Статьи:
Взаимодействие
культур
Взаимодействие
цивилизаций
Возрождение
религиозное
Воспитание
как социокультурный институт
Всеединство
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
КУЛЬТУР. Российская Федерация - одно из
крупнейших в мире многонациональных гос-в, в нем
живет более ста народов, каждый из к-рых обладает
особенностями материальной и духовной культуры.
Преобладающее большинство народов страны на
протяжении веков сложились как этнические
общности на территории России, и в этом смысле
они являются коренными народами, сыгравшими
историческую роль в формировании российской
цивилизации. Благодаря объединяющей роли
русского народа на территории России
сохранились уникальное единство и многообразие,
духовная общность и союз различных народов.
Существует несколько уровней
В.к.: конфронтация, индифферентность, диалог и
компромисс. Представители конфронтационных
культур, прежде всего западноевропейских,
исходят из положения о своеобразном собственном
изначальном цивилизационном превосходстве. Это
является фактическим основанием для любой
экспансии против незап. культур под видом
цивилизационной миссии. В 20 в. в результате
социальных потрясений глобального масштаба
многие зап. культуры стали менее агрессивны и
даже начали вырабатывать компромисс с незап.
культурами. Для российской же культуры
характерна внутренняя диалогич-ность, возникшая
в результате исторического диалога
принципиально разных этнических культур.
Используя определение Ю. М.
Лотманом культуры как механизма коллективной
памяти, коллективного сознания, можно обозначить
культуру как уровень освоения социальным
субъектом (индивидом, группой, об-вом) программ и
средств социального образа жизни, отличающегося
от др. культур своими репрезентантами (языком,
семиотическими знаковыми системами, религией и
т.д.).
Российское гос-во и цивилизация
исторически создавались на принципе
взаимодействия разных этнических культур, что
послужило образованию "евразийской", или
"собственно российской" (в отличие от
русской), культуры, т. е. в ходе этого процесса
была выработана система ценностей и норм
взаимовыгодного сосуществования разных культур.
Формирование такого типа культуры имело как
положительные (сближение разных культур), так и
отрицательные (частичное "растворение"
русской, татарской, бурятской и др. этнических
культур в российской) стороны. Российский
суперэтнос изначально формировался как
многонациональная общность, а российская
культура имела полифонический характер. Л. Н.
Гумилев указывал, что разнообразие ландшафтов
Евразии благотворно влияло на этногенез ее
народов. Каждому находилось приемлемое для него
место: русские осваивали речные долины,
финноугорские народы и украинцы - водораздельные
пространства, тюрки и монголы - степную полосу. И
при большом разнообразии географических условий
для народов Евразии объединение всегда
оказывалось гораздо выгоднее разъединения. В
диалоге как условии единства общей культуры
сосуществовали многие конкретные культуры
этнических, социальных и конфессиональных групп.
Не вызывает сомнения, что
большинство этнических и конфессиональных групп
на территории современной России являются
коренными. Исторически это сформировало
специфику российского об-ва как внутренне
диалогичной системы, о чем писали русские
философы-евразийцы нач. 20 в. (П.Н. Савицкий, С.Г.
Пушкарев, Н.С. Трубецкой). В качестве оппозиции
такой точке зрения выступал В. С. Соловьев, к-рый
писал, что Россия обладает, быть может, великими и
самобытными духовными силами, но для их
проявления ей нужно принять и деятельно усвоить
те общечеловеческие формы жизни и знания, к-рые
выработаны Зап. Европой. По мнению Соловьева,
внеевропейская или противоевропейская
преднамеренная и искусственная российская
самобытность всегда была и есть лишь пустая
претензия: отречься от этой претензии есть для
нас первое и необходимое условие всякого успеха.
Очевидно, что наиболее конструктивным в
определении места российской культуры в системе
мировой культуры является поливариантный
подход, предусматривающий разные точки зрения.
Что касается России, то с первых
шагов своего существования русское гос-во
формировалось как особый культурно-исторический
тип в общем потоке европейского
цивилизационного процесса. Россия и Запад - две
составляющие европейской цивилизации в целом,
через их противостояние реализовался
"механизм саморазвития" европейской
цивилизации. Восточнославянские племена, начав
формировать свою культуру в языческих,
мифологических формах, минуя их рационализацию в
парадигмах собственной культуры по типу
античности, сразу заменили их христианской
верой. При этом важно учитывать, что такой шаг был
вызван не проблемой экономического или
социокультурного отставания, а носил скорее
чисто политический характер поиска интеграции с
зап. культурой. Поэтому процесс христианизации
Руси хотя и шел иначе, чем на Западе, но все же
имел общеевропейские культурные истоки,
коренившиеся в античных духовных и
интеллектуальных традициях (см. Христианизация
Руси).
В то же время необходимо
учитывать, что в России этногенез шел медленнее,
чем в Европе. Два слова "русский" и
"российский" чаще использовались как
синонимы и не заключали в себе отчетливого
этнического содержания. Такое употребление
определялось тем, что в Российской империи
этнические границы были слабо выраженными, а
этногрупповые идентичности, включая и
этнических русских, имели не взаимоисключающий,
множественный характер. Эти идентичности
перекрывались более мощными формами лояльности,
основанными на религиозных, региональных,
кланово-династических или даже сеньориальных
отношениях. Подобная особенность России не
являлась формой отставания от др. европейских
держав, а выражала специфический характер ее
культуры, для к-рой всегда была характерна своя
скорость развития.
Анализируя перспективы
развития российской культуры, Л.Н. Гумилев писал,
что, пока за каждым народом России сохранялось
право быть самим собой, объединенная Евразия
успешно сдерживала натиск и Зап. Европы, и Китая,
и мусульман. К сожалению, в 20 в. Россия
отказывается от этой здравой и традиционной для
нее политики. Начался механический перенос в
условия России западноевропейских традиций, что
грозит потерей отечественных традиций,
последующей культурной ассимиляцией (см.
Традиции).
С. В. Медведко
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
ЦИВИЛИЗАЦИЙ. Принципы взаимодействия
культур различны в зависимости от того,
происходит ли общение на этническом,
национальном или межцивилизационном уровнях. В
результате длительного общения между различными
народами может возникнуть также региональный
тип взаимодействия, к-рый порождает общность
культуры Средиземноморья, Ближнего Востока,
Северной Америки, Тихоокеанского региона,
Средней Азии, Евразии, Северного Кавказа и т.д.
Особое значение в современном мире приобретает
глобальный уровень взаимодействия.
На этническом уровне происходит
взаимное обогащение элементами повседневной
культуры или, напротив, утверждается
противостояние и взаимное выделение на основе
различных отличительных
"этнодифференцирующих" признаков.
На национальном уровне культуры
оказывают влияние друг на друга в сферах
развитой художественной культуры, стимулируют
соперничество в различных сферах культурной
деятельности. Но соперничество нередко
переходит в противостояние, используемое
агрессивным национализмом для развязывания
вражды против др. наций (см. Межэтнические
отношения).
Именно в общении между
цивилизациями достигались в прошлом наиболее
существенные результаты в обмене духовными,
художественными, научными достижениями. Уже в
древности общение между цивилизациями служило
важным источником обогащения культур. В
обращении к наследию античного мира
формировались как исламская, так и зап., и вост.
христианские цивилизации. В Средние века
европейская цивилизация многое заимствовала из
мусульманского региона. Духовные,
технологические или стилистические компоненты
Индии и Китая внесли немалый вклад в культуру
Запада. Интенсивный обмен происходил между
исламским, индуистским и буддийским регионами.
Двойственность
межцивилизационных отношений проявлялась в том,
что периоды мирного сосуществования и
плодотворного взаимодействия сменялись
конфликтами и войнами, когда политическая власть
использовала потенциал цивилизационного
достояния для самоусиления и достижения своих
целей. По исчерпании конфликта цивилизационные
общности возвращались к взаимодействию. Так
складывались, напр., отношения между исламской и
индийской цивилизациями.
Политическое поглощение и
зависимость могли на долгое время прерывать
активную жизнь цивилизации, и если она не имела
внутренних сил противостоять этому натиску, то
уходила из мировой истории. Такая судьба
постигла, напр., майянскую и ацтекскую
цивилизации в доколумбовой Америке. Однако, как
показал А. Тойнби, цивилизации, имеющие
внутренние потенции противостояния, могли вновь
пробудиться к активной жизни. Устранение
значимого влияния античной цивилизации из
азиатских территорий стало классическим
примером такого процесса. Позднее эти процессы
проявились в различных цивилизациях
современного мира.
До 1500 г. встречи между
цивилизациями были спорадическими или
замедленными. Требовались века, чтобы новые идеи,
изобретения и образы проникали в др. цивилизацию
и прививались в ней.
С началом Нового времени
наступает период интенсивного политического и
культурного распространения зап. цивилизации по
всему миру. Последующие четыре столетия
протекали в условиях политического гегемонизма
Запада, силой навязывавшего свои политические
принципы управления в колониальных и зависимых
странах. Только России, нек-рым странам Азии
(Япония, Таиланд, Персия, Турция) и Африки
(Эфиопия) удалось в этот период сохранить свой
политический суверенитет.
Провозглашаемые колониализмом
идейные принципы "приобщения отсталых народов
к цивилизации" не соответствовали сути
колониальной системы. Внешний фасад
колониализма украшали призывы к приобщению к
христианству, достижениям разума и прогресса. Но
за идеологизированной оболочкой скрывались
чисто материальные интересы. Идеология
прикрывала насилие, алчность, расовое
высокомерие по отношению к подчиненному
населению. Реальность колониальных завоеваний,
подавления освободительных движений,
империалистических войн превращала понятие
"цивилизация" в риторический оборот и
дипломатический ритуал.
Однако уже в кон. 18 в. начинается
эра ответного пробуждения незап. цивилизаций.
Сначала в Латинской Америке, а затем в азиатских
и африканских об-вах развертываются широкие
движения за утверждение самобытности. Крушение
колониальных империй вновь восстанавливает
мировую арену взаимодействия цивилизаций.
Гегемонизм Запада наталкивается на упорные
попытки др. наций и цивилизаций отстоять свою
самобытность, сочетая ее с модернизацией об-ва.
О теоретическом значении этих
факторов говорит развернувшаяся в кон. 90-х гг. 20 в.
широкая дискуссия, стимулированная во многом
работами С. Хантингтона, о роли и характере В.ц. в
современном мире. Американский ученый показал,
что в современном мире сокращается
содержательное присутствие Запада в незап.
об-вах и наступает период геополитического
противостояния по границам цивилизаций (см.
Геополитика).
Выдвинутая им парадигма
осмысления истории и международных отношений
как "столкновения цивилизаций" резко
разошлась с популярной до недавнего времени на
Западе концепцией "мировой цивилизации",
воплощенной в преуспевающем Западе, влияние
к-рого все больше распространяется на весь
земной шар. Вместе с тем эта концепция была
оспорена на том основании, что отношения между
цивилизациями никоим образом не могут быть
сведены к противостоянию, столкновениям и
конфликтам. Напротив, эти отношения основаны
прежде всего на взаимодействии в сфере высокой
культуры, взаимном знакомстве и обмене
интеллектуальными, духовными, моральными и
научными достижениями. Результаты такого
взаимодействия оказываются в высокой степени
благоприятными для обогащения достояния
"принимающей" цивилизации и престижа
"дарящей" цивилизации.
Отнюдь не столкновение
цивилизаций само по себе угрожает мировым
отношениям, а именно ослабление цивилизационных
принципов, чему содействует сам Запад,
утверждающий приоритет своей системы. Формула
цивилизационного универсализма, реализуемая в
механизмах воздействия Запада на остальной мир,
способствует разрушению инаковых
цивилизационных регуляторов, подрыву тех
социокультурных и политических механизмов
регуляции об-ва, к-рые вырабатывались на
протяжении веков. Конфликты большей частью
происходят именно на межэтническом уровне. Хотя
при этом зачастую используется символика
мировых религий и культур, это совершается на
локальном уровне и не ведет к значимому
противостоянию цивилизаций (см. Этнос и
цивилизация).
Восстановление и
совершенствование собственно цивилизационных
механизмов должно способствовать налаживанию
диалога, взаимопонимания, а также предотвращению
драматических издержек столкновения между
различными странами.
Важнейшее значение в
современных условиях приобретает проблема
выявления потенций и перспектив позитивного
диалога и взаимодействия культур и установления
механизмов налаживания устойчивого
взаимодействия между цивилизациями как основы
для регуляции международных отношений и
плодотворного развития (см. также Взаимодействие
культур).
Российская цивилизация в
большей степени, чем все остальные, складывалась
на основе взаимодействия собственного
культурного субстрата с др. цивилизационными
регионами. Огромное формирующее влияние на
Древнюю Русь уже с 9 в. оказала византийская
цивилизация, из к-рой Россия заимствовала вост.
христианство и авторитарные принципы
организации политической власти. Впрочем,
нек-рые мыслители оценивали внедрение
христианства, носившее инверсионный характер,
как ниспровержение автохтонного язычества, как
начало далеко идущего раскола в русской культуре
(см. Крещение Руси, Христианизация Руси,
Язычество, Старообрядчество).
Сам факт вхождения в лоно
восточнохристианской церкви в условиях
принципиального раскола христианских церквей во
многом способствовал в последующие века
утверждению особенности российского мира и его
противостояния западному. Негативное отношение
к "латинству" прочно укоренилось в
общественном сознании, что опять-таки с глубоким
сожалением отмечалось одними мыслителями (Г.
Федотов) и принципиально поддерживалось др. (Ф.
Достоевский).
В последующие века общение с др.
странами восточнохристианской цивилизации
(Болгария, Сербия, Украина, Белоруссия) во многом
способствовало укреплению славянского
субстрата и вос-точноправославного стиля в
российской цивилизации.
Однако в 13-15 вв. российская
политическая культура в значительной степени
формировалась под влиянием Золотой Орды, что во
многом повлияло на политическую и
административную культуру, а впоследствии
привело к поглощению занимаемого ею
геокультурного пространства Российским гос-вом.
Уже с 15 в. усиливается
политическое и культурное самоутверждение
Московского гос-ва и борьба против зависимости
от Золотой Орды, а затем против усиливающегося
давления Запада со стороны ливонских немцев,
поляков и литовцев. Период 16-17 вв. стал временем
вызревания России не только как особого
политического образования, но и как цивилизации.
Крушение Византии было воспринято идейным
сознанием России как принятие на себя
цивилизационной миссии отстаивания и
утверждения православной цивилизации. Но эта
миссия постоянно сочеталась с обращением как на
Запад, так и на Восток (в том числе - на исламский),
со взаимодействием с резко отличающимися между
собой культурными общностями.
Растущее воздействие со стороны
зап. стран и угроза территориальной изоляции и
колониальной зависимости потребовали
решительных мер по усилению гос-ва на основе
заимствования зап. достижений, интенсивного
освоения новых культурных норм и ценностей,
принципов организации власти.
После реформ Петра I, по словам Г.
Г. Шпета, "с византизмом было покончено", что
означало и решительное подчинение церкви гос-ву.
Реформы Петра I содействовали приобщению России
к европейской аристократической культуре,
усвоению образа жизни и элементов просвещения,
присущих европейской цивилизации, ее научных,
технических и военных достижений, что в
значительной степени способствовало не только
укреплению могущества и влияния Российского
гос-ва, но и обогащению и дифференциации
российской цивилизации.
Оценка Петровских реформ в
общественном сознании имела двойственный
характер. Западники превозносили дело
"великого преобразователя" в ликвидации
отсталости и приобщении к универсальной
цивилизации Европы, славянофилы и их
последователи оценили его как "повреждение
нравов" и источник глубокой духовной травмы,
как "кощунство и надругательство", как
"опустошение народной души" (Г.Федотов) и
превращение слоя государственных служителей в
русское барство (см. Славянофильство и
западничество, Почвенничество).
В результате двух столетий
имитаторской европеизации резко усилился
внутренний цивилизационный раскол России на
противостоящие социокультурные компоненты, что
нашло отражение в острой идейной борьбе. На
протяжении всего 19 в. российская общественная
мысль выясняла для себя соотношение России с
Западом, выявляла характеристики и принципы
утверждения самобытности.
На основе накопленной рефлексии
по осмыслению соотношения России с зап. миром и
зародилась концепция "культурно-исторических
типов" Н. Данилевского, ставшая началом
формирования теории цивилизаций как независимых
друг от друга крупных социокультурных регионов.
К кон. 19 в. все большее значение
стало приобретать осмысление соотношения России
с вост. цивилизациями: с миром ислама, Индией и
Китаем. В художественной культуре России
существовало дифференцированное восприятие
ценностей и стиля различных вост. культур и
цивилизаций (см. Россия, Восток и Юг). Однако
типологическое разделение на Запад и Восток
сохранилось как отражение принципиального
деления об-в, ориентированных на изменения и
прогресс на основе преобладания рыночных
отношений и их индивидуализации - в отличие от
об-в, ориентированных на социальную стабильность
и единство на основе приоритета общественных
интересов.
По выражению Н. Бердяева, Россия
соединяет в себе Запад и Восток, и это соединение
превращает ее отнюдь не в некий интегральный
вариант, а в арену столкновения и взаимодействия
"двух потоков мировой истории - Востока и
Запада". Эта хорошо знакомая исходная
антиномия развертывалась в "поляризованности
русской души", в культурном расколе между
правящим классом и народными массами, в
переменах внутренней политики от попыток реформ
к консерватизму, а во внешней политике - от
тесного союза со странами Запада до
противостояния им всем (см. Россия и Запад,
Консерватизм, Либерализм в России).
Общение с вост. цивилизациями -
исламской, китайской или индийской - носило в
целом менее интенсивный характер. Несмотря на
периоды острых геополитических столкновений с
исламским регионом (войны с Турцией), эти
отношения отличались растущим признанием
духовной близости России и вост. культур, что
проявилось в духовной эволюции и творчестве
многих русских писателей, особенно Ф.
Достоевского, Л. Толстого, ряда крупных
мыслителей и художников "серебряного века".
В русле этого растущего интереса к духовности
Востока сложилось яркое течение космизма (см.
Россия, Восток и Юг, Космизм русский).
Советский период стал временем
не только острого политического противостояния,
но и интенсивных попыток противопоставить
социалистическую цивилизацию буржуазному
Западу. Вместе с тем этот период был временем
интенсивного освоения, хотя и подчиненного
официальной идеологии, достижений Запада и
Востока в сфере высокой художественной культуры,
науки, философии.
Политическое и культурное
взаимодействие в рамках единого гос-ва и
культивирование интернационализма создали
определенный субстрат единого мировоззрения,
ценностей и символики, в к-рой значительную роль
играла русская культура. Прежние субэтнические,
этнические, национальные и конфессиональные
ограничения в значительной степени снимались
через утверждение универсалистских ориентации,
устремленных в будущее.
Влиятельным течением
цивилизационно-го самоопределения России на
некоммунистической основе стало евразийство,
утверждавшее необходимость единого гос-ва и
идеологии, воплощающей "симфоническое
единство культур" в совместной деятельности
по устроению жизни на "трудном"
геокультурном пространстве (см. Евразийство).
"Отмена" СССР и прекращение
деятельности прежних общих
культурно-идеологических институтов создают
второй раз за столетие напряженную
неопределенность на огромном пространстве
Евразии. Если открытость внешним воздействиям,
полицентризм, расширение новых технологий,
создание интенсивного информационного
пространства и т.п. можно воспринимать как
модернизирующее движение, то архаизация
возвращает Россию ко всем ранее пройденным
стадиям и уровням культурного развития. Однако
геокультурный размах и разнородность
постсоветского пространства делают модели
рыночной и правовой регуляции еще менее
эффективными, чем в более локальных незап. об-вах.
Распад единой
политико-идеологической системы неизбежно
приводит к реставрации прежних форм социальной
регуляции - или же выявляет отсутствие
устойчивых механизмов интеграции и стабилизации
общественных отношений. Обширные пространства
Евразии оказываются ввергнутыми в напряженное
соперничество между различными формами
локализма, хотя и разного уровня. В
складывающейся ситуации развертывается
деятельность разных цивилизационных
претендентов на высокую, хотя и частичную,
духовную власть в постсоветском цивилизационном
пространстве - социализма, православия, ислама и
буддизма. О своих претензиях на власть над умами
и душами заявляют прозап. и антизап. течения.
Многое будет зависеть от степени приверженности
каждой конфессиональной общности своему
вероучению, устойчивости, мобильности и
органичности института каждой из конфессий.
Социокультурная неполнота и историческая
слабость каждого из этих претендентов означают,
что "достижение согласия" может быть
длительным и зависит как от внешних факторов, так
и от внутренних потенций каждого из них.
Необходимо выявление не только соотношения
цивилизационных потенций "больших"
традиций, но и их взаимодействие, достигаемое
посредством духовного и институционального
механизма диалога и взаимопонимания.
Б. С. Ерасов
ВОЗРОЖДЕНИЕ
РЕЛИГИОЗНОЕ - политико-правовой и
культурный процесс в жизни российского об-ва кон.
80-90-х гг. 20 в. Для данного периода характерны
обращение к религиозной культуре, принятие
демократического законодательства о свободе
совести, значительное увеличение числа верующих
и рост симпатий к религии. В условиях бездумной
ломки старого во многих сферах общественной
жизни, отказа от культурного наследия, подъема
нигилизма В.р. являлось формой защиты
отечественной культуры.
Противоречивость процесса В.р.
кроется в реальном наличии в нем разных
тенденций. Они проявляются, с одной стороны, в
росте религиозности и ослаблении позиций
безверия (согласно социологическим опросам, к
кон. 80-х гг. число положительно ответивших на
вопрос "Верите ли Вы в Бога?" увеличилось по
сравнению с кон. 70-х гг. в 3 раза и составило ок. 30%
населения, оставаясь на этом уровне и в кон. 90-х
гг., а убежденных атеистов снизилось с 25 до 11-12% (в
кон. 90-х - 16-17%), в резком возрастании в
общественном сознании престижа
конфессиональных организаций, действующих в
стране, возникновении религиозных политических
партий и движений, тяге к религии прежде
равнодушных к ней людей. Значительно выросло
число традиционных объединений (Русской
православной церкви - с 3722 в 1990 г. до 8897 в 1999 г.,
мусульманских соответственно - с 914 до 3072,
буддийских - с 16 до 167, иудаистских - с 34 до 114 и т.д.)
и вновь появившихся в России религиозных
организаций. Вместо прошлой практики
административного внедрения атеизма,
притеснения верующих, вмешательства гос-ва в
дела религиозных организаций активно
осуществляется свободная, все расширяющаяся
деятельность церкви в самых разных сферах: и в
собственно религиозной, и в области образования,
культуры, милосердно-благотворительной,
хозяйственно-предпринимательской.
Однако, с другой стороны,
позитивный процесс понимания религии как
элемента культуры, носительницы
общечеловеческих ценностей сопровождается
нек-рыми издержками своеобразного религиозного
бума. Тут и несоответствие происходящих в
религиозной среде глубинных процессов их
внешним проявлениям, и использование авторитета
религии в корыстных интересах, и увлечение
вневероисповедной мистикой, и
межконфессиональное соперничество, включая
прозелитизм, и бесцеремонное вторжение в
духовную жизнь российских граждан зарубежных,
обладающих огромными финансовыми возможностями,
религиозных и псевдорелигиозных объединений, и
втягивание религиозных организаций в текущую
политику, в межэтнические противоречия и
конфликты (см. Религия и политика).
Причины и характер повышенного
интереса к религии, как и возрастание
сопутствующих явлений, многоплановы; здесь
сказываются объективные и субъективные,
отечественные и международные факторы. Выделим
нек-рые из них.
Политические и правовые
перемены в стране, ликвидация существовавших на
протяжении десятилетий официальных и
неофициальных запретов, административных и
нравственных притеснений верующих, принятие
прогрессивного законодательства о свободе
совести - все это позволило религиозным
организациям выйти из подневольного состояния, а
верующим - свободно, без боязни исповедовать свою
веру.
Оказывают свое воздействие и
обстановка общественной неразберихи, ухудшение
экономического и экологического положения,
политическая нестабильность, межэтнические
конфликты, порождая у людей недоверие к
заявлениям политиков. Разуверившись в
бесчисленных обещаниях политиков, многие
обращаются в поисках надежных социальных
ориентиров к авторитету религии и церкви. В
немалой степени способствует этому и
стремительный отказ от тех идеалов и ценностей,
к-рыми три четверти века руководствовалось об-во.
Образовавшийся идейный вакуум не удалось
заполнить сколько-нибудь целостной системой
идей и ценностей светского характера, понятной
народу и принятой им, способной увлечь и
обнадежить людей. В этих условиях религиозные
организации предлагают свою опору и ориентиры в
личных и общественных вопросах, имея для этого и
цельные мировоззрения, и проверенные веками
гуманистические принципы человеческого
общежития.
В период духовных смятений и
политических потрясений наряду с поисками
надежных личных и социальных ориентиров
переоценке подвергаются и общие
методологические и мировоззренческие воззрения.
Так, в научной среде воскрешаются взгляды,
восходящие к эпохе Просвещения и отстаивающие
прагматический подход к религии. Ученые с такой
ориентацией могут и не быть верующими, но они
полагают, что религия нужна людям для обуздания
низменных страстей: агрессивности, вражды,
эгоизма, зависти, жадности и т.п.
Существенный фактор повышения
религиозности - необходимость преодолеть
бездуховность, нравственный кризис, охвативший
об-во. Внутренняя потребность людей, не
подверженных нравственным порокам, жить по
совести, по-человечески решать коренные проблемы
личного и общественного бытия также
способствует тому, что они обращаются к религии и
церкви как оплоту моральных ценностей.
Нравственную коррозию, поразившую об-во, все
более распространяющиеся отрицательные явления
(коррупция, пьянство, наркомания, порнография)
люди, и не только верующие, стремятся преодолеть,
компенсировать обращением к проповедуемым
церковью общечеловеческим ценностям, идеям
духовности, сострадания, милосердия, добра,
внимания к др. человеку.
Важное значение имеет и
историческая традиция. Патриотическая
деятельность Православной церкви в кризисные и
переломные периоды истории российского об-ва
(формирование Российского гос-ва, освобождение
от монгольского ига, первая и вторая
Отечественные войны) всегда помогали ему
выстоять. Историческая память народа
запечатлела эту прогрессивную деятельность
Русской православной церкви (как и др.
традиционных российских религиозных
объединений), и в нынешнее кризисное время многие
вновь обращаются к ней как к надежной
общественной силе, традиционному институту,
способному на полезные и добрые - духовные и
социальные - деяния для народа.
К социально-психологическим
причинам возросшего интереса к религии следует
отнести и то, что в периоды национальных
бедствий, народных невзгод наблюдается
повышение уровня национального сознания,
этнической самоидентификации, к-рое вызывает,
особенно бурно у интеллигенции, тягу к
отечественным ценностям, в том числе
религиозным. Примечательно, что и многие
неверующие относят себя к представителям тех или
иных, чаще всего традиционных, конфессий. В
подобных случаях православие или ислам
идентифицируются с национальным образом жизни, с
той культурой, типом цивилизации, принадлежность
к к-рым для них естественна. Это явление
фиксируется в исследованиях применительно ко
всем регионам (напр., более 60% среди неверующих
горожан считает, что религия необходима для
сохранения национального самосознания) и служит
основой патриотически-религиозных течений.
Ряд представителей российской
творческой интеллигенции рассматривает
православие как культурную ценность и
национальное достояние именно русского народа,
опору его национального самосознания.
Примечательно, что эта тенденция сосуществует с
тем очевидным фактом, что Русская православная
церковь по сути метаэтническая общность,
православие исповедуют подавляющее большинство
верующих десятков др. больших и малых этносов
нашей страны (украинцев, белорусов, карелов, коми,
удмуртов, марийцев, мордвы, чувашей, хакасов,
якутов и др.), к-рым оно помогает ощущать свою
солидарность друг с другом, равно как ислам
сближает в России культуры, быт татар, башкир,
дагестанских народов, кабардинцев, адыгейцев,
черкесов, балкарцев,карачаевцев,чеченцев,
ингушей и др. Наличие этих, казалось бы разных,
тенденций - показатель того, что удовлетворение
естественной потребности общения между людьми
одного этноса все больше реализуется в
определенной религиозной форме, к-рую, правда,
разделяют и др. этносы.
Наряду с причинами
"отечественного происхождения",
побуждающими обращаться к религии, дают о себе
знать и общие, присущие современной мировой
цивилизации в целом. Среди них - распространение
в разных частях планеты определенных
антисциентистских, технофобских тенденций.
Достижения научно-технической революции, размах
"покорения" природы значительны, но
явственно дают знать о себе и опасности, к-рые они
несут для человечества. Инстинкт самосохранения
рода людского диктует необходимость ограничить
антигуманные, разрушительные последствия
прогресса средствами морали, религии. Последняя
для многих, в том числе и у нас в стране, -
прибежище от зла не только социального и
нравственного, но и порожденного
"односторонним" развитием науки и техники,
бездушным разумом, поставившими мировую
цивилизацию на грань термоядерной и
экологической катастроф.
Аналогичным образом насилия,
кровопролития, разрушения, наблюдаемые во многих
регионах мира, вызывают интерес к тем идеологиям,
к-рые носят миротворческий характер, ставят
человеческую жизнь выше агрессивных
псевдоценностей, угрожающих ей. Этим объясняются
и нынешнее повышение интереса к практике и этике
ненасилия (идеям М.Ганди, А. Швейцера, М.Л.Кинга,
Л.Толстого), осознанное или инстинктивное
влечение людей к религиозным системам. В
современной России появились разного рода фонды,
организации, в названии к-рых неизменно
присутствуют слова "гуманистический",
"ненасилие", "сотрудничество",
"согласие", "защита человека", "за
мир" и т.д. И обязательно в их руководящие
органы привлекаются религиозные деятели.
Отмеченные факторы
обусловливают усиление влияния религии, к-рую,
однако, поддерживают не только верующие в
традиционном смысле данного понятия. К идеям
высшего суда, истины, добра, любви (не обязательно
в ортодоксальной церковной трактовке)
обращаются и не скрывают этого значительная
часть российских граждан. Знаменательно, что мн.
деятели отечественной художественной культуры
(напр., поэт Расул Гамзатов, актриса Наталья
Гундарева и сотни др.) видят в религии прежде
всего возможность "высшего суда над собой",
хотят веры в Бога, "который есть любовь".
В ходе В.р. значительное
распространение получило внешнее участие в
религиозной жизни, увлечение религиозной
символикой, атрибутикой со стороны людей в общем
нерелигиозных по своим убеждениям, а также тяга к
нетрадиционной религиозности иностранного -
западного (Церковь Иисуса Христа Святых
последних дней (мормоны), Новоапостольская
церковь, Церковь сайентологии и др.) и восточного
(кришнаизм, бахаизм и др.) происхождения,
вневероисповедной мистике, различным
проявлениям оккультизма (вера в общение с духами,
магию, колдовство, астрологию), что нередко
служит выражением своеобразной фронды,
недоверия и антипатии к существующей
социально-политической практике, духовной
реальности, к традиционным конфессиям.
В российском обществе возникли
и др. отрицательные явления, связанные с
использованием религии в далеких от нее
интересах. Так, нек-рые политические деятели,
государственные служащие обращаются к религии в
демонстративно показных целях (напр., не будучи
верующими, стоят в храмах перед телеобъективами
со свечой в руках), добиваясь тем самым упрочения
легитимности своей власти. А служители культа
разных вероисповеданий выступают с
фундаменталистскими притязаниями, призывами к
клерикализации общественной и личной жизни.
Показная религиозность,
используемая нек-рыми для извлечения
утилитарных и прагматических выгод (если раньше
было выгодно примыкать к коммунистической
партии, исповедовать марксизм и атеизм, то
сегодня престижно быть верующим), в ряде случаев
наносит реальный урон единству об-ва, его
культурному и духовному потенциалу. Подвизаясь
на различных поприщах - издательское дело,
пресса, преподавание, просветительская
деятельность и т.д., - они стремятся отсечь от
культурного наследия все, что связано с
материалистическими, светскими традициями.
Если раньше, к примеру, русская
классическая философия искусственно обеднялась
тем, что не изучались и не издавались труды В.С.
Соловьева, Н.Ф. Федорова, П.А. Флоренского, С.Н.
Булгакова, Н.А. Бердяева, то сегодня
обскурантистское отношение проявляется уже к
работам Н.Г. Чернышевского, В. Г. Белинского, Г.В.
Плеханова...
Несколько поколений в
российском об-ве было лишено религиозной части
культурного наследия, ныне отторгается другая,
светская, равным образом имеющая вековые
традиции, - его часть, что тоже чревато
ущербностью в духовном плане.
К самой вере как потребности
добра, высокой нравственности не имеют отношение
и распространившаяся практика приглашения
священнослужителей освящать оружие, ракеты в
воинских частях, производственные конвейеры,
офисы, машины, участвовать в политических
митингах, открывать сессии государственных
органов тех или иных республик. Подобные явления
дают основания многим, в том числе
священнослужителям, с сожалением
констатировать, что религиозная организация
снова может превратиться в
социально-политический придаток.
В период В.р. для многих людей
характерны колебания между верой и неверием
(более 25%), обращение к самым неожиданным, в том
числе нетрадиционным для страны, культам (веруют
не в мистического Бога, а в сверхъестественную
силу 20%), новоявленным идолам. Части верующих
свойственны такие характеристики
(распространение внешней, показной
религиозности, следование моде, любопытство и
т.д.), к-рые способны исказить само исходное
представление о религии. Исследования
показывают, что большинство верующих молятся
лишь иногда, исполняют лишь нек-рые религиозные
обряды и отмечают лишь нек-рые религиозные
праздники. Да и само религиозное мировоззрение у
части верующих отличается во многом размытостью,
неопределенностью, отсутствием ясного
содержания. Именно такие черты свидетельствуют о
сложности и неоднозначности процесса В.р.
Проводимые на протяжении ряда
лет исследования процесса В.р., анализ
свойственных ему черт выявили нек-рые устойчивые
тенденции его развития. Они показывают, что на
стыке 20 и 21 вв. религиозная ситуация становится
стабильной, приостановился рост числа верующих,
религиозные организации исчерпали потенциал
своего усиления. Наблюдается снижение
активности политико-религиозных структур.
О закономерности подобной
стабилизации свидетельствует и опыт др. развитых
стран, и наша собственная история,
подтверждающая, что приобщение широких слоев
населения к тому или иному мировоззрению нельзя
осуществлять форсированно, по велению моды.
Знаменательно, что само принятие христианства на
Руси отнюдь не свелось к обряду массового
крещения, к-рый после князя Владимира и киевского
монаха Кукши в последующие времена не
повторялся. Христианизация главной социальной
группы русского об-ва - крестьян - растянулась до
16 в. Равным образом вопреки массированному
воздействию официального атеизма не удалось
изжить религию за семь десятилетий советского
строя.
В новом столетии вопросы личной
веры или неверия, видимо, будут решаться более
спокойно, взвешенно, не форсированно, а
естественным путем. Через одно-два поколения они
могут наконец стать делом сугубо личной совести,
подлинно свободного и осознанного выбора
граждан. Лишь увеличение числа истинно верующих
людей, свободных от консервативных
фундаменталистских догм, может снять многие
острые и внешние для религии вопросы, особенно
злободневные в об-ве, где существуют разные
конфессии, немало неверующих. Вопреки
распространенным представлениям, будто Россия
сегодня стала страной всеобщей религиозности,
исследования показывают, что на деле она
по-прежнему остается в значительной степени
секуляризованной (в нашем об-ве число
"верующих в Бога" и "верящих не в Бога, а в
сверхъестественные силы" составляет около 50%).
Поэтому важно реально оценивать возможности
религии и церкви содействовать социальному и
нравственному возрождению страны. Общество
заинтересовано в том, чтобы учитывались общие
интересы разных групп и слоев, позволяющие им
всем, несмотря на разные мировоззренческие
установки, жить достойной человека жизнью,
совместно развиваться в условиях российской
цивилизации.
М.П. Мчедлов
ВОСПИТАНИЕ
КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ИНСТИТУТ -
многогранный, сложнейший процесс,
обеспечивающий производство и воспроизводство
подлинного человеческого бытия, к-рый
осуществляется посредством наследования и
трансляции культуры от одного поколения к др.,
через диалог и полилог культур этносов,
суперэтносов, исторических общностей людей или в
индивидуальном личностном аспекте (см.
Взаимодействие культур). В центре
воспитательного процесса - идеалы и
стратегические цели, направленные на
последовательное формирование всесторонне и
гармонически развитой личности, ее духовного,
морального возвышения, реализацию высших
идеалов, нравственных и эстетических ценностей,
на становление богатого внутреннего мира
социального субъекта, на раскрытие его
творческих способностей, универсальных
потребностей и интересов, его практических
навыков, на добровольное и изначальное
следование принятым в социуме традициям и
нормам, требованиям гуманистического этикета,
собственному самосознанию.
Для В. и самовоспитания,
самосовершенствования социального субъекта
характерно внутреннее единство процессов
социализации и индивидуализации, обеспечивающих
как социальный статус личности, ее место в
общественном разделении и кооперации труда, так
и ее самореализацию, самобытный путь
саморазвития.
В. как социокультурный институт
возникает и утверждается в ходе
общеисторического развития, в контексте
определенной цивилизации, опираясь на ее
системообразующие начала, гуманистические
принципы. Оно приобретает специфические черты,
порожденные особенностями народного и семейного
быта, обычаев, сложившихся норм, общественного
мнения, массовых и межличностных коммуникаций,
деятельностью соответствующих учреждений
образования и просвещения, разнообразных
каналов социального и культурного наследования,
художественного, научного и иных видов
творчества (см. Общественное мнение).
Выдающуюся роль в становлении
российской цивилизации и ее исторического бытия,
в нравственном, патриотическом В. народа сыграла
и в значительной степени продолжает играть
Русская православная церковь. По справедливому
мнению исследователя истории отечественной
цивилизации П.Н. Милюкова, церковь и школа
являются главными факторами русской духовной
культуры прежних веков. Непреходяща
историческая память российского народа о вкладе
церкви в защиту Родины от нашествия иноземных
захватчиков: со времен татарского ига до
героических лет Великой Отечественной войны
1941-1945 гг.
Диалектически сложно
складывается взаимодействие двух ведущих
факторов и тенденций нравственного содержания
процесса воспитания народа. С одной стороны,
просвещение, опирающееся на свободомыслие,
"роскошные знания" философии, достижения
науки, человеколюбие в общении, героизм, народную
мораль и традиции. С другой - опора на авторитет
Священного писания, теологические учения,
этический потенциал религии (моральные принципы,
заповеди, жития святых).
Характерна позиция крупнейшего
просветителя России времен Петра I В.Н. Татищева,
изложенная в его завещании сыну, названном С.М.
Соловьевым "Домостроем преобразовательной
эпохи". Он выделял духовное и моральное
просвещение и в земном бытии человека, и при
вознесении души. Христианская философия, по его
убеждению, равновелика и для познания Бога, и для
пользы человека. Из разумной любви человека к
себе и др. людям, отмечал просветитель,
происходят все добродетели, а из нерассудной
любви и самолюбия рождаются злодеяния.
Популярную книгу "Юности
честное зерцало" просветитель считал лучшим
нравоучением. Большое внимание он уделил
петровской семейной реформе, "освобождению
женщины из терема". Татищев завещал сыну:
"Жена тебе не раба, но товарищ, помощница и во
всем другом должна быть нелицемерной". В
народном моральном сознании женщину признают
блюстительницей семейной нравственности,
семейного уклада. Он предостерегал сына от
лицемерия придворных, их коварства, лести,
зависти и ненависти. Особенно он обличал тех, кто
"наушничеством ищут свое благополучие, губя
невинных". Мыслитель отстаивал принцип
единства морали и права, нравственных
установлений и требований законов.
Этическим инвариантом
российской цивилизации во все периоды ее
развития выступает внутренняя взаимосвязь таких
ценнейших социально-нравственных принципов и
доминант, как коллективизм ("соборность"),
патриотизм и реальный гуманизм общения
(сердечность, открытость, товарищество и
взаимопомощь) (см. Соборность). Этим принципам
соответствуют определенные психологические
типы поведения и нравственная инфраструктура. Об
этом справедливо и обоснованно писал П.
Флоренский: "Идея общежития, как совместного
жития, в полной любви, единомыслии и
экономическом единстве, называется ли она
по-гречески киновией, или по-латыни - коммунизмом,
всегда столь близкая русской душе и сияющая в ней
как вожделеннейшая заповедь жизни". Эта идея
служила собиранию земель вокруг Руси во многих
аспектах: "и территориальном, и хозяйственном,
и художественном, и просветительном, и
моральном".
Методологическая проблема
выявления огромного многообразия
социально-групповых, личностных оттенков
нравственных процессов и сторон человеческого
бытия, особенно их диалектического богатства,
чрезвычайно трудна. Достаточно указать на
попытку Н.А. Бердяева представить в труде
"Русская идея" анализ поляризации
нравственно-психологических качеств русского
народа и их внутреннего единства (см. Психология
глубинная). Синтез философа завершается общим
выводом о большой одаренности русского народа и
его способности к восприятию высокой культуры.
Эта работа продолжила и развила концепцию
российской цивилизации Н.Я. Данилевского и его
тезис о неисчерпанности творческих сил, о
безграничных нравственных потенциях и
будущности русской культуры. Он считал, что
оригинальная отечественная цивилизация - плод
достижений и исторического В. народа, результат
взаимодействия ряда культурно-исторических
типов, богатейший набор духовных задатков,
нравственных принципов и образцов.
Значительный исторический
интерес, несомненную актуальность и
перспективность представляет собой феномен
российского педагогического ренессанса 19 в.,
связанного прежде всего с фундаментальными
трудами, многосторонней творческой
деятельностью великого русского педагога,
мыслителя, демократа К.Д. Ушинского, а также ряда
др. выдающихся деятелей отечественного
просвещения:
Д.И. Писарева, Д.И. Менделеева,
Н.И. Ильинского, Н.Ф. Бунакова, П.Ф. Лесгафта, А.А.
Мусина-Пушкина, В.П. Вахтерова и др. Классический
труд К.Д. Ушинского - "Человек как предмет
воспитания. Опыт педагогической антропологии"
открыл новые горизонты не только в школьном, но и
общегражданском В. Он основывался на
оригинальной системе философской антропологии и
универсального реального гуманизма. Его кредо:
чтобы всесторонне воспитать человека, надо знать
его во всех его отношениях. Надо знать человека в
его действительности со всеми слабостями и во
всем его величии, со всеми будничными нуждами и
всеми великими духовными требованиями. Знать в
семействе и в об-ве, среди народа и среди
человечества, во всех возрастах и классах, в
радости и горе, в возвышении и унижении, в избытке
сил и болезни, среди надежд и на одре смерти
историю развития всякой страсти и всякого
характера. Этот замечательный девиз
реализовывался посредством колоссальной
педагогической эрудиции, в творческих подходах и
методиках, в плодотворном междисциплинарном
взаимодействии педагогических, гуманитарных,
естественных и др.наук.
В работе "О народности в
общественном воспитании" мыслитель раскрыл
гуманистическое начало и этическую сущность
патриотизма как сокровенную основу народного
характера, как чудодейственный ключ к сердцу
человека, как могущественную силу в борьбе с
дурными природными, личными, семейными и
родовыми наклонностями. Первостепенную роль в В.
Ушинский отводил труду, чья внутренняя духовная
сила служит источником человеческого
достоинства, свободы, наслаждения,
нравственности и счастья. Именно в труде
заключены самые драгоценные сокровища человека,
что позволяет ему познать себя частицей
бессмертного и живым органом мирового духовного
развития человечества.
Значительный вклад в теорию и
практику В., народной педагогики был внесен в
советский период российской цивилизации.
Многотрудный, подчас трагический опыт
первоначального государственного социализма
был завоеван в грозах и бурях. Его история - это
история революции в области культуры, эпопея
индустриализации, массовых нарушений
законности, бюрократических тоталитарных
извращений, кровавых драм, к-рые принес ГУЛаг. В
то же время это история бессмертного народного
подвига великой Победы над фашизмом, покорения
космоса (см. Космическая наука и техника в
России).
Примечательно, что среди первых
обнародованных актов Советской власти была
декларация Государственной комиссии по
просвещению "Основные принципы единой
трудовой школы", опубликованная в газете
"Известия" в окг. 1918 г. В центре ее были
задачи превращения школы в подлинно народную,
поднятия социального статуса, материального
благополучия и морального авторитета учителя,
принципы творческого знакомства детей с миром,
изучение человеческой культуры в тесной связи с
природой, историей об-ва и труда, признание труда
высшей ценностью человеческой личности.
Подчеркивалась необходимость прививать
способности внутреннего ощущения себя частью
великого целого, развития духа солидарности. В
культурном В. юношества на одно из первых мест
выдвигался принцип внутреннего единства
этического и эстетического. Сущность
эстетического образования и В. определялась как
"систематическое развитие органов чувств и
творческих способностей, что расширяет
возможность наслаждаться красотой и создавать
ее. Трудовое и научное образование, лишенное
этого элемента, было бы обездушенным, ибо радость
жизни в любовании и творчестве есть конечная
цель и труда и науки".
В 60-70-х гг. 20 в. проблемы
эстетического воспитания в школах России
регулярно обсуждались на всероссийских
научно-практических конференциях под эгидой
республиканского Педагогического общества и
научным руководством видного ученого-эстетика,
доктора философских наук, заведующего кафедрой
эстетики философского факультета МГУ,
профессора М.Ф. Овсянникова.
Законотворчество в области
охраны и сбережения культурных ценностей,
попытки создания механизма государственного
управления процессами эстетического воспитания
населения, родительский педагогический всеобуч -
эти и др. акции расширяли сферу общественного
внимания к проблемам В. всесторонне развитого
человека, подлинно интеллигентной личности.
Трудности, системный кризис
переходного периода современной России
красноречиво подтвердили истинный смысл
педагогического труда, к-рый раскрыл еще В.М.
Бехтерев, выдающийся ученый и педагог:
"Воспитание - дело подвижническое и святое
дело". Чрезвычайно важной мировоззренческой
проблемой стала выработка "национальной
идеи", надежных перспектив устойчивого, в
идеале - гармоничного, развития российского
об-ва, вдохновляющих ориентиров
духовно-нравственной жизни.
Г.Г. Квасов
ВСЕЕДИНСТВО
- философско-религиозное учение, обосновывающее
целостность бытия (универсума) путем раскрытия:
а) одновременной тождественности составляющих
его компонентов как друг другу, так и целому; б) их
взаимопроникновения; в) специфичности и
сохранения качественной определенности каждого
из них. В России В. сложилось как попытка
духовного преодоления разнообразных форм
отчуждения (религии, науки,
государственно-политической деятельности и т.д.)
и опасностей, связанных с появлением
"одномерного" человека, "людей из
бумажки" (Ф.М. Достоевский) с их экстремистской
и волюнтаристской устремленностью к реализации
разнообразных односторонних
утопическо-политических и социальных проектов.
Среди теоретических предшественников философии
В. были неоплатонизм, православный мистицизм,
идеи Николая Кузанского, лейбницианство, учение
славянофилов о соборности. Классификации,
предложенные современными российскими
исследователями Н. С. Семенкиным, Г. Я. Миненковым
и др., различают: 1)софиологическую, 2)
монодуалистическую, 3) моноплюралистическую, 4)
символическую концепции В. (см. Соборность,
Славянофильство и западничество).
1. Исходный вариант
софиологической концепции В. предложил В.С.
Соловьев в своих работах "Критика отвлеченных
начал", "Чтения о Богочеловечестве" и др.
Разрабатывая теорию синтетического знания, он
различает "ложное, отрицательное" и
"положительное единство". Только последнее
сохраняет и усиливает свои элементы и
раскрывается в них как "полнота бытия". Хотя
в основе мира лежит Абсолютное, выступающее как
Сверхсущее, их взаимодействие влечет за собой
разнообразие, множественность и разобщенность
вещей. Опасности их взаимной изоляции и, как
следствие, деградации преодолевает деятельность
Мировой души, Софии и Богочеловечества. Они
выступают в функции посредников между
множественностью объектов и единством
Абсолютного. Софийный мир - божественен, а
несофийный - тварен. София, являясь фокусом идей
мира, раскрывает свои творческие возможности в
познании и деятельности человечества.
Сущностным содержанием исторического процесса
является, согласно В.С. Соловьеву, восстановление
В., к-рое является абсолютным благом в сфере
нравственности, абсолютной красотой - в
материальной жизни и абсолютной истиной - в
познании.
В отличие от учения В.С.
Соловьева П.А. Флоренский и С.Н. Булгаков наделяют
тварность свойствами софийности. В результате
тварное получает возможность возвыситься до
Абсолюта (прежде всего благодаря любви).
2. Монодуалистический подход к
проблеме В. представлен в трудах С.Л. Франка и Л.П.
Карсавина. Они исключают Софию как посредника в
отношениях божественного и тварного начал и
предлагают выявлять В. их глубинных качественных
характеристик. При этом у Карсавина целое
представлено во всех его частях и любая часть - во
всех остальных. Каждая вещь составляет
принадлежность иерархии В., и данная
принадлежность определяет ее положение и
особенности в отношениях к нему.
Согласно учению Франка,
предметное знание дает человеку нек-рую сумму
определенностей. Последняя, однако, не
исчерпывает всей полноты бытия. Открывающееся
сознанию различие восполняется интуицией, к-рая
утверждает металогическое "Непостижимое".
Именно последнее является всеединым началом
бытия, описываемым через взаимодействие знания
об окружающей нас действительности и знания
"подлинной" реальности.
3. Моноплюралистические
концепции В. получили в русской философии
наиболее последовательное воплощение во
взглядах Н.О. Лосского. Эти концепции пытались
утверждать суверенность и самодостаточность
множественных начал бытия как отдельных
субстанций с сохранением их самобытности при
включении в Абсолют. В данной связи Лосский в
работе "Мир как органическое целое"
утверждает В. как "имманентность всего
всему".
Взаимодействие
конкретно-идеальных сущностей образует их
иерархию; каждая из ее составляющих может влиять
на остальные. В совокупности же они единосущны
как друг другу, так и Богу - высшей абсолютной
реальности. Здесь произошел пересмотр
лейбницевского учения о монадах,
представлявшихся немецкому мыслителю
непроницаемыми. 4. Символическая концепция В.
была предложена Флоренским в работах второго
периода его жизни ("Иконостас" и др.) и в
ранних публикациях А. Ф. Лосева ("Диалектика
мифа", "Философия имени" и др.). Эти
философы опирались на огромную историческую
традицию христианского символизма, а также
учитывали опыт символистского искусства в
России 1890 - 1910-х гг. По их представлениям,
действительность пронизана символами и
отношениями между ними. Конечный источник
символов - Бог. Он не может являться символом, но
определяет как их иерархию, так и единостное
содержание. Центр тяжести этой теории - в
отнесении причин единства одухотворенности мира
к божественному началу. Последнее придает миру
смысл, но не является его субстанцией. Поскольку
одухотворенность и смысл могут быть корректно
выражены только в слове и в имени, именно они -
ключ и стержень мира. Гимн слову продолжал
традицию отечественной культуры, представленную
в стихотворении Н.С. Гумилева "Слово".
Концепции В. отразили тенденции
русской религиозной философии кон. 19 - нач. 30-х гг.
20 в. - модернизировать философские основы
православия, развернуть всесторонний диалог с
деятелями науки и культуры для консолидации
интеллектуальных и духовных сил в условиях
предчувствия грандиозной катастрофы, к-рая
надвигалась на Отечество и разразилась в 1917г. Они
апеллировали ко всему спектру доводов -
гносеологических, антропологических,
нравственных, социологических и т.д., чтобы
сохранить традиции общесоциальных подходов к
проблемам об-ва, оказавшегося под угрозой
культурной деградации (см. также
Религиозно-философский ренессанс).
В.С. Глаголев