АНДРЕЕВ Леонид Николаевич (9.8.1871, Орел - 12.9.1919, дер.Нейвола, близ Териоки, Финляндия) - прозаик, драматург, публицист. Родился в семье чиновника. В 1897 окончил юридический факультет Московского университета. Начал печататься в 1892 в петербургском журнале "Звезда" (рассказ "О голодном студенте"). В 1901 в издательстве "Знание" вышел первый сборник его рассказов. Произведения конца 1890-х - 1-й половины 1900-х ввели его в круг писателей-знань-евцев. В дальнейшем для творчества А. стало характерным редкое для русской литературы сочетание традиционно-реалистической манеры письма с символистско-гротескной образностью, что проявилось в его драматургии: "Жизнь человека" (1907), "Царь-голод" (1908), "Черные маски" (1908), "Анатэма" (1909), "Океан" (1910). Накануне и во время 1-й русской революции был захвачен революционными настроениями. В "Рассказе о семи повешенных" (1908) - одном из вершинных своих произведений - выразил протест против смертных казней. Начиная с 1907 отходит от горьковского "Знания"; сблизился с петербургским издательством "Шиповник", в альманахах которого печатались его пьесы "Екатерина Ивановна" (1912), "Милые призраки" (1917), роман "Сашка Жегулёв" (1911), повесть "Иго войны" (1916). В 1913 издательством А.Маркса было выпущено полное собрание сочинений в 8-ми томах. В 1913-17 выходило собрание сочинений в 17-ти томах, но оно не было завершено (издано четыре тома, после смерти А. его вдова, Анна Ильинична Андреева, продолжала издание за границей). В 1914-17 публицист был одним из наиболее активных выразителей идеи "войны до победного конца". Статьи этих лет составили сборник "В сей грозный час" (Пг., 1915). С 13.4.1917 - главный редактор газеты "Русская воля", на страницах которой с декабря 1916 по октябрь 1917 появилось около 100 статей, фельетонов, рецензий, открытых писем и художественных произведений А.
      Февральскую революцию 1917 А. восторженно приветствовал. В статье "Путь красных знамен" писал, что "в своем логическом развитии эта война... закончится не обычным путем всех ранее бывших войн, а европейской революцией. В свою очередь эта революция приведет к уничтожению милитаризма, то есть постоянных армий, и к созданию европейских соединенных штатов". То, что произошло в России вслед за Февралем, повергло А. в состояние, близкое к отчаянию: "Я на коленях молю вас, укравших мою Россию: отдайте мне Россию, верните, верните..." Октябрьскую революцию 1917 А. не принял "ни единым атомом своей души", как писал в своих мемуарах В.Вересаев. 25.10.1917 А. уехал из Петрограда в Финляндию на свою дачу на Черную речку (Ваммель-су) и оказался после провозглашения независимости Финляндии 31.12.1917 в эмиграции. Его выступления в печати, а также письма 1918-19 к В.Бурцеву, И.Гессену, П.Милюкову, Н.Рериху, С.Голоушеву, И.Белоусову, записи в дневнике, которые были частично опубликованы в 1920 и 1922 в Париже и Берлине, содержат резкие характеристики большевиков и их политики, исполнены боли и тревоги за судьбу и будущее России. Большевики, по мнению А., ввергли страну в хаос и анархию, "закона нет, власти нет, весь общественный строй без охраны". Большевизм "съел огромное количество образованных людей, умертвил их физически, уничтожил морально своей системой подкупов, прикармливания. В этом смысле Луначарский со своим лисьим хвостом страшнее и хуже всех других Дьяволов из этой свирепой своры". "Конечно, как двухголовый теленок, как всякий монструм, биологически нелепый, большевизм должен погибнуть, но когда это будет?" По поводу расстрела Николая II в дневнике А. содержится следующая запись: "Мне не жаль Николая II, я когда-то слишком ненавидел его, чтобы перейти к иному чувству. Бездарный и бессильный, ...злой неудачник - он заслужил свою судьбу. Но расстрел его - безобразен, невыносим для ума и человеческого сознания, как воплощение глупости, безобразия и жалкой низости". В написанной за полгода до смерти в феврале 1919 статье "S.O.S." А. призывал правительства США, Англии и Франции не входить ни в какой альянс с большевиками (речь шла о предполагавшейся конференции на Принцевых островах) и прийти на помощь России, гибнущей под большевистской властью; уподоблял понятие "большевик" образу "современного Безумца - человека, лишенного зрения и слуха, памяти и сознания, разума и воли, человека, страдающего нравственным умопомешательством, грязного и тупого". "Надо совсем не иметь ушей, - или иметь, но ничего ими не слышать, - писал А., - чтобы не услыхать этих воплей и стонов, воя женщин, писка детей, хрипения удушенных, треска непрерывных расстрелов, что составляет неумолчную песню России в течение последних полутора лет. Надо совсем не знать разницы между правдой и ложью, между возможным и невероятным, как не знают ее сумасшедшие, чтобы не почувствовать социалистического бахвальства большевиков в их неистощимой лжи: то тупой и мертвой, как мычание пьяного, как декреты Ленина, то звонкой и виртуозной, как речи кровавого шута Троцкого..."
      В начале 1919 А. закончил свое последнее художественное произведение - роман "Дневник Сатаны", впервые опубликованный после смерти автора в 1921 в издательстве "Библи-он" в Гельсингфорсе. В интервью, данном им финским журналистам 29.8.1919, А. сказал, что его деятельность писателя "прервалась сразу же после большевистской революции. - Три года ... я почти ничего не писал. Только последней зимой я написал роман "Дневник Сатаны". Это фантастический роман, героем которого является дьявол. Действие романа происходит в довоенные годы... В том же интервью (оно оказалось последним) А. изложил свою точку зрения на положение послереволюционной России: "Я считаю, что Россия уничтожена как государство, но русский народ существует и будет существовать... Для того, чтобы Россия смогла стать на ноги, нужно, по-моему, по крайней мере, два года..., не больше. Но ей потребуется десять лет, может быть, и дольше, чтобы выздороветь окончательно..., по-моему, сейчас можно сравнить русский народ с больным человеком".
      26.6.1919 А. переселился с семьей из Вам-мельсу, где проходила линия фронта, на дачу Лобека в Тюрсево - там к этому времени обосновалась колония беженцев из России. В последние месяцы жизни собирался предпринять поездку в Америку и Англию, о чем сообщал в письме к И.Гессену: "Еду в Америку. Там читаю лекции против большевиков, разъезжаю по штатам, ставлю свои пьесы ...и миллиардером возвращаюсь в Россию для беспечальной маститой старости". Предполагал занять пост министра пропаганды в белогвардейском Северо-Западном правительстве; с этой целью поехал для переговоров в Гельсингфорс в конце августа 1919. Но, как вспоминал впоследствии сын писателя Вадим Андреев, "для белой эмиграции Андреев оказался слишком яркой и революционной фигурой", и через несколько дней он вернулся в Тюрсево. Осуществление его планов и замыслов не состоялось из-за внезапной смерти от разрыва сердца. В 1956 прах А. перенесен из Ваммельсу на Литераторские мостки Волкова кладбища в Ленинграде.
      Соч.: Держава Рериха // Рус. жизнь, 1919, 29 марта (переизд. Жар-птица. Берлин-Париж, 1921, № 4/5); Европа в опасности / Скорбь земли Русской: Сб.статей. Нью-Йорк, 1920; Из дневника / Рус. сборники. Париж, 1920; Ночной разговор. Гельсингфорс, 1921; Собачий вальс // СЗ, 1922, № 10; Отъезд: Страничка из дневника // Грани, 1922, № 1; Письма к Н.К.Рериху // Нов. рус. слово, 1924, 23, 30 нояб., 14 дек.; Самсон в оковах // СЗ, 1925, № 24; Перед задачами времени: Полит, ст., 1917-1919 гг. Бенсон (Вермонт), 1985; Письма Л.Андреева к Л.А.Алексеев-скому // Рус. лит-ра, 1990, № 3; Из частной переписки: Последние дни Леонида Андреева. Письмо Л.Андреева к И.В.Гессену // Арх. рус. рев-ции, т. 1. М., 1991; "Спасите наши души!": Статья и письма к В.Л.Бурцеву и И.А.Белоусову // Вопр. лит-ры, 1991, № 7; Два неизвестных письма к П.Н.Милюкову // Минувшее, вып. 4. М., 1992.
      Лит.: Пильский П.М. Леонид Андреев: Заметки памяти и дневника // Одесский листок, 1919, 17 окт.; Иорданская М.К. Эмиграция и смерть Леонида Андреева: Воспоминания // Голос России, 1920, 23 мая, 6, 13, 20 июня (перепеч. Родная Земля, сб. 1. Нью-Йорк, 1920); Рогальский М.Л. Леонид Андреев // Русь, 1920, № 1; Цетлин М.О. О творчестве Леонида Андреева // Грядущая Россия, 1920, № 2; Чириков Е.Н. Л.Андреев // Рус. сборники, кн. 2. София, 1921; Книга о Леониде Андрееве. Пб., Берлин, 1922; Скиталец С.Г. Л.Андреев; Воспоминания // Рус. голос, 1922, 7,12,17,19,21 февр.; Фальковский Ф.Н. Предсмертная трагедия Л.Андреева: Из воспоминаний // Прожектор, 1923, № 16; Айхенвальд Ю.И. Л.Андреев: К 5-летию со дня кончины // Сегодня, 1924, 12 сент.; Kaun A. Leonid Andreev: A Critical Study. New York, 1924; Андреев П.Н. Воспоминания о Л.Андрееве // Лит. мысль, 1925, № 3; Андреев А. Из воспоминаний о Л.Андрееве // Красная новь, 1926, № 9; (Андреев Н.Е.) "S.O.S.": Десять лет со дня смерти Л.Андреева // Новь, 1928, № 2; Адамович Г. Л.Андреев: К 10-летию со дня смерти // Илл. Россия, 1929, № 41; Реквием. Сб. памяти Леонида Андреева. М., 1930; Андреев В.Л. Детство. М., 1963; Его же. Дом на Черной речке. М., 1980; Хелман Бен. Леонид Андреев и революция // Рус. мысль, 1987, 5 июня.
     
      А.Руднев
     
      АНДРУСОВ Николай Иванович (7.12.1861, Одесса - 27.4.1924, Прага) - геолог и палеонтолог. Отец - Иван Андреевич - уроженец Нарвы, служил вольнонаемным штурманом в Русском обществе пароходства и торговли, погиб во время шторма 5.9.1870 у берегов Анапы. Мать - Елена Филипповна - дочь керченского купца Ф.Белаго, после смерти мужа уехала с детьми (тремя дочерьми и двумя сыновьями) к одному из своих братьев в Керчь, Учился А. в Александровской керченской гимназии, отличался пытливым умом и любовью к природе, увлекался археологией, зоологией, собирал окаменелости в окрестностях Керчи. B гимназии прочитал первые книги по геологии. Из-за материального недостатка в семье рано начал трудиться и уроками зарабатывать на жизнь.
      Окончив с отличием гимназию (1880), А. поступил в Новороссийский университет как стипендиат Русского общества пароходства и торговли. Учителями, формировавшими научное мировоззрение начинающего ученого-геолога, были профессора университета И.Мечников, А.Ковалевский, А.Клосовский и др. Увлекательные лекции Мечникова по морфологии и эмбриологии животного мира усилили пробудившийся еще в гимназии интерес к зоологии, однако постепенно перевесила любовь к геологии, обещавшей более интересные перспективы в будущем. Занятия в геологическом кабинете под руководством профессора И.Синцова окончательно сформировали интересы А. в избранной области науки. Геологические командировки на Керченский полуостров, осуществленные в 1882-84 на средства Новороссийского общества естествоиспытателей, позволили А. собрать обширный материал о фауне полуострова, составить его палеогеографи-ческие карты по эпохам и опубликовать первые, студенческие работы (в числе них "Заметки о геологических исследованиях в окрестностях города Керчи", 1883).
      По окончании университета (1884) А. намеревался поступить в аспирантуру, но этому помешали его радикальные взгляды, а также выговор, полученный от университетского Совета за то, что в 1883 он подписался под протестом против увольнения И.Мечникова и ряда др. профессоров в отставку. Профессорам зоологии В.Заленскому и А.Ковалевскому удалось выхлопотать для А. Микрюковскую стипендию, которая назначалась на два года для усовершенствования образования за границей в размере 1200 рублей в год. В 1885-87 А. побывал в Вене, Мюнхене, Загребе, Кроации, Италии, Тироле. Лекции Э.Зюсса в Вене по общим проблемам геологии и курс лекций по палеонтологии, прослушанный в Мюнхене у К.Циттеля, а также общение с известными западноевропейскими учеными способствовали расширению научного кругозора А. Он научился свободно говорить по-немецки, овладел основными западноевропейскими языками - английским, французским, итальянским, испанским и др., знание которых открывало доступ к зарубежной научной литературе.
      После возвращения из-за границы А. поступил в аспирантуру на кафедру геологии Петербургского университета, которую возглавлял профессор А.Иностранцев (1887). В этом же году он стал членом Петербургского общества естествоиспытателей, где сделал ряд докладов ("О характере миоценовых осадков Крыма" и др.). В 1888 А. совершил первую экспедицию в Закаспийскую область. Результаты этих полевых изысканий были опубликованы в том же году в работе "О третичных отложениях Дагестана". В 1888 проводил гидрогеологические исследования в Керчи. В 1890 защитил магистерскую диссертацию "Керченский известняк и его фауна".
      14.2.1889 А. получил должность лаборанта Геологического кабинета Новороссийского университета, а после защиты магистерской диссертации в звании приват-доцента читал в 1890-91 лекции о геологической роли организмов и курс геотектоники. В рамках реализованного в Одессе проекта по изучению Черного моря сделал 22.1.1890 на заседании Географического общества доклад "О необходимости глубоководных исследований в Черном море". Президентом общества был великий князь Константин Николаевич, который содействовал организации экспедиции, осуществленной летом 1890 после того, как морское министерство выделило Географическому обществу канонерскую лодку "Черноморец" для исследования дна Черного моря. Помимо интересных физико-географических результатов, касающихся температур, плотностей и пр., экспедиция сделала два открытия - нашла на дне моря остатки послетретичной фауны каспийского типа и установила заражение вод Черного моря на глубине ниже 100 метров.
      В 1889 А. женился на дочери выдающегося археолога Г.Шлимана - Надежде. Семейные обстоятельства (смерть тестя) заставили А. зиму 1891-92 провести в Париже. Летом 1892 он побывал на съезде британских натуралистов. Затем в Вене и Загребе готовил материал для докторской диссертации о дрейссенсидах. Осенью 1893 А. вернулся в Петербург и был назначен приват-доцентом Петербургского университета. В 1894 он организовал экспедицию на турецком корабле "Селяник" на Мраморное море. Экспедиция получила новые данные по обмену вод Черного и Средиземного морей, их глубинной фауны, а также геологического происхождения прилегающего района. Еще одну плавательную экспедицию - на судне "Красно-водск" - А. осуществил в 1897, когда его научные интересы обратились к другому водному бассейну - Кара-Бугаз.
      Одним из лучших периодов в жизни А. были годы работы в Юрьевском университете, где с 1896 по 1905 он заведовал кафедрой геологии. 20.5.1897 защитил докторскую диссертацию "Живущие и ископаемые дрейссен-сиды Евразии". Эта работа в 1898 была отмечена Ломоносовской премией. В 1897 принимал участие в 7-м Геологическом конгрессе. А. часто выезжал в поле на Кавказ (Шемаха, Кубанская обл., Дагестан) и на Керченский полуостров, где собирал материалы по мшанковым рифам.
      В 1904 А. получил приглашение на кафедру геологии в Киевский университет, приступил к работе осенью 1905. Условия для работы в Киеве были непростыми: у местных властей он числился в списке "неблагонадежных", не смогли сложиться отношения с консервативно настроенными профессорами университета. Несмотря на это годы педагогической и научной деятельности в Киеве были плодотворными. На киевский период приходится более четверти всех опубликованных при его жизни трудов, среди которых большое место занимают работы, составляющие главный труд жизни - создание подробной стратиграфии неогена юга России на солидной основе палеонтологических данных ("Критические заметки о русском неогене", 1909; "О стратиграфическом положении так называемых конкских пластов", 1910; "О возрасте и стратиграфическом положении акчагыльских пластов", 1912; "Ископаемые мшанковые рифы Керченского и Таманского полуостровов", 1909-12). В этот период А. проводил геологические исследования в Румынии, на Мангышлаке, в Керчи, в окрестностях Судака, в Абхазии и Шемахинском уезде, собирая материалы по стратиграфии неогена и геологической истории Понтокаспийского бассейна.
      В 1912 А. переехал в Петербург и стал профессором Высших женских курсов. 3.5.1914 его избрали в ординарные академики Академии наук (член-корреспондент с 1910); он сосредоточил усилия на организации работы Геологического музея, издании под его эгидой "Трудов" и "Геологического вестника". Погруженный в научные исследования, ученый не проявил интереса к революционным событиям 1917, однако последствия этих событий сами вмешались в его жизнь. Трудности со снабжением топливом, продовольствием и т.п. нарушили работу Геологического музея. А. начал искать возможность перебраться в более теплый и спокойный район России. Летом 1918 он выехал по командировке Академии наук в Крым; занимался исследованиями на берегах Керченского пролива и преподавал в Таврическом университете. В Крыму находились также его дочери Вера и Марианна, сыновья Вадим и Дмитрий. Не было лишь старшего сына Леонида, который отправился с биологической экспедицией на Кольский полуостров. В октябре 1919 А. получил трагическое известие о его гибели. Этот удар стал для него роковым; в результате наступившего инсульта произошел паралич руки и ноги. Родные решили вывезти А. во Францию. В марте 1920 семья Андрусовых отплыла из Севастополя на пароходе "Аль-до" в Константинополь и после месячного путешествия добралась до Парижа. Лечение газовыми ваннами и душами немного улучшило здоровье А.; он начал сотрудничать в Геологическом кабинете Сорбоннского университета. Душой и мыслями А. был по-прежнему в России. Письма, которые он писал академикам В.Вернадскому и Ф.Левинсону-Лессигу в Петроград, полны ностальгических чувств, волнений за свое детище - Геологический музей. В 1924 Андрусовы переехали в Прагу, где материальные условия для работы были более благоприятными. Однако трудиться как прежде А. уже не мог; мешало нездоровье, отсутствие полнокровных научных контактов и необходимой перспективы. А. скончался в Праге. Его сын, Дмитрий Николаевич, ставший впоследствии действительным членом Словацкой Академии наук, опубликовал в 1925 рукопись А. "Послетретичная тирранская терраса в области Черного моря". Работы А. по неогену послужили основой дальнейшего развития стратиграфических исследований в России.
      Соч.: Воспоминания 1871-1890. Париж, 1925; Избр. тр., т. 1-4. М., 1961-65.
      Лит.: Воспоминания учеников и современников о Н.И.Андрусове. М., 1965; Оноприенко В.И. Николай Андрусов: сдвиг истории и излом судьбы. Российские ученые и инженеры в эмиграции. М., 1993.
     
      В.Борисов
     
      АНИСФЕЛЬД Борис Израилевич (Бер Срулевич) (2.10.1879, Бельцы, Бессарабия - 4.12.1973, Уотерфорд, США) - живописец, график, сценограф, скульптор, педагог. Родился в купеческой семье. В 1900 окончил Одесскую художественную школу у Г.Ладыженского и К.Костанди, в 1907 Петербургскую Академию художеств, где учился сначала у И.Репина, затем у Д.Кардовского. Начало известности А. связано с рисунками в политических сатирических журналах "Жупел", "Адская почта", "Сатирикон" и др., но в те же 1900-е он преимущественно занимался живописью (библейские сцены, портреты, натюрморты), которые воспроизводились в журналах "Золотое руно", "Мир искусства", "Столица и усадьба". С 1903 выставлялся на отчетных выставках Академии художеств и Союза русских художников. С 1906 выставлял свои работы за рубежом; в Париже был участником выставки русского изобразительного искусства, организованной С.Дягилевым; действительный член Осеннего салона. В дальнейшем выставлялся в Милане, Вене, Лондоне, Амстердаме, Мальме. В 1910 вошел в объединение "Мир искусства" и выставлялся до 1917 на всех его выставках. В 1907 оформил свой первый спектакль - "Свадьба Зобеиды" Г.Гофмансталя (реж. В.Мейерхольд). В 1909-11 по эскизам Л.Бакста создал декорации для некоторых постановок Русских сезонов Дягилева - отсюда бытовавшая легенда об А. - "тени" Бакста. В 1912-14 оформлял спектакли для заграничного турне А.Павловой ("Прелюды" Ф.Листа и "Семь дочерей Горного короля" А.Спендиарова), для лондонских выступлений В.Нажинского ("Видение розы" КМ.Вебера), для хореографа М.Фокина ("Исламей" М.Балакирева в Мариинском театре, "Садко в подводном царстве" - балет на муз. Н.Римского-Корсакова в Русских сезонах и в Мариинском театре, "Египетские ночи" А.Аренского).
      В августе 1917 по инициативе американского импрессарио выехал в США (через Сибирь, Японию, Канаду) ив 1918 поселился в Нью-Йорке, где в Бруклинском музее состоялась выставка из 200 работ А., созданных в России. После ее огромного успеха совершил с выставкой двухгодичное турне по США. Персональные выставки А. состоялись в США в 1924, 1926, 1928. Участвовал в выставках русского искусства в Париже (1921), Нью-Йорке (1923), Филадельфии (1932); в передвижной выставке русского искусства в США и Канаде (1924-25); в Международных выставках в Питсбурге, Чикаго, Бостоне (1925-27); награжден золотой медалью за картину "Испания" на выставке в Филадельфии (1926).
      В 1919-27 работал как сценограф в американских театрах, главным образом, в нью-йоркском "Metropolitan Opera": "Мефистофель" Ф.Бойто (1920), "Снегурочка" Н.Римского-Корсакова (1922), "Король Лахора" Ж.Массне (1924); последняя работа - "Турандот" Дж.Пуччини (1927) - осталась неосуществленной (в музее театра хранятся эскизы). Для Чикагской оперы оформил спектакль "Любовь к трем апельсинам" С.Прокофьева (1921, 1-я постановка в США), для балетной труппы М.Мордкана - балеты "Азиада" и "Ярмарка" на музыку Ф.Листа, А.Глазунова и др.
      В 1928 переехал в Чикаго, преподавал здесь в Институте искусств (1929-57). В 1933 после самоубийства жены переехал в штат Колорадо, создал "Школу живописи Анисфель-да" (гл. обр. работая с учениками на пленэре). После перерыва возвратился к станковой живописи, порвав навсегда с театром. Регулярно выставлялся в крупнейших выставочных залах США, собирая восторженную прессу. Последние крупные выставки: "Театральный дизайн Анисфельда" в Нью-Йорке (1968) и Вашингтоне (1971). В последние годы А. жил затворником в хижине в "Скалистых горах", куда периодически приезжали его ученики.
      Картины и эскизы театральных работ А. в России хранятся в Русском музее, Третьяковской галерее, музее Большого театра, Театральном музее им. А.Бахрушина, в картинной галерее Перми и др. Театральные работы А. выставлялись в Москве и Ленинграде на выставках, посвященных русскому театрально-декорационному искусству в 1960-80-е, на выставках из собрания Никиты и Нины Лобано-вых-Ростовских (1991, 1994). Выставка эскизов костюмов и театральных декораций А. из американских музеев и частных собраний (совм. с музеями России) состоялась в 1994 в Петербургском музее театрального и музыкального искусства.
      В Вашингтоне, по сведениям Н.Лобанова-Ростовского, значительная часть работ А. хранилась в подвале, где они сильно пострадали от сырости; к сожалению, их не пытались реставрировать. После смерти А. его дочь Мара передала большую часть работ отца в дар Публичной библиотеке Нью-Йорка. Несколько ранних работ маслом купил у Мары в 1984 известный коллекционер Р.Шепард; после реставрации он выставил их в своей галерее в Нью-Йорке; выставка пользовалась успехом.
      С ранних лет А. - признанный колорист, в этом он проявил себя как один из самых выдающихся художников современности. Эмоциональное воздействие цветом в живописи и сценографии А. всегда подчеркивалось критиками; "алхимик цвета" - оценка искусства А. в американских художественных кругах. "Живопись - это симфония цвета", - повторял А. ученикам. Искусство А., от ранних до поздних работ, - типичное воплощение идей символизма в мировом изобразительном искусстве, об этом говорят даже названия его работ ("Контраст", "Мистики", "Мечтания", "Судьба" и т.п.); специфичен и творческий процесс художника: долгие годы он работал только при свечах, считая, что лишь таким способом можно передать мистические оттенки цвета. В 1940-60-е А. разрабатывал евангельские темы в живописи и частично в скульптуре. Вместе с тем изысканное искусство А., лишенное экзальтации, поэтично и конкретно; оно оставалось традиционно-реалистическим, приближаясь, в своей философской задаче, скорее к Врубелю и работам мирискусников, чем к иррационализму символистов европейской школы. По мнению Н.Лобанова-Ростовского, работы А. последних лет "напоминали смесь Филонова с Врубелем".
      Лит.; Эфрос A.M. Живопись театра // Аполлон, 1914, № 10; Грабарь Н.Э. Искусство русской эмиграции // Рус. современник, 1924, № 3; Головин А.Я. Встречи и впечатления. Л.-М., 1960; Пожарская М.Н. Русское театрально-декорационное искусство конца XIX - начала XX в. М., 1970; Ее же. Русские сезоны в Париже. Эскизы декораций и костюмов. 1908-1929. М., 1988; Boris Anisfeldt. Twenty Years of Designes for the Theatre. Exh. Washington City, 1971; Северюхин Д.Я., Лейкинд О.Л. Художники русской эмиграции (1917-1941). Биографич. словарь. Петербург, 1994. I
      Арх.: Арх. ун-та шт. Огайо (США); Арх. М.Чатфилд-Тейлор (США).
     
      А.Кузнецов
     
      АННЕНКОВ Юрий (Жорж) Павлович (лит. псевд. Б.Темирязев) (11.7.1889, Петропавловск-Камчатский - 18.7.1974, Париж) - живописец, график, иллюстратор, сценограф, мемуарист. Отец - Павел Семенович - был народовольцем, арестованным и высланным на Камчатку после событий 1.3.1881. Его предком был знаменитый декабрист ИАннен-ков. В 1892 [по др. св. в 1895] семья вернулась из ссылки в Петербург. А. поступил в казенную гимназию, из которой был исключен за участие в создании рукописного сатирического журнала (1905). Завершал свое образование уже в частной гимназии Столбцова- Параллельно занимался рисованием и живописью в Центральном училище технического рисования барона А.Штиглица. Спустя несколько месяцев после начала занятий, разочаровавшись в скучном черчении, покинул училище. В 1907 познакомился с И.Репиным, считал его своим учителем. В 1908 поступил на юридический факультет Петербургского университета и одновременно занимался в мастерской С.Зейденберга (вместе с М.Шагалом). В 1909-10 посещал мастерскую профессора Академии художеств Я.Ционглинского, но поступить в саму Академию не смог. В 1911 по совету Ционг-линского выехал для продолжения образования в Париж, Увлекался импрессионизмом, писал пейзажные этюды (впоследствии сам уничтожил большую их часть).
      В Париже занимался в мастерских под руководством М.Дени и Ф.Валлотона (соответственно живописью и графикой). Определенное влияние на молодого А. оказали футуризм и кубизм. В 1913 три работы художника были приняты в Салон независимых - выставочное объединение, где демонстрировались работы художников, занятых радикальными, новаторскими изысканиями. Летом 1912 А. делал зарисовки морской фауны и флоры для сотрудников биостанции в Бретани (часть рисунков была опубликована позже в одной из диссертаций по зоологии в Сорбонне).
      В 1913 вернулся в Петербург. Работал над станковыми и декоративными произведениями, занимался иллюстрацией и сценографией. Сотрудничал в журналах "Сатирикон", "Новый Сатирикон", "Театр и искусство" (карикатуры), а также "Солнце России", "Лукоморье", "Аргус". Познакомился и сблизился с Н.Кульбиным (на даче в Куоккале), а также с членами группы "Союз молодежи" (с некоторыми впервые встретился в Париже - М.Матюшиным и И. Луни). Н.Евреинов пригласил А, оформить спектакль "Homo Sapiens" в сатирическом театре "Кривое зеркало" - первая работа для театра. С 1914 стал заведующим декорационной частью этого театра. Кроме того, сотрудничал с Летним театром в Куоккале (совм. с Н.Евреиновым), в Троицком театре (у Л.Жевержеева), в театре им. В.Комиссаржев-ской (у Ф.Комиссаржевского) в Москве. С 1915 оформлял спектакли и програмки театра "Летучая мышь" Н.Балиева.
      Содружество с Евреиновым принесло плоды и в области книжного оформления: А. иллюстрировал его книгу "Театр для себя" (т. 2, 1915-16), сделал обложку для другой его книги - "Представление любви" (Пг., 1916).
      В 1916-17 А. оформлял номера и программы в артистическом кабаре "Привал комедиантов", ставил там балетные и пантомимические номера для О.Глебовой-Судейкиной и своей супруги, Е.Гальперн-Анненковой. В канун октябрьского переворота 1917 состоялась премьера спектакля по пьесе Н.Винниченко "Черная пантера" в Малом театре (быв. Су-воринском) в оформлении А. и постановке Евреинова.
      В 1910-е А. создал несколько крупных станковых произведений ("Адам и Ева", 1913-18; "Желтый траур", 1914; "Бретань", 1916; "Купальщики", 1918), декоративные панно ("Дикарка", "Цветы", 1914; "Испания", 1915 и др.). А. участвовал в выставках Современной живописи и рисунка в 1916 и 1918 в Петрограде. В те же 1910-е - начале 1920-х прославился как оригинальный портретист, автор живописных и графических портретов ААхматовой, Н.Евреинова, В.Ходасевича, Е.Замятина, А.Бенуа, М.Горького, М.Кузмина, А.Ремизова, З.Гржебина, Б.Пастернака, Ф.Сологуба.
      В 191 8 стал членом петроградской художественной артели "Сегодня", где выпустил в собственном оформлении книгу своих стихов "1/4 девятого". Тогда же занимался иллюстрациями к поэме "Двенадцать" А.Блока (опубл. в 1918 в петроградском изд-ве "Алконост").
      Во 2-й половине 1918 - начале 1919 жил в Москве, преподавал в Свободных художественных мастерских (СВОМАС); оформлял улицы к 1-й годовщине революции, сотрудничал с театром им. В.Комиссаржевской (готовил эскизы декораций к пьесам "Лулу" Ф.Ведекинда и "Красные капли" С.Обстфельдера, выступал в постановке последней пьесы и как режиссер); оформлял программы в кафе "Питтореск" на Кузнецком мосту. В 1918 А. участвовал в работах по художественному оформлению Марсова поля в Петрограде к майским праздникам.
      Обосновавшись в Петрограде в 1919, выступал как критик в газетах и журналах (рецензии по вопросам театра и изобразительного искусства); в "Жизни искусства" опубликовал программную статью "Ритмические декорации". Тогда же поставил на сцене Показательного (Экспериментального) Эрмитажного театра пьесу Л.Толстого "Первый винокур", где пытался на практике осуществить динамические декорации. В 1920 в Петрограде вместе с М.Добужинским и В.Шуко принимал участие в постановке "Гимн освобожденному труду" в портале Фондовой Биржи, оформлял массовую инсценировку "Взятие Зимнего дворца" (реж. Евреинов, А.Кугель, Н.Петров). Тогда же А. был избран профессором Академии художеств в Петрограде. С момента открытия нового театра "Вольная комедия" (нояб. 1920) стал его главным художником (до 1922), оформлял многие спектакли, расписал зал и фойе, а также интерьер кабаре "Балаганчик" при театре. В 1921 опубликовал статью-манифест "Театр до конца" в альманахе "Дом искусств". В Государственном Институте художественной культуры (ГИНХУК) экспонировал абстрактные металлические скульптуры-конструкции. В 1922 оформил спектакль "Газ" Г.Кайзера в Большом драматическом театре (БДТ).
      В это время А. продолжал работать над портретами: Л.Троцкого, Г.Зиновьева и А.Луначарского (1920), а также многих деятелей культуры - Г.Иванова, В.Пяста, В.Мейерхольда и др. В 1924 А. получил 1-ю премию за портрет ВЛенина на Всесоюзном конкурсе. Часть портретов была издана в альбоме "Портреты" с сопроводительными текстами Е.Замятина, М.Кузмина и М.Бабенчикова в 1922 в Петрограде. В 1926 вышел еще один альбом - "Семнадцать портретов" (деятели советской власти) с текстом А.Луначарского (сам А. тогда был уже за границей). Портреты Ленина, Тухачевского и Сталина, отвергнувшего свое изображение, в альбом включены не были.
      Значительное внимание А. отдавал книжной графике: рисовал для сатирических журналов "Мухомор" (1922), "Дрезина" (1923-24), оформлял и иллюстрировал "Мойдодыра" К.Чуковского (Пг.-М., 1923 и множество позднейших переизданий), "Бронепоезд 14-69" Вс. Иванова, "Брагу" Н.Тихонова (обе - Пг., 1923) и др.
      В начале 1922 вступил в общество "Мир искусства", участвовал в Первой русской выставке в Берлине. В начале 1'924 вместе с Д.Штеренбергом разработал устав и реализовал идею Общества станковистов (ОСТ), став его членом-учредителем. Тогда же подготовил экспрессивное динамическое оформление своего последнего театрального спектакля на родине - "Бунт машин" (пьеса А.Толстого по сюжету К.Чапека; премьера в БДТ состоялась в апреле 1924).
      Весной 1924 А. выехал в Венецию, на 14-ю интернациональную художественную выставку, где всеобщее внимание привлекли портреты А., (в частности, Л.Троцкого). Из этой поездки художник в Россию уже не вернулся. Заехав в Сорренто к М.Горькому, А. с семьей перебрался в Париж. Во Франции занимался в основном живописью, книжной графикой и плакатом. Продолжал создавать свою "портретную галерею" современников (Л.Красин, А.Бар-бюс, С.Эйзенштейн, О.Спесивцева и др.). Его супруга работала актрисой и балериной в также уехавшем из России театре-кабаре "Летучая мышь" Н.Балиева. А. выступал с критическими статьями, обзорами и т.д. в русскоязычных газетах и журналах (Рус. мысль, СЗ) под псевдонимом Борис Темирязев. Принимал участие в парижских выставках: Международной художественно-декоративной (1925), "Мир искусства" (1927), а также в экспозициях: "Искусство книги" (1927, Лейпциг), "Современное французское искусство" (1928, Москва, в составе "Русской части" выставки), "Современное русское искусство" (1932, Филадельфия). В 1927 состоялась первая персональная выставка А. в Париже (галерея Биллер), в 1928 персональная экспозиция прошла в парижской галерее "Quatre chemins" ("Четыре дороги"), а в 1929 и 1930 - в галерее Бинг. Еще две персональные выставки состоялись у А. в 1934 в галереях Бешер и Криллон. Всего же за время жизни за границей А. участвовал в 74 выставках, в том числе имел 8 персональных.
      В 1931 А. получил общепарижское признание за оформление спектакля "Пиковая дама" в театре Мадлен (пост. Ф.Комиссаржевского). Интерес вызвала и следующая его театральная работа в том же театре - комическая опера Анри Соге "Контрабас" (по рассказу "Роман с контрабасом" А.Чехова, пост. Н.Балиева). А. работал также с М.Чеховым (1934, "Ревизор", театр "Марэ"); с С.Лифарем, Л.Мясиным, Дж.Боланчиным, В.Нижинской (балеты "Ревнивые комедианты" на муз. А.Скарлатти, "Вариации" на муз. Л.Бетховена, "Гамлет" на муз. Ф.Аиста - все три спектакля остались в истории именно благодаря новаторству сце-нографии). После 1934 А. работал как художник кино (гл. обр. по костюмам). Он участвовал более чем в 60 съемках. За костюмы к фильму "Мадам де..." (реж. М.Офюльс, 1954) А. был удостоен премии "Оскар" (творчеству этого режиссера А. посвятил отдельную книгу - "Ничейная земля", опубл. в 1962). В 1945-55 был президентом секции художников по костюмам в Синдикате техников французской кинематографии.
      В 1934 в Берлине в издательстве "Петрополис" вышла "Повесть о пустяках", подписанная псевдонимом Б.Темирязев, В известной мере это - автобиографическое сочинение, т.к. .в него вошли многие реальные факты из жизни А.
      В предвоенные годы А. много работал в книжной графике, занимался графическим портретом и станковой живописью (виды Парижа и его предместий, интерьеры). Живописные работы А. того времени отличались декоративностью, сочетанием графичности и свободной игры цветовых пятен.
      Весной 1939 А. поставил как режиссер пьесу В.Набокова "Событие" в собственном оформлении. Спектакль вызвал неоднозначную реакцию, но добавил популярности художнику. Во время немецкой оккупации поставил в большом зале Плейель три русские оперы: "Пиковая дама" (1941), "Евгений Онегин" (1943) П.Чайковского и "Женитьба" М.Мусоргского (в варианте Н.Черепнина, 1943). После войны А. сотрудничал преимущественно с французскими театральными коллективами. Он оформлял все пьесы Э.Ионеско, а также Карко, Тардье, Т.Уильямса. В 1956 А. принял участие в фестивале авангардного искусства в Марселе. В 1957 оформил и поставил в Театре Старой голубятни собственную инсценировку "Скверного анекдота" Ф.Достоевского. В 19 61 вместе с С.Лифарем поставил балет на музыку Чайковского к "Пиковой даме" в театре Монте-Карло.
      В 1951 вышла книга А. "Одевая звезд" - о работе художника-костюмера. Главная книга мемуаров - "Дневник моих встреч. Цикл трагедий" - вышла 1 -м изданием в Нью-Йорке в 1966 (в 2-х т.); дважды переиздана в России в 1991. Похоронен в Париже.
      Лит.: Тугендхольд Я. Портреты Ю.Анненкова // Рус. иск-во, 1923, № 1; Бабенчиков М. Анненков - график и рисовальщик // Печать и рев-ция, 1925, кн. 4; Его же. Ю.П.Анненков / Мастера современной гравюры и графики. М., 1928; Современное французское искусство. Каталог выставки. М., 1928; Берман Б. Заметки о Юрии Анненкове // Иск-во, 1985, № 2; Одоевцева И. На берегах Сены. М., 1989.
     
      А. Толстой
     
      АНРЕП Глеб Васильевич, фон (10.9.1889, Петербург - 9.1.1955, Каир) - физиолог. Родился в семье дворянина, известного русского ученого-фармаколога и токсиколога, профессора Василия Константиновича фон А., профессора Харьковского университета первого ректора Женского медицинского института в Петербурге. В 1908 А. окончил гимназию в Петербурге, поступил в Военно-медицинскую академию (ВМА). В студенческие годы он заинтересовался лекциями и опытами И.Павлова и начал специализироваться по физиологии. В 1912 А. начал свою исследовательскую работу в области физиологии в лаборатории Павлова. Летом того же года по предложению Павлова А. был командирован в Англию, в Лондонский университетский колледж, где убедительно продемонстрировал Э.Старлингу действие блуждающего нерва на панкреатическую секрецию. Будучи в Лондоне, изучил методику получения секретина.
      В марте 1913 А. был исключен из ВМА вместе с другими студентами "за неподчинение приказу военного министра об отдаче воинской чести студентами, наряду с рядовыми армии". Заканчивать свое медицинское образование А, пришлось в Юрьевском университете (1913). В 1913 А. был избран членом Британского физиологического общества; получил возможность публиковать свои статьи в английском "Journal of Physiology".
      С началом 1-й мировой войны А. был мобилизован и работал врачом полевого госпиталя. За воинскую храбрость награжден Георгиевским крестом. В 1916 был ранен, демобилизован и в марте того же года прикомандирован к ВМА; возобновил научную работу под руководством Павлова на кафедре физиологии, В 1916/17 А. сдал экзамены на соискание ученой степени доктора медицины. В 1918 поступил практикантом в Физиологический отдел Института экспериментальной медицины, где выполнял (наряду с Л.Орбели) обязанности помощника заведующего отделом Павлова, совмещая эту работу с работой в ВМА.
      В 1918 А. вступил в ряды армии генерала Деникина, после поражения которой в 1920 эмигрировал в Англию. Вначале он занимал должность ассистента в Университетском колледже Лондона; вскоре ему была присуждена степень доктора медицины. В 1925 получил английское гражданство. В 1926 А. перешел на работу в Кембридж:, где преподавал физиологию в должности доцента. В 1928 А. был избран членом Лондонского королевского общества; помимо диплома доктора наук, был удостоен в Англии также диплома доктора искусств Кембриджа (Master of Art Cantabrigian).
      Работы А. по изучению условных рефлексов, физиологии пищеварения и физиологии кровообращения, опубликованные во многих физиологических журналах, были удостоены высоких научных наград, в том числе премии Э.Шарпей-Шефера (президента Британского физиологического общества), премии Вест Майкла и др. А. принадлежит несколько открытий в области физиологии высшей нервной деятельности (явление "статистической иррадиации" или открытие "предела торможения"; описание наличия максимума тормозного напряжения коры головного мозга); описание особенностей функционирования кожного анализатора, синхронно изменяющего свое состояние во всех своих точках и др.
      Почти все работы А. в области высшей нервной деятельности и условных рефлексов были выполнены им еще на родине, в лаборатории Павлова, тогда как работы по физиологии пищеварения и кровообращения, также начатые в России по предложению Павлова, велись и за границей - в Великобритании и Египте, куда семья Анрепов переехала в 1931. На медицинском факультете университета в Каире А. руководил кафедрой физиологии почти до конца жизни. Здесь он исследовал восстановительные процессы в поджелудочной железе и сделал вывод об их относительной независимости от нервной регуляции. Он также изучал деятельность слюнных желез, гуморальную регуляцию просвета сосудов с помощью адреналина и гистамина, рефлекторные воздействия на сердечный ритм, влияние нервной и гуморальной регуляции на дыхание и коронарное кровообращение и др. Большое значение для пропаганды павловского учения за рубежом сыграло издание "Лекций о работе больших полушарий головного мозга" Павлова (1927, на англ. яз.). Павлов поддерживал с А. самые тесные отношения: он переписывался со своим учеником и неоднократно встречался с ним в своих зарубежных поездках (на 11-м международном физиологическом конгрессе в Эдинбурге в июле 1923, 12-м международном физиологическом конгрессе в Бостоне в августе 1929, Психологическом конгрессе в Нью-Хейвене в сентябре 1929 и др.). А. Оказывал большую помощь в переводе докладов Павлова на английский язык. Помимо кафедры физиологии, А. имел свою собственную физиологическую лабораторию в Каирском университете; воспитал большую группу талантливых египетских физиологов.
      Соч.: On the Part Played by the Suprarenals in the Normal Vascular Reactions of the Body // Journal of PhysioL, 1912, vol. 45; Задерживающие нервы поджелудочной железы // Арх. биол. наук, 1917, т. XX; The Irradiation or Conditioned Reflexes / Proc. Roy. Soc. of London, 1923; Liberation of Histamine by theJHistamine in Blood. // Journal of Physiol., 1939, vol. 95 with G.S.Barsoum and M.Talaat).
      Лит.: Who was Who. An Annual Biographic Dictionnary, vol. 5. London, 1951-1960; Квасов Д.Г., Федорова-Грот А.К. Физиологическая школа И.П.Павлова. Портреты и характеристики сотрудников и учеников. Л., 1967.
      Арх.: РГВИА, ф. 749, оп. 42, д. 15, 94.
     
      Т. Ульянкина
     
      АНРИ Виктор Алексеевич (6.7.1872, Марсель, Франция - 21.6.1940, Ла-Рошель, Франция) - физиолог, физико-химик. Сын Александры Викторовны Ляпуновой, тетки академика А.Крылова со стороны матери. Сведений об отце найти не удалось. Через два года после рождения сына ААяпунова вернулась с ним из Марселя в Россию, сначала поселилась (вместе с семьей А.Крылова) в Таганроге, а затем в Севастополе.
      А. окончил немецкую школу (Петершуле) в Петербурге, а затем в возрасте 14 лет вместе с матерью уехал в Париж, где продолжал обучение в лицее Луи-Ле-Гран (1886-91). Со школьной скамьи А. вел переписку с А.Крыловым, обсуждая с ним решение различных, преимущественно математических вопросов. Дружеские контакты с Крыловым сохранились и позже.
      Уже в лицейские годы А. начал посещать лекции в Сорбонне и в "College de France". Став студентом Сорбонны (1891), он получил сначала аттестат по математике, а вскоре и по естественным наукам. Затем последовало увлечение психологией и философией, ив 1897 в Гёттингене ему была присуждена степень доктора философии за диссертацию "Локализация чувства вкуса", руководителем которой был Элиас Мюллер.
      Вернувшись в Париж, А. вместе с А.Бине подготовил работу "Интеллектуальная усталость", опубликованную в 1897. Этот труд и до сих пор привлекает внимание специалистов-психологов. Присущее А. стремление проникнуть в суть вещей и явлений привело его к мысли, что психологию надо отделить от физиологии, а последняя должна основываться на физике и молекулярной химии. В 1900 он стажировался в Лейпциге, работая в лаборатории В.Оствальда, бывшего в то время директором Института электрохимии.
      После возвращения в Париж А. продолжал свои занятия в области физико-химической биологии в Сорбонне, где в 1903 защитил диссертацию "Общие законы действия ферментов" и получил степень доктора наук. В это же время он стал ассистентом физиологической лаборатории в Сорбонне, которой руководил профессор Дастр, ученик КБертрана, разделявший взгляды своего учителя на психологию как науку физико-химическую.
      Еще раньше, когда М.Ковалевский с группой либеральных профессоров организовал в Париже Русскую высшую школу общественных наук, А. некоторое время был не только слушателем этой школы, но и сам читал там лекции.
      Научные работы А. были отмечены премиями Института высших исследований в Париже, а на результатах его докторской диссертации было основано немало последующих трудов других ученых. А. занимался исследованиями коллоидов, изучал действие ультрафиолетового излучения на человека и спектры поглощения биомолекул. В 1910 он изобрел прибор для опреснения воды. В 1913-14 А. стал заместителем директора физиологической лаборатории в Практической школе высших исследований.
      1-я мировая война прервала бурную научную деятельность А. Многие коллеги и друзья были убиты или ранены. Сам А. в 1915 устремился в Россию, чтобы внести вклад в дело защиты страны, которую он считал своей родиной и в которой он, по-видимому, намеревался остаться навсегда. В Москве в 1916-18 он стал заведовать лабораторией в Научно-исследовательском институте физики, директором которого был П.Лазарев; получил кафедру в московском Народном университете им. А.Шанявского. Поступило и предложение от Академии наук стать ученым секретарем московской секции Комиссии по изучению естественных и производительных сил.
      По воспоминаниям коллег А., в его характере и в научных трудах проявились как стремление к логической строгости и ясности, так и пылкий романтизм. Не удивительно поэтому, что революцию в России А. воспринял как начало новой жизни, при которой общая организация науки будет способствовать счастью человечества. Об этом он сам говорил в предисловии к написанному им по-французски в 1918 курсу лекций по фотохимии, рукопись которого хранится в филиале архива Академии наук в Петербурге. Этот курс был издан в Париже в 1919.
      Через некоторое время А. переехал в Петроград, где стал профессором Государственного оптического института, преподавал в различных учебных заведениях, а также работал как сотрудник Народного комиссариата здравоохранения старшим инспектором Рентгено-электромедицинской и фотобиологической подсекции (1919). В том же году А. выехал за рубеж как член комиссии по закупке оборудования и литературы, которую возглавлял Крылов, и больше в Россию не вернулся. За ним последовала жена, В.Ляпунова, брак с которой он заключил в России. В 1920-30 А. работал в Цюрихском университете (с 1924 в должности ординарного профессора), одно открытие следовало за другим. Его волновала разгадка тайн простых и многоатомных молекул. В 1925 появилась монография А. "Структура молекул", где он предложил новую молекулярную модель, а в 1927 - его совместный с Р.Вюрмсером фундаментальный труд "Элементарный механизм фотохимических процессов".
      В 1930 А. решил воплотить в жизнь свои мечты о приложении результатов фундаментальной науки в промышленности. Он ушел из Цюрихского университета и переехал снова во Францию, где занял пост директора исследовательской службы на крупном нефтеочистительном комплексе, расположенном на берегу Этан-де-Бера вблизи Марселя. В декабре 1930 он прочитал в Париже лекцию "Научное обоснование крекинг-процесса и гидрогенизация нефти", в которой доказал, что решение больших промышленных задач будет успешным только в том случае, когда это решение опирается на фундаментальную науку. А. собирался возглавить будущий институт петрохи-мии, но эти планы не осуществились, и с конца декабря 1932 он снова на научно-педагогическом поприще, но уже как штатный профессор Льежского университета и директор лаборатории физической химии при этом университете. А. занимался спектроскопией многоатомных молекул и химической кинетикой, изучал спектры гормонов и витаминов для обоснования методов их дозировки - "Молекулярные спектры, структура молекул" (Париж, 1937). За 10 лет работы в Льеже он подготовил целую плеяду способных исследователей. А. часто выступал с лекциями и докладами в США и в европейских странах, причем всегда на языке пригласившей его страны.
      И снова война прервала его работу. В мае 1940 нацисты оккупировали Бельгию, нависла угроза над Францией. А. присоединился к Национальному центру прикладных научных исследований, в котором П.Ланжевен возглавил лабораторию физики. В июне 1940 вместе со службами Национального центра А., заболевший воспалением легких, покинул Париж. Однако болезнь приняла необратимый характер, и через несколько дней в Ла-Рошели он скончался.
      Лит.: Contribution a 1'etude de la structure moleculaire / Dediee a la memoire de V.Henri par R.Audulbert, R.F.Barrow, A.Barawoy. Liege, 1947-48; Крылов А.Н. Воспоминания и очерки. М., 1956; Duchesne J. Victor Henri / Liber memorialis 1'Universite de Liege 1936 a 1966. Liege, 1967; Стеклов В.А. Переписка с отечественными математиками. Воспоминания. Л., 1991.
     
      Н.Ермолаева
     
      АНТОНИИ (в миру Храповицкий Алексей Павлович) (17.3.1863, с. Ватагино, Новгородской губ. - 10.8.1936, Белград) - церковный деятель, философ, богослов. Из дворян. В 1885 окончил Петербургскую духовную академию; принял монашеский постриг. С 1890 ректор Петербургской духовной семинарии, с 1892 - Московской духовной академии. Епископ Чебоксарский (с 1897), Чистопольский (с 1899), Уфимский (с 1900), Волынский (с 1902); архиепископ Харьковский и Ахтырский (с 1914); митрополит Киевский и Галицкий (с 1917). Член Государственного совета и постоянный член Святейшего Синода (1906-7, 1912). Самый образованный и популярный иерарх Русской церкви, учитель и духовный авторитет известнейших церковных деятелей XX в., таких как митрополиты Петр (Полянский), Евлогий (Георгиевский), Сергий (Страгородский) и т.д. Друг и единомышленник, а затем непримиримый оппонент Вл. Соловьева. Делегат на Всероссийский поместный собор Русской православной церкви 1917-18 от ученого монашества; товарищ председателя собора. Первый из трех по количеству поданных голосов претендентов на патриарший престол - 101 голос против 23, отданных за будущего патриарха Тихона (Белавина). После убийства в 1918 митрополита Киевского Владимира был избран украинским духовенством его преемником и утвержден в этом качестве патриархом Тихоном. В декабре 1918 после захвата Киева Петлюрой А. вместе с архиепископом Евлоги-ем был арестован и заточен в униатский монастырь в Галиции. После освобождения - председатель Высшего церковного управления (ВЦУ) Юга России, эмигрировал вместе с остатками белой армии в 1920s Константинополь.
      Актом от 29.12.1920, подписанным местоблюстителем Вселенского патриарха митрополитом Прусским Доротеусом, получил право управления русской церковной диаспорой. В 1921 по приглашению Сербского патриарха Димитрия А. вместе с ВЦУ Русской церкви заграницей переехал в Сербию. Как старейший по хиротонии архиерей и единственный постоянный член Священного Синода в соответствии с указом патриарха Тихона от 7.11.1920 был избран главой ВЦУ, вокруг которого объединялись все русские архиереи вне пределов России. Председатель 1-го Заграничного собора (нояб. 1921) Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), обратившегося к Генуэзской конференции с просьбой не поддерживать большевистскую власть в России и помочь русскому народу освободиться от коммунистического режима. После роспуска в 1922 (под давлением ПТУ) патриархом Тихоном ВЦУ А. был избран председателем Архиерейского Синода РПЦЗ и его имя возносилось за богослужениями во всех русских церквах после имени патриарха Тихона. В своих посланиях ко главам православных церквей, правительствам западных стран и руководителям инославных конфессий А. постоянно обращался за помощью в защите гонимой русской церкви на родине. Его обращение к архиепискому Кентерберийскому имело следствием вмешательство английского правительства в судьбу патриарха Тихона и освобождение его из заключения уже во время составления ГПУ обвинительного акта для вынесения смертного приговора.
      После подписания заместителем патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) декларации от 29.7.1927 о лояльности советской власти и его требования к заграничному духовенству дать аналогичные подписки А. разорвал церковное общение с Москвой и выступил с резким обличением декларации и политики митрополита Сергия. Его позиция получила поддержку подавляющего большинства русских зарубежных иерархов за исключением митрополита Евлогия, митрополита Платона и их викариев. Поддержавшие позицию Архиерейского Синода и А. эмигрантские епископы при участии и посредничестве сербского патриарха Варнавы выработали в 1935 "Положение о Русской православной церкви заграницей", явившееся основой для управления Русской зарубежной церковью. Основанная А. РПЦЗ (т.н. "Карловацкая церковь" по месту расположения Синода - г.Сремские Карловцы) была признана Сербским, Константинопольским, Антиохийским, Александрийским, Иерусалимским, Болгарским патриархатами; она осуществляла руководство русскими приходами по соглашению с предсто-ятелями этих церквей и самостоятельно действовала в предоставленных ими границах. В 1935 в Белграде был отмечен юбилей - 50-летие священнослужения А., в котором приняли участие представители всех русских юрисдикции и многих православных поместных церквей.
      А. вошел в историю русского православия как церковный реформатор, богослов и христианский философ. В своем ответе на опрос епископата Синодом в 1905 относительно реформ в церкви он настаивал на возрождении патриаршества, полной независимости церкви от государства; предлагал закрыть духовные семинарии и заново открыть их на совершенно новых началах - в монастырях, находящихся вне больших развращенных городов. Он считал, что русская церковь "лишена законного главы и отдана в порабощение мирским чиновникам", что "Синод есть учреждение, неведомое святому православию и придуманное единственно для его расслабления и растления". Являясь монархистом и русским патриотом, он, как и Иоанн Кронштадтский, резко выступал против Кишиневского погрома 1903, а в эмиграции отказывался поддерживать шовинистические настроения русских националистов. "Теперь вдруг полезли ко мне русские из Румынии, домогающиеся автономии церковной и славянского богослужения. Им я ничего не обещал, потому что у них стремления национально-шовинистические, а не церковные. Впрочем, последние мало у кого остались и поэтому всех, кто их сохранил, я ценю теперь еще выше, чем прежде, когда я впрочем тоже симпатизировал им более, чем кому бы то ни было". Признавая в частном порядке законность претензий великого князя Кирилла Владимировича на императорский престол, был уверен, что "не из учреждений политических, но именно из подвига свободных душ идет очищение нравов". Он постоянно выступал против всякой секуляризации церкви, являлся убежденным приверженцем ученого монашества, до конца дней своих сохранял некоторое пренебрежение к обмирщенному "белому" духовенству.
      На формирование философской богословской системы А. огромное влияние оказали религиозное славянофильство, а также творчество Ф.Достоевского, большим ценителем и знатоком которого он был (А. стал легендарным прототипом Алеши Карамазова). Магистерская диссертация "Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности" (1887) была написана им по философии и очерчивала круг будущих интересов этого богослова. Для его системы характерна попытка соединения веры и философии при полном неприятии "школьно-катехизического" учения об искуплении, т.н. "юридической теории", воспринятой русской религиозной мыслью из западной схоластики. Однако в своих работах - "Догмат искупления" (1917) и "Опыт христианского православного катехизиса" (1924) - он идет дальше, рассматривая основополагающий догмат христианства об искуплении с точки зрения "нравственного монизма". Это - неслучайный термин, взятый им по аналогии с натурфилософским монизмом. Если последний представляет собой как бы обожествление материалистической идеи (слияние с пантеизмом, однако без признания бытия Божия), то "нравственный монизм" А. является аналогичным изобретением в области богословия, т.к. переносит догмат об искуплении из иррациональной области в область чисто морального воздействия при соответствующем толковании евангельских текстов. От признания ненужности для искупления человека гол-гофской жертвы А. приходит к отрицанию христианского учения о наследовании первородного греха и вообще о первородном грехе.
      Появление "катехизиса" А. вызвало "шок неожиданности" у многих известных богословов. В частности, некоторые критики - митрополит Елефеврий, архиепископ Феофан (Быстрое) - указывали на наличие в нем пел-лагианской ереси, отрицающей первородный грех. После решения Архиерейского Синода РПЦЗ от 27.3.1925 о замене "классического" катехизиса митрополита Филарета на катехизис А. ряд русских архиереев обратились в русский Синод с протестом против включения его в учебный план русских духовных школ. Протест был поддержан известным критиком софиологического учения епископом Серафимом (Соболевым) и известным сербским богословом, редактором журнала "Гласник" о. Мило-шом Парента. В результате решение Синода о замене катехизиса было отменено, однако в особом письме А. просил разрешить пользоваться его катехизисом в качестве дополнительного учебного пособия.
      Попытка нравственного истолкования догматов приводят А. к явному неприятию позднейшего "византинизма", к которому он относится скорее сурово и сожалеет, что "наше религиозное сознание воспитано в направлении этого, исключительно отрицательного, склада духовного саморазвития, исчерпывающегося в одной борьбе со страстями и малознающего о положительных плодах царства Божьего, о жизни радостной любви к людям". Будучи одним из наиболее известных критиков учения Вл.Соловьева, он часто упрекает его за традиционный византийский "сакраментализм", за его взгляд на таинство "не как на акт моральный..., но как на акт только "мистический", т.е. как на какое-то священное волшебство". Миссия церкви мыслится А. также в моральном плане: "Богословие наше должно разъяснять, что жизнь земная представляет море страданий, горя и слез. Время ли, место ли заниматься бездеятельным созерцанием наличных своих сил и способностей и уклоняться от служения ближнему своему под предлогом нравственного несовершенства".
      Миссия церкви, по А., есть прежде всего "руководство народной совестью". Поэтому он не перестает настаивать на необходимости для пастыря знать "жизнь и науку", особенно "со стороны их заманчивости для современных характеров, а равно их влияния на нравственную жизнь человека". Ему претят "бесконечные речи о противоположности знания и веры, о религии безотчетного чувства, о гибельности любознательного разума, опасение религиозных споров и даже несочувствие к принимающим православие иноверцам". Общественное призвание церкви - строить Царство Божие, однако пастырь всячески должен оберегаться от внутреннего обмирщения, от заражения формализмом и законничеством, должен остерегаться духовного насилия.
      В онтологии А. является безусловно одним из самых ярких представителей православного "имманентизма": он считает, что, "представляя Бога имманентным миру, мы приняли не самый пантеизм, а ту частицу правды, которая содержится в нем. Теизм перестает быть теизмом и становится пантеизмом не через внедрения Бога в мир, а через отрицание жизни в Боге". "Бог, оставаясь субъектом всех физических явлений, предоставил самостоятельное бытие субъектам явлений нравственных". Таким образом, с имманентизмом тесно связан и персонализм А. Он решительно отвергает представление "о каждой личности, как законченном, самозамкнутом целом (микрокосме)" и настаивает, что "единая природа" людей не есть только абстракция, отвлеченное понятие, но "реальная сущность". Эта единая природа, однако, не отвергает личностного бытия каждого: "Разделение в нас лица и естества не есть нечто непонятно отвлеченное, но истина, прямо подтверждаемая самонаблюдением и опытом". По мере духовного роста человек перестает ощущать себя как некую самозамкнутую структуру, но "свобода каждой личности совмещается - вопреки пантеизму - с метафизическим единством их бытия".
      Богословское наследие А., наиболее известная часть которого - пастырское богословие, является безусловным достоянием не только русской религиозной, но и философской мысли XX в. Ему принадлежат также многочисленные статьи о русской литературе.
      Соч.: Соч., т. 1-3. СПб., 1911-13.
      Лит.: Архиепископ Никон Рклицкий. Жизнеописание Блаженнейшего Антония, Митрополита Киевского и Галицкого, т. 1-10. Нью-Йорк, 1953-65.
     
      Р.Южаков
     
      АНЦЫФЕРОВ Алексей Николаевич (10.8.1867, Воронеж - 1943, Париж) - экономист, педагог, публицист, кооператор. Из семьи военного. После окончания воронежской классической гимназии А. поступил на юридический факультет Московского университета. Среди преподавателей выделялся А.Чупров - известный российский экономист, статистик, немало времени уделявший изучению кооперативного движения. Именно он пробудил и развил у молодого А. интерес к исследованию проблем кооперации и статистики. В 1890 А. окончил курс университета и почти 10 лет трудился в земских организациях, состоял уездным и губернским гласным Воронежской губернии, почетным мировым судьей.
      В 1899 А. отправился в Германию, где посещал лекции и семинар профессора И.Конрада. После возвращения в Россию он предпочел карьере юриста преподавательскую деятельность: в 19 0 2 читал курс лекций по экономическим дисциплинам в Харьковском университете. В 1903 А. совершил вторую поездку в Германию и Францию, где изучал под руководством западных экономистов (И.Конрада, Л.Брентано, Ш.Жида, фон Майера) особенности сельскохозяйственного кооперативного движения. Результаты заграничных командировок нашли отражение в курсе лекций, которые А. читал в учебных заведениях Харькова и Москвы, в исследовательских трудах, в магистерской диссертации "Кооперация в сельском хозяйстве Германии и Франции", защита которой состоялась в 1907. В 1908 А. совместно с другими деятелями кооперации разрабатывал устав Московского народного банка, участвовал в съездах российских кооператоров, в международных конгрессах кооператоров в Баден-Бадене. Свои размышления и выводы по различным проблемам кооперативного движения - своеобразный итог исследований этого общественного явления - А. обобщал на страницах периодической печати: "Вестник кооперации", "Экономист России", "Хроника учреждений мелкого кредита", в сборниках лекций и статей. Незадолго до 1-й мировой войны А. участвовал в занятиях Международного института земледелия в Риме. Плодотворной была и преподавательская деятельность А. В Москве он читал лекции по кооперации в Коммерческом институте и Московском Народном университете им. А.Шанявского, в Харьковском университете возглавлял кафедру политической экономии и статистики, а на Высших женских курсах - кооперативное отделение.
      После Февральской революции А. выступил одним из авторов "Положения о кооперативных товариществах и их союзах", принятого 20.3.1917. Закон определял правовое положение российской кооперации, расширял границы ее деятельности и задачи - на ближайшее время и на перспективу. В мае 1917 состоялась защита докторской диссертации А. "Центральные банки кооперативного кредита".
      В 1920 А. навсегда покинул Россию. Все годы эмиграции прожил в Париже, преподавая время от времени в Праге. В мае 1921 на Всеславянском кооперативном съезде А., представляя "Сельскосоюз", принял участие в разработке проекта организации кооперативного учебного заведения - Русского института сельскохозяйственной кооперации в Праге. В течение 4-х лет А. возглавлял Совет института. После переизбрания оставался заведующим кафедрой сельскохозяйственной кооперации и кооперативной статистики, редактором научных изданий института, а также входил в состав редакций ряда исследовательских журналов, выходящих в Праге на русском языке ("Земледелие", "Хутор", "Хозяин"). Одновременно А. состоял профессором Русского юридического факультета в Праге, читал курс лекций по статистике. В Чехословакии А. переиздал ряд своих работ по теории и истории кооперации, статистике, опубликовал результаты исследований в области организации сельского хозяйства, кредитования, русского земледелия. В монументальной "Энциклопедии социальных наук", выходившей в Нью-Йорке под редакцией профессора Зелигмана, А. поместил ряд статей по вопросам демографии и социальной политики. В 1929 А., в сотрудничестве с профессором Кайденом и при поддержке фонда Карнеги, издал свое исследование "Effect of the War upon Cooperative Credit and Agricultural Cooperation in Russia", в котором обобщил итоги влияния мировой и гражданской войн на развитие кооперации в России.
      Значима деятельность А. и во Франции. Он преподавал на русском отделении юридического факультета Парижского университета (Институт права и экономики), где читал лекции "Методология статистики", "Экономический строй России"; заведовал кафедрой в Русском высшем техническом институте (французская высшая техническая школа с преподаванием на русском языке); вел экономический семинар в Институте славяноведения. С 1923 А. возглавлял Русскую академическую группу (РАГ) в Париже, которая объединяла ведущих специалистов практически всех отраслей научных знаний, представителей деловых кругов, творческую интеллигенцию. РАГ выступала одним из организаторов Экономического совещания российской эмиграции, съездов русских ученых, деятелей сельского хозяйства. Она способствовала финансированию высших учебных заведений во Франции и других странах, изданию работ исследователей и периодики, осуществляла подготовку научных кадров и т.д.
      А. состоял бессменным председателем кружка "К изучению России", который ставил своей целью "обследование причин, объясняющих ход культурного развития русского народа в прошлом и выяснение условий, могущих благоприятствовать его успешному социально-экономическому развитию в будущем". В деятельности кружка принимали участие русские эмигранты - экономисты, юристы, инженеры, общественные деятели: НАвтономов, В.Аршау-лов, Н.Беляев, М.Бунятян, Г.Глинка, К.Зайцев, Н.Зворыкин, А.Карташев, П.Мигулин (отделение кружка в Ницце) и др. Этот кружок осуществлял издание трудов своих членов, которые выносили на обсуждение научной общественности различные вопросы, касающиеся аграрной проблематики, сельскохозяйственной катастрофы в Советской России, истории русского земства, будущего своего отечества.
      А. возглавлял Совет русских высших учебных заведений во Франции и занимал пост вице-президента Ассоциации бывших студентов Московского университета. В начале 30-х А, выступил одним из организаторов создания Международного института по изучению социальных движений, был избран членом Международного института изучения кооперации (Institut International de Г etudes cooperatives). В официальном уведомлении об этом избрании отмечено, что "своим вотумом Институт хотел выразить признание научных заслуг проф. АН-цыферова, выразившихся в опубликовании многочисленных трудов, написанных на кооперативные темы". Французская республика по достоинству оценила вклад А. в развитие мировой науки, удостоив его в 1942 премии Академии наук.
      Основную массу трудов ученого составляли работы по важнейшим проблемам теории и истории кооперативного движения: дефиниция и классификация, функции и отличительные черты, преимущества и недостатки системы. А. характеризовал кооперативное движение как свободное, добровольное соединение группы лиц для достижения единых хозяйственных целей, базирующееся на принципах полного равенства прав участников и самоуправления, в котором каждый из членов принимает непосредственное участие и несет материальную ответственность, а получаемая в результате хозяйственных дел прибыль не идет на рост капитала. Выступая сторонником Нимской школы, А. оценивал кооперацию с точки зрения разновидностей форм хозяйственного предприятия и хозяйственных отношений, как явление, отличающееся и от капитализма и от коммунизма. Взаимопомощь, свободное и мирное сотрудничество, составляющие незыблемый фундамент кооперации; нравственный, т.е. христианский принцип любви к ближнему, который необходимо внедрить в хозяйственную ткань, - такова, по мнению А., сущность кооперации. Исходя из этого, А. попытался теоретически развести кооперацию и "антагонистическую" ей систему - капитализм с его основополагающими факторами - конкуренцией, прагматизмом, разумным эгоизмом. А. считал, что исторически неверно связывать возникновение кооперации с капиталистическим строем, т.к. она возникла гораздо раньше. Дальнейшее развитие кооперации от ее простейших к более сложным формам должно вытеснять капиталистические формы. Подобный процесс просматривался, как полагал А., на примере эволюции сибирского и датского кооперативного маслоделия.
      Представляют интерес работы А., в которых рассматривались вопросы демографии, статистики, христианства, правоведения. В своей последней работе - "Важнейшие законодательные акты Державы Российской" (опубл. посмертно, в 1950) - А. отстаивал идеи монархизма как основы государственного устройства, который, по словам автора, наиболее приемлем для России, исходя из ее исторического прошлого, ментальности, религиозности.
      Соч.: Кооперативный кредит и кооперативные банки. Прага, 1922; Курс кооперации. Париж, 1929; Russian Agriculture during the War. New Haven, 1930; О законе земельной ренты / Тр. V съезда рус. академ. орг-ций в эмиграции. София, 1930; Христианство и кооперация // Вестник. Орган церков.-обществ, жизни, 1937, № 3-4.
      Лит.: Прокопович П. Проф. А.Н.Анцыферов // Хозяин, 1929, № 36-37; Ижболдин Б.С. А.Н.Анцыферов как экономист // НЖ, 1976, № 124; Телицын В.Л. Алексей Николаевич Анцыферов (Краткий биографический очерк) // Кооперация. Страницы истории. Вып. IV. М., 1994.
     
      В.Телицын
     
      АРСЕНЬЕВ Николай Сергеевич (16.5.1888, Стокгольм - 18.12.1977, Нью-Йорк) - богослов, культуролог, историк, писатель. Родился в семье русского дипломата С.Арсеньева. Духовную атмосферу в семье сформировала его мать, Е.Арсеньева (урожд. Шеншина), обучившая сына английскому, французскому и немецкому языкам и привившая вкус к очень широкому кругу чтений: Библия и "Добротолюбие", знакомство в подлинниках с сочинениями Гёте, Гейне, Расина и Мольера, раннее чтение святоотческих текстов Исаака Сирина, Макария Египетского, Св.Франциска Ассизского.
      Школьное образование А. получил в Московском лицее. Это был период его увлечения философией и греческим языком. Сильнейшее впечатление на лицеиста произвели книги ректора Московского университета князя С.Трубецкого "Метафизика древней Греции" и "Учение о Логосе". Глубокое религиозное воспитание, полученное в семье, было созвучно атмосфере русского религиозно-философского ренессанса начала XX в. В 1906 А. поступил на историко-филологический факультет Московского университета с уже сложившимся, по его мнению, мировоззрением, которое он называл философией сердца, освещавшей смысл жизни и живой лик Божества. Увлеченность А. религиозно-философской проблематикой эпохи средневековья и платонизмом эпохи Возрождения вылилась в целый ряд публикаций - "В поисках Абсолютного Бога" (М., 1910); "Плач по умирающем Боге" (М., 1912); "Платонизм любви и красоты в литературе эпохи Возрождения" (Журн. мин-ва народи, просвещения, 1913, янв. и февр.). Большое значение на духовную жизнь А. оказали философские кружки и салоны, которые он довольно активно посещал: Психологическое общество при Московском университете под председательством А.Лопатина; Религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьева; "Кружок ищущих духовного просвещения" под руководством В.Кожевникова.
      После окончания университета (1910) с дипломом 1 -и степени А. был оставлен для подготовки к профессорскому званию и получил возможность совершить заграничную поездку в научные центры Мюнхена, Фрейбурга и Берлина (1910-12). В 1912 А. сдал магистерские экзамены и в марте 1914 был избран приват-доцентом Московского университета по кафедре западноевропейской литературы. В период 1-й мировой войны (с сент. 1914 по сент. 1916) А. был мобилизован и проходил службу в Красном Кресте на Северо-Западном фронте.
      В сентябре 1916 курсом "Мистическая поэзия средних веков" А. возобновил свою педагогическую деятельность на историко-филологическом факультете Московского университета. Специальные курсы по культуре и литературе средних веков и эпохи Возрождения одновременно читались им на Московских Высших женских курсах и в Московском Народном университете им. А.Шанявского. В 1918 А. был избран профессором нового Саратовского университета. Религиозно-мистические интересы А. этого периода нашли отражение в его более поздних публикациях: "Античный мир и раннее христианство" и "Жажда подлинного бытия" (обе - Берлин, 1922).
      В марте 1920 А. эмигрировал. С 1920 по 1944 жил в Кенигсберге, где на философском факультете университета последовательно занимал должности лектора русского языка, приват-доцента, доцента, сверхштатного профессора по русской культуре и истории русской духовной жизни. Одновременно с 1926 по 1938 был профессором по Новому Завету и по истории религий и сравнительному богословию на православном факультете Польского государственного университета в Варшаве. Развиваемые им идеи вызывали неизменный интерес не только среди философов-эмигрантов, но и в широких научных кругах Западной Европы. А. часто приглашали читать отдельные лекции в университеты Лозанны, Берна, Оксфорда, Кэмбриджа, Лондона, Гренобля, Страсбурга. В мае 1945 он переехал в Париж, а в феврале 1948 - в Нью-Йорк, где в Православной духовной академии Св. Владимира занял должность профессора.
      Несмотря на признанный авторитет и известность, мыслитель в эмиграции пребывал в состоянии интеллектуального одиночества. "Я жил, в общем, на отлете", - писал он в очерке "О русской эмиграции" (Дары и встречи жизненного пути. Франкфурт-на-Майне, 1974). Возможно, определенную роль сыграло нежелание А. участвовать в эмигрантских философских дискуссиях, возможно, его взгляды представлялись слишком самобытными и не находили своих последователей. Вместе с тем А. вел весьма активную жизнь: частые лекционные поездки, участие в экуменическом движении (участник католических конгрессов и конференций, в 1964 был представлен папе римскому Павлу VI). А. активно сотрудничал в бердяевском журнале "Путь", где публиковал как аналитические статьи ("Об избыточествующей жизни. Мистика и Церковь", № 3; "Пессимизм и мистика в древней Греции", № 4-5; "О духе нашего времени", № 6), так и обзорно-информационные ("Современные течения в католичестве и протестантстве в Германии", № 1; "О современном положении христианства", № 7; "Лозаннская конференция", № 10; "Религиозные съезды в Ньюкастле и Кембридже", № 20; "Религиозное движение молодежи в Германии", № 23; "Движение к единению христианских церквей и проблема современного мира", № 31 и др.).
      Проявившийся в публикациях интерес А. к западноевропейской религиозной и церковной жизни не был, однако, определяющим в общем спектре его духовных исканий. В сущности А. был мыслителем одной темы - духовной культуры России и русского православия. Структура и стилистика сочинений А. такова, что его можно вполне принять за богослова, но по сути он - историк религиозной культуры (Запада и Востока), философ культуры с "больным сознанием". Болезнь эта была всепоглощающей и всерадостной, т.к. называлась Россией с ее трагической судьбой и с вечными ценностями ее культуры, которая в своей православной форме жизни преизбыточествующей единственно способна к преображению мира и жизни.
      А. был убежден в том, что существует некий высший смысл и непререкаемый внутренний закон творения и жизни, как жизни мира, так и жизни человека. Основные мотивы и обоснование этой убежденности А. изложил в своем учении о Логосе Божием, который понимался не только как основа творения вообще, но и как средоточие истории человечества, как специфический духовный центр, невольно притягивавший всякого человека, приходящего в мир. Воплощенный Логос Божий, воплощенное Слово Божие, по глубочайшему убеждению А., есть центр истории мира. К нему сходятся и от него расходятся все лучи. В Логосе все обетования Божий, в нем осуществляется план Божий о мире. В Логосе решающим образом раскрылась и вошла в мир воплощенная Любовь Божия - основоположный закон и "задний фон" бытия всего мира. Размышляя о структуре мира, А. видел в нем огромное величие: "В этих круговых вращениях электронов, в этом огромном напряжении и устремлении сил, из взаимодействия которых рождается то, что мы называем материей, - здесь есть не только захватывающий зов глубин, уходящих в бесконечность, но и красота и планомерность, поражающие наш ум. Мы начинаем понимать слова о Премудрости, лежавшей в основе мироздания, подобно тому, как эту Премудрость разумел автор книги Иова и авторы псалмов, когда они восхищались величием Божиим". Нет никакого сомнения в том, что подобные рассуждения в значительной мере носят профетический характер, но это профетизм не религиозного фанатика, а углубленного ученого-богослова и тонкого мыслителя, пытающегося философски осмыслить пласты христианской культуры и осветить оптические аспекты мудрости античного и христианского миров.
      Соч.: Из русской культурной и творческой традиции. Франкфурт-на-Майне, 1959; Преображение мира и жизни. Нью-Йорк, 1959; О Жизни Преизбыто-чествующей. Брюссель, 1966; О Достоевском. Четыре очерка, Брюссель, 1972; Единый поток жизни: К проблеме единства христиан. Брюссель, 1973; О красоте в мире. Мадрид, 1974; О некоторых основных темах русской религиозной мысли 19-го века / Русская религиозно-философская мысль XX века. Питсбург, 1975.
      Лит.: Плетнев Р.Н. С.Арсеньев / Русская религиозно-философская мысль XX века. Питсбург, 1975; Филонова Л.Г. Николай Сергеевич Арсеньев / Русские философы. М., 1993.
     
      А.Абрамов
     
      АРХИПЕНКО Александр Порфирьевич (30.5.1887, Киев - 25.2.1964, Нью-Йорк) - скульптор. Сын профессора Киевского университета, инженера и изобретателя П.А.Архипенко, внук иконописца. В 1902 поступил в Киевское художественное училище; в 1905 отчислен за критику учителей. Посетил в 1906 Москву, сблизился с М.Ларионовым и др. молодыми живописцами, участвовал в выставках. С 1908 в Париже, поселился на Монпарнасе, колонии художников "La ruche" ("Улей"). Недолго занимался в Академии изящных искусств. С 1910 его произведения появлялись на парижских выставках (в 1910-14 в Салоне независимых, в 1911-13 ив 1919 на Осеннем салоне). В 1912 вступил в группу "Золотое сечение" и открыл свою школу, пропагандируя собственные открытия и достижения новейших течений в искусстве.
      Годы 1-й мировой войны провел в Ницце. Как скульптор А. начинал со статуй и групп с несколько утрированной гротескной выразительностью; до 1911 его работы отличались компактными обобщенными объемами, центрической композицией, кубистической огранкой форм ("Сюзанна", 1909; "Поцелуй" и "Сидящая женщина", 1910; "Задрапированная ню", 1911). Однако со временем его все более стали занимать проблемы пространства и динамики, появились танцующие, жестикулирующие обнаженные фигуры ("Композиция с фигурами", 1912; "Танец", 1912; "Боксерский матч", 1913 и др.). Широко вводил в свои работы "отрицательный объем", когда не выпуклость, а вогнутость строила скульптурную форму. Для небольших бронзовых статуй А. характерны вытянутые пропорции, плавность и легкость силуэтов, сквозные прорывы, проемы, напряженные изогнутые плоскости ("Женщина, причесывающая волосы", 1915; "Стоящая ню", 19 16 и др.). Под воздействием художественных импульсов кубизма интерес А. привлекли пограничные сферы, где объем и пластика активно взаимодействовали с цветом и рисунком ("скульпто-живопись"): "Медрано П", 1913; "Купальщик", 1915; "Гондольер" и др. Использовал стекло, дерево, металл, папье-маше, клеенку, считал, что продолжает мировые традиции полихром-ной скульптуры.
      В 1921-23 А. жил в Берлине, где руководил школой. Женился на Ангелине Бруно-Шмиц. В 1923 переехал в Нью-Йорк (американское гражданство получил в 1929). Продолжая пластическо-динамические эксперименты, изобрел в 1924 специфический вид искусства под названием "Архипентура" (запатентован в 1927): аппарат с мотором приводил в движение объект, состоявший из живописных элементов. А. стремился отобразить "ту сферу реальной жизни, которая не могла быть передана статической живописью". "Архипентура, - писал он в одноименной статье-манифесте, - есть конкретное соединение живописи с временем и пространством". Произведение А. предвосхитило кинетическое искусство 2-й половины XX в. В дальнейшем в искусстве А. нарастали неоклассические тенденции, проявившиеся как в статуях "Стоящая обнаженная", 1925; "Диана", 1925; "Грация", 1930, так и в рисунках.
      Продолжая считать себя российским художником, А. представил свои работы на 1-ю русскую художественную выставку (Берлин, галерея Ван Димена, 1922); выставлялся в Бруклине (Выставка русской живописи и скульптуры, 1923), в Филадельфии (Выставка современного русского искусства, 1933).
      В 1927 подарил бронзу "Грация, или Величие красоты" Государственному музею нового западного искусства в Москве для русского раздела выставки "Современное французское искусство". Работы А. экспонировались на выставках Ассоциации независимых украинских мастеров искусства (АНУМ), созданной во Львове в начале 1930-х. Львовскому Национальному украинскому музею А. подарил в 1934 бронзовый отлив скульптуры "Ма - Раздумье" (в 1952 эта и другие работы А. были изъяты, уцелело несколько рисунков). "Ма - Раздумье" была лучшей из трех композиций А., две других - "Ма - Щедрая сила" и "Ма - Видение" ("ма" - ласкательное сокращение от слова "мама"). Скульптурному триптиху А. предпослал лирическое посвящение: "каждой матери; каждому, кто любит и страдает из-за любви; каждому творцу в искусстве и науке; каждому, задыхающемуся от проблем; каждому, кто ощущает и знает вечность и бесконечность".
      Любовь А. к украинской национальной культуре нашла выражение в установленных в 30-е в Кливленде памятниках-бюстах Тараса Шевченко, князя Владимира, Ивана Франко. Еще один бюст Шевченко (1935) А. подарил Институту искусств в Детройте. Всего в США состоялось 150 его персональных выставок. А. - основатель ряда художественных школ в США, самая известная из них - в Нью-Йорке. А. преподавал также в университетах и институтах, выступал с лекциями.
      Соч.: Архипентура. К истории международных связей ГМНЗИ. М., 1978.
      Лит.: Голубец Н. Архипенко. Львов, 1922; Archipenko. Fifty Creative Years 1908-1958 (by Archipenko and Fifty Art Historians). New York, I960; Коротич В. Плаксигласова мадонна самотносп (1з биографии О.Архипенка // Вгтчизна, 1966, № 10; Archipenko. International Visionary. Washington, 1969; Karshan D. Archipenko: Sculpture, Drawings and Prints, 1908-1964. Bloomington, Indiana, 1985; Ковжун П. Александр Архипенко // Творчество, 1989, № 10.
     
      А.Шатских
     
      АРЦЫБАШЕВ Михаил Петрович (24.10.1878, хутор Доброславовка, Ахтырский у., Харьковская губ. - 3.3.1927, Варшава) - прозаик, публицист, драматург. Из поместного дворянского рода, по матери - поляк. В 1897-98 учился в харьковской Школе живописи и рисования. С 1894 рассказы, заметки, репортажи А. стали появляться в провинциальных газетах, с переездом в 1898 в Петербург - в столичной прессе. А. критически воспринимал революционный пафос литераторов, группировавшихся вокруг горьковских сборников "Знание": "Литература вовсе не так влияет на жизнь, чтобы даже самое великолепное художественное произведение отдельного автора могло произвести в ней ощутительный переворот... Литература влияет на жизнь... в течение десятков, если не сотен лет..." В произведениях А. часто возникали образы, заимствованные у Чехова, Толстого, Достоевского, но его описания нарочито натуралистичны, обнаженно жестоки. Роман "Санин" (Совр. мир, 1907, № 1-5, 9; отд. изд. СПб., 1908; М., 1990) надолго обеспечил ему скандальную репутацию проповедника аморальности. Автором разгромной статьи был К.Чуковский; оскорбленный писатель послал ему вызов на дуэль, которая не состоялась, а Чуковский записал после встречи с А.: "...какой он хороший человек". По мнению А.Блока, А. был "бесспорно талантливым писателем". Л.Толстой, хотя и упрекнул А. в том, что в романе "Санин" он "не показал никакой духовной жизни", но в целом положительно отозвался о писателе: "...у Арцыбашева работает - и самобытно - мысль, чего нет ни у Горького, ни у Андреева... Простой талант без содержания у Куприна; у Арцыбашева и талант и содержание". Особенно нравилась Толстому повесть "Смерть Лан-де" (1904), в определенной мере созвучная идеям "толстовства". Лучшие романы А. печатались в сборниках "Земля": "У последней черты", 1910-12, сб. 4, 7, 8 (отд. изд. Мюнхен, Лейпциг, 1910; М., 1913); "Женщина, стоящая посреди", 1915, сб. 17 (Рига, 1930). В 1912-18 было издано собрание сочинений А. в 10-ти томах.
      В августе 1923 эмигрировал в Варшаву. О настроениях, с которыми А. оказался в эмиграции, свидетельствует сборник его размышлений "Вечный мираж" (Берлин, 1922), написанных в 1919 в России. "Жизнь, - утверждал он, - не в столкновениях народов, борьбе классов, создании религий и философских систем. Она в том, чего все эти события являются завершением: в мыслях, чувствах и поступках всех людей". По убеждению писателя, к каким бы результатам ни пришла социальная революция, трагизм ее в том, что "множество живых, страдающих... людей будет втянуто в смертельную борьбу, обречено на муку и гибель. В случае ее победы не торжество идеи будет важно, а облегчение участи опять-таки миллионов людей. Но хотя бы для грядущих поколений выгоды этой революции были бы даже неисчислимы, они все-таки ни на йоту не уменьшат ужаса страданий и смерти тех, кто падет в этой борьбе".
      Для А. характерен апофеоз страдания, OHOJ является, по его мнению, "настоящим двигателем жизни, и жизнь застыла бы в мертвом бездействии, если бы страдание и страх страдания) не толкали ее на поиски спасения"; этим возбуждаются всякое сознательное творчество и всякое бессознательное влечение. Писатель говорил о "духовной узости" и "умственном убожестве" людей, "охваченных политической борьбой", "ибо они ставят над жизнью идею". В завершении книги "Вечный мираж" А. обобщал: "Итак, "человек" не "звучит гордо", как провозгласил Горький, нет, "человек" звучит очень жалобно и жалко, но это все, что мы имеем, что мы есть. И да закатятся скорее все "великие солнца великих идей" о Богах всякого рода, и да воцарится в сознании человечества истина о том, что мы - одни, что нет и не может быть такой идеи, во имя которой можно было бы терзать живого человека. Если мы не можем жить без религии, то пусть этой религией будет любовь к человеку".
      Первый сборник, изданный в Варшаве, "Под солнцем" (1924), был также составлен из произведений, написанных в России. В одноименном рассказе писатель предвещал гибель всей цивилизации и культуры в результате осуществления мировой революции. Политическими аллюзиями насыщена пьеса в стихах "Дьявол: Трагический фарс" (Варшава, 1925) - как бы продолжение "Фауста" Гёте в эпоху XX в. - "ада на земле", т.е. в эпоху битвы "за свободу, равенство и братство", всегда оборачивающейся, по мнению писателя, кровью и диктатурой. В ансамбль персонажей, наряду с традиционными фигурами Дьявола (Мефистофеля), Фауста, Маргариты, Марты, Ведьмы и др., введены многочисленные лица, подчеркивающие злободневность "старой легенды" (среди них - социалисты, рабочие, члены Комитета). В речи персонажей вплетены реминисценции не только из "Фауста", но также из политических гимнов пролетарского движения.
      Главной для себя А. считал теперь публицистическую деятельность. Печатался постоянно в варшавской газете "За свободу" и помогал Д.философову ее редактировать. По мнению А.Амфитеатрова, А. "вовсе не был "человеком экстремы", как многие пытались его определить, обманываясь его пламенным литературным темпераментом. Напротив, характером он был очень мягок, а ум имел рассудительный и логический. Но именно на прямолинейных путях строгой "честности мысли", логической до конца, обретал он ту беспощадную последовательность, что определяет его как писателя-гражданина, смелого до дерзости... Его варшавская противоболыпевицкая кампания была сплошным бомбометательством в лагери коммунизма и соглашательства". 3.Гиппиус подчеркивала художественность его политических статей. Наиболее последовательно А. изложил свои взгляды на советский режим в статьях, связанных с процессом убийцы В.Воровского - Конради, эти статьи, включенные в книгу "Записки писателя" (Варшава, 1925), способствовали его оправданию. А. призывал в свидетели против Воровского "всех замученных и расстрелянных в болыневицких подвалах, всех погибших от голода и холода, всех погибших от грязи и эпидемии ...жертв великого коммунистического эксперимента..." и утверждал, что "Боровский был убит не как идейный коммунист, а как палач... Убит, как агент мировых поджигателей и отравителей, всему миру готовящих участь несчастной России". В основе подобных выводов лежала уверенность А., что "кровавый переворот 7 ноября 1917 года не выражал народной воли" и что Ленин является "гениальнейшим пройдохой, так полно сочетавшим в себе черты деспота - жестокость и лицемерие"; "ни нашествие Батыя, ни кровавое безумие Иоанна не причинили России такого вреда и не стоили русскому народу столько крови и слез, как шестилетняя диктатура красного вождя".
      Получив известие о смерти А., Гиппиус сказала о нем на заседании "Зеленой лампы": "Человек. Любил родину просто: как любят мать. Ненавидел ее истязателей. Боролся с ними лицом к лицу, ни пяди не уступая, не отходя от материнской постели". Для Амфитеатрова А. был "одним из тех авторов, которых понимание возрастает через отдаление их эпохи в историческую перспективу".
      Соч.: Тени утра: Роман, повести, рассказы. М., 1990.
      Лит.: Некрологи: Пильский П. // Сегодня, 1927, 4 марта; Куприн А. // Возрождение, 1927, 5 марта; (Скиталец) // Рус. слово, 1927, 22 марта; Неугасимая лампада: Сб. статей памяти М.П.Арцыбашева. Варшава, 1928.
     
      А.Ревякина
     
      АУЭР Леопольд Семенович (7.6.1845, Веспрем, Венгрия -15.7.1930, Лошвиц, близ Дрездена) - скрипач, дирижер, композитор, педагог. Родился в бедной еврейской семье маляра-живописца, расписывавшего наружные и внутренние стены домов. В раннем возрасте у А. проявились незаурядные музыкальные способности; с 4-х лет самостоятельно научился играть на скрипке и обратил на себя внимание окружающих. Благодаря меценатам с 9-ти лет обучался в консерватории Пешта у Р.Конэ. Вскоре с большим успехом выступил в благотворительном концерте в Будапештской опере с исполнением концерта Мендельсона. На собранные поклонниками его таланта средства А. с отцом выехали в Вену, где в 1857-58 юный скрипач обучался у Я.Донта и в квартетном классе И.Хельмесбергера. В Вене А. получил настоящую профессиональную базу скрипичной игры. Он считал, что Донту он был "обязан скрипичной техникой", а общение с Хельмесбергером дало ему широкое музыкальное образование.
      Однако недостаток средств не позволил продлить занятия. С 1859 начались гастроли А. по странам Европы как "вундеркинда", который вынужден своим талантом содержать семью. Выступления продлились два года. Утомительные переезды, полуголодное существование (семья копила средства на обучение в Париже) во многом сказались на здоровьи мальчика. В 1861 А. оказался в Париже. Здесь он много играл в частных домах, познакомился с Россини и Берлиозом, оценившими его талант. С ним играл Юзеф Венявский, давал консультации один из лучших профессоров Парижской консерватории Ж.-Д.Аляр. С большим успехом прошел концерт А. в зале Плейель.
      После нескольких месяцев пребывания в Париже А. переехал в Англию (1862). Концерты в Лондоне положили начало его европейской известности. Однако А. ощущал недостаточную развитость художественной стороны своей игры и отправился в Ганновер к знаменитому Йозефу Иоахиму. Почти два года (1863-64) он занимался у него, играл с ним в квартете. Как вспоминал А., Иоахим "явился настоящим откровением для меня, раскрыв перед моими глазами такие горизонты высшего искусства, о которых я и не догадывался до тех пор". А. выступал с концертами, которыми дирижировал Иоахим. Блистательным был его дебют в 1864 в Гевандхаузе. Иоахим писал в рекомендательном письме к Нильсу Гаде, что А. "как скрипач далеко превзошел всех своих сверстников, которых мне приходилось слышать!" А. подружился со многими немецкими музыкантами, особенно с Брамсом, с которым играл "Крейцерову" сонату Бетховена и др. сочинения.
      В 1864-66 А. занимал место концертмейстера в Дюссельдорфе, а затем в Гамбурге, где также возглавлял смычковый квартет. Его ансамблевая деятельность была столь значительна, что в 1867 он был приглашен занять место первой скрипки в знаменитом "Квартете братьев Мюллер" (после смерти одного из братьев). В этом квартете он проработал два года, концертируя в различных странах Европы. В 1868 А. с большим успехом выступал в Лондоне как квартетист и солист. С Антоном Рубинштейном и Альфредо Пиатти он играл Трио Бетховена. Восхищенный искусством скрипача, Рубинштейн пригласил его занять место профессора Петербургской консерватории и солиста императорских театров вместо ушедшего Г.Венявского. Начался новый этап деятельности скрипача. Он подписал 3-летний контракт и в сентябре 1868 приехал в Россию, где ему суждено было провести 50 лет своей жизни.
      В Петербургской консерватории А. вел высший класс скрипичной игры, квартета, камерного ансамбля, а также дирижировал студенческим оркестром. Одновременно в 1868-1906 он возглавлял квартет Русского музыкального общества (РМО), заменив Венявского. В квартете вместе с ним играли И.Пиккель, И.Вейкман и К.Давыдов. Ансамбль стал первым исполнителем многих квартетов русских композиторов. С 1886 состав квартета изменился. В нем стали играть П.Пустарнаков (ученик А.), ЕАльбрехт, а после ухода Давыдова (1880) партию виолончели начал исполнять А.Вержби-лович. Квартет завоевал славу одного из лучших мировых ансамблей. Его очень высоко ценили П.Чайковский, А.Глазунов, С.Танеев и др. русские музыканты, а также Иоахим, Сен-Сане, Сарасате. Вместе с А.Есиповой и А.Верж-биловичем А. создал Трио профессоров Петербургской консерватории, пользовавшееся большой популярностью на эстраде.
      Параллельно с сольной и камерной деятельностью А. в 1872-1908 исполнял обязанности солиста оркестра балета Мариинского театра, где его блистательные соло, неизменно вызывавшие восторг публики, надолго определили традицию трактовки сольных каденций в балетах (в известной мере она продолжается и ныне). В 1873 А., наконец, получил звание "Солиста двора", которое носил Венявский. В 1896 ему было пожаловано дворянство. Он был награжден многими высшими орденами Российской империи. Размах творческой деятельности А. был поразительным. В дополнение ко всему он еще с 1883 (с некоторыми перерывами до 1892) был главным руководителем-дирижером симфонических собраний РМО, продирижи-ровав свыше 80 концертами. Как дирижер он выступал и со студенческим оркестром консерватории. На своих концертах как в России, так и за рубежом А. особенно пропагандировал произведения русских композиторов, в первую очередь Чайковского. Высоко оценивая дири жерский талант А., Чайковский доверил ему премьеру своей "Моцартианы". Блистательно трактовал А. "Франческу да Римини", симфо-нии русского композитора. Вместе с тем худо жественными событиями в музыкальной жизни России были исполнения А. Реквиема Г.Берлиоза за (1889), "Манфреда" Р.Шумана (1890), шумановской Симфонии C-dur (1906), "Тиля Уленшпигеля" Р.Штрауса (1906) и др. Искусст-во А.-дирижера, как писал ИЛипаев, "увлека-ло, чаровало, действовало неотразимо..., его оркестр поражает жизнью, он умеет ухватить общую картину, нерв, сок произведения".
      Критики отмечали "темперамент, красивый взмах, выразительное лицо" А. А. был блистательным скрипачом-солистом виртуозно-лирического плана. Он концертировал с Э.д'Альбером, Л.Брассеном, Р.Пуньо, И.Гофманом, Т.Лешетицким, Ю.Веняв-ским и мн. др. выдающимися пианистами. Регулярно выступал с А.Рубинштейном, В.Сафоновым, С.Танеевым, С.Ляпуновым. С А.Есиповой у него сложился постоянный сонатный ансамбль. Они выступали совместно с 1895 по 1913, неоднократно исполняя циклы всех сонат Бетховена, Брамса.
      Исполнительская манера А.-скрипача, несколько холодноватая, в определенной мере рационалистическая, во многом была близка по сочетанию интеллектуального начала и романтической приподнятости творчеству А.Вьетана, отчасти П.Сарасате, Й.Иоахима. Именно синтетический стиль, стремление к объективации интерпретации, утонченности и одновременно изящество игры, прекрасные виртуозные качества, певучесть, тонкость фразировки позволили А. занять высокое место среди концертирующих скрипачей конца XIX в. Рецензенты выделяли его "в высшей степени осмысленную игру", "чистоту, блеск и грацию". Чайковский писал: "Преобладающие качества Ауэра - задушевность, прочув-ствованность в передаче мелодии и нежная певучесть смычка. Он играет с большой выразительностью, с высокопоставленной чистотой техники, с тонкой обдуманностью и поэтичностью в фразировке". Его звук был небольшим, мягким, серебристым. Особыми качествами отличалась его трактовка русских сочинений, в частности, Чайковского и Глазунова. В них он подчеркивал поэтичность, черты мечтательности, широту мелодического дыхания, образность, импровизационность. Это ярко ощущается в сохранившейся записи исполнения А. "Мелодии" Чайковского. В репертуаре А. были концерты Бетховена, Мендельсона, Шпора, Вье-тана, Эрнста, Рубинштейна, Глазунова, "Испанская симфония" Лало, множество сонат, пьес, отдельные части сольных сонат и партит Баха. А. был одним из лучших исполнителей скирпичного концерта Чайковского. Известно, что Чайковский хотел посвятить сочинение А., принес его ему и сыграл на фортепиано. А. вспоминал, что "с трудом мог тогда охватить полностью содержание произведения при его первом исполнении, но сразу же был поражен лирической красотой второй темы первой части и прелестью овеянной грустью второй части". Однако позднее, ознакомившись с концертом, он нашел, что, "несмотря на всю его внутреннюю ценность, он требовал основательного просмотра, ибо некоторые места были "нескрипичны" и написаны в чуждой инструменту форме". А. признавался, что долго откладывал редакцию концерта и не стал, к сожалению, первым его исполнителем. Обладая достаточно консервативным вкусом, А., видимо, не смог в должной мере оценить концерт, кроме того, он, как правило, очень долго и тщательно разучивал сочинение (из всех посвященных ему концертов А. первым сыграл только концерт Глазунова). Редакция концерта была завершена лишь в 1893. Впервые А. исполнил сочинение в мае того же года в Мюнхене на Фестивале Немецкого всеобщего союза музыкантов и повторил через полгода (6 нояб.) на траурном вечере РМО под управлением Э.Направника. В феврале 1894 он играл концерт в Москве. Музыкальный критик Н.Кашкин писал: "Скрипичный концерт Чайковского слышали в Москве много раз и от прекрасных исполнителей; но г. Ауэр, выступивший с ним в этот вечер, совершенно увлек публику виртуозным блеском и теми новыми оттенками, которые он сумел вложить в это произведение". Редакция А. была опубликована в 1899 и пользовалась большой популярностью. Ныне она исполняется наряду с оригиналом. Временное охлаждение отношений с Чайковским вскоре исчезло. Композитор с пониманием отнесся к редакционным, относительно небольшим, "вторжениям" А.
      А. и в преклонном возрасте сохранил свое исполнительское мастерство. Так, исполнение им концерта Бетховена в 19 13 стало заметным художественным явлением. Известный музыкальный критик А.Спалдинг писал: "Это была выдающаяся интерпретация. Огромная ясность стиля, широта концепции руководили его фразировкой, а в лирических местах природное поэтическое чувство было глубоко волнующим". Одно из последних выступлений А. в России состоялось в 1915. В исполнении сонат Бетховена критики отмечали его "неувядаемый талант", то, что ему "удалось сохранить чисто-юношеский, животворящий темперамент, безукоризненную чистоту интонации, уверенность смычка, обаяние", волевую, устремленную игру. А. играл на скрипке Страдивари 1697, имел еще один инструмент Страдивари более раннего периода творчества ("аматизе"), скрипку П.Гварнери, которые давал для концертов своим ученикам.
      Велико значение педагогической деятельности А. В начале 1900-х из его класса начали выпускаться скрипачи мирового уровня - М.Эльман, Е.Цимбалист, М.Пиастро, Я.Хейфец и др., заставившие заговорить мир о "русской скрипичной школе". В 1908 праздновался 40-летний юбилей деятельности А. в Петербургской консерватории. Выступали его лучшие ученики. А. было присвоено звание Почетного члена РМО. Решено было провести конкурс его имени. Необходимая сумма была собрана в 1911. В конкурсе участвовало 4 его ученика. Премия была присуждена М.Пиастро.
      Наряду с преподаванием в консерватории А. основал в Лондоне летнюю "Школу-студию" (1907-16). В 1915-17 А. выезжал с учениками на летние каникулы в Норвегию - в горы около Христиании. Здесь же с ним занимались и ученики "английской студии". В середине 1917 А. последний раз приезжал в Петербург, а затем уехал в Норвегию, выступал с сонатными вечерами в Скандинавии. Известие о захвате власти большевиками укрепило его в намерении покинуть Россию. 7.2.1918 он отплыл на пароходе в Америку. В Нью-Йорке А. встретили его ученики - Эльман, Цимбалист, Хейфец, Э.Броун, М.Розен и др. Вскоре (25 марта) он дал свой первый концерт в Нью-Йорке. Слава об А., как о выдающемся педагоге, обеспечила ему широкий приток учеников. Но он теперь тщательно отбирал наиболее интересных, резко ограничив их число. У А. одновременно было не более 6-7 учеников. Занятия он вел в Институте музыкального искусства в Нью-Йорке, а затем в Кертис-институте в Филадельфии (где директором был его ученик Цимбалист).
      В 1924 А. впервые выступил в Карнеги Холл. Там же в следующем году было торжественно отпраздновано 80-летие маститого артиста. В концерте участвовали С.Рахманинов, И.Гофман, О.Габрилович и ученики А. - П.Стасевич, И.Ахрон, Хейфец, Цимбалист. Программа открылась исполнением с оркестром Тройного концерта Вивальди. Играли А., Хейфец и Цимбалист. Специальную каденцию для трех солистов написал Ахрон. Затем А. сыграл "Мелодию" Чайковского и Венгерский танец Брамса. Аккомпанировал Рахманинов. Рахманинов также переворачивал ноты аккомпаниаторам Хейфеца и Цимбалиста. Концерт принес 20 тыс. долларов дохода.
      В 1924 А. развелся со своей женой, Надеждой Евгеньевной (на которой женился в России) и женился на Ванде Богутке-Штерн, работавшей аккомпаниатором в его классе. В 1926 он получил американское гражданство. Каждое лето и часть осени А. проводил в небольшом городке Лошвиц под Дрезденом. В июле 1930 он там простудился и умер от воспаления легких. Его похоронили в Нью-Йорке. На панихиде Хейфец играл "Ave Maria" Шуберта, а Гофман - первую часть "Лунной" сонаты Бетховена. А. до конца дней сохранял ясность ума и владение инструментом. По воспоминаниям, "за несколько месяцев до смерти он еще играл в честь одного из выдающихся своих учеников: играл до тех пор, пока его друзья не признали, что он также жив, также бодр, также молод духом, как всегда".
      Основной вклад в развитие музыкального искусства А. внес как гениальный педагог, проложивший новые пути формирования скрипача. Наследовав в Петербургской консерватории класс Венявского, исполнительская манера которого служила ему эталоном, он во многом развил существующие традиции преподавания, стараясь формировать своих учеников с учетом стиля Венявского, его темпераментной, масштабной игры, блистательной виртуозности, красочности звучания. Для решения этой задачи А. пришлось выработать совершенно новую систему обучения. Она основывалась не на методе постепенного движения, а на "методе эксперимента" (когда талантливому ученику дается задание, превышащее его возможности), учете индивидуальности ученика, внимании именно к его сильным сторонам (а не упор на его "всестороннее" развитие), воспитании самостоятельности, самооценки, артистического мышления. А. ввел т.н. "русскую хватку" смычка, когда пальцы на смычке располагаются гораздо глубже, высокое положение локтя правой руки с несколько опущенной кистью ("кисть должна упасть"), свободное перемещение скрипки в горизонтальной плоскости и держание ее без подушечки. Он рекомендовал прием "длинного смычка" для выработки широкого, льющегося звука; советовал ученикам удерживать "в пальцах" репертуар, изучать партитуру сочинения, в обязательном порядке присутствовать на занятиях с другими учениками. Хейфец говорил: "Ауэр был несравненным педагогом. Думаю, что никто в мире не мог бы даже приблизиться к нему. Не спрашивайте, как ему это удавалось, я все равно не смогу ответить, но он умел быть абсолютно разным с каждым студентом. Возможно, это была одна из главных черт великого учителя". В то же время Цимбалист отмечал: "Занимаясь в классе Ауэра, боготворя своего учителя, вслушиваясь во все его замечания, мы никогда не были глухи и к своему внутреннему голосу, как бы говорившему: это для тебя, а это - нет!".
      Педагогические принципы А. были усвоены и развиты его учениками и последователями в русской скрипичной школе, в первую очередь А.Ямпольским, а также Л.Цейтлиным, Ю.Эйд-линым и др. Среди лучших учеников А. (а их было у него более 300), кроме упомянутых, можно назвать Тошу Зейделя, Цецилию Ган-зен, Рихарда Бургина, Кэтлин Парлоу, Бориса Сибора (Лифшица), Эмиля Млынарского, Иосифа Лесмана, Виктора Вальтера, Иоаннеса Налбандяна, Натана Мильштейна, Юлия Эйдли-на, Филарета Григоровича, Вацлава Коханьского, Изольду Менгес, Павла Пустарнакова и мы. др.
      А. был одаренным композитором. Ему принадлежат: Концертная тарантелла, Романс, 2 Reverie, Экспромт и др. Лучшим его произведением стала Венгерская фантазия для скрипки с оркестром. Чайковский писал: "Ауэр заявил себя артистом, далеко не лишенным композиторского дара. В его рапсодии много огня, увлекательности, подчас юмора, а инструментована она с замечательным блеском". А. принадлежат также каденции к концертам Бетховена (2 варианта), Брамса, Четвертому концерту Моцарта, сонате "Дьявольские трели" Тартини; им дополнена каденция к концерту Чайковского; создано огромное количество транскрипций и обработок для скрипки различных пьес Баха, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Шумана, Вагнера, Давыдова, Дриго, Чайковского, Шопена, Глинки, Рубинштейна и мн. др. Интересны редакции концертов Чайковского, Глазунова, Моцарта (D-dur), Аренского, Шпора (№ 2, 6, 9, 11) и др.
      Искусство А. высоко ценили многие русские композиторы. Чайковский посвятил ему "Меланхолическую серенаду", Глазунов и Аренский - свои скрипичные концерты, Танеев - "Концертную сюиту".
      Свой концертный и педагогический опыт А. обобщил в работах: "Violin playing as I Teach it" (New York, 1921); "Violin Master Works and their Interpretation" (New York, 1925; рус. пер.: Моя школа игры на скрипке. Интерпретация произведений скрипичной классики. М., 1965); "Graded course of Violin Playing". (Books I-VIII. New York, 1926). Сохранились его воспоминания (My Long Life in Music. New York, 1933); интервью "О стиле и традиции" (Muzyka, 1930, № 10). А. также принадлежит "Курс игры в ансамбле" в 4-х тетрадях. Указания А. систематизированы в работах его учеников: И.Лесман. Скрипичная техника и ее развитие в школе Л.САуэра (с предисл. Ауэра). СПб., 1909; В.Вальтер. Как учиться играть на скрипке. 3-е изд., СПб., 1910.
      Лит.: Раабен Л. Леопольд Семенович Ауэр. Очерк жизни и деятельности. Л., 1962; Григорьев В.Ю. Принципы скрипичной школы Леопольда Ауэра / Из истории музыкальной жизни России (XVIII-XIX вв.). М., 1990.
     
      В.Григорьев.
     
      АФОНСКИЙ Николай Петрович (1892, Киев - 9.5.1971, Нью-Йорк) - регент русской православной церкви. Образование получил в Киевской духовной академии. Всю 1-ю мировую войну провел на фронте; там же впервые проявил дирижерские способности, организовав хор 129-го Бессарабского полка (где служил в чине поручика). Впоследствии находился в Добровольческой армии, эвакуировался в Германию, попал в русский лагерь в Вюнсдорфе под Берлином, где были собраны расформированные части Добровольческой армии, беженцы и т.д. В Вюнсдорфе А. также организовал церковный хор, который был во время пасхального богослужения отмечен митрополитом Евлогием. Некоторое время А. работал в канцелярии митрополита, затем псаломщиком и регентом русской церкви и Висбадене. В 1925 переехал в Париж и, получив назначение регентом в кафедральный собор Св.Александра Невского (на rue Dam), приступил к созданию парижского Митрополичьего хора, которым руководил затем в течение 22 лет, до переезда в США в 1947.
      Хор под управлением А. не только пел службы в соборе, но и давал очень много концертов русской духовной и народной музыки, выступая как в залах, так и в храмах разных конфессий. В 1926 А. и его певцы приняли участие в первом исполнении "Демественной литургии" Л.Гречанинова (во 2-Й ред.) в парижском католическом храме Богородицы Белых Покрывал. В 1928, через три года после создания, Митрополичий хор занял 1-е место на объединенном концерте европейских хоров в Антверпене. В 1934 по приглашению Ф.Шаляпина хор осуществил записи двух пластинок русской церковной музыки с участием великого певца: "Сугубая ектения" А.Гречанинова и "Верую" А.Архангельского, "Покаяния отверзи ми двери" А.Веделя и "Ныне отпущаеши" М.Строкина. Первая пластинка получила премию на Международном конкурсе в Париже в 1934, вторая - в Нью-Йорке в 1954, где вместе с другими записями, лучшими в серии "Золотой век музыкального искусства", была замурована в стене Музея современного искусства. В 1936 хор дал ряд концертов в США и Канаде; в 1938 совершил турне по Бельгии, Германии, Голландии, скандинавским странам. Все выступления пользовались очень большим успехом. Постоянно участвуя в богослужениях в парижском православном соборе, А. исполнял там со своим хором целиком композиции Божественной литургии Чайковского, Гречанинова, Рахманинова, Архангельского, Кедрова и др. Отдельные песнопения из этих циклов и др. сочинения были записаны на пластинки.
      В 1950 А. по приглашению митрополита Феофила занял место регента православного кафедрального собора в Нью-Йорке. Органи-
      зованный им соборный хор много концертировал и записал четыре долгоиграющих пластинки (песнопения литургии Чайковского и Архангельского, песнопения Всенощного бдения и др.). А. создал в США еще три хора: молодежный Русский национальный хор, Детский хор и мужской хор "Капелла" (назван в честь петербургской Придворной певческой капеллы); все эти коллективы сосредоточивались в основном на исполнении русской хоровой музыки, духовной и светской. С "Капеллой" А. осуществил запись нескольких пластинок (в том числе православной Панихиды).
      Стиль А. современники характеризуют как особенно нарядный, пышный, отмеченный сильными динамическими и тембровыми контрастами. Репертуар регента был весьма обширен, включая произведения русской церковной музыки разных стилей, преимущественно XIX-XX вв., в том числе авторов из русского зарубежья. По оценке историков культуры эмиграции, А. стал первым регентом, создавшим за пределами России хоры высокого уровня, которые привлекли интерес широких кругов зарубежных слушателей к православному церковному пению.
      М.Рахманова
     
     

К титульной странице
Вперед
Назад