Тарасова В. Профессор Глубоковский и реформа высшей духовной школы в России в конце ХIX – начале ХХ в. / В. Тарасова // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. – 2001. – № 4. – С. 23-38.
В. А. Тарасова
ПРОФЕССОР Н.Н. ГЛУБОКОВСКИЙ И РЕФОРМА ВЫСШЕЙ ДУХОВНОЙ ШКОЛЫ В РОССИИ
в конце XIX - начале XX в.
Профессор С.-Петербургской духовной академии Николай Никанорович Глубоковский (1863-1937) - одно из значительных имен не только в русской, но и в мировой богословской науке. Историку древней Церкви не миновать изучения его магистерской диссертации "Блаженнейший Феодорит, епископ Киррский: его жизнь и литературная деятельность" (1890), названной знаменитым немецким ученым Адольфом Гарнаком выдающейся патриотической монографией. Специалиста по Новому Завету ожидает знакомство с его фундаментальной богословской работой "Благовестив св. апостола Павла по его происхождению и существу" в трех книгах (1905, 1910, 1912). Историографу русской богословской мысли следует обратиться к капитальному труду, предпринятому по заказу Императорской Академии наук, - "Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии" (1917). Не теряет своей актуальности и "Православная Богословская Энциклопедия" (1900- 1911), редактором 5 – 12 томов которой являлся Н.Н. Глубоковский.
Перу Н. Н. Глубоковского принадлежат не только научные монографии, но и многочисленные статьи и брошюры по текущим вопросам современной церковно-общественной жизни. Н.Н. Глубоковский принял активное участие в работе многих церковных комиссий и совещаний, в том числе Предсоборного Присутствия (1906), Совещания по вопросу о русских научных интересах в Палестине (1915), Комиссии Государственной думы по делам Православной церкви (1917). Благодаря такой разносторонней и плодотворной деятельности имя Н.Н. Глубоковского приобретало все большую популярность. Его избирают членом-корреспондентом Академии наук по отделению русского языка и словесности, действительным членом Библейского общества в Лондоне, профессором Петроградского университета, почетным членом различных ученых обществ в России и за границей.
Талантливый ученый и видный церковно-общественный деятель, Н.Н. Глубоковский много сил и времени уделил разработке вопроса о реформировании российской системы духовного образования. Эта сторона его деятельности изучена крайне слабо, а между тем современники всегда чутко прислушивались к тому, что говорил ученый о развитии духовной школы в России. Задача данной статьи - определить основные взгляды Н.Н. Глубоковского в области развития духовного образования, а также оценить реальные возможности его программы преобразований научного и учебного процессов в начале XX века.
В российской духовно-образовательной системе Н.Н. Глубоковский особое место всегда отводил ее высшему звену - четырем духовным академиям (Московской, Петербургской, Киевской и Казанской), которые обеспечивали развитие фундаментальной богословской науки и качество богословского образования. Эти высшие духовно-учебные заведения являлись уникальными научно-апологетическими и миссионерско-просветительскими центрами и были призваны готовить высокообразованных пастырей, миссионеров, чиновников духовного ведомства и преподавателей духовных училищ и семинарий. Из стен академий вышло немало известных ученых, педагогов и церковных деятелей.
На рубеже XIX - XX вв. духовные академии, оказавшиеся на стыке многих социально-экономических и общественно-политических процессов, переживали процесс глубокой внутренней перестройки. Менялось все - состав преподавателей, облик студентов, характер и содержание преподавания, структура управления. Все ощутимее в академической среде стало всеобщее стремление избавиться от сословной замкнутости и изолированности, которые составляли одну из отличительных черт высшей духовной школы. В то же время духовные академии по-прежнему не воспринимались обществом в качестве просветительских центров, готовых ответить на насущные вопросы современного религиозного сознания.
Уровень преподавания и научной работы в духовных академиях был значительно ниже их возможностей. При наличии крупных научных сил (В.В. Болотов, Е.Е. Голубинский, А.А. Дмитриевский, В.И. Несмелое, М.М. Тареев и т.д.), не уступавших зарубежным, состояние научно-образовательного дела оставляло желать много лучшего. Требовалось углубление специализации, увеличение числа кафедр, научных кружков, расширение материально-технической базы, внедрение в образовательный процесс новых форм и методов.
Духовные академии перестали удовлетворять практическим нуждам церкви, которая обвиняла их в обмирщении. Многие выпускники духовному ведомству предпочитали службу в светских учреждениях. Лишь небольшой процент из них пополнял ряды духовенства, в котором государство продолжало видеть главную направляющую силу развития народной нравственности. Слабо была поставлена и подготовка миссионерских кадров на фоне увеличивавшегося сектантства и раскола, а также отпадения от православия после издания в 1905 г. Указа об укреплении начал веротерпимости. Таким образом, высшие духовные школы не удовлетворяли ни практическим нуждам церкви и государства, ни научным запросам профессуры и студенчества, ни религиозным исканиям светского общества.
Революционные потрясения максимально обнажили те назревшие вопросы академической жизни, которые давно требовали разрешения. Проблемам академической реформы посвящены многочисленные выступления профессоров, студентов и церковных иерархов на страницах периодических изданий, в академических собраниях и синодальных совещаниях [Тарасова В.А. Полемика по вопросам реформы высшей духовной школы в России в начале XX века // Встреча. 1998. № 1 (7).]. Н.Н. Глубоковский явился не только активным участником обсуждений, но и занял определенную позицию на поле идейной борьбы за реформу. Он предложил программу преобразований, которая базировалась на его личном научном и педагогическом опыте, а также на прекрасном знании "изнутри" всей системы, каждого ее звена и этапа.
Учеба в Кобыльской церковно-приходской школе (1870-1873), затем в Никольском духовном училище (1873-1878) и Вологодской духовной семинарии (1878-1884), после этого поступление в Московскую духовную академию (1884-1889), которую Н.Н. Глубоковский окончил блестяще и был оставлен при ней на год "профессорским стипендиатом", - такой путь к профессорской кафедре сына священника села Кичменский Городок Вологодской губернии был традиционным для большинства академических преподавателей. Свободной кафедры в Московской академии не оказалось, и в 1891 г. Н.Н. Глубоковский был приглашен в С.-Петербургскую академию на кафедру Священного Писания Нового Завета, на которой проработал более 25 лет.
Как академический реформатор Н.Н. Глубоковский заявил о себе намного раньше развернувшихся дискуссий. Еще в 1896 г. в Учебном Комитете при Святейшем Синоде под председательством митрополита С.-Петербургского Палладия (Раева) была образована комиссия "для рассуждения о желательных изменениях в действующем академическом уставе". Св. Синод вынужден был учитывать реальные нужды и духовного сословия, и профессорско-преподавательских корпораций духовных академий, деятельность которых ограничивалась рядом законодательных актов, в первую очередь уставом, поэтому решено было пересмотреть действующий устав 1884 г. Профессору Н.Н. Глубоковскому Советом С.-Петербургской академии было поручено подготовить реферат для этой комиссии. В составленной им записке "К вопросу о нуждах духовно-академического образования", которая получила широкую огласку благодаря появлению год спустя на страницах журнала "Странник" (№ 8) и отдельным изданием под псевдонимом Н. Вафинский, говорилось об ослаблении научной деятельности профессоров и о понижении научного интереса учащейся молодежи после введения в действие устава 1884 г. В своем реферате Н.Н. Глубоковский осторожно коснулся тех положительных принципов предыдущего устава 1869 г., которым симпатизировало большинство академических преподавателей и к которым следовало бы вернуться, поясняя при этом, что он не критикует действующий устав, а лишь рассматривает, как лучше применить его к существующим потребностям духовного образования [В афинский Н. К вопросу о нуждах духовно-академического образования. СПб., 1897. С. 5 - 10.].
Вдохновители академических преобразований 60-х (обер-прокурор Св. Синода граф Д.А. Толстой, председатель Духовного учебного комитета протоиерей И.В. Васильев, ректор С.-Петербургской академии протоиерей И.П. Янышев) за образец взяли университетский устав 1863 г. и по его принципу перестраивали академические организации. В первую очередь это выразилось в создании по типу факультетов отделений различных богословских наук. Академии получили аналогичные университетам права и льготы - устраивать публичные лекции, учреждать ученые общества, издавать периодические труды, иметь собственную цензуру и типографию, выписывать из-за границы любые издания без пошлины. С уставом 1869 г., провозгласившим принципы самоуправления и свободы научной работы и преподавания, Н.Н. Глубоковский прямо связывал оживление научной деятельности в духовных академиях.
Устав духовных академий 1884 г., выработанный в канцелярии обер-прокурора Св. Синода К.П. Победоносцева, имел в виду не столько развитие богословской науки, сколько подготовку политически и конфессионально благонадежного церковно-административного персонала. Усилить церковный контроль за академиями, строго регламентировать их научную, учебную и воспитательную жизнь и направить на служение практическим нуждам Церкви и государства - эти принципы устава вполне отвечали государственной и церковной политике 80-х годов. Как вспоминал Н.Н. Глубоковский, с 1884 г. в академиях наступила эпоха "академической поднадзорности, приведшая к бесправной безответственности при господстве и обилии всяких стеснений". Был усилен контроль местного архиерея, сужена компетенция профессорских Совета и Правления, административные должности предоставлены монахам независимо от их образовательного и нравственного уровня, отменена публичная защита диссертаций, уничтожены отделения и большинство дисциплин сделаны "общеобязательными", усилен контроль инспектора и двух его помощников за жизнью студентов. "Видно было, что все эти новшества не выросли органически в качестве естественного жизненного продукта, а привносятся искусственно по соображениям, довольно отдаленным от научно-академических задач" [Глубоковский Н.Н. За тридцать лет (1884-1914). М., 1914. С. 5 - 9], - так оценил Н.Н. Глубоковский устав 1884 года.
Пересмотр действующего академического законодательства, начатый комиссией 1896 г., растянулся на годы. Вина в этом, по мнению Н.Н. Глубоковского, отчасти лежала на Учебном комитете, который с 80-х годов приобрел характер канцелярско-бюрократического учреждения, когда "живое дело резко приостановилось и превратилось в бумажно нараставший коралловый риф, опасный для духовно-педагогических кораблей и лодок".
С революцией 1905 г., явившейся своеобразным катализатором церковных реформ, Н.Н. Глубоковский связывает "весеннее пробуждение" в академической жизни. Была начата серьезная работа по реформированию высшей духовной школы, активное участие в которой принял и сам Н.Н. Глубоковский [Осенью 1905 г. Н.Н. Глубоковский избран членом комиссии С.-Петербургской академии по разработке проекта нового академического устава, затем депутатом от академии в епархиальной комиссии по церковной реформе; в 1906 г. он выступает с докладами в 5-м отделе по реформе духовно-учебных заведений Предсоборного Присутствия; в 1907-1908 гг. по приглашению обер-прокурора работает в особых синодальных совещаниях; с 1907 - член Учебного комитета при Святейшем Синоде, ас 1911 - член Училищного совета]. В это время наибольшую популярность в академиях, так же как и в университетах, приобрело движение за автономию [См.: Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале XX века. М., 1991.]. Идея автономного устройства высшей духовной школы опиралась на два принципа - децентрализации (освобождение от контроля Учебного комитета при Св. Синоде и епархиального архиерея, установление самоуправления Совета и Правления) и демократизации (выборная система занятия ректорской и инспекторской должностей, участие в управлении младших преподавателей и преподавателей без сана). Требования автономии явились ответной реакцией на стеснения, которые испытывали преподаватели с введением устава 1884 г., и были в духе общественно-политических настроений эпохи. Большинство симпатий принадлежало уставу 1869 г., который представлялся высшей ступенью самоуправления, какой только обладали духовные академии.
Н.Н. Глубоковский выступал за "умеренную автономию" с сохранением контроля со стороны Св. Синода. "Пока академии имеют церковно-пастырские задачи, полная автономия не может быть применима" [Журналы заседаний Совета С.-Петербургской Духовной академии за 1906 Год // Христианское Чтение. 1906. № 9. С. 180.], - говорилось в "отдельном мнении" Н.Н. Глубоковского, приложенном к протоколу заседания Совета академии 3 октября 1905 г., на котором все преподаватели, за исключением ректора (архимандрита Сергия - Страгородского), проголосовали за введение автономии. Начинать реформу, по мнению Глубоковского, следовало не с реорганизации управления, а с коренной перестройки всей духовно-образовательной системы, включая ее низшее и среднее звенья (духовные училища и семинарии). С этим требованием Н.Н. Глубоковский выступил в конце 1905 г. в комиссии, созванной С.-Петербургским митрополитом Антонием (Вадковским) в ходе подготовки к церковной реформе. "Не отжили ли свой век наличные духовно-учебные формы?" - так категорично прозвучал призыв к радикальной реформе в составленной им для епархиальной комиссии записке "Об основах духовно-учебной реформы и о желательных типах духовно-богословских школ", получившей высокую оценку современников и вошедшей в собрание "Отзывов епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе" (СПб., 1906). Н.Н. Глубоковский констатировал, что духовная школа, включая все ее звенья, всегда страдала от двойственности поставленных перед ней целей - общеобразовательных и профессиональных, направленных на подготовку пастырей. При этом ни одна из сторон не получала должного развития. Поэтому он высказался за полное отделение общеобразовательных задач от церковно-практических. Эта мысль возникала и в 60-е годы в связи с подготовкой семинарской реформы (1867), но у Н.Н. Глубоковского она развита в новой концепции, которую он связывает с историей сословно-профессионального образования.
С конца XVII в. в России происходило прикрепление каждого сословия к определенной профессии и ограничение образования этого сословия рамками соответствующего обучения. "На деле вышло, что для самого общества, служащего объектом церковно-пастырского созидания, пастырское служение стало трактоваться просто как профессиональная должность. В свою очередь, и наука богословская получила в глазах светского большинства такой вид, что она имеет важность единственно лишь для профессиональных потребностей духовного сословия" [Глубоковский Н.Н. Об основах духовно-учебной реформы и о желательных типах духовно-богословских школ // Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. СПб., 1906. Ч. 3. С. 154.]. Сословная замкнутость духовной школы была усилена в 1902 г. синодальным определением, ограничившим прием в академии воспитанников светских учебных заведений (добавлялся предварительный экзамен по богословским предметам семинарского курса). Но еще ранее, в 1879 г., Министерство народного просвещения ограничило доступ в университеты семинаристов (вводился дополнительный экзамен в гимназии с разрешения духовного начальства). Последние, не желая остаться без диплома, устремились в академии, обрекая себя на четырехлетнее подчинение церковно-дисциплинарному режиму, сопровождавшему подготовку "для просвещенного служения Церкви на пастырском, духовно-учебном и других поприщах деятельности", согласно уставу 1884 г.
Н.Н. Глубоковский предложил разделить духовные училища и семинарии на общеобразовательные школы и школы профессиональные. При этом низшая и средняя общеобразовательные школы, говорил он, сольются и составят христианские гимназии классического типа, которые следует передать в светское ведомство. Таким образом у выпускников появится возможность поступать в светские высшие учебные заведения, а академиям не придется принимать тех, кто не имеет к обучению в них ни желания, ни призвания.
Задачи высшей духовной школы Н.Н. Глубоковский определил в записке "К вопросу о постановке высшего богословского изучения в России", также представленной в епархиальной комиссии: "Православные Духовные Академии суть ученые установления и органы православно-русской Церкви для научного познания, разъяснения, истолкования ее учений и учреждений" [Глубоковский Н.Н. К вопросу о постановке высшего богословского изучения в России // Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. СПб., 906. Ч. 3. С. 160.]. Духовные академии, являясь научно-апологетическими учреждениями церкви, должны служить ей своей наукой. Научным задачам должно быть подчинено и развитие высшего духовного образования.
В этой записке наряду с духовными академиями Н.Н. Глубоковский проектирует создание богословских факультетов при российских университетах. Он объясняет значение богословских факультетов для объединения разрозненных в университетском курсе богословских дисциплин (церковное право, церковная история, богословие) и для вспомогательного действия университетских знаний для научно-богословских исследований. Но главная цель, которую преследовал этот проект, заключалась в уничтожении сословной замкнутости высшего духовного образования и изолированности богословской науки от остального научного мира. Надо сказать, что Н.Н. Глубоковский, находившийся в переписке со многими западными учеными, был хорошо знаком с опытом устройства богословских факультетов за границей, в частности в Германии, и, следовательно, со всеми выгодами для плодотворного развития научного и учебного процессов, которые предоставляла данная система, свободная от различных вмешательств со стороны Церкви и государства. Поэтому реализация этого проекта могла иметь большое значение в первую очередь для развития русской богословской науки. Но идея богословских факультетов не была принята в университетской среде. Свидетельством тому служит съезд профессоров университетов в январе 1906 г., на котором большинство вообще высказалось за прекращение лекций по богословским дисциплинам. Тем не менее наиболее активные апологеты проекта богословских факультетов, и в первую очередь профессор Киевского университета протоиерей П.Я. Светлов, развернули горячую дискуссию на страницах периодических изданий, а также в Предсоборном Присутствии о полном уничтожении существующего типа высшей духовной школы. Поэтому впоследствии Н.Н. Глубоковский изменил свою позицию. "Мысль о богословских факультетах получила теперь такой тягостный и порицательный для наших Almae Matres характер, что я решительным образом отрекаюсь от подобного ее применения" [Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия. СПб., 1907. Т. 4. С. 53.].
К детальной разработке проекта взаимодействия с университетским миром Н.Н. Глубоковскому пришлось приступить еще один раз, но уже в совсем иных условиях, когда стало известно о готовящемся в феврале 1918 г. закрытии Петроградской академии. "Университет, конечно, не может предоставить нам защиты свыше той, которую сам имеет... но в этих пределах он ограждает нашу православную самобытность общим центром науки" [Глубоковский Н.Н. Проект слияния Петроградской Духовной академии и Петроградского университета // РНБ. Ф. 194. Оп. 2. Ед. хр. 25. С. 9-40.], - говорилось в составленном им по просьбе ректора епископа Анастасия (Александрова) проекте слияния Петроградской академии с Петроградским университетом. Параграф 3 "Положения о связи по учебным и хозяйственным делам" устанавливал, что "представители тождественных и близких по предмету или соприкосновенных в частных вопросах наук, преподаваемых как на факультетах Университета, так и в Духовной академии, в конце учебного года вырабатывают по соглашению планы преподавания". Параграф 5 предоставлял студентам право посещать лекции в обоих учреждениях, параграф 6 - право пользоваться библиотеками, параграф 7 предполагал совместное обсуждение специалистами ученых работ. Это начинание благословил патриарх Тихон. Но Петроградская академия была вскоре закрыта, так и не успев испытать радости тесного научного взаимодействия.
В 1907 г. в виде сборника записок и докладов, сопровожденного историческими справками и документами, вышел в свет фундаментальный труд Н.Н. Глубоковского "По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном Комитете при Святейшем Синоде". "Уже имя этого авторитетнейшего у нас ученого богослова, к голосу которого прислушиваются не в России только, но и в Западно-Европейском учено-богословском мире, затем глубокая, исчерпывающая предмет осведомленность автора в поставленных в заглавии вопросах и талантливое проникновение в сеть причин и условий, приведших современную духовную школу почти к крушению, в особенности горячая любовь к делу - все это делает работу глубоко интересною для чтения и чрезвычайно полезною для всех, близко стоящих к духовно-педагогическому и учено-богословскому делу в России", - писали о книге современники [Глаголев А.А. Библиография // Труды Киевской Духовной академии. 1907. № 9. С. 156.]. Одно из главных мест в сборнике Н.Н. Глубоковский уделяет проблемам развития науки в стенах академий, еще раз доказывая первостепенное значение научных задач высшей духовной школы.
Констатируя изоляцию богословской науки (подобно изоляции духовенства) от нужд современного общества и призывая ее чутко прислушиваться к запросам современного религиозного сознания, Н.Н. Глубоковский выступил с критикой тех условий, в которых вынуждена была протекать научная деятельность профессоров академий. Критика Глубоковского была направлена в первую очередь в адрес Учебного комитета при Святейшем Синоде, который получил право контроля над высшими духовными школами, включая и контроль над их научной работой (рассмотрение диссертаций и присвоение ученых богословских степеней, утверждение учебников и учебных пособий по богословским дисциплинам, поощрение богословской деятельности через вручение Макарьевских премий и т.д.). Цензорские полномочия были предоставлены чиновникам Учебного комитета. "Диссертации, прошедшие множество уставных чистилищ, задерживались целыми годами в канцеляриях и иногда пропадали бесследно, другие прямо браковались за еретичество, а через немного лет награждались магистерским достоинством церковной учительности" [Глубоковский Н.Н. По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном Комитете при Святейшем Синоде. СПб., 1907. С. 139 - 140], - вспоминал Н.Н. Глубоковский, имея в виду печальную историю с работами таких маститых ученых, как А.П. Лебедев, Е.Е. Голубинский и В.В. Болотов.
"Богословие, являясь наукой, требует научной свободы и научной независимости" - именно от этого постулата отталкивался Н.Н, Глубоковский, критикуя синодальную цензуру. "Пагубным ярмом", окончательно стеснившим свободу научных исследований, он назвал "Правила для рассмотрения сочинений, представленных на соискание богословских степеней" 1889 г. Главная задача "Правил" заключалась в предупреждении и пресечении богословской неблагонамеренности, что вполне отвечало "охранительской" программе обер-прокурора К.П. Победоносцева. Предлагалось обращать внимание не только на ученые достоинства сочинений, но и на соответствие "общего направления их с духом Православной Церкви". Запрещалось принимать на соискание ученых степеней сочинения о еретиках и ложных учениях, так как признавалось вредным слишком долго задерживать внимание на подобных вопросах, а также труды, отрицающие достоверность таких событий, к которым церковное предание и народное верование привыкли относиться как к действительно имевшим место. Следствием неоправданной цензуры, когда каждое неосторожное выражение могло лишить автора искомой ученой степени, Н.Н. Глубоковский считал не только малочисленность богословских диссертаций, но и множество компиляций и упрощений. В результате, писал он, вместо науки выработалась "привычка к излюбленному строю мысли, руководствующемуся не принципом стремления к вечной правде, а принципом полезности для временных интересов церкви и государства".
По мнению Н.Н. Глубоковского, Святейшему Синоду часто приходилось переносить дело с научной почвы на догматическую, но благодаря этому "сочинение получало общецерковную важность, какой не может иметь личная работа собственного уразумения". "Мы достигнем более удовлетворительного результата, если будем трактовать богословскую диссертацию просто в качестве частных научных попыток и отнимем у них несвойственное достоинство догматической учительности" [Там же. С. 140.], - считал Н.Н. Глубоковский, предлагая предоставить академиям право самим присуждать ученые богословские степени. Предложение это не могло не вызвать возражения у тех, кто предвидел опасность "отступить от догматов". Поэтому важное место в размышлениях Н.Н. Глубоковского о судьбе богословской науки занимал вопрос о методе богословского исследования.
Спасительные основы для русской богословской мысли профессор Глубоковский усматривал в органичном общении богословия с верой: "Вера доставляет богословию непосредственное познание Божества, делая его истинным боговедением, и утверждает за ним неотъемлемое свойство свободного распоряжения в своей области. Конечно, не все стоят на высоте требований веры, уклоняясь от ее пути. Таковой заключается в любви, которая, рождаясь от веры, закрепляет каждому в личное обладание все ее дары и усиливает фактическое действие, поскольку все теснее сближает нас реально со
Христом и чрез это становится средством опытно несомнительного богопознания" [Глубоковский Н.Н. Вера и богословие // Церковный вестник. 1909. № 50-51. С 1575]. Н.Н. Глубоковский напоминал о том, что богословие - не просто академическая наука, но способ стать церковным человеком. Это позволяет преодолеть разрыв между академическим богословием и реальной жизнью, а также обезопасить академических ученых от "мирского духа", в котором их все чаще обвиняли церковные иерархи. Таким образом, Н.Н. Глубоковский сближается с позицией апологетов "забытого опытного пути Богопознания" (Антония Храповицкого, Сергия Страгородского, Илариона Троицкого, М.А. Новоселова, СМ. Зарина и др.), о котором заговорили с 90-х годов XIX в., когда был начат поиск новых догматических систем, альтернативных школьной схоластике. У истоков этого направления стояли Паисий (Величковский), возродивший школу исихазма в России, славянофилы и старцы Оптиной пустыни.
С целью возвышения научной роли духовных академий Н.Н. Глубоковский проектировал создание "института членов-корреспондентов" из почетных и действительных членов, известных своей научной и церковно-общественной деятельностью, в различных точках мира, чтобы "чрез них получать полезные сведения о всех открытиях, относящихся к духовной учености" и знакомить с научно-богословскими заслугами русских ученых иностранных коллег, а также с их помощью активизировать участие профессоров на международных симпозиумах и конгрессах. Это привело бы не только к более тесному научному взаимодействию, но и к расширению вселенской миссии Православной церкви. Н.Н. Глубоковский своим собственным примером доказал положительное значение этого проекта, приняв активное участие в различных международных конференциях и всю жизнь поддерживая связи с представителями западного ученого мира, такими как А. Гарнак, Н. Бонвеч, А. Пальмиери, А. Тумб, П. Вендланд. Большое значение имела изданная на английском и французском языках его статья "Православие по его существу" (1914), в которой давалось ясное цельное представление о православном вероучении.
Чтобы содержать духовные академии на должной высоте, Н.Н. Глубоковский предлагал особое внимание уделить комплектованию профессорско-преподавательских кадров, включавшему несколько вопросов - подготовку молодой смены, порядок замещения кафедр, материальное обеспечение и правовое положение, а также прием достойных кандидатов в студенты из всех сословий.
Н.Н. Глубоковский настаивал на пересмотре постановки не только научного, но и учебного дела. В сборнике "По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном Комитете при Святейшем Синоде" он анализирует положение основополагающих богословских и светских дисциплин в программе четырехгодичных академических курсов, пересматривает способы распределения наук по отделениям, а также вопросы организации студенческих занятий и методы преподавания и предлагает новую модель развития русского духовного образования.
Академический устав 1884 г. требовал от студентов изучения обширного круга богословских наук. К общеобязательным были отнесены 19 богословских и светских дисциплин и сверх того еще по 6 предметов первого (словесного) или второго (исторического) отделений, а также один из древних (греческий, латинский) и один из новых (английский, немецкий, французский) языков. Также в каждой из академий имелись предметы, получившие в силу определенных причин (инициативы преподавателя, ректора, местных географических условий) место в программе общеобязательного изучения. Например, в Московской - естественно-научная апологетика, в Казанской - восточные языки и этнография народов Поволжья, Сибири и Дальнего Востока.
Многопредметность профессор Н.Н. Глубоковский признавал одной из главных причин снижения уровня богословского образования. По его мнению, ни одна высшая богословская школа, ни один богословский факультет в мире не имели такого множества разнородных наук, как русские духовные академии. Защитники устава 1884 г. считали, что полноценное богословское образование возможно только при условии изучения всего круга богословских дисциплин, т.е. выдвигали количественный подход к усвоению богословских знаний. Результатом такого многоучения явилось дилетантство. "Студенты не имеют опоры для надлежащего "сосредоточения" своих занятий, разбрасываясь своим вниманием бессистемно и при самом усердном усвоении не приобретая закругленного, целостного богословского образования" [Глубоковский Н.Н. По вопросам духовной школы (средней и высшей)... С. 25.].
"Все главнейшие реформы прошлого столетия сводились собственно к увеличению или сокращению академических предметов и к новому распорядку, как к этому же именно направляются и наши реформаторские начинания", - так оценивал профессор Глубоковский споры по учебной части устава высшей духовной школы в начале XX в. Размышления Глубоковского свидетельствовали о том, что проблемы академий имели тенденцию к повторению. Н.Н. Глубоковский отмечал, что ни один из проектов, представленных на рассмотрение высшей церковной власти как в 1869 и 1884 гг., так и во время работы 5-го отдела Предсоборного Присутствия в 1906 г., не имел "предметной центростремительности". "Все равно все академические предметы остаются довольно безразличными между собою и немало не слагаются. В наших академических науках нет ни генетической преемственности, ни гармонической связи. Это конгломерат, образовавшийся путем последовательных наслоений по разным историческим нуждам практического характера",- считал Н.Н. Глубоковский [Там же. С. 22 - 23]. Поэтому, определяя, что академии "не могут служить запросам всякой человеческой любознательности", т.е. общеобразовательным задачам, а призваны доставлять строго богословское образование, Н.Н. Глубоковский выстраивает учебно-образовательную систему на новом фундаменте.
"Объединяющим центром" для всех предметов академического курса Н.Н. Глубоковскому виделось Священное Писание. Но для этого, считал он, надо было "изменить весь строй научно-академической системы... Только тогда богословие будет созидаться и развиваться достойно своего священного имени". Н.Н. Глубоковский предлагал пересмотреть постановку этого предмета в академической программе: "Долгое время эта наука, будучи сама слабою, не могла оплодотворять других дисциплин, и они развивались и жили независимо, только наружно прикрываясь цитатами Писания, фактически же всецело витая в сфере отвлечения и схоластики". "Достаточно констатировать, - писал Н.Н. Глубоковский в юбилейной статье "Священное Писание в Духовных Академиях на рубеже двух столетий", - что мы доселе не имеем даже систематических опытов научного комментария на всю Библию и не замечаем этого провала" [Глубоковский Н.Н. Священное Писание в Духовных Академиях на рубеже двух столетий // Церковный вестник. 1909. № 50-51. С. 1582]. Н.Н. Глубоковский предлагал увеличить количество кафедр (до устава 1910 г. существовало по одной кафедре для Священного Писания Ветхого и Нового Завета, после - по две) и лекционных часов, с тем чтобы не допустить "никаких ограничений и поверхностных рассмотрений", а само преподавание начинать с исследования смысла библейского содержания.
"Наши академии значительно утратили библейский дух и прониклись характером отвлеченного догматического доктринерства", - считал Н.Н. Глубоковский, призывая особое внимание уделять изучению библейского богословия, библейской истории и библейской филологии.
Вторым шагом перестройки образовательной системы, по мнению Н.Н. Глубоковского, должна была стать специализация, при которой "общие занятия каждый студент мог свести к одному знаменателю и располагал бы их с осмысленною и понятною для него систематичностию". Специализация имела целью ввести студента в саму лабораторию науки, познакомить с ее средствами, источниками, литературой, методикой. Н.Н. Глубоковский критиковал опыт распределения наук по трем "искусственно созданным" отделениям устава 1869 г. (который слишком сузил изучение богословских наук и поместил разнородные дисциплины в рамки одного отделения) и практическое отсутствие специализации в уставе 1884 г. На первом и втором курсах, согласно его предложениям, следовало изучать 9 основополагающих богословских предметов и светских наук двух отделений на выбор - библейско-патристического или историко-практического, а с третьего курса можно было бы сосредоточиться на группе некоторых дисциплин своего отделения для подготовки к написанию на четвертом курсе кандидатского сочинения. Именно кандидатская работа должна была предоставить простор индивидуальным склонностям каждого студента и помочь развить при руководстве со стороны преподавателя научное мышление.
Что касается светских предметов, которые выглядели "какими-то оторванными от университета жалкими лохмотьями настоящей науки", не получали должного развития и не всегда служили богословским задачам, то они требовали ограничения и приспособления к строго библейско-богословским задачам. Н.Н. Глубоковский предлагал выделить их в мелкие разряды на выбор учащихся, а при необходимости разрешать студентам слушать лекции в других учебных заведениях.
С целью освободить духовные академии от обязанности готовить преподавателей по светским наукам для духовных семинарий и училищ при одной из академий Н.Н. Глубоковский проектировал создание специального Духовно-педагогического института, в котором специальное место отводилось бы педагогической подготовке.
Как оценивал Н.Н. Глубоковский перспективы проведения академической реформы? "Мы находимся теперь на поворотном пункте в истории духовной школы, когда со старым нельзя остаться, а нужно что-либо новое, более жизнедеятельное, - писал он в 1906 г. - Требуется радикальная реформа. И на возможность последней в необходимом размере я слишком слабо рассчитываю, так как вообще вижу крайне мало творческой решимости во всех наших церковных преобразованиях, а в духовно-учебную сферу гений смелого новаторства и совсем не заглядывал. Тут мы всегда двигались по чужой указке, ждем ее со стороны даже в теперешний критический момент" [Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 267]. После массовых студенческих волнений в ноябре 1905 г. были приняты Временные Правила для духовных академий, ослабившие архиерейский контроль, допустившие к занятию ректорской должности светское лицо, но на срок не более 6 месяцев, а также к участию в управлении младших преподавателей (исполняющих должность доцентов). Но церковь и государство по-прежнему желали направить академии на служение практическим пастырско-миссионерским нуждам. Для успешного осуществления практических целей необходимо было укрепить в академиях "церковное направление" и оградить их от "вредного" светского влияния. Под таким лозунгом, собственноручно начертанным государем-императором, и проводилась политика в отношении высшей духовной школы после подавления революционных выступлений 1905-1907 гг. В 1908 г. была осуществлена ревизия академий и отменены Временные Правила, а в 1910 г. принят новый устав, призванный укрепить "церковное направление" через усиление полицейско-бюрократического контроля со стороны епархиальных архиереев, ректоров и инспекторов, а также строгую регламентацию учебно-воспитательной жизни. С этой же целью увеличивалось число монашествующих лиц и лиц с саном в составе профессорско-преподавательских и студенческих корпораций. В 1911 г. были утверждены "Изменения в уставе" об обязательности духовного сана для половины членов академических советов, о ректоре-епископе и инспекторе-архимандрите.
"Академическая жизнь доселе не обрела нормального течения и подвергается многообразным опытам начальственного регулирования" [Глубоковский Н.Н. За тридцать лет (1884-1914). С. 17.], - так оценивал Н.Н. Глубоковский результаты синодальных преобразований 1905, 1908, 1910 и 1911 годов. Он скептически отнесся к идеям обновления духовной школы через усиление в ней монашеского элемента, когда "в духе истинной церковности провозглашалось и практиковалось, что монахам все позволено, разрешается и прощается". Волна пострижений, по его мнению, не принесла возрождения ученого монашества, а лишь численно пополнила его. Стоит отметить, что отличительной чертой профессоров академий, в том числе и Н.Н. Глубоковского, было то, что, происходя из духовного сословия и состоя на службе в духовном ведомстве, сами они редко принимали духовный сан. Самоидентификация как интеллектуальной церковной элиты позволила профессорам академий претендовать на особую учительскую роль в Церкви, что было продемонстрировано в ходе многочисленных церковных дискуссий начала века.
Н.Н. Глубоковский указал на одну из трагедий Русской Православной церкви - отсутствие у нее собственной концепции развития богословского образования. Существующая духовно-образовательная система была почти слепо скопирована в XVII в. со схоластических систем западного богословия и организационных форм иезуитских коллегий. Ее развитие определялось не только качеством богословской науки и образования, но и потребностями церкви и государства. Н.Н. Глубоковский поднял вопрос о коренной перестройке всей духовно-образовательной системы, на основе чего вырабатывались бы собственные научные традиции и методы.
После вынужденной эмиграции в 1923 г. профессор Глубоковский возглавил кафедру Св. Писания Нового Завета на открывшемся богословском факультете Софийского университета, направив все силы на практическое воплощение своих идей. Он принял самое деятельное участие в подборе и подготовке преподавательского состава и в организации учебного дела. Заложенные им принципы прочно вошли в традицию богословского факультета Софийского университета, а затем Софийской духовной академии, в которую этот факультет был преобразован в 1950 году.