Поисковое движение в Вологодской области

С 60-х годов при Вологодском пединституте существует поисковая группа. При ее участии были подготовлены к печати книги о вологжанах-героях, работе госпиталей, базировавшихся во время войны в области, о эвакуированных ленинградцах, местах захоронений погибших воинов.

С 1990 года отряд «Поиск» выезжает на места боев. За плечами поисковиков шесть «командировок» в Вяземский район Смоленщины, Ржев, Тихвин, Волоколамский (знаменитый разъезд Дубосеково) и Истринский районы Подмосковья, найдены и преданы земле останки более 2300 советских воинов.

Отряд – это 5-12 человек, основное ядро которого составляют студенты и выпускники исторического факультета. До недавнего времени с вологжанами работали поисковики из Белоруссии и Казахстана. В прошлом году в экспедиции побывали учащиеся строительного колледжа. Корреспондент «ВН» встретился с руководителем отряда С. А. Трифановым и задал ему несколько вопросов.

– Прошло уже столько лет после войны. Ушли из жизни многие ее свидетели, изменилась местность, где гремели сражения. Как же вы находите места захоронений?

– Как правило, после боя похоронные команды складывали трупы в общие могилы, им помогали местные жители. Благодаря последним, мы и устанавливаем места захоронений. С одиночными «могилами», конечно, труднее. Нужен большой опыт, чтобы заметить где-нибудь в лесу небольшое углубление, служившее когда-то окопом. В ход идет поисковый щуп (металлический штырь). По звуку определяем содержание углубления, потом забиваем шурф. Очень часто такие раскопки заканчиваются безрезультатно.

– Что представляют собой останки людей?

– Их сохранность зависит от времени года, на которую выпадает гибель, и от структуры почвы. Часто внутри скелета можно обнаружить осколки, пули и таким образом установить причину гибели военнослужащего. До сих пор помню останки первого поднятого мною из земли русского воина, немецкую пулю застрявшую у него в лопатке.

– А попадали ли черепа, явно свидетельствующие о расстреле людей?

– Да.

– Это работа немцев или наших?

– Я воздержусь от комментариев.

– По каким признакам отличают немецкие захоронения от русских?

– У немцев порядка в похоронном деле было куда больше. Принадлежность к той или иной армии выясняется по предметам, которые попадаются с останками: пуговицам, ременным пряжкам, знакам отличия. Ну и самое главное – по медальонам.

– Что они собой представляют?

– Наши бойцы носили в карманах нарезной эбонитовый пенал восьмигранной формы. В него помещалась бумажка с двумя одинаковыми текстами: фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес военкомата, призвавшего солдата, и адрес его семьи. При гибели воина одну часть текста полагалось хоронить вместе с останками. Другая часть шла в военные архивы. Очень часто солдатские медальоны попадаются пустыми. Среди русских существовало поверье, что, не заполнив текст медальона, можно избежать гибели, поэтому в них очень часто хранили спички и иголки.

– Среди наших бойцов сильна была вера в потусторонние силы?

– Похоже, да. Поисковики находят крестики, иконки. Расскажу интересный пример. Обнаружили мы как-то вместе с останками сберегательную книжку. Казалось, удача, но ее первый лист оказался не заполненным. А вот на 13-й (!) странице солдат написал все свои данные.

– Медальон пуст, а есть еще способы идентифицировать останки?

– Часто солдаты на личных вещах – ложках, котелках – ставили свои инициалы. Обнаружив целый медальон его сослуживца, мы делаем запрос в Подольск в архив Министерства обороны, где по спискам части сопоставляются инициалы воинов. На такой способ восстановления имени уходят месяцы, а то и годы.

– А что вы делаете с немецкими медальонами?

– Немецкий медальон – овальный железный жетон, на котором дважды отчеканен личный номер солдата. Одна его часть уходила в Берлин в бюро по учету безвозвратных потерь, другая оставалась вместе с трупом. Медальон мы передаем в Ассоциацию поисковых отрядов. Она дает по ним информацию в германское посольство. Немецкие жетоны попадаются не так часто. Охоту на них ведут «черные» следопыты, продающие их иностранцам.

– Вы встречались с «черными» поисковиками?

– Лично нет, а вот с их работой… Интересуются они оружием, знаками отличия, а не человеческими останками. Они их даже землей потом не прикрывают.

– Попадается ли оружие? Что вы с ним делаете?

– Не очень часто, но бывает. Сдаем органам МВД.

– А как поступаете с останками воинов?

– Для начала складываем их в полиэтиленовые пакеты. Обращаемся к местным администрациям, военкоматам с просьбой оказать помощь в их погребении, выделить гробы, транспорт. Бывает, власти неохотно идут нам навстречу. Иногда поисковики сами изготовляют гробы. Из массовых захоронений в один гроб помещаем по 10-12 останков. Если одиночное, то кладем в отдельный гроб.

– Перезахоронение происходит, как и подобает, в торжественной обстановке?

– Чаще всего, да. Люди, живущие в деревнях, обязательно приходят на эти мероприятия. Приезжают родственники солдат, имена которых мы установили.

– А что с немецкими останками?

– Предаем их земле. Но в любом случае под памятниками со звездами они не лежат. Может, когда-нибудь и появятся общие памятники жертвам второй мировой войны. Но не сейчас. Живущие свидетели Великой Отечественной нас просто не поймут.

P.S. Признаться, когда я шел на встречу с С.А. Трифановым, меня терзали сомнения, стоит ли тревожить останки убиенных воинов. Сейчас такого сомнения уже нет. Стоит, пока еще ждут россияне любого известия о своих погибших мужьях, сыновьях и дедах.