МЕЛЬГУНОВ Сергей Петрович (25.12.1879, Москва - 26.5.1956, Шампиньи-Сюр-Марн, близ Парижа) - историк, публицист, редактор и издатель, политический деятель. Из дворян. Среди предков М. - вельможа времен Екатерины II А. Мелыунов и общественный деятель 40-60-х XIX в. Н.Мельгунов. Дед М. по матери, Ф.Грушецкий, двоюродный брат С. и М.Муравьевых-Апостолов, привлекался к дознанию по делу декабристов. Отец М. - Петр Петрович М. - преподаватель истории в московском Николаевском институте и в гимназии Ф.Крей-мана, автор книги "Первые уроки истории (Древний Восток)" (М., 1879).
      Гимназистом М. написал сочинение "Был ли раскол движением прогрессивным или регрессивным?", переводил книги французских историков А.Токвиля, Г.Ганато, Г.-K.Macпepo. В 1899 поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где к нему благожелательно отнеслись В.Герье (учитель отца М.) и В.Ключевский (сокурсник отца). Женился на Прасковье Евгеньевне Степановой, учившейся на Высших женских курсах Герье. Участник студенческого кружка; написал популярные брошюры "Карл Великий" (1899) и "Арабы и Магомет" (1901); после преобразования кружка в историческую комиссию при учебном отделе распространения технических знаний (ОРТЗ) - ее руководитель. С 1901 автор статей по церковным вопросам в газете "Русские ведомости". По словам М., "ему самому как бы пришлось установить точку зрения, которая фактически и сделалась точкой зрения газеты". Сотрудничал также в журналах "Русское богатство", "Вестник Европы", "Русская мысль", "Вестник воспитания", в др. столичных и провинциальных изданиях. Встречался в июле 1905, в связи с опубликованием очерков о сектантах села Павловка Харьковской губернии, с Л.Толстым.
      Окончив в 1904 историко-филологический факультет, поступил на юридический факультет университета. Затем в Лазаревский институт восточных языков, но не закончил курса. Некоторое время преподавал историю в частных московских гимназиях. Входил в Педагогическое общество при Московском университете. В 1905-6 на военной службе. Принял участие с группой офицеров в похоронах Н.Баумана, Был, по собственному признанию, "недостаточно активным революционером". В 1906 вступил в партию кадетов, в 1907 перешел в народно-социалистическую партию. Участвовал в организации издательств "Народное право" и "Свободная Россия" (1905-6), Союза свободных книгоиздателей. Один из основателей (1911) кооперативного издательского Товарищества "Задруга", был до ликвидации Товарищества (1922) председателем правления. Редактор-издатель исторического журнала "Голос минувшего" (1913-23), опубликовавшего ряд ценных мемуарных и документальных источников по истории России и русской литературы XVIII - начала XX вв.
      Исторический метод М. сочетал скрупулезную верность документу с публицистическими обобщениями, его работам свойственна отточенность мысли и письма; М. отличало обостренное чувство гражданского долга. Большой отклик имели два сборника его статей: "Старообрядцы и вопросы совести" (М., 1907) и "Церковь и государство в России (К вопросу о свободе совести)" (М., 1907-8, т. 1-2). Исследовал вопросы религиозной веротерпимости, взаимоотношения церкви и государства; ожидал окончательного торжества свободы совести от "русского народного представительства". Роли студенчества в общественном движении посвящены работы М. "Из истории студенческих обществ в русских университетах" (М., 1904) и "Студенческие организации 80-90-х гг. в Московском университете" (М., 1908). Под редакцией и с авторским участием М. вышли коллективные труды издательств "Задруга" и И.Сытина "Великая реформа" (1911), "Крестьянство в России и реформа 19 февраля" (1911), "Отечественная война и русское общество" (1911-12), "Масонство в его прошлом и настоящем" (1914-15) и др.
      Сразу после Февральской революции вошел в Организационный комитет народных социалистов. На 1-м съезде Трудовой народно-социалистической партии (ТНСП) в июне 1917 был избран в ЦК; товарищ председателя ЦК, член редколлегии газеты "Народное слово" и журнала "Народный социалист". Призывал к объединению всех демократических сил, чтобы противостоять надвигающейся анархии и контрреволюции. Принимал участие в Государственном совещании. Выдвигался кандидатом от ТНСП в члены Учредительного собрания, в предвыборной программе высказывался за объединение "одномыслящих партийных группировок", что явилось бы "признаком нашей... политической зрелости и величайшей победой русской демократии", но потерпел поражение, как и вся партия. На 2-м съезде партии (сент. 1917) говорил о необходимости сохранения прежних лозунгов, "чуждых примеси демагогии, не смущаясь временным неуспехом".
      В марте 1917 Временное правительство назначило М. ответственным за обследование и прием архивов министерства внутренних дел, Московской духовной консистории и Миссионерского совета, а затем поставило его во главе Комиссии по разработке политических дел Москвы (Архива политических дел), что позволило ему приступить в 1918 к изданию (в изд-ве "Задруга") серии - "Материалы по истории общественного и революционного движения в России" (под ред. М. и М.Цявловского). Из всех предполагавшихся сборников ("1905 год", "Майский погром в Москве в 1915 году", "Ходынка", "Русская провокация" и др.) удалось выпустить один - сборник документов Московского охранного отделения "Большевики" (М., 1918). Его издание было истолковано новой властью как стремление представить большевизм в искаженном виде. В соответствии с декретом от 19.4.1918 Комиссия по разработке политических дел была ликвидирована; в созданный вместо нее Архивно-политический отдел при СНК Москвы и Московской области М. не был допущен.
      Встретив настороженно Октябрьскую революцию, М. после подписания Брестского мира вступил на путь борьбы против большевистского режима. Он был одним из руководителей Союза возрождения России и Тактического центра. 2 3 раза подвергался обыскам, 5 раз - арестам. Арестованный 17.2.1920 по делу Тактического центра, приговорен в августе к расстрелу, замененному 10 годами заключения; в результате ходатайств Академии наук, В.Фигнер и П.Кропоткина освобожден 13.2.1921, но в мае 1922 вновь арестован; осенью выслан за границу и вскоре лишен советского гражданства.
      До высылки издал книги: "Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в." (М., 1919) и "Религиозно-общественные движения XVII-XVIII вв. в России" (М., 1922), в последней рассматривал социально-политическую роль "старой веры" в идеологии восстаний С.Разина и Е.Пугачева.
      Полученные до выезда из РСФСР полномочия от Совета "Задруги" открыть заграничный отдел Товарищества и распоряжаться его средствами позволили М. организовать в Берлине издательство "Ватага", выпускавшее исторические сборники "На чужой стороне" (1923-25, 13 номеров; со 2-го номера - совм. с пражским изд-вом "Пламя") под редакцией М., Е.Ляцкого и В.Мякотина; М. был и автором ряда статей. Исторические исследования и мемуары, публиковавшиеся в сборниках, принадлежали участникам недавней исторической драмы и освещали пережитый ими опыт. В 1926 М. обосновался в Париже. Под редакцией М. и Т.Полнера издательство Товарищества "Н.П.Карбасников" выпускало в 1926-28 сборники "Голос минувшего на чужой стороне" (6 номеров), унаследовавшие курс закрытого московского журнала и основной состав его сотрудников. М. был членом Заграничного комитета ТНСП. В 1926-31 он сотрудничал вместе с В.Бурцевым, Т.Полнером, А.Карташевым и Н.Рыссом в политическом еженедельнике "Борьба за Россию"; выступал за создание единого антикоммунистического фронта русской эмиграции, допускал возможность интервенции. В феврале-мае 1931 публиковал фрагменты работы "Чекистский Олимп" - портреты Ф.Дзержинского, В.Менжинского, М.Кедрова, Н.Крыленко, с которыми вынужденно общался во время арестов 1918-20. Вступил в контакт с секретными офицерскими организациями, но после ряда их провалов прекратил с начала 30-х политическую деятельность, целиком занявшись историческими исследованиями.
      Работы, опубликованные М. в России, были собраны в книге "Дела и люди Александровского времени" (Берлин, 1 923); М. готовил 2-й том, посвященный движению декабристов, В дальнейшем его научные интересы сосредоточились на истории событий 1 917 и гражданской войны. М. широко использовал при этом, наряду с другими источниками, данные, полученные в результате опросов участников событий - эмигрантов. В книге "На путях к дворцовому перевороту; заговоры перед революцией 1917 года" (Париж, 1931) развенчал эмигрантскую легенду о Февральской революции как результате заговоров в военных и дворцовых кругах; пришел к выводу о "несерьезности" действий оппозиции с целью низложения Николая II: "все ждали революцию", но она "оказалась неожиданной для всех, и все оказались в растерянности". В книге "Золотой немецкий ключ большевицкой революции" (Париж, 1940) доказывал, что германский генеральный штаб субсидировал при содействии немецких социал-демократов партию большевиков. Проблемам гражданской войны посвящены работы М. "Н.В.Чайковский в годы гражданской войны" (Париж, 1929), "Гражданская война в описании Милюкова" (Париж, 1929) и "Трагедия адмирала Колчака" (ч. I-III. Белград, 1930-31). В книге "Красный террор в России 1918-1923" (Берлин, 1924) стремился показать, что классовый "красный террор" был организован новой властью и направлен против всех слоев населения. Книга была переведена на несколько европейских языков (в СССР - М., 1990).
      В годы 2-й мировой войны и оккупации Франции отвергал возможность сотрудничества с фашистами. В послевоенные годы выступал против просоветских настроений в эмиграции, утверждал, что "Сталину нельзя верить", "надежда на мирную эволюцию власти, на мирное сожительство с красным самодержавием - утопия". На этой платформе издавал с 1946 сборники "Свободный голос" (далее под др. назв.; в 1948-57 - "Российский демократ", № 15-27). В 1950-54 редактор журнала "Возрождение". С 1948 председатель Союза борьбы за свободу России, с 1951 председатель координационного центра антибольшевистской борьбы. В последние годы жизни М. издал в Париже книги "Судьба императора Николая II после отречения" (1951), "Как большевики захватили власть: октябрьский переворот 1917 года" (1953), "Мартовские дни 1917 года" (1956). Одним из первых обратившись к этим сюжетам как исследователь, М, стремился разобраться в разноречивом материале и установить фактическую канву событий, отделив правду от легенд. Выводы М. были приняты западной историографией.
      Скончался от рака легких. Посмертно вышли "Легенда о сепаратном мире" (1957), а также "Воспоминания и дневники", подготовленные к публикации женой М. (ч. 1-2. 1964).
      Соч.: Осада Зимнего дворца (публ. Ю.Н.Емельянов) // Вопр. истории, 1993, № 1.
      Лит.: Ульянов Н. С.П.Мельгунов // Нов. рус. слово, 1956, 10 июня; Его же. М. - как историк // Там же, 25 нояб., 2 дек.; Ковалевский П.Е. С.П.Мельгунов. Его вклад в советоведение // Вест. ин-та по изуч. СССР, 1956, № 20; Емельянов Ю.Н. Что мог знать С.П.Мельгунов о германском золоте / Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994.
      Арх.: ГАРФ, ф. 1152; ОР РГБ, ф. 454; Арх. РАН, ф. 647; РГАЛИ, ф. 305.
     
      Ю.Емельянов
     
      МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (2.8.1865, Петербург- 9.12.1941, Париж) - поэт, прозаик, драматург, философ, литературный критик. Отец - из украинского дворянского рода, чиновник придворной конторы, дослужился до чина действительного тайного советника. Мать - дочь управляющего канцелярией петербургского обер-полицмейстера. В гимназии начал писать стихи, прослушав которые, Ф.Достоевский сказал: "Слабо, плохо, никуда не годится. Чтобы хорошо писать, - страдать надо, страдать!"
      Первое стихотворение М. - "Нарцисс", появилось в сборнике "Отклик" (СПб., 1881). В 1884-88 он - студент историко-филологиче-ского факультета Петербургского университета. Летом 1888 в Боржоми познакомился с З.Гиппиус, 8.1.1889 обвенчался в Тифлисе и вернулся с ней в Петербург. В предисловии к воспоминаниям "Дмитрий Мережковский" она писала: "Мы прожили с Д.С.Мережковским 52 года не разлучаясь, со дня нашей свадьбы в Тифлисе, ни разу, ни на один день".
      В 1888 в Петербурге вышла первая книга М. "Стихотворения (1883-1887)", в 1892 - "Символы (Песни и поэмы)", в 1893 - первая литературно-критическая книга "О причинах упадка и о новых течениях современной литературы", в которой обосновывается теория русского символизма. В 1897 появился сборник статей М. "Вечные спутники: Портреты из всемирной литературы" (о Марке Аврелии, Кальдероне, Сервантесе, Монтене, Флобере, Ибсене, Достоевском, Гончарове, Пушкине и др.). В 1895 в "Северном вестнике" печаталась 1-я часть трилогии "Христос и Антихрист" - роман "Отверженный" (в дальнейшем названный "Смерть богов. Юлиан Отступник"), в 1900 в журнале "Мир Божий" - 2-я часть, "Воскресшие боги. Леонардо да Винчи", в 1904 в журнале "Новый путь" - 3-я часть, "Петр и Алексей", получившая в отдельном издании название "Антихрист" (СПб., 1905; все три части переизд. Берлин, 1922). В 1900-2 журнал "Мир искусства" печатал крупнейшую критическую работу М. "Толстой и Достоевский" (отд. изд. СПб., 1901-2).
      М. - один из создателей Религиозно-Философского собрания (1901-3), отчеты которого печатались в журнале "Новый путь" (1903-4); одним из редакторов был М. В 1907 начались заседания Религиозно-Философского общества, в которых принимал участие М. Он переводил Эсхила, Софокла, Эврипида, Лонгуса, итальянские новеллы эпохи Возрождения. В 1906 вышли два его исследования: "Гоголь и черт", "Грядущий Хам" - о близящейся революции.
      В 1906 М. и Гиппиус уехали в Париж, где прожили до 1914, временами наезжая в Россию. В 1907 в Париже на французском языке вышел сборник стихов М., Гиппиус и Д.Фило-софова "Le Tsar et la Revolution", в Петербурге - сборники "В тихом омуте" (1908), "Не мир, но меч: К будущей критике христианства" (1908). В 1910 в Петербурге появилось его "Собрание стихов, 1883-1910" и сборник статей "Больная Россия". Наиболее полное собрание сочинений дореволюционного периода в 2 4 томах вышло в Москве в 1914 (1-е полн. собр. соч. в 17 т. 1911-12). Затем до эмиграции М. опубликовал еще несколько книг в Петрограде: "Было и будет: Дневник, 1 910-1914" (1915), "Две тайны русской поэзии: Некрасов и Тютчев" (1915), "Невоенный дневник: 1914-1916" (1917). Вышла вторая трилогия М. "Царство зла", посвященная судьбам России; драма для чтения "Павел I" (СПб., 1908), "Александр I" (Рус. мысль, 1911-12; отд. изд. 1913; Берлин, 1925; М., 1990) и "14 декабря" (Пг„ 1918; Париж, 1921).
      В конце декабря 1919 М. с женой, Философовым и секретарем В.Злобиным эмигрировали сначала в Минск и Варшаву, а в октябре 1920 - в Париж, где у М. была собственная квартира. 16.12.1920 он прочитал в Париже первую лекцию - "Большевизм, Европа и Россия", в которой рассмотрел тройную ложь большевиков: "мир, хлеб, свобода" - война, голод, рабство. В 1922 в Мюнхене вышла книга четырех авторов (М., Гиппиус, Философов и Злобин) "Царство Антихриста" - программное выступление в печати после бегства из Советской России, полное живых впечатлений от двух лет жизни в большевистском Петрограде. В 1926 М. и Гиппиус организовали в Париже литературное и философское общество "Зеленая лампа", президентом которого стал Г.Иванов. Стенографические отчеты (1-е заседание 5.2.1927) печатались в парижском журнале "Новый корабль" (1927). В эмиграции М. создал исторические и философские романы "Рождение богов. Тутанкамон на Крите" (СЗ, 1924, № 21, 22; отд. изд. Прага, 1925), "Мессия" (СЗ, 1926-27, № 27-32; отд. изд. Париж, 1928). Центральным трудом этого времени стала книга "Иисус Неизвестный" (Белград, 1932; переизд. в журн. "Октябрь", 1992-93), завершившая трилогию о средствах спасения человечества: "Тайна трех: Египет и Вавилон" (Прага, 1925); "Тайна Запада: Атлантида-Европа" (Белград, 1930; М„ 1992). Цифра "три" играла исключительную роль в философии истории и культуры у М. Он часто группировал свои произведения в трилогии или придавал им трехчастный характер. В романах М. ощущается воздействие религиозно-философских концепций Вл.Соловьева и В.Розанова, а также стремление осмыслить катаклизмы XX в. в свете духовно-нравственной истории человечества. Г.Адамович писал, что М. "думал о Евангелии всю жизнь и шел к "Иисусу Неизвестному" через все свои прежние построения и увлечения, издалека глядя в него, как в завершение и цель". Вместе с тем он говорил об исходящем от всего сочинения М. "холодке" и объяснял это отвлеченностью и "внежизненностью" - как самыми характерными чертами М. Б.Вышеславцев определил это сочинение, переведенное на несколько иностранных языков, как "не литературу, не догматическое богословие, не религиозно-философское рассуждение, а интуитивное постижение скрытого смысла, разгадывание евангельских притч". Рассматривая жанровые особенности другой части трилогии ("Тайна Запада: Атлантида-Европа") Б.Поплавский назвал ее опытом "непрерывного интеллектуального экстаза", "сплошным экстатическим монологом".
      М, давно был известен как мастер жанра биографического романа. В годы эмиграции он создал еще две книги этого рода: "Наполеон" (Белград, 1929; М„ 1993) и "Данте" (Брюссель, 1939). В сентябре 1928 М. принял участие в 1-м съезде русских писателей-эмигрантов, организованном югославским правительством в Белграде. При Сербской Академии наук была создана издательская комиссия, выпускавшая "Русскую библиотеку", в первом номере которой вышел "Наполеон" (отрывки в журн. "Новый корабль", 1927, № 2 и СЗ, 1928, № 34, 35). Идеи книги о Наполеоне входят в концепцию "Третьего Завета", проповедовавшуюся М. еще в петербургский период. Судьба мира, согласно этим идеям, высказанным еще в XII в. итальянским монахом Иоахимом Флорским, проходит через три основных этапа: период Бога-Отца, Творца Ветхого Завета, когда жизнь определяется законом (господин и раб); период Сына Божьего Христа (отец и дитя), длящийся и поныне; в грядущем откроется "Третий Завет" - Царство Духа, когда жизнь будет проходить в полной любви и интимности. Наполеон для М. - "последнее воплощение бога солнца, Аполлона". Атлантида и Апокалипсис - это конец первого человечества и конец "Второго Завета". Наполеон - "человек из Атлантиды" и "апокалипсический Всадник" одновременно. Он послан в мир, говорит М., чтобы сказать людям: "Может быть, скоро конец". Философский смысл романа, его "метаисторическое значение" (М.Цетлин) определяются обращенностью к настоящему, к тому, что переживала Россия в ту пору. Книга писалась с неизбывной думой о русской революции, о катастрофе 1917, после которой "бесы революции" установили в стране "красный террор". М. говорил о своих исторических произведениях: "Большинство считает, что я исторический романист; и это глубоко неправильно; в прошлом я ищу будущее... Настоящее кажется мне иногда чужбиною. Родина моя - прошлое и будущее".
      Среди религиозно-философских сочинений М., написанных в годы эмиграции, выделяются три небольших исследования: "Павел. Августин" (Берлин, 1936), "Св.Франциск Ассизский" (Берлин, 1938) и "Жанна д'Арк и Третье Царство Духа" (Берлин, 1938) под общим заглавием "Лица святых от Иисуса к нам". Отмечая, что подход М. к фигуре Франциска Ассизского не реально-исторический, а историко-философский, П.Бицилли утверждал: "Цель автора - указать место Св. Франциска не в истории Европы, а в "вечной", "идеальной" истории".
      Посмертно на французском языке издана трилогия М. "Реформаторы", оконченная незадолго до 2-й мировой войны: "Luther" (Париж, 1941), "Calvin" (Париж, 1942), "Pascal" (Париж, 1941). На русском языке трилогия вышла в Нью-Йорке в 1991. Незадолго до смерти М. завершил свою последнюю трилогию об "испанских тайнах": "Санта Тереза Испанская" (Возрождение, 1959, № 92, 93), "Св. Иоанн Креста" (НЖ, 1961, № 64, 65; 1962, № 69) и "Маленькая Тереза" (Ann Arbor, 1984).
      Характеризуя значение М. для русской литературы, Адамович писал: "Влияние Мережковского, при всей его внешней значительности, осталось внутренне ограниченным. Его мало любили, мало кто за всю его долгую жизнь был и близок к нему. Было признание, но не было порыва, влечения, даже доверия, - в высоком, конечно, отнюдь не житейском смысле этого понятия. Мережковский - писатель одинокий". Еще резче оценивал М. в своей лекции в берлинском Русском научном институте 29.6.1934 И.Ильин: "Психология, психика, целостный организм души совсем не интересует Мережковского: он художник внешних декораций и нисколько не художник души. Душа героя есть для него мешок, в который он наваливает, насыпает все, что ему, Мережковскому, в данный момент нужно и удобно. Пусть читатель сам переваривает все, как знает... Замечательно, что читателю никогда не удается полюбить героев Мережковского - Мережковский не вчувствуется в своих героев, не вчувствует в них и своих читателей; не любя показывает нелюбимое и не вызывает к нелюбимому никакой любви". О том же еще в 1915 писал В.Розанов, близко знавший М. и оставивший воспоминания о нем в книге "Мимолетное": "...мне кажется иногда (часто), что Мережковского нет... Что это - тень около другого... Вернее - тень другого, отбрасываемая на читателя... О, как страшно ничего не любить, ничего не ненавидеть, все знать, много читать, постоянно читать и, наконец, к последнему несчастию, - вечно писать, т.е. вечно записывать свою пустоту и увековечивать то, что для всякого есть достаточное горе, если даже и сознается только в себе. От этого Мережковский вечно грустен".
      М. был противником всех форм тоталитаризма. Его философия духовной свободы как основы Царства Божия на земле ("Третьего Завета") делала для него невозможным сотрудничество с большевизмом или с нацизмом. Он надеялся на взаимное уничтожение этих двух зол. В радиоречи, произнесенной после нападения Гитлера на СССР, М. остался верен себе и повторил то же, что писал с 1920 о большевизме как абсолютном зле и необходимости крестового похода против большевизма, к чему он в свое время призывал Пилсудского и Папу римского. "Большевизм никогда не изменит своей природы, как многоугольник никогда не станет кругом, хотя можно увеличить до бесконечности число его сторон... Основная причина этой неизменности большевизма заключается в том, что он никогда не был национальным, это всегда было интернациональное явление; с первого дня его возникновения Россия, подобно любой стране, была и остается для большевизма средством для достижения конечной цели - захвата мирового владычества". Не случайно Гиппиус закончила свою книгу о М. словами, что М. и она "были и в начале, и в конце, и всегда "за интервенцию". Писатель верил, что духовное начало, культура и разум, планомерно уничтожавшиеся большевиками, возвратятся в Россию. Он был убежден, что именно повергнутая в кровь Россия духовно возродится и начнет "спасение мира", которое другие народы завершат.
      Соч.: Избр. статьи. Мюнхен, 1972.
      Лит.: Бахтин Н. Мережковский и история // Звено, 1926, 24 янв., № 156; Ильин В. Памяти Д.С.Мережковского // Возрождение, 1965, № 168; Чижевский Дм. Реп. на: "Избр. статьи" // НЖ, 1973, № 11 I.Bedford C.H. The Seeker: D.S.Merezhkovskiy. Lawrence (Kansas), 1975; Pachmuss Т. D.S.Merezhkovsky in Exile:
      The Master of the Genre of Biographie-romancee. New York, 1990.
      Apx.: OP РНБ, ф. 481.
     
      А.Николюкин
     
      МЕТАЛЬНИКОВ Сергей Иванович (23.4.1870, Симбирская губ. - 27.9.1946, Париж) - биолог. Отец - Иван Михайлович М., мать - Екатерина Ивановна (урожд. Фатеева, во 2-м браке - Виннер). Отчим, генерал Б.Виннер, был основателем и владельцем порохового и динамитного заводов в Петербурге. Семья располагала большими средствами. По воспоминаниям близкого друга М., философа Н.Лосского, Виннеры жили в Петербурге в большом собственном доме на Пантелеймоновской улице и имели "чудное имение Артек у подножия Медведь-горы (Аю-дага)" в Крыму. В студенческие годы М. увлекался философией, совместно с Н.Лосским организовал философский кружок, который собирался в доме Метальниковых. М. окончил естественный факультет Петербургского университета и прошел стажировку в лучших западноевропейских научных учреждениях: в 1897- в Гейдельбергском университете у протозооло-га Отто Бючли; в 1897-99 на Неаполитанской зоологической станции у А.Дорна и А.Ковалевского; в 1900-2 в отделе И.Мечникова в Институте Пастера в Париже.
      Первые научные интересы М. были связаны с изучением внутриклеточного пищеварения у низших животных (морских ежей, аскарид, инфузорий), В Париже у Мечникова он увлекся проблемой иммунитета; принимал участие в изучении т.н. цитотоксического иммунитета. В 1900, инъекцируя сперматозоиды морских свинок кроликам, он смог получить активную сперматоксическую сыворотку, которая, будучи инокулированной той же морской свинке, вызывала атрофию ее тестикул. Этот эксперимент был в какой-то степени историческим в иммунологии. Он впервые помог расшифровать механизм феномена некоторых форм стерильности и продемонстрировал возможность участия в нем собственных антител. Перу М. принадлежат замечательные обзоры результатов исследования отдела Мечникова в Институте Пастера в Париже по цитотоксическому иммунитету, написанные в 1900-2. Мечников поддержал сравнительные исследования М. по изучению фагоцитоза (клеточного иммунитета) у низших животных. Мечниковская идея о том, что иммунитет к туберкулезу у личинки пчелиной моли (Galleria mellonella), возможно, обусловлен способностью насекомого каким-то образом переваривать воскообразные оболочки туберкулезных бацилл, легла в основу большого цикла исследований М. по фагоцитозу у насекомых. Он экспериментально подтвердил, что туберкулезные бациллы, введенные в организм личинки пчелиной моли, заглатываются ее фагоцитами и гигантскими клетками и очень быстро разрушаются с помощью фермента-липазы. На основе этих данных М. сделал общий вывод о том, что любые способы, приводящие к повышению активности липазы в организме, например, жировое откармливание заболевших животных, могут служить эффективными терапевтическими средствами в борьбе с туберкулезом.
      В 1907 М. был избран профессором зоологии Петербургского университета; преподавал зоологию на естественном факультете Высших женских курсов. В 1909 после смерти П.Лесгафта стал его преемником по Биологической лаборатории. В эти годы им был опубликован ряд статей по иммунитету у беспозвоночных в "Известиях СПб. Биологической лаборатории", а также журнале "Природа", ответственным редактором которого М. являлся со дня его основания в 1915. В 1910-15 М. начал разработку идеи о возможности переноса павловского учения об условных рефлексах на реакции иммунитета. Однако первые же попытки выйти за пределы парадигмы павловского учения потерпели фиаско. Статья М. "Рефлексы как творческие акты", опубликованная в "Известиях Императорской Академии наук" в 1915, вызвала резкую критику со стороны К.Тимирязева, который нашел ее "невежественным пасквилем на все то физиологическое направление, которое благодаря Павлову и Сеченову составляет гордость и силу русской науки". По М., иммунные реакции как бы "вставлены" в эволюционный процесс, это - приобретенные реакции, наследственно закрепленные эволюцией. Безграничное разнообразие вариаций иммунных феноменов у каждого индивидуума обуславливает трудности их контроля в эксперименте. В глазах оппонентов М. этот тезис подрывал доверие к научному эксперименту как таковому. Тимирязев препятствовал публикации работ М. в "Летописях" в 1916. Негативное отношение к М. усилилось после Октябрьской революции, когда началась борьба с "витализмом, менделизмом и мракобесием" в биологии, возглавляемая Тимирязевым. Это, вероятно, сыграло не последнюю роль в решении М. эмигрировать.
      В 1918 советское правительство приняло Биологическую лабораторию им. П.Лесгафта, возглавляемую М., на государственный бюджет, она была переименована в Научный институт им. П.Лесгафта. Директором института был назначен шлиссельбуржец Н.Морозов, т.к. М., уехавший организовывать Крымский университет в Симферополе, был отрезан от Советской России фронтом гражданской войны. В 1920 М. покинул Крым и эмигрировал во Францию. Еще в 1919 Эмиль Ру пригласил его возглавить одну из лабораторий в Институте пастера в Париже.
      Работа М. в Институте Пастера была чрезвычайно плодотворной. Вначале он вернулся к изучению иммунитета у низших животных и даже запланировал издание книги "Иммунитет у пчел", которую начал писать со стипендиатом Рокфеллеровского фонда К.Тумановым, приехавшим из России. Но после того, как Туманов отказался возвращаться на родину, фонд прекратил финансировать его проект, и издание книги было отложено на неопределенное время. Наиболее активный период жизни М. во Франции связан с изучением роли нервной системы в иммунитете беспозвоночных и позвоночных животных. В эксперименте 1921с личинкой пчелиной моли он показал, что разрушение определенного участка нервной системы насекомого приводит к невозможности развития иммунных реакций. М. принадлежит описание "нервного центра иммунитета" у низших животных (1937), он характеризовал иммунитет как адаптивную реакцию, как эфферентное звено чувствительности всего организма, находящееся под контролем нервной системы. Он полагал также, что и у высших животных некоторые иммунологические реакции, в том числе и синтез антител, имеют в известной степени условнорефлекторный характер. В 1926 вместе с русским зоологом-эмигрантом В.Шориным М. провел знаменитый эксперимент, в ходе которого он получил доказательства роли условных раздражителей на получение вторичного гуморального ответа без всякого участия антигена. Возникновение болезней и устойчивость к инфекции М, также тесно связывал с психической и ментальной активностью. Идеи М. близки направлению, возникшему в науке в начале 80-х XX в. и названному психонейроим-мунологией. Недаром русский ученый признан ее основоположником, хотя современники скептически относились ко многим его выводам.
      Большую известность М. принесли его опыты по бессмертию клетки, послужившие основой его знаменитой книги "Проблема бессмертия и омоложения в современной биологии" (Берлин, 1924). Еще в 1908 в своей царскосельской лаборатории М. изолировал несколько инфузорий, за делением которых стал наблюдать. Последовательно опыты с инфузорией были перенесены в 1910 в Биологическую лабораторию, затем в 1918 - в Крым, в 1919 - в Париж. Спустя 22 года инфузории безостановочно делились, несмотря на то, что от царскосельского предка их отделяли тысячи поколений. Вывод автора был прост: если на инфузорию не влияют разрушительные внешние причины, она никогда не станет трупом. Следовательно, смерти нет, клетка бессмертна. М. изучал феномены старения организма и пришел к выводу, что природа не может программировать столь короткую человеческую жизнь и что старение вызвано случайными внешними условиями, на которые сам человек может воздействовать, устранив или изменив их.
      Последние годы жизни М. были посвящены разработке программы ведения бактериальной борьбы с вредными насекомыми. По его мнению, бактериологические методы обладают большими преимуществами по сравнению с химическими воздействиями, небезопасными для человека. Им были получены интересные результаты не только в лабораторных условиях, но и на практике, на винограднике, фруктовых деревьях, хлопке и т.д. При жизни М. опубликовал более 250 научных работ на русском и западноевропейских языках.
      В эмиграции М. принимал активное участие в работе русских эмигрантских организаций: читал лекции в Русском народном университете, в 1922-23 являлся товарищем председателя его правления; на 1-м съезде Русского национального объединения, проходившем в июне 1921 в Париже, М. вошел в состав избирательной комиссии съезда вместе с И.Буниным, князьями Долгоруковыми, И.Васильчаковым, Г.Трубецким, В.Набоковым, М. Ростовцевым, А.Куприным. На 1-м съезде Русских академических организаций, состоявшемся в октябре 1921 в Праге, он представлял Русскую академическую группу из Франции и был избран председателем комиссии по вопросам о положении науки и ученых в России. Имя М. встречается в программе общедоступных курсов медицинских знаний, которые организовывало Общество русских врачей им. Мечникова в Париже. Научный архив ученого находится в Институте Пастера в Париже.
      Соч.: Токсические сыворотки // Изв. СПб. Биоло-гич. лаборатории, 1901, т. 4, вып. 4.; R61e des reflexes conditionnels dans I'immunitd // Ann. de 1'Instit. Pasteur, 1926, vol. 40 (avec Chorine V.); Le role du systeme nerveux et des facteurs biologiques et psychiques dans 1'immunite. Paris, 1932.
      Лит.: Negre L. Metalnikov Serge (1870-1946) // Ann. de 1'Inst, Pasteur, 1946, vol. 72; Ульянкина Т.И. Зарождение иммунологии. М., 1994.
     
      Г. Ульянкина.
     
      МЕТНЕР Николай Карлович (24.12.1879. Москва - 13.11.1951, Лондон) - композитор, пианист, педагог. Его отец, Карл Петрович, был одним из директоров акционерной компании "Московская кружевная фабрика", мать, Александра Карловна (урожд. Гебхард) - певица. Старинные обрусевшие немецкие роды Метнеров и Гебхардов включали в себя много художественно одаренных людей. В русских музеях сохранились портреты художницы-миниатюристки Минны Гебхард, сестры бабушки композитора. С материнской стороны родственниками М. было и музыкальное семейство Гедике. Уже в 6 лет мальчик начал учиться игре на фортепиано, сначала у матери, затем, с поступлением в реальное училище, у брата матери - профессора Московской консерватории Ф.Гедике. Очень рано проявились и его творческие склонности, стремление сочинять и даже попытки записывать свои пьесы. Раннее взросление определило его музыкальный вкус: никакой "детской" музыки, он требовал для изучения Баха, Бетховена, Скарлатти, Моцарта, а через два года занятий решительно заявил, что больше в школу не пойдет, т.к. хочет поступить в консерваторию. В 1892 он стал учеником фортепианного отдела в классе А.Галли, а с 1894 перешел к П.Пабсту. М. много времени посвящал игре на рояле, но параллельно росла и страсть к сочинению. Он начал заниматься с А.Аренским и С.Танеевым, но не регулярно, и курса по композиции так и не прошел.
      В 1900 М. окончил консерваторию по классу фортепиано у В.Сафонова с золотой медалью и в августе того же года поехал в Вену на 3-й международный конкурс им. А.Рубинштейна. А.Гольденвейзер, также участвовавший в конкурсе, вспоминал, что по условиям на конкурсе было две премии: одна для композитора, другая для пианиста. Среди композиторов сразу определился лидер - А.Гедике, также из Москвы. Только этим, по мнению Гольденвейзера, объяснялось получение М. Почетного отзыва, а не премии - жюри не хотело давать обе премии русским конкурсантам. Так или иначе, но это был заметный успех молодого пианиста. Он получил приглашение на большое концертное турне по Европе, однако отказался от него, не согласившись на программы, составленные Сафоновым. К тому же его влекли собственные творческие планы: сочинительство захватывало его все больше и больше. И это не преувеличение; по словам жены, А.Метнер, темы к М. "приходили сами". М. признавался Гольденвейзеру, что "у него при сочинении бывает такое чувство, как будто он должен запечатлеть то, что где-то уже существует, ему же нужно только снять все лишнее, выявить подлинную сущность этой музыки в предельном приближении к тому идеальному образу, который он ощущает". Такая погруженность в сферу звуков делала процесс сочинения почти непрерывным; темы возникали даже во сне, некоторые использовались спустя многие годы после первой записи (так случилось с темой Квинтета, последнего сочинения композитора). "На протяжении ряда лет у него накапливались записи музыкальных мыслей... и заполняли довольно большой чемодан. Сергей Васильевич Рахманинов даже подтрунивал над этим "имуществом" и спрашивал: "Нельзя ли взять из него что-либо взаймы?" - вспоминала жена.
      Одновременно М. вел преподавательскую работу: сначала в московском Елизаветинском институте (с 1900), затем (с 1909) - профессура в Московской консерватории. М. не любил преподавание, ибо оно отвлекало его от сочинения; он всегда брал небольшую нагрузку. Но именно эта работа обеспечивала постоянный скромный заработок. Однако, занимаясь с учениками, независимо от того, были они консерваторскими или частными, он не щадил себя, щедро делился своими знаниями и опытом. Некоторые из учеников М. по много лет пользовались его консультациями, например (уже в пору его эмигрантства), английская пианистка Э.Айлз, приезжавшая с этой целью из Бирмингема во Францию, профессор Йельского университета Э.Грёман, дочь французского композитора Марселя Дюпре - Маргарита Дюпре.
      Характерная для композиторского стиля М. преданность романтической традиции была не только естественным проявлением природных склонностей, но и осознанной позицией, протестом против бездуховного, бездумного отношения к искусству, против всегда ему чуждого модернизма. Один из музыкантов - В.Поль, вспоминал, что мысль о моральной ответственности композитора, о том, что музыкальное произведение имеет "духовный смысл и что сочинение музыки есть поступок, о последствиях которого художник должен думать", неоднократно повторялась М. Этот своего рода моральный императив являлся важной составной частью его творчества. Сочинения М. неброски и не монументальны. Он много писал для фортепиано и для голоса с фортепиано. Эта сосредоточенность на камерной музыке отвечала его индивидуальности и одновременно позволяла ему выступать исполнителем своих сочинений, к звучанию которых он был достаточно внимателен и придирчив. Его глубина не страдает многозначительной загадочностью. Даже в драматических сочинениях нет ложного пафоса. Всюду сохраняется сдержанный, отмеченный благородством тон высказывания. "Лирическое раздумье" - вот образ, отмечающий его лучшие страницы. Эта доверительная, внутренняя исповедальность интонации захватывала чутких слушателей. Многие находили в музыке М. - внешне замкнутого, отгороженного, - ту теплоту чувства, которой им не хватало в окружающем мире.
      М. много сочинял, до отъезда за границу написаны 40 из 60 с небольшим опусов. Параллельно он выступал как пианист, а также в паре с известной певицей Олениной-д'Альгейм. В своем исполнении М.- пианист также избегал всего вычурного, блестящего, не стремился к эффектам; он прежде всего хотел донести до слушателя глубину мысли и чувства автора произведения. Его интерпретации покоряли серьезностью и искренностью тона, чистотой вкуса, верностью стилю. Богатство палитры было подчинено художественной и содержательной задаче. Он как бы заново слышал произведение и передавал эту свою способность слушателям. Тайну его артистичности составляла именно глубокая одухотворенность, проникновение в музыкальную и эмоциональную сущность исполняемого произведения.
      В 1911 М. ушел из консерватории, некоторое время жил в селе Траханееве, в имении друзей. Там композитор нашел необходимое уединение. Однако в 1913 ему пришлось снова вернуться в Москву. Того требовали и работа в Российском музыкальном издательстве, и необходимые для семейного бюджета частные уроки. М. с женой и старшим братом Эмилием поселился в Саввинском переулке на Девичьем поле, тогда московской окраине. С 1915 он вновь преподавал в консерватории, но лишь до 1919, когда, потеряв московскую квартиру и, следовательно, возможность работать в Москве, вынужденно жил в дачном поселке. К этому времени распалась дотоле сплоченная семья Метнеров: умерли мать и отец, на фронте погиб старший брат (Карл), другой (Эмилий) в 1914 уехал в Германию, а после начала войны был интернирован в Швейцарию. Не имея работы, постоянного жилья, лишившись близких, М. принял в 1921 решение уехать в Германию, где в сезон 1921/22 дал три концерта (в Берлине и Лейпциге), а в следующем сезоне выступил в Польше (в Варшаве и Лодзи). В программы концертов входили в основном сочинения самого пианиста, кроме того, он несколько раз сыграл Четвертый фортепианный концерт Бетховена.
      В 1924, после посещения Швейцарии и Италии, Метнеры осели во Франции, в местечке Эрки в Бретани. Оттуда М. выехал на концерты в США. Этим первым турне он обязан заботам С.Рахманинова, который поддерживал композитора в годы его зарубежных скитаний. По соглашению с фирмой "Стейнвей" М. должен был играть с лучшими симфоническими оркестрами в разных городах. В поездке он выступал с необычной для него интенсивностью: с 31.10.1924 до 13.3.1925 он дал 17 концертов, исполняя свой Первый концерт, а также Четвертый - Бетховена. В сольных программах, кроме своих сочинений, М. играл сонаты Скарлатти и Бетховена, Фантазию Шопена, пьесы Листа, а также выступал с певицей, исполнявшей его романсы и песни. Эта поездка, финансово обеспечившая семью, предоставила возможность на некоторое время отдаться сочинению. Вернувшись во Францию, Метнеры поселились в местечке Фонтен-д'Иветт в 30 км от Парижа. Неподалеку отдыхал Рахманинов, и они постоянно общались. Здесь композитор сочинил Вторую скрипичную сонату, Второй концерт для фортепиано, Сказки ор. 48. Отсюда в феврале 1927 М. поехал на концерты в Россию. В Москве, Ленинграде, Одессе, Киеве, Харькове состоялись его выступления, доставившие радость не только слушателям, но и самому концертанту. Он уезжал из России с надеждой вскоре вернуться обратно и показать здесь сочинения последних лет. Однако помешали иные гастрольные планы. В 1928 по приглашению певицы Т.Макушиной М. совершил поездку в Лондон.
      Летом 1928 он жил в нормандской деревушке Виллер-сюр-Мер, неподалеку от Рахманинова, который показывал М. посвященный ему Четвертый фортепианный концерт. В 1929/30 М. вновь совершил турне по США и Канаде, затем дал концерты в Англии. Со временем его начали утомлять бесконечные странствия и переезды. В начале 30-х композитор много размышлял об эстетических вопросах. Он собирал разные мысли о музыке в книгу под названием "Муза и мода", в которой подытоживал свои суждения о назначении музыки, ее путях и современном ему творчестве. Книга была издана стараниями и на средства Рахманинова, а позже, в 1951, вышел и ее английский перевод, сделанный другом и почитателем М. - А.Сваном.
      В конце 1935 М. обосновался в Англии, в небольшом домике в северной части Лондона. Он выступал с концертами еще два сезона (1935/36 и 1936/37), после чего сосредоточился на композиторской работе. Если и выступал, то только со своими сочинениями. В 1942 перенес инфаркт, приковавший его на два месяца к постели. Но лишь оправился, занялся оркестровкой только что сочиненного Третьего фортепианного концерта, который сам же исполнил в 1944 с оркестром Лондонского филармонического общества. Получив приглашение на большое турне в США в сезон 1947/48, М. согласился на поездку, но не чувствуя в себе достаточно сил, отложил ее на год. Это решение имело удивительные последствия. Судьба, словно решив вознаградить его за годы тревог и лишений, подарила ему - последнему романтику - чудесную романтическую историю. Согласно рассказу Свана, незадолго до войны молодой индийский студент Джайя Гамараджа Уадиар, наследник магараджи, по пути из Оксфорда домой случайно у своей сестры в Берлине услышал одну из сказок М. Пьеса произвела на него столь сильное впечатление, что он дал обет записать ее на граммофонные диски. Во время войны Уадиар унаследовал княжество, а в 1946 по его распоряжению было достигнуто соглашение с фирмой "His Masters Voice", в результате которого появились три альбома грампластинок с записями произведений М. В альбомы вошли все три Концерта, фортепианные и вокальные произведения. В знак благодарности М. посвятил Уадиару свой Третий фортепианный концерт. Существуют и другие пластинки с записями сочинений композитора: Третья скрипичная соната в исполнении американских артистов Э.Розенблита и Б.Рубакина, ряд песен в исполнении Э.Шварцкопф с автором. Это была его последняя работа, сделанная в 1950,
      Лит.: Долинская Е. Н.Метнер. М., 1966; Н.К.Мет-нер. Воспоминания. Статьи. Материалы. Сост.-ред. З.А.Апетятян. М., 1981.
      Д.Дараган
     
      МЕЩАНИНОВ Оскар Самойлович (21.4.1886, Витебск - 1957, шт. Калифорния, США) - скульптор. Учился у Ю. Пэна, затем в Одесской художественной школе, с 1906 в Париже, в Школе декоративных искусств и в Академии изящных искусств (мастерская А.Мерсье), однако, разочаровавшись в возможностях натуралистического академического искусства, вскоре ее покинул. Работал помощником у Ж.Бернара, позднее М. пригласил его консультантом в скульптурное ателье Русской академии в Париже. Жил в "La ruche" ("Улье"), Работы М. свидетельствовали о внимательном изучении им древнеегипетской и ранней античной скульптуры; романская и готическая скульптура укрепили его устремление к лаконичному обобщению и синтезу форм в пластике.
      С 1908 участвовал в выставках Национального общества изящных искусств, с 1912 регулярно экспонировал свои работы на Осеннем салоне. Один из влиятельных критиков отметил в 1915 в качестве основных черт его творчества глубинное постижение мировой культуры и талантливое претворение великих традиций, Многолетняя дружба связала М. с Диего Ривера, который написал в начале 1910-х его кубистический портрет; остро-характерную внешность М. запечатлели также Х.Сутии. и А.Модильяни.
      В мировом скульптурном наследии М. больше всего привлекали произведения архаического характера, В 1919 он совершил первое путешествие в Камбоджу для ознакомления с храмовыми ансамблями Ангкора, в 1927 - в Индию, где знакомился со скальными храмами Эллоры.
      В 1920-е М. играл видную роль в парижском Обществе русских художников, способствовал устройству выставки "Современное французское искусство" в Музее нового западного искусства в Москве в 1928. В связи с этим он в последний раз приехал на родину, посетил Ленинград и Москву; выступил с рассказом о художественной жизни послевоенного Парижа. Одну из работ М., представленных в русском отделе выставки ("Девушка с букетом", 1927), предполагала приобрести Третьяковская галерея; реально туда поступил "Человек в цилиндре" (1922), наиболее известная из работ М., демонстрировавшая его понимание скульптурной формы прежде всего как композиции из обобщенных, архитектонически выдержанных объемов.
      2-я мировая война заставила М. эмигрировать в США. Последние годы его жизни были отданы преимущественно созданию портретов; один из лучших - "Портрет Пьера Вертхеймера" (1950).
      Работы М. охотно приобретались коллекционерами и престижными музейными собраниями. Мраморная "Девушка" (1912) и бронзовый бюст Жозефа Бернара (1933) вошли в коллекцию Музея Израиля в Иерусалиме; в Национальном музее современного искусства в Париже хранятся "Человек в цилиндре", "Причесывающаяся обнаженная" (1937); в музее "Stedelyk" в Амстердаме - бронзовый "Портрет матери художника" (1915). Много работ М. находятся в художественных музеях США (Кливленд, Нью-Йорк, Лос-Анджелес и др.). В Русском музее - "Голова девы" (1912).
      Персональные выставки М. прошли в Пти-Пале в Париже (1939), в одной из галерей Нью-Йорка (1944) ив Музее искусств графства Лос-Анджелес (1955).
      Лит.: Oscar Miestchaninoff. Sculpteur, explorateur, collectionneur par Waldemar George. Paris, 1966.
     
      А.Шатских
     
      МИЛИОТИ Николай Дмитриевич (16.1.1874, Москва - 1962, Париж) - живописец, график. Из купеческой семьи. Окончил частное реальное училище Воскресенского в Москве. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1894-1900) у А.Архипова, Н.Касаткина, Л.Пастернака, В.Серова, входил в кружок П.Кузнецова. Продолжал образование в художественных школах Парижа у Ж.-П.Лорана, Б.Констана и М.Уистлера. Член творческих объединений "Голубая роза", "Свободная эстетика" (1907-17), "Мир искусства" (1915-16; входил в его Комитет). Участвовал в выставках "Алая роза" (1904, Саратов), "Голубая роза" (1907, Москва), "Союз русских художников" (1905-9, Москва-Петербург), "Мир искусства" (1906, 1911, 1912, Москва-Петербург) и др. В 1900 выставлял свои произведения в Париже на Международной выставке (и, по словам М., "был единственным, продавшим свои вещи в первые коллекции Парижа"), в 1906 - в Париже и Берлине, в 1907 - в Венеции. Вместе с младшим братом Василием принадлежал к числу московских художников-символистов, наследников М.Врубеля и В.Борисова-Мусатова. Произведения М. - бессюжетные, смутные по содержанию, загадочные - завораживали современников красотой живописной музыки; вместе с тем это были обдуманно построенные, декоративно-организованные композиции ("Ангел печали", "Звон", "Волшебная роза", "Les Galats", "Шум моря", "Пастораль" и др.). Как писал С.Маковский, "из волшебного грота Н.Милиоти выходишь отуманенный, оглушенный звенящими переливами красок ...их воздействие не внешнее, физическое, а психологическое; в красочных аккордах почти всегда - сложные, острые признания. Рассказ отсутствует, отвергнута определенность образов..., творческое намерение остается идейно-символическим". Сравнивая М. с его товарищами из "Голубой розы", Маковский считал его менее непосредственным, но более зрелым и опытным мастером, уверенно владеющим формой и рисунком. "Его лиловые, розовые, знойно-синие вихри, опаловые и смарагдовые дожди, изумрудные россыпи - не случайные красивые пятна, но обдуманный, строго вылепленный узор. Они пластичны, в этом их особенная прелесть. В них тоже лиризм нежной символики: певучий ритм Верленовских признаний и "райские кущи" Бодлера".
      В начале 1-й мировой войны М. был мобилизован; воевал в чине прапорщика в Галиции, командовал батареей. Товарищи свидетельствовали, что "обычно нервный и впечатлительный, в бою он спокоен, выдержан, деятелен". Демобилизован в июне 1917 по решению Временного правительства.
      Эмигрировав после октября 1917, жил в Берлине, входил в Совет Дома искусств. С 1922 - в Париже. Был в числе русских художников, которые испытывали крайнюю нужду. В 1924 М.Нестеров утверждал, что они, в том числе М., "одичали от голода". Сам М. признавался, что "погибал". Работал в кукольном театре Ю.Сазоновой, в 1929-30 преподавал в академии Т.Сухотиной-Толстой. В дальнейшем его положение несколько изменилось к лучшему. В письме к А.Остроумовой-Лебедевой (1949) М. сообщал, что за годы эмиграции, "по общему признанию, сделал самый большой путь... Мое имя как портретиста известно не только в Париже, но и в Италии, и в Америке". В 1938 в Париже состоялась персональная выставка М. К..Сомов писал М., что его "многое восхитило", "но особенно замечательный, безупречный портрет Т.А.Толстой".
      Из др. портретов известны портреты Г.Гир-шман, А.Бенуа, Н.Тэффи, Ф.Шаляпина. Новая персональная выставка М. состоялась в 1949 в Биаррице. В 1957 А.Бенуа ответил заместителю директора Третьяковской галереи Г.Недошивину, что М. "по-прежнему живет в Париже ...и продолжает, несмотря на всякие хвори, с успехом работать. Главным образом, портреты", По словам же Н.Берберовой, М. "до последних дней... искал прибежище у обожавших его женщин... Седой как лунь, в рваном пальто, заколотом английской булавкой, с мешком за плечами и беззубый, выглядел как типичный "клошар" - бездомный бродяга".
      Произведения М. имеются в Третьяковской галерее, в Русском музее, в музеях Франции, Голландии, Люксембурга, Швеции, Болгарии, Югославии, Австралии, в частных собраниях,
      Лит.: Маковский С. Современные русские художники / Страницы художественной критики, кн. 2, СПб., 1949; Остроумова-Лебедева А.П. Автобиографические заметки, кн. 1-2. М., 1974; Сергей Дягилев и русское искусство, т. 1-2. М., 1982.
     
      И.Гофман
     
      МИЛЬШТЕЙН Натан Миронович (18.12.1904, Одесса - 21.12.1992, Лондон) - скрипач. Уже в раннем детстве обнаружилось незаурядное музыкальное дарование мальчика, что позволило родителям обратиться к известному педагогу профессору П.Столярскому. Под его руководством юный музыкант сделал столь значительные успехи, что через три года занятий Столярский направил его в Петербургскую консерваторию. В 1914 после прослушивания М. поступил в класс профессора Л.Ауэра, ученики которого (М.Эльман, Е.Цимбалист, М.Полякин, Я.Хейфец) добились всемирного признания. Оттачивая виртуозное мастерство юного М., развивая его природную индивидуальность, Ауэр прививал ему навыки правдивой интерпретации произведений, воспитывал музыкальный вкус и исполнительскую культуру.
      Первые публичные концерты М. состоялись в 1920: он дебютировал в Одессе, где исполнил с симфоническим оркестром скрипичный концерт А.Глазунова под управлением автора. В память о блестящем исполнении растроганный композитор преподнес 1 6-летнему артисту свой фотопортрет с теплой дарственной надписью. Вскоре состоялись и сольные концерты скрипача в Одессе, Харькове и Киеве. Здесь он познакомился с семьей талантливых музыкантов - братом и сестрой Горовиц, Регина стала его постоянным аккомпаниатором и сопровождала скрипача во всех его многочисленных поездках по России. С 1923 М. стал выступать вместе с В.Горовицем, в то время выпускником Киевской консерватории. По воспоминаниям современников и отзывам прессы, их исполнение сонат Бетховена и Брамса, Грига и Франка покоряло романтической вдохновенностью, необычайной виртуозностью, художественным совершенством и тонкостью.
      Состоявшийся в 1925 парижский дебют М. и последовавшие затем гастроли по многим европейским странам принесли ему славу одного из самых блистательных скрипачей-виртуозов. В его дальнейшем творческом формировании важную роль сыграли занятия в Брюсселе с прославленным скрипачом Эженом Изаи (1926) и многочисленные совместные выступления в трио с В.Горовицем и Г. Пятигорским, В сезоне 1928/29 по приглашению знаменитого американского дирижера Л.Стоковского М, впервые выступил с Филадельфийским симфоническим оркестром, и вскоре - с Нью-Йоркским филармоническим, вызвав бурный восторг публики. В это время музыкант поселился в США, но продолжал активно концертировать по всему миру. В годы 2-й мировой войны артист постоянно выступал в воинских частях, давал концерты в пользу раненых и семей погибших на фронтах. После войны М. много выступал в Европе. Особенно значителен был его вклад в музыкальную жизнь Франции; показательно, что много лет спустя, в 1968, артист был награжден орденом Почетного легиона.
      Уже в начале 1930-х в манере скрипача, наряду с феноменальной виртуозностью, буквально ошеломлявшей слушателей, критики отмечали чуткость в восприятии стиля произведения, убедительность передачи авторского замысла, бурную эмоциональность, контролируемую незаурядным интеллектом. При этом в его игре подчеркивались и особая теплота, сердечность высказывания, властный волевой ритм, насыщенность звучания инструмента. С годами арсенал выразительных средств М. еще более расширился. Тонкий вкус, великолепное чувство формы произведения помогали ему создать законченное художественное впечатление. Глубокое же проникновение в сокровенные тайники человеческого сердца создавало ту особую наполненность, жизненность музыкальных образов, которой стало отличаться искусство зрелого художника.
      Еще в России репертуар М. включал, наряду с крупными сочинениями И.С.Баха, В.А.Моцарта, Л.Бетховена, Ф.Мендельсона, И.Брамса, П.Чайковского, множество виртуозных пьес Н.Паганини, Г.Эрнста, Г.Венявского. Позднее все большее место в репертуаре М. стали занимать сочинения старых мастеров, а также концерты, сонаты и миниатюры современных авторов. Исключительной по силе впечатления была его интерпретация, например, сонаты "Дьявольские трели" Дж.Тартини, Шести сонат и партитур для скрипки соло Баха. В исполнении последних особенно покоряла способность артиста подчинить труднейшие технические проблемы высшей цели - передаче глубины баховской мысли, жизненной силы его искусства. Как-то давая интервью, М. заметил: "Какую бы музыку я ни представлял слушателям, в моих программах всегда присутствуют два автора - Бах и Паганини. Что касается Баха, например, то я не могу и мысли допустить, чтобы дать сольный концерт, не исполнив одного из его произведений. И хотя музыка их очень отличается по стилю, думаю, кроме Баха и Паганини нет других композиторов, которые бы столь волнующе и захватывающе писали для скрипки". Не случайно, по-видимому, на пороге 50-летия артист создал свои вариации "Паганиниана" для скрипки соло, где на теме Каприса № 2 4 Паганини дана как бы ретроспекция искусства великого артиста. Уникальное произведение скрипичной литературы, "Паганиниана" стала своеобразным "музыкальным памятником" родоначальнику виртуозно-романтического искусства, созданным одним из самых замечательных виртуозов XX столетия.
      Соч.: Из России на Запад. Воспоминания. Лит. запись С.Волкова. Нью-Йорк, 1990 (2-е изд. Лондон, Нью-Йорк, 1992).
      Лит.: Gavoty В. Nathan Milstein. Geneva, 1956.
     
      В.Руденко
     
      МИЛЮКОВ Павел Николаевич (15.1859, Москва - 31.3.1943, Экс-ле-Бен, Франция) - историк, политический деятель. Отец М. - городской архитектор, инспектор художественных училищ, профессор Московской школы ваяния и зодчества (в конце жизни - оценщик в одном из московских банков). Мать - из дворян рода Султановых, владела имением в Ярославской губернии. С детства М. любил музыку, играл на скрипке и альте. Окончив в 1877 1-ю московскую гимназию, поступил на историко-филологический факультет Московского университета, учился у Ф.Фортунатова, В.Миллера, М.Троицкого, В.Герье, П.Виноградова, В.Ключевского, из них особенно ценил двух последних. В гимназические и студенческие годы занимался репетиторством, чтобы поддержать семью (отец М. умер в 1879). За участие в студенческой сходке в 1881 исключен из университета, через год восстановлен; в промежутке побывал в Италии.
      По окончании в 1882 университета оставлен на кафедре русской истории для подготовки к профессорскому званию. С 1886 приват-доцент, читал несколько спецкурсов: по историографии (впоследствии оформлен в книгу "Главные течения русской исторической мысли", 1897), по исторической географии и истории колонизации в России. Продолжал преподавать историю в 4-й женской гимназии, вел занятия по истории и истории русской литературы в Земледельческом училище. В 1888 женился на А.Смирновой, дочери церковного историка С.Смирнова, ученице Ключевского. 17.5.1892 защитил магистерскую диссертацию "Государственное хозяйство в России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого" (М.,1892). Огромный архивный материал позволил М. раскрыть связь петровских реформ в области государственного устройства с податной и финансовой системой, с деятельностью административных органов. Но, выступая против крайних оценок Петра I (отождествление реформы и реформатора; реформа - выражение логики органического развития России), М. сводил значение деятельности Петра к роли регистратора событий, лишенного сознательных и целесообразных стремлений. Виноградов предложил присудить М. сразу докторскую степень, однако Ключевский выступил против, считая, что М. мог бы написать более совершенную работу. Книга была удостоенна премии им. С.Соловьева.
      С начала 90-х М. - член Общества истории и древностей российских, Московского археологического общества, Общества естествознания, географии и археологии. Вел просветительскую деятельность в Московском комитете грамотности, в Комиссии по самообразованию. За "намеки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия" в лекции, прочитанной в Нижнем Новгороде, в начале 1895 уволен из университета с запрещением преподавать в других учебных заведениях и сослан в Рязань, где участвовал в археологических раскопках и начал работу над "Очерками по истории русской культуры" (М., 1896-1903). В этом труде М. аккумулировал завоевания предшественников: внимание к географическому фактору, демографическим и колонизационным процессам, особый интерес к экономической, социальной и культурной истории, к роли государства, позитивистский факторный подход и стремление к культурно-историческому синтезу. Рассматривая историю России на фоне и в сравнительном сопоставлении с историей Западной Европы, М. утверждал, что развитие России шло в русле общих закономерностей, но отличалось рядом специфических черт: запоздалостью исторических процессов, особым и определяющим значением государства, от политики которого зависело развитие экономики, культуры и социальных отношений.
      В 1897 читал лекции по всеобщей истории в Высшем училище в Софии (прекратил чтение по требованию русского посла), путешествовал по Македонии ("Письма с дороги" публиковались в "Русских ведомостях" в 1897-99). В 1901 вновь арестован в Петербурге. Автор программы Союза освобождения, сотрудник журнала "Освобождение". В статьях и лекциях за границей в 1902-5 (в США, Англии и др. странах) пропагандировал необходимость установления в России конституционного правления, ориентируясь прежде всего на политический строй Англии. Вернувшись в апреле 1905 в Россию, сосредоточил свои усилия на политической деятельности. Один из лидеров созданной в октябре конституционно-демократической партии (партии народной свободы). Редактор центрального органа партии - газеты "Речь", В условиях роста революционного движения и попыток правительства привлечь на свою сторону либералов стремился построить партию "третьей возможности", которая могла бы направить революционное движение в русло парламентской борьбы, "спасти революцию от нее самой" и реально ограничить монархию. Депутат 3-й и 4-й Государственной думы, лидер кадетской фракции. Проявлял в своей думской деятельности тактическое искусство, диктовавшееся желанием сохранить ростки парламентаризма в России, не отказываясь ни от критики правительства, ни от сближения с ним, ни от использования революционной борьбы, прибегая подчас к сложным политическим комбинациям и демагогии.
      Сторонник мирного разрешения международных конфликтов, М. в начале 1-й мировой войны заявил об отказе от оппозиции для победы России, но в 1915 организовал в Думе Прогрессивный блок с целью создания правительства общественного доверия, возобновив конфронтацию с режимом. В апреле-мае 1916 посетил в составе думской делегации Швецию, Норвегию, Англию, Францию, Италию. 1.11.1916 подверг в Думе резкой критике правительство, намекая на "измену" верхов; по свидетельству охранки, благодаря этой речи он "стал героем дня". Февральскую революцию М. предвидел и считал неизбежной, но пытался сохранить монархию, передав престол великому князю Михаилу. Вошел во Временный комитет Государственной думы и в качестве министра иностранных дел - в состав Временного правительства. Провозглашенный М. внешнеполитический курс - война до победного конца в единении с союзниками - привел его к отставке (апр. 1917); впоследствии описал Февральскую революцию и свою роль в ней, а также последующие события до октября 1917 в "Истории второй русской революции" (София, 1921-23; Париж, 1927). Видел цель кадетской партии в 1917 в ликвидации политической роли Советов и в создании "сильной власти", способной обуздать большевиков и продолжать войну. Участвовал в Совещании пяти партий (июль), в Государственном совещании (авг.), во Временном совете Российской республики (Предпарламент, сент.-окт.).
      Октябрьскую революцию встретил враждебно. С конца 1917 один из организаторов попыток объединения антибольшевистских сил в России и за границей, в том числе путем союза с Германией. В конце 1918 направлен для переговоров о военной помощи в Париж, но был выслан правительством Клемансо как германофил. Член Комитета освобождения России, созданного в январе 191 9 в Лондоне при материальной поддержке правительства Колчака, редактор еженедельника "The New Russia".
      В январе 1921 переехал в Париж. Пересмотрев опыт белого движения, разработал "новую тактику" борьбы с большевистской Россией, которая строилась на признании главных последствий революции - республики, федерации, передела земли. Считал необходимым изучение Советской России, учета эволюции власти и изменений в условиях ее существования; исключал интервенцию как средство освобождения России от большевизма "вопреки воле народа". Парижская группа кадетов во главе с М. создала Республиканско-демократическое объединение в Париже, подобные объединения были созданы в других центрах Европы для консолидации эмигрантов вокруг платформы М. "Новая тактика" встретила сопротивление, в том числе в кадетской партии и особенно среди монархистов, сторонники которых в 1922 совершили покушение на М. во время его выступления в Берлине, за ним последовало еще одно - в 1927 в Риге. С марта 1921 и до 1941 М. - главный редактор наиболее влиятельной эмигрантской газеты "Последние новости". Учредитель и председатель Общества русских писателей и журналистов, Клуба русских писателей и ученых, Комитета помощи голодающим в России (1921). Один из организаторов Русского народного университета. Читал лекции в Сорбонне, во Франко-русском институте. Возглавлял празднование 100-летия восстания декабристов, 200-летия со дня рождения Петра I, юбилея Московского университета, "Дня русской культуры" и др. юбилеев. Выступал с докладами и лекциями во многих странах, особенно часто в Чехословакии. Вернулся к научной работе: подготовил к публикации новое издание "Очерков по истории русской культуры" (Париж, 1930-37), посвятив его умершей в 1935 жене; в 1927 на основе лекций, прочитанных в 1921 в Бостоне, издал двухтомную книгу о гражданской войне "Россия на переломе". Одновременно писал многочисленные статьи для "Последних новостей", "Иллюстрированной России", "Британской энциклопедии", и др. изданий. Оставался, как и раньше, страстным библиофилом. В эмигрантский период в М. по-прежнему органично сосуществовали политик и историк: занятия историей научили его сдержанности, философскому подходу к действительности; политическая деятельность развила в нем глубину проникновения в историческое прошлое, умение ассоциативно мыслить, он всегда, по собственному признанию, стремился связать прошлое с настоящим. В 1929 русская эмиграция и мировая общественность широко отмечали 70-летний юбилей М. На средства, врученные болгарским правительством М. как верному защитнику славянской идеи, он приобрел дом на юге Франции. 80-летие М. прошло в домашней обстановке (с 1935 был женат на Н.Лавровой).
      Тяжело переживал обострение международной обстановки накануне 2-й мировой войны, усиление фашистской Германии, Мюнхенское соглашение и оккупацию Чехословакии. Одобрил заключение советско-германского пакта (1939), но считал неизбежным нападение Германии на СССР. Доказывал, что в этом случае русская эмиграция "должна безоговорочно быть на стороне своей Родины". Во время наступления немцев на Париж переехал на дачу близ Фонтенбло, затем в Виши, Монпелье, с мая 1941 жил в Экс-ле-Бен. Отступление советских войск воспринимал трагически, Сталинградскую битву оценивал как поворотный этап в войне. Полемизируя с М. Вишняком (1943), признавал определенные достижения большевиков (укрепление государственности, экономики, армии и т.п.), писал, что "народ в худом и хорошем связан со своим режимом", "примирился с его недостатками и оценил его преимущества". Работал над воспоминаниями, которые не успел завершить.
      Скончался в гостинице Экс-ле-Бен; прах М. перенесли позднее в семейный склеп в Париже.
      Соч.: Письма П.Н.Милюкова М.А.Осоргину 1940-1942 годов'// НЖ, 1988, № 172-173; Воспоминания. М.,1991.
      Лит.: П.Н.Милюков. Сб. материалов по чествованию его 70-летия (1859-1929). Париж, 1929; Седых А. Далекие, близкие. [Нью-Йорк], 1970; Вандалков-ская М.Г. П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: история и политика. М., 1992; Думова Н.Г. Либерал в России:
      трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н.Милюкова, ч. 1. М., 1993.
     
      М. Вандалковская
     
      МИНСКИЙ (наст. фам. Виленкин) Николай Максимович (15.1.1855, с. Глубокое, Виленская губ. - 2.7.1937, Париж) - поэт, философ, публицист, переводчик. Из небогатой еврейской семьи (в 1886 принял православие), В 1875 окончил с золотой медалью минскую гимназию, в 1879 - юридический факультет Петербургского университета со степенью кандидата права. Печататься начал в 1876 в "Журнале русских романов и путешествий", с 1877 - в журнале "Вестник Европы". В поэме "Последняя исповедь" (Народ, воля, 1879, № 1), в сборнике "Отклик" (СПб., 1881), в журнале "Устои" (1881-82) пропагандировал народнические идеи. В списках распространялась запрещенная духовной цензурой поэма "Гефсиманская ночь" (сер. 80-х). В "гражданских стихах" М., написанных под влиянием Некрасова, над мотивами "мести" преобладали мотивы "печали", предвосхищая элементы декаденства. Поэма М. "Белые ночи" (1879) была любимым произведением К.Бальмонта и Ф.Сологуба. В 1883 цензура сожгла тираж его сборника "Стихотворения", по поводу которого, вспоминал М., "министр Д.Толстой кричал и топал на меня ногами"; сборник вышел снова в 1887 (репринт - Мюнхен, 1977). После этого неожиданно для читателя М. объявил себя вместе с И.Ясинским (газета "Заря", Киев, 24.7.1884) сторонником "чистого" искусства.
      В "богоискательской" книге "При свете совести: Мысли и мечты о цели жизни" (СПб., 1890) отрицал наличие у человека альтруистических чувств и обосновал "религию небытия" - "меонизм" (от греч.: "meon" - несуществующее), вобравший в себя народнические мотивы "совести" и "жертвы" и различные положения религиозно-мистических учений. Как писал позднее М., он поднял "знамя индивидуализма, самообожествления, эстетизма", провозгласив "культ абсолютной личности". "...Чтобы сделать возможным любовь к людям и служение им, декадентство как бы отвернулось от людей..." Среди интерпретаций взглядов М. выделяется точка зрения, высказанная в эмиграции С.Маковским. "В его "собственной" метафизике небытия, "меонизме", какое-то мерещится мне теперь предчувствие хайдеггеровского экзистенциализма". Пропагандируя свои воззрения, М. читал лекции, сотрудничал в журналах "Северный вестник" (1891-98), "Мир искусства" (1899-1904). Инициатор вместе с Д. Мережковским и В.Розановым Религиозно-философских собраний (1901,1902-3). Трактатом "Религия будущего: Философские разговоры" (СПб., 1905) М, утвердил за собой, по словам С.Вен-герова, "печальное титло отца русского декаданса". Печатался в журналах "старших" символистов "Весы" (1904-9) и "Золотое руно" (1906-9). Драма "Альма" (1909) - апофеоз и художественная иллюстрация "меонизма".
      В период 1-й русской революции М. полагал "внутренне необходимым" союз между символизмом и революцией: "новаторы в области искусства не могут не стать рука об руку с преобразователями практической жизни". Исходя из этого, М. предоставил в 1905 большевикам имевшееся у него право на издание газеты "Новая жизнь", опубликовал там "Гимн рабочих", начинавшийся словами "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" и перевод "Интернационала". Отвечая критикам (Н.Бердяеву, Д.Философову и др.), упрекавшим М. за то, что он позволил В.Ленину и М.Горькому нападать на метафизику и религию, писал: "В ту пору, в самый разгар борьбы за свободу, я не счел себя вправе из-за философски-эстетических разногласий сорвать издание газеты, игравшей в этой борьбе такую видную роль и обслуживавшей рабочий класс, интересы которого, по мере того, как развертывалась картина борьбы, становились мне дороже и ближе. Интересы свободы и борющегося пролетариата я ставил выше всех других..." При этом М. "надеялся воздвигнуть в самом центре рабочего движения кафедру для проповеди нового идеализма", но члены редакции, которых он считал "друзьями и союзниками", не дали ему такой возможности. В 1905-6 называл себя социал-демократом, однако позднее утверждал, что, как убедился он воочию, "интересы социал-демократии непримиримы с интересами культуры, догматы политиканствующего марксизма не менее враждебны идеальным стремлениям интеллигенции, чем тирания бюрократии и насилия реакции".
      Как официальный редактор "Новой жизни" М. был арестован, привлечен к суду по обвинению в призыве к "ниспровержению существующего строя", освобожден под залог; вслед за тем выехал за границу. С 1905 по 1913 жил в Париже, где написал трилогию: "Железный призрак" (1909), "Малый соблазн" (1910), "Хаос" (1912, переизд. в 1922). Две первые пьесы - психологические драмы о власти вещей над человеческим сознанием: третья - социальная драма, отразившая революционные события. В сентябре 1913 вернулся на родину, но летом 1914 снова выехал за границу. Во время 1-й мировой войны - корреспондент русских газет во Франции. Революция 1917, как писал М. позднее, "вместе с радостью торжества ...отозвалась в сердце и прежним знакомым страхом за судьбу культуры". "Еще задолго до выступления большевиков, в первые мартовские дни я с тревогой почуял, что смертельная опасность грозит у нас творческому духу, интеллекту, хранителям интеллекта, мозгу народному, рабочей интеллигенции..." "Меонистические" идеи по-прежнему владели художественным сознанием М., о чем свидетельствует философская драма ("мистерия") "Кого ищешь?" (Берлин, 1922), в которой он ставил вопрос: "Что надо считать реальным - вымышленную ли мысль или осязаемость плоти и ее радость?", склоняясь к первому. Мистические увлечения М. разделяла его жена, поэтесса и критик Людмила Вилькина; ее книга "Мистерия о конце мира" была издана в Берлине (1923) со вступительной статьей М. (2-е изд. 1961). Ранее в переводе М. и Л.Вилькиной вышло полное собрание сочинений М.Метерлинка (Пг., 1915).
      В течение пяти послеоктябрьских лет М. читал лекции и публиковал статьи "о союзе между умственным и физическим трудом" против партийного "властолюбия". Некоторыми эмигрантами эти идеи были восприняты как "пророческие видения художника, как чистейшая интуиция грядущего", но за их проповедь М. был выслан из Испании, где выступал с лекцией. В "Манифесте интеллигентных работников" (сб. "Современные проблемы". Париж, 1922) М. утверждал, что "умственные труженики" составляют "самовластный класс, который вместе с самовластным классом ручного труда" должен взять в свои руки "всю власть по производству и распределению". Однако "начало общественности" М. видел в личности; "как моменты в огромной вековой проблеме личности" рассматривал творчество писателей в книге "От Данте к Блоку" (Берлин, 1922), находил сходство между ними в том, что "Блок вступает в ад (Революция) с тем же чувством, как Данте, - с сознанием необходимости и справедливости свершающейся мести" (на книгу положительно отклинулась просоветская газета "Накануне"). В 1922 вышел сборник избранных стихотворений М. "Из мрака к свету" (Берлин-М.-Пб.). Рецензент "Новой русской книги" (1923, № 1) отметил, что М. "любит жизнь, любит любовь, и ни налет "холодных слов", ни тусклый блеск разочарования не заслонит его воли к жизни, к схватыванию души вселенной". Критик газеты "Руль" В.Кадашев, не отрицая "теоретических" заслуг М. перед русским литературным возрождением, все же не поставил его в ряд поэтических представителей "декадентства" и "модернизма", т.к. в отличие от Блока, Белого, Бальмонта стих М. - "вялый", сочинения его - умные, но холодные, ему чуждо "желание раскрыть мир как художественный символ". Резкий протест вызвало у рецензента включение в сборник "Интернационала". Н.Петровская в "Накануне", напротив, увидела в поэзии М. "синтез философского мышления и богатого эстетического содержания", причем "с течением времени облик поэта-мыслителя и мистика вычерчивается все ярче и рельефнее". Ю.Айхенвальд, посвятивший творчеству М. главу в переизданной книге "Силуэты русских писателей" (1923), подчеркивал, что значение М. в новейшей литературе определяется не столько его философскими рассуждениями, сколько его стихами. Он "колебался от тем гражданской скорби к искусству модернизма и обратно", и "хорошее" у него проявилось только после того, как он "освободился было от рамок обязательной гражданственности и раскрыл в себе то, что она заглушала". Теперь, заключал критик, когда "...трагическое вино революции не опьянило нас, а отрезвило от революционной романтики, - теперь часто отказываешь Минскому в поэзии... Но все же стихи его навевают хорошие, и теплые, и чистые воспоминания о той поре жизни, когда гражданская задача рисовалась нам в слишком элементарных и наивных чертах, зато - в юношеской красоте идеализма и героизма".
      В начале 20-х М. - председатель берлинского Дома искусств, член редакции его "Бюллетеня". В 1925 женился на З.Венгеровой, с которой был знаком с 1880-х. Переехав в Лондон, работал в советском полпредстве, составляя бюллетень английской печати. На протяжении всего творческого пути занимался переводами: "Илиада" Гомера (1896; 1935), произведения П.Верлена, П.Б.Шелли, Дж.Байрона, Г.Флобера ("Саламбо", 1914), Аристофана ("Лисистрата", 1922).
      Соч.: Короленко и Гоголь // Грани, 1923, № 2; Поэты 1880-1890-х гг. М.-Л., 1964; Мастера русского стихотворного перевода, т. 2. Л., 1968; Поэты 1880-1890-х гг. Л., 1972; Русская поэзия XIX в., т. 2. М., 1974; Русская поэзия конца XIX - начала XX в. (До-окт. период). М., 1979; Английская поэзия в русских переводах (XIV-XIX вв.). М., 1981; Вольная русская поэзия XVIII-XIX вв., т. 2. Л., 1988.
      Лит.: Мильтон Е. Воспоминания о поэте Н.М.Минском // НЖ, 1968, № 91; Ryman A. Minzky: A Preliminary Study of the Man in his Generation // Scottish Rev., 1983, № 2.
     
      А.Ревякина
     
      МИРСКИЙ (Святополк-Мирский) Дмитрий Петрович (15.8.1890, с. Гиёвка, Харьковской губ. - 1946 (?), Дальневосточный Гулаг [по др. св. 1952, Коми]) - литературный критик, публицист, Князь, принадлежал к древнему роду, который восходит к Святополку Окаянному (IX-Х вв.). Сын государственного деятеля, министра внутренних дел в 1904-5 Петра Даниловича Святополка-Мирского. В 1906 поступил в 1-ю петербургскую гимназию, сотрудничал в ученическом журнале "Звенья". С 1908 студент факультета восточных языков Петербургского университета (специальность - китайский язык). Литературные взгляды и вкусы М. формировались в "Обществе свободной эстетики" при журнале "Аполлон" (190 9-17). В 1911 издал книгу стихов, в которой явно влияние символизма и акмеизма. Тогда же Н.Гумилев в "Рецензиях на поэтические сборники" охарактеризовал ее как изящный, построенный "на плавной смене отточенных и полнозвучных строф" сборник, но с зауженным горизонтом, с отказом от острых переживаний и волнующих образов, как будто автор "боится признать себя поэтом...". М. высоко оценил критику Гумилева - в отличие от скупой, по его мнению, на конкретные указания критики В.Брюсова. Бросив университет, М. поступил в 4-й Гвардейский полк в Царском Селе и стал офицером. В 1913 вернулся в университет, изучал классическую филологию на историко-филологическом факультете; в мае 1914 сдал экзамены по античной литературе. Летом 1914 мобилизован, послан на Западный фронт, в 1916 ранен, после выздоровления вернулся в свой полк в Царском Селе. Вскоре за либеральные взгляды переведен на Кавказ. В 1918 демобилизовался, вернулся в Гиёвку, осенью получил диплом в Харьковском университете. В 1919-20 офицер армии Деникина, по некоторым данным, начальник штаба дивизии.
      Летом 1920 эмигрировал в Афины, присоединившись к своей семье. В октябре 1922 (при содействии русиста, переводчика Мориса Бэринга) приехал в Англию, где до 1932 преподавал в Лондонском университете - читал курс русской литературы в Королевском колледже и Школе славистических исследований. Г.Козловская, учившаяся в Лондоне, вспоминала: "Мне посчастливилось прослушать несколько его лекций о Толстом и Достоевском, которые он читал на английском для студентов Лондонского университета... Это было такое проникновение, озаряющее до самого дна творческую суть и характер двух русских гениев, что это не имело ничего общего с литературоведческими разборами других. Он сам, его речь, потрясающая по своей стилистике, каждая мысль, все это творилось у вас на глазах как ослепительное создание искусства. Зал, где он читал, всегда был набит до отказа, студенты всех факультетов бросали все, чтобы протиснуться, прилепиться на подоконниках и при распахнутых дверях стояли, не шелохнувшись, на площадке и на лестнице... Когда он кончал, молодежь обступала его тесным восторженным кольцом и, не отпуская, аплодировала безудержно и самозабвенно".
      Получил признание в лондонских литературных кругах, печатался в журнале "Criterion", издававшемся Т.С.Элиотом, в университетских славистических журналах, опубликовал на английском языке книги "Современная русская литература 1881-1925" (1926) и "История русской литературы с самых ранних времен до Достоевского" (1927), до сих пор переиздающиеся и переведенные на др. языки, несколько антологий русской поэзии. Считал самым значительным направлением в 1900-10 символизм, называя этот период "золотым веком эстетики и экономики". С символизмом связывал все живое и талантливое в русской литературе, прослеживая истоки прозы 1917-24 в творчестве А.Ремизова, А.Белого, Е.Замятина; влияние М.Горького закончилось, по его мнению, к 1910.
      Важную роль в формировании литературно-критических взглядов М. сыграли поэзия и критика Т.С.Элиота, которого М. называл величайшим поэтом послевоенной Европы. Элиот подвел его к пониманию "трудной" поэзии модернизма. Влияние Элиота очевидно в книге М. "Русская лирика. Маленькая антология от Ломоносова до Пастернака" (Париж, 1924), в которой он представляет литературу вне времени, выстраивая единый ряд в пространственной перспективе. В критике М. видел сотворив поэта. Живя на родине "новой критики" и наблюдая зарождение "формального метода в литературоведении" на Западе, развивал его элементы в своих работах. Как и русские формалисты (Б.Эйхенбаум, Ю.Тынянов), выявлял значение "второстепенных" поэтов - Н.Языкова, В.Кюхельбекера, К.Павловой, Н.Огарева, И.Тургенева, В.Бенедиктова, К.Случевского. Благодаря частым поездкам в Париж был активным участником русской эмигрантской литературной жизни. С 1924 печатался в журналах "Современные записки", "Звено", "Воля России", "Благонамеренный", в 1928-29 - в еженедельнике "Евразия" (один из основателей и редакторов). Дружил с "красавицей тринадцатого года" С.Андрониковой, П. и В.Сувчинскими, которые познакомили его в 1925 с М.Цветаевой (ранее писал о ней, как о "талантливой, но безнадежно распущенной москвичке"). Влюбился в Цветаеву и стал яростным защитником ее поэзии; рассматривал ее творчество в контексте русского модернизма, в связи с поэзией Блока, Маяковского, Пастернака. Первый оценил новый этап в ее творчестве, когда прежнюю легкость стиха сменила плотная, многослойная, философская глубина, масштабность. Парируя критику Адамовича, ЮАйхенвальда, З.Гиппиус и др., обвинявших Цветаеву в непонятности, заумности, хаотичности и пр., М. заметил в 1926: "Все непонятно для тех, кто не имеет времени понять. Искусство - создание новых ценностей... Никто не упрекает Эйнштейна за трудность теории относительности... Я допускаю, что многими Пастернак и Цветаева не сразу воспринимаются, но ведь надо сделать усилие и для того, чтобы попасть из дому в Британский музей..." Морально и материально М. поддерживал Цветаеву в ее очень трудные парижские годы - вплоть до 1931. Цветаева считала М. умным, но говорила, что "он - дефективный, как все князья".
      Позднее американский критик Э.Уилсон даст М. титул "товарищ князь". М. проделал сложную, гибельную для него эволюцию от юношеского идеализма к евразийству (1922) и затем к "марксизму-ленинизму". Уже в марте 1926 он бросил вызов "эмигрантскому синедриону" на вечере, который провела жаждавшая заявить о себе группа евразийцев "Версты", прочитав вызвавший негодование многих доклад "Тема смерти в предреволюционной литературе" (опубл. в 1927). К июлю вышел 1-й номер журнала "Версты" - под редакцией П.Сувчинского, М. и С.Эфрон. В разделе "Библиография" М. обрушился на литературный "генералитет" русской эмиграции, заявив, что крупнейший журнал русского зарубежья - "Современные записки" - последователен в "чистой, почти беспримесной установке на прошлое", сочетающейся с "ненавистью, почти брезгливой, ко всему новому"; его авторов он разделил на "литературное ядро" или "Олимп" русской литературной эмиграции (Д.Мережковский, З.Гиппиус, И.Бунин, Б.Зайцев, М.Алданов) и "гастролеров" (А.Белый, Цветаева, Ремизов, Шестов), отдавая симпатии "гастролерам", ориентированным на будущее и доказавшим, что Россия жива "не в границах Русского мира, но в царстве Духа, превыше всех границ...". Мережковский же, по словам М., "если когда-нибудь и существовал (не как личность, конечно, а как желоб, по которому переливались порой большие культурные ценности), перестал существовать, по крайней мере, двадцать два года назад. Зайцев был когда-то близок к тому, чтобы засуществовать, но не осуществился: не нашлось той силы, которая могла бы сжать до плотности его расплывчатую газообразность... Ходасевич - маленький Баратынский из подполья, любимый поэт всех тех, кто не любит поэзии... Зинаида Гиппиус видна во весь рост только изредка в немногих стихах... Бунин, "краса и гордость" русской эмиграции... - редкое явление большого дара, не связанного с большой личностью". В ответ Бунин заявил в газете "Возрождение", что М. "повторяет почти слово в слово все то, что пишется о нас в Москве". 14.8.1926 Гиппиус в "Последних новостях" намекнула: М. - главный "обманщик", грубой лестью заманивший в свои сети Ремизова и Цветаеву, а его главное "грязное дело" - разложение русской эмиграции изнутри. В.Ходасевич писал в "Современных записках", что "главный дирижер и хозяин "Верст", М., "хорошо усвоил самые дурные литературные приемы ...большевистской и большевизанской печати". Роль идейного "искусителя-совратителя" приписывала М. и Ариадна Эфрон, считавшая, что именно М. и Сувчинский, став евразийцами, вовлекли в круг своего влияния С.Эфрона, "они шли от православия к коммунизму". Современники полагали, что Эфрону и М. "как-то импонировала" Советская Россия, и они сыграли роковую роль в евразийстве, основатели которого, Л.Савицкий и Н.Трубецкой, совсем не хотели полевения движения, изначально белогвардейского, в результате чего в евразийстве произошел раскол.
      М. играл важную роль в евразийстве, в том числе и организационную: собирал деньги на движение (в частности, у известного английского мецената Сполдинга). Эволюция взглядов М. отражалась в последовательно предпринимавшихся шагах: еще в 20-е он начал читать Маркса и Ленина; в январе 1928 посетил Горького в Сорренто; в 1931 вступил в Коммунистическую партию Великобритании, опубликовал апологетическую книгу "Ленин" в серии "Творцы современного века" и книгу "Россия: Социальная история". Свое превращение объяснял знакомством с советской действительностью, ее великими экономическими достижениями, "ярким светом ленинского научного мышления". Советская Россия казалась ему страной, "наиболее серьезно занимающейся строительством новой цивилизации (опирающейся на научное знание, а не на субъективные прихоти или причуды анимизма)".
      Особое место в наследии М. занимают работы о советском кинематографе; он написал рецензию на фильм В.Пудовкина "Потомок Чингисхана", статьи "Книги и фильмы в России", "Происхождение русского кино". Советское кино привлекало его своим авангардистским пафосом новой культуры. У радикальных западных интеллектуалов фильмы С.Эйзенштейна, В.Пудовкина, А.Довженко, Д.Вертова имели шумный успех; четкие идеологические установки в сочетании со смелыми экспериментами создали мастерам советского кино высокий авторитет. Среди многочисленных поверхностных зарубежных толкований советской кинематографической школы статьи М. выделялись фундаментальностью объяснения западному читателю "поэтики кино", сложившейся в контексте "формальной школы". М. предложил стройную социологическую версию происхождения советского революционного киноискусства, послужившую образцом для более поздних интерпретаций.
      Возвращению М. на родину содействовал Горький. Получив советский паспорт, М. в 1932 уехал в СССР, где активно включился в литературную жизнь, много ездил по стране, участвовал в создании серии "История фабрик и заводов", популяризировал английскую литературу. С 1932 по 1937 напечатал в "Литературной газете", "Литературной учебе", "Литературной критике", "Звезде" и др. изданиях около 100 статей и рецензий. В 1934 принят в Союз писателей. Среди опубликованных в СССР работ - статьи о Т.С.Элиоте (Красная Новь, 1933, № 3), о Джойсе (Год Шестнадцатый. Альманах первый, 1933), "Об Улиссе" (Лит. современник, 1935, № 5), предисловие к сочинениям Т.Смоллета, П.Б.Шелли, О.Хаксли. Составил первую на русском языке "Антологию новой английской поэзии" (1937), вышедшую уже без имени составителя. Написал статьи о Н.Заболоцком, Э.Багрицком, П.Васильеве. Его критика эрудирована, остра, парадоксальна, но он уже типично советский литературовед, не преминувший отдать дань вульгарной социологии. В апреле 1934 разгорелась полемика между М. и несколькими историками литературы - в связи с организованным Пушкинским домом "круглым столом" на тему: "Изучение русской литературы XVIII в.". М. с энтузиазмом новообращенного деформировал литературную реальность XVIII в., применив к ней ленинскую теорию двух культур (статья "О некоторых вопросах изучения русской литературы XVIII в." // Лит. наследство, 1933, № 9-10). М. критиковали В.Десницкий, И.Сергиевский. Критику (в частности В.Гиппиуса) вызвало исследование М. о Пушкине ("Проблема Пушкина" // Там же, 1934, № 16/18). В книге "Интеллигентсиа" (1934) русское понятие "интеллигенция" М. попытался привить на британскую почву и, характеризуя новые явления английской литературы XX в. - наступление "красных тридцатых", резкое полевение писателей, описал и свой опыт: князь, бывший белогвардеец, белоэмигрант - "белая ворона", несмотря на свою правоверность.
      Будучи арестован и находясь в пересыльном лагере "Вторая речка" (в нескольких километрах от Владивостока), читал раз в неделю в своем бараке лекции по истории русской литературы. Известно, что он работал в лагерной котельной на Колыме, но и здесь, верный себе, писал работу по теории стихосложения. До сих пор считалось, что М. умер в 1939 на Колыме, но появились свидетели, утверждающие, что в 1945-46 он был жив, работал вахтером на автобазе в поселке Атка в 208 км от Магадана. Потом его якобы угнали на прииски (Э.Поляновский). В воспоминаниях А.Ванеева упоминается, что М. работал при столовой в Коми в 1951-52.
      Соч.: О.Мандельштам. Шум времени // СЗ, 1925, № 25; Чем объяснить наше прошлое и чего ждать от нашего будущего? Париж, 1926; О нынешнем состоянии русской литературы // Благонамеренный, 1926, № 1; Поэты и Россия // Версты, 1926, № 1; О современной русской поэзии // НЖ, 1928, № 131; A History of Russian Literature, comprising A History of Russian Literature and Contemporary Russian Literature, 1881-1925. New York, 1949; Литературно-критические статьи. Сост. Андронов М.В., Крамов И.Н. Вступ.ст. Полякова М.Я. М., 1978; Статьи о литературе. Вступ. ст. Анастасьева Н.А. М., 1987; Uncollected Writings on Russian Literature. Berkeley, 1989.
      Лит.: Гиппиус В.В. Проблема Пушкина (По поводу статьи Д.Мирского...) / Временник Пушкинской комиссии, т. 1. М.-Л., 1936; Эйснер А. Перечитывая сегодня // Вопр. лит-ры, 1980. № 5; Lavroukine N., Tchertkov L. D.S.Mirsky: Profil critique et bibliog-raphique. Paris, 1980; Lavroukine N. Maurice Baring and D.S.Mirsky: A lit. relationship // Slav. a. East European Bev., 1984, vol. 62; Янгиров P.M. Советское кино глазами Дмитрия Мирского // Лит. обозрение, 1993, № 5.
     
      Т. Красавченко
     
     

К титульной странице
Вперед
Назад