|
Позвонил Йохен, знакомый журналист из Эрфурта. Девять лет мы с ним не общались – и вдруг объявился. Оказалось, что его сын Кристиан целый год переписывался в интернете с девушкой из Вологды и теперь по уши в нее влюблен. Студентка лесохозяйственного отделения Вологодской государственной молочнохозяйственной академии, отличница, спортсменка и, наконец, просто красавица. Хотя и не комсомолка, нет. Но для Кристиана, студента Высшей лесной школы из Гамбурга это не важно. Он хотел бы приехать в Вологду, встретиться со своей Людмилой и подтвердить ощущение того, что ему несказанно повезло. Что нашел он ту единственную, которая была предназначена ему на небесах, и вот – сбылось. А если всё подтвердится, он и жениться готов. Ему – 21, ей – 18, вполне гармонично.
Ты не беспокойся, сказал Йохен, он парень самостоятельный, будет жить в гостинице, с деньгами у нас всё в порядке; просто, если понадобится, окажи консультацию – где там, как и что у вас в Вологде. И сам приезжай при случае в Эрфурт, рады будем видеть тебя, а то ты к нам давненько что-то не заглядывал.
Через месяц приехал Кристиан, я встретил его на вокзале, а потом мы долго общались в гостинице. Всё, что знал, я ему рассказал, и больше он ничем меня не загружал; так, изредка позванивал. Через неделю я провожал его домой. Повезло ему с русской красавицей или не повезло, так и не разъяснилось. Кристиан уезжал в полной растерянности, смысл которой он обозначил такими словами: у вас тут совершенно иная цивилизация!
Во-первых, в Вологде на удивление много красавиц, сообщил он. В минувшую войну его дед, будучи военнопленным, с весны 1943 по осень 1945 года строил дома в Вологде и восхищался красотой вологодских девушек, о чем потом неоднократно с удовольствием рассказывал своим сыновьям и внукам. Гены этих вот самых девушек до сих пор гуляют по улицам Вологды. Причем большинство из них так же бедны, как и их бабки в те суровые военные и послевоенные годы. Это удивительная смесь – красоты и бедности. При этом одеваются вологодские девушки намного эффектнее, чем женщины в Европе. Нет, на Таиланд это не похоже; там совсем уж нищета, и девушки, как это по-русски говорится, экзотичнее, их можно покупать. А Вологда все-таки не Бангкок, это европейский город.
Сочетание элегантности и "стесненности в средствах" бросается в глаза, сказал Кристиан. Тут недалеко от гостиницы «Спасская» такая девушка за прилавком овощного отдела работает – как кинозвезда. Даже лучше кинозвезды, потому что она скромная, и нет в ней ни грамма голливудской похабности. У нее большие карие глаза и простая стрижка, а косметикой она вообще не пользуется, да и не нужна ей косметика. Но она такая, что я потом ее во сне увидел – и плакать хотелось. Так жаль ее, и так хотелось ее полюбить – но я ж не могу, я к Людмиле приехал! А той девушке, скорее всего, достанется какой-нибудь грубиян, который ничего не понимает в драгоценностях. И такие жемчужины в Вологде – сплошь и рядом.
– Так ты решил жениться или нет? – спросил я.
– Не знаю, – ответил он, – теперь – не знаю. Мне надо очень медленно обо всем подумать.
Здесь, – продолжил Кристиан, – в банк заходишь – и там такой персонал, как в модельном агентстве. У нас в Германии не так. У нас женская красота, образ жизни и положение в обществе связаны. Богатая женщина стремится к красоте и достигает ее. У нее правильная диета, она живет в экологически благополучном районе и не ест дешевые макароны. Она пользуется дорогой, эффективной косметикой, поддерживает в порядке каждую часть своего тела. У нее есть бассейн и фитнес, массаж, теннис и многое другое; состоятельная женщина имеет всё, чтобы сделать себя красивой. Это общественная гармония. А в России такой гармонии нет совсем. Здесь, как в мире дикой природы, много удивительно красивых девушек без всяких на то оснований.
Во-вторых, – сказал Кристиан, – один мой друг тоже имел переписку с русской девушкой. И примерял ее фото и письма к немецкой социальной гармонии. Он съездил в Россию, имел очаровательный месяц, потом женился и увез ее в Германию. Но уже через год развелся. Потому что у нас жизнь идет совершенно по-другому. Немецкие женщины очень любят домашний порядок. А русские жены продолжают и в Германии жить, как в дикой природе. И если она не умеет и не хочет регулярно вытирать пыль и класть вещи на место, то получится, как кошка и собака: собаку можно приучить к порядку, а кошку – нет. Поэтому у нас много жен из России, но большинство из них разведены. Они не хотят уезжать из Германии домой и остаются там навсегда. У них есть жилье, и оно не становится немецким, и веши в нем лежат в других местах.
Мужчинам, которые привозят жен из России, редко удается соединить их менталитет с немецким порядком и организованностью. Я и раньше слышал это не раз, – сказал Кристиан, – но был уверен, что Людмила – очень умный человек, она всё понимает и станет немкой. Самой красивой немкой на свете. Но сейчас я уже ни в чем не уверен. Мне надо думать.
В-третьих, – сказал Кристиан, – у русских девушек непонятная сексуальность. В Европе есть определенные правила сексуальности, а в России их нет. Немецкие женщины добились большого равенства с мужчинами. В прессе и на телевидении много лет проходят дискуссии на эту тему, и благодаря феминисткам в обществе есть писаные и неписаные правила, которые соблюдаются. Немецкая женщина на работе не носит мини-юбку и высокие каблуки; она там работает, а не соблазняет мужчин. Поэтому она никогда не наденет на работу колготки с рисунком, мини-юбку и туфли на высоком каблуке.
Если она идет на свидание, то, конечно, не в деловой одежде, но и тогда она не станет надевать вызывающее мини, огромные каблуки и ажурные колготки – иначе ее могут принять за проститутку. Одежда, в которой она идет на свидание, обычно говорит о том, что она равна с мужчиной и может прожить одна, даже если его любит. А главное, привлекательность женщины – результат ее ума, вкуса и достигнутого положения в обществе это отнюдь не привлекательность обнаженной самки. Подчеркнутая одеждой и макияжем сексуальность женщины в Германии не считается большим достоинством и говорит скорее о ее психологических или социальных проблемах. Поэтому она чаще вызывает у мужчин сочувствие, а не желание. И мужчины в Вологде странные, – сказал Кристиан, – Они – как индейцы, готовые променять золото на стеклянные бусы. Вот та девушка в овощном отделе, она могла бы позировать для лучших художников человечества. Я бы часами смотрел на нее, а там идут мимо люди, она дает им капусту, помидоры, огурцы, и никто почти на нее не смотрит. Нет, я не влюблен! Любить и любоваться – разные вещи. Просто это ужасная несправедливость. Как радуга или водопад, если на них никто не смотрит.
Эта, очевидно, бедная девушка – не результат селекции, дорогого и правильного образа жизни и хороших косметологов. Она – как орхидея в джунглях, где любая обезьяна может нагадить на нее или просто слопать. А когда таких бедных красавиц много, то европейский человек может потерять опору и ориентацию на общественные ценности. Нет в России женской красоты как социально значимой категории! Нет, и всё. Поневоле растеряешься.
И тут вот еще что, – сказал Кристиан – у Людмилы папа – литератор. Поэт. У него есть даже своя книжка стихов. Он странный человек, никогда не улыбается и совсем не против, если его дочь выйдет замуж и навсегда уедет в Германию. Я теперь не знаю, она ли сама писала мне те удивительные письма или, что не исключено, – ее папа. Я стал во всем сомневаться. Мне надо привести в порядок свое мироощущение...
На вокзал провожать Кристиана приехала и Людмила. Она оказалась удивительно хорошенькой, с наивными чистыми глазами. И почти ничего не говорила, только грустно смотрела на него. Лишь напоследок, скромно положив руки ему на плечи, что-то прошептала на ухо. Они даже не поцеловались...
|
