Р

     
      РАХМАНИНОВ Сергей Васильевич (20.3.1873, Онега, Новгородской губ. - 28.3.1943, Беверли-Хилс, шт. Калифорния, США) - композитор, пианист и дирижер, Р. происходил из древнейшего дворянского рода, Среди его предков по отцовской линии было немало музыкально одаренных людей. Его дед учился у Джона Фильда, старший двоюродный брат - А.Зилоти - стал крупнейшим пианистом с мировым именем. Музыкальные способности Сергея проявились очень рано, первые уроки он получил у матери, а потом обучался у пианистки А.Орнатской. С начала 1880-х жизнь семьи Рахманиновых изменилась - расстались отец с матерью, не стало средств к существованию. Мальчик оказался в Петербурге (1882) на младшем отделении столичной консерватории. Но попав в класс к В.Демянскому, одареннейший ученик не встретил понимания. К счастью, помог Зилоти, который отправил Р. в Москву (1885) в пансион Зверева, одного из лучших педагогов Московской консерватории на младшем отделении. Среди учеников Зверева, которые жили в его доме на полном материальном обеспечении, были очень способные мальчики. Наряду с Р. выделялся своим дарованием юный А.Скрябин (он был всего на год старше Р.). Зверев сумел очень сильно повлиять на Р. - приучить его к труду, дать ему основы пианистической культуры, приобщить к театральной и концертной жизни Москвы. Воспитанники Зверева имели возможность общаться в его доме с П.Чайковским и А.Рубинштейном. Живя у Зверева, Р. начал активно сочинять.
      Перейдя на старшее отделение Московской консерватории, он стал учеником своего брата, Зилоти, по классу фортепиано, С.Танеева - по теоретическим предметам, ААренского - по композиции. Учился Р. блестяще и в 1891 окончил консерваторию по классу фортепиано, а через год (в 1892) - по классу композиции с Большой золотой медалью. Дипломная работа по композиции - опера "Алеко" на заданное либретто Вл.Немировича-Данченко - была написана за 17 дней и получила столь высокую оценку, что весной 1893 была поставлена в Большом театре. Определенную роль сыграла при этом поддержка Чайковского, с любовью относившегося к молодому, подающему большие надежды композитору. Когда осенью того же года Чайковский скончался, Р. выразил свою скорбь в Элегическом трио памяти П.Чайковского.
      Творческая деятельность Р. была необыкновенно активной, его сочинения и пианистические выступления пользовались неизменным вниманием публики и критики. Он быстро становился знаменитым. К середине 1890-х Р. были созданы: симфоническая поэма "Князь Ростислав", Первый фортепианный концерт, "Рапсодия на русские темы" для двух фортепиано, циклы фортепианных пьес (среди них известнейшая прелюдия до-диез минор ор. 3, которая впоследствии стала своеобразной "визитной карточкой" зрелого композитора), фантазия "Утес", "Каприччио на цыганские темы", романсы.
      К 1895 была завершена работа над Первой симфонией, исполнению которой молодой композитор придавал большое значение. Симфония вобрала лучшие свойства музыки юного Р. - искренность, особую теплоту и лирическую наполненность, вдохновеннейший мелодизм, захватывавший слушателей темперамент. Первая симфония открывала горизонты драматической стороны его дарования, в ней появились новые для композитора средства выразительности, опора на традиции древнецерковного знаменного пения. Есть сведения о том, что на рукописи партитуры существовал автограф - изречение из библии, использованное Л.Толстым в романе "Анна Каренина": "Мне отмщение, и аз воздам". Однако Первая симфония, исполненная в Петербурге (1897) в "Русских симфонических концертах" под управлением А.Глазунова, не была принята слушателями и потерпела фиаско. "После этой симфонии не сочинял ничего около трех лет, - рассказывал много позже Р. - Был подобен человеку, которого хватил удар и у которого на долгое время отнялись голова и руки".
      Тяжелый душевный кризис все-таки не отвратил от исполнительской деятельности. В сезоне 1897/98 раскрылась третья "ипостась" великого таланта - Р. стал дирижером в Московской частной опере С.Мамонтова, где познакомился с Ф.Шаляпиным, дружба с которым продолжалась всю жизнь. Их совместное музицирование и выступления оценивались Р. как одно "из самых сильных, глубоких и тонких переживаний". В театре Мамонтова он общался и с Н.Римским-Корсаковым, приезжавшим из Петербурга на постановки своих опер. Очень важными были для Р. знакомства с близкими ему по духу деятелями вновь открывшегося Художественного театра и особенно - с А.Чеховым. 1899 принес все еще "молчавшему" композитору Р. лавры исполнителя - успешно прошли гастроли в Лондоне в качестве пианиста и дирижера. А в Петербурге была с успехом поставлена опера "Алеко".
      Выход из творческого кризиса связан с рождением ныне всемирно известного Второго фортепианного концерта (1901). Он полон особой лирической взволнованности и бурного подъема счастливых, радостных чувств. Затем появились две одноактные оперы "Франческа да Римини" и "Скупой рыцарь" (1904), цикл фортепианных прелюдий (1902), кантата "Весна" (1902). В 1902 Р. женился на своей двоюродной сестре, Наталии Сатиной; у них были две дочери. Брак оказался счастливым. "Лучшей жены он не мог бы себе выбрать", - утверждала современница.
      Р. был приглашен в качестве дирижера в Большой театр (1904-6), где поставил заново "Пиковую даму" Чайковского, "Жизнь за царя" М.Глинки, "Князя Игоря" А.Бородина. Личность Р., его гениальная одаренность оказывали сильнейшее и благотворное воздействие на художественный облик театра. Таким же было и воздействие Р.-пианиста, много выступавшего в первые годы XX в. Для того, чтобы реализовать творческие замыслы, отключившись от исполнительской деятельности, Р. с семьей весной 1906 уехал в Дрезден. Пробыв в отдалении от России до середины 1909, Р. сочинил много музыки. В Дрездене были созданы Вторая симфония, симфоническая поэма "Остров мертвых", соната для фортепиано, романсы, часть оперы "Монна-Ванна" (по М.Метерлинку). Творческий подъем продолжался и по возвращении в Россию. Композитор достиг своего высочайшего расцвета - написаны такие шедевры русской и мировой классики как Третий фортепианный концерт (1909), этюды-картины (1910-11), романсы (1912), кантата "Колокола" (1913), "Всенощная" (1915).
      В предреволюционные годы Р. много выступал как симфонический дирижер, включал в свой репертуар произведения Чайковского, Бородина, Лядова, Глазунова, Моцарта, Бетховена, Берлиоза, Листа, Вагнера, Брамса. Он дирижировал произведениями Баха и Вивальди, а современность была представлена Дебюсси и Равелем. В 1911 Р. аккомпонировал А.Скряби-ну, представившему свой фортепианный концерт. Однако наиболее совершенным современниками считалось исполнение Четвертой симфонии Бетховена, Второй симфонии Бородина и "Сечи при Керженце" Римского-Корсакова.
      Не приняв Октябрьской революции, Рахманиновы уехали в конце 1917 из России сначала в Швецию, а оттуда, через несколько месяцев - в Америку. В 1918-26 Р. занимался только концертно-пианистической деятельностью. Это был его второй, более длительный, "творческий кризис". Нужно было завоевывать новую публику, надо было зарабатывать деньги, но были и другие, более серьезные причины творческого молчания. О них Р. говорил в 1934 американскому журналисту: "Возможно, беспрестанные занятия на рояле и вечная суета, связанная с жизнью концертирующего артиста, берут у меня слишком много сил... А может быть, истинная причина того, что я в последние годы предпочел жизнь артиста-исполнителя жизни композитора, совсем иная. Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись родины, я потерял самого себя. У изгнанника, который лишился музыкальных корней, не остается желания творить, не остается иных утешений, кроме нерушимого безмолвия нетревожимых воспоминаний".
      Регулярная концертная деятельность за границей оставалась неизменной почти до самой смерти композитора. Ему пришлось значительно расширить свой репертуар, и, кроме собственных произведений, он играл Листа и Шумана, Бетховена и Шопена. Мировая слава пианиста приносила не только моральное удовлетворение, но и способствовала вполне благополучному материальному положению. В спокойной Швейцарии, на берегу озера было куплено для семьи и уединенной работы поместье, которое назвали Сенар (Сергей и Наталья Рахманиновы). Композитор стал заядлым автомобилистом, любил управлять моторной лодкой и яхтой.
      С 1926 начался последний период композиторской деятельности. За 14 лет было написано несколько крупных произведений разных жанров, и каждое из них - свидетельство высочайшего подъема творческой энергии, возросшего мастерства. Закончив в 1926 работу над Четвертым фортепианным концертом, начатым на родине, Р. в том же году создал "Три русские песни" для хора, солистов и оркестра. В сочинениях 30-х - "Вариации на темы Корелли" для фортепиано (1931); "Рапсодия на тему Паганини" для фортепиано и оркестра (1934); Третья симфония (1936); "Симфонические танцы" (1940) - усиливается трагическое начало, которое проявлялось и раньше, в некоторых произведениях середины 1910-х.
      В 30-е трагизм обнаруживает себя в остром конфликте двух образных сфер - неумолимого рока, смерти, душевной печали, тоски и высокой поэзии, красоты желанного идеала. Эта романтическая концепция нашла выражение в Третьей симфонии, в "Симфонических танцах", "Рапсодии на тему Паганини". Поздние произведения Р. более экспрессивны, гармонический язык их жестче, ритмика острее и четче, но главное остается неизменным - широкое мелодическое дыхание, покоряющая искренность, ярко выраженная национальная природа музыки, ее "повышенная эмоциональная температура". Оставаясь всю жизнь продолжателем высоких традиций русской музыкальной классики, Р. постоянно их развивал и обогащал, он всегда шел в ногу со временем. Свое творческое credo композитор высказал в интервью в декабре 1941, ставшем последним: "Музыка должна быть в конечном счете выражением всей личности композитора... В музыке композитора должны найти отражение родина композитора, его любовь, вера, книги, картины, которые произвели на него впечатление. Музыка должна быть продуктом всей суммы жизненного опыта композитора. Изучите шедевры любого великого музыканта, и вы найдете в них все аспекты его личности и окружающей среды... В моих собственных сочинениях я не делал сознательных усилий быть оригинальным, или романтиком, или национальным, или каким-либо еще. Я просто записывал на бумагу как можно естественнее ту музыку, которую слышал внутри себя. Я русский композитор, моя родина определила мой темперамент и мое мировоззрение. Моя музыка - детище моего темперамента, поэтому она - русская".
      В последние годы жизни великий композитор, живя в Америке, продолжал много концертировать. Внимательно следил он за ходом Великой Отечественной войны, сопереживая своему народу в его тяжких испытаниях. Сбор от нескольких концертов, крупную сумму денег, он передал русскому консулу в Нью-Йорке с целью покупки медицинского оборудования и медикаментов для посылки на родину. Свой дар он сопроводил письмом: "От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу! Сергей Рахманинов". Однако дожить до окончания войны ему было не суждено.
      Лит.: Воспоминания о Рахманинове, т. 1-2. М., 1957 (2-е изд. 1974); Брянцева В. С.Рахманинов. М., 1962; Рахманинов С. Литературное наследие: В 3-х т. М., 1978-80.
     
      Ю.Розанова
     
     
      РЕЙН Георгий Ермолаевич (20.4.1854, Петербург - 1942 [по др. св. 19 43], Ницца, Франция) - врач, профессор акушерства и гинекологии. После окончания гимназии 15-летним юношей поступил в 1869 в Петербургскую медико-хирургическую академию и в 1874 окончил ее. Еще студентом написал свою первую работу - исторический очерк по овариотомии, за что был награжден золотой медалью. Избрав своей специальностью акушерство и гинекологию, стал ординатором клиники, которой руководил профессор А.Крассовский; под его руководством Р. выполнил и защитил в 1876 докторскую диссертацию об удалении фибром матки посредством чревосечения.
      Вскоре после защиты диссертации Р. отправился в 1876 в качестве хирурга Военно-временного подвижного госпиталя на русско-турецкую войну и только после ее окончания, получив за переправу через Дунай орден с мечами, возвратился в Медико-хирургическую академию; в 1890 избран приват-доцентом. Затем продолжительное время работал в лабораториях и акушерско-гинекологических клиниках Германии, Франции, Италии, Англии.
      В 1883 Р. был избран профессором кафедры акушерства и женских болезней Киевского университета. Под его руководством была построена новая университетская клиника, в которой Р. и его сотрудники развернули широкую оперативную деятельность. В практику клиники вошли принципы антисептики и асептики, в том числе предложенный Р. (1883) асептический метод ведения рожениц, многие новые акушерско-гинекологические операции. Сам Р. разработал широкий крут проблем анатомии, физиологии, эмбриологии и патологии женской половой сферы, особенно детально - вопросы иннервации матки, а также бактериологии и патогистологии в акушерстве, вопросы родовспоможения в народной медицине и др. Много внимания он уделял совершенствованию акушерских и гинекологических операций (кесарево сечение и др.). После введения антисептики и асептики смертность от родильной горячки, достигавшая в клиниках Западной Европы и России 20-30 %, в университетской клинике Р, снизилась до 0,2 %. То же самое произошло и со смертностью после чревосечений (в 1896 Р. сообщил о 500 чревосечениях), иссечений яичниковых кист, овариотомий, др. гинекологических операций. В 1887 Р. основал и долгое время возглавлял Киевское акушерско-гинекологическое общество.
      В 1900 Р. был избран руководителем кафедры акушерства и женских болезней Петербургской военно-медицинской академии (ВМА), а вскоре почетным лейб-хирургом Императорского двора. В ВМА под его руководством была сооружена новая акушерско-гинеко-логическая клиника, которой Р. заведовал в течение 10 лет. В своей научной деятельности он уделял много внимания социальным проблемам акушерско-гинекологической помощи, в особенности организации родовспоможения в России; руководил работой 9-го Пироговского съезда врачей (1903), на котором выступил с докладом "Организация подачи помощи при родах в сельском и городском населении России". На съезде впервые в России были разработаны нормативы акушерской и гинекологической помощи, поставлены вопросы подготовки акушерок из местного населения, организации женских консультаций. Р. был депутатом 2-й и 4-й Государственной думы, входил во фракцию октябристов.
      В 1908 по рекомендации П.Столыпина Р. был назначен председателем Медицинского совета министерства внутренних дел - высшей медицинской инстанции в России; в 190 8-11 в качестве главноуполномоченного руководил борьбою с холерной эпидемией в Донбассе и на юге России. Р. пользовался большим авторитетом среди российских врачей. В 1910 был избран председателем 11-го Пироговского съезда, на котором он высказал ряд идей о необходимости "строго демократических реформ в организации законодательных учреждений и органов самоуправления", об улучшении здравоохранения, повышении качества подготовки врачей. Будучи последовательным сторонником государственной медицины, Р. выступил автором проекта реформы здравоохранения в России. Он возглавил Международную комиссию по пересмотру врачебно-санитарного законодательства, которая выработала "Положение об учреждении Главного управления- общественного здравоохранения". Такое Главное управление (на правах министерства) было создано в России в декабре 1916; его возглавил Р., ставший фактически первым министром здравоохранения. После Октябрьской революции, когда произошло крушение всех институтов старой власти, идеи Р. относительно объединения на государственной основе медицинского дела в стране стали определяющими для политики Наркомздрава, провозгласившего курс на организацию в России государственного здравоохранения.
      Сам Р. вскоре после революции примкнул к белому движению, а затем, еще до окончания гражданской войны, эмигрировал за границу. Он принял предложение Софийского университета возглавить клинику акушерства и гинекологии на вновь организованном медицинском факультете. Р. вложил много сил в организацию этой клиники как учебного и научно-исследовательского учреждения, при котором действовала лаборатория, школа акушерок и пр., в воспитание специалистов - акушеров-гинекологов. В клинике вместе с Р. работали его старые и новые ученики из России и Болгарии (доктор Р.Белопитов, приват-доцент Н.Тричков и др.). Поскольку литературы по акушерству и гинекологии в Болгарии тогда, по существу, не было, Р. написал и издал на болгарском языке пользовавшееся популярностью руководство для студентов и врачей "Оперативное акушерство" (София, 1926). Будучи профессором Софийского университета, он в течение года читал лекции по своей специальности еще и в университете Загреба.
      В 1925 в Софии торжественно отмечалось 50-летие ученой, врачебной и общественной деятельности Р. Состоялось торжественное заседание, на котором с большой речью выступил профессор Д.Крылов; Софийский университет издал специальную брошюру с портретом Р.; было получено много приветствий из разных стран Европы и Америки. Болгарское правительство наградило его Звездой ордена "За гражданские заслуги".
      В конце 20-х Р. прекратил преподавательскую деятельность в Софии и уехал во Францию, в Ниццу. Там его навещал хирург И.Алексинский, с которым Р. связывали дружеские отношения. Алексинский, описывая их встречу, рассказывал, что застал Р., как всегда, за работой - подготовкой труда об истории врачебно-санитарной реформы в России ("Из пережитого", в 2-х т. Берлин, 1935, на рус. яз.). "Оглядываясь теперь на долгий пройденный путь трудной и ответственной работы врача, педагога, ученого, организатора и руководителя, - писал Алексинский, - Георгий Ермолаевич имеет великое счастье сознавать, что тяжелый труд его славного прошлого не исчерпал еще его больших природных сил, что и в настоящее время он остается ценным участником человеческого прогресса и на избранном им врачебном пути, и в других областях духовной жизни".
      Соч.: К вопросу об удалении фибром матки посредством чревосечения. СПб., 1876; Обезболивание и антисептика в акушерстве и хирургии. Киев, 1886.
     
      М.Мирский
     
      РЕМИЗОВ Алексей Михайлович (24.6.1877, Москва - 26.11.1957, Париж) - писатель. Потомственный почетный гражданин, сын владельца галантерейного магазина и нескольких лавок; мать Р. - из известного купеческого рода Найденовых. Учился в 4-й московской гимназии, затем в Александровском коммерческом училище, закончив которое, поступил в 1895 вольнослушателем на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. С 15 июня по 15 августа 1896 был за границей (Австрия, Швейцария, Германия), откуда привез нелегальную социал-демократическую литературу; 18 ноября арестован за активное участие (агитация и подстрекательство к беспорядкам) в студенческой демонстрации в память о "Ходынке" и сослан на 2 года в Пензу. В феврале 1898 был там вторично арестован и сослан в Усть-Сысольск Вологодской губернии. В 190 1-2 жил под гласным надзором полиции в Вологде, где решил посвятить себя литературной деятельности. Познакомился в ссылке с палеографом Серафимой Павловной Довгелло, на которой женился в 1903.
      После окончания ссылки, ввиду запрещения проживать в столицах, Р. жил на юге России (Херсон, Одесса, Киев). В Херсоне работал помощником режиссера у В.Мейерхольда (с которым сблизился еще в Пензе) в организованном им "Товариществе Новой Драмы", перевел для его театра несколько пьес европейских модернистов. Здесь же познакомился с будущим "отцом русского футуризма" - Д.Бурлюком (одно время снимал у его родственников квартиру). В 1904 в Киеве встретился с философом Л.Шестовым, близкая дружба связала их на всю жизнь. В январе 1905 переехал в Петербург; работал заведующим конторой в журнале "Вопросы жизни", позже жил почти исключительно на литературные заработки. Первое самостоятельное произведение Р. - стихотворение в прозе "Плач девушки перед замужеством" - было опубликовано 8.9.1902 по рекомендации А.Андреева. в московской газете "Курьер" под псевдонимом Н.Молдованов. В том же году вышел его (совм. с В.Мейерхольдом) перевод с немецкого книги А.Роде "Гауптман и Ницше". В Петербурге Р. поддерживал дружеские отношения с В.Розановым, А.Бло-ком, Вяч. Ивановым, Л.Шестовым, З.Гиппиус, К.Сомовым, Г.Чулковым и мн. др. писателями, философами и художниками, оставаясь при этом верным собственной, оригинальной и рано сформировавшейся мировоззренческой и художественной позиции. Печатался в альманахах "Северные цветы" и "Шиповник", журнале "Вопросы жизни" и др. периодических изданиях. В 1907 журнал "Золотое руно" издал первую книгу Р. - цикл сказок "Посолонь", положительно оцененный в рецензиях А.Белого и М.Волошина; в том же году вышла книга апокрифических легенд "Лимонарь", в следующем - романы "Пруд" и "Часы", написанные еще в ссылке и в скитаниях по югу. В 1912 в издательстве "Сирии" (часть тиража - в изд-ве "Шиповник" в 1910-12) издавалось 8-томное собрание сочинений Р.
      Примыкая к модернистскому крылу русской литературы, Р. никогда не манифестировал свою близость к какой-либо конкретной литературной школе или группировке. Постоянный посетитель петербургских литературных салонов (З.Гиппиус, Вяч.Иванова, В.Розанова, Ф.Сологуба и др.), один из инициаторов создания издательства "Сирии" (совм. с меценатом М.Терещенко, А.Блоком и Ивановым-Разумником), он печатался одновременно в "Биржевых ведомостях" и в эсеровском журнале "Заветы". Связи с эсеровскими кругами со времени вологодской ссылки, дружба с Б.Савинковым, И.Каляевым и др. эсерами в некоторой степени определили творческую биографию Р.: в 1917-18 он сотрудничал в проэсеровской "Простой газете", в сборниках "Скифы". В 1919 подвергался кратковременному аресту по делу левых эсеров. Однако все это не означало идейной близости к эсерам, скепсис Р. в отношении эстетических школ распространялся и на политические группировки: "До чего все эти партии зверски: у каждой только своя правда, а в других партиях никакой, везде ложь. И сколько партий, столько и правд, и сколько правд, столько и лжей".
      Октябрьскую революцию Р. воспринял как трагический слом тысячелетней российской государственности и культуры ("Слово о погибели Русской земли", ноябрь 1917). Некоторое время служил в театральном отделе Нарком-проса. Был одним из литературных мэтров для молодых писателей, влияние его ощутимо в ранней прозе Л.Леонова, К.Федина, Вяч.Шишкова, М.Зощенко, Б.Пильняка. В начале августа 1921 эмигрировал. Жил в Берлине, с 5.11.1923 и до самой смерти - в Париже. Оценку революционной эпохи дал в лирической эпопее "Взвихренная Русь" (1927; по мнению А.Белого - одной из лучших художественных хроник России смутного времени), но не допускал лобовых антисоветских инвектив. Надеялся вернуться на родину; в Советской России у родственников оставалась его дочь Наташа.
      В эмиграции печатался в различных по своей политической ориентации периодических изданиях. В 20-е у Р. сложилась определенная близость (через В.Никитина и П.Сувчинского) к евразийству; публиковался в евразийском журнале "Версты" (1925-28). С 1931 по 1949 не смог издать ни одной книги, но его парижская квартира являлась одним из притягательнейших центров для литературной эмигрантской молодежи, здесь бывали Б.Поплавский, В.Яновский, И.Шкотт, З.Шаховская, В.Набоков и др. Продолжались дружеские контакты Р. с Б.Зайцевым, И.Шмелевым, И.Буниным, М.Цветаевой, Н.Евреиновым, А.Тырковой-Вильямс, С.Лифарем. В период немецкой оккупации, в 1943, умерла С.Ремизова-Довгелло; ее жизненный путь Р. любовно восстановил в книге "В розовом блеске"- (1954).
      Творчество Р. привлекало внимание деятелей французской интеллектуальной элиты 40-50-х (славистов Поля Буайе и Пьера Паскаля, литераторов и сотрудников престижного издательства "Галлимар" МАрляна, Ж.Поляна, писателей М.Бриона и Ж.Шюзевиля). Р. много переводили на французский язык, он выступал по радио с чтением своих произведений, был вхож в литературные салоны, о его творчестве писали крупнейшие французские газеты. Русские литераторы молодого поколения - В.Мамченко, В.Сосинский, С.Прегель, ВАндреев, Н.Резникова, Н.Кодрянская - опекали больного и старого писателя в последние годы его жизни. В 1946 под влиянием охватившего после войны часть эмиграции движения за возвращение в Россию Р. получил советский паспорт. Вступил в переписку с рядом сотрудников Института русской литературы (Пушкинский дом) в Ленинграде, присылал в институт свои книги и рукописи. Похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа,
      Уже в самых первых книгах Р. современника почувствовали уникальное художественное видение, тесно связанное вместе с тем с магистральными мировоззренческими и эстетическими исканиями XX в. Преодоление индивидуалистического, декадансного начала в искусстве - задача, весьма актуальная для "младших символистов" (Блок, Белый, Вяч.Иванов), - видилась писателю в вовлечении индивидуального творчества в фольклорную традицию, в приближении к творчеству средневекового типа, анонимному и практически не признававшему литературную собственность. В письме Р. в редакцию "Русских ведомостей" (6.9.1909) по поводу обвинений писателя в плагиате он выдвинул целую программу для авторов-"неоми-фологов", близкую к концепции соборности искусства Вяч.Иванова. Судьбы современников, живущих на рубеже двух веков (и на сломе двух культур), нерасторжимо связаны для Р. с самыми глубинными пластами российской истории. По словам А.Грачевой, "самого себя Р. воспринимал как носителя коллективного народного сознания, писателя, синтезирующего в своем творчестве различные срезы единой русской культуры, развивавшейся от фольклора до современной индивидуально-авторской литературы как единое целое". В книгах "Посолонь" и "К Морю-Океану" реставрируется древнее мифологическое мировиденье, дана своеобразная утопия гармоничного единства человека и природы, "доличностного" восприятия мира; основной моделью для сюжетов и образов сказок становятся детские игры ("выродившиеся у взрослых обряды") и игрушки. Осознание себя личностью, "повзросление" оказывается в этой историософской модели трагическим рубежом человеческой истории, совпадающим с христианизацией мира. Но для средневекового русского сознания еще характерно одновременное обращение и к новым, и к старым истокам. Описывающая этот этап "духовной эволюции" книга "Лимонарь" проникнута двоеверием и богомильством - ересью, возникшей внутри христианства в XII в. и признающей управляющее миром равновесие между силами добра и зла, между дьявольским и божеским (аналог в декадентской и отчасти символистской литературе и искусстве - манихейские этические тенденции).
      Неоднозначность, "расколотость" национального сознания Р. видел и в современном ему фольклоре, переложением которого явилась книга сказок "Докука и балагурье" (1914). Опираясь на изыскания русской фольклористики, медиевистики и этнографии 2-й половины XIX - начала XX в., Р. экстраполировал исторически локальные наблюдения и концепции А.Веселовского, А.Афанасьева, А.Потебни и др.; модели средневековой (в фольклористике - народной) культуры становятся архетипами национального сознания в целом. Поэтому ремизовская метафизика истории включает и современный этап и даже способна прогнозировать развитие грядущих трагических катаклизмов (некоторые предостережения писателя оказались пророческими). Драматический мир универсалий, восходящих к древнерусской мифологии, явлен и в произведениях, повествующих о современной России ("Часы", "Пруд", "Крестовые сестры", "Пятая язва" и др.). Подобно другим писателям-"неомифоло-гам" Р. расширил этот круг мифологем за счет образов и мотивов из позднейшей литературы. Реальность и надреальность оказываются в его произведениях взаимопроницаемыми в духе принципов символистской литературы (с которой Р. постоянно соприкасался, не разделяя, впрочем, мистико-метафизической концепции двоемирия и скептически относясь к жизне-строительским ее устремлениям).
      Этот скепсис определяется ремизовской концепцией человека, близкой к экзистенциалистской "философии трагедии" Шестова. Трагедия конечности человеческого существования усугубляется у Р. убежденностью в раздвоенности человеческой природы (имеющей истоки в средневековых представлениях и почерпнутой у Гоголя и Достоевского). Крайним выражением этого комплекса идей и настроений раннего Р., который И.Ильин охарактеризовал как "черновиденье", становится формула "Человек человеку бревно" ("Крестовые сестры"), Исходя из данных представлений, Р. размышляет о судьбе России, наиболее полно - в повести "Пятая язва" (1912). Герой повести - следователь Бобров, отчаявшийся в своих попытках восстановить законность и потому отказывающийся "быть русским", пишет "обвинительный акт ...всему русскому народу", но терпит поражение в духовном поединке с носителем иррациональной органики народной жизни - старцем Шапаевым. Р. против абсолютизации интеллигенцией хороших, а после революции - дурных черт народа, и потому "обвинительный акт" его героя - это "плач" о народной судьбе.
      В драматургии Р. наиболее отчетливо выразилась исповедуемая им "необарочная" поэтика, позволяющая совместить фарс и трагедию, низменно-животное, "обезьянье" и возвышенно-духовное, "серафическое", инвективы к вечности и злободневные намеки ("Бесовское действо над неким мужем", 1907; "Трагедия о Иуде, принце Искариотском", 1908; "Действо о Георгии Храбром", 1910; "Царь Максимилиан", 1919). Апеллируя к средневековым формам театральности, Р. стремился создать представление-мистерию, погружающую зрителя в фантастическую, "сновидную" атмосферу и непосредственно вовлекающую его в соборное, одновременно и сакральное, и площадное действо.
      В 20-е экспериментальное начало ремизов-ского творчества особенно ярко выступило в книгах "Кукха", "Россия в письменах" и "Взвихренная Русь". По отзыву А.Синявского, "ремизовская "Кукха" замечательна тем, что содержит не просто портрет Розанова, каким он был, но - портрет стилистики Розанова, которая пародийно и вместе с тем зеркально отражается в стилистике Ремизова". Сам Р. писал о "России в письменах", что это "не историческое ученое сочинение, а новая форма повести, где действующим лицом является не отдельный человек, а целая страна, время же действия - века". Мозаичная картина событий в "Взвихренной Руси", перемешанная со сном, лирическим плачем, молитвой, анекдотом, композиционно и графически передает картину драматического слома эпохи.
      Автобиографическая проза Р. во многом отличается от привычных форм этого жанра: реальные факты переплетены с авторской фантазией, композиция, как правило, не линейно-хронологична, а мозаично-непоследовательна, подчинена лирическому импульсу.
      Последние книги Р. - переосмысление в свете истории XX в. памятников русской и мировой культуры ("Тристан и Изольда", "Савва Грудцын", "Круг счастья" и др.). В подготовленном в последние годы жизни, но неизданном сборнике сказок "Павлиньим пером" Р. обратился к фольклору мусульманского Востока, включая религиозно-мистические суфийские предания, известные писателю благодаря творческим беседам с востоковедом В.Никитиным, Своеобразное эстетическое завещание Р. - книга "Огонь вещей" - явилась уникальным "гиппологическим" исследованием русской литературы (тема снов в творчестве Гоголя, Пушкина, Достоевского, Тургенева и др.) и как бы замыкает литературно-философскую эссеисти-ку Серебряного века, посвященную русской классике.
      Соч.: Мышкина дудочка. Париж, 1953; Петербургский буерак. Париж, 1981; Учитель музыки. Каторжная идиллия. Париж, [1983]; На вечерней заре. Переписка А.Ремизова с С.Ремизовой-Довгелло. Подгот. текста и коммент. Антонеллы д'Амелия // Europe Orientalis. Roma, 1985, т.4; Неизданный "Мерлог". Публ. Антонеллы д'Амелиа / Минувшее, вып. 3. М.; 1991.
      Лит.: Кодрянская Н. Алексей Ремизов. Париж, 1959; Гречишкин С.С. Архив А.М.Ремизова // Ежегодник Рукопис. отд. Пушкинского Дома на 1975 год. Л., 1977; Резникова Н. Огненная память. Воспоминания об Ал.Ремизове, Berkeley, 1980; Images of Aleksei Remizov: Drawing and Handwritten and Illustrated Albums from Thomas P.Whitney Collection / Essay and Catalogue of the Exhibition by Greta Nachtailer Slobin. Mead Art Museum, Amhers College, 1985; Синявский А. Литературная маска Ремизова / Aleksej Remizov. Approaches to a Protean Writer. Ed. by G.Slobin. Slavic Studies. Columbus, 1987, vol.16; Переписка Л.И.Шестова с А.М.Ремизовым. Вступ. заметка, подгот. текста и примеч. И.Ф.Даниловой и А.А.Данилевского // Рус. лит-ра, 1992, № 2-4; Грачева A.M. Революционер Алексей Ремизов: Миф и реальность / Лица: Биографич. альманах, вып.З. М.-СПб., 1993;
      Чалмаев В. А. Ремизов (1877-1977) / Литература русского зарубежья 1920-1940. М., 1993; Цивьян Т.В. О ремизовской гипнологии и гипнографии / Серебряный век в России: Избр. страницы. М., 1993.
      Арх.: РГАЛИ, ф.420.
     
      М.Козьменко
     
      РЁРИХ (Рерих) Николай Константинович (27.9.1874, Петербург - 13.12.1947, Наггар, шт. Пенджаб, Индия) - художник, философ, историк, общественный деятель. Сын нотариу-са К-Ф.Рериха; мать - М.В.Калашникова - из купеческой семьи. Окончив в 1893 частную петербургскую гимназию К.Мая, поступил на юридический факультет Петербургского университета (где прослушал также полный курс исторических дисциплин) и одновременно в Академию художеств. Своим "учителем жиз- ни" считал А.Куинджи, испытал влияние В.Стасова и Л.Толстого. В 1900 учился в Париже у Ф.Кормона и Пюви де Шаванна. В 1901 женился на Е.Шапошниковой, которая стала, по словам Р., его "другиней, спутницей, вдохновительницей". Известность принесла Р. удостоенная большой золотой медали Академии и приобретенная П.Третьяковым картина "Гонец. Восстал род на род" (1897) - первая в серии "Начало Руси. Славяне" (последующие: "Идолы", "Заморские гости", "Город строят", "Строят ладьи" и др.). Интерес Р. к русской старине отразили также этюды, созданные во время поездки по древним городам-(1903-4). Изображал северную природу ("Седая Финляндия", "За морями - земли великие"); образ природы, в которой растворены люди, доминировал и в исторических картинах Р., проникнутых мистическим пантеизмом. Проводил археологические раскопки на Северо-Западе страны, изучал фольклор и древнерусскую религиозную литературу (жития, апокрифы), откуда черпал материал для своих произведений; осваивал в духе модерна традиции иконописи и фрески. Декоративный дар и стремление к театрализации истории сблизили Р. с художниками "Мира искусства", однако он призывал не только "любить прошлое", но и "жить будущим". Особенно занимали Р. взаимосвязи национальных культур; образы его произведений несли символику общечеловеческих понятий. Самобытность его творчества заставила говорить о "державе" Р. (Л.Андреев), о "целом космосе", "одушевленном мудростью" (Э.Голлербах). Участвовал во многих русских и с 1905 - в зарубежных выставках (Прага, Париж, Лондон, Берлин, Вена, Брюссель, Рим, Венеция, Мальмё). Фантазия Р., обогащенная знанием истории, ярко проявилась в его работах для театра, в частности, для Русских сезонов С.Дягилева в Париже и Лондоне: "Псковитянка" Н.Римского-Корса-кова (1909), "Половецкие пляски" из оперы "Князь Игорь" А.Бородина (1908, 1914). Оригинальным постижением духа языческой Руси явились эскизы Р. к пьесе А.Островского "Снегурочка" (постановки 1908, 1912, 1922) и либретто, костюмы, декорации к балету И.Стравинского "Весна священная" (1912, 1930). Среди других театральных работ - эскизы к спектаклям М.Метерлинка "Сестра Беатриса" и "Принцесса Малэн" (1912-14), к опере Р.Вагнера "Тристан и Изольда". Музыкой подсказаны и многие станковые работы Р., например, картина "Небесный бой" (1912), навеянная "Полетом валькирий" Вагнера, - на тему борьбы света и тьмы, проходящую через все творчество Р.
      С 1906 Р. - директор Рисовальной школы Общества поощрения художеств, в 1909 избран членом Академии художеств, в 1910 возглавил возрожденный "Мир искусства". "Великий интуитивист", по определению М.Горького, Р. символически выразил накануне 1-й мировой войны свои тревожные предчувствия: "Пречистый град - врагам озлобление" (1911), "Град обреченный" (1914). Постепенно интересы Р. смещались в сторону культур Востока, все более влиявших на его мировоззрение и искусство. Статья Р. "Индийский путь" (1913) обозначила главное направление его художественно-философских исканий.
      Из-за болезни легких Р. жил с конца 1916 с семьей в Сердоболе (Сортавала); в 1917 этот город отошел к Финляндии. Здесь были написаны лирические пейзажи, пьесы (сохранилась одна - "Милосердие"), стихи, повесть "Пламя", картина "Карелия. Вечное ожидание". Работы этого периода Р. выставил в ноябре 1918 в Стокгольме (дополнив их картинами, оставшимися там от Балтийской выставки русских художников 1914), затем - в других скандинавских странах и осенью 1919 - в Лондоне, где также оформил оперу "Князь Игорь" у Дягилева и несколько русских опер в "Covent Garden". В 1920 встретился с Р.Тагором, который приветствовал давнее намерение Р. посетить Индию. К тому времени Р. был знаком с индийской философской мыслью, с работами русских индологов, старший сын Р., Юрий, изучал индо-иранские языки в Кембридже, Гарварде и Сорбонне, но английские власти не дали разрешения на поездку, ввиду близости Р. к индийским оппозиционным кругам.
      С 1920 Р. в США; выставки его работ прошли в 28 городах, читал лекции о русском искусстве и литературе, организовал в Нью-Йорке Институт объединенных искусств, в Чикаго - союз художников "Пылающее сердце" и международный культурный центр "Венец мира". Они подготовили учреждение в Нью-Йорке музея Р. (открыт в марте 1924), в котором было собрано свыше 1000 его работ, а также произведения искусства Востока и русские иконы; все это Р. передал в дар американскому народу. В США были написаны серии картин "Новая Мексика", "Сюита океана" и "Санкта" ("Подвижники").
      В мае 1923 Р. направился в Индию и в декабре прибыл в Бомбей. Предпринял экспедиции в Сикким и Бутан (1924), посетил Индонезию и Цейлон (1925), приступил к созданию цикла картин "Знамена Востока" ("Учителя Востока"), воссоздававших образы основоположников и проповедников различных религий - Конфуция, Будды, Магомета, Сергия, Моисея и др. Совершил с женой и сыновьями Юрием и Сергеем грандиозное путешествие через Гималаи в Центральную Азию, преодолев 25 тысяч км (1925-28; описал его в книгах-дневниках "Сердце Азии", "Алтай-Гималаи" и "Шамбала Сияющая"), В труднейших условиях были собраны ценные ботанические, археологические, геологические коллекции, приобретены произведения искусства, редкие рукописи и книги. Созданные под впечатлением увиденного картины, написанные темперой, снискали Р. славу "мастера гор", открыли посетителям музеев Гималаи и архитектуру древних горных монастырей, выразив высокий нравственный порыв художника ("чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, восходит к этим вершинам", - писал Р.). В пути получил разрешение на въезд из Китая на территорию Советского Союза и в 1926 приехал в Москву; заверил Г.Чичерина (который характеризовал Р. как "полукоммуниста, полубуддиста") и А.Луначарского, что вернется в СССР. Поселившись в 1928 с семьей в окрестностях Наггара (долина Кулу), основал здесь Международный институт гималайских исследований "Урусвати" ("Свет утренней звезды"), названный так в честь Е.Рерих. Был избран членом научных учреждений Азии, Европы и Америки.
      С 1929 в США и в Западной Европе началась реализация выдвинутой Р. (впервые еще в 1914) идеи пакта об охране культурных ценностей во время войны - "пакта Рериха". Р. предложил символ такой охраны - "Знамя Мира", которое он назвал "Красным крестом культуры", но подчеркивал, что и "без грома пушек часто совершаются ...непоправимые ошибки против Культуры"; посвятил теме пакта картину "Орифламма" (1931). В 1929 выдвигался кандидатом на Нобелевскую премию мира. В развернувшихся в 30-е спорах среди русских эмигрантов об отношении к Советскому Союзу в случае войны выступал за его поддержку. В 1934 снова приезжал в США, в 1934-35 совершил последнюю большую экспедицию - в Манчжурию и Северо-Западный Китай. В годы 2-й мировой войны написал картины, в которых, используя образы русской истории и мифологии, предрекал России победу над фашизмом. Всего им было создано около 5 тысяч художественных произведений. Среди большого числа литературно-философских трудов Р. - "Пути благословения" (1924), "Держава света", "Твердыня пламенная" (1932), "Врата в будущее" (1936), "Нерушимое" (1936) и др. Умер Р. вскоре после того, как были оформлены документы для возвращения на родину. Согласно его завещанию, Ю.Рерих привез значительную часть картин Р., созданных в Индии, в СССР.
      Соч.: Из литературного наследия. М., 1974.
      Лит.: Эрнст С. Н.К.Рерих. Пг., 1918; Кузмин М. Рерих. М., 1923; Бурлюк Д. Рерих (Черты его жизни и творчества). Нью-Йорк, 1930; [Иванов Вс., Голлер-бах Э.]. Рерих, ч.1. Рига, 1939; Беликов П., Князева В. Рерих. М., 1973; Н.К.Рерих. Жизнь и творчество. Сб. статей. М., 1978; Полякова Е.И. Рерих. 2-е изд. М., 1985; Держава Рериха. Сб. материалов. М., 1994.
      О.Румянцева
     
      РОЗИНГ Владимир Сергеевич (11.1.1890, Петербург - 23.11.1963, Лос-Анджелес) - артист оперы, камерный певец (тенор), режиссер и продюссер музыкального театра, музыкальный и общественный деятель. Родился в семье петербургского адвоката, окончил юридический факультет Петербургского университета. Однако в несравнимо большей степени, чем юриспруденция, его внимание привлекала значительная коллекция граммофонных пластинок, хранившаяся дома, и увлечение музыкой быстро переросло в главное дело всей жизни. Р. обучался пению у знаменитого баритона Мариинского театра и профессора Петербургской консерватории И.Тартакова. В 1910 состоялось его первое публичное выступление - в салонном концерте вместе со скрипачем-вун-деркиндом Я.Хейфецем. Успех побудил Р. продолжить занятия, он уехал за границу, где брал уроки у нескольких известных педагогов и артистов, представлявших разные вокальные школы и исполнительские традиции - Джорджа Пауэра в Лондоне, Джованни Сбрилья в Милане, Жана де Решке в Париже. В 1912 Р. поступил в труппу петербургского Театра музыкальной драмы (ТМД). Его первое выступление было в скромной роли Трике, а следующее - в партии Ленского в "Евгении Онегине" П.Чайковского. Дебютант произвел самое благоприятное впечатление. Критик И.Кнорозов-ский писал; "Г-н Розинг после Собинова больше всего приближается к пушкинскому замыслу. Его Ленский молод, гибок, чист душой, от него веет свежестью чувства и мягким прекраснодушием идеалиста. У артиста великолепный тенор с блестящими верхами, масса темперамента и вкуса... Ему можно предсказать блестящую карьеру". Действительно, Р. быстро завоевывал популярность. Уже в мае 1912 он записал свою первую пластинку в петербургском филиале ведущей граммофонной компании Европы "Gramophone", через год дал в Лондоне сольный концерт в крупнейшем зале британской столицы Альберт Холле. Успех задержал его в Англии надолго, а с родиной он оказался разлучен навсегда.
      В 1914 Р. стал директором оперного театра в лондонском "Kingsway". Здесь в конце сезона, в мае 1915, им было поставлено несколько опер, в том числе "Пиковая дама" Чайковского. В этом спектакле Р. выступил и как режиссер, и как исполненитель партии Германна. В некоторых других ролях также были заняты русские артисты (Графиня - С.Красавина, Лиза - А.Никитина, Полина - Е.Фонарева, Чекалин-ский - П.Молчанов). Спектакль, несмотря на сложное военное время, имел значительный успех. Пресса особенно выделяла "сильное впечатление, произведенное исполнителем и игрой" Р. Компания "Gramophone" сразу же записала несколько фрагментов партии Германна. "Пиковая дама" шла до тех пор, пока болезнь Р. (а он не имел дублера) сделала невозможным продолжение спектаклей.
      Основным видом исполнительской деятельности Р. стали камерные концерты, позволявшие артисту обрести наибольшую творческую свободу. Его репертуар состоял преимущественно из произведений русских композиторов, включая и малоизвестные. Концертная программа Р. была чрезвычайно интенсивна. Только в Лондоне за 1913-21 он дал 104 концерта. Выступления Р. получали самую высокую оценку в прессе. Так, "Times" в рецензии на его концерт в Лондоне 16.3.1918 писала: "Г-н Розинг исполняет Шумана и Вагнера действительно великолепно, но мы с гораздо большим удовольствием слушаем в его исполнении русские романсы... Г-н Розинг обладает большим творческим потенциалом и главная его черта в том, что он не показывает их [свои артистические достоинства - Ред.] специально, а они проявляются совершенно естественно, исходя из самой природы романсов и песен". Одновременно Р. отдавал немало сил режиссуре многих оперных спектаклей. Незадолго перед тем, как покинуть Лондон, летом 1921, он провел "Оперную неделю Розинга" с английским дирижером сэром Эдриеном Боултом и режиссером Ф.Комиссаржевским. Были поставлены "Севильский цирюльник", "Паяцы", "Служанка-госпожа" и "Пиковая дама". Собственная оперно карьера Р. не увлекла, хотя в начале 1920-х он продолжал выступать на "престижных" сценах Европы - пел в "Тоске" Дж.Пуччини в лондонском "Covent Garden" (окт. 1921), в парижской "Grand-Opera", выступал в "Фаусте", "Кармен", "Пиковой даме" (сезон 1923-24), гастролировал в театре "Де Ла Монне" в Брюсселе и в театре "Реал" в Мадриде. В это же время он записал для пластинок компании "Vocalion" около 20 оперных арии на . итальянском, русском и французском языках.
      В 1921 Р. впервые выступил в США, где, согласно музыкальному критику из Бостона, "произвел необычайную сенсацию". "New York World" писала: "Розинга должно поставить в один ряд с другими великими певцами. Его интерпретации также великолепны, как и шаляпинские". Во время гастролей Р. узнал о страшном голоде в Поволжье. Весь доход с первого же концерта (ок. 80 тыс. франц. франков) он немедленно передал Фонду помощи голодающим. Кроме того, Р. выступил по радио (одно из первых радиовыступлений именитых артистов), исполнил на нескольких языках романс Ц.Кюи "Голод" и призвал к пожертвованиям. На его призыв откликнулось около 500 тысяч слушателей.
      Находясь в Америке, Р. получил приглашение возглавить оперное отделение Йеменской высшей музыкальной школы в Рочестере (1922-26). В 1927 он создал и возглавил "American Opera Company" - передвижную оперную труппу. Под его руководством скромный "театр на колесах" столь быстро прогрессировал в творческом и деловом аспектах, что уже через два года выдвинулся в число лучших оперных коллективов США и занимал 2-е место в рейтинге театров вслед за "Metropolitan Opera". Печально знаменитый крах на Уолл стрит в 1930 привел к преждевременному концу это великолепное предприятие.
      В 1931 Р. вернулся в Англию и сразу же приступил к работе оперного режиссера и про-дюссера. Вместе с прославленным английским дирижером Альбертом Коутсом (также уроженцем Петербурга, работавшим в Мариин-ском театре), он создал "British Music Drama Opera Company". В течение года новая труппа работала в помещении Королевского театра "Covent Garden". По мнению Флорис Джин-болл, исследователя творчества русского артиста, "Розинг был основателем того, что можно назвать теперь исконно английским оперным стилем". Труппа Р.-Коутса показывала в числе прочего две оперы М.Мусоргского - "Бориса Годунова" и "Сорочинскую ярмарку". В 1937-38 Р. сотрудничал в качестве оперного продюссе-ра и режиссера еще с одним выдающимся дирижером Англии - сэром Томасом Бичемом.
      В 1939 по приглашению Калифорнийской оперной ассоциации Р. уехал в США, в Лос-Анджелес. Здесь он стал директором оперных предприятий, продолжал работу режиссера. Во время 2-й мировой войны артист участвовал в деятельности Фонда помощи Советской России. Его авторитет в музыкальном мире Америки был очень высок. В послевоенное время он занимал пост главного режиссера Нью-Йоркской городской оперы, в 1950-х ставил ряд спектаклей в Чикагской опере, в том числе со "звездами" итальянской оперы Марио Дель Монако и Ренатой Тебальди. Из работ Р.-ре-жиссера в Чикаго выделяется масштабная постановка "Князя Игоря" А.Бородина с декорациями Н.Бенуа, при участии баритона И.Горина в заглавной партии и великого болгарского баса Б.Христова в ролях Кончака и Галицкого. Для США Р. был в первую очередь выдающимся оперным режиссером, но, как справедливо пишет Флорис Джинболл, "хотя значительную часть карьеры Розинга занимают постановки опер, его основной заслугой и вкладом в музыкальную жизнь Англии и Америки было несомненно то, что он представил по-видимому неистощимый репертуар русских песен [имеются в виду камерные вокальные произведения в целом - Ред.] нерусской аудитории". Концертная деятельность артиста не прерывалась вплоть до 1940-х, несмотря на всю занятость иными видами творчества.
      По мнению современников, "его голос отличался необыкновенной выразительностью, как у Шаляпина, а также у таких сопрано как Кошиц и Слободская". Один из лучших пиани-стов-ансамблистов Европы Айвор Ньютон, сотрудничавший и с Ф.Шаляпи.ным и с О. Слободской, пишет в своей книге "За фортепиано": "Исполнение Розинга никогда не было дешевым [артиста иногда упрекали в вычурности, манерности - Ред.], все, что он исполняет, производит впечатление необычайной искренности. Если он исполняет песни не традиционно, он делает это превосходно. Во время концерта вы сможете ощутить присутствие настоящего живого человека". Бесспорно, Р. обладал недюжинным драматическим талантом. Его исполнение камерной вокальной музыки превращалось в своего рода "театр одного актера", выразительным средством которого был только голос. Каждое произведение, исполнявшееся Р., воспринималось как личное переживание артиста, В своих трактовках Р. был совершенно независим от сложившихся привычных интерпретаций, над ним не довлели и ставшие классическими исполнительские традиции таких авторитетов как Шаляпин (в "Эй, ухнем", "Песне убогого странника", "Очи черные"). Р. создал совершенно новые прочтения, часто потрясающие по своей убеждающей силе. Таков Р. в исполнении романсов Чайковского и Римского-Корсакова, Бородина и Рахманинова, Аренско-го и Гречанинова, Глинки и Даргомыжского, Черепнина и Речкунова. Важно также отметить характерное для Р. необычайное искусство владения словом, причем не только на родном языке. Р. был столь же убедителен в исполнении западной музыки на французском, итальянском и английском языках (необычайно интересно звучали в его собственном (?) переложении "Пляски смерти" К-Сен-Санса). Особенной силы воздействия артист достигал в произведениях с насыщенной внутренней драматургией, яркой характерностью, в музыке, глубоко прочувствованной, с большим накалом страстей. Бернард Шоу, бывший и известным оперным критиком, считал Р., наряду с Шаляпиным, самым выдающимся оперным певцом XX в. К сожалению, мощный, баритонального тембра голос певца со временем претерпел значительные изменения, в основном связанные с пренебрежением вокальной "тренировкой" (для достижения большей выразительности Р. отступал от приемов академического пения уже на раннем этапе творчества).
      Р. оставил значительное и разнообразное по репертуару звуковое наследие. На Западе в настоящее время оно практически не востребовано. В 1985 и 1987 фирма "Мелодия" выпустила три "долгоиграющих" диска выдающегося певца. В первом были представлены ранние записи 1912-15, во втором - самые поздние (1937) и бесподобные исполнения популярных романсов (1933 и 1934), в третьем - антология песен Мусоргского, записанная в 1935 (в Англии и Америке и по сей день Р. считается лучшим исполнителем песен Мусоргского). Но это лишь меньшая часть обширной дискогра-фии артиста. С 1912 по 1916 Р. записывался для компании "Gramophone" в Петербурге. К сожалению, многие из этих записей не увидели свет (возможно, они хранятся в архиве концерна "EMI", наследника компании "Gramophone"), Среди них два дуэта с Л.Липковской, дуэт с М.Давыдовой (с ними Р. сотрудничал в ТМД в Петербурге в 1912), ария Ленского, строфы из "Нерона" А.Рубинштейна, ария и ариозо Гер-манна, несколько романсов. Два фрагмента из "Пиковой дамы", записанные в 1915, позднее включались компанией в "престижную" серию пластинок, наряду с дисками Шаляпина, Д.Смирнова, Карузо, Титта Руффо. Наиболее обширный раздел дискографии певца представляют его записи на пластинках компании "Vocation", сделанные в 1920-21: свыше 20 оперных арий и более 50 романсов, преимущественно русских авторов. Третья группа записей (почти исключительно камерных произведений) относится к 1933-37, когда в Лондоне Р. сотрудничал с "Parlophone". Эти записи выходили также в США под маркой "Decca" и "Columbia", в Японии - под маркой "Columbia", в Европе - под маркой "Odeon", Среди фонограмм артиста много бесценных открытий, особенно в записях камерной музыки; это "Рыцарский романс" Глинки, "Козел" Мусоргского, "Море" Бородина, "Средь шумного бала" Чайковского и мн. др.
      Р. - одна из самых значительных фигур среди русских музыкантов в эмиграции. Совершенно неизвестный на родине, для современников на Западе он был артистом, мало чем уступавшим по силе своего таланта великому Шаляпину. Масштаб и самобытность его дарования уникальны.
      Лит.: Kutsch J., Riemens L. Unvergangliche Stimmen. Sangerlexicon. Bern-Munchen, 1975.
     
      П.Н.
     
      РОМАНОВ Борис Георгиевич (10.3.1891, Петербург - 30.1.1957, Нью-Йорк) - танцовщик, балетмейстер, педагог. Сын гардероб-мейстера Мариинского театра. Окончил Петербургское театральное училище в 1909 (педагоги М.Обухов, С. и Н.Легат, А.Ширяев). Невысокий, пропорционально сложенный, с лицом монгольского типа, Р. привлек к себе внимание уже на выпуске темпераментом и смелостью виртуозного танца, исполнив пляску шута из балета "Млада". Он был принят в труппу Мариинского театра на гротесково-характерные роли. Прослужив лишь год в кордебалете, стал получать сольные партии: Шут в "Щелкунчике", Король шутов в "Павильоне Армиды", Пьеро в "Карнавале" и "Бабочках", Лучник в "Половецких плясках" и др. В 1914 получил звание первого танцовщика. Его репертуар расширялся также за счет пантомимных и характерных ролей: Ротмистр ("Привал кавалерии"), Флорестан ("Карнавал"), Невольник ("Корсар"), Солист ("Арагонская хота"), Эухенио ("Андалузиана" на муз. Ж.Бизе), характерные партии в операх и балетах. Участвовал в дяги-левской антрепризе. Сцена сулила ему прочное будущее танцовщика. Но Р. решил не замыкаться в исполнительстве. Интерес к балетмейстерской деятельности возник у него рано, обнаружился в первый же месяц его службы в театре. В спектакле Красносельского театра он вместе с одноклассником Ф.Шерером исполнил в июне 1909 пляску шута из "Млады", изменив ее хореографию, введя второго исполнителя.
      Балетмейстерский опыт Р. приобрел, ставя поначалу вне академической сцены. Интенсивная художественная жизнь в Петербурге тому способствовала: танец и пластика в самых разных видах считались неотъемлемой частью многих зрелищ. Став "заведующим хореографической частью" в Литейном театре, Р. увлеченно занялся постановочной деятельностью. Условия работы были весьма специфическими и требовали изощренной фантазии балетмейстера: ставить приходилось на драматических актеров, балетной подготовки обычно не имевших. Откровенно развлекательный характер репертуара в небольшом театре, тяготевшем к малым эстрадным формам, заставлял считаться со вкусами публики. Зрители ждали разнообразия, и Р. с готовностью предлагал им одноактные балеты, пантомимы, танцевальные фантазии, сценки, интермедии. Комедийность, склонная к шаржу, пикантность рискованных ситуаций преобладали. В одноактной мимодраме "Рука", например, образ плотских вожделений создавался приемами свободной пластики (191 1). Скандальная известность хореографа началась с постановки "Козлоногих" на ультрамодернистскую для обывательского слуха музыку И.Са-ца (1912). Танец складывался из весьма изобретательных позировок и переходов, выражавших экстатическое похотливое беснование, которое уводило в глубины подсознания, в первоосновы жизни, в ту животную природу человека, что была сокрыта покровами цивилизации. Художественные интересы здесь парадоксальным образом смыкались с той сферой эмоций, которая будет присуща новым формам пластики, родившимся на рубеже веков и вполне утвердившимся в первые десятилетия XX в. Спектакль шел ежедневно с 12 октября по 1 ноября 1912 и вызывал противоположные отзывы. Публика на спектакль валом валила, но неожиданным зрелищем была шокирована. Р. не только потрафлял вкусам обывателя, но и охотно эпатировал эту публику, разжигая тем еще более любопытство и интерес. Первозданная, почти языческая чувственность выступила на первый план и в следующей постановке Р. - пантомиме "Ноктюрн слепого Пьеро", шедшей в Литейном театре следом за "Козлоногими" с 1 по 17.11.1912. Коломбина, увлекшись на карнавале плясками веселого Арлекина, обманывала мужа, слепого Пьеро. Чувственность обретала здесь формы то откровенно грубоватые, то смягченные флером манерности. В итоге оргиастический экстаз был центром действия и его высшей целью, а буйство эротики объявлялось единственной ценностью, не изменяющей человеку.
      Знакомство с дягилевской антрепризой и стилем ее работы произошло на 2-й год службы Р. в Мариинском театре. Молодой танцовщик, испросив у дирекции отпуск, принял участие в Русских сезонах. Лихорадочная спешка, недюжинный размах дела покорили юношу, жаждущего найти применение своим силам. С.Дягилев обратил внимание на новичка, отличавшегося пытливостью и настойчивостью. А когда после разрыва с М.Фокиным пришлось искать исполнителей уже задуманного, Дягилев вспомнил о Р. и поручил ему в сентябре 1912 постановку "Трагедии Саломеи". Музыка Фло-рана Шмитта была написана на сюжет мимод-рамы Робера д'Юмьера, предназначавшейся еще для Лой Фуллер. Декорации принадлежали С.Судейкину. Премьера состоялась 12.6.1913 в Театре Елисейских полей и успеха не имела. Спектакль был насыщен элементами гиньоля и призван был ужасать: отрубленная голова Иоанна Крестителя, выброшенная героиней в море, вдруг, кровоточа и поражая гигантскими размерами, появлялась на небе, укоряюще взирая на грешницу. Экстатическая экспрессивность была чужда Т.Карсавиной, исполнявшей главную роль. Равнодушие зрителей объясняли запутанностью сценария и невыразительностью оформления. Хореография плохой не объявлялась. Контракт с Дягилевым был продолжен.
      Ситуация складывалась весьма благоприятно и в родном театре. Отсутствие Фокина вынуждало дирекцию императорских театров искать новых претендентов на пост руководителя балетной труппы. В декабре 1913 было решено попробовать Р. как постановщика. На следующий сезон его уже пригласили на должность балетмейстера Мариинского театра, правда, на деле деятельность Р. в Мариинском театре ограничивалась в основном постановкой танцев в операх. Иногда ему поручали сочинять дивертисментные номера в балетных спектаклях. Сфера интересов Р. была достаточно широка. Он не избегал обращения к фольклору, в том числе русскому. Еще в декабре 1912 для Литейного театра он поставил сюиту характерных танцев "Праздничный день", явившуюся фантазией на русские народные темы и выдержавшую всего три представления. В октябре 1914 был создан "Лубок XVIII века" для танцовщицы и трех партнеров. Камерность состава исполнителей возмещалась взвинченным эмоциональным строем. Много значащей для формирования творческой личности Р.-хореографа стала встреча с поэтом-акмеистом М.Кузминым в совместных постановках Литейного театра, в названии которого появилось уточнение - "интимный". В октябре-декабре 1913 Р. поставил несколько балетных миниатюр: автором либретто и музыки был Кузмин. Пикантность ситуации любовного треугольника соседствовала со стилизацией - и временной, и этнографической. То были балеты-пантомимы "Свидание" с сюжетом, восходившим к поэме Мюссе, и "Одержимая принцесса" - здесь смаковалась экзотика придуманного Китая. Рафинированность искусства Кузмина была близка Р.
      1914 был для Р. многообещающим. 2 9 января в Мариинском театре состоялась премьера оперы "Измена" М.Ипполитова-Иванова: там Р. ставил грузинские пляски. Затем последовали цыганские - в "Алеко" С.Рахманинова, испанские - в "Кармен" Ж.Бизе, японские - в "Мегае" А.Тадеуша. Творческий багаж Р. расширялся за счет благотворительных спектаклей. В них принимали участие самые интересные исполнители. Например, карнавал Аэроклуба в Дворянском собрании ознаменовался балетом-пантомимой "Пьеро и маски" с музыкой Б.Асафьева (10.2.1914). Хореографию Р, исполнили Карсавина (Коломбина), В.Мейерхольд (Пьеро) и он сам (Арлекин). Р. сближал с Мейерхольдом интерес к традиционализму, Тем не менее единомышленниками они не были: балетмейстер по-прежнему тяготел к чуждой режиссеру поэтике ужасного.
      Новая встреча с экзотическим Китаем ждала Р. у Дягилева. Премьера "Соловья" - оперы с балетом И.Стравинского - состоялась 26.5.1914 на сцене Парижской оперы. Постановку осуществили А.Бенуа и А.Санин; оформление принадлежало Бенуа. Зрелищность выступала здесь на первый план. Центральной сценой спектакля стал Китайский марш - чрезвычайно помпезная процессия, постепенно разворачивавшаяся в роскошную, живописно оформленную картину. Р. мастерски сочинял пластику каждой группы, свободно играя пространством сцены и компануя живую картину из красочных, подобных диковинным цветам, фигур. Авторы спектакля - и Стравинский, и Бенуа - остались довольны результатом. Публика встретила премьеру сдержанно. Сотрудничество Р. с дягилевской антрепризой больше дало, пожалуй, самому хореографу: бесценный опыт совместной работы с интереснейшими мастерам; но продолжения оно не имело.
      К 1915 Р. стал наиболее активно действующим хореографом в Петербурге. Режиссер И.Лапицкий, организовавший в 1912 Театр музыкальной драмы (ТМД) в здании консерватории, пригласил в свою труппу Р. - и как хореографа, и как учителя танцев. В 1915 Р. здесь поставил одноактный балет по сказке Х.Андерсена "Принц-свинопас" на музыку А. Давидова, позднее показанный на благотворительном спектакле в Мариинском театре. Кроме того, хореограф сочинял танцевальные сцены в других постановках ТМД. И все-таки именно благотворительные вечера предоставляли наибольшую творческую свободу хореографу. Запомнившимся событием стал вечер в Мариинском театре 31.10.1915. Были показаны три балета-миниатюры: уже известный "Принц-свинопас" и два новых - "Что случилось с балериной, китайцами и прыгунами" на музыку В.Ребикова к опере "Елка" и "Андалу-зиана" на музыку "Арлезианки" Ж.Бизе. Последняя миниатюра имела наибольший успех, свидетельствовала и о зрелости хореографа, и об оригинальности его сложившегося самостоятельного художественного мышления. Либретто принадлежало поэту-сатириконцу П.Потемкину, декорации были созданы Судейкиным. В испанском кабачке развивалось соперничество матадора (Р.) и бродяги (Монахов) за обладание гитаной (Е.Смирнова). Та раззадоривала обоих, упиваясь своей властью над ними, делала неизбежной и схватку, и кровавый исход. Истекающие кровью, свившиеся в клубок, связанные веревкой воедино, соперники продолжали размахивать навахами, нанося смертельные раны. Жизнь покидала их - а вокруг разгоралась стихия темпераментного танца, подчиняя себе все и всех, даже чинного аббата, пускавшегося в общий плясовой разгул. Финальная вакханалия толпы, потряхивающей руками в такт музыке, убеждала мощью и экспрессией. Эмоциональный строй был взвинчен и обострен, утверждался как новое эстетическое качество и был по сути предчувствием новых тенденций в искусстве танца - тенденций экспрессионизма. "Андалузиана" повторялась и в других благотворительных спектаклях - например, 8.2.1917 на сцене петроградского Палас-театра с О.Федоровой, Монаховым, В.Пономаревым.
      Революция Р. поначалу не испугала - скорее поманила новыми возможностями проявить талант и инициативу. Весной 1918 он вошел в состав "трудового товарищества" Театра трагедии, созданного Ю.Юрьевым и объединившего видных деятелей русской культуры, в их числе - М.Горького, Ф.Шаляпина, С.Прокофьева. Р. помогал режиссеру А.Грановскому ставить массовые сцены в "Макбете" Шекспира с музыкой Асафьева и Юрьевым в главной роли. В Театре художественной драмы (на сцене быв. Литейного) Р. ставил танцевальные эпизоды в "Севильском обольстителе" Тирсо де Молино. После объединения обоих театров в Большой драматический Р. продолжал в нем работу балетмейстера. На его сцене 22.4.1919 состоялся концерт Р. и Е.Смирновой, включавший его номера. Особый успех имел "Танец Саломеи" в исполнении Смирновой. В мае 1918 с постановками Р. познакомились москвичи во время гастролей группы петроградских танцовщиков во главе с Р. и Смирновой. Попыткой поделиться своими мыслями о танце и искусстве сочинять хореографию стала статья Р. "Заметки танцовщика" (Бирюч петроградских гос. театров, 1918, № 7). Опираясь на опыт М.Петипа, изучение его архива, собственные размышления, Р. анализировал соотношение музыки и танца, призывал к балетному симфонизму. 1-я годовщина Октябрьской революции была отмечена постановкой Р. балета "Карманьола" с музыкой Асафьева на тему Великой французской революции. Спектакль шел на сцене одного из петроградских клубов. Оставшись единственным штатным балетмейстером петроградского балета, Р. задумал ставить балет "Сольвейг" на музыку Э.Грига с оформлением АГоловина и работал над сценарием к нему. 7.12.1919 в Мариинском театре был показан дивертисмент "Вечер национальных танцев" в постановке Р., имевший, по признанию рецензентов, наибольший успех в сезоне.
      Р. покинул Россию весной 1920 (зарубежные источники называют 1921). Странствия начались с Бухареста. Затем последовал Берлин. Здесь совместно с Эльзой Кругер он организовал труппу "Русский романтический балет", в которую вошли также Смирнова, впоследствии ставшая его женой, и А.Обухов. Основу репертуара составили одноактные балеты "Пир Гуда-ла", "Пастораль" Глюка, "Арлекинада" Дриго, "Картинки боярской свадьбы". Труппа, возглавляемая Р., гастролировала по Центральной и Западной Европе в течение 5 лет. Один из спектаклей "Русского романтического балета" в Лондоне посетила А.Павлова, пригласившая соотечественников войти в ее труппу. Началась совместная гастрольная деятельность. Р. и Обухов выступали партнерами Павловой в "Кокетстве Коломбины" и, кроме того, обогатили дивертисмент своими концертными номерами. Положение приглашенных "звезд" давало возможность участвовать не во всех гастролях. Одним из следующих было приглашение Р. в труппу Павловой в качестве балетмейстера. Так репертуар труппы пополнился "Русским танцем" на трех исполнителей (мужчина и две женщины). Смирнова возобновила для Павловой Grand Pas из "Пахиты". В 1928-34 Р. исполнял обязанности балетмейстера в театре "Colon" (Буэнос-Айрес). В том же качестве работал некоторое время в Монте-Карло и Югославии, в Римской опере и миланском "La Scala".
      Оставшуюся часть жизни Р. жил и работал в Нью-Йорке. В 1938-42 и 1945-50 он был балетмейстером "Metropolitan Opera". В 1944 - хореограф нью-йоркской труппы маркиза де Куэваса "Ballet International", в 1956 - труппы "Ballet Russe de Monte Carlo". P. ставил свои собственные сочинения в этих труппах и возобновлял чужие балеты - старые и новые; "Жизель", "Щелкунчик", "Петрушка", "Пульчинелла". Преподавал также в Школе балетного репертуара. Отдавая должное вкладу Р. в развитие американского балета, авторитетнейшее оксфордское издание энциклопедического словаря "Ballet" (by Horst Koegler, London, New York, Melbourne, 1982) называет его не только русским, но и "американским танцовщиком, хореографом и руководителем".
      Лит.: Мага Т. Boris Romanov // Dance Magazine, 1957, № 3; Красовская В- Русский балетный театр начала XX века, ч.1. Хореографы. Л., 1971.
     
      А. Соколов-Каминский
     
      РОСТОВЦЕВ Михаил Иванович (28.10.1870, Житомир - 20.10.1952, Нью-Хейвен, США) - историк античности и археолог. Прадед Р. был купцом; дед - директором гимназии в Чернигове. Отец, И.Я.Ростовцев - по образованию филолог-классик, знаток и исследователь поэзии Вергилия - сделал блестящую карьеру в области образования: от директора гимназии в Житомире до попечителя Оренбургского учебного округа; поддерживал близкое знакомство с Н.Пироговым. Мать Р. (урожд. Монахова) в совершенстве владела несколькими иностранными языками, занималась литературными переводами, увлекалась садоводством. В Оренбурге ее стараниями было основано отделение Русского общества садоводства.
      Среднее образование П. получил в Киеве, где в 1888 окончил гимназию. Затем два года учился на историко-филологическом факультете Киевского университета. В этот период Р. увлекался одновременно и классической, и русской историей; его преподавателем в университете был Ю.Кулаковский. Затем перевелся на 3-й курс Петербургского университета, где стал изучать классическую филологию у Ф.Зелинского, И.Помяловского, В.Ернштедта, Ф.Соколова, П.Никитина, а археологию - у Н.Кондакова. Во время учебы в университете Р. подружился с С.Жебелевым, Я.Смирновым и Б.Фармаковским. Позднее друзья стали завсегдатаями дома Н.Кондакова, где собирались члены кружка "фактопоклонников". В дальнейшем работа этого кружка была связана с Археологическим обществом и Музеем древностей при Петербургском университете.
      В 1892 Р. окончил Петербургский университет и на собственные средства отправился в путешествие по Италии. В 1895-98 находился в научной командировке за рубежом. Сначала он выехал в Константинополь, затем вместе со Смирновым и Фармаковским посетил Афины и некоторые острова Эгейского архипелага. При содействии Немецкого археологического института в Риме осенью 1895 Р. побывал в Италии, а оттуда выехал в Вену. Именно в это время появилась одна из самых ранних его статей на немецком языке, написанная для "Archaeologisch-Epigraphishe Mitteilungen aus Oesterreich", которая легла в основу его магистерской диссертации. Одновременно Р. приступил к разработке новой для себя темы - истории свинцовых тессер. Весной 1896 он вместе с Кондаковым и Смирновым посетил Испанию. Впоследствии Р. вспоминал об этой поездке как о весьма полезной и особенно отмечал влияние Смирнова, который научил "смотреть" вещи и "видеть" в них существенное. С тех пор археология для Р. являлась не только источником иллюстраций, но и возможностью получить независимую информацию, не менее важную и ценную, чем свидетельства нарративных источников. "Мы должны, и мы постоянно учимся тому, как с помощью археологии писать историю", - отмечал он. Переехав из Испании в Париж, Р. приступил к работе над каталогом свинцовых тессер в "Cabinet des Medailles". Из Франции он переехал в Англию, а оттуда возвратился в Россию.
      В Петербурге Р. был приглашен на должность приват-доцента кафедры классической филологии столичного университета и Высших женских курсов. В 1899 защитил магистерскую диссертацию "История государственного откупа в Римской империи", а в 1903 - докторскую диссертацию "Римские свинцовые тессеры". Почти сразу после этого Р. было предложено руководство кафедрами в Петербургском университете (с июня 1903 - профессор кафедры классической филологии) и на Высших женских курсах. Преподавательская деятельность Р. в этих учебных заведениях продолжалась вплоть до его отъезда из России в 1918. Одновременно он принимал деятельное участие в работе Русского археологического общества.
      Летом 1901 Р. вступил в брак с Софьей Михайловной Кульчицкой, происходившей из семьи известных польских аристократов.
      Начало политической деятельности Р. относится к 1903-5, когда он стал членом ряда общественных организаций. Уже после 1905 он вступил в ряды партии кадетов. Сотрудничал с журналами "Мир Божий", "Вестник Европы" и "Русская мысль". С началом 1-й мировой войны и вплоть до лета-осени 1917 Р. неоднократно организовывал сбор средств в пользу раненых воинов и беженцев. Деятельность Р. была высоко оценена правительством Франции, наградившим его орденом Почетного легиона. 9.5.1917 он был избран академиком Российской Академии наук.
      В 1918 на основе приглашения, присланного Р. из Швеции от О.Монтелиуса, Академия наук командировала его в Европу; из командировки он в Россию не вернулся. Два первых года эмиграции Р. провел в Англии, в Оксфордском университете. Одновременно с научными штудиями принимал деятельное участие в организации поддержки белому движению, выступал с публичными лекциями, осуждавшими большевистский режим в России. Вместе с П.Милюковым, А.Тырковой-Вильямс и Г.Вильям-сом стоял у истоков Русского освободительного комитета в Лондоне ("Russian Liberation Committee"). В это время им было написано большое количество политических и публицистических работ. Наиболее известной из них является брошюра "Пролетарская культура", вышедшая в свет на английском языке. В 1919-20 Р. по приглашению французского правительства посетил ряд университетов Франции, где выступил с лекциями о современном положении в России.
      В 1920 Р. переехал в США, где его ожидала преподавательская деятельность на кафедре древней истории в университете Висконсина в Мэдисоне. Он вел также активные научные исследования. Стремясь компенсировать отсутствие необходимого источникового материала для изучения древностей юга России, ученый много путешествовал, по-настоящему "открыл" для себя Индию и Китай и благодаря фантастической научной интуиции восполнил лакуны в своем творческом поиске материалом, собранным в этих регионах.
      В 1925 Р. был приглашен в Йельский университет, где создал собственную научную школу: с 1925 по 1939 он являлся профессором древней истории и классической археологии, с 1938 по 1940 был хранителем древностей из "Dura-Europos" в Йельском университете, в 1940-44 - хранителем произведений древнего искусства, и одновременно в 1939-44 - директором Археологических исследований университета. Красноречивее всего о научной карьере Р. свидетельствуют строки из исторических регистров Йельского университета, где сообщается, что с 1919 по 1941 ему были присвоены почетные звания и степени самых престижных университетов Европы и США: в 1919 - Оксфордского, в 1925 - Висконсин-ского в Мэдисоне и Йельского, в 1931 - Кембриджского, в 1936 - Гарвардского, в 1937 - Афинского, в 1941 - Чикагского.
      Научное наследие Р. грандиозно и многолико. Он активно разрабатывал проблемы истории и культуры северо-черноморских греческих колоний, античной цивилизации и "варварской" периферии, стремился показать их взаимодействие ("Эллинство и иранство на юге России". Пг., 1918). Р. предстает тонким знатоком и ценителем искусства в фундаментальном труде "Античная декоративная живопись на юге России" (T.I. СПб., 1914). В разработке социально-экономических проблем древнего мира он был близок концепции экономического развития древних обществ Эд.Мейера. "История государственного откупа в Римской империи от Августа до Диоклетиана" (1898), "Исследования по истории римского колоната" (1910) посвящены изучению роли эллинистического наследия в распространении откупной системы и колоната, сложному генезису римского общества, его корням. В труде "Большое поместье в Египте III в. до н.э." (1922), представляющем по сути сводку фактических данных, составленных по материалам архива Зенона, Р. анализировал структуру хозяйства диойкета Аполло-ния. Птолемеевское государство представлялось ему централизованным государством с национализированной продукцией сельского хозяйства и промышленности, где функционировала детально разработанная система планирования и государственного контроля. Именно всеохватывающий государственный контроль, по мнению Р., являлся истинной причиной падения царства Лагидов. Хозяйство Аполлония он рассматривал как уменьшенную копию царского хозяйства.
      Колоссальный личный исторический опыт, грандиозные события 1-й половины XX в., свидетелем и участником которых стал Р., наложили отпечаток на разработанную им историческую концепцию развития античного мира ("эволюция античного мира является уроком и предостережением для нас"), послужили источником смелых исторических параллелей, проводимых Р.: в Ленине и Троцком ему види-лись Катилина и Клодий, а в Керенском - Цицерон. Цезарь же представал в изображении Р. истинным революционером.
      Самые значительные труды по истории социально-экономического развития древних обществ были написаны Р. в эмиграции. "Социально-экономическая история Римской империи" (1926) и "Социально-экономическая история эллинистического мира" (1941) являют собой образец гениальной модернизации античной истории; Р. анализировал борьбу античной "буржуазии" и "пролетариата", "античный капитализм", "феодальный древний Восток". Эти труды и по сей день продолжают оставаться в центре внимания исследователей древности, в первую очередь, благодаря тому, что они представляют собой пример удачнейшего синтеза и интерпретации разнородных исторических источников и богатого фактологического материала для подкрепления оригинальной концепции развития эллинистического мира. Современное европейское и американское антиковедение до сих пор плодотворно использует идеи и гипотезы Р. о развитии античного общества. Научная и преподавательская карьера Р. - это почти 60 лет беспрестанного научного поиска и сотни публикаций в самых известных издательствах и журналах. Отдельно следует отметить учеников Р.: в разные годы у него учились Э.Бикерман, А.Момиллиано, Дж.Гиллам и др.
      В эмиграции Р. принимал участие в организации нескольких периодических изданий: "The New Russia", "Struggling Russia", "The New Europe", "Новый журнал". Испытав вскоре разочарование в политической деятельности, он тем не менее первоначально поддерживал связи с "Russian Information Bureau", которое, фактически, являлось филиалом Русского освободительного комитета в Нью-Йорке. Одновременно Р. сотрудничал с научными и образовательными группами, возникшими в межвоенный период в Европе и США: Русской академической группой в Париже, Американским комитетом по обеспечению образования русскому юношеству за границей ("American Committee for the Education of Russian Youth"), который был учрежден в 1919 американским археологом и византинистом Томасом Уайтмором (существовал под разными названиями), Семинарием (позднее Институтом) им. Н.Кондакова, Российско-американским комитетом при Институте им. Н.Кондакова, Толстовским фондом, основанным в 1939 в Вашингтоне по инициативе Б.Бахметьева и др.
      Многочисленные архивы сохранили переписку Р. с цветом русской эмиграции в Европе и США - М.Алдановым, И.Буниным, Г.Гребенщиковым, Н.Лосским, В.Набоковым, С.Паниной, Н.Рерихом, К.Сомовым, П.Сорокиным. С некоторыми из них Р. был знаком еще в петербургский период жизни, когда "вторники" у Ростовцевых притягивали к себе интеллектуальную и творческую элиту Петербурга (у них бывали А.Блок, Л.Бакст, историки Н.Кареев и Н.Кондаков, литературовед Н.Котляревский, И.Бунин и мн. др.). В судьбе других (Г.Вернадского, В.Набокова, византиниста А.Васильева, И.Гессена, историка-слависта Л.Старковского, М, Вишняка, литературоведа В.Ледницкого, Э.Бикермана) он принимал деятельное участие, уже находясь в эмиграции. Случайная встреча в сентябре 1922 с П.Сорокиным, только что эмигрировавшим из России в США, сделала их искренними друзьями. С такими же теплыми чувствами он относился к художнику М.Добу-жинскому.
      У Ростовцевых не было детей. Поэтому они завещали все свое имущество, архив и библиотеку университетам, многочисленным знакомым и ученикам.
      Соч.: Рождение Римской империи. Пг., 1918; Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литературных и археологических. Л., 1925; A History of Ancient World, vol. 12. Oxford, 1926-27; Mystic Italy. New York, 1927; The Caravan Cities. Oxford, 1932;
      Dura-Europos and Its Art. Oxford, 1938.
      Лит.: Бороздин И. Ученые заслуги М.И.Ростовцева. М., 1915; Вернадский Г.В. М.И.Ростовцев (к 60-летию его) / Сб. статей по археологии и византиноведению. Прага, 1931, IV; Welles С.В. Michael Ivanovich Rostovtzeff (1870-1952) // The Russian Review, 1953, № 12; Coser L.A. Refugee Scholars in America. New Haven, 1984; Bowersock G.W. Rostovtzeff in Madison // The American Scholar, 1986, Summer; Фролов Э.Д. Судьба ученого: М.И.Ростовцев и его место в русской науке об античности // Вест. Древней истории, 1990, № 3; Wes M.A. Michael Rostovtzeff: Historian in Exile // Historia. (Zeitschrift fur Alte Geschichte), 1990, № 65.
     
      К.Аветесян
     
      РОЩИНА-ИНСАРОВА (урожд. Пашенная) Екатерина Николаевна (12.6.1883, ? - 28.3.1970, Париж) - актриса. Дворянка, дочь актера Н.П.Рощина-Инсарова, сестра актрисы В.Пашенной. Впервые вышла на сцену в 1897. В 1899 была приглашена Н.Синельниковым в его киевскую труппу, затем играла в театрах Астрахани, Пензы, Москвы (театр Корша), Рос-това-на-Дону, Самары и др. городов. В 1905-9 - в Петербурге, в театре Литературно-художественного общества, в 1909-11 - в Москве, в театре К-Незлобина, где сыграла Анфису ("Анфиса" Л.Андреева), в 1911 перешла в Малый театр. С 1913 снова в Петербурге, в Александрийском театре. Для Р.-И. как исполнительницы роли Элизы Дулитл В.Мейерхольд поставил "Пигмалион" Б.Шоу. По его словам, в роли Катерины в "Грозе" А.Островского Р.-И. "со всем ее скитским обликом" была "точно сошедшей с картины Нестерова". Другие основные роли, сыгранные Р.-И. в России: Нора ("Нора" Г.Ибсена, Магда ("Родина" Зудермана), Маргарита Готье ("Дама с камелиями" А.Дюма-сына), Даша ("Любовь" И.Потапенко), Елизавета Дроздова ("Бесы" по Ф.Достоевскому), Лулу ("Обнаженная"), Анна ("Цена жизни" Вл.Немировича-Данченко), Беата ("Бесчестные" Филиппи), Нина ("Маскарад" М.Лермонтова). "Она самая молодая и самая талантливая в Александринке", - писал Мейерхольд. Критика отмечала изящество ее игры, изощренность и тонкость нюансов, глубину переживаний. В последние предреволюционные годы ее образы приобрели еще большую ясность и завершенность.
      Уехала в 1918 с мужем, офицером, графом С.Игнатьевым, из Москвы на юг и в 1919 эмигрировала. В Париже впервые выступила 5.1.1921 на вечере памяти Л.Толстого. В 1922 участвовала в спектакле "Ревность" М.Арцыбашева. Организовала свою труппу, затем открыла русский Камерный театр и студию в Риге, просуществовавшие два сезона. Вернувшись в 1925 в Париж, при материальной поддержке Ф.Юсупова давала еженедельные спектакли в театре "Альбер". В 1926 отмечалось 25-летие сценической деятельности Р.-И., ее приветствовали А.Куприн, И.Бунин, К.Бальмонт, Н. Тэффи, Вас.Немирович-Данченко, Б.Зайцев, Д.Мережковский, который назвал ее "одной из наших самых тонких и пленительных артисток" и пожелал "увидеть ее опять на милой старой Александрийской сцене в свободном Петербурге". В 1928 Р.-И. разошлась с мужем, с 1933 жила в парижском пригороде Булонь-Бийянкур. Главным источником существования было для нее участие в литературно-художественных вечерах ("Москва театральная"), концертах, сборных спектаклях, а также уроки актерской игры для русских и французов (среди ее учениц Ани Вернье, Лиля Кедрова). Играла на французском языке в театре Ж. и Л.Питое-вых. До 1934 переписывалась с В.Пашенной, уговаривавшей ее вернуться на родину; с такими же предложениями обращался к ней Вл.Не-мирович-Данченко. Входила в дирекцию воссозданного осенью 1934 в Париже Театра русской драмы. Режиссер и исполнитель ролей в "Цене жизни", в пьесе Тэффи "Старинный романс", в "Без вины виноватых" и "Женитьбе Бальзаминова" Островского. Играла до 1949. Последний раз выступила в 1957 на вечере памяти Тэффи. В том же году перебралась в пригород Парижа - Кормей-ан-Паризи. Похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
      Лит.: Е.Н.Рощина-Инсарова. Пг., 1916; Коваленко Ю. Первая актриса русского Зарубежья // Известия, 13.10.1993; Из зарубежных архивов // Театр. жизнь, 1993, № 3.
      Арх.: Колумбийский ун-т, Бахметьевский арх. США.
     
      Р.Ильин
     
      РУБАКИН Николай Александрович (псевд. Н.Александрович, Книжный червяк, С.Некрасов, Ораниенбаумский, Н.Р-н и др.) (1,7.1862, Ораниенбаум, Петербургской губ. - 23.11.1946, Лозанна, Швейцария) - книговед, библиограф, писатель. Из семьи купца 2-й гильдии, городского головы Ораниенбаума. Окончив реальное училище, сдал экстерном экзамены за курс классической гимназии и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета; посещал также лекции на историко-филологиче-ском и юридическом факультетах. Первую статью опубликовал в 1877 в журнале "Детское чтение". В 1886 окончил университет с отличием; тогда же был арестован за участие в нелегальной студенческой организации и подчинен гласному надзору полиции на 1 год. С 1892 руководил принадлежавшей матери общедоступной библиотекой (передал ее в марте 1907, когда она насчитывала 115 тыс. томов.
      Российской лиге образования, как заявил Р., "всему петербургскому населению и прежде всего - петербургскому пролетариату и трудовой интеллигенции"). Работая в издательствах О.Поповой (1894-97) и И.Сытина (1897-99), организовал выпуск книг для народа; составлял программы для самообразования, изучал особенности читательского восприятия ("Этюды о русской читающей публике", 1895). Выразил свои убеждения народника-просветителя в рассказах "Искорки", "Книгоноша" и др. Сблизился, будучи в 1895 в ссылке в Рязани, с Л.Милюковым; был видным деятелем либеральных организаций 90-х - начала 900-х: Союза взаимопомощи русских писателей, Комитета грамотности и 3-го отделения Вольного экономического общества. Участвовал в протесте против избиения студентов 1.3.1901, за что был выслан из Петербурга на 2 года; поселился в Крыму, близ Алушты, где под влиянием Е.Брешко-Брешковской вступил в партию эсеров. Написал ряд революционных брошюр и статей, основанных на данных статистики ("Хватит ли на всех земли?", "Военная бюрократия в цифрах", "Много ли в России чиновников?" и др.; итоговая работа - "Россия в цифрах". СПб., 1912). Вышел из партии эсеров после разоблачения Е.Азефа. С 1906 жил в Выборге, с декабря 1907 в эмиграции в Швейцарии (в Кларене, с 1922 в Лозанне).
      Р. - автор множества научно-популярных книг (до 250, общий дореволюционный тираж свыше 20 млн. экз.). Новаторский характер носил основной библиографический труд Р. "Среди книг" (1-е изд. 1906) - систематический обзор русской литературы по всем отраслям знания. Для правого фланга общественности просветительская деятельность Р. оказалась неприемлемой, ввиду ее определенно социалистической направленности: В.Пуришкевич называл Р. "одним из самых опасных, самых дерзких посягателей на народную душу"; В.Розанов - "социал-библиографом". Лидеры социал-демократии, в частности, В.Ленин, отдавая должное Р. ("чрезвычайно ценное предприятие"), напротив, видели недостаток его труда в "эклектизме" и принципиальном отказе от полемики, которую Р. считал "одним из лучших способов затемнения истины". На этой позиции неприятия агрессивной партийности Р. оставался и позже, особенно под впечатлением событий гражданской войны: "Все прут против всех", - писал он; вопросы об истине и справедливости окрашены "кипеньем не столько человеческих, сколько звериных чувств". По убеждению Р., эти великие вопросы, "не решенные даже в ходе тысячелетий, разумеется, не решаются в какие-нибудь два часа, да притом еще в вихре всеобщей потасовки", когда "тысячи голосов кричали, что истина может быть только белой", а "другие доказывали, что она не иначе, как красная". Необходимо, утверждал Р., "искреннее доброжелательство к людям", нельзя "тащить людей в рай... за волосья".
      На протяжении многих лет Р. разрабатывал библиопсихологию - "науку о социальном и психологическом воздействии книги", получившую признание в Западной Европе. В советских изданиях 20-х библиопсихология была подвергнута разносной критике как "руководство для деятельности, объективно направленной к разоружению пролетариата и притуплению его классовой бдительности"; "рубакинщина" объявлялась "смертельным врагом марксистско-ле-нинского мировоззрения". В 1916 Р. основал при Институте Ж.-Ж.Руссо (Женева) секцию библиопсихологии, преобразованную затем на базе новой библиотеки, собранной Р. за границей, в Международный институт библиопсихологии в Лозанне. В 1930 советское правительство назначило Р. персональную пенсию. В письме В.Бонч-Бруевичу (1931) Р. убеждал его в том, что созданный им институт - "чуть ли не самый важный центр советской литературы за пределами СССР"; писал Н.Чехову (1934), что не чувствует оторванности от родной страны, живет и питается "духом ее социалистического строительства". В годы 2-й мировой войны Р. снабжал книгами советских военнопленных, бежавших в Швейцарию из немецких лагерей. Согласно завещанию Р., его библиотека (св. 100 тыс. томов) была перевезена в 1948 в Москву, составив "рубакинский фонд" Российской государственной библиотеки. Прах Р. похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
      Соч.: Introduction a la psychologie bibliologique, t.1-2. Paris, 1922; Что такое библиологическая психология? Л., 1924; Психология читателя и книги. М.-Л., 1929;
      Избранное,т. 1-2. М., 1975.
      Лит.: Иванова Л.М. Архив Н.А.Рубакина // Сов. библиография, 1962, № 3; Арефьев Е.П. Н.А.Рубакин как книгособиратель и его библиотеки в Советском Союзе / Книга, сб.8. М., 1963; Разгон Л. Под шифром "Рб". Книга о Н.Рубакине. М., 1966; Мавричева К.Г. Н.А.Рубакин. М., 1972; Рубакин А.Н. Рубакин. Лоцман книжного моря. 2-е изд. М., 1979.
     
      И.Розенталь
     
      РУБИНСКИЙ Иван Александрович (1.1.1890, сл. Маяк, Изюмского у., Харьковской губ. - 15.10.1967, Бейрут) - инженер-конструктор. Родился в семье священника. После окончания Харьковской духовной семинарии (1910) поступил на механическое отделение Московского технического училища (МТУ). Уже на 1-м курсе активно включился в деятельность Воздухоплавательного кружка, созданного при училище под руководством Н.Жуковского в 1909; участвовал в постройке летательных аппаратов, создании измерительных приборов и проведении экспериментальных исследований. С начала 1-й мировой войны принял участие в организации авиационной школы добровольцев при Московском обществе воздухоплавания и обучался в ней "искусству летания". В октябре 1914 вместе со своим однокурсником К.Ушаковым сконструировал тренажер для обучения пилотированию самолета, использовавшийся впоследствии в школе. В 1915 поступил "охотником" в действующую армию, окончил краткие теоретические курсы авиации при МТУ и после производства в прапорщики заведовал технической частью и авиационными мастерскими военно-авиационных школ в Москве. Наряду с этим вел исследования в Аэродинамической лаборатории МТУ, выступал в качестве эксперта по вопросам авиации в различных учреждениях. Р. разработал прибор для записи реакции самолета на действие элеронов и рулей, исследовал коэффициент сопротивления авиационных стрел - металлических стержней с оперением, которые широко применялись тогда авиацией воюющих стран для уничтожения живой силы противника. Ему принадлежит установка для записи траекторий самолетов (и падающих бомб), с помощью которой, сравнивая моторный полет с планирующим, можно было определять характеристики винтомоторной группы самолета. В 1916 Р. спроектировал (в сотрудничестве с Ушаковым) зеркальный коллиматорный прицел, применявшийся с весны 1917 на фронте и переданный военным миссиям союзников (применялся в Англии во время 2-й мировой войны).
      В 1916 Р. был рекомендован Советом МТУ для командирования в союзные страны - Англию и Францию - с целью изучения состояния производства самолетов в этих странах, но последовавшие события не позволили реализовать его планы. В 1916 Р. назначили в 1-и авиационный парк, переведенный из Петрограда в Одессу. Этот парк делегировал его на авиационный съезд в Москве (1917). Там Р. был выбран членом Совета авиации. Октябрьский переворот застал его в Одессе, и ввиду приближения австрийских войск на Р. легли заботы об эвакуации рабочих и имущества парка в Саратов. Демобилизовавшись в январе 1918, Р. вернулся в Москву для завершения своего обучения в Московском училище. Здесь у него возникла идея объединения научных работников и инженеров, связанных с проблемами авиации. М.Громов посоветовал ему обратиться по этому вопросу в правительство, а Н.Жуковский рекомендовал привлечь к организации такого центра еще А.Туполева. Осенью Р. направил в НТО ВСНХ официальное предложение о создании "Центрального аэрогидродинамического института" (ЦАГИ). Предложение это было одобрено, и в декабре 1918 ЦАГИ начал свою работу под руководством "коллегии" в составе трех человек: Н.Жуковский (председатель), А.Туполев и Р.
      Наряду с ЦАГИ Р. участвовал в работе центрального управления авиационных заводов. В 1919 он был направлен для урегулирования взаимоотношений с рабочими на авиационный завод в Одессу, занятую в это время белогвардейцами. Там, в Одессе, Р. принял решение уехать из России в Америку. Он поступил кочегаром на пароход, который, однако, был реквизирован Добровольческой армией и превращен в госпитальное судно для тифозных больных. Вскоре Р. заразился тифом и оказался в пароходном лазарете, корабль же в связи с эвакуацией белой армии был направлен в Египет. В результате Р. попал в лагерь для беженцев под Александрией. Недалеко от лагеря находился английский военно-воздушный парк, и Р. устроился туда на работу (1920). Однако вскоре он переехал в Сирию. В 1921 Р. женился на уроженке Тифлиса - Эллине Браун, дочери работавшего на Кавказе английского инженера; у них было двое сыновей и дочь.
      В 1922-25 Р. имел частную инженерную практику в Дамаске и в течение двух лет (1924-25) работал также в вычислительном бюро Управления земельного кадастра и сельскохозяйственной мелиорации государств Сирии, Алауитов и Великого Ливана (французские подмандатные территории на Ближнем Востоке). В 1926 Р. переехал в Ливан, где получил должность преподавателя в частном Американском университете в Бейруте. В 1931 Р. стал адъюнктом, затем доцентом (1939) и профессором инженерных наук (1951). Удивительно разносторонним был спектр его преподавательской деятельности в университете. Он вел курсы теоретической и аналитической механики, графостатики, теории механизмов, гидравлики, гидрологии, теплотехники и термодинамики, изысканий в общей и высшей геодезии, практической астрономии, ирригации, технического черчения; руководил проектированием по водоснабжению, отоплению и холодильному делу; вел лабораторные и практические занятия по инженерной гидравлике, испытанию материалов, теплотехнике и практической геодезии; читал дополнительные курсы для аспирантов по векторному анализу, теории ошибок, небесной механике, гидродинамике. Разнообразие общетеоретических и прикладных инженерных курсов, которые вел Р., свидетельствовало не только о его личной одаренности, но и о той блестящей инженерной школе, которую он прошел в МТУ. Первый годичный отпуск Р. провел в 1938/39 учебном году в Массачусетсом институте (США). Здесь он предложил употреблять в сверхзвуковых аэродинамических трубах тяжелые газы вместо воздуха, что сильно снижало потребную мощность (о результатах своих исследований Р. сообщил в советское консульство - для передачи в ЦАГИ). Следующий свой годичный отпуск Р. провел в 1950/51 учебном году в Принстонском университете (США), где продолжил исследования по применению стекловолокна в предварительно напряженном бетоне. В 1955 Р. ушел на пенсию, но числился научным сотрудником университета до 1963.
      Р. принадлежит масса новаторских идей и изобретений в различных областях. К сожалению, многие из них остались неосуществленными из-за отдаленности Бейрута от ведущих научных центров промышленно развитых стран. В 1923 Р. направил в Военное ведомство США обоснование целесообразности полетов в стратосфере в целях выигрыша скоростей. В 1925 разработал вычислительные приборы для обработки геодезических данных. С 1930 изучал снижение гидродинамического сопротивления судов с помощью "воздушной подушки", предвосхитив последующее бурное развитие этой идеи. Им была спроектирована вычислительная машина для решения систем уравнений со многими неизвестными. Р. изучал распространение звука по натянутым струнам и использовал результаты этого исследования для разработки устройства, усиливающего звук или аналогичные вибрационные процессы. Он предложил оригинальные дифференциальные трансмиссии для высоких коэффициентов передачи. На протяжении ряда лет успешно занимался проектированием и испытанием простейших высокоэффективных центробежных водяных насосов для орошения, начало работ над которыми было положено запросом Переселенческого комитета Лиги наций. Р. участвовал в проектировании и строительстве в Бейруте сооружений для промышленного обезвоживания нефти газами. Ему принадлежит также конструкция ряда измерительных приборов. Небольшой сборник его работ содержит статьи, посвященные снижению трения в грунтах с помощью электроосмоса, использованию методов графостатики для оптимизации коммуникационных линий, устройствам для опреснения морской воды, цент-рифужным испытаниям хрупких материалов, использованию "жидкого стекла" в дорожном строительстве, устройству для предварительного напряжения бетонных стержней и расчету предварительно напряженных бетонных блоков. Последнюю свою работу (1966) о простых аналогиях, поясняющих действие тяготения, написанную к 300-летию закона всемирного тяготения, Р. посвятил памяти двух русских ученых - П.Лебедева и Н.Жуковского, Незадолго до смерти (1965) Р. побывал в Москве, оставив здесь свои краткие автобиографические заметки.
      За многогранную научно-техническую и преподавательскую деятельность правительство Ливана наградило Р. орденом Кедра, а министерство образования республики - бронзовой медалью.
      В качестве хобби Р. увлекался цветной стереофотографией, конструированием быстроходных лодок, мастерил визуальные средства для преподавания.
      Похоронен на бейрутском кладбище в Аш-рафие, отпевание было совершено в церкви Св.Димитрия.
      Соч.: The Use of Heavy Gases or Vapors for High Speed Wind Tunnels // Journal of the Aeronautical Sciences, 1939, vol.6, № 11; Research Papers. Beirut, 1964; К истории Воздухоплавательного кружка. Рукопись. Научно-мемориальный музей Н.Е.Жуковского.
      Лит.: Emeritus Professor Ivan Rubinsky Dies in Beirut // American University of Beirut, Faculty Bulletin, 1968, 13 Jan.; Некоторые даты к истории ЦАГИ. М., 1978.
     
      В.Бычков Г.Михайлов
     
      РУБИНШТЕЙН Ида Львовна (1885, Петербург - 20.9.1960, Ване, Франция) - танцовщица и актриса. Из любителей. В 1907 художник Л.Бакст познакомил ее с М.Фокиным, согласившимся давать девушке из очень богатой семьи частные уроки танца. Ученица оказалась настойчивой. Намерившись сыграть Саломею и появиться в "Танце семи покрывал", она прилежно занималась и даже ездила летом вслед за педагогом в Швейцарию ради ежедневных уроков. По свидетельству самого Фокина, успехи ее в танце были невелики. Однако совместная работа дала воможность понять неординарность ее внешних и актерских данных, чтобы использовать их в предстоящих постановках. В 1908 Фокин почти одновременно сочинял балет "Египетские ночи" и танцы к трагедии О.Уайльда "Пляска царевны". Предполагалось, что Р. будет участвовать в обеих постановках, исполняя роли Клеопатры и Саломеи. Роль Клеопатры хореограф задумывал и воплощал специально в расчете на пластические возможности непрофессиональной танцовщицы. Однако Р. получила роль позднее, в спектакле дягилевской антрепризы. В Петербурге же она реализовала свое желание выйти на сцену в "Танце семи покрывал". Музыку к нему в спектакле В.Мейерхольда для Михайловского театра написал А.Глазунов. Оформление и костюмы принадлежали Баксту. Спектакль из-за запрета Синода не был доведен до конца; публике был показан только "Танец семи покрывал" 3.11.1908 в Михайловском театре (благотворительный спектакль) и 21 декабря в Большом зале Петербургской консерватории. Впечатление от него было меньшим, чем от аналогичного номера в фокинской "Эвнике", исполненного двумя годами раньше А.Ладловой. Реванш Р. взяла в "Египетских ночах" А.Аренского с оформлением Бакста, шедших в парижских Русских сезонах под названием "Клеопатра" (2.6.1909, театр Шатле). Новое название отражало происшедшие в спектакле перемены, иные акценты, замену благополучного финала трагическим. В итоге в центре балета оказалась Клеопатра-Р., заслонив Таор-Павлову. Высокая, неправдоподобно тонкая фигура, красивое бесстрастное лицо - все в облике этой хрупкой, похожей на натянутую струну женщины было необычно, влекло обещанием упоительных контрастов, пугало леденящей отрешенностью. Клеопатра появлялась на носилках, ее медленно вынимали из них и осторожно ставили на высокие котурны. Тело, скрытое покровами, едва угадывалось. Рабыни неторопливо разматывали драгоценные шали, оставляя последнюю - прозрачную дымку голубой ткани. Неподвижная фигура царицы в голубом парике наконец оживала: Клеопатра мановением руки отбрасывала это последнее покрывало, представая полуобнаженной, во всеоружии жестокой красоты, царственного великолепия и роскоши, Струящиеся ткани облегали фигуру, каждый шаг открывал ногу утонченной красоты - по словам А.Левинсона, "более длинную и стройную, чем у сказочных образов прерафаэлитов". Изобразительность преобладала. Жесты были редки и каждый выверен. Величественная красота подавляла и завораживала. Р. на этой парижской премьере имела большой успех и по сути впервые в полный голос заявила о своем необычном таланте. Эротический образ дивы, торжество красоты женщины-вамп отныне сопутствовали исполнительнице.
      В "Шехеразаде" Н.Римского-Корсакова, также поставленной Фокиным (4,6.1910, "Grand-Орerа", Париж), Р. исполнила роль Зо-беиды, любимой жены шаха Шахриара, Декорации Бакста контрастом изумрудных стен и алых ковров создавали удушливо-чувственную атмосферу гарема, освещенного висящими на цепях фонарями. Выразительным был костюм Зобеиды - длинные шаровары, по словам критика, символизировали "жестокое, как жало пчелы, сладострастие". Скупая пластика героини приковывала внимание к малейшему жесту, выглядевшему чрезвычайно значительным, контрастно оттенялась подвижностью раба-любовника (В.Нижинского) и разгулом оргии. Фокин свидетельствовал в мемуарах, что Р. достигала большого впечатления "самыми экономными, минимальными средствами. Все выражалось одной позой, одним жестом, одним поворотом головы. Зато все было точно вычерчено, нарисовано. Каждая линия продумана и прочувствована". Этот спектакль был последним в сотрудничестве Р. с С.Дягилевым. Успех подогрел ее честолюбивые желания, и она организовала свою труппу, заняв в ней ведущее положение, В парижских Русских сезонах Р. выступила еще лишь однажды - в 1920 в благотворительном спектакле. Шла та же "Шехеразада", но былого впечатления актриса уже не произвела.
      Р. начала самостоятельную деятельность с постановки пятиактной мистерии "Мученичество Святого Себастьяна" с текстом Г. Д'Аннун-цио и музыкой К.Дебюсси (22.5.1911, театр Шатле, Париж). Она сама сочиняла хореографию и исполняла заглавную роль. Оформление снова принадлежало Баксту. Спектакль представлял собой подобие кантаты с оперными и балетными сценами. В нем была сделана попытка соединить элементы культа Адониса с христианством. Необычность ситуаций, в которых соседствуют чувственность, страдание, пряная экзотика, помогали достигать зрелищных эффектов. Картинность преобладала, составляя главный интерес. Статуарная пластика выгодно подавала возможности актрисы, как всегда строилась на чрезвычайно эффектной внешности исполнительницы и выверенное(tm) ее расчетливых жестов. В том же году для труппы Р. режиссер А.Санин поставил "Елену Спартанскую" Д.Северака и Э.Верхарна (также в театре Шатле). Продолжилось и сотрудничество Р. с Фокиным. Постановка пьесы Г.Д'Аннунцио "Пизанелла или Душистая смерть" (20.6.1913, театр Шатле) с музыкой итальянского композитора И.Парма объединила тех, кто встретился в работе над трагедией О.Уайльда в Петербурге. Режиссером был Мейерхольд, художником - Бакст, хореографом - Фокин. Р. исполняла роль Пизанеллы. В спектакль было включено много танцев. В финальном - 7 нубеянок окружали пляшущую героиню и душили ее весьма необычным способом - охапками роз.
      После 1-й мировой войны Р. появлялась в различных пьесах как драматическая актриса. В 1924 она станцевала в балете "Истар" Л.Стаат-са ("Grand-Opera", Париж). В 1925 пригласила известных танцовщиков Л.Шоллар и ее мужа, А.Вильтзака, для совместных выступлений, и они ради этого сотрудничества покинули дяги-левскую антрепризу. В 1928 организовала новую труппу, просуществовавшую год и снова возрождавшуюся в 1931 и 1934, Исполняла ведущие роли в специально созданных для нее в 1928 постановках ("Пиршества Психеи и Амура" на музыку И.С.Баха, "Болеро" М.Равеля, "Поцелуй феи" И.Стравинского - все с хореографией Б.Нижинской, "Давид" А.Соге с хореографией Л.Мясина). И в следующие годы круг хореографов, ставивших для Р., почти не обновлялся. Репертуар актрисы пополнялся спектаклями: "Вальс" Равеля с хореографией Нижинской (1929), "Амфион" А.Онеггера с хореографией Мясина (1931). К.Йосс поставил для Р. мелодраму в трех актах "Персефона" с музыкой Стравинского, оформлением А.Барза-ка (30.4.1934 "Grand-Орerа", Париж). Целый вечер одноактных балетов создал для труппы Р. Фокин: "Семирамида" с музыкой Онеггера, "Диана де Пуатье" с музыкой Ж.Ибера, "Болеро" и "Вальс" Равеля; оформление принадлежало А.Бенуа (3.5.1934, "Grand-Opera", Париж). Ее партнерами были К.Лейстер и А.Вильтзак. Покинула сцену в 1935. Состояние, которым она располагала, позволяло ей заказывать музыку известным современным композиторам и тем вступать в конкуренцию с всесильным Дягилевым, а нередко переманивать к себе его прежних сотрудников, как это случилось со Стравинским. Сочиненные по ее заказу, но не воплощенные на сцене партитуры Р. передала в "Grand-Opera". Среди них были произведения Мийо, Клоделя, Онеггера, Ибера. Последние единичные выступления состоялись в Базеле в 1938 и Орлеане в 1939 в спектакле "Жанна д'Арк на костре" Онеггера и Клоделя. Снималась также в кино.
      Лит.: Красовская В. Русский балетный театр начала XX века, ч.1. Хореографы. Л., 1971; ч. 2. Танцовщики. Л., 1972; Фокин М. Против течения. 2-е изд. Л., 1981; Koegler Horst. The Concise Oxford Dictionary of Ballet. 2 ed. London, New York, Melburn, 1982.
     
      А. Соколов-Каминский
     
      РУДНЕВ Вадим Викторович (1874 - 19.1 1.1940, По, Франция) - политический деятель, журналист. Из дворян. С 1900 учился на медицинском факультете Московского университета. В 1902 за участие в студенческом движении сослан в Сибирь. Эсер, согласно оценке жандармов, один из "ряда выдающихся по смелости" участников 1-й русской революции в Москве. Летом 1905 арестован, содержался в Таганской тюрьме до Манифеста 17 октября. В 1906 делегат 1-го съезда партии социалистов-революционеров (ПСР) от московской организации. С середины 1907 член ЦК партии. В 1907 сослан на 4 года в Якутскую губернию.
      После освобождения эмигрировал в Швейцарию, где завершил медицинское образование. В 1914, сдав государственные экзамены, поступил добровольно врачем на госпитальное судно.
      Февральскую революцию встретил в Москве. Способствовал возрождению городского комитета эсеров, членом которого был избран 22.3.1917, состоял в редакции эсеровской газеты "Труд". С 11 апреля член президиума Московского Совета рабочих депутатов. С 11 июля московский городской голова. Член Временного комитета (органа борьбы с выступлением генерала Корнилова). В сентябре член президиума совещания представителей земств и городов для выработки программ общественного самоуправления. Съездом Союза городов делегирован в Предпарламент.
      В дни Октябрьской революции возглавил московский Комитет общественной безопасности; на экстренном заседании городской думы 8 ноября доложил о бесплодных попытках мирного урегулирования положения в Москве, после чего дума заявила, что "вина за. дальнейшую междуусобную войну целиком ложится на ВРК большевиков". С ноября председатель бюро фракции эсеров в Учредительном собрании, подписал 5.1.1918 протест 109 депутатов против действий большевиков и 6 января - протест Московской городской думы против разгона Учредительного собрания. Участвовал в работе Союза возрождения России. Переехал в Киев, был направлен вместе с И.Фондамин-ским на Северный Кавказ для связи с генералом Деникиным. В ноябре 1918 участвовал в совещании с послами Антанты в Яссах. В конце 1918 перебрался в Одессу, где возглавил бюро земств и городов Союза городов. 5.4.1919 эмигрировал. Находился на острове Халки под Константинополем, откуда через Марсель добрался до Парижа.
      С 1919 секретарь редакции газеты М.Вина-вера "Еврейская трибуна". Вместе с О.Минором и И.Коварским написал в ЦК ПСР письмо, в котором осуждал "все растущую терпимость к Советской власти" и "готовность идти с нею единым фронтом для борьбы с антибольшевистской коалицией". Участвовал в заседании бывших членов Учредительного собрания в Париже (янв. 1921). Входил в правую группировку эсеров-"раскольников", подписал их манифест с призывом к новой интервенции против Советской России (май 1918). Дело Р., как находящегося за границей, было выделено в ходе процесса над правыми эсерами в Москве (1922) в отдельное производство.
      Как член (с 1921) Комитета Земгора по оказанию помощи российским гражданам за границей Р. более 10 лет занимался "попечением о нуждах русской школы". 10.7.1925 выступал на 2-м Педагогическом съезде в Праге с докладом "Финансовое положение и перспективы беженской школы". Опубликовал несколько книг, брошюр и статей об эмиграции и русской школе (Зарубежная русская школа, Париж, 1924; Русское дело в Чехословацкой республике. Париж, 1924 и др.).
      Наибольшую известность в эмигрантских кругах Р. приобрел издательской деятельностью. В 1920 при его участии в Лозанне вышли 12 номеров газеты "Родина". Был одним из редакторов издававшейся в Берлине газеты "Дни". Вместе с М.Вишняком издавал в Париже эсеровскую "Свободу". В 1937-39 при участии Р. выходил журнал "Русские записки". Самым любимым его детищем были "Современные записки" (1920-40, 70 номеров), о которых он в 1933 писал: "Современные записки" посвящены прежде всего интересам русской культуры, сохранению ее преемственности, насильственно прерываемой в России большевиками. К этому заданию приводит нас не эмигрантское самомнение - слишком ограничены объективные возможности культурного творчества в условиях эмиграции, - а сознание первейшего национального долга, лежащего на оказавшейся в изгнании русской интеллигенции". В значительной степени благодаря усилиям и "организаторско-техническим" способностям Р. к участию в "Современных записках" удалось привлечь всех сколько-нибудь значительных писателей и поэтов русского зарубежья. Несмотря на репутацию придирчивого редактора (Вишняк упрекал его в "излишнем ригоризме"; В.Яновский называл его страдающим "болезнью непогрешимой принципиальности"), авторы журнала считали Р. "душой" издания.
      Сам Р. стал в эмиграции разносторонним публицистом и критиком. Его внимание, кроме проблем школы, привлекали социально-экономические, исторические, литературоведческие вопросы, особенно рабочее законодательство, развитие промышленности в России и СССР, будущее буржуазии, прошлое и настоящее русской деревни. Ему по-прежнему были дороги "идеи народничества, демократического социализма", "русской свободы". Он был глубоко религиозным человеком. Негативно оценивал настроения эмигрантской молодежи, которая "обращена лицом к Советской России": "Страстное обличение зол капитализма... неразрывно связывается в "пореволюционном" сознании с оптимистической, почти благодушной оценкой процессов, происходящих в России под советским режимом... Для нас советский режим - величайшая тирания, небывалая хозяйственная бессмыслица, злейшая духовная реакция". Тем не менее в журнале печатались и "молодые русские". Журнал постоянно испытывал финансовый дефицит. Р. взял на себя мучительный и неблагодарный труд по добыванию средств, "стал своего рода Иваном Калитой в "Современных записках" (Вишняк). Когда к концу 30-х внутри редакции обострились разногласия, последние два номера удалось выпустить лишь стараниями Р.
      С началом фашистской агрессии против Франции Р. уехал с женой в По. Накануне отъезда в США скончался от рака.
      Соч.: Судьбы эмигрантской школы. Прага, 1930;
      Двадцать лет тому назад // СЗ, 1934, № 56.
      Лит.: Вишняк М.В. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954; Его же. "Современные записки": Воспоминания редактора. Индиана, 1957; Анин Д. Революция 1917 г. глазами ее руководителей. Рим, 1979; Яновский B.C. Поля Елисейские. СПб., 1993.
     
      Л.Бадя
     
      РЯБУШИНСКИЙ Владимир Павлович (29.6.1873, Москва - 7.10.1955, Париж) - промышленник и банкир. Из семьи хлопчатобумажных фабрикантов, брат Д. и П.Рябушинских. Образование получил в Московской Практической академии коммерческих наук (1891), стажировался в Гейдельбергском университете в области истории философии, литературы и искусства. В 1894 вступил в семейное дело - "Товарищество мануфактур П.М.Рябушинского с сыновьями" (основано в 1887, основной капитал к 1914 - 5 млн. руб., владело хлопчатобумажным комбинатом близ Вышнего Волочка Тверской губ.). Директор правления Харьковского Земельного банка (1901), совладелец банкирского дома "Братья Рябушинские" (1902), председатель правления созданного на его основе Московского акционерного коммерческого банка (1912). Активно участвовал в общественно-политической жизни России начала XX в. Конституционный монархист по убеждениям, в 1905 вместе с братом Павлом вошел в ЦК "Союза 17 октября", один из инициаторов создания в конце 1905 Торгово-промышленной партии (вскоре распалась). В 1912 избран в состав Московского отдела ЦК Про-грессистской партии. В 1911-12 на средства Р. был издан сборник "Великая Россия" (кн.1-11. М.,1911-12; под общей ред. П.Струве), лейтмотивом которого являлся призыв к восстановлению нарушенного русско-японской войной статуса России как великой военной державы. "Подъем военной мощи России, - писал Р. во вступительной статье к изданию, - неразрывно связан и с будущим культурным процветанием".
      В период 1-й мировой войны добровольцем отправился на фронт, организовав подвижной автоотряд. Был ранен, за участие в боевых действиях награжден орденом Св.Георгия 4-й степени и произведен в офицерский чин. Находился в армии вплоть до окончания военных действий. В октябре 1918 участвовал в Ясском совещании представителей небольшевистской России и держав Антанты, на котором обсуждались перспективы борьбы с большевизмом ввиду близившегося окончания войны. Осенью 1920 приглашен в качестве эксперта на организованное генералом Врангелем в Севастополе экономическое совещание. После "крымской катастрофы" эвакуировался в Константинополь, затем осел во Франции. Вошел в Совет организованного в 1921 в Париже Российского Торгово-промышленного и Финансового союза, но активной роли в политической жизни российского зарубежья не играл.
      Старообрядец Рогожского прихода по семейному вероисповеданию, он посвятил себя сохранению русского духовного наследия в эмиграции. В 1925 в Париже по инициативе Р. и при содействии лучших художественных (Д.Стеллецкий, И.Билибин, ААБенуа и др.) и общественных сил (П.Муратов, кн. Г.Трубецкой, кн. С.Щербатов и др.) было основано общество "Икона", которое Р. возглавлял до конца жизни. Общество, поставившее своей целью сберечь и развить традиции русского иконопи-сания, организовало более 30 художественных выставок во многих странах мира. Р. вместе с братом Сергеем руководил богословско-литур-гическим отделением Общества. Силами членов Общества проектировались и расписывались храмы русской диаспоры во Франции (Сергиевское подворье в Париже, церковь на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа), Бельгии (храм-памятник на русском военном кладбище в Мурмелон-ле-Гра), Финляндии (собор в Хельсинки) и др.
      В эмиграции Р. опубликовал ряд статей по истории русской иконы, книгу "Старообрядчество и русское религиозное чувство" (Жуан-виль-ле-Пон, 1936), ценные воспоминания о московском купечестве. Говоря о причинах интереса к русской иконе на Западе, в качестве главной называл "большевицкую революцию":
      "Она выбросила в мир массу русских людей с их иконным религиозным и бытовым обиходом и с тем иконным энтузиазмом, который уже с чисто художественной, не религиозной только точки зрения, стал разгораться в России в кругах, любящих искусство". "Эмиграция, - писал он в другой статье, - принесла с собой или, вернее, в самой себе идею и веру христианского православия и приняла, поняв его значение, возрождение иконописания". Решающее значение в деле сохранения народной души в "подъяремной России" он придавал старообрядческому религиозному чувству, призванному противостоять "сатанинской прелести": "В России идет сейчас отчаянная борьба за душу, борьба еще более грозная, чем та, которая шла при Петре: тогда удалось только частично искалечить душу русского народа - теперь хотят добить ее окончательно... Одолеет ли в этой борьбе, отстоит ли свою душу русский народ лишь тогда, если во всем нем возродится и разгорится старообрядческий дух".
      Оставаясь непримиримым противником большевизма, в 1930 опубликовал в прессе статью "Необходимая война" (Возрождение, 1930, 7 июня), в которой призывал правительства европейских стран к военной интервенции в Россию, поскольку крестьянство вследствие проводимой коллективизации полностью отошло от советской власти. В связи с этой публикацией имя Р. фигурировало на процессе по т.н. делу "Промпартии" в конце 1930. Главный обвиняемый профессор Л.Рамзин под давлением обвинения (прокурор Н.Крыленко) заявил, что в 1927 в Париже встречался с Р., якобы обещавшим финансовую помощь организации от "Торг-прома". Р. выступил с официальным опровержением в эмигрантской прессе (Возрождение, 1930, 22 нояб.), подчеркнув, что никаких контактов с Рамзиным не имел. В дальнейшем отверг идею военной интервенции против Советской России; в период гитлеровской оккупации Франции, находясь в Париже, отказывался от предложений сотрудничества с фашистским режимом. В последние годы жизни, почти потеряв зрение, работал над книгой о русских иконах, оставшейся неопубликованной. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.
      Соч.: Русская икона в иностранной литературе // СЗ, 1934, № 54; Значение русской эмиграции в идейной жизни современного мира // Возрождение, 1955, № 40.
      Лит.: Торговое и промышленное дело Рябушин-ских. М.,1913; Рябушинский В. Купечество московское / День русского ребенка. Сан-Франциско, 1951, апр. (переизд. Былое, 1991, № 1-3); Исцеленов Н. Памяти Владимира Павловича Рябушинского // Возрождение, 1955, № 47.
     
      Ю.Петров.
     
      РЯБУШИНСКИЙ Дмитрий Павлович (18.10.1882, Москва- 27.8.1962, Париж) - аэро- и гидродинамик, один из основоположников экспериментальной аэродинамики в России. Из известной семьи московских промышленников и банкиров, брат В. и П. Рябушин-ских. После окончания 5-й московской гимназии он, по семейной традиции, поступил в Московскую Практическую академию коммерческих наук, которую окончил в 1901 с золотой медалью и званием кандидата коммерции. Курс механики в этом среднем специальном учебном заведении читал профессор Н.Жуковский. Знакомство с "отцом русской авиации" определило дальнейшую жизнь Р. Осенний семестр 1901 он провел в Гейдельбергском университете. Посетив затем "дышавшую воздухоплаванием" Францию, отправился в кругосветное путешествие, во время которого наблюдал за полетом морских чаек. Домой Р. приехал с твердым намерением вместо коммерции заняться постройкой летательных аппаратов, о чем сообщил профессору Жуковскому; тот посоветовал начать с создания аэродинамической лаборатории для изучения законов полета.
      В 1904 в имении Рябушинских в Кучино под Москвой было возведено здание Аэродинамического института, являвшегося по своему оснащению и широте постановки исследований первым в мире научным заведением подобного типа (за рубежом аналогичные учреждения возникли лишь 5-6 лет спустя). Как само строительство, так и первые исследования в институте велись под общим руководством Жуковского. Кучинский Аэродинамический институт сыграл большую роль в становлении не только отечественной, но и мировой науки о теории полета летательных аппаратов. Наряду с Жуковским в проводимых исследованиях участвовали его. соратники и ученики: В.Кузнецов, Б.Бубекин, С.Неждановский и др. Правда, через год-полтора большинство учеников Жуковского и он сам покинули институт. Дело в том, что Р. не пожелал ограничиться ролью директора института и богатого мецената и захотел лично проводить научные исследования, зарекомендовав себя вскоре талантливым экспериментатором. Начав свою работу под непосредственным руководством Жуковского, он постепенно стал проявлять все большую самостоятельность и вскоре подчинил почти всю исследовательскую деятельность института своим личным научным интересам; возможности для работы других сотрудников оказались резко ограниченными. Кучинский институт стал уникальным учреждением, владелец которого был, за исключением оставшегося профессора В.Кузнецова, единственным научным работником. В исследованиях Р. опирался на работу своих лаборантов, в первую очередь, В.Ковалева, П.Гусева и И.Смирнова (Ковалев в дальнейшем последовал за Р. в эмиграцию и остался там его постоянным помощником). Впрочем, несмотря на свой уход из института, Жуковский продолжал оказывать Р. необходимую помощь, широко используя в своей научной и педагогической деятельности результаты исследований института.
      Для восполнения пробелов в теоретической подготовке Р. с 1907 посещал в качестве вольнослушателя занятия в Московском университете, а в следующем году поступил на математическое отделение физико-математического факультета. По окончании в 1912 университета был оставлен Жуковским при возглавляемой им кафедре теоретической механики для подготовки к профессорскому званию. В начале 1916 выдержал экзамен на степень магистра и был зачислен приват-доцентом университета; начал читать курсы теории упругости и аэродинамики.
      В тематике первых научных работ Р. прослеживается влияние Жуковского, который в то время интересовался проблемами вертолета, в первую очередь характерными режимами работы несущего винта. С этой точки зрения, важное значение имело исследование Р. влияния косой обдувки винта. Мировую известность принесло ему изучение авторотации винта, что было частью исследований, проводившихся в Кучинском институте. Многие эксперименты в этой области (изучение вихрей и поля индуктивных скоростей под винтом) были проведены в столь полном объеме впервые в мире. В 1910-х Р. уделял все большее внимание совершенствованию методов экспериментальной аэродинамики, улучшению характеристик лабораторного оборудования. Была проведена большая работа по изучению поля трубы и обеспечению его равномерности, анализировалось влияние стенок трубы и величины моделей на их обтекание потоком. Значительный вклад был внесен ученым в развитие теории подобия. В 1911 Р. впервые была установлена частная формулировка Л-теоремы для механических явлений, получившей в дальнейшем широкую известность под названием теоремы Бу-кингема. В Кучинском институте велась большая работа по изучению ламинарного и турбулентного потоков, спектров обтекания разных тел, в том числе разрезных крыльев, исследованию вихрей, образуемых несущими поверхностями в потоке. Под руководством Р. в институте создавались и совершенствовались новые экспериментальные установки, многие из которых отличались большой оригинальностью конструкции. На базе построенной в 1911 при институте специальной лаборатории Р. начал свои исследования в области гидродинамики.
      Исследования Кучинского института, издававшиеся в виде бюллетеней на французском языке, были широко известны как в России, так и за рубежом. Труды Р. печатались в отечественных и зарубежных сборниках, выходили отдельными изданиями. Они принесли заслуженную славу Р. и русской авиационной науке. Августейший покровитель русской военной авиации великий князь Александр Михайлович наградил ученого особым знаком отличия, "даруемым за заслуги, оказанные отечественному воздухоплаванию". Ученик и сподвижник Жуковского по праву может считаться одним из основоположников отечественной экспериментальной аэродинамики. В апреле 1914 научный мир России и других стран торжественно отметил 10-летие Кучинского института. Во время празднований Р. заявил о выдвижении новой, "гораздо более трудной и грандиозной" задачи - разработки теории "перелета на другую планету". Он приступил к исследованиям по теории ракетного движения, которые продолжил и в эмиграции. Начавшаяся 1-я мировая война внесла свои коррективы в работу института. Глава Московского военно-промышленного комитета П.Рябушинский привлек своего брата к выполнению заданий Главного артиллерийского управления. В Кучино при непосредственном участии Р. строились и испытывались новые виды вооружения: минометы, безоткатные орудия и ракетное оружие.
      Октябрьская революция ознаменовалась в Кучино поджогами соседних имений. Опасаясь за семью, Р. отправил жену и трех дочерей за границу, а сам остался, пытаясь сберечь Аэродинамический институт. Он добился национализации института и покровительства над ним Наркомата просвещения. Решением отдела научных учреждений Наркомпроса Р. был оставлен директором Кучинского института. Однако осенью 1918 его арестовали; чудом оставшись в живых, в декабре того же года он уехал в Данию, а оттуда (в 1919) переселился в Париж. Вскоре после эмиграции своего создателя Кучинский институт прекратил свое существование.
      Во Франции Р. продолжил исследования по гидродинамике, в том числе по изучению движения твердых тел в жидкости, вихревых течений, кавитации и сопротивления жидкостей. В июне 1922 он был удостоен Парижским университетом звания доктора математических наук за две представленные диссертации: "Исследования по гидродинамике" и "Об общих уравнениях движения твердых тел в жидкости". С этого времени ученый начал сотрудничать с техническим управлением министерства авиации и читать лекции в университете. С 1925 по 1953 им было прочитано в Сорбонне 15 курсов лекций. Р. не принимал французского гражданства и до конца жизни сохранил паспорт русского эмигранта, однако на международных конгрессах он представлял французскую науку и высшую школу. Р. выступал с докладами и читал лекции в научных аудиториях США, Великобритании, Югославии и Польши. Р. состоял членом Лондонского Королевского института, Аэронавтического научного института в Нью-Йорке, Французского математического общества и т.д.
      В 1929 при Институте механики Парижского университета была организована лаборатория механики жидкостей; Р. занял пост заместителя директора лаборатории, стал членом Совета Института механики. Он внес большой вклад в совершенствование методов и оборудования экспериментальных исследований. Созданные Р. приборы с успехом демонстрировались на международных авиационных выставках. В 1929 в Сорбонне было организовано торжественное чествование 25-летия со дня основания Кучинского Аэродинамического института, а его основатель признан "одним из наиболее выдающихся мастеров в гидромеханике".
      Основной тематикой исследований Р. в 30-е продолжало оставаться изучение воздушных и гребных винтов, гидроаэродинамических сопротивлений. Ряд его работ был посвящен газогидравлическим аналогиям плоских течений, причем он исследовал структуру как потоков, так и сопротивления. Разработанные ученым аналогии между воздушными и жидкостными течениями получили название "аналогий Рябу-шинского". В публикациях ученого исследовались задачи дозвуковых, околозвуковых и сверхзвуковых течений газа и, в частности, задача истечения газовых струй. В 1932 Академия наук Франции присудила Р. премию Генри Вазена, а в 1935 избрала ученого своим членом-корреспондентом.
      Лаборатория механики оставалась основным местом работы Р. до 1940, когда она была закрыта немецкими оккупационными властями. После 2-й мировой войны он сотрудничал преимущественно с Национальным центром научных исследований Франции. В мае 1954 в Сорбонне торжественно праздновался 50-летний юбилей научной деятельности Р., на котором присутствовали ученые из всех стран, за исключением СССР. Французское министерство авиации выпустило юбилейный сборник с научными статьями его друзей, коллег и учеников. Всего с 1906 по 1962 ученый опубликовал свыше 200 научных работ, посвященных аэродинамике, астрофизике, сверхзвуковой динамике, геометрии, гидродинамике, математике и теоретической физике. Среди его работ по геометрии особенно важными были исследования по абсолютным величинам и по прерывистой геометрии.
      Р. занимал важное место в научных кругах русской эмиграции. Он был одним из основателей Русского Высшего технического училища во Франции: с 1931 профессор этого института, заведовал кафедрой теоретической механики, в течение многих лет состоял председателем Совета профессоров. Из среды молодых эмигрантов он воспитал много талантливых учеников, в том числе В.Демченко, С.Владимирско-го, А.Гербильского, И.Воронца и др. Они внесли большой вклад в развитие французской и мировой науки. Р. принимал также активное участие в общекультурной жизни русской эмиграции, оставался большим патриотом России. Он интересовался событиями у себя на родине, развитием советской науки и техники, судьбой своего любимого детища в Кучине, Всю жизнь ученый защищал и пропагандировал на Западе достижения и приоритеты российских ученых и конструкторов. Р. был основателем и председателем Русского Научно-философского общества во Франции. Прочитанные там доклады представляют собой настоящую энциклопедию научных достижений русского зарубежья. Он основал и возглавил Общество охранения русских культурных ценностей за рубежом, спасшее от разграбления и гибели многочисленные архивы русских эмигрантов. Кроме того, он состоял председателем Европейского комитета по изданию Книги о вкладе российской эмиграции в мировую культуру и членом Совета Русской академической группы. Похоронен среди выдающихся русских авиаторов на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.
      Соч.: Аэродинамический институт в Кучине 1904-1914. М., 1914; Thirty Years of Theoretical and Experimental Research in Fluid Mechanics // The Journal of the Royal Aeronautical Society, 1935, № 292-293; 25 Years More of Theoretical and Experimental Research in Fluid Mechanics // Ibid., 1962, № 620.
      Лит.: Bulletin de 1'Institute Aerodynamique de Koutchino. Moscou. Paris, fasc. 1-5, 1906-14; fasc.6, 1920; Jubile scientifique de M.Dimitri P.Riabouchinsky. Paris, 1954; Вечорин Е. Дмитрий Павлович Рябушинский // Рус. мысль, 1962, 30 авг.; Михайлов Г.К. Основатель Аэродинамического института // Вест. АН СССР, 1991, № 11.
      В.Михеев
     
      РЯБУШИНСКИЙ Павел Павлович (17.6.1871, Москва - 19.7.1924, Камбо-ле-Бэн, Франция) - промышленник и банкир, политический деятель. Из семьи хлопчатобумажных фабриантов, брат Д. и В. Рябушинских. Образование получил в Московской Практической академии коммерческих наук (1890), с 1900 возглавил семейную фирму - "Товарищество мануфактур П.М.Рябу-шинского с сыновьями", председатель правления Харьковского Земельного банка (1901), совладелец банкирского дома "Братья Рябу-шинские" (основан в 1902) и председатель совета организованного на его основе Московского акционерного коммерческого банка (1912), директор "Товарищества типографии П.П.Рябушинского" (1907). Принимал активное участие в представительных органах российского предпринимательского класса - член Совета съездов представителей промышленности и торговли (1906), председатель общества хлопчатобумажных фабрикантов Московского района (1909), старшина (1906), затем председатель (1915) Московского Биржевого комитета.
      Политической деятельностью занимался с начала 1900-х, возглавлял группу "молодых" московских предпринимателей, выступавших за утверждение в стране конституционного строя, за проведение либеральной политики в рабочем вопросе. С ноября 1905 член ЦК "Союза 17 октября", в 1906, несогласный с политикой лидера октябристов А.Гучкова, перешел в партию мирного обновления, в 1912 - один из инициаторов создания партии прогрессистов, член ее ЦК и председатель Московского комитета.
      Старообрядец Рогожского прихода по вероисповеданию, с 1905 - товарищ председателя Совета съездов старообрядцев, один из лидеров движения за уравнение старообрядцев в правах с другими конфессиональными группами. Издавал на свои средства "Народную газету" (1906) с приложением "Голос старообрядца", финансировал издание журнала "Церковь" и "Слово церкви" (1908-17). Свои поли-тиче-ские взгляды под лозунгом "Купец идет!" проводил в издававшихся на собственные средства газетах "Утро" (1907), "Утро России" (1907, 1908-17). В 1908-12 совместно с А.Коноваловым при активном участии П.Струве проводил т.н. "экономические беседы" с представителями либеральной профессуры (С.Котляревским, А.Мануйловым и др.) для выработки экономической программы развития страны.
      В период 1-й мировой войны стал одной из ведущих политических фигур либерального лагеря. В мае 1915 на 9-м торгово-промышленном съезде в Петрограде призвал к организации военно-промышленных комитетов, возглавил созданный в июне Московский военно-промышленный комитет. Летом 1915 в связи с образованием Прогрессивного блока в Государственной думе принимал участие в совещании лидеров оппозиционно-либеральных партий, избран в состав депутации к царю в октябре 1915 (депутация в составе Г.Львова, М.Чел-нокова и Р. не была принята Николаем II). В сентябре 1915 вместе с А.Гучковым избран в Государственный совет по выборам от торговли и промышленности. С 1916 приступил к созданию единой всероссийской предпринимательской организации - Союза торговли и промышленности. После Февральской революции, на 1-м съезде Всероссийского союза торговли и промышленности в марте 1917 призывал к единению национальных сил, настаивая на долгосрочной перспективе капиталистического строя в России: "Еще не настал момент думать, что мы можем все изменить, отняв все у одних и передав другим, это является мечтою. Россия в этом отношении еще не подготовлена, поэтому мы должны еще пройти через путь развития частной инициативы". Отражая недовольство предпринимательских кругов экономической политикой Временного правительства, в августе 1917 на 2-м съезде торгово-промышленного союза, предрекая "финансово-экономический провал", предостерегал правительство и руководство Советов от увлечения социалистическими экспериментами: "То, о чем я говорю, является неизбежным (экономический крах - Ред.). Но, к сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились". В политической области выступал за ликвидацию "диктатуры советов" и переход власти к генералу Корнилову. После подавления корнилов-ского путча отошел от политической деятельности, по постановлению Симферопольского Совета в сентябре 1917 арестован как "соучастник заговора", освобожден по личному распоряжению А.Керенского.
      В начальный период гражданской войны находился в Крыму, в октябре 1918 участвовал в совещании в Гаспре с лидерами кадетской партии по поводу плана действий в связи с близившимся окончанием мировой войны, поддерживал курс на тесный союз со странами Антанты. Осенью 1918 вошел в образованный в Киеве Союз государственного объединения России (СГОР). "Среди промышленников здесь, - по отзыву председателя Центрального Военно-промышленного комитета М.Маргулиеса, - только один человек с большим политическим кругозором, с темпераментом, волей и умом, несомненно занявший бы на Западе крупное положение в любом правительстве - это П.П.Рябушинский". В связи с готовившейся в начале 1919 конференции на Принцевых островах был намечен в состав делегации от СГОРа (конференция не состоялась) .
      В 1919 эмигрировал во Францию, где пытался возродить Всероссийский Торгово-промышленный союз ("Протосоюз") для поддержки правительства генерала Врангеля, призывал собратьев по предпринимательскому классу "занять все подступы к России, чтобы быть готовыми к моменту, когда откроется поле деятельности в самой России". Его планы встретили противодействие со стороны петроградских деловых кругов во главе с бывшим директором Сибирского Торгового банка Н.Денисовым, создавшими в начале 1921 собственное объединение российских капиталистов за рубежом - Российский Торгово-промышленный и финансовый союз ("Торгпром"), членом которого стал и Р. Анализируя причины исторического поражения своего класса в России, в числе основных считал недостаточную консолидацию предпринимательских слоев общества: "Русская буржуазия, численно слабая, не в состоянии была выступить той регулирующей силой, которая помешала бы событиям идти по неверному пути".
      После провозглашения в Советской России новой экономической политики рассчитывал на внутреннюю эволюцию коммунистического режима под влиянием "естественных экономических законов". В мае 1921, будучи избран почетным председателем торгово-промышленного съезда в Париже, высказывал убеждение в исторической преемственности дореволюционного и "нэповского" предпринимательского класса, на который возложена "колоссальная обязанность - возродить Россию". Торгово-промышленному классу, по замыслу Р., предстояло "научить народ уважать собственность как частную, так и государственную, и тогда он будет бережно охранять каждый клочок достояния страны". В тот период Р. занимался составлением "плана торговой политики для переходного момента в России, который наступит после падения Советской власти", ожидаемого как следствие нэпа. В последние годы жизни в связи с обострившейся болезнью (туберкулез) отошел от политической деятельности. Похоронен на кладбище Батиньоль в Париже.
      Лит.: Торговое и промышленное дело Рябушинских. М., 1913; Петров Ю.А. П. П. Рябушинский / Россия на рубеже XX века. Исторические портреты. М., 1991.
     
      Ю.Петров