сказал:
      - Спасибо вам, миссис Паркер, за то, что вы здесь, - у него был тихий, приятный голос. - Спасибо вам за работу.
      - Садитесь.
      Он сел на стул напротив нее.
      - Вы хотели видеть меня?
      - Да... Несмотря на то, что только Бог может помочь мне... Я сделал очень глупую вещь.
      Она с неприязнью посмотрела на него.
      - Вы называете похищение маленькой, беспомощной девочки с целью получения выкупа "глупой вещью"?
      - Я не похищал Тамми с целью выкупа.
      - Да?... Почему же вы похитили ее?
      Последовала длительная пауза.
      - Моя жена Эвелин умерла при родах. Я любил ее больше жизни, больше всего на свете. Если на земле когда-нибудь жила святая, то это была она. Она была очень слабой. Наш доктор не советовал ей иметь ребенка, но она не послушала его...
      Он в замешательстве опустил глаза.
      - Вам тяжело будет это понять, но она говорила, что обязательно хочет ребенка, потому что он будет частью меня...
      Как Дженифер понимала его! Скэлтон замолчал. Его мысли были далеко.
      - И она она родила?
      Он кивнул.
      - Они обе умерли...
      Ему было трудно продолжать.
      - Сначала я думал... я не хотел жить без нее. Я постоянно думал, каким бы был наш ребенок. Я мечтал, как бы мы жили втроем... Я пытался перевести время назад, до того момента, когда Эвелин... - он запнулся, спазмы душили его. - Я обратился к Библии, и это спасло меня от безумия. Затем через несколько дней я увидел маленькую девочку, играющую на улице. Она была воплощением Эвелин! У нее были ее глаза, ее волосы. Она смотрела на меня и улыбалась. И я, это звучит неправдоподобно, мне показалось, что это Эвелин улыбается мне... Я, должно быть, сошел с ума! Я подумал: "Это наша дочь, которую родила Эвелин... Это наш ребенок!".
      Дженифер видела, как его ногти впивались в его тело.
      - Я знал, что я поступаю плохо, но я взял ее...
      Он посмотрел в глаза Дженифер.
      - Я бы ни за что на свете не причинил бы вреда этому ребенку.
      Она внимательно изучала его, пытаясь найти в его голосе фальшивую ноту. Но тщетно. Это был человек в агонии.
      - А как же письмо с требованием выкупа? - спросила она.
      - Я не посылал его. Меньше всего я думал о деньгах. Я хотел только маленькую Тамми.
      - Кто-то послал семье письмо.
      - Полиция обвиняет в этом меня, но я не делал этого.
      Дженифер сидела и думала, стараясь собрать вместе разрозненные факты.
      - История о похищении появилась в газетах раньше или позже того, как вас забрала полиция?
      - Раньше. Я помню, как мне хотелось, чтобы они перестали писать об этом. Я хотел уехать с Тамми, но боялся, что кто-нибудь остановит нас.
      - Так что кто-то мог прочесть в газетах о похищении и решил попытаться получить выкуп?
      Он беспомощно развел руками.
      - Я не знаю... Я знаю только, что хочу умереть...
      Его боль была настолько очевидна, что Дженифер почувствовала, что эта история тронула ее. Если он говорит правду, а она была написана на его лице, то он не заслуживал смерти за то, что сделал. Он должен быть наказан, но не казнен, решила она.
      - Я постараюсь помочь вам.
      Он тихо сказал:
      - Спасибо. Мне действительно все равно, что со мной будет...
      - Я понимаю.
      - Я боюсь, что у меня нет денег, чтобы заплатить вам.
      - Об этом не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы рассказали о себе.
      - Что вы хотите узнать?
      - Начните сначала. Где вы родились?
      - В Северной Дакоте, тридцать пять лет назад. Я родился на ферме, если это можно назвать фермой. Это был кусок бедной земли, на которой ничего не хотело расти. Мы были бедные. Я ушел из дома, когда мне было пятнадцать лет. Я любил свою мать, но отца я ненавидел. Я знаю, что Библия запрещает плохо говорить о своих родителях, но он был порочным человеком. Он получал наслаждение, когда хлестал меня.
      Дженифер видела, как напряглось его тело.
      - Я думаю, что он действительно наслаждался этим. Если он считал, что я провинился хоть в малой мере, то он бил меня ремнем с большой латунной пряжкой. Затем он ставил меня на колени и заставлял просить у Бога прощения. В течение долгого времени я ненавидел Бога так же, как и отца.
      Он остановился, переполненный воспоминаниями, не в силах продолжать.
      - Поэтому вы убежали из дома?
      - Да. На попутных машинах я добрался до Чикаго. Я редко посещал школу, но дома читал много. Когда отец ловил меня за этим занятием, это было причиной очередного избиения. В Чикаго я получил работу на фабрике. Там я встретил Эвелин. Я поранил руку, работая на станке, и меня направили в санчасть, а она работала там медсестрой.
      Он улыбнулся Дженифер.
      - Она была самой красивой женщиной из всех, виденных мной. Моя рука заживала две недели, и я ходил на перевязку каждый день. Мы стали гулять вместе и уже говорили о свадьбе, но компания потеряла крупный заказ, и меня уволили. Но это для нее не имело значения. Мы поженились, и она заботилась обо мне. Это было единственной причиной наших споров. Я считал, что муж должен заботиться о жене, и устроился водителем грузовика и стал прилично зарабатывать. Но мне приходилось время от времени разлучаться с ней, и тогда я ненавидел свою работу. Не считая этого, я был счастлив. Мы оба были счастливы. А потом Эвелин забеременела...
      Дрожь прошла по его телу, руки затряслись.
      - Эвелин и наша девочка умерли...
      Слезы побежали по его щекам.
      - Я не знаю, почему Бог сделал это... Наверное у него была причина, но я не знаю почему.
      Он качался на стуле, не сознавая, что делает, руки были сцеплены на груди. Он словно сдерживал непереносимую боль.
      Она подумала: "Нет, электрический стул не получит его"...
      - Увидимся завтра, - пообещала она.
      Залог был установлен в размере двухсот тысяч долларов. У Скэлтона не было таких денег, и Дженифер внесла из за него. Его выпустили под залог, и она нашла для него небольшой мотель в Вест-Сайде. Она дала ему сто долларов на расходы.
      - Не знаю как, - сказал он, - но я верну вам все, до последнего цента. Я буду искать работу, все равно какую. Я буду делать все, что придется.
      Федеральный прокурор Эрл Осберн был грузным мужчиной с небольшим круглым лицом и обманчиво ровными манерами. К удивлению Дженифер, Роберт ди Сильва оказался в его кабинете.
      - Я слышал, что вы взялись за дело Скэлтона? - сказал ди Сильва. - Для вас не существует грязных дел?
      Она обернулась к Осберну:
      - Что он здесь делает? Это федеральное дело.
      Осберн ответил:
      - Джек Скэлтон увез девочку в машине, которая принадлежит их семье.
      - Хищение автомобиля - это крупное воровство, - сказал ди Сильва.
      Ей хотелось бы знать, оказался ли здесь ди Сильва, если бы она не взялась за это дело? Она снова обратилась к Осберну:
      - Я бы хотела заключить соглашение. Мой клиент...
      Тот поднял руку.
      - Никаких шансов...
      - Есть обстоятельства...
      - Вы сможете рассказать нам о них на предварительном слушании.
      Ди Сильва не скрывал улыбки.
      - Хорошо, - сказала она, - увидимся в суде.
      Джек Скэлтон нашел работу на заправочной станции в Вест-Сайде, недалеко от мотеля, и Дженифер заехала к нему.
      - Предварительное слушание завтра, - сказала она. - Я постараюсь, чтобы правительство учло смягчающие обстоятельства, и обвинение не было столь тяжким. Вам придется посидеть какое-то время, Джек, но я позабочусь, чтобы срок был как можно меньше.
      Благодарность на его лице была достаточным вознаграждением.
      По ее предложению Джек купил хороший костюм, специально для предварительного слушания. Он подстриг волосы и бородку, и она осталась довольна его внешним видом.

К титульной странице
Вперед
Назад