А

     
      АВЕРЧЕНКО Аркадий Тимофеевич (15.3.1881, Севастополь - 12.3.1925, Прага) - писатель, драматург, театральный критик. Отец Тимофей Петрович - разорившийся севастопольский купец, мать Сусанна Павловна (урожд. Романова) - из мещан. Окончил два класса севастопольской гимназии, затем, по состоянию здоровья, учился дома. А. писал П.Быкову: "Девяти лет отец пытался отдать меня в реальное училище, но оказалось, что я был настолько в то время слаб глазами и вообще болезненен, что поступить в училище не мог. Поэтому и пришлось учиться дома. С десяти лет пристрастился к чтению - много и без разбора. Тринадцати лет пытался написать собственный роман, который так и не кончил. Впрочем, он привел в восторг только мою бабушку".
      В 1896 А. поступил младшим писцом в Брянскую транспортную контору, с 1897 до 1900 работал конторщиком на станции Алмазная, затем в Харькове - бухгалтером Брянского акционерного общества. "Вел я себя с начальством настолько юмористически, что после семилетнего их и моего страдания был уволен", - вспоминал А. 31.10.1903 в харьковской газете "Южный край" появился первый рассказ А. "Как мне пришлось застраховать жизнь", но сам писатель считал своим литературным дебютом рассказ "Праведник" (Журн. для всех, 1904, № 4). В 1905 он сотрудничал в "Харьковских губернских ведомостях", с 1906 стал редактором (с № 4) сатирического журнала "Штык" (Харьков, вышло всего 9 номеров, большая часть которых заполнена произведениями А.). В 1907 начал выпускать новый журнал "Меч", закрытый на 3-м номере.
      24.12.1907 А. уехал в Петербург, стал сотрудничать в юмористическом журнале "Стрекоза" (с № 23 за 1908 в качестве редактора), газете "Свободные мысли", "Журнале для всех". В начале 1908 издатель "Стрекозы" М.Корнфельд пригласил его в новый сатирический еженедельник "Сатирикон", бессменным редактором которого А. был с 9-го номера (выходил с 1908 по 1 91 3; в 1913-18 как "Новый Сатирикон"). Здесь А., по словам А.Куприна, "сразу нашел себя: свое русло, свой тон, свою манеру". В "Сатириконе" из номера в номер печатались юмористические рассказы, фельетоны, театральные обозрения, сатирические миниатюры, подписанные не только его фамилией, но и псевдонимами (Аве, Медуза Горгона и др.). Он же вел раздел "Почтовый ящик", остроумно и находчиво отвечая на письма читателей. Из произведений, опубликованных в "Сатириконе", А. в 1910 составил три книги рассказов ("Веселые устрицы", "Рассказы (юмористические)", "Зайчики на стене"), которые принесли ему всероссийскую известность. В них много задора и беззаботного веселья, смеха, основанного на комизме ситуаций и положений. А. повествует о "быте", который полностью заслонил собой только что отгремевшее "событие" - 1-ю русскую революцию. Его герой - обыватель, интересы которого сосредоточены на ресторане, спальне, детской. Высмеивая героя, который прячется от жизненных бурь в свою "устричную" раковину, А. часто пользуется фантастикой, доводя до абсурда юмор положений. Однако в основе самых нелепых и смешных ситуаций у него всегда лежит абсурдная в своей нелепости российская действительность. Смех А. часто превращался в гомерический хохот, напоминая юмор М.Твена и О.Генри с его ярко выраженной буффонад-ностью, стихийной веселостью. Это отмечали уже первые критики - А. Полонский и М.Куз-мин. А.Измайлов, напротив, увидел в рассказах А. не "американизм", а традиции А.Чехова с его интересом к маленькому человеку. К.Чуковский почувствовал в первых книгах А. "ненависть к среднему, стертому, серому человеку, к толпе, к обывателю" и сравнил писателя с Ф.Ницше.
      Творчество А. отразило стихийный протест демократических слоев русского общества против политики насильственного "успокоения" России. Свой задорный "краснощекий" юмор писатель предложил как лекарство от безверия, тоски и уныния в период реакции. Вышедшие в 1912 книги А. "Круги по воде" и "Рассказы для выздоравливающих" упрочили его славу как "короля" русского юмора. А. пытался отвлечь читателя от сложных жизненных проблем, вылечить Россию с помощью жизнерадостного веселого смеха. Идеал писателя - любовь к жизни во всех ее будничных проявлениях, основанная на "простом здравом смысле". Книги А. - систематический каталог "добрых знакомых". Под его ироническим пером возникла страна, в которой обесценились все моральные принципы, прогнили устои и стала очевидной фальшь общественных и личных связей. В каждом из своих героев А. разоблачал какой-либо общечеловеческий порок: лень, жадность, глупость, ложь, подлость, моральную нечистоплотность. Ему симпатичны лишь те, кто "выламывается" из привычной обывательской среды: шутники, дети, пьяные, предприимчивые дельцы.
      В последние предреволюционные годы А. стал одним из самых популярных писателей. Одна за другой выходили книги его юмористических рассказов "Сорные травы" (СПб., 1914, под псевд. Фома Опискин), "Чудеса в решете" (Пг., 1915), "Синее с золотом" (Пг., 1917), повесть "Подходцев и двое других" (Пг., 1917), инсценировки рассказов и театральные миниатюры шли в петербургских и московских театрах. По свидетельству князя М.Путятина, "большим читателем и почитателем" А. был Николай II.
      Февральскую революцию А. восторженно приветствовал, октябрьский же переворот встретил резко отрицательно. Он высмеивал "хлопотливого большевика", сожалея о "раздетых людях", "раздеваемой государственности", о гибели старого быта. Революционный ураган казался ему чертовым колесом, на полированной поверхности которого не может удержаться никакая политическая партия, претендующая на господство в России. Власть большевиков он сравнивал с "дьявольской интернационалистской кухней, которая чадит на весь мир". В сатирическом памфлете "Моя симпатия и мое сочувствие Ленину" А. восклицал: "Да черт с ним, с этим социализмом, которого никто не хочет, от которого все отворачиваются, как ребята от ложки касторового масла". В конце 1918 "Новый Сатирикон" был закрыт, а А., спасаясь от ареста, уехал на занятый белыми Юг. Сотрудничал в газетах "Приазовский край", "Юг", "Юг России". Фельетоны и рассказы этого периода вошли в сборник "Нечистая сила" (Париж, 1920), "Кипящий котел" (Константинополь, 1922), "Дети" (Константинополь, 1922), "Двенадцать портретов знаменитых людей в России" (Париж-Берлин-Прага, 1923) и др. Центральная их тема: "За что они Россию так?" Писатель часто выступал с чтением своих рассказов, заведовал литературной частью в севастопольском Доме артиста, написал пьесы "Лекарство от глупости" и "Игра со смертью" (о своем бегстве от чекистов). В апреле 1920 он организовал собственный театр "Гнездо перелетных птиц", где играл роль "Аркадия Аверченко". В октябре вместе с войсками генерала Врангеля эмигрировал в Константинополь. Здесь написаны наиболее резкие антибольшевистские памфлеты, печатавшиеся в 1921 в журнале "Зарницы". Из насмешливого созерцателя А. превратился в непримиримого врага советской власти, обличавшего "кровавый балаган", устроенный творцами "горе-революции".
      Сборник памфлетов А. "Дюжина ножей в спину революции" (Париж, 1921) Ленин назвал книжкой "озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца", отметив, вместе с тем, что "до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки". "Записки простодушного" (Константинополь, 1921) повествуют о том, "как мы падали, поднимались и снова падали, о нашей жестокой борьбе и о тихих радостях". Картины "константинопольского зверинца", зарисовки эмигрантского быта окрашены горькой самоиронией. А. все чаще изменяет веселому доброму смеху, заменяя его желчным сарказмом, "юмором висельника", за которым скрыта подлинная забота о маленьком человеке, невзначай оказавшемся под тяжелым сапогом эпохи, о "разбитых вдребезги" чувствах сострадания и гуманизма.
      В июне 1922 А. поселился в Праге, где прожил последние годы, изредка совершая поездки в Германию, Польшу, Румынию, Болгарию, Прибалтику. Его произведения печатались в периодических изданиях этих стран, а также в Харбине ("Рассказы", 1920), Шанхае ("Рассказы", т. 1, 1920), Загребе ("Рай на земле", 1922) и др. В Праге написаны последние книги А. "Рассказы циника" и роман "Шутка мецената". Рисуя развороченный муравейник эмигрантского быта, он изображает людей, у которых все в прошлом, а впереди - лишь близость неизбежного конца. Сама история кажется ему "циничной пройдохой", которая разыгрывает с людьми какие-то глупые шутки ("Исторические нравоучительные рассказы"), Европа раскрывалась перед А. совсем не с той стороны, которая запечатлена в остроумной веселой "Экспедиции в Западную Европу" (191 1) или в пародийной "Всеобщей истории, обработанной "Сатириконом" (1911). Горестные эмигрантские будни, "врангелевское осадное сидение" приводят к ожесточению, не способствующему поискам "смешного в страшном" (название сборника рассказов, вышедшего в Берлине в 1923). Герой "Записок простодушного. Я в Европе. Турция-Чехословакия" (Берлин, 1923), напоминающий самого автора, плачет на свадьбе и смеется на похоронах, он отчаянно пытается сохранить связь с родиной, чувствуя с каждым днем невосполнимость ее потери.
      Циник - последняя из масок А. Обличитель мещанства, потом его развлекатель, эстет, сибарит и сноб превратился в циника. Смех А. становился все глуше. Лишь в книге "Пантеон советов молодым людям на все случаи жизни" (Берлин, 1924) слышится прежний жизнерадостный голос писателя. В книге "Отдых на крапиве" (Варшава, 1924) А. признавался: "Я всегда был против того, чтобы мои книги низводились до степени мягкой перины".
      Роман А. "Шутка мецената" - последняя попытка воскресить веселый смех. В шаржированной форме писатель рисует обстановку литературной жизни в России начала XX в., передает атмосферу петербургского мирка, в котором привольно чувствовал себя сатириконский "король смеха". Пародийный образ Мецената, отразив какие-то черты самого автора, свидетельствует о творческом кризисе А. Скучающий Меценат признается, что любил "всякую живую жизнь, но как-то случалось, что искал он ее не там, где нужно".
      Незадолго до смерти А. сетовал: "Какой я теперь русский писатель? Я печатаюсь, главным образом, по-чешски, по-немецки, по-румынски, по-болгарски, по-сербски, устраиваю вечера, выступаю в собственных пьесах, разъезжаю по Европе, как завзятый гастролер". Летом 1924 А. перенес операцию по удалению глаза; стала резко прогрессировать болезнь сердца. Он скончался в пражской городской больнице, похоронен на Ольшанском кладбище. Завещал перевезти тело в Россию. В некрологе Н.Тэффи писала: "Многие считали Аверченко русским Твеном. Некоторые в свое время предсказывали ему путь Чехова. Но он не Твен и не Чехов. Он русский чистокровный юморист, без надрывов и смеха сквозь слезы. Место его в русской литературе свое собственное, я бы сказала - единственного русского юмориста. Место, оставленное им, наверное, долгие годы будет пустым. Разучились мы смеяться, а новые, идущие на смену, еще не научились".
      Соч.: Развороченный муравейник. Эмигрантские рассказы, М.-Л., 1927; Избранное. Вашингтон, 1961; Три книги. Нью-Йорк, 1979; Салат из булавок. Нью-Йорк, 1982. Кривые углы. М., 1989; Осколки разбитого вдребезги. М., 1989; Битва в киселе. М., 1990; Хло-f потливая нация. М., 1991; Записки простодушного.' М„ 1992.
      Лит.: Пильский П. Затуманившийся мир. Рига, 1929; Тэффи Н. Воспоминания. Париж, 1931; Евстигнеева Л.А. Журнал "Сатирикон" и поэты-сатирикон-цы. М., 1958; Левицкий Д.А. А.Аверченко. Жизненный путь. Вашингтон, 1973; Спиридонова Л.А. Русская сатирическая литература начала XX века. М., 1977; Михайлов О.Н. Страницы русского реализма. М., 1982.
      Арх.: РГАЛИ. ф. 32; ОР ИРЛИ, ф. 273, оп.1, д. 770.
     
      Л. Спиридонова.
     
      АДАМОВИЧ Георгий Викторович (7.4.1892, Москва - 21.2.1972, Ницца) - поэт и литературный критик. Родился в семье военного. Учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета. Писать стихи начал будучи студентом. В 1916 в издательстве "Гиперборей" вышел его первый сборник стихов "Облака", в рецензии на который Н.Гумилев отметил влияние на А. И.Анненского и А.Ахматовой. Было очевидно и влияние А.Бло-ка, которому молодой автор послал свою первую книгу. Блок отозвался письмом. Еще в университетские годы А. вошел в литературный мир Петербурга, сблизился с Гумилевым, Ахматовой, Мандельштамом, Г.Ивановым. Вскоре после революции стал членом созданного акмеистами "Цеха поэтов", участвовал в одноименном альманахе. В 1922 опубликовал второй сборник стихов "Чистилище", открывавшийся посвящением "памяти Андрея Шенье", что намекало на судьбу расстрелянного Гумилева (и в некоторой степени напоминало о Блоке, которого тоже иногда называли "русский Шенье"). Книга укрепила за поэтом репутацию одного из лучших мастеров, продолжавших традиции "петербургской поэтики". Камерная лирика А. была сосредоточена на мотивах одиночества, тоски, обреченности; в поэтике он придерживался акмеистической ориентации.
      В 1923 эмигрировал. Поэзия А. 20-30-х оказала значительное воздействие на молодых поэтов русского зарубежья. Он пытался объединить символическую устремленность в запредельное с акмеистической "тяжестью" слов. Наряду с акмеистически сдержанными и музыкальными стихами встречаются и более пространные и риторические. А. поощрял камерную поэзию; стихи его последователей, где доминируют вечные темы и особенно тема смерти, - это "парижская нота" в эмигрантской поэзии. А. был авторитетен как наставник молодых (царил в "Числах" - журнале, где публиковались преимущественно молодые). В 1939 в серии "Русские поэты" вышел третий сборник А. "На Западе", который критики считали лучшим из написанного им в стихах. Отход от акмеизма наметился еще в книге "Чистилище", а в сборнике "На Западе" от этой манеры осталась лишь склонность к "литературности" и к перекличке с другими поэтами; любимыми его поэтами были Лермонтов (его "тревожность" А. противопоставлял пушкинскому совершенству), Бодлер и Анненский. В 1967 вышел четвертый и последний сборник стихов "Единство", свидетельствовавший об исключительной строгости автора к себе.
      К критическому жанру А. обращался до эмиграции, отзываясь на творчество своих коллег по "Цеху поэтов"; третий, последний в России, номер альманаха "Цех поэтов" почти наполовину состоял из его статей и рецензий. В эмиграции А. вскоре стал ведущим литературным критиком парижских газет, затем журнала "Звено", позднее газеты "Последние новости"; его статьи, появлявшиеся каждый четверг, стали неотъемлемой частью довоенной культурной жизни не только русского Парижа, но и всего русского зарубежья. Публиковался также в парижских журналах - "Современные записки", "Встречи", "Русские записки", газете "Дни", в нью-йоркских журналах "Воздушные пути", "Опыты", в альманахе "Мосты" (Мюнхен). Писал о новых книгах, вышедших в России и в эмиграции, о маститых и начинающих, о русских и французских классиках, о новинках французской, а позже и англоязычной беллетристики. В журнале "Звено" (1923-28) А. регулярно печатал свои "литературные беседы", в которых сформулировал основные мысли, определившие пафос его книги "Одиночество и свобода" (Нью-Йорк, 1955); здесь же отрабатывался прием критического анализа, характерный для его книги "Комментарии" (Вашингтон, 1967). Степень правдивости, искренности творчества и силу дарования поэта или писателя А. определял понятием "лиризм". Находил, например, лиризм высокого качества в пьесе М.Булгакова "Дни Турбиных". Называл М.Цветаеву "по-настоящему "лиричным критиком", способным в одном чувстве, душевном движении подметить множество спорных подразделений"; писал, что у нее "за словом чувствуется человек". В докладе "Есть ли цель у поэзии?", прочитанном на "беседах" "Зеленой лампы" у Гиппиус и Мережковского, видел своих главных оппонентов в большевиках, превративших поэзию в государственное "полезное дело", тем самым произведя "величайшее насилие над самой сущностью искусства". По убеждению А., единственное, чем можно объяснить существование поэзии, - это "ощущение неполноты жизни... И дело поэзии... эту неполноту заполнить, утолить человеческую душу". В "Литературных беседах" проявилось свойственное А. противоречие между теоретическими формулировками и практикой конкретного анализа произведений, однако главным критерием оставалось "сознание ответственности поэта перед миром за каждое произносимое слово". Он стремился уловить главные тенденции развития писателя, а также раскрыть то, что "препятствует внутренней свободе". При этом "личностная или человеческая" новизна была для А. важнее "литературной".
      Одним из главных и последовательных противников А. как критика был В.Ходасевич. В 1935 они вели полемику о сущности поэзии в связи с общепризнанным ее кризисом. Причину спада поэтического творчества А. видел в кризисе культуры, в разложении личности, что и должна отразить поэзия. Он считал лучшими стихи тех поэтов, которые, не заботясь о "мастерстве", о форме, старались с предельной простотой и обнаженной правдивостью говорить о том, что больше всего задевало их, и провозглашал первенство интимной дневниковой поэзии. Суть расхождения А. с Ходасевичем Г.Струве сформулировал так: "С одной стороны, требование "человечности" (Адамович), а с другой - настаивание на мастерстве и поэтической дисциплине (Ходасевич)". А. не принимал крайности "формализма" и приветствовал (как программное) стихотворение Ю.Терапиано "Кто понял, что стихи не мастерство...". Провозглашаемая здесь "человечность" импонировала А. как отталкивание от "формализма", крайностей которого критик не принимал. Вместе с тем на разных этапах деятельности у А. много высказываний в защиту формы: "...поэзия есть не только тайно-творчество, но и ремесло"; "...мастерства чисто внешнего, голого, бездушного не бывает и никогда не было... Великая и подлинная власть над словом всегда соединялась с богатством содержания". В 1939 в парижском сборнике "Литературный смотр" А. опубликовал эссе "О самом важном" - он видел это "важное" в проблеме соединения правды слова с правдой чувства. Полемика между А. и Ходасевичем воспринималась как одно из центральных событий литературной жизни эмиграции. Герой романа В.Набокова "Дар" Годунов-Чердынцев с "холодком внезапного волнения" читает очередной фельетон Христофора Мортуса (под таким именем выведен в романе А.), посвященный его литературному противнику Кончееву (Ходасевичу). Своей полемикой критики раскололи литературную эмиграцию на два полюса: старшие поддерживали Ходасевича, молодежь тянулась к А.
      В книге "Одиночество и свобода" А. признавал, что "понятие творчества в эмиграции искажено не было, духовная энергия на чужой земле не иссякла и когда-нибудь сама собой включится в наше вечное, общерусское дело". В 1927 он утверждал: "Россия не есть понятие, которое можно развозить по частям. Нельзя вывезти язык, как нечто до конца отделимое. Язык есть форма духовной жизни народа, он существует только для своего народа..." Временами А. ставил советскую литературу выше эмигрантской; последняя, писал он, лишена "пафоса общности", который в советской литературе возникает от "вкуса к работе", а также от бодрости, от направления "вперед", взятого Россией. Эти настроения поcле войны привели А. к приятию советского режима, к сотрудничеству в течение нескольких лет в просоветских "Русских новостях" и к "оправданию" Сталина в книге "L'autre patrie" (Paris, 1947). Однако сам А. не раз говорил, что советская литература скучна и примитивна. А. нашел особую форму - "комментарии", - позволявшую ему, отталкиваясь от любого факта, явления или мысли, высказываться о роли литературы и самой эмиграции, о России и Западе, о религии и искусстве. А. склонялся к тому, что литература не должна быть только литературой, иначе она становится не нужна, и с этих позиций обращался к творчеству Толстого, Достоевского, Некрасова, Блока, Анненско-го, глубоко чувствовавших недостаточность чистой художественности. А. стремился совместить красоту и совесть, толстовско-некрасов-скую линию с Ф.Тютчевым и даже КЛеонтье-вым. Последняя книга А. "Комментарии" сложилась из публиковавшихся в 30-е заметок, эссе - по выходе они часто вызывали бурную реакцию в среде молодых литераторов русского Парижа. В полемику с А. вступали философы, публицисты (Ф.Степун, Г.Федотов).
      Соч.: Л.Н.Толстой. Париж, 1960; Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961; Начало повести // НЖ, 1966, № 85; О книгах и авторах. Заметки из лит. дневника. Париж, 1967; Большой поэт и большой человек [об Ахматовой] // Октябрь, 1989, № 6; "Заходит наше солнце...": Стихи // Волга, 1990. № 12; Невозможность поэзии // Лит. учеба, 1991. № 1; Стихотворения. Критическая проза // Лепта, 1991, № 2; Несобранное // Лит. обозр., 1992. № 5/6.
      Лит.: Цветаева М. Поэт о критике. Цветник // Благонамеренный, 1926, № 2; Федотов Г.П. О парижской поэзии // Ковчег. Нью-Йорк, 1942; Струве Г. Об Адамовиче-критике // Грани, 1957, № 34/35; Иваск Ю. Памяти Г.В.Адамовича // НЖ, 1972, № 106; Вейдле В. Некролог// Рус. мысль, 1972, 2 марта; Hagglund R. А Vision of Unity: Adamovich in Exile. Ann Arbor (Mich.), 1985.
     
      А.Ревякина
     
      АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (псевд. Ю.Альд, Б.Каменецкий) (12.1.1872, Балта, Подольской губ. - 17.12.1928, Берлин) - литературный критик, переводчик, философ. Родился в семье раввина. Окончил в Одессе Ри-шельевскую гимназию (1 890) и историко-филологический факультет Новороссийского университета (1894), получив диплом 1 -и степени и золотую медаль за философскую работу "Эмпиризм Локка и рационализм Лейбница". Печатался в газетах с 14 лет. После переезда в Москву (1895) преподавал в гимназии, университете им. А.Шанявского, на Высших историко-филологических женских курсах В.Полторацкой. Член Пушкинской комиссии Общества любителей российской словесности, ученый секретарь Московского психологического общества и секретарь редакции журнала "Вопросы философии и психологии". Театральный обозреватель. Член редакции журнала "Русская мысль" (1902-3, 1907-8). Сотрудничал в газете "Русские ведомости" (1895-1902), в журналах "Научное слово", "Вестник воспитания", в 1911-19 в газетах "Речь", "Утро России". Выступал вначале преимущественно как переводчик и автор статей на философско-педагогиче-ские темы. Ф.Степун рисует портрет молодого А.: "Застенчивый, тихий, ласковый, ко всем очень внимательный, духовно сосредоточенный и серьезный, источающий дыхание мягкости и благожелательности, всегда изумительно ровный и верный самому себе, чуждый социально-политической злободневности". Литературное имя приобрел благодаря сборнику статей "Силуэты русских писателей" (СПб., 1906), где изложил главные принципы своего литературно-критического метода - "принципиального импрессионизма". В основе его отказ от претензий на научность литературоведческого анализа, ибо литература "своей основной стихией имеет прихотливое море чувства и фантазии... со всей изменчивостью его тончайших переливов... Одно то, что мысль и чувство разнятся между собой, делает литературу "беззаконной кометой в кругу расчисленных светил"; "искусство недоказуемо; оно лежит по ту сторону всякой аргументации". Методу А. отвечал жанр его работ - литературно-критических эссе, изобилующих метафорами и афористичными формулировками. Как отмечал Ф.Степун, А. был "близок завет Фридриха Шлегеля, требовавшего, чтобы критическая статья представляла собою художественное произведение".
      "Легенда об Айхенвальде", сложившаяся в результате идеологизированной трактовки его творчества, создала упрощенный образ А. - талантливого, но "несерьезного" критика, неисправимого субъективиста и интуитивиста. Еще более упрочилась эта легенда в советское время, когда работы А. попали в разряд запрещенных. В действительности А. располагал четкими эстетическими критериями и ясными общественно-политическими и нравственными идеалами. В представлении А. писатель-творец выступает как жизнеутверждающее начало, одухотворяющее косную природу: "Писатель по отношению к своей материи - зижду-щая форма... Орфей, победитель хаоса, первый двигатель, он осуществляет все мировое развитие. В этом его смысл и величие". А. высказывал мысли о диалогически-коммуникативной природе искусства. Литературное произведение - диалог между писателем и читателем, где читатель - соавтор художника; оно неисчерпаемо: "писателя никогда нельзя прочесть до конца".
      Полемика между А. и критиками социологической ориентации особенно обострилась после публикации его работы о В.Белинском (1913), в которой А. утверждал, что Белинский - "человек шаткого ума и колеблющегося вкуса", отличавшийся "умственной несамостоятельностью", отсутствием "широты духа и настоящей духовной свободы".
      Октябрьскую революцию А. встретил с неприязнью. По свидетельству И.Гессена, "А. был органическим противником всякого насилия... Отсюда непримиримая, буквально всепоглощающая ненависть к большевикам". Аналогичную оценку дал Г.Струве: "А. оставался таким же критиком-импрессионистом, каким был до революции... К большевистской революции и ее насилию над свободным творчеством он был непримирим". Перебиваясь после закрытия "буржуазных" газет случайными заработками, А. отказывался публиковаться в советских изданиях. Если в работе "Наша революция. Ее вожди и ведомые" (М., 1918), написанной в основном до октября 1917, он еще высказывал надежды на победу духовного начала в русском обществе, то в начале 20-х эти иллюзии полностью исчезли. В статьях "Похвала праздности", "Бессмертная пошлость", "Самоубийство", "Искусство и мораль" А. не столько критик, сколько философ. Определяя материализм как "цинизм, доходящий до величия", А. противопоставлял ему утверждающий духовную автономию личности спиритуализм. В статье "Писатель и читатель" защищал самодовлеющую сущность искусства, не подвластную злобе дня. Отстаивая такие взгляды, А. не мог вписаться в послеоктябрьскую российскую действительность, несмотря на то, что оба его сына стали коммунистами. Рецензируя сборник "Похвала праздности" (М., 1922), В.Полянский (ПЛебедев) писал, что А. - "верный и покорный сын капиталистического общества, твердо блюдущий его символ веры, глубокий индивидуалист". По поводу его сборника "Поэты и поэтессы" (М., 1922), содержавшего, в частности, очерк о Н.Гумилеве, который был назван "поэтом подвига, художником храбрости, певцом бесстрашия", в "Правде" 2.6.1922 появилась статья "Диктатура, где твой хлыст" (подписана криптонимом О; многими, в том числе и самим А., приписывалась Л.Троцкому). В ней утверждалось, что А. "во имя чистого искусства" "называет рабочую советскую республику грабительской шайкой", и предлагалось "хлыстом диктатуры заставить Айхенвальдов убраться за черту в тот лагерь содержанства, к которому они принадлежат по праву...".
      В сентябре 1922 А. был выслан за границу вместе со многими учеными и писателями. Высылке предшествовали арест и сидение на Лубянке. В Берлине А. читал курс "Философские мотивы русской литературы" в Русской Религиозно-Философской академии (с дек. 1922), часто выступал с лекциями и докладами. В конце 1922 был среди создателей литературного общества "Клуб писателей", принимал активное участие в деятельности созданного в 1924 Кружка друзей русской литературы. Вступил в Союз русских журналистов и литераторов в Германии. Сотрудничал в журнале "Новая русская книга", в рижской газете "Сегодня", но основным его пристанищем стала берлинская газета "Руль", где вел литературно-критический отдел. Вокруг А. группировался кружок литературной молодежи, среди участников которого был В.Набоков, назвавший А. в своих воспоминаниях "человеком мягкой души и твердых правил". Основной вклад А. в культурную жизнь русской эмиграции - еженедельные "литературные заметки" в газете "Руль", в которых он утверждал, что нельзя теперь, как прежде, не быть публицистом: "Во все, что ни пишешь... неудержимо вторгается горячий ветер времени, самум событий, эхо своих и чужих страданий". В России, писал А., установилось "равенство нищеты и нищенской культуры", но "даже там, где беллетристы хотят присоединиться к казенному хору славословия, они то и дело срываются с голоса, потому что правда громче неправды... Талант органически честен".
      Искренними, правдивыми художниками в Советской России А. считал М.Зощенко, Вс.Иванова, Л.Лунца, Н.Тихонова; резко отрицательно оценивал проявления сервилизма, тенденциозности, насилия писателя над своим талантом в угоду политической конъюнктуре (В.Вересаев, М.Горький, В.Маяковский, А.Толстой, И.Ясинский и др.). Среди эмигрантов выделял И.Бунина, Б.Зайцева, А.Ремизова, И.Шмелева, поддерживал литературную молодежь - М.Алданова, Н.Берберову, Г.Газданова, В.Набокова. Нередко обращался к мемуарному жанру: опубликовал в газете "Сегодня" цикл "Дай оглянусь..." о Л.Толстом, В.Короленко, А.Чехове, Вл.Соловьеве, Д.Мамине-Сибиряке и др.; в "Руле" - о Л.Андрееве; подготовил переиздание (включающее новые очерки) "Силуэтов русских писателей" (Берлин, 1923, т. 1-3; 1929, т. 1). Усилилась ориентация А. на классику; он подчеркивал, что эмиграция обязана сохранять и развивать культурные традиции, оборванные советской властью. В эмиграции литературно-критическая деятельность А. играла консолидирующую роль, поддерживая сложившуюся иерархию литературных авторитетов и ценностей. А. погиб в результате несчастного случая, попав под трамвай. "Вот и последний... Для кого теперь писать? Младое незнакомое племя... Что мне с ним? Есть какие-то спутники в жизни - он был таким", - откликнулся на его смерть Бунин. Осталась незавершенной начатая А. в Советской России книга "Диктатура пролетариата", задуманная как продолжение "Нашей революции".
      Соч.: Осколки воспоминаний // Лит-pa в школе, 1989, N° 2; "Товарищество на пайках" // Час пик, 1992, 17 авг.; Русское общество и евреи: статьи // Вест. Еврейск. ун-та в Москве, 1992, № 1.
      Лит.: Матусевич И. Затаенная пламенность (Памяти Айхенвальда) // СЗ, 1929, № 39; Степун Ф. Памяти Ю.И.Айхенвальда / Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей, т. 1. Берлин, 1929; Ходасевич В. "...Я очень слежу за вашими отзывами..." (Письма В.Ф.Ходасевича Ю.И.Айхенвальду) // Встречи с прошлым, вып. 7. М., 1990; Рейтблат А.И. "Подколодный эстет" с "мягкой душой и твердыми правилами": Ю.И.Айхенвальд на родине и в эмиграции // Евреи в культуре рус. зарубежья, вып. 1. Иерусалим, 1992.
      Арх.: РГАЛИ, ф. 1175.
     
      А. Драпов, А.Рейтблат
     
      АКЕРМАН Янис Давович (24.4.1897, Митава - 8.1.1972, Миннеаполис, США) - авиаконструктор, общественный деятель. Родился в крестьянской семье, лютеранин; родными языками считал латышский и русский. Окончил в 1915 митавское реальное училище и поступил на механическое отделение Рижского политехнического института, эвакуированного вскоре в Иваново-Вознесенск. В 1916 добровольцем ("охотником") поступил в русскую армию и был направлен на Теоретические курсы авиации при Московском техническом училище. Руководитель курсов профессор Н.Жуковский отметил талантливого курляндца, самого молодого на курсе, и стал привлекать его к научным исследованиям. По окончании курсов и Московской школы авиации А. по рекомендации Жуковского был направлен в декабре 1916 за границу для продолжения обучения и участия в работе русских закупочных миссий. Чувство благодарности своему великому учителю А. сохранял всю жизнь.
      Во Франции А. прошел полный курс летчика-истребителя, закончив последовательно школу первоначального обучения ("Ecole d'Aviation") в Эво, школу высшего пилотажа ("Ecole d'Acrobacy Aerien") в По и знаменитую школу воздушного боя ("Ecole de Tir Aerien") в Козо. В конце лета 1917 унтер-офицер вольноопределяющийся А. был переведен летчиком-приемщиком в русскую военно-закупочную миссию в Италии и участвовал в подготовке уникального перелета русского экипажа из Италии в Россию на тяжелом бомбардировщике Капрони. Однако большевистская революция сделала Перелет невозможным, и после заключения Брестского мира прапорщик А. эмигрировал в США.
      Первое время трудился рабочим на заводе Форда, закончил городской колледж Детройта. В 1922-25 учился на авиационном отделении Мичиганского университета в Эн Арбор, слушал лекции профессора С.Тимошенко. Получив диплом бакалавра по авиационной технике, а также вид на жительство, перешел работать инженером на авиационное отделение компании "Форд", где участвовал в серийном производстве самолетов по лицензии. Одновременно начал преподавательскую деятельность в среднем специальном заведении - Технической школе "Cass". Для преподавания в высшем учебном заведении требовался диплом магистра, и в 1 927 А. поступил в магистратуру Мичиганского университета, где руководил строительством Гуггенхеймовской аэродинамической лаборатории. В том же году А. был приглашен главным конструктором в небольшую авиационную фирму "Hamilton Metalplane". Вместе с Т.Гамильтоном он построил очень удачные легкие пассажирские самолеты Н-19, Н-20, Н-2 1 и Н-22, завоевавшие ряд призов на авиационных конкурсах и первыми среди цельнометаллических аппаратов подобного класса получившие сертификат летной годности.
      Диплом магистра А. защитил в 1928 и получил приглашение прочесть пробный цикл лекций по авиационной тематике в университете Миннесоты; на следующий год университет присвоил ему звание адъюнкт-профессора. А. быстро стал одним из видных авиационных деятелей штата Миннесота, много сделал для организации воздушного движения на Северо-За-паде США, создал студенческий аэроклуб. В 1934 он был назначен комиссаром по аэронавтике штата, входил в Национальную комиссию по гражданской авиации. В связи с переездом в Миннеаполис, где располагался университет, А. пришлось оставить работу в "Hamilton Metalplane". Он занял пост главного конструктора в находившейся поблизости авиационной фирме "Mohawk", где в конце 20-х построил 3 удачных легких пассажирских свободнонесу-щих моноплана смешанной конструкции. По заказу Воздушного корпуса США А. вместе со своими студентами построил в 1930 оригинальный экспериментальный низкоплан с толкающим винтом JDA-8. Успешные испытания самолета укрепили его авторитет. В 1931 А. было присвоено звание профессора, и Совет университета Миннесоты поручил ему сформировать кафедру авиационной техники. А. был одним из организаторов высшего авиационно-технического образования в США. Созданная им кафедра накануне 2-й мировой войны была преобразована в крупный авиационный факультет. А. был автором ряда программ, инструкций и методических разработок по подготовке авиационных инженеров, организовал и провел несколько посвященных этому вопросу конференций. Долгое время он возглавлял Общество поощрения инженерного образования США.
      Значительных успехов А. добивался в конструкторской и научной работе. В 1933 его проект выиграл конкурс, объявленный фирмой "Эдисон" на создание ветряного двигателя системы "Флеттнера". Гигантский ротор был построен под руководством А. и установлен на опытной ветроэлектростанции в штате Нью-Джерси. В 1936 после экспериментальных исследований в университетской лаборатории он построил легкий самолет-бесхвостку. Затем возглавил разработку рекордного гоночного самолета "Laird Turner" LTR-14. На нем знаменитому американскому летчику Р.Тернеру удалось в 1938 побить рекорд скорости, поставленный ранее на французском самолете Код-рон С-460, созданном русским эмигрантом Ю.Отфиновским. Одновременно А. консультировал разработку высотного реактивного перехватчика в фирме "Porterfield Aircraft" в Канзас Сити. В начале 30-х А. заинтересовался проблемой исследования высших слоев атмосферы при помощи специальных стратосферных самолетов. Им была разработана программа фундаментальных международных научных исследований в этой области, получившая поддержку в научных кругах многих стран мира, в том числе и в СССР, но ее осуществлению помешала 2-я мировая война. Проведенные А, исследования по разработке герметичных кабин самолетов и систем индивидуального жизнеобеспечения пригодились американскому самолетостроению в годы войны.
      Большое внимание А. уделял исследованиям в области экспериментальной аэродинамики и расчета на прочность авиационных конструкций, общим проблемам проектирования самолетов. В 30-е совместно с учениками он опубликовал ряд научных работ по данным вопросам. В 1936 вышла фундаментальная книга-учебник А. - "Проблемы анализа самолетных конструкций", впоследствии неоднократно переиздававшаяся. В 1940 А. был приглашен консультантом в крупнейшую авиационную фирму "Боинг" в Сиэтле, где участвовал во всех исследованиях по аэродинамике строившихся там тяжелых самолетов. Им были разработаны профиль и форма крыла для знаменитой "летающей крепости" Боинг В-29 "Super Fortress", послевоенных - авиалайнера В-377 "Strato Cruiser", воздушного танкера К-97 и первого многомоторного реактивного бомбардировщика В-47 "Strato Fortress". Одновременно в 40-х А. консультировал фирмы "Bell Aircraft", разрабатывавшую первый американский реактивный истребитель, и "Minneapolis Honeywel! Regulator", проектировавшую автопилоты. С началом 2-й мировой войны А. был приглашен в состав Советов национальных оборонных научных исследований, Национального аэронавтического консультативного комитета и Центра научных исследований ВМФ. В 1944-45 служил специальным советником ВВС США в Европе.
      После войны авторитет А. был столь велик, что он был избран председателем Национального аэронавтического общества и Института аэронавтических исследований, президентом Академии наук штата Миннесота. А. состоял членом многочисленных общественных организаций. До самого ухода на пенсию в 1958 он бессменно возглавлял созданный им факультет. Под его руководством при университете Миннесоты была построена в 1953 Аэронавтиче-ская лаборатория "Rosemount", оснащенная сверхзвуковой аэродинамической трубой, в которой впервые была достигнута скорость потока 7,06 М. Руководителем лаборатории А. оставался до конца 60-х. В послевоенные годы вышел ряд его публикаций, посвященных авиационной теории и проблемам высшего авиаци-онно-технического образования.
      Соч.: Production of Electric Power from the Winds // Minnesota Technolog, 1932, January; Future Prospects for the Employment of Aeronautical Engineers // Journal of Engineering Education, 1942, March; Problems of Industry Raids on University Faculties // Ibid., 1957, June.
      Лит.: Who's Who in Aviation. New York, 1943.
     
      В.Михеев
     
      АЛДАНОВ (наст. фам. Ландау) Марк Александрович (26.10.1886, Киев - 25.2.1957, Ницца, Франция) - писатель, философ, химик. Сын предпринимателя-сахарозаводчика. В 1905 окончил классическую гимназию в Киеве, овладев, помимо древнегреческого и латинского языков, немецким, французским и английским. В детские годы проводил лето в деревне Иванково Волынской губернии, где находился один из сахарных заводов отца, с 17 лет - за границей. В 1905-10 продолжал образование в Киевском университете, одновременно на двух факультетах - юридическом и физико-математическом; после совместной работы в Париже с профессором В.Анри специализировался по физической химии. Первая статья - "Законы распределения вещества между двумя растворителями" - опубликована в 1912 в киевских "Университетских известиях", последующие научные работы - в петербургском "Журнале Русского физико-химического общества", в парижском "Comptes rendus de l'Acad6mie des Sciences" и берлинском "Zeitschrift fur physikalische Chemie". В Париже на французском языке изданы книги: "Лучевая химия" (1937) и "О возможностях новых концепций в химии" (1951). Встречался в разное время с Л. де Бройлем, П.Ланжевеном, А.Эйнштейном, Р.Оппенгеймером. Вместе с тем в круг его интересов всегда входили гуманитарные дисциплины, литература и искусство. В 1923 окончил в Париже Высшую школу социальных и политических наук. Как вспоминал Л.Сабанеев, "во всем он был не поверхностно, не с налету, а глубоко и тщательно осведомлен. Я думаю, что другого русского писателя с такой эрудицией в стольких областях совершенно разных и не существовало... Не зря он говорил, что треть своей жизни просидел в библиотеках и за чтением книг"; при этом его отличала "известная научность мыслей и даже чувств". Абсолютную достоверность героев и ситуаций в художественных произведениях А. на исторические темы отмечал историк А.Кизеветтер.
      В Париже накануне 1-й мировой войны А. приступил к написанию книги "Толстой и Рол-лан" (т. 1. Пг„ 1915; рукопись 2-го тома пропала в 1918). Переиздал ее позднее (без раздела о Роллане) под названием "Загадка Толстого" (Берлин, 1923). В ней вполне проявились особенности творческой манеры А.: свобода стиля, широкий охват фактов, непринужденно-изящное владение словом. Мировоззрение А. формировалось в условиях предвоенного периода, характеризуя который он писал: "Люди моего поколения хорошо помнят ту волну гуманитарного идеализма, которая заливала Европу в последнее десятилетие перед войной. Вероятно, для демократической идеи это было, на протяжении всей истории мира, самое благоприятное время". Застигнутый войной в Париже, возвратился в Россию кружным путем, побывав "в трех главных государствах противогерманскои коалиции и в двух нейтральных странах". В Петрограде включился в разработку способов защиты столицы от предполагаемых газовых атак. Входил в партию народных социалистов. Познакомился с ветеранами народнического движения В.Фигнер, Г.Лопати-ным, Н.Чайковским; с лидерами главных политических партий, в частности, с П.Милюковым; общение с ними оказало влияние на литературное творчество А. и его публицистику.
      В 1918 в Петрограде вышла книга А. "Армагеддон", состоявшая из написанного в 1914 диалога "Дракон" и заметок на темы дня "Колесница Джагериатха". В 1-й части А. отстаивал "оборончество", отвергая шовинизм; 2-я - отклик на Октябрьскую революцию, размышления о ее перспективах. Тираж "Армагеддона" был конфискован и по-видимому уничтожен. С этого времени главной темой творчества А. становится революция во всех ее вариантах - от общенародной до заговорщической, от бунта до дворцового переворота. Как философа и свидетеля революционных событий в России его глубоко интересовала "загадка" русской революции. Сознавая грандиозность происходивших на его глазах общественных катаклизмов, А.-гуманист не мог принять режим, опиравшийся на насилие и претендовавший на абсолютную власть над умами и душами людей. Неприятие А. большевизма вытекало также из его убеждения в том, что перевороты, подобные октябрьскому, не являются исторически неизбежными: "Любая шайка может, при случайно благоприятной обстановке, захватить государственную власть и годами ее удерживать при помощи террора, без всякой идеи, с очень небольшой численно опорой в народных массах; позднее профессора подыскивают этому глубокие социологические основания".
      В 1918 А. уехал вместе с первым председателем Временного правительства Г.Львовым в Одессу. В качестве секретаря делегации Союза возрождения вел осенью 1918 переговоры в столицах западных европейских государств о военной и финансовой помощи в борьбе против большевиков. В марте 1919 эмигрировал, в апреле приехал в Париж. В 1922-24 жил- в Берлине, здесь женился на своей двоюродной сестре Т.Зайцевой. Первая книга в эмиграции - "Ленин" (Париж, 1919, на франц. яз., затем еще 4 издания; переводы: Берлин и Милан, 1920; Нью-Йорк, 1922). Ее продолжением явились книги: "Две революции: революция французская и революция русская" (на франц. яз. - Париж, 1921; на итал. яз. - Рим, 1921) и "Огонь и дым" (на рус. яз. - Париж, 1922). Выраженное здесь отношение к Ленину оставалось у А. и дальше неизменным; в 1957 он писал: "...Я его ненавижу, как ненавидел всю жизнь... Того же, что он был выдающийся человек, никогда не отрицал".
      Имя А.-прозаика открыла читателю опубликованная в 1921 в "Современных записках" повесть о последних днях жизни Наполеона "Святая Елена, маленький остров" (отд. изд. Берлин, 1923; 1926); затем она стала завершающей частью тетралогии "Мыслитель" (романы "Девятое Термидора", 1923; "Чертов мост", 1925; "Заговор", 1927). В "Современных записках" печатались и романы А., составившие эпопею о революционных событиях XX в. в России, но без изображения реальных исторических лиц: "Ключ" (1928-29; отд. изд. 1930), "Бегство" (1930-31; отд. изд. 1932), "Пещера" (1932-34; отд. изд. т. 1, 1934; т. 2, 1936).
      Панораму переломных событий истории за 200 лет составили написанные в разное время повести "Пуншевая водка" (1938) - о восшествии на престол Екатерины II, "Могила Воина" (1939) - о Байроне и его таинственной смерти и "Десятая симфония" (1931) - об Александре I, Венском конгрессе и Бетховене; романы "Повесть о смерти" (на рус. яз. посмертно - Франк фурт-на-Майне, 1969; на англ. яз. - 1952) - о революции 1848 и Бальзаке; "Истоки" (1950) - о жизни русского общества 1870-80-х и убийстве Александра II - мировой, по словам А., трагедии, исключившей возможность мирного развития России; "Самоубийство" (посмертно в 1958) - о событиях 1 903-24, главным действующим лицом романа, наряду с Б.Муссолини, А.Эйнштейном, С.Морозовым, И.Сталиным, выступал В.Ленин; "Начало конца" (т. 1, 1938, на рус. яз.; т, 2, 1943, на англ, яз., перевод - Октябрь, 1993, № 7-8, 11-12 - о 1937 годе и войне в Испании; роман стал в США "книгой месяца". В романе "Живи как хочешь" (1952) история смыкается с современностью: генералы Французской революции выступают на фоне Организации Объединенных Наций.
      Литературным кумиром А. был ЛТолстой, преклонение перед ним лежало в основе дружбы А. с И.Буниным, который несколько раз выдвигал А. на Нобелевскую премию. В октябре 1945 Бунин писал А.: "Недавно перечитал (уж, верно в третий или четвертый раз) "Могилу Воина". До чего хорошо!" Историко-философская концепция А., воплощенная в его художественных произведениях, восходит отчасти к Толстому и Декарту; А. изложил ее в книге "Ульмская ночь. Философия случая" (Нью-Йорк, 1953), противопоставлял идее исторической закономерности (предопределенности) тезис о "миллионе случайностей, образующих независимые друг от друга "цепи причинности". Этой философией обусловлен как скептицизм А. (его сравнивали с А.Франсом), так и внимание - в традиции Толстого - не только к "великим", но и к рядовым участникам и нередко жертвам больших событий истории, войн и революций; в отношении А. к этим вымышленным персонажам совмещаются сочувствие и ирония. По определению историка М.Карповича, А. - "гуманист, не верящий в прогресс". Вместе с тем он следовал нравственному принципу: "Зная, что мир лежит во зле", "в меру отпущенных тебе сил способствовать осуществлению в мире простейших, бесспор-нейших правил добра"; этим стремлением было продиктовано и вступление А. в масонскую ложу. Наивысшее достижение А.-художника - роман "Истоки". Менее удачны работы А. для театра и кино.
      Кроме "Современных записок", А. печатался в газетах "Дни" (1922-28; заведовал отделом литературы), "Сегодня" (1927-40), где опубликовал цикл статей о революциях 1917 и последующих событиях в России; в журналах "Числа", "Иллюстрированная Россия", "Русские записки". Приобрел популярность среди широкого читателя портретами современных политических деятелей (Черчилля, Клемансо, Ллойд-Джорджа, Блюма, Пилсудского, Бриана, Ратенау, Тардье, Ганди и др.), которые перепечатывались газетами всего мира и вошли в книги: "Современники" (Берлин, 1928), "Портреты" (кн. 1. Берлин, 1931; кн. 2. Париж, 1936), "Юность Павла Строганова и другие характеристики" (Белград, 1935), "Земля, люди" (Берлин, 1932). Некоторые критики (В.Ходасевич, М.Слоним, В.Яновский) считали, что А. сильнее как публицист, чем как романист, многие предпочитали романам его прозу "малых форм", например, историко-биографические очерки из эпохи декабризма ("Ольга Жеребцова", "Сперанский и декабристы", "Адам Чарторыйский в России", "Поездка Новосильцева", "Коринна в России" и др.). Особое место в публицистике А. занимают портреты деятелей большевизма; верные наблюдения соседствуют здесь с поверхностными. О Сталине (1928) он писал, что тот "залит кровью так густо, как никто другой из ныне живущих людей, за исключением Троцкого и Зиновьева"; признавал за ним "свойство редкой силы воли и бесстрашия", но утверждал, что "для Сталина не только чужая жизнь копейка, но и его собственная" (Сталина периода "экспроприации" на Кавказе А. изобразил также в романе "Самоубийство"), У Троцкого, по мнению А., "идей никогда не было и не будет... Его нынешняя оппозиционная критика - общие места эмигрантской печати". Он "великий артист - для невзыскательной галерки". Позже А. напишет очерк "Убийство Троцкого".
      Проницательнее оказался А. в суждениях о А.Гитлере (1932), которого, как отмечал он, очень почитали иные русские эмигранты: это "очень неглупый человек", "вклюбленный в себя, злой, мстительный и беспредельно честолюбивый", "он ненавидит евреев, социалистов и Францию, ...считает русский народ низшей расой, вдобавок обреченной на гибель", но он, "как это ни печально, делает историю, ...за Гитлером теперь идут миллионы людей, и не сегодня-завтра он, чего доброго, подожжет мир" (крушение гитлеровской Германии - тема рассказа "Астролог", 1947).
      В июне 1940, после капитуляции Франции, А. уехал в Ниццу и оттуда в Нью-Йорк. Заняв Париж, нацисты захватили и вывезли его библиотеку и архив. В 1 942 вместе с М.Цетлиным стал основателем нью-йоркского "Нового журнала" (ред. № 1-4) - наследника "Современных записок"; привлек к сотрудничеству в "Новом журнале" и в газете "Новое русское слово" Бунина. В 1947 вернулся в Ниццу; жил попеременно во Франции и в США. В июле 1956 участвовал в заседаниях 28-го конгресса Международного Пенклуба в Лондоне. Умер скоропостижно, спустя 4 месяца после празднования 7 0-летия. Книги А. переведены на 24 языка.
      Соч.: Собр. соч., т. 1-6. М., 1991-93; Письма М.А.Алданова к И.А. и В.Н.Буниным // НЖ, 1965, № 80, 81; Мыслитель, т. 1-2. М., 1989; Из переписки М.А.Алданова и Е.Д.Кусковой // Евреи в культуре рус. зарубежья, вып. 1, 2. Иерусалим, 1992-93.
      Лит.: Ledre Charles. Trois romanciers russes. Paris, 1935; Карпович М. Алланов в истории // НЖ, 1956, № 47; Ульянов Н. Алланов -эссеист // НЖ, 1960, № 62; Lee Nicolas С. The Novels of M.A.Aldanov. The Hague, Paris, 1969; Grabowska Y. The Problem of Historical Destiny in the Works of M.A.Aldanov. Toronto, 1969.
     
      А.Романенко
     
      АЛЕКСЕЕВ Александр Александрович (5.8.1901, Казань - 9.8.1982, Париж) - художник-мультипликатор, иллюстратор книг. Родился в семье военно-морского атташе, загадочно исчезнувшего во время служебной командировки в Берлине. Воспитывался в кадетском морском корпусе. Предположительно учился в гимназии при Лазаревском институте восточных языков. Во время гражданской войны А. служил моряком на Дальнем Востоке. В 17-летнем возрасте принял решение покинуть Россию; через Японию, Китай, Индию, Египет и Англию добрался до Франции и с 1921 обосновался в Париже. Здесь в студии С.Су-дейкина он продолжил обучение живописи, начатое еще в Петрограде. В 1923 женился на актрисе А.Гриневской. С 1922 по 1925 работал декоратором и художником-оформителем в различных театрах: "Saint-Jeann", "Летучая мышь" Н.Балиева, "Knock" Жюля Ромэ-на, выполнял заказы для театральных постановок Жоржа Питоева, Луи Жуве, Гастона Бати, "Русского балета" С.Дягилева. По признанию самого А., техника работы театрального декоратора способствовала его увлечению графикой, гравюрой, что, в свою очередь, подтолкнуло к иллюстрированию книг, а затем привело в кино. Проживая во Франции, он продолжал развивать в эмиграции традиции русского изобразительного искусства. Хорошо был знаком с советской школой графики, высоко ценил работы В.Лебедева и Н.Тырсы. С 1926 А. уже известен как книжный иллюстратор. Его первыми работами были 4 гравюры на меди к повести "Записки сумасшедшего" Н.Гоголя - особенно любимого им писателя. В манере письма Гоголя, созвучии и музыкальности его фраз А. видел ту гармонию, к которой стремился всю свою творческую жизнь. В неменьшей степени талант иллюстратора А. проявился в оформлении книг А.Пушкина, "Слова о полку Игореве", "Братьев Карамазовых" Ф.Достоевского, а также "Дон Кихота" Сервантеса, сказок Г.ХАндерсена, "Падения дома Ашеров" Э.По, стихотворений Ш.Бодлера, произведений А.Маль-ро, а позже - книг Л.Толстого и Б.Пастернака.
      Первоначально, по словам А., его интерес к кино был вызван огромным желанием войти в интеллектуальную среду общества. Большое впечатление на него в это время произвели фильмы немецкого кинематографа. У А. зародились планы "проиллюстрировать" музыку. Наконец, в 1932, после просмотра фильма Бертольда Барташа "Идея", который был первой попыткой представить "ожившую гравюру" на экране, он внезапно открыл для себя огромные кинематографические возможности мультипликации, ее музыкальную стихию. Однако решительное неприятие общепринятой графической культуры 20-30-х стимулировало поиск своего собственного пути. Стремление достигнуть в выразительных средствах той степени неопределенности, зыбкости, незавершенности, которые придают особый поэтический оттенок повествованию, не лишая его в то же время предметности, заставило его заняться разработкой нового технического приспособления. В 1 9 3 1 вместе со своей ученицей и помощницей Клер Паркер, ставшей впоследствии его женой, А. приступил к созданию, на первый взгляд, весьма простого изобретения - т.н. "игольчатого экрана". Он представлял собой небольшую экранную плоскость из мягкого материала, пронизанную несколькими тысячами иголок, выступавших при надавливании на 30-50 мм и повторявших форму предмета. Эффект, построенный на неровном выдвижении тел на экранной поверхности, освещенной подвижным боковым источником света, создавал необыкновенные графические возможности и световую гамму, включавшую все оттенки черного и белого цвета. В отличие от таких мультипликаторов, как Уолт Дисней, создавших целую киноиндустрию, А. с помощью своего "экрана" мог работать в полном одиночестве и делать фильмы, "передающие полутона, дымку и нечеткие переливающиеся формы", фокусируя внимание на движущемся образе. Первой картиной, снятой на "Игольчатом экране", была "Ночь на Лысой горе" "Une nuit sur le mont chauve", 1933) на музыку М.Мусоргского. Удивительное созвучие музыкального и пластического ритмов сделало эту ленту шедевром анимационного кино и принесло режиссеру, потратившему почти два года на ее создание, чувство творческого удовлетворения. В 1935 А. поставил кукольно-игровой фильм "Спящая красавица" ("Belle au bois dormant"). He имея стабильного заработка, находясь в достаточно сложных материальных условиях, А. не мог полностью отдаться творческой работе, поэтому в дальнейшем (с 1935 по 1939) он вместе с Клер Паркер, Жоржем Виоле и др. помощниками полностью занялся подготовкой рекламных фильмов (всего было выпущено 25 рекламных роликов); они снимались экспериментальным путем, с применением "игольчатого экрана" и др. технических изобретений. Даже неполный перечень этих лент дает представление о разнообразии рекламируемой продукции: "Заводы Лингнера" ("Lingner Werke"), "Парад шляп" ("Parade des chapeaux"), "Франк Арома" ("Frank Aroma"), "Одежда от Сигро" ("Vetements Sigraud"), "Эвианская вода" ("L'eau d'Eviant"), "Литье фирмы Мартен" ("Les Fonderies Martin"), "Апельсины из Яффы" ("Les oranges de Jaffa"), "Газ" ("Gaz") и т.д.
      В 1940 А. вместе с Клер Паркер эмигрировал в США, где продолжал работать в области рекламы, временами используя свое изобретение. Так, в 1943 в Канаде на "игольчатом экране" был снят интересный экспериментальный фильм "Мимоходом" ("En passant"),
      В 1949 А. возвратился во Францию, продолжив работу в качестве иллюстратора и создателя рекламных роликов. Однако заряд его творческой энергии искал новых возможностей применения. С 1947 по 1951 А. стал проводить эксперименты с новым техническим приспособлением для постановки мультипликационных фильмов, назвав этот метод "тотализа-цией иллюзорных твердых тел": движущийся по сложной кривой (посредством системы маятников) источник света снимается покадрово с длительной экспозицией. С помощью этого изобретения был создан способ киносинтеза трансформирующихся объемных геометрических фигур задолго до появления компьютерной графики. С 1951 по 1964 методом "то-тализации", который предоставлял режиссеру-мультипликатору колоссальные, невиданные доселе возможности для передачи всего многообразия форм движения, было снято около 20 рекламных роликов, в основном по заказу фирмы "Cocinor". Наиболее известные среди них "Дым" ("Fumees", 1951), "Истинная Красота" ("Pure Beaut6", 1954), "Сок земли" ("La S6ve de la Terre", 1955).
      В начале 60-х мастерство и авторитет А. в кинематографическом мире были признаны настолько, что он получил от "Cin6ma Nouveaux" предложение снять игровой фильм на "игольчатом экране". При абсолютной свободе в выборе сюжета оговаривалось лишь одно условие - это должна была быть экранизация литературного произведения. А. решил осуществить свою давнишнюю мечту - "оживить Гоголя на экране", остановив свой выбор на повести "Нос". Этот фильм рождался из ностальгических воспоминаний детства о столь дорогом ему Петербурге и давал выход непреходящей с годами страсти А. к импровизации. Возможности "игольчатого экрана" позволяли передать все нюансы и богатство движения, варьировать цветовую гамму и достигать того эффекта поэтической ирреальности в фильме, который находил полное художественное соответствие литературному источнику. Будучи принципиальным противником речевого озвучивания анимационного фильма, А. стремился найти этому необычному зрелищу адекватное музыкальное оформление. Поиск нетрадиционных путей свел его с весьма своеобразным музыкантом. Композитор Хай Мин в процессе просмотра фильма с собственного голоса записывал на магнитофон музыкальную импровизацию, которая впоследствии была аранжирована и исполнена на фольклорных инструментах Востока. Непривычный экзотический музыкальный фон в еще большей степени усиливал эффект таинственности, загадочности, волшебства, который завораживал зрителя и полностью погружал его в гоголевский фантастический мир. Очередной кинематографический эксперимент А. увенчался грандиозным успехом: фильм получил всемирное признание и вошел в золотой фонд мировой кинематографии. Впоследствии с помощью "игольчатого экрана" будут сняты фильмы, снискавшие А. мировую славу: пролог и эпилог к фильму "Процесс" ("Le Proc6s", 1962, реж. О.Уэллс по роману Ф.Кафки), "Hoc" ("Nez", 1963), "Картинки с выставки" ("Tableaux d'une exposition", 1972), "Три темы" ("Trois Themes", 1980) - два последних на музыку М.Мусоргского.
      В творчестве А. всегда удачно сочетались две стороны его таланта: работа гравера вдохновляла на поиск новых технических возможностей в мультипликации, а как художник-мультипликатор он был одержим идеей придать своим гравюрам максимальную выразительность, тонко и точно передать момент движения, пластику тела. Оставаясь всегда истинным мастером, А. стремился не просто проиллюстрировать отдельные сюжетные моменты литературного произведения, но отразить индивидуальные творческие черты писателя, образность его языка, дух и колорит его книги. В послевоенные годы наиболее крупной и долговременной (более 7 лет) работой в этом направлении было создание 120 гравюр к роману "Анна Каренина". Используя все новшества технического характера, которые в основном являлись его собственным изобретением, он завершил к началу 50-х свой уникальный труд. С точки зрения самого А., оформление книг Л.Толстого, мысль которого, как правило, имела весьма абстрактную форму выражения, представляло для художника в плане изобразительности наибольшую сложность. Однако ему удалось блестяще справиться и с этой задачей.
      В работе иллюстратора он видел много сходного с творчеством режиссера, считая книгу своеобразным спектаклем. В 1959 А. создал уникальный цикл иллюстраций (202 рисунка) к роману Б.Пастернака "Доктор Живаго". Используя в качестве графической основы "игольчатый экран", он средством мультипликации создал нерукотворную книжную графику, как бы сведенную с экрана. Пользовался А. и фотоспособом, т.е. соединением изобразительных наслоений, тем, что в кино называется двухкратной или многократной экспозицией. Конструируя книгу как кинематографист (каждая последующая иллюстрация являлась развитием предыдущей и основой для последующей), он внес в понятие книги элементы кинематографа и стал в этой области первооткрывателем.
      У А. была долгая творческая жизнь, однако смерть Клер Паркер (1981), столь близкого ему человека и бессменного помощника, роковым образом сказалась на его физическом состоянии. Менее чем через год он скончался. В 1989 его дочь, художница Светлана Алексе-ева-Роквел, передала Музею кино в Москве часть архива своего отца и копии некоторых его фильмов. К сожалению, мастерская художника была продана в 1991. Письмо российского режиссера-мультипликатора Ю.Норштейна министру культуры Франции с просьбой сохранить ее в качестве музея пришло с опозданием.
      Творчество А. было заметным явлением в культуре Франции. Его называли "инженером и теоретиком" французской мультипликации. Вместе с тем нельзя не согласиться с киноведом Андре Мартеном, считавшим, что "такой тип кинематографиста, художника и гравера, а также математика и механика столь уникален, что трудно определить его место, квалифицировать его творчество...". Таланты подобного масштаба минуют границы пространства и времени.
      Соч.: Ehere Marthe // Bull, d'information. ASIFA, 1972, № 1; Le Chaut d'ombres et de lumieres de 1.250.000 epingles // Cinema pratique, 1973, № 123; Pages d'Alexeeff. Milan, 1983; Воспоминания санкт-петербургского кадета (фрагменты) // Иск-во кино, 1993, № 4.
      Лит.: Rusett RM Starr С. Experimental Animation. New York, 1976; A.Alexeiff et C.Parker by N.Salomon. Annecy, 1980.
     
      Т.Гиоева
     
      АЛЕКСЕЕВ Николай Николаевич (1.5.1879, Москва - 2.3.1964, Женева) - правовед. В 1906 после окончания Московского университета был оставлен при нем для подготовки к профессорскому званию. Специализировался по кафедре энциклопедии права и истории философии права. Через два года получил ученую степень магистра государственного права, в качестве приват-доцента начал преподавать на кафедре философии. Одновременно читал лекции в Коммерческом институте. В 1908-10 находился в научной командировке в Берлине, Гейдельберге, Париже. Первые работы А. были посвящены проблемам методологии правовой науки. В 1911 в Москве издана его книга "Науки общественные и естественные в историческом взаимодействии их методов. Очерки по истории и методологии общественных наук".
      В годы 1-й мировой войны А. активно занимался общественной деятельностью. В феврале 1915 стал членом Всероссийского Земского союза (уполномоченный Урмийского отряда союза в Тифлисе); в 1916-17 один из руководителей по снабжению русской армии в Иране. С 1916 профессор юридического факультета Московского университета; сотрудничал в журналах "Юридический вестник", "Вопросы права". В книге "Введение в изучение права" (1918) А., помимо разработки вопросов теории права, пытался проанализировать истоки и сущность российской революции, подчеркивал анархический характер социально-политической идеологии в России, предубежденность против права. "Мы велики размахом, но бедны мыслью. Мы не сумели осмыслить наш размах, не сумели осветить его новым общественным сознанием и новой идеологией. Безграничный общественный простор, боязнь всяких принудительных и правовых форм характеризует наше социальное сознание в отличие от западного".
      Решение покинуть Советскую Россию созрело летом 1918. Внутренняя невозможность примириться с большевиками вынуждала к устройству жизни вне родины. Получив командировку за границу на 3 месяца с целью изучению международного права, 21.7.1918 А. выехал из Москвы в Берлин. За границей он понял, что большевизм не может быть свергнут при помощи иностранной интервенции. Дело организации белых армий стало казаться ему первоочередным. В октябре 1918 он отправился из Берлина в Киев, оттуда - в Крым. В Симферополе был избран профессором кафедры государственного права Таврического университета. В 1919 издал переработанный вариант книги "Введение в изучение права" под названием "Общее учение о праве". Одновременно в Москве была издана книга А. "Очерки по общей теории государства. Основные предпосылки и гипотезы государственной науки". Не замыкаясь в преподавательской работе, А. стал редактором ежедневной газеты "За единую Россию", ставившей целью пропаганду идей добровольческого движения. При начавшемся наступлении Красной армии поступил в Крымский конный полк Добровольческой армии (1919) в качестве временно исполняющего обязанности писаря первого эскадрона. Участвовал в военных действиях. С начала августа 1919 редактор газеты "Великая Россия", а затем заведующий литературной частью отдела пропаганды Добровольческой армии ("Осваг"), Вместе с сотрудниками "Освага" 1.3.1919 был эвакуирован в Константинополь. Затем была София, потом Белград. В июне 1920 А. получил приглашение от имени главнокомандующего генерала Врангеля вернуться в Крым и занять место начальника информационной части при штабе армии. А. без промедления принял приглашение и вернулся в Россию. Но "белое дело" было уже проиграно. Из Севастополя он уже второй раз (в окт. 1920) эвакуировался в Константинополь. Начались долгие годы эмиграции.
      Первое время А. работал инспектором русской школы в Константинополе (1921), затем перебрался в Прагу; стал секретарем Русского юридического факультета Карлового университета (1922). Основателем и первым деканом факультета был П.Новгородцев, друг и учитель А. по Московскому университету. В состав Русского юридического факультета в Праге входили профессора: С.Булгаков, Г.Вернадский, А.Кизеветтер, А.Флоровский и др. Цель факультета - подготовка юристов для работы в России, учитывая национальный характер юридической науки, не позволяющий заменить вполне русское юридическое образование обучением на юридических факультетах иностранных университетов. Как секретарь факультета входил в состав юридической испытательной комиссии; участвовал в работе Философского общества, постоянно выступал с докладами. На съезде ученых в Праге (25.9.- 20.10.1924) прочитал доклад на тему: "Понятие об обществе и явлениях общественности".
      Основное внимание в своей исследовательской и преподавательской деятельности в Праге А. уделял вопросам философии права, которые впервые выделены им из общей теории права в самостоятельный круг проблем ("Основы философии права", 1924). С группой соавторов работал над двухтомным трудом "Право Советской России" (1925). Продолжением исследований А. в области истории и философии права стала книга "Идея государства. Очерки по истории политической мысли" (Нью-Йорк, 1955). Автор рассматривал основные политические доктрины, теории, верования, которые оставили глубокий след в развитии европейского политического сознания.
      Новые перспективы для творчества А. открывались в связи с формированием евразийского движения, одним из зачинателей которого он являлся. А. принимал активное участие в разработке программного документа "Евразийство. Опыт систематического изложения" (1926). Все основные темы движения разрабатывались А. в его публикациях: "Собственность и социализм. Опыт обоснования социально-экономической программы евразийства" (Париж, 1928); "На путях к будущей России. (Советский строй и его политические возможности)" (Берлин, 1927). В этих работах полнее всего выражено отношение евразийцев к советской системе. Идеократическое государство должно взять на себя организацию всей жизни общества и прежде всего народного хозяйства. Экономическая система евразийства не есть просто "государственная", но "государственно-частная система", в которой государственная собственность, как господствующая, сосуществует с другими видами собственности.
      Наиболее значительный вклад А. внес в разработку государственно-правовых аспектов концепции евразийцев (см. его статьи: "Евразийцы и государство" (Париж, 1927); "Обязанность и право" (Париж, 1928); "Народное право и задачи нашей правовой политики" (Париж, 1 927); "Евразийство и марксизм" (Прага, 1929); "Советский федерализм" (Париж, 1927) и т.д.)
      В 30-е центр евразийского движения переместился в Париж и Берлин. Здесь вышли новые работы А.: "Религия, право и нравственность" (1930); "Духовные предпосылки евразийской культуры" (1935), "Мировая революция и духовное назначение человека" (1935), "О гарантийном государстве" (1937), "Пути и судьбы марксизма. От Маркса и Энгельса к Ленину и Сталину" (1936). Евразийство внесло в политический лексикон новые понятия и термины: "правящий отбор", "идея-правительница", "идеократическая и гарантийная государственность". Большая заслуга в этом принадлежит А., разработавшему политическую доктрину евразийства. Под "идеократией" он понимал такой социальный и государственный строй, в основе которого лежит единая и единственная государственная идея. Одновременно "идея-правительница" - господствующая идеология общества - превращалась в само общество, в государство идеократического типа, по своим характерным чертам очень сходное со средневековой теократией. Как утверждал А., на смену классовым организациям должны будут придти организации "государственно-идеологические, внеклассовые и надклассовые"; политические партии старого парламентского типа уступят место новым организациям корпоративного, профессионального или территориального характера.
      Однако реальные результаты "идеократиче-ских" государственных экспериментов в Италии, Германии и СССР оттолкнули большую часть евразийских теоретиков, в том числе и А., от прямолинейных авторитарных конструкций, которых они придерживались в 20-е. Все более тщательную разработку в статьях А. стала получать идея "демократического" государства. Он резко критиковал различные модели фашистского режима, подчеркивал, что "евразийство всегда боролось с насаждением в России фашизма, поскольку он является чисто западным продуктом" ("Куда идти? К вопросу о новой Советской конституции", б/м., б/г.). Евразийское же государство, по оценке А., отличается от фашистского корпоративного государства тем, что оно "демократическое" и "гарантийное". "Демократичность" евразийской государственной модели, с точки зрения А., обусловлена тем, что в центре его внимания "практическая жизнь", тогда как современные демократии сосредотачивают внимание масс на политике, отвлекая их от "реальных хозяйственных потребностей", "Гарантийное" государство главной своей задачей ставит обеспечение в управлении компетентных спецов. "Гарантийное" и "демократическое" государство, по мнению А., выражает свою идеократичность в формулировании постоянной цели.
      Вопросы религии, веры, церковно-госу-дарственных отношений исследуются в работах А.: "Религия, право и нравственность" (1930), "Идея "Земного Града" в христианском вероучении" (1926), "О высшем понятии философии" (1937), "Русский народ и государство"(1927), "Христианство и идея монархии" (1927), "Христианство и социализм" (1931) и др. А. полагал, что в религии следует искать основания абсолютно истинной идеологии. Не видя в подражании Европе единственно возможный для России путь культурного развития, он считал одним из устоев будущей России православие: "православие есть основная ценность, которая светит православным евразийцам". Негативная заслуга революции заключалась, по мысли А., в том, что она "выяснила материальное и духовное убожество, отвратность социализма и спасающую силу религии".
      А. - участник экуменического движения. В составе русской делегации он присутствовал на конференциях "Дело и жизнь" в Оксфорде и "Вера и строй" в Эдинбурге (1937).
      После Праги А. преподавал в Берлине (до 1931), в Страсбурге (1931-40), в Белграде (1940-48) и в Женеве (1948); сотрудничал в ряде эмигрантских периодических изданий: газете "Евразия", журналах "Евразийский временник", "Евразийский сборник", "Утверждение евразийцев", "Евразийская хроника", "Путь", "Грани", "Вестник русского (студенческого) христианского движения", "Новый град", "Русские записки", "Архив русской революции", "Новый журнал".
      Соч.: В бурные годы (из воспоминаний Алексеева) // Арх. рус. рев-ции, 1926, № 17; НЖ, 1958. № 53-55; 1959, № 57; Грани, 1960, № 47, 48; Русский народ и государство // Путь, 1927, № 8; Современные задачи правоведения, кн. 7. Париж, 1931.
      Арх.: РГИА, ф. 733, оп.154, д. 15, л. 153-154; д. 555, л. 239-240; д. 307, л. 165-166; д. 564.
     
      И.Исаев
     
      АЛЕКСИНСКИЙ Иван Павлович (3.5.1871, Владимир - 26.8.1945, Касабланка, Марокко) - хирург. Из потомственных дворян. Окончил в Москве гимназию (1889), поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, но, проучившись год, в 1890 перешел на медицинский факультет. Среди его преподавателей видные российские ученые: гистолог А.Бабухин, анатом Д.Зернов, физиолог Л.Мороховец, прозекторы П.Карузин и А.Губарев, физик А.Сто-летов.
      Особую любовь еще студентом А. проявил к хирургии, твердо решив посвятить себя этой специальности. После окончания университета (1894) был оставлен при факультетской хирургической клинике, которой руководил профессор А.Бобров; с ноября 1895 сверхштатный ординатор этой клиники и одновременно консультант в Иверскои общине Красного Креста, состоявшей под попечительством великой княгини Елизаветы Федоровны. В составе группы медиков общины был направлен в качестве хирурга в Грецию для оказания помощи раненым в ходе греко-турецкой войны (апр.-июль 1897), награжден орденом Св.Анны 3-й степени, а также греческими золотой и серебряной медалями Илитаза и турецкой серебряной медалью.
      В 1900 как старший врач санитарного отряда Иверскои общины А. был командирован на Дальний Восток (в связи с военными действиями русских войск в Китае): около года А. работал в лазаретах Красного Креста в Благовещенске и Хабаровске; был награжден орденом Св.Анны 2-й степени и удостоен права ношения знака Красного Креста.
      Став сверхштатным ординатором, а затем ассистентом факультетской хирургической клиники, А., наряду с практическим оперированием, занялся и научно-исследовательской работой по проблеме эхинококкоза. Эксперименты, проведенные А. в этой области, легли в основу докторской диссертации "Эхинококк в брюшной полости и его оперативное лечение", в которой была всесторонне исследована проблема возникновения и хирургического лечения этого заболевания. По количеству собранных наблюдений, анализу экспериментального материала и клинических наблюдений, в том числе новых тогда микроскопических и химических исследований, а, главное, по обоснованности и практической важности выводов, работа не имела аналогов в мировой литературе; отмечена премией им. профессора И.Новацкого.
      В апреле 1900 А. стал приват-доцентом; в 1901-3 заведовал амбулаторным отделением факультетской хирургической клиники, читал курс "Семиотики и диагностики хирургических болезней", вел практические занятия со студентами по клинической хирургии.
      По своим политическим взглядам А. примыкал к кадетам. В апреле 1906 был избран от Владимирской губернии депутатом 1-й Государственной думы. Летом 1906 за пропаганду идей Выборгского воззвания привлекался к дознанию в качестве обвиняемого по 129 ст. Уголовного уложения и был отдан под особый надзор московской полиции.
      В ноябре 1906 А. избрали преподавателем клинической хирургии медицинского факультета Московских Высших женских курсов; 5.7.1907 он был назначен экстроординарным профессором по кафедре хирургической патологии Московского университета; одновременно в декабре 1907 занял должность главного врача Иверскои общины. А. продолжал вести интенсивную научную работу, посвящая ее актуальным проблемам хирургии: модификации техники иссечения прямой кишки, оперативному лечению синовитов и др., являлся членом правления Общества российских хирургов. В 1911 А. в знак протеста против политики министра народного просвещения Л.Кассо вместе с большой группой (130 чел.) профессоров Московского университета подал в отставку; продолжал активную хирургическую деятельность в клинике Иверскои общины и преподавательскую - на Высших женских курсах. В декабре 1913 А. был избран председателем 8-го съезда российских хирургов.
      В начале 1 -и мировой войны А. призвали на военную службу; заведовал медицинской частью Красного Креста сначала на Юго-Западном фронте, а затем во внутренних районах страны; продолжал хирургическую работу в клинике Иверскои общины Красного Креста, превратившейся, по существу, в солдатский госпиталь.
      11.4.1917 А. был зачислен на должность экстраординарного профессора Московского университета по кафедре хирургической патологии с десмургией и с учением о вывихах и переломах. Вскоре на него возложили еще и обязанности директора андрологической клиники. В связи с начавшейся в Москве в начале октября 1917 забастовкой "низших служителей" клиник и Ново-Екатерининской больницы А. самым решительным образом высказался против закрытия клиник, считал бесчеловечным отказ низшего персонала оказывать помощь больным, настаивал на немедленном прекращении забастовки в лечебных учреждениях.
      Октябрьскую революцию 1917 А. оценивал резко отрицательно. В начале 1919 он принял решение примкнуть к белому движению: в начале лета вместе с семьей выехал на Юг в расположение Добровольческой армии; работал в качестве хирурга в военных госпиталях. В конце 1920 А. из Крыма эвакуировался с войсками генерала Врангеля в Константинополь. В первые годы пребывания за границей А. занимался активной политической деятельностью. В январе 1921 являлся одним из близких сотрудников Врангеля, часто встречался с ним в числе других деятелей Политического объединенного комитета; в апреле вошел в состав Русского совета в качестве заместителя председателя. Принимал активное участие в создании и деятельности других эмигрантских политических организаций (Русское зарубежное патриотическое объединение; Русский комитет объединенных организаций, Комитет частных организаций в Женеве). Одновременно А. участвовал в устройстве и деятельности сестринских медицинских курсов Красного Креста в Константинополе, Сербии и Болгарии, долгое время возглавлял в Париже Общество русских врачей им. Мечникова; являлся вице-председателем Совета Русско-французского госпиталя; оказывал, зачастую безвозмездно, медицинскую помощь русским эмигрантам.
      В последние годы жизни А. редко появлялся на людях и, очевидно, не поддерживал широких контактов со своими соотечественниками. Он уже не присутствовал на многочисленных собраниях российской эмиграции, различных чествованиях, юбилеях, вечерах встреч. Единственным исключением, которое отметили издававшиеся в Париже русские газеты, было его присутствие 16.8.1936 в церкви на панихиде по митрополиту Антонию.
      Соч.: Эхинококк в брюшной полости и его оперативное лечение. М., 1899.
      Лит.: Русский Красный Крест после 1917 г. Париж, 1925; Красный Крест после 1917 г. Париж, 1930.
      Арх.: ЦИАМ, ф. 418, оп. 84, д. 509; оп. 514, д. 97; ф. 1609, оп. 1, д. 25.
     
      М.Мирский
     
      АЛЕХИН Александр Александрович (18.10.1892, Москва - 24.3.1946, Эшториал, Португалия) - шахматист. Сын А.И.Алехина - воронежского губернатора, предводителя дворянства, члена 4-й Государственной думы и А.И.Прохоровой - сестры директора правления Товарищества Прохоровской Трехгорной мануфактуры. Окончил гимназию Поливанова в Москве и Петербургское училище правоведения. С шахматами познакомился семи лет; в гимназические годы начал участвовать в соревнованиях. В 1908 одержал победу в московском турнире любителей, затем дебютировал на международной арене (турнир в Дюссельдорфе, 4-5 места). В 1909-14 успешно выступал в ряде всероссийских и международных соревнований, выдвинувшись в число сильнейших шахматистов мира. Ошеломляющим был успех А. в петербургском международном турнире 1914, собравшем всю тогдашнюю шахматную элиту; занял 3-е место, пропустив вперед лишь чемпиона мира Э.Ласкера и будущего чемпиона мира Х.Р.Капабланку, опередив Рубинштейна, Тарраша, Нимцовича, Маршалла, Яновского и др. Своим учителем считал Ласкера, о котором впоследствии писал: "Без него я не был бы тем, кем я стал". В этот период в основном сформировались черты шахматного облика А.: ярко выраженное творческое начало, стремление решить исход борьбы неожиданным комбинационным ударом, постоянная нацеленность на осложнения и атаку. Поставив цель добиться мирового первенства, А. стремился к ней с упорством, граничащим с фанатизмом.
      В начале 1-й мировой войны интернирован в Германии, где находился как участник турнира в Мангейме; вернулся в Россию, инсценировав душевную болезнь. Войну провел на фронте в качестве начальника летучего отряда Красного Креста, был контужен; находясь в Тарнополь-ском госпитале, давал сеансы одновременной игры местным шахматистам. В 1918-19 прожил в Одессе. Арестованный как сотрудник деникинской контрразведки красными, был спасен от расстрела по указанию Л.Троцкого. С 1919 в Москве, работал в московском уголовном розыске. В 1920 выиграл без единого поражения первый советский чемпионат - шахматную олимпиаду Всеобуча.
      Женившись на швейцарской журналистке, выехал в 1921 за границу. Одержав блестящие победы на турнирах в Триберге, Будапеште и Гааге, принял решение не возвращаться в Советскую Россию, после чего был объявлен советским шахматным руководством "белоэмигрантом" и исключен из шахматной организации. Поселился в Париже; в 1923 защитил в Сорбонне диссертацию на звание доктора права. Победа на сильнейшем по составу турнире в Баден-Бадене (1925) (12 побед, 8 ничьих без единого поражения) сделала А. в глазах шахматной общественности кандидатом на матч за мировое первенство с Капабланкой. Матч состоялся в 1927 в Буэнос-Айресе, были сыграны 34 партии, ничьи не засчитывались; Капабланка выиграл 3 партии, А. же - требуемые 6. "Мечта моей жизни осуществилась, и мне удалось пожать плоды моих долгих трудов и усилий", - писал А. об итогах матча.
      В последующие годы стремился доказать неслучайность своего успеха. Завоевал первые призы на турнирах в Сан-Ремо (1930), Бледе (1931), Лондоне (1932), Берне (1932), Цюрихе (1934), не считая мелких соревнований, В 1929 и 1934 отстоял звание чемпиона мира в матчах с Е.Боголюбовым. К середине 30-х у А. обострилось чувство ностальгии по родине, он не раз обращался с телеграфными приветствиями к советским шахматистам, стремясь восстановить прерванные связи; вел переговоры с М.Ботвинником о матче между ними. Неупорядоченный быт (А. был женат 4 раза), отсутствие настоящего дружеского окружения усиливали депрессию, привели к злоупотреблению алкоголем и утрате спортивной формы. В 1935 А. потерпел поражение в очередном матче на мировое первенство с М.Эйве, но в 1937 в матч-реванше возвратил себе титул чемпиона мира.
      О начале 2-й мировой войны узнал в Аргентине, где участвовал в Турнире Наций (командном чемпионате мира). Вернувшись во Францию, вступил в армию в качестве военного переводчика. После поражения Франции дал согласие играть в турнирах, организуемых гитлеровцами. Крайне неблагоприятное впечатление произвела опубликованная в нацистской "Парижской газете" антисемитская статья А. "Еврейские и арийские шахматы" - о якобы характерном для "неарийцев" творческом бессилии в области шахмат. Сам А. впоследствии утверждал, что передал газете чисто шахматный материал, подмененный или переписанный нацистами. Возможно, что статья была написана, чтобы получить визу на выезд в Испанию. После окончания войны А. обвиняли в коллаборационизме, требуя лишить звания чемпиона мира. Последние годы жизни провел в Испании и Португалии в бедности и лишениях. В феврале 1946 получил от М.Ботвинника телеграмму с вызовом на матч за мировую корону; согласился при условии проведения матча в Москве, но вскоре неожиданно скончался от паралича сердца.
      В 1956 прах А. был перевезен во Францию и погребен на кладбище Монпарнас в Париже. На могиле А. Международной шахматной федерацией был поставлен памятник, основание которого выполнено в виде шахматной доски: на черно-белом мраморном обелиске - скульптурный барельеф А. и надпись: "Александр Алехин. Гений шахмат России и Франции".
      Соч.: Международный шахматный турнир в Нью-Йорке 1924. М., 1925; Мои лучшие партии, кн. 1-2. М.-Л., 1928; Международный шахматный турнир в Нью-Йорке 1927. М.-Л., 1930; На пути к высшим шахматным достижениям (1924-1927). М., 1932 (Ноттин-гем, 1936; М., 1962).
      Лит.: Alexander C.H. Alekhine's Best Games of Chess, 1938-1945, London, 1949; Панов В.Н. 300 избранных партий Алехина с его собственными примечаниями. М., 1954; Котов А.А. А.Алехин. М., 1973; Его же. Белые и черные. 3-е изд. М., 1981; Шахматное наследие Алехина. 2-е изд., т. 1-2. М., 1982; Шабу-ров Ю.Н. Александр Алехин - непобежденный чемпион. М., 1992. Дудаков С. Об "арийских" и "неарийских" шахматах // Евреи в культуре рус. зарубежья, вып. 1. Иерусалим, 1992.
     
      В. Акимов
     
      АМФИТЕАТРОВ Александр Валентинович (псевд. Old Gentleman, Икс, Аббадонна и др.) (14.12.1862, Калуга - 26.2.1938, Леванто, Италия) - прозаик, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик. Отец - Валентин Николаевич - протоиерей, настоятель Архангельского собора Московского Кремля, мать - Елизавета Ивановна (урожд. Чупрова), дворянка, сестра профессора А-Чупрова. В 1881 А. окончил 8-ю московскую гимназию, в 1885 - юридический факультет Московского университета. В автобиографии он писал: "Увлекся искусством, стал учиться петь у профессора Ки-затти, потом у А.Александровой-Кочетовой. Окончив университетский курс в 1885, через год поступил на оперную сцену. Имел контракт с Мариинским театром, но оказался для него "слишком молодым" и отправился для усовершенствования в Италию, где учился у знаменитого Виче". Первые стихи опубликованы в мае 1878 в журнале "Пчела"; в 1882-87 сотрудничал в юмористическом журнале "Будильник". После возвращения из Италии пел два сезона в Тифлисе и Казани. Первое крупное произведение - повесть "Алимовская кровь" (Рус. ведомости, 1884, 24,25,27 окт.), В 1886-87 корреспондент русских газет в Милане, в 1889 оставил оперную карьеру, работал фельетонистом и театральным обозревателем в тифлисском "Новом обозрении" (1888-91), бакинском "Каспии" (1892); вел в московском "Новом времени" (1891-99) рубрики "Москва. Типы и картинки" и "Этюды", выступая как остроумный, но не беспристрастный журналист умеренно-охранительного толка.
      В 1897 А. совершил поездку в Польшу, которая, по его признанию, сильно поколебала "доверие к охранительству и национализму", после чего началось "охлаждение между ним и "Новым временем", окончившееся во время мартовских студенческих беспорядков 1899 разрывом". К этому времени опубликованы романы "Людмила Верховская" (М., 1890) и "Жар-цвет" (ч. 1-2, журн. "Север", 1895, № 2-47), свидетельствовавшие об увлечении А. оккультизмом и спиритизмом, сборник рассказов "Психопаты" (М., 1893), "Оборванные струны" (М., 1895), драмы "Полоцкое разорение" (М., 1892), "Отравленная совесть" (СПб., 1898), которые шли в московском Малом театре. В 1899 А. совместно с В.Дорошевичем основал радикальную газету "Россия", где выступал с фельетонами, литературно-критическими статьями, сатирическими сказками, направленными против косности и застоя в общественной жизни. Накануне 1-й революции совершил резкий поворот влево, критикуя правящую династию в памфлете "Господа Обмановы" (Россия, 1902, 13 янв.), за что газета была вскоре закрыта, А. сослан в Минусинск, затем в Вологду.
      Оказался там в большой колонии политических ссыльных (А.Богданов, Н.Бердяев, А.Ремизов, Б.Савинков и др.), но "во внимание к заслугам его престарелого отца" был в 1903 освобожден. В январе-феврале 1904 получил разрешение выехать корреспондентом на Дальний Восток, но за публикацию в газете "Русь" статьи "Листки" (27 апр.) был лишен права литературной деятельности и в июле уехал за границу. В Париже в 1906-7 издавал журнал "Красное знамя" - без определенного политического направления, но с ярко выраженной антицаристской направленностью. Выступал с публичными лекциями в Высшей русской школе общественных наук, издал сборник "Современные сказки" (Женева, 1905, вып. 1-5), "Акафист Сергию Каменноостровскому и Стихиры" (Париж, 1906), высмеивая политику С.Витте и других политических деятелей; совместно с Е.Аничковым написал памфлет "Победоносцев" (СПб., 1907).
      С 1906 по 1916 жил в Италии, постоянно общался с Г.Лопатиным, часто виделся и переписывался с М.Горьким, что дало повод В.Поссе назвать Горького и А. "Герценом и Огаревым русской эмиграции"; работал над многотомными историческими романами: "Восьмидесятники" (т. 1-2. СПб., 1907), "Девя-тидесятники" (т. 1-2. СПб., 1910-11), "Закат старого века" (т. 1-2. СПб., 1910), "Дрогнувшая ночь" (СПб., 1914), предполагая объединить их в хронику о судьбах русского общества под общим заглавием "Концы и начала". Бытовой натурализм, за который критики называли А. "маленьким русским Золя", сочетался в них с тонкими наблюдениями, пристрастием к красочному факту; А. включал в повествование реально существующих лиц или их шаржированные образы, легко узнаваемые читателями. По отчетам библиотечной выставки 1911 книги А. занимали 2-е место в России после сочинений А.Вербицкой. И.Шмелев считал достоинством язык романов - "живой, с русской улицы, с ярмарки, из трактира, из гостиных, из "подполья", из канцелярий, от трущоб".
      Продолжая очерки о Балканах, которые суммировали его впечатления от неоднократных поездок в Болгарию, Македонию и др. страны ("В моих скитаниях. Балканские впечатления". СПб., 1903), А. издал книгу "Славянское горе" (М., 1912), печатал корреспонденции в газетах "Киевская мысль" и "Одесские новости", в петербургской "Нашей газете". Романы "Марья Лусьева" (1903), "Виктория Павловна" (1903), "Марья Лусьева за границей" (1910), "Дочь Виктории Павловны" (1914-15), посвященные проблеме женской эмансипации, вызвали упреки критики в легковесности и торопливости: "Бегом через жизнь, не давая ее углубленной трактовки" (А.Измайлов).
      В литературно-критических работах А. создал выразительные портреты Л.Толстого, М.Горького, Л.Андреева и др. писателей, актеров, драматургов. В Италии продолжал работу над исторической хроникой из жизни Рима эпохи Нерона "Зверь из бездны" (т. 1-4; полн. изд. в собр. соч., т. 5-8. СПб., 191 1-14), антологией сатиры и юмора "Забытый смех. По-морная муза" (сб. 1-2. М., 1914-17). В 1911-12 руководил журналом "Современник", пытаясь воскресить в нем демократические традиции одноименного журнала 1860-х, однако отсутствие ясной политической программы не принесло журналу успеха.
      В сентябре 1910 А. писал Н.Рубакану. "Считаю себя... не записанным эсером. Но в хороших отношениях со всеми другими левыми партиями, борющимися с монархизмом". В годы 1 -и мировой войны А. занял, по его словам, "яро-патриотическую позицию и в качестве корреспондента "Русского слова" в Риме горячо отстаивал русское дело". Вернувшись в 1916 на родину, сотрудничал в газетах "Русская воля", "Петербургский листок", журналах "Бич", "Нива", "Огонек" и др. Продолжал работать над серией романов под общим названием "Сумерки божков", в которую предполагал включить 12 томов, "изображающих ликвидацию русского XIX века в веке XX-м - переломы в искусстве, в семье, в торговле, в политике и т.д."
      В феврале 1917 за публикацию "Этюдов" с криптограммой, высмеивающей министра внутренних дел А.Протопопова (Рус. воля, 22 янв.), был выслан в Иркутск, "ввиду вредной его деятельности", но освобожден Февральской революцией. Октябрь встретил крайне отрицательно, определив большевистский переворот как "лавину ужасов и мерзостей". Работал во "Всемирной литературе", создав для секции "исторических картин" пьесы "Аввакум" и "Василий Буслаев" (Берлин-Ревель, 1922). Оценивая последнюю, А.Блок писал: "Все изрядно упрятано в литературу, сглажено, как у Ал.Толстого (или Римского-Корсакова), отчего эта самая русская мордобойная "правда" выходит немного слащавой, книжной, даже... газетной. Есть, однако, и живые слова и та сочность, которая свойственна А. всегда". М.Горький похвалил драму: "Хорошая вещь. Я полагаю - лучшее из всего когда-нибудь сочиненного Амфитеатровым" .
      Проживая в революционном Петрограде, А. трижды подвергался арестам и допросам в ЧК. Речь, произнесенная им на банкете по случаю приезда Г.Уэллса, и неопубликованный очерк "Ленин и Горький" свидетельствуют о его резко отрицательном отношении к советской власти. Опасность нового ареста заставила А. эмигрировать: 23.8.1921 вместе с семьей он на лодке уехал в Финляндию. Опубликовал в рижской газете "Последние новости" открытое письмо Ленину, в котором констатировал исчезновение "грани между идейным коммунизмом и коммунизмом криминальным", т.к. для осуществления "самых соблазнительных лозунгов" избран "противоестественный путь, путь крови и насилия". После недолгого пребывания в Праге поселился в Италии (Леванто), где прожил до смерти. Сотрудничал в берлинских, парижских, шанхайских изданиях ("Сполохи", "Перезвоны", "Илл. Россия", "Слово"), был постоянным сотрудником парижской газеты "Возрождение", поддерживал монархическую организацию "Братство русской правды". Написанные в это время исторические хроники ("Сестры". Берлин, 1922-23; "Гнездо". Прага, 1922) продолжали и развивали его ранние произведения. Используя "человеческие документы", А. почти не прибегал к вымыслу, хотя романтическое повествование часто брало верх над объективным изложением. Манера его письма приобрела философский характер, романист пытался осмыслить опыт последнего десятилетия, объясняя "социально-политическое безобразие русской коммуны" крахом старой культуры, рухнувшей под напором "извечной азиатчины". В книге "Горестные заметки. Очерки красного Петрограда" (Берлин, 1922) собраны статьи, печатавшиеся в гельсинг-форской газете "Новая русская жизнь". Дневниковые записи А. близки "Несвоевременным мыслям" Горького, "Окаянным дням" И.Бунина. Не прекращая публицистическую деятельность, А. все больше погружался в изучение древних памятников, легенд и поверий, в стихию древнерусской литературы и фольклора. Итогом этой работы явились книги "Одержимая Русь: демонические повести XVII века" (Берлин, 1929), "Соломония бесноватая" (Златоцвет, 1924, № 22-30). Параллельно работал над сборником "Зачарованная степь" (1921), "На заре и другие рассказы" (1922), романами "Без сердца" (Берлин, 1922) и "Скиталица" (Берлин, 1922).
      Продолжая работу над исторической хроникой "Концы и начала", создал роман "Вчерашние предки" (т. 1. Новый Сад, 1928; т. 2. Белград, 1931) - пятую часть повествования, доведенного до начала XX в.; намерение А. охватить период до 1-й мировой войны и Октябрьской революции не осуществилось. В те же годы А. развивал тему женского равноправия - в книге "Заря русской женщины" (Белград, 1929). В романе "Лиляша" (кн. 1-3. Рига, 1928) история "одной женской жизни" раскрывается на фоне повествования о тайной проституции.
      В последние годы жизни А. выступал с воспоминаниями о театральных деятелях, этюдами о писателях и актерах (В.Комиссаржевской, А.Сумбатове-Южине, М.Писареве, И.Горбунове и др.). Лекция, которую он прочитал в Миланском филологическом обществе в мае 1929, легла в основу его книги "Литература в изгнании" (Белград, 1929). Характеризуя разные ветви эмигрантской литературы, А. замечал картину не упадка, "а высокого подъема и прочного созидания". В произведениях И.Бунина, Б.Зайцева, И.Шмелева, А.Куприна, В.Набокова и др. писателей русского зарубежья он находил "красочного богатства несравненно больше, чем в предшествовавший нам литературный период от кончины Чехова до революции". Работал над книгой о Гоголе "Человек, смешащий людей", которая осталась неоконченной (этюды в газете "Возрождение", 1936; сборнике "Земля Колумба". Нью-Йорк, 1937, № 2).
      Значительная часть обширного творческого наследия А. осталась неопубликованной. Coбрание его сочинений (далеко не полное), выходившее в России с 1910, оборвалось на 37-м томе. В некрологе Н.Кривич писал: "Ушел последний выдающийся представитель целой полосы в истории русской журналистики". Критики отмечали, что исторические романы и хроники А. во многом носили автобиографический характер, под прозрачными псевдонимами его героев угадывались "вся Москва и весь Пе-тербург". В.Ивинский заметил, что А. - писатель "подлинной культуры и культуры нацио-нальной, тонко чувствующий прелесть русско-го языка, знавший его как мало кто другой и любивший его".
      Соч.: Собр.соч., т. 1-30, 33-35, 37. СПб., 1911-16 (1-е изд., 1910-14); Русский поп ХП-го века. Белград, 1930; Стена плача и стена нерушимая. Брюссель, 1931; Две надежды. Шанхай, 1936; Мертвые боги. Рассказы. Роман. М., 1991.
      Лит.: Рыбинский К. Неостывающее сердце: К 70-летию А.В.Амфитеатрова // Рус. голос, 1932, 17 июля. Некрологи: ПН, 1938, 1 марта; Возрождение, 1938, 4 марта;"Букчин С. Судьба фельетониста. Минск, 1975; Спиридонова (Евстигнеева) Л.А. Русская сатирическая литература начала XX века. М., 1977.
      Арх.: РГАЛИ, ф. 34.
     
      Л.Спиридонова