Б

     
      БАБКИН Борис Петрович (25.12.1876, Курск - 2.5.1950, Монреаль) - физиолог. Родился в дворянской семье. Отец - Петр Иванович - издатель, литератор, общественный деятель. Взгляды отца оказали существенное влияние на последующую жизнь его сыновей Бориса и Александра. В 1895 Б. окончил в Петербурге гимназию Я.Гуревича. В том же году поступил на естественное отделение Петербургского университета, а в 1896 перевелся на медицинский факультет Харьковского университета. В 1898 поступил на 3-й курс Военно-медицинской академии (ВМА), которую окончил в 1901 с отличием. Под влиянием известного музыканта В.Андреева Б. увлекся игрой на народных инструментах; в 1896 опубликовал статью "Балалайка. Очерки ее развития и усовершенствования". В 1898-1900 вышли отдельными изданиями еще два его руководства по игре на балалайке. Любовь к музыке оказала влияние на исследования Б. в области высшей нервной деятельности. В 1901 Б. вступил в брак с Е.Соловьевой, сотрудницей профессора гистологии ВМА А.Максимова.
      Студенческая работа Б. "Влияние искусственных швов черепа у молодых животных на их рост и развитие", выполненная у В.Бехтерева, была отмечена в ВМА золотой медалью. В 1901-12 он работал ассистентом у И.Павлова в физиологическом отделе Института экспериментальной медицины (ИЭМ) и на кафедре физиологии ВМА. В 1903 вышла первая работа Б. по физиологии пищеварения "Латентная форма стеапсина", в которой Б. показал, что фермент сока поджелудочной железы, расщепляющий жиры (липаза), содержится в неактивном состоянии; после соприкосновения со слизистой кишечника липаза переходит в активную форму. Это открытие помогло самому Б. разработать физиологическую операцию выведения наружу протока поджелудочной железы. После этой операции животные жили годами. Ранее попытки наложить постоянную фистулу оставались безрезультатными из-за быстрой гибели животных вследствии осложнений. К числу фундаментальных открытий Б. того времени относятся исследования влияния жиров и мыл на активность поджелудочной железы и участие желчи в активировании липазы.
      В 1904 Б. защитил докторскую диссертацию "Опыт систематического изучения сложных нервных (психических) явлений у собаки". В 1904 он был командирован за рубеж. В Германии у профессоров Розенгеймд и Ма-гера совершенствовался по неорганической химии; у профессора Э.Фишера - по биологической химии. На неаполитанской Зоологической станции в Италии Б. исследовал физиологические функции некоторых морских животных, а в Физиологическом институте Лейпцигского университета занимался электрофизиологией. В это время он опубликовал (совм. с Аб-дергальденом) статьи по физиологической химии, сообщения об организации исследовательской работы на неаполитанской станции (1906), обзор по химии белков (1908). Методики, отработанные Б. в годы работы в ИЭМ, ВМА и лабораториях Германии, стали экспериментальной основой многих его будущих работ.
      В 1907 Б. получил звание приват-доцента ВМА. Совместно с Савичем и Рубашкиным Б. показал различие в работе поджелудочной железы при возбуждении блуждающего нерва и под влиянием гормона секретина (1908). Совместно с Н.Тихомировым (1909) он пришел к выводу, что изменение качества сока поджелудочной железы является адаптационным процессом. С 1912 по 1914 Б. - адъюнкт-профессор физиологии Ново-Александрийского института сельского хозяйства и лесоводства (под Варшавой). В 1914 он стажировался в физиологической лаборатории Э.Старлинга (Лондонский университет), где участвовал в исследованиях по влиянию секретина на моторику пищеварительного тракта. К этому времени он убедился, что поток гормонов, продуцируемых пищеварительным каналом, играет большую роль в гомеостазе. Об этом Б. сказал в лекции, прочитанной при вступлении в должность заведующего кафедрой физиологии Новороссийского университета (Одесса, 1915). В течение семи лет работы в Одессе он создал свою научную физиологическую школу. Ее основное направление - влияние разнообразных химических веществ на моторику и секрецию пищеварительного тракта. В 1915 вышла монография Б. "Внешняя секреция пищеварительных желез"; книга основана на исследовании физиологической школы Павлова.
      В период смены политической власти в Одессе (1917-20) Б. устраивал на работу беженцев из Петербурга и Москвы, ходатайствовал по делам лишенцев, безработных, уволенных из учебных заведений, собирал подписи об освобождении арестованных. В 1921-22 Б. - ответственный работник Американской организации помощи голодающим (АРА). Он открыто протествовал против насильственных мер по отношению к преподавателям университета со стороны Одесского губнаробраза. В это же время он организовывал встречи ученых, в том числе Петербурга и Москвы, на которых обсуждались фундаментальные проблемы физиологии и затрагивались общечеловеческие проблемы развития личности и общества, проблемы веры. Б. разделял взгляды А.Ухтомского и С.Дурылина о единстве религии, о религиозном чувстве как особом состоянии человека, на котором покоятся нравственные принципы личности.
      В августе 1922 Б. был арестован и приговорен к административной высылке из страны со следующей формулировкой: "Правый радикал, антисемит, активный противник советской власти. Группирует вокруг себя эту часть профессуры. Лекции читал очень мало. Служит в АРА, где является крупной величиной. Тип вредный". Вместе с другими 17 инакомыслящими преподавателями вузов Одессы на корабле, отплывавшем в Турцию, Б. навсегда покинул родину. В течение двух последующих лет он работал в Лондонском университетском колледже у профессора Э.Старлинга. Б. вторично защитил диссертацию на звание доктора медицины и получил разрешение преподавать в английских университетах. В 1923 Б. при поддержке А.Хилла получил место профессора физиологии в университете Далхаузие (Галифакс, Новая Шотландия, Канада); организовал физиологический практикум с демонстрацией методов Павлова в области физиологии пищеварения и условных рефлексов.
      В 1927 в Петрограде вышло расширенное (2-е) издание его книги "Внешняя секреция пищеварительных желез" (доп. изд. на нем. яз. Берлин, 1928). Вместе с У.Гентом и У.Кенно-ном Б. перевел на английский язык книгу Павлова "20-летний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных" (Нью-Йорк, 1928). В университете Далхаузие Б. исследовал особенности формирования состава желудочного сока, исходя из совместной работы четырех видов железистых клеток желудка: обкладочных, пепсиновых, слизистых и клеток покровного эпителия.
      В 1928 Б. получил приглашение занять должность профессора-исследователя в лаборатории физиологии и экспериментальной медицины на медицинском факультете университета Мак-Гилла. Вместе с деканом этого факультета, Чарлзом Ф. Мартином, Б. разрабатывал междисциплинарную программу по теоретической медицине для университетов, которая в 1943 была отмечена присуждением Б. степени доктора юриспруденции.
      В университете Мак-Гилла Б. совместно с Макинтошем обнаружил в желудочном соке собаки сокогонные (гистамин и гистаминопо-добные вещества) и депрессорные вещества. Совместно с Уэбстером установил роль слизи в нейтрализации соляной кислоты в желудке. Совместно с К.Хебб исследовал работу секреторных желез на клеточном уровне. Он выделил мукоидные вещества слизи и установил их защитную роль при повреждении слизистой желудка.
      Б. вел обширную педагогическую работу. Он подготовил 36 докторов наук. Среди них К.Хебб, М.О.Маккей, Р.Грант, А.Сергеева, С.Комаров, Г.Ставраки, М.Фридман и др. По указаниям Б. Г.Сатерленд оборудовал в университете Мак-Гилла "беззвучную" павловскую комнату (1930), необходимую для проведения экспериментов по условным рефлексам. В ней приехавший из Советского Союза ученик Павлова Л.Андреев обучал сотрудников университета работе с условными рефлексами.
      В 1942 Б. ушел в отставку, но продолжал сотрудничать с Монреальским неврологическим институтом, где профессор В.Пенфилд предоставил ему небольшую лабораторию. В 1943 на торжественном акте выпуска молодых врачей университета Мак-Гилла Б. произнес речь "Научные традиции в современной медицине", в которой указал на необходимость приоритетного развития научной теории.
      В годы 2-й мировой войны Б. разрабатывал методы контроля слухового анализатора, с помощью которых оценивалась степень реабилитации летчиков, находившихся на излечении в Монреальском неврологическом институте. В 1944 вышел фундаментальный труд Б, "Секреторный механизм пищеварительных желез" (на рус.яз. - Л., 1960). В 1949 была опубликована книга Б. "Павлов. Биография". В тот период Б. сотрудничал в "Новом журнале", Возвращаясь из Атланты в Монреаль, Б, скоропостижно скончался в поезде от острой сердечной недостаточности. Похоронен в Монреале.
      Б. - член Королевского общества Канады, член Лондонского Королевского общества, член Германской академии естествоиспытателей (Леопольдина), президент Общества гастроэнтерологов "Сигма X" (1939-40). Награжден медалью Королевского общества Канады им. Флавелля и медалью Фриденвальда (Общество гастроэнтерологов США).
      Соч.: Материалы к физиологии лобных долей больших полушарий // Изв. Воен.-мед. академии, т. XIX, №1,2, 16; К характеристике звукового анализатора собаки // Тр. Об-ва рус. врачей в СПб., 1910, т. 77; Секреторные и моторные явления в слюнных и панкреатических железах // Врач, дело, 1927, № 23, 24; Secretory Mechanism of the Digestive Glands. New York, 1950.
      Лит.: B.P.Babkin (1877-1950) Obituary // Gastroenterology, 1950, vol. 16, № 2; Жекулин А.Г. Б.П.Бабкин (1877-1950) // Современник. 1968. № 17/18.
     
      В. Синельников
     
      БАЙКОВ Николай Аполлонович (29.11.1872, Киев - 6.3.1958, Брисбен, Австралия) - писатель и натуралист. Дворянин, потомок Федора Исаковича Б., направленного в 1654-58 царем Алексеем Михайловичем во главе первого русского посольства в - Китай для установления дипломатических и торговых отношений. Бабушка Б. - Мария Егоровна - племянница Шамиля. Отец Б. - Аполлон Петрович Б. - военный юрист, член Главного военного суда в Петербурге, закончил службу в чине генерал-лейтенанта; одним из его друзей был Н.Пржевальский, с которым Б. встретился в 1887. Воспитывался Б. в Киевском кадетском корпусе; получив аттестат зрелости при 1-й петербургской классической гимназии, поступил на естественный факультет Петербургского университета, но через два года оставил университет. Окончил Тифлисское пехотное юнкерское училище.
      Военную службу начал в 1892 в 16-м гренадерском Мингрельском пехотном полку в Тифлисе, под командованием великого князя Николая Михайловича. По его рекомендации Б. познакомился с Г.Радде, известным путешественником и естествоиспытателем. Решив посвятить себя изучению Маньчжурии, Б. добился в 1901 при помощи Д.Менделеева, гостившего у великого князя, перевода в Заамурский округ пограничной стражи Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). В 1910-14 командовал ротой 5-го Заамурского полка, названной "тигровой" за мужество командира и солдат в охоте на хищников. За эти годы Б. исколесил обширный район Маньчжурии, от границ Кореи до Амура, выполняя задание Академии наук. Изложил научные результаты экспедиции в ряде работ; ввел тему Маньчжурии в русскую литературу (книга очерков и рассказов "В горах и лесах Маньчжурии", 1914). В 1-ю мировую войну "тигровая" рота Б. в составе 2-го Заамурского полка действовала на Юго-Западном фронте в Галиции. Б. был ранен, награжден орденом Св.Владимира за храбрость.
      В годы гражданской войны воевал в рядах Добровольческой армии. В Новороссийске заболел тифом; по выходе из госпиталя в 1920 вместе с семьей покинул Россию. Из Константинополя направился в Египет, через год оказался в лагере Сиди Бишр, возле Александрии. Два года скитался по Африке, Индии и др. странам Юго-Восточной Азии. В сентябре 1922 приехал во Владивосток, поверив слухам о восстановлении белой власти, но уже через месяц снова эмигрировал - на этот раз в знакомую ему Маньчжурию. Устроился сначала сторожем на лесной концессии КВЖД. С 1925 жил в Харбине, участвовал в создании Общества изучения Маньчжурии, опубликовал очерк "Маньчжурский тигр". В дальнейшем продолжал выступать с научными статьями и заметками натуралиста, но главным его делом стала литература, а основной темой - жизнь маньчжурской тайги и ее обитателей. Воспоминания и впечатления Б. - участника событий 1914-19, монархиста, который сравнивал Октябрьскую революцию со стихийным бедствием, разрушавшим естественный порядок вещей, отразились лишь в одной книге - "По белу свету" (Харбин, 1937). В других книгах взор Б. обращен к природе, в ней он находил высшую нравственность. В 1934 в Харбине вышел сборник рассказов "В дебрях Маньчжурии", а повесть "Великий Ван" (Харбин, 1936) принесла автору мировую известность. В начале 40-х в Японии заговорили даже о "буме Байкова". Видный японский писатель Кикути Кан назвал повесть "первоклассным произведением мировой анималистической литературы". Сюжет повести - история тигра, владыки маньчжурских лесов и гор. На природу Б. смотрел глазами человека, воспитанного на идеалах нового времени, которому дорога идея самоценности человеческой личности, но он стремился найти точки соприкосновения с иным миропониманием, выраженным в восточных верованиях и легендах. Через взаимоотношения Вана и охотника Туна, понимающего "душу" зверя, Б. пытался проверить свою сокровенную мысль о мировой гармонии. В отличие от произведений других эмигрантских авторов в повести Б. нет восторга по поводу строительства КВЖД, как "оплота русского влияния на Дальнем Востоке"; для него это - драма умирающей красоты Шухая, лесного моря, под натиском железного века нарушающего природное равновесие. Позже были опубликованы повести "Тигрица" (Харбин, 1940), "Черный капитан" (Тяньцзинь, 1943) и сборники рассказов "Тайга шумит" (Харбин, 1938), "У костра" (Тяньцзинь, 1939), "Сказочная быль" (Тяньцзинь, 1940), "Наши друзья" (1941), "Шухай" (1942), "Таежные пути" (1943), где снова перед читателем развертывается картина бескрайнего маньчжурского простора; герой многих рассказов - русский богатырь Бобошин - готов заключить в свои медвежьи объятия весь Шухай, город ему враждебен. Тема ряда рассказов - превратности человеческих судеб в "окаянное время"; пронизанные поэзией стойкости в смертельной борьбе за существование, они были адресованы молодым читателям.
      Во время 2-й мировой войны правящие круги Японии стремились использовать популярность Б.; он был одним из шести писателей, представлявших литературу Маньчжоу-го на состоявшемся в ноябре 1942 в Токио съезде писателей "великой Восточной Азии", созванном, чтобы продемонстрировать поддержку писателями "священной войны". Сам Б. высоко ценил народ и культуру Японии, но не японскую военщину. В декабре 1956 Б. с семьей переехал в Австралию, где и умер от атеросклероза. Незадолго до смерти написал книгу "Прощай, Шухай!", в которой называл Маньчжурию своей второй родиной. Произведения Б. переведены на многие европейские и восточные языки.
      Лит.: Сайками Токио. Писатель маньчжурской тайги Байков // Сэкай, 1962, № 2; Жернаков В.Н. Николай Аполлонович Байков. Мельбурн, 1968; Канэмицу Сэцу. По следам Байкова // Иван, 1987, № 9; Мелихов Г. Предисловие // Рубеж, 1992, № 1; Ким Рехо. Николай Байков. Судьба и книги // Лит. обозр., 1993, № 7-8.
     
      Ким Рехо
     
      БАКЛАНОВ Георгий Андреевич (наст. фам., имя Баккис Альфонс-Георг) (23.12.1880, Петербург - 6.7.1 938, Базель) - артист оперы и концертный певец (баритон). Латыш по отцу, русский по матери, рано осиротел, воспитывался в Киеве у родственников матери. Окончил Киево-Печерскую гимназию и поступил на юридический факультет Свято-Владимирского университета. Еще будучи гимназистом, под впечатлением от прослушанного в Киевской опере "Демона" А.Рубинштейна Б. увлекся оперой и неожиданно обнаружил у себя сильный голос. Вскоре он начал занятия у профессора Киевской консерватории Мартина Петца, воспитавшего многих видных певцов России и Польши. В 1901 Б. перевелся в Петербургский универсти-тет (который так и не окончил). Здесь, в столице, он был прослушан педагогом и знаменитым в прошлом баритоном И.Прянишниковым, которыи настолько увлекся редкостным дарованием нового ученика, что взял его с собой в путешествие по Италии. В Милане Прянишников представил Б. профессору Витторио Вандзо. У него консультировались, проходили новые партии, совершенствовали вокальную технику известные русские артисты (в том числе Л.Липковская и Д.Смирнов). У Вандзо Б. занимался вплоть до возвращения на родину в конце 1903. Его первое выступление на сцене состоялось в январе 1904 в Киеве в партии Амонасро в опере Дж.Верди "Аида". Эту роль Б. готовил под руководством В.Лосского, известного оперного режиссера и певца. Несмотря на тщательную подготовку, дебют не обошелся без курьеза. В своих мемуарах Лосский рассказывает, что перед выходом на сцену Б. забыл завершить гримировку и "черный эфиопский царь появился с белой шеей и белыми руками!.. В публике раздался смех. Но как только дебютант открыл рот и дал первую ноту, публика замерла: это был из ряда вон выходящий голос. Звук лился, звенел, чаровал тембром, потрясал мощью. Успех был решительный". Окрыленный, Б. отправился в Петербург на пробу в Мариинский театр (февр. 1904), Несмотря на высокую оценку его таланта авторитетными артистами, включая Л.Собинова, Б, не получил приглашения в первый театр России и был вынужден подписать контракт с частной антрепризой на выступления в Житомире и Каменец-Подольске. В Ригу, куда отправилась труппа после Украины, его не взяли, т. к. посчитали слишком молодым, чтобы "петь в таком большом и музыкальном городе". Б. возвратился к Прянишникову в Петербург, продолжил у него занятия, а затем переехал Москву и с блеском выступил в театре С.Зимина в своей "коронной" партии - в рубинштейновском "Демоне" (15.4.1905). На спектакле присутствовал директор императорских театров В.Теляковский, год назад отказавший ему в поступлении в Мариинский театр. На этот раз Теляковский по желал во что бы то ни стало заполучить молодо го артиста. Б. не поверил его посулам и заключил контракт на следующий сезон с Зиминым, но Теляковский добился своего - заплатил Зин мину неустойку, и уже 20 апреля новый баритон) появился впервые на сцене Большого театра. В своем первом сезоне в Большом театре Б. исполнял партии Валентина в "Фаусте" Ш.Гуно, Амонасро в "Аиде" Дж.Верди, Эскамильо в "Кармен" Ж.Бизе. Но особенно прославился артист в роли Демона. Трактованный им в соответствии с врубелевским образом, "без пошлых крыльев, с огнеными глазами... его Демон был духом отрицания и зла". Вскоре судьба свела Б. с С.Рахманиновым. Ф.Шаляпин отказался от участия в премьерах его опер "Франческа да Римини" и "Скупой рыцарь", и малодому артисту поручили первое исполнение главных партий - Ланчотто и Барона. Впервые Б. довелось осваивать роли, не имеющие никаких исполнительских традиций. Опираясь на авторские пожелания и помощь известного артиста Малого театра А.Ленского, Б. создал впечатляющие образы, оказавшись на высоте требований, предъявляемых музыкой Рахманинова. Его выступление на премьере 11.1.1906 полностью удовлетворило автора. Партнерша Б. в тот вечер, ведущая солистка Большого театра Н.Салина, так пишет о нем в своей книге "Жизнь и судьба": "Юный, высокий, стройный красавец с баритоном необычайной красоты и силы. Он только начинал свою карьеру, но уже чувствовалось, что далеко пойдет. Действительно, пробыв недолго в Москве, он уехал за границу, и скоро зарубежная пресса стала приносить нам известия о его колоссальном успехе". За рубеж Б. отправился в 1909, а до того успел выступить в Большом театре в 14 операх. Он исполнил Руслана Глинки и Князя Игоря А.Бородина, партии Виндекса в "Нероне" А.Рубинштейна и Поярка в "Сказании о невидимом граде Китеже" Н.Римского-Корсакова, спел вердиевских Риголетто и Тельрамунда ("Лоэнгрин"), Зургу в "Искателях жемчуга" Ж.Бизе - репертуар разнообразный и неординарный (от лирической партии Онегина до басовой Руслана) .
      В 1909 Б. начал серию блистательных выступлений на сценах США. Он участвовал в открытии и в первом сезоне оперы в Бостоне (совм. с ЛЛипковской и Е.Бронской), пел в Чикаго, в Нью-Йорке. В 1910 выступил в Венской придворной опере: Яго в "Отелло" Дж.Верди, моцартовский Дон Жуан, басовая партия Нила-канты в "Лакме" Л.Делиба. В 1911 русский баритон имел сенсационный успех в Германии, выступив в Гамбурге, Кёльне, Лейпциге, Дрездене, Берлине, где пел Риголетто и Скарпиа в "Тоске" Дж.Пуччини. В том же году он пересек Атлантику и появился на сцене крупнейшего театра Южной Америки "Colon" в Буэнос-Айресе, а в "La Scala" пел Демона по приглашению великого дирижера А.Тосканини. В 1912 пел в Праге, в 1913 - в парижской "Grand-Opera", весной 1914 - в Монте-Карло, в театре "Casino", собиравшем в то время (как "Metropolitan Opera" в Нью-Йорке) лучшие исполнительские силы мировой оперы. Здесь Б. вместе с Э.Кару-зо и Липковской выступил в "Риголетто", с М.Кузнецовой-Бенуа в "Тоске", с Дж.Мартинел-ли в "Девушке с Запада" Дж.Пуччини, с Липковской в премьере оперы А.Понкьели "Валенсиан-ские мавры". Это лишь некоторые из зарубежных гастролей великого артиста.
      Будучи солистом Бостонской оперы (1911 -1,4), Б. в каждом сезоне возвращался и выступал на родине. В Большом театре ему довелось участвовать в знаменитой постановке вагнеровского "Лоэнгрина" в 1911 с участием Л.Собинова, А.Неждановой, И.Петрова, Л.Балановской, под управлением прославленного немецкого дирижера А.Никиша. В Петербурге артист пел на сценах Мариинского театра и Народного дома (1913). В 1915 серию спектаклей с участием Б. дала Киевская опера. С этого года Б. подписал контракт с оперным театром в Чикаго, вторым по значению театром США, собиравшем труппу, способную соперничать с "Metropolitan Opera" - Р.Страччари, А.Галли-Курчи, Т.Скипа. Б. покинул родину, как он полагал, на время, но оказалось - навсегда.
      В Чикагской опере Б. являлся первым баритоном (до 1930). После окончания 1-й мировой войны Б. снова появился в Европе, гастролировал в Варшаве, Париже, Белграде, Берлине. В столице Германии он был первым исполнителем партии Грозного в европейской премьере "Царской невесты" Римского-Корсакова, пел Мизгиря в "Снегурочке" (1923). По завершении работы в Чикагской опере он в 1930 перебрался в Германию, приобрел дом в предместье Берлина. Б. занял значительное положение в артистическом мире германской столицы. Он сыграл решающую роль в выборе творческого пути юной М.Чеботаревой, определив ее будущее оперной певицы - вскоре она стала знаменитой Марией Чеботари, примадонной опер Вены, Берлина и Дрездена. После прихода к власти нацистов Б. переехал в Швейцарию и уединился в имении близ Базеля, где он и окончил свои дни.
      Несмотря на недолгую жизнь, Б. успел пережить свой голос и свою славу. Об этом свидетельствуют его последние записи, произведенные в Берлине в начале 1930-х. Артист тогда только что перешагнул 50-летний рубеж, возраст для баритона некритический, а уже слышны (сравнительно с ранними записями) значительные потери в голосе. Очевидно, сказалась безостановочная, в буквальном смысле слова, "на износ", работа на протяжении 25 лет. Но и эти поздние записи Б. производят большое впечатление. Ощущается высокий класс настоящего мастера, не знающего вокально-технических проблем, не щадящего ни свой голос, ни свои силы. Б. записывался довольно много, но не всегда удачно. Первые записи 1907 в Москве он был вынужден сделать с аккомпаниментом фортепиано, а не оркестра, поэтому в ариях имеются значительные купюры. Пластинки 1907, выпущенные компанией "Gramophone", быстро "уцепились" и перешли в разряд более дешевых с маркой "Zonophone". В 1911 в США Б. записывал пластинки для компании "Columbia" и продолжил с нею сотрудничество в 1918. Компания "Gramophone", лидер граммофонной индустрии в Европе, произвела (в Милане или в Вене) сеанс записей великого русского баритона в 1913. В числе этих фонограмм имеются и лучшие в его звуковом наследии. Б. ошибочно приписывают несколько пластинок, выпущенных киевской компанией "Экстрафон" под маркой "Артистотипия" в 1914-15. В 1919 голос артиста записывала в США компания "Victor". Матрицы были переданы компании "Gramophone" для выпуска пластинок в Европе. Эти диски (с маркой "His Masters Voice") входили в серию пластинок ведущих артистов мира, представленных компанией. В 1923 (или 1924) несколько пластинок Б. записал в Берлине для "Vox", радио и граммофонного предприятия. Все это были т.н. акустические записи (осуществлены при помощи рупора). К микрофону Б. встал, когда его голос уже утрачивал свои исключительные качества. Репертуар пластинок артиста состоит почти полностью из оперных арий, некоторые исполнены на итальянском и французском языках. Два дуэта (в 1911 и 1913) записаны в ансамбле с Липков-ской. Лучшие записи Б. полностью подтверждают его высочайшую художественную репутацию. Он ни в чем не уступает своим современникам-итальянцам в "их" репертуаре. Но некоторые записи неудачны - Мефистофель и Борис Годунов. Слишком сильны впечатления от созданных Шаляпиным шедевров, в сравнении с которыми Б. явно проигрывает. Зато к числу бесспорных удач относятся замечательные исполнения фрагментов из "Демона", относящиеся к разным годам. Даже поздняя запись "Клятвы" свидетельствует, что восторги тех, кто слышал и видел Б. в этой роли, не преувеличены. Великолепен Б. в ролях "злодеев", его Яго, Барнаба в "Джоконде" А.Понкье-ли исполнены на уровне мировых образцов.
      Искусство великого русского артиста никогда не забывалось ни на Западе, ни на родине. В Австрии в 1970-х "Preiser" выпустил пластинку Б. в серии выдающихся певцов 1920-30-х. Фирма "Мелодия" выпускала монографические пластинки певца в 1977 и 1987.
      Лит.: Левик С.Ю, Записки оперного певца. М., 1962; Kutsch J. Riemens L. Unvergangliche Stimmen. Sangerlexicon. Bern, Munchen, 1975; Пружанский A.M. Отечественные певцы 1750-1917. М., 1991; Перепел-кин Ю.Б. Аннотация к пластинке фирмы "Мелодия" "Георгий Бакланов, баритон" в серии "Музыкальное наследие. Исполнительское искусство" М10, 48 015006.
     
      П.Н.
     
      БАКСТ Лев Самойлович (наст. фам. и имя Розенберг Лей Хаим; Бакст - фам. бабушки по матер. линии, принятая в качестве псевд. в 1889; ) (27.4.1866, Гродно - 27.12.1924, Париж) - живописец, график, художник теат- ра. Отец - Робинович Израиль Самуил Борух Хаимович, мать - Басия Пинхусовна (урожд. Розенберг). Вскоре после рождения Б. семья переехала в Петербург. Окончив 6-ю пе-тербургскую гимназию, занимался в 1883-87 в качестве вольнослушателя в Академии худо-жеств у И.Аскназия, К.Венига и П.Чистякова. В ранних исторических и бытовых полотнах проявилось влияние передвижничества и позднего академизма. В 1888-92 работал над иллюстрациями для детских книг и периодических изданий "Художник" и "Петербургская жизнь".
      В 1890 сблизился с кружком А.Бенуа. В 1891 путешествовал по Германии, Испании, Италии, Швейцарии. С 1893 по 1897 жил подолгу в столице Франции, работал над картиной "Встреча адмирала Авелана в Париже" (закончена в 1900); совершенствовал рисунок в студии Ж.-Л.Жерома, а живопись - в академии Р.Жулиана и на занятиях с финским художником А.Эдельфельтом. В 1896 ездил в Мадрид, в 1897 - в Алжир и Тунис. Выполненные маслом и акварелью пейзажи и портреты Б. (в числе последних портреты-типы: "Испанец", 1891, акварель; "Молодой дагоме-ец", 1895, акварель и др.) экспонировались на выставках: Академических (1890, 1896, 1897), рисунков русских художников "Blanc et noir" (1890), Общества русских акварелистов (1891-97), Международных в Дрездене (1892) и Берлине (1896) и др.
      К концу 1890-х Б. стал горячим энтузиастом объединения молодых художественных сил России. Ему принадлежала идея "Выставки русских и финляндских художников", устро-енной С. Дягалевым в начале 1898 в Пе-тербурге и затем показанной в Мюнхене, Дюссельдорфе, Кёльне и Берлине. В дальнейшем Б. активно сотрудничал с Дягилевым и Бенуа в из-дании журнала "Мир искусства" (1898/99-1904), участвовал в выставках того же назва-ния (1899-1903, 1906, 1913), в выставке "Современное искусство" (1903), ретроспек-тивных выставках русского искусства в Париже и Берлине (1906), в Международной художественной выставке в Венеции (1907), выставках Союза русских художников (1903-10) и др.
      Особое место среди работ Б. 2-й половины 1890-х - 1900-х занимали портреты деятелей) культуры Серебряного века: В.Нувеля, ак-варель, 1895; Д.Философова, пастель, 1897; А.Бенуа, акварель, пастель, 1898; И.Левитана; Ф.Малявина (оба литогр., 1899); В.Розанова, пастель, гуашь, 1901; З.Гиппиус, черный карандаш, мел, сангина, 1906; С.Дягилева, масло, 1906; А.Павловой, итальянский карандаш, 1908 и др. Развиваясь в русле мировых художественных процессов, творчество Б. обнаружило в начале ХХв. характерные признаки стиля модерн с его метафоричностью образов и декоративностью изобразительных приемов, особенно заметных в тяготеющей к орнаменту и силуэту журнальной, книжной и прикладной графике (рисунки для журналов "Мир искусства" 1902-4, "Золотое руно", 1906) и в таких станковых работах как "Ужин" (масло, 1902), "Ливень" (гуашь, тушь, 1906), "Ваза" (гуашь, акварель, 1906). В последней, запечатлев себя и свою жену бредущими по двум тропинкам, огибающим большую садовую вазу, Б. отразил перипетии личной жизни. В 1903 он женился на Любови Павловне Гриценко - дочери П.Третьякова, вдове художника Н.Гриценко; для совершения религиозного обряда перешел из иудаизма в лютеранство. В 1907 у Б. родился сын Андрей (1907-1972), в будущем художник театра и кино. Брак оказался непрочным, в 1910 супруги развелись, и Б. вернулся к религии предков; однако сохранил с женой и сыном дружеские отношения, поддерживал их материально.
      В 1900-е Б. неоднократно совершал поездки в Западную Европу, в память о чем остались пейзажи, свидетельствующие о возросшем живописном мастерстве, об умении запечатлеть природу в обобщенных выразительных формах: "Пристань в Ментоне" (масло, 1903), "Оливковая роща в горах" (масло, 1903-4), "Море" (масло, 1908). В 1907 Б. вместе с В.Серовым побывал в Греции, завершил панно "Древний ужас" ("Terror Antiquus", масло, 1908). В этот период Б. был увлечен идеей неоклассицизма, что проявилось в его публицистических выступлениях, педагогической деятельности в студии Е.Званцевой (1906-10) и лишь отчасти в собственном творчестве, до конца остававшемся неотрывным от модерна.
      Наиболее полно Б. реализовал себя в театре. В 1901 с группой коллег по "Миру искусства" работал над эскизами декораций и костюмов к неосуществленной постановке в Мариинском театре балета Л.Делиба "Сильвия". В последующие годы в оформлении Б. были поставлены пантомима "Сердце маркизы" (1902) в Эрмитажном театре, балет И.Байера "Фея кукол" (1903) в Эрмитажном и Мариинском театрах, трагедии Еврипида "Ипполит" (1902) и Софокла "Эдип в Колоне" (1904) в Александрийском театре, трагедия Софокла "Антигона" (1904, частный спектакль Я.Рубинштейн). В 1907 началось сотрудничество Б. с балетмейстером-реформатором М.Фокиным (эскизы костюмов для танцевальных номеров: "Лебедь" в исполнении А.Павловой и др.). С 1909 работал в антрепризе С.Дягилева, с 1911 ее художественный директор. Отказ от канонов классического балета, слияние танца и пантомимы, изобразительность хореографии, стремление к стилистическому соответствию выразительных средств представляемой эпохе повышали роль художника, делая его соавтором балетмейстера. Б. стал одной из центральных фигур Русских сезонов, выполнив эскизы декораций и костюмов к балетам, слагающимся в несколько тематических циклов. Первый из них - ориентальный ("Клеопатра" на муз. А.Аренского, С.Танеева, М.Глинки и др., 1909; "Шехеразада" Н.Римского-Корсакова, 1910; "Жар-птица" И.Стравинского, 1910; "Синий бог" Р.Гана и "Тамара" М.Балакирева, 1912), окрашенный, по словам одного из критиков, "в цвета страсти и сказки". Второй - европейский ("Карнавал" Р.Шумана, 1910; "Призрак розы" К.М.Вебера), обращенный к эпохе романтизма и стилю бидермайер. Третий - античный ("Нарцисс" Н.Черепнина, 1911; "Дафнис и Хлоя", М.Равеля, 1912; "Послеполуденный отдых фавна" К.Дебюсси, 1912), где проявилось увлечение художника греческой архаикой и эгейской культурой. В работе для сцены раскрылась способность Б., разделяя мирискусническую влюбленность в искусство прошлого, смело переосмысливать его мотивы, подчинять их вкусам, настроениям, ритмам своей эпохи. Отразив тенденцию времени к синтезу искусств, спектакли, оформленные Б., становились движущейся живописью или зримой музыкой: танцующие фигуры, приводя в движение яркие пятна одежд, покрывал, шарфов, образовывали новые и новые гармонии. Созданные им эскизы костюмов оказывались проектами будущего сценического образа, помогавшими М.Фокину, В.Нижинскому и др. балетмейстерам и танцовщикам найти соответствующее хореографическое решение. Б. во многом определил то воздействие, которое Русские сезоны оказали на мировой балет и декорационное искусство.
      Конец 1900-х - начало 1910-х - самый плодотворный период в творчестве Б. Он работал также над эскизами костюмов и декораций для антрепризы И.Рубинштейн (мистерии Г.Д'Аннунцио "Мученичество Святого Себастьяна" и "Пизанелла", 1911 и 1913; драма О.Уайльда "Саломея", 1912; трагедия Э.Верхарна "Елена Спартанская", 1912), для труппы А.Павловой (балет на муз. "Восточная фантазия" М.Ипполитова-Иванова и М.Мусоргского, 1913; балет П.Чайковского "Спящая красавица", 1916), для парижских и Лондонских театров. Влияние Б. перешагнуло границы рампы, сказалось в оформлении интерьера и в светской одежде. Крупнейшие парижские модельеры Пуаре, Пакен, Ворт, Куртизье создавали модели, навеянные бакстовскими спектаклями, и сам художник приходил к сотрудничеству со знаменитыми фирмами, принося в костюм яркую театральность.
      Обосновавшись в 1910 в Париже, Б. после этого лишь несколько раз побывал в России. Приезды осложнялись из-за распространявшегося на него закона о черте оседлости. Только после избрания в 1914 действительным членом Академии художеств Б. получил право на проживание в Петербурге, но началась 1-я мировая война, и ему больше не суждено было попасть на родину. Не осуществилась и постановка в Мариинском театре мимодрамы-балета Ж.Роже-Дюкаса "Орфей", над эскизами декораций и костюмов к которому Б. работал в 1914-15 в Швейцарии и в Париже.
      С дягилевской антрепризой Б. продолжал сотрудничать и тогда, когда Фокина и мирискусников сменили балетмейстеры и художники следующих поколений: эскизы декораций и костюмов к мимодраме-балету "Шутницы" Д.Скарлатти (1917), к балету П.Чайковского "Спящая красавица" (1921) и др. В последние годы жизни он выполнял также эскизы для парижских театров "Grand-Орerа", "Theatre Jumnase", "Femina", "de la Renaissanse". Б. был отзывчив на художественные искания более молодых мастеров: в его работах можно увидеть соприкосновения и с фовизмом, и с кубизмом. Однако с годами Б. становился все более одинок, его мучило сознание, что основные его достижения позади. Оформляя "Спящую красавицу", он словно грезил о первых дягилевских сезонах, о своих былых триумфах. Все тяжелее становился отрыв от родины. "Каждый день растет в его мастерской количество русских образов - группы, фигуры. Они русские не только по костюмам, но и по жестам. Зачем они? Художник сам не знает", - писал один из критиков. Эти образы легли в основу постановок в 1922 в театре "Femina" по сценарию самого Б. ми-модрамы "Подлость" и водевиля "Старая Москва". Диссонансы между традиционными национальными мотивами и жесткими геометризованными формами выражали и ностальгию мастера, и неприятие им многого в современной действительности. Таким образом, в поздних созданиях Б. проявились черты, становящиеся характерными для художественной культуры русской эмиграции.
      В 1910-е - начале 1920-х Б. не оставлял работы над портретами (в числе его моделей Ж.Кокто, 1911; Л.Мясин, 1914; В.Цукки, 1917; И.Рубинштейн, 1921; И.Бунин, 1921), выполнил ряд декоративных панно, среди которых семь на сюжет сказки Ш.Перро "Спя-щая красавица" для особняка Д.Ротшильда в) Лондоне (1914-22). Занимался лите ратурной работой, публиковал статьи, выступал с лекциями о современном искусстве и одежде. Много раз выезжал в различные города Западной Европы, в начале 1924 побывал в США - в Вашингтоне и Нью-Йорке.
      Летом 1924 во время репетиции труппой Рубинштейн в парижском "Grand-Opera" балета) "Истар" на музыку В.д'Энди по сценарию Б. и) в его оформлении с художником случился) нервный припадок. В конце года он скончался в клинике Руаль-Мальмезена и был похоронен на кладбище Батиньоль.
      В зарубежный период своей жизни Б. учан ствовал во многих международных выставках, В 1910 на выставке в Брюсселе был награжден Большой золотой медалью, в 1911 был избран вице-президентом жюри Общества декоративных искусств во Франции; стал чле-ном Осеннего салона в Париже и Брюссель-ской Королевской академии. Персональные выставки Б. при его жизни и после его смерт прошли в Париже (1957), в Лондоне (1912 1913, 1917, 1976), в Брюсселе, в Нью-Йорке Бостоне, Филадельфии, в Чикаго и в др; городах Европы и Америки. В 1992 выставка произведений Б. из петербургских собраний состоялась в Русском музее.
      Произведения Б. хранятся в Третьяковско галерее, в Музее изобразительных искусств им. Пушкина, в Театральном музее им. А.Бахрушина в Москве, в Русском музее, и Музее те атрального и музыкального искусства в Пе тербурге, в Музее декоративных искусств Париже, в Музее Виктории и Альберта в Лондо не, в Музее Эшмолиана в Оксфорде, Метрополитен-музее в Нью-Йорке и в др. отв чественных и зарубежных собраниях. Архив E - в отделе рукописей Третьяковской галереи.
      Соч.: Пути классицизма в искусстве // Аполлон. 1909. № 2-3; Серов и я в Греции: Дорожные записи) Берлин, 1924. Лит.: Бенуа А. "Салон" и школа Бакста // Речь 1910. 1 апр.; Levinson Andre. Histoire de Leon Baksl Paris, 1924; Spencer Charles. Leon Bakst. London, 1973 Пружан И.Н. Лев Самойлович Бакст. Л., 1979 Борисовская Н.А. Лев Бакст. М., 1979; Голынец C.I Лев Самойлович Бакст. 1866-1924. Л., 1981; Leo) Bakst: Set and Costume Designs. Book Illustration! Painting and Graphic Works. Text and selection by Pruzhan. Leningrad, 1986; Лев Бакст. Живопись Графика. Театрально-декорационное искусство. Авт. сост. С.В.Голынец. М., 1992.
     
      С.Голынец
     
      БАЛАНЧИН Джордж (наст. фам., имя Баланчивадзе Георгий Мелитонович) (9.1.1904, Петербург - 30.4.1983, Нью-Йорк) - хореограф, педагог, танцовщик. Отец - Мели-тон Баланчивадзе, грузин, уроженец Кутаиси, композитор по профессии, автор хоровой и церковной музыки. Мать - петербуржанка Мария Николаевна (урожд. Васильева) - увлекалась игрой на фортепиано. Младший брат Андрей впоследствии стал известным композитором. Старшей сестре прочили будущее балетной артистки и неоднократно приводили экзаменоваться в Театральное училище. В одно из таких посещений было предложено просмот-реться и Георгию. В отличие от сестры его приняли в училище. Б., намеревавшийся стать военным, неожиданно для самого себя оказался на поприще артистическом.
      С пяти лет мать обучала Георгия игре на фортепиано. Страсть к музыке сохранилась у него на всю жизнь. Музыка и танец, в их органическом слиянии и нерасторжимом союзе, определили особенность дара будущего хореографа. Именно Б. суждено было вновь обрести утраченное балетом начала века чувство гармонии и идеальной красоты. Это было новое понимание вечных идеалов совершенства в искусстве - того, что стало в будущем истоком неоклассицизма.
      В Театральном училище Б. учился у П.Гердта пантомиме, у С.Андрианова классическому танцу: оба были премьерами, признанными столпами академизма. Кумирами для Б. были Т.Карсавина и Е.Гердт, среди танцовщиков - С.Андрианов и П.Владимиров. Первой ролью, отмеченной в программке, стала для Б. роль Обезьяны в балете "Дочь фараона", исполненная на третьем году обучения в училище. В 1916 вместе с другими воспитанниками, участниками спектакля, он был представлен царю.
      Октябрьская революция 1917 привела к закрытию училища. Отец уехал в Тифлис, стал министром культуры продержавшейся недолго Грузинской республики. Вслед за ним отправилась и вся семья, за исключением Георгия. Тот оставался в Петрограде с теткой и в ожидании возобновления занятий вынужден был зарабатывать на жизнь, служа тапером в кинотеатрах. Характерный для того времени пафос преобразований был заразителен, и Б. мечтал о новом искусстве, жадно тянулся к знаниям. Параллельно с возобновившимися занятиями в училище он поступил в Петроградскую консерваторию на теоретико-композиторский и фортепианный факультеты (1920-24). Это не помешало Б. успешно окончить Театральное училище и быть принятым в кордебалет бывшего Мариинского театра (1921-24). Одновременно он серьезно занимался музыкой.
      Будущее пианиста, композитора, дирижера было для Б. вполне реально.
      Сочинение музыки, постижение ее композиционных принципов, несомненно, способствовали пробуждению интереса к балетмейстерской деятельности. Одна из первых самостоятельных постановок - любовный дуэт на музыку А.Рубинштейна "Ночь", исполненный им с О.Мунгаловой на училищной сцене (1920), - была расценена начальством как скандально-эротическая. Следующая постановка Б. была также лирическим дуэтом на музыку Э.Фибиха "Поэма", партнершей Б. была А.Данилова. Здесь Б. выступал уже и как художник по костюмам. Первой рецензии удостоился "Вальс" на собственную музыку (исполнение то же): "Вестник театра и искусства" (11.6.1922) отмечал редкое соединение в одном лице таланта композитора, хореографа, танцовщика.
      Гастроли московского хореографа К.Голейзовского и его поиски новых выразительных возможностей пластики произвели на Б. сильное впечатление. Не отказываясь от ценностей традиционного искусства, Б. соединял восхищение творчеством М.Петипа с увлеченностью новыми художественными идеями. Этот симбиоз в начале 20-х многим представлялся невозможным. На самом деле это направление оказалось плодотворным. Группа единомышленников создала в 1923 объединение "Петроградский академический Молодой балет" с Б. в качестве главного хореографа. Сюда вошли энтузиасты - молодые артисты балета и студенты - будущие художники и балетоведы. Концертная программа называлась "Эволюция балета: от Петипа через Фокина к Баланчивадзе" и состояла из традиционных номеров и новых, поставленных участниками. Здесь хореография Б. стала приобретать самобытные черты. Заявкой на рождение оригинального художника танца была постановка Б. "Траурного марша" Ф.Шопена в память жертв революции. "Вечера Молодого балета" проходили на многих площадках Петрограда и Москвы. Б. ставил охотно и много: пантомимное действо на фоне хора, произносившего текст поэмы А.Блока "Двенадцать", танцы в опере "Золотой петушок" Н.Римского-Корсакова на сцене Малого оперного, танцы в драматических спектаклях Александрийского и Свободного театров. 5.7.1924 Б. с группой артистов оперы и балета выехал на гастроли за рубеж. Так начались странствия длиной в жизнь.
      Встреча с С.Дягилевым, работа балетмейстером в его труппе (1925-29) ввели Б. в круг творческих интересов самого оригинального в мире коллектива. Погоня Дягилева за новым заставляла сотрудничавших с ним художников включаться в этот лихорадочный темп непрерывно сменяющейся новизны. О повторах, об эксплуатации найденного не могло быть и речи. Б. успешно выдержал заданный и ревниво поддерживаемый мэтром темп, создавая разные спектакли. В этом помогала хореографу его музыкальность: встреча с оригинальной, новаторской музыкой отнюдь не обескураживала его. Принципиальной, определившей многолетнее сотрудничество в будущем, была встреча с И. Стравинским: Б. осуществил новую версию "Песни соловья" (1925) на его музыку с 14-летней А.Марковой в главной роли. С новейшими тенденциями западноевропейской музыки Б. познакомился в работе над спектаклями "Пастораль" Ж.Орика (1926), "Кошка" А.Соге (1927) и др. Жанровое разнообразие, экспериментальная природа этих работ способствовали стремительному развитию таланта Б. Молодой хореограф - редкий случай в мировой практике - вскоре создал шедевры, сохранившиеся в репертуаре по сей день, ставшие признанной классикой XX в.: "Аполлон Мусагет" Стравинского (1928) и "Блудный сын" С.Прокофьева (1929). Новаторские устремления соединились здесь с обращением к вечным темам, воплотились в лаконичные и совершенные в своей изумительной простоте неоклассицистские образы. Смерть Дягилева оборвала так плодотворно начавшийся союз двух крупнейших мастеров культуры XX в. Б. сохранил на всю жизнь благодарность мэтру и в одном из интервью заявил: он стал тем, что он есть, благодаря Дягилеву. А "Блудный сын" - последняя премьера Русских сезонов - стал кульминацией завершающего периода существования дягилев-ской труппы. Трансформация фамилии в более удобопроизносимую для иностранцев - Джордж Баланчин - также была сделана по инициативе Дягилева.
      В 1932-33 Б. - балетмейстер труппы "Ballet Russe de Monte Carlo", где поставил "Мещанина во дворянстве" Р.Штрауса, "Конкуренцию" Орика, "Котильон" Э.Шабрие. В 1933 организовал труппу "Ballet 1933", в которой за год поставил "Песни" Д.Мийо, "Мо-цартиану" П.Чайковского (Четвертая сюита), "Семь смертных грехов" К.Вейля и др. Этот по-следягилевский европейский период не был для Б. успешным: из балета Монте-Карло его вытеснил Л.Мясин, а вновь организованная им труппа не смогла конкурировать с параллельно выступавшей мясинской. В трудных условиях маленькой группы, без финансовой поддержки требовалось не только быстро ставить, но и обходиться весьма скромными постановочными средствами. Приходилось обращаться к готовой музыке, а не заказывать ее композитору.
      Постепенно складывались черты новой эстетики балетного искусства - мобильность, лапидарность, экономия, учет особенностей зри тельского спроса. Ей предстояло утвердиться в следующий, американский, период творчества Б.
      Знакомство с Л.Кирстейном в 1933 пригласившим Б. работать в Америку, круто изменило всю его жизнь. Это было начало прочной и плодотворной дружбы: один ставил, другой занимался всем остальным - финансы ми в том числе, - чтобы обеспечить эту постановочную деятельность. Оба мечтали о своей; балетной школе - она была открыта в 1934. В следующем году начала функционировать их труппа "American Ballet" (название затем неоднократно менялось; последнее - "New York City Ballet"), Заслугой Б. было создание постоянно действующей в Америке высоко профессиональной балетной труппы со своим репертуаром, пополняющейся в основном за счет выпускников своей школы. Полувековая деятельность Б. в Соединенных Штатах по сути привела к рождению новой, американской традиции классического танца, сделала этот танец неотъемлемой частью американской культуры.
      Б. принял Америку сразу, целиком и, по утверждению его биографа Б.Тайпера, никогда не страдал ностальгией. Ему все здесь нравилось - и пристрастие нации к музыке и спорту, и внешний вид моложаво подтянутых, щедрых на улыбку людей, их раскрепощенность и контактность. Нравился ему и распространенный тип спортивной фигуры, повлиявший несомненно на идеал внешности балерины Б. - рослой, по-мальчишески длинноногой, суховато-аскетичной.
      Для своей труппы Б. поставил огромное количество балетов - около 150. В качестве одного из главных постановочных принципов Б. объявлял разнообразие, сравнивая деятельность хореографа и кулинара: зритель, пришедший в театр, должен быть удовлетворен в своих "гастрономических" интересах. И Б. удавалось удерживать капризную любовь публики в течение многих десятилетий, став в итоге непререкаемым авторитетом и подлинным кумиром. Б. воспитывал вкус американцев. Он знакомил их также с шедеврами хореографии мастеров прошлого, и прежде всего Петипа, которыми сам в юности восхищался. Так появились "Раймонда" (совместно с Даниловой, 1946), "Лебединое озеро" (2-й акт, 1951; pas de deux, I960), "Щелкунчик" (1954), "Арлекинада" (1965), "Дон Кихот" (с муз. Н.Набокова, 1965).
      Хореография могла цитироваться либо сочиняться заново, но всегда была источником вдохновения Б. Иногда образы балетного Петербурга служили лишь отправной точкой для собственных вдохновенных хореографических фантазий - таких как "Кончерто барокко" на музыку И.Баха, "Ballet Imperial" на музыку Чайковского (Второй концерт для фортепиано, оба - 1941). Многоактные балетные спектакли, основа репертуара императорского русского балета, появлялись в творчестве Б. редко. Хореограф создал целое направление в репертуарной практике мирового балетного театра - особого рода одноактные балеты, хореография которых не только сочинялась на основе инструментальной симфонической музыки, но была органически связана с ее образностью и структурой. Идея такого спектакля восходила к петербургскому опыту Б. и в основе содержалась в ряде экспериментов М.Фокина и А.Горского. ФЛопухов своей танц-симфонией "Величие мироздания" на музыку Четвертой симфонии Л.Бетховена (1923), осуществленной силами "Петроградского Молодого балета", теоретически формулировал и полемически заостряял эту идею. Б. пытался найти хореографические образы, адекватные симфонически-музыкальным. Но в отличие от предшественников Б. удалось в каждом конкретном случае оставаться верным духу музыки, передавать в танце индивидуальные особенности композиторского мышления и письма. Дару хореографа оказались одинаково подвластны и классическая, и остро современная музыка. Им созданы такие шедевры как "Симфония до мажор" ("Хрустальный дворец") на музыку Ж.Визе (1947), "Агон" на музыку Стравинского (1957), "Серенада" на музыку Чайковского (1935) и др. Б. поставил 27 балетов на музыку Стравинского, в том числе "Поцелуй феи", "Игра в карты" (оба - 1937), "Концертные танцы" (1944), "Орфей" (1948), "Жар-птица" (1949), "Пульчинелла" (совм. с Д.Роббинсом, 1972) и др., а также множество концертных номеров. Плодотворной оказалась педагогическая деятельность Б., вырастившего многих первоклассных балерин и танцовщиков, помогшего раскрытию их индивидуальности - таких как П.Мак-Брайд, Мария Толчиф, М.Хей-ден, В.Верди, А.Кент, С.Фаррел, Г.Киркланд, Ж.д'Амбуаз, А.Митчелл, Э.Виллелла, П.Мартинс, Ж.П.Бонфу и др.
      В 1962 и 1972 Б. побывал на родине во время гастролей "New York City Ballet". Наследием Б. занимается фонд его имени.
      Соч.: Унтер-офицерская вдова, или как А.Л.Волынский сам себя сечет // Театр, 1923, № 13; Рассказывает Баланчин // Сов. музыка, 1963, № 1; О балете и о себе // Лит. Грузия, 1963, № 1; Balanchine's New Complete Stories of the Great Ballets. New York, 1968 (совм. с F.Mason).
      Лит.: Taper B. Balanchine. New York, 1963; Koegler H. Balanchine und das moderne Ballet. Velber bei Hannover, 1964; Карп П. Джордж Баланчин // О балете. Л., 1967; Dance Magazine, 1972, June; Гаев-ский В. Парижские сезоны Баланчина // Театр, 1978, № 4.
     
      Л. Соколов-Каминский
     
      БАЛИЕВ Никита Федорович (наст, фам., имя Балян Мкртич Асвадурович) (9.1 876 [по др. св. 1877], обл. Войска Донского - 4.9.1936, Нью-Йорк) - актер, режиссер, конферансье. Из купеческой семьи. Окончил Практическую академию в Москве, владел несколькими европейскими языками; пытался заниматься коммерцией, но неудачно. Любитель театра и страстный игрок. В 1906, путешествуя в компании с приятелем Н.Тарасовым (миллионером, изысканным и всесторонне талантливым человеком), познакомился в Берлине с артистами Московского Художественного театра (МХТ). Оказав театру, испытывавшему финансовые затруднения, материальную помощь, Б. и Тарасов стали его пайщиками, а Б. к тому же - секретарем В.Немировича-Данченко. Так, благодаря случайности, осуществилась мечта Б. о театре. Однако помехой на пути к сцене была его неартистическая внешность. Полный, с лицом подобным луне, маленькими, умными, насмешливыми глазами, он становился объектом нередко обидных шаржей и карикатур. И все-таки Б. настойчиво добивался возможности войти в состав труппы. С 1908 он начал играть эпизодические, порой бессловесные роли (Хлеб в "Синей птице", Шарманщик в "Анате-ме", Гость в "Жизни человека"); безуспешно просил доверить ему более серьезные роли. Талант Б. неожиданно раскрылся в т.н. капустниках Художественного театра, где Б. выступал в роли конферансье, демонстрируя свое остроумие, находчивость, способность к импровизации. Томясь бездействием, Б. проводил свободное время, кроме ресторанов и скачек, в вырезывании различных карикатур, комических рисунков из иностранных журналов и сочинении к ним куплетов, частушек, шансонеток. Фигурки в его руках действовали, разговаривали. Так рождался будущий театр. Чтобы сделать капустники более регулярными (обычно они устраивались 2-3 раза в сезон), Б. вместе с Тарасовым и некоторыми актерами МХТ снял подвал в доме Перцова напротив храма Христа Спасителя и открыл ночное кабаре артистов МХТ "Летучая мышь". К серому сводчатому потолку была подвешена эмблема - ночной зверек, на большом столе горела толстая, высокая свеча, лежала книга, где посетители оставляли автографы. Это был закрытый клуб для общения людей искусства. Среди выступавших можно было увидеть знаменитых актеров: В.Качалова, И.Москвина, О.Книппер-Чехову, В.Лужского, А.Коо-нен и др. Интеллигентность, вкус, артистичность актеров театра пронизывали всю атмосферу кабаре. Балиевские шутки и пародии попадали точно в цель, но обижаться здесь было не принято. Обращенные прежде всего на свой театр (МХТ), они обнажали и высмеивали скрытые неурядицы и конфликты. В одной из первых поставленных Б. пародий (на "Синюю птицу") вместо живых актеров действовали марионетки. Сделанные скульптором Н.Андреевым, они отличались портретным сходством, в том числе с руководителями МХТ.
      Остроумец и весельчак, Б. в жизни был часто молчалив, раздражителен, угрюм. Не выносящий покоя и одиночества, он оставался закоренелым холостяком. Его всегдашнее недовольство собой в сочетании с энергией и настойчивостью заставляло осуществлять новые замыслы, искать новые формы.
      Из перцовского подвала "Мышь" выгнало наводнение 1909. Другой подвал был снят в Милютинском переулке, 16. Здесь кабаре изредка начало давать платные представления, становясь "полуоткрытым". Б. "дирижировал" всем ходом создаваемых им представлений, сам исполнял номера: имитировал шансонетку, "пел" острые куплеты, читал "лекцию о хорошем тоне", в паре с Б.Борисовым (оба в клоунских костюмах) вел злободневный диалог. Продолжали ставиться пародии на спектакли МХТ: "Гамлет", "Пер Гюнт", "Екатерина Ивановна" и др. В прежней "клубной" обстановке проводились веселые чествования М.Савиной, Л.Собинова, О.Садовской, М.Блюмен-таль-Тамариной. Но постепенно "Летучая мышь" превращалась в открытый театр-кабаре, спектакли с продажей билетов шли регулярно, 4 раза в неделю. Полновластным хозяином театра становился Б., вся его жизнь оказалась связанной с "Летучей мышью", равно как и последняя обязана ему своим существованием и славой.
      В труппу Б. пригласил артистов московских и петербургских театров (Т.Дейкарханову, Е.Хованскую, Е.Маршеву, Л.Колумбову, А.Гейнц, Вл.Подгорного, Я.Волкова и др.); постоянные гастролеры - артист Театра Корша Б.Борисов, исполнитель песенок Беранже В.Хенкин. В качестве авторов Б. привлек редактора журнала "Рампа и жизнь" А.Мунштейна, поэтов Б.Садовского, Т.Щепкину-Куперник, композиторов В.Гартевельда, А.Архангельского, балетмейстера КТолейзовского. Летом 1912 театр совершил первую гастрольную поездку: Киев, Днепропетровск, Ростов и др.; начались ежегодные успешные гастроли в Петербурге.
      В Москве театр обосновался в 1914 в подвале дома Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке. Зрительный зал на 350 мест; расписанный художником С.Судейкиным занавес; уютно обставленные мебелью красного дерева фойе, на стенах картины, карикатуры, шаржи. Несмотря на 5-рублевые билеты (в стоимость, кроме представления, входил бокал шампанского), в театре, сохранившем атмосферу элитарности и непринужденности, были неизменные аншлаги. В антрактах Б. играл роль гостеприимного хозяина. К.Станиславский отмечал "неистощимое веселье, находчивость, остроумие" Б.; его отличала "смелость, часто доходящая до дерзости, умение держать аудиторию в своих руках, чувство меры, умение балансировать на грани дерзкого и веселого, оскорбительного и шутливого, умение вовремя остановиться и дать шутке совсем иное, добродушное направление". "Человек на грани двух миров, мира подмостков и зрительного зала", - писал о Б. Н.Эфрос. Свою заслугу Б. видел в том, что перевел жанр западноевропейского кабаре "на язык русских осин", Б. создавал "миниатюры стиля": инсценированные стихотворения и анекдоты; пародии на "жестокие романсы"; "ожившие" картины ("Бабы" Ф.Малявина), куклы ("Вятские игрушки", "Парад деревянных солдатиков"), сцены в духе стилизованного искусства XVIII в. ("Под взглядом предков", "Старинный фарфор"). Использовал модные песенки и танцы, шарады, скороговорки, каламбуры. Тонкая режиссура Б., выверенность пластики и ритмического рисунка обеспечивали мгновенные переходы настроений от грустного и даже трагедийного к заразительно веселому. В годы 1-й мировой войны Б. включил в репертуар злободневные сценки Дона-Аминадо "Серая шинель", пародию "Сон Вильгельма", драматические песенки "Женщина в трауре", "Мать" и др.; считал, что "в годину народного бедствия" спектакли "Летучей мыши" должны вызывать "хохот сквозь слезы". Б. ставил больше спектаклей по классическим произведени ям: "Казначейша" (МЛермонтов), "Бахчисарайский фонтан", "Граф Нулин", "Пиковая дама" (А.Пушкин), "Нос", "Шинель" (Н.Гоголь), рассказы А.Чехова, стихотворения И.Тургенева, Ф.Сологуба и др. Благодаря режиссуре Б, рождался особый жанр сценической миниатюры: событийный ряд выстраивался в серию стремительно менявшихся эпизодов наподобие кадров кинематографа, решенных преимущественно пластическими и живописными средствами.
      Б. приветствовал Февральскую революцию (гротеск "В 12 часов по ночам", сценки Мунш-тейна "Страницы истории русской революции"), гордился тем, что его театр "внес посильную лепту в завоевание Свободы". Рецензенты утверждали, что театр "окрасился в красный цвет". Однако приспособиться к новой обстановке, к "гулу проклятий, злобы, ненависти", к новому составу публики, особенно после октябрьского переворота, Б. не сумел. Сотрудничество с новыми авторами (Н.Тэффи, А.Толстой, И.Эренбург), постановка оперетт Оффенбаха, поездка (в конце 1918 - начале 1919) в Киев и Одессу не изменили положения. 12.3.1920 торжественно отмечался очередной юбилей театра. Затянувшееся из-за множества чествований до 2-х часов ночи представление стоило Б. штрафа и трех суток ареста. Вскоре после этого "Летучая мышь" отправилась на гастроли по Кавказу, а оттуда за границу. В Москве остался богатый театральный гардероб, библиотека. С Б. выехала небольшая часть труппы.
      Уже первые спектакли в парижском театре "Феллина", затем в лондонских "Апполо", "Ко-лизеум" прошли с триумфальным успехом. Затем последовала Америка: Нью-Йорк, Голливуд, Лос-Анджелес и др. Поначалу игрались старые программы. Преобладали пантомимы, вокальные и танцевальные номера; комический эффект достигался также английским и французским произношением Б. "Тайме" писала, что представления "Летучей мыши" притягательны удивительным сочетанием вкуса с эксцентричностью, и оба эти качества особенно ярко обнаруживаются в личности Б. Постепенно обновляя состав труппы и репертуар, попеременно посещая с театром США и европейские страны (а затем и Латинскую Америку и Южную Африку), Б. закрепил за собой репутацию "истинного мастера своего дела" (К.Бальмонт). М.Сарьян писал по заказу Б. декорации к пантомиме "Зулейка" (1926). В парижском театре "Медлен" Б. поставил инсценировку "Пиковой дамы" на французском языке (1931). Согласно оценке оформившего спектакль Ю.Анненкова, Б. впервые дал решение пушкинской новеллы, более адекватное Пушкину, чем либретто оперы Чайковского. Оставаясь в центре культурной жизни русского зарубежья, Б. проводил вечера отдыха, конферировал с Н.Тэффи, И.Одоевцевой; посещал гастроли советских театров. "Великая депрессия" 1929 уничтожила состояние Б., страсть к игре завершила разорение. Б. пытался создать в Париже "Театр русской сказки", готовил постановку "Руслана и Людмилы" с декорациями С.Чехонина. Но удержать театр не удалось, он закрылся в 1934.
      Последние годы жизни Б, провел в США, выступал как конферансье в больших ревю, пытался сниматься в Голливуде. Весной 1936 работал в маленьком, созданном им, кабаре в подвале нью-йоркского отеля "Сен-Мориц". В мае кабаре закрылось. Б. хлопотал о гастролях, ездил к импрессарио; в такси случился инсульт.
      Лит.: Эфрос Н. Театр "Летучая мышь" Н.Ф.Балиева. М., 1918; Ракитин Ю. Никита Федорович Балиев. Памяти друга // Илл. Россия, 1937, № 45-47; Тихвинская Л. "Летучая мышь" // Театр, 1982, № 3; Бессонов В.А., Янгиров P.M. Большой Гнездниковский переулок, 10. М., 1990; Моск. наблюдатель, 1992, № 9.
     
      Е. Уварова В.Бессонов.
     
      БАЛЬМОНТ Константин Дмитриевич (3.6.1867, Гумнищи, Шуйский у., Владимирская губ. - 24.12.1942, Нуази-ле-Гран, близ Парижа) - поэт, переводчик, эссеист. Родился в помещичьей семье; отец его был земским деятелем в Шуе. Б. учился в гимназии в Шуе и Владимире, на юридическом факультете Московского университета (1886-88), был исключен за участие в "студенческих беспорядках". Первые стихотворения напечатал в 1885 в петербургском журнале "Живописное обозрение". Первую книгу "Сборник стихотворений" издал на собственные средства в 1890 в Ярославле. Поэтические сборники "В безбрежности" (М., 1895), "Тишина" (М., 1898), "Горящие здания" (М., 1900), "Будем как солнце", "Только любовь" (оба - М., 1903), "Литургия красоты" (М., 1905) и др. выдвинули Б. в ряд корифеев русского символизма. За ними последовало "Полное собрание стихов" Б. в 10-ти тт. (1907-14). Его поэзия получала высочайшие оценки критики. "То было время, когда над русской поэзией восходило солнце поэзии Бальмонта, - отзывался о его поэтическом даре и мастерстве В.Брюсов.
      - В ярких лучах этого восхода затерялись едва ли не все другие светила. Думами всех, кто действительно любил поэзию, овладел Бальмонт и всех влюбил в свой звонкопевучий стих".
      Б. переводил также классику всемирной поэзии. Начиная с 1892 совершил многочисленные путешествия, их результатом явились книги "Зовы древности" (М., 1908) - переводы древних преданий и мифов, "Змеиные цветы" - очерки о Мексике (М., 1910), "Край Озириса: Египетские очерки" (М., 1914) и др. Переводил Шелли, Кальдерона, Эдгара По, Уайльда, Уитмена и др. поэтов Европы и Америки. Автор первого полного перевода на русский язык "Витязя в тигровой шкуре" Шота Руставели; одним из лучших признан его перевод "Слова о полку Игореве".
      С 1905 находился под воздействием революционных настроений, обличал самодержавие, вынужден был эмигрировать; в Париже в 1907 издал сборник "Песни мстителя". В феврале 1917 приветствовал революцию, как "очистительную силу": написал гимн "Да здравствует Россия, свободная страна!", но уже в мае заявил, что отказывается от прежних "мстительных призывов". Свои убеждения выразил в книге "Революционер я или нет?" (М., 1918): "Революция хороша, когда она сбрасывает гнет. Но не революциями, а эволюцией жив человек... Жизни нет там, где грозы происходят беспрерывно".
      Испытал лишения и невзгоды послереволюционных лет в подмосковном местечке Ново-Гиреево, где он "голодал и холодал". Описал те дни в очерках-воспоминаниях, вошедших в книгу "Где мой дом?" (Прага, 1924), в статьях, в лекции "О пережитом при большевиках", с которой он выступил в Париже в 1921.
      Покинул Россию 25.6.1920, получив разрешение выехать во Францию на полгода, но в Россию не возвратился. Жил в окрестностях Парижа и в Бретани, на Атлантическом побережье.
      Как поэт и человек Б. оказался на чужбине фигурой трагической: "Я живу среди чужих". "Мне душно от того воздуха, которым дышат изгнанники". "Я никому не нужен". "Я ушел из тюрьмы, уехав из Советской России... Зачем бы я вернулся? Чтобы снова молчать как писатель?... Но нет дня, когда бы я не тосковал о России, нет часа, когда бы я не порывался вернуться". В сборнике стихов "Марево" (Париж, 1922) выражено смятение и подавленность, глубокое чувство отчаяния: "Мутное марево, чертово варево, кухня бесовская в топи болот". "Волчье время - с ноября до февраля. Ты растерзана, родимая земля. Волко-лаки и вампиры по тебе ходят с воем... Их дорога - трупы, трупы, дым и дым". Мрачны были и предсказания судьбы России: "Великая держава, / Где твое величье?/ Упившись в диком пире. / Проснешься - вновь в цепях".
      С течением времени, по мере того, как утихала боль души, менялась тональность стихотворений Б. "Ощутив веяние новых созвучий в душе, я начинал обратный путь домой, - в Россию, в правду, в красоту", - писал поэт. То же чувство он выражал в стихотворении "Уйти туда": "Уйти туда, где бьются струи. В знакомый брег, / где знал впервые поцелуи / и первый снег... / Уйти туда хоть на мгновенье, / Хотя мечтой". Название сборника стихов "Мое - Ей" (Прага, 1924) звучит как послание поэта своей стране, выражение гордости за нее: "Мой край, в покров весны одет, / Другого счастья в мире нет" ("Россия"). Г.Струве, близко знавший поэта и много о нем писавший, озаглавил рецензию на сборник "В раздвинутой дали" - "Бальмонт - певец России". Поэт сохранил и воспевал неукротимую любовь и привязанность к родной земле, ее лесам, запечатлевшимся на век просторам: "Пойти по косогору, / рекою многоводной. / Молиться водам, бору, / земле ни с чем несходной" ("Хочу").
      В зарубежье вышло более десятка поэтических сборников Б. Они издавались в Париже ("Светлый час: избранные стихи" и "Дар земле", 1921), в Стокгольме ("Гамаюн", 1921), в Праге ("Мое - Ей", 1924), в Чураевке, США ("Голубая подкова: Стихи о Сибири", 1916-1928, 1936), в Берлине ("Сонеты солнца, меда и луны", 1921), в Харбине ("Светослужение", 1937). Печатался в журналах, газетах, альманахах - "Современные записки", "Россия", "Грани", "Сполохи", "Числа", "Воля России", "Перезвоны".
      Критики отмечали много слабого из того, что он печатал, Г.Струве указывал на "отсутствие чувства меры и многописание", но все же считал, что "лучшие стихи Бальмонта этого периода стоят на том же уровне, что и те, которые когда-то пленяли читателей на заре второго золотого века русской поэзии". "Ни своего дара песни, ни своего мастерства Бальмонт в эмиграции не утратил".
      Б. во многом оставался художником-символистом, его поэтическая речь "осталась тем же, чем была в эпоху, когда символизм нераздельно царствовал в русской поэзии", подчеркивал Г.Струве. Стихотворения из сборника "Гамаюн" - "Хлопья тумана", "Зарево мгновений", "Сумерки" передают тихое любование красотой, тонкие нюансы чувств, налет грусти. Символич-ны названия стихотворений "Цветочный звон", "Полночь в цветке" ("Дар земле").
      В эмиграции Б. продолжал и переводческую деятельность, выпустил в новых изданиях книги "Из мировой поэзии" (Берлин, 1921), "Зовы древности" (там же, 1923), дополнив их переводами древнегреческой лирики, японской древней поэзии, фольклорных памятников Океании. Посетив Болгарию в 1929, он создал сборник "Золотой сноп болгарской поэзии: Народные песни" (София, 1930). Творческие контакты Б. поддерживал с поэтами Польши, Чехии. В его переводе вышли "Книга смиренных" Яна Каспровича (Варшава, 1928); "Стихотворения" Ярослава Вхрлицкого (Прага, 1928). Давние дружеские связи с литовскими поэтами Людасом Гирой, Балтрушайтисом и новые поездки в Литву завершились изданием сборника "Северное сияние. Стихи о России и Литве" (Париж, 1931). Многочисленные переводы Б. печатал в еженедельнике "Россия и славянство" - "Болгарские песни", поэзия Ярослава Ивашкевича (1930). Выступал как по-пуляризатор славянской поэзии и культуры. Отмечая заслуги Б. в переводах чешских поэтов, Чешская Академия наук и культуры избрала его в 1930 своим членом-корреспондентом.
      Б. писал и прозу: "Воздушный путь. Книга рассказов", автобиографический роман "Под новым серпом" (оба - Берлин, 1923), сборник эссе на славянские темы "Соучастие душ" (София, 1930). Публиковал этюды о писателях, шмышления о литературе, принимал участие в литературных вечерах и юбилейных торжествах. Выступая в клубе молодых литераторов в Париже с обращением "К молодым поэтам", раскрывал "секреты" своего успеха. В речи о Ф.Достоевском - "мученике глубин русского духа" (1921) - говорил о "бесконечно-сложной многогранной личности гениального художника", о том, каким образом писатель создает "художественное вещество", из которого можно сделать "хлеб каждого дня" и "святейшие знамения, которые возникают в самом высоком "таинстве нашей религии". Мысли о литературе и писателях у Б. выражены образно, слово эмоционально окрашено. "Узнав сам, много раз, величайшую боль.., видевший смерть лицом к лицу..., стоявший на эшафоте и считавший секунды, отделяющие его от казни.., без вины томившийся на каторге... - мог ли он не знать, что есть в душах человеческих?"
      В эссе о И.Тургеневе (из цикла "Мысли о творчестве", 1921) назвал его самым русским из наших прозаиков, "лучше других постигшим разлив родной речи и лучше всех других понявшим основные черты нашего народа, прихотливый ход нашей истории"; "Тургенев - безупречный лик художника, воспринявший искусство как одну из граней вечности"; этот волшебный сказочник, "давший неумирающую жизнь всему рассказанному, спел такой гимн русскому языку, что он будет жить до тех пор, пока будет жить русский язык, значит, всегда". Вспоминая о Л.Толстом, которого он посетил вместе с Чеховым в Крыму, Б. писал, что одним простым вопросом Толстой умел, "как испове-дальник, побудить к полной правде чужое сердце и заставить его мгновенно раскрыться". "Видеть это лицо, полным внутреннего света, и не любить его - было нельзя". В литературное наследие Б. входят также этюды о Е.Баратынском, С.Аксакове; он оставил отзывы о видных писателях зарубежья - Л.Куприне, И.Бунине, Д.Мережковском, Г.Гребенщикове и др.
      Соотечественники в эмиграции замечали, начиная с 1932, нарастание у поэта душевной депрессии, которая в конечном счете парализовала его мысль. Его дни закончились в русском приюте в окрестностях Парижа.
      Критика в зарубежье по-разному оценивала творчество Б. в эмиграции и все его литературное наследие. "Это метеор, мерцавший обманчивым и неверным светом и исчезнувший, надо полагать, навсегда", - писал Г.Адамович. Большую активность Б., несмотря на упадок сил в конце жизни, отмечал Ю.Терапиано, хотя, по его словам, в поэзии зарубежного периода Б. "нет прежнего подъема и прежней восторженности. Она суше, беднее". Суд современников над нею был строг, но "со временем кто-нибудь откроет настоящего Бальмонта, отбросив много лишнего и даже никчемного".
      Соч.: Стихотворения, Л., 1969; Избранные стихи и поэмы. Мюнхен, 1975; Избранное. М., 1990; Стихотворения. М., 1990; Золотая россыпь. Избр. переводы. М., 1990; Где мой дом: Стихотворения, художественная проза, очерки, письма. М., 1992.
      Лит.: Пильский П.К. К.Д.Бальмонт: К 60-летию со дня рождения // Сегодня, 1927, 4 июня; Адамович Г. 70-летие К.Д.Бальмонта // ПН, 1937, 17 июня; Цет-лин М. Бальмонт // НЖ, 1943, № 5; Седых А. Бальмонт // НЖ, 1958, № 55; Althaus-Schobucher S. Konstantin D. Balmont. Bern, Frankfurt am Main, 1975; Бальмонт Е.А. Мои воспоминания о К.Д.Бальмонте // Лит. Россия, 1987, № 12.
     
      Е. Трущенко
     
      БАРАНОВ-РОССИНЭ Владимир Давидович (наст. фам. и имя Баранов Шулим-Вольф) (1.1.1888, с. Б.Лепатиха, Мелитопольского у., Таврической губ. - 1944) - живописец, скульптор. В 1903-8 учился в Одесском художественном училище, в 1908-9 в Высшем художественном училище при Академии художеств в Петербурге. Участник организованных Д.Бурлюком выставок "Стефанос" (М., 1907-8), "Звено" (Киев, 1908), "Венок-Стефанос" (СПб., 1909), "Импрессионисты" (СПб., 1909), в которых были представлены в тесном единстве живопись, скульптура, музыка и поэзия.
      В 1910 уехал в Париж. Сращивание рациональной конструктивности с декоративно-живописными исканиями проявилось в его композициях "Кубистическая женщина" (1910). В "Кубистических автопортретах" (1910, 1913) сказались традиционные черты русского искусства. Многие натюрморты, пейзажи, жанровые сцены выдавали интерес Б.-Р. к футуризму ("Кузница", 1911). О стремлении к "большому стилю" говорили композиции на библейские темы ("Адам и Ева", 1912; "Апокалипсис в зеленых тонах", 1910-15).
      С 1912 жил в "La niche" ("Улей"), где тесно общался с творцами периода "бури и натиска" новейшего искусства. С 1910 выставлялся на Осеннем салоне, в 1912 экспонировал свои произведения в Цюрихе, в 1914 - в Амстердаме (под псевд. "Даниэль Россинэ"; в 1917 присоединил псевдоним к фамилии).
      В 1914 в Салоне независимых представил скульптуру "Симфония № 2" - свидетельство выхода к "трехмерной живописи"; по описанию современника, это был "парадоксальный монтаж из цинка, покрытого пестрой и живой глазурью, с желобами, служащими подставками для каких-то странного вида мельниц для размола перца, синих, бежевых или красных шайб, перемешанных с торчащими в разные стороны пружинами и стальными прутиками". Необычные, эпатирующие публику работы Б.-Р. принадлежали к той же группе художественных явлений, что и эксперименты В.Татлина, П.Пикассо и АЛрхипенко, стремившихся полностью освободиться от подражания природе. Программно беспредметная "Симфония № 2" апеллировала своим названием к музыке, продолжая творческие поиски Б.-Р. в направлении слияния пластических и музыкальных начал.
      Во время 1-й мировой войны переехал в Норвегию (1915-17). В Христиании состоялась его первая персональная выставка (1916). В Россию возвратился после Февральской революции. В ноябре 1917 на выставке в Художественном бюро Н.Добычиной в Петрограде было показано свыше 60 его работ (единств, персональная экспозиция на родине).
      С начала 1918 работал в отделе ИЗО Наркомпроса, которым заведовал ДШтеренберг, его близкий знакомый по Парижу; руководил живописной мастерской в петроградских Свободных мастерских, бывшей Академии художеств. После переезда в Москву (апр. 1919) организовал мастерскую для изучения "Дисциплины одновременных форм и цвета" на основном отделении живописного факультета Высших художественно-технических мастерских (Вхутемас). В русле свойственного русской культуре XX в. (А.Скрябин, М.Чюрлёнис) стремления слить в едином ощущении разные по характеру и способу воздействия явления находилось изобретение Б.-Р. - "оптофон": его клавиатура соединялась с экраном-"хромотро-ном", на котором при игре возникали движущиеся цветные формы (в 1925 запатентован в СССР, в 1926 - на Западе).
      К 1-й годовщине Октябрьской революции Б.-Р. написал панно "365 дней Революции"; его демонстрацию, по мысли художника, должны были сопровождать сеансы игры на "оптофоне". В начале 1920-х в Москве, в Большом театре и театре В.Мейерхольда, состоялось несколько публичных концертов "оптофона"; в программу цветомузыкальных представлений были включены произведения Э.Грига, Р.Ваг- нера, Ф.Шуберта, А.Скрябина, С.Рахманинова, К.Дебюсси, выступления оперных певцов и танцовщиков.
      В 1925 Б.-Р. уехал в Париж, но там его "оптофон" успехом не пользовался и лишь изредка сопровождал театральные постановки. Живописные произведения Б.-Р. в Салоне независимых привлекали внимание знатоков, однако среди широкой публики популярности не завоевали. Доминирующее место в его искусстве заняли абстрактные композиции, они воздействовали на зрителя напряженным цветом, странной пульсирующей жизнью неких био-морфных структур. Наряду с ними Б.-Р. писал большие полотна, представлявшие собой динамичную декоративно-абстрактную аранжировку традиционных сюжетов с использованием фигуративных элементов ("Мученичество СвДени", 1927; "Леди Чаттерли", 1932; "Мать с ребенком", 1932 и др.).
      После капитуляции Франции во время 2-й мировой войны был арестован как еврей; его творчество, по теориям идеологов Третьего рейха, относилось к "вырождающемуся" искусству. Погиб в концлагере. Ретроспективные выставки: в Париже (1954, 1970, 1972-73, 1984), в Лондоне (1970). Отдельные работы - на выставках "Париж-Москва" и "Москва-Париж:" (1980-81), "Великая утопия. Русский авангард 1915-32" (Франкфурт-на-Майне, Амстердам, Нью-Йорк, Москва, Петербург, 1992-93).
      Лит.: Vladimir Baranoff-Rossine. Exh. Gal. Jean Clauvelin. Paris, 1969.
      А.Шатских
     
      БАХМЕТЬЕВ Борис Александрович (1880, Тифлис - 1951, Нью-Йорк) - ученый в области гидродинамики, политический и общественный деятель. Образование получил в тифлисской классической гимназии и Петербургском институте инженеров путей сообщения, который окончил в 1902. В 1903 продолжил обучение в Цюрихском политехническом институте. Начиная с 1905 в течение 12 лет преподавал в Петербургском политехническом институте, занимал должность профессора по кафедрам гидравлики, гидроэнергетики, теоретической и прикладной механики. В 1911 защитил докторскую диссертацию в Институте инженеров путей сообщения.
      С началом 1-й мировой войны значительное место в жизни Б. стала занимать общественно-политическая деятельность. В 1915 он включился в работу Международного Красного Креста на территории России. Вслед за этим, как член Военно-промышленного комитета и Закупочной комиссии, занимался организацией поставок военного и прочего снаряжения для российской армии из США и Англии. Объем поставок из Америки существенно возрастал, и в 1917 Б. направился в США для решения вопросов закупок в ранге товарища министра торговли и промышленности Временного правительства. Вскоре он был назначен послом России в США.
      Октябрьская революция в России первоначально не изменила статуса Б., поскольку США не торопились признавать правительство большевиков. По-прежнему он возглавлял посольство России, организовывал деятельность Закупочной комиссии и Русского информационного бюро в Нью-Йорке. Добавились и новые хлопоты - заботы о соотечественниках, бежавших из России; многие русские эмигранты, включая выдающихся деятелей науки В.Зворыкина, О.Струве, И.Сикорского, С.Тимошенко и др., на всю жизнь сохранили чувство благодарности к Б. за помощь с устройством в США. Б. принял активное участие в подготовке предложений и проектов документов для проводившейся в 1919-20 Парижской мирной конференции. Важнейшим результатом общественной деятельности Б. стало создание Российского гуманитарного фонда в США, главой которого он являлся в течение многих лет. Одновременно Б. был директором Фонда помощи российским студентам.
      После подписания в 1922 Раппальского договора Б. прекратил работу в качестве посла и возвратился к научно-инженерной деятельности. В 1923 открыл в Нью-Йорке консультационную фирму по вопросам проектирования гидравлических систем, стал пайщиком ряда фирм. Наиболее тесно сотрудничал с "Lion Match C°", в которой являлся председателем совета компании. Одновременно Б. занимался научной работой, проводя исследования по вопросам переменных потоков жидкости в лаборатории гидравлики Колумбийского университета в Нью-Йорке. С 1931 - профессор кафедры гражданского строительства этого университета. Б. внес существенный вклад в развитие "новой гидравлики", в числе первых применив достижения и методы аэродинамики, что открывало новые горизонты в развитии науки о течении жидкостей. Широкую известность получили труды Б. "Переменные потоки жидкости" (1914), "Гидравлика открытых каналов" (1932), "Механика турбулентного движения" (1936). За последнюю работу, переведенную на несколько языков, он был удостоен Большой медали общества дипломированных инженеров Франции.
      С 1917 Б. входил в Американское общество гражданских инженеров (в 1945 был избран его почетным членом), Американское общество инженеров-механиков, Институт аэрокосмических наук. Выдающиеся заслуги Б. в развитии прикладной науки были отмечены присуждением ему почетных премий Дж.Лори (1937) и Дж.Стивенса (1944). В середине 40-х он стал одним из членов-учредителей Американского национального фонда научных исследований. Б. входил также в Национальный внешнеполитический совет, Ассоциацию прогресса науки, Академии наук штатов Нью-Йорк и Коннектикут.
      Запоминающимися были выступления Б. на различных форумах, по американскому радио и телевидению. Блестящее владение английским языком, отличная дикция, экспрессия и логика речи принесли ему славу замечательного оратора. Квартира Б. в Нью-Йорке напоминала картинную галерею, причем значительную часть коллекции составляли работы русских живописцев, собрание русских икон.
      Данью памяти политику, общественному деятелю и ученому стали названные его именем Бахметьевский гуманитарный фонд и Бахметь-евский архив российской и восточноевропейской истории и культуры, созданный при Колумбийском университете.
     
      В.Борисов
     
      БЕЗИКОВИЧ Абрам Самойлович (11.1.1891, Бердянск - 2.11.1970, Кембридж, Великобритания) - математик. Б. был 4-м ребенком в семье караимов Самуила и Евы Безиковичей, имевших четырех сыновей и двух дочерей. Отец Б. был ювелиром, но после ограбления своего магазина стал работать кассиром. От отца Б. унаследовал упорство в стремлении к совершенствованию, а от матери - способности к математике. В 1908 Б. закончил бердянскую гимназию и в том же году поступил на математическое отделение физико-математического факультета Петербургского университета, где одним из его учителей был академик А.Марков. Окончив университет (1912) с дипломом 1-й степени Б., по ходатайству А.Маркова и академика-математика В.Стеклова, был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В марте 1915 Б. закончил сдачу магистерских экзаменов. В том же году была опубликована его первая научная работа по теории вероятностей.
      Сразу после университета, а, возможно, и на старшем курсе, Б. принимал участие в математическом кружке, организованном выпускниками университета А. Фридманом, Я.Тамаркиным и А.Гавриловым. Участники кружка работали по собственной программе, изучая не только классические труды, но и новые тогда направления математического анализа, которые были вне круга интересов старшего поколения петербургских математиков. Кроме того, Б. посещал и семинар физика-теоретика П.Эренфеста, где, вероятно, и познакомился со своей будущей женой, Валентиной Витальевной Дойниковой (1888-1974), физиком по образованию. Брак был заключен в 1916, для чего Б. перешел в православие (караимские законы не разрешали вступать в брак с лицами другого вероисповедания).
      Став в 1917 приват-доцентом Петроградского университета, Б. был направлен в Пермский университет в качестве исполняющего обязанности экстраординарного профессора по кафедре математики. В 1918 в Пермский университет приехала на работу группа молодых математиков из Петроградского университета; в конце лета было организовано Пермское физико-математическое общество и основан свой журнал. Б. опубликовал в этом издании четыре работы. С 1.10.1919 Б. занял пост декана физико-математического факультета; некоторое время был ректором Пермского университета. При отступлении армии Колчака университет был разрушен, а часть имущества была отправлена в Томск. Б. сыграл значительную роль в спасении книг и другого имущества университета. Летом 1920 Совет Пермского университета во главе с новым ректором Н.Оттокаром командировал Б. для научных занятий в Москву и Петроград. В Петрограде Б. стал работать в Педагогическом институте в должности профессора, а также в Петроградском университете приват-доцентом; одновременно он преподавал на рабфаке.
      Существенную поддержку Б. оказал в этот период П.Эренфест, высоко ценивший талант Б., говоривший о нем: "Это - машина; нет задач, которые он не решил бы. Прямо бык!" Эренфест отправил научные работы Б. авторитетным математикам: Х.Бору в Данию, Н.Г. ван дер Корпуту в Голландию, Дж.Литлву-ду и Г.Харди в Англию. Отзывы были прекрасными, и в ноябре 1924 Б. получил стипендию Рокфеллеровского фонда на 9 месяцев. Однако, несмотря на все хлопоты, разрешения властей воспользоваться стипендией он не получил. В этой ситуации Б., как и его коллега Я.Тамаркин, решил нелегально покинуть Советскую Россию. Он перешел латвийскую границу, затем перебрался в Копенгаген. Здесь Рокфеллеровская стипендия дала ему возможность работать в течение года с Х.Бором, который тогда занимался теорией квазипериодических функций. Эта теория была также предметом исследований Б. Из Копенгагена он отправился на несколько месяцев в Оксфорд к известному математику Г.Харди, который уже оценил аналитический талант Б. и обеспечил ему чтение лекций в университете Ливерпуля на 1926/27 учебный год.
      С 1927 Б. жил в Кембридже. Сначала он занимал должность лектора университета, а с 1930 стал членом Тринити-колледжа. В 1950 ему была предоставлена кафедра математики, которую занимал до этого Дж.Литлвуд, вышедший в отставку. В Кембридже Б. читал не только обычный курс математического анализа, но и специальные разделы его для старшекурсников и окончивших университет. В этих специальных курсах он рассматривал те области ма-тематики, которыми занимался сам: квази-периодические функции, топология, мера Хаусдорфа и др. Кроме того, он организовал для студентов нечто вроде регулярного конкурса решения трудных задач. В 1927-50 Б. неизмен-но принимал участие в т.н. математическом трипосе - специальном экзамене для получе-ния отличия по традиции Кембриджского уни-верситета. После выхода на пенсию Б. в течение нескольких лет читал лекции как приглашенный профессор в различных университетах США, Некоторые его работы были напечатаны в издани-ях Стэнфордского университета и Американского математического общества. Затем он вернулся в Кембридж. Основным направлением математи-ческих исследований Б. оставалась теория ква-зипериодических функций, которой он занимал-ся вместе с Х.Бором. В 1932 Б. опубликовал в издательстве Кембриджского университета по этой теме монографию "Почти периодические функции", высоко оцененную специалистами. В 1955 книга была переиздана в Нью-Йорке. Теперь имя Б. носит класс квазипериодических функций, введенный им, и соответствующие этим функциям расстояния. Б. занимался также теорией меры, теорией функций комплексного и вещественного переменных и многими другими вопросами анализа. Результаты, полученные им в области плоской топологии, в настоящее время приобрели большое значение, и его имя связывается с новейшими исследованиями в этой области. За свою жизнь Б. опубликовал около 130 научных работ. Он подготовил в Англии немало математиков; более десяти из них! стали известными профессорами.
      Заслуги Б. были отмечены избранием его в 1934 членом Королевского общества в Лондоне и награждением в 1952 медалью им, Дж. Сильвестра. Еще ранее, в 1930, за исследования квазипериодических функций он получил премию Д.Адамса от Кембриджского университета, а в 1950 - медаль О. де Моргана от Лондонского математического общества.
      Лит.: Burkill J.C. Abram Samoilovitch Besicovitch. 1891-1970 / Biographical Memoirs of Fellow of the Royal Society, 1971, vol. 17; Taylor S.J. Abram Samoilovitch Besicovitch // Bull. London. Math. Soc., 1975, vol. 7, part. 2, № 20; Эренфест-Иоффе. Научная переписка. 1907-1933. 2-е доп. изд. Л., 1990; Кости-цын В.И. Ректоры Пермского университета. 1916-1991. Пермь, 1991.
      Арх.: Арх. РАН, ф. 162, оп. 3.
     
      Н.Ермолаева
     
      БЕЛЯЕВ Николай Тимофеевич (26.6.1878, Петербург - 5.11.1955, Париж) - металлург, металловед, химик. Родился в семье генерала Т.М.Беляева. Следуя семейной традиции, в 1902 поступил в Михайловскую артиллерийскую академию в Петербурге. По окончании академии (1905) продолжил образование в Военно-инженерном училище. Здесь же начал работать сначала в должности преподавателя, а затем профессора химии металлургических процессов.
      Еще учась в академии, Б. увлекся историей восточного стального оружия, начал изучать технологию изготовления т.н. дамасских сталей. Большое влияние на него оказал Д.Чернов, которого Б. считал своим учителем, и П.Аносов, первым раскрывший технологические секреты дамасской стали и организовавший производство таких сталей в Россини в 1841. Уже в 28-летнем возрасте Б. написал классическую работу "О булатах" (СПб., 1906), в которой исследовал влияние механической и термической обработки на структуру и свойства специальных сталей. Спустя три года вышел получивший широкую известность труд Б. "Кристаллизация, структура и свойства стали при медленном охлаждении" (СПб., 1909). Эта работа послужила основой ряда последующих публикаций на английском, немецком и французском языках. В своей следующей работе - "Этюды по видман-штеттовой структуре метеоритов и земных сплавов" (1911) Б. обосновал вывод, что структуры, обнаруженные в метеоритных материалах, могут быть получены в сталях при соответствующих условиях термической обработки.
      1 -я мировая война прервала научную работу Б.; он участвовал в боях на русско-германском фронте, где получил серьезное ранение. После выхода из госпиталя в 1915 Б. был командирован в Англию для работы по обеспечению поставок вооружения и материалов для русской армии. После революций 1917 деятельность по поставке военной продукции из Англии прекратилась, и перед Б. встал вопрос о его дальнейшей судьбе. Он принял решение остаться в Англии. Опубликованные труды явились наилучшей рекомендацией, и вскоре Б. начал работу в промышленности как консультант по вопросам технологии металлов. После выхода книги "Кристаллизация металлов" он получил известность на Западе как один из ведущих специалистов в области металлографии. Его труды выходили на многих языках, результаты исследований и теоретические обобщения, сделанные Б., оказывали значительное влияние на развитие мировой науки о сталях и сплавах.
      В 1934 Б. переехал в Париж. Продолжая изыскания в избранной еще в молодые годы области техники, Б. опубликовал статью "Мечи и метеориты" (1939) и др. Опыт древних мастеров-металлургов, который был накоплен при изготовлении стальных мечей, Б. обобщил в работе, опубликованной в 1944 в журнале "Revue de metallurgie".
      Б. встречался со многими учеными и общественными деятелями, участвовал в работе физико-математического отделения Российской Академии наук, Императорского русского технического общества, международных съездов и конференций (по горному делу, металлургии, прикладной механике, практической геологии и т.д.).
      Соч.: The Crystallization of Metals. London, 1922.
     
      В.Борисов.
     
      БЕНУА Александр Николаевич (21.4.1870, Петербург - 9.2.1960, Париж) - живописец, график, художник театра, теоретик и историк искусства, художественный критик. Родился в семье академика архитектуры и архитектора двора Николая Леонтьевича Б., внука выходца из Франции Луи-Жюля Б.; младший из девяти детей. Его братья - известный акварелист Альберт Б. и архитектор Леонтий Б. Мать - Екатерина Альбертовна (урожд. Кавос), дочь известного зодчего венецианского происхождения А.Кавоса, строителя нескольких театральных зданий в России. В 1885-90 - учащийся гимназии К.Мая, в 1890-94 - студент юридического факультета Петербургского университета. В детстве учился рисованию у старшего брата Альберта, в 1887 четыре месяца посещал вечерние классы Академии художеств, в начале 1890-х копировал старых мастеров в Эрмитаже. В гимназические годы познакомился и сблизился с А.ФИЛОСОФОВЫМ, В.Нувелем и К.Сомовым, позже - с С.Дягилевым, Л.Бакстом, А.Нуроком. Кружок единомышленников ("Общество самообразования") преобразовался в конце 1890-х в общество "Мир искусства" и редакцию одноименного журнала. В 1891-96 выставлялся на Акварельных выставках в Петербурге. В 1893 женился на А.Кинд, роман с которой, по признанию Б., "протянулся на всю жизнь". У них было трое детей.
      В 1893 опубликовал первую свою работу по истории русского искусства (главу в: Р.Мутер "История живописи в XIX в."). Другие важнейшие искусствоведческие труды - "История русской живописи" (1901-2), "Русская школа живописи" (1904), "Русский музей имп. Александра III" (1906), "Путеводитель по картинной галерее Эрмитажа" (1910), "История живописи всех времен и народов" (1912-17, незаконч.) и др. Основатель сборника "Художественные сокровища России" (1901). Автор многочисленных статей в журналах "Мир искусства", "Золотое Руно", "Аполлон", "Старые годы"; в газетах "Слово", "Русь" и др. С 1908 по весну 1917 регулярно публиковал "Художественные письма" в газете "Речь".
      В 1890 путешествовал по Германии. В 1895-99 был хранителем коллекции современной европейской и русской живописи и графики княгини М.Тенишевой. В 1 8 9 6 организовал выставку нескольких русских художников в рамках Мюнхенского Сецессиона - творческого объединения, ставящего своей целью создание нового, всеобъемлющего стиля в архитектуре, дизайне, живописи. В том же году впервые побывал в Париже, положив начало своему "Версальскому циклу" (серии гуашей и акварелей на версальские мотивы, созданной в 1896-99 и в 1905-6; серия литографий и рисунков на ту же тему была издана в Петрограде в 1923). В 1904-6 впервые обратился к теме "Медного всадника" А.Пушкина (возвращался к ней и в 1910-е), а также к иллюстрированию "Пиковой дамы" и "Капитанской дочки" (обе - Пг., 1920). Оформлял отдельные номера журнала "Мир искусства" (в 1904; был соредактором С.Дягилева), работал над экслибрисами. В 1905 создал серию иллюстраций для книги "Азбука в картинках Александра Бенуа" и серию открыток "Игрушки".
      Дебютировал как художник театра в 1900: оформил одноактную оперу "Месть Амура" в Эрмитажном театре в Петербурге. В 1902 оформлял оперу "Гибель богов" Р.Вагнера в Мариинском театре (показ спектакля состоялся в 1903). В 1907 оформил спектакль балета Н.Черепнина "Павильон Армиды" (Мариинский театр), в том же году был одним из основателей "Старинного театра" в Петербурге (выполнил занавес театра). В 1909 стал художественным директором Русских балетных сезонов Дягилева (до 19 It), для которых оформлял балеты "Сильфиды", "Павильон Армиды" (оба - 1909), "Жизель" (1910), "Петрушка" (был также автором либретто, 1911), "Соловей" (1914), В 1912-15 был содиректором по постановочной части Московского Художественного театра.
      В первые послереволюционные годы принимал активное участие в реорганизации и сохранении пригородных дворцов и парков Петрограда и Русского музея в этом городе. В 1917-26 состоял заведующим Картинной галереей Эрмитажа в Петрограде. Был членом Коллегии по делам музеев при Наркомпросе (1918), сотрудничал в издательстве "Всемирная литература", основанном М.Горьким. В 1918-22 создал серию литографий "Петергоф". Работал в петроградских театрах: Мариинском, Александрийском, Большом драматическом (1919-26).
      В 1926 выехал в командировку в Париж - как и ранее, для постановки спектаклей в "Grand-Opera" и участия в выставках, но в Россию не вернулся. Это решение было связано, главным образом, с финансовыми и семейными обстоятельствами. Сохранял активные связи с Петроградом-Ленинградом вплоть до начала 1930-х, когда был отчислен из штата сотрудников Эрмитажа.
      Б. оформлял спектакли в "Grand-Opera" в Париже в 1924, 1926, 1928-34. В последний период работы для театра Б. сотрудничал с труппой Иды Рубинштейн, для спектаклей которой оформил в числе прочего "Поцелуй феи" И.Стравинского (1928); Б. был также режиссером-постановщиком ряда спектаклей, ("Болеро" М.Равеля (1928) и др.). Ставил и оформлял спектакли в "Comedie-Francaise" (1930-е), в театре "Colon" в Буэнос-Айресе, в лондонском "Covent Garden" (1957). Оформил спектакль "Спящая красавица" для антрепризы Дягилева (1928), а также балеты "Жизель" ЖАдана и "Лебединое озеро" П.Чайковского для антрепризы С.Юрока в Нью-Йорке в 1948. Особенно много оперных и балетных спектаклей поставил и оформил в миланском театре "La Scala" (1930-е - 1950-е), где постановочной частью заведовал его сын Николай.
      Помимо работы в театре, Б. продолжал заниматься живописью и графикой; создал серии видов Петербурга и его пригородов под общим названием "Воспоминания", иллюстрировал книги русских авторов: А.Пушкин. "Капитанская дочка" (изд. 1944); А.Попов. "Григорий Орлов" (1946) и "Побрехушки кухмистерские" (1951). По воображению и памяти написал несколько картин на темы русской истории Петровской, Екатерининской и Павловской эпох (1929, 1940-е). Писал также пейзажи Парижа, Нормандии, Версаля, Бретани в манере, сложившейся в начале века. Иллюстрировал книги А. де Ренье "Грешница" (1928), А.Моруа "Страдания молодого Вертера" (1926) и др.
      В течение жизни Б. участвовал в выставках: "Мир искусства" (1898-1903; 1906; 1911-17; 1922; 1924 - в России; 1921 - в Париже); "Современное искусство" (1902-3) в Петербурге; "Союз русских художников" (1904-10) в Петербурге и Москве; "Салон С.Маковского" (1910-11) в Петербурге; "Международной художественной" в Риме (1911); "Русское искусство" при Осеннем салоне в Париже (1906); "Русской художественной" в Берлине (1922), в городах США (1924-25), в Брюсселе (1928), Белграде (1930), Праге (1935).
      Персональные выставки Б. состоялись в Париже (1926, 1929, 1953), Лондоне (1936, 1939, 1959, I960), Комо (Италия, 1955), Милане (посмертная, 1960), Москве (ретроспективная в Третьяковской галерее, 1972).
      Б. - кавалер (1906) и офицер (1916) ордена Почетного легиона Франции, офицер ордена "Corona d'ltalia" (1911).
      На протяжении своего долгого пути художника, критика и историка искусства Б. оставался верен высокому пониманию классической традиции и эстетических критериев в искусстве, отстаивал самоценность художественного творчества и изобразительную культуру, опирающуюся на прочные традиции. Искренность устремлений того или иного автора была для него главным мерилом в оценке произведения . искусства любого направления. Будучи традиционалистом, Б. не был закрыт для проявлений новаторства, но основное внимание все же уделял изучению истории искусства в музеях и архивах. Из этих изысканий выросли не только его замечательные труды по истории русского и зарубежного искусства, но и сочно, красочно написанные мемуары, зафиксировавшие целую эпоху отечественной художественной культуры рубежа XIX и XX вв. и отдельно - историю "Дягилевских балетов" периода их расцвета в 1910-е (большая часть воспоминаний написана в эмиграции). Постоянство и высокая "планка" эстетических принципов как в художественной практике (в станковом и театрально-декорационном искусстве, иллюстрации), так и в теории (критика и история искусств) делают творчество Б. одним из уникальных феноменов, оставившим заметный след в культуре на протяжении почти трех четвертей века. Важно также и то, что вся многогранная деятельность Б. была, по сути, посвящена одной цели: прославлению отечественного искусства в Европе и завоеванию для него достойного места в общеевропейском художественном процессе. Объединение "Мир искусства", душой которого на рубеже столетий был Б., сделало немало в этом направлении. После этого европейцы более не могли обозревать искусство Европы без учета вклада в его сокровищницу русских художников.
      Соч.: Возникновение "Мира искусства". Л., 1928 (переизд. М., 1994); Воспоминания о балете // Рус. записки, 1939, № XVI-XXI; Жизнь художника. Нью-Йорк, 1955; Александр Бенуа размышляет... М., 1968; Мои воспоминания, ч. I-V. М., 1980.
      Лит.: Эрнст С. Александр Бенуа. Пг., 1921; Маковский С. Силуэты русских художников. Прага, 1922 (переизд. М., 1994); Его же. Портреты современников. Нью-Йорк, 1955; Эткинд Марк. Александр Бенуа. М., 1965; Его же. А.Н.Бенуа и русская художественная культура конца XIX - начала XX в. Л., 1989; Анненков Ю. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Париж, 1966 (переизд. Л., 1991).
      Арх.: РГИА, ф. 789, оп. 11, 1887, д. 143; Арх. Гос. Эрмитажа, оп. 5, д. 24 (личное дело А.Н.Бенуа); Секция рукописей ГРМ, ф. 137.
     
      А. Толстой
     
      БЕРБЕРОВА Нина Николаевна (26.7.1901, Петербург - 26.9.1993, Филадельфия) - поэт, прозаик, переводчик, литературный критик. Отец ее, Н.И.Берберов, происходил из проживавшего в Нахичевани (под Ростовом-на-Дону) армянского рода, в 1917 занимал пост чиновника по особым поручениям при министре финансов. Мать, Н.И.Караулова - дочь тверского помещика и земского деятеля. В гимназии ее учительницей французского языка была Т.Адамович, сестра Г.Адамовича, представившая в 1915 Б. А.Блоку и А.Ахматовой. Б. окончила Археологический институт и историко-филологический факультет Донского университета (1920). В 1921 вступила в петроградское отделение Всероссийского союза поэтов. В феврале 1922 впервые напечатала стихи в сборнике "Ушкуйники".
      Став женой поэта В.Ходасевича в 1922, вместе с ним уехала в Берлин. В мае 1923 в берлинском журнале "Беседа" были помещены ее стихи. Свой первый гонорар получила за перевод романа Ш. де Лакло "Опасные связи" (Берлин, 1923). Опубликовала перевод книги Р.Роллана "Махатма Ганди" (Берлин, 1924). Б. и Ходасевич с 1923 жили у М.Горького в Саарове под Берлином, в Мариенбаде и в Соренто. В 1925 поселились в Париже. С Ходасевичем Б. разошлась в 1932, но не порывала с ним отношений до его смерти в Париже в 1939. Вела дружескую переписку с О.Марголиной-Ходасевич, ставшей женой поэта в 1933.
      В Париже Б. в течение 16 лет была литературным сотрудником газеты "Последние новости". "Печатала рассказы и даже стихи, кинокритику, хронику советской литературы, иногда - репортаж, а летом заменяла уехавшую в отпуск машинистку". К концу 20-х имя Б. приобрело в эмиграции широкую известность во многом благодаря ироничному, в зо-щенковском стиле, циклу из 12 рассказов о жизни русских эмигрантов под общим названием "Биянкурские праздники". В 30-е были опубликованы три романа: "Последние и первые: Роман из эмигрантской жизни" (Париж, 1930), "Повелительница" (Берлин, 1932), "Без заката" (Париж, 1938), также посвященные эмиграции. Б. рассказывала о судьбах бывших деникинских и врангелевских солдат и офицеров, которые работали на автозаводе Рено, открывали сапожные лавки и красильни. Б. печаталась в журналах "Новый корабль" (1927), "Звено" (1927), "Современные записки" (1920-40), "Беседа" (1923-25), "Воля России" (1922-32) и др. изданиях. Участвовала в сборнике "Якорь". В 1926-27 редактировала, совместно с Д.Кнутом и Ю.Терапиано, журнал "Новый дом". В 1939 на русской сцене в Париже была поставлена ее пьеса "Мадам", переведенная на чешский, немецкий и английский языки. Б. посещала заседания общества "Зеленая лампа", возникшего по инициативе Д.Мережковского и З.Гиппиус (1927-39). "Сегодняшний день, сегодняшний час, - говорила Б., - для литературной эмигрантской молодежи самый важный. Сейчас, унося в себе Россию, она становится "лицом к Европе", где почитали за счастье жить лучшие русские люди... Она считает изгнание трагедией, да... И, сознательно относясь к этой трагедии, она жертвует своим пребыванием в России ради того глубоко русского дела, которого там сейчас делать нельзя". Шесть рассказов Б., опубликованные в 1934-41 в журнале "Современные записки", позже были собраны в книге "Облегчение участи" (Париж, 1949). Перу Б. принадлежат две художественные биографии русских композиторов: "Чайковский, история одинокой жизни" (Берлин, 1936) и "Бородин" (Берлин, 1938). М.Цетлин в рецензии на книгу "Чайковский" писал: "На основании труда Модеста Чайковского и многочисленных других материалов, опубликованных в последние годы, на основании отчасти и расспросов людей, лично знавших Чайковского, она дала живой образ его, и книга ее, не будучи вымыслом, читается с увлечением, как роман". В книге использованы материалы, полученные от С.Рахманинова, А.Глазунова, потомков фон Мекк.
      Во время войны Б. оставалась в оккупированной немцами зоне Франции. Когда в 1940 "Последние новости" закрылись, она стала литературным редактором только что основанного еженедельника "Русская мысль". Как корреспондент "Русской мысли" присутствовала на суде над "невозвращенцем" В.Кравченко, автором книги "Я выбрал свободу". С 1949 "Русская мысль" печатала ее репортажи с процесса, составившие впоследствии книгу "Процесс Кравченко".
      После войны Б. опубликовала в "Новом журнале" роман "Мыс бурь" (1950, № 24; 1951, № 25-27). В 1950 переехала в США. Восемь лет прожила в Нью-Йорке, работала в архиве, училась на курсах английского языка, С 1958 преподавала русский язык в Йельском университете, позже стала профессором литературы. Преподавала в Принстонском университете, входила в редакцию альманаха "Мосты" (Мюнхен, 1958-68). В 1966 завершила работу над своим главным трудом - автобиографией "Курсив мой" (опубл. впервые в Лондоне и Нью-Йорке на англ, яз.; 1-е рус. изд. Мюнхен, 1972; 2-е доп. изд. Нью-Йорк, 1983). "Эта книга - история моей жизни, попытка рассказать эту жизнь в хронологическом порядке и раскрыть ее смысл" (Вопр. лит-ры, 1988, № 9). По словам А.Марченко, "книга Берберовой - "целая эпоха и люди в ней" - собрана, составлена, смонтирована из портретов и фрагментов известных лиц, поданных крупным планом, не позволяющим утаить ни одного "мгновенного выражения".
      В 1971 Б. вышла в отставку, но продолжала жить в Принстоне до 1990. Б. являлась почетным доктором Миддлбери Колледжа (1983) и Йельского университета (1992), кавалером ордена Почетного легиона (1991).
      Среди наиболее значительных работ Б. - книга "Железная женщина: Рассказ о жизни М.Закревской-Бенкендорф-Будберг, о ней самой и ее друзьях" (Нью-Йорк, 1981). В предисловии Б. писала: "Источники мои - это документы и книги от 1900 до 1975 гг. Они помогли мне раскрыть тайну ее предков, подробности ее личной жизни, имена ее друзей и врагов, цепь событий, с которыми она была иногда тесно, иногда косвенно связана... Обстановка и эпоха - два главных героя моей книги". А.Вознесенский в предисловии к советскому изданию отметил неточность жанра этой книги: "Я назвал бы ее инфроманом, романом-информацией, шедевром нового стиля нашего информативного времени, ставшего искусством. Это увлекательное документально-страшное жизнеописание баронессы М.Будберг - пленительной авантюристки, сквозь сердце которой прошли литературные и политические чемпионы столетия - как-то: М.Горький, Уэллс, Локкарт, Петере и другие".
      Книга "Люди и ложи: Русские масоны XX столетия" (Нью-Йорк, 1986), как признавала сама Б., написана не историком, а лишь современником описываемых событий. Получив доступ к русскому масонскому архиву в Париже, Б. поместила в книге, помимо очерков о масонстве в России и в эмиграции, составленный ею биографический словарь (666 имен). По ее мнению, в дореволюционной России масонством были пронизаны Государственная дума, Государственный совет, Военно-промышленный комитет, Торгово-промышленный союз, земство, адвокатура, профессура Московского и Петербургского университетов; масонами были не менее 40 членов Думы (от социалистов до левых октябристов, особенно много - в партии кадетов), видные военные, аристократы и дипломаты. В список вошли пятеро из девяти членов Временного комитета для защиты русских интересов за границей, созданного в 1921. Б. выявила присутствие масонов и в правых кругах эмиграции. В списке представлены и имена писателей (Г.Адамович, М.Алданов, А.Амфитеатров, Р.Гуль, Н.Евреинов, А.Зуров, А.Ла-динский, И.Аукаш, С.Маковский, К.Мочульский, Вас.Немирович-Данченко, М.Осоргин, Н.Оцуп, Б.Савинков, М.Слонам, Ю.Терапиано, А.Тыркова-Вильямс, Ю.Фельзен, И.Фондаминский), однако не всегда указаны даты "посвящения" и выхода из ордена; некоторые из указанных лиц были причастны к масонству лишь в ограниченный период времени.
      После перевода на французский язык в 1985 повести "Аккомпаниаторша" книги Б. переводились на все основные европейские языки.
      Литературно-критические работы Б.: "Подстриженными глазами" (НЖ, 1931, № 27); "Владислав Ходасевич - русский поэт (1886-1939)" (Грани, 1951, № 12); "Набоков и его Лолита" (НЖ, 1959, № 57); "Великий век" (НЖ, 1961, № 64); "Советская критика сегодня" (НЖ, 1966, № 85; 1967, № 86); книга "A.Block et son temps" (Paris, 1947) - раскрывают ее как тонкого ценителя современной литературы, прежде всего поэзии. Основными качествами поэзии Б. считает насыщенность, точность и новизну. "Поэзия определяется как язык, насыщенный до возможного предела", как искусство "вкладывать максимальный смысл в слово", каждое из которых "приходит с десятком своих обертонов (и чар)". Раскрываемые Б. собственные поэтические ассоциации характеризуют плотную интертекстуальность ее критических исследований, высокий уровень образованности и гуманитарной культуры. Характеризуя пять основных методов англо-американской литературной критики, Б. высоко оценивает формальный метод, считая его обязательным "школьным фундаментом литературы". В этой связи книги русских формалистов, на ее взгляд, "учат больше, чем все написанное русскими критиками за последние пятьдесят лет". Основная задача литературной критики - интерпретация, избегающая оценок. Б. близка в этой позиции "новой критике" и цитирует ее мэтров: "Поэма не должна что-то значить, она должна быть" (А.Мак-лиш); "задача критики - видеть вещь, как она есть" (Т.С.Элиот). В обзоре советской критики Б. высоко отозвалась о тех литературоведах, которые "возвращают искусству его формосо-зидающую сущность, когда снова делается ясным, что поэт не вырастает, как дерево, из собственного детства и своего окружения, но из столкновения с достижениями других поэтов..." Б. одной из первых оценила талант В.Набокова, считая, что появление его оправдывает существование всей эмиграции.
      В 1989 Б. впервые за 67 лет побывала на родине, посетила Москву и Ленинград. Ей был оказан горячий прием. Последние годы жизни, омраченные тяжелой болезнью, Б. провела в Филадельфии. В некрологе "Памяти Н.Н.Берберовой" А.Сумеркин написал: "Н.Н., конечно, радовалась успеху своих книг и признанию, она была счастлива, что ее книги выходят в России, но, по-моему, втайне больше всего гордилась тем, что с 1937 года, когда она получила свои первые водительские права, по 1991 год, когда она перестала садиться за руль, она всего один раз заплатила серьезный штраф - в 1963 году, когда переезжала из Нью-Хейве-на в Принстон и, по ее словам, волновалась" (Рус. мысль, 1994, 14-20 окт.).
      Соч.: Стихи, 1921-1983. Нью-Йорк, 1984; Биян-курские праздники и др. рассказы // Октябрь, 1989, № 11; Аккомпаниаторша: Повесть // Аврора, 1990, № 2; Маленькая девочка: Пьеса в 3 д. // Совр. драматургия, 1991, № 2; Железная женщина. М., 1991.
      Лит.: Barker М. The Short Prose of N.Berberowa // Russ. Lit. triquart, 1984, № 22: Мейлах М. Нина Берберова в России // Рус. мысль, 1989, 20 окт.; Перельмутер В. Прямая речь Нины Берберовой // Лит. Армения, 1990, № 7; Костырко С. Выжить, чтобы жить // Нов. мир, 1991, № 9; Сумеркин А. Нине Николаевне Берберовой: К 90-летию // Рус. мысль, 1991, 9 авг.; Гинсбург А. Памяти Нины Николаевны Берберовой // Там же, 1994, 14 окт.
     
      Е.Цурганова
     
      БЕРДЯЕВ Николай Александрович (псевд.: Б.К-ский, К.Т-н) (6.3.1874, Киев - 24.3.1948, Кламар под Парижем) - философ, религиозный мыслитель, публицист. Происходил из старинного дворянского рода, известного со 2-й половины XV в. Несколько поколений его предков со стороны отца, Александра Николаевича, были военными. Отец состоял на военной службе до 15.10.1878, когда вышел в отставку в чине штабс-ротмистра и поселился в Киеве; был предводителем дворянства и председателем правления Киевского Земельного банка. Мать - Александра (Алина) Сергеевна (урожд. Кудашева). По признанию Б., он никогда не любил семьи как таковой, он "никогда не ощущал, что родился от родителей", любя их, относился к ним, как отец к детям. Бердяевы владели родовым имением Обухове в Киевской губернии, заложенным в 187 0-е в Киевском Земельном банке и затем проданным, а также майоратом Коваль в Царстве Польском, полученным в 1836 "за отлично усердную службу" дедом Б.
      Б. получил начальное домашнее образование, хорошо владел немецким и французским языками. С детства зачисленный по семейной традиции в пажи, в 1887-91 учился в Киевском и Владимирском кадетских корпусах, после чего вместо поступления в Пажеский корпус около трех лет готовился к сдаче экзаменов на аттестат зрелости для поступления в университет. Б. получал посредственные оценки и считал себя малоспособным учеником, когда требовалось пассивное усвоение и запоминание. С 14 лет он полюбил чтение философских книг (Гегеля, Канта, А.Шопенгауера и др.) и осознал свое призвание - быть философом, "человеком, который посвятит себя исканию истины и раскрытию смысла жизни". Со второй попытки, 11.6.1894, Б. получил аттестат зрелости Киево-Печерской гимназии. В 1894-97 учился в Киевском университете Св.Владимира: год на естественном отделении физико-математического факультета, затем - на юридическом факультете. Занимался самообразованием, написал первую самостоятельную работу - антикантианский этюд "О морали долга и о морали сердечного влечения" (опубликован не был, рукопись не сохранилась). Участвовал в работе кружка, собиравшегося на квартире Г.Челпанова - приват-доцента университета, читавшего необязательный курс критики марксизма; а также студенческого марксистского Центрального кружка саморазвития и Киевского Союза борьбы за освобождение рабочего класса. Уже тогда у Б. проявились способности лектора и страстного полемиста. В 1897 впервые был арестован за участие в студенческой демонстрации; вторично арестован 12.3.1898 по обвинению в участии в антиправительственных выступлениях. Разбирательство по его делу длилось почти два года; 22.3.1900 выслан на три года в Вологодскую губернию под гласный надзор полиции.
      В 1898 в библиографическом отделе майского выпуска журнала "Мир Божий" состоялся литературный дебют Б.: напечатаны две его рецензии (без подписи) на книги "История политических учений" Б.Поллока и "Будда, его жизнь, учение и община" Г.Ольденберга. В 1899 написал свою первую самостоятельную статью - "Ф.А.Ланге и критическая философия в ее отношениях к социализму", опубликованную в мае 1900 на немецком языке (Neue Zeit, 1899-1900, № 32/34) и представляющую собой критический анализ книги Ланге "История материализма". В 1900 завершил работу над книгой "Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К.Михайловском" (СПб., 1901), в которой идеи марксизма сочетались с идеализмом.
      Ссылку отбывал вместе с А.Богдановым (Малиновским), А.Ванновским, ААуначарским, А.Ремизовым, Б.Савинковым, П.Щеголевым и др. Годы, проведенные в ссылке, Б. посвятил занятиям философией. Именно там произошел его переход "от марксизма к идеализму". Последний год ссылки ему разрешили провести в Житомире, после чего он смог вернуться в Киев.
      С детства Б. был знаком с западноевропейской культурой. В 1900-1910-е много путешествовал по Европе (Германия, Италия, Франция, Швейцария). Летом 1903 слушал в Гейдельберге лекции В.Виндельбанда. В августе 1904 участвовал во 2-м международном конгрессе философов в Женеве, во время которого встречался с Г.Плехановым. Осенью 1904 женился на Л.Трушевой (по первому мужу Рапп, 1875-1945).
      В 1904-7 жил в Петербурге, затем, после заграничного путешествия, с января 1909 обосновался в Москве. Б. стал свидетелем и одним из творцов того процесса, который он сам называл "русский ренессанс начала XX века". Б. принимал участие в работе Киевского, Московского памяти Вл.Соловьева и Петербургского Религиозно-Философских обществ (РФО), был действительным членом Психологического общества при Московском университете. Бывал на знаменитых средах "на башне" у Вяч.Иванова, на воскресеньях у В.Розанова, на заседаниях: московского православно-богословского кружка М.Новоселова, Академии изящных искусств у А.Скрябина, кружка "Православного возрождения", Общества свободной эстетики, Московского литературно-художественного кружка. Религиозно-философские собеседования устраивались и в доме Б. в Москве.
      По приглашению Д.Мережковского и З.Гиппиус вместе с С.Булгаковым вошел в состав редакции журнала "Новый путь", а в 1905 редактировал его продолжение - журнал "Вопросы жизни". Печатался в журналах "Вопросы философии и психологии", "Мир Божий", "Полярная звезда", в "Московском еженедельнике", в газете "Биржевые ведомости" и др. Участвовал в сборниках статей "Проблемы идеализма" (1902) и "Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции" (1909), вызвавшие бурный отклик современников и оставившие заметный след в истории русской культуры. В 1910-11 вместе с С.Булгаковым, Г.Рачинским, князем Е.Трубецким и В.Эрном участвовал в работе московского издательства "Путь", для которого написал биографию А.Хомякова.
      За статью "Гасители духа" (Рус. молва, 1913, 5 авг.), направленную против Святейшего Синода, который олицетворял для Б. официальное православие, против него было возбуждено дело по обвинению в богохульстве (прекращено после Февральской революции). В 1914 издал книгу "Смысл творчества. Опыт оправдания человека", посвященную раскрытию религиозного смысла творчества и заложившую основы его оригинальной религиозно-философской системы. Книга была неоднозначно воспринята современниками. Так, Мережковский и Гиппиус ее активно не приняли; А.Карташев считал, что Б. "в ней доходит до границ какой-то истеричности при всем его интеллектуализме", "читатель начинает вместе с ним подниматься на головокружительную высоту и дышать воздухом иллюзии и необычной свободы, получаемой только от прикосновения к религиозным объектам". По мнению В.Зеньков-ского, это "одно из наиболее значительных религиозно-философских произведений последнего времени и во всяком случае лучшее, что было написано Н.А.Бердяевым".
      События 1917 Б. пережил как "момент своей собственной судьбы, а не как что-то извне ему навязанное". Будучи идейным противником большевизма, он вместе с тем после октября 1917 испытал творческий подъем и период общественной активности. В 1917-18 им написано свыше 40 публицистических статей, опубликованных в журнале "Русская мысль", в еженедельниках "Накануне", "Народоправство", "Русская свобода". Часть этих статей, в которых философ определял смысл происходящих в России событий, истоки революции, высказывал предположения о дальнейшем развитии событий, были объединены в сборник "Духовные основы русской революции. Опыты 1917-18 гг." (при жизни автора опубл. не был). Участвовал в сборниках: "Из глубины. De profundis. Сборник статей о русской революции" (1918), "Освальд Шпенглер и Закат Европы" (1922) и др. 14.9.1917 присутствовал на московском Государственном совещании в качестве члена Временного совета Российской республики от общественных деятелей.
      В 1-й половине 1918 на квартире Б. возникла Вольная академия духовной культуры (ВАДК), получившая официальный статус осенью 1919. В ВАДК Б. читал курс лекций по философии истории и философии религии. С 1918 выступал с лекциями по этике слова в Государственном институте слова. Весной 1919 работал в Хранилище частных архивов, занимаясь разборкой архива графов Игнатьевых; в 1920 был избран профессором Московского университета и в течение года читал лекции на историко-филологическом факультете о миросозерцании Ф.Достоевского и курс по философии истории. В сентябре 1921 стал действительным членом московского отделения Вольной философской ассоциации; с января 1922 поступил на работу в качестве действительного члена философского отделения в Российскую Академию художественных наук. Был членом Клуба московских писателей, членом правления Всероссийского союза писателей, одним из учредителей Лиги русской культуры, членом экуменического Общества соединения церквей; деятельно участвовал в работе Лавки писателей, открытой в сентябре 1918. В этот период им были написаны книги: "Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии" (лето 1918, изд. Берлин, 1923), "Философия Достоевского" (1921).
      В первый раз был арестован ВЧК 18.2.1920 по делу Тактического центра - организации, на нескольких заседаниях которой Б. выступил с докладами об истоках и перспективах революции в России. Вторично арестован ГПУ в ночь с 16 на 17.8.1922 по обвинению в антисоветской деятельности и до 21 августа содержался во внутренней тюрьме ГПУ. Б. было объявлено решение Политбюро ЦК РКП (б) и Президиума ВЦИК о его бессрочной высылке из Советской России. Б. отрицательно относился к эмиграции и не предполагал, что будет вынужден уехать из России. По воспоминанию его жены, незадолго до высылки, сидя на балконе дачи в Барвихе, Бердяевы говорили М.Осоргину. "Вы, быть может, еще и попадете за границу, а мы, конечно, никогда!" Покинул Советскую Россию 28.9.1922. До лета 1924 жил в Берлине, воспринимая Германию как переходный пункт между Россией и Западной Европой. В ноябре или декабре 1922 на квартире Б. по инициативе П.Струве состоялось совещание философов, высланных из России, и представителей белого движения (С.Франк, И.Ильин, А.Изгоев и сам Б., с одной стороны, П.Струве, В.Шульгин, И.Биккерман, Г.Ландау, с другой). На этом собрании Б. в резкой форме отмежевался от белого движения, считая, что нельзя возлагать надежды на насильственное ниспровержение большевизма, ибо он может быть преодолен только медленным внутренним процессом религиозного покаяния и духовного возрождения русского народа.
      В Берлине Б. продолжил культурно-просветительскую и преподавательскую деятельность. 26.11.1922 по его инициативе и при содействии Американского христианского союза молодых людей была открыта Религиозно-Философская академия (РФА), продолжившая традиции прежних РФО и ВАДК. Как и в Москве, Б. читал лекции и вел семинарий; являлся деканом отделения и членом ученого совета Русского научного института для обучения русских студентов, открытого 17.2.1923. В институте он читал популярный курс по истории русской мысли. Осенью 1923 участвовал в работе 1-го съезда Русского студенческого христианского движения (РСХД). Стал почетным членом совета РСХД и участвовал в съездах движения до 1936, когда, по его мнению, в движении стали преобладать правые группировки фашистского характера. В 1923 Б. удалось опубликовать ряд книг, написанных еще в России. Книга "Миросозерцание Достоевского" ("Философия Достоевского"), по отзыву французского религиозного философа Ж.Маритена, чрезвычайно важна для понимания мировоззрения самого Б. В книге Б. подчеркивал, что "путь свободы ведет или к чело-векобожеству и на этом пути человек находит свой конец и свою гибель, или к Богочеловече-ству - и на этом пути находит свое спасение и окончательное утверждение своего образа". В книге "Смысл истории", написанной на основе историософских лекций в ВАДК (Берлин, 1923), Б. заявлял, что смысл истории находится вне ее границ - в метаистории, т.е. в жизни, в Царстве Бога, где преодолевается объективация, причем существует связь истории и метаистории, метаистория постоянно присутствует как фон истории. В Берлине был написан этюд "Новое средневековье" (Берлин, 1924). Переведенный на многие европейские языки, этюд получил широкое распространение за рубежом, а его автор приобрел мировую известность. Вопреки желанию Б. многие воспринимали его исключительно как автора "Нового средневековья". В Берлине Б, познакомился с немецкими философами Г.Кей-зерлингом, М.Шеллером, О.Шпенглером.
      Летом 1924 Б. по ряду материальных соображений переехал во Францию. Вместе с семьей: женой, ее сестрой, Е.Рапп, и их матерью, И.Трушевой, он снимал квартиру в Кла-маре под Парижем, а в 1938 переехал в собственный дом, полученный в наследство от друга семьи - англичанки Ф.Вест. По отзыву Б.Вышеславцева, у Б. был "милый помещичий дом, "Ясная поляна", где живет русский барин, боящийся сквозняков, любящий заниматься философией и решивший стать "пророком" "и достигший успехов на этом поприще". С 1928 регулярно по воскресеньям у Б. устраивались собеседования с чаепитием, как в Москве и Берлине. В числе постоянных гостей были И.Фондаминский, Е.Извольская, М.Каллаш, о.Д.Клепинин, К.Мочулъский, Г.Федотов, Л.Шес-тов и др.
      В ноябре 1924 под председательством Б. в Париже открылась РФА. Он читал курсы лекций ("О проблемах христианства", "О современных духовных течениях", "Об основных темах русской мысли XIX в.", "Судьба культуры (Философия кризиса культуры)", "Человек, мир и Бог (Проблемы религиозного сознания)" и др.); вел семинары ("Идолы и идеалы", "Основные течения современной европейской культуры" и др.). С 1925 принимал участие в собраниях Братства Св.Со-фии, читал лекции на собраниях Русского национального комитета ("Русская духовная культура" и др.), в конце 1920-х - начале 30-х - на собраниях газеты "Дни"; участвовал в работе литературного объединения "Кочевье". Был одним из основателей Лиги православной культуры (1930-35) наряду с О.Булгаковым, Зеньковским, Федотовым, Фондаминским. Сочувственно относился к благотворительной организации "Православное Дело", основанной в 1936 матерью Марией (Скобцовой).
      С 1924 и до своей кончины был редактором издательства YMCA-Press. С сентября 1925 по март 1940 редактировал при участии Вышеславцева журнал "Путь. Орган русской религиозной мысли". По словам Б,, журнал давал место для творческих проявлений мысли на почве православия. В журнале было напечатано 87 статей, очерков, рецензий, заметок Б. по проблемам христианской философии, истории, с оценкой современных событий, с отзывами на новейшие книги и т.д. Нередко статьи носили резко полемический характер и вызывали крайне негативные оценки русской эмиграции. Страстный защитник свободы творчества, Б. в 1935 выступил в защиту Булгакова, обвиненного за свои богословские взгляды указом митрополита Сергия в ереси (Дух великого инквизитора // Путь, 1935, окт./дек., № 49); в конце 1939 - начале 1940 встал на сторону Федотова, получившего, по предложению митрополита Евлогия, ультиматум от преподавателей Богословского института о несовместимости преподавательской деятельности в православном учебном заведении с написанием статей на политические темы для изданий "левой" ориентации (Существует ли в православии свобода мысли и совести? // Там же, 1939, окт./дек., № 59) и др. Сотрудничал в русскоязычных изданиях: газетах "Дни" (1923-28), "Последние новости" (1927-39), "Русские новости" (1945-47); журналах "Современные записки" (1925-39), "Вестник РСХД" (1931-35), "Новый град" (1931-39), "Русские записки" (1937-38), "Новая Россия" (1936-40); в немецких журналах "Europaische Revue" (1926-30), "Orient und Occident" (1929-36), во французском - "Esprit" (1932-48) и др. изданиях.
      Б. имел широкий крут общения с французским литературным, католическим и интеллектуальным миром. В 1925 организовал "Кружок интерконфессиональных исследований" (интерконфессиональные собрания) для сближения церквей, на которых присутствовали католики (о. Л.Жиле, о. Л.Лабертоньер, Ж.Маритен), протестанты (пастор Бергнер, В.Моно), православные (о. Булгаков, Федотов, Г.Флоровский) и др. С 1928, когда католикам не разрешили присутствовать на собраниях вместе с протестантами, Б. устроил частные собрания у себя дома. Участвовал в традиционных декадах в имении П.Дежардена Понтиньи и субботних собраниях в его парижском доме - "Союз для правды" ("L'Union pour la verite"), в философских собраниях у Г.Марселя и М.Море, в собраниях французской молодежи в кружках журнала "Esprit", на которых общался с Ж.П.Блоком, Ш.Дю Босом, Э.Дермингемом, Л.Массиньоном, Низаном, С.Фюме и др.
      С 1924 Б. выезжал из Франции в Англию, Австрию, Бельгию, Италию, Латвию, Польшу, Чехословакию, Швейцарию, Эстонию для участия в международных встречах, для публичных выступлений. Принимал участие в работе конгрессов: 1-м и 2-м психосоциологических, международных философских, 2-м Польском философском, 6-м международном истории религии, Всемирном спиритуалистическом, конгрессах Пен-клуба, в ежегодных интернациональных встречах в Женеве и др. (1926-47).
      В 1927-28 была опубликована в Париже "Философия свободного духа", получившая премию Французской Академии моральных наук и ставшая в творчестве Б. началом пересмотра основных проблем христианства. В книге "О назначении человека. Опыт парадоксальной этики" (Париж, 1931) Б. рассматривал этику как познание духа, отмечая при этом, что "человеку принадлежит примат над бытием, ибо бытие раскрывается только в человеке, через человека. И только тогда раскрывается дух". Сразу по выходу книги Н.Лосский поставил под сомнение один из основополагающих тезисов философской системы Б., изложенный в ней, что "свобода не может быть сотворена и что если допустить тварность свободы человеком, то сам Бог окажется виновником мирового зла, так что теодицея будет невозможна". Книга "Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения" (Париж, 1934) посвящена проблеме человека. Б. писал, что "философия не есть наука, не есть даже наука о сущностях, а есть творческое осознание духом смысла человеческого существования". В книге "Судьба человека в современном мире" (Париж, 1934) Б. формулировал свою философию истории современности. В книге "Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности" (1935) писал о своем понимании Духа и о соотношении его с бытием, рассматривая такие проблемы Духа как зло, страдание и др. и подчеркивая, что устранение голода и нищеты не решает духовной проблемы, человек остается лицом к лицу, как и раньше, с тайной смерти, вечности, любви, творчества. Трагический конфликт между личностью и обществом, личностью и космосом, временем и вечностью даже при более рационально устроенной общественной жизни будет возрастать по своей напряженности. Социально-политическим вопросам посвящена работа "Истоки и смысл русского коммунизма" (1937). В 1939-40 была в основном написана книга "Самопознание", в которой объектом исследования стала собственная жизнь философа, история его духа и его самосознания, делалась попытка самоосмысления и объяснения себя миру. В книге "О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии" (Париж, 1939) Б., вновь рассматривая проблему личности, выделял такие виды рабства человека как рабство у бытия, у Бога, у природы, у цивилизации, у самого себя, у истории. По мнению Б., освобождение человека возможно только в области Духа.
      После немецкой оккупации Франции, в июле 1940, Бердяевы вместе с Мочульским уехали в Пила под Аркашоном, но после появления немцев и там вернулись в Кламар. С началом войны Германии против России Б. занял т.н. "просоветскую" позицию, или, говоря словами самого Б., "естественно присущий ему патриотизм достиг предельного напряжения". Во время немецкой оккупации Б. почти нигде не выступал с публичными докладами и лекциями, посвятив это время "сосредоточенному философскому творчеству". Стал членом "Союза патриотов", сочувствовал движению Сопротивления, печатался в газете "Русский патриот". Участвовал в работе Центра философских и духовных исследований М.Дави ("Centre des recherches philosophiques et spirituelles") и в коллоквиуме в Ла Фортеле, организованном Центром и посвященном выходу на французском языке его книги "Дух и реальность". Б. не был удовлетворен состоявшимся там обсуждением и говорил после коллоквиума жене: "Критикуют и обсуждают не по существу, а по мелочам. И, кроме того, чувствую, что меня плохо понимают. Не понимают того, что вся моя философия основана на христианстве".
      Под влиянием трагических событий 2-й мировой войны книгой "Опыт эсхатологической метафизики" (1941) Б. начал переосмысление традиционной христианской метафизики. "Я стал более революционером, я по натуре не человек закона. Кроме того, теперь в центре у меня стоит эсхатология, чего раньше не было. И я стал более пессимистом, чем раньше", - говорил Б. во время войны жене о происшедших в нем переменах. В этот же период философ обратился к истории русской мысли и на основе курса лекций в РФА написал работу "Русская идея" (1943), в которой особо подчеркивал эсхатологическую склонность русского ума и выделил существование целого эсхатологического течения русской мысли, к которому, наряду с Ф.Достоевским, К.Леонтьевым, Н.Федоровым, Вл.Соловьевым, князем Е.Трубецким, причислил и себя. В книге "Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого" (1943-45) Б., основываясь "на собственной пережитой внутренней борьбе последних лет, испытанных муках и страданиях и их преодолении, пережитых надеждах", старался выразить "драматическую философию судьбы, существования в времени, переходящего в вечность, времени, устремленного к концу, который есть не смерть, а преображение". Философ пользовался при этом экзистенциально-антропоцентрическим и духовно-религиозным методом. Малоизвестное произведение Б. "Истина и откровение. Пролегомены к критике откровения" (1945-47) продолжало пересмотр основных проблем христианства - доказательства существования Бога, проблемы греха и искупления, рая и ада, добра и зла, возможности воскресения, божественного элемента в человеке, свободы человека. Проблема соотношения истины и откровения при ее философском рассмотрении "может быть только философией, внутренно основанной на религиозном, духовном опыте, не рационалистической философией, а экзистенциальной философией, признающей первичность духовного опыта". По мнению философа, "Бог есть то, что не может быть выражено. Это и есть откровение Духа". Именно это и является Истиной, поскольку "в том, что не может быть выражено, не может быть никаких сомнений". В 1945 Б. входил в редакционную коллегию журнала ."Cahiers de la nouvelle epoque". В 1946 был приглашен на прием в посольство СССР во Франции. Весной 1947 Б. была присуждена степень доктора теологии honoris causa Кембриджского университета.
      Годы, прожитые Б. во Франции, стали для него "эпохой усиленного философского творчества". Там были написаны 15 крупных его исследований, не считая участия в сборниках, сотен статей, докладов, лекций и т.п. Он поражал своей работоспособностью даже своих близких, одновременно обдумывая по нескольку книг и статей. Последнее, незавершенное произведение Б. - книга "Царство Духа и царство Кесаря" (1946-48). Излагая гносеологические основы своей философской системы, он вновь обращается к проблеме познания Истины: "В конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная Истина, есть Бог", что "истина... есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта". Именно по отношению к Истине Б. проводил разделение "божьего" и "кесарева", Духа и мира. Окончательную победу Царства Духа Б. видел в изменении структуры человеческого сознания, т.е. в преодолении мира объективации; она мыслилась им лишь эсхатологически.
      Философом была задумана книга о мистике, понимаемой им как "духовный опыт, выходящий за пределы противопоставления субъекта и объекта, т.е. не подпадающий власти объективации". На эту же тему в мае 1948 Б. должен был сделать доклад в Центре философских и духовных исследований.
      Б. умер за письменным столом. Был похоронен на кладбище в Кламаре.
      Соч.: Собр. соч., т. 1-4. Париж, 1989-90. Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907; Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные. 1900-1906 гг. СПб., 1907; Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии. 1907-1909 гг. СПб., 1910; Философия свободы. М., 1911; Алексей Степанович Хомяков. М., 1912; Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1918; Константин Леонтьев. Очерк из истории русской религиозной мысли. Париж, 1926; Христианство и классовая борьба. Париж, 1931;
      Лит.: Шестов Л. Николай Бердяев (Гнозис и экзистенциальная философия)// СЗ, 1938, № 67; Lowrie D. Rebellious Prophet: A Life of N.Berdyaev. New York, 1960; Полторацкий Н.П. Бердяев и Россия (Философия истории России у Н.А.Бердяева). Нью-Йорк, 1967; Русская религиозно-философская мысль XX века. Питсбург, 1975; Ермичев А.А. Три свободы Николая Бердяева. М., 1989; Н.А.Бердяев в русской философии. Свердловск, 1991; Зеньковский В.В. История русской философии, т.2. Л., 1991; Лосский И.О. История русской философии. М., 1991; Clemant О. Berdiaev. Paris, 1991; Мыслители русского зарубежья: Бердяев, Федотов. СПб., 1992; Вадимов А. Жизнь Бердяева. Россия. Окленд, 1993.
     
      Е.Бронникова
     
      БЕРНАЦКИЙ Михаил Владимирович (8.7.1876, Киев - 1945, Париж) - экономист, финансист, общественный деятель, педагог, публицист. Окончил юридический факультет Киевского университета. В 1911 защитил магистерскую диссертацию "Теоретики государственного социализма в Германии и социально-политические воззрения кн. Бисмарка", в которой выступил против предоставления коллективистским устремлениям приоритетных позиций в экономике. Преподавал в Петербурге в Политехническом и Технологическом институтах, Тени-шевском училище. Доктор политической экономии и статистики, профессор. По политическим убеждениям - конституционный демократ, гласный Петроградской городской думы.
      После Февральской революции Б. занимал различные должности в составе Временного правительства (с 25.9.1917 - министр финансов). 25 октября арестован, но вскоре освобожден. С мая 1918 входил в нелегальную организацию Национальный центр, объединявшую в своих рядах представителей ряда политических партий, офицерства, торгово-промышленных кругов.
      В период гражданской войны Б. - активный участник белого движения; назначен генералом Деникиным управляющим отделом финансов "Особого совещания" при главкоме вооруженных сил Юга России (ВСЮР). В 1919-20 являлся начальником управления финансов ВСЮР. Определял финансовую политику в Крыму, в администрации генерала Врангеля. В ноябре 1920 эмигрировал в Турцию, затем переехал во Францию. Читал курс лекций по финансовому праву на русском отделении юридического факультета Парижского университета, в Русском коммерческом институте, Русском высшем технологическом институте, вел экономический семинар в Институте славяноведения (Париж).
      Б. являлся одним из организаторов и членом правления Русской академической группы в Париже, с 1943 ее председатель; сотрудник Экономического кабинета профессора С.Про-коповича и редакции ежемесячного журнала "Право и хозяйство", член научно-исследовательского кружка "К познанию России", корреспондент газеты "Возрождение" и Русского экономического общества в Лондоне; вице-президент Объединения деятелей русского финансового ведомства, в распоряжении которого находились денежные средства заграничных учреждений Российской империи, товарищ председателя Торгово-промышленно-финансового союза, глава Совета Русского национального объединения с 1938.
      В 1927-31 Б. участвовал в экономических совещаниях представителей деловых и научных кругов эмиграции в Париже, выступал с докладами, в которых на основе скрупулезного анализа действительности вскрыл причины нестабильности финансовой политики советской власти, показал бесперспективность "интегрального коммунизма" (нэпа) и пятилетних планов хозяйственного развития СССР. Из научных публикаций наибольшую известность получили исследования финансовой политики в России (на франц. яз., 1922), валютных реформ в Советской России и Чехословакии (на нем. яз., 1924), особенностей эволюции русских государственных финансов в период мировой войны (на англ, яз., 1928). Являлся общепризнанным - зарубежными научными и предпринимательскими кругами - специалистом в области денежного обращения; утверждал, что обращение базируется на капиталистической основе и не может быть стеснено в основных направлениях своего развития. Только в этом случае происходит процесс выявления накопления, капиталов, приложения их в различных отраслях хозяйства и вместе с тем - увеличение товарооборота, который один способен укрепить денежную систему, экономику в целом. Лишь в атмосфере свободного экономического духа денежное обращение - не просто сумма ценных знаков различных наименований, а эластичный механизм, тесно связанный с рыночной экономикой, который в состоянии выдержать потрясения и удары, вызванные борьбой между "народной экономикой" (т.е. "вольным рынком") и советской экономикой. В своих работах Б. отстаивал также преимущества золотого обращения, критиковал экономический радикализм Дж.М.Кейнса, выступал сторонником социальных реформ, при которых идеи частной собственности, свободной торговли, хозяйственной инициативы остаются неизменными.
      Соч.: Wahrungsreform in der Tschechoslowakei und in Sowjet-Russland. Miinchen, Leipzig, 1924 (в соавт.); Monetary Policy of the Russian Government during the War / Russian Public Finance during the War. New Haven, London, 1928.
      Лит.: Ижболдин B.C. Памяти М.В.Бернацкого // НЖ, 1947, № 17.
      В.Телицын