Поисковое движение в Вологодской области

Поиски красных следопытов из древнего города Дербента

Через 47 лет родные побывали на могиле воина, отдавшего жизнь в битве за Кавказ

Александра Михайловича Беляева я видел лишь на фотографиях и только в военной форме: со шпалой в петлице, с ладно подогнанной портупеей и с эмблемой на воротнике – два скрещенных ствола. Он был высок и статен, с шапкой вьющихся волос и, как вспоминают родные, всегда очень внимателен и чуток к людям, к своим друзьям-артиллеристам. Вся его командирская служба, начавшаяся в Вологде, в десятом артполку, проходила в учениях и походах, на полигонах и в тренажерных классах. Умел он расположить к себе молодых красноармейцев, увлечь их техникой, военными знаниями. И чаще всего на боевых стрельбах батарея Беляева бывала лучшей.

Словно далекое эхо, звучат для меня и строки из репортажа в газете «Красный Север» за 28 сентября 1936 года: «Репутацию хорошего командира-артиллериста тов. Беляев поддерживает в течение нескольких лет неизменно отличными результатами всех стрельб. Почему же такая уверенность в этого человека? Да просто потому, что никто и ни при каких обстоятельствах не видел его взволнованным и растерянным. Наоборот. Всегда его видят спокойного, улыбающегося даже в самые жаркие минуты для артиллеристов. А спокоен командир, спокойствия набираются и подчиненные. Работа идет не на «авось», а «наверняка».

И сегодня эти пожелтевшие от времени страницы газет – добрая память о родном человеке.

Отечественную войну майор Беляев встретил в июле 1941 года. Это было на эстонской земле. Командуя 232-м гаубичным полком, он обеспечивал отход людей и боевой техники к Лужскому рубежу, отражая налеты авиации и танковые атаки гитлеровцев. В одном из ожесточенных боев вражеский снаряд не пощадил командира. С тремя осколочными ранами – в ногу, плечо и бок – он был доставлен в ленинградский госпиталь. Потом было лечение в эвакогоспиталях Вологды, Сочи, Кисловодска.

В июле 1942 года Беляев выписался из госпиталя и прибыл под Грозный. Спешно в Андреевской Долине шло формирование 317-й стрелковой дивизии. Беляев принял под командование только что сформированный здесь 773-й зенитный полк. Как многое надо было успеть командиру в те горячие дни! Ведь счет времени шел на часы и минуты. Враг уже стоял у ворот Кавказа. Сосредоточив свои лучшие силы, гитлеровское командование намеревалось сходу овладеть грозненской нефтью и захватить Баку.

Словно бешеная горная лавина, обрушилась танковая армада гитлеровцев на защитников Грозного. Ни днем, ни ночью не смолкала орудийная канонада, гудела от разрывов снарядов и бомб обожженная и иссушенная солнцем земля. Быстро редели ряды воинов и командиров, но приказ для всех был один – не пропустить врага к нефти, остановить его под Грозным. И воины стояли насмерть! С первого и до последнего дня обороны ни на шаг не отошли со своих рубежей и артиллеристы 773-го полка. И чаще всего их зенитки прямой наводкой били по вражеским танкам, беспрерывно пытавшимся прорвать линию обороны.

«Весь период обороны, – вспоминает участник тех жестоких боев подполковник Георгий Семенович Хосровьян, – солдаты, сержанты и офицеры стойко дрались с фашистами. Ни их яростные танковые атаки, ни орудийные и минометные залпы, ни массовые налеты воздушных пиратов не сломили боевого духа советских воинов».

«Артиллеристы разили врага прямой наводкой, – рассказывает Михаил Кербекович Наков. – А когда иссякли снаряды, пускали в ход гранаты, автоматы, ружья и пистолеты. Вся прислуга действовала расчетливо, стреляла метко... Артиллеристы выдержали бешеный натиск, огнем и кровью отстояли родную батарею. Враг не прошел».

Да, ценой жизни многих воинов враг быт остановлен под Грозным. Победным салютом и тысячами похоронок отмечено это событие я эпопее войны.

14 августа израненного, истекающего кровью командира полка зенитчики вынесли с поля боя. Прямо из медсанбата Беляева срочно отправили и тыл...

А холодным октябрьским днем 44-го года черная весть постучалась в двери маленького домика на Пушкинской улице. Здесь проживала тогда семья Беляевых – жена и двое детей, эвакуированных из Эстонии в Вологду.

«Ваш муж, – извещала похоронка, – в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был эвакуирован для производства операции и умер 15 августа 1942 года».

…Давно отгремела война. Затянуло землей блиндажи и окопы. Но семья Беляевых продолжала искать могилу отца и мужа, слала запросы в военкоматы и архивы, госпитали и красным следопытам. Правда, ответы из официальных ведомств были, как две капли воды, похожие.

«Сообщаю, что Беляев А.М., 1905 года рождения, – уведомлял в августе 1965 года горвоенком г. Дербента, – в списках захороненных на Дербентском кладбище не значится».

«Сведений о месте захоронения командира полка А.М. Беляева не имеется», – ответил в июне 1970 года начальник ГУКа Министерства обороны.

«Документов на умерших в госпиталях г. Дербента за 1942 год на хранение не поступало», – сообщили из архива Военно-медицинского музея МО СССР.

Казалось, бессмысленно продолжать поиск. И вдруг, словно солнечный лучик, из далекого Дербента пришло в Вологду это крохотное, но столь долгожданное письмо, адресованное А.А. Беляевой.

«Здравствуйте, уважаемая Александра Александровна! Пишет Вам руководитель отряда «Поиск» средней школы №8 имени М.Ю. Лермонтова. Сообщаю Вам о том, что ваш муж – Александр Михайлович Беляев захоронен у нас на братском кладбище в 1942 году – в двенадцатом ряду справа сверху, его могилка № 46. Пожалуйста, приезжайте к нам. С уважением, Хивит Пейсаховна Атнилова, классный руководитель 8 «в» класса».

И вот мы в древнем Дербенте, городе, который насчитывает почти три тысячи лет. Каменной лентой он вытянулся между безбрежной синью Каспия и бурыми хребтами Кавказа. От крепостных стен Нарынкала он крутыми террасами спускается к морю. Здесь живут русские и аварцы, лезгины и кумаки, даргины и армяне, евреи и азербайджанцы, – люди более сорока национальностей. Живут в дружбе и согласии, с издавна сложившимися национальными обычаями и традициями. И мы в полной мере ощутили их доброту и радушие в дни своего пребывания на дагестанской земле.

По крутому склону горы поднимаемся с Хивит Пейсаховной Атниловой к братскому кладбищу, окруженному зеленью акаций, плакучих ив и сосен. Ступени белокаменной лестницы с вазонами при входе ведут к монументу воина, застывшего на вечном посту. По обе стороны от него, как в ровном строю, белеют ряды плит с красными звездочками. Шелестят отцветшие ирисы, высаженные у каждой могилы. Горячее солнце сушит траву и землю. Здесь, на огромном и ухоженном кладбище, похоронены сотни погибших воинов.

Вот и тот самый двенадцатый ряд, в котором покоится человек, могилу которого искали родные 47 лет. На квадратах плит четкие надписи: Марусин Я.П., 1941 г... Неизвестный... Меврузбеков А., 1941 г... Меликов A., 1941 г. ... Сафронов Е.М., 1942 г... Гайдабаров И.Г. 1942 г. ...Каримов К.Д. 1941 г., Беляев А.М., 1942 г.... В одном общем ряду – русские, украинцы, азербайджанцы, узбеки, чечены, армяне. И трудно передать словами те чувства людей, которые через долгие десятилетия впервые приходят к тому месту, где покоится прах их отцов, мужей или братьев.

– Каждый год на 9 мая в Дербент приезжает много родственников, – рассказывает Хивит Пейсаховна, – чтобы поклониться памяти павших. Нынче было около семидесяти человек – из Баку, Грозного, Запорожья, Тбилиси, Тюмени, Саратова и других городов. И отмечается это событие всегда очень торжественно и празднично. Братское кладбище утопает в цветах. Сюда приходят от мала до велика. У каждой могилы ребята несут почетный караул. Здесь звучат слова и песни на многих языках...

Верно подмечено: чужого горя не бывает. А для X.П. Атниловой это понятие уже давно стало смыслом жизни. Девятнадцать лет с тремя поколениями учащихся она ведет непрерывный следопытский поиск. Сколько сил, энергии и настойчивости вкладывает эта удивительная женщина в столь важное и благородное дело! Ее маленькая квартирка на улице Ленина, всегда открытая для детей и взрослых, стала своеобразным музеем следопытского поиска, интернационального воспитания юношества.

– А с чего же началась ваша работа? – спрашиваю Хивит Пейсаховну.

– С самой себя, – отвечает она. – Мне исполнился ровно год, когда погиб отец. Это случилось в первые дни войны. Я никогда не видела своего отца и решила обязательно найти его могилу. Много лет искала, ездила и писала, но все безуспешно. И тогда поставила перед собой цель – помогать другим, тем, кого тоже осиротила война. А ведь в годы войны в госпиталях Дербента скончалось от ран около тысячи воинов, и первое, что я сделала, пошла с ребятами на братское кладбище и выписала фамилии всех погибших. Сначала мы взяли пять рядов могил. Затем обратились за помощью в военкомат, стали уточнять каждую фамилию, место рождения, адреса родных. Нередко и свой классный час проводили с ребятами в военкомате. Так и начинался поиск «Дербентцы».

Очень непростыми были первые шаги следопытов. В разные концы страны уходили из Дербента ребячьи письма, на конвертах которых стояли подписи: «Люди! Помогите. Мы ищем семью погибшего воина». И люди помогали, откликались.

Первым разыскали родственников П.Ф. Данилова из Саратовской области. Заняло это... пять лет. И все-таки нашли его сестру – Александру Федоровну Дергунову. Из волжской деревни Даниловка, она приехала на могилу брата. Было это в 1976 году. И с тех пор более сорока семей благодаря поиску следопытов узнали, где покоятся тела их без вести пропавших родных людей.

В любое время года не закрываются двери квартиры Хивит Пейсаховны Атниловой. Только за последние месяцы к ней приезжало пять семей. Так было и совсем недавно. Она вспоминает:

– Ночь. Стук. Открываю дверь – стоят незнакомые мужчины. «Вам кого?» – «Я Васико Леванишвили, сын Давида Леванишвили. Спасибо Вам...». Давид Васильевич покоится в одной могиле с азербайджанцем Касумовым. А вот на могилу Дементия Викторовича Дундуа приехало сразу тридцать родственников. 46 лет мать не знала, где похоронен ее сын. Она привезла в Дербент фотографию и другого сына, тоже погибшего в боях.

И, конечно, такие минуты не забываются, они – лучшая и единственная награда Хивит Пейсаховне за ее бескорыстный и благородный труд во имя великой Памяти.

В горном Гунибе Дагестана, на самом краю высокого утеса, есть стела, с которой как бы взмывают в небо девять серебристых журавлей. У подножия этого памятника высечены строки популярной песни о солдатах, «превратившихся в белых журавлей...».

В те августовские дни, когда мы находились в Дербенте и Махачкале, во всем Дагестане впервые отмечался День белых журавлей – День памяти погибших воинов. Сюда съехались представители многих народов нашей страны. На центральных площадях и улицах городов собрался народ от мала до велика. Шли ветераны с наградами на праздничных пиджаках, женщины в черных платках: вдовы, потерявшие на войне мужей, дочери не вернувшихся с поля боя отцов, молодежь, дети. Шли, чтобы почтить память миллионов воинов, отдавших свои жизни за свободу родной земли, за всех нас.

И сегодня, провожая в дальний путь клин отлетающих на юг журавлей, мне хочется послать с ними самые искренние и сердечные приветы в Дагестан, всем тем, кто столь свято хранит нашу общую Память, творит Добро во имя укрепления братской дружбы.