Воинские части, военно-санитарные поезда и эвакогоспитали

В Вологде не было военных действий, а воинское кладбище есть. Здесь хоронили умерших от ран. Но гораздо больше людей возвращали к жизни в госпиталях. Когда-то известный писатель Константин Симонов в серии телевизионных очерков о солдатской славе сказал: до сих пор остается недооцененной роль врачей и медицинского персонала, обеспечивших большой процент возвращения раненых на фронт. Один такой госпиталь ЭГ 11-84 в годы войны находился в здании, которое сейчас занимает Вологодский политехнический институт. Страницы истории вспоминает преподаватель железнодорожного техникума, депутат горсовета И. И. СМИРНОВ.

Госпиталь был создан в июле 1941 года, и первым его организатором стал хирург Владимир Сергеевич Попов. Это был добрый русский человек. Под его руководством мобилизованные девушки-сестры и нянечки набивали матрацы сеном, готовили помещения… Попов ушел на фронт осенью сорок первого. Бог хранил его, он вернулся после Победы, но вскоре умер – от перенапряжения. Трудно представить, что такой могучий человек «сгорел» естественным путем...

А эвакуационный госпиталь пополнился врачами из Ленинграда, рядом встали врачи-вологжане. Душой коллектива стал прибывший из блокадного города опытный физиотерапевт М. Я. Розенберг. В госпитале часто отключали свет, и Розенберг всегда терпеливо ожидал на своем рабочем месте, когда тот снова загорится, даже если это была глубокая ночь. Гордостью хирургического отделения был И. А. Муратов. Раненые и сестры любили смотреть на него: высок, красив, седоват. Судьба больно ударила Ивана Андреевича: на фронте погиб его единственный сын. После войны Муратов возглавил Вологодский отдел здравоохранения. А седенький неутомимый Павел Андреевич Шушков, кроме острого скальпеля, имел острый язычок, и его шуточки порой лечили не хуже лекарств.

Самым старшим из врачей в госпитале был Александр Николаевич Никитин – незаменимый консультант во всех сложных вопросах. Всю войну он проходил в потертом пальтишке и высокой каракулевой шапке, что не мешало ему оставаться истинным джентльменом: несмотря на перемены нравов, он учтиво целовал женщинам ручку. Ведущий работник санитарно-бактериологической службы, Никитин стал первым в нашем городе заслуженным врачом. Он тоже умер сразу после войны, как и многие другие врачи, казалось бы, не знавшие усталости.

А как не вспомнить безотказных медсестер, нянечек, работников кухни? Многим девушкам было по 18-20 лет, а они вынуждены были на руках носить вверх-вниз по лестницам трехэтажного здания носилки с ранеными: на рентген, на перевязку, в ванную, на эвакуацию... Весной 1942 года они посадили напротив госпиталя березки, как бы говоря: жизнь продолжается.

Говорят, один из великих признаков человека побеждающего – умение всегда, в любых ситуациях улыбаться. И то, что военные годы донесли до нас не только память о потерях и страданиях, но и шутки, говорит о замечательном свойстве нашего народа: не унывать. Сохранилось забавное воспоминание и о госпитале.

К 23 февраля 1943 года сюда доставили огромную бочку пива. Пиво оказалось отличное. Выдавали по стакану на брата, и госпиталь «дрожал, как разбуженный улей». А на ночь после раздачи бочку наглухо закрыли и спрятали в тупичок возле кухни, шланг убрали в сейф...

Но какое с одного стакана «лечение»! Ночью дежурная повариха обнаружила в коридоре странное движение множества живописных фигур: в халатах, в исподнем, в одеялах, тельняшках, подпирая себя костылями, шли раненые на штурм бочки. Им удалось раздобыть медицинскую резиновую трубку, в крышке пробили дырку. И когда утром команда очередных «охотников» встряхивала бочку так и сяк – не булькнет ли что? – уже ничего не булькало. Начальник госпиталя только рукой добродушно махнул: «Нет пива – нет проблем».

Самым ярким днем в госпитале, конечно, стал День Победы.

В то время в Вологде оказалась артистка Любовь Петровна Орлова, и 9 мая она выступала в госпитале в длинном черном бархатном платье. Было в ее облике ликование и был траур. Невероятно много народу собралось на этот концерт – людям хотелось быть вместе, причаститься к океану радости и печали.