Военные действия на территории области. Оборона Ошты (Вытегорский район)

Первые оштинцы, вернувшиеся в сорок четвертом на родную землю, начали строиться на возвышенности. Но шли годы, село разрасталось. И вот уже аккуратные новые домики, словно подружки, взявшиеся за руки, весело сбежали в низину и выстроились рядком вдоль дороги. Отсюда, от последнего дома, совсем недалеко до развилки с броским указателем: «На Вознесенье. На Ленинград».

По праздникам и памятным дням спешат сюда, к развилке, и убеленные сединами ветераны, и звонкоголосые подростки. Сюда несут цветы. В июне семьдесят четвертого в Оште побывали участники пятого областного слета победителей походов по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа. И тоже первым делом поспешили сюда.

В нескольких шагах от дороги стоит обелиск. Высеченные в камне слова сообщают: «Здесь был остановлен враг. 1941 – 1944».

...Начало октября сорок первого. Тревожные вести идут с фронтов. Враг у стен Москвы и Ленинграда. Финские сателлиты Гитлера – у берегов Свири. Население Ошты эвакуировано. В селе остались только бойцы истребительного батальона.

Шестое октября. Наши войска оставили Вознесенье. В каком направлении движется неприятель, установить не удалось. Секретарь Оштинского райкома партии Александр Ефремович Ершов сосредоточен|но смотрит на карту. Карандаш невольно ведет черту вдоль юго-восточного берега Онежского озера. Враг будет стремиться оседлать ведущую дорожную магистраль и побережье. Значит, этой же ночью его можно ждать в окрестностях Ошты.

Вечером в кабинете секретаря короткое совещание. Выступают только два человека: командир истребительного батальона Беззаботин и комиссар батальона Ершов. Последние инструкции.

Ночью батальон, разбившись на три отряда, выступил навстречу шюцкоровцам (так называли финских фашистов).

А в это время в Вытегре в спешном порядке разгружалась прибывшая туда 272-я стрелковая дивизия. Уже три месяца это соединение вело непрерывные кровопролитные бои. Но и в Вытегре – ни дня на отдых. Задача: форсированным маршем достигнуть Вознесенья и задержать дальнейшее продвижение финских войск.

Утром 7 октября, достигнув Ошты, прямо с марша батальоны 1065 полка вступили в бой. Седьмого октября здесь было остановлено дальнейшее продвижение маннергеймовских частей. С этого дня части дивизии сдерживали все попытки шюцкоровцев форсировать Ошту. А попытки эти предпринимались неоднократно.

Слово документам. Из боевых донесений:

«11.10.41. Противник сосредоточил силы перед фронтом дивизии и атакует наши части с задачей форсировать р. Ошта. До батальона пехоты, усиленного тяжелой и легкой батареями и минометами, сосредоточено в районе Левино. Пытался овладеть Коромыслово. Атака отбита.

На левом фланге противник потеснил наши части, и одна рота 1065 сп отошла на южный берег р. Ошта, в районе Мироново».

«12.10.41. Попытки противника просочиться в районе Поздняково и Симаново огнем наших частей были отбиты».

Дивизия не только оборонялась. Она вела и наступательные бои. В тех же боевых донесениях читаем:

«19.10.41. С 6.00 272 СД перешла в наступление на всем фронте с задачей сковать резервы противника и не дать им возможность перегруппироваться в направлении Бараны, оз. Юксовское».

На этом участке фронта, протянувшемся по вологодской земле на каких-нибудь двадцать – двадцать пять километров, не ставилась на карту судьба Родины. И задача частей, переходивших в наступление здесь в сорок первом-сорок втором, состояла только в том, чтобы отвлечь на себя силы противника и тем самым облегчить положение частей, сражавшихся под Ленинградом и Тихвином. Но и эти «бои местного значения», как обычно называли их в сводках, были жестокими и изнурительными.

Вот что доносил штаб дивизии 3 ноября 1941 года: «В результате непрерывных боев полк (речь идет о 1065 сп – Т. С.) имеет в отдельных ротах до 12-15 человек, почти не имеет командного состава».

В последующие дни ноября, когда на этом участке установилось временное затишье, в дивизию прибыло пополнение. Это были в основном рабочие и колхозники Вологодской области.

Из воспоминаний бывшего санитара Михаила Семеновича Харитонова:

«Я до войны работал в Белоручейском леспромхозе. Призвали меня в сентябре сорок первого. После короткой подготовки направили в первую роту 1065 полка...

Знаете, как встретили нас шюцкоровцы в первый день на передовой? Радиотрансляцией. Да, да. Мы пуль ждали, а они по всей передовой свои громкоговорители выставили и шпарят на этаком чистейшем русском языке: плохи, мол, ваши дела, русские, если уж старики пришли воевать. Это нас-то, сорокалетних, он, сукин кот, в старики записал... «Сдавайтесь, – кричат. – Всем, кто сдастся добровольно, жизнь гарантируем». А наши солдаты – ладошки рупором и из окопов в ответ: «Больше ничего не захотел, ирод?.. Ну, подожди, покажут тебе «старики» кузькину мать...» Ждать недолго пришлось. Неделю целую потом лупили их... Больше не агитировали сдаваться.

Много наших в тех боях полегло, но и врагу досталось. Сбили с него спесь...»

Бои, о которых упоминает Михаил Семенович, проходили уже в декабре.

Бок о бок с воинами дивизии сражались и бойцы истребительного батальона. Смертью храбрых погибли отважные разведчики и проводники Павел Громцев и Александр Лукинский. Десятки раз переходил линию фронта Алексей Семенович Чванин. Пропали без вести три совсем юных разведчика – девятиклассники Оштинской средней школы братья Елесины и Саша Игнов.

В последних числах марта сорок второго 272-я дивизия передислоцировалась восточнее. А на оштинский рубеж пришла 368-я стрелковая. Это было только что сформированное, полнокровное соединение. В свой первый бой дивизия вступила 11 апреля 1942 года.

На снимке: Б. А. Арсенов

Были в этой дивизии три друга-лейтенанта: москвич Василий Жерносеков, орловец Иван Юрченко и вологжанин, уроженец Грязовецкого района Борис Арсенов. В ночь накануне наступления они долго говорили о мужестве, о солдатском долге. Командир полковой разведки Арсенов уже получил боевое крещение в вылазке за «языком», и друзья расспрашивали его об этой операции. Той же ночью Жерносеков и Юрченко написали заявления с просьбой принять их в партию.

А утром следующего дня лейтенант Юрченко совершил свой подвиг, о котором позднее будет сложена легенда.

...Когда шюцкоровцы уплотнили свой огонь настолько, что наши бойцы вынуждены были залечь, в расположении пятой роты появился лейтенант из штаба батальона. Фамилии его никто не знал, но узнать – сразу узнали. Это был тот самый лейтенант, который совсем недавно выступал в концерте полковой художественной самодеятельности. По просьбе бойцов он тогда пел и про матроса Железняка, и про синий платочек. Только тогда лейтенант улыбался, а теперь его губы были плотно сжаты.

...Осмотревшись, лейтенант понял, что этих, прижатых ураганным огнем к земле бойцов нелегко поднять в атаку. И тогда он выбрал момент, когда огонь на мгновение ослаб, поднялся во весь рост и с песней «Синенький скромный платочек...» рванулся вперед, навстречу пулям.

Услышав любимую песню, поднялись с земли и бойцы и устремились вслед за лейтенантом к высоте. Они видели, как покачнулся и упал лейтенант, но за грохотом боя не могли услышать, как оборвалась его песня. Рота наступала, и уже не было такой силы, которая могла бы остановить этих людей...

Такова легенда. Она живет среди однополчан Юрченко и по сей день. И все в ней – действительная правда. Кроме одного. Не песней поднимал лейтенант людей в атаку, а просто словами «За Родину!». Правда и то, что, когда лейтенант упал, сраженный пулей, кто-то из бежавших рядом бойцов закричал: «Песню убили... Синенький платочек убили...» И крик этот болью отозвался в сердцах воинов, и каждый мысленно поклялся отомстить за лейтенанта.

И снова загремели здесь бои уже в июне сорок четвертого, когда бойцы 368-й поднялись из своих окопов, чтобы уже без остановки преследовать отступающего врага.

А спустя месяц пришел на оштинскую землю особый саперный батальон. Состоял он в основном из восемнадцатилетних девушек, которым предстояла трудная и опасная работа: очистить поля от мин. И, несмотря на то, что бои гремели уже где-то далеко за Свирью, здесь тоже был фронт. В яростной схватке со смертоносным металлом погибали саперы, но работа не прекращалась ни на один день. И весной сорок пятого, когда оштинцы вернулись к своим пепелищам (за три года в селе не осталось ни одного дома), на полях уже были установлены таблички: «Мин нет».

Как та сказочная птица Феникс, возродилась из пепла Ошта. Выросла еще больше и краше прежней. Оштинский колхоз «Большевик» – одно из передовых хозяйств в Вытегорском районе.

А в центре села, на холме над братской могилой высится памятник. Здесь на мраморных плитах золотыми буквами высечены имена павших. Имена эти напоминают живущим сегодня, какой ценой завоевано счастье.