Кононов С. Мордашов – «последний верблюд в караване» : приватизация «Северстали»
/ С. Кононов // Газета журналистских расследований Дело №. – 2004. – № 3. – Режим доступа : http://www.compromat.ru/page_15428.htm
Мы публикуем очерк о гиганте отечественной металлургии – череповецком предприятии «Северсталь», чья судьба самым неожиданным образом оказалась связана с героями нашего Дела. Этот материал так и не был опубликован в региональной прессе. Хотя автор не называл ни «секретных» счетов оффшорных компаний, ни имен высоких правительственных чиновников, словом, не сказал ничего такого, что могло бы «задеть за живое» руководство предприятия.
Череповецкий металлургический завод, затем Череповецкий металлургический комбинат известен был не только в Советском Союзе, но и в самых отдаленных уголках планеты. А фамилии его директоров – от основателя Резникова до последнего социалистического директора Липухина – произносились с оттенком гордости и уважением. Когда же во все голоса заговорили о неумолимости приватизации и малопонимающему ее суть народу раздали ваучеры, большинство череповчан посчитали, что если и будет частный хозяин на «Северстали», то сам Господь положил стать им заслуженному и уважаемому человеку – сильному производственнику-металлургу Юрию Липухину. Но «новые песни придумала жизнь», как певали во времена юности последнего «красного» директора комбината, и их на этот раз довелось спеть не товарищу Липухину, а молодому и никому в те времена не известному экономисту – в прошлом ленинградскому студенческому активисту, комсомольцу, отличнику – г-ну Алексею Мордашову.
В августе исполняется Шлет со дня основания «Северсталь-Инвеста», главного инструмента приватизационной схемы лидера советской металлургии. Начнем и мы нашу практически юбилейную статью с этого предприятия, так как именно оно позволило получить «Северсталь» практически одному человеку.
Все началось с идеи, простой, как все гениальное. Чтобы стать владельцем предприятия, нужно, как известно, быть обладателем контрольного пакета (более 50%) акций, а еще лучше блокирующего пакета в 75%. Акции же находились на руках у многочисленных рабочих гиганта металлургии, ну и, конечно, в полном согласии с законом, у его руководителей. Часть их выставлялась на аукционную продажу. Всего было чуть более 22 миллионов штук. Естественно, ни у кого из директората денег для скупки не было. А отпускать «Северсталь» в руки новых богатых, да еще и пришлых, не хотелось. Все помнили ужасы передела собственности вдалеке от Череповца. Там уже были и остановки заводов, и тягчайшее положение в городах.
Пришлось формировать капитал на скупку завода. Законный путь, обеспеченный правовыми нормами, был уже известен и даже опробован. Отцом-основателем такой схемы стал ныне находящийся в бесконечном розыске (тем не менее, официально проживающий в Лондоне) г-н Березовский. Именно он учредил фирму «Логоваз», обеспечившую ему и иже с ним первоначальный капитал.
Идея Березовского сработала и на «Северсталь-Инвесте», устав которого зарегистрировали постановлением в 1993 году. Если следовать исторической правде, то уставов за одним и тем же номером регистрации было два. Один – на четырех страничках, а другой – на пятнадцати. В них целью закрытого акционерного общества «Северсталь-Инвест» ставилось «объединение экономических интересов, материальных и трудовых ресурсов его участников-акционеров для осуществления хозяйственной деятельности, получения прибыли для удовлетворения материальных и духовных потребностей всех акционеров общества». Первый устав основными видами деятельности содержал операции с ценными бумагами и финансовыми средствами, брокерскую, торгово-закупочную деятельность, операции по обмену квартир, разработку и сбыт технологического оборудования, создание школ бизнеса и информационных центров. Словом, все то, что писали тогда в уставах мелкие частники. Во втором документе сфера деятельности расширилась до двухстраничного списка.
Отцами-основателями «Северсталь-Инвеста» стали сам Череповецкий металлургический комбинат в лице подписавшего устав генерального директора Юрия Липухина и гражданин Российской Федерации Алексей Мордашов. Уставный капитал в 100 тыс. руб. в пропорции: 24 тыс. (24%) вложил комбинат, а 76 тыс. (76%) – вышеупомянутый гражданин.
Так «Северсталь-Инвест» стал накопителем средств для скупки акций «Северстали». Повторилась схема «Логоваза». Значительная часть продукции основного предприятия начинает продаваться через «дочку», причем покупатель тот же самый, а продавец уже другой. Вся прибыль идет «Северсталь-Инвесту», и тот, конечно, рассчитывается с «мамой» (частенько с опозданием), но даже небольшая, допустим, 5%-ная наценка на металл дает огромный доход «дочке». Подсчитайте сами, какие суммы набегают с 5 – 6 млн тонн стали! Деньгами же по закону об акционерных обществах распоряжаются акционеры, но прибыль делится в пропорции сумм, внесенных в уставный капитал, то есть более трех четвертей прибыли принадлежит лично гражданину Мордашову, в то время уже ставшему заместителем генерального директора «Северстали» по экономике и финансам. И не только прибыль, но и 76% имущества да ценных бумаг. Так что и акции «Северстали», купленные на эти суммы «Северсталь-Инвестом», также принадлежат Алексею Мордашову.
Расклад, казалось бы, очевиден, но тут-то сам Мордашов вдруг ушел в публичный «отказ». В одном из первых интервью «Голосу Череповца» почти через два года после создания «Инвеста», 20 мая 1995 года он прямо так и сказал о пакете акций «Северстали», сосредоточенном в АОЗТ «Северсталь-Инвест»: «То, что это не мой пакет, мне даже не хочется уже объяснять. Им управляет Совет директоров. Просто в то время не было другого способа удержать бесконтрольную продажу нашего предприятия...».
Это был один из путей зарабатывания денег для покупки предприятия, и пока руководство комбината публично говорило лишь о том, что акции «Инвеста» будут в руках Совета директоров, но 76 % по закону принадлежало Алексею Мордашову. Многие это понимали, и тогда разразился скандал местного масштаба, попортивший крови тогдашнему череповецкому мэру Вячеславу Позгалеву и Юрию Липухину.
Впрочем, поначалу скандала никакого не было. Просто группа работников комбината, надо полагать, в основном, отставных, написала в июле 1994 года письмо Президенту Российской Федерации Борису Ельцину.
Начиналось оно так:
«20 июля 1994 года.
Уважаемый Борис Николаевич!
Обращаемся к Вам с просьбой объективно разобраться в том, каким образом генеральный директор Череповецкого металлургического комбината проводит приватизацию, а проще говоря, «прихватизацию» комбината».
Далее в тексте упоминалось, что на Всесоюзном чековом аукционе в апреле 1994 года 26,6 % акций комбината выкупило АО «Северсталь-Инвест», и что с целью приобретения уставного капитала комбината генеральный директор в августе 1993 года создал акционерное общество «Северсталь-Инвест» (ССИ) с уставным капиталом в 100 тыс. руб. и долей Мордашова А.А. в нем:
«Для осуществления посреднической деятельности ССИ комбинат передал на реализацию обществу весь металлопрокат, остающийся от экспорта (более 1,5 млн тонн), и безвозмездно часть своих складов балансовой стоимостью более 1 млрд руб. под металлопродукцию, безвозмездно конторские помещения, оргтехнику, необходимую для плодотворного функционирования ССИ.
ССИ реализует металлопрокат с наценкой 5% преимущественно за предоплату и постоянно числится в должниках у комбината, что дает ему возможность свободно маневрировать финансовыми средствами комбината, не заботясь об их возврате. Через некоторое время по приказу Мордашова ССИ исчезает из списка дебиторов комбината, что окончательно развязывает ему руки в использовании денег комбината...
Систематически ССИ имеет долг перед комбинатом 5– 10 млрд руб. в месяц (при уставном капитале 100 тыс. руб.) и вместо возврата долга кладет его на депозит в «Меткомбанке» г. Череповца под высокие проценты...».
Много чего было написано в этой мольбе к «Гаранту Конституции»: и о том, что только при закупке приватизационных чеков с отвлечением денег из оборота комбинат понес убытки в 15 млрд руб., и о том, что Липухину, Липухиной, Мордашову, в числе еще 66 человек, выданы кредиты по 5,5 млн руб. для покупки акций на аукционе. Что вывело из оборота комбината, еще 363 млн руб. Это было в январе, а в сентябре снова тем же трем господам директорам, а также господам Чумакову, Филатову, Шевцову, Холмову и начальнику финотдела Корюгину под льготный процент выданы кредиты по 5 – 7 млн. руб на строительство коттеджей. На эти деньги, мол, они закупили по дешевке стройматериалы на комбинате, а по «лимону» положили на депозит в банках. Писалось еще о странных контрактах с итальянской фирмой, проверка которых проводилась комиссией, щедро принятой на комбинате и не нашедшей никаких нарушений.
В заключении стояло:
«Надеемся на Ваше справедливое решение».
Письмо попадает в аппарат Ельцина. Его помощник – Корабельщиков – 3 августа пересылает обращение с сопроводительным письмом тогдашнему председателю правительства Олегу Сосковцу:
«КОНТРОЛЬ
ПОДЛЕЖИТ ВОЗВРАТУ.
ПОМОЩНИК ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
МОСКВА, КРЕМЛЬ.
О.Н. Сосковцу
Уважаемый Олег Николаевич,
Направляется с просьбой поручить тщательно разобраться в сложившейся обстановке на комбинате.
А. Корабельщиков.
3 августа 1994 г.
Ф1-3505к ОСП14-25192.
И Правительство поручает провести проверку Роскомметаллургии, которая признает, что приватизация Череповецкого меткомбината велась в рамках действующего закона, без серьезных нарушений.
Руководство комбината смогло бы вздохнуть спокойно, если бы не тогда еще свободная череповецкая пресса.
23 августа череповецкая газета «Речь» опубликовала на первой полосе четыре небольших колонки известного журналиста Сергея Бегляка под заголовком: «Северсталь» плюс гражданин Российской Федерации Мордашов равняется «Северсталь-Инвест». Где журналист ставил вопрос о том, что хоть Юрий Липухин и планирует приватизировать комбинат в свою пользу, сделать это может другой человек.
Статья вызвала бурную реакцию у металлургов и в руководстве города. На журналиста сыпались вопросы типа «Кто заказал?» да «Откуда документы по «Северсталь-Инвесту?». Журналисты и редакторы, естественно, отказались называть источники информации, а твердили одно: «Позвонил – некто, назначил встречу, отдал бумажки. – А кто таков? – Не знаем. Мужичок какой-то в кепке». Юмор ситуации был в том, что кепку любил носить сам Юрий Липухин. Посему версия о человеке в кепке вызвала смех, однако, журналисты свято блюли тайну своего информатора. Правда, вскоре источник передачи учредительных документов стал властям ясен. «Речь» же попала в опалу у пока еще твердивших о верности курсу демократии властей. Через две недели неожиданный удар нанес «Голос Череповца», опубликовав материал «Прихватизация», в котором слово в слово излагалось письмо акционеров Борису Ельцину!
Газета идет нарасхват, страницу с «Прихватизацией» ксерокопируют и передают из рук в руки. Над автором материала – Кузьмицким – сгущаются тучи. В металлургической среде на самом высоком уровне ползет слух, что раз газета городская, то к появлению статьи может быть причастен и мэр Вячеслав Позгалев – выходец из металлургических яслей копает под Липухина!
Вскоре, правда, шум утих, и все забылось. Жителям города было не до «прихватизации» стальных гигантов, выжить бы в тяжелую эпоху перемен.
Дело в том, что в письме Борису Ельцину основной упор делался на то, что Липухин «скупает» комбинат в свою пользу. Так что камень был в огород Юрия Викторовича, и уже упомянутый журналист Сергей Бегляк подметил, что появившаяся в этой интриге фигура Алексея Мордашова многое значит. Не он ли станет будущим лидером меткомбината, а может, не только первым руководителем, но и владельцем? Просчитал ли это Бегляк, подсказал ли ему кто? Неважно. Но попал он в точку!
Алексей Мордашов нигде не заявлял и, скорее, отрицал, что претендует на ведущую роль в стальной иерархии Череповца. Однако 76% акций – уже практически безраздельная власть на предприятии «Северсталь-Инвест», позволяющая единолично принимать все решения, включая распределение прибыли и распоряжение имуществом, акциями «Северстали». И хотя Алексей Мордашов открещивался от своей роли на предприятии, частенько слышали от него восточную поговорку: «Это не потому, что я такой умный. Но когда караван разворачивается, последний верблюд становится первым».
Тяга к восточным поговоркам говорила людям думающим, что уже тогда он видел себя главной фигурой на меткомбинате. Хоть и стал пока только «министром финансов» предприятия.
А денег для развития производства, для того чтобы чужой инвестор-агрессор не пришел на череповецкую землю и не разорил «Северсталь», нужно было очень много. В том числе деньги требовались и для покупки акций. Аккумулировались средства в фирмах, которых становилось все больше, из-за чего генеральным директором «Северстали» становится создающий их Мордашев, а Липухин переходит в председатели Совета директоров.
Процесс же продажи металла «Северсталь-Инвестом» со станов «Северстали» шел весьма успешно. Лишь непосвященный считал, что главным экспортером металла остается меткомбинат. Им давно уже была «дочка», и выдаивала она «маму» со всей силой через соски ее стального вымени. Появилось даже новое словечко: «северстальинцест».
Пропуск продукции через «боковые» фирмы был стандартным и законным, но не единственным путем накопления капитала. Одним из «резервов» денежной массы стала задержка зарплаты. Большие суммы или маленькие экономились на этом, судите сами. До дефолта месячный фонд заработной платы металлургов составлял чуть более 80 млрд руб., а доллар стоил 6 тысяч. При двухмесячной задержке заработанных денег сумма достигала $ 20 млн. Задерживали зарплату не только металлургам, но и работникам большинства предприятий – как вылетевшим из государственного гнезда, так и частным. Поэтому волнений среди тружеников это не вызывало. Трудно было всем.
Налоги во все времена платить никому не хочется. Во времена активной приватизации задержка оплаты налогов помогала сохранять оборотные средства любому предприятию, и «Северстали» в том числе. Естественно, что неполная уплата налогов мелким предприятием вызывала бурную реакцию налоговых органов со всеми последствиями: проверками и санкциями по отношению к руководителю.
У «Северстали» же вес в бюджете области и Черепорца был определяющим, поэтому органы весьма осторожно относились к силовому давлению на нее, понимая, что ужесточать требования нельзя. Область может стать банкротом, социальная напряженность достигнет высокого уровня. Но закон есть закон, и однажды начальник череповецкой налоговой инспекции Елена Седельникова попыталась вызвать проверку из Москвы, однако главный тогда по налогам г-н Починок спустил все на тормозах. Седельникова, основатель налоговой инспекции Череповца, добровольно покинула свой пост, перейдя в частную фирму, и, по слухам, нисколько о том не жалеет.
Задержка налогов давала еще один источник концентрации капитала и была все-таки при такой налоговой политике государства вынужденной мерой со стороны «Северстали», но тянула за собой цепную реакцию. По ее долгам равнялись другие предприятия, выдерживая пропорции собственных недоплат в соответствии с недоплатами металлургов. Тогда в случае «наката» налоговиков и областных финансистов можно упирать на то, что и металлурги имеют такой же процент. Последние же уже поняли важность своего участия в политических делах и провели от себя команду в законодательные органы области да городскую Думу. Активно лоббируя интересы комбината, получили значительные послабления по оплатам в дорожный фонд. И экономически заводу стало легче, но дорожное строительство пострадало.
Денежной массы в стране категорически не хватало, да и платить сразу своим поставщикам и подрядчикам было невыгодно. Пусть неоплаты будут их проблемами. Как же деньги сэкономить? И грянула в стране вексельная эпопея. «Северсталь» не осталась в стороне, векселя явились еще одним из источников накопительной части финансов.
Векселя поначалу всеми были восприняты на «ура». По мировой практике вексель – это безусловное обязательство платежа за товары и услуги, долговая расписка. Переводной вексель, или тратту, можно передавать в счет оплаты другим лицам, сделав на оборотной стороне соответствующую надпись, которая называется «индоссамент». Тратта может ходить огромное количество раз между третьими лицами; последнее из них в указанный на векселе срок получает деньги с предприятия, выпустившего вексель, или расплачивается с ним же за его услуги.
Очень удобная форма расчета. В мировой практике в случае, если векселедатель обещает заплатить через некоторое время, то на тратте пишется, что банк платит со счета векселедателя сумму, увеличенную на процент средней банковской ставки по кредитам. Все вполне нормально. Но векселя «Северстали» серии «А», распространявшиеся через ее Межрегиональный вексельный центр в Москве, имели одну особенность: они были «товарными». Что это значило? Для примера можно взять один вексель серии «А», выпущенный в оборот 5 ноября 1996 года за № 006542 на сумму 100000000 млн руб. (ныне это 100 тысяч). Срок оплаты истекал 29 января 1998 года. Вексель гласил, что можно на эту сумму получать металл с «Северстали» дешевле на 5% в любой момент, а сумму, на которую выдан вексель, – только в указанный в нем срок.
Перекупщиков металла это устраивало, а других? Проблемы возникли у многих поставщиков услуг. Вроде бы деньги есть, если вексель на руках (его нужно было сразу отражать в бухгалтерских документах как доход), а фактически – денег ни на зарплату, ни на что нет. Покупать и продавать металл – такая перспектива не для каждого предприятия. Хлопотно, да и специалистов нет.
А тут всяческие фирмы предлагают: купим мы у вас вексель, да только со скидкой (дисконтом). А дисконт этот иногда достигал 40 с лишним процентов от цены. Получалось, что заработал 100 миллионов, а реальных денег в кассе только 60. Тяжело приходилось многим предприятиям.
Самое интересное, что «северсталевские дочки» – «инвеста», «меты», «партнеры» – охотно векселя такие скупали, получая по ним металл, и продавали его по реальной цене. Прибыль считается легко.
И это также был один из путей накопления денег «дочками-боковушками». Ведь средства теперь расходовались не только на покупку акций «Северстали», но и на акции многих предприятий – угольной, машиностроительной, автомобильной и других отраслей. Да и имея на руках вексель, простому смертному не случалось получить металл. График проката он и есть график. Что-то катают в первую неделю месяца, что-то – лишь в четвертую. А раз есть препятствия, то и злоупотребления на этом фоне в отгружающих прокат структурах должны быть неизбежно. И они были.
Один мой знакомый из Дагестана (абсолютно русский), за долгие годы жизни там ставший экспансивным даже выше привычной кавказской нормы, приехал с векселем в 3 млрд руб. за череповецким металлом. К вечеру, разъяренный, он успокаивал свои нервы дагестанским коньяком и возмущенно кричал: «Все обегал. Триста лимонов! Десятую часть! С меня требуют за отгрузку! Я теперь понимаю, почему так любят на комбинате генерального – он воровать всем разрешает!».
Контроль за вексельным обращением впервые пытался осуществить Валерий Сикорский, известный череповецкий бизнесмен, которого Алексей Мордашов пригласил на «Северсталь» директором по финансам и экономике. Он запросил справку о вексельном обращении и наверняка удивился. Дело в том, что векселей было выпущено столько, что, если все векселедержатели одновременно потребуют получения металла, то у комбината его просто не будет, а это в цивилизованных странах можно считать банкротством.
Сикорский не очень долго пробыл в директорском кресле. Что произошло между ним и Мордашовым, неизвестно: с «Северстали» Валерий Сикорский ушел, да и в Череповце теперь бывает не часто, но память о нем в городе хорошая, хотя еще предстоит исследовать его роль в схемах накопления капитала на комбинате. Он возглавлял «Меткомбанк», основным учредителем которого была «Северсталь».
Вот так «закалялась» наша «Северсталь» в новых рыночных условиях, и история ее приватизации – это часть нашей российской новейшей истории. Автор не претендует на полноту описания всего процесса приватизации меткомбината, а просто рассказал о некоторых моментах накопления первоначального капитала.
Напоследок отмечу, что, как и везде, «Северсталь» не спешила выплачивать дивиденды по акциям, пока они были на руках у многих, в том числе, у пенсионеров-металлургов и своих рядовых работников. Это тоже было общепринятой стратегией. Не платили рабочим зарплату, они и продавали свои акции. Все законно, потому что деньги на скупку акций уже были накоплены. Сейчас у меткомбината практически один владелец, хотя, кто знает? Теперь дивиденды выплачиваются.
Как-то автор слышал интервью директора Интерпола, где тот сказал об особенности приватизации в России: «У вас миллиардеры назначенные». Вероятно, он прав.
Еще в 1994 году журналист Сергей Бегляк задавался вопросом, за что такая заслуга Алексею Мордашову? Но ответа не было, да, наверно, и не будет. Потому что какая разница, кто его «назначил в миллиардеры»?
Деприватизации не будет, да и упаси, Господь, нас, сынов Твоих грешных, от новых потрясений. Но путь приватизации и развития, выбранный Алексеем Александровичем, оказался нетупиковым. «Северсталь» превратилась в мощную финансово-промышленную группу, которую, как и Алексея Мордашова, уважают в мировом промышленном сообществе. Череповец и область стали своеобразным оазисом стабильности и благополучия на фоне социальных и экономических потрясений в других регионах, далеких от столиц.
Может быть, это и есть та цена, которую мы все заплатили за относительное благополучие в тяжелые годы? Цена эта – один миллиардер из заводской среды. Небольшая... За стабильность и веру в будущее?