ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ Ольга Иосифовна (Осиповна) (21.1.1871, Петербург - 27.12.1962, Сен-Манде, Париж) - танцовщица, педагог. Дочь канцелярского служащего. С раннего детства всерьез увлеклась танцем. Тем не менее девочку долго не принимали в Петербургское театральное училище: внешность ее не была выигрышной, к тому же обнаружились изъяны в форме спины и ног. Неудача не остановила претендентку, три года подряд она являлась на приемные испытания и в итоге добилась желаемого: стала "казенной воспитанницей". В младших классах занималась у Л.Иванова, в старших - у М.Петипа и Х.Иогансона. Окончила Театральное училище в 1889, исполнив на выпускном экзамене роль Эсмеральды (2-й акт одноименного балета Ц. Пуни), pas de caract6re с одноклассником А.Горским, pas de trois из "Севильской жемчужины" с предвы-пускной М.Кшесинской.
      П. являла собой образец преданности искусству: все в ее жизни было подчинено театру. Работая много и умно, она постепенно постигала внутренние законы танца, сохраняя при этом живость, естественность, непринужденную грацию. Принятая в Мариинский театр, она с радостью исполняла поручаемые ей кордебалетные места, но в кордебалете не задержалась: заменив заболевшую танцовщицу, успешно исполнила китайский танец в балете "Катарина, дочь разбойника", и сольные партии посыпались на нее одна за другой. Начинающая танцовщица одинаково охотно бралась и за классические, и за характерные партии - редкий случай, когда одной исполнительнице удавалось и то, и другое. Пресса благожелательно отмечала успехи молодой танцовщицы, сразу же обратив внимание на лирическую просветленность и особую музыкальность ее танца. Музыка влекла столь сильно, что танцовщица брала уроки пения и игры на фортепиано, занимаясь истово и увлеченно. Именно музыкальность помогала П. хранить в памяти множество вариаций и постигать их внутреннюю логику, их образный смысл. Музыкальность была основой уникального дара П. - дара импровизации. Повторяя по требованию публики свой сольный номер, она непременно варьировала его, сочиняя по сути новую, собственную хореографию. Этот путь вел в дальнейшем к постановочной деятельности. Пока же П. уверенно набирала репертуар, нередко заменяя других, Партию феи Кандид в "Спящей красавице" П.Чайковского получила в 1891 вместо Кше-синской, а Белую кошечку - в 1893 вместо первой исполнительницы МАндерсен. Вслед за сольными партиями последовали ведущие: в 1898 П. исполнила Бабочку в "Капризах бабочки", Терезу в "Привале кавалерии", Сва-нильду в "Коппелии" и Галатею в "Ацисе и Галатее". Это было признание ее успеха в камерном жанре: в 1893 Петипа возобновил для нее и В.Рыхляковой одноактный балет "Жертвы Амуру, или Радости любви", и роль пастушки Хлои открыла в обаятельной и кокетливой танцовщице лирико-комедийное дарование. На этом пути естественным продолжением была роль Лизы в "Тщетной предосторожности" П.Гертеля. Однако спектаклем монопольно владела Кшесинская, и П. получила его лишь в 1906. Выступление новой исполнительницы пытались сорвать: во время ее соло с шумом появились из незакрытых почему-то клеток куры. Однако и это не смутило дебютантку и не испортило ее танцев. Происшествие же вопреки ожиданию лишь способствовало успеху. К тому времени П. уже получила звание балерины. Это произошло 3,9.1900: шел балет "Синяя борода", первый "большой" в ее послужном списке спектакль. Роль Изоры, по словам критика, она исполнила "с неподражаемой кокетливостью и негой - рисунок танца выходит у нее мягким, округленным, а колорит его - прозрачным". Директор императорских театров В.Теляковский после 2-го акта поздравил П. с получением высшего звания, официальным признанием ее выдающихся успехов.
      П. вносила в старые и устаревшие спектакли свое понимание роли, оживляя их своим светлым талантом. Новые же спектакли ставились для нее нечасто. В бенефис балерины 2.12.1901 показали премьеру "Сильвии" Л.Де-либа - начатую Л.Ивановым постановку завершил П.Гердт. А в 1902 Гердт поставил для П. "Жавотту" К-Сен-Санса. Иногда готовая хореография обновлялась в расчете на индивидуальность балерины. Например, в "Капризах бабочки" появилась специально предназначенная для П. плавная, распевная вариация, музыку которой сочинил арфист оркестра Э.Цабель. Возведенная в ранг балерины, П. тем не менее не отказывалась от партий второго плана, В ее репертуаре были Гюльнара ("Корсар"), флер де Лис ("Эсмеральда"), Гамзатти ("Баядерка") и мн. др. Жадная до танца, она продолжала исполнять и характерные партии. На этом пути ее также ожидали подлинные удачи. Подарком судьбы стало участие в шедевре Л.Иванова - поставленной им Второй рапсодии Листа (1901). А на премьере "Дон Кихота" Л.Минкуса в интерпретации А.Горского (1902) П. исполнила сначала "Уличную танцовщицу в 1-м акте, затем Мерседес во 2-м. Однако не все многоцветье ролей было П. близко, В этом убедило обращение к партии Жи-зели, исполненной впервые 28.12.1899. Игра актрисы была умна и разработана до мелочей, но поворотный момент действия - сцена су-машествия - ей не удавался. Роль не достигала тех трагических высот, которые потрясали в исполнении А.Павловой. Критики признавали - "эта драматическая роль не лежит в самом характере ее таланта". И были правы, напряженный драматизм не был П. близок. Она сама вскоре это поняла и от роли отказалась. Не умножило число побед и исполнение "Лебединого озера" П.Чайковского (1904): спектакль распадался на звенья, утрачивал силу контрастов. Искусство П. тяготело к камерности, и танец ее неожиданно терял протяженность дыхания. Зато в других балетах Чайковского танцовщицу ждал прочный, убедительный успех. В Фее Драже ("Щелкунчик", 1900) и Авроре ("Спящая красавица", 1904) в полную силу вступал инструментальный танец. Здесь лирическому дарованию П. было привольно и легко. Балерина чутко следовала за музыкой, стремясь воспроизвести каждый нюанс музыкальной мысли. Позднее, когда Павлова исполнила партию Авроры, критики единодушно отдали пальму первенства в этом невольном состязании П. Вершиной творчества П. стала партия Раймонды в одноименном балете Глазунова, впервые исполненная 21.9.1903. Критики восхищенно отмечали - здесь "музыка и танец взаимодействуют", а все вместе воспринимается как "очаровательная хореографическая мелодекламация". Подводя итоги испол-нительству П., известный критик А.Левинсон утверждал, что в ее Раймонде была воплощена "радостная, игривая, ...моцартовская стихия классического танца".
      Поиски хореографов-реформаторов с творческими устремлениями балерины почти не пересекались. Встреча с М.Фокиным, правда, обернулась шедевром: он поставил ей прелюд в "Шопениане", используя мягкое туше ее воздушного танца. По сути это был портрет балерины. В фокинских "Египетских ночах" П. исполнила роль Вереники (1910), в его же "Павильоне Армиды" - центральную героиню (1913), однако событием ни то, ни другое не стало. Соприкосновение с новым не меняло ее творческой сути - П. оставалась блестящей носительницей традиции балета XIX в. Ближе ей были балетмейстерские опыты тех, кто, как и она, были убеждены в жизненности и силе этих традиций, например, братьев Легат. П. танцевала и в поставленной ими "Фее кукол", и в более поздних сочинениях Н.Легата. Но здесь эксплуатировались возможности балерины, а не открывалось новое в ее таланте.
      20-летие сценической деятельности П. в 1909 ознаменовалось присвоением ей лестного звания заслуженной артистки императорских театров, заключением контракта на новых условиях - как гастролерши. Балерина по-прежнему была в отличной творческой форме, совмещая выступления на Мариинской сцене с обширной программой заграничных гастролей, За рубежом ее знали давно - с середины 1890-х. Монте-Карло, Италия, Франция, Англия, Германия, Южная Америка - география поездок расширялась, росла и популярность. Искусством П. восхищались, возобновляли приглашения. Выступления блистательной русской балерины вводили европейских зрителей в мир сказочного совершенства академического танца, в значительной мере утраченного их собственным балетом. Триумфальными были выступления П. на сцене "Grand-Opera" в "Жавотте". Сен-Санс скептически встретил способность балерины импровизировать при повторе текста вариации, но неожиданно обнаружил в ней музыканта-профессионала и в итоге вместе со всеми был очарован ее талантом. Гастроли П., Кшесинской, др. балерин привлекали интерес и к русскому искусству вообще, и к искусству танца, готовя тем самым к восприятию дягилевских сезонов.
      П. стала родоначальницей нового отношения к танцу как искусству со своими закономерностями, поддающимися анализу. Пришла к этому П. в итоге освоения достижений классического танца, накопленных русской, а также итальянской и французской школами. П. ездила к самым известным зарубежным мастерам: в Париж - к балетмейстеру "Grand-Орerа" Ганзену, в Лондон - к Катти Лайнер, в Милан - к прославленной Беретта, и та по нескольку часов в день занималась отдельно с талантливой русской. Сознательное постижение законов танца, разнообразия его красок и выразительных возможностей открыли ей дверь в педагогику. В Мариинском театре П. поручили класс пластики для оперных артистов (1917-21). Она преподавала классический танец в "Петроградском частном балете" В.Москалевой, в "Школе русского балета" А.Волынского, в Петроградском театральном училище (1914-17, 1919-21). Но самая значительная часть ее педагогической биографии приходится на второй, зарубежный период жизни. Искусство П. обеспечивало непрерывность академической традиции и связывало в этом смысле век XIX с веком XX.
      П. была профессионалом высшей пробы. Наградой оказалось невиданное по тем временам сценическое долголетие. В 1920 она танцевала на сцене Каменноостровского Большого Летнего театра "Пахиту" - это было одно из последних ее выступлений. Большой интерес вызывали ее сольные вечера, открывавшие простор балетмейстерской фантазии и дару импровизации.
      П. покинула Россию в 1922, уехав сначала в Германию, но в следующем году навсегда обосновалась в Париже. Там она открыла собственную балетную студию. Педагогический талант П. здесь развернулся в полную силу: она воспитала несколько поколений известных европейских танцовщиков. Среди ее учеников И.Баронова, Т.Рябушинская, Н.Вырубова, Н.Нерина, Л.Черина, С.Головин, Ж.Скибин, И.Юшкевич, М.Мишкович, В.Скуратов. В России тоже продолжали выступать ее ученицы по Петроградскому театральному училищу:
      Л.Иванова, А.Данилова, О.Мунгалова, Н.Млод-зинская, Н.Вдовина и др. Все они, за исключением рано погибшей Ивановой, совершенствовали свое танцевальное мастерство у Вагановой, считавшей себя в педагогике ученицей П.
      П. прекратила преподавать в 1960 в возрасте 89 лет,.. И очень нуждалась. Последние годы провела в больнице для престарелых.
      Соч.: Пережитое // Солнце России, 1914, № 225.
      Лит.: Светлов В. О.О.Преображенская. СПб., 1902;
      Красовская В. О.Преображенская / Русский балетный театр начала XX века, ч. 2: Танцовщики, Л., 1972.
     
      А. Соколов-Каминский
     
      ПРОКОПОВИЧ Сергей Николаевич (1871, Царское Село - 4.4.1955, Женева) - экономист, статистик, общественный и политический деятель, публицист. Из дворянской семьи. Об отце сведений не сохранилось; мать, Александра Федоровна - участница демократического движения 60-х XIX в. Родителям принадлежало имение "Старый селец" в Могилевской губернии. После окончания смоленского реального училища П. поступил в Петровскую сельскохозяйственную академию, но из-за студенческих беспорядков прервал обучение. В 1894-98 прослушал курс в Брюссельском университете. По возвращении в Россию в 1899 П. сотрудничал в Вольном экономическом обществе, Русском техническом обществе, кооперативных учреждениях, Обществе им. А.Чупрова, преподавал в Народном университете им, А.Шанявского. П. был известен своими исследованиями в области политической экономии, промышленного производства России, статистики, теории и истории кооперативного движения, аграрного и рабочего вопросов, социалистических идей.
      Политические воззрения П. не отличались постоянством: в начале 90-х XIX в. был близок к народовольческим кругам, являлся сторонником идей П.Лаврова, в конце 90-х входил в Союз русских социал-демократов за границей. Публикация двух книг - "Рабочее движение на Западе. Опыт критического исследования" и "К критике Маркса" - определила отход П. от социал-демократии. И это не случайно, т.к. своими работами П. разрушил идеальные представления о социал-демократии, на примере ряда западных стран вскрыл ее ограниченный характер и предложил альтернативный путь общественного движения, который усматривал в организации и продуктивной деятельности обществ взаимопомощи, профессионального и женского движений, христианского социализма и т.д. при отрицании разрушительной революции. П. попытался разработать собственное видение социализма, проникнутое идеей эволюции. Трансформация общественно-политических воззрений привела П. в ряды либерального Союза освобождения, членом Совета которого он состо-ялв 1904. В 1905 П. избирался во временный ЦК кадетской партии, но отказался войти в его состав, т.к. считал, что только "практический социализм в противоположность научному" в состоянии продолжать дело либерализма. П. издавал совместно со своей женой, Е.Куско-вой, общественно-политический журнал "Без заглавия" (1906), состоял членом редакции газет "Товарищ", "Наша жизнь" (1907). В 1913 П. получил от Бернского университета ученую степень доктора философии.
      После Февральской революции развернулась активная общественная и государственная деятельность П. Он был избран в исполком Комитета общественных организаций, состоял председателем Экономического комитета, заместителем председателя Экономического совета при Временном правительстве, председателем правления Совета Всероссийских кооперативных съездов, был выдвинут в Учредительное собрание от кооперативной группы. 24.7.1917 П. занял должность министра торговли и промышленности Временного правительства, а 25 сентября - министра продовольствия. Его программа базировалась на идее активного вмешательства государства в экономику (установление твердых цен, распределение продуктов, регулирование в известных случаях производства); настаивал на введении трудовой повинности, создании центра управления хозяйством, выработке единого плана снабжения во всех отраслях народного хозяйства.
      К Октябрьской революции П. отнесся отрицательно, активно сотрудничал в "Комитете спасения родины и революции", до 16.11.1917 возглавлял подпольное Временное правительство, Но отрицая вооруженную борьбу как метод разрешения политических споров, П. отошел от активной политики. Последующие 4 года посвятил преподавательской деятельности, читал курсы лекций в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, Московском университете, где состоял деканом факультета общественных наук, в Кооперативном институте, которым руководил в 1918.
      В 1921 П. выступил одним из организаторов и руководителей Комитета помощи голодающим ("Помгол"). 22.9.1921 был арестован по обвинению в шпионаже в пользу иностранных государств, приговорен, как и ряд др. деятелей "Помгола", к смертной казни, которую заменили (благодаря заступничеству Ф.Нансена и президента США Э.Гувера) ссылкой во внутренние губернии России, а затем - высылкой за рубеж.
      В 1922 П. основал в Берлине Экономический кабинет, в задачи которого входили сбор, систематизация, критическое осмысление хозяйственной и общественно-политической жизни в Советской России. С апреля 1924 кабинет из-за недостатка средств был перенесен в Прагу; используя материальную помощь чешского правительства, он расширил сферу исследований за счет анализа проблем крестьянского хозяйства, экономического положения Европы. П. привлекал к сотрудничеству виднейших российских ученых вне зависимости от их политических убеждений: экономистов - О.Ан-дерсона, М.Бернацкого, Б.Бруцкуса, Б.Ельяше-вича, Д.Иванцова, А.Каминку, С. Кона, А.Маркова, П.Струве, А.Челинцева, А.Чупрова; историков - А.Кизеветтера, Б.Никольского; правоведа и социолога Н.Тимашева; публициста В.Розенберга и др. П. руководил всей научно-организационной деятельностью кабинета. По его инициативе устраивались семинары и собеседования, посвященные вопросам народного хозяйства России, мирового хозяйства, теоретическим проблемам экономики и кооперации; для студентов организовывались специальные курсы лекций по методологии научно-исследовательской работы, теории индуктивного метода, корреляции, статистики и т.д. Кабинет издавал под редакцией П. "Экономический вестник" (Берлин, вып. 1-3); "Русский экономический сборник" (Прага, кн. 1-12), "Бюллетень" (Прага, № 1-134), "Quartely Bulletins of Soviet Russian Economics" (Geneva, № 1-10).
      Одновременно с работой в Экономическом кабинете П. вел семинар при Русском народном университете (Прага), возглавлял там же научное общество по изучению хозяйственного быта, выступал с докладами в Институте изучения России, в Русском юридическом обществе и т.д., публиковал результаты собственных исследований на русском, английском, немецком, чешском языках.
      В 1938-39 деятельность кабинета фактически прекратилась, многие российские ученые вынуждены были покинуть Чехословакию; П. эмигрировал в Швейцарию, где продолжил научно-исследовательскую работу, сотрудничал с русскоязычными изданиями, с фондом Карне-ги, выпускал "Quartely Bulletins...", пока последний не был запрещен швейцарскими властями в октябре 1941. Но даже в тяжелое время 2-й мировой войны П. не прекращал исследование экономических проблем.
      Незадолго до смерти ученого вышел его фундаментальный труд "Народное хозяйство СССР" (т. 1-2. Нью-Йорк, 1952), в котором П. предпринял попытку просинтезировать более 25 показателей развития народного хозяйства России за 35 лет, построенных в предметной порядке: население, сельское хозяйство, промышленность, торговля и т.д. Монография была переведена на итальянский и французский языки, появился отклик на работу в СССР.
      Подчеркнутый объективизм проводимого П. анализа хозяйственной жизни, "музыка фактов" (Е.Юрьевский) подразумевали знание законов, правил, приемов, теории статистики. Характерная черта ученого - все 30 лет исследовательской деятельности в эмиграции он постоянно пользовался советской официальной статистикой, будучи убежден, что она при умелом и постоянном изучении, скрупулезном анализе, сопоставлении фактов способна всесторонне освещать происходящее в СССР.
      П. не выдвигал каких-либо концептуальных идей, но его труды представляют собой великолепные экономические обзоры хозяйственной жизни СССР и ее отдельных структурных элементов. Ученому принадлежит и ряд работ, в которых рассматривались вопросы, выходящие за пределы его основных научных интересов - культурная и политическая опасность ядерной войны, способность народных масс к демократии, национальные отношения и т.д. Часть работ была опубликована уже после смерти П.
      Соч.: Очерки хозяйства Советской России. Берлин, 1923; Крестьянское хозяйство по данным бюджетных исследований и динамических переписей. Берлин, 1924; Об экономических основах национального вопроса. Прага, 1927; Идея планирования и итоги пятилетки. Париж, 1934; Познавательная ценность статистических рядов. Прага, 1936 (на чеш. яз.); Russlands Volkswirtschaft unter der Sowjets. Zurich, New York, 1944; L'industrialisation des pays agricoles et la structure de 1'economie mondiale apres la guerre. Geneva, 1945.
      Лит.: Юрьевский Е. О С.Н.Прокоповиче // НЖ, 1955, № 42.
     
      В.Телицын
     
      ПРОКОФЬЕВ Сергей Сергеевич (11.4.1891, с. Сонцовка, Бахмутского у., Екатеринослав-ской губ. - 5,3.1953, Москва) - композитор, пианист, дирижер. П. родился в семье агронома, его отец - купеческий сын - в юности предпочел науку выгодному делу своего рода и окончил Петровско-Разумовскую сельскохозяйственную академию в Москве. Небогатая семья Прокофьевых имела высокие интеллектуальные запросы. "Такие понятия как "просвещение", "прогресс", "наука", "культура" почитались у родителей выше всего и воспринимались как Просвещение, Прогресс, Наука, Культура - с заглавной буквы", - вспоминал композитор. Тяготение и способности к музыке проявились рано: в пять с половиной лет мальчик начал сочинять небольшие фортепианные пьесы, в девять появилась опера "Великан". С 1901 начались поездки в Москву для консультаций с С.Танеевым; два лета (1902 и 1903) в Сонцовке провел, занимаясь с мальчиком, Р.Глиэр. В сентябре 1904 П. поступил в Петербургскую консерваторию. Ее творческая атмосфера отражала стремительные перемены, происходившие в русском искусстве начала века, столкновение традиций и тенденций обновления. П. принадлежал к числу самых ярких выразителей нового из композиторов молодого поколения России. Творческие дерзания, жажда поиска и открытия П., активно поддержанные, главным образом, его педагогом по дирижерскому классу Н.Черепниным, ярко проявились уже в ученические годы. "Новатор до самых резких крайностей" - эта характеристика, сохранявшаяся за П. долгие десятилетия, родилась в академических кругах консерватории. Вместе с тем, "огромное своенравное дарование" П. (А.Лядов) в своем беспрестанном обновлении оставалось плотью от плоти русской классики. Дар яркой изобразительности, психологизм он унаследовал от А.Даргомыжского и М.Мусоргского. Богатырский размах его музыки напоминает о А.Бородине. Пленительные, одухотворенные вальсы, в благородной утонченности которых порой сквозит оттенок ностальгии, воскрешают лирические страницы М. Глинки, П.Чайковского, А.Глазунова. А красочная фантастика - то жутковато-зловещая, то кукольно-скерцозная - связана с достижениями Глинки, Н.Римского-Корсакова, Лядова. В годы учебы началось общение П. с Н.Мясковским, вошедшее в историю как пример редкостной творческой и человеческой дружбы. Опубликованная переписка двух музыкантов содержит около 450 писем.
      П. окончил консерваторию по трем специальностям: как композитор, дирижер и пианист (1914). Первые публичные выступления П. нередко эпатировали публику и критику. Так, в атмосфере скандала прошла премьера "Скифских сюит" в Петрограде (янв. 1916). Когда композитор исполнил в Павловске свой Второй фортепианный концерт, анонимный рецензент "Петербургского листка" писал: "На эстраде появляется юнец с лицом учащегося из Петер-шуле. Это - С.Прокофьев. Садится за рояль и начинает не то вытирать клавиши, не то пробовать, какие из них звучат повыше или пониже, При этом острый сухой удар... Некоторые возмущаются. Встает "пара" и бежит к выходу - Да от такой музыки с ума сойдешь! - Что, над нами издеваются, что ли? За первой парой в разных углах потянулись еще слушатели. Прокофьев играет вторую часть своего концерта, Опять ритмический набор звуков. Публика, наиболее смелая часть ее, - шикает. Места пустеют. Наконец немилосердно диссонирующим сочетанием медных инструментов молодой артист заключает свой концерт. Скандал в публике форменный. Шикает большинство. Прокофьев вызывающе кланяется и играет на "бис".
      И тем не менее уже в эти годы П. становится одной из самых значительных творческих фигур. Масштаб его личности сказывался в многообразии устремлений и богатстве стилистических поисков. В дореволюционный период появились произведения, сделавшие П, классиком еще при жизни - Первый и Второй фортепианные концерты, Классическая симфония, "Мимолетности". Об этом фортепианном цикле музыкальный критик В.Каратыгин писал;
      "Там и здесь, среди всяческих задорных всплесков и взвизгов, суетни и кутерьмы, вдруг пахнет на вас чем-то нежным, кротким, сладостным. Прокофьев и нежность... Не верите? Убедитесь самолично, когда эта прелестная сюита выйдет в свет". Славу бунтаря, музыкального скифа, ниспровергателя основ в искусстве принесли композитору сочинения, представляющие "новаторскую" линию его творчества: балет "Ала и Лоллий", халдейское заклинание "Семеро их" - произведение с "ошеломительными" звуковыми эффектами, одно из ярчайших музыкальных воссозданий грозовой атмосферы 1917, фортепианный цикл "Сарказмы". В них проявилось то, что для современников П. было определяющим в его искусстве: стихийная мощь, мятежное буйство словно высеченных из камня образов, острота, терпкость. Но тогда же родились такие сочинения как опера "Игрок", в которой эпизоды сгущенной экспрессии соединяются с образами ярчайшей характерности. А опера-драма "Маддалена" (1-е исполнение - 1979) открывает сегодняшнему слушателю прекрасную лирику молодого П. - она развивается от нежных, деликатных полутонов к вершинам экстатичным и восторженным.
      Летом 1914 во время поездки в Лондон П. познакомился с С.Дягилевым. Началось сотрудничество с антрепризой Русские сезоны, продолжавшееся до самой смерти великого импрессарио в 1929. Дух игры, постоянная готовность к эксперименту, ярко выраженное театральное начало, синтетичность мышления, парадоксальность и непредсказуемость как важнейшие свойства творческой натуры - эти черты личности композитора, войдя в соприкосновение с устремлениями создателей нового русского балета, привели к рождению спектаклей, которые стали событиями в истории музыкального театра XX столетия.
      7.5.1918 через Сибирь и Японию П. выехал из России в Сан-Франциско. Его выступления в США в качестве пианиста вызвали шумную разноречивую прессу, но не принесли успеха. "Я бродил по огромному парку в центре Нью-Йорка и, глядя На небоскребы, окаймлявшие его, с холодным бешенством думал о прекрасных американских оркестрах, которым нет дела до моей музыки; о критиках, изрекавших сто раз изреченное вроде "Бетховен - гениальный композитор" и глубоко лягавших новизну; о менеджерах, устраивавших длинные турне для артистов, по 50 раз игравших ту же программу из общеизвестных номеров. Я слишком рано сюда попал: дите (Америка) еще не доросла до новой музыки. Вернуться домой? Но через какие ворота? Россия со всех сторон обложена белыми фронтами, да и кому лестно вернуться на щите!" Однако веселая опера "Любовь к трем апельсинам" по сказке К.Гоц-ци стала "одной из самых примечательных премьер в истории американской музыки" (М.Браун). Во время подготовки спектакля впервые проявил себя режиссерский талант П., который постоянно вмешивался в ход репетиций. Это в конце концов возмутило постановщика: "Собственно говоря, кто из нас хозяин на сцене, вы или я?!" П. ответил с характерной для него резкой прямотой: "Вы - для того, чтобы исполнять мои желания!"
      С октября 1921 начался парижский период жизни П., продолжавшийся около полутора десятилетий. В Париже, куда устремлялись таланты со всего мира, композитор поддерживал творческие и дружеские контакты с многими деятелями искусства, среди них - И.Стравинский, А.Глазунов, Н.Черепнин, В.Дукельский, М.Равель, Ф.Пуленк, Ф.Шаляпин, С.Кусевицкий, Ж.Кокто, Ч.Чаплин, А.Бенуа, А.0строумо-ва-Лебедева, З.Серебрякова, Ж.Руо, Х.Р.Капабланка и А.Алехин.
      В марте 1922 композитор оставил на 1,5 года Париж, поселился в местечке Этталь в баварских Альпах, где написал большую часть музыки "Огненного ангела" по одноименной повести В.Брюсова - лучшей своей оперы. Яркие страсти, сильные человеческие характеры, в сочетании с потрясающими по силе воздействия картинами мистических видений, мрачного колдовства - соединились в произведении, которое долго открывал музыкальный мир. "Знаете, что меня особенно поражает? - Невероятная, если так можно выразиться, человечность Вашей музыки и восстающих из нее образов. Фигуры Рупрехта и Ренаты -+ это не театр, еще менее опера, а совершенно живые люди, до того глубоки и подлинны все их интонации... Для того, чтобы дать такие образы, как Рупрехта и Ренаты, во всей их глубине и невероятно человеческой сложности, надо созреть до полной гениальности", - писал композитору Мясковский. Эту оперу П. никогда не видел поставленной на оперной сцене (1-я постановка - Венеция, 1955; в СССР - Пермь, 1984).
      В 20-е П. много гастролировал по всему миру, часто - с женой, певицей Л.Льюбера. Именно в 20-30-е слушатели разных стран сумели оценить искусство П. - одного из самых выдающихся пианистов XX столетия. Вспоминая его игру на фортепиано, Г.Нейгауз писал, что особенно сильное впечатление производили "мужественность, уверенность, несокрушимая воля, железный ритм, огромная сила звука (иногда даже трудно переносимая в небольшом помещении), особенная "эпичность", тщательно избегающая всего слишком утонченного или интимного (чего тоже нет и в его музыке), но при этом удивительное умение полностью донести до слушателя лирику, "поэтичность", грусть, раздумье, какую-то особенную человеческую теплоту, чувство природы - все то, чем так богаты его произведения наряду с совершенно другими проявлениями человеческого духа... Его техническое мастерство было феноменально, непогрешимо...".
      В этот период композитор продолжал работать в самых различных жанрах. После Третьего фортепианного концерта, сразу ставшего одним из самых популярных сочинений фортепианного репертуара, озорного балета "Сказка про шута, семерых шутов перешутившего", он сочинил Вторую симфонию "из железа и стали", для антрепризы Дягилева - балет "Стальной скок", который показывал победу новой жизни в никогда не виденной автором Советской России. В 1929, также по заказу Дягилева, П. написал балет о Блудном сыне с нежной, прозрачной музыкой, полной неброской красоты и поэтичности; уже после смерти Дягилева для "Grand-Opera" - лирический балет "На Днепре".
      С 1927 упрочились творческие и деловые связи П. с советскими музыкальными кругами, начались его поездки в СССР (1-е гастроли, в начале 1927, прошли с триумфальным успехом) -В 1936 композитор с семьей вернулся на родину. Он стал лидером в музыкальном искусстве, пережил период небывалого творческого расцвета. Стремясь сохранить неповторимость своего новаторского стиля, он в эту пору искал контактов с широкой слушательской аудиторией. П. стремился к тому, что сам называл "новой простотой", к тому, чтобы "выражаясь ново, выражаться просто". Именно тогда родились произведения, которые стали самыми репертуарными, самыми любимыми в музыкальном театре - такие как балеты "Ромео и Джульетта", "Золушка", "Каменный цветок". В оперном творчестве П. продолжал изумлять новизной замыслов, смелостью воплощения. Таковы поразительная в выражении живой правды человеческих характеров опера "Семен Котко", грациозная "Дуэнья", наполненная голосами русских народных песен "Повесть о настоящем человеке", а также самое грандиозное в прокофьевском творчестве создание - величественная, прихотливо соединившая черты героической эпопеи и лирико-психологической драмы "Война и мир". В разное время - при жизни композитора или годы, десятилетия спустя - стали классикой XX в. "Петя и волк", кантата "К 20-летию Октября", оратория "На страже мира", театральная музыка, которую после смерти П. Г.Рождественский объединил в сюиту "Пушкиниана", музыка к кинофильмам "Александр Невский" и "Иван Грозный", последние Пятая, Шестая и Седьмая симфонии, камерные сочинения.
      В предвоенные годы П. работал над своей "Автобиографией". Он обладал блестящим литературным даром. Его остроумие, наблюдательность, прекрасное владение литературным слогом делают "Автобиографию" одним из самых увлекательных произведений мемуарного жанра. С.Рихтер оставил незабываемое описание П. 30-х: "Как-то в солнечный день я шел по Арбату и увидел необычного человека. Он нес в себе вызывающую силу и прошел мимо меня, как явление. В ярких желтых ботинках, клетчатый, с красно-оранжевым галстуком. Я не мог не обернуться ему вслед - это был Прокофьев".
      Опубликованное в феврале 1948 Постановление "Об опере "Великая дружба", в которой композитор был обвинен в формализме, резко изменило его положение в музыкальном мире СССР. Большая часть сочинений П. перестала исполняться. Тяжелая болезнь (прогрессирующая гипертония) заставляла композитора вести жизнь аскета, отказаться от посещения театров и концертов, почти прекратить чтение, свести ежедневную норму работы к одному часу в день. С 1949 П. редко выезжал с дачи на Ни-колиной горе. Сын композитора, Святослав, вспоминал много лет спустя о том, что в облике композитора, "несмотря на сохранившееся чувство юмора и трудоспособность, проглядывало какое-то угнетенное состояние, затаившаяся горечь и утомление, которые ...отражали пережитое".
      Композитор вошел в историю как один из ярчайших новаторов. Слушателей изумляла острота и терпкость его музыкального языка, капризные изломы мелодики и безудержный напор бодрых, "тонизирующих" ритмов. Он неустанно экспериментировал. "Классический композитор, - утверждал П., - это безумец, сочиняющий вещи, непонятные для своего поколения". Его творчество нелегко находило дорогу к слушателю. 25-летний П. написал одному из своих оппонентов: "Человеческий слух, а может даже ухо, эволюционирует непрерывно, и разгадки Вашего непонимания в том, что игрой природы я на скале его эволюции брошен на несколько делений вперед в сравнении с Вами!" П. вызывал недоумение музыкантов старшего поколения, американских слушателей и просвещенной художественной элиты Парижа, он должен был пережить горечь неприятия своей музыки, вернувшись на родину. П. постоянно был в центре художественной жизни XX в. и хорошо знал ее переменчивость. Высокоразвитый артистизм, особая духовная утонченность воспитанника русской музыкальной школы вели П. к созданию художественного стиля, который в многоликой пестроте XX в. выделяется своей неповторимостью; его стройность, соразмерность и красота воскрешают гармоничное совершенство классического искусства.
      Соч: С.С.Прокофьев: Материалы, документы, воспоминания. М., 1961; Автобиография. М., 1973; Сергей Прокофьев; Дневник, Письма, Беседы, Воспоминания. М., 1991.
      Лит: Нестьев И.В. Жизнь Сергея Прокофьева. М., 1973.
     
      Н.Савкина
     
      ПРОКОФЬЕВ-СЕВЕРСКИЙ Александр Николаевич (24.5.1894,Тифлис - 24.9.1974, Нью-Йорк) - летчик, авиаконструктор. Родился в семье потомственных дворян Петербургской губернии. Предки его были военные, и только отец изменил этой традиции - посвятил свою жизнь искусству, был известным в Петербурге певцом оперетты, режиссером, владельцем театра (Северский - его сценический псевдоним, присоединенный к фамилии). Сыну он решил дать военное образование, зачислив его в Морской кадетский корпус. В декабре 1914 П.-С. получил чин мичмана, но карьера моряка его мало интересовала. Он мечтал стать военным летчиком. Интерес к авиации пробудился в нем с юношеских лет под влиянием отца, который был одним из первых русских летчиков-любителей. Вскоре П.-С. представилась возможность осуществить мечту. В 1914-15 в России при Военно-морском флоте начали создавать авиационные группы, предназначенные для разведки над морем и для действий совместно с кораблями. П.-С. был в числе нескольких молодых моряков, направленных в авиационные школы для подготовки летчиков морской авиации. 2,7.1915 он сдал экзамен и получил звание морского летчика.
      Летная служба П.-С. началась на базе гидросамолетов на острове Эзель, расположенного у входа в Рижский залив. Через несколько дней случилось несчастье: 6.7.1915 при посадке самолета, на котором П.-С. летал на разведку и бомбардировку немецких кораблей, внезапно взорвалась имевшаяся на борту 10-фунтовая бомба. Летчик был тяжело ранен. Опасаясь гангрены, врачи хотели почти полностью ампутировать П.-С. изувеченную взрывом правую ногу, но, вняв просьбам летчика, не желавшего расставаться с мыслью о полетах, решили пойти на риск и ограничились ампутацией ноги чуть ниже колена. После операции он начал усиленно тренироваться ходить сначала на костылях, а потом без костылей, с деревянным протезом. Сильная воля, вера в себя и хорошая спортивная подготовка сделали чудо: со временем он смог не только отлично летать, но и научился играть в гольф и бадмингтон, кататься на коньках, танцевать, плавать на большие расстояния.
      В начале 1916 П.-С. вновь приступил к службе; его назначили наблюдателем за постройкой гидросамолетов для авиации Балтийского моря на заводе Первого Российского товарищества воздухоплавания в Петрограде. Долгие часы, проведенные в наблюдении за постройкой и испытаниями самолетов, пробудили в П.-С. конструкторский талант. Позднее он писал: "До катастрофы авиация была для меня только одним из замечательных видов спорта. Теперь же случившееся со мной несчастье сделало меня восторженным почитателем чудес аэродинамики и гидродинамики. ...Я понял, что авиация - это больше чем полеты, это еще наука и искусство".
      Первые технические идеи П.-С. были направлены на улучшение боевых качеств гидросамолетов. Он предлагал усилить вооружение "летающих лодок", высказывался за подвижную установку пулеметов, применение броне-плит для защиты экипажа. Изобретательская деятельность не давала полного удовлетворения. П.-С. был убежден, что, несмотря на протез, он может и должен летать. Чтобы доказать это, он без разрешения выполнил полет на новом типе самолета. За нарушение дисциплины П.-С. был арестован, и его спасло только вмешательство Николая II, прослышавшего об этом необычном случае. В знак восхищения перед отвагой и волей одноногого пилота царь специальным решением простил дисциплинарный проступок и разрешил П.-С, вернуться к летной службе. Вскоре молодой авиатор показал себя как выдающийся боевой летчик, ив 1917 ему был присвоен чин лейтенанта,
      С началом активной летной работы тяга к конструкторской деятельности не угасла. В перерывах между полетами П.-С. занимался усовершенствованием самолета, стараясь сделать его максимально удобным для пилотирования. Чтобы уменьшить нагрузку на протез при управлении, он разработал конструкцию балансирного руля направления, а затем и балансирных элеронов, сконструировал регулируемые педали, позволяющие изменять расстояние между сидением летчика и органами управления в кабине. Большой заслугой П.-С. являлось создание им зимой 1916-17 лыжного шасси для "летающих лодок" Григоровича. Применение такого устройства позволяло использовать гидроавиацию на Балтике и в зимние месяцы, когда вода покрывалась льдом. Начальник авиации Балтийского флота Б.Дудоров докладывал в Морской генеральный штаб в январе 1917:
      "Мичманом Прокофьевым произведены опыты постановки на лыжи истребителей (имеется в виду одноместная "летающая лодка"-истребитель М-11 - Ред.). Аппарат опробован в полете с посадкой на снеге, на земле. ...Это усовершенствование может избавить в будущем от необходимости иметь зимний тип аппаратов и в смысле боевого снабжения Воздушной Дивизии зимний истребитель является очень важным".
      К моменту октябрьского переворота П.-С. был одним из самых известных летчиков-ассов в России. Он имел 1600 часов налета, участвовал в 57 воздушных боях, одержал 13 побед, имел множество боевых наград, в том числе почетное Золотое оружие и орден Св. Георгия, врученный лично главой Временного правительства А.Керенским, специальную награду за ценные изобретения в области морской авиации, звание командующего истребительной авиацией Балтийского флота, должность технического консультанта при Адмиралтействе. В сентябре 1917 П.-С. предложили место помощника атташе по делам Военно-морского флота в русском посольстве в США. Тогда он отказался, оставшись, по просьбе командования, на фронте. Но после захвата власти большевиками и последовавшего за тем разложения в авиации и на флоте П.-С. решил воспользоваться этой возможностью, чтобы навсегда покинуть страну.
      П.-С. прибыл в США в марте 1918 и поступил на службу в русское посольство в Вашингтоне; он изменил свою труднопроизносимую для иностранцев двойную фамилию и стал просто Александр Северский. Должность помощника военно-морского атташе по вопросам авиации предоставила ему возможность познакомиться с многими американскими авиационными деятелями, что очень пригодилось в дальнейшем. Дипломатическая служба оказалась недолгой. Вскоре после заключения российским правительством сепаратного мира с Германией посольство было закрыто.
      Оставшись не у дел, П.-С. стал подыскивать себе новую работу. Вскоре состоялась его встреча с генералом У.Митчеллом - убежденным сторонником развития бомбардировочной авиации, "крестным отцом" американских стратегических военно-воздушных сил. П.-С. поделился с ним своими соображениями по техническому усовершенствованию самолетов. Идеи молодого русского летчика заинтересовали генерала, и он предложил П.-С. место инженера-консультанта при военном департаменте в Вашингтоне.
      Для развития и коммерческого использования своих идей П.-С, основал в 1922 фирму "Seversky Aero Corp.". Фирма начала с создания новой модели бомбардировочного прицела. Это устройство автоматически определяло угол прицеливания, "подсказывало" летчику нужный курс и в нужный момент автоматически осуществляло сброс бомб. После успешных испытаний правительство США в 1925 купило у П.-С. права на данное изобретение за 50 тысяч долларов. Крупная по тем временам сумма позволила фирме расширить масштабы изобретательской деятельности. Совместно с Л.Сперри, создателем первых автопилотов, П.-С. разработал автомат контроля за сносом самолета ветром, который мог применяться в условиях полета вне видимости земли и являлся важным дополнением к устройствам для автоматического управления самолетом. К изобретениям этого периода относятся также роликовое лыжное шасси, позволяющее самолету взлетать и садиться на неприспособленные площадки, например, на вспаханное поле, и даже преодолевать канавы, механизм заправки горючим в полете и целый ряд др. технических усовершенствований. В ноябре 1927 П.-С. получил американское подданство, а в следующем году ему было присвоено звание майора ВВС США в запасе.
      Успешное развитие дел было нарушено тяжелейшим экономическим кризисом, разразившимся в США в конце 20-х. Среди тысяч обанкротившихся предприятий оказалась и фирма П.-С. В очередной раз все пришлось начинать заново. П.-С. разработал проект самолета-амфибии. Для реализации этого замысла он собрал вокруг себя несколько единомышленников, и в феврале 1931 на Лонг-Айленде (шт. Нью-Йорк) появилась новая самолетостроительная фирма "Seversky Aircraft Corp.". П.-С, являлся одновременно президентом, конструктором и летчиком-испытателем; главным инженером был его соотечественник А.Картвели, Самолет-амфибия, названный SEV-3, был готов к лету 1933. Это была подлинно новаторская машина. Самолет представлял собой цельнометаллический моноплан с низкорасположенным свободнонесущим крылом с работающей обшивкой. В отличие от других металлических самолетов того времени гофрированная обшивка крыла была покрыта сверху гладкими металлическими листами. Это, наряду с хорошо обтекаемым фюзеляжем овальной формы, позволило заметно уменьшить аэродинамическое сопротивление. В результате по максимальной скорости (305 км/ч) амфибия, несмотря на большие подкрыльевые поплавки, не уступала самолетам с обычным колесным шасси. Внутренняя полость крыла представляла собой топливный бак, что также являлось новшеством. Закрылки и аэродинамические тормоза оригинальной конструкции способствовали улучшению посадочных характеристик. При взлете с воды колеса с помощью гидравлической системы могли убираться внутрь поплавков, уменьшая тем самым гидродинамическое сопротивление при разбеге. На самолете был установлен двигатель воздушного охлаждения Райт J-6 мощностью 420 л.с. В кабине амфибии могло разместиться 3 человека.
      Первый полет SEV-3 состоялся 18.6,1933. П.-С. сам поднял в воздух свое детище. Испытания показали отличные скоростные качества машины. 9 октября того же года П.-С. установил на самолете мировой рекорд скорости для амфибий - 290 км/ч. 15.9.1935, после замены двигателя новым, мощностью 750 л.с. (модификация SEV-3M), П.-С. был достигнут новый результат - 371 км/ч. Эта скорость многие годы оставалась рекордной для самолетов-амфибий с поршневым двигателем. Вариант SEV-3 с обычным колесным шасси, появившийся в 1934, послужил прототипом для учебно-тренировочного самолета AT-8. Цельнометаллический, со свободнонесущим монопланным крылом и закрытой двухместной кабиной - AT-8 коренным образом отличался от применявшихся тогда для подготовки пилотов устаревших тихоходных самолетов-бипланов. Двигатель мощностью 400 л.с. позволял достигать скорости почти в 300 км/ч. Шасси было неубираемым, с обтекателями, но в кабине, имитирующей кабину самых современных боевых самолетов, для обучения летчиков был предусмотрен тумблер уборки и выпуска колес. Все это делало ненужным переучивание при переходе с учебных на военные самолеты и ускоряло тем самым подготовку летчиков. AT-8 явился родоначальником "нового поколения" учебно-тренировочных самолетов. В 1935, после того, как новый самолет П.-С. получил первый приз на конкурсе учебно-тренировочных самолетов в США, управление ВВС заказало 30 AT-8. Они использовались для обучения пилотов до 1939.
      В середине 30-х ведомство ВВС США объявило конкурс на создание самолета для замены истребителя Боинг Р-26. Фирма П.-С. представила на конкурс созданный на основе самолета SEV-3 одноместный истребитель Р-35, конструкция которого воплощала новейшие достижения авиационной науки и техники: убирающееся шасси, тормозные колеса, закрытая кабина пилота, посадочная механизация крыла, гидроскопические навигационные приборы, новый двигатель Райт R-1820, трехлопастный пропеллер изменяемого в полете шага. Правительственный заказ на 77 самолетов Р-35 создал основу для дальнейшего роста фирмы. В 1937 П.-С. "вытеснил" расположенную по соседству фирму Грумман и занял ее производственные корпуса. Теперь "Seversky Aircraft Corp." представляла собой крупную самолетостроительную компанию. На спортивных вариантах Р-35 был установлен ряд рекордов скорости: в 1937 и 1939 летчик Франк Фуллер дважды выигрывал в США состязания в гонках на приз Бендикса; американская летчица Жаклин Кокран на самолете SEV-1XP установила два национальных женских рекорда скорости (в 1937 и 1940), превысив показатель 500 км/ч.; 3.12.1937 П.-С. установил на этом самолете еще один рекорд, совершив беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Гавану за 5 час. 3 мин. В тот же день Ж.Кокран выполнила на самолете П.-С. рекордный перелет из Нью-Йорка в Майями со средней скоростью 483 км/ч.
      Другим направлением в деятельности "Seversky Aircraft Corp." стало создание двухместного истребителя. Самолет предназначался для охраны бомбардировщиков от вражеских самолетов. Хорошие аэродинамические формы и большая емкость топливных баков, занимавших весь внутренний объем крыла, обеспечивали ему необычно большую для истребителя дальность - более 5 тыс. км. Самолет был построен в 1938. Он получил обозначение 2РА. В зависимости от желания заказчика самолет мог устанавливаться на поплавки, к мотораме могли крепиться звездообразные двигатели различной мощности - от 400 до 1200 л.с., за счет замены законцовок крыла могла быть изменена площадь несущей поверхности. Большинство указанных конструктивных изменений можно было осуществить в полевых условиях. В результате, помимо основного назначения - истребитель сопровождения - самолет мог быть быстро модифицирован в легкий бомбардировщик, дальний разведчик или тренировочный самолет. Американское военное руководство не проявило интереса к новому самолету П.-С. В связи с появлением на вооружении скоростных бомбардировщиков считалось, что они смогут выполнять боевые задачи без прикрытия истребителями, т.к. их скорость является гарантом их безопасности. Несколько лет спустя жизнь показала ошибочность этой точки зрения - при налетах американских бомбардировщиков на Германию без охраны их истребителями потери американской стороны были так велики, что от подобных операций пришлось отказаться.
      30-е были для П.-С. необычайно плодотворным периодом. В эти годы он изобрел оригинальную конструкцию убираемого шасси для самолетов-верхнепланов, воздушный тормоз и щеловой закрылок нового типа, складывающееся металлическое монопланное крыло, двойную телескопическую стойку шасси для самолетов палубного базирования, автоматическое якорное устройство и расщепляющийся подводный киль для гидросамолетов, противоштопорный парашют, регулируемое сидение пилота, новый способ балансировки органов управления. Многие его изобретения находили применение не только в авиации, но и в других областях техники, в частности, в автомобилестроении, на фирме Крайслер.
      Проектирование новых самолетов и изобретательская деятельность не давали средств, необходимых для успешного роста фирмы, а новых заказов от американского правительства не было. Поэтому П.-С. сделал ставку на экспорт своих самолетов. Первый зарубежный заказ поступил, неожиданно для конструктора, из Советского Союза. В 1938 советское торговое представительство "Амторг" обратилось к П.-С. с предложением продать два самолета 2РА, один - в варианте амфибии, другой - с обычным колесным шасси, а также лицензию на производство этих самолетов в СССР. За это "Seversky Aircraft Corp." получила почти 1 миллион долларов.
      В поисках новых заказов П.-С. в начале 1939 предпринял турне по Европе. Его самолеты демонстрировались во Франции, Англии, Бельгии, Швейцарии, Швеции. Конструктор сам выполнял на них показательные полеты, установил целый ряд новых рекордов скорости во время перелетов между европейскими столицами. Находясь в Европе, П.-С. получил возможность детально ознакомиться с достижениями европейской авиации. По приглашению правительств Франции, Англии, Германии и Италии он посетил авиационные заводы и военно-воздушные центры этих стран и даже летал на некоторых из новейших военных самолетов. В частности, он был первым американским летчиком, кому позволили опробовать знаменитый английский истребитель "Speedfire".
      В апреле 1939, когда П.-С. находился в Париже, он получил телеграмму из США, в которой уведомлялся, что Совет директоров "Seversky Aircraft Corp." снял его с поста президента фирмы. Причин смещения было несколько. Многие члены совета директоров были недовольны финансовой политикой предприятия и обвиняли П.-С. в том, что тот тратит слишком много денег на экспериментальные разработки, тогда как доходы фирмы год от года снижаются, К этому добавился скандал в связи с нелегальной продажей 20 истребителей П.-С. Японии, являвшейся потенциальным противником США (официально все было оформлено как продажа самолетов Сиаму). Свою роль сыграло и отрицательное отношение к П.-С. многих высокопоставленных военных, считавших его ставленником попавшего в опалу генерала Митчелла; к тому же П.-С. часто нелестно отзывался о действиях военного руководства США.
      П.-С. срочно вернулся в Нью-Йорк. Попытки доказать руководству фирмы, что экспериментальные работы необходимы и что только они в конце концов могут принести компании успех и процветание, оказались тщетными. П.-С, был вынужден покинуть созданное им предприятие. В сентябре 1939 фирма "Seversky Aircraft Corp." получила новое имя - "Republic".
      П.-С. был глубоко уязвлен случившимся. Даже почетный приз Хармана, врученный ему в 1940 президентом Ф.Рузвельтом за заслуги в области авиации, не заглушил чувство обиды. Он решил навсегда отойти от конструкторской работы. П.-С. начал заниматься прогнозами развития военной авиации и ее роли в мировой войне; в этой сфере он проявил себя как незаурядный аналитик и военный стратег. Его прогнозы были поразительно точными: в июле 1939 он предсказал, что Гитлер начнет войну в сентябре этого года; тогда же заявил, что через несколько лет скорость самолетов достигнет 800 км/ч. Год спустя П.-С. выступил с критикой распространенного в США мнения, что английская авиация не продержится против немецких военно-воздушных сил и нескольких недель. Как известно, англичане выиграли "битву над Британией". Позднее он предсказал провал немецкого плана "молниеносной войны" против СССР. Безошибочность прогнозов П.-С, определялась прекрасными аналитическими способностями и знанием реального потенциала американской и европейской авиации.
      Всеобщую известность П.-С. принесла книга "Воздушная мощь - путь к победе", опубликованная в 1942 и быстро ставшая бестселлером, В этой книге он показал близорукость политики военного департамента США в области авиации, долгое время не понимавшего, что без завоевания господства в воздухе и разрушения промышленного потенциала противника путем массированных бомбардировок победа в современной войне недостижима. К концу 2-й мировой войны П.-С. был уже признанным авторитетом в делах военной стратегии и имел должность консультанта по военным делам при правительстве США. Его высокий авторитет в этот период подтверждает награждение его в 1946 медалью "За заслуги" - самой почетной наградой США, присуждаемой гражданским лицам, В специальном послании президента Трумена, врученном П.-С. вместе с медалью, высоко оценивались его усилия, направленные на повышение боевой мощи американской авиации в годы войны. "Авиационные знания мистера Се-верского, его целеустремленность и энергичная пропагандистская деятельность оказали большую помощь в успешном завершении войны", - говорилось в послании.
      До конца своей жизни П.-С. оставался консультантом ВВС США и лектором Авиационного университета, где обучались будущие командиры военно-воздушных подразделений. Он много ездил по стране, читал лекции, выступал в прессе, участвовал в конференциях. П.-С. опубликовал две новых книги, в которых призывал к развитию военно-воздушной и ракетной мощи США, указывая, на этот раз, на опасность агрессии со стороны Советского Союза. П.-С, был членом 17 научных и общественных организаций - Академии наук, Общества американских военных инженеров, Американского Легиона, Ассоциации пилотов-спортсменов, Клуба искателей приключений и др., имел степень почетного доктора наук. Он продолжал пилотировать самолеты и в конце 50-х, имел более 13 тысяч часов налета.
      В конце жизни П.-С. увлекся проблемами экологии. Для разработки изобретений в этой области он организовал фирму "Seversky Electronatom Corp.". Одним из изобретений был электростатический фильтр, предназначенный для поглощения загрязнений воздуха и очистки промышленных отходов. П.-С. был также автором проекта экологически чистого летательного аппарата "lonocraft" (1964). Этот необычный аппарат вертикального взлета и посадки должен был поддерживать себя в воздухе благодаря вертикальному движению ионизированных частиц воздуха, отбрасываемых вниз под действием тока высокого напряжения. Электрическую энергию предполагалось передавать с земли в виде микроволн, излучаемых лазером.
      Соч.: Victory through Air Power. 1942; I Owe My Carreer to Losing a Leg // Ladies' Home Journal, 1944, May; Air Power: Key to Survival. 1950; America: Too Young to Die! New York-London-Toronto, 1961.
      Лит.: Malony E. Sever the Sky: Evolution of Seversky Aircraft. Corolina del Mar (Calif.), 1979; Соболев Д.А. Рожденный летать. Пилот, конструктор, аналитик и прогнозист Александр Прокофьев-Северский // Воздушный тран-т, 1993, № 21; Его же. Свободнонесущее крыло // Крылья Родины, 1993, № 9-10.
     
      Д.Соболев
     
      ЛУНИ Иван Альбертович (20.11.1894, Куоккала, Финляндия - 28.12.1956, Париж) - живописец. Родился в семье музыкантов итальянского происхождения. Его дед, Цезарь П., итальянский композитор, автор многочисленных партитур к балетам, руководитель оркестра оперы в Париже и Лондоне, обосновался в Петербурге в 1857, писал музыку для императорских театров. Отец - Альберт П. - известный виолончелист. Начальное музыкальное и художественное образование П. получил в семье. Закончил театральную гимназию и поступил в Военную академию. В 1900-8 брал частные уроки рисования у И.Репина, затем, в 1910, поступил в академию Р.Жульена в Париже. В годы учебы увлекался кубизмом и фовизмом. В 1912-13 путешествовал по Италии, в 1913 возвратился в Россию. Полный энтузиазма и энергии, П. включился в работу художественного объединения Союз молодежи, участвовал в его выставках, сблизился с В.Татлиным, К.Малевичем, М.Ларионовым, Д.Бурлюком, В.Маяковским, В.Шкловским. На одной из выставок чрезмерное новаторство П. вызвало недовольство устроителей, что вынудило М.Матюшина объяснять членам жюри и публике работы П. наряду с произведениями Бурлюка.
      В 1913 П. познакомился и женился на художнице Ксении Богуславской. Вновь предпринял поездку в Париж, где выставил несколько своих работ в Салоне независимых вместе с Малевичем и Бурлюком. Живопись П; этого периода можно квалифицировать как фовистскую, несмотря на темную тональность, хотя постепенно он начинал склоняться к кубистским конструкциям. В 1914 сделал эскиз обложки футуристического альманаха "Рыкающий Парнас". В 1915 П. и Богуславская организовали в Художественном бюро Н.Добычи-ной выставку "Трамвай "В", где, помимо их работ, были представлены работы Малевича, Татлина, Моргунова, Экстер, Поповой, Розановой, Удальцовой. С 19.12.1915 по 19.1.1916 они провели Последнюю футуристическую выставку "0,10". К ее открытию была выпущена листовка с изложением художественного кредо организаторов, выступивших в противовес конструктивизму Татлина. Манифест был важен для понимания беспредметного мира; утверждение, что картина есть новая концепция абстрагированных реальных элементов, лишенная смысла, было вместе с заявлением Малевича одной из первых ясных деклараций самодовлеющей художественной формы. П. сыграл важную роль в организационном оформлении супрематизма. В январе 1916 он выступил в зале Тенишевского училища с лекцией "Кубизм - футуризм - супрематизм". В том же году на выставках "Товарищества независимых" и "Бубнового валета" экспонировал, наряду с жанровыми картинами и портретами ("Скачки", "Парикмахерская", "Игроки в карты", "Автопортрет" и др.), беспредметные картины, близкие к произведениям Малевича. Правда, увлечение П. беспредметным искусством было "не только кратковременным, но и достаточно поверхностным" (Н.Хаджиев).
      Весной 1917 П. стал одним из учредителей союза "Свобода искусству". В 1918 преподавал в Свободных художественно-учебных мастерских в Петрограде. В 1918-19 принимал участие в оформлении улиц и площадей города (Литейный проспект и Охта), работал на Государственном фарфоровом заводе, исполнил проект печати Совнаркома; принял участие в выставке "Русский пейзаж". В 1919 преподавал некоторое время в Витебском художественном училище, затем уединился в имении отца в Финляндии, где пробыл более года практически бездеятельно.
      Осенью 1920 П. переехал в Берлин; сблизился с Рихтером, Эггелингом, Дусбургом, Беллингом. Вошел в Ноябрьскую группу, объединявшую авангардистов разных направлений. В 1921 участвовал в выставках группы в Берлине, провел персональную выставку в галерее "Der Sturm" (1921) и участвовал в Международной выставке в Дюссельдорфе (1922). Работал как иллюстратор, оформлял детские книги, например, С.Рафаловича "Марк Антоний. Трагедия" (Берлин, 1923). Много сотрудничал с театрами, рисуя эскизы костюмов и декораций; наиболее известны его эскизы костюмов для театров "Синяя птица" и "Карусель" (1921), "Возрождение" (1922), "Folies Вегдеге" (Париж, 1923), декорации и костюмы для турне в Аргентину театра "Douvan", для "Балладин оперы" (Прага, 1923). Участвовал в конференциях по проблемам современного искусства.
      В 1922 П. опубликовал в Берлине книгу "Современное искусство". В ней он дал анализ и резкую критику беспредметничества: "Вот в том-то и дело, что в русском беспредметниче-стве танцевали только первые вещи, только первые, вот тот Малевичев квадрат, еще несколько и затем ничего. Затем триста тысяч комбинаций из одного круга и пары квадратов"; "беспредметное конструирование (в России)... неизбежно должно было превратиться и превратилось в искусство аналитическое, в ряд опытов, простых и сложных. Примеры: работы Малевича, мои собственные того времени, Род-ченко, Розановой, Бруни и др.". Фактически в своей книге П. отвергал супрематизм. В том же году в лекции, прочитанной в Берлине, он назвал^ супрематические формальные достижения переходными и поверхностными и заявил о поддержке, с одной стороны, В.Кандинского, с другой - П.Пикассо.
      Изменение художественного стиля во многом определило смену места жительства. В 1923 П. переехал в Париж. Как он позднее вспоминал, "в Париже я заново родился... Именно там я сформировался как художник". В Париже П. сблизился с ФЛеже, А.Марке, А.Озанфаном, Дж.Северини. Пройдя через увлечение конструктивизмом, кубизмом, дадаизмом, в середине 20-х он пришел к светлой и нежной импрессионистской живописи - натюрмортам, интерьерам, парижским пейзажам. В Париже П. стал приверженцем фигуративной живописи, работал в стиле, напоминающем манеру Пьера Боннара и Эдуарда Вюйяра. П. был разносторонним художником, но прежде всего живописцем. С 1924 выставлялся в салоне Тюильри, в 1928 участвовал в Международной выставке в Брюсселе и выставке "Современного французского искусства" в Москве. В 1925 состоялась его первая персональная выставка в галерее "Barbazanger" (Париж), где были представлены "Большой натюрморт" и "Большая ню". Вторая персональная выставка прошла в 1928 в галерее Джорджа Бернхейма и имела большой успех. В 30-е П. выставлялся в основном во Франции, где он был популярен: персональные выставки в галерее Кастель (1933), галерее Ле Ниво (1937); отдельные работы представлены в салонах "Temps Presents" (1934-35), "Современные художники" (1936), в клубе архитекторов (1937). В 1940-42 П. жил в Антибе, на юге Франции, вместе с супругами Делоне. В 1942 вернулся в Париж, где в 1943 устроил свою выставку в галерее Л.Карре. В 1946 он принял французское гражданство и вскоре стал кавалером ордена Почетного легиона.
      В послевоенный период П, вновь изменил манеру. В его поздних картинах отдельные черты предметов даны укрупненно и приблизительно, а цвета - чистыми, без полутонов, плоскостями. Такая мозаичная структура создает изысканную колористическую гармонию, которая не вредит изобразительности ("Оранжевое кресло", 1948; "Интерьер с пианино", 1949; "Пригород", 1953; "Пикник", 1954; цикл Арлекины, 1948-56 и др.). В 40-е П. получил международное признание. Его персональные выставки с успехом прошли в парижских галереях "Де Франс" (1947 и 1950), "Корд" (1953 и 1956); в Нью-Йорке (1949 и 1952) и Лондоне (1950). Он активно участвовал в международных выставках в Вене, Каире и Париже (1946), Питсбурге (1950), Турине (1953), Токио (1953 и 1955), Риме, Марселе, Провансе, Шартре и Мехико (1955-59).
      Умер художник в мастерской. Его мемориальные выставки состоялись в Париже (1956, 1958, 1959, 1966), Цюрихе (1960), Ницце, Амстердаме (1961), Турине (1962), Женеве (1964). Работы П. экспонировались также на выставках "После Гогена" (Варшава, 1959);
      "Русские художники парижской школы" (Сен-Дени, 1960); "Пикассо и его друзья" (Страсбург, 1960); "Французская живопись" (Москва, 1961); "Французская живопись в Женеве" (Женева, 1962) и др. Представлен во многих музеях Европы и Америки, а также и России.
      Соч.: Творчество жизни // Иск-во коммуны, 1919, 5 янв.; Современные группировки в русском левом искусстве // Там же, 1919, 13 апр.
      Лит.: Pougny. Exposition. Musee de Nice. 1961;
      Lassaigne J. Jean Pougny. Baden-Baden, 1964; К истории русского авангарда. Стокгольм, 1976.
     
      И.Купцова
     
      ПУШКАРЕВ Сергей Германович (8.8.1888, ел. Казацкая, Старооскольского у., Курской губ. - 22.1.1984, Нью-Джерси, США) - историк. Дворянин, сын нотариуса Г.И.Пушкарева. Детство провел в имении Прохоровка Коро-чанского уезда Курской губернии, принадлежавшем матери, урожденной А.И.Шатиловой. Окончив курскую классическую гимназию с золотой медалью, в 1907 поступил на историко-филологический факультет Харьковского университета. Учился у профессора М.Клочкова, ученика академика М.Дьяконова, Принимал участие в деятельности РСДРП, был близок меньшевикам, в 1910 по просьбе своего кузена Н.Попова (в советское время секретаря ЦК КП/б/ Украины и историка партии) взялся доставить в Киев прокламации, был арестован и исключен из университета. Продолжал обучение за границей на философских факультетах Гейдельбергского и Лейпцигского университетов (1911-14). Вернувшись в начале войны через Швецию на родину, добился восстановления в Харьковском университете, но в июне 1917 поступил юнкером в Виленское военное училище. Отошел от социал-демократов. В декабре, после расформирования училища, возвратился в Прохоровку, подготовился к выпускным экзаменам, успешно сдал их в 1918 и по рекомендации М.Клочкова был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В июле 1919 вступил в армию генерала Деникина, занявшую Харьков. В декабре в бою с махновцами был тяжело ранен, после долгого лечения в госпитале служил в управлении начальника авиации войск генерала Врангеля, затем на бронепоезде "Офицер", с командой которого был эвакуирован в ноябре 1920 в Турцию.
      В 1921 П. приехал в Прагу, где ему была предоставлена стипендия для научной работы под руководством И.Лаппо. Выдержал в 1924 магистерские экзамены при Русской академической группе и получил звание приват-доцента. В том же году опубликовал свою первую в эмиграции крупную работу - "Очерк истории крестьянского самоуправления в России" - обзор законодательства по этому вопросу, начиная с эпохи феодальной раздробленности до реформы местного суда 1912. По отзыву А.Кизеветтера, "автору удалось отметить все наиболее существенное и соединить краткость изложения с точностью сообщаемых сведений и ясностью общего рисунка". В 1925 П. стал членом Русского исторического общества в Праге. Преподавал в Русском народном университете, в Русской детской школе, на Русском юридическом факультете, входил в состав Ученого Совета Русского заграничного исторического архива. В 1929 был избран членом Славянского института при Чешской Академии наук, где работал над сравнительным словарем славянского права. В 1925-26 примыкал к евразийцам, посещал семинар П.Савицкого, по просьбе которого написал статью "Россия и Европа в их историческом прошлом" (Евразийский временник. Прага, 1927, кн. 5). В 1937 избран профессором кафедры русской истории в Братиславе. Сотрудничал в русских эмигрантских журналах и сборниках "Хозяин", "Родное слово", "День русской славы", "Россия и славянство", "Евразийский временник", "Евразийская хроника", а также в чешских изданиях; автор статей по истории русского крестьянства, внутренней политике Московского государства, донского казачества, колонизации Сибири, средневекового города, ему принадлежат брошюры по истории русской православной церкви, о русском государственном праве. Основной труд пражского периода - "Происхождение крестьянской поземельно-передельной общины", - в которой доказывал, что, будучи орудием налоговой политики правительства и закрепощения крестьянства, община, с одной стороны, отвечала крестьянским идеалам солидарности и взаимопомощи, а с другой - способствовала упадку сельского хозяйства.
      Женился в 1928 на Ю.Поповой. В годы 2-й мировой войны оставался в оккупированной Праге; воспринял манифест генерала Власова как возможный путь к освобождению России от большевизма, идейно поддерживал его армию. В апреле 1945 Пушкаревы перебрались в Западную Германию (Бавария), где П. преподавал в русских школах в лагерях "для перемещенных лиц". Во время переезда погиб архив П.: дневники периода революции и гражданской войны, выписки из архивных материалов, собранные документы, рукописи работ ученого. В начале 1946 П. был избран доцентом истории в Мюнхенском университете. В конце июля 1949 Г.Вернадский помог Пушкаревым выехать в США, в Нью-Хэйвен.
      С осени 1950 П. преподавал в Йельском университете, в 1951-52 прочитал курс лекций по русской истории в Русском институте Фордэмского университета в Нью-Йорке, а в 1954 - в Русском институте Колумбийского университета. Совместно с Г.Вернадским работал над составлением сборника источников по истории России на английском языке, подготовив в качестве отдельного тома универсальный словарь русских исторических терминов.
      Из работ П., опубликованных на русском языке в США, самыми известными являются изданные в Нью-Йорке книги "Обзор русской истории" (1953) и "Россия в XIX веке" (1956; расшир. и доп. пер. вышел под назв. "The Emergence of Modem Russia, 1801-1917", 1963; Эдмонгтон, 1985). В предисловии к первой книге П. писал: "В своем изложении я стремлюсь быть совершенно объективным "докладчиком", но не прокурором и не адвокатом нашего исторического прошлого, я не окрашиваю его ни в черный, ни в нежно розовый цвет; я не стараюсь втиснуть факты нашей истории в рамки какой-нибудь историософской или социологической схемы, - я даю лишь фактическое изложение исторических событий и описание политического и социального строя в каждом периоде". Опубликовал 3-ю часть исследования о судьбах общины; отмечал, что столыпинская аграрная реформа должна была открыть для русского крестьянства путь, "которым шли его западные соседи", тогда как ни политика императорского правительства в XVIII-XIX вв., ни советская социализация земли "не принесли русскому крестьянству ни равенства, ни благосостояния". Статьи П. печатались в американских и зарубежных русских изданиях ("Новое русское слово", "Новый журнал", "Записки Русской академической группы в США", "Грани", "Мысль", "Посев", "The Russian Review", "Slavic and East European Journal"). Основные их темы - Московская Русь, эпоха Петра Великого, взаимоотношения России и США, внутренняя политика России XIX - начала XX вв. "Странички из воспоминаний" опубликованы в 1980 в "Новом русском слове". Статьи, посвященные теме октябрьского переворота 1917, составили сборник "Ленин и Россия" (Франкфурт-на-Майне, 1978; 1988); П. доказывал, что революция 1917 - "обвал", "обрыв" русской истории, явление, чуждое национальным корням русского народа. Два посмертных сборника работ П. - "Самоуправление и свобода в России" (Франкфурт-на-Майне, 1985) и "Роль Православной церкви в истории России" (Нью-Йорк, 1985) - подготовлены сыном П., Б.Пушкаревым. Работы, вошедшие в первый сборник, характеризуют существовавшие в русской истории начала политической свободы и общественной самодеятельности. В предисловии ко второму сборнику протоирей Иоанн Мейендорф подчеркивал ведущую, по его мнению, мысль автора: "„.при самых разных ...исторических обстоятельствах - Святая Церковь оставалась Церковью, т.е. открывала людям их истинное и единственное назначение - быть гражданами не только земного Отечества, но и Царства Божия, и тем самым обладать подлинной радостью и внутренней неотъемлемой свободой".
      П. подготовил многих американских историков. Как вспоминал один из его учеников, П. "предельно использовал те узкие возможности, которые открывались перед русским эмигрантом-специалистом по русской истории".
      Соч.: Как русский народ заселял Сибирь // Хозяин, 1925, № 9, 11, 15; Vnitrni zrizenia a vnejsi postaveni pskovskeho st^tuve XIV-XV stol. // Sbornik ved pravnicha Statnich. Prague, 1925, XXV; Z^cady obchodni a prumyslove politiky Petra Velikoho // Ibid., 1926, XXVI; И.Т.Посошков и его значение в истории русской культуры // Зап. Рус. истор. об-ва в Праге, 1927, т.1; Крестьянский "мир" на севере России // Хозяин, 1928, № 12, 13, 38, 40; The Political Movements and Political Organization of the Russian Peasantry in the Twentieth Century / A systematic Source Book of Rural Sociology, vol.11. Minneapolis, 1931; Целовальники в суде и управлении Московской Руси // Зап. Рус. науч. ин-та в Белграде, 1933, вып.9; Происхождение крестьянской поземельной общины // Зап. Рус. науч.-исслед. объединения Рус. свобод, ун-та в Праге, 1939, ч.1-2, № 67; 1941, № 77; Русская земля в "безгосударственное время" (1606-1613) // Зап. Рус. акад. группы в США, 1967, т.1; Донское казачество и Московское государство в XVII веке // Там же, 1968, т.2; Dictionary of Russian Historical Terms from the Eleventh Century to 1917. New Haven, 1970; A Source Book for Russian History from Early Times to 1917. 3 vol. New Haven, 1972; Петр Великий // Зап. Рус. акад. группы в США, 1973, т.7.
      Лит.: Fisher R.T. С.Г.Пушкарев // Slavic Review, 1984, № 2; Жернакова Н. Сергей Германович Пушка-рев // Зап. Рус. акад. группы в США, 1986, т. 19; Ма-геровский Е. Пророк, обернутый вспять: С.Г.Пушкарев // Там же.
      Арх.: ГАРФ, ф. 5891, д. 437.
     
      О. Семякино
     
      ПШЕБОРСКИЙ Антон Павлович (14.5.1871, с. Хороше, Украина - 24.5.1941, Варшава) - математик и механик. Родился в семье врача Павла П. и Марии Меленевской, выходцев из обедневших шляхетских родов. Отец получил медицинское образование в Киеве, служил на Черноморском флоте. П. окончил с золотой медалью гимназию в Николаеве ив 1890 поступил на математическое отделение физико-математического факультета университета Св.Владимира в Киеве. В студенческие годы был награжден золотой медалью за конкурсное сочинение. В 1894 П. закончил университет и был оставлен при нем на два года стипендиатом для приготовления к профессорскому званию. Его научные занятия шли успешно, за работу "О методах Абеля, Якоби, Лиувилля и Вейерштрас-са в теории эллиптических функций" он получил в 1895 премию им. киевского профессора И.Рахманинова, Затем П. некоторое время (1896-97) жил у отца в Николаеве, готовясь к магистерским экзаменам, которые сдал в 1897. Был представлен университетом к должности приват-доцента, однако не утвержден попечителем Киевского учебного округа Н.Игнатьевым на основании антипольского указа 1864. П. смог лишь получить с 28.1.1898 должность штатного доцента механики в Технологическом институте в Харькове, а через год был приглашен в Харьковский университет на должность приват-доцента кафедры математики.
      Тематически первые работы П. были связаны с исследованиями П.Покровского, с которым он поддерживал переписку, а после смерти ученого посвятил ему обстоятельную и тепло написанную статью. В 1902 защитил диссертацию "Некоторые приложения теории линейчатых конгруэнции" (Харьков, 1901; Варшава, 1903; М., 1907) на степень магистра математики, после чего был назначен исполняющим обязанности экстраординарного профессора кафедры математики Харьковского университета.
      В 1904 П. стажировался в Германии: в Гейдельберге и Гёттингене, где он слушал лекции Д.Гильберта, Ф.Клейна, посещал заседания математического общества. Впоследствии стал членом Общества прикладной математики и механики в Берлине. После возвращения из-за границы П. продолжил работу в Харьковском университете в качестве экстраординарного профессора. В 1908 защитил в Московском университете докторскую диссертацию "Исследования по теории аналитических функций, задача о продолжении ряда Тейлора". В том же году П. стал ординарным профессором Харьковского университета. Одновременно с работой в университете он был профессором математики на Высших женских курсах, вел практические занятия по математическому анализу и геометрии в Технологическом институте.
      В 1919 П. был избран ректором Харьковского университета, а с июня 1920 - ректором Академии теоретических знаний, основанной на базе университета. Однако высшая школа на Украине претерпевала в это время значительные изменения. В соответствии с постановлением новой власти вся система образования переориентировалась на решение практических задач. Академию преобразовали в Харьковский институт народного образования, а научно-исследовательские кафедры были отделены от учебных. В 1920 П. возглавил кафедру теоретической механики. Вскоре он был арестован как "польский заложник", снят с должностей, но через 20 дней освобожден. Его выбрали деканом физико-математического отделения, а затем вторично ректором Харьковского института народного образования.
      В августе 1921 П. обратился в польское министерство религиозного и народного образования с просьбой помочь ему переехать на постоянное жительство в Польшу. В результате переговоров получил должность ординарного профессора кафедры математики в Виленском университете, который в то время находился на территории Польши. О переводе П. в Варшаву хлопотал крупный польский математик Вацлав Серпинский.
      После месячного пребывания в Вильно в 1922 П. уехал в Варшаву, где стал работать ординарным профессором кафедры теоретической механики Варшавского университета (до 1939). На этой кафедре, преобразованной вскоре в факультет теоретической механики, П. читал лекции в расширенном объеме по аналитической и теоретической механике, вел практические занятия и семинар по этим дисциплинам; читал он также курс по динамике твердых и жидких тел. Одновременно в 1922-32 П. преподавал аналитическую геометрию, дифференциальное и интегральное исчисление, дифференциальные уравнения и др. разделы высшей математики на архитектурном факультете Варшавского политехнического института.
      Педагогическое наследие П. сохранилось в виде ряда учебных руководств. До эмиграции он опубликовал двухтомное "Введение в анализ" (Харьков, 1903; 1908), объемный "Курс аналитической геометрии" (Харьков, 1905; 1909). В Варшаве вышли: его учебник "Вариационное исчисление" (1926) и "Лекции по теоретической механике" в 2-х томах (1930 и 1935).
      Научные интересы П. были весьма широки. Еще в России он написал ряд статей по алгебре, дифференциальным уравнениям, дифференциальной геометрии и по вариационному исчислению. Особенно ценными являются три статьи П. по теории полиномов, наименее отклоняющихся от нуля, в которых он развил исследования петербургских ученых П.Чебышева, Е.Золотарева и В.Маркова. Этими работами П. привлек внимание математиков XX в. к чебышевскому направлению в теории оптимального приближения функций. В Польше в научных трудах П. стали преобладать исследования по механике. Он писал работы по проблемам классической механики: по динамике неголономных систем и по неаналитическим интегралам нелинейных дифференциальных уравнений (1930-36). Этими работами он внес заметный вклад в развитие механики.
      В 1923-39 П. был членом редколлегии журнала "Работы по математике и физике", издававшегося известным польским математиком и историком математики С.Дикштейном, С 1930 являлся членом Варшавского научного общества, а также членом польских Математического и Физического обществ. Заслуги П. были отмечены в 1923 избранием его членом Академии технических наук в Варшаве. Кроме науки, П. увлекался музыкой, сам был хорошим пианистом.
      Лит.: История отечественной математики: В 4-х т., т.2-3. Киев, 1967-68; Wachulka A. Antoni Przeborski. 1871-1941 // Wiad. matem.. 1976, т.20, № 1.
      Арх.: Арх. РАН, ф.162, оп.2, д.365
     
      Н.Ермолаева
     
      ПЯТИГОРСКИЙ Григорий Павлович (3.4. [по др. св. 6.4.] 1903, Екатеринославль - 6.7.1976, Лос-Анджелес, м. Брентвуд, США) - виолончелист. Детство и отрочество П. связаны с Екатеринославлем, где его отец - Павел Иванович П., скромный музыкант-альтист - играл в местном симфоническом оркестре. Быстро распознав одаренность маленького Гриши (уже с 6 лет успешно принимавшего участие в домашнем любительском квартете), отец отдал его в музыкальное училище, в руки опытных преподавателей - С.Ямпольского и Д.Губарева. К моменту переезда семьи в Москву (1914) юный виолончелист уже приобрел оркестровый опыт; в отзывах на его успешные выступления в сольных концертах неизменно отмечались красота звука и присущая исполнителю редкая музыкальность. Успешно выдержав вступительные экзамены в Московскую консерваторию, П. стал учеником профессора А. фон Глена, одного из наиболее авторитетных педагогов, в прошлом воспитанника К.Давыдова - основателя русской виолончельной школы. Несомненно полезными оказались для П. и кратковременные занятия с известным виолончелистом и педагогом А.Брандуковым.
      Еще в стенах консерватории за П. укрепилась слава превосходного солиста и оркестранта. В 16 лет (по др. св. в 15), выдержав конкурс, П. уверенно занял место солиста-концертмейстера группы виолончелей в Большом театре. Подлинной сенсацией стало его выступление с труднейшей сольной партией из "Дон-Кихота" Р.Штрауса; состояшееся экспромтом, оно вызвало всеобщее восхищение слушателей, оркестрантов, дирижера Г.Фительберга. В 1918 П. пригласили в квартет им. В.Ленина, хотя он был значительно моложе участников ансамбля - известных музыкантов Л.Цейтлина, К.Мостраса, Ф.Криша (в отдельных концертах - Л.Пульвера). В 18 лет П. играл на равных с такими корифеями ансамблевого искусства как пианисты К.Игумнов, А.Гольденвейзер. В дуэте с пианисткой Е.Бекман-Щербиной П. впервые в России исполнил Сонату К.Дебюсси, "Балладу" С.Прокофьева, "Импровизации" А.Гедике. Ф.Шаляпин, Л.Собинов приглашали его участвовать в своих концертах. С успехом проходили выступления трио в составе П., И.Добровейна, М.Фишберга.
      В 1921 артист, тяготившийся сложившимися в России условиями жизни, оказался с группой музыкантов в Польше. Недолгое время проработав в Варшавском филармоническом оркестре, П. переехал в Германию. Ему представлялось интересным получить уроки у крупнейших педагогов-виолончелистов Х.Беккера в Берлине и Ю.Кленгеля в Лейпциге. Однако, как позднее вспоминал П., эти встречи были непродолжительными и мало что прибавили к знаниям, обретенным в Московской консерватории. В 1924 произошло одно из важнейших событий в творческой судьбе П. - встреча с немецким дирижером, руководителем Берлинского филармонического оркестра В.Фуртвенглером. Услышав в исполнении П. концерт Р.Шумана, первую часть концерта А.Дворжака и фрагменты из "Дон-Кихота", Фуртвенглер немедленно пригласил молодого артиста занять место концертмейстера. С этого времени исчезли многие заботы, отвлекавшие внимание П. от искусства. Работу в оркестре виолончелист успешно сочетал со все более расширявшейся концертной деятельностью и даже педагогикой. Помимо сольных концертов в различных городах и странах Европы, П. принимал участие в фортепианном трио совместно с Л.Крейцером и Й.Вольфсталем, а затем с А.Шнабелем и К.Флешем. Охотно играл он и в различных камерных составах со многими знаменитыми пианистами, скрипачами, альтистами.
      5.11.1929 состоялась первая встреча П. с Америкой. В этот день он сыграл свой сольный концерт в Оберлине, небольшом университетском городе (шт. Огайо). В том же сезоне (1929/30) триумфальный успех сопутствовал артисту в Филадельфии, где был исполнен концерт Дворжака с Филармоническим оркестром под управлением ЛСтоковского, а затем в Нью-Йорке (дирижировал В.Менгельберг). Американский период творческой биографии П. (1929-76) отмечен художественной зрелостью его искусства, совершенным исполнительским мастерством. Поистине огромен его репертуар. Помимо сочинений, составляющих "золотой фонд" виолончельной литературы XX в., артист исполнял множество сочинений, либо ему посвященных (ок. 25), либо получавших из его рук успешную "путевку в жизнь". Назовем концерты Кастельнуово-Тедеско (1935), Голестана, Хиндемита (1941), Уолтона (1957), Мийо. В 1940 П. осуществил в США премьеру Первого концерта с оркестром Прокофьева, соч.5 8 (Бостон, дирижер С.Кусевицкий). Многие пьесы П. исполнял в собственном переложении; Дивертисмент и сонату B-А.Моцарта, Adagio и Rondo К.М.Вебера, Ноктюрны (cis-moll) Ф.Шопена, "Русскую пляску" АЛядова и др. Особого внимания заслуживает виолончельная версия "Итальянской сюиты" по "Пульчинелле" И.Стравинского, осуществленная П. совместно с автором. Артист охотно играл пьесы, посвященные ему его коллегами - Г.Кассадо и Э.Майнарди. Ряд миниатюр он написал сам: "Пляска", "Скерцо", Вариации на тему Паганини, музыкальная шутка для инструмента Solo "Прогулка Прокофьева и Шостаковича по Москве" - все они свидетельствуют о наличии у музыканта сочинительских способностей, о его совершенном владении выразительными тайнами виолончели.
      С середины 30-х и до последнего года жизни П. концертировал во всех странах мира. Он выступал со знаменитыми оркестрами под управлением Тосканини, Стоковского, Кусевицкого, Вейнгартнера, Казальса, Бичема, Барбиролли, играл в сонатных ансамблях с С. Рахманиновым. С 1930 участвовал в фортепианном трио с В.Горовицем и Н.Мильштейном, а с 1949 - с А.Рубинштейном и Я.Хейфецем.
      Огромным успехом пользуются осуществленные П. записи на пластинки, особенно пять сонат Л.Бетховена (совм. с пианистом Ф.Салмоном), соната С.Барбера, Концерт Уолтона, пьеса "Шелом" Э.Блоха, Двойной концерт И.Брамса (с Мильштейном). В 1966 вышла в записи серия - "Концерты Хейфеца и Пятигорского". Этот цикл камерных скрипично-виолончельных программ был задуман и исполнен великими артистами еще в 1961 в Лос-Анджелесе, а затем повторен в Нью-Йорке в 1964.
      Немало сил П. отдавал педагогической деятельности, в которой столь своеобразно сочетались национальные черты американской и русской культур. П. преподавал в целом ряде учебных заведений США: в 1941-49 - профессор Музыкального института Кёртис в Филадельфии; с 1957 - мастер-классы в Бостоне; с 1960 - руководитель камерно-музыкального отдела фестивалей Беркширского музыкального центра; в 1962-75 - профессор университета Южной Калифорнии (Лос-Анджелес). Одновременно П. проводил летние курсы и семинары в др. странах. Как и в исполнительстве, в методике преподавания П. не было ничего формального, схоластичного. Все шло от естественности движений, логики музыкального содержания. Обладая редким даром и тактом, П. не подавлял личность молодого исполнителя, а, напротив, развивал ее и совершенствовал. Прогрессивность его педагогического метода нашла осязаемое подтверждение в успехах множества его учеников, в числе которых лауреаты международных конкурсов Л.Парнас, Л.Лас-сер, С.Кейтс, Н.Розен, Д.Девис и др. Заслуги П. в области педагогики были отмечены званиями почетного доктора университетов Филадельфии, Чикаго, Лос-Анджелеса, Техаса и др. (всего 14). Он являлся также почетным президентом виолончельного общества в Нью-Йорке, где в 1962 была учреждена премия его имени, присуждаемая каждые три года одному из молодых виолончелистов. П. - почетный член Королевской академии музыки и Королевского филармонического оркестра (Англия). Он был награжден золотой медалью Королевского музыкального общества (1957) и удостоен ордена Почетного легиона.
      Жизнь П. на чужбине складывалась более чем благополучно. Всегда и везде ему сопутствовали успех и признание. Тем не менее мысли о родине не оставляли его, тревожа душу. В письме к брату Александру, также виолончелисту (псевд. Стогорский), П. признавался: "Мне хочется все больше и больше в Россию. Я с жадностью читаю про все, что пишут о России". Отголоски ностальгии звучат и в других письмах: "Все-таки Родина - это великая штука, а для музыканта в особенности". В 1962, 40 лет спустя, он вновь оказался в Москве как член жюри Международного конкурса виолончелистов им. П.Чайковского. Подобное же приглашение и приезд П. состоялись в 1 966. В эти дни было много встреч с теми, кто прежде знал П., а также с молодыми воспитанниками русской школы - Н.Шаховской, Н.Гутман, В.Фейгиным, М.Хомицером.
      С годами творческая энергия не изменила П. В 1973 торжественно отмечалось его 70-летие: в честь П. был дан концерт в Карнеги-холле (Нью-Йорк), где 10 знаменитых виолончелистов исполнили "Итальянскую сюиту" Стравинского в обработке юбиляра. В 1974, в летнем Лондонском фестивале, П. совместно с пианистом Д.Баренбоймом играл сонаты Брамса, Дебюсси, Шопена, пьесы Шумана. В 1975 в Париже артист осуществил первое исполнение сонаты и двух пьес А.Веберна. Подвигом артиста можно назвать последние три месяца жизни, когда он, уже тяжело больной, перенеся сложную операцию, смог дать в Филадельфии два концерта, на которых присутствовало 60 тысяч слушателей, а также провести двухнедельный мастер-класс в Швейцарии. Всей своей жизнью П. доказывал истинность слов, сказанных им в Москве: "Для меня виолончель самое важное на свете и главная сущность нашей вселенной". П. - одно из ярчайших явлений на виолончельном небосклоне XX в. Его совершенное искусство игры на инструменте, художественная самобытность, завершенность создаваемых образных представлений покоряли слушателей на протяжении более полувека.
      Лит.: Piatigorsky G. Cellist. New York, 1965; Гинзбург Л.С. История виолончельного искусства, кн.4. М., 1978.
     

К титульной странице
Вперед
Назад